Аннотация: Взгляд на Вальхаллу в нестандартном ракурсе
Эльфа привезли уродливого.
Дорога ползком от барачных закутков до погрузочной площадки отняла много сил.
Будиль облизывает огрызок пряника. Глазури на лакомстве практически не осталось, так что запах корицы разве что будит ещё больший аппетит. Ничего иного в Будилиной сумочке нету - неделя выдалась безфартовая, а потому Боссе заставил самых слабых мальчиков и девочек вывернуть карманы, чтоб насытиться самому.
Руна Фе амулета "Найду Пожрать", без которого только круглый дурак полезет в коммуникации, обещает, что в воздуховоде, по которому приползла Будиль, имеется чей-то тайничок со съестным. В противовес голоду напоминают о себе кривые шрамы и выбитые пальцы. Будиль, обтёршаяся на Заводе, чувствует, что не она одна такая единственная глядит с потолка внутрь отгрузочного цеха. За каждой вентиляторной решеткой сверкает пара глаз, а где и четыре-шесть. Будиль завязывает два кусочка бахромы сумочки в узелок, чтобы во время следующего отбоя не забыть вернуться и выпотрошить тайнику брюхо. Следующего отбоя, ведь во время него пополнений не ожидается. Животик Будиль урчит в предвкушении, и ей приходится успокаивать нытика пассом, чтоб чуткое звероухо надсмотрщика не уловило шум, когда он явится, чтоб товарищи не попрекали за демаскировку.
Чтобы отвлечься от голода (одновременно Будиль дрожит от страха из-за того, что последний год вымахала ростом почти с низенькую взрослую женщину, и скоро не сумеет повернуться в воздуховоде, так что дальнейшая её судьба - неизвестна) и не расходовать и без того жиденькую волшебную силу, девчушка обращает внимание на виновников события. Помимо эльфика с носом-картошкой и ушками-ватрушками на площадке лифта между двух спортивных сумок обнаруживается ещё один малыш.
В остальном цех пуст и погружён в полумрак - Будиль приходится напрячь зрение, чтоб разглядеть второго мальчонку. Беловолосый кажется ей хлюповатым, в отличие рыжего вертлявого, как на шарнирах, попутчика. Затем раскручивается вентиль на люке в стене и появляется надсмотрщик Стен.
Массивная туша с трудом протискивается через отверстие. Надсмотрщик шумит наверх, на площадку шлёпается планшетка. Толстяк Стен ставит роспись за двух прибывших, сплетничает с невидимыми собеседниками о последних новостях, о чём именно ни Будиль, ни её товарищи расслышать не могут, как ни вострят ушки. Наконец, насытив информационный голод, хорошенько размахнувшись, сатрап забрасывает сопроводительные документы обратно. Он с первой попытки добросил, наверху в первого раза поймали. Вся туша вибрирует волнами жира от накатившего благодушия. Похвалив собеседника за хорошую реакцию, Стен рявкает:
- А ну-ка слезайте! Что, особого приглашения надо? Стоять! А кто вещи забирать будет - я что ли? Да мне они на хрен не нужны!
Площадка лифта взмывает к потолку, закрыв источник света. В цеху становится абсолютно темно и неинтересно. Электрический ток в нерабочее время толстяк отключает, в порядке строжайшей экономии. Ремонтная братия понимает, что бесплатный цирк, если только событие достойно назваться цирком - ни тебе побега, на шума, ни малюсенькой драчки - окончен, вздыхает (Будиль не видит не лиц, но знает, что это так) и тянется восвояси в барак.
В темноте барака одна за другой, залпами и поочерёдно, вспыхивают начерченные в воздухе руны Уруз в зеркальном отражении. Ребятня запросто устраивается на ночлег без ночников, но завтрашний день обещает быть напряжённым. Неделю бригаду не выводят на площадку контрольно-измерительных приборов и аппаратов, от того, что некому подновлять беличьей кисточкой значки на циферблатах, красные носы стрелок, надписи рубильников и паучьи схемы набалдашников переключателей. Завтра это будет навёрстано. Всё стараются магически усыпить себя, чтоб завтра ловчее увёртываться от хлыста.
