Степан Краснов не спеша катил на своем стареньком велосипеде по обочине лесовозной дороги.
Были времена в бытность крупных государственных леспромхозов, когда эта дорога поддерживалась в сносном состоянии: по ней регулярно проходил грейдер, срезая "гребенку" и заравнивая возникающие после дождей рытвины.
Потом наступила перестройка, и леспромхозы приказали долго жить. Вместо них появились частники, которые не спешили вкладываться в общую дорогу, хотя поток добываемой древесины неуклонно возрастал. Временами дорогу все же подправляли, но большегрузные автомобили быстро разбивали ее снова.
В деревне давно уже перестали обращать внимание на проносящиеся мимо лесовозы. Часть деревенских подрабатывала на лесных делянах, временно устраиваясь на валку леса. Те, у кого была своя техника, рубили лес по ночам без лицензии и сдавали его перекупщикам за полцены.
Краснов не участвовал ни в том, ни в другом. Отслужив в армии в воздушно-десантных войсках, он вернулся в родную деревню, пошел работать на ферму скотником, женился, обзавелся небольшим хозяйством.
Несмотря на все пертурбации, ферма устояла, и Степан, здраво рассудив, что "лучше синица в руках, чем журавль в небе", решил лучшей доли не искать. Он понемногу расширял свое хозяйство, разводя всякую живность. Половину лета проводил в таежных распадках, заготавливая на зиму сено.
Вот и теперь он возвращался домой из дальней пади, чтобы помыться в баньке и взять продуктов на следующую неделю.
Почему-то сегодня лесовозов не было. Ни один не попался Степану навстречу, и ни один его не обогнал.
"Выходной, что ли, у них? Или милиция с лесниками кордоны поставили?"
Солнце уже клонилось к закату, но Степан знал, что он успеет добраться до дому засветло. Оставался последний перелесок, за ним - покрытый кустарником пригорок, с вершины которого уже можно было увидеть прижавшуюся к излучине реки деревню.
... Степана спасло, наверное, то, что навыки, приобретенные в разведке ВДВ, где-то на уровне подсознания продолжали в нем оставаться.
Он как раз проезжал мимо сумрачной чащобы, вплотную подходившей к дороге, когда боковым зрением уловил в ней какое-то движение и почувствовал, что от этого движения исходит опасность.
Он резко вильнул в сторону, и в тот же миг из чащобы выметнулась серая тень. Распластавшись в высоком прыжке, тень обрушилась сверху. Мгновением раньше Степан прыгнул в сторону, роняя велосипед. Где-то рядом клацнули клыки, а Краснов, перекатившись по дороге, уже выхватил из кармана нож с выкидным лезвием. Однако встать на ноги не успел, как тень метнулась снова. Он выставил вперед леву руку, на которой тут же сомкнулась пасть, а правой рукой с зажатым в ней ножом ударил снизу, целясь в шею зверя. Выдернув нож, второй удар он нанес по дуге.
Кровь хлынула густым потоком. Зверь захрипел, ослабил хватку и скоро затих. Столкнув его с себя, Степан поднялся. Перед ним на дороге лежал крупный волк. Глаза его уже остекленели.
"Что за фигня? Откуда он взялся? И почему напал? Может, бешеный?"
Степан осмотрел свою левую руку. Несмотря на то, что на нем была куртка, клыки все-таки прорезали в нескольких местах кожу, и теперь из порезов сочилась кровь.
"Черт возьми, надо быстрее до дома добираться".
Он обошел волка стороной, поднял велосипед, обернулся. И тут с волком начало что-то происходить. По его туловищу несколько раз прошла судорога, потом оно словно завибрировало. Шкура расползлась на клочья, обнажив переплетение мышц и сухожилий, которые уже через несколько мгновений истлели так же прямо на глазах. Остался лишь белый костяк скелета. Впрочем, и он тоже просуществовал недолго: кости с хрустом трескались и рассыпались в мелкое крошево.
