Плотников Владимир Иванович : другие произведения.

Разные годы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Лирика разных лет. Начало - год Мишки-Олимпийца, излом - год Мишки-Горби- Перестройщика. И дальше, дальше, дальше...

   Владимир Плотников
  
   ИЗБРАННАЯ ЛИРИКА РАЗНЫХ ЛЕТ
  
  
   Последний день
   К годовщине пожара в здании Самарского областного УВД
  
   ... Мы ждем от жизни перемен крутых
   И проклинаем скуку бледных буден.
   Желанность милых радостей земных
   Всегда острей, когда Тебя не... будет!..
  
   Все Нынче предвещало серый день:
   Дела-заботы дома, на работе.
   А Завтра... навсегда проглотит тень
   Мою звезду на бренном небосводе.
  
   Сегодня я живу последний день,
   Последний раз смеюсь, целую, плачу
   И не ропщу, таков, видать, удел:
   Другому подарить свою удачу.
  
   Я напоследок маме улыбнусь
   И дочку в щечку чмокну на прощанье,
   Еще разок в трамвае прокачусь,
   Сказав попутчице случайной: "До свиданья"!
  
   Господь свидетель, я хотела Быть
   И радоваться Жизни вместе с вами.
   Но вместо "Быть" Творец решил - "не быть"...
   Мое "не быть" ужасным Было - Пламя!
  
   Познала я кипение крови,
   Когда огонь живьем сжигает тело,
   Но не лирический огонь любви.
   Его бы я безропотно стерпела.
  
   Удавка дыма, сажевая мгла.
   Извне - огонь, внутри же - удушенье!
   Я выдержать все это не смогла
   И прокричала, рухнув на колени:
  
   "О, Господи, услышишь коль, Прости
   Мои грехи, хоть их совсем немного.
   Я не успела больше - слишком тих
   И краток путь был... Не суди же строго"...
  
   Ну вот и все. Исчезла разом боль.
   Ну вот и ша: в ушах не рвутся мины.
   Одна лишь душу изъязвляет соль:
   "Зачем в канун... Святого Валентина?!"
  
   Как много в жизни не успела я
   Не: ...долюбила, ...досмеялась, ...доглядела...
   "Недо"... - вот биография моя
   И главы: "Не дожила", "Не допела"...
  
   Я не ропщу. Но хоть одно бы "До" -
   Раз не дано уже родить мне сына -
   До дна испить бы радости простой:
   Дожить денек, допить чаек с родными...
  
   Февраль суровый сменится весной.
   Природа в утренней улыбке расплывется.
   Восход, закат - ненарушим их строй.
   Лишь мне под солнцем места не найдется...
  
   Вновь трелью чистой расплеснется птах,
   Воспрянет Волга от оков ледовых,
   Растает снег и лишь на головах
   Моих родных - осядет вечным кровом...
   1999 г., идея милиционера Светланы Лисицыной
  
   Оправдание Правды
  
   Вилась лесенка. Словно песенка.
   Очень тоненько. Для дальтоника -
   Серой пакли хвост,
   Только хвост.
  
   Для меня она всех цветов полна.
   Пусть плывет винтом, лишь бы не хвостом -
   Переходит в мост.
   Только в мост.
  
   Мост всегда прямой, да подъем крутой.
   Тропкой склизлою ползу снизу я.
   Это путь другой.
   Да, другой.
  
   Вам бы всё гранит, величавый вид,
   Черно-белый фон, да плакатный тон...
   Это стиль не мой.
   Нет, не мой.
  
   Вам приветствий гром? Я ж печальный стон.
   Вам бы пеночки без оттеночков.
   Я вам пойло дам.
   Пойло дам.
  
   Правда в пойле том - по башке хлыстом,
   Правды сирая, некрасивая...
   Не красив и гной.
   Он лишь гной.
  
   Но всё это есть! Вам бы рясны плесть,
   Пить шампанское с пеной барскою.
   Так хлебни бурды.
   На - бурды!
  
