Просторная комната, залитая жизнерадостным солнечным светом. Посреди комнаты длинный стол. С одной стороны от него удобное мягкое кресло, в котором устроилась средних лет женщина. С противоположной - намертво прикрученный к полу жёсткий железный стул. Пустующий.

Одну из стен комнаты занимает широкоформатный экран, транслирующий морской пляж: нагревшийся песок, набегающие волны, шелестящие листьями кокосовые пальмы. Вдоль стены стоят колонки, передающие равномерный шум прибоя. Они же время от времени разбрызгивают воду и какой-то дезодорант.

Дверь со скрипом отворяется. Входят трое. Хозяйка кабинета, явно нехотя, отключает трансляцию моря.

Двое вошедших подводят к столу третьего - мужчину примерно того же возраста, что и хозяйка кабинета. Вежливо, но настойчиво усаживают его в железное кресло. Берут за руки и приковывают каждую из них наручниками к ранее незаметным железным скобам стола.

Зачем? - спрашивает сидящий.

Положено, - отвечает хозяйка кабинета.

Остальные гости наливают сидящему стакан воды в мягкий бумажный стаканчик, вставляют туда пластиковую трубочку и так и не проронив ни слова уходят.

Вы понимаете зачем вас сюда привели? - спрашивает хозяйка.

Понимаю. За наставничество, - отвечает сидящий.

Как раз-таки нет, - качает головой хозяйка. - Не за наставничество. А за его отсутствие.

Сидящий молчит.

Хозяйка кабинета буравит его взглядом, но так и не дождавшись ответа, продолжает:

Мистер Джон Эммет. Вы были назначены наставником у четырёх девушек. От одной из них поступила жалоба о неисполнении вами возложенных на вас обществом обязанностей. По результатам служебной проверки оказалось, что вы манкировали своими обязанностями и по сути злостно и злонамеренно уклонялись от них.

Позвольте возразить, - наконец подаёт голос сидящий.

Позволяю.

Я не согласен с тем, что я не исполнял свою роль наставника. Я достаточно часто встречался с каждой из своих четырёх подопечных. Я разъснял им все тонкости своей работы. Как я начинал свой профессиональный путь, как развивался в своей профессии. Передавал им все свои знания и убеждения о том, что именно им следует учить, и как относиться к профессии, и на что обращать внимание, и...

Хватит, - перебивает женщина, - Если бы общество вменяло вам в вину то, что вы скрывали от них профессиональные знания и не советовали бы им как именно им развиваться в профессиональном плане, вы бы общались не со мной, а с моей коллегой.

Сидящий перестал смотреть на женщину и принялся разглядывать столешницу.

Наша проверка показала, что две из ваших подопечных до сих пор девственницы! Я не удивлюсь, если и остальные две были бы ими, если бы вы оказались их первым наставником!

Сидящий продолжает молчать. Женщина же распаляется всё сильнее.

Вы думаете, что общество наградило вас доступом к наставничеству? Мол, раз вы хорошо показали себя в социальном и рабочем плане, то за это дали вам доступ к молодым женским телам? Что это награда и привилегея? Нет, Джон Эммет, это не привилегия. Это обязанность!

Сидящий молчит. Женщина то ли выдохлась, то ли решает сменить тактику.

Джон. У вас же блестящий послужной список. Вот у меня личное дело - одни зелёные отметки. Начиная со школы до недавней поры. Зачем? Зачем вы испортили себе и этим четырём девушкам жизнь?

Я хотел дать им выбор, - мужчина, наверное, хотел сказать это громко. Но от долгого молчания в горле у него пересохло. И прозвучало это жалко. Мужчина сам осознал это и потянул через трубочку воду. Глоток. Второй.

Выбор? То есть вы хотели лишить этих девушек развития? Вы хотели, чтобы они не узнали ничего дополнительного о сексе, о своих потребностях? Чтобы они не могли выбрать мужчину для создания семьи, понимая что им нравится, а что нет? И потом с большой вероятностью общество бы получило семью, где у людей нет совпадения в сексуальном темпераменте и в своих желаниях! А эти двое несчастных жизненную травму на долгие годы!

У нас же вроде пока ещё демократическое общество, - вдруг решился встрять в монолог женщины мужчина, - Эти девушки уже совершеннолетние. У них должен быть выбор.

