Плахотник Иван Андреевич : другие произведения.

Снесенная кровля

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Снесенная кровля.
  
  Рассвет выдался холодным и неприятным. От утренней прохлады быстро замерзали кончики пальцев, зябли конечности. На зеленых склонах выпала роса, холмы окутала легкая дымка. В эти ранние часы весь мир еще только просыпался, он был неповоротлив и с трудом отворял глаза после крепкого сна. Рядом с рекой было свежо, дышалось легко, холод даже немного обжигал ноздри. Ветра не было вовсе, все застыло в сером мареве в преддверии нового дня. Небольшое затишье, и вот - из тумана выдвинулся беззвучный гигант, одна из барж, идущих в город. Можно было разглядеть только невысокие борта с выцветшими символами и облупившейся краской. Когда она полностью вышла из тумана, стал слышен гул от вращающихся винтов, оставляющих за собой полосу вспенившейся воды.
  Рофу без тени интереса проследил за нею взглядом и продолжил вырывать мокрую траву вокруг себя. Его руки в конец испачкались, под ногти забилась влажная земля, но ему нравилось это ощущение, хотя и ладони стали черней черного. Сорванную траву он складывал в полукруг около своих ступней. Если попадались редкие полевые цветы, их он сортировал отдельно. Вырвав всю зелень в радиусе вытянутой руки, Рофу сгреб ее в одну кучу и посыпал сверху крохотными лепестками. Где-то с минуту он просто смотрел на этот зеленый бугор, и в голове у него колыхались едва уловимые воспоминания о чем-то давнем. Особенно хорошо напоминал о чем-то запах сырой земли, который словно был неотъемлемой частью его первых лет. Рофу нравилось иногда сидеть и вспоминать непонятно что, нравилось следить за лодками и баржами, спускающимися по реке из одного серого облака в другое. Река текла, а он сидел и наблюдал за этим.
  Кое-где на травинках появилась белая изморозь - такое часто бывает здесь, как правило, после долгих дождей почему-то. В этом сезоне тоже было немало дождей, река поднялась и окрепла, но многие все равно продолжают переплывать ее, не считаясь с течением. Рофу тоже переплывал, хотя ему это давалось нелегко, такое опасное занятие требовало максимальной выдержки. Бывало, он просто отметал все сторонние мысли и, не успев даже подумать о чем-то, кидался в ее серую пучину и греб на другую сторону вместе с остальными. Только так он мог решиться на заплыв, но ему было тяжело, скажем, просто войти в реку и плыть без лишних усилий. Если вдруг мышцы подвели бы его, остальные помогли бы, конечно, но все равно было не по себе. Вода в этих краях мутная, почти непроглядная, и нырять было очень страшно. Все звуки отключались, а направление терялось в серой толще. Он неплохо плавал, но там было другое. Эта река была артерией для города, и одно дело наблюдать за течением, другое - нестись по нему самому.
  За спиной Рофу уловил сиплое дыхание и сбивчивый топот. Это Том со всех ног мчался к нему на вершину холма. Его штаны и ботинки были облеплены грязью, точно он специально падал в лужи по пути. Лицо налилось кровью, волосы слиплись и беспорядочно разбросались на лице, не мальчик, а дикое животное.
  -Том, ты чего? - с беспокойством спросил Рофу. Тот устремил на него испуганный взгляд, но не вымолвил ни слова до тех пор, пока не забрался к нему наверх. Остановившись, Том принялся с хрипом вдыхать воздух и надрывисто кашлять.
  -Ты чего, Том? - заботливо прошептал Рофу и осторожно похлопал его по спине. Том своими крохотными ладошками закрыл лицо и замолк.
  -Ты плачешь? - тихо спросил Рофу.
  -Нет... я хочу, но нет.
  -Тебя кто-то обидел. - Рофу слегка улыбнулся и ободряюще сжал его руку. - Зато ты хорошо побегал. За тобой ведь не волки гонятся?
  -Что-то с мамой, Рофу, - сипло ответил Том. Рофу помрачнел.
  -Что с ней?
  -Я не знаю... - Том отнял руки от лица и слезящимися глазами уставился на него. - Кажется, она заболела. Она ходила за водой и, наверное, поранилась, но все такие серьезные! Папа вообще ничего не говорит! Тина сказала позвать тебя, я просился к маме, но она не пустила! Глупая старуха!
  -Том, тише. Давай, пойдем домой и во всем разберемся.
  -Я ничего не понимаю, она была такой веселой, когда проснулась, все как обычно! Как она могла так быстро заболеть?
  -Ты сказал, что она поранилась. - Рофу поднялся с земли, вытер ладони об одежду и взял Тома за руку.
  -Расскажи-ка все поподробнее.
  Он повел Тома обратно к дому. Он шел очень быстро, и Тому, чтобы успевать, приходилось бежать вприпрыжку. Пару раз он запинался о спутавшуюся траву, но Рофу держал его крепко и не давал упасть.
  -Я играл в саду... и я услышал шум у двери. Там собралось много людей и других детей, они пришли со всей деревни! И я увидел папу, он был мрачнее тучи! Рофу, я так не хочу, чтобы мама умирала! Я очень-очень не хочу оставаться без нее!
  Том опять собирался заплакать, поэтому Рофу дернул его вперед.
  -Ты еще ничего не знаешь, а уже раскис. А если маме понадобится помощь? Будешь ухаживать за ней с таким лицом?
  Том замолк и уставился себе в ноги. Дойдя до небольшого перелеска, Рофу сбавил темп. Здесь не было тропы, и им пришлось пробираться через ломкие ветки деревьев. Когда ветки царапали Тома, тот тихонько всхлипывал, словно маленький зверек. Рофу не смог сдержать улыбки, но вспомнив о матери, мгновенно посерьезнел.
  -Я так хотел к ней. - Том шмыгнул носом и испуганно посмотрел на Рофу. - С ней точно все будет хорошо? Я никогда так ни о ком не волновался.
  -Ты уже большой, пора тебе прекращать бояться. Когда придем, и с мамой все окажется в порядке, скажи ей, что нисколько не боялся, ладно? Скажи, что был уверен, что не случилось ничего плохого. Ей будет очень приятно.
  -Очень приятно? - переспросил Том.
  -Да, очень.
  -Почти как мне, когда она испекла пирог на мой день рождения?
  -Может даже и не почти.
  Они выбрались на открытое поле, покрытое легким налетом серебристой влаги. Впереди виднелся их высокий дом, окруженный тенями старых деревьев. У его дверей действительно собралось множество детей, а чуть поодаль стояли жители деревни, и все смотрели наверх, в окно второго этажа, из которого лился блеклый свет.
  -Чего им всем нужно тут? - удивленно прошептал Рофу. Том начал теребить его за руку.
  -Выпусти... выпусти, пожалуйста.
  Рофу разжал его ладонь, и Том помчался вперед по стоптанной тропинке. Рофу побежал следом, не отрывая взгляда от скопления людей у ступеней его дома. Он очень забеспокоился, когда Том прибежал к нему на холм, но он и представить не мог, что все настолько серьезно. Жители очень редко собирались вот так вот, все вместе. В чем бы ни была причина, дела обстоят далеко не лучшим образом.
  -Том... Том, стой!
  Том оглянулся и сбавил темп, чтобы Рофу нагнал его.
  -Подожди... не ходи один.
  Рофу снова подхватил его под руку и перешел на шаг.
  -От меня не уходи, понял? Идем вместе.
  -Пожалуйста, давай побыстрее!
  -Все нормально.
  Рофу старался, чтобы его голос звучал спокойно, но сам предчувствовал большие, очень большие неприятности. Стоящие под окнами люди взволнованно причитали на своем родном наречии. Рофу знал его, но когда они начинали тараторить, все для него сливалось в один гул, и он переставал понимать что-либо. Один мужчина заметил их и подозвал к себе резким жестом. Рофу узнал его, он разводил пчел неподалеку. Имя у этого человека было сложным, и Рофу не решился обратиться к нему, чтобы случайно не ошибиться, он просто вежливо поклонился. Ему не хотелось заговаривать с ним, но проигнорировать было бы слишком грубо.
  -Вы, мальчики, славные. Подойдите.
  Том со страхом посмотрел на Рофу, но тот кивнул ему и подвел к грузному мужчине. От него очень сильно пахло перебродившим медом, и Том, не сдержавшись, сморщил лицо.
  -Какие рослые парни, - заметил мужчина, поглаживая свою щетину. - Та женщина наверху приходится одному из вас мамой, да?
  -Она наша мама, - произнес Том.
  -Нет, - ответил мужчина и слегка оскалился. - Она твоя мама, но не его. Он сам по себе.
  -Она наша общая мама, - подтвердил Рофу. - Но что с ней? Почему все пришли сюда?
  -Вы, ребята, скоро познаете много нового. - Мужчина причмокнул губами и перевел взгляд на дом. - Много нового и неприятного. Но жизнь так устроена...
  -Рофу! Том!
  Сзади к ним подошел дядя Хьесе, живущий в соседнем доме. Он тут же встал прямо перед грузным мужчиной и сурово вгляделся ему в лицо.
  -Иди своей дорогой, пасечник.
  -Дядя! - Том дернул его за рукав, но Хьесе не обратил внимания. Пчеловод облизал свои губы и отчетливо произнес:
  -Может другие запомнят вас по горю, которое вот-вот накроет вас с головой, но я запомню тебя по глупости, чудак, брат чудака. Как бы из-за вас проклятия не обрушились на нас всех.
  -Не испытывай меня сейчас, - с угрозой произнес Хьесе. Мужчина насмешливо кивнул и отошел в сторону.
  -Дядя Хьесе, пожалуйста, объясните мне, - сказал Рофу.
  -Дядя! - воскликнул Том. - Мне срочно нужно к маме, пустите меня к ней!
  Хьесе наклонился к ним и заговорил так тихо, чтобы слышать могли только они:
  -Ребята, сейчас вашей маме очень плохо, и лучше не мешаться под ногами у доктора. Она подхватила какую-то заразу на озере, и ее тут же принесли сюда, приехал врач из города и сейчас занимается ей. Что с ней, мы пока не знаем. Пока не выясним - к реке ни ногой, это понятно?
  -Да, дядя, - кивнул Том. - Можно к ней? Пожалуйста!
  -Нет, исключено.
  Дядя серьезно посмотрел на них и слегка приобнял за плечи.
  -Послушайте меня очень внимательно. Сейчас все пытаются помочь вашей маме, нужно чтобы болезнь проскочила как можно быстрее, как какая-нибудь простуда, и тогда все обойдется без последствий. Если она за сегодня справится с инфекцией, то уже завтра сможет сходить с вами за грибами. Поэтому взрослых наверху отвлекать нельзя, ясно?
  -Ясно, - тихо отозвался Том. Дядя с кряхтением выпрямился.
  -Не расстраивайтесь, завтра я вас сам к ней отведу, самых первых. Но до тех пор двигайтесь на цыпочках и не заставляйте меня нервничать.
  -Может, чем-нибудь помочь? - спросил Рофу.
  -Не знаю, пока ничего не нужно. Но может срочно понадобиться. Пойдемте в дом...
  Дядя схватил их за руки и, с тревогой оглянувшись на пасечника, потащил братьев к дверям.
  -Да расступитесь же, бесстыдники! - крикнул он детям на ступенях и грубо растолкал их. В плечо Рофу тут же уткнулись чужие локти, один мальчик на секунду пожал своей потной ладонью его пальцы, но тут же спрыгнул с крыльца и убежал к взрослым. Волна ударилась о них, рассеялась и сомкнулась за их спинами.
  -Лори, пригляди за своим сыном! Он тут все переломает!
  Из толпы вышел смуглый мужчина с тонкими руками и знаком дал понять, что обо всем позаботится. Дядя отворил дверь и подтолкнул Рофу с Томом внутрь. Хотя толпа людей осталась на улице, гул никуда не исчез, только теперь он доносился сверху. Приглушенные голоса, среди которых явственно выделялся тембр отца Рофу, они лились со второго этажа прямо по старой лестнице, наполняли весь дом. За обеденным столом сидела Тина в своей протертой шали, она сгорбилась над вышивкой, и только медленное движение пальцев говорило о том, что она не спит.
  -Идите к себе, - наставительно произнес дядя. - И не выходите никуда - можете понадобиться. Тина, смотри, чтобы они не глупили.
  Тина ответила хриплым сопением и даже не подняла головы. Рофу пошел в свою комнату, медленно, чтобы скрипучие половицы не заглушали голосов. Он шагал, задрав голову, всматривался в щели и маленькие трещинки в потолке, изучал окрашенные древесные толщи, словно звук мог впитаться в них и выйти наружу, как влага в жаркий день.
  В спальне был беспорядок, когда Рофу уходил утром, он не потрудился прибрать постель, и теперь все было раскидано по полу, как если бы кто-то в бешенстве метался здесь.
  -Ты зачем все разбросал, глупый? - спросил он у Тома.
  -Это не я. Ты сам это сделал.
  -Что-то я такого не помню.
  -И я тоже, - ответил Том и слабо засмеялся. Рофу устало вздохнул и присел на кровать. Он совсем забыл, что притащил в дом с улицы комья грязи, и теперь она лежала на ковре меж их кроватей. У Тома дела обстояли еще хуже, но он, нисколько ни смущаясь, забрался с испачканными ногами на кровать.