   И болотный смрад, и похмельный чад,
   Грязь и пепел есть. Окажи уж честь:
   Не ругайся ты.
   Слышишь, ты?
  
   Не придумана, клянусь зубом, я
   И то зеркало не коверкала.
   Все то правда есть.
   Правда есть.
   1985
  
  
   Ностальгия по школе
  
   Пусть строят школы новые.
   В них скверики кленовые,
   А через годы снова мы -
   К истокам и к семье...
   Здесь дали слово мамам мы:
   Не позабудем зразу мы
   Те праздные и разные
   Причуды на скамье.
  
   Припев:
   Я Самарою любуюсь -
   То нас сводит, то разводит,
   Слившись в желтом поцелуе
   С сентябрем поверх рябин.
   Мир весь дождичком напоен,
   По березовому строен.
   Шаль курганную рапсодий
   Вяжет капель клавесин.
  
   И будем помнить вечно мы
   Деньки наши беспечные,
   Отметины сердечные,
   Беспоцелуйный круг.
   И ноюще захочется
   Той страстной... непорочности,
   Когда любовь полощется
   Флажком из сжатых рук.
   2002
  
   Крот и стюардесса
   Современная басня
  
   Когда герой и глух, и слеп, -
   Спор о возвышенном нелеп...
  
   Был тем крот именит, что очень долго
   Искал иных земель
   И рыл извивчатый тоннель,
   Да заблудился сослепу немного.
   Сородичи ему сперва кричали:
   - Куда ты, право? Буксани,
   Чтоб не было, дружок, печали...
   А он одно им:
   - Цыц, никшни!!!
   Норовист был: не крот, а ровно сокол!
   Себя всех выше, дальнозорче почитал.
   Родная ему, вишь ты, норка
   Тесна.
   - Мне в башне зал пристал!
   Хочу высоко замок ставить,
   Чтоб был в обзоре мир земных червей,
   А лаз мой был длинней всех галерей.
   Делить с орлами небо я ль не вправе?
   Он роет, за хвостом же робкий ропот:
   - Вернись, гордыня до добра не доведет".
   А он свое:
   - Мой путь особый.
   И вот уж ничего не слышит крот...
  
   Вдруг сверху адский рокот,
   Как если б миллиард кротов
   Взялся точить в горе пробойную дорогу...
   Но вот еще рывок, и ход наверх готов.
   От рева крот, на что был глух, и то скривился,
   А ветром в нос набило прах.
   С такой новины кротов разум помутился,
   Не пискнул даже: "Ах"...
  
   Идет по трапу самолета стюардесса,
   Глядь: под шасси
   Комочек.
   - Ноги уноси!
   А крошка не бельмеса...
   Очухавшись под креслом, чует: взвился
   Повыше гор и облаков.
   Весь рейс в трясучке бился,
   А на посадке был таков:
   Ушел посредством, извините, туалета.
   Раз - выпал, Два - в кусты и былкой сник.
   Искала стюардесса тщетно,
   Куда девался "воротник".
  
   - Где я и где домой дорога?
   Ведь на земле-то вижу шиш...
   - Ты чей? - окликнул кто-то строго.
   Понюхал - полевая мышь...
   Враз приосанился чертяка,
   Усы припудрил, и в атаку:
   - Ну, сваха, доложу тебе такое,
   Не знать тебе от зависти покоя.
   Попал, кума, я, значит, днесь на небеса,
   Оттоль узрел, что все леса
   не выше, чем трава, пока на ней роса...
   Но парень я не то чтоб зоркий,
   А вижу, что попал впросак,
   Ведь тем ухабам тряским в облаках
   Не превзойти, поверь, моей уютной норки!
   - А стюардесса что?..
   ...Она сказала:
   - Ах,
   Крот - он - погаже будет норки!
  
