-Холодно тут, - сказал я ветру. Тот, разумеется, меня проигнорировал. Немудрено. Кто я, а кто он!
Внизу распростерлась долина. Солнце, редкое в этих краях, и сейчас порою скрывалось за густыми, кучевыми облаками, а по долине лениво ползли их тени. Отсюда это очень хорошо видно. Эдакие темные пятна, что угрюмо накрывают собой тоскующие по теплу деревья. Интересно, живет ли тут кто? Место тихое, красивое. Я бы сам здесь поселился. Хотя... Не знаю... Может быть, когда-нибудь потом? Если повезет...
Закинув за плечо дорожный мешок, я начал спускаться, старательно выбирая место, куда поставить ногу. Вниз идти всегда проще, чем вверх. Истина во всех ее смыслах. Падать ведь проще? Но сейчас я сомневался в правильности такой теории. Дороги, или хотя бы тропы, здесь, увы, не наблюдалось. Поэтому приходилось скакать с камня на камень, как какому-то горному козлу. Прыг-скок, твою мать. Ноги, загудевшие от усталости еще до начала спуска, теперь откровенно подгибались. Отдохнуть с денек, что ли? А то ведь не дойду!
Я огляделся в поисках чего-нибудь, способного послужить топливом для костра. Камни-камни-камни и мох. Одним мхом согрет не будешь. Ученый уже, пробовал. По ночам здесь изумительно холодно. Вчера, на подъеме, я чуть дуба не дал...
-А кому сейчас легко? - флегматично поинтересовался я у ветра. Ветер взъерошил мои волосы и неожиданно стих. Я знал, что сейчас произойдет...
В воздухе, в метре от меня, с воем возник голубой шар. Обожаю его появление, да и воет он забавно. Необычно, как-то. Есть у него и еще один плюс - он приносит мне письма. Здорово, когда тебе кто-нибудь пишет...
-Здрасссьте, - с ехидцей кивнул ему я, и шар исчез, оставив под собой письмо.
Письма я обожаю. Особенно их получать. Писать на них ответы не люблю, а вот получить какое послание - всегда пожалуйста. Здоровая лень, помноженная на эгоизм. Из-за произведения оных, в результате, выходит то, что мне редко пишут. И, к сожалению, среди тех, кому не мешает моя лень, есть пара философов. Они пишут для себя. Мне, но для себя... Их письма я давно уже не читаю... Не люблю я их... Философов, то бишь.
Добравшись до конверта, я плюхнулся на камень. Бабочка... Сердце восторженно трепыхнулось, а я расплылся в улыбке. Бабочка... Странно, конечно, я ведь никогда ее не видел. Я практически ничего о ней не знаю, но получая ее письма всегда улыбаюсь, как влюбленный юнец. Причем любви-то никакой нет, да и она замужем, но улыбка у меня все равно дебильная. Бред? Нет, это здоровый эгоизм, помноженный на тщеславие. Такая вот простая математика.
Поудобнее устроившись, я медленно, почти церемониально, вскрыл конверт и приготовился наслаждаться. Глаза вцепились в аккуратные строчки и жадно по ним заскользили: "Здравствуйте, Арромий. Только сегодня услышала о Вашем последнем творении. Я была в ТАКОМ восторге, что муж даже вздрогнул, когда я захлопала в ладоши. Потрясающе! Это уникально! Знаете, из-за Вас я начала интересоваться искусством. Но лучше Ваших вещей еще не видела. Честно! Не думайте, что я лукавлю. У Вас уникальный, необычный подход! Вам удается проникнуть в те уголки души, куда обычно не пускают. И не сомневайтесь в себе - не надо! Желаю Вам удачи! Бабочка P.S. Держитесь! Все в этом мире не так уж и просто"
Улыбаясь, я перечитал письмо еще раз и аккуратно сложил листок. Я никогда её не понимал, но мне было приятно получать эти письма. Если говорить честно, то в последнее время я творил (какое смешное слово) только для нее. Мое искусство мало кто ценит... Я его и сам, иногда, не ценю.
Подставив лицо солнечным лучам, я зажмурился от удовольствия и, впитывая тепло, ощутил, как внутри меня зашевелилось счастье. Приятно, когда то, что ты любишь - надо кому-нибудь еще. Так легче жить, что ли... Так в жизни больше смысла.
Я поднялся, повел плечами и гордо взглянул на долину:
-К тебе идет творец! Почти что с большой буквы, - весело сообщил ей я.
Хорошее место. Оно вдохновляет. Впрочем как и Бабочка. Следующее свое творение я посвящу ей. Безо всяких отговорок! Будем считать, что это моя миссия... Я люблю придумывать себе задания и неторопливо их выполнять.
