Пишу тебе в этот жаркий день, чтобы рассказать о необыкновенном событии, происшедшем со мной давеча. Я уверен, что тебе будет интересно, но, возможно, ты решишь, что я немного неважно себя чувствую от жары. Но, друг мой, уверяю тебя, что все произошедшее - совсем не мои вымыслы. А если и вымыслы, то я об этом не знаю.
Как ты замечала, я люблю работать ночью. Ночью всегда пишется лучше, ровнее ложится слог, приятнее попивать чай, пока раздумываешь над содержанием написанного. Да и летом практически невозможно работать днём! Никакой прохлады и свежести.
Но, видишь, мой милый друг, я тебе пишу даже тогда, когда мне обычно не пишется. Стало быть, ты понимаешь, как взволновало меня произошедшее.
Впрочем, я рискую быть проклятым тобой за неторопливость и массу отступлений, потому лучше начну.
Как обычно я засиделся допоздна, причём настолько, что скоро начало бы светать. Но я был в самом расцвете духа и уже почти закончил работу и намеревался поставить чайник, чтобы выпить чаю, или, может, заварить трав.
Я пошел на кухню, где была открыта форточка. Ты не представляешь, Ангела, как мне радостно было вдохнуть ночную прохладу, еще и с царящим в душе предвкушением чая, который, как ты знаешь, я люблю.
Поднеся спичку, чтобы зажечь огонь, я обернулся и тут же её выронил (тут, надо сказать, хорошо, что ничего не поджёг), потому что в форточке, точно внезапный кот, сидел демон.
И если ты станешь настаивать на том, что это все же был кот, образ которого был подогрет моим воображением, то я тебя спрошу, умеют ли коты летать, ибо восьмой этаж - это не шутки.
Ко мне часто прилетают на огонёк комары и мотыльки, некоторые из них даже приводят своих друзей. Но демоны! Это нечто необычное, надо сказать.
Должен заметить, во избежание недоразумений, что в моей форточке сидело не чудовище совсем, его глаза разумели. Потому я не нашел ничего лучшего, как спросить:
-Изволите ли чаю?
Ангела, ты, возможно, осудишь меня за такую фразу для начала разговора, ведь это совсем некультурно: не поздравствоваться, не поинтересоваться самочувствием, а уже просить за стол.
Но не ругай меня сильно, мой друг. Во-первых, демону следовало бы самому представиться. Да и кто знает, как у них заведено общаться? Я не имел опыта ранее. Тем более мне простительно, что демон тот час же ответил:
-А какой у Вас есть чай?
Стало быть, я поступил верно.
-Черный, каркадэ, сбор трав могу заварить, коли желаете-с.
-Благодарствую, но, возможно, Вы знаете, что не все демоны любят не все травы. Потому буду благодарен за чёрный чай.
На сей раз я все же зажег огонь и поставил чайник. Сев на табуретку, что я счёл возможным, как хозяин дома, я скрестил руки и смотрел на моего гостя. Даже я скажу так - уставился на него.
Он молчал.
Настенные часы показывали начало четвертого, я слышал, что к этому времени вся нечисть убирается с нашего мира в свой, и с моей стороны было достаточно бестактно спросить:
-Стало быть, Вы скоро уйдёте?
-Если Вы выгоняете... - чинно и скромно ответил демон, всё еще сидевший на прежнем месте. Наверное, ему там понравилось. Я снова подумал про кота, а мой гость, казалось, это понял, и достаточно мило и иронично улыбнулся.
-Нет, что Вы, что Вы. Мне крайне интересно было бы принять Вас и на более длительный срок.
"Что за странности!", - наверняка воскликнула ты, прочитав эту мою реплику. Да, возможно, я не приглашаю всех людей в свой дом, но демон мне и правда нравился. Можно даже сказать, он располагал к себе.
Тем временем вода закипела, и я налил чаю себе и ему. Пришлось подавать чашку прямо в форточку. Вот уж, диковинка!
Ах, моя дорогая Ангела, я ведь тебе совсем не дал описания моего визитёра! Сейчас заполню этот маленький пробел.
