Ева Разумина, молодой психолог гимназии, со вздохом ответила секретарше:
- Хорошо, пусть они входят.
Журналисты "Экспресс-новостей" Никита Дождинский и Антон Изломин ожидали увидеть там солидную деловую женщину средних лет, но никак не эту, поразительно хрупкую, на первый взгляд, молодую красавицу.
Установив необходимое оборудование Никита начал:
- Расскажите, пожалуйста, о вашей работе...
Никита, впервые за два года работы на телевидении чувствовал себя настолько неуверенно. Почти сразу он понял, что она незрячая. Но держалась Ева Разумина уверенно и пожалуй, даже несколько суховато, словно не хотела раскрывать какую-то часть своей души им, молодым журналистам из "Экспресс-новостей". Да и была ли в этом необходимость?
Интервью все-таки получилось. Монтируя репортаж, что-то, как всегда, "вырезая", что-то корректируя, Никита поймал себя на том, что думает о ней - Еве Разуминой. Такого казуса с ним еще не было, несмотря на его большой опыт по части женского пола.
Антон Изломин догнал в коридоре Веронику и резко развернул за плечи.
- Ну пожалуйста, Вероника, послушай...
Молодая женщина в упор посмотрела на Антона своими светлыми голубыми глазами и вздохнула:
- Антон, мы уже все выяснили с тобой. Не начинай все это заново!
- Почему? - в отчаянии заглянул в ее глаза молодой человек, словно стараясь увидеть в них ответ на свой вопрос, прозвучавший, скорее, как мольба тоскующей души. - Вероника, ты что, больше не любишь меня?
- Ох, Антон, обессилено выдохнула Вероника и отвернулась от него, силясь не замечать обижающе-чувственных прикосновений его рук к своим плечам.
- Ника моя, - он притянул девушку к себе и прижался губами к ее светлым, волнистым волосам. - Я же вижу, что ты меня не забыла. Что мешает нам быть вместе?
- Ты же знаешь, Антон, - Вероника повернулась к нему и нежно коснулась его щеки, на которой пробивалась трехдневная щетина. - Мы никогда не сможем быть честными друг с другом.
- Вероника, я объясню тебе насчет той девушки..., начал было Антон, но Вероника приложила палец к его губам.
- Тс-с, ничего мне не объясняй. Мне не нужно знать это. Я просто не хочу снова обжечься, понимаешь?
Антон взглянул на нее потемневшими глазами:
- Вероника, я не такой, как отец Даньки!
- А я этого и не говорила, - мягко улыбнулась девушка.
- Но подумала, не так ли? - сухо произнес Антон.
- Антон, тебе не идет роль обиженного ребенка.
- Так вот кем ты меня считаешь, да? - вспылил Антон, - По-твоему я просто избалованный мальчик, да? Если хочешь знать, я уже давно не мальчик! И я люблю тебя и хочу, чтобы ты мне поверила! И младше тебя я всего-то на пять ничтожных лет!
- Успокойся, Антон. Ты и в самом деле еще мальчик, - мягко укорила его Вероника. - И я не хочу обидеть тебя, но мне уже пора домой. Меня ждет сын. Извини, милый, но так будет лучше.
- Кому лучше? С чего ты это взяла?
- Нам будет лучше, Антон. Нам.
***
Ольга Яковлевна поправила свою безупречную прическу и улыбнулась, увидев в отражении зеркала фигуру своего мужа Эльдара Амировича Карелина, известного пластического хирурга и, кроме того, любящего и преданного мужа, а также чудесного доброго и заботливого отца их единственной и от того еще более обожаемой дочери Александры.
- Ну что, ты готова, драгоценная моя? - улыбнулся жене Эльдар Амирович. А Ольга Яковлевна в который раз с радостным удивлением подумала о том, что ее до сих пор охватывает чувство восхищения и радостного возбуждения при одном только его взгляде на нее или вот такой же чувственно-дерзкой улыбки, как сейчас, которой он дарил ее. Осенью супруги Карелины отметили свой "серебряный" юбилей, но отношения между мужем и женой не превратились в привычку сосуществовать рядом друг с другом, как это бывает у множества супружеских пар после нескольких десятков лет совместной жизни. Скорее между ними возникло еще более глубокое, чем привязанность, и более, чем страсть, возвышенное чувство, укоренившееся с годами.