Это было похоже на морок. Но вот распалась последняя кость, и на месте волка осталось лежать непонятное существо. Маленькое тщедушное тельце. Три пары конечностей, средняя из которых больше походила на беспалые обрубки, которые еще продолжали слабо подергиваться. На остальных конечностях виднелось что-то похожее на длинные загнутые пальцы.
Все туловище было покрыто густой жесткой шерстью, за исключением головы, не имеющей шеи и выходившей прямо из плеч. Голова была практически треугольной формы, заканчиваясь острым, также безволосым, затылком. Глубоко запавшие глазницы, затянутые полупрозрачной пленкой, через которую проникал зеленый свет, шедший, казалось, из самой глубины черепа. затылком. Глубоко запавшие глазницы, затянутые полупрозрачной пленкой, через которую проникал зеленый свет, шедший, казалось, из самой глубины черепа. Оса не было, лишь два отверстия, прикрытые роговыми пластинками. Верхняя губа почти полностью закрывала подбородок.
Существо лежало на спине, поэтому Степану так хорошо и запомнились все эти черты.
Как зачарованный, он продолжал смотреть. По туловищу существа также прошло несколько судорог, его очертания стали расплываться. Еще миг - и на дороге ничего не было.
Непостижимость происходящего стала перед Красновым вырисовываться все ярче. Он, конечно, прочитал книги Лукьяненко о всяческих Дозорах, но воспринял их как сказки. Ну, а как же иначе? Все эти вурдалаки, ведьмы, оборотни - разве могут они реально существовать?
И вот теперь - эта встреча на лесной дороге. Как ее понимать? Расскажи кому - не поверят. И правильно сделают. Разве он сам поверил бы в нечто подобное, случись такое с кем-то другим?
В чащобе хрустнула ветка. Степана как кипятком ошпарило. Не спуская глаз с леса, он снова положил велосипед на дорогу и быстро отвязал прикрученные к раме вилы. В последний день сломался один рожок, и Степан захватил их с собой, чтобы дома поменять.
Положив вилы на руль, он, придерживая другой рукой велосипед, стал быстрым шагом подниматься на пригорок, но до вершины дойти не успел. Чащоба уже закончилась, начался низкий кустарник, но тут мелькнула еще одна серая тень, и впереди на дорогу выскочил еще один волк, правда, помельче предыдущего. Он встал прямо посередине и не сводил взгляда с подходившего Степана.
"Что за чертовщина? Опять, что ли, оборотень?"
Он оглянулся. Сзади из чащобы, не спеша, вышли еще два хищника, один остался стоять на месте, а второй двинулся следом за Красновым.
По телу Степана волнами прошел озноб. Понимая, что другого выхода нет, он откинул велосипед в придорожную канаву, перехватил поудобнее вилы и решительно пошел вперед.
До волка оставалось не более пяти шагов. Тот подобрался для прыжка и оскалился. Насколько далеко был задний волк, Степан не знал, оглядываться он уже не мог, а поэтому не стал ждать атаки волка, а сам прыгнул вперед, преодолевая последнее разделявшее их расстояние и одновременно нанося удар вилами. Волк тоже прыгнул. Но не навстречу, а в сторону.
И все же вилы его достали. Они с хрустом вошли в бок. Волк взвыл, сделал мощный рывок, и черенок вил выскользнул из рук Степана. Так с вилами в боку волк и скатился в канаву. Он царапал когтями землю и постоянно менял свои очертания, попеременно превращаясь то в омерзительное существо, что Краснов уже видел, то снова в волка.
"Похоже, это все-таки оборотни", - совсем не к месту мелькнула мысль.
Только теперь он оглянулся. Задний волк был уже достаточно близко. Степан глянул на вилы. Если сейчас он попытается их взять, то потеряет время. И тогда новая схватка неизбежна. Улыбнется ли ему еще раз удача, если учесть, что лежащий в канаве волк еще не добит, а где-то сзади есть еще один, который может обойти стороной, и вот тогда точно уж не выбраться. К тому же неизвестно, сколько этих тварей вообще.