Как ты уже, наверное, поняла, он помещался в форточку. Он был сродни тем существам, которых называют горгульи, я имею ввиду, по строению тела. Но лицо его было совершенно иное! В нём было что-то сходное с этими статуями на соборах, но только тем, что оно казалось выгравированным, каким-то мифическим и харизматичным. Это не было совсем антропоморфное лицо, но и не было оно абсолютно животным. Глаза были, словно угли - так они горели внутренним светом, на деле же они были желтыми, совершенно не светящимися, в них не отражались ни муки ада, ни моя душа. В них отражалась кухня.
Его лапы или ноги (я не знаю, как корректнее будет сказать) были согнуты немного наподобие того, как их сгибают лягушки. Демон был без шерсти, однако, это можно было бы едва ли назвать кожей. Вот оно, главное сходство с горгульями - на вид он был немножко каменный.
"Как это, немножко каменный?", - уверен, что спросишь ты. Но тут, моя Ангела, слог мой бессилен; тут явить тебе это могут только глаза. О, если бы ты была здесь в ту ночь! Возможно, когда-то нам посчастливится вместе встретить его, тогда я тебе точно напомню, что вот оно, то, что я имел ввиду.
Руками или передними лапами (я все же буду говорить руками) он держал чашку, пальцы его были тонкие и очень выделялись суставы.
-Сударь, как Ваше житие? - учтиво спросил он.
-Не жалуюсь, милейший. Правда, душевный друг мой далеко, но это ведь поправимо и не навсегда.
Я не мог не вспомнить о тебе, Ангела. Наверное, это потому, что я и не мог о тебе забыть. О, не говори, что я чересчур пафосен, и что не надо таких громких слов! Коль не могу я тебе говорить их в глаза потому, что просто не нахожу их в тот момент, то я напишу то, что сказал о тебе демону. Думаю, их роду свойственно понимать чувственный мир человека, а, может, они и сами склонны к подобному.
-Милейший, не извольте думать, что я к Вам пришёл из опостылевшей рутины, ради забавы или издёвки. Отнюдь! Пришёл я к Вам за услугой, и, конечно же, буду почитаться Вашим должником, коли поможете мне.
-С радостью выслушаю Вашу просьбу и буду рад подсобить, если это, конечно, не касается добычи невинных душ для каких-то инфернальных целей.
-Да что ж Вы, в самом деле, такое говорите! Право, многие люди начитаются художественной литературы и мифов, а потом считают, будто так оно и есть. Но, позвольте, Вы же не верите, например, в зелёных человечков.
-По правде говоря, и совершенно не желая оскорбить, я раньше как-то и в Вас не очень верил.
-А в меня не надо верить. Я достаточно уверен в себе, - скорчив полную достоинства мину, произнёс демон.
-Что же Вы от меня хотите?
-Мне нужен Ваш литературный талант, сударь. Но не беспокойтесь! Только на время, и только под Вашим надзором.
Меня немного напугала данная перспектива. Ангела; мне вообразилось нечто, подобное высасыванию душ! Но демон тут же добавил:
-Для осуществления временной передачи таланта мне необходимо Ваше рабочее перо.
Ох, как я разочаровал демона, когда сказал, что давно не пишу от руки, что у меня есть компьютер, и что, возможно, компьютерописи мои совсем даже горят! Но он тут же нашелся с новым решением:
-А как насчёт Вашего кресла, в котором Вы сидите, когда пишете?
-Что ж, это вполне доступно. За многие времена вещи для сидения и лежания мало изменились.
-Это всё потому, что изменилось сознание человека, но никак не тело.
О, как мне нравилось с ним беседовать! Казалось бы, ничего примечательного не поднималось в наших разговорах, однако, мне было легко и приятно, я был даже крайне польщен (это именно то чувство, которое наиболее сильно меня обуревало).
-Позвольте спросить, зачем же Вам понадобились мои способности?
-Талант, сударь, талант, а не способности. Понимаете, у меня есть некоторые люди, которых я должен вдохновить своей речью. Но сам я красноречив до определённого предела. Тут без Вас не обойтись. Это нужно для дела, для работы, если хотите.
Как не помочь, Ангела? Я, конечно, с трудом считал себя уж настолько талантливым, но не мог сеять сомнение в глазах просящего.
-Пользуйтесь моим креслом, будьте так добры!
-Что ж, чтобы быть полностью в Вашем доверии (а то мало ли, какую литературу Вы читали), я прошу Вас подписать сей документ, в котором подтверждается Ваше согласие на временное использование Вашего таланта.
Откуда-то из-за уха он извлёк бумагу, которую я и подписал. Обычной ручкой, мой милый друг, никакой крови!
Демон сел в моё кресло и попросил меня сесть рядом, но не смотреть за процессом его работы.
Он удобно расположился, минутку посидел просто так, мне казалось, что он "впитывает талант" таким образом. Потом, достав бумагу и перо, опять же, из-за уха, он начал что-то писать.
Ангела, смотря в его глаза на протяжении нашей встречи, разговаривая с ним, слушая тембр его голоса, и вдумываясь в реплики, я пришёл к выводу, что мой гость немножко лукавил. Ему льстил тот образ из "художественной литературы", которого мы начитались и в который верим. Я даже склонен предположить, что он вполне мог бы напечатать свою речь на компьютере, но хотел придать важности и особой атмосферы своему присутствию и делу.
Я сидел подле него, как и обещался, я не следил за процессом. Однако же, разок я взглянул на то, что он пишет. Милый мой друг, это была вовсе не речь, вовсе не ободрение для определенного круга лиц! Это было ободрение и восхищение, адресованное некоей Анжелине.
Оказывается, я был прав, когда подумал, что чувственный мир доступен им в той же мере, что и нам. Это было совершенно любовное письмо, дорогой мой друг. Он выражал свою суть через слог, чтобы передать её через расстояние, помочь глазам узреть то, что было невидимо на данный момент.
Но я лишь слегка улыбнулся незаметным дрожанием губ, и снова сделал вид, что не наблюдаю.
Демон закончил свою работу, попросил у меня спички, усадил меня в своё кресло, написал на мною подписанной бумаге "договор аннулирован" и сказал, что мой талант ко мне вернулся, правда, есть вероятность того, что пару часов я не смогу его использовать в полной мере.
Он, что было силы и его личного красноречия, благодарил меня. Потом он сказал:
-Друг мой (позвольте же Вас так называть теперь), как я уже говорил, я Ваш должник. И, если у Вас есть какое-то желание, которое я могу исполнить прямо сейчас, то впору его выразить. А коли нет, то я исполню его, как только оно появится.
-Есть, конечно же, есть! - с жаром воскликнул я.
Потом я озвучил своё пожелание. Демон отнесся к нему крайне положительно и, я бы сказал, понимающе, заверив меня, что исполнит. Еще раз поблагодарив, он сел на форточку, и там и сидел со свое рукописью в руках. Я отвернулся за чашками, с намерением предложить еще чаю, но его уже не было.
Моя милая Ангела, как бы мне хотелось, чтобы в тот момент ты видела моё лицо! Оно было абсолютно свежо и радостно, кроме того, свет восходящего солнца придавал ему лучезарности и мягкости.
После я прилёг на пару часов, но долго спать не мог. Проснувшись в это жаркое послеполуденное время, я немедля решил писать тебе. Вернулся ли вполне ко мне мой талант, судить тебе. Впрочем, мне не придется долго ждать, ведь перед тем, как сесть за письмо, я получил звонок от тебя, оповестивший, что ты приезжаешь завтра. И, мой милый друг, если бы не он, то, возможно, эту историю я счёл бы своей фантазией или же такой небылицей, что рискнул бы её озвучить только в произведении, но никак не в письме к тебе. Твоё прибытие дает мне уверенность в её реальности, а написанное на бумаге изложение позволит тебе переосмыслить эту историю, когда ты вдоволь натешишься с моей фантазии и впечатлительности.
Ах да, мой друг, когда демон занимался изложением своей души, у меня в голове непрестанно вертелась мысль: "Почему же всё-таки я?". Словно вынырнув из иного измерения, демон, молчавший всё остальное время, произнёс: "То, что находится внизу, соответствует тому, что пребывает вверху; и то, что пребывает вверху, соответствует тому, что находится внизу, чтобы осуществить чудеса единой вещи" *.
Теперь, моя милая Ангела, я завершу своё письмо и уповаю на то, что, как и всегда, твоё нежное сердце примет его слова как часть меня самого, и, конечно же, как часть того, чем являешься ты.