Густой туман испуганно вздымал свои белесые щупальца, уступая дорогу вороному скакуну, бешено несущемуся по старой грунтовой дороге. Утро только-только начинало вступать в свои права, прогоняя зазевавшуюся ночь первыми лучами солнца. В округе было тихо. Лишь перестук копыт, да слабый шорох стальных пластин, в которые был закован всадник, нарушали эту зловещую тишину. Впереди на дороге кто-то зашевелился. Молниеносным движением всадник выхватил кривую саблю. Взмах клинком, свист металла, рассекающего воздух, вспышка света - блик солнца на добром оружии, и на землю, с глухим, неестественно громким стуком упала голова. Голова зомби - с посеревшей, полуистлевшей кожей, из-под которой тут и там видны были сгнившие мышцы и сухожилия. Копошащиеся в левой глазнице склизкие зеленоватые черви продолжали поедать мертвую плоть, а голова уже катилась вниз по дороге, путаясь между крепких конских ног. Наконец, ударом подкованного копыта, она была раскроена надвое и осталась бездвижно лежать на дороге, щеголяя вылезшими на свет жировыми остатками мозга.
"Осталось немного", - мысль на мгновение мелькнула в голове всадника, и тут же исчезла, уступив место полной сосредоточенности. На пути из тумана выросли еще двое неупокоенных. Руки и ноги их были проткнуты кольями - ритуал воскрешения требовал такого издевательства над телами усопших. С утробным то ли рыком, то ли бульканьем они попытались достать всадника, но движения их оказались слишком медлительны. Острая сталь мягко, словно в желе, вошла в разлагающуюся плоть, и на дороге в неестественных позах остались лежать еще два обезглавленных трупа.
Дорога пошла в гору. Силуэт Черной Башни стал обретать все более четкие очертания. Предстоял суровый бой. Черная башня - оплот некромантии. Тринадцать лучших черных магов эпохи, тринадцать бессмертных душ в давно умерших телах. И против них - всего лишь один далеко не бесстрашный воин, хороший боец, опытный наемник, но не более того. Дело чести. Он не был Богом, и в этот бой шел, зная, что идет на смерть.
Копыта застучали звонче. Пошла мощеная дорога, а значит он уже во владении некромантов. Хозяева не заставили долго ждать - впереди, завывая, как стая голодных цепных собак, появилась целая группа зомби. Около двадцати мертвых тел, размахивающих дубинами, перегородили дорогу и алчно клацали остатками зубов. Всадник не снижая скорости, на полном скаку врезался в орущую, хрипящую, рычащую толпу. Скорость дала небольшое преимущество - первые несколько рядов были сразу же сметены и размазаны по мостовой. Добрый конь тоже умер быстро - не в силах дотянуться до всадника, зомби первую порцию своей ненависти отдали его скакуну. Еще в движении воин вскочил на спину падающего коня и, оттолкнувшись, перелетел через ревущую толпу. Приземляясь с другой стороны баррикады, он яростно закрутил саблю, срубая тянущиеся к нему конечности. Густая забродившая кровь мертвецов щедро орошала его лицо, но воин только смеялся и, крутясь волчком, все глубже вгрызался в толпу. Зомби начали медленно расступаться в стороны, пытаясь уйти от этого стального вихря. Но слишком медленно. С каждым поворотом сабли очередная трупная конечность, то кисть руки, то голова, то кусок лица, взлетала в воздух, охотно отделяясь от своего хозяина, и бесполезно плюхалась на землю, где под стальными сапогами опьяненного кровью бойца, тотчас же превращалась в кровавую кашу.
Сколь быстро началась эта бойня, столь быстро она и закончилась. Двадцать завывающих зомби - оказывается не так уж и много. Воин остановился, тыльной стороной ладони, в которой была зажата смертоносная сабля, как смог протер лицо от отвратительно пахнущей жижи и... небольшой шар зеленого пламени врезался в камень всего в нескольких сантиметрах, оставив от себя черный проплавленный след. Воин поднял глаза. В десятке шагов от него, почти на ступенях самой Черной Башни (о, Боже, дошел ведь!), сильно сгорбившись, стоял мертвый некромант, сжимая в руках вычурный костяной посох. По кончику посоха то и дело пробегали зеленые струйки дьявольского пламени. Некромант злобно смотрел на воина, чужака, нарушителя спокойствия, своими бездонными провалами глаз и ехидно улыбался беззубым ртом. А за его спиной, словно двенадцать апостолов возвышались еще двенадцать таких же тварей, и у каждого в руках было по посоху.
Воин неторопливым движением достал со спины щит, поудобнее перехватил саблю и, вытерев дрожащей рукой проступивший на лбу пот, сделал первый шаг навстречу врагам...