  -Том, слезай, у тебя ступни в грязи!
  -И что? У тебя тоже. Все равно дядя сказал нам из комнаты не выходить.
  -Не будь свиньей.
  Том послушно свесил ноги и постучал ими о пол. В стороны разлетелись черные хлопья, которые он тут же смел под кровать.
  -Чем займемся? - спросил Том.
  -Не знаю... займись чем-нибудь сам. Если хочешь, можешь взять мои камни. Хочешь?
  -Да, давай.
  Рофу взял с полки холщовый мешок с грудой камешков, которые он собирал на берегу. Он любил брать их с собой к реке в солнечный день, ложиться на песок и разглядывать в утренних лучах. Рофу мог лежать так по несколько часов, но Тома это обычно занимало минут на двадцать.
  -А где рыжий камешек? - Том внимательно посмотрел внутрь мешка, засунул в него руку и принялся копошиться в нем.
  -Поищи. И постарайся сильно не шуметь. И не разбрасывай их.
  Том высыпал все на одеяло. Ему пришлось рассеять их перед собой, прежде чем он отыскал свой любимый камень. Еще немного времени он потратил на изучение остальных камней, выбирая их из общей кучи и поднося к глазам. Прошло примерно полчаса, и Том сложил все обратно в мешок и протянул Рофу. После этого настал период томительного ожидания. Они просто лежали и вслушивались в разговоры взрослых, умолкающие лишь на редкие минуты. Рофу предложил Тому почитать что-нибудь, но тот отказался. Они уперли взгляды вверх, напряженно пытаясь разобрать невнятную речь. В основном слышались только отдельные слова: сейчас... не сейчас... рано... плохо. Один раз их отец воскликнул на весь дом: "Может быть! Не знаю, может! Я не знаю!" Но кроме этой фразы Рофу не понимал ничего. И от этого ему становилось не по себе.
  -Я тоже заболел, - объявил Том и приложил ладонь к своему лобику. - Потрогай, по-моему так горячий.
  -С чего ты взял? - спросил Рофу.
  -Вчера дождь лил, и было холодно. А теперь у меня как-то щемит, и сердце колит. Серьезно. Мне так тяжело лежать, - пожаловался он и в подтверждение своих слов заворочался на кровати. - У меня спина болит и шея еще тоже.
  -Встань, разомнись.
  -Я не хочу тут, я хочу наружу. Я был уверен, что сегодня мы с тобой полазаем по деревьям.
  -Ты еще мал для лесных деревьев, - ответил Рофу. - Рядом с домом стоит очень ветвистый клен. Самое то для тренировок! - шутливо добавил он.
  -Он мне не нравится. Я хочу подняться над лесом, а не над глупым садом. Сад я и так виду каждый день и еще листья. И кора. Они какие-то странные. Вот... почему они...
  Голоса сверху в одно мгновение дошли до крика, а затем всех их перекрыл истошный женский вопль, от которого у Рофу внутри все сжалось в страхе. Он перевел взгляд на Тома, и увидел, как у него в ужасе позеленело лицо.
  -Мама... - прошептал он плачущим голосом и сорвался с места.
  -Томи-томи! - закричал Рофу и вскочил с кровати. По скрипучим половицам пронесся торопливый топот маленьких ножек, Рофу услышал всхлипывания своего брата.
  -Том! - позвал он и побежал за ним. Тина все так же сидела у стола и вроде бы спала, оставив свое вязание. Она не заметила Тома, хотя даже если бы и сказала ему что-нибудь, он не послушал бы. Том чуть ли не на четвереньках взобрался по лестнице, не переставая плакать.
  -Том, не надо, - попросил Рофу, но его брат уже скрылся наверху. Рофу поднялся следом за ним и увидел его крохотную фигуру застывшей в коридоре. Том приоткрыл дверь комнаты и смотрел внутрь широко распахнутыми глазами. Голоса взрослых стали явственными. Рофу узнал дядю Хьесе, отца, еще чей-то незнакомый гнусавый говор, наверное, врача.
  -Кто-нибудь, уберите его отсюда! - крикнул отец. Рофу тут же взял брата за локоть и схватился за ручку двери.
  -Пойдем, не стоит стоять здесь.
  Рофу посмотрел в комнату всего на секунду, успел заметить лишь, что всю мебель сдвинули в углы, а по центру метались четыре рослые фигуры. Матери не было видно, он видел только стол, на котором она лежала, и ее оголенное плечо. Еще мгновение, и Рофу захлопнул дверь и с силой потащил Тома за собой.
  -Потерпи, Том, все будет хорошо. Мама поправится.
  Он отвел брата вниз, аккуратно спустился по ступеням, не разжимая его руки, затем уложил в кровать и прикрыл одеялом.
  -Я не буду спать, - промычал Том и сбросил одеяло на пол.
  -Давай, - неуверенно прошептал Рофу и отошел на шаг, озабоченно глядя на него.
  -Я видел кровь на полу, - пробормотал Том серьезным тоном. - Этот доктор, наверное, очень неаккуратный.
  -Да, наверное.
  -Как можно так ставить укол? Столько брызг.
  -Не знаю. А что за укол?
  -Ты не знаешь про уколы?
  Рофу облегченно усмехнулся.
  -Мне их точно не ставили.
  -А мне ставили. Папа говорил, что они закаляют. Все равно что прыгать в прорубь, только мне нельзя в прорубь. Так что - уколы.
  Том повернулся на бок и уткнулся лицом в подушку, он часто так делал, когда вспоминал. Раньше это забавляло Рофу, но теперь он был просто счастлив, что не увидит его бледного лица.
  -Ты ведь знаешь, что этим летом я болел?
  -Да.
  -Вот, я болел и даже лежал в больнице пару дней, у меня была температура. И врач делала мне укол. Она делала его из рук вон плохо, она воткнула мне иглу в руку и попробовала протолкнуть ее чуть глубже, но игла уперлась мне прямо в кость и не идет дальше, но она все равно продолжала давить. Было так больно, что у меня слезы потекли сами собой. Хотя я и не плакал, они все равно потекли, представляешь? Я не помню, что она сделала. Воткнула заново или просто все само стало нормальным, но у меня потом долго из головы не выходило, как она продолжала давить, хотя и было видно, что что-то не так...
  Рофу молча следил за ним. Ему не хотелось лишний раз спрашивать его, но он не мог удержаться.
  -Ты видел маму?
  -Я видел, как доктор стоит над ней с огромной иглой. И в игле немного крови, и еще несколько капелек на полу. По-моему, все плохо.
  -Ты не можешь знать.
  -Все плохо, - уверенно повторил он. - Скорее всего, мама умрет.
  -Не говори глупых вещей.
  -Но так всегда бывает! Я вошел туда и сразу понял, что все очень серьезно!
  Том продолжал говорить, не отнимая лица от подушки. Рофу уставился на него тяжелым взглядом и серьезно произнес:
  -Нет нужды говорить таких глупых вещей. Эти идиотские, абсолютно жалкие мысли, не стоит даже упоминать о них, они тошнотворны. С мамой все будет отлично, ты сходишь с ней за грибами.
  Рофу облизал сухие губы, встал и решительно вышел из комнаты. Том никак не отреагировал, так и оставшись лежать неподвижно.
  Тина точно и не слышала их разговора и даже не понимала, что происходит кругом. Она только покачивалась на своем стуле и тихо сопела. Рофу подумал, что она все еще спала, но, подойдя поближе, он различил ее тихий шепот:
  -Кто кричал? Не пойму, кто это кричал? Что же творится?
  -Маме плохо, - сказал Рофу и сел рядом. - Что ты шьешь, Тина? Новую игрушку?
  Тина обратила к нему свое морщинистое лицо, в нем уже с трудом угадывались ее черты. Глаза запали куда-то вглубь, рот вытянулся узкой щелочкой, она вся затягивалась сама в себя, как будто там было теплее, чем снаружи.
  -Ты все еще мерзнешь? - спросил он и аккуратно поправил платок на ее плечах. Она, казалось, и не заметила его вопроса.
  -Кто же знал, что так случится, - прошептала она и схватилась за свои нитки. - Жили и горя не знали, но я-то чувствовала. Я чувствовала, что еще застану...
  -Ты можешь Тому что-нибудь почитать? Рассказать сказку, может? Очень надо.
  -Мальчику придется потерпеть, - ответила Тина. - Очень надо сделать...
  -Что это вообще? - пробормотал Рофу и с сомнением оглядел ее вышивку. Какая-то странная одноногая кукла с разведенными руками, из которых во все стороны торчало по три неимоверно длинных пальца.
  -Какое-то уродство... Там внутри что, трава?
  -Да, ромашка, зверобой, хорошо для запаха. Еще немного бурьяна, это - хорошая, добрая трава, и звучит по-доброму.
  Она прочистила горло и добавила:
  -Мать меня научила. Лет семьдесят назад. За всю жизнь я сшила их только две. Одну в раннем детстве, но я уже и не помню, как это было, помню только, что я помогала шить взрослым, и это было очень важно. А вторую я сшила уже через двадцать лет. Мать моя совсем свихнулась от старости и требовала с меня такую куклу. Я ей сшила ее, а через две недели она умерла, и я закопала куклу рядом с ней, как она и просила.
  Рофу изумленно покачал головой.
  -Тина, все плохо? - спросил он, понизив голос. - Зачем эта кукла?
  -Может и незачем.
  -А если все плохо, она поможет?
  -Может и незачем, - повторила она и передернула плечами. - Незачем, наверное...
  Старуха опустила морщинистые руки на стол и закрыла глаза. Ее пальцы были черными от въевшейся в кожу грязи, ногти остались только на трех из них. Наверное, ей было очень тяжело шить, продевать нитки в спицы и тому подобное, особенно когда руки дрожат от любого напряжения. Рофу уважал ее за трудолюбие и упорство, но ему всегда становилось не по себе, когда он наблюдал за ее вымученными движениями. Порой Тина даже начинала раздражать его своей беспомощностью, хоть внутренне он и понимал, что чувство это беспочвенное и глупое.
  Отец с матерью часто уезжали по делам в город, и такие их поездки могли длиться неделями, а то и месяцами. И тогда, в те часы, когда Рофу был дома, он слышал лишь хруст костей этого старого дома и сиплое дыхание Тины. Когда родители были в отъезде, Том почти все время проводил с дядей Хьесе. Мать предпочитала его задорный нрав сгорбленной Тине, и возможно была права. Но Рофу имел право выбора и свободу передвижения, поэтому нередко заходил к ней и спрашивал о ее жизни. О том, какой она была раньше и какой была жизнь вокруг нее. Тина, как правило, либо не понимала вопроса, либо ограничивалась кратким пространным ответом. Но бывало также, что она рассказывала Рофу нечто совершенно новое. Сейчас явно был не тот момент, он давно научился понимать это. Старуха полностью ушла в себя, и узнать у нее хоть что-нибудь толковое не представлялось возможным. Рофу лишь переводил взор с ее сморщенного лица на странную серую куклу и обратно. Так и не дождавшись от нее ничего вразумительного, он ушел к себе в комнату.
  Том все-таки уснул, чему Рофу был несказанно рад. Он снова укрыл его одеялом, а сам принялся вслушиваться в разговоры взрослых, хоть они и стали гораздо тише после жуткого крика.
  Примерно в два часа дня дверь наверху открылась, вниз спустился отец с дядей Хьесе, а следом - приземистый доктор с аккуратной седой бородкой. С доктором был молодой парень лет двадцати с огромными синяками под глазами, которые расползлись на пол-лица. Он будто не спал несколько дней подряд и казался издерганным до невозможности. Спустившись, они не переставали говорить, причем общались в основном отец с доктором, а дядя Хьесе только вставлял редкие фразы. Молодой ассистент походил немного по дому, заглянул к Рофу в комнату и, встретившись с ним взглядом, поплелся обратно, а затем вернулся наверх присматривать за больной. Где-то через полчаса пришли две женщины, с которыми мать Рофу ходила за водой. Доктор выяснил у них подробности, но делал он это как-то неуверенно, будто бы просто для виду. Посередине их разговора Тина резко очнулась и начала варить суп, но женщины уговорили ее пойти отдохнуть и приготовили обед сами. Отец попросил доктора поесть с ними, но тот отказался. Поверх своего белого халата он натянул серую куртку. Минут пять подряд этот пожилой мужчина смотрел в зеркало у двери, то укладывая редкие волосы, то просто пялясь на самого себя. С какой-то болезненной тщательностью он застегнул каждую пуговицу поверх молнии, достал из нагрудного кармана пачку сигарет, нерешительно помял ее в руке и убрал обратно.
  -Пусть все запишет, - сказал он и поднялся еще раз к своему помощнику. Рофу тут же разбудил Тома и в ответ на его удивленный взгляд прошептал:
  -Доктор уходит.
  -Мама выздоровела! - воскликнул Том, но Рофу сердито приложил палец к его губам.
  -Не кричи. Я не знаю.
  -Как это ты не знаешь. Доктор уходит только если больной выздоровел...
  -Я не знаю, - повторил Рофу.
  Когда доктор выходил из дома, снаружи столпилось еще больше людей, чем было утром. Он молча протолкался сквозь толпу детей, сгрудившихся у крыльца, и остановился на ступенях. Отец с дядей вышли проводить его, каждый из них сказал ему по паре слов на прощание. Доктор только кивал и подставлял изможденное лицо лучам солнца.