С закрытием в команде недостачи художника график работ ложится на привычные рельсы.
Ранним утром (фактически ночью) надсмотрщик снимает с алтаря предохранительный колпак, проверяет жертву - по его быстрой оценке на глаз тушки жертвы должно было хватить ещё на неделю минимум, а то и на все две, и врубает Зов на полную катушку.
Из ящиков, из гамаков, ниш в стенах начали выскакивать маленькие оборвыши. Боссе рыча и ругаясь не хуже взрослого, гонит их на завтрак. Будиль преисполняется радостью осознания начала трудового дня. Чтоб радость не разорвала её в клочья, хотя на памяти отряда такого не случалось - руны на толстячьем алтаре простенькие - девчушка выпрыгивает из своего куска волейбольной сетки и, как фурия, работая локтями, летит в столовую. Плошка каши, разумеется, кажется ей самым вкусным яством на свете, и выходя вместе со всеми товарищами из пищеприёмника, девчушка запевает песнь. Один, другой, третий голоса, голоски, голосищи подхватывают куплет о том, как прекрасно принадлежать к сотой ремонтной бригаде пивоваренного комплекса Вальхаллы.
Через час лучезарного труда все ощущают послевкусие и оскомину дешёвой магии - эйфория начинает отпускать - алтарь у Стена мало что дешёвый, так ещё действует вполсилы, бэушный, не раз чиненый. А ежегодное ассигнование на новый прибор жирдяй, по словам старших мальчиков, спускает в кости.
Того часа достаточно - дети по привычке латают ступеньки и перила, по которым в утреннюю смену застучат сапоги, лапы и копыта взрослых рабочих (как людей, так и помесей), меняют фильтры в стоках, выгребают сор и крысиный помёт из вентиляции, оценивают и помечают мелом или цветной ветошью серьёзную поломку механизма, с которой справиться не в состоянии.
За весь день никто не погиб. Даже эльфик оказывается не лапшёй, а орлом, и ярко-белой краской рисует надпись "Опасно. Не влезай, убьёт!" на стене, где Дробильщик метр за метром поглощает конвейерную ленту с сырьём (а где-то внизу, под полом, где у Дробильщика клоака, выпускает наружу, что твой Уроборос), там предшественник ушастика сделался лапшёй в буквальном смысле слова.
Будиль внимательно следит за этим собственными глазами, она, чтоб поглядеть на новеньких, поменялась местами с флегматичной Ребеккой.
Развязно, руки в карманах, спускается по лестнице Боссе.
Он по-волчьи оглядывается, затем оценивающе рассматривает новичков. Пружинистому дёрганому уродцу он предпочитает задумчивого, погружённого в себя блондина.
- У меня только один вопрос, - хлёстко кидает Боссе, - и на него нужно ответить. Сразу. И честно. Что у тебя есть ценного?
- У меня? Да ничего нет. А что тебе нужно? - после двухсекундной задержки лепечет новенький.
- Я сейчас советую тебе не врать, если дорога жизнь. В приюте добрые нянюшки пичкают отбывающих на работы всяческим барахлом, которое тебе здесь не нужно. Так что зубы мне не заговаривай. Посмотри по сторонам, что ты видишь?
Беловолосый в растерянности крутит головой.
- Ничего такого. А что я должен увидеть?
- В том то и дело, что ничего. Но за тобой сейчас наблюдают двадцать моих корешей. Они стоят на стрёме и ждут моего сигнала. Никто из взрослых не пройдёт сейчас мимо них. Так что тебе не спастись. Отдай всё, что у тебя есть, или исчезнешь без следа. Да хотя бы в этом Дробильщике.
Беловолосого сковывает ужас. Отодвинув друга, вперёд выступает эльфик.
- Я понял, ты не хочешь с нами дружить, но любишь всякие штучки-дрючки. Мне понравилось, как ты строишь из себя самого главного, ради шутки поддержу твою игру. Ох, мне так страшно, благородный дон разбойник, возьмите наши драгоценности, только пощадите наши жизни!