И тогда Степан решил положиться на свои ноги: когда-то в армии он показывал достаточно неплохие результаты на кроссах. К тому же он надеялся, что волки не станут его преследовать на открытом пространстве, тем более, что и родную деревню было уже хорошо видно.
И он побежал.
Оглянулся лишь раз, на полпути к деревне. Волков не было видно, но Степан продолжал бежать. Волки - хитрые звери, и могут зайти сбоку. Лишь когда до ближайших огородов было рукой подать, он перешел на шаг.
Поравнявшись с крайним домом, он еще раз обернулся.
Потом глянул вперед и от неожиданности остановился, как вкопанный. Его родной деревни не было. Вместо нее вдоль трассы тянулись ряды развалин. По их внешнему виду можно было определить, что здесь когда-то находился то ли микрорайон, то ли городок с многоэтажными домами. Сейчас же это были груды мусора и разбитых конструкций. Редко где сохранились первый и второй этажи. Сорванные панели громоздились здесь же, завалив все подходы к сохранившимся остовам.
Степан ничего не понимал. Сначала волки-оборотни, теперь этот призрачный городок. Он машинально пошел дальше по трассе, оглядывая безмолвные руины. Пройти ему удалось не более ста метров. Дальше дороги не было. Не то, чтобы она была в непроезжем состоянии, изрыта или искорежена. Ее не было вообще. Впереди - лишь чистое поле, уходящее за горизонт.
Стало быстро темнеть, и задул холодный пронизывающий ветер. Только сейчас Степан обратил внимание, что редкие деревья, растущие вдоль дороги, стояли голые, а земля под ними усеяна желтыми пожухлыми листьями. По всему было видно, что была уже глубокая осень. Несмотря на то, что на нем была куртка, Степан сразу продрог.
Глядеть на расстилавшееся впереди поле, от вида которого так и веяло печалью и унынием, было бессмысленно и тоскливо. Из этого места, что бы оно из себя ни представляло, надо было уходить. А уйти можно лишь тем путем, каким он попал сюда. Хоть там его, возможно, и будут караулить волки-оборотни: оставаться здесь было еще страшнее.
Степан повернул назад. Он уже привык к неожиданностям, поэтому то, что он увидел, воспринял с какой-то отрешенностью и равнодушием.
Развалины, которые были еще несколько минут назад пустынными, ожили. Откуда-то появлялись люди. Черными безмолвными силуэтами они неслышно скользили меж руин, карабкались по грудам мусора и куда-то исчезали. В основном каждый шел сам по себе, редко встречались маленькие группки по два-три человека.
Степан попытался с некоторыми заговорить. Но никто не отвечал, все проходили молча, не поднимая глаз. Лишь один посмотрел на Степана, и тот поразился пустоте его взгляда.
Степан прекратил свои попытки и только лишь смотрел, как появляются все новые и новые люди. Неожиданно до его плеча кто-то дотронулся. Он повернулся. Рядом стоял невысокий кряжистый мужик лет сорока с запавшими глазами, под которыми чернели набухшие круги. В его глазах не было пустоты, зато явственно читались боль и страдание.
- Чего стоишь?
- А чего надо делать?
Мужик хмыкнул, пожал плечами и пошел в сторону ближайшего полуразвалившегося дома. Степан догнал его.
- Послушай, что это за место?
Тот остановился, вздохнул.
- Новенький, что ли? Пойдем, на месте расскажу. Скоро стемнеет, и здесь оставаться станет опасно.
По тропке, петлявшей между кучами мусора и покореженными панелями, они подошли к дому, и Степан увидел вход в подвал. Возле входа стояли двое крепких парней. Спутник Степана буркнул:
- Это новенький. Теперь он будет с нами.
