Аннотация: Это история о племени первобытных охотников. Однажды повесть станет первой главой большого, эпичного романа, ну а до тех пор её вполне можно воспринимать, как отдельное произведение.
Дикарь
Глава 1
Лес никогда не молчит. Глупые птицы с приходом рассвета принялись распекать ночных хищников, желавших посягнуть на их гнёзда. Возмущённые трели сыпались на головы скользких змей, хитрых сов и юрких шелковистых зверьков, чья очередь властвовать в мире гигантских деревьев начиналась с наступлением темноты и заканчивалась с первыми лучами светила.
Бургубур сидел под большим деревом и прислушивался к голосам леса, что оказалось занятием неприятным и даже болезненным. От предков охотнику достались длинные косматые лохмы. Чтобы добраться до мясистых ушей и ловить ими звуки, как следует, пришлось выдержать схватку с непослушными волосами, добрая часть которых всё же осталась на пальцах. Кустистые брови иногда щекотали глаза, особенно в те мгновения, когда Бургубур морщил узкий, приземистый лоб, пытаясь сосредоточиться на ощущениях и врождённом чутье. Руки охотник любил прятать в густой бороде, но на сей раз ладони сомкнулись на краю прочной палицы, которую он суматошно вертел в напряжённых руках.
Помимо птиц старый вожак слышал нападки свистящего ветра, потрескивание могучих ветвей и шорох листьев, низко склоняющихся перед необоримой стихией. Хотя пернатый галдёж выглядел обычным утренним беспорядком и ничего не говорил о реальной угрозе, Бургубур опасался разгулявшейся свистопляски, незримые потоки которой могли далеко разнести мучения Буру и привлечь внимание Большого Лохматого Зверя.
Любимая самка вожака созрела нынешним утром и готова была обзавестись потомством. Однако роды ей давались с натугой, Буру страдала, кричала от боли и призывала предков на помощь. Бургубур даже решился нарушить древний ритуал деторождения и приказал младшей самке, Уру, помочь сестре разродиться, но облегчить участь роженицы не выходило, и Буру продолжала стенать.
Вдруг над лесом раздался последний отчаянный крик, полный боли и страха. Голос Буру ослаб и затих. Бургубур обрадовался, расслышав после плаксивый клёкот новорожденного младенца. Это означало, что страдания самки окончены и в мир пришёл новый двуногий охотник.
- Буру, - испуганно произнесла Уру, ткнув обмякшее тело сестры, облокотившееся о ствол дерева. Самка устремила пустой взгляд к небесам, её спутавшиеся лохмы промокли от пота, мышцы на грязном лице были полностью расслаблены, а по безвольно раскинутым в стороны ногам стекала тонкая струйка горячей крови. Буру была мертва.
Бургубур не поверил глазам. Вожак бросился к любимой самке, схватился за плечи широкими пальцами и начал трясти, потом легонько хлопал её по щекам, но все попытки разбудить Буру были тщетны, ибо она не спала. Бургубур забыл об опасности и болезненно взвыл, глядя на безжалостные небеса. Его взор на миг затуманился, и по щекам потекли бессильные слёзы.
Рядом с остывающим телом матери лежал сморщенный младенец. Этот ребёнок отличался от прежних сыновей и дочерей Бургубура. Глазки малыша были закрыты, тельце сжалось клубком, будто замёрзло, и выглядело таким слабым, таким беззащитным и робким, что охотник испугался за жизнь странного младенца куда больше, чем обычно мог переживать о судьбе своих отпрысков. Голова мальчика - это без сомнений был мальчик - была гораздо крупнее, лобная кость была шире, а нижняя челюсть не такой массивной и крепкой, как у других охотников племени, и запах его был иным, не похожим на аромат соплеменников.
Долго страдать и оплакивать потерю охотник не мог. Он передал сына Уру и велел отправляться в пещеру к её детям и родичам. Сам же Бургубур остался на месте родов и замёл все следы. Разлитую кровь он присыпал толстым слоем земли и подгнивших листьев, дабы скрыть сладкий запах от чуткого обоняния Большого Лохматый Зверя. Затем он забросил тело Буру на широкие плечи и понёс его в горы.
Дорога вышла долгой и утомительной. Он устал, натёр ступни о голые камни, спину и плечи подтачивала ноющая, изнурительная боль, но остановиться и передохнуть охотник не смел, ибо это было слишком рискованно. Тело Буру почти застыло, её запах менялся с каждым мгновением и становился гораздо сильнее, угрожая Бургубуру опасной встречей со стаей падальщиков либо же и вовсе с Большим Пещерным Убийцей.
В конце пути охотника ждал крутой обрыв, дно которого было усеяно костями предков. Бургубур немного помедлил, навеки прощаясь с Буру, после чего сбросил её тело со скалы. Вниз смотреть не хотелось, но звуки удара мягкой плоти о камни обрисовали страшную картину в его голове и без участи глаз. Бургубур немного постоял на вершине, размазывая по щекам солёную влагу, и отправился к племени.
В пещере его ожидало тепло опечаленных соплеменников и ласки растревоженной самки.
- Уру, - промурлыкала вторая жена, держа в руках омытого младенца и прижимаясь к груди охотника.
Бургубур склонился над малышом и принюхался, дотронулся до гладкой кожи большим носом и жёстким ёжиком густой бороды. Мальчик крякнул и ухватил отца за ноздрю нежной розовой ручкой.
"Он важен... сохрани его... защити" - проплывали в голове охотника случайные мысли, ослушаться которых у него не было ни сил, ни возможностей.
- Уру, - вновь промурлыкала самка, но Бургубур прервал её слово своим.
- Буру, - твёрдо произнёс он, нарекая её старшей самкой своего племени. - Буру, - громко повторил охотник, трижды ударив кулаком себя в грудь и грозно осматривая притихших родичей - Бур и Бургу - а следом перевёл уже более ласковый взгляд на младших дочерей - У и У - одна из которых была сосем маленькой, ещё не отлученной от груди, а вторая спустя время и время должна будет заслужить право называть себя Уру.
Племя приняло волю вожака с должным почтением. Буру накормила малыша молоком из груди и усыпила его нежным голосом. Бур и Бургу топтались рядом, принюхивались, запоминая запах нового брата, а У и У играли с обглоданными костяшками в углу пещеры, не осознавая, что в жизнь их рода ворвались большие перемены. Этот день навеки изменил судьбу целого мира.
Глава 2
Маленький Ур был ребёнком особым. Хотя его младенческая немощь затянулась едва ли не втрое дольше, чем у других детей Бургубура, мальчик отличался завидным здоровьем. Буру родила вожаку ещё троих сыновей и двух дочерей, но сумела выжить только последняя девочка - грудная малютка У. Дети умирали от холода, умирали от болезней, от голода, а иногда и погибали от острых клыков больших хищников, но вот Ур был словно благословлён неведомой силой, оберегавшей его от напастей.
Ур обладал пытливым умом и острым глазом. Едва мальчик дорос до уровня груди Бургубура, он уже превзошёл своих старших родичей Бур и Бургу в искусстве охотника и собирателя. Он чутко слышал лес, основательнее читал следы и принимал решения куда более быстрые и правильные, потому и питался Ур гораздо лучше своих соплеменников - даже отца, которому полагалось право первой доли при делёжке добычи.
