Аннотация: Альтернативная прода для тех, кто ещё не читал второй и последующих книг и для тех, кому они не понравились.
Глава 1
Новая квартира Максиму неожиданно понравилась. Он-то думал после пятнадцати лет в гарнизонном ДОСе, что лучше старых сталинских квартир ничего и не бывает. Нет, потолки здесь, конечно, пониже. И кухня не такая просторная. Но отец успел расстараться (наверное, молодая жена подгоняла) и современный интерьер всё компенсировал. Да и вообще, ностальгия, привязанность к старому - удел зрелых мужей. А Максиму до зрелости... В общем, новое жильё ему понравилось. Пожалуй, в этом "городке" ему понравилось бы любое жильё. Это вот так идешь по аллейке и встречаешь живую легенду. И стоишь как дурак, раскрыв рот. А он понимает. Улыбается, подходит к тебе. Совсем уже старик, но вон какой бодрый и подтянутый. Говорят, опять к полёту готовится. А что, вон Гленн, кажется, в семьдесят слетал. Хотя, тот на Шаттле. Почти как на самолёте.
- Новенькие, как я понимаю?
- Да... То есть я вот... А отец уже три месяца, как...
- Ого! Ну, по нынешним временам уже старожил. И как фамилия?
- Белый.
- Угу... Как же, наслышан.
- А... что..?
- Феноменальное здоровье у твоего отца. И если это передалось по наследству... Тоже, небось, мечтаешь?
- Ну...я...
- Да... А в наше время все ребята полётами бредили.
- Нет, вы не подумайте чего. Просто... Я, когда малым был... А теперь... Уже о чём-то реальном надо думать. У вас же избранные... И вообще - сколько их... то есть вас теперь надо? - неловко оправдывался Максим перед легендой космонавтики.
- Ну, ничего. Я думаю, мы ещё поговорим на эту тему. Будь здоров!
И сейчас, ожидая отца, Максим вспоминал эту встречу. "Феноменальное здоровье" Приятно слышать. А ведь могём. В смысле - могем.
- Кушать будешь? - поинтересовалась новоиспеченная мачеха. Она явно стеснялась уже проявившихся признаков беременности. "И когда они успели?" - брезгливо поморщился Максим. "Неужели ещё тогда, в столице? А почему бы и нет? Дело молодое" - криво улыбнулся он. А может, у неё что со здоровьем? Максим попытался мысленно коснуться того, что скрывалось в выдававшемся животике, и отшатнулся, услышав тоненький серебристый аккорд двух струн и ощутив лёгкую пульсацию новой жизни. Нет, даже двух жизней.
- Нет, подожду отца. Он скоро?
- Форсирует свою подготовку. Часам к восьми является. Как выжатый лимон... Да ты ему позвони, может, тогда и сорвется пораньше.
- Нет, не надо отрывать. Я же не в гости... надеюсь.
- Зачем ты так, Максим? Твоя комната - она твоя. Навсегда. Это я, может, не навсегда.
- Судя по всему, - показал Макс взглядом на животик молодой женщины - если не навсегда, то очень-очень надолго.
- Но у нас семья, Макс. И я...мы любим друг друга. И...это... естественно. В семье должны быть дети.
- Конечно, я и Настя не в счёт? Где она, кстати?
- Ей после всего пережитого просто необходимо общение в других условиях...
- Где она?
- Ты должен понимать, что...
- Да где она, я вас спрашиваю?
- Мы купили ей... в общем... на оздоровлении в Италии. Там есть такие детские пансионаты... ну, типа нашего прежнего Артека.
- А-а-а, - успокоился Максим. Он уже подумал плохо - что опять сплавили девочку в какой детдом.
- Да-да. Пойдём к компу, покажу. Там фотографируют и нам сразу пересылают. Каждый день. Типа отчета - обрадовалась ... слегка прояснившемуся лицу норовистого пасынка. "Ох, и хлебну я с ним" - в свою очередь подумала она.
С монитора улыбаясь, смотрела уже совсем другая девочка. Правда, в глазах всё ещё плескалось горе потери родителей. По документам уточнили, не Надя а Настя. Анастасия. Воскресшая. Ничего, мы воскресим тебя, Настюха. И втроем мы здесь натворим такого! Нет, вдвоём. Отец - пусть летает, пусть там творит, - улыбался Максим, рассматривая фотографии.
- Спасибо, - сказал он, когда снимки кончились.
- Это за что?
- За Настю.
- Но Максим, зачем ты так. Она мне... она нам...
- Давайте не будем.
- Но я бы хотела поговорить...
- Знаете, я всё-таки очень устал. Этот перелёт... И вообще... Где бы я мог отдохнуть?
- Это твоя комната. Постель свежая. Может, ещё что?
- Нет. Спасибо.