  -Папа! - Рофу взял отца за рукав и подозвал к себе. - Мама здорова? Все хорошо?
  Отец в смятении оглядел своего старшего сына и покачал головой.
  -Еще рано что-либо утверждать.
  -Почему доктор уходит?
  -Потому что я сказал ему уходить. У него есть дела в городе, а здесь он уже ничего не сделает.
  -Как это так? - тихо спросил Рофу. - Как это так?!
  -Сын... - отец пощелкал перед его лицом пальцами. - Не сходи с ума. Уходит, потому что так надо.
  Взгляды всей деревни были направлены на этого пожилого врача в старой куртке, и он знал об этом, но ему ничего оставалось, кроме как медленно идти, глядя себе под ноги. Он посмотрел только на одного человека, шедшего к нему навстречу. Это был дедушка Рофу, живущий на другом краю деревни. Он слегка прихрамывал и усердно помогал себе тростью с резиновым набалдашником. Поравнявшись с доктором, он легонько кивнул в знак приветствия, хоть и без особого дружелюбия. Отец подбежал к нему и, приобняв за плечи, повел в дом. Дед принялся о чем-то выразительно говорить, Рофу разобрал лишь: "Разгоните их всех...".
  -Мама поправилась? - спросил Том. - Мы пойдем с ней за грибами?
  -Нет, - отозвался Рофу.
  -Что? Почему? Почему тогда доктор ушел?
  -Потому что так надо. Дедушка сам вылечит ее и сделает это гораздо лучше, чем глупый доктор.
  Том замолк и, мельком глянув на деда, ушел к себе.
  Обед прошел в полном молчании. Женщины ели, стоя в коридоре и болтая о какой-то ерунде, за столом сидели только Том, Рофу и дядя Хьесе. Чуть позже спустился и отец, быстро запрокинул в себя миску супа и, положив в рот корку хлеба, снова скрылся наверху.
  -Ваш папа как летний ураган, - улыбчиво произнес дядя Хьесе. Закончив есть, Рофу направился было в свою комнату, но дядя сказал подниматься наверх.
  -Старикан ясно дал понять, что вы должны быть постоянно под рукой. Так что идите, проведайте маму.
  -С ней можно поговорить? - спросил Рофу.
  -Она спит. Ни в коем случае не будите ее и близко лучше тоже не подходите. Сядьте там где-нибудь в углу и никому не мешайте, хорошо?
  -Томи-Томи! - воскликнул Рофу и рассмеялся. - Шевелись, пойдем, проведаем ее!
  -Сейчас, - пробурчал Том и, оставив тарелку с супом, сполз со стула. Рофу подхватил его за руку и бодро зашагал вверх по лестнице, уже во второй раз за сегодня. Весь верхний этаж пропах лекарствами; комнату, наверное, обработали каким-нибудь раствором, и теперь все стены были пропитаны городом и его свербящей медициной. На этот раз они вошли в комнату одновременно, и теперь здесь не царила та ужасающая суматоха, от которой на ум приходят самые плохие мысли. Тумбочку, шкаф и все стулья сдвинули в дальний угол, там же уселся и ассистент ушедшего доктора, подложивший свою сумку под старые пыльные вазы из крошащейся глины.
  Их мать лежала на столе, в самом центре комнаты. Стол накрыли белой простыней, сделавшейся пурпурного оттенка за прошедшие полдня. Под голову ей подложили узорчатую подушку, а сверху накрыли тонким покрывалом. Войдя внутрь, Рофу не узнал свою мать. Ее темные волосы спутались, часть из них осела на лице легким веером, на кончиках некоторых запеклась кровь. Но основные перемены произошли с кожей, она вся потемнела, будто от легкого загара, и покрылась песочным налетом, из-за чего казалось, что это и не живой человек вовсе. Увидев ее в тот момент, Рофу к своему ужасу понял, что это не безобидная простуда. Ему потребовалась пара секунд, чтобы разглядеть те самые красные капли на полу и на стенах, что приметил Том. Выше, на ножках стола - тоже, а еще на руке, измотанной набухшей марлей.
  -Господи, зачем приводить сюда детей! - воскликнула Тина, подбегая к братьям. Дед даже не посмотрел на них, он слегка наморщил лоб и с сосредоточенным выражением лица изучал израненную руку.
  -Что это, обо что она поранилась, - хрипло спросил он.
  -Никто толком сказать не может, - ответил отец. - Те, кто были с ней, ничего не видели, увидели, только когда она уже истекала кровью. Рана как от пореза, доктор сказал, что похоже на нож.
  -Твоя жена ведь не полная дура, чтобы вскрывать себе вены ножом.
  Отец замолк и покраснел от напряжения.
  -Ты ведь... ты ведь знаешь, что с ней? Знаешь, как ее вылечить, потому что врач до тебя был похож на беспомощного ребенка рядом с ней!
  Тина испуганно оглянулась на рассерженного отца и прошептала братьям:
  -Мальчики, идите к себе. Нечего вам тут слушать и смотреть, просто идите...
  -Пусть останутся, - возразил дед. - Так надо, вашей матери понадобится поддержка всей семьи.
  Рофу схватил ладонь Тома и отвел его в угол к не выспавшемуся ассистенту. Тот в смущении отодвинул свои ноги, чтобы им было удобней сесть рядом. Повисло гнетущее молчание, от которого Рофу стало не по себе. Он уже пожалел, что пришел сюда и, тем более, что притащил сюда брата. Это место больше нисколько не походило на их чердак, скорее - на операционную. Дед подобрал трость, опершись на нее, как на лезвие меча. Он снова осмотрел больную, лежащую на столе, слегка поднял покрывало и внимательнее вгляделся в ее руку.
  -Вода нужна, пара ведер, - пробормотал он. - И еще... Тина, мне нужно твое масло.
  -Хорошо... хорошо. - Тина склонила голову и поплелась вниз, в свою каморку.
  -Воду возьмите из реки, - произнес дед. - Не подходи к озеру, Теодор, слышишь?
  -Рядом есть колодец.
  -Я сказал, из реки. Иди, передай брату или сделай сам, вода нужна прямо здесь и сейчас.
  Отец слабо кивнул и ушел вслед за сгорбленной старухой.
  -Куда все спешат? - Ассистент оторвался от своего блокнота и обеспокоенно проследил за выходящим отцом.
  -Нужна вода, - ответил Том.
  -Понятно. Вы, ребята, как, нормально разговариваете? Я если честно, как будто не в своей тарелке.
  -Почему доктор ушел? - прошептал Том.
  -Я же сказал тебе, он ничего не мог сделать. - Рофу ткнул брата локтем. - Хватит уже паниковать.
  Ассистент с нескрываемым удивлением посмотрел на них и спросил:
  -Если им что-то от меня понадобится, вы же передадите мне? Я мало что понимаю, а этот старикан так на меня смотрит, мне кажется, он не слишком мною доволен.
  -Это - наш дедушка. - Том захихикал и закрыл лицо локтем.
  -Ого. Я бы не догадался. Он у вас тут всех лечит?
  -Он много знает, - сказал Рофу, - он изучал медицину у своего отца, а еще ездил в город и учился там.
  -Как он там учился, если не знает языка?
  -Он знает, - ответил Рофу. Ассистент нахмурился и медленно перевел взгляд на деда. Тот статуей навис над больной и что-то бормотал себе под нос, только губы слабо шевелились под волнами седых волос. Он стоял так очень долго, и все это время в комнате никто не посмел сдвинуться с места. Вскоре пришел отец с дядей Хьесе, каждый нес по полному ведру с водой.
  -Люди разошлись, если что, - объявил Хьесе. - Некоторые несли откровенную чушь, и несли ее с таким запалом... Как бы они не вернулись.
  -Не вернутся, - отозвался дед. - Теодор, она приходила в себя?
  -Она... да, но ненадолго. Доктор хотел поставить укол...
  -Все было очень плохо, - добавил Хьесе. - Повезло, что никто не пострадал. Она очнулась секунд на пять, но была не в себе.
  Дед кивнул и снова замолк, крепко задумавшись. Его глаза сузились, в голове словно началось усердное строительство, и он лично прилаживал каждый кирпичик. Рофу глядел на него и поражался, сколько всяких мыслей может быть в одном человеке. Они с дедушкой общались крайне мало, он никогда им ничего не рассказывал, никогда не делился своими знаниями, Рофу даже толком не знал его, и ему оставалось лишь догадываться, что там скрывается в его голове, и как вообще смотрит на мир человек с таким огромным опытом.
  -Оботрите ее, - сказал дедушка.
  -У нее же нет жара! - воскликнул отец.
  -Ее нужно обтереть, она вся в крови. Особенно рядом с повязкой. Шевелитесь, олухи! И больше не спорьте со мной, только тратите мое время.
  С больной аккуратно сняли верхнюю одежду и влажными тряпками стерли следы крови с ее кожи. Взглянув на нее, Рофу съежился от страха. Его мать сильно изменилась, она стала какого-то песочного цвета, и от этого зрелища даже отца передернуло.
  -Она такая маленькая. - Том изумленно уставился на нее, выпучив глаза. - Господи, Рофу, как же это? Она все-таки умрет?
  Когда дядя Хьесе промочил ей лоб, она затряслась. Рофу подумал, что его мама наконец-то пришла в себя, но ее глаза оставались закрытыми, а конечности при этом отплясывали какой-то безумный танец. Отец сжал ее руку и с невыразимой болью взглянул на ее вибрирующее тело.
  -Маме плохо! - закричал Том. - Маме плохо, отчего ей так плохо!
  Он отвернулся и заплакал. Рофу даже не нашел в себе сил, чтобы успокоить его. Дрожь продлилась секунд двадцать, после чего больная обмякла. До Рофу донесся тихий, едва различимый стон, и воздух тут же наполнился отвратительной вонью.
  -Ей нужно в больницу, причем срочно, - сказал отец. - Ты что не видишь, она тут умирает, черт возьми!
  -В больнице ей ничем не помогут, - ответил дед, натягивая на руки тонкие зеленые перчатки.
  -Ты можешь хотя бы сказать, что с ней?! Господи...
  -Может у нее заражение крови? - спросил Хьесе.
  Дед не ответил, он снова склонился над больной и аккуратно приподнял замотанную руку.
  -Снимите повязку, - пробормотал он. Хьесе разорвал окровавленную марлю и принялся разматывать руку.
  -Доктор только что наложил швы, - предупредил он.
  -Неважно...
  Освободив руку от бинтов, Хьесе слегка смочил края раны водой. Рофу не знал, чего и ожидать, но оказалось лишь, что его мать слегка порезала руку. Края раны были аккуратно сшиты, она даже не кровоточила больше.
  -У нее рука больше стала, - сказал отец. - Это воспаление какое-то?
  -Кожа отторгает нитки. Все очень плохо.
  -Отторгает нитки? - отец нервно рассмеялся. - Я что-то не понимаю. Он просто сшил края, я сам видел, все было отлично. Прошло два часа от силы.
  Дед поднял палец, призывая его к молчанию. Он медленно взял руку больной и коснулся швов. Рофу показалось, что на руке открылся глаз, края вдруг разошлись необычайно широко буквально в одну секунду, игнорируя черные нити. Он видел, как его отец дернулся, но при этом не сказал ни слова.
  -Да что же это... - чуть слышно прошептал ассистент. Кожа на руке больной и впрямь будто растолстела, дедушка лишь шевельнул пальцем, и шов буквально развалился от его движения. Но кровь не потекла, хотя рана в мгновение ока стала просто огромной. Дед прочистил горло и сунул четыре пальца внутрь зияющего отверстия, осторожно продвигая их внутрь.
  -Прекрати, - вымученным голосом взмолился отец. Дедушка вытащил пальцы, но на них не оказалось и капли крови; они слиплись в чем-то прозрачном и вязком.
  -Это что, сопли?! - воскликнул Том. - Как отвратительно!
  -У меня плохие новости, - произнес дед. Внезапно больная резко извернулась на столе и пнула его ногой в спину. Дедушка рухнул на колени, перенеся свой вес на трость, и изумленно выдохнул. Это движение было настолько стремительным, что все в испуге отскочили назад. Больная подобрала под себя ноги и приподняла свой торс, огромными глазами пялясь на всех вокруг. Ассистент замычал что-то невнятное и упал со стула, раздавив под собой какую-то вазу.
  -Мама... - Том нерешительно пополз к ней, но Рофу удержал его за воротник.
  -Анна, - произнес отец, пытаясь поймать ее взгляд. - Анна! Что же это с тобой?
  Больная молчала и только энергично мотала головой из стороны в сторону.
  -Ее нужно уложить, срочно, - произнес дед. - Она не понимает!
  Человеческий голос, казалось, завлек ее внимание на пару секунд. Она раскрыла рот и надрывисто вздохнула, затем щелкнула челюстью и снова открыла рот, так широко, что можно было просунуть кулак. Послышался невнятный хрип, и из ее гортани полился ровный, высокий звук.
  -Анна! - Отец пытался перекричать ее, но этот вой все больше становился похожим на оглушающую сирену. Том тоже закричал и зажал уши, дедушка лег на пол и накрыл голову руками.