Рисовальщик корчит подряд три гримасы, от которых в более благополучное время можно было надорвать животики. Притихшие поблизости дети украдкой смотрят за происходящим, изо всех сил стараясь не привлечь к себе внимания хулигана. То есть не отсвечивают. Эльфик вытаскивает из-за голенища тряпочку, а из неё - кулон блестящего металла. На коленях в судорогах ползёт к вымогателю с брюликом на протянутых руках.
- Ты такой ржачный клоун, эльф, - цедит Боссе, - я люблю посмеяться, и на этот раз я сохраню жизнь тебе и твоему тюфяку. Хочу предупредить, учти, это не угроза, а дружеское предупреждение - вы двое меня сильно разочаровали.
Цапнув цацку, Боссе небрежно бросает добычу за пазуху, цыкает слюной через дырку в зубальнике в недра Дробильшика и отваливает.
Видя, что четверть сотой бригады таращится на него с раскрытыми ртами, художник на цыпочках, как балерина, семенит в центр пустой площадки под луч прожектора.. Он стягивает воображаемую шляпу и метёт решетчатый пол несуществующим павлиньим пером. Шуточно кряхтит, разгибаясь из поклона, и оправляет нахлобученный головной убор. Непослушные поля никак не развернутся залихватским манером.
- Пьеса окончена, почтеннейшая публика! Ждём вас (и ваши денежки) завтра на том же месте. Варьете Нильса и Гедобальда любит вас всем сердцем и поднимет свой занавес в известный час!
***
В очках круглолицего мальчика чернеют строки "О курках и спусковых крючках" Дринкельива.
- Есть что почитать?! - гаркает в ухо книголюба Будиль.
Труфаст подскакивает на месте, решив, что это Боссе и его воображаемая банда налетели с погромом в тайный закуток служебных помещений Завода, где за долгие ночи любовно собрана крошечная, но от того только более дорогая библиотека. Когда Труфаст видит, что это лишь (лишь?) Будиль, гримаса отчаяния растворяется на пухлом лице, уступая место румянцу застенчивости.
- Ты на самом деле хочешь читать? А что ты хочешь прочесть? - Сердце рыцаря оглушительно стучит под свиной грудью.
- Ну как же. Про самое-самое важное! Почему так устроен мир. Откуда мы взялись. Куда уйдём. Книга ведь источник знаний? Ты, наверное, всё это отлично знаешь. Так расскажи мне.
Половинку минуты пурпурноухий библиофил не может совладать с комом в горле, но сделав над собой усилие, осёдлывает конька. Галстук из обрывка шейного платка церемонно расправлен, сутулая спина разогнута, взмокшие вдруг руки приглаживают прямой пробор. Тайком рисуется руна Ансуз. Труфаст на вес золота ценит каждый шанс прочитать лекцию.
- Академическая наука установила, что великий Один в известном году принял волевое руководящее решение и, опираясь на силу младших богов и богинь, привлёк в Вальхаллу необходимое число рабочей силы из Хеля. Это ознаменовало новую эпоху жизни Вальхаллы. Все мы знаем, что магическое равновесие подверглось угрозе, когда, после долгих веков налаженного бытия поток геройски павших воинов из Митгарда, сиречь мира людей, нашей прежней родины, увечился на триста, а спустя недолгий период на пять тысяч процентов. Разумеется, даже волшебная сила Асгарда не в состоянии была обеспечить огромное и всё прирастающее число героев снаряжением надлежащей престижности и яствами для пирований, дабы они могли биться и застольничать. В вечном, заостряю на этом внимание, вечном режиме. Наш верховный бог и Владыка, разумеется, не стал отступать от избранной Асгардом линии, менять условия загробной жизни храбрых воинов, и на его гений, пронзив лучом мысли бесконечность мириадов Вселенных придумал решение проблемы. Была создана Черная Ладья - магическое транспортное средство, на котором мы, простолюдины, даже пытливые учёные, попадаем Хеля в Вальхаллу, чтобы послужить Одину. Разумеется, волшебство, пусть и такое сильное как чары Чёрной Ладьи, может перенести в Вальхаллу только того смертного, который пал насильственной смертью. То бишь - убитого. И, само собой разумеется, на таких смертных не распространяется бессмертие Вальхаллы, ибо полноценных геройски павших в бою воинов среди привезённых из Хеля нет - они попадают в Вальхаллу автоматически, посредством Валькирий. Таким образом, становится возможным производство обмундирования, оружия, выпивки и жирной пищи в промышленных масштабах. Благо выяснилось, что нижние уровни Вальхаллы обладают запасом всех необходимых полезных ископаемых. Где и была сосредоточена индустрия. Наш гениальный божественный повелитель приказал также своим лучшим колдунам доставлять в Хель представителей зверорас и магических рас, и таким образом в короткий срок была решена проблема организации сельского хозяйства на скальных плато и...