До подножья было еще далеко, да и склон стал менее проходимым. Порой между камнями возникали провалы, упав в которые можно считать себя покойником. Но такие трудности редко портили мне настроение. Сейчас я не чувствовал усталости! В моей душе рождалось ЭТО!
-Мир, я тебя люблю! - восторженно крикнул я.
Меня распирали чувства, хотелось взлететь и обнять весь мир. Подарить ему чудо. Радость, счастье... Все, что только можно!
Очередной прыжок и тут моя нога предательски подвернулась. Мир завертелся в бешеной пляске моего ужаса. Свалившись с камня, я полетел... Но не так, как хотел раньше. Последнее, что мне довелось увидеть - стремительно приближающийся валун с мерзким бугром на спине. Я понял, что упаду именно на него. Я успел это понять.
***
-Хана ему, не выкарабкается. Все переломал.
-Как он умудрился?
-Сорвался, видимо. Ты же его притащил, не я...
Голова гудела, и слова с трудом пробивались сквозь вязкую пелену звона. Я не сразу сообразил, что говорят обо мне. Попытавшись пошевелиться, я застонал от дикой боли. Болело все - руки, ноги, спина, шея... Все... В горле царила царапающая сухость. Дышать, кстати, тоже было больно. Видимо я и ребра себе сломал... Проклятье... Как же так вышло-то?
-Очнулся, что ли? - в пелене возник голос. - Воды дай, а? Может, он пить хочет?
-Там, в ведре глянь, - равнодушно заметил второй голос.
-Кружка-то где?
-Рядом... - я возненавидел этого человека. Возненавидел крепко и, видимо, навсегда.
-Дурак ты, Том, - ругнулся первый.
Я открыл глаза и тут же пожалел о своем решении. Потолок закружился вокруг невидимой мне оси, и к горлу подкатила тошнота. Я напрягся, сдерживая рвотный позыв. Только не шевелиться...
-Хрень, - я не узнал свой голос. Это трескучее сипения никак не могло быть моим.
-Пить хочешь? - надо мной склонился бородатый мужчина. В руках у него была кружка. Все это, вслед за потолком, закрутилось перед моим взором. Такого издевательства мне было уже не вынести.
-Да, - я закрыл глаза и шумно сглотнул.
Сильная рука приподняла мою голову, и в пересушенный рот потекла вода. Я попытался придержать кружку рукой, но тело пронзила еще одна вспышка боли, и я поперхнулся. Мыча от боли, я с трудом прокашлялся и хрипло простонал:
-Что со мной?
-Плохо с тобой... Рука правая сломана. Обе ноги тоже. Ребра, наверняка, помял. Хоть шею не свернул и на том спасибо... - это сказал бородач. - Ты чего в горах делал? Там же разбиться - раз плюнуть! - У меня уже не было сил ему ответить.
-Дурак, наверное, - за меня это сделал Том.
-Да заткнись ты! Лучше подумай, что делать будем! Парню помочь надо!
-Вот и помогай, только у себя дома, ладно? Мне тут кучи раненого мяса не нужны.
Перед моими глазами всё опять завертелось, и я, проглоченный воронкой небытия, полетел во тьму.
Очнулся я уже в другом месте. По крайней мере потолок был не тот, что раньше. В воздухе приятно пахло травами, и я расслабленно вздохнул, стараясь не шевелиться.
-Очухался? - поинтересовался голос. Бородач...
-Да...
-Я тебя к себе перетащил, у меня поживешь, пока на ноги не встанешь. Ты не обижайся на Тома, он человек странный... Сбежал из Имперской армии и теперь от каждой тени шарахается.
-Понятно...
-Я тебе кости вроде вправил, забинтовал как надо, пущай заживает. Хорошо, что ты без сознания был, - по голосу я понял, что бородач ухмыльнулся. - А то орал бы, как резаный.
Я вымученно улыбнулся. Как резаный... Хм... Интересное сравнение. Резаный...
-Ты чего у нас в горах делал? - бородач появился у моей кровати. Поставив рядом стул, он плюхнулся сверху и с интересом меня осмотрел. - На бродягу, вроде, не похож...
-На юг шел, - прохрипел я. Говорить не хотелось, но бородач этого не понимал.
-Меня Дримтом кличут, а тебя как?
Я задумался... Сказать ему свое настоящее имя или нет? Вряд ли он меня знает... В такую глушь слава обо мне не должна была добраться.
-Арремий...
