Серебряный купол одной из приемных дома Господня кажется огненным. Он горит! Он пылает миллионами цветовых вариаций. Здесь сосредоточена палитра цветов, которую не сможет передать даже художник служащий Ему. Ведь Он тут главный. Он никогда не даст забыть об этом. А мы лишь черви, которые ползают в грязи и пыли житейской суеты: своей выгоды, своей корысти и своей алчности. Я уж не говорю о том, что написано в священных книгах. Мы никто. Мы ниоткуда. Мы никому не нужны. Нам неоткуда ждать помощи и поддержки. Дети и то, гораздо сильнее нас. Им, только им еще помогает сострадание, которое, конечно же находится в окружении моды, денег, конкуренции, коррупции, власти, пошлости продолжать можно до бесконечности. Но ведь не разбив яиц, не сделаешь омлет! Не так ли? Не важен способ, важен результат. Работает и все тут. Дальше лезть, в грязи копаться никто не хочет. Мы не принадлежим себе, но мы не можем уйти от себя. Все, что нам остается - это сидеть внутри своих ракушек и молиться, о том, что б наш храм не рухнул под натиском таких же ничтожеств, как и мы сами. Ну, хорошо уговорили, пусть наши танки разрушаются, но только не по одиночке! Мы не хотим умирать в одиночестве! Оно и понятно, мы ведь эгоисты. Пусть я загнусь, но не один, а со всеми остальными. Пусть придет конец света. Пусть будет страшный суд. Пусть всем воздастся по заслугам. Мы прячемся все глубже. Оплетая свои коконы все новыми слоями сладких слоев слюней. Мы давимся жалостью к себе. К своей внутренней пустоте, тонущей в неизведанной вселенной чужих душ. Чужая душа всегда потемки. Там всегда есть условие и оговорка для нас. Зачем же лезть в чужую нору, в которой нужно заново акклиматизироваться, заново учится выживать? Нет, проще быть одному. Мы пришли в этот мир, сами не зная, зачем и откуда! Каждый из нас замороченный инопланетянин. У всех нас свои проблемы, свои недостатки. Но самое главное это наш страх. Он окружает нас везде, куда бы, мы не пошли. Ложась спать, мы можем не проснуться, а ведь завтра зарплата, которую ждали целый месяц. И не просто ждали - работали. Кто честно, а кто и нет. Но какая разница? Смерти это безразлично. Смерть единственная сила, объединяющая смертных! Смерть объединяет! Да, да! Можете не удивляться! Ведь не даром говорят: не в этом мире, так в ином. Потеря объединяет разрозненные по свету грязные души. А душа того, кто уходит в мир иной очищается и снова возвращается на землю. Вот только потом мы не знающие себя расплачиваемся за поступки нашей блудницы, грешницы души. Но ведь мы не виноваты. Ведь порой нас и впрямь что-то подталкивает на, то или иное действие. С нами играют, провоцируют, а мы как идиоты, покупаемся на все, что нам преподносят. Как же человек любит халяву! Это же чистая продажность. Продажность - чисто человеческое качество. Мы покупаемся и продаемся! Нет человека, который ни разу не делал, ни того, ни другого! Скажите: нет, это не так! Да неужели вы не покупались на лесть? А на выгоду? А на ложь? Ну, кого на, что покупали, я говорить не буду. А вот жизнь порой (не всегда конечно) разъединяет людей. Например в случаи не желательной беременности. Ну не будем о грустном.
Берем жизнь. Из века в век мы возмущаемся и проклинаем одни и те же правила, учения, законы, моральные устои и так далее, продолжать можно до бесконечности. Я вспоминаю слова одного гениального человека. Его истина.
Переполнены горечью наши сердца:
Мы уходим из этого мира, не зная
Ни начала, ни смысла его, ни конца.
Если каждый из нас считает соседа никчемным существом, то уж что говорить о том, чье имя знает каждый ребенок.