   Финал истории таков...
   Но в чем, вы спросите, итог?
   А вот: слепцу не стоит объяснять,
   Что разница меж небом и травою,
   Не в том, что неба не достать,
   А травка топчется ногою.
   2008
  
  
   Отеческий край
  
   Отеческий край, будто первый подснежник,
   Ты радуешь сердце. Ты трепет души.
   Тесьмою любви беззаветной и нежной
   К тебе каждый день нашей жизни подшит!
   Ну, где еще можно покой и свободу
   Душе обрести, как не в нивах твоих,
   Куда утром с неба срываются звёзды,
   Росой становясь и траву напоив?
   Язык твой блистанью алмаза подобен,
   Чьи грани-оттенки - журчащий ручей,
   Иль гул переливчатый из колоколен
   Иль звонкая трель, что завел соловей.
   Отсюда в тот час петушиного крика,
   Когда пробуждается Родина-мать,
   Нисходит под нимбом сияющим с ликом
   Светила святого на мир благодать.
   И взлёты могучих ветвей, что в дубравах
   Раскинулись кудрями пышными волос,
   Корнями питаются Родины славной
   И ими же вскормлен Отчизны колосс.
   Я тем горд всегда, что живу в этом крае.
   Я рад, что везде, где б ни был, назовусь:
   "Потомок я тех, кто Берлин с Прагой брали,
   А если короче и проще, то РУС!".
   1982
  
   Вчера он пал, забрызгав кровью,
   Как теплый ломтик хлеба грунт.
   Никто слезу не пролил вдовью.
   Гранит лишь молча плакал тут.
   И венчик слабо-золотистый
   Звезды фамильной осветил
   Могилу парня самой чистой
   Слезой рыдающих светил.
   Да, звезды плачут очень редко,
   Когда в огне не тает лед.
   Слезам их вторят стоны предков:
   Их древа лучший сгублен плод.
   1980
  
  
   Памяти Петровича. Прицельные 55
   Юрий (Георгий) - земледелец (с древнегреческого)
  
   Терзает, режет, как "SOS" злой зуммер:
   "Павленко... Юрий... Петрович... УМЕР"!!!
   Павленко Юрий - тот, что Петрович?
   Петрович, братцы... Тот... наш Петрович.
   И нет надежды: мол, черный юмор,
   Есть безнадёга, как течи в трюме.
   Не верит сердце, душа теснится,
   Там мгла клубами и червь резвится.
   Нутро распёрло нетопырями -
   Крылами в саже снутри пыряют.
   Был Юра-Юрий не земледелец.
   Он был Георгий - земли раделец.
   С щитом шел Юрий - Земли защитник.
   Его потеря - Руси в убыток.
   Был офицером и им остался.
   "5", "5" - прицельно кто ж постарался,
   Дуплет чтоб этот вдруг стал рубежным
   Для ратиборов России снежной?
   В снегу Россия лежит саванном.
   Как елок выи, - кресты незванны.
   Мужской цвет силы без срока канет.
   Вся грудь России - могильный камень...
   Пером, как шпагой, Он резал правду.
   Пером и шпагой. Пляшите ж, гады.
   К вам в жизни был Он остёр и резок.
   Прям в приговорах - без басен-фресок.
   Зато при дамах слыл кавалером,
   Их звал "голубушки", ведь верно?!
   Старухе ж надо так подгадати:
   Ушел солдатом, как на параде,
   Когда бокально звенели массы
   В день Легендарной - той самой Красной!
   До гроба с нею - верней всех прочих.
   Не верю: бредни! Скажи, Петрович!
   Молчишь, Петрович? Прощай, Петрович!
   23 февраля 2003 г.
  