Они прошли внутрь. Подвал уже был наполовину заполнен. Многие сидели возле стен, а люди все прибывали. Стояло несколько грубо сколоченных топчанов, но на них никто не садился. Вскоре Степан понял, почему. Принесли двоих мужчин со страшными открытыми ранами и уложили их на топчаны. Потом пришел еще мужчина в военной форме и с погонами полковника. На руках он нес женщину, которую тоже положил на топчан и сел рядом.
В подвале царило молчание.
Новый знакомый Степана провел его в угол.
- Посиди пока здесь. Мне надо отдать кое-какие распоряжения.
Он прошел к входу, переговорил о чем-то с парнями и вернулся.
- Значит, ты не знаешь, где находишься?
- Нет, не знаю.
- Тогда сначала расскажи о себе.
Выслушав рассказ Степана, он даже слегка присвистнул.
- Ну, и дела! Впервые слышу такое. То-то, смотрю я на тебя и вижу, что ты не такой, как все. Значит, ты нормальный, живой, а не мертвяк, как мы?
Что значит мертвяк?
- А то и значит. Все, кого ты здесь видишь, умерли в разное время. И попали сюда. Вообще-то все куда-то после смерти попадают. Но это место особое. Это - мир неприкаянных.
- Что это значит?
- Неприкаянные - это те, кто при жизни не прошел религиозную инициацию. В православии инициацией является обряд крещения. В этом городке находятся те, кто должен был, согласно установленным канонам и принадлежности к своему народу, своей сообщности, покреститься, но по каким-либо причинам этого не сделал... Для каждой конфессии существует свой городок... Закон воздаяния применяется для всех. Похоже, лишь для детей до определенного возраста сделано исключение. Хотя, честно говоря, я сомневаюсь в справедливости этого самого закона воздаяния. Слишком уж он жесток - выхода из этого мира нет. Полная безнадежность. Ты заметил, какие глаза у всех этих людей?
- Да.
- Вот и суди сам. Кто-то не захотел пройти обряд крещения, у кого-то просто не было такой возможности. А наказание для всех - одинаковое. Человеку же, какой бы облик он не принял после смерти, все равно нужна надежда. У меня такое впечатление, что выход из этого мира был, но кто-то закрыл его специально, а вход же оставил. В итоге, об этом мире забыли, и он стал миром неприкаянных.
- А ты сам?
- А что я? Старался ничего плохого в жизни не совершать - а вот оказался здесь. Я не один, у меня здесь есть родственники, как и многих, но мы почти не общаемся.
- А где все находятся днем?
- Кто еще пытается найти выход, а кто просто прячется.
- Почему не остаются в подвалах?
- Запрещено. Днем в подвалах не должно быть ни одного человека.
- Те, что лежат на топчанах - что с ними?
- Там разные случаи. Женщина - это жена полковника. Они вместе разбились на машине. Он сразу насмерть, а она каким-то образом оказалась между жизнью и смертью. Видимо, он ее сильно любил, и до сих пор любит, поэтому и не отпускает, так и носит всюду с собой. А у нее посмертие могло быть иным - она крещеная. А те двое нарвались сегодня на тварей, вот те их и порвали.
- Что за твари?
- Ты вот на оборотней наткнулся, а здесь их много всяких, многих из них мы даже и не знаем. Раньше мы считали, что они существуют лишь в сказках. На самом деле, это - реальность, правда, другого уровня. Днем они редко нападают, а вот ночью очень активны. Казалось бы, чего нам в этом мире бояться - так неприкаянные. А вот поди ж ты, видимо существует участь и похуже: многих они утаскивают - и судьбу их никто не знает. Некоторые из них могут маскироваться под людей, проникают в подвалы и устраивают резню. Правда, сейчас это стало реже происходить, мы научились их чувствовать. Да и всех вновь прибывших или незнакомых мы селим сначала в отдельный подвал, чтобы проверить, и только уж потом расселяем. Конечно, среди них больше всего случается жертв, хотя мы и стараемся их существование, по мере возможностей, обезопасить.
