когда промилле зашкаливало все эквалайзеры в моей системе когда оттявкавшись очередным припортовым оборотом я получил ожидаемо тяжелую пиздюлину в челюсть
когда ты кашляя от хохота заливал себе в глотку портвейн вперемешку с водярой когда разбил бутылку с виски о его бритую голову когда Орел забавлял скорбящих родственников, праведного священника и убитых горем гостей своим могавком тщетно пытаясь тебя оттащить
когда ты порывался окропить заводским коньяком гроб и чиркал мокрыми от дождя спичками когда наматывал круги на освещенный адским парафиновым пламенем стол и с рычанием воем и неуверенной бредовой ухмылкой жмурясь обкусывал лепестки с бархатно-бордовой розы
когда я убившись красными до невменяемой эйфории танцевал на проселочной дороге обращаясь зачемто к несуществующему богу и задыхаясь от безымянного истерического коктейля из слез и смеха упорно обдирал с венков черные ленточки с бессмысленными пафосными надписями золотом
когда ноги по колено проваливались в рыхлую подтаявшую из-за непогоды кладбищенскую землю когда ты едва не опрокинул чужой крест и плюнул одному из негодующих христиан в престарелое скучное его покрытое предвестниками рака ебало
когда ты в конце концов перевернул стол и с переменным успехом упорно пытался поджечь все и даже черную юбку моей матери
когда он торжествовал у тебя за спиной и фальшиво печалился тебе в лицо
когда все они ненавидели тебя за то что ты потерял нечто чего у них никогда не было и быть не могло когда они все время пытались неискренне высказать мне пустые раздражающие соболезнования
когда мы сметали с будничной скатерти скучную столовскую посуду когда не попадая в такт орали нечто отчаянно пьяно веселясь когда вылезали на стол и не щадя глоток ругали все что видели когда молча шатаясь и валясь на колени климактерических обряженных и чопорных стерв брали еще и еще горячительных еще и еще когда было ни вдохнуть ни выдохнуть когда разойдясь ты начал горячо и бессвязно утверждать в чем план и где подделки а я верил потому что больше верить было не во что
когда еле взобравшись на второй этаж я обнаружил чьего-то ублюдочного сынка траурно дерущего почем зря мою в дерьмо пьяную сестренку и отшиб ему весь настрой одним озверелым пинком когда мы катились с лестницы сцепившись на смерть с его не менее ублюдочным целлулоидным дружком
когда ты с нечленораздельными воплями крушил ее красную машину ее же монтировкой сверкая стеклянными брызгами звоном и шумом
когда на наших лицах воцарились призрачные матовые очки с надписью по стеклам что теперь делать и никто иной как ты бил меня головой об раковину с криками блюй сука обнаружив на полу гламурную горсточку пустых конвалют
когда холод с каждой секундой сильнее заливался ко мне в хребет вымораживая все то что еще продолжало там работать
когда все положительное из солнечного сплетения с чвяканьем хлюпаньем перемалывалось в фарш лопастями незримого вентилятора и ни выдохнуть ни вдохнуть только зверский вой и эпилептиморфный озноб
когда кадры сливались в одну невыносимую блестящую круговерть когда каждый звук вспарывал барабанные перепонки осознанием отсутствия самого самого самого