-Интересное имя, - улыбнулся Дримт. -Ладно, отдыхай. Вижу, что несладко тебе говорить-то. Я пока отварчиков парочку приготовлю, авось помогут.
Я закрыл глаза. Надо бы мне письмо одно отослать... Но Дримт... Не стоит посвящать его в мои дела. А ведь как все просто бы оказалось. Одно письмо, и старинный друг уже здесь. Он за час меня на ноги поставил бы. Но нельзя. Придется лечиться так...
***
-Греешься? - Дримт с закинутыми за плечи тушками зайцев вышел на тропинку, ведущую к крыльцу, где я, жмурясь, смотрел на солнце.
-Ага, - улыбнулся я.
-Сегодня у нас пир! Будем зайчатинку жрать! - бородач довольно тряхнул добычей.
-Здорово! - признаться честно - очень люблю мясо.
Дримт прошел мимо кресла-качалки, в котором я расположился, и исчез в доме. Странно, я с какой-то влюбленностью относился к бородачу. Бывают же хорошие люди! Потрясающие! Я здесь уже несколько недель, и это время для меня самое счастливое в жизни. Утопия. Сказка наяву. Мир, покой, лес кругом, тишина и долгие беседы вечерами. Дримт странный человек. Наследственный лесник. Такие люди живут лесом, и власть их на родной вотчине безгранична. Они запросто могут выкинуть со своей земли даже короля, и тот слова не скажет... Если только лес опосля не сожжет.
Подтверждение его власти я уже видел. Конный отряд, появившийся в долине неделю назад, уехал ни с чем. А искали они меня... Потому что в Империи моё творчество вне закона... Дримт, слава Всевышнему, оказался из тех людей, что считает основную массу законов глупостью. Как он мне потом рассказывал, Тома тоже искали... Но Дримт и их не пустил.
Том... При воспоминаниях об этом человеке у меня всегда портилось настроение. Мы с ним сразу друг друга невзлюбили. Наглый, хамоватый, злой человек этот дезертир. Мне казалось, что он упивается своим воинским прошлым и просто делает нам одолжение, иногда снисходя до общения. И то, оно у него заключалось в мрачном бурчании, скрытых угрозах и ядовитых насмешках. Я заметил, что Дримт все чаще огрызается на Тома. Видимо, имперскому дезертиру скоро придет пора покинуть долину. В последний раз они окончательно поругались, и мой новый друг пригрозил Тому, что его поведение до добра не доведет.
Если же не обращать на Тома внимания, то я просто отдыхал и уже был благодарен неудачно подвернувшейся тогда на склоне ноге. У меня много раз была возможность послать письмо моему старому другу, но я ни разу ею не воспользовался. Да и кто бы воспользовался, окажись он в подобном рае? Только дурак...
Порою, меня посещали странные мысли. Я думал, не остаться ли мне здесь навсегда? Мы настолько сблизились с Дримтом, что я иначе как старшего брата его и не воспринимал.
Мысли мои прервал дикий вой.
Шар...
Проклятье...
-Чего стряслось? - сжимая в руках мясницкий нож, на шум выскочил Дримт.
-Письмо, - улыбнулся я, глядя на лежащий у крыльца конверт.
-Как? - обомлел бородач и с опаской покосился на письмо. - Как оно тут оказалось?
-Подарок одного мага, они всегда подобной штукой пользуются. Что-то вроде обычного курьера, только вот письма приходят через несколько минут после отправки, - я с трудом поднялся с кресла, ноги и рука заживали медленно, поэтому я старался особенно их не напрягать. И, опираясь на сделанные Дримтом костыли, попрыгал к конверту... Бабочка...
Все мое существо пронзило счастье. Бабочка...
-Ух ты... - восторженно протянул бородач. - А чего ты про него не рассказывал.
-Ну... - я замялся, благодарно посмотрев на друга. На этот вопрос я мог ответить, а ненужный он задавать не станет. Я уверен... - не знаю, как-то речь не заходила...
-Хорошие у тебя друзья, - восхищенно покачал головой Дримт и исчез в доме.
Я трясущимися от нетерпения пальцами разорвал конверт и выудил оттуда аккуратно сложенный листок. Глаза схватились за нити знакомого и любимого почерка, и всё в мире, кроме ровных строк, для меня исчезло.
"Здравствуйте, Арремий. Сегодня вновь рассматривала Ваши творения. У меня уже шесть картин! Это чудесно... Они помогают мне! Честно-честно... Они уводят от серости будней. Знали бы Вы как я Вам благодарна за их существование. С нетерпением жду Ваших следующих шедевров. Бабочка. PS Я тут начала писать стихи, вдохновленная Вашими творениями. Если хотите, то могу прислать..."