Обиженная хозяйка ушла, а Макс, вместо кровати, завалился на кожаный диванчик, рассматривая свои владения. Вообще-то это была даже не комната, а две. Точнее - полторы. Комната с выходом на балкон, которую обставили, как кабинет - диван, на котором сейчас лежал Макс, полки во всю стену с его любимыми книгами и столик с компом. И ещё оставалось место разложить диван. Если потребуется. А почему бы и нет? Мало ли кто загостится? А дальше - этакий аппендикс, типа чуланчика. Но с окнами - бойницами. Там разместили довольно солидную кровать и угловой шкаф. Очень и очень симпатично получилось.
"Подлизываются" - вздохнул Максим, вспомнив, что одна из комнат полностью отдана во владение Насти. "Молодые", значит, спят на диване в зале. Поэтому всё это до поры до времени, Максимка. Вот родится у тебя братик... и сестричка... двойняшки, и отдашь ты этот свой уголок им. Под спальню и детскую. А сам переберешься в зал. Или вообще куда-нибудь, - вздохнул юноша. Вот же случай какой! Надо было туда отца посылать! Да разобрался бы сам с этим удочерением. И как бы было нам втроём хорошо! Максим ещё раз тяжело вздохнул. Всё ещё жгла сердце обида на Скопу. Ну, Ираклий - ладно. Сорвал куш. Воспользовался. Но она, она! Он же её спас! Да не об этом, последнем случае. Ещё тогда. А она... Как последнего лоха развела. Нет, никому верить нельзя. Никому. Кроме отца... А ему всё рассказать...как? Поймёт ли? И поверит ли? А если поверит, как отнесётся? Захочет ли узнать, кто он? Хм, "захочет ли он?" А сам? Ведь струсил, да? Ну, струсил. А вдруг... Максиму врезался в память довольно простенький фильм из серии исчезновений. Там одного мужичка захватили в тарелку, а потом он вернулся. За сыночком. И всё бы ничего - так, примитивные ужастики. Только в финале, когда они оба, преобразившиеся, оборачиваются на крик уже бывшей их жены и матери. Этакие жуткие звериные морды. Максим уже не помнил какие, но какие-то злобные, оскалившиеся. А вдруг и у него что-нибудь вот такое? Хотя... Голос-то спрашивал, хочет ли он узнать, кто он, а не какой он. А Макс, повернувшись на него и всматриваясь в марево золотистых лучей с нечеткими контурами человеческой фигуры прошептал : "Нет... Не сейчас...". "Ты, наверное, прав, мой мальчик" - ответил голос и фигура растаяла. Хм. "Мой мальчик". Так Максима никто и никогда не называл. Ангел - хранитель? А почему бы и нет? Теперь вообще можно чему угодно поверить. По большому счету он и сам теперь для кого-то ангел-хранитель. А для кого-то и ангел-мститель. Если такие есть. Наверное, есть. Вон, даже в Библии посылал Господь ангелов истребить "всех первенцев в земле египетской". Жестоко, конечно. Но я не такой. Я...
За этими размышлениями Максим крепко уснул. Он действительно здорово устал. Хотя весь путь домой, ну, не домой, а сюда, к отцу, занял не так уж много времени. Просто накопилось всего. И как же одно за другое цепляется. Вот, закончил он со всеми, причастными к убийству... Раскулачил и босса, и их общак. Вот перекинет опять весь этот капитал на детские дома... Или будет уже перебор? Может, в приюты какие? Тех же ветеранов или инвалидов? Этого Максим ещё не решил. Не решил, как поступать с информацией о преступных синдикатах. Передать кому следует? Или самому пройтись по цепочке? И что, что вообще делать дальше? Соглашаться на университет и работать над созданием искусственного интеллекта? А нужен ли он, этот мозг? И потом, что делать с другими его, Максимовыми, способностями? Макс подсознательно не хотел перепрыгивать из юношеской во взрослую жизнь. Вот если бы всё это, как раньше - в охотку, между делом... Но и вот это - создание мозга, это чем там ему надо будет заниматься? Программированием? Или расчетами какими? Не-е. Сидеть в какой лаборатории и считать, считать, считать - это не его.
Разбудил Максима поцелуй отца.
- Вставай, сынуля. Ужин стынет.
"Соскучился папаня" - с нежностью подумал Максим. Как, чёрт возьми, всё-таки приятно, когда тебя кто-то любит и по тебе скучает! Просто - тебя. Просто - вот такого. Да и он тоже своего старика - понимал юноша, порывисто обнимая Белого-старшего.
Ужин напоминал старые добрые времена. Даже яичница с прожаренным до хруста салом. И запеченная в духовке картошка. И квашеная капустка. Впрочем, отец ел салат из какой-то зелени, а его жена - клевала какую-то кашку. Обрадовало Максима то, что ни на столе, ни в холодильнике не оказалось ни пива, ни какого другого спиртного. А как же! И ему и ей сейчас противопоказано.