Они казались очень благополучной парой, очень дружной семьей и очень сплоченным "маленьким коллективом".
А сегодня пятого января, они отмечали день рождения их дочери Александры. Эльдар Амирович заказал по такому случаю банкет на сорок пять человек в ресторане "Золотой век". Александру спешили поздравить с двадцатипятилетием друзья и коллеги ее отца? многочисленные родственники и знакомые. Присоединился к этому знаменательному событию и давний друг Эльдара Амировича, Леонид Андреевич Громов - стоматолог, практикующий в своей частной клинике "Жемчужина", и просто верный друг, прошагавший большую часть своей жизни путь вместе с Эльдаром Амировичем. Они - друзья со школьной скамьи - сместе выучились в одном Университете. Женились тоже чуть ли не в один день. Эльдар женился осенью, в октябре, а Леонид в ноябре, на Вере Александровне; ныне же Леонид Андреевич вот уже как пять лет как овдовел.
Леонид Андреевич пришел со своим сыном Сергеем, симпатичным молодым человеком, высоким - Александра едва доставала до его плеча, хотя и считалась довольно высокой девушкой, - сероглазым и темноволосым. С одобрения отца Александры и отца Сергея, молодые люди подружились довольно таки быстро, а буквально три месяца назад у них состоялась помолвка.
Александра вновь отпила шампанское, в сотый ли, в тысячный ли раз улыбнулась жениху, затем перевела взгляд своих светло-зеленых миндалевидных глаз на родителей. Они упоенно танцевали, и Александра невольно залюбовалась ими. Высокий, темноволосый, широкоплечий папа и хрупкая блондинка мама. Красивая пара!...
- Милая, потанцуем? - задумавшись, девушка не заметила подошедшего совсем близко Сережу.
- Да, конечно, - рассеяно ответила Александра и позволила ему закружить себя в упоительном танце.
Немного погодя Сергей отвел невесту за столик.
- Радость моя, совсем скоро мы поженимся, - улыбнулся ей Сергей, отодвигая стул. Александра села, он тоже сел, не сводя с невесты восхищенного взгляда: - Ты сегодня просто обворожительна, Алекс.
Сергей едва ли погрешил против истины, сказав так. Александра в облегающем, серебристо-синем вечернем платье, с копной шелковистых густых черных волос до пояса, со сверкающими большими глазами и вправду была потрясающей красавицей, королевой сегодняшнего торжества по случаю своего юбилея.
***
Молодая девушка с сияющими зелеными глазами и коротко остриженными черными густыми волосами подняла бокал с искрящимся шампанским и провозгласила в пустой комнате, почти поглощенной сумерками:
- За меня! Что бы там ни было...
Она выпила шампанское и улыбнулась мягкой тишине январских сумерек.
***
2
"...Там, где так близко до горизонта -
Искала тебя,
Там, где искать было нерезонно,
Нашла я тебя"
Утром, седьмого января, Никита проснулся с жутким похмельем. Голова, служившая ему верой и правдой двадцать пять лет подряд, сегодня была подобна огненно-раскаленному шару. Каждое движение причиняло нестерпимые муки ада. Всю эту рождественскую ночь они с друзьями провели в клубе казино в центре города. Никита смутно помнил, что танцевал с какой-то брюнеткой, плавно переходящей в блондинку, которую, в свою очередь, сменила некая рыжеволосая особа, у которой он выпросил номер мобильника, поклявшись, что позвонит наутро. А утро началось у Никиты в два часа пополудни, как, впрочем, и у его друга Антона, который был примерно в том же состоянии , что и сам Никита.
Телефонный звонок прозвучал для Никиты, как гроза в пустыне. Он, неохотно "вытаскивая" себя из кровати, доплелся до телефона и снял трудку.