Однажды в племени случилась трагедия. Ур тогда свалился в ручей, протекающий у пещеры, но вместо того, чтобы мгновенно выбраться наружу, как бы поступили все его родичи, мальчик долго плескался и играл с водой. Охотников в тот день учуял Большой Лохматый Зверь и ворвался на стоянку. Ур заметил опасность в последний миг, выскочил из воды, юркнул в пещеру и спрятался за большим камнем. Кроме него в пещере оказалась только У - сестрица-ровесница. Девчонка упала на каменный пол и притаилась у противоположной стены.
Сердце Ура колотилось нещадно. Большой Лохматый Зверь неспешно и важно, будто в собственную берлогу забрёл в пещеру, косолапо переваливаясь с ноги на ногу. Чёрная тень заслонила дневной свет и полностью перекрыла путь к бегству. Зверь жадно принюхивался и водил клыкастой мордой из стороны в сторону. Вдруг тварь почуяла добычу, утробно взревела и бросилась в атаку. В своём смертоносном броске Большой Лохматый Зверь был так стремителен, что у жертвы не было никаких шансов на спасение. У успела только жалобно взвизгнуть, когда над ней сомкнулись могучие челюсти. Зверь подхватил трепыхающуюся добычу и так же важно вышел наружу. Перепуганный до смерти Ур ещё долго прятался за своим камнем, и лишь когда племя собралось в пещере, решился выбраться наружу.
Гибель У потрясла мальчика до глубины души. Сначала он не мог поверить, что её больше нет и, временами, забывая о случившемся, звал сестру присоединиться к игре. Но когда У не приходила, страшная картина вновь представала перед глазами Ура и кровь в его венах закипала от гнева. Сердце мальчика оказалось открыто для нового чувства, неведомого доселе его соплеменникам. Он возненавидел Большого Лохматого Зверя и всем своим естеством жаждал ему отомстить, причинить ему боль и отнять жизнь не ради мяса и шкуры, но ради собственного успокоения.
В своих воспоминаниях Ур часто возвращался к тому мгновению, когда Большой Лохматый зверь ворвался в пещеру. Мальчик пытался понять, почему тварь прошла мимо него. Ведь Ур был ближе, чем У, и выбор зверя не казался ему очевидным.
Племя покинуло пещеру предков в поисках новой стоянки. Это был необходимый шаг, ибо хищник их обнаружил и мог вернуться в любой момент. Бургубур повёл соплеменников в сторону восхода светила, где за большим лесным массивом протекала сонная река. Ур обрадовался выбору отца, потому как он испытывал особые чувства к большой воде. Она завораживала его своей чистотой и приветливостью. После омовений ему снились самые яркие сны, а кожа становилась мягкой, переставала чесаться, сохнуть и трескаться.
Для новой стоянки Бургубур выбрал просторную пещеру у самого берега. Изначально вожак хотел идти дальше, но случилось другое несчастье. Бургу поскользнулся на мшистом камне, когда племя перебиралось через быстрый лесной ручеёк, и глубоко порезал ногу. Щиколотка раздулась, а рана почернела. Бургу страдал и не мог быстро идти, задерживая всё племя, а спустя несколько дней пути и вовсе свалился.
- Бургу... Бургу... - Бредил он, лёжа в пещере. Волосы Бургу намокли и слиплись, а его пот источал странный запах.
Уру было неприятно сидеть рядом с Бургу. Он вышел из пещеры и побрёл к реке. Мальчик был голоден. В пути племя провело несколько дней и питалось только кислыми ягодами и горькими корешками. Ур проворно прыгнул в воду и начал плескаться. Вода была прохладной, но тело быстро привыкло. С умилением мальчик наблюдал, как вода омывает его кожу, как дорожная грязь растворяется в чистом потоке и уплывает прочь, оставляя его чистым и обновлённым.
Вдруг его ноги коснулось что-то холодное. Сначала Ур испугался и едва не выпрыгнул из воды, но потом сумел с собой совладать и присмотрелся к потоку. Оказалось, что мимо него проходил целый косяк серебристых рыбёшек. Рыба в ту пору метала икру и была очень вялой и неповоротливой - вялой настолько, что Ур смог поймать несколько рыбёшек руками.
"Ешь" - вдруг услышал Ур в голове свой же голос. Слово было для него странным и незнакомым, но ему понравился звук. - Ешь, - повторил Ур и вгрызся зубами в рыбёшку. - Ешь, ешь, ешь, - бормотал он, пока не набил рыбой полное брюхо.
Река преподнесла ему хороший подарок. Ур до самой темноты ловил рыбу и выбрасывал её на берег, а потом ему пришлось несколько раз бегать к пещере, чтобы принести племени весь улов.
- Бургубур? - спросил отец, недоверчиво глядя на рыбу.
- Ешь, - весело ответил Ур.
- Буру, - удивилась мать ещё больше.
- Ешь, ешь, - рассмеялся Ур, подавая ей рыбу. - Ешь, - повторил он для маленькой и большой У, тоже самое касалось голодного Бура и раненного Бургу. В тот вечер соплеменники встречали темноту, насытившись едой до отвала.
Глава 3
Новая игра мальчику очень понравилась. Каждое свободное мгновение, когда мать не отправляла его за грибами и ягодами, а отец не велел разыскивать норки мелких пушистых зверьков, Ур проводил, плескаясь в реке. Иногда вода говорила с ним и подсказывала новые слова. Порой они ему так нравились, что навсегда врезались в память - как, например, слова "дай" и "моё" - но зачастую он забывал новые звуки и их значение ещё раньше, чем успевал выйти на берег. Тем не менее, за время и время, прожитое племенем у реки, Ур успел неплохо пополнить словарный запас и даже пытался поделиться им с маленькой У.
- Я, - говорил Ур, ударяя кулаком себя в грудь.
- У, - отвечала несмышлёная девочка.
- Ты, - говорил он, опуская руку на хрупкое плечико.
- У, - неизменно отвечала она.
Иногда Ур злился. В такие мгновения ему казалось, что маленькая сестрёнка на самом деле всё понимает и просто над ним издевается. Тогда он срывался и рычал на неё, а бывало и вовсе, гонялся за У по пещере, желая как следует её проучить. Но зачастую её невинные ответы и ясные, незатуманенные страхом и жизненным опытом глазки веселили старшего брата и он прощал маленькой У все ошибки.
Бургу выздоравливал медленно. К тому времени он уже мог сносно ходить, лишь немного похрамывая, но бегать всё ещё был не в силах, потому на большую охоту с Бургубуром теперь ходил Бур, гордо переименованный отцом в Бургу. В последний раз Бургубур и Бургу-младший отсутствовали много дней и ночей, но вернулись с большой добычей. Охотники загнали козу и, по рассказам героев, шею обессиленному трофею свернул именно новоиспечённый мужчина.
Неизвестно почему, но Ур сильно разозлился, узнав об успехе старшего родича. Ему казалось, что Бургу-младший не заслуживает такой чести. Это Ур должен был стать мужчиной, это он много дней ловил в реке рыбу, пока не закончился нерест, что позволило племени восстановить силы и обосноваться на новом месте. Но никто не отблагодарил юного охотника. Напротив, племя вело себя так, будто бы ничего не случилось, и старания Ура были делом обычным и совершенно естественным.
Следующая охота длилась ещё дольше, к тому же добытчики вернулись в странной компании. Бургубур и Бургу-младший привели в пещеру охотников из другого племени. Это были пожилой Бургубур с длинной чёрной бородой, могучими конечностями и непропорционально узкими плечами; два молодых и жилистых Бургу, с загоревшими лицами, ещё не покрывшимися волосами; и юная, застенчивая Уру, которая несла запах зрелой женщины.