  
   Посвящение героям 40-х
  
   Мы были прекрасны, как юность,
   Мы очень хотели любить
   И строили мирно страну. Нам
   Тех дней до войны не забыть...
   Мы пели "Катюшу", "Танкистов",
   Неся на границе дозор,
   Когда в день июньский фашисты
   Страну превратили в костёр...
   Мы пели "Танкистов", а танки
   Давили тех милых Катюш,
   С которыми мы спозаранку
   Прощались средь яблонь и груш.
   Мы слышим баллады Бернеса
   И думы ночные бойцов...
   Сквозь лет пролетевших завесу,
   Сквозь дым партизанских костров.
   Мы помним ручонки ребёнка,
   Обнявшие шар голубой.
   Теперь их втоптали в щебёнку
   Подкованной черной ногой.
   Сгорел и любимый наш город,
   Который спокойно мог спать.
   И чтоб одолеть волчью свору,
   Под танки мы шли умирать!
   Мы рвали, крушили их морды,
   Мы мстили в священном бою
   За горе, за слёзы народа,
   За Русь, За Любовь, За Семью.
   Мы были юны, но бронёю
   Покрылись, врага чтоб разбить....
   Лишь каждую ночь перед боем
   Клялись: "Будем жить, чтоб любить"!
   1980, 2005
  
  
   Осень в парке
  
   Слетала жухлая листва
   И зябли сучья веток,
   Блестели лужицы едва
   У танцевальных клеток.
   А сонный парк давно молчал,
   Палитрою багряной
   Он мягко взоры укрощал
   И плакал неубранный.
   У ног яхонтовый ковер
   Тянулся мяклой тропкой,
   А редких кустиков забор
   Терялся в речке топкой.
   И дождик мирно капал вниз.
   Как свежи эти воды!
   И зябко липнул к листу лист,
   Менялся лик природы.
   Ах, как о чуден - аромат
   Лесного увяданья!
   И все же лету я не рад
   Сказать слова прощанья.
   1980
  
  
   Сквозь дождь
  
   Печальные капли на стеклах
   Бегут сверху вниз по окну.
   Я вижу средь веточек мокрых
   Родную мою сторону.
   Мчится поезд вперед, и мелькают
   Перед взором унылым края.
   И родное назад улетает.
   Или, может, несусь туда я.
   Я смотрю на окно. Там далёко
   Виден шарфик из туч голубой.
   Моя грусть поутихла немного,
   Потому что родное со мной.
   1980
  
  
   Триптих "О любви"
  
   Любовь - это минное поле.
   И каждый на нем лозоход,
   Не знающий, в чем его доля:
   Находка иль к небу полет?..
  
   Мы под неба дулами стояли.
   Мерк огонь. Ни звука в темноте.
   Нас любовью звезды расстреляли.
   Мы отныне на одном кресте.
  
   Любовь по имени Игра.
   Ее хоть хай, хоть славословь.
   Без слов преславнее пора
   Игры по имени Любовь.
   1995
  
  
   Фаворитка на один менуэт
  
   В одном парижском старом кабаке,
   Где лишь бродяги водку пьют до ночи,
   Сидит старик в потертом сюртуке,
   Всегда одно поющий, между прочим.
  
   "С тех пор промчалось сорок лет как сон,
   Как при дворе служил я офицером.
   Средь самых родовитейших имен
   Мое, мужицкое, гремело первым.
   Безмолвно, страстно я любил тогда.
   Графиня мне одна была богиней,
   Недосягаемой и чистой, как звезда,
   Зовущей и единственной святыней...
   Я навсегда запомнил этот бал,
   Когда впервые танцевал я с милой.
   - Кто эта дама? - мне вопрос задал
   Король, - Влечет меня с волшебной силой!..
   ...И тотчас замутился разум мой.
   Он в нетерпенье шаркал толстой ножкой.
   Но все ж я овладеть сумел собой,
   Ответил, лишь эфес дрожал немножко.
   Но не заметил этого король,
   Сказав, что он опять роман затеял
   И предложил вдруг сводника мне роль
   Сыграть в интрижке между ним и феей.
   Тогда воскликнул я в отчаянье: "О, сир,
   Пойду наперекор я этикету,
   Но ведь не знает весь подлунный мир,
   Кого б любил я больше девы этой".
   Как скользкий груздь тут сморщился монарх,
   Лицо свело в окаменелой маске,
   Привстал он нервно вдруг на каблуках
   И взвизгнул: "Я ее желаю ласки"!
   Я тихо произнес ему в ответ:
   - Я усмирял три года страсть-пучину.
   Хотите вы, чтобы чудесный свет
   Любви божественной меня покинул?
   Ну, что ж, монарха прихоть - суть закон,
   Мой долг велит закону подчиниться...
   - Ах, кавалер, оставьте моветон.
   Ей быть моей, а вам найдем девицу...
   Каким же мерзким был король в тот миг.
   Я побледнел, сжимал эфес и взмок от гнева.
   А он болтал с ухмылкой: "Что ж ты сник?
   Ну, хочешь маршалом назначу первым?"...
   - О, нет, король, не нужно ничего,
   Отнятому замены нету в свете...
   Он не расслышал крика моего
   И закружил с любимой в менуэте.
   Второй лишь тур, но облетела двор
   О новой фаворитке весть как птица.
   Один лишь занимал всех разговор,
   Как половчей к графине подольститься...
   Но где-то уже в три часа утра
   Прекрасный паж подал фиалок свежих -
   Подарок королевы. Поднесла
   К губам графиня и скончалась здесь же.
   Есть птицы, что на воле лишь живут,
   А в клетке жить не станут и у Бога.
   И отбивать лань у оленя льву -
   Ей, Богу, так жестоко и убого"...
  