- Почему же меня сразу определили сюда? Может, я тоже замаскировавшийся?
- Тебя впустили под мою личную ответственность. А я никогда в таких случаях не ошибаюсь.
В это время дверь в подвал стала сотрясаться от мощных ударов, снаружи донеслись вопли и дикий визг.
- Слышишь? Это они.
- И часто так?
- Почти каждую ночь. Ладно, я пойду, возможно, ребятам понадобится помощь.
- Я с тобой.
- Зачем? Проведешь здесь ночь, а днем попытаешься выйти назад по той дороге, что пришел сюда.
- Если повезет, и не встречу оборотней.
- И все же у тебя есть шанс. Никто из нас по этой дороге пройти не сможет, а для тебя она все же открыта. Поверь, это лучше, чем оставаться здесь.
- И все-таки я пойду с тобой.
... Удары в дверь с противоположной стороны нарастали. Вот по двери прошла трещина, петли отлетели, и одна из створок упала. В образовавшийся проем протиснулась какая-то туша, добрую половину которой занимала пасть с длинным языком и пилообразными зубами. Пасть плотоядно осклабилась и, ухватив за пояс одного из оборонявшихся, исчезла вместе с ним. Тут же в проеме появилось другое существо, лохматое и с треугольной головой - похожее на тех, что Степан уже видел в теле волков-оборотней на лесной дороге. Средняя пара его конечностей резко удлинилась, выхватила с неожиданной силой еще одну жертву, и существо также скрылось в ночи.
Больше атак не было. Дверь поставили на место.
А на дороге вскоре началось пиршество: вопли и рыки чудовищ не стихали.
Степан был бледен. Он спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:
- У вас есть какое-нибудь оружие?
- Откуда? Здесь его негде взять.
Степана тронули за локоть. Это был один из тех парней, что охраняли вечером вход в подвал. Они отошли в сторону.
- На той стороне, за дорогой, есть подвал, в котором никто не живет. Из него куда-то ведет подземный ход. Его охраняют.
- Кто?
- Похожи на нас. Но, явно, не неприкаянные. И они вооружены.
- Чем?
- Не знаю - на огнестрелку не похоже. Но то, что это оружие, точно. Вот если бы позаимствовать у них...
- Откуда знаешь про оружие и охрану?
- Заглянул один раз случайно, едва унес ноги.
- Хорошо. Покажешь, где это?
- Завтра покажу.
- Не стоит тянуть до завтра. Надо сейчас.
- Сейчас мы не пройдем. Нас сожрут по дороге.
- Ты мне вот что скажи: здесь есть что-нибудь, хотя бы похожее на оружие?
- Припас я одну вещицу. Но навряд ли удастся с ее помощью прорваться.
- Неси. А я сам решу, стоит ли на нее рассчитывать.
Вещицей оказалась самоделка, что-то среднее между саблей и средневековым мечом.
Степан оценивающе повертел его в руках, но выбирать было все равно не из чего. Взял в правую руку меч, в левую - выкидной нож, что уже его спас при встрече с первым оборотнем.
Окружающие молча смотрели. Подошел тот самый кряжистый мужик.
- Что ты собираешься делать?
- Сначала этих тварей пощекочу.
- Еще раз спрашиваю: зачем тебе это? Ведь завтра ты сможешь отсюда уйти.
- Но ведь для чего-то я здесь оказался?
И, уже обращаясь к парню, сказал:
- Держись сзади, не встревай. Ты мне нужен как проводник. Открывай дверь.
И Степан шагнул в проем. Он не стал петлять по тропке, а пошел напрямик. Поднявшись на последнюю кучу мусора, он увидел жуткую картину. Три монстра прямо на дороге заканчивали свою гнусную трапезу, громко урча и чавкая. Вокруг них, словно исполняя танец, с визгом кружились еще три твари. По-видимому, это были ведьмы, хотя классическим ведьмам из фольклора до них было далеко.