  -Анна, замолчи! - Отец шагнул вперед и попытался взять ее за руку, но она тут же спрыгнула со стола и, не прекращая своего чудовищного крика, кинулась к окну. Она рванулась к нему, как сумасшедшая, ее голова стукнулась о стекло, и вой, наконец, прекратился. Дядя Хьесе хотел было подбежать к ней сзади, но больная вдруг снова кинулась на стекло, оставив на нем кровавый след. Удар был очень сильным, ее тело отшатнулось назад, она всхлипнула и опрокинулась на стоящий в углу стул. Отец тут же кинулся к ней и ухватил за запястья. Больная слабо шевельнулась, но, кажется, совершенно обессилела.
  -Она бледнеет! - крикнул он. - Помогите ей, она умрет ведь!
  -Положи ее обратно. Давай, Теодор, шевелись.
  Рофу видел, как кожа матери синела прямо на глазах, всего за пару секунд она стала напоминать хладный труп без единого признака жизни. Еще мгновение, и кожа снова начала темнеть, приобретая медный оттенок. Отец положил ее на стол, она вздрогнула и в мгновение ока позеленела, как какой-нибудь хамелеон.
  -Обвяжи ее, чтобы не вставала. Рофу! Принеси мне масло! Быстрее! И чего-нибудь холодного!
  Рофу во все глаза смотрел на своего деда, даже не осознавая, что он обращается к нему.
  -Рофу... Рофу!
  Он поднялся, но перед глазами вдруг все поплыло, и Рофу быстро сел обратно. Сердце бешено забилось, и вместе с ним дрожало все тело в немыслимом такте. В какой-то момент он вообще перестал что-либо понимать и видеть вокруг себя - в его мыслях стояла только мать, которая кидается на стекло, как дикий зверь на прутья клетки.
  -Принеси еще бинтов! Давай быстрее, у нее рука сейчас развалится!
  -Сейчас... сейчас!
  Голоса дяди и отца эхом носились от одного уха к другому, Рофу попытался сосредоточиться на них, но сознание ускользало от него.
  -Рофу... - Это был дедушка, и он шептал ему в самое ухо. Затем последовало какое-то колыхание, темнота перед глазами встряхнулась и рассеялась.
  -Вставай, мальчик, нужна твоя помощь.
  Все звуки вынырнули из-под толщи воды, Рофу услышал плач своего брата и причитания ассистента, крики дяди и отца, бегающих вокруг больной матери. Он сосредоточил взгляд - ее кожа больше не была зеленой, разве что слегка бледноватой.
  -Она сошла с ума? - негромко спросил Рофу.
  -Сбегай вниз к Тине. Принеси масло, давай.
  Рофу покорно встал и, стараясь не смотреть по сторонам, побежал прочь из комнаты. Как только он сбежал с лестницы, его невольно передернуло. Воздух стал свежее, запах лекарств исчез вместе с тошнотворным ощущением нереальности происходящего.
  -Тина, - позвал Рофу, - Тина, нужно масло. Ты не представляешь, как ей плохо...
  В конце коридора он отыскал ее комнатку, затхлую, скрытую в полутьме. Там толком негде было и разместиться, Тина все заставила банками с кореньями и листьями. Сама она сидела на своей кровати и трясущейся рукой переливала масло в глиняную миску.
  -Тина, она словно не в себе, - произнес Рофу. - Я никогда такого не видел. Даже тот человек, который сошел с ума, помнишь? Он был совсем не таким, а у нее кожа меняет цвет!
  -Она не сошла с ума, - тихо ответила старуха. Она отставила миску в сторону и с кряхтением поднялась.
  -Она хотела разбиться об стекло! Я просто не понимаю! Она ведь очень спокойная, и она так любит Тома, она бы ни за что не стала бы пугать его!
  -Болезнь завладела ею, дитя. Но это не сумасшествие, зараза сидит во всем теле, а не только в голове. Давно, очень давно такое уже случалось, но тогда все обошлось.
  -Ее можно вылечить?
  -Порой можно вылечить, порой болезнь отступает сама по себе. Не это главное.
  Тина достала из-за пазухи свою уродливую куклу и протянула Рофу.
  -Кукла с доброй травой? - Он с сомнением оглядел ее и положил в карман.
  -Это для тебя. И для Тома. Никому больше не давай.
  -Это чтобы мы не заразились?
  -Нет, это от напастей. Запомни, только для тебя и для Тома. Вы совсем маленькие еще, ее хватит на вас обоих. Другим не давай, даже если они будут просить, ясно?
  -Почему?
  -Даже если умолять тебя на коленях будут, не давай им ее. Она им ничем не поможет, только вам с Томом. Ты понял?
  -Почему? - снова спросил Рофу.
  -Любознательный, мой любознательный мальчик.
  Тина нежно улыбнулась одними губами и посмотрела на него таким взглядом, от которого Рофу всегда становилось неловко. Так смотрела на Тома его мать, и даже тогда Рофу становилось неловко, что уж говорить сейчас.
  -Бери. - Тина передала ему масло и погладила по голове. - Бери и беги к мачехе.
  Она сказала "к мачехе", и Рофу тут же подумал, что ему действительно проще думать о ней, как о мачехе, а не как о родном человеке. Тетя Анна, близкая подруга его отца, мать его сводного брата. Он не желал ей зла, но увидев, как эта женщина кидается на стекло и распухает неведомо от чего, Рофу почувствовал, что хочет быть подальше от нее. Пускай это жестоко по отношению к ней, но иначе он просто не может. Сердце у него не лежало к бешеным женщинам с отваливающимися руками. Рофу не любил ловить себя на неправильных мыслях. Он старался отыскивать верные пути, чтобы отец гордился им, и, конечно, чтобы самому Рофу не было стыдно за себя. Но тут совсем по-другому. Есть предел для добродетели, и свой он отыскал. Старуха подсказала ему правильное направление, когда такое происходит, самое верное - обособиться. И помочь Тому, вот уж кому действительно понадобится его поддержка. А Анне пусть сопутствует удача и высшие силы, если они еще не отвернулись от нее. Для нее это в любом случае не пройдет бесследно. Может каким-то чудом она и выживет, но как можно жить с рукой без крови? Рофу задумался, что вообще будет, если из руки убрать кровь. Появится та странная прозрачная слизь, что он видел, или может рука высохнет и покроется корой мертвого дерева. Дедушка бы объяснил ему, но у него и самого сейчас дел было по горло.
  Когда Рофу поднимался по лестнице, мимо него пронесся ассистент ушедшего доктора, этакий не моргающий марафонец. Он спрыгнул почти с самого верха лестницы и, запнувшись на пороге, кубарем вывалился на улицу.
  -Верни его! - воскликнул дедушка. - Верни сейчас же, он сдохнет там! Только быстрее, Хьесе!
  Следом за ассистентом побежал дядя, он тоже был бледным и усталым и явно не хотел здесь оставаться и гоняться за испуганными юнцами.
  -Посторонись, дружище, - выпалил он севшим голосом, при этом стараясь выглядеть непринужденно. Жутковатое зрелище, но Рофу выбросил его из головы. Он вернулся в комнату, передал масло дедушке и сел рядом с братом на прежнее место. Том прекратил плакать, но лицо у него было такое, что он вот-вот ударится в истерику.
  -Томи-томи. - Рофу заботливо потрепал его по плечу. - Зачем тебе тут сидеть? Пойдем вниз. Возьмешь мои камни, хочешь? Можем сами сбегать в лес, поискать грибы, воздухом подышать. Осилим лесные деревья, что скажешь?
  Лицо у него прояснилось, он задумался и решительно покачал головой.
  -Дедушка никуда не пустит. Да я и не хочу. Маме нужна поддержка всей семьи, а я - тоже семья. Ты, наверное, можешь и уйти, я не знаю, но мне-то точно надо остаться. Но я не хочу, чтоб ты уходил, Рофу.
  Он быстро глянул на деда и, чуть наклонившись, прошептал:
  -Без тебя я совсем один останусь. Папа не дал бы меня в обиду, но он очень занят. А дедушка - если ему что-нибудь не понравится, он точно рассердится на меня.
  -Не рассердится, - успокоил его Рофу.
  -Точно рассердится. Раньше сердился, хоть и не показывал виду, но я-то понимал. По одному его лицу было понятно, что он сердится.
  -Зря ты так, он добрый, добрее, чем кажется, по крайней мере.
  -Ты ведь плохо его знаешь, он живет постоянно один там, куда никто и не ходит. Как вообще можно жить одному? У меня бы в старости была куча детей и внуков, и они бы все бегали по моему дому, а моя жена готовила бы мне что-нибудь вкусное, она бы научила своих дочерей готовить пироги, а те бы только начинали учить своих, потому что внучки у меня были бы совсем маленькие. И я бы жил обязательно наверху, вечером спускался бы к ужину; внучки бегают босиком по кухне, все в муке, а их матери сидят за столом, глядят и смеются, а я тоже гляжу и смеюсь.
  Рофу рассмеялся и умиленно покачал головой.
  -Я видел дом дедушки, - продолжил Том. - У него там свечей, наверное, нет, потому что свет там никогда не горит. Он точно свихнулся, пока жил один в темноте все это время.
  -Да не свихнулся он, успокойся уже.
  -Может и нет, - согласился Том. - Но оставаться с ним один я очень не хочу. Вот ты хорошо его знаешь?
  -Я? Да не очень. Я понимаю, к чему ты, но, Том, это все - детские страхи. Дедушка - хороший и мудрый человек, я более мудрых людей и не встречал. Он странноватый, но плохого точно не посоветует.
  -Мне не нравится, как он лечит маму, - признался Том. - Он же вообще ничего не делает, только обтирает. Никаких лекарств, никаких машин. А маме только хуже.
  Рофу перевел взгляд на деда - он втирал больной масло в повязку на руке отточенными движениями. Отец стоял рядом, смотрел в окно и дул на костяшки пальцев - наверное, ободрал во время суматохи.
  -Он помог очень многим за свою жизнь, - произнес Рофу и пожал плечами. - Надо довериться.
  -Ты разговаривал с ним когда-нибудь?
  -Ну... не особо. Мне очень запомнилась одна его фраза, про реку. Он говорил, что река - это противник на пустой арене, если она одолеет тебя, то никого рядом не окажется, и все совсем плохо. Не помню точно, он еще что-то про птиц говорил...
  Рофу наморщил лоб, но вспомнить ничего не удалось. Вернулись дядя с ассистентом, причем лицо у ассистента было такое, будто он предпочел бы умереть, нежели возвращаться сюда. Взглянув на него, дедушка взвился и запричитал, стал дирижировать руками и вздергивать подбородок. Отец хмуро глянул на него и отвернулся к окну. Успокоившись, дед оперся о трость и пробормотал:
  -Рофу, скажи городскому, чтобы не уходил больше, чтобы даже из комнаты не выходил, а если выйдет, то пусть лучше сразу предупреждает и говорит зачем, потому что в следующий раз никто за ним гнаться не станет.
  -Не выходите из комнаты, - объяснил Рофу. - За вами больше не станут гнаться, но вы все равно не выходите.
  -Еще одного раза я не выдержу, - объявил ассистент. - Что за чертовщина с этой женщиной я не знаю, но у медицины есть свои пределы, как и у человеческой психики. Хотите, чтоб я остался? Хорошо! Но в отчете напишу, что удерживали меня насильно, против всякого желания!
  Он демонстративно уселся на свое место и заложил ногу за ногу.
  -Два года, все спокойно, два года - и вот, пожалуйста, как же это так? Я не знаю, что вы тут устроили, не знаю, что вообще не так с этой доброй селянкой, но все это вне порогов моего понимания. И у меня нет никакого желания углубляться в эти расселины!
  -Она не селянка, - хмуро поправил отец. - Она живет там же, где и ты, может даже на соседней улице. Завтра такое же может случиться с кем-нибудь еще, с кем-нибудь, кого ты хорошо знаешь или любишь. И чтобы потом не кусать локти, лучше разобраться во всем сразу.
  -Вы, конечно, извините, Теодор, но что-то, сколько я на свете не живу, про такую дьявольщину и не слышал даже. Так что может вам стоит у себя в деревне покопаться? А не удерживать меня здесь?
  Лицо ассистента внезапно прояснилось, он будто что-то осознал и вскочил со стула.
  -Я же... тоже тогда... нет, знаете, я пойду!
  Дедушка взмахнул тростью, преграждая ему путь.
  -Не слушал совсем меня? - медленно заговорил он, коверкая слова. - Пойдешь - точно не выживешь. Я в силах пообещать!
  -Что? Не выживу? Да как же это? Это что же, угроза? Как вообще понимать?
  -Только здесь безопасно, - добавил дедушка.
  -Почему только здесь? - спросил дядя Хьесе. - Там можно заразиться?
  -Болезнь снаружи, - кивнул дед и хрустнул челюстью. - Мне тяжело говорить этими пыльными словами. Кто-нибудь скажите уже ему, что мне лучше знать, и если я обещаю, что он умрет, если выйдет, значит, так и будет! Мы здесь не в игрушки играем! И этот сопляк мне здесь даром не нужен, но он, похоже, уверил себя в обратном!
  Ассистент видимо все понял и без перевода. Втянув, голову в плечи, он без всяких возражений сел к братьям и наглухо уткнулся в свой блокнот.