Церковь горит с верху вниз в отражение прохладной заросшей уже сухим камышом воде. Я иду мимо этого лягушачьего местечка, где в траве стрекочут кузнечики. Осознаю, что на мне только пальто и старые, грязные рваные джинсы. Горло простужено. В глазах мутно. Не знаю, что делать дальше. Не помню ничего, что было со мной. Не помню детство, родителей - ничего. Это к лучшему. Не о чем жалеть, нечего терять. Все наши потери хранятся в нашей памяти. Если бы не она, мы б не расстраивались. Мы б не теряли и не приобретали. Но тогда мы б и не жили. Печально. Значит, я умер? Она убила меня этой ночью! Черт! Да она же подарила мне счастье и покой! Она уничтожила и родила меня заново. Я должен быть благодарен этой ведьме , но мне почему то все равно. Я безразличен, у меня ко всему апатия. Мне нет дела ни до чьих дел и до себя тоже. Я иду, рассекая в кровь, свежей некошеной мокрой, от росы травой, ноги. Мне плохо от тех трав, которыми меня поили черти и демоны. Они вкалывали мне, какую то дрянь. Я чувствовал, как по моим венам текли отравляющие мое сознание, тонкие струи каких то жидкостей, которые попадая в меня отвердевали и превращались в стальные прутья вросшие в мягкую ткань тела. Они тянули и притягивали меня к постели. Я был словно терминатор или кукла с металлическим скелетом, которую дергают за веревочки. Она не имела права, но я сам виноват и сам расплачиваюсь за все свои грехи. Грязные раны долго не будут проходить. Перед глазами туман. Лето холодное, ледяное. Здесь не согреться моей одинокой душе, не вырасти семеню, не уснуть кошке, не выжить младенцу. Я устал. Но ведь я был в аду! Всего пару часов назад. Там было жарко. Воздух горячим ливнем вливался сквозь дыхательные пути и разливался раскаленной лавой по легким. Я чувствую огонь изнутри. Ночные гиены начали, есть меня еще в утробе матери. Они и сейчас едят меня изнутри. Я был несчастен с самого зачатия. Мне хочется кашлять, но я не могу я задыхаюсь. Я выжил. Я буду, болен на всю жизнь, но жив. Жив душой. Эта ведьма Анна-Мария действительно не разочарует свою прабабку, если та сможет вылезти из вечности горения пламени инквизиторского костра. Я никогда не боялся темноты и огня. Теперь боюсь. При виде огня испытываю ужас, при наступлении ночи - вижу, чьи то глаза, руки, ноги, тела обнаженных девушек и русалок. Их красивые станы обвивают волосы. Но, присмотревшись, я вижу, что их пышные локоны состоят из человеческих пороков и недостатков. Раньше в мои окна стучались эльфы с большими ушами. Когда я впускал их, они играли, мне на арфах, покрытых чешуей водных чудищ. Вот мне на встречу бежит мальчик с маленькими полосатыми рожками. Мы улыбаемся друг другу. Я сам не понимаю, как мои губы сами расползаются в улыбку. Но я действительно чувствую радость улыбки! Мне приятно и я счастлив. Прибывая в бессознательном состоянии, создается впечатление, что выжить можно! И мне кажется, что им жить гораздо легче, чем нам. Та искренняя радость, которая исходит от наших улыбок, согревает. Значит можно жить без Солнца! Завтра будет новолуние. Луна родится заново, и я забуду боль своего потерянного одиночества. Я не буду больше так одинок, как когда я встречался по утрам с Солнцем. Оно не грело, оно обещало, но не делало. Солнце это надежда и повод. Это предел мечтаний заключенных. Небо стало затягиваться шоколадной глазурью облаков.