- Да? Никита Дождинский слушает...
- Ник, привет, - неуверенно начал женский голос.
"Что за черт?! Кто бы это мог быть? Неужели та рыжеволосая особа? Да что-то не похоже..."
- Ник, ты меня слышишь? - требовательно возвысился голос. - Это Майя.
- А?...
"Какого дьявола?! Ей то что от меня надо?!
- Майя, приветик, - Никита медленно опустился в ближайшее кресло и поморщился от нового приступа острейшей головной боли.
- Ник, ты, наверное, славно вчера погулял, - в трубке послышался смешок. - У тебя такой странный голос. И похоже, я тебя подняла с постели, если не ошибаюсь?
- Не ошибаешься, - проворчал Никита. - А если не секрет, зачем я тебе понадобился в такую рань?
- Милый, сейчас два часа и тридцать минут! А если честно и без шуток, мне нужно кое-что тебе сказать.
- Угу, я внимаю твоим сладким речам...
- Не паясничай, Никита! Я же серьезно, - укорила его Майя.
- И я серьезен как никогда. Так что же?
- Ник..., - она замялась. - Мне очень трудно было решиться на этот шаг, но я сделала это.
- Сделала что?
- Никита, милый, послушай. Я очень тебя люблю.
- Начало мне нравится, - произнес он.
- Боюсь, что остальное вряд ли приведет тебя в восторг.
- Мне уже интересно, - протянул Никита. - Что же стряслось?
- Я выхожу замуж, - на одном дыхании выпалила девушка. - Но я не изменила тебе, не думай так! Просто он богат, свободен и влюблен в меня, понимаешь? Но это вовсе не означает, что мы с тобой больше не увидимся...
- Да? - сухо произнес Никита, с трудом переварив услышанное. - И ты считаешь, что я стану встречаться с замужней женщиной? Майя, ты заблуждаешься. Знаешь, я даже рад... за тебя. Ну ладно, желаю счастья в семейной и личной жизни. Чао.
Он медленно повесил трубку и не мигая уставился в одну точку. Его девушка собралась замуж. Не за него, а за богатея, "по уши втресканного" в нее. Что тут можно еще сказать?
Да, им было хорошо вместе. Ненавязчивые, ни к чему не обязывающие отношения, неограниченная свобода действий. И все закончилось.
***
Александра почувствовала, как рука Сережи легла ей на колено и ей стало не по себе.
- Сереж, мне уже пора домой.
Они сидели на мягкой софе в его комнате и рассматривали фотографии, сделанные на ее дне рождения.
- Посиди еще, прелесть моя, - Сергей мягко отобрал у нее альбом и наклонившись, поцеловал. - Солнышко, я так редко вижу тебя, а ведь совсем скоро мы поженимся. Надеюсь, ты еще помнишь об этом?
- Помню, Сереж, - улыбнулась ему девушка. - Но мне и вправду пора. Завтра рано вставать. Надеюсь, ты не забыл, что я работаю?
- Когда мы поженимся, ты не будешь работать, Александра, - посерьезнел он. - Я хочу, чтобы ты всегда ждала меня дома, как и подобает хорошей жене.
- Но Сережа, - запротестовала Саша, вскочившая с софы. - Я ни за что не брошу работу. Мне она нравится! И никто, даже ты, не заставит меня уйти из салона красоты! Не для этого же я получала образование, чтобы сидеть дома.
- Ладно, Саша, успокойся, - Сергей встал и подошел к ней, обняв за плечи, - лучше поцелуй меня и не злись.
- Нет, я лучше пойду, - Александра резко развернулась, оказавшись полностью в кольце его объятий. - Пусти, Сережа!
- Сначала поцелуй!
- Нет! Ну хорошо, - она смягчилась. - Но обещаешь, что отпустишь, если я тебя поцелую?
- Обещаю, Саша, моя дорогая.