Обе семьи расселись полукругом в пещере. Ур никогда прежде не видел охотников из других племён и даже не догадывался, что такие существуют. В честь гостей устроили знатный пир. Оба племени объединили свою добычу и ели досыта целый день.
Во время пира было рассказано много интересных историй.
- Бургубур, бургу... бур, - говорил вожак гостей, подкрепляя рассказ дельной жестикуляцией. С каждым словом его история обрастала новыми подробностями, которые поражали воображение Ура. Оказалось, что мир был гораздо больше, чем мальчик себе представлял. Семья охотников время и время добиралась до пещеры предков Бургубура и очень расстроилась, когда обнаружила пустую стоянку. За время путешествия они преодолели горы и леса, охотились на пушистых зверей и сражались с хищниками в кровавых схватках. Но вот дороги двух племён наконец-то пересеклись, и пришло время совершить священный обмен.
- Уру, - закончил рассказ чужой Бургубур и велел встать своей спутнице. Юная самка поднялась на ноги, несколько раз произнесла своё имя, оборачиваясь вокруг своей оси в ритуальном танце, чтобы мужчины другого племени могли хорошо её рассмотреть.
- Уру, - подтвердил отец, принюхиваясь к ароматному воздуху. - Уру, - спустя миг повторил он и велел подняться на ноги своей старшей дочери У.
Девочка смутилась, никогда прежде отец не называл её Уру, но приказание выполнила, повторив за самкой гостей все слова и движения.
Бургубур чужого племени вдруг нахмурился и стал ожесточённо втягивать запах широкими ноздрями. Воздуха пещеры ему было мало, потому он подскочил к У-Уру, склонился и принюхался к промежности у неё между ног.
- У, - возмущённо воскликнул он.
- Уру, - не согласился с ним отец.
- У, - упрямо повторил гость.
- Уру, - подскочил отец на ноги и ожесточённо заколотил кулаками по своей груди.
Дело верно шло к драке. И не мудрено, ведь обмен был нечестным. Чужой Бургубур привёл с собой взрослую самку, прямо сейчас готовую размножаться, а отец предлагал ей взамен едва сформировавшуюся девочку, здоровье которой ещё не проверено. Кто знает, чем бы закончилась эта история, если бы не вмешался один из пришлых Бургу.
- Уру, - сказал он, подойдя к перепуганной У и хватая её за руку.
- У, - не согласился его Бургубур.
- Уру, - упрямо проговорил молодой охотник и спрятал старшую У за своей рельефной спиной.
- Уру, - вынужден был согласиться его Бургубур.
- Уру, - поддержали его все остальные участники обмена.
Охотники провели в пещере ночь, а с первыми лучами светила ушли восвояси. Прощание с У вышло коротким и скомканным. Семья теперь относилась к девочке, как к чужой, полностью передав права на неё другому племени. Только Ур едва не пролил слёзы у всех на глазах, понимая, что больше никогда не увидит сестру. Когда её уводили, голова мальчика почему-то кружилась. Было тяжело дышать, а сердце колотилось с утроенной силой. Чужая Уру ему совсем не нравилась, она была ему не нужна. Если бы не эта самка, - думал Ур, - их с сестрой ни за что бы не разлучили.
Глава 4
Прошло время и время. Ур заслужил новое имя и теперь его звали Бур. Мальчик подрос и окреп, теперь, если встать на носочки, он доставал отцу до подбородка и с нетерпением дожидался того дня, когда Бургубур назовёт его Бургу и возьмёт на большую охоту.
Как и прежде, Бур каждый день бегал к реке, но она перестала с ним говорить. Иногда ему казалось, что вода его разлюбила, он думал, что чем-то её прогневил, обидел, либо же и вовсе разочаровал своим слабым разумом, но попыток вернуть благосклонность воды мальчик не прекращал. Он каждый день тренировался произносить звуки и даже добился некоторых успехов в обучении племени. Семья продолжала общаться на своём примитивном наречии, но бесконечные повторения сделали своё дело. Племя запомнило большинство слов и научилось понимать его речь. Особенно маленькая У, хотя к тому времени девочка подросла и была уже не такой уж и маленькой.
- Моё, - говорил Ур, кивая на кусок мяса, и никто из родичей не прикасался к еде.
- Дай, - говорил Ур, указывая на дубинку в руках Бургу, и тот протягивал палку ему.
- Ешь, - говорил он маленькой У, подсовывая ей вкусных орешков, и малышка их тут же съедала.
Бургу-старший умер вскорости после ухода У в новое племя. Рана на его ноге всё же загноилась и стала источать дурной запах. Это было раннее утро. Племя только проснулось и готовилось заняться обыденными делами: Бургубур прочищал пальцами нос, дабы лучше слышать запахи леса на предстоящей охоте; Бургу-младший и Ура ворковали в уединённом уголке пещеры, откуда часто доносились возбуждённые стоны; Буру вычёсывала листья и всякий мусор из волос маленькой У; а Ур - тогда мальчика ещё звали Ур - играл с разноцветными камушками, швыряя их в каменную стену.
Один из камушков отскочил от стены и угодил лежащему под ней Бургу-старшему в лоб. Охотник никак не отреагировал, что было очень странно. В другое время он обязательно рыкнул бы на младшего родича, а то и надрал бы мальчику уши. На всякий случай Ур решил извиниться, предлагая Бургу-старшему несколько своих корешков, припрятанных на случай неудачной охоты.
Бургу-старший не отреагировал и на это. Тогда Ур набрался храбрости и потряс родича за плечи, потом вцепился в спутанную гриву волос и задрал его голову. Бургу лишь равнодушно смотрел сквозь него, открыв рот. Только тогда Ур заметил, что от родича плохо пахнет. Отец и Бургу-младший отнесли тело далеко в лес. Вот с того времени мальчика и стали называть в племени Бур, но прошло уже много дней и пора было становиться мужчиной.
***
На просторном лугу, откуда было почти не видно пещеру охотников, показалось стадо серых коз. Беспечные, коротконогие, с острыми закрученными рогами и лохматыми спинами - живые козы были точно такими, какими Бур их всегда представлял. До этого дня он видел только мёртвые туши на плечах Бургубура и Бургу. Стадо паслось на равнине и подобраться к нему было непросто.
Отец и брат ушли с рассветом, а привлекать к охоте самок Бур не захотел. Мальчик долго наблюдал за повадками добычи, прятался в высоких сочных ковылях и пытался подползти как можно ближе. Благо, во время утреннего свидании с рекой вода забрала себе его запах, так что опасаться приходилось только собственной неуклюжести.
Бур настороженно поднял голову, вынырнув из озера ковылей одним только носом. Запах стада с новой позиции был более осязаемым, обрисовывая в голове мальчика сладкие образы. Ему чудилось, что серые козы приплясывают на лугу, что им не терпится сложить головы ради славы молодого следопыта и что они давно заждались его появления. Да и могло ли быть по-другому. Могли ли эти козы мечтать о чём-то ином, кроме участи добычи в руках великого охотника Бура. Весь его маленький, неизведанный доселе мирок кружился вокруг заблудившегося стада и желания показать себя перед семьёй.