- Ты давай, наворачивай. Это на скорую руку. Вот в выходные рубцов наварю, хочешь?
- Угу.
- Окрошки соорудим! У нас в столовой квас окрошечный специально делают. А потом замочим мяса - и на шашлыки! Семьями! Здесь знаешь, твоих сверстников довольно много.
- Ты хочешь сказать, что отряд опять большой стал?
- Да нет. Просто здесь много осело. Да и обслуживающий персонал. Здесь своя школа. Кстати- завтра же зайдёшь. Не знаю, что у тебя там с ректорами и университетами... поговорим. Я лично думаю, что общеобразовательную школу в любом случае надо закончить.
- Но Лёнь, он же у тебя талантище. Зачем ему терять время?
"Опять подлизывается. Талантище!" - криво улыбнулся Максим. Вообще-то он думал, что примирился с происшедшим. Но теперь, когда она с этим... с этой беременностью...
- Талантище или не талантище, но пока школьную программу не пройдёт - никаких университетов. И вообще Светик спасибо, тебе пора отдыхать. Мы тут сами приберёмся. Заодно и потолкуем.
Теперь явно обиделась молодая жена. Но, прикусив губку, молча вышла из кухни, демонстративно плотно закрыв дверь.
- Ну а теперь рассказывай. Всё рассказывай. Думаю, пришла пора.
И Максим рассказал всё. Ну, почти всё. О личных делах говорить язык не поворачивался.
Затем отец долго молчал, глядя в окно на поднимающийся узенький серп луны.
- Так говоришь, и во мне тоже это сидит?
- Да, я видел. Только оно пока...ну, не знаю, не включилось что ли...
- А у тебя когда? Когда Анюту лечить начал?
- Нет, тогда оно уже... Я чувствовал, что смогу. Тогда, когда твой самолёт падал.
- Угу... И, значит, это ты...
- Не, па. Это ты. Я только помогал.
- Ты, сына, ты. Вот теперь всё на свои места и становится... А почему у меня тогда не проявилось?
- Не знаю, - пожал плечами Максим. - Может, хранится для чего-то ещё более... важного?
- Чего такого более важного? Вот ты сколько уже натворил. В хорошем, конечно смысле. А я? Начну в старости чудотворствовать?
- А что, уже загорелось? - улыбнулся Максим.
- Да нет, что ты! - потупился отец. - Просто это всё надо переварить. Вот и лезут разные мыслишки в голову. Слушай, а ещё и Настя, да?
- Да. И за ней надо бы присматривать. Мало ли что и когда у неё проявится. А вы её - с глаз долой.
- Вот тут ты неправ и несправедлив, сына. У ребёнка погибли родители. И сейчас ей самое главное - отвлечься, а не сидеть в четырех стенах, пусть даже в квартире, а не в детском доме.
- Сейчас ей главное - любовь и забота конкретных лиц, а не воспитателей. Но я вижу, у тебя сейчас другие заботы и другая любовь... Знаешь, па, я вот подумал - может нам с Настей отдельно от вас жить? Где-нибудь рядом, но отдельно.
Отец порывисто встал, начал убирать со стола. Молча помыл посуду. Успокоившись, сел на старый любимый табурет напротив Максима, поймал его взгляд.
- Зачем ты так, Макс? Ты ведь сейчас жесток и несправедлив. И я не буду, понимаешь - не буду каждый день перед тобой оправдываться не за что. Ты уже взрослый... почти. И ты должен всё понять. Сам. А я... а мы потерпим... Ладно. Пойдём спать. При всех этих чудесах в решете у меня завтра в пять подъем.
- И как оно? Трудно, па? - спохватился Максим. Ведь он ещё ничего не узнал о новой жизни отца.
- Трудно. Времени не хватает. Но в другой раз.
Макс подошёл к Белому- старшему, неловко обнял, потёрся щекой о плечо.
- Прости, па. Я...я привыкну. Честное слово. Просто... непривычно как-то... И... ну не знаю... стыдно как-то... перед мамой.
- Она бы поняла, Макс.
- Ну... наверное. Я ведь тоже... уже было понял и принял. А теперь, когда увидел эту двойню...
- Что? - отец сделал шаг назад и вновь присел на табуретку. - Кого увидел?
- Ну, ваших детишек...
- Ка-а-ких детишек? Где?
- Ай, па. Я не специально. Просто... вначале почувствовал, а потом... ну... получилось, что увидел. Двойняшки у вас будут.
- Ну...ну ты даешь!
- Это ты... то есть вы даете.
- Я не про это. Я же... мы же не просвечивали пока. Вредно, говорят... А другие - что ничего вредного. Но береженого... Поэтому без необходимости... Так ты говоришь - двойняшки? Ну... после всего, что ты уже проделал, приходится верить... А... как они... в смысле здоровья?