Она поцеловала его, но инициативу внезапно перехватил он и набросился на нее с яростной одержимостью. Его губы касались ее лица, шеи, плеч... Александра, поняв, что Сергей расстегивает ее блузку, возмутилась.
- Ты же обещал! Прекрати! Сережа... Хватит!
- Саша моя, неужели ты меня не хочешь?
- Но не сейчас же!
- А когда? Мы скоро поженимся, любовь моя. Что же тут предосудительного? Мы знаем друг друга уже пол года. Ты что, не веришь, что я люблю тебя? Или ты... не любишь?
- Не говори ерунды! Конечно, я тебя люблю, - сказав это, Александру внезапно пронзила предательская мысль: "А так ли это?" - Ну, да, я тебя люблю, милый и верю, что тоже меня любишь. Но понимаешь...
- Хорошо, я понял, - холодно бросил Сергей. - На сегодня ты можешь быть свободна.
Александра посмотрела на него:
- Не сердись, хорошо?
- Хорошо. Спокойной ночи, Александра.
- Чао, милый. Я позвоню тебе.
- Чудесно. Буду ждать с нетерпением.
***
Ева Разумина все чаще убеждалась в том, что в жизни можно добиться многого, если не давать себе выйти из-под контроля. Она всегда следовала данному железному правилу: сердце должно быть открыто настолько, насколько ты ему позволишь. А она нечасто распахивала свое сердце настежь.
Лишь однажды она влюбилась в молодого врача, к которому они с мамой ездили, чтобы узнать, возможно ли вернуть ей зрение путем какой-нибудь новейшей методики. Еву положили на обследование.
Каждое утро она с нетерпением ждала, что откроется дверь и в палату войдет он и скажет своим мягким, низким голосом ей что-нибудь веселое. Ева научилась распознавать его шаги и с замиранием сердца прислушивалась, не войдет ли он.
Но обследование так ничего утешительного и не предвещало. Пятнадцатилетняя Ева со своей мамой Надеждой Викторовной Разуминой вернулись в свой родной город ни с чем. Ева гораздо больше расстроилась из-за того, что не увиделась со своим доктором, чем от потери еще одного шанса на возвращение зрения.
Сейчас, вот уже десять лет она не впускала в свое сердце никого, кто мог бы нарушить ее покой...
Никита был скорее удивлен, чем огорчен изменой Майи. Он никогда не любил ее, да и никого до нее он тоже не любил. Никита считал такую вещь как любовь, пустой тратой нервов. Однако тот факт, что та девушка, психолог гимназии, неотвязно занимала его мысли, тревожил обычно такого невозмутимого Никиту Дождинского. Он вспомнил, что у него есть теелфон этой гимназии. Ева дала им с Антоном свои визитки, сказав, что никогда не знаешь, когда может понадобится помощь психолога.
Поколебавшись пару секунд, Никита набрал ее номер. Ответили мгновенно:
- Гимназия слушает?
- Ева Андреевна?
- Нет, это ее секретарь. Вам нужна Ева Андреевна? Вы хотите записаться на прием?
- Да, - сказал Никита. - Если можно, на ближайшее время.
- Посмотрим... Минуточку, - очевидно секретарша просматривала расписание. - Вот! Вас устроит завтра в половине второго?
- Хорошо. Очень даже.
- Хорошо. Тогда я вас запишу. Как ваше имя?
- Никита Дождинский, - сказал он, обрадованный своей удаче.
***
Рита, высокая, чуть темноволосая особа лет тридцати, секретарша Евы Разуминой, вошла к ней в кабинет.
Ева узнала по шагам, что здесь именно Рита.
- Ева, к вам на прием я записала одного человека. Наверное это отец или брат одного из наших учеников. Видимо, дело срочное. Он так торопился попасть к вам на прием.
- Вот как? - удивленно воскликнула Ева. - Ну хорошо. На какое время ты ему назначила?
- На полвторого.
- Чудесно. Спасибо Рита.
Девушка ушла и тут же вошел кто-то еще. Еве показалось, что эти шаги ей знакомы.