  -Молодой ополченец, - проворчал дедушка. - Все в штыки, все в штыки! Старших в штыки, мудрость в штыки, здравый смысл на кол! И без него проблем хватает...
  Рофу понимающе смотрел на своего деда и время от времени кивал. Действительно, какой прок в том, чтобы противоречить знающему человеку? Надо ведь проявлять сочувствие. Будь он на его месте, он ответил бы: " Да, это непросто, но я все осознаю. Если вдруг понадобится помощь - только скажите". И еще: "Очень соболезную вам. Уверен, вместе мы справимся". Так бы он сказал и уже был бы гораздо полезнее.
  -Зачем же вы так, - шепнул он ассистенту, но тот даже не услышал.
  -Я ничего не понял, - признался Том. - На улицу нельзя выходить? Почему?
  -Заразишься.
  -Но мы ведь уже были на улице. И остальные жители, они ведь на улице!
  -Остальные разошлись, стало быть, - решил Рофу. - Дедушка вроде говорил, что скоро здесь никого не останется. Наверное, среди них тоже есть знающие люди.
  -А тот твой друг тоже ушел?
  -Какой? Все разошлись, я же говорю.
  Со стороны ассистента послышался едва заметный шепот, он сложил ладони и тихо говорил что-то себе под нос. По началу этого никто не замечал, но затем дедушка начал коситься на него и в конце концов заметил:
  -Молишься, мальчик?
  Ассистент замолчал и неохотно ответил:
  -За сохранность нашу.
  -Не за тех молишься. Молиться надо за тех, кто уже не сможет ожить.
  Старик важно хмыкнул, но тут же был одарен недовольным взглядом отца. Тем временем за окном уже начинало темнеть. Подумать только, как быстро текут события в этом облаке лекарственных испарений. Весь этот день дедушка не отходил от больной, нависал над ней угрюмой скалой и читал неслышимые речи, а дядя Хьесе время от времени протирал Анне лоб или менял повязку на руке. Вскоре поднялась Тина, что-то прошептала дедушке и передала ему несколько склянок. И снова последовали втирания, компрессы и другие незатейливые процедуры. Отец поглядывал на дедушку с нескрываемым беспокойством, но при этом как будто нарочно избегал смотреть на Анну. Взгляд у него стал тверже, чем был утром, но Рофу все еще замечал в нем какие-то всполохи, которых никогда раньше не видел. Этот взгляд не давал ему покоя, он словно служил назойливым напоминанием о том, что эта болезнь так просто не отступит и оставит неизгладимый след на всей деревне. Обычно дядя Хьесе говорит в таких случаях, что папе будет полезно пересечь что-нибудь, поле или реку, смотря, что было ближе. Сейчас он мог пересечь разве что комнату, но едва ли это помогло бы. Сам же дядя Хьесе крепко о чем-то задумался - он усердно тер раскрасневшиеся ладони, проговаривал что-то про себя, а потом тоже ненароком натыкался на лицо отца и сникал.
  -Я не хочу, чтобы мама умирала, - произнес Том какой-то странной, детской манерой. - Очень-очень не хочу.
  -Я знаю.
  -Я бы отдал что угодно, чтобы она не умирала. Нет, правда, любую вещь, какая бы только потребовалась.
  -Не только же в вещах дело, - наставительно возразил Рофу. - Есть еще твоя любовь, твоя вера.
  -Я не об этом, я вообще-то имел в виду, что у меня есть немало вещей, всяких там игрушек и мелочи. И мне бы очень хотелось, чтобы я стал быстрым, как ты. Я бы сразу все свои вещи отдал за это, но у меня есть и другие желания. Скажем, я думал, что встаю я утром, и чтобы каждый день на столе появлялся бы яблочный пирог.
  -Яблочный пирог? - переспросил Рофу.
  -Я как бы... фух, ну да, чтобы каждый день - новый пирог. Мне бы тогда, наверное, быстро бы надоели пироги, хотя я их и люблю сильно. Тогда нужен возврат для желания, чтобы я смог его отозвать в случае чего, а то представь: мне пироги уже надоели, а они все продолжают и продолжают появляться. Весь дом будет завален пирогами, меня будет уже тошнить от них!
  Том рассмеялся.
  -Нужно быть аккуратнее с такими хотениями. Они все довольно привлекательны для меня, но все равно - аккуратно. За такое желание я бы тоже отдал все свои вещи. Но если выбирать между ними и мамой, я бы выбрал маму, понимаешь? Вот... Как думаешь, это нормально?
  -Хватит уже об этом, - оборвал его Рофу.
  -Ты чего?
  -Мне не нравится, как ты говоришь о ней. Это... не знаю, может это и приемлемо для твоего возраста, но я это слушать не могу!
  -Чего ты не можешь слушать? - спросил Том.
  -Ты не понимаешь, да?
  Рофу сердито посмотрел на брата и грубо схватил его за локоть.
  -Если твоя мама умрет, ты ее вообще больше никогда не увидишь. Она тебя ни разу больше не обнимет и не скажет тебе ничего и пирогов тебе не испечет, дубина!
  -Чего ты так сердишься? - Том обиженно надул губы и отполз в сторону.
  -Потому что надо знать меру, - ответил Рофу и отвернулся от него. Том пробовал несколько раз заплакать, но Рофу упорно продолжал не обращать внимания, и вскоре тот тихо засопел, улегшись на дощатом полу. Рофу тоже клонило в сон, ему хотелось спуститься к себе и растянуться на своей постели, но он был вынужден отсиживаться на грубых досках. Он не знал толком, можно ли было выходить из комнаты, но привлекать к себе внимание он точно не желал. С него хватало дневных потрясений, Рофу надеялся лишь, что на них все и закончится.
  -Ей станет лучше завтра? - Голос отца точно прозвучал с того света.
  -Чего ты ждешь от меня, гарантий?
  -Я хочу понять, чего мне ожидать... от нее, от этого. Она еще будет так вскакивать?
  -Обвязали же мы ее не просто так. Мать твоя знаешь, как говорила? Хоть в землю закопай, все равно тебя пну. Твоя уже пнула, дело осталось за малым. Я, конечно, многое готов простить, но время-то идет, и ты его даром не теряй. Думай там себе. Я вижу, ты колеблешься. Теодор... Теодор.
  Дед подошел к нему и выставил перед его лицом свои морщинистые руки.
  -Я этими ладонями столько земли перекопал, за жизнь ее не обойдешь. Ты не дурак, конечно, но и кругозором не блещешь. Не ставил ты себе такой цели, а я вот в свое время поставил и могу честно сказать, я разузнал многое и повидал многое. И отец мне передал многое, а вот я тебя с этим обделил. Но это уж мы с тобой давно решили... Не об этом сейчас, да?
  -Ты можешь что-то сделать с инфекцией? - прямо спросил отец. - Или так и будешь свои песнопения бормотать?
  -Ты боишься и абсолютно правильно делаешь. Я, когда впервые с этим столкнулся, тоже очень боялся, тоже жался в угол, как мальчишки сейчас. И все мои знания не помогли справиться со страхом. Тебе кажется, что болезнь неумолима, но это не так, работа кипит. Хочешь, чтобы ею занялись городские врачи? Хочешь положить ее в больницу? Думаешь, это что-то изменит? Потрогай ее руку, давай.
  Отец не сдвинулся с места.
  -Не хочешь, значит? Ладно, как знаешь... А вот доктор трогал, зашивал ей рану, но, я так понимаю, надолго его не хватило, да? Раз уж ты позвал меня, то должен верить в мои методы.
  -Что же это за методы такие.
  -Я еще когда мальчишкой был, мне хватило ума понять, что если у человека болит душа, тело лечить бесполезно. Твоя жена почти мертва, она жива еще только потому, что я здесь.
  -Как почти мертва? - осипшим голосом спросил отец.
  -Почти мертва. Еще немного в сторону - и она уже не очнется, навсегда останется овощем. Самым подвижным овощем в мире, который будет вскакивать и будить вас посреди ночи. Ты вот ждешь от меня прогнозов, а я могу утверждать только, что ей очень плохо. У нее все изнутри такими непроглядными чернилами залило, что тошнит невольно. Тут уж хочешь, не хочешь - заорешь.
  -Рука у нее уже не такая распухшая, - заметил дядя Хьесе.
  -Это все от нее зависит. Распухает она, если сильно растревожить. И лучше постараться этого не делать, ее срывы ухудшают положение.
  -После такого можно выжить? - отец серьезно посмотрел на дедушку, не сводя с него пристальных глаз.
  -Выживали. Всегда выживали и будут выживать, если правильно подходить к болезни, правильно смотреть на болезнь, правильно воспринимать ее. Ты сейчас неправильно ее воспринимаешь, отсюда и недопонимания у нас с тобой.
  -Ну да, конечно... Ты тут с живым трупом общаешься, а я неправильно смотрю на болезнь. Это - моя жена, не забыл? Мать моего ребенка. Самый близкий для меня человек, гораздо ближе для меня, чем ты и все твои нравоучения. Ты неправильно на нее смотришь, как на очередную досадную неприятность.
  Дедушка печально качнул головой.
  -Говорил я тебе, не связывайся с ней, избежишь стольких горестей. Посмотри на себя, ты же совсем убит. Не можешь трезво взглянуть на то, что происходит. Ты пошел на риск, а теперь еще и злишься на всех вокруг, что время твоего счастья истекло. Ты сам захотел, чтобы река текла по такому руслу. Конечно, ты не мог знать, но на то и есть у тебя я, чтобы направить, подсказать, объяснить. Ты волен выбирать сам, естественно, ты и выбрал сам, но теперь настал такой момент, что приходится встречать последствия.
  -Какие последствия?! - воскликнул отец и закрыл лицо рукой. - О чем ты вообще? Ты с первой встречи косо на нее смотрел и теперь тыкаешь мне пальцем в это? Серьезно?! Да как у тебя вообще язык повернулся!
  Ассистент испуганно дернул головой и непонимающе замигал.
  -Что... что такое? - пробормотал он.
  -Ничего плохого, - успокоил его Рофу. Взрослые в центре комнаты мельком глянули на них, словно напоминая себе, что они здесь не одни.
  -Что вы кричите, детям и так страшно, - тихо сказал Хьесе.
  -Да ты хоть слышал, что он сказал?! - прошипел Теодор, указывая на дедушку. - И откуда столько неприязни к ней? Из-за того, что она родилась не там, где ты! Господи!
  -Ты перевираешь мои слова, - ответил дедушка. - И хватит уже, упреков от тебя я не потерплю.
  Дядя Хьесе покачал головой и взялся за ручку двери.
  -У вас всегда хорошо получалось перебирать друг другу косточки, а у меня всегда хорошо получалось сваливать. Мне в принципе все равно, прошу лишь: пожалейте детей.
  Он прочистил горло и торопливо вышел из комнаты. Рофу хотел было побежать за ним, но затем подумал, что отец его не так поймет.
  -Я понимаю, почему ты сердишься, ты имеешь на это полное право. - Дедушка посмотрел на лежащую рядом больную, но поспешно отвернулся. - Ей не было здесь места, Теодор. Вот и все. Она не могла тут спокойно жить после стольких лет, проведенных в каменном лабиринте.
  -Но ты ведь не видел ее. Она была здесь так счастлива, она перестала болеть, после того, как переехала сюда! Если бы проводил с нами больше времени, не говорил бы такого.
  -Дело не в этом. - Дедушка печально помотал головой. - Вы еще молоды, а вот старики замечали. Те, кто здесь давно, сразу видят неподходящих людей. Тина видела, если хочешь, спроси у нее. И дело не в том, нравилось ей здесь или нет. Это очень старое место, старая и благородная земля, которая вырастила множество поколений людей. Поля, посевы, которые вы возделываете на ней, ослабляют почву, но она все еще сильна. В мое время никто и подумать не мог о том, чтобы посадить здесь культуры, которых тут не было изначально, но в ваше время многое изменилось. Может это и хорошо, не знаю. Возможно, через пару десятков лет рядом построят дорогу, подвесят провода, а потом, кто знает, возведут рядом поселок. И тогда от былой мощи этой земли и впрямь ничего не останется.
  -Мощь земли... - Отец скрипнул зубами. - Что ты хочешь мне этим сказать?
  -Анна здесь чужая. И это важно. Она не привыкла к этой земле, к этому воздуху даже. И эти несовпадения невидимы глазом и лежат они очень глубоко, и поэтому они - самые опасные. Я с детства учил тебя, как смотреть на мир, в котором мы живем. Ее этому никто не учил. Люди живут тут из поколения в поколение, она - несколько лет.
  -Ну и что теперь? - прошептал отец, разводя руками.
  -Ей здесь не место, - повторил дедушка. - Природа - очень чуткая система, Теодор. Такая система сразу замечает инородное тело. Знаешь, тут случалась похожая болезнь. Я тогда был моложе этого студента. В тот раз мой отец помог одному человеку одолеть эту заразу, хотя тот и остался инвалидом на всю жизнь. И после того случая я задался вопросом, почему Тина всю свою жизнь провела на этом небольшом пятачке. Ты вот не задумывался, нет? Почему бы нам взять и не избавиться от этих... как ты говорил, неудобств. Почему твоя соседка Хэгги не последовала за своим мужем в путешествие, а осталась здесь, ухаживать за своей рощей. Впрочем, ты и не помнишь этого... Почему люди, живущие к северу, ведут свою суровую, непростую жизнь, когда могут просто переехать в город, найти работу и зажить совершенно иначе. Я... - Дедушка странным образом усмехнулся. - Я думал над этим долго, лет тридцать, не меньше.