Послушайте. Конечно, у нас демократия. У нас свобода. Поэтому каждая из девушек имела право выбирать наставника. И вы могли выбрать берёте ли вы их в подопечные. Но! Общество наделяет всех не только правами, но и обязанностями. Общество требует, чтобы люди развивались, становились лучше. Узнавали себя, свои потребности, потребности других людей. В конце концов, если им не нравятся мужчины, они могли заявить о своей ориентации и выбрать себе в качестве наставницы женщину!

Вы знаете, из всех них - из четырёх - только одна Кэрон этого хотела.

То есть вы хотите рассказать мне, женщине, что я хуже вас разбираюсь в женской психологии? Это вы! Вы! И только вы виноваты в том, что "они не хотели". Женщине секс нужен ничуть не меньше, чем мужчине. И вы обязаны были его им дать. Бедные девочки.

Вы их спросили?

Мы их не только спросили! Теперь с тремя из них придётся работать нашим психологам. Исправлять всё то, что вы натворили. Убирать из их молодых голов всю ту ерунду, которую вы уже успели туда заложить.

Женщина угрюмо качает головой.

Мужчина почти в бешенстве сжимает кулаки и пытается швырнуть в женщину стакан с водой. Стакан не долетает. Вода растекается лужей по столу, медленно стекает вниз.

Джон Эммет, вы же могли отказаться от наставничества. Вы могли сказать, что это противоречит вашим религиозным убеждениям. Могли заявить о своей сексуальной дисфункции, наконец. Но вы это не сделали. Да, нам пришлось бы понизить ваш социальный рейтинг и лишить вас доступа к выборам, чтобы вы и такие как вы не смогли отбросить наше общество обратно в Тёмные Века, лишить нас всех достижений цивилизации. Да, нам пришлось бы наложить на вас дополнительные налоги за то, что обществу приходится тратить дополнительные ресурсы, чтобы обеспечить в нём разнообразие и существование таких как вы. Но это же было бы для ВАС гораздо лучше, чем та ситуация, в которой ВЫ сейчас оказались!

Религия, - наконец подаёт слово сидящий, вклиниваясь в тираду женщины.

Что религия? - всё же даёт сбить свой монолог женщина.

И традиция, - продолжает мужчина. - Тысячелетиями наши предки позволяли людям самим выбирать, когда и как начинать половую жизнь. А во многих обществах считалось, что требуется хранить непорочность до момента свадьбы. Вы хотите сказать, что они все были дураки?

Нет, - не даёт себя сбить женщина. - Это вы. Это вы хотите сказать, что все наши предки, изменившие те пещерные представления - дураки! Что все те поколения, которые живут по существующим правилам - дураки! Что все те миллионы людей, которые в отличие от вас, строго исполняют все возложенные на них обязанности, да ещё и получают от этого удовольствия - дураки! Вы слишком много на себя берёте, Эммет!

И всё же я постарался сделать жизнь хоть нескольких человек счастливее. Хоть на время.

Вы только испортили им жизнь, - качает головой женщина. - И себе. Мы проследим, чтобы ваш работодатель узнал о произошедшем и принял все необходимые меры.

Но какое отношение это имеет к моей работе? - разнервничался ещё сильнее мужчина, - Вы же видите! У меня в профессиональном плане только зелёные отметки!

Конечно, ваш руководитель может отказаться. У нас демократия. И у него есть свобода выбора. Но, видите ли, если он сохранит вас на рабочем месте, - женщина качает головой, - Тогда нашим специалистам придётся разбираться уже с ним.

НУ ВЫ И СУКИ!! - почти что орёт мужчина. Пытается привстать со своего железного стула. Но в шею ему влетает крохотный дротик. Почти мгновенно мужчина обмякает.

В комнату снова входят двое. Не спеша снимают с рук мужчины наручники и аккуратно, под руки, выносят тело.

Как только дверь затворяется, хозяйка кабинета нажимает кнопку.

На дальней стене вновь включается трансляция моря. На экране сумерки. На ненастоящий песок наползают ненастоящие серебристо-тёмные волны. Из колонок доносятся ненастоящие звуки прибоя и ненастоящие крики тропических ночных животных. Маленькие пульверизаторы разбрызгивают по комнате идентичный натуральному ароматизатор. Женщина смотрит лог. Да, она помнит верно, этот набор называется "Морская свобода".