- Но я не присматривался, па. Так, мельком...Неудобно как-то без спроса...
- А мы вот завтра спросим, а? На всякий случай?
- Почему бы и нет? - пожал плечами Максим. Такая перспектива его не очень радовала, но, действительно, почему бы и нет. Всё- таки родня. Хотя и сводная. И потом... Что-то тоненько зазвенело тогда, когда он мельком коснулся этих двух комочков зарождающейся жизни. Может, и они будут, как отец, Макс и Настя?
- Действительно, почему бы и нет? Давай посмотрим.
- Вот и договорились. А теперь, действительно, отбой.
- Давай, па. Я уже сон перебил, пойду, позанимаюсь. Выход в Инет сейчас есть?
- Да, конечно. Можешь ещё связаться с Настей. У них там время ещё не позднее. Хочешь, по аське поболтай. Мы с ней в принципе, каждый день...
- Не, па. Она ко мне ещё совсем не привыкла. Я уж как-нибудь к вашей беседе присоединюсь. Спокойной ночи!
В "его" комнате уже была приготовлена постель, на стуле лежал махровый халат, такое же полотенце, бельё.
"Намёк, что надо принять ванную? Она, наверное, думает, что я на ферме подрабатывал - навоз грузил, а теперь к ним пожаловал? Буду я среди ночи... Хотя, почему среди ночи? Это для отца поздний вечер, потому, что встаёт в пять. А так, пол-одиннадцатого... Нет, намек совершенно правильный. А, может, и не намёк. Просто знает, что с дороги всё равно надо принять ванную. Вот и приготовила всё необходимое".
Молодая мачеха действительно, оказалась права - Максим получил истинное удовольствие, отлежавшись в теплой пенистой воде. Нет, в смысле там попариться и даже помыться никакая ванная с баней не сравнится. А вот отдохнуть после долгих странствий, смыть пыль дорог с души и тела - это прерогатива ванной. Своей. Домашней. Когда никуда уже не торопишься, когда единственный, кто тебя сейчас ждёт - это постель. И ты можешь расслабиться и целый час... ну ладно, пол- часа думать только о приятном. Но ведь было, было же и приятное в ваших странствиях, а? Вот и Максим сейчас улыбался. Всё будет хорошо. И у него, и у Насти, и у отца, и у его ... жены. Ну, ну, проще относиться к такому надо. Нормально же всё. И совсем она не такая уж... А что забеременела... Ну, даже не залетела, в конце концов и не поставила батьку перед фактом. Просто как-то не верится, что такого старика кто-то может любить. Хм... Старика. Говорят, самый расцвет. Вон, если верить романам, польские паны вообще женились после тридцати. Хотя, время другое было. Да и тогда... Вон, тот же Кмициц, например... А она ведь любит! А ты, Макс, ты просто... ревнуешь! Как дитё малое. Брось! Подумай лучше о том, как дальше-то? Наверное, отец прав. Надо закончить школу. В смысле, пройти программу. За какой годик. Всё-таки быть "волшебником-недоучкой" - не дело. И потом, если вдруг все эти способности пропадут, с чем останусь? И из университета попрут за милую душу. Не! Пойду в школу! Тем более - здесь! А в свободное время... ну да видно будет.
После ванной Максим вопреки прежним планам завалился в кровать и сладко-сладко уснул.
Утреннее, всё-таки уже осеннее, солнце ласково погладило Макса по юношеским щекам, разгладило недовольную складочку на переносице.
- Да ну тебя! Не надо пока. Зарядка полная, - повернулся на бок Макс. Но какой-то светлый, радостный сон уже ушел. Максим вздохнул, открыл глаза, присел на кровати, со вкусом потянулся. В квартире было тихо. И как он вскоре понял - пусто. На кухне на столе - записка, объясняющая, что они оба на службе ("Хм. И она, оказывается, служит!"), где что из еды, когда по какому номеру им можно звонить и где лежат ключи от квартиры.
Умывшись, Макс заварил кофе и пожарил серого хлеба - просто хлеба на подсолнечном масле. После всяких там изысков захотелось вот так - простенько и со вкусом. За завтраком включил телевизор, пощёлкал каналы. Никаких особенных новостей. Хотя - вот, всё ещё обсуждают выздоровление шейха. Смутные такие слушки о том, что воспользовался он услугами какого-то шамана. М-да. Или просто догадки, или не всем своих приближенным он укоротил языки. Именно приближённым, так как предполагаемая сумма за исцеление близка к реальной. Неужели наследничек продолжает копать под папашу. Типа : "Владыка разоряет страну ради своей бренной жизни...". Ох, допрыгается! Затем Макс нарвался на канал, транслировавший старинные фильмы Чаплина и, захохотав, на четверть часа отключился от большой и малой политики.