- Что бывает с теми, кто погиб в Вальхалле в бою?
- Ты подкалываешь? Нету никого, кто бы этого не знал. Возрождаются воины, конечно. Пируют и снова бьются. И не перебивай, я ещё не закончил...
- Нет, с теми, кто не может возродиться что будет?
- Все воины Вальхаллы возрождаются пав в битве.
- Да нет же. Если в битве падёт совсем не воин Вальхаллы? Простолюдин. Что с ним тогда будет?
- Ой, ты запутала понятия. Битва это только для воинов, поэтому я сначала тебя неверно понял. Простолюдины не могут участвовать в битвах. Никогда такого не было. - Ботаник задумался. - Нет, никогда. Даже если Драккарный Флот бомбардирует крепость и погибает гражданская обслуга - то они просто умирают - это суть жертвы среди мирных жителей.
- А если смерть в бою в драке?
- Будиль, я понимаю, тебе нравится придумывать факты под свою гипотезу о возрождающихся вопреки установленным Асгардом магическим законам простолюдинах, но эта твоя теория, она ошибочная. Говорю сразу, чтоб ты не мучилась зазря, носясь ней как дурак с писаной торбой. Убитые в драке простолюдины не возрождаются. Это просто смерть от убийства.
- Что же, ничего волшебного не случится?
- Какое тут может быть другое волшебство. Уже имеется волшебство, на котором построены непреложные законы нашего мира, что может пойти по-другому? Если простолюдин умирает, не важно как, по любой причине, то он мёртв. Не возрождается. Из Хеля привозят замену.
- Что, совсем ничего?
- Ничего. Любой простолюдин, я ты, да кто угодно, просто умрём и все тут.
- Ничего-ничегошеньки? И ты совсем не веришь в сказку?
- Да, Будиль, ничего. Я бы хотел верить во что-нибудь такое фантастическое, может мне бы от этого легче жилось, но это просто глупо.
- Вот и плохо. Ну, сиди-читай дальше.
Будиль с ухмылкой гасит свечку лектора и швыряет в штампованное жестяное мусорное ведро стиля "фэнтези".
Когда девчушка выбирается из укрытия и бросает прощальный взгляд на Труфаста - картина прежняя, тот выудил и разжёг огарок, продолжает читать.
Перед тем, как совершить вылазку за замеченным недавно пищевым тайничком, Будиль решает навестить своё собственное любимое и обожаемое тайное место. Погром тайной библиотечки книжника Труфаста Боссе - реальная угроза. Будиль таких вещей не опасается. По крайней мере её, в её тайном месте хулиганы никогда не беспокоили. Будиль ощупью, не желая расходовать перед охотой на тайничок магию, идёт об стенку наклонного тоннеля. Боссе и днём не любит эту дорогу в пропасть, а во время ночного отбоя ни за какие коврижки шагу сюда не ступит.
Будиль минует площадку, которой заканчивается тоннель, и по неприметным уступам выбирается на пятачок снаружи. С площадки каждый день сбрасываются в пропасть нижних пределов Вальхаллы заводские отходы и нечистоты. Никто и никогда не слышал звука удара при падении, хотя многие, чаще всех любознака-Труфаст, до десяти минут ждали.