   В одном парижском старом кабаке,
   Где лишь бродяги пьют до самой ночи,
   Седой солдат в потертом сюртуке,
   Мне спел за грош ту песню, между прочим.
   1982
  
   Я полюбил вас в декабре.
   Любовь моя была кристальной.
   Но нет возврата к той поре -
   Заре любви души печальной.
   Я полюбил вас в декабре.
   Деревья был в серебре.
   Влюбился ль с первого я взгляда?
   О, нет, сомнения преградой
   Тогда возникли предо мной.
   Терзали месяц и другой.
   Не сразу, право, ваши чары
   До исступления довели
   Мой ум. И в пламени пожара
   Я был лишь в марте. Дни прошли...
   Забылось многое. Ваш лик
   Во мне пока еще живет.
   Не за горами все же миг,
   Когда он тихо уплывет
   В страну далекого забвенья.
   Не скрою, даже в эти дни,
   Дни тягостного угнетенья,
   Близки мне вы лишь. Эти дни...
   Вы дали повод увлеченью.
   Вы виновата. Я же - нет,
   Хоть не хватило мне терпенья
   Вас испытать. От Вас в ответ
   Сквозило хладом отчужденья.
   Да Вы игрою своенравной
   Убили в самый миг цветенья
   Любовь. Была жестока рана.
   Я долго, мучась, ревновал.
   Но моя гордость Вам известна.
   Итог печальный тут настал,
   Финал безрадостный, но честный:
   Я Вас забвению предал,
   Кипел, страдал, но презирал...
   Но образ Ваш мне так покоя
   И не дал. Что ж это такое?
   Любовь ли, отблеск ли ее?
   Увы, то чувство не мое.
   Мое прошло, столкнувшись рано
   С тобой, кого я мог любить.
   Но ты была непостоянна,
   И я почел тебя забыть.
   1980
  
  
   Ваш облик стоит пред глазами.
   И вижу я, как сквозь туман,
   Лицо с дуговыми бровями
   И злато волос и ваш стан.
   Но Дале, сливаясь чертами,
   Прозрачнейшей дымкой сокрыт
   Ваш облик, который руками
   Не тронуть, а сердце болит.
   Богиня ли вы или нимфа?
   Не всё ли мне это равно?
   Тонущие тянутся к рифу.
   Я тоже тянусь к вам давно...
   1980
  
