Трамвай весело стучит по рельсам. Солнце то радостно заглядывает в окна трамвая, то прячется за красивыми, по-осеннему яркими деревьями. Даже ветер решил немного поиграть: подхватывает падающие листья и отправляет их вдогонку за трамваем. И листья летят, как большие разноцветные бабочки, листья кружатся на перекрестках, словно решают, в какую сторону им лететь, листья уворачиваются из-под метлы дворника и ложатся на газоны пестрым ковром.
Люди радуются теплому солнечному деньку. Кажется, осень решила побаловать их солнцем и теплом. Может быть, последним солнцем и теплом перед настоящими предзимними холодами. После недели серой холодной мороси хотелось улыбаться, идти по лесу или по парку, шуршать опавшими листьями, хотя бы на час забыть о проблемах и проблемках, которых хватает у каждого взрослого и не очень взрослого человека. Только у маленьких детей, похоже, нет никаких проблем. И если "идти, шуршать и забыть" не получалось, то улыбаться радостному детскому голоску можно было не выходя из трамвая.
Маленькая Оленька, что сидела с мамой на первом сиденье у самой двери, то смотрела в окно, комментируя всё, что видит, то обращала внимание на остальных пассажиров. И тогда оказывалось, что на задней площадке стоит пони, который только притворяется маленькой лошадкой, а на самом деле он большой и черный лошад. -- Конь, - машинально поправила Олина мама, продолжая читать книгу.
-- Конь, потому что мальчик? заинтересовалась Оля.
-- Да, - ответила мама, переворачивая страницу.
Потом Оля заметила, что в большом черном коне прячется много других коней и лошадок, и не только черных. Эту новость узнала не только Олина мама, но и все, кто мог услышать. И не только Олина мама повернулась к задней площадке. Там, под темно-синей попоной, стоял рыже-коричневый пони. А за его уздечку держался невысокий мужчина в ярком спортивном костюме и вязаной шапочке. Вид у пони и у его хозяина был грустно-усталый. Кажется, им обоим надоело повышенное внимание, с каким входящие и выходящие люди окидывали необычного пассажира.
Влетевший в вагон кленовый лист отвлек Оленьку от странной лошадки. Поймать листок девочка не сумела, но один из мужчин, что стоял на первой площадке, поймал и передал лист девочке. Оленька сказала "спасибо", поиграла немного с листом, а на следующей остановке ветер подхватил его и закружил по всему вагону. Оленька засмеялась и захлопала в ладоши. Многие пассажиры тоже улыбнулись, и посмотрели вслед летящему листу. Куда делся потом лист, Оля не видела. Ее заинтересовал большой дядя в смешной юбке, и с большим копьем.
Маме пришлось закрыть книгу и посмотреть на "большого дядю". Единственным, хоть немного похожим, оказался высокий крупный мужчина на задней площадке. Он был одет в серый спортивный костюм, а черную куртку снял и обвязал вокруг бедер. Олин папа тоже так иногда делал, но Оля почему-то никогда не говорила, что папа надел юбку. А тут... Еще мужчина держал в руке тонкую и длинную трубу, верх которой был обмотан красным шарфом. Труба не помещалась между полом и потолком вагона, и стояла немного наискосок. На копье она была похожа так же, как и ручка швабры, которую везла женщина в зеленом плаще.
Мама попросила Олю не говорить так громко, чтобы дядя не обиделся. К счастью, "копьеносец" не догадался, что говорили о нем. Тогда Оленька по секрету и шепотом, что был не тише ее обычного голоса, сказала, что этот дядя тоже странный. Что за ним прячется много других дядей, совсем не похожих на этого дядю. Только все они тоже в юбках и тоже с копьями. Оборачиваться и проверять мама не стала. Она точно помнила, что "копьеносец" стоит спиной к стене, между окном и задней дверью, и спрятать кого-то за собой никак не может. Но едва Олина мама вернулась к недочитанной книге, как девочка опять стала рассказывать про странного дядю. У этого дяди был большой лук и много друзей-лучников рядом.
Маме пришлось еще раз оглянуться. Возле хозяина пони стоял высокий худой подросток-рыбак. А может, и не рыбак, может, просто везет удочку в подарок. Не зря же упаковал ее в прозрачный целофан. Других рыбаков возле подростка не было.
Мама вздохнула и отвернулась. Оленька любила придумывать разные истории, и очень обижалась, когда ей не верили. Лучше всего было не спорить, тогда девочка быстро отвлекалась на что-то другое. А еще Оленька удивительно быстро и легко знакомилась с самыми разными людьми. Вот и сейчас она разговаривала с мужчиной, что держался за поручень возле задней двери. Мужчина присел на корточки, чтобы девочке не пришлось задирать голову. Он внимательно слушал Оленьку, а потом что-то серьезно отвечал.
Мама вздохнула, пряча книгу в сумку. Вот так всегда: отвлечешься на секунду, а дочка уже бог знает где, и общается неизвестно с кем. И, что самое непонятное, как девочке удается так быстро и незаметно ускользать. Ведь только что рядом сидела! И когда только успела пройти через весь вагон? Пусть и полупустой, но ведь во время движения! Хорошо хоть бабушка не поехала с ними, а то стала бы причитать: "ребенок может упасть, удариться, за ребенком надо следить!.." Уследишь за такой, как же!