  -И что? - со злой иронией спросил отец. - У каждого свое место, да?
  Дедушка пожал плечами.
  -Не знаю, если честно. Это так, а не по-другому. Просто так положено, так нас распределило стечение обстоятельств. Мы - разные люди. Так и вы с ней - слишком разные. Твое окружение никогда не поймет ее, мне кажется. Ты может и понимаешь, а может и нет.
  Дедушка вдруг нахмурился и помутнел. Он захотел было присесть, но передумал и остался стоять, явно не понимая, куда себя деть.
  -Она живет опасной жизнью, - добавил он. - Странной и неестественной. И весь мир вокруг нас такой же неестественный, весь мир оторвался от своей матери, Теодор. Он грубо оттолкнул ее и убежал в непроходимые дебри. После такого к ней лучше не возвращаться. Люди сами того не ведают, но они подвешены на крючке и беспомощно барахтаются в воздухе. Мой отец говорил... он говорил так, во время грозы крышу может снести напрочь, а под крышей-то все мы. И крышу сорвало, и люди стоят беспомощные...
  Он закашлялся, тяжело опираясь на трость. Отец захотел помочь, но дедушка отстранил его ладонью.
  -Все нормально. Давай сходим вниз, я не могу больше стоять в этой вони. Только позови Хьесе.
  -Как скажешь.
  Как только дедушка с отцом вышли за дверь, Рофу разбудил Тома.
  -Эй, Томи-Томи. Пойдем вниз, поспишь нормально.
  Том поднялся, оглядывая все вокруг сонными глазами.
  -Мне такой кошмар приснился, - прошептал он.
  -Пойдем вниз, ты устал.
  -Я не устал, я по-моему все-таки болен. Горло саднит слегка.
  -Ты уверен? - с сомнением спросил Рофу.
  -Неужели я стану, как мама? - в ужасе прошептал он.
  -Нет, нет, ты чего? Все с тобой хорошо, простудился разве что. Тебе лучше поспать и восстановить силы.
  -Не хочу больше спать, - испуганно проговорил Том и посмотрел на ассистента. - Вы все еще здесь? Вы не уходите?
  -Ваш дедушка не отпускает меня, - зажато протянул ассистент. - Я бы с радостью. Хотя уже темно, я бы не хотел брести по этой глуши.
  -Может, вы голодны? - учтиво спросил Том. Рофу улыбнулся и удивленно посмотрел на брата.
  -Нет... нет, я не хочу есть. Я хочу спать, но уверен, что ничего хорошего мне не приснится.
  -Да, как и я, - кивнул Том.
  -Так ты пойдешь вниз? - спросил Рофу.
  -Ну... ну можно. У нас еще остались сухари? Я хочу сухарей. Я поем и сразу обратно, к маме.
  -Пойдем. - Рофу помог ему подняться и повел вниз.
  -Сейчас придет дядя, - сказал он ассистенту. Тот слабо кивнул и уткнулся в свой блокнот.
  На комнату быстро опустилась кромешная тьма, из-за которой находиться в ней стало неуютно и тревожно. Тина зажгла несколько свечек, но они уже догорали, и скоро здесь станет совсем ничего не видно. Рофу знал, что Тому это очень не понравится; он все еще мог засыпать только у матери на коленях и обязательно при зажженном свете. Сейчас конечно же иной случай, все ужасно устали и вымотались. И несмотря на то, что остальные места себе не находили, Том похоже мог бы отрешиться от этого ужасного дня и поддаться сну.
  -Не возвращайся сюда, - посоветовал Рофу. - Пойдем, поспим, завтра наверняка придется рано вставать за какими-нибудь лекарствами.
  -Дедушка сказал, мы нужны, - ответил Том. - Он бы не сказал просто так. Раз мы нужны, то надо остаться со всеми.
  -Ты же еле на ногах стоишь. Кому ты такой нужен?
  -Дедушке лучше знать.
  Внизу уже накрыли стол, и зажгли светильник в углу комнаты. Отец хотел было растопить печь, но дедушка не позволил.
  -Не надо дымить, - с нажимом произнес он и уселся во главе стола. Том плюхнулся рядом и, размеренно хлопая сонными глазами, принялся сгрызать сухари один за другим. Из непроглядного коридора доносилось кряхтение Тины, будто она чувствовала на себе ответственность за нависшее над домом молчание и всеми силами стремилась смягчить его. Если раньше подобные копошения только раздражали Рофу, то сейчас он был ей благодарен. Сколько незатейливой жизни было в этих дразнящих ухо всхлипах! И Том, грызший сухари рядом... этот момент по своей прихоти осел у него в голове и завладел воображением. Рофу и не противился, но едва ли чувствовал себя способным оценить его сейчас.
  -Зря этот доктор вообще приходил, - произнес дед. - Да, Теодор? Поторопился ты, пожалуй.
  -Тебе всегда было виднее, что зря, а что нет.
  -Хм...
  Рофу поглядел сперва на отца, потом на своего деда и осторожно спросил:
  -Мама завтра не поправится, да?
  -Нет, не поправится, - эхом отозвался отец. - Тебе придется немного приглядеть за братом, пока мы будем с ней. Завтра займитесь чем-нибудь, хорошо? Лучше сходите к реке на целый день, нечего вам делать в этом доме дезинфекции.
  -Не надо бы на целый день, - пробормотал дедушка. - Вообще бы выходить нежелательно. Посмотрим, как завтра будет, зависит, как она себя поведет.
  -Не думал я, что услышу такое в адрес своей жены, - с горькой усмешкой сказал отец. Дедушка тоже улыбнулся и почесал лысую макушку.
  -Твоя мама слышала такое постоянно. - Он посмеялся, клацая своими редкими зубами. - Если бы я был на месте Анны, а она - на твоем, то я бы уже давно оказался в психушке. Она говорила, что я слишком дальнозоркий и неуверенный во всем. Был, по крайней мере, а отец ей только поддакивал, вот уж от кого я не ожидал! Она бы не стала колебаться...
  Он вдруг замолк и снова погрузился в свои думы. Рофу его непонятные разговоры наскучили, он подошел к окну и приложил ладони к прохладному стеклу. Была уже поздняя ночь, снаружи разгуливал ветер, покачивал тяжелые ветви деревьев. Поле перед домом опустело, лишь одинокая фигура чучела виднелась на краю леса. Это они с Томом и еще парой ребят смастерили его месяц назад, с тех пор оно охраняло их деревню. Рядом с ним в облаках шевелящейся травы были спрятаны зверьки из резного дерева, и каждый праздник Том бежал к этому чучелу, чтобы проведать свои игрушки. Сейчас они лежали на земле, окутанные пугающей темнотой и подставленные ветру, трудно поверить, что наступит день, и Том снова возьмет их в руки.
  -Ты говорил, что все уйдут, - донесся голос отца. - Ты им сказал?
  -Пока неясно, как именно она подцепила эту болезнь, так что лучше не рисковать. Помимо нее здесь много уязвимых людей. Я посоветовал Фернону двигаться к Седому Бору, думаю, многие послушают его. Это не так далеко.
  Я так и не поговорил с ним, - досадливо пробормотал отец. - С этой его скрипучей ступенью, подумать только, одна несчастная ступень, сколько с ней можно мучиться? Я еще на прошлой неделе обещал сводить его в город.
  -Сводишь еще.
  Том закончил есть и откинулся на спинку стула, с вялой улыбкой похлопывая себя по животу.
  -Хорошо поел? - поинтересовался отец.
  -Да, очень хорошо, а теперь еще и спать охота.
  -Разве это еда. - Дедушка покачал головой. - Твоя мачеха готовила такой суп, что в нем были сразу все витамины, и одним таким супом можно было питаться, сколько угодно.
  -Один и тот же суп все время! - воскликнул Том.
  -Видел в кладовке кучу разных склянок?
  Том усердно закивал.
  -Это ее специи, у нее их было очень много, и она хорошо знала, как их примешивать. Приготовит она мне в один день суп, я наемся до отвала и думаю: все, больше я ни ложки в себя влить не смогу. А за обедом она его посыпает, что-то примешивает, и так, что запах начинает ноздри резать во всем доме. Я пробую...
  Дедушка удивленно хлопнул ладонями. Том тут же задрыгал ногами, как загипнотизированный.
  -...будто и не она готовила вовсе, - закончил он и засмеялся. - Я ее спрашиваю: ты когда подменить успела? Был недосоленным, а теперь - недоперченный!
  Том тоже засмеялся, покачиваясь на стуле.
  -Мне нравился ее суп с чесноком, - добавил отец. - Я, правда, до сих пор не понимаю, как она так делала, чтобы он не жегся вовсе.
  -Ох, Теодор, - пробормотал дедушка. - Это же так просто, многие дети и то знают. Достаточно подержать его...
  Он прервался, потому что сверху послышались странные скрипы, как будто кто-то равномерно раскачивался на качелях. Затем женские всхлипы, сначала редкие и неуверенные, но потом все больше и больше походящие на злополучную сирену.
  -Это что же... - прошептал дедушка. - Том! Том, помоги мне подняться.
  Отец вскочил и побежал наверх. Рофу помчался за ним, хотя и сам толком не понимал, что ему понадобилось в той нехорошей комнате. Рука Анны снова раздулась, но уже не так сильно, как в прошлый раз. Она дрыгала конечностями, пыталась вырваться из пут; ассистент ушедшего доктора озабоченно склонился над ней, нервно потирая рукава рубашки.
  -Я не знаю даже... она вдруг ни с того, ни с сего...
  Он с испугом глянул на Теодора. Дядя Хьесе напряженно смотрел в окно, прямо как Рофу минуту назад.
  -Там кто-то был! - воскликнул он, пытаясь пересилить вой Анны. - Там кто-то пробежал и спровоцировал ее!
  -Как так - спровоцировал? - спросил отец. Наконец, пришел дедушка под руку с Томом, он вытащил из кармана платок и промочил его в миске с маслом.
  -Теодор, подержи ей голову!
  Отец колебался, но потом все-таки сжал виски своей жене и прижал ее голову к столу. Протяжный вой сменился прерывистым карканьем, от которого хотелось тошнить.
  -У нее волосы... в какой-то слизи, - невнятно пробормотал отец. Дедушка подошел ближе и положил платок сперва ей на лоб, а затем осторожно промочил ей уголки рта. Анна издала какое-то неясное хрюканье и замолчала. Из ее горла вырывалось сбивчивое дыхание, лишенное всякой закономерности, а глазные яблоки дико вращались из стороны в сторону.
  -Вы что, потревожили ее? - спросил дедушка.
  -Там кто-то был! - настойчиво повторил дядя Хьесе. - Он в ночи светился желтым, пробежал, как факел, размахивая руками! Она тоже пожелтела и стала кричать!
  -Это шутки такие у наших добрых сожителей? - тихо произнес отец. - За такое... за такое я бы мог многое с ними сделать.
  -Нет, - ответил дедушка, качая головой. Он глянул на всхлипывающую Анну и оставил платок у нее на лбу.
  -Нет, - повторил он. - Это - другие люди. То есть, и не люди вовсе, они тоже больны. Они чувствуют друг друга, ясно?
  -Какие другие люди? - спросил Хьесе.
  -Те, кто тоже заболел, но кого не вылечили. Мне так объясняли, сам я их в жизни не видел. Тина, видела, разве что.
  -Я ничего не понимаю! - воскликнул дядя Хьесе. - Какие такие люди? Жили себе отлично, и вдруг какая-то болезнь, какой-то желтый интервент свалились на голову!
  -Тут ничего и не надо понимать, просто слушайте меня. Эти... существа, они не ходят по одному. И они хотят вломиться сюда, к ней. Не знаю, когда, но скоро они попытаются.
  Отец внимательно посмотрел на него и неуверенно пробормотал:
  -Это уже походит на страшную сказу. Ты что... ты не мог предупредить, что такое случается?! Что бывают... господи, желтые люди?! Как же бредово звучит. Как такое вообще может быть, это уже совсем бред!
  Внезапно подал голос ассистент, предварительно подняв руку.
  -Я прошу прощения, - начал он. - Вы говорите, я ничего не понимаю, но мне очень страшно. Вы может уже поняли, что не так с этой женщиной?
  -Ладно, слушайте все разом, - проговорил дедушка. - Через некоторое время здесь будет очень тяжело оставаться. Те больные попытаются вломиться, я на полном серьезе. Я не знаю, где у них границы возможностей, и чего ожидать от такого скопления сумасшедших, я тоже не знаю. Оставаться здесь очень опасно.
  -Не понял, - признался ассистент.
  -Мы - одна семья, - решительно произнес отец. - И мы не оставим Анну одну... кому бы то ни было. Она не заслужила такой участи.
  -Да, что ж, я согласен, я даже сам готов остаться, тем более, что далеко мне уже все равно не уйти. Вот только, что насчет Тома и Рофу? Мне кажется, им здесь точно не место.
  -Я не хочу уходить от мамы! - воскликнул Том.
  -Ты пока плохо представляешь, о чем говоришь, мальчик, - снисходительно ответил дедушка. - Но все же молодец, пора уже проявлять характер.