  
   Любовь-кабала
  
   N 1
   Моя любовь, твои потуги
   Казаться близкой ни к чему.
   Что может горше быть разлуки?
   Лукавство? Жалость? Но к кому?
   Что может занозить больнее,
   Чем те осколочки любви,
   Что скреплены притворства клеем?
   Но что поделать? Сель ави...
   Вот и меня постигла кара.
   Ее немилосердней нет.
   Отведав дивного нектара,
   Привыкнуть к суслу на обед?
   Ты ж разлюбила. Зря все это.
   Влюбленного не обмануть.
   К чему холодные приветы?
   Дежурных фраз жестока суть.
   Со мной ты делишь бремя скуки,
   А я ношу в себе мольбы,
   Любви неразделенной муки
   И тягость тайной ворожбы.
   Я б все отдал за чудо-зелье,
   Что в силах опьянить тебя...
   Увы, осталось лишь похмелье.
   Верна ты долгу, не любя.
   Но я не в силах нить разрезать.
   Я раб твой, понимаешь ты?
   Влачить до смерти мне всю мерзость
   Тоски, холопства, пустоты...
  
   N 2
   Простите, разве мы знакомы?
   Или, тем более, друзья?
   Вчера мешали пиво с ромом,
   Ты мне сказала: "Я твоя"?
   На праздник "видик" мы смотрели,
   И даже я цветы дарил?
   Как много дел, кроме постели,
   С тобой я, лапка, натворил!
   И холодно и тошно. Ах беда нам!
   Ты взглядом пылким хоть согрела б уж.
   Но женщины глядят на нас туманно,
   Ну а туман идет из наших душ...
  
   Тебя мне жалко чуть. Не боле.
   Где ж столько жалости держать?
   Таких безрадостных историй
   Я пережил штук тридцать пять.
   Туман не терпит четких линий,
   А ярких красок - серый смог.
   Игрою этой я в трясине
   Увлекся. Полюбить не мог.
   И холодно и гадко. Ах беда нам.
   Ты взглядом жарким хоть согрела б уж...
   Но женщины глядят на нас туманно.
   Туман исходит же из наших душ.
  
   Ты, лапка, разверни свой зонтик,
   Ступай спокойно на трамвай.
   Уволь от сцен. Роман закончен.
   Порви мой адрес. Ну, гуд бай.
   Не раз, пускай, помянешь лихом.
   Полезно лихо в скуке дней...
   И все же помню - ночью тихо
   Назвал и я тебя "моей".
   И холодно и грустно. Эх, беда нам.
   Ты взглядом добрым хоть согрела б уж.
   Но женщины глядят на нас туманно.
   А тот туман идет из наших душ...
   1989
  
   N 3
   Бреду и скучаю -
   Такая,
   Как тысячи вас.
   Подлец он я знаю
   Одна... и
   В тринадцатый раз.
   Что будет, что было?
   Любила
   Без глупеньких фраз.
   Судьба мне отмстила.
   Как мило!
   Миг счастья погас.
  
   Бреду и скучаю.
   Такая,
   Как тысячи вас.
   Судьбу умоляю:
   "Родная,
   Ему б так хоть раз"...
   Бреду и скучаю
   И чаю:
   "Вот завтра его...
   Его обожаю,
   Прощаю.
   И только всего...
   1988
  