- Здравствуйте, Ева, - и голос этот был ей очень даже знаком.
Она привстала, опираясь ладонями на полированную поверхность круглого письменного стола/
- Кто вы?
- Никита Дождинский. Тот самый журналист из...
- "Экспресс-новостей", договорила за ним девушка. - Так это вы сгорали от нетерпения попасть ко мне на прием, да?
Она улыбнулась:
- А еще утверждали, что вам помощь психолога никогда не понадобится.
- На сей раз мне нужна помощь не психолога...
- А чья же? Ведь я психолог, помните? Значит вы обратились не по адресу, Никита Дождинский, - усмехнулась Ева.
Никита, поколебавшись секунду, мгновенно преодолел преграду из пяти шагов, разделявшую их и, наклонившись, положил руки на ее руки:
- Мне нужна помощь, Ева, помощь женщины. Спаси меня, Ева... Она, покраснев, медленно высвободила свои руки, злясь на себя за предательский жар в груди.
- Сейчас я только психолог, журналист Дождинский, - сухо сказала она, отходя от Никиты на более безопасное расстояние. - И, следовательно, не смогу вам помось.
Сможете, - Никита обошел вокруг стола и приблизился к ней настолько близко, что Ева чувствовала его дыхание. - Я сейчас очень разочарован.
- В чем? - едва слышно осведомилась она.
- В людях, в жизни, в любви... Ева, подскажите, как мне снова обрести себя?
- Прежде всего, вам необходимо обрести душевное успокоение. Вы сейчас слишком взволнованы...
- Это вы виноваты, - наклонившись к самому ее уху, прошептал он. Его чувственно-хрипловатый голос вызвал дрожь по всему телу Евы, но самое чудовищное, что ей внезапно захотелось, чтобы он прикоснулся к ней, обнял...
Ева, осознав всю нелепость создавшейся ситуации, резко развернулась к нему:
- Никита, вы сейчас не можете контролировать свои слова и поступки, поэтому будет лучше, если мы пока прекратим этот разговор.
- Почему? Вы боитесь меня? - в упор спросил Никита.
- Разумеется, нет! - начисто отмела это предположение Ева.
- Тогда почему вы хотите, чтоб я ушел? - Никита бережно взял девушку за плечи и притянул к себе, мягко, но настойчиво.
- Я не хочу, чтобы вы пожалели о том, что сказали или скажете сейчас, - Ева грустно вздохнула. - Никита, вы сказали, что разочарованы, ведь так? Но вам нужна не я. Вы просто пытаетесь забыть ту, которая явилась причиной вашего нынешнего состояния. И используете для этого меня. Но это не может вам помочь.
- Откуда вы знаете? Ах, да! Я и забыл, что вы все знаете о человеке, о его душе, его желаниях, его потребностях. Но вот о моих желаниях могу знать только я сам.
- Тогда зачем вы пришли сюда?
- Я объясню, - Никита наклонился к ней и коснулся ее мягких теплых губ. Сначала это было похоже на прикосновение легкого июньского ветерка, а потом... Потом его губы, словно сойдя с ума, безумно и жадно исследовали ее губы, шею, опускаясь ниже, к вырезу ее блузки.
Вдруг Ева резко оттолкнула его от себя и выбежала из кабинета так поспешно, будто за ней гнались, по меньшей мере, маньяки-убийцы. Никита не стал ее догонять. Он понял одно - она тоже ждала этого. И это произошло.
3
"...А потом... вдруг реальность со сказкой запуталась
И неясно было: это явь или сон?
Все деревья в морозные шубы укутались,
А в ее сердце горел огонь!.."
- Данька, пора вставать! - Вероника откинула одеяло, пытаясь растормошить сына. - В школу сегодня!
- Ну мам, - пробурчал сонный Данька. - Опять ты со своей школой, поспать ребенку не даешь.
- Слушай, ребенок, - засмеялась мама. - Не я придумала понедельник, но так уж заведено, что в понедельник надо рано вставать.
- А кто придумал эти понедельники, мам? - Данька сел в кровати, широко зевая и потирая глаза.