Бур не выдержал удара накативших эмоций и выпрыгнул из укрытия. К несчастью, нос его немного подвёл, и стадо серых коз оказалось гораздо дальше, чем он себе представлял. Добыча заблеяла и бросилась врассыпную, разбежавшись по всему полю.
Бур разочарованно зарычал и бросился догонять. Козы оказались достойными противниками, но великий охотник не мог сложить руки. Мгновенно оценив ситуацию, Бур выбрал своей жертвой белого козлёнка, который заметно отставал от стада, но даже этот слабый детёныш имел четыре ноги и скакал по полю быстрее, чем двуногий охотник.
Бур решил взять козлёнка измором. Он не мог его быстро догнать, к тому же оставалась опасность напороться на рога взрослых защитников, потому охотник погнал детёныша в лес. Стадо осталось позади, но упрямый козлёнок никак не выбивался из сил и продолжал скакать между стволами высоких деревьев, проваливаясь копытцами в трясину подгнивающих листьев и тревожно взывая к матери. Бур почувствовал, что устаёт и испугался. Его ноги с каждым новым шагом становились всё тяжелее, дыхание то и дело сбивалось, а мышцы по всему телу заныли и предательски разболелись.
Лишь на мгновение Бур приостанавливал погоню, чтобы перевести дух, но хитроумный козлёнок останавливался вместе с ним, замирал в двух десятках шагов и успевал отдохнуть, чтобы продолжить забег с новой силой. Охотник кружил по лесу, прятался за стволами деревьев, пытался обойти жертву с фланга, но все хитрости пропадали впустую. Козлёнок не мог скрыть свой запах от Бура, но и в руки ему не давался. Так прошёл целый день и на лес опустились мрачные сумерки.
В конце концов, на очередном привале мальчик так разозлился, что готов был уже сдаться. Продолжать погоню в темноте ему было страшно, к тому же, давно пора было возвращаться в пещеру. Но уйти просто так Бур не мог. Мальчик подхватил с земли увесистый камень, в сердцах обругал козлёнка всеми ещё не придуманными словами, после чего метнул свой снаряд в несостоявшуюся добычу. Так уж вышло, что в этот камень охотник вложил всю свою злобу, обиду и горечь разочарования.
Бур и сам удивился, с какой силой и точностью булыжник полетел в сторону жертвы. Козлёнок болезненно взвыл и посеменил по укрытому листьями грунту, прихрамывая на правую заднюю ножку. Прыти у него поубавилось знатно.
Охотник собрал всю свою волю в кулак и бросился догонять козлёнка. Рывок отнял у него последние силы, но мальчик преуспел. Когда до сладкой добычи оставалась всего пара шагов, Бур прыгнул, в полёте сбивая козлёнка с ног, и вместе они покатились по шуршащему ковру палых листьев.
Захват получился ненадёжным. Козлёнок жалобно блеял и отчаянно вырывался, так что Буру пришлось несладко. Несколько мгновений охотник и жертва боролись, пока не пролилась первая кровь. Бур не смог скрутить добыче шею, как показывал ему Бургуур, потому пришлось действовать иначе. Мальчик нащупал вблизи острый камень, занёс его над головой и ударил козлёнка по белой макушке.
Одного удара не хватило. Бур суматошно замахал вооружённой рукой, нанося добыче рваные раны. Хрустели слабые кости, в лицо летели кровавые брызги, тело козлёнка свело предсмертными судорогами, но Бур продолжал его истязать. Мальчик бил, бил и бил, не в силах остановиться. Он будто вымещал на несчастном животном свой гнев, будто мстил ему за усталость, за долгую и утомительную борьбу, за то, что не сдался и почти заставил охотника поверить в собственное бессилие.
Когда Бур окончательно выдохся, в лесу уже было темно. Его пальцы неприятно слипались, тело козлёнка успело обмякнуть, а размозжённая рогатая голова уже почти не кровоточила. Бур вдруг испугался, ему прежде не приходилось встречать ночь в одиночестве, потому он поспешил в родную пещеру. Утомлённый и полностью опустошённый мальчик так перенервничал, что едва не забыл тушу козлёнка в лесу.
Оказалось всё не так страшно. Погоня не углубилась далеко в лес, так как Бур гонял козлёнка кругами, да и на открытом пространстве было не так темно, как под покровом пышных ветвей, потому к пещере охотник добрался задолго до наступления ночи.
Самки встречали его с разным настроением: Буру грозно косилась, Уру разглядывала окровавленного охотника с любопытством, а маленькая У нетерпеливо топталась за спиной матери - видимо, без брата девочка совсем заскучала и ей хотелось с ним поиграть.
- Я, Бургу, - гордо задрав нос, сказал охотник, бросая тушу козлёнка под ноги матери.
- Бур, - не согласилась с ним Буру, взяла в руки добычу и стала принюхиваться.
- Бургу, - разозлился мальчик.
- Бур, - равнодушно ответила мать, будто не замечая обуревавших сына эмоций.
- Бургу, - едва не плача от сковавшей сердце обиды, прохныкал Бур. Такого разочарования он никак не ожидал.
К мальчику подошла юная Ура, встала перед ним на четвереньки и зачем-то принюхалась к животу. Охотник надеялся на поддержку молодой самки, но она вдруг отстранилась и потеряла к нему интерес.
- Бур, - как-то разочарованно произнесла Ура и скрылась в пещере вместе с матерью. Только маленькая У осталась снаружи, но играть с ней мальчик совсем не хотел. В тот вечер он так разозлился на своих родичей, что лёг спать на голодный желудок. К мясу козлёнка он даже не прикоснулся.
Глава 5
Бур превратился в Бургу внезапно. От первой охоты прошло много дней, эмоции поутихли, кровь быстро остыла, мальчик и думать забыл обо всех прошлых обидах. Время проплывало неспешно, подобно течению сонной реки, усыпляя охотника и забирая с собой все невзгоды.
Бур вырос почти как отец и стал смотреть на Уру совершенно другими глазами. Раньше он воспринимал её, как чужую, как гостью, которая осталась жить в племени, но теперь всё стало иначе. Теперь Бур о ней много думал. Ура стала родной и нравилась мальчику больше всех его родичей. Он часто прятался в тех местах, где самка могла появиться, он сопровождал её в лес, помогая собирать ягоды, орешки и съедобные корешки, он отдавал ей часть собственной доли во время делёжки добычи. Он любовался изгибами юного тела и наслаждался её соблазнительным запахом, вовсе не понимая, что с ним случилось и почему это всё происходит.
Она пришла к нему ночью. Ура разбудила спящего охотника и потащила вон из пещеры. Они вышли под свет полной луны и мерцающих звёзд, наполнивший очертания стоянки романтическим серебром, и совокупились под одобрительные перешёптывания мягкого ветерка с древесными великанами, под радостный плеск матери реки и шорохи юрких зверьков, под пение сверчков и жужжание ночных насекомых.
Никогда прежде Ур не был так счастлив. Никогда прежде мальчик не испытывал такого блаженства, как в тот миг, когда он овладел вожделенной и соблазнительной самкой. Хотя раньше Ура отдавала предпочтение Бургу, их отношения не приносили желанного результата. Охотник не смог дать ей семя и Уру так и не понесла. Она осталась свободной и подарила счастье юному, едва созревшему Буру.
В ту ночь Уру зачала и стала навеки принадлежать другому охотнику. А утром отец с гордостью и волнением назвал младшего сына именем Бургу. Его желание наконец-то исполнилось. Мальчик вырос и стал мужчиной - во всех возможных смыслах этого слова.