  
   Шампанское с брусникой
  
   Спешил вчера смешной я и влюбленный,
   О счастье только думая своем,
   К тебе, к тебе. И пыл свой исступленный
   Решил залить немного я вином.
   И в сумраке кабацкого застоя ,.
   Где время превращается во ртуть,
   Где счета нет минутам, сел за стол я
   И заказал покрепче что-нибудь.
   Цедя коктейль, мечтал я безмятежно
   О позабытой песенке Эдит,
   О рюмочке шампанского, где нежно
   Брусника алой пуговкой блестит.
   Я замечтался, повернулся вправо,
   И дрожь щекочущей волною обдала
   Мне все внутри: прекрасная дубрава
   Передо мной застенчиво спала,
   А рядом расстилалася долина,
   Где в озере, брусникой отразясь,
   Лучи кудрями завитыми распустило
   Большое солнце, за гору садясь.
   У озера стоит хрупчайший замок,
   А рядом -- белокрылый самолет,
   А около меня в халате дама
   Шампанское с брусникой алой пьет .
   Все дышит неземною чистотою
   И обещает мне обилие утех.
   Но вдруг прозрачный ангел предо мною
   Возник и я услышал громкий смех:
   "Послушай, парень, суеты вседневной
   Цепями сковал ты, как Прометей.
   Тебя заботят в жизни только чрево,
   И на крупицу нет в тебе идей.
   Так сбрось обузу накипи моральной,
   Годами оседающей в мозгу,
   И окунись сейчас же в пруд хрустальный,
   И смой с себя прогнившую труху.
   И прелести чистейшей, первозданной,
   И самым упоительным мечтам
   Предайся здесь, и будешь несказанно
   Ты рад всем этим райским чудесам.
   О, если б ты забыл о прежнем мире,
   О помыслах тщеславных, ты бы стал
   Тут герцогом, в гармонии идиллий
   Сверкая, как с брусникою бокал.
   Омойся в этих светлых райских кущах.
   Невесту позабудь свою, ведь здесь
   Пастушек много страстных и зовущих
   Тебя к себе... Живи и сладко грезь"...
   Я крикнул: "Я иду к тебе, мой Гений"! -
   И скинул опостылевший пиджак,
   И руку протянул... Но в гобелене
   Застрял мой палец, ткнувшись о косяк.
   1982
  
  
  
   Памятный романс
  
   Как в озера волнах поток слепящих
   Лучей расплылись тусклой желтизной,
   Так в памяти картины дней вчерашних
   Года застлали мутной пеленой.
   Но вот я снова сквозь вуаль забвенья
   Увидел тот неповторимый час,
   Когда настиг нас ливень тут осенний
   И спрятал под ветвями древний вяз.
   Ах, как там было ладно и спокойно.
   Всё плакало вокруг, лишь мы тогда
   Смеялись и, глядя на вяза крону,
   Пытались сосчитать его года.
   Вяз и теперь такой же, первозданной
   Могучей плотью в бездны синевы
   Стремится он. И хохот великана
   Мне чудится в шуршании листвы.
   Мы здесь стояли и на берег тот смотрели
   И зареклись попасть туда в мечтах
   Лишь вместе. О, пустых иллюзий зелье -
   Давно уж мы на разных берегах...
   1982
  
  
   Давно уж нет грозы ненастной.
   Огонь сердец не лижет. Гром
   Не бьет давно, а мир кругом
   Охвачен скукою бесстрастной.
   Покойно всё. Да, утверждён
   Уклад во всем однообразный.
   Один лишь царствует канон,
   Один лишь холод скуки праздной.
   И блату каждый подчинён.
   Не ангел я, не херувим.
   Святых не много среди нас.
   И не за пользу мы горим,
   Но жалко тлеем каждый час.
   Да, всё умеренно не в меру,
   А ветви хмелем буйным вьёт
   Мораль, что всяку губит веру,
   Плодя мещан безмолвных род,
   Всё покупает, всё берёт...
   А сердце гаснет, дух гниёт.
   1980
  
  
   Карьерист
  
   Свирепой завистью объятый,
   Рассудок чувством задавив
   И облачась в бесстыдства латы,
   Стою я зол и горделив.
   Кого же ждут страх, горе, мука,
   Кого же ищет зверский взгляд,
   Кого ж злодейством на разлуку
   С прекрасным чем-то столь я рад
   Обречь? И с напуском всесилья,
   С непринужденностью парил я,
   Как гриф, узревший бранный ад.
  
   Но нет во мне отваги грифа.
   Могу я только труп клевать,
   А постамент героя мифа
   Как все я стану прославлять.
   Лелея мысль о славе втуне,
   Хоть ненавижу, лебезя,
   Сто раз я поклонюсь фортуне,
   Пинки безропотно сося.
   Подачки, месть и оговоры,
   Измены и пустые споры -
   Моих цепь методов не вся...
  
