Пирус Анна Сергеевна : другие произведения.

Граффити на асфальте

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    С недавних пор вечерами стала замечать его в скверике, что как раз напротив рощи старых лип и сосен. И обычно сидел он напротив детской площадки, с которой под звон детских голосов мелькают яркие пятна курточек, игрушек, шаров. Потом вставал с насиженного места и начинал ходить туда-сюда по аллее молодых лип, словно переваривая только что увиденное... или вспоминая своё детство?..
  "Я люблю тебя!", "Я хочу всегда быть с тобой", "Ты моё всё"," "Я хотел сказать, что...", "Извини, краски кончились".
  По этим откровениям, - на асфальте, белой краской, - мы шагали с ним несколько раз, и был он мне "не другом и товарищем", а просто нечаянным собеседником.
  
  С недавних пор вечерами стала замечать его в скверике, что как раз напротив рощи старых лип и сосен.
  И обычно сидел он напротив детской площадки, с которой под звон детских голосов мелькают яркие пятна курточек, игрушек, шаров. Потом вставал с насиженного места и начинал ходить туда-сюда по аллее молодых лип, словно переваривая только что увиденное... или вспоминая своё детство? А думалось так потому, что не смотрел по сторонам... наверное, боясь отвлечься от своих мыслей? И был похож на моего любимого поэта Тютчева поздних лет. "Симпатичный мужчина", - иногда мелькало, - любопытно было бы поговорить с ним и узнать: а есть ли в нём что-то от Федора Ивановича? И вот как-то...
  
  Я стояла, прислонившись к стволу вековой липы, и смотрела на противоположную сторону оврага под названием Нижний Судок, который пролёг от сквера к центру города и теперь, в пору разгулявшейся осени, являл собою дивную смесь оранжевых, красных, зеленных оттенков, и вдруг услышала:
  - Как увядающее мило! Какая прелесть в нём для нас... не правда ли?
  Как всегда, от неожиданности вздрогнула, обернулась, и узнав моего незнакомца, улыбнулась:
  - Правда... - И, помедлив, с тою же улыбкой, продолжила строки Тютчева: - Когда, что так цвело и жило, теперь, так немощно и хило, в последний улыбнется раз!
  И то был пароль. Незнакомец сразу же открыто улыбнулся, жестом пригласил меня в аллею старых лип и как-то сразу, - слово за слово, фраза за фразой, - завязался меж нами диалог, перетекая от Тютчева к другим поэтам, а потом и к художникам, о которых говорил со знанием терминологии, стилей, направлений. "Наверное, и сам художник" - подумалось, но, постеснявшись, не спросила, а лишь слушала, иногда поддерживая его монологи своими скромными познаниями.
  
  А потом из аллеи старых лип стали мы переходить улицу, чтобы перейти в сквер напротив, и тут перед пятиэтажкой, прямо на тротуаре, под ногами и замелькали те самые надписи: "Я люблю тебя!", "Я хочу быть с тобой"... и он, вдруг остановившись и замолчав на полуфразе, прочитал одну из них: "Ты моё всё".
  - Как же мало надо этому... написавшему, - пошутила, - чтобы почувствовать всю полноту жизни!
  На что незнакомец, коротко и отстранённо взглянув на меня, ничего не ответил, а через несколько шагов снова остановился и, торопливо попрощавшись, зашагал прочь.
  
  Вечером всё думалось: ну вот, своей неосторожной шуткой огорчила безымянного симпатичного собеседника, но, в то же время, и оправдывалась: ведь есть, есть в этой шутке доля моей правды, с которой мог бы просто поспорить, но нельзя же вот так... сразу "перечеркивать" человека!
  И было любопытно: а подойдет ли завтра?
  