Я засыпаю. Мои веки давно закрыты. Глаза почти не видят. Я слеп и глух для окружающих. От бесконечности уличного асфальта и дорог меня отделяет двойная прозрачная, плоскость грязного стекла. Между мной и всеми остальными многолетняя мерзлота паутины и яичной скорлупы. Оконные рамы зашторены. Стекло черное. Окна грязные. Газеты вокруг кровати. Бутылки. Все выпиты, но не мной. Я лежу в темном лоне кромешной матери темноты. Ночные дьяволы обвивают продажных женщин. В каждой женщине живет ведьма. Но в каждой женщине живет и ангел, который чтобы его стало видно должен найти себе бога, для поклонения. В каждом из нас дьявол. В поверхность истерзанной временем кожи впивается простыня, которая, как мне кажется, пропитана едким ядом многих людей, которые пытались навязать мне свою сущность вместе со слезами, горем, лживыми улыбками, притворством. Они не понимают, ведь на моей улице теперь всегда горят оранжевые фонари да самого горизонта. В этой мягкой неосвещенной комнате все сдвинулось с обычных мест и встало на то место, где удобно им и моей точки зрения. Здесь есть все, что просто чисто физически не может существовать. Параллель подоконника превращается в горизонт теплого моря. Пузырьки лекарств на нем - это
бунгало, пыль - песок. Все на своем месте. За морем поднимается ветер. Я чувствую, как колыхается от пока еще тихих, но резких порывов гнева природы, иссиня-черная с оранжево-желтыми прожилками листва деревьев, на которой отражаются голубые тени спящих на ветвях птиц. Может где-то там, спрятана, и моя птица счастья. Летучие мыши, спящие днем вверх ногами у меня на перекладине для старых занавесок, сейчас проснулись и начали летать по комнате. Я даже не знаю, чем мне вас покормить. Мышей тут нет, а с пауками я дружу. В окно начинает стучаться сова. Я не боюсь. Она улыбается мне своим окровавленным клювом и мне почему то тоже становится весело. Я хочу к ней. Но вот в узкую щель между дверью и плоскостью пола я вижу тени. Там горит свет дневных ламп, от которых я скрываюсь, от которых мне так плохо и болят глаза. Там мелькают тени толстой заботливой, но агрессивной старушки. Сейчас она зайдет в соседнюю комнату, скользя своими мягкими бесшумными тапочками по полу покрытому линолиумом, достанет ключи, зайдет в мой дом, я улыбаюсь, она, что-то говорит мне, я не слышу, она оборачивается назад, я смеюсь ее смешному профилю и огромной тени на стене похожей на клоуна, она говорит или просто шевелит губами, обращаясь к кому-то и в проеме появляются огромные шкафы, я кричу, у меня истерика, паника я не хочу, чтоб меня кололи шприцы, привязывали к кровати, держали и ждали, пока я отключусь и уйду в себя! Они обращаются со мной как с буйным ребенком! А ведь я хотел ребенка, а она его не захотела! Да Анна-Мария лучше ее. Она добрая и красивая, хоть и ведьма, хоть и с маленьким хвостиком. Она похожа на жемчужную красавицу с обложек журналов. Но в ней нет этой высокомерности и самое главное в ней нет тупого самолюбия, свойственного красивым людям. Она не предаст и не выдаст. Она предел мечтаний.
За занавесками опускается и давит пустота неба, заполненная душами людей, которые ждут своей очереди жить и умирать.
Сама собой возникает плоскость стандартного пола
Если задуматься, то смело, можно сказать что мы живем в пустоте. Ведь все что радует нас, все, что мы годами наживаем, все, чем мы любуемся, все это - ничто.
Что ты прячешь там, ведьма, за плотной занавеской Тьмы?
В гадание запутался твой ум.