Десять минут Будиль одна-одинёшенька ожившей горгульей сидит снаружи гигантской скальной стены, внутри которой приютил циклопическое тело Завод. Глядит то вверх, туда, где смыкаются пики и гребни скал, а когда затекает шея и вырывается вздох разочарования - вниз, в синий мрак, полный неизвестными ужасами и обсыпанными мусором чудовищами нижних пределов.
Через десять минут девчушка различает в сумерках белесое пятно. Льняная голова высунулась из скалы на всю длину тонкой шеи.
Мальчик уже готов смириться с тем, что сбился со следа, и пришёл сюда по ошибке. Льняной чуб исчезает в недрах Завода, когда Будиль подаёт голос.
- Хочешь, расскажу секрет?
- А? - вздрагивает мальчик.
- Тебя зовут Гедобальд? Или Нильс?
- Нильс.
- Карабкайся сюда, Нильс.
Пять минут уходит на то, чтоб показать все нужные уступы, и вот беловолосый мальчик доставлен на пятачок.
- Подними голову. Нет, наклони по-другому. А лучше встань на моё место.
Девчушка заходит Нильсу за спину. Тишину над бездной нарушают только капель сталагмитов и их дыхание. Будиль берёт лицо мальчика в ладони. Нильс позволяет девчушке, как цирюльнику ворчать головой.
- Это... Звезды! Это ведь они?
***
Недра Вальхаллы не знают погодных сезонов, а вот бури тут случаются.
В один из дней, который можно назвать, прекрасным, одним из череды прекрасных дней, когда Нильс, Будиль и Гедобальд сообща, что твои Три Поросёнка, боролись за жизнь в загробном мире, буря поднимается знатная.
Боссе рычит овчаркой. Он даже спускается к пропасти, за шиворот, одного за другим вытаскивая троицу на основной этаж. Половина сотой бригады уже спной спешно собрана на погрузочной площадке перед надсмотрщиком Стеном. Их поднимают на лифте. Будиль не помнит, как выглядела поверхность Завода в тот единственный раз, когда она её видела, но готова биться об заклад, что выглядела она лучше, чем сейчас. Сейчас здесь ад кромешный - из навёденной тёмными тучами тьмы вихри выносят бочки, при всполохах молний отлично видно, как обретшие крылья бочки и обломки тарных досок размётывают взрослых рабочих как котят. Рабочие под бичами своих надсмотрщиков отчаянно и тщетно пытаются закрепить продукцию, аккуратно сложить как карточные домики постройки, иначе минимизировать ущерб. Наконец, оскалившийся Боссе и и обливающийся потом от усталости и страха Стен пригоняют детей к их участку работы.
Взрослые рабочие откатывают бочки пива на край самой большой складской площадки. Самые дюжие из их разбиты на четыре группки по углам площади. Пот льёт градом, трещат жилы, истончается над вздувшимися мускулами кожа - рабочие удерживают четыре тугих как струны троса и когда их усилия превозмогают на миг притихшую коварную стихию, из тьмы над головами рождается цеппелин.
- Крепить! - сорвавшись на визг, вторит ему Боссе.
Дети по цепочке передают один другому пневмомолотки.
Подлая буря показывает настоящую силу и только что вбитые скобы будто оборванные пуговицы вылетают из пола. Цеппелин в танце смерти волочёт рабочих к обрыву. Свищут бичи.
Оглушительный взрыв. Цверг в шлеме сапёра выглядывает из пролома в полу. Он потрясает заступом, ветер вырывает из уст и уносит вопль торжества. Пятеро цвергов косолапо выбираются из пролома, освобождая дорогу Крану. Клич радости рабочих при виде этой подмоги не способна заглушить никакая буря. Силачи резво тянут летательный аппарат, цверги ведут техночудище к ближайшему тросу и в этот момент сразу же за громом, ещё более оглушительный взрыв, и слепящая вспышка, запах озона, а сразу за ним - сгоревшей плоти. Свободный фал с гадким щелчком разбрасывает убитых рабочих, цеппелин кренится. Он словно открывает в себе второе дыхание и вновь начинает выигрывать ужасное перетягивание каната.