  И на следующий день встретил меня - словно ждал! - когда от рощи старых лип шла через переулок к скверу, и почти тут же услышала:
  - Вот эти слова, разбросанные на асфальте, - сказал тихо, словно только для себя, перешагивая через ставшие еще более яркими после дождя надписи: - "Я люблю тебя!", "Ты моё всё"... как-то сразу зацепили меня, поэтому... - и взглянул, извиняясь: - Простите уж, что вчера вот так... ушёл вдруг, - и улыбнулся так искренне, что и я расплылась в улыбке. - Эти юношеские иероглифы подтолкнули меня к вопросу: а говорил ли подобное женщинам, которых любил?
  Он остановился, не поднимая глаз постоял какое-то время, а потом жестом пригласив меня свернуть в аллею молодых лип, зашагал чуть впереди. И я послушно пошла за ним, боясь неуместным вопросом опять спугнуть его наметившийся монолог... А, впрочем, наверное, он и не ждал от меня каких-то слов, ибо, почувствовал, что могу и хочу слушать, а не говорить.
  
  Этот совсем молодой сквер просто предназначен для раздумий. Казалось бы, ему, треугольником распростёртому меж шмыгающих машин, никогда не удастся сохранить тишину. Ан нет! Плотненько, плечо к плечу сомкнувшиеся молодые липки словно оберегают не только её, но и огромный Земной шар с трещиной до самой Антарктиды*. И не только оберегают, но и создают ауру для задумчивости с трепещущей в ней подсказкой: а так ли живём?..
  Но отвлеклась я.
  
  Мой незнакомец идёт рядом и пока молчит. Молчу и я, любуясь резким контрастом черных стволов лип и ярко-желтой листвы, но когда оборачиваюсь, чтобы взглянуть на аллею, уже оставшуюся позади и с которой сейчас свернём в следующую, слышу:
  - Так вот... А говорил ли я женщинам хотя бы раз: "Я люблю тебя! Ты - моё всё."
  И мой собеседник смотрит на меня, словно этот вопрос - мне. Улыбаюсь:
  - Но ведь... - и чувствуя, что сейчас придётся утешать его, пытаюсь найти нужные слова: - Но ведь если Вы любили искренне и глубоко, то не обязательно говорить...
  Но он прерывает:
  - Нет и нет! Теперь-то знаю, что надо, надо было говорить! И обязательно! Ведь сказанное слово имеет некую магию... сказанное слово...
  Он замолкает и вдруг так же, как и вчера, машет рукой, торопливо прощается и ссутулившись уходит по аллее, черно-желтыми контрастами которой я только что любовалась.
  И всё же чудаковатый мужчина... Вот, опять ушел неожиданно. И придёт ли снова?
  
  Но следующий день накрыл мелкий, въедливый дождик, окрашивая и без того темные стволы лип в черный цвет, подул стылый ветерок, топорща на дорожках опавшие листья. Но мне такая погода по душе, - не мельтешит в ветвях солнце, что-то обещая и куда-то зовя, - и теперь, соткав свой собственный подзонтовый приют, можно бродить и вслушиваться в многообразие обертонов тяжелых капель, вдруг разбивающихся над головой о тугую ткань тента, а при подсветке проезжающих машин, любоваться игрой световых оттенков в каплях, сползающих с ветвей.
  Интересно, если и встречу моего новоявленного знакомца, то продолжит ли "тему", неожиданно подсказанную ему незамысловатыми граффити? Казалось бы, мало ли их теперь, разных и всяких не только на асфальте, но и на стенах домов, заборах, но вот... пробудили же в его душе взволновавшую ассоциацию. Странный человек...
  