Увлекшись пиршеством, они проморгали появление Степана. И тот оказался в их гуще прежде, чем они успели что-то предпринять.
Позже Степан и сам не мог понять, как это у него получилось. Он кромсал и рубил, не оставляя тварям ни единого шанса. Словно он видел себя со стороны в замедленном кино, точно просчитывая каждый свой шаг и каждое движение.
В последнем прыжке он достал кончиком своего меча одну из ведьм. Этого оказалось достаточно, чтобы голова ее отделилась от туловища и покатилась по дороге, оставляя кроваво-черный след. Ведьма не успела окончить свой танец. Ее колени подогнулись, и она рухнула рядом с уже безжизненными монстрами-оборотнями.
Одна из двух оставшихся ведьм успела остановиться. Раскинув руки, она затянула какую-то песню-заклинание. Но закончить не успела: меч вошел ей прямо в горло. Вторая бросилась наутек, Степан не стал ее преследовать.
- Вот это да! Здорово ты их!
Парень восхищенно смотрел на Степана.
- Ладно, некогда сейчас об этом. Показывай, где подвал с подземным ходом.
Они осторожно спустились по ступенькам и вошли внутрь. Вопреки опасениям Степана, в подвале оказалось достаточно светло, хотя источника света нигде не было видно.
Степан вопросительно глянул на парня. Тот показал в дальний конец подвала. Дав понять спутнику, чтобы он пока оставался на месте, Степан двинулся дальше.
Вскоре он действительно увидел темный проход. Возле него никого не было. Некоторое время он размышлял, понимая, что охрана, скорее всего, находится внутри. И пробиться здесь с боем, с его-то оружием, весьма проблематично.
Толком никакого плана у него не было. Приходилось рассчитывать лишь на интуицию и действовать сообразно обстоятельствам. Конечно, он мог еще вернуться - но как потом смотреть в глаза тем, кто здесь останется.
Степан заткнул свой самодельный меч за пояс и вышел на открытое пространство. Ничего не произошло. Тогда он двинулся прямо к проходу. Когда до него оставалось не более трех метров, в проеме возник силуэт.
- Стой!
Краснов остановился.
Из прохода вышел человек в безликой униформе. На плече у него висело какое-то устройство, которое он придерживал правой рукой. Явно оружие, хотя и странное на вид. Розовое упитанное лицо с круглыми, навыкате, глазами. Толстая бычья шея распирала воротник комбинезона.
- Кто такой? Чего здесь делаешь?
- Гуляю.
- Ты что, забыл, где твое место? Пошел вон!
И охранник направил на Степана свое оружие.
- Отставить! Не суетись, - раздался голос, и рядом с охранником появился еще один. Видимо, старший - на его плечах красовались какие-то нашивки. "Надо же, все как в жизни", - подумал Степан.
Подошедший смотрел с интересом.
- Похоже, у нас здесь прямо какой-то рейнджер объявился. Видел я, как ты тварей уделал.
Его облик являлся полной противоположностью охраннику: худое, жилистое тело, темное лицо, впалые щеки, высокий выпуклый лоб. Он иронически усмехнулся.
- Если ты думаешь, что можешь и здесь также геройствовать, то глубоко ошибаешься... Дай-ка сюда твой ножичек.
И он протянул руку. Помедлив, Степан вынул меч и отдал он хорош в ближнем бою, а на таком расстоянии все равно бесполезен.
Старший повертел его в руке и лениво бросил через плечо:
- Эй, кто-нибудь! Подойди сюда.
В проеме показался еще один охранник Степан сразу отметил его поразительное сходство с первым, словно братья-близнецы, или два клона. Скорее, второе, учитывая особенности этого мира.
- Так, положи пока оружие и встань передо мной.
Тот повиновался. Старший махнул Степану, чтобы он подошел ближе.
- А теперь смотри внимательно.
Лезвие меча сверкнуло в воздухе и обрушилось на стоявшего охранника, наискосок, от плеча, рассекая его туловище. Охранник без звука повалился на землю.