-Хочу! - неожиданно вырвалось у меня. Проклятье... Вдохновить кого-то своим делом? Это же потрясающе! Это великолепно!!! Это же... Это... Господи Боже, спасибо тебе...
Вскарабкавшись на крыльцо, я вновь перечитал письмо, а потом долго сидел, глядя на чистое небо и мечтал. Стихи... Я хочу их прочитать! Я МЕЧТАЮ их прочитать!!!
Вечером состоялся обещанный Дримтом пир. Мы, перешучиваясь, объедались зайчатиной и запивали ее старым, как мир, вином. У Дримта хранилось несколько бочек, что он выторговал у одного каравана, желающего проехать через его долину. Я был счастлив. У меня есть друг, почти что брат. У меня есть моё творчество и у меня есть Бабочка... Разве нужно что-то еще? Я сомневаюсь, что да...
В разгар веселья открылась входная дверь, и в дом вошел Том. Я помрачнел, глядя на его ядовитую улыбку.
-Пируете? - почти прошипел вошедший.
-Ты против? - холодно поинтересовался Дримт.
-Да нет, почему же... Я только за, - Том вперил в меня свой злой взгляд. В нем явственно читалась ненависть. Я мог его понять. Моё появление сделало дезертира одиночкой. Бородач старался все время проводить в моей кампании и с каждым разом прохладнее и прохладнее относился к Тому. А тот становился все злее и злее. Ревность? Одиночество? Последнее чувство кого угодно заставит ненавидеть... Но почему мне не было стыдно?
-Можно присесть? - Том бросил на меня хитрый взгляд и я понял, что он пришел не просто так.
-Садись... - Дримт уставился в тарелку. Я видел, как у друга заиграли желваки. - Чего пришел?
-Помнишь тот отряд конных? - со значением в голосе произнес Том, и я вздрогнул. Только не это... Сволочь! Неужели он?..
-Они опять приезжали... Я, разумеется, без твоего разрешения добро на въезд им не дал. Но мы с ними немного поболтали.
Я напрягся, сжав в руке столовый нож, которым недавно резал зайчатину. Плохое оружие... Но хоть что-то. Подонок... Тварь!
-Ну и что с этого? - равнодушно поинтересовался Дримт.
-А то, что твой новый дружок убийца!
Убийца? От возмущения я выпрямился. Убийца? Это я-то убийца?!
-А ты дезертир, - невозмутимо заметил Дримт.
-Между убийцей и дезертиром большая разница, мой друг, - Том неуверенно поежился, а я с благодарностью посмотрел на бородача.
-Для меня никакой... Впрочем, ты прав... Есть разница... - Дримт медленно поднялся из-за стола. - Есть разница между дезертиром-подонком и хорошим человеком, но убийцей.
-Я не убийца! - почти взвизгнул я. Как можно меня так называть? Так банально и противно...
Том тем временем тоже поднялся. В глазах имперского дезертира царил лед.
-У тебя два дня, чтобы покинуть мою долину, Том. Иначе я сдам тебя первому патрулю Империи, - холодно проговорил Дримт.
Том дернулся и метнул в мою сторону ненавидящий взгляд.
-Это из-за него, да? Сколько лет мы с тобой живем в этой долине ?- прорычал он. - А этот... Этот... Всего несколько недель... Как же наша дружба, Дримт?
-Нет у меня дружбы с подонками...
Я беспомощно наблюдал за бородачом и дезертиром, моля Всевышнего о том, чтобы это все мне просто снилось.
-Подонками? - тихо переспросил Том. В его руке сверкнул нож.
-Стой! - крикнул я, и дезертир обернулся ко мне. - Не надо!
Имперские солдаты, пусть и бывшие, умеют обращаться с любым оружием... А метать ножи они и вовсе - великие мастера. Лезвие вонзилось мне в грудь, и я потерял сознание.
***
На лицо что-то капало, и я машинально слизнул слегка солоноватые капли. Открыв глаза, я уставился на серое небо, с которого лениво шел дождь. Мерзкий, холодный дождь. Капли выстукивали по моему лицу ленивую дробь, больше похожую на таинственный, посланный небесами, шифр.
Победил Том... Трудно не догадаться. Надо мною не потолок Дримтовского дома, а тоскливое небо. Том... Гаденыш...