***
Отец и Бургу-старший пропали. С того дня, как они ушли на большую охоту прошло время и время. Живот Уру успел округлиться, а её запах стал ещё более сладким для обоняния мужа. Хотя они перестали совокупляться, охотник стал относиться к своей самке ещё более трепетно. Какое-то новое чувство открылось мужчине, когда он познал радость взросления. Уру стала для него чем-то особым, чем-то родным или даже священным. Ему хотелось её опекать, хотелось её охранять, обеспечить едой и безопасным укрытием. Хотелось, чтобы Уру была здорова, ни в чём не нуждалась и была лучше всех.
Он ревновал её к каждому деревцу, листья которого могли прикасаться к тёплой, ласковой коже; ревновал к кустам, обвешанным плодами и ягодами, что Уру собирала руками; ревновал к траве и земле, по которым самка ходила. Но больше всего охотник ревновал жену к Бургу-старшему, отношения с которым после памятной ночи абсолютно испортились.
Братья навеки стали врагами. Несколько раз они пытались подраться, и только грозные оплеухи отца предостерегли охотников от кровопролития. Как ни странно, Бургу совсем не боялся родича, хотя тот был старше, опытнее и сильнее. Почему-то юный охотник был уверен, что он гораздо опаснее, что Бургу-старший ему не соперник и в драке не сможет переступить ту черту, которую с лёгкостью преодолеет он сам.
Когда первые страсти немного утихли, Бургу всё равно не мог успокоиться и постоянно провоцировал брата, поэтому отец не решился взять его на большую охоту. Бургубур оставил младшего сына в пещере, чтобы тот охранял самок и поумерил свой пыл.
Бургу воспринял решение отца не как наказание - на большую охоту он больше не рвался. Все страсти, все желания его теперь плясали вокруг беременной самки, покидать которую он не собирался даже на миг. Когда отец и Бургу-старший ушли, он даже ощутил какое-то облегчение. Больше никто в семье не стоял между ним и женой, и можно было расслабиться.
Но охотники не вернулись. Прошло время и время, и тревога стала всё чаще мелькать в мыслях Бургу. Что стало с отцом? Почему они так задержались на обычной охоте, и что делать, если родичи не вернутся совсем?
Еды катастрофически не хватало. Беременная самка не могла удовлетвориться корешками и ягодами - для здоровья ей требовалось сытное мясо. Бургу пропадал на охоте, но вблизи пещеры дичь не водилась. Каждый день приходилось забредать всё дальше в лес, а иногда и спать на деревьях, в страхе и одиночестве. В хорошие дни Бургу мог найти и раскопать норку пушистых зверьков, мяса которых хватало на несколько дней. В плохие ограничивался плодами кустов и деревьев, а в самые худшие возвращался с пустыми руками.
Однажды охотник отправился в лес вместе маленькой У - хотя девочка была уже вовсе не маленькой, Бургу продолжал думать о сестре именно так. Прошлый день закончился большой удачей: он поймал целое семейство пушистых зверьков с большими ушами, так что на ближайшее время едой семья была обеспечена. Можно было перевести дух и немного расслабиться.
Брат и сестра направились на большую поляну, на которой созрели сладкие ягоды. Чёрные жемчужины прятались под широкими листьями и наполняли окружающий лес медовыми ароматами. У упала на четвереньки. Сначала девочка набивала вкусными ягодами собственный рот, смешно размазывая чёрный сок по щекам, и лишь потом принялась собирать урожай, аккуратно выкладывая его на объёмном папоротниковом листке. Бургу не отставал, пока светило прошло часть пути небосводом, собиратели уже справились с делом и готовы были вернуться в пещеру.
Вдруг на поляну ворвался большой и красивый зверь. Животное было измотано долгой погоней, высокие ноги подрагивали и подгибались в коленях, копыта позвякивали на каменистом грунте. Лощёная шерсть переливалась от дневного света, но на шее была перепачкана кровавым пятном, а голова, обременённая тяжёлыми ветвистыми рогами, необратимо клонилась к земле.
Зверь сумел добраться лишь до центра поляны, покачнулся, жалобно взвыл и рухнул замертво. Где-то в лесу слышались завывания стаи четвероногих хищников.
У испуганно вскрикнула и запрыгнула Бургу на руки. Охотник и сам здорово испугался, первым его порывом было броситься бежать, но какое-то отдалённое, едва уловимое ощущение заставило его действовать иначе. Перед Бургу лежала объёмная туша вкусного и полезного мяса, и, несмотря на то, что зверь считался добычей чужой, пройти мимо такого подарка мужчина не смог. Жадность победила леденящий страх перед стаей преследователей и охотник начал действовать вопреки здравому смыслу.
Мгновенно оценив ситуацию, Бургу бросился к зверю. Возле туши он отпустил на ноги У, быстро нашарил на земле подходящий острый камень и, как мог, разодрал рану на шее благородного зверя.
- Ешь, - сказал он маленькой У и впился в плоть зверя зубами.
У испугалась, девочка топталась перед мёртвой тушей, никак не решаясь прикоснуться к еде.
- Ешь, - рявкнул на неё Бургу, поднимая окровавленное лицо. Затем он схватил сестру за руку и заставил склониться над тушей. Молочные зубки впились в растерзанную шею животного, отрывая большой кусок.
Из-за деревьев послышался вой. Стая подходила всё ближе, У заметно нервничала, без конца озиралась по сторонам, но суровый брат заставлял её отхватывать всё новые кусочки мяса и глотать, практически не пережёвывая. Сам Бургу успел насытиться и следил за округой. Когда из-за большого дерева показалась первая мохнатая голова, охотник мгновенно подскочил на ноги и швырнул во врага окровавленный камень, которым раздирал шкуру зверя.
От такого приветствия четвероногий охотник растерялся, камень угодил ему в оскаленную морду, заставляя отпрянуть обратно в лес. Поляну наполнил обиженный вой. Не теряя драгоценных мгновений, Бургу подхватил сестру на руки и бросился наутёк. Сзади послышалось задорное рычание, звонкий лай и шорох продирающихся сквозь заросли лап.
Бургу пробежал поляну, немного углубился в лес и буквально забросил У на раскидистые ветви молодого деревца. Сам же охотник подхватил с земли пушистую засохшую ветку и стал дожидаться врагов. Четвероногие охотники появились спустя несколько мгновений. Двое серых, со злыми, уставшими глазами и оскаленными мордами, и один чёрный - вожак, который почти не рычал, но оценивал внезапного противника цепким хищным взглядом.
Бургу изо всех сил закричал, грозно ударяя себя по груди, затем он стал размахивать пушистой веткой, рассекать волны ветра, потрескивать сучьями и шуршать иссушенными листьями-бубенцами. Враги утробно рычали, но атаковать опасались. Бургу знал, что будет именно так. Их добыча без присмотра лежит на поляне, её в любой миг может кто-то забрать, так что ввязываться в драку стае невыгодно. Охотник замер перед врагами, подняв пушистую ветку над головой, которая, к слову, сделала его выше головы на четыре.
Стая ушла. Чёрный вожак коротко пролаял сигнал и три мохнатые тени скрылись в кустах. Спустя несколько мгновений Бургу их уже не слышал, а вскорости пропал даже запах. Охотник облегчённо отбросил ветку и обессиленно уселся на корни. Немного успокоив дыхание, он начал собираться в обратную дорогу.
- У, - позвал он сестру, которая всё это время трусилась на ветках.