Небо разошлось. Холодный Металл остывшей Решетки рассыпался. Замки открылись. С Больничных окон спала занавеска пота. Вода текла в верх ногами, с низу в верх. Я видел Бога сотни раз во сне и наяву. Глаза людей прозрели. Их ключи потерялись в бездонных карманах памяти, которую они тратят на житейское существование. Мне плохо. Друзья вернулись. Вены срослись. Врачи не шептались, они кричали. Они говорили не ходить туда. Они доставали из чужих ртов таблетки и ловкими движениями клали их обратно по баночкам. Они кололись и скалили зубы. Все. Почему я плачу по ночам? Ведь это не я, а они должны быть здесь и лить свои кукушечьи слезы. Мои слезы чисты, ведь я даже не жил. Я родился в этих проклятых параллельных плоскостях комнат. Эти бетонные перекрытия, что заменяют мне небо, с которого падают метеориты и приземляются инопланетяне. Я видел свободу птиц. Но они тоже привязаны к своей перелетной жизни, как я к этим металлическим блестящим спинкам. Мне хочется кататься на трамвае и есть бананы в метро. Снег мне заменяет общественный транспорт. Он гораздо тише лежит и тает на грязи. Эта грязь такая же как и та, по которой ходим мы. Я не хочу ходить, я мечтаю летать. Они выловили меня! Они не имели права не давать мне взлететь. Почему Ему можно ходить по облакам, ведь я тоже страдаю достаточно. Я всю жизнь провел привязанным кожаными ремнями к ложу изначально предназначавшемуся для отдыха, а не для мучений. Где же она? Где Анна-Мария?
Со звезд осыпалась пыльца. Берега покрылись цветочными коврами. То феи постарались. Кровь. Из меня не капает. У меня только ребра перебиты. День и ночь смешались в один комок. Нервы на пределе. Жизнь по острию ножа. Я вдыхаю легкий аромат девушек. Они быстро надъедают своей наивностью. Мне хочется слив.
Комната растворялась в сознанье.
Тихо. Это ты? Мне плохо без тебя одному. Я ведь не хочу скучать в теплую летнюю ночь. Помоги мне отстегнуться от мира мертвых душ. Они надоели мне своей суетностью. Куда они спешат и зачем?
" Как там, в мире ином?" - я спросил старика,
Утешаясь вином в уголке погребка.
" Пей! - ответил. - Дорога туда далека.
Из ушедших никто не вернулся пока.
Слышишь осторожные шорохи пальм? Давай уйдем от них к застенчивым кипарисам и тополям. Они такие высокие и стройные. На них светло зеленые шишечки. Где твой лунный шар? Я хочу, чтоб ты меня околдовала. Обкури меня своим травянистым пьяным дыханием летнего дневного зноя. Я хочу отдохнуть. Я хочу подать тяжелым дождем на твое загорелое, по-цыгански смуглое с детства тело. Я резко опускаюсь в поры твоего дышащего здоровьем тела и соскальзываю с твоей мягкой кожи на землю. Я хочу, чтоб ты ходила по мне в своей широкой цветастой юбке, как по песку и не замечала моего холода. Этот холодок остался во мне с лета. Я не хотел, но выгнать не смог. Я травлюсь, но не отравляюсь. Я дышу, но не живу. Я существую отдельно от тела.
Что ты прячешь там, ведьма, за плотной занавеской Тьмы?
В гадание запутался твой ум.
В каком я городе? Я помню за снеженные черепичные крыши. Балконы маленьких особнячков полностью заставлены цветами всевозможных цветов. Там были и мои малютки
Но больше всех остальных во мне живет и любит меня осень. Она такая красивая в своем разноцветном платье. Сентябрь обнимает за тонкую талию звездного неба оставшегося на горизонте прошедшего лета. Казалось, это было только вчера, но уже лет 10 прошло. Я не знаю , может я бессмертен? Легкий северный ветерок
На мне медленно рвется одежда, кусок за куском отлетает от меня ,как листва от осеннего ветра поднимается к небу, а у меня к потолку, который я ненавижу, но я привык к нему и наверно, уже не могу без этой грязной, затянутой паутиной по углам, когда то белой краски. По которой иногда проползают различные насекомые. Они смотрят на меня выпученными похожими на черный бисер, маленькими глазенками и жалеют нас, гниющих здесь заживо своими тоненькими усиками.
