Аннотация: Воинам света, и моей дочери, посвящается.
Виноградник Навуфея, израильтянина
То было три тысячи лет назад. Казалось, кануло бы в Лету,
ан, нет! - и до сих пор жива история эта из Ветхого Завета.
Да и сейчас беда такая могла б случиться где-то.
Жил царь израильский в Самарии, как водится, роскошно.
И в Изрееле, что от столицы в тридцати верстах, имел дворец помпезный из слоновой кости,
для отдохновения души и тела царского, в поместье у пруда с целебною водой и грязью.
Богат был царь Ахав!
Случилось рядышком, впритык, участку земледельца Навуфея прислониться. С незапамятных времён землёю этой древний род его владел, и Навуфей, потомок Иссахара славный, там виноград свой разводил с божьего благословенья, любил он это дело.
Жил Навуфей зажиточно, изюмом торговал и поставлял вино на рынок, и к царскому двору бывало. Сам царь употреблял, но мало, то есть, в меру.
Ах, виноградная лоза, сверкающая зелень! Капризна, как дитя, как девочка игрива.
Прилепится к скале отвесной, карабкается вверх по вертикали. По каменным уступам раскинет плети, и виснет на деревьях. Но то в лесу, на то и воля ей. А на участке Навуфея вдоль изгороди стелется послушно и обовьётся страстно вкруг почерневшего от ветра и дождя столба, ища опору, но к солнцу тянется всегда, за сотни лет прирученная, и всё же, дикая, лиана. Ах, виноградная лоза, сияющая зелень...
Вкусив сей труд нелёгкий, иной хозяин готов поспорить будь с кем, что вовсе не лоза, вино, есть лучшее творение Создателя.
Пусть люди говорят! Влюблён был Навуфей в свой виноградник. Во всякую погоду с мотыгою в руках трудится, в сухую землю жердь воткнёт, к шпалерам подвяжет молодой побег, безжалостно обрежет прошлогодний, и сыновья при нём, два крепких молодца расставят вехи, выровняют ряд и закрепят растяжки.И невдомёк семье, занятий всем хватает, что из дворца сам царь за ними наблюдает. Вид из окна баталию царю, недавнюю, напоминает, что глаз не зрит, воображение дорисует, мираж - мираж...
Полки построены и ждут, развёрнут строй навстречу солнцу, чтоб с первыми лучами двинуться вперёд. Широким фронтом с холма спускается передовой отряд, ряды в рассветной дымке тают. "Виват, Ахав! Виват, Ахав!" - кричат, до уха царского доносит эхо.
- Пойду, пройдусь! - сказал Ахав своей царице, прекрасной Иезавели.
- В такую рань тебе не спится? - зевнула Иезавель.
- Ну посмотри, сосед наш давно на винограднике трудится.
- Он старый пень! С него ль пример нам брать? Жена ворчливая ему досталась, и опостылела постель.
- Как мило всё ты говоришь.
- Иди ко мне, ты мой герой! - зовёт к себе царица.
Но уже к двери торопится Ахав, и для прекрасной Иезавели стал виноградник, как бельмо в глазу, не на царя же злиться ей! История покажет позже: Ахав не прав, конец ужасен, поймите женщину! - история ведь повториться может.
Как воздух свеж и по утрам бодрит, целебен. До ломоты в скулах, зевнув, Ахав потянулся, глубоко вздохнул, и будто вновь на свет родился.
Инжир зацвёл в саду и сливы. Дворцовый парк: аллеи, кипарисы, ливанская сосна и кедр, и перекличка птиц не нарушает, подчёркивает тишину, и вызвать могут переполох шаги.
Вот на аллею с разгону выскочила белка и в трёх шагах присела, уставилась: кто тут, такой большой, как слон, топочет? Опасности сильнее - любопытство.
Развеселился царь, едва сдержался, грешно смеяться! А рыженькая белка, задрав пушистый хвост, исчезла. Теперь цокочет где-то, оповещая всю округу: бояться нечего - всего лишь царь Ахав!
А вот и виноградник Навуфея, идёшь мимо, царь, будь осторожен, не останавливайся!
Ноги твои, столбы крепкие. Руки твои, в обхват кедра ливанского. Голова твоя, что куст виноградный. Не заслоняй солнце лозе, Ахав!
Царь споткнулся, чуть было не упал, оглянулся: никто не видел? Навоуфей переговаривался с сыновьями, дворец далеко, но ему послышался женский смех: Иезавель?
Его жена злая колдунья? Вредные это слухи, так говорят люди только из зависти.
Ахав был храбрый воин, его колесница врывалась в самую гущу врагов, в своём имении он не раз от ран лечился. Он шёл ко дворцу, а к его ноге зацепился побег растения и так волочился до самого порога, здесь стебелёк царь заметил, но не отбросил, приложил к сапогу - красиво получилось! - и теперь знал, как можно украсить свой сапог. На мягкой коже выдавить узор не сложно, потом прошить аккуратно... и тут царь вспомнил, и стало ему по-настоящему страшно, слышал от своего придворного, якобы говорил Илья-пророк, этот нищий прозорливец, мол, и о соломинку споткнётся царь!
Ахаву заняться было нечем, и раздражился очень.
Заноза в сердце у царя запала,
надумал присоединить делянку Навуфея
к своему именью.
Не знал ещё, как только подступиться,
смущался дух его,
ходил вокруг да около кругами
и примерялся разными путями.
Ахав скучал.
Готов был бросить он царицу,
бежать в Самарию, столицу,
чтоб муштровать своих солдат.
Их отправлять в ночной дозор;
увидеть из окна,
как утром принимают рапорт;
а на плацу, ровняя строй,
готовится к несенью службы полк;
и на приветствие царя,
услышать громовой раскат:
Ура-ура, виват, Ахав!
Поверить трудно, но царь Ахав завидовал соседу. И в солнцепёк хозяин совершал обход. Смешно, как тот хлопочет. Нежнейшая пронзительная красота, весной всё это было.
Но, наливаясь сладким соком, лоза стыдливо прячет завязь в лопастой тени до поры.
"Виноград созрел!" - весть первыми приносят дети, и большие гроздья лоза выставляет напоказ, как женщина грудь свою, несёт их горделиво. И парни, став в круг, ослы крепкие, как одобрительно их называют старцы, сосредоточенно мыча напев неприхотливый, танцуя и скользя, ногами в точилах давят виноград, и смачно брызги в стороны летят, за удаль пятен наградных на всех хватает, красных, лиловых и зелёных, и смеются девушки. Таков есть праздник урожая, тяжёлый труд в веселье превращает, и одобрительно кивают старцы.
Как можно? Земля досталась ему в наследство, каждая пядь полита потом предков, и завещать он должен сыновьям своим, сам с собою спорит Навуфей. Или, может, он не один, и царь Ахав здесь. И говорит царь Навуфею, что он выкорчует его виноградник, и разведёт овощной здесь сад, посадит брюкву и капусту.
Виноградные лозы в цветении,
В зеленоватой дымке облаков кудрявая кипень.
Благоухание,
Солнечный жар и дрёма стерегут этот сад.
Ночами полная луна и молчаливые тени
причудливо в проходах чертят узоры.
Что прячется там, по сторонам, в сумраке кустов,
лиса с лисятами? Что в шорохе этом? Пройдено полпути,
впереди бесшумно пробежала лисица - глаза горят.
Ты здесь случайный прохожий - поверни назад,
дорога домой будет легче. Заброшен виноградник,
Нет хозяина, одичал. Осторожно ступает нога наугад,
![grapes []](/img/p/podchasowa_e_a/vinogradnaialosa/grapes.jpg)