  -Хорошо, - согласился отец. - Сколько ты говоришь, у нас времени?
  -Понятия не имею. Но если бы его не было, мы бы об этом знали.
  -Ставни у нас прочные, дверь тоже... Короче, мальчишек можно довести до города, они крепкие парни и не будут отставать. Хьесе, ты пойдешь с ними?
  -Конечно, - кивнул дядя.
  -Хорошо... хорошо. Вы помните адрес? Сейчас...
  Отец опустил руки в карманы и вынул связку ключей.
  -Вот... - он протянул их сперва Хьесе, потом передумал и отдал Рофу.
  -Положи так, чтобы не потерять. Ты ведь бывал в том доме, да? Помнишь примерно?
  Рофу кивнул, хотя и с трудом вспоминал даже внешний облик их городской квартиры.
  -Давайте так, вы сейчас бегите к себе, одевайтесь потеплее. И возьмите немного еды с собой, чтоб через пять минут были готовы.
  Он мотнул головой и остановил взгляд на ассистенте.
  -Постой... ты, конечно. Ты пойдешь с ними, доведешь их до города.
  -А... почему нужно уходить, я ничего не понял, если честно.
  Он усмехнулся, но как-то сразу побледнел, видимо поняв, что все очень серьезно.
  -Какие-то уроды хотят вломиться в дом. Какие-то... твари, такие же зараженные. Тебе нужно просто отвести моих сыновей, ясно?
  -Что? - он изумленно посмотрел на остальных, не зная, что и сказать. - А с ней-то что? Что мне передать доктору?
  -Передай, пусть забудет об этом лучше. Послушай, парень, времени немного, ты отведешь моих детей до города?
  -Да, я постараюсь. Я, правда... я ехал сюда на автобусе.
  -Они знают дорогу. Я просто не хочу отпускать их одних.
  -Мы бы и сами справились, пап, - сказал Рофу. - Честно, я проходил и большие расстояния, а Тому я помогу.
  -Собирайте вещи! - крикнул он. - Нельзя медлить! Ну что вы стоите, как столбы?!
  Рофу испуганно вздрогнул, тут же схватил ладонь Тома и побежал с ним вниз.
  -Я не хочу, - взмолился Том. - Я не хочу уходить, Рофу, я не хочу туда!
  -Томи-Томи, я же буду с тобой, - напомнил Рофу.
  -Не хочу с тобой, я хочу с папой и мамой! Как же можно оставить их?
  -Давай собирайся, сейчас не до этого.
  Отец наверху не прекращал говорить, по его тону тяжело было сказать, уверен ли он сам в своих словах и действиях.
  "Если кто-то не уверен, то я буду уверен, - твердо решил Рофу. - Может так я хоть немного помогу остальным, а не буду просто стоять в стороне и бездействовать". Он усадил брата на кровать и вымолвил:
  -Надень что-нибудь потеплее. И кроссовки обуй.
  -А можно взять с собой твой камень? - спросил Том. Рофу хмуро глянул на мешок с речными камнями и отрывисто завертел головой.
  -Какой камень, Том? Собирайся быстрее, ты что, не слышал, сюда сейчас придут злые люди!
  -Нет, - дрогнувшим голосом ответил Том, отвернулся и заревел. Рофу раздраженно вскинул руки и затряс брата за плечи.
  -Том, успокойся! Нужно торопиться, неужели ты не понимаешь?!
  Тот обиженно оттолкнул его и нырнул лицом в подушку.
  -Какой же ты тупой! - воскликнул Рофу. - Я тебя сейчас тресну, если ты не встанешь! Поднимайся сейчас же!
  Рофу и впрямь почувствовал огромное желание отвесить Тому пощечину, чтобы он, наконец, пришел в себя и понял, что это вовсе не глупые игры. Рофу все же сумел сдержаться, вместо этого он обхватил брата за ноги и рывком потянул на себя. Тот ухватился за изголовье кровати и начал лягаться.
  -Отстань от меня! Я тебя никогда не таскал за ноги, это просто отвратительно! Отстань!
  Рофу отпустил его ноги и смерил его гневным взглядом. В комнату, медленно передвигая ногами, вошла Тина.
  -Кто... - слабым голосом произнесла она. - Кто обидел самого маленького? Малыш не понимает...
  Она кашлянула и уселась рядом с ним.
  -Ну... Том, не надо плакать, делу это точно не поможет.
  Она подняла свои прищуренные глаза на Рофу и сказала:
  -Вы собираетесь куда-то? Куда-то все спешат?
  -Дедушка говорит, что придут пожелтевшие люди и попытаются забраться в дом.
  Тина нахмурилась, лицо ее тут же покрылось ветхой сетью морщин.
  -Как же так, как же так...
  -Мы должны уходить, а он не хочет! Ему вообще все равно, похоже!
  -Ну... ну, зачем так говорить. Иди, жди у двери, сейчас Том придет.
  -Не придет он, - огрызнулся Рофу. - Глупая старуха.
  Свечи на кухне уже догорали, Том снова подошел к окну и вгляделся наружу. Никаких желтых людей конечно же не было, только дурацкое чучело топорщилось посреди поля.
  -Желтые люди светятся в ночи, - прошептал Рофу. - Вот уж и в самом деле бредово звучит!
  В голову полезли всякие нехорошие мысли, будто дедушка либо пугает их, либо путает своими вымыслами. Слишком все это похоже на какую-то детскую страшилку, он словно рассказывает ее просто для того, чтобы занять чем-нибудь остальных. Когда дровосек сломал себе руку, его жена отвезла его в город, где ему наложили бинты. Когда Том подхватил грипп, мама положила его в больницу, где он быстро пошел на поправку. Даже странный пасечник, упав в овраг и поранив себе бедро, попросил вызвать себе скорую; никому и в голову не пришло обращаться к дедушке. Может он и лечил людей, но это было давно, до рождения Тома даже. А сейчас, когда Анна в самом ужасном состоянии из всех, какие только можно придумать, отец выгоняет врача. Рофу вдруг засомневался во всем вокруг, но затем вспомнил, как у Анны распухала рука, и как меняла цвет ее кожа буквально на глазах: с зеленого до грязно-песочного. Жуткое зрелище. После такого можно поверить во все, что угодно, наверное.
  -Вон он! - донеслось сверху. - На восемь часов! Да он же горит!
  С лестницы в безумной спешке слетел отец, развернулся вокруг своей оси и скрылся в коридоре. Через пару секунд он выбежал обратно с топором в руке и очень напряженным взглядом.
  -Готов? - спросил он, подбегая к окну.
  -Я... да, я еды не взял...
  -Где Том?
  -В комнате.
  Отец оставил топор у двери и снова убежал в коридор. Послышались вялые причитания Тины, а затем Рофу увидел отца, выходящего с младшим братом под мышкой. Тот не прекращал плакать, но уже не упирался. Спустился и дядя Хьесе, который тащил за собой бледного ассистента.
  -Нет! - всхлипнул юноша. - Я не выйду туда, это не люди вовсе, это судный день! А в нее вселился дьявол, и если я окажусь снаружи, лучше сразу убейте меня! То есть... не убивайте, я не хочу!
  Ассистент попытался упереться, но Хьесе грубо рванул его на себя.
  -Оставаться здесь еще хуже, - ответил он. - Давай, не будь ты бабой.
  -Тина! - крикнул Теодор, беря в руки топор. - Отец, к двери! Мы сейчас вернемся! Так, все готовы?
  -Лучше сразу бежать к холму, - сказал дядя.
  -Да, к холму, - кивнул Теодор. - Я впереди, ты сзади. Возьми что-нибудь.
  Дядя Хьесе задумчиво оглядел комнату и нерешительно взял табуретку.
  -Мы доведем вас до реки, и если все будет нормально, дальше вы пойдете сами вдоль нее. Только молю вас, не медлите, бегите, что есть сил, понятно? Вам главное забраться подальше.
  Он посмотрел на своих сыновей и ободряюще кивнул им.
  -Посидите пару дней дома, и мы вернемся к вам все вместе. И мама тоже. Вы только держитесь...
  -Пап, можно я останусь? - пробормотал Том.
  -Нет, Том. Давай не подводи меня, хорошо?
  -Хорошо...
  -Эй! - отец подозвал ассистента. - Пойдешь рядом с ними. От нас не отрывайся, понял меня? Держимся вместе.
  Ассистент не ответил, только сделал непонятное движение головой.
  -Вот, возьми, - сказал Хьесе и передал ему кухонный нож.
  -Да вы что, - пробормотал он. - Я не из таких. Не суйте мне это.
  Дядя замахнулся на него табуреткой, и ассистент послушно принял ножик.
  -Куда же вы! - воскликнула Тина, выбираясь из коридора. - Прямо напролом, нельзя ведь так! Кто же так делает!
  -Стой у двери, - отрезал Теодор. - Так, все ко мне! Выходим, и сразу за мной, не тормозим!
  Он открыл дверь на улицу, и в лицо Рофу тут же ударил холодный ночной воздух. Отец стремительно выбежал вперед, тут же отрываясь от них. Рофу сначала испугался, но затем собрался с мыслями и побежал за ним. Он успел лишь разобрать тихие слова Тины:
  -Нельзя же так, ну зачем вы...
  Он даже не оглянулся по сторонам, настолько боялся потерять отца из виду.
  -Давайте живее, пока никого нет, - сказал дядя Хьесе сзади. Они побежали прямо сквозь стену черных стволов, выпирающих из земли. Рофу пробегал под теми самыми деревьями, на которые еще вчера помогал залезть Тому. Ветки низко склонялись, поэтому приходилось пригибаться, словно ворам во тьме. Трава мягко шелестела под ногами, он вдруг подумал, что может с легкостью запнуться, а остальные пробегут мимо так быстро, что даже не заметят, и оставят его здесь. Рофу не выдержал и мотнул головой в разные стороны, но сделал он это как-то уж слишком неряшливо, и в итоге ничего не различил, кроме скомканного марева. Деревья кончились, они оказались в открытом поле, и Теодор свернул в сторону, прямо на крутой склон холма, с которого открывался вид на реку. Эту сторону Рофу не любил более всего, на ней почти ничего не было кроме камней и цепких колючек.
  "Надо будет помочь Тому" - напомнил он себе.
  -Проклятье сзади, что-то сзади! - закричал дядя Хьесе. Все как по команде обернулись, и сперва, никто не понял, что именно он увидел. Первое, о чем подумал Рофу, что ночь внезапно закончилась, и издалека показались первые всполохи рассвета. По земле бежало пламя, бешено разбрасывая свои языки, крутясь и ужасая. Это была группа людей, человек двадцать, может двадцать пять, но людей ли? Они пестрили неестественно яркими цветами, они забавно махали конечностями, этакие пестрые клоуны шапито. Нельзя было различить их лица или одежду, все сливалось в безмолвный вибрирующий поток.
  -Какие-то фонари, - прохрипел ассистент. - Ничего не понимаю, кто разрешил здесь фонари? А может это ангелы из Ветхого Завета...
  -Сворачиваем! - скомандовал отец. - Все к деревьям, Хьесе, лезь на дерево, отвлечем их! Быстрее, быстрее!
  И все рванули к деревьям, уже мало заботясь о строе и очередности. Хьесе отбросил табурет себе за спину, подхватил Тома сзади и прижал к себе, как ружье. Они промчались мимо пугала, и Рофу подумал, что день, когда Том снова возьмет в руки свои деревянные игрушки, пожалуй, будет самым нескорым днем в его жизни. Он ничего не понимал, не понимал, с какой целью все убегают прочь от спасительного дома, даже слова отца и дяди перестали быть доступными. Но, вбежав в спасительный перелесок, он почувствовал толику облегчения; Рофу воспользовался моментом и посмотрел назад - пожар из людей приближался, и вид у него был невероятно пугающий.
  -Не знаю я, - задыхаясь, пробормотал ассистент. - Не врубаюсь.
  Отец, не сбавляя ходу, прыгнул на дерево, но зацепиться за подходящую ветку свободной рукой ему не удалось.
  -На то, Тедди! - крикнул Хьесе. - И оставь ты топор!
  -Возьмите! - попросил ассистент, протягивая дяде нож. Он не глядя взял его и засунул за пояс. Рофу схватил младшего брата за руку и, затаив дыхание, следил, как отец взбирается по стволу.
  -Скорей, скорей - повторял Том и подергивал плечиками. Как только Теодор занял устойчивое положение, дядя передал ему топор и полез сам.
  -Уходите! - прошипел отец, махая руками. - Ну бегите же, чего встали?! Нет у нас времени!
  -Ты придешь за нами? - спросил Рофу, нерешительно отходя назад.
  -Да! Ну же!
  Ассистент уже развернулся и побежал напролом через кусты. Рофу после секундного колебания достал из кармана уродливую куклу и швырнул ее к стволу дерева.
  -Должно помочь, - прошептал он и повел за собой Тома. - Должно помочь.
  Он не оборачивался; единственным желанием Рофу было нагнать ассистента и привязаться к нему неотрывным хвостом, чтобы он отвел их туда, где было безопасно. К счастью он подождал их у темной ели и, едва завидев, торопливо подхватил Тома на руки.
  -Иди-ка ко мне, парень, так мы оторвемся подальше.