  На другой день дождь утихомирился и "странный" снова встретил меня в сквере молодых лип.
  И было похоже, что забыл о предыдущем разговоре, но когда переходили улицу, направляясь к аллее старых лип, и я уже начала жалеть, что развития "темы" не будет, то он ...
  Он вдруг остановился над знакомыми иероглифами, прочитал вслух "Я хотел сказать, что..." и, непонятно усмехнувшись, взглянул на меня:
  - Так вот... Я хотел сказать, что слова обладают магией, несут в себе нечто гипнотизирующее, поэтому нельзя их произносить бездумно или... - Сделал несколько шагов, остановился над "Я хочу всегда быть с тобой" и даже, как мне показалось, чуть вздрогнул: - Или вот так... распластывать на асфальте.
  Ну что я могла ответить, видя, как он взволнован? Вот и шла рядом, молчала, но когда пауза слишком затянулась, то, чтобы "ослабить натянувшуюся струну", сказала:
  - Вы так серьёзно воспринимаете эти юношеские каракули, что...
  Но он решительно прервал:
  - Нет! Не надо так... о них. Это - не каракули, а слова. А вот эти... - И, возвратившись к тем, которые только что перешагнули, указал на "Я люблю тебя!", "Я хочу всегда быть с тобой" и опять же, словно только себе, сказал: - Эти сыграли в моей жизни такую роль, что...
  И замолчал... "Наверное, сомневается, - мелькнуло, - а стоит ли говорить о той самой "роли"? А жаль, хотелось бы узнать..." Но, чтобы приглушить своё нескромное желание, а заодно всё же отвлечь его от показавшихся мне сомнений, попыталась направить его последнюю фразу в более "широкое русло":
  - Знаете, некогда мне запомнились вот такие слова: для кого-то мой голос может превратиться в звук, который он захочет услышать, - шум ветра, шорох листьев, пение птиц, гул водопада... Так, может, это - не просто слова, а так и есть?
  И он подхватил:
  - Да-да, именно так! - И, остановившись на краю оврага, от которого аллея пугливо сворачивала вправо, обернулся ко мне и заговорил взволнованно: - Еще с детства был я влюблён в одну девочку... потом она обратилась в прекрасную девушку, а моя влюблённость - в любовь... - И глаза его засветились, согреваемые давней любовью: - Но я... хотя потом и были с ней вместе, молчал о своей любви, будучи уверен, что если стану говорить, то она привыкнет к словам и покинет меня.
  Замолчал, отвернулся к пылающему оранжево-красными всполохами противоположному краю оврага, постоял так с минуту, а когда обернулся ко мне, то в его глазах уже не было того света, а я, хотя и поняла по его грустному взгляду, что услышу другое, почему-то сказала утвердительно:
  - Надеюсь, она не покинула Вас.
  - Увы, покинула. И покинула потому, что... - Помолчал, жестом пригласил меня войти в аллею и, пройдя несколько шагов, продолжил: - И покинула потому, что я не говорил ей тех самых слов, которые - на асфальте. А надо было, надо!
  Конечно, хотелось возразить ему, хотя бы успокаивая, но, дабы ненароком не обронить бестактность,
  перевела разговор на яркую пестроту осенних красок, которые были так реальны не произнесенным словом, а своей данностью, и когда уже переходили дорогу, на которой распростёрлись белые граффити, то мой спутник остановился над "Извини, краски закончились" и, усмехнувшись, грустно взглянул на меня:
  - Извините, и мои "краски" - тоже. Завтра уезжаю. И едва ли увидимся еще раз. Прощайте.
  
  Вскоре опавшие листья подёрнулись темно-охристым цветом тлена, потом их укрыл снег, мои подруги-собеседницы старые и молодые липы стали еще черней, а те самые граффити, так и не смытые осенними дождями, затаились под снегом.
  Часто и теперь хожу я в этот, ставший мне столь родным уголок города и, вспоминая похожего на поэта "героя" моих осенних прогулок, так и не представившегося мне, думаю о том, что, наверное, всё же была права, что не бросилась утешать его, когда он открыл мне свою тайну. Ведь вполне возможно, что возлюбленная покинула его по какой-то другой причине, но для него вера в гипнотическую силу слова, которую я и до сих пор не могу принять полностью, стала не только отвлечённым смыслом, но и реальным щадящим утешением.
  
  * Памятник жертвам Чернобыля.
  
  Дорогой читатель! Приглашаю Вас на свой сайт, где кроме текстов, есть много моих фото пейзажей. http://galinasafonova-pirus.ru
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"