- Не знаю, Дань. Но знаю, что тебе надо умываться и завтракать, и как можно скорее, а то опоздаешь.
- Ладно, мам. Я уже иду. А ты то уже умывалась? - подозрительно покосился на маму Даниил.
Вероника прыснула и потрепала сына по темным кудряшкам, которые настоятельно требовали расчески.
- Разумеется! И как видишь, даже покрасилась!
Данька искоса взглянул на маму и удовлетворенно кивнул головой:
- Вижу. Ты сегодня очень красивая.
- Спасибо, Данька. Но, все же, не подлизывайся. Иди, иди! Умывайся, чисти зубы! Вперед!
***
Александра Карелина, помимо того, что являлась примерной дочерью и любящей невестой, также была косметологом - визажистом. И причем, очень хорошим. Ей нравилась эта работа в салоне красоты. Отчасти потому, что это ее детская мечта, и еще потому, что устроилась она туда не с помощью денег и связей своего отца, а исключительно благодаря своему умению и мастерству.
Клиентами салона "Андрейя" являлись бизнес-леди, супруги высокопоставленных мужей: начальников, замов и прочих. В цело те, у кого имелись деньги и связи. Салон считался одним из самых престижных в городе. Да и располагался он в очень живописном местечке. Летом, едва открыв окна, в помещение влетел сладковатый аромат цветущей липы, растворяясь в воздухе. Солнце золотило стены, причудливо играя, переплетаясь с разнообразными ароматами и наполняя душу легкостью и беззаботным весельем. Ну а зимой, как сейчас, включенные обогреватели были даже не к месту. Пластиковые окна и двери не впускали холодный, морозный воздух в салон. Уютность создавала и обстановка, которая была подобрана лучшими дизайнерами.
Александра, после длительного рабочего дня, каким он казался ей всегда в понедельник, неторопливо надевала дубленку и поглядывала в окно. За ней должен был заехать Сережа.
Наконец, она увидела его черный "Мерс" и вышла. Сергей, улыбаясь, шел ей навстречу. Когда они поравнялись, он обнял девушку за талию и слегка приподняв, поцеловал. Его поцелуй оказался морозным, но в то же время обжигающим. Многообещающим.
Отпустив Александру, Сергей сказал:
- Сегодня я хочу сделать тебе сюрприз.
- Да? - лукавая улыбка заиграла на губах девушки, а хризолитовые радостные глаза сверкнули. - И какой же?
- Увидишь, если поедешь ко мне.
- Какой ты хитрый! - весело воскликнула она, хлопая его по плечу. - Ты же знаешь, я люблю сюрпризы и просто не смогу устоять перед искушением взглянуть, что же ты мне там приготовил!
- Именно этой твоей слабостью я и хочу воспользоваться, моя дорогая Александра!
- Ах, ты! И ты даже не пытаешься это скрыть?! - возмущенно проговорила Саша.
- Нет, не пытаюсь. А все потому, что я теряю голову, когда ты вот так смотришь на меня и при этом улыбаешься, как шаловливый ребенок.
- Но я то не ребенок, милый, - сказала Александра и обвила руками его шею.
Сереже нежно обнял ее за талию и запечатлел на ее губах еще один поцелуй, еще горячей, чем первый.
- Ну что, едем?
- Едем! - сказал Сергей, неохотно разжимая объятья.
***
Ева сидела в кресле, поджав под себя ноги. Она думала о том, что сегодня произошло. Этого нельзя было допускать! Тоже мне, психолог! Ну и держала бы свои эмоции под контролем, ведь до сих пор получалось! Но нет же! Растаяла от его фривольностей, как какая-то школьница. Позволяла ему обращаться с ней, как он хотел: целовать, обнимать, чуть ли не раздевать... И до чего это могло бы дойти, а? Вот дура! Просто идиотка! А он тоже хорош - пришел за утешением. Видите ли, разочаровался он в жизни, надо же!