Крови не было. С минуту он лежал неподвижно. Затем рана прямо на глазах затянулась, охранник глубоко вздохнул, сел, а потом, как ни в чем не бывало, поднялся на ноги.
- Вот видишь, рейнджер, твое допотопное оружие не причиняет им никакого вреда. Ты можешь разрубить их на куски, а результат будет тот же. Правда, с тварями ты можешь успешно бороться - они такими способностями не обладают. Твари быстро поймут, что с тобой лучше не связываться, и перестанут атаковать тот подвал, в котором ты живешь. Все твои соседи будут тебе весьма благодарны... По идее, я должен бы отдать команду прикончить тебя. Чтобы другим было неповадно совать свой нос туда, куда не просят. Но я уважаю храбрецов. Наказание понесет лишь проводник. Ведите его сюда.
От входа послышались шаги, и Степан увидел, что к ним идет парень, его проводник, в сопровождении еще одного розоволицего охранника.
Старший протянул Степану его меч.
- Я решил, что наказание будет более эффективным и запоминающимся для тебя, если его в исполнение приведешь ты сам.
Степан медлил.
- Бери же, бери.
Сжимая рукоять меча, Степан вдруг понял, что сейчас или никогда. Враг, сам того не подозревая, представлял ему шанс.
- Но ведь ваше оружие намного лучше.
- Оно не для таких случаев. А что, понравилось?
- Откуда я знаю. Я же не видел, как оно действует.
- Это излучатель. Хочешь посмотреть?
- Конечно.
- Так и быть, покажу в действии. По той причине, что, возможно, когда-то ты станешь одним из нас. Хорошие бойцы нам тоже нужны .... Видишь вон тот камень? Смотри, что будет с ним.
Старший снял свое оружие с плеча и прицелился. Не было ни выстрела, ни хлопка, вообще ничего. Но камень вдруг вспыхнул и за несколько секунд сгорел.
И в это же время Степан нанес два молниеносных удара мечом по шеям ближайших охранников. Видимо, у них опять все зарастет, но на это нужно будет время.
И снова Степан видел себя как бы со стороны. Нанеся второй удар, он сразу же отпустил рукоять меча, оставляя его в теле второго охранника, перехватил руку старшего, еще продолжавшего держать оружие в направлении догоравшего камня, вывернул ее и приставил излучатель к его телу.
Крикнул своему проводнику:
- Забери оружие у этих гадов.
И третьему охраннику:
- Положи свой излучатель на землю и отойди в сторону. Иначе и от тебя, и от твоего командира останется только вонь ... Верно, командир? Я думаю, против этой штуковины у вас нет иммунитета? Особенно у тебя. Ты же не такой, как они, ты и после меча не срастешься.
Охранник медлил.
- Командир, отдай ему приказ, иначе я приведу в действие излучатель.
Старший нехотя буркнул:
- Выполняй, солдат!
Степан кивнул в сторону прохода.
- Вызывай остальных сюда.
... У противоположной стены сидели пять обезоруженных охранников. Среди них и порубленные - их раны вновь затянулись. Из тела одного торчал меч, который Степан не успел вытащить. От раны не осталось и следа, и теперь охранник временами удивленно трогал клинок.
Степан сказал своему проводнику:
- Держи их всех под прицелом, сколько сможешь. Если что, сожги их всех. А мы с командиром пойдем дальше.
Он связал старшему руки и толкнул его.
- Показывай дорогу.
- Куда?
- К Хозяину.
- К какому хозяину?
- Не придуривайся. К тому, который всем здесь заправляет.
- Я не знаю, о чем ты говоришь.
- Не знаешь? Хорошо, тогда я тебя сейчас сожгу, а дорогу мне покажет один из твоих обалдуев. Надеюсь, мозгов у него на это хватит.
... Сразу за проходом начинался тоннель. Уже через несколько десятков метров встретился первый отворот, в который они и свернули. Куда дальше вел тоннель, Степана сейчас не интересовало.