А потом замурлыкал мобильник. С сожалением оторвавшись от экрана, Макс покосился на дисплей. Отец. Странно. Говорил, что в первой половине дня он занят абсолютно.
- Не разбудил?
- Да не, па. Десять уже.
- Тогда слушай... Мне сообщили, что тебя вызывают... - он продиктовал адрес. К шестнадцати. Давай, собирайся, у нас здесь маршрутки через каждый час. А там сразу на первой же станции метро садишься - и в центр. Выходишь на...
- Да найду я. И к кому?
- К самому. Председателю. Там, в бюро пропусков назовешь фамилию и тебя проведут... Достукался со своими шейхами.
- Но па, они же... Я ведь для всех дайвингом занимался...
- Только не для них. Ну да ничего. Мне моё начальство передало, что "приглашают на собеседование". Это хороший признак.
- Да не нервничай, тебе вредно. Что нам какой-то председатель, когда мы с Президентом корешуем.
- Не шути так. Особенно по телефону.
- Ого! Даже так?
- Ты забываешь, где ты находишься.
- Начинаю вспоминать. Ну хорошо-хорошо. Буду собираться.
Максим, пожав плечами, отключил телефон, покосился в сторону телевизора, ещё раз улыбнулся, выключил его и пошел в ванную. Где у отца станок? Не, в принципе можно было бы и дальше ходить с этим пушком, но как-то... неопрятно, что ли. И постричься бы не мешало. Хотя, это потерпит. Некогда. Он намылил щеки и взялся за станок. Удалось даже не порезаться. Или это его свойства не дают поранить кожу? Но так всё равно лучше. А то торчит это как... как у гусенка какого. Уже не пух, но ещё и не перья. Что одеть? Эх, если бы тот смокинг, который мне Ираклий в свой ресторан презентовал! Ну, ну, не хохми. Всё таки к серьезному человеку идешь. "На собеседование". Максим, выйдя из ванной, просто так открыл шкаф в своей комнате. Присвистнул. Трусики, маечки. Носочки, рубашки, какие-то свитера, пару костюмов (наверное, в школу ходить). Ну, джинсы сегодня не в счёт. А вот это - парадно- выходной, да? "Ну что же... Очень даже достойно" - решил Максим, надев пиджак. А если ещё рубашку и брюки... А с другой стороны - Максим посмотрел в окно и остановился только на брюках и рубашке. "Собеседовать" же, не награждаться или тусоваться.
В маршрутке он с удовольствием рассматривал парочку попутчиц. Нет, вообще-то бусик был полный, но эти девчата... Во первых, где-то ровесницы, а во вторых очень даже ничего. Особенно вон та, с волнистыми такими локонами. До чего же на Лорку похожа! Да, действительно надо идти в школу. А что в этом универе с переростками общаться? Да и девчата там лет, наверное, за двадцать. Будут за ребёнка принимать...
Девушки вскоре заметили столь пристальное внимание, о чем-то пошептались, прыснули своим загадочным девичьим смешком. Но явно не обиделись. А чего обижаться-то? Не старый козёл какой липким взглядом лапает. Видно, восхищается мальчик. Ну и пусть себе. Тем более, что и ничего мальчишка.
- Вы не подскажете, откуда она возвращается? А то я только до метро... - начал завязывать беседу Максим.
- Там же и назад останавливается.
- Понятно. Но я может, потом из центра...
- Ну, тогда остановки по улицам...
- А! Спасибо! Всё равно не запомню.
- Новенький?
- Да. Моего отца уже три месяца, как сюда... перевели, а я вот только вчера...
- И, конечно, хочется посмотреть столицу? Да не кукся, мы все этим переболели. А отца, ты говоришь... "перевели". Он военный?
- Лётчик. А что?
- Так, ничего. Просто, наш, значит. Марина. А это - Тонька.
- Максим. Я, конечно, рад, что оказался "вашим", но что это значит?
Девушка поманила его пальчиком к себе и, покосившись на других пассажиров (в большинстве своём каких-то тёток) зашептала, щекоча ухо юноши лёгким ароматным дыханием:
- Понимаешь, здесь так много обслуги... Всё заполонили. А мнят из себя, будто это мы - для них, а не они для нас.
Максим в ответ потянулся к чистенькому маленькому ушку и с удовольствием зашептал:
- Мы в гарнизоне их всё-таки делили на инженерных и всяких так складских тыловиков.
- Конечно, - уже вслух согласилась девушка. - А в столицу на самом деле - поглазеть по первухе?
- Нет, вообще-то я не в первый раз. Так, дела кое-какие. А вы?
- Да вот, Тонька на вернисаж тащит. Надо будет перед классухой отчитаться насчёт культурной жизни. Давай с нами, а? Ведь она и к тебе прицепится. Обожает потрошить новичков на предмет их культурного кругозора.
- Не могу... нет, не могу. А потом вы куда? Может, вечером где оторвёмся? Вообще-то я знаю один ресторанчик...