Бургу понял, как сильно девочка испугалась, потому протянул ей обе руки, но У отказалась спускаться.
- У... У-У... У-У-У-У, - испуганно визжала она, отказываясь идти на руки брату.
Тогда Бургу полез на дерево, чтобы снять непослушную самку. Сестра вцепилась в него с такой силой, что стало трудно дышать. Всю обратную дорогу У сильно дрожала и озиралась по сторонам. Охотник же возвращался в пещеру в приподнятом настроении. Впервые за долгое время он был сыт до отвала, насытилась и сестра, а это значит, что заготовленное мясо пушистых зверьков можно растянуть немножечко дольше, разделив их порции между матерью и беременной Уру. Прошедший день можно было считать удачным.
Глава 6
Уру родила мальчика. Это был самый яркий и самый страшный день в жизни охотника. Несчастная самка очень страдала, кричала на весь лес и с большой натугой перенесла первые роды. Слыша мучения жены, Бургу так извёлся, что какое-то время боялся зайти в пещеру, так что Буру пришлось затаскивать новоиспечённого отца за руку.
Дитя было крошечным, со сморщенной розовой кожицей и непропорционально большой головой, в точности как у отца. Первые несколько дней Бургу не осознавал привалившего счастья, но потом эмоции накатили с такой силой, что остановить его отцовский порыв был не в силах даже ураган. Это маленькое, вечно то спящее, то хныкающее существо оказалось настолько нежным, настолько беззащитным и родным, что Бургу и думать не смел о другой, беззаботной и давно минувшей жизни, когда пределом мечтаний были большая охота с отцом и признание в племени. Теперь его мечты изменились, и все они были связаны с сыном.
Груз ответственности, до того тяготивший охотника, вдруг превратился в приятную ношу, каковой бывает большая сочная коза, загнанная на охоте, которая также давит на плечи, но в то же время дарит успокоение и надежду на сытое завершение дня. Мальчик был его сыном, был его плотью и кровью, был его продолжением и будущим для целого племени. Уру кормила малыша молоком из груди, а Бургу охотился с куда большим азартом, в одиночку добывая пропитание для всей семьи.
Идиллию оборвала трагедия. Однажды вечером Бургу возвращался с охоты и застал ужасающую картину. Тот день был пасмурным, прошёл мелкий дождь, трава была скользкой и поблёскивала мелкими бусинами росы. Размякшая почва стала мягкой, податливой, потому не заметить глубокий след, оставленный огромным зверем, охотник не мог.
Бургу бросил добычу и возбуждённо склонился над оттиском большой лапы. След был втрое шире его пятерни и оканчивался бороздой, которую на грязи могли оставить только острые когти. Следы были свежими, выходили из леса и направлялись к пещере. На сломанном кустике Бургу нашёл клок бурой шерсти, принюхался и едва не вскрикнул от накатившего ужаса. Этот запах он узнал бы даже во сне.
Перед глазами тут же пронеслись воспоминания из детства: "маленький Ур прячется за большим камнем, он дрожит и сходит с ума от гнетущего страха, а над ним нависает громадная тень". Первым порывом было броситься прочь и бежать так долго, как только позволят его крепкие ноги. Новой встречи с детским кошмаром охотник испугался до смерти.
Но были в его голове и другие мысли. Он вспомнил сестру, погибшую в пасти Большого Лохматого Зверя; вспомнил мать и крошку У; вспомнил Уру, подарившую ему счастье, но самым главным воспоминанием оказалось личико новорождённого сына.
Бургу обезумел от гнева. Не помня себя, не разбирая дороги, охотник помчался к пещере. Он пронёсся сквозь стену жидких кустов, на одном дыхании пробежал через луг и оказался у цели. От увиденного кровь стыла в жилах, а сердце сжималось в груди. Большой Лохматый Зверь - тот самый, из прошлого, гость из детских кошмаров - заслонил громадной тушей вход в пещеру и зажал всё племя в ловушке.
Первой на пути монстра была мать. Буру отчаянно визжала, пыталась рычать, размахивала руками, но враг её не боялся - его нельзя было прогнать, как бродячего падальщика, что отбился от стаи. Могучая тень поднялась на задние лапы, клыкастая пасть злобно раскрылась, а из мохнатой груди раздался оглушающий рык, подобный громовому раскату. Тяжёлая лапа обрушилась на Буру всей неистовой мощью лесного гиганта, свалив её замертво.
Большой Лохматый Зверь зарычал ещё громче и принялся рвать клыками убитую самку. Уру и У не своими голосами визжали в пещере. Их поддержали впорхнувшие птицы. На стоянке поднялся такой гвалт, что появление Бургу никто не заметил.
Охотник набрал знатную скорость, занёс палицу над головой и со всех сил обрушил её на морду врага. В этот удар Бургу вложил всю свою силу, весь гнев, весь свой страх перед ожившим кошмаром. Палица затрещала и разлетелась на щепки, что-то хрустнуло, шкура зверя не выдержала и расползлась рваной раной, забрызгав хищные глаза его собственной кровью.
Большой Лохматый Зверь отскочил от тела Буру и слепо отмахнулся окровавленной лапой. Он зарычал, заревел, но в этом рыке кроме господства и силы теперь послышалась боль. Бургу оценил габариты врага по достоинству. Он больше не собирался сражаться. Улучив момент, пока зверь был незрячим, он ворвался в пещеру, вытолкал наружу Уру с младенцем, подхватил на руки У и бросился убегать в лес.
От родной пещеры долго слышался разъярённый вражеский рык, но подгонять охотников было не нужно. Испуганное племя уходило всё дальше, не оглядываясь, не жалея о прошлом. Семья понимала, что позади её ждёт только смерть.
Глава 7
Бегство ослабило племя. На ходу охотиться Бургу не мог, приходилось обходиться едой, что попадалась в пути. У держалась хорошо, девочка даже делилась частью собственной доли с кормящей, но вот Уру сильно сдала. Младенца нужно было кормить регулярно, и вместе с молоком мальчик высасывал из матери последние силы.
Время и время охотники шли по лесу, пока не оказались у подножия горного хребта. Перед племенем выросла крутая каменная стена, возвышающаяся до самого неба. Пенистые облака скользили по лазурной небесной реке и порой почёсывали белые брюшки о заострённые скалистые пики. Лес на горе был гораздо более жидким, редкие деревца и кустарники давали хороший обзор, а значит и возможность остановиться и перевести дух.
- Туда, - указал Бургу на вершину и повёл семью по тропе.
Ближе к вечеру племя выбралось на просторную каменную террасу, укрытую с трёх сторон массивными валунами, служившими хорошим укрытием от свистящего ветра. Охотник оставил самок обживаться на новой стоянке, а сам спустился обратно, чтобы попробовать поохотиться.
День был удачным. Едва вернувшись в лес, Бургу нашёл сразу два гнезда крупных птиц, в которых разжился парой яиц, а потом, немного подкрепившись, наткнулся на норку пушистых грызунов. Добыча была скудной, всего несколько тушек, размером с ладонь маленькой У, но этого должно было хватить до утра, а на рассвете он вернётся и поищет следы более крупной добычи.
Бургу уже решил возвращаться, как вдруг вдалеке заметил чью-то тень, скользнувшую между деревьев. В сумерках рассмотреть повстречавшийся силуэт было сложно, потому он решил подобраться поближе.