Пройдя по узкому полутемному коридору, они оказались перед закрытой дверью.
- Что дальше?
- Там пост охраны.
- Сколько человек на посту?
- Обычно один.
- Как пройти?
- Меня знают по голосу.
- Давай.
- А как быть с эти?
И старший показал связанные руки. Помедлив, Степан перерезал путы.
За дверью была площадка, заканчивавшаяся лестницей, ведущей куда-то вниз.
Охранник был действительно один. Но не тот розоволицый клон, как надеялся Степан. Его внимательные цепкие глаза остановились на Краснове.
- А это кто с тобой?
Если это и был клон, то, явно, более высокого порядка.
- Это? - Гость.
Старший неожиданно толкнул Степана прямо на охранника, а сам, одним прыжком преодолев расстояние, отделявшее его от лестницы, бросился вниз по ступенькам.
Понимая, что другого выхода у него не осталось, Степан привел в действие излучатель. Охранник мгновенно превратился в гудящий костер.
Когда Краснов преодолел последний пролет лестницы, то оказался в просторном, мощеном булыжником, дворе, окруженном по всему периметру примыкавшими вплотную друг к другу каменными постройками.
Сбежавший старший уже успел поднять тревогу, и теперь повсюду открывались двери, и во двор выбегали вооруженные люди. Здесь уже было не до гуманности, и Степан включил излучатель на полную мощность.
Потом наугад бросился к одной из дверей. Он очутился в большой прихожей и сразу же наткнулся на какого-то старичка. Тот явно не был охранником, а больше походил на слугу.
- Где Хозяин?!
Старичок испуганно заморгал.
- Где его комната или кабинет?
Старичок дрожащей рукой ткнул куда-то в сторону.
- Вот по этому коридору. Там будет лестница, по ней на второй этаж.
Взбежав на второй этаж, Степан оказался опять в коридоре, в дальнем конце которого виднелась одна-единственная дверь.
Он толкнул ее, она неожиданно легко открылась, и Степан шагнул за порог.
Перед ним оказался зал, вдоль стен которого располагалась работающая аппаратура непонятного предназначения. На одной из стен был укреплен большой экран. Вся середина зала была абсолютно пустой, если не считать маленького столика, возле которого стоял одинокий стул.
В коридоре послышались голоса, видимо, его искали. Степан запер дверь, прошел на середину зала и устало опустился на стул. Вот и все! Дальше идти некуда. Все, что он делал последнее время, оказалось ни к чему.
Из состояния отрешенности его вывел насмешливый голос:
- Ты доволен, рейнджер?
Степан поднял голову. На экране теперь было изображение. На нем появился мужчина с холодными глазами и большими залысинами. Рядом с ним была женщина неопределенного возраста.
- Я не рейнджер.
- Просто слово красивое. И как раз вмещает в себя твои поступки и твой характер.
- Чем я должен быть доволен?
- Ты дошел до конца своего пути. У тебя был шанс вернуться назад, но ты им пренебрег. Боюсь, теперь тебе придется остаться здесь навсегда.
- Но ведь я крещеный.
- Для тебя я сделаю исключение.
- Почему я оказался в этом мире?
- Случайность. Накладка. Поэтому я сначала и готов был выпустить тебя назад.
- Ты кто, Хозяин?
- Здесь нет таких понятий. Я всего лишь управляю этим Уровнем.
- Ты человек?
- Конечно, нет. Поэтому пусть тебя не вводит в заблуждение то, что ты видишь на экране. Скажи, зачем ты все это затеял?
- Я лишь хотел помочь всем этим несчастным
- Помочь? Странно. Есть законы, которые не знают исключений.
- Но ведь каждый имеет право на надежду.
- Имеет. И я них этого права не отнимаю. Вопрос лишь в том, осуществится ли эта надежда.
- Откуда мы знаем, как в действительности звучит тот закон, на который ты ссылаешься. Может, ты его и нарушил.