- Ого! Не такая уж и тайга, а Тонь?
- Тайга? Ты сказала "тайга".
- Ну-ну, не обижайся. Так у нас вообще всех, приехавших и провинции, до поры до времени величают.
- Да нет, какие обиды. Просто нас тоже "тайгой" называли, только местные... Слушай, а твой предок, он на чем летал?
- Мой папа - вообще на "Петре" служил.
- Ого! Молодец!
- Ещё какой молодец! Знаешь, у них каждую посадку звёздочкой отмечали.
- Слыхал, слыхал.
- А у Тоньки отец на медведе...
- Не может быть!
- Может. Говорят... - Марина вновь потянулась к уху юноши. - Говорят будет новая машина. Белее тяжелая. И сажать её "медвежатникам" попривычнее.
- Просто мой отец тоже...
- Ну, значит, ты - Максим Белый, - улыбнувшись, подала, наконец, голос и кучерявая Тоня.
- И откуда это...
- Твой отец с моим уже как бы познакомились. И... матери тоже.
- А теперь и мы. И нам действительно надо это дело отметить.
- Вот приходи сегодня к нам на диско, что-нибудь и сообразим, - вновь перехватила разговор Марина.
- А у вас, что...
- Теперь уже не у вас, а "у нас". Все прелести цивилизации. Правда, "строят" конкретно, по гарнизонному, в духе патриотизма, но отвязаться можно. А как у вас было?
- Ну как, как... В городке, то как и у всех, наверное. Присмотр был конкретный. А вот в парке или там, если в город сорвешься, то можно было и... Только тундра, то есть, местные нас... мягко говоря, недолюбливали. Поэтому надо было ходить большими компаниями. Да и то порой бывало прямо в зале, или потом - стенка на стенку.
- Это ты такой крутой? - уже начала кокетничать Марина.
- Да нет, я не про себя. Я вообще-то тихоня по натуре. Мне бы...
- Книжку, концерт симфонической музыки, на балет сходить... - съязвила Тоня и отвернулась к окну.
- И этого понемногу тоже! Но не будем переходить на личности. Вот был у нас случай...
За воспоминаниями о случаях традиционной вражды местной и приезжей молодежи время прошло довольно быстро и приятно, поэтому Максим покидал маршрутку с некоторым сожалением. Впрочем, они договорились о встрече уже сегодня. ("В восемь на аллее. Успеваешь?")
Маринка была ничего в целом. А вот Тонька... Особенно - глаза. Это про такие говорят, что в них можно утонуть. А ещё на худеньком личике... И шейка - ну уж совсем. Её что, не кормят? И талия точно осиная. Хотя ножки - тренированные. И этот контраст делает её очень и очень... В общем, в знаменитое зловещее (или романтичное, это как кому) здание Максим вошел в этаком фривольном настроении, уже тонущий в глазах новой знакомой.
В отличие от Максима руководитель секретно-силового ведомства был настроен весьма тревожно. Предстояла очень сложная вербовка. Когда он сказал, что нашёл укорот на этого вундеркинда, он преувеличил. В действительности он нашел кое-какие чисто человеческие слабинки у этого парня. И вот теперь надо было попытаться их использовать. Он тщательно, до мелочей, продумал ведение беседы. Даже вопрос о своём внешнем виде. Он недавно был на встрече с учениками своей родной школы. Слушали вежливо, но без того блеска в глазах, что раньше. И на форму косились. И на награды. "Побрякушки". Ну, те - штатские. А этот всё- таки из семьи военных. Кое-что в званиях понимает. Конечно, парадку с наградами перед ним демонстрировать - чересчур будет, а обычную...
"В самую точку!" - улыбнулся он, когда вошедший юноша с уважением взглянул на погоны, затем со знанием - на "колодочки".
- Ну, давай знакомится, вундеркинд. Павел Павлович, - всё также улыбаясь встал председатель из-за стола и протянул руку Максиму.
- Максим Белый.
Рукопожатие понравилось Максиму. На равных. Да и вообще понравился этот скуластый генерал-полковник. Конечно, в такие годы и в таком звании... Хотя, в какие годы? Это он когда улыбается такой моложавый. А так, наверное, ровесник отца. Или даже чуть старше. Но все равно...
- У нас те, кто выживают, кто не предаёт, быстро растут, - словно прочитал его мысли генерал. - Да ты садись. Разговор будет обстоятельный.
- Отцу сказали - "собеседование", - уточнил Максим, устраиваясь у края длинного стола совещаний.
- Нет. Пойдём туда - кивнул хозяин кабинета на приставку к его столу. Максим, пожав плечами, переместился туда.
- Так удобнее. Глаза в глаза. Надеюсь, ты меня не собираешься... того... типа : "какой смертью умереть боишься?" Но на всякий случай отвечаю - боюсь умереть в дряхлом преклонном возрасте, пораженный маразмом и ставший обузой для родственников.