Цверги сориентировались и ведут Кран уже к другому тросу. Машина упирает подкованные лапы в пол, тянет баллон книзу. Бригада Стена бросается крепить каждый отвоёванный кусок. Перевес и победа.
***
Наскоро собранный цвергами лифт поднимает из пролома шарообразное существо. Будиль решает было, что это ещё один Кран, присланный с опозданием - цеппелин уже пойман и стреножен, однако это не Машина. Второй порыв - принять визитёра за гигантского индюка, но Стен бросается к гостю с криком:
- Господин Исполнительный Директор!
По сравнению с Директором Стен - кипарис. Самоходная тележка, на которой восседает начальство, поднатуживается, свистит клапанами, щёлкает зубчатыми колёсиками и, собравшись духом, преодолевает засыпанный обломками путь до гондолы. Стен семенит впереди, успевает расшвыривать нетяжёлые обломки и стряхивать сор с великолепного костюма тройки, в котором мог бы щегольнуть и Кран.
Мягко, на гидравлике, опускается люк. На замаскировавшийся под руины Завод ступает нога в зверски начищенном сапоге цвета антрацита (Будиль никогда не слышала о сапожном Заводе, но уверена, что он есть). За ногой появляется её обладатель, прекрасно сложенный высокий мужчина в расшитой золотыми и серебряными нитями красно-белой парадной форме и при церемониальном мече.
"Полковник", шепчет слева от Будиль рабочий с разодранными в хлам ладонями и предплечьями.
Следующий пассажир, точнее пассажирка, забивает по ажиотажу даже настоящего полковника. Рабочие поспешно подавляют свист и улюлюканье. Поискав глазами друзей, Будиль замечает, что они тоже разинули рты. Полковник подаёт руку и помогает выйти из цеппелина - Валькирии. При всей своей божественной красоте, тонкости-гибкости стана, налитости форм.
Шарообразный директор с улыбками и поклонами приглашает избежавших кораблекрушение нырнуть на лифте в вглубь Завода и пропустить по стаканчику продукции. Он что-то шепчет Стену, толстяк отделяет четверых ребят - Нильса Будиль, Гедобальда и Труфаста, подталкивает их следом за авиаторами. Остальных ремонтников Боссе уводит к погрузочному лифту.
Гости, хозяева и сервы наполняют кабинет Исполнительного Директора. Скатерть накрывает стол переговоров, стоящий у широкого окна, из которого виден целый цех. Надсмотрщик швыряет Будиль и Труфасту кольчугу:
- Живо прибейте сюда к сиденью!
Обитое кольчугой кресло Стен придвигает полковнику.
- Пожалуйте, господин.
Нильс и Гедобальд, которых Будиль потеряла было из вида, возвращаются из лаза, ведущего на кухню с пивчком и снедью.
Спустя час четверо ребят могут смело вписать в трудовую биографию опыт работы официантами.
Валькирия тянет пиво и мило улыбается.
Полковник Армии Вальхаллы рассказывает об итогах сражения с Драккарным Флотом. Что Флот был на сей раз разбит, все уже знают, но подробностей известно мало, так как простолюдины, оказавшиеся в театре военных действий, ничего уже не могут поведать.
- Тысячи мёртвых тел! Разорванная на куски плоть. Люди изрезанные, размозженные, взорванные, сгоревшие. Вся партия Ворона полегла. Представляю, как они будут молить о матче реванше, как только флотские колдуны выведут их живёхоньких из храмов и приведут в порядок. - Размахивает руками воин, роняя пьяные слюни.
Валькирия снисходительно жмурится, как большая и ласковая, но в любой момент могущая стать смертельно опасной, кошка.