Охотник обошёл место встречи по широкой дуге, чтобы двигаться против ветра. Каждый шаг, каждое движение было настоящим испытанием его охотничьих навыков. Бургу не мог шуметь, не мог попасться зверю на глаза, не мог выдать своё присутствие даже запахом. От этого зависел успех на охоте, а возможно, что и жизнь молодого мужчины. Низко пригибаясь к земле, тщательно выбирая твёрдые островки почвы, на которые могли опереться конечности, отлавливая ушами каждый звук и жадно принюхиваясь, Бургу приблизился к цели.
Вдруг в его ноздри ворвался знакомый до боли запах, который едва не погубил всю маскировку. Бургу чуял врага, чуял зловонное дыхание из его пасти, чуял смрад от слежавшейся бурой шерсти и сладковатый запах крови, источаемый раной на морде. Аккуратно раздвинув ветви колючего кустарника, Бургу увидел Большого Лохматого Зверя, который преследовал его племя. Враг был ещё далеко, он стоял на четвереньках и обнюхивал дерево, у корней которого У справляла нужду. Затем зверь поднялся на задние лапы, потёрся шерстью о ствол и ободрал большой кусок коры, присваивая себе чужие угодья. Важной, неспешной походкой, косолапо переваливаясь с ноги на ногу, Большой Лохматый Зверь побрёл дальше по следу.
Бургу задохнулся от обуревающих его чувств. Необоримая смесь страха, гнева и ненависти вдруг вскружили охотнику голову. Он не отстанет. Большой Лохматый Зверь до самой смерти будет преследовать его семью. От него не скрыться. Куда бы охотники ни пошли, в какой бы местности не облюбовали очередную стоянку - враг всегда будет угрожать благополучию племени.
Охотник дождался, пока зверь отойдёт как можно дальше, потом аккуратно выбрался из кустов и поспешил к своим самкам и сыну. Ему нужно было позаботиться о них прежде, чем охотничьи тропы двух непримиримых врагов снова пересекутся.
Бургу больше не боялся. Речь уже не шла об обычной охоте - это было начало войны.
***
Расставание вышло довольно болезненным. Уру и У повисли на шее охотника и никак не хотели выполнять его волю. Пришлось быть грубым, хотя глаза предательски выдавали все его чувства.
Бургу провёл семью вдоль русла быстрой горной речушки, пока не нашёлся подходящий брод. Затем он заставил самок тщательно выкупаться, покуда вода полностью не поглотила их запах, и лишь потом велел перейти на другой берег. Самки заупрямились, тащили мужчину с собой, Уру ласково мурлыкала ему на ухо, а У просто тёрлась о брата, незаметно подталкивая его к воде. Но Бургу был неумолим. Он задумал большое дело, и столкнуть его с намеченного пути могла только смерть.
Как только семья скрылась в подлеске на другом берегу, охотник двинулся дальше вдоль русла. Он намеревался сбить со следа врага, потому на этот раз от помощи воды отказался. Напротив, его запах был силён и осязаем, как никогда, так что зверь точно не промахнётся. Для надёжности Бургу оставлял благоухающие подсказки: каждые несколько шагов он подбирал с земли гладкий камень, натирал его о грязную кожу, промачивал влагой подмышек, а то и вовсе подтирал узкий зад. Ароматные камушки усеяли берег, отчётливо указывая врагу в какой стороне его дожидается битва.
Бургу брёл целый день, прежде чем нашёл место, подходящее для засады. Перед ним громоздилась скала, с востока омываемая рекой, а с запада прикрытая громадными валунами. С вершины, заплетённые косами, свисали побеги зелёной лозы. Рыжую стену облюбовали крикливые птицы, свившие гнёзда в нишах и трещинах, подточенных ветром, дождями и временем.
Охотник ловко взобрался на вершину. Ему трудно было судить, но высота казалась достаточной. Оказавшись на месте, он осмотрелся, довольно причмокнул, и уселся дожидаться врага. Страха не было. Большой Лохматый Зверь был вовсе не так страшен и неуязвим, как прежде казалось. Доказательством тому служила глубокая рваная рана на морде, которую оставил ему на память сам Бургу. А это означало, что пустить кровь гигантскому хищнику не так уж и сложно.
Ждать пришлось долго. Сначала стало темно и холодная луна сменила жгучее светило на небе. Бургу не спал. Он бдительно наблюдал за каменистым берегом горной речушки, ожидая появления зверя. Потом луна проплыла небосводом за гору и стало светать. Охотник занервничал. Вдруг зверь его не почуял? Вдруг он выбрал другую добычу? Вдруг он перешёл реку вброд и настиг его племя? Страшные мысли беспощадно хлестали разум мужчины, точно упругие ветви кустарников хлещут по глазам торопливых охотников. Бургу сделал всё, что мог, но тревога заставляла его нервничать и сомневаться в верности собственного решения.
Враг появился, когда солнце прогрело равнодушные камни. К тому времени Бургу почти отчаялся, его разморило, затёкшие мышцы медленно деревенели, но увидев неуклюжую поступь Большого Лохматого Зверя, охотник взбодрился, усталости как не бывало. Враг неторопливо брёл берегом, обнюхивая гладкие камушки, временами надолго останавливаясь перед отчётливыми следами. Соприкасаясь с гравием, длинные когти скрежетали и поблёскивали, играя с лучами светила. Шкура врага потрепалась в дороге, в некоторых местах вся облезла, взялась колтунами, нахваталась колючек и мелкого мусора. Видимо, охотиться ему было не просто, потому как от лохматой туши разило на весь лес, Бургу даже на вершине скалы смог учуять опасный удушливый смрад.
Охотник не смог удержаться, подскочил на ноги и закричал во всё горло, привлекая внимание зверя. Бургу приплясывал на вершине, размахивал палицей, рычал и бросал во врага мелким гравием. Враг заметил добычу и уверенно направился к скале. У подножия он задрал голову и пронзительно зарычал.
От громоподобного рыка по коже пробежали мурашки, волоски по всему телу поднялись дыбом и что-то защекотало внутри живота. Чтобы хоть немного взбодриться, Бургу подхватил увесистый булыжник и запустил его в зверя. Камень попал по макушке. Шкура выдержала, на этот раз обошлось без крови, но на голове врага тут же вспухла серьёзная шишка. Большой Лохматый зверь не ожидал такого подвоха от двуногой добычи, отошёл от скалы на несколько шагов и вновь зарычал. На этот раз в его рёве слышались нотки обиды.
Не успел охотник швырнуть очередной булыжник, как враг бросился на скалу. Массивные когти высекали искры из камня, глубоко врезаясь в рыжую плоть отвесной стены, сильные лапы умело карабкались вверх, а неповоротливая с виду туша оказалась куда проворнее, чем Бургу от неё ожидал. Едва охотник успел занести над головой огромный валун, почти в половину его собственного роста, как зверь уже перемахнул большую часть пути и многообещающе скалился, предупреждая добычу об уготованной ей судьбе.
Бургу хорошенько прицелился и сбросил валун. К ужасу охотника, зверь устоял. Снаряд прошёл по касательной, содрал с головы великана заметный клок шерсти, оголяя розовую кость, и лишь немного оцарапал широкую спину. Враг яростно взревел. Без сомнений удар вышел очень болезненным, но в то же время напрасным, ибо только подстегнул охотничью ярость голодного зверя.