- Вы знаете? - искренне удивился Максим.
- Я знаю многое. Наверное, почти всё. И многое не одобряю. Эти расправы, например.
- Туда им всем и дорога. Вы должны ещё и знать, кто это были такие.
- Да знаем, знаем. Только вот... Как ты думаешь, Макс, мы могли бы до них добраться, если бы захотели?
- Чего же не захотели?
- Ты не кипятись, не кипятись. У нас действительно были и есть возможности физического устранения всей этой мрази. Но это была бы расправа. А мы должны, понимаешь, должны соблюдать закон. Иначе скатимся... знаешь куда?
- Ну, если бы эту, как вы сами сказали "мразь" вычистили, никуда бы не скатились.
- Не будем гадать. Просто есть закон и никто его переступать не должен. Даже ты со всеми своими возможностями. Не согласен? По глазам вижу - не согласен. Ну, хорошо... Тебе это доставляет удовольствие?
- Они убили мою одноклассницу. Они меня и пытали, и расстреливали, и бульдозером давили... - я должен был в милицию бегать жаловаться? А одного честного мент... извините, милиционера, который пытался убийство раскрыть выперли в с работы. Поэтому тут не в удовольствии дело. Я их просто ненавидел. Ненавижу...
- Ну, хорошо. А тех, на сходке? Которые тебе лично ничего не сделали? Которых ты даже не видел?
- И это знаете... То есть, что это я...
- Вычислить было нетрудно.
- Это наркодельцы. Они пострашнее всяких там маньяков. Потому, что...
- Знаю. Меня убеждать не надо. Но вот так убивать...
- А вы бы на моём месте...
- Хм... Удар ниже пояса... Между нами говоря, на твоём месте и с твоими возможностями я бы таких дров наломал... Но именно - дров. Всё это мелочёвка, Максим. Даже не дрова. Так, щепки. В принципе даже эти семейки ты не уничтожил. Так, срезал шляпки... А сама структура...
- Это вам, - протянул Максим кингстон. - У босса на яхте кое- какая информация была.
- Спасибо. Но я не об этом. Мы с тобой могли бы... Наши знания и твои возможности...
- Ага. Повяжем, направим в суд, а присяжные оправдают. И даже если осудят, то будут сидеть с люксах с телевизорами.
- Опять кипятишься. Понимаешь... как это правильнее сказать... был такой фильм: "Хорошенькое дельце".
- Видел. Комедия. Там один недотёпа мафиозную разборку организовал...
- Вот - вот. Понимаешь? Мы могли бы стравить этих пауков в одной большой банке. Или в нескольких банках. До самого верха! До самых истоков. И в рамках закона. А одного - двух довести таки до суда. Понимаешь? Ну, чего киснешь? Кажется, понимаю... Нет, в Джеймсы Бонды тебя не сватаю. Будешь жить обычной жизнью. И только иногда... А в другое время... Вот, как ты думаешь, где твои остальные способности больше всего пригодились бы? Особенно по исцелению? Там, где нет больниц. Где нет медикаментов...
- В глухих местах каких? В Африке спид лечить?
- И доставить врачей или лекарства никак невозможно.
- В экспедиции какой? На орбите?
- И эвакуировать больного нельзя. А кроме того, если из строя выйдет какой комп, кто просчитает траекторию? Особенно, если с Земли сигнал идёт ни минуту и ни две...
- Марс? - выдохнул юноша.
- Да. Молодой человек. И я официально предлагаю тебе начать подготовку. Тем более, что твой отец тоже готовится к полётам. Более близким, конечно...
- Но я слышал, что это ещё только проект.
- Проект лет на десять. И к тому времени понадобятся молодые, здоровые, но опытные и подготовленные ребята. Поэтому начинать надо сейчас.
- И десять лет...
- Наверное, знаешь, что некоторые готовились и дольше. Но не переживай, тебя не будут все эти десять лет крутить на центрифугах. Будешь учиться, как все...почти. А в свободное время постепенно втягиваться в подготовку. И ты не первый. Несколько ребят уже готовятся. И иногда, на каникулах, будешь выполнять наши поручения. Ну как? Согласен?
- Конечно! Кто бы не согласился! - во весь рот улыбался Максим. - Только... - вдруг обеспокоился он.
- Да?
- Почему Вы? Разве ваше ведомство руководит такими проектами?
- Нет. Не руководит. Курирует. И не проект, а только кадры. Но, поверь, к нашим предложениям очень и очень прислушиваются. И если только это тебя беспокоит...
- А после школы что? Я к тому, что один ректор...
- Наслышан. Кстати, премия ваша уплыла. От вас обоих.
- Что, решение всё-таки неправильное?