- К сожалению, нам пора. Нельзя опаздывать - я сопровождаю госпожу Валькирию на бал, который наш великий повелитель Один даёт по случаю ... Чу! Это разговор не для всех ушей. Как же мне жаль с вами расставаться. Если б вы были воинами, я бы убил всех вас в честном бою, а когда вы воскресли, напился бы с вами до помрачения ума. Но не печальтесь, своих следующих противников я прикончу, с мыслью, что это вы. Как если б это были вы. Уже на следующей неделе и займусь. Не откладывая дела в долгий ящик.
- Война не станет сама себя воевать, - Усмехается Валькирия сквозь стекло стакана.
Её внимание привлекает движение в глубине молчащего цеха.
Помаленьку все перехватывают взгляд гостьи в сверкающей кирасе. Мелькает тень. Тень превращается в гибкую стальную Машину. В десяток кошачьих прыжков механический хищник преодолевает путь через ряды станков и до лестницы, поднимающейся из цеха в кабинет. спускается с крыши по башенкам завода. Металлические когти втягиваются в лапы, механизм грациозно ложится на пол. Смертоносные ноги складываются, кабина мягко звякает о решётку. Люк Машины откидывается по последней моде вверх и немного вбок. Заводское начальство шумно выдыхает, гремят стулья, расчищается место за столом. Гедобальда гонят за чистым прибором. Высокого стройного светловолосого мужчину в сером костюме и сером плаще усаживают во главе застолья.
- Довольны ли гости тем как мои их приняли в злосчастный час? - осведомляется глава Завода, после того как дожёвывает символический кусок пищи.
Так как полковник уже не вяжет лыка, отвечает Валькирия.
- В целом неплохо, мэтр. Скромно, сермяжно, но есть в этом какая-то прелесть - отдохнуть от блеска Асгарда и суеты Митгарда в вашем первобытном краю. Надеюсь, мы своим внезапным появлением, свалившись в полном смысле слова, на голову, не доставили вам излишних хлопот?
- Нисколько, о чём речь. Дщерь Одина может рассчитывать на все ресурсы вверенного мне предприятия. И даже на большее.
- Держите себя в руках, мэтр.
- О, не подумайте ничего такого. Это всего лишь невинная оговорка. Возможно, мои манеры оставляют желать лучшего, но это и не удивительно - откуда в нашем медвежьем углу набраться куртуазности.
- В таком случае вы прощены. Я даже позволю вам оказать мне ещё одну услугу.
- Я весь внимание.
- На память о сегодняшней ночи мне хочется забрать с собой сувенир.
- Всё что угодно. Разрешите дать маленькую рекомендацию - мои цверги на досуге обнаружили жилу прекрасных серебряных кристаллов. Ювелиры из них никудышные, однако, имели дерзость обтачивать камни и заключать в серебряные оправы. Премилые выходят безделушки. Конечно же, нет никакого сравнения с тем, что сверкает в Асгарде, но можно привязать к верёвке в нужнике, или где-то ещё.
- На самом деле, я уже присмотрела себе сувенир. Вот тот эльфийский чертёнок. Вы окажете мне большую любезность, отдав его. Очень он у вас замечательный.
***
Заученным движением Стен отрывает Гедобальда от земли и швыряет в гондолу. Госпожа Валькирия машет ручкой.
Прежде чем разум Будиль осознаёт, что произошло, цеппелин с именем "Сляйпнир" на борту поднимается на крейсерскую высоту.
Нильс смертельно бледен. Будиль трясет, чуть не клацают зубы.
Надсмотрщик Стен предоставляет их самих себе и возвращается пьянствовать с начальством.
Лифт останавливается на нижнем уровне. Будиль, повесив нос, возглавляет троицу. Погрузочный цех пуст и сумрачен. Девчушка подходит к люку в коридоры ремонтников, откручивает вентиль, откидывает крышку - что жутко больно рассекает ей висок и сбивает с ног.
Будиль открывает глаза и вскрикивает. По шее течет кровь, в голове страшный гул, все слышимые звуки двоятся и троятся.
- Не спеши, братишка.
Будиль вскрикивает снова - это голос Боссе.
- Не делай ничего плохого, - лепечет Труфаст.
- Ты можешь идти, четырёхглазый, мне до тебя дела нет. А вот мелкий пусть останется.