  И они побежали так быстро, что просто чудом не врезались в стволы деревьев. Не думая совершенно ни о чем, не чувствуя и малейшей усталости, они преодолевали препятствия, петляли и ускорялись - единственные участники безумного марафона. Рофу даже не соображал, куда они направляются, все его внимание было сосредоточено на собственных ногах да на корнях, выпирающих из земли.
  -Мне тяжело так, - протянул Том, дрыгая коленями. Ассистент никак не отозвался, и он огорченно смолк. Рофу почувствовал, как его дыхание сбивается, пропадает куда-то; они пересекли знакомую поляну, и он с ужасом понял, что они отдалились от дома едва ли на полтора километра. Ассистент словно прочитал его мысли.
  -Нельзя останавливаться, мы еще близко.
  Рофу хорошо бегал, но этот бег получился дурацким, высасывающим все силы в минуты.
  "Еще долго, - упрямо стучало у него в голове. - Еще столько же, а потом еще больше, и это только сначала. А остановишься - конец". Глупо вышло, досадливо подумал он.
  -Стойте. - Рофу придержал ассистента за плечо, но тот решительно мотнул головой.
  -Мы еще не продвинулись. Потерпи... чуть-чуть...
  Рофу пришлось терпеть, но лучше ему от этого совсем не становилось. Дышать было тяжело, хотя он вроде и несильно устал. Он не знал, сколько они еще бежали без остановки, и, не сбавляя темпа, пока, наконец, ассистент не остановился и не поставил Тома на землю.
  -Не могу больше, - объявил он. Для Рофу эти слова оказались переключателем в голове. Он посмотрел по сторонам, глянул вверх, прислушался немного и сказал, что лучше взять левее. Они перешли на быстрый шаг и таким образом продвинулись на немалое расстояние. Они даже прошли мимо того оврага, в который свалился пасечник пару лет назад, хотя Рофу и понял это спустя несколько минут. Он еще долгое время не мог прийти в себя после бега, прислушивался к своему хриплому дыханию, и внутри у него что-то шевелилось, что-то, что рассердилось бы, не будь Рофу таким напуганным. И тишина, тишина тоже пугала, причем больше всего Тома, потому что он старался нарушить ее без остановки. Скажет что-нибудь и замолчит, словно никак не может собраться с мыслями. Была уже глубокая, когда ассистент вдруг в ужасе указал куда-то в сторону, на яркое свечение из-за деревьев. Это выглядело так, словно солнце упало в лес, или кто-то разжег на поляне сразу сотню костров. А еще виднелись развевающиеся цветными флагами руки, что уж и вовсе походило на какой-то спектакль. И снова безумная, изнуряющая гонка, но теперь у Рофу уже не было и мысли о том, чтобы остановиться. Во второй раз он уже перестал соображать напрочь, а в ушах появился какой-то уродливый звон, от которого сердце уходило в пятки. Они углубились в чащу и там вновь остановились, потому что бежать дальше не было ни малейших сил.
  -Давайте останемся здесь, - попросил Рофу. - Отдохнем, ладно?
  Он уселся на усыпанную хвоей землю и вытянул ноги. Ассистент потер спину и тревожно прислушался.
  -Тихо, ребятня, - посоветовал он и с нескрываемым облегчением присел на корточки.
  -Лучше вам растереть ноги, - сказал он, похлопывая себя по икрам. - Кровь прильет, станет попроще. И не сидите на сырой земле.
  -А далеко нам еще бежать? - слабым голосом спросил Том. Ассистент повернулся к Рофу.
  -Половину мы прошли, - с сомнением в голосе ответил он. - Мы сбились немного вначале. Плохо вышло.
  -А есть здесь поблизости люди, кто-то, кого мы могли бы попросить помочь? - поинтересовался ассистент. Рофу пожал плечами.
  -Ясно, - кивнул он. - Все ужасно. Я не знаю, если честно, что буду делать, когда вернусь... впрочем, не берите в голову. Отдыхайте, и пойдем дальше.
  Рофу оперся спиной о заплесневелый ствол и закрыл глаза, тщетно пытаясь утихомирить свое прерывистое дыхание. Ему было непросто находиться здесь и дышать этим холодным воздухом, он бы многое сейчас отдал, чтобы вернуться в свою кровать. Или оказаться на горячем песке. Как хорошо было бы лежать на речном берегу в жаркий день и лениво перебирать камни, даже не глядя на них, угадывать цвет и форму наощупь. Жаль, вчера он не выбрался на реку с утра, когда погода была подходящей. Потом полил дождь и запер его в доме почти на полдня. Анна читала для него с Томом, а он валялся на кровати и тер в ладони камешки. Или это было позавчера? Странно, но он не был уверен. Раньше, еще когда Тому было года два, Анна читала каждый день, даже если они этого и не хотели.
  -Я до этого не ходил пешком до города, - сказал Том. - Нас всегда отвозила мамина подруга, тетя Мими.
  -Тетя Мими? - уточнил ассистент.
  -Да, тетя Мими, - уверено подтвердил Том. - У нее в машине ягодами пахнет. Стоит ей позвонить, как придем.
  Он хотел прибавить еще что-то, но вдруг надрывисто закашлял.
  -Том, ты чего? - с тревогой спросил Рофу.
  -Что-то горло побаливает, - признался он. Ассистент наклонился к нему и приложил ладонь к его лбу.
  -Ты очень бледен, приятель, - сказал он. - Нечего было отправлять тебя ночью в лес.
  -Тут уж ничего не попишешь, - серьезно сказал Том.
  Они отдохнули еще немного, и после было решено как можно скорее добраться до города. Заставить себя двигаться было тяжело, но довольно быстро тело Рофу вообще перестало что-либо чувствовать, он ощутил себя набитой ватой игрушкой. Они брели так долго, что небо над их головами начало светлеть. Том молча подергал ассистента за рукав, и тот снова взял его на руки, но уже через двадцать минут попросил Рофу сменить его.
  -У меня что-то спина болит, подсоби немного.
  Рофу взвалил младшего брата на плечи, и ноша эта, с которой раньше он справлялся играючи, теперь показалось ему не меньше взрослого бегемота.
  -А как долго сможешь ты? - озабоченно поинтересовался Том, дрыгая ногами.
  -Не трясись... пожалуйста, - с нажимом произнес Рофу.
  -Как папа с дядей смогут вернуться? Как мама сможет вернуться, они что, нарочно так сказали?
  Рофу не нашелся, что ответить, у него не было на это ни сил, ни желания. Ассистент быстро ушел вперед, его фигура маячила в зеленой листве время от времени, но Рофу уже было все равно, потеряет он его или нет. Он мог думать только о том, чтобы переставлять ноги, одну за другой, и не спотыкаться о предательски податливую землю.
  -Меня комары искусали, - тихо пожаловался Том. Рофу они тоже искусали, и он вроде бы даже замечал это, но теперь перестал думать о такой ерунде. А может мозг сам абстрагировался от всего лишнего.
  -Мама обещала привезти мазь, когда в следующий раз поедет в город, - сказал Том. - Если привезет, я вылью ее на себя, так мне плохо сейчас. А потом я найду того страшного пасечника и вылью ее на него, за то что он такой страшный и за то, что бросил нас. На остальных не буду ничего лить, они хотя бы не страшные.
  -Замолчи, пожалуйста, - попросил Рофу. На секунду ему показалось, что он ощутил дуновение ветра, но это наверняка было игрой воображения. "Гроза, наверное, будет" - вдруг подумал он. На лес снова опустилось блаженное молчание, но теперь он спиной чувствовал, как его брат дрожит и готовится разреветься в край. Рофу устало вздохнул и к собственному удивлению улыбнулся.
  -Извини, братец, - пробормотал он, задирая голову. - Ты все рассказываешь истории, а я тебе так ни одной и не рассказал, вот мне и не по себе.
  -Расскажи тогда.
  -Я... ну ты знаешь, бывало, я наблюдал... ох, я...
  Рофу набрал в легкие побольше воздуха и продолжил:
  -Я наблюдал, как взрослые борются с течением реки на исходе сил, иногда сам представлял себя в такой ситуации, когда сил уже нет, а останавливаться нельзя. Когда смотришь со стороны, кажется, что будь ты на его месте, то уж постарался бы как следует и ни за что бы не поддался усталости. Вот... Сейчас мне очень тяжело, и хочется свалиться прямо тут. Но знаешь, я тут подумал...
  У Рофу вдруг кольнуло в боку, и он тут же пожалел о том, что вообще принялся разговаривать, только растратил остатки драгоценных сил. Ему показалось, что снова задул ветер.
  -Что?! - воскликнул Том и дернул его за волосы. - Что ты подумал?!
  -Подумал, что могу пройти еще чуть-чуть.
  Чуть-чуть продлилось недолго, но к счастью Том сказал, что сможет пройти и сам. Когда в зелени появились белые проблески, Рофу даже не сразу поверил в это, ему казалось, что они только начали идти, пусть уже и настало утро следующего дня. Они вышли к серой воде, петляющей между маленькими островками, спокойной, едва заметной в этом лесном океане. Рофу подумал, что это должно быть канал, отходящий от реки, он был небольшим, метров сорок в ширину, кое-где виднелись редкие буйки. Издалека казалось, что он образовался после случайного дождя, но, подойдя ближе, Рофу понял, что он довольно глубокий. За ним виднелась другая стена деревьев и кустов, хотя вдалеке уже можно было разглядеть высокие дома, можно было даже различить шум машин, колесящих неподалеку.
  -Куда дальше, - спросил ассистент, осматриваясь.
  -Мы вышли где-то не там, - ответил Рофу. - Не знаю, стоит пройти чуть правее. Я не знаю этого места.
  -Если так, то поплыли на ту сторону, - решил ассистент. - Бог знает, сколько мы еще будем слоняться тут. Твой брат умеет плавать?
  -Нет.
  -Что ж, этого следовало ожидать.
  Ассистент нервно улыбнулся и растер ладони. Они передохнули пару минут, затем он медленно вошел в воду по колено и нырнул вперед. Через секунду его голова показалась над гладью, бледная и мокрая.
  -Холодно! - возбужденно крикнул он. - Эй, Том, скорее забирайся сюда, пока я не замерз. Смелее, цепляйся мне за плечи.
  Том нерешительно глянул на Рофу.
  -Давай, - сказал он.
  -Я же болею вроде бы, - напомнил Том, но все же пошел. Едва коснувшись ботинками воды, он вздрогнул и попятился назад.
  -Нет, нет, давай, Томи-Томи! - крикнул Рофу. - Вместе со мной, идет?
  -Как скажешь.
  Рофу взял его за локоть и потянул за собой. Вода действительно была жутко холодной, кожа Рофу тут же покрылась пупырышками, вода пропитала ткань одежды и наполнилась в ботинки.
  -Ой-ой, я не пойду! - закричал Том и начал упираться.
  -Том...
  -Нет, я пошел назад!
  Рофу подошел к нему вплотную, крепко обнял за плечи и вместе с ним окунулся. Вода здесь оказалась мутной, прямо как и в реке, по которой ходят баржи. Он мотнул головой, различил торс помощника доктора и зажмуренное лицо брата, затем оттолкнулся ногами от дна и вместе с Томом вынырнул обратно.
  -Так лучше?! - крикнул Рофу, протирая глаза.
  -Да... да, лучше.
  -Цепляйся ему за шею.
  Он передал Тома ассистенту, и они погребли к другому берегу. Рофу изумился, насколько просто ему было плавать после стольких часов бега и ходьбы. Сперва, он позволил своему телу расслабиться, затем собрал остатки сил в кулак и энергично поплыл вперед. Примерно на середине канала он остановился и оглянулся через плечо. Ассистент с его братом на себе медленно греб за ним, почему-то напоминая плавучее бревно. Не было видно никаких всплесков, даже вода несильно волновалась, зато хорошо было заметно напряженное лицо ассистента, и пузырьки, выходящие над его ртом. Рофу проплыл чуть дальше до буйка и, ухватившись четырьмя пальцами за шершавый выступ, принялся ждать их. Бездействовать было непросто, тело сразу начало дрожать, а зубы стали отбивать чечетку. Подплыв, ассистент тоже ухватился за буй и тяжело выдохнул. Они задержались так на несколько секунд, порциями втягивая через зубы воздух.
  -Помочь? - тихо спросил Рофу. Ассистент сжал посиневшие губы и коротко мотнул головой. Отцепившись от буя, они сделали еще несколько рывков, и ноги уже стали доставать до дна. Том радостно сорвался в воду и поднял тучу брызг. Выбравшись на берег, он побежал к видневшемуся впереди шоссе, попутно отмахиваясь от торчащих веток. Рофу вышел и усердно растер начинающие коченеть руки и ноги. На ботинки налип песок и мертвая хвоя, подул на этот раз настоящий ветер, пробирая холодом до самых костей.
  "Никогда в жизни не чувствовал грозу так сильно, - подумалось ему. - И никогда не почувствую уже". Рофу вылил остатки воды из обуви и попрыгал на месте, стараясь сохранить хоть немного тепла. Ассистент, пошатываясь, подобрался к ближайшему дереву и упал на него всем своим весом.
  -Все нормально? - Голос Рофу прозвучал на удивление ровно, будто и не его вовсе.
  -Переведу дух... Идите, я сейчас.
  Он кивнул и, осторожно ступая, двинулся следом за братом.
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"