- Похоже, что правильное. Но пока вы судили-рядили, это самое уравнение решил ещё один человечек. И его опубликовал. И по странному совпадению он - член жюри этой же олимпиады.
- Нет, ну какие... какие... Хорошо же!
- Что заставишь его вылизывать тарелки в студенческой столовой? И его же кота?
- И это знаете...
- Ребячество, Максим Леонидович. На что ты свой дар растрачиваешь? Оставь его нам. Кстати... если нетрудно... Показал бы что-нибудь?
- Хотите, на пару минут вас парализую? Или ослеплю? - все ещё возмущенный людской подлостью, предложил Максим.
- Нет-нет! Это, конечно, было бы забавно и поучительно, но... не сегодня.
- А что тогда?
- Ты как бы сквозь стены проходить можешь?
- Не как бы, а прохожу. Только одежда остаётся.
- Ну, это не страшно. Мы же мужики! Давай туда-назад - кивнул генерал на одну из стен.
Максим пожал плечами, примерился и исчез в указанном направлении. Через секунду раздался женский визг и в кабинете вновь появился юноша.
- Ну зачем так? - возмутился он, краснея и быстро одеваясь.
- Ничего-ничего, - улыбался хозяин кабинета. - Понимаешь... Для меня одного это мог быть и гипноз. А теперь есть свидетели. Там девчата из моего секретариата. Но завизжали, да и всё. За другими стенами - люди посерьёзнее. Могли пальбу начать.
- Всё равно могли бы предупредить. Я бы только голову высунул. Поздоровался, к примеру, если Вам так свидетели нужны...
- Да нормально всё, Максим. Успокойся.
- Успокойся! Вас бы голого к незнакомым женщинам...
- Знаешь, кажется мне, что ни мне, ни тебе своего тела пока стыдиться нечего.
- Но и хвалится нечем.
- Ну-ну-ну. Перестань дуться. Давай пока поговорим о твоём первом задании. То есть... если ты согласен, конечно.
- Сказал же, что согласен, - уже одевшись, вновь устроился за столом Максим.
" Без особого приглашения. И вообще без комплексов" - слегка поморщился Павел Павлович. Но сделал это незаметно. В целом разговор удавался. Правда, было тяжело. Точнее, непривычно. Чаще всего люди, входящие в это кабинет генерала ... ну, не то, чтобы боялись (хотя, бывало и такое), но... уважали. Если не его, то его звание и особенно должность. Или подчинялись ему... и ей. В смысле должности. А это парнишка не боялся, не уважал, не подчинялся. А вести разговор на равных или почти на равных председатель могучего ведомства уже отвык. Почти. Вот, получается же! Как старший товарищ. И к такому надо понемногу привыкать. Вот, сел не спросясь и без команды. Ну и что? Он же не подчиненный. А сесть, когда старший по возрасту сидит, особого приглашения, кажется, не надо? Особенно, если сидел до этого... - генерал встряхнул головой, отогнал глупые мысли.
- Так вот. Нас очень беспокоит один канал поступления наркотиков. Даже не канал, а сеть. Сам наркотик - страшный по своей разрушительной силе. И даже колоть его не надо. Мазанул по коже - он и всосался. И на тусовках ваших новая мода - друг другу, или даже незнакомым - шась по открытому участку. Невинная такая забава. Эйфорию вызывает конкретную. А через месяц без этого уже жить нельзя. Через полгода - полное разрушение психики. И, знаешь, не можем никак найти производителя. Не наш - точно. Уже нашли бы. Но что, паразиты, делают - распространяют только у нас.
- Диверсия?
- Думаю, больше самосохранение. Если в своей стране такого явления нет, то для другого "дяди" полиция или спецслужбы работают... скажем "неохотно".
- И я должен...
- С твоими способностями ты мог бы пройти по паутинке? До самого паука? Поверь, ты спасешь этим гораздо больше ребят, чем убив одного- двух очередных отморозков или там, карманников.
- Но вы же знаете, я карманников не убивал! Я их... Я и дальше их буду... мне что, отворачиваться, когда я их почувствую? Или вашу милицию звать?
- Нашу. Нашу родную народную милицию! Максим, но ты же умный юноша. Что ты хочешь услышать от меня в этом кабинете? Я же никогда не скажу: "Иди убивай, калечь! Ты неподсуден, потому, что ты...". Кстати, а кто ты, Максим?
- Максим Леонидович Белый, - пожал плечами юноша.
- И..?
- И всё. Человек.
- А если человек, то должен знать, что и убийства и всевозможные там членовредительства караются законом.
- Всегда?
- Должны всегда.
- А на войне?
- Ну, брат...
- Знаете, я ведь тоже много об этом думал. Ещё с тех пор, как бешенного пса убил. И вот надумал - они для меня такие же бешенные псы. Или же враги на войне. И войну эту не я... то есть не мы начали. А поэтому... собаке - собачья смерть.