Вот уже утро подкрадывается на цыпочках, в мохнатых тапках из голубых, подсвеченных просыпающимся, еще сонным Солнцем, облаков. Но скоро утро смахнет с города сон и ночные ужасы, снящиеся его жителям. Ночью шел дождь. Все было затянуто длинными бородами старых седых туманов. Из-за последних, запоздавших уходить вместе с плутовкой ночью, легких совсем тоненьких усталых моросить всю ночь тучек, выглядывают новые свежие, побуждающие к жизни солнечные лучи.
Меня радует то, что я свободен душой и мыслями. Я ни к чему не привязан. Иногда я вспоминаю родителей, друзей. Но я не чувствую к ним симпатии. Лучшие друзья стали просто знакомыми, которым нет до меня дела. Мы просто разъединились, разошлись, как в море корабли. Раньше мы были рядом, но я не доверял. Некоторые думали, что я им доверяю, некоторые .... Да не важно теперь. Слишком много всего произошло. Постепенно мы начали расходиться, мы готовы были порвать друг за друга. Сначала искренне переживая, потом по старой дружбе и просто не знаю, как и объяснить. У меня была семья. Была.... Но я был один на один со своим безумием и одиночеством. Я никого никогда не слушал, не подпускал к себе никого. Все кого я любил, не отплачивали мне взаимностью. Меня предали, но я не обижаюсь и не виню их. Может, и я летал в иллюзиях по поводу близких мне. Я продолжаю хорошо относиться к этим людям. Но я никогда не буду с ними. Это невозможно.
Одна моя знакомая сказала, что она ложь в юбке. Кажется забавным, но ведь ложь это и есть наша жизнь. Мы все постоянно врем друг другу или просто не договариваем, чтоб не соврать лишний раз.
Небо летом высокое и голубое, но мне так не кажется. Оно не серое и мутное затянутое бракованной пленкой. Мне кажется, оно упадет на меня когда я в очередной раз буду на крыше под кайфом. Я не хочу опять падать, чтоб выкарабкиваться из ямы. У меня нет человека, ради которого я мог бы это сделать. Я никому не нужен. А ведь это приятно быть кому-то нужным. Надо же уже лето. Кто бы мог подумать, что я доживу до этого зелено-голубого душного, мирка. Который умрет прожив месяца полтора два. В воздухе пахнет чем-то беспокойным. Мечусь по комнате. Вся комната плывет. Вот проплыла кровать, совсем близко появилась тумбочка с каким то хламом на ней. Вот нагромождение мусора на полу. Что-то узкое, пугающее запахом холодного металла, совсем рядом, я держусь и чувствую эту гладкую отполированную поверхность у себя между пальцев. Хочу облокотиться, но кажется падаю.
Звуки улицы, легкий ветерок. Одиночество. Я так одинок. Мне никто не нужен я хочу сбежать, скрыться, убежать, умереть. Отпустите меня. Я больше не хочу так жить. Зачем вы меня держите? Я ничего вам не сделал. Я не знаю где я. Зачем вы орете на меня? Зачем? Ведь я плачу. Вы слишком любопытны и из-за этого сами расстраиваетесь, увидев то, что вам не предназначалось. Вы давите и мне не хочется жить... Я так устал прятаться. Мне не с кем поделиться толстым слоем моей печали. Мне ничего не нужно кроме моей свободы. Мне не дают жить свободно. Меня ограничивают, даже те, кто не имееет на это права. Все хотят чтоб я делал , как они хотят. Они думают я глуп! Я не глуп, я просто из другого теста. Им не понять моих мыслей и чувств. Ни не видят мира в котором я живу. Им все равно. Даже ОН хочет отправить меня в психушку!