Олина мама успела к дочери раньше, чем трамвай остановился, и пассажиры стали входить-выходить через все двери и проходить дальше в салон. Оля держала маму за руку, а рядом стоял новый Олин знакомый. Девочка уже успела узнать, что он циркач, что он знаком с хозяином лошадки, и даже с лошадкой, и что красные глаза нужны лучнику, чтобы хорошо видеть ночью, а очки нужны, чтобы глазам не было больно днем.
Подросток с удочкой действительно носил темные очки, но он не снимал их, и по-прежнему стоял спиной к двери. Почему Оленька решила, что у него красные глаза, мама так и не поняла. А может, и не о мальчике-рыбаке Оля говорит на этот раз, мог быть и другой лучник. Увиденный или придуманный. Столько мультиков показывают в последнее время! Всех и не упомнишь. Может, в каком-то и красноглазый стрелок есть.
На прощание циркач подарил Оленьке светящийся бледной зеленью браслет. А когда девочка надела его на руку, браслет запульсировал ярко и разноцветно. Оленька обрадовалась подарку, и мама не стала говорить, что брать у незнакомых плохо. Что такое незнакомые, девочка не понимала, потому что не встретила пока ни одного.
Вот и циркач, чьего имени мама так и не узнала, пожелал им всего доброго, сказал, что будет рад увидеть Олю в цирковой школе, и вышел. За ним вышел хозяин пони, вместе со своим питомцем, подросток-рыбак, мужчина с трубой и еще несколько человек.
Возле двери освободились два сиденья, и мама с Олей заняли их. Девочка долго махала рукой циркачу, хотя тот только раз оглянулся и махнул вслед уходящему трамваю.
Трамвай уже давно проехал мост, и подошел к следующей остановке, а Оленька всё махала и махала рукой.
Выйдя из трамвая, циркач, паяц, фокусник, он же шилт или проводник, с непроизносимым, в тридцать слогов именем, свернул на только ему видимую тропинку. Те, кого он обещал быстро и незаметно провести в поля Отэйма, свернули за ним, и то же стали невидимыми. Остальные прохожие продолжали видеть их фантомы, которые исчезнут в удобных и безлюдных местах, не привлекая ничьего внимания. Иногда тайные тропы проходили сквозь чужие миры, и тогда проводник маскировал себя и своих попутчиков под что-то незаметное и совсем неинтересное для местных жителей. Видеть сквозь маскировку могли очень и очень немногие: сильные маги, целители души, проводники и странники по тайным тропам, а еще дети. Совсем маленькие. От пяти до семи лет. Иногда из такого ребенка вырастал странник или проводник. Если ребенка успевали заметить, оценить его Силу и вовремя научить ею пользоваться. А из сегодняшней малышки может получиться сильный проводник. Способный вести за собой куда больше, чем водит он, гордость и надежда Гильдии Идущих. А странствовать малышка может уже сейчас. Как ловко она скользит над временем!.. Талант, несомненно талант!
Мысли и воспоминания о случайной встрече не помешали проводнику точно выйти к полям Отэйма. Там, под зеленой луной, конь Ратми перестал притворяться пони, а сам вождь и его друзья быстро избавились от маскировки. Теперь они выглядели такими, какими их привык видеть родной мир. И юбка Транла никому не казалась смешной. Как и глаза Сой, что в безлунную ночь мог срезать стрелой цветок лютефы.
Несколько колдовских жестов и слов, привычных до автоматизма, и вместо одного коня появился табун боевых нурсов. На первый взгляд они похожи на обычных коней. Но только на первый и очень невнимательный взляд. К скакунам подошли всадники. Их тоже стало больше трех. Как там говорила эта смешная малышка: "прячутся за дядей с копьем?.." Она почти не ошиблась. Конечно, провести троих по чужому миру намного легче, чем сотню. Трудно замаскировать сто воинов так, чтобы они выглядели совсем незаметными. Вот и приходится прятать их в вождей и в командиров. Как стрелы в колчан. Как меч в ножны.
Какая глазастая попалась малышка! Талантливых детей рождает этот мир. Надо почаще заглядывать в него...
А Олина мама заглянула в детскую. Уже десять минут в квартире было слишком тихо.
Оленька сидела за столом и рисовала. Она часто так делала, вернувшись с прогулки. И охотно рассказывала, что нарисовала, ведь взрослые так плохо всё видят.
-- ...а это лошадка, что ехала с нами в трамвае. Видишь какие у нее острые зубы? Это чтобы укусить волка, если он захочет обидеть лошадку. А когти на ногах нужны, чтобы лазить по древьям. А это смешной дядя в юбке. Только он теперь не смешной. За ним никто больше не прячется. А вот другой дядя, с луком. У него красные глаза видишь? и он хорошо видит ночью. А днем у него на глазах повязка. Но повязку я не стала рисовать. Она сейчас спрятана. А вот хозяин лошадки. Он здесь самый главный! Видишь какая у него шапка? А дяди, что подарил мне браслет, тут нету. Он уже ушел. И совсем не солнышко я нарисовала! И не нужны ему никакие лучи! Это луна! Ну и что, что у нас желтая? А там зеленая...
Мама улыбнулась и погладила Олю по голове. Волосы дочери кудрявились и не хотели держаться в косичке.
-- Какая ты у меня придумщица!
Оленька вздохнула и промолчала. Обычно девочка обижалась и говорила, что она ничего не придумывает, а видит всё правильно.
"Взрослеет дочка", - решила мама, выходя из комнаты.
А девочка взяла светло-зеленый мелок и провела по рисунку извилистую линию. Из одного угла листа в другой. Потом изобразила идущего по линии человечка. В смешном цирковом костюме. На другой стороне листа.