Ева внезапно почувствовала себя безмерно уставшей. Как-будто все это ослепительно фиолетовое небо навалилось ей на плечи, а она не может его сбросить ну никак! И вся злость и негодование куда-то исчезли. Испарились.
После того, как умерла мама, Ева чувствовала вот такую же усталость. И пустоту, словно из ее сердца вытрясли все эмоции и чувства. Она пыталась заполнить эту страшную пустоту работой, чужими бедами и проблемами. И мечтала только об одном: чтоб ее оставили в покое.
А потом появилась Рита. Они недавно переехали в дом, где жила Ева. А познакомились совершенно случайно. У Евы прорвало водопроводную трубу и новый сосед, как позже оказалось - муж Риты, починил ее, не взяв с Евы денег. В благодарность, Ева пригласила их с женой на обед. Несмотря на ее незрячесть, Ева сама приспособилась готовить для себя еду после смерти мамы.
Разговорившись, Ева выяснила, что Рите нужна работа, а так как она закончила курсы секретаря-референта и основы информатики, Ева предложила Рите работу у себя. В то время Еве нужна была секретарша, так как прежняя ушла в декрет.
Вот так Рита и появилась в жизни Евы. Ее муж и она стали единственными друзьями Евы. Лишь общение с ними спасало девушку от одиночества и тоски.
***
Вероника возвращалась домой. Антон Изломин, на сей раз, подкараулил ее у подъезда. После того, как она рассталась с ним, Антон неотступно преследовал ее, не внимая ее разумным доводам.
- Вероника, - увидев ее, он шагнул ей навстречу.
- Антон, ты снова преследуешь меня, - вздохнула женщина и взглянула на него грустными голубыми глазами. - Ты же понимаешь, что больше мне нечего добавить к уже сказанному.
- А мне есть, - он в упор поглядел на Веронику - Я хочу знать, по какой причине ты меня кинула? Ведь есть же какое-то объяснение всему этому! Может у тебя есть кто-нибудь? Так ты мне скажи, я прав?
- Думаешь, это единственная причина "кинуть" кого-то?
Вероника усмехнулась, глядя на растерянное выражение еголица.
- А что тогда?
- Антон, не надо меня спрашивать ни о чем больше. Я все равно не вернусь к тебе. Так лучше.
- Что за черт?! - вспылил Антон - "Так лучше, так лучше!" Вероника, ответь мне, что встало между нами?
- Ничего. Просто я... не люблю тебя, - Вероника произнесла единственные слова, которые по ее мнению возымеют должный эффект.
Антон недоверчиво воззрился на нее.
- Не любишь, говоришь? Но я почему-то считаю, что ты лжешь.
- Считай, что хочешь, - бросила Вероника и, круто развернувшись, вошла в подъезд, захлопнув массивную железную дверь.
***
Никита раздобыл адрес Евы и теперь... не знал что с ним делать. С одной стороны, он собирался незамедлительно навестить очаровательную упрямицу, а с другой... просто боялся. Боялся, что не сможет противостоять своему сердцу, ведь еще ни одна женщина не вызывала в нем такую бурю эмоций, самых разнообразных. Ему хотелось оберегать ее, потому что, какой бы сильной и гордой она не была, все равно Ева нуждалась в тепле и ласке. Ему хотелось проникнуть в ее сердце, которое, судя по всему, было надежно забронировано. Ему хотелось заключить ее в объятия и никуда от себя не отпускать. Ему хотелось узнать все и даже больше о ее жизни. Ему хотелось, чтобы Ева... была всегда рядом с ним.
Никита и сам поразился своему умозаключению, так внезапно, нечаянно пришедшему ему в голову. Но это было настолько неожиданно, настолько неправдоподобно, потому как Никита никогда не давал себе настолько увлекаться женщиной. Однако, эта женщина оказалась способной разрушить все его теории в одночасье.
Ева убирала со стола, когда позвонили в дверь. Думая, что это соседи, Ева невозмутимо открыла дверь.
- Ева, это Никита, - услышала она и тут же ее сердце едва не остановившись, продолжило биться уже в ускоренном темпе.