Бургу заметался, будто муха, угодившая в сеть паука. Второго такого валуна рядом не было, а зверь всё приближался, оглашая округу яростным рыком. Охотник сбросил ему на голову ещё пару булыжников, но остановить поступь хищника оказался не в силах. Западня сработала в обратную сторону, хитроумный план подкачал и лишь счастливый случай спас Бургу жизнь.
У самой вершины, когда враг уже готов был вырваться на простор каменной террасы, одна его лапа вдруг запуталась за побеги лозы. Большой Лохматый Зверь неуклюже балансировал на вершине обрыва, пытаясь высвободиться из случайной ловушки, а Бургу неистово колотил его палицей по оголённому черепу. Скалу забрызгала горячая кровь, во все стороны разлетались капли солёного пота, мышцы окаменели, готовые лопнуть от натуги, но Бургу продолжал наносить удар за ударом. Перед его глазами стояли мать и сестра, отец и двоюродный брат, любимая Уру, несмышлёная У и самый маленький, но в то же время и самый дорогой человечек на свете.
В какой-то миг палица треснула и раскололась на две неравные части. В руках Бургу оказалась заострённая щепа. К тому мгновению враг растерял всю свою прыть и едва живой покачивался на застрявшей конечности. Большой Лохматый Зверь поднял на охотника уставшие глаза. Окровавленная морда превратилась в одну сплошную рану, чёрная кровь в некоторых местах успела подсохнуть и собраться в комочки. Зверь будто просил прекратить бесконечную пытку и покончить с неудачной охотой.
Бургу выполнил просьбу. В следующий миг осколок палицы глубоко вонзился в глазницу, заставляя врага болезненно вздрогнуть. Агония длилась бесконечно долго, пока лоза не выпустила тушу уже мёртвого зверя из своей цепкой хватки. Враг рухнул со скалы и затих уже окончательно. Под ним растеклась блестящая бордовая лужа. Бургу победил, но почему-то радости не почувствовал. Только полное опустошение, бесконечную усталость и боль во всём теле.
Глава 8
Мясо зверя было ужасным на вкус, а разило так, словно племени досталась гора разложившейся падали. Жёсткие волокна приходилось долго разжёвывать, к тому же отвоевывать их приходилось у мух, которые и сожрали большую часть мёртвой туши.
Тем не менее, семья восстановила силы. Особенно Уру, измотанная кочевой жизнью. Отдохнувшая самка немного поправилась, а её груди налились молоком для младенца. Бургу организовал для племени временную стоянку у той самой скалы, подарившей охотнику победу над зверем. Когда мясо кончилось, родичи двинулись дальше, прихватив с собой тёплую шкуру.
Путешествие вышло спокойным. Даже после смерти врага его запах отпугивал хищников, а густая шерсть согревала во время ночёвок. Уру дорогу помнила смутно, семья долго плутала в горах, прошло время и время, прежде чем вдали показалась просторная пещера, обжитая другим племенем двуногих охотников.
Увидев гостей, сородичи высыпали наружу. Племя оказалось большим, у них было трое мужчин: старый Бургубур, что приходил к отцу в гости; двое Бургу, один из которых был тоже знаком, а второй был ещё юным и неопытным охотником - две взрослые женщины: первая обрадовалась больше других, ибо была старшей У, ныне Уру, за которой Бургу очень скучал - и три маленьких У.
Сородичи стали обниматься и обнюхивать друг друга. Бургу рассказал историю своей семьи. Был долгий пир. Ближе к вечеру старый Бургубур объявил, что принимает пришлых охотников в своё племя.
***
Прошло время и время, но Бургу так и не почувствовал себя частью племени Бургубура. Старый вожак не видел в нём мужчину, а быть может просто не хотел видеть. Бургубур отказывался брать его с собой на большую охоту, отдавая предпочтение двум своим сыновьям.
Бургу очень злился, добытчики забирали себе лучшие доли трофеев, в то время как ему вместе со своими самками приходилось довольствоваться объедками. С одной стороны это было справедливо, но вот с другой - Бургу точно знал, что был бы лучшим охотником племени, имей он возможность себя показать. Но такой возможности старый вожак ему не оставил.
Когда мужчины в очередной раз собирались уйти и прощались с семьёй, Бургу сидел у стены и провожал их озлобленным взглядом.
- Бур-р-ргу, - неожиданно для себя самого, вдруг прорычал оскорблённый самец.
Охотники остановились и опасливо переглянулись. Интонация сородича походила на вызов.
- Бургубур, - вскрикнул вожак и начал колотить себя в грудь.
Племя тут же возбудилось, молодые охотники предвкушающе завопили, а самки испуганно завизжали и разбежались под стены пещеры. Все ожидали, что Бургу дрогнет и опозорится. Хотя он был мужчиной и даже отцом, не ему было мериться силой со старым, опытным вожаком. Он и сам это понимал, но взыгравшее в его крови чувство справедливости, помноженное на ущемлённую гордость победителя Большого Лохматого Зверя - вдруг вылилось в прилив необузданного животного гнева.
Вместо традиционных вызывающих плясок, вместо того, чтобы лупить себя по груди и корчить устрашающие гримасы, запугивая врага и показывая ему силу и отвагу до схватки - Бургу молниеносно атаковал. Он распрямил ноги с такой силой, что в ушах засвистело от ветра. Палица чудом оказалась в руках и обрушилась на голову ненавистному Бургубуру. Вожак успел среагировать и прикрылся руками, но удар был слишком сильным. Старика отбросило к стене, он болезненно взвыл, не успевая толком испугаться.
Следующий удар настиг Бургу-старшего. Палица врезалась охотнику в лоб, лишив его чувств. Бургу-младшему хватило и оплеухи. Насмешки мигом слетели с физиономий сородичей, когда обозлённый мужчина снова подскочил к Бургубуру и занёс над ним окровавленное оружие для расправы. Буру жалобно взвыла, все Уру и У заверещали, предвкушая смертельную развязку скандала. Палица обрушилась с ужасающей силой, высекая из скалы брызги каменной крошки всего в одном пальце от головы вожака.
Разъярённый Бургу отбросил палицу, отскочил от поверженного и ошеломлённого старика и бросился в свой уголок родовой пещеры. Там он подхватил тяжёлую шкуру убитого зверя и швырнул её в родичей.
- Бур-р-ргу!.. Бур-р-ргу! - рычал он, избивая шкуру ногами, топча и швыряя её по всей пещере.
Соплеменники пришли в ужас. Перед ними будто ожили картины неравной схватки охотника с монстром. Оскаленная пасть Большого Лохматого Зверя всё ещё грозно косилась на них, от шкуры несло запахом смерти, а длинные когти скреблись о каменный пол, подтачивая даже самое храброе сердце. Бургу выдохся и грозно уставился на сородичей.
Бургу подхватил свою палицу и изо всех сил швырнул её в старика. Тот увернулся, но занял положение ещё более робкое и неустойчивое. Вожак был повержен.
- Теперь я Бур-р-ргубу-р-р-р! - зарычал Бургу и заколотил себя по груди. - Я, Бур-р-р-ргубур-р-р-р! Я... я... я, Бургубур!
Никто не посмел ему больше перечить. Хотя трое мужчин вполне могли попытаться свергнуть нового вожака и, скорее всего, преуспели бы в честном бою, но все Бургу покладисто склонили головы, опасаясь даже смотреть на страшного человека.
Иначе быть не могло. Слово его для них стало закон, ибо никогда прежде охотники не слышали звуков, подкреплённых такой неистовой силой.