Боль в груди рвала меня на части. Казалось, что кто-то, пока я был без сознания, её расковырял и присыпал сверху солью. Я ранен... И, судя по неимоверной слабости - очень серьезно... Повернув кружащуюся голову, я вздрогнул и с горечью проскулил - передо мной оказалось залитое кровью лицо бородача. Эта имперская вонючка убила Дримта... Скотина. Тварь поганая... Мир зашатался и покатился в Тартар.
Что теперь делать? Мысли путались, и сознание каждую секунду грозило меня оставить. Что делать?
Шар!
Письмо... Я должен написать письмо... Это мой единственный шанс...
Словно в тумане, я полез за пазуху и моя рука наткнулась на торчащий из груди нож. Боль едва не лишила меня разума. Воя и кусая одеревеневшие губы, я с трудом протолкнул руку под куртку. Немеющие пальцы нащупали промокшее письмо Бабочки. Вытаскивая конверт, я вновь задел нож. Брызнули слезы, и я на секунду потерял сознание. Нож трогать нельзя. Тогда мне точно конец...
Из последних сил я дотронулся до раны, обмакнув пальцы в своей крови. Стараясь не дотрагиваться до торчащей из груди рукояти, я провел первую черту на бумаге. Первую черточку в букве "П". В первой букве слова "помоги".
Когда оставалось дописать последнюю букву, я понял, что не смогу этого сделать. Сил больше не было и я боялся, что умру раньше.
-Шар... - прохрипел я, надеясь, что магия услышит мои слова.
Надо мной со счастливым воем возник голубой шар, и я с трудом ткнул пальцем в конверт с корявой надписью:
-Айге!
Шар вновь взвыл и растворился. Вместе с письмом. А я растянулся на земле, чувствуя, как меня колотит крупная дрожь. Айге должен помочь. Старый друг и соратник по творчеству был магом-целителем. Правда когда он прибудет - я не знаю. Хотя... Получив письмо, написанное кровью, наверное быстро. Дотянуть бы...
Мои догадки оправдались. Через десять минут из возникшего неподалеку портала выпрыгнул Айге и с проклятиями бросился ко мне. Упав на колени, он принялся читать свои заклинания, а я изнеможенно закрыл глаза. Через полчаса я уже мог ходить...
-Что-то ты не в духе, - заметил Айге, когда я окончательно пришел в себя. Маг указал на труп. - Дешевка какая-то. Безвкусица!
-Это не моя работа..., - зло буркнул я. - И это был очень хороший человек. Он был моим другом
-Видел последнее твое творение, кстати. - Маг с улыбкой покачал головой, не обратив внимания на мои слова. - Как ты умудрился это сделать? Я еще ни разу не доводил человека до состояния, когда он сам, лично, вырезает у себя желудок! И умирает, держа его над головой. Он ведь был еще жив, верно? - не дожидаясь моего кивка, Айге продолжил. - Ты - гений!
-Ты сейчас и не такое увидишь! У меня безумное вдохновение, - я огляделся, разглядывая следы. Надо было понять откуда меня тащили. - Я посвящу его Бабочке! Это будет ШЕДЕВР!
-А она все еще пишет? - удивился маг.
-Она своим письмом мне только что жизнь спасла... - улыбнулся я и мечтательно посмотрел на небо.
-Кстати, насчет твоей жизни... - нахмурился маг. - Я, конечно, возглавляю комиссию по твоему розыску, но под меня уже копают. Боюсь, что скоро я не смогу тебя прикрыть. Есть у меня в штате пара ретивых магов. Они чертовски заинтересовались картинами с твоими жертвами.
-Я тебе сразу сказал, что не стоит тебе их распространять, - поморщился я. Плохие новости. Пока Айге меня прикрывает, я могу творить. Если его сместят с должности руководителя по делу "Художника", как меня прозвали во всем мире... Это будет очень и очень плохо...
-Каждому своё, Ар. Ты их убиваешь, я их зарисовываю! - обиделся маг. - И насчет Бабочки...
-Что? - повернулся я к нему и зло прищурился.
-Убрал бы ты ее, друг... - виновато улыбнулся Айге. - Стоит ей хоть кому-нибудь проболтаться, что она с тобой переписывается, и тебя тут же возьмут. Даже я не помогу!
-Нет, - зло отрезал я. - Кого угодно, но только не ее. Я не смогу сделать из нее что-нибудь великое. У меня рука не поднимется. Зато у меня уже есть кое-какие планы! Вещь в себе, мой друг. Вещь в себе... И кто-то сейчас будет искать ее в своем брюхе.
-Опять желудок? - усмехнулся маг.
-Бери выше, - многозначительно хмыкнул я. - Бери выше!
Следы вели на восток. Интересно, а Том умеет терпеть боль? Увидим...