- Как ты нашел меня? Что тебе нужно?
- Тебе надо быть осторожней, вдруг за дверью окажутся грабители или какие-нибудь наркоманы, или...
- Дождинский, не надо обо мне заботиться, - ирония проскользнула в ее голосе, но какая-то неуверенная ирония.
Но я хочу! Хочу о тебе заботиться, - взволнованным голосом произнес Никита, шагнув к ней и осторожно прикрыв входную дверь.
- Обо мне есть кому позаботиться, - отчеканила Ева.
- Не сомневаюсь. Но я тоже хочу принять участие... в твоей жизни.
Ева почувствовала новые интонации в его голосе и от этого смутилась еще больше.
- Ева, позволь мне быть рядом, - попросил Никита, подходя совсем близко. - Я прошу тебя, милая.
- С чего бы это я стала "милой", Дождинский? - Ее голос прозвучал скорее удивленно, чем резко, как того хотела Ева.
- С того, что ты... мне не безразлична. С того самого дня, как мы пришли в эту гимназию и я увидел тебя, такую пронзительно красивую и уверенную в себе. А потом...
- А что потом?
- В тот день, когда я решил придти к тебе, я увидел совершенно другую Еву. И она, эта новая Ева, открывшаяся на одно лишь короткое мгновение, взволновала меня, если не сказать больше.
- И чем же?
- Резким контрастом между той Евой, какой ты хочешь казаться и той, какая ты есть на самом деле.
- О! Оказывается, это ты - тонкий и наблюдательный психолог, а не я! - поддела его Ева, старательно пряча то волнение, которое овладело ею, едва он начал говорить все это. Неужели она позволила ему так глубоко проникнуть в ее одинокую душу, что он с легкостью "раскрыл" секрет ее невозмутимой холодности и деланного безразличия? Но как ему удалось то, что не удавалось сделать никому?
Погасив этот предательский пожар в душе, Ева не сумела все же до конца овладеть собой, поэтому ее голос зазвучал чуть хрипловато, когда она спросила:
- И какая же я на самом деле?
- Нежная, чувственная, потрясающе притягательная женщина, - слушая его голос, произносивший эти слова с ошеломляющей страстностью, Ева подумала: "Что это со мной, а? Мне сейчас не поможет и огнетушитель! Надо прекратить сгорать от его глупых, необдуманных слов!"
- Вот как, Дождинский! - усмехнулась девушка, отходя от него. - Как много нового я узнала о своей скромной персоне за несколько минут! Просто восхитительная наблюдательность. Браво!
- Ева! Сарказм - это не твое. Ты совсем не такая, - укоризненнл заметил Никита.
- Это не сарказм, а, скорее, комплимент, Никита. Не тебе одному швыряться комплиментами направо и налево.
- А то были не пустые комплименты. Это правда. Ты думаешь, что можешь обмануть меня? Эта ирония, эта холодность, эта нарочная дистанция - все бесполезно, Ева.
- Да что ты!? - возмутилась девушка. - Я и не пыталась тебя обманывать. Почему ты считаешь, что мне нужно прибегнуть ко лжи? Я...
- Ты пытаешься меня запутать, но тебе это не удастся.
Никита подошел к ней. Она почувствовала его близость и нечеловеческим усилием воли или еще чем-то там упрятала все, что именуется чувством в самый дальний уголок души.
Никита дотронулся до ее коротко остриженных, вьющихся, шелковистых волос.
- У тебя такие мягкие волосы. Зачем ты обрезаешь такую красоту, милая?
- Не твое дело, "милый".
Никита почувствовал эти кавычки в последнем слове и усмехнулся:
- Какая упрямая, но еще более волнующая.
Он нежно провел пальцем по ее щеке, опустившись к шее, ощущая прохладу и шелковистость нежной кожи. Затем приподнял ее за подбородок и наклонился к ее манящим губам:
- Ты сведешь меня с ума, моя притворщица!
Ева бессознательно протянула ладони и коснулась его лица: