"В целом с вашей статьей я согласен, но сама тема для меня не актуальна", - часто пишут в комментариях Баландину, для которого немедленное примирение евреев и русских - архи/актуально. Повторю, мне нравится все, что делает Баландин. Правда не всегда нравится - как он это делает. Непременно должен быть такой человек, который просто пытается развести всех по углам. Поэтому к нему надо просто прислушаться. Хотя я считаю, что чем меньше в частных беседах мы будем говорить о чьих-то национальностях, тем бессмысленнее будут все попытки кого-то примирить или поссорить.
Мирись-мирись, больше не дерись! Вот мы опять все в младшей садиковской группе, а правильный мальчик Сережа Баландин всех нас показательно мирит.
* * *
Ладно, терпит его ведущий - его дело, пусть "уважаемый государственный деятель" говорит сам, что хочет, раз ему дали право говорить - "мели, Емеля, твоя неделя". Но Емеля и не думает высказываться ни по "тяжелой проблеме", ни по какой-либо еще, вместо этого он нападает на других участников, как будто в их существовании и присутствии в данной аудитории и состоит "тяжелая проблема". Хорошо, пусть так, но это опять-таки "проблема" Емели, пусть он сам ищет ей решение, но кто принуждал Назарова отвечать на емелины вопросы - это мне не понятно. Нельзя было вообще начинать разговор с Барщевским, пока тот, во-первых, не извинится (в положении бойкота можно обращаться к кому угодно: к ведущему, к участникам, к публике, но только не лично к Барщевскому, и не упоминать его имя иначе, как в третьем лице), а во-вторых, пока он сам не выскажется, в чем он видит проблему и видит ли ее вообще. Здесь, например, можно было бы ответить так: "Я свое мнение высказал, теперь очередь г-на Барщевского". Когда есть оба, пусть и разных, мнения, их можно сравнивать, если же представлено только одно, то всегда будет игра в одни ворота. Как можно вести диалог с оппонентом, не выяснив его позицию? - Это серьезная ошибка Назарова.
Барщевский его спрашивает: "у меня к Вам вопрос - просто, чтобы понимать, в одной или в разных плоскостях мы будем разговаривать". Я бы ответил так: "Извините, инициатива разговора не моя, тему предложил г-н Стешин, она им была объявлена участникам заранее, потому я думаю, каждый, прежде чем давать свое согласие на дискуссию, должен сперва разобраться, так ли он понял тему и правильно ли определил для себя, позицию какой стороны в диалоге собирается занимать, - это и есть "плоскость" всякого разговора. Что касается меня, то я свою позицию уже определил, хотелось бы теперь познакомиться, с кем имею честь говорить, и кто здесь представляет противоположную сторону". Если нет субъектов диалога, то не может быть и никакого диалога вообще, если ты никого не представляешь, то уйди домой или займи место зрителя. Но этого высказано не было, и Назарову пришлось отвечать на идиотские вопросы Барщевского: ""еврей" - это кто?", "Ваша - это чья?", "А Вы меня относите к евреям?", "Кого "вас"?", ""считают нас", то есть вас. Это кого?" и т.п. Будь Назаров еврей, он бы, конечно, повел бы себя иначе. Где вы видели еврея, отвечающего на подобные вопросы? Такого себе и представить невозможно, в лучшем бы случае еврей ответил бы "по-еврейски", т.е. вопросом на вопрос, и вопрос, скорее всего, был бы к ведущему: "Скажите, здесь Барщевский выступает как равный участник диалога или он, неизвестно по какому праву, решил, что ведет допрос на суде? Если участник, то какую сторону представляет? Между кем и кем идет диалог, если он сам не знает, кто "мы", кто "вы"?"
Говорят: "где два еврея, там три мнения", а вот там, где еврей и русский, там всегда одно мнение, причем, это мнение русского - интересная арифметика получается, не правда ли? В итоге, в настоящем "диалоге" была, по сути, представлена лишь одна сторона в лице самого Назарова, который пытался говорить от имени "нееврейских народов", имеющих определенные претензии к "еврейским организациям". Представители же "еврейских организаций" в лице Александра Бороды и как бы "нейтрального" адвоката Барщевского, напрочь отвергли существование какой-либо проблемы, тем более наличие "стены между русскими и евреями", о которой говорил в начале ведущий. Другие русские участники дискуссии - Александр Дугин и диакон Кураев также отреклись от проблемы, у них-де никаких споров с евреями нет. Все довольны, все смеются, кроме одного "недовольного" Назарова, вокруг которого тут же выросла стена непонимания и извращения.
Дугин, например, сказал: "...я хотел бы вернуть вас к такому моменту, что мы обсуждаем факт: молодой человек, который ворвался с оружием в храм...". - Дугин оговорился, ему следовало бы сказать не "я хотел бы вернуть", а "я хотел бы повернуть", и он таки повернул разговор на "проблему", которая, по сути, ни у кого разногласий не вызывала, и ушел от того острого вопроса, который был поставлен ведущим на обсуждение. Впрочем, относительно "тяжелой проблемы" он тоже высказался, правда, видит он ее не в еврейском вопросе, а в русском вопросе - русские-де мешают евреям нормально жить в России, а не наоборот, вот его слова: "Это религиозное этническое меньшинство (евреев) живёт в контексте большого народа, который обладает определёнными религиозными, этническими, культурными установками, и тем самым, именно тем, что оно является меньшинством, оно имеет право на то, на что большинство не имеет. Право быть защищаемым, оберегаемым и охраняемым нашим большинством". - Скажите мне, Барщевского можно назвать "этническим меньшинством"? Он сам какие-либо особые "культурные установки" у себя признает? И были ли когда-либо евреи "меньшинством"? Отнюдь. Но даже, если и были, то от чего это "меньшинство" нужно "оберегать"? От критики? От Закона? От всеобщего равенства? Потому евреи и держатся за Россию, ибо знают, что нигде больше такого высокого социального статуса относительно коренного населения они не получат, даже в самом Израиле. Назаров здесь задал евреям риторический вопрос: "Вы хотели бы, чтобы у евреев в России были такие же права, как у русских в Израиле?", но можно было бы спросить и по-другому: "Вы хотели бы, чтобы у евреев в России были такие же права, как у евреев, выходцев из России, в Израиле?" Последние сталкиваются с ксенофобией со стороны сабр (коренных израильтян), особенно, евреев восточного происхождения, намного более нетерпимой, нежели у самых отъявленных антисемитов в России. Еврей еврея может убить только за то, что жертва посмела заговорить в кафе со своими товарищами на языке, непонятном убийце. В России бывают случаи насильственных действий против евреев, но насколько риск стать их жертвой возрастает для еврея попавшего в Израиль! - Даже нечего и сравнивать.
Конечно, кроме Назарова, были и другие участники, кто признали проблему, например, Андрей Савельев (депутат Государственной Думы от партии "Родина"), однако его мнение осталось неуслышанным и не было принято вместе с мнением Назарова как общая позиция русской стороны в диалоге с евреями. Особенность этого "диалога" в том, что евреи и никогда не признают в себе представителей еврейства, и не примут своих оппонентов представителями других наций. Они всегда предпочитают видеть в последних маргинальных одиночек, которых легко избивать всем кагалом. Я уже заметил, как бесятся мои еврейские оппоненты, когда я выражаюсь таким образом: "мы считаем...", "наша позиция такова..." и т.п.
На форуме газеты "Завтра" один еврей мне сделал замечание:
"Вы уже о себе во множественном числе? Типа, Мы, папа римский...".
На что я ответил:
"Что поделаешь, с кем поведешься, от того и наберешься. У евреев стоит многому поучиться, в том числе и говорить о себе "мы". Полонские, Зильберы, Барацы везде пишут: "мы полагаем", а не "я полагаю". Ну а мы что, рыжие, что ли? Почему же мы, христиане, не можем иметь нашу, христианскую, позицию и говорить: "мы считаем", несмотря даже на то, что сам Раб рабов Божиих (официальный титул Папы Римского) так о себе не говорит (Вы, видимо, спутали его с Николаем II). ...И кроме всего прочего, оригинальность саму по себе я вовсе не считаю каким-то достоинством, наоборот, настоящая истина она всегда универсальна, только ложь всегда "оригинальна", пусть даже истину не разделяет большинство, но это не значит, что оно не должно ее разделять. Как писал Жорж Батай: "Я стремился не к тому, чтобы изложить свои мысли, а помочь тебе высвободить из тумана неопределенности то, что думаешь ты сам"".
Значит, мы никто, одиночки, не имеющие право даже называться местоимением "мы". Хорошо, пусть так, но как же тогда нас можно причислять к "подавляющему большинству", которое, мол, "подавляет" еврейское "меньшинство"? Выходит, что "меньшинство" - это мы, и нам полагается, по словам Дугина, "право на то, на что большинство не имеет. Право быть защищаемым, оберегаемым и охраняемым нашим большинством", не так ли? Однако, оппонентам еврейской стороны не дают не только прав "большинства", но и "меньшинства". Заметьте, что здесь никто не спорит с "Назаровым и Савельевым" но только с Назаровым, как будто он один должен быть в ответе за весь еврейский вопрос. Здесь в ходу и argumentum ad hominem (перевод спора с предмета на личность оппонента) и даже прямой шантаж:
"...вот это "Письмо 5000", оно - больше, чем преступление!".
Когда Назаров возразил, что "Прокуратура так не сочла", "компитентный юрист" Барщевский разъяснил ему, что бывают "преступления" без состава преступления:
"Формально там состава преступления нет. Но жизнь всегда шире, чем право".
- Ну да, конечно, юрист учит жить не по Закону, а по "понятиям", "понятия" - они всегда шире, чем право.
Я думаю, неслучайно именно Назаров был выбран на этом "диалоге" в качестве мальчика для битья. Он удобный евреям "оппонент" - простоват, мало компетентен в еврейском вопросе, еврейские источники ему доступны только в переводе, что дает повод Барщевскому высокомерно его поддевать: "А Вы других книг в своей жизни не читали?", и к тому же он легко попадает в разные казуистические ловушки. Хотя Назаров и читал "другие книги" и часто их цитирует, это ему не помогает, ибо компетентность состоит не столько в знании многочисленных источников и обладании огромной базой данных, сколько в ясности понимания основной проблемы, которую профессионал-полемист должен уметь выразить в двух-трех словах. Так Савельев, в отличие от Назарова, может, и не читал "Шульхан арух", но подошел к вопросу экзистенционально: "проблема есть и субъекты этой проблемы есть. Есть русские, и есть евреи. Хотите ли вы или не хотите, знаете вы определение нации или не знаете, знаете вы определение этноса или нет - русские и евреи существуют. Они существуют по самосознанию и они различают друг друга по самосознанию". - Поди попробуй возрази. Впрочем, Савельева, так же как и Стешина, можно упрекнуть в отсутствии конкретики: "проблема, проблема", - хорошо, ну а в чем она состоит? Чего ты хочешь от евреев? Тебе не нравится, что они слишком много говорят о себе? И это все, в чем ты их обвиняешь? Не маловато ли для "проблемы"? Ниже Савельев, забывая сказанное, противоречит сам себе: "Русские и евреи в подавляющем своём большинстве живут, даже не спрашивая, русский живёт рядом или еврей. Подавляющее число русских и подавляющее число евреев не интересуются национальностью своего соседа. И только гиперактивное меньшинство превращает отсутствующую проблему в реальную. То есть вот эта проблема, проблема между русскими и евреями, возникает из-за гиперактивного меньшинства. Причём в этом гиперактивном меньшинстве безусловно есть и русские и евреи" - Сравним это с вышесказанным: "Они существуют по самосознанию и они различают друг друга по самосознанию" - значит, либо все русские и евреи сплошь "гиперактивны" по самосознанию, либо проблема не в "гиперактивности" их отдельных элементов. Ну, как бы там ни было, "другая сторона" на первый тезис Савельева все равно так и не нашла, что ответить, ибо ее подход был прямо противоположный экзистенциональному - подход эссенциональный. Что это конкретно значит, я сейчас покажу.
Как рассуждают эссенциалисты? - Главный их "аргумент": "Нет такого слова", "Нет такого понятия", вот, например, А. Борода здесь говорит: "Что такое на практике еврейский экстремизм? Это понятие несуществующее, нет понятия "еврейский экстремизм"". А. Белов ему возражает: "Я сам лично знаком с людьми, которые про себя говорят: "Мы, еврейские фашисты"...". - Не понимает Белов. Ведь не о людях говорит Борода, а о "понятии". Ответ Бороды: "Я не видел таких людей. Они вообще не должны существовать, такие люди. Я не видел и не слышал ни о каких проявлениях, нет даже очагов, зародышей этого". - Замечательно! - "Такие люди не должны существовать!" Ну как же что-то может существовать, когда у Бороды нет тому "понятия"? Это как в том анекдоте: "жопа есть, а слова нет". Впрочем, это не важно, есть ли еврейский экстремизм или нету его, проблема не в нем. Копцев в синагоге напал вовсе не на "экстримистов", а на вполне "респектабельных", "политкорректных" и, как тут было сказано Барщевским, "самодостаточных". Неужели не понятно, что именно с "самодостаточными" у русского народа проблема, а вовсе не с Эскиными и Шмулевичами и прочими "гиперактивными" (пока)? Но вот почему-то назвать прямо проблему никто не хочет, одни уходят от нее вправо, другие в лево, туда, где легче найти "объяснение", где есть удобные ярлыки: "экстремизм", "фашизм", "религиозный фундаментализм", "ксенофобия", "антисемитизм", и т.п. - все у нас "есть", кроме одного - еврейского вопроса.
Когда-то в Советском Союзе говорили: "Секса у нас нет" - и уже секс не воспринимается как экзистенция (нечто существующее помимо определения или понятия), его вычеркивают из дискурса (о нем не говорят). Теперь нам навязывают другой дискурс: "Еврейского вопроса нет" или "его не существует объективно" - этот тезис долго пытался "доказать" один участник с еврейской стороны на форуме газеты "Завтра". Но я не стал с ним спорить, я только сказал ему, что если нет этой проблемы, то и сионизм фикция, ибо в основу своей идеологии сионисты положили решение несуществующей проблемы. Значит, когда евреям нужно доказать право на свое государство, они говорят: "есть проблема", причем, раздувают ее до космических размеров: "Все народы, у которых живут евреи, явные или замаскированные антисемиты" - писал Теодор Герцль в своей книге "Еврейское государство", в главе "Еврейский вопрос". То же самое пишет в своей брошюре "Автоэмансипация" Лев Пинскер: "...юдофобия получила право гражданства у всех народов, с которыми евреи вступали в сношение". Но как только речь идет о национальных правах других народов, "проблема" эта тут же как бы испаряется, ее вдруг "нет".
И здесь происходит примерно такой диалог:
- Почему нет проблемы? - спросите вы. А вам ответят:
- Потому что она не определена, никто не знает, кто с кем конфликтует.
- Ну как это не знает? Ясно же, что гои (русские) с евреями.
- А как вы евреев определите?
- Нация такая.
- А они не нация.
- Ну тогда народ.
- А они не народ.
- Религиозная организация.
- А они отнюдь не все верующие.
Вот и пошла бесконечная игра в эссенции - поиск неопределимых сущностей, подгонка неизвестного к неизвестному. Майкл Нойман сравнил ее с игрой в наперсточки: "Смотри! Мы - религия! Нет! раса! Нет! культурное сообщество! Нет, извините - религия!" Когда нам эта игра надоедает, нас надувают другой, в которой "антисионизм это антисемитизм!" быстро меняется на "не путайте Сионизм с Иудаизмом! Да как вы смеете! Вы антисемит!" (Что такое "антисемитизм"?).
Заметьте, что в во всех подобных случаях в обиход намеренно вводятся нечеткие понятия, у которых нет ни единых толкований, ни ясных определений, и весь спор переходит с проблемы на те или иные термины, относительно значения которых прийти к единому мнению практически невозможно. Вот по этому пути и пытается повести дискуссию Барщевский:
"Вы говорите слово "еврей", Вы можете определить мне дефиницию: "еврей" - это кто?".
И г-н Назаров, к сожалению, легко покупается на этот дешевый прием и оказывается против него беспомощным - дает весьма путаный ответ. Сначала он увертывается, ссылаясь на мнение раввинов - его обвиняют в подмене понятий, вынуждают сказать свою точку зрения. Он говорит: "Еврей это национальность". - И тут же сам себе противоречит, добавляя: "Но вот я покажу Вам эту фотографию ..." (имеется в виду фотография еврея Семёна Ароновича Кизельштейна, убитого другими евреями за то, что где-то поддержал русских патриотов) - Хорошо, но при чем тут фотография, разве это ответ на опрос? Ответ же (если уж так необходимо было здесь вообще отвечать) можно было бы дать намного проще: "Еврей, в данном контексте, - это субъект еврейского вопроса", иными словами, субъект той проблемы, которая в данный момент здесь обсуждается, а уж кого следует относить к этому субъекту, всю ли нацию, расу, или всех, кто исповедует иудаизм, или всех, кто кем-то называются "евреями", или только какую-то часть из них - это уже другой вопрос (упоминанием фотографии, Назаров сам дает понять, что к этому субъекту относятся отнюдь не все евреи, Семён Аронович Кизельштейн - хоть и "еврей по национальности", но не субъект еврейского вопроса). Поэтому здесь не нужно было даже и упоминать ни вероисповедание, ни национальность, важно было всего лишь выделить субъект конфликта, но этого не было сделано.
Назарова, естественно, перебивают и настойчиво заставляют формально определять то, что он для себя сам еще не вполне определил:
"Нет, секундочку, дайте сказать. Это национальность. Следующий вопрос: что такое национальность?".
О понятии "национальности" следует такой же путаный ответ, как и по понятию "еврей":
"Национальность это самосознание человека по его принадлежности к определённому мировоззрению, определённой религии, определённой цели в жизни и в истории, и как писала ваша очень известная публицистка и социолог Хана Арендт...".
Можно было бы так продолжать до бесконечности: спросить, что такое "самосознание", "мировоззрение" цель в истории", чем они определяются и по каким критерия фиксируются в "пятой графе" и т.д., и т.п. Последующие ответы, разумеется, вызвали бы дополнительные вопросы, но тут вопрошающий сам отклоняется от взятого им курса, придираясь к одному слову, переводит дискуссию на совершенно другую тему:
"Ваша - это чья?"
- Как будто так "важно" сейчас установить, чьей публицистской является Хана Арендт. Хана Арендт, конечно же, "ничья", Барщевскому здесь важно было это подчеркнуть, ибо, если согласиться, что Хана Арендт чья-то, это бы означало, что за ней стоит и чья-то культура, идеология, парадигма поведения, имеющие свои характерные общие черты и отличия, но этого в данный момент никак нельзя было допустить, так как могло дать какой-то повод для определения еврейства. Смотрите, г-н Дугин, как легко евреи отказываются и от своей культуры, и даже от каких-либо своих национальных особенностей, когда им это выгодно, но при этом почему-то никогда не отказываются от своего еврейства! Не отказывается и Барщевский, ниже он сам признается: "Я себя считаю евреем", хотя и с оговоркой: "...но я не считаю себя иудеем". (Не оговорка, а перл! Я вот думаю, как ее перевести на иврит, чтобы посмешить израильтян, получается так: "Ани хошев шеани йегуди, аваль ани ло йегуди" - скажешь такое кому, покрутят у виска в ответ). Еще ниже он прямо исповедуется в своем "русизме": "Я считаю себя русским - по культуре, по всему, и я хочу сказать, что, наверно, вряд ли найдётся более русский патриот, чем я. Просто у меня были возможности много раз и остаться за границей, и уехать за границу, и - ну в мыслях не было! Не могу я без берёзок и русского языка! Ну не могу!". ("Не может" он! Интересно, а если бы и смог, кому он там нужен, хотя бы даже и в Израиле? Возможность у него там только одна: из "уважаемого государственного деятеля" превратиться в рядового поломойщика или всеми презираемого безработного, выбивающего себе пособие от национального страхования). Но заметьте, называя себя "евреем", Барщевский отнюдь не утруждает себя заботой дать определение этому понятию, чего так настойчиво требовал от Назарова. А вот здесь-то как раз его и можно было спросить: "Ты называешь себя "евреем", но на каком основании? Каковы твои отличительные еврейские особенности? В чем состоит твоя "еврейская идея"?
И вообще, если уж начинать диалог с Барщевским, то нужно было начинать его с прямого вопроса: "Ты кто? Русский или еврей? К какой нации себя причисляешь? Какой идее служишь? - Если он говорит, что "еврей", то пусть сам свою еврейскую сущность, еврейскую идею и определяет, сам отвечает на свой вопрос: ""еврей" - это кто?". Если называет себя "не-иудеем", "русским по культуре" или каким-либо еще, тогда вполне можно было бы спросить: а причем тогда здесь еврейский вопрос, при чем здесь "антисемитизм" и "ксенофобия"? Одни "русские" других "русских" называют "жидами" - это их внутренние разборки, русские не могут прийти к консенсусу относительно "русской идеи" - евреям-то какое дело до этого? Может, это тоже своего рода "диалог", но, согласитесь, никак уж не "диалог с евреями". В данном случае мы имеем диалог не с евреем, а с "русским патриотом", по крайней мере, так себя называет Барщевский: "А что ещё патриотизм, кроме как любовь к своей Родине в каких-то её проявлениях? Скамейка там, как в песне, дорожка...- какая разница? Моя страна". - Очень хорошо, но он забывает, что патриотизм - это прежде всего любовь к народу, к тем "православным", по отношению к которым "патриот" однозначно выразил брезгливость. А страну-то мы все умеем любить, только не все, что ты любишь, твое. Палестинцы тоже любят свою Палестину, свой Эль Кудс (Иерусалим), однако израильтяне не позволяют им считать эту страну и ее столицу "своими". Сначала стань "своим" народу, которому принадлежит страна, тогда и страна твоей будет. Палестинцам евреи не дают возможности интегрироваться с ними в один народ, а в России в чем проблема? Защищай русскую идею как Семён Аронович Кизельштейн, и тебя все "антисемиты" полюбят и станешь для них "своим".
С другой стороны, если еврей честно признается в своем еврействе, ясно определит свои национальные, отличные от русских, интересы, с ним диалог теоретически возможен, но практически такой потребности ни у кого нет, ибо такой еврей прекрасно поймет русского патриота и без "диалога", также и русский патриот его зауважает, а потому и никакого "еврейского вопроса" с таким евреем никогда не возникнет.