   Я в мерзкой зависти ужасен,
   Опасней многих злых невзгод.
   Я ненавистен, скользок, грязен,
   О внешне честен, чист и твёрд.
   Туда, куда стремлюсь, пролезу,
   Куда нет двери - проползу.
   Меня пропустит строгий цензор,
   Чуть что, - ударюсь я в слезу,
   Клянясь в кристальной, беззаветной
   И рабской верности. И тщетны
   Попытки взять меня на зуб...
   1984
  
  
   Мой прекрасный мальчик
  
   Жизнь - такая скука,
   Дрянь, тоска и бред...
   Впереди разлука,
   И отрады нет.
   Все спешу, стремлюсь куда-то,
   Сквозь заслон гляжу
   И ищу кого-то взглядом,
   Но не нахожу.
   Мой прекрасный мальчик,
   Где же ты теперь?
   Не смеюсь, не плачу.
   Ты захлопнул дверь...
  
   Все теперь в шестнадцать
   Дряхлые сычи.
   За кого цепляться?
   Хоть икру мечи.
   Как все дико изменилось!
   Злоба, серость, мат...
   Почему? Скажи на милость,
   Мальчик-автомат?
   Мой прекрасный мальчик,
   Где же ты теперь?
   Не смеюсь, не плачу.
   Ты захлопнул дверь.
  
   Говорят, что скоро
   Станем лучше мы,
   Облицуем флорой
   Карцеры тюрьмы.
   Говорят, не будет скоро
   И очередей.
   Дудки - "хвостик" в крематорий
   Будет все длинней!
   Мой прекрасный мальчик,
   Где же ты теперь?
   Не смеюсь, не плачу.
   Ты захлопнул дверь.
  
   Добрый милый мальчик!
   Где тебя найти?
   В прошлом, может, мальчик?..
   Нет туда пути.
   Ну, что ж, в машину времени
   Спрячусь я от бед
   И в темпе ускорения
   Ринусь на... тот свет.
   Мой прекрасный мальчик,
   Может, там ты ждешь?
   Слезы есть - не плачу.
   Плачет только дождь.
  
   Всё мы разучились.
   Всё - сплошной эрзац.
   Смысла в жизни книге -
   С маленький абзац:
   Как рабы шагали Рима
   В "рай-феодализм",
   Так теперь идут кретины
   В "гей-капитализм".
   Мой прекрасный мальчик,
   Где же ты теперь?
   Ты избегнул фальши,
   Затворивши дверь.
  
   Говорят, не стало
   Бога среди нас.
   Был Христос, был Сталин,
   А теперь... Чубайс.
   И давно уж утвердился
   Вместо Бога Блат.
   Почему? Скажи на милость,
   Мальчик-автомат.
   Мой прекрасный мальчик,
   Где же ты теперь?
   Может, я заплачу.
   Приоткрой лишь дверь...
   Мой прекрасный мальчик.
   1988, добавка 1998
  
  
   Сон домашнего храбреца в ночь на 8 марта
  
   В этот день, моя родная,
   Я весь радостно... грущу.
   Вот сейчас я поздравляю,
   А потом тебя прощу.
  
   Как за что? Нет, не озвучу.
   Праздник все-таки. Потом -
   Мы девятого "до кучи"
   Спросим с вас за весь дурдом.
  
   Нет, в душе мы джентльмены,
   Но с утра не позабудь,
   Через что обыкновенно
   К сердцу мужа выстлан путь.
  
   Мне шампанского не нужно,
   Мне бы водки на обед.
   И тогда, глядишь, под ужин
   Раскошелюсь на букет.
  
   В своих тостах рифмы сложной
   Я, родная, не ищу.
   Будь с наездом осторожна:
   Сам наеду - не спущу!
  
   Вишь ты, захотелось ласки!?
   Спрячу, так и быть, кулак.
   Побывай "В гостях у сказки",
   Позабудь до ночи страх.
  
   Ты сегодня королева.
   Я всего лишь верный паж.
   Правое назначишь левым?
   И такой стерплю пассаж.
  
   Но девятого уж марта
   Я по полной накачу.
   Кто хозяин, помни свято!
   Ой, проснулся и... мо-о-олчу...
   2008
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"