Мой друг улетает в Штаты. Там он будет жить и работать. За всю нашу последнюю встречу он ни разу не обмолвился о том, что собирается когда-то вернуться. Я рад за него, конечно. Но всё равно, тоска щемит моё сердце. Ещё один человек выпадает из моего мира. Пытаюсь сравнить нас, вспоминаю нашу школьную дружбу. Чего достиг он, и чего достиг я? Сравнение явно не в мою пользу. Но жизнь ведь на этом не заканчивается? Я верю - он это заслужил. Судьба благосклонна к нему, так почему же не радоваться вместе с ним?
Мы выпили. Вспомнили былое. Мило и непринуждённо общались, как и всегда. Я никогда не нравился его девушке. Ох, нет, неправильно. Теперь она его невеста, и они готовятся обвенчаться узами брака в солнечной Калифорнии. Удивительно, но она сама вызвалась подбросить меня до дома, чтобы я не тратился на такси. Наверное, думает, что у меня всё настолько плохо с финансами. А может, просто хотела побыстрее от меня избавиться.
Поначалу ехали в тишине. Тем для разговора не находилось. Даже радио в машине было выключено. Я безучастно разглядывал городской пейзаж за стеклом.
- Может, скажешь хоть что-то? - Раздался её голос.
- Скажу. Красивый у нас город, всё-таки. Будете скучать по нему в своей Америке.
- Ты издеваешься? - Мы остановились на светофоре. Рядом с нами ждала зелёный свет чёрная "Приора". Из неё доносились задорные кавказские мотивы. Пустынный перекрёсток пересекла машина "скорой помощи", с включенными мигалками и сиреной. Я наблюдал за компанией молодых людей на тротуаре. Они громко пели песню, слов которой было не разобрать, толкали друг друга. Везли тележку из супермаркета, явно украденную, в которой заливисто хохотала девчонка, с копной крашенных красных волос, заплетённых в дреды.
- Ну не знаю. Во всём вокруг есть своё очарование, - отвечал я девушке, которая везла меня домой.
- Ну понятно. Очередная чушь, которую ты мелешь. Почему вместо полноценного прощального вечера, ему нужно было глушить с тобой водку? Тоже мне, дружок. Не пришей кобыле хвост. Двадцать шесть лет, кандидат экономических наук, а работает охранником в магазине за десять тысяч.
- Не охранником, а администратором. И не за десять тысяч, а за пятнадцать, плюс премии.
- Ни девчонки, ни машины. Живёт с родителями. Перспектив - ноль! Тебя же звали в приличное место? Но нет! "Я не хочу навязываться и кого-то обременять". Придурок. Где поворачивать? Здесь?
- Нет, на следующем перекрёстке. Хочешь, чтобы я девушку нашёл?
- Хочу, чтобы ты человеком стал! - она протянула мне визитку. - Позвони сюда, тебя возьмут на нормальную работу. И что он в тебе нашёл? Из тебя человека все хотят сделать, а тебе, кажется, насрать на всех. Здесь можно налево поворачивать?
- Можно. Слушай, да всё у меня хорошо. Не злись. Если ты хочешь, позвоню, конечно.
- При чём тут вообще то, что я хочу? Мы говорим о том, чего хочешь ты. А судя по тебе, ты не хочешь ничего. Что, думаешь, я стерва? Улетаю в Штаты и просто так решила тебя позлить? Да я за тебя беспокоюсь! Не знаю почему, но ты его лучший друг, и он не хочет, чтобы ты так дальше и жил в своём дерьме. Чёрт его знает, почему он всё это не говорит прямо, считая, что всё идёт нормально, своим чередом. Но я не могу смотреть, как ты продолжаешь деградировать и спускать свои таланты ни на что. Это тебе наш прощальный подарок. Назовёшь моё имя, тебя сразу должны устроить. Не накосячь там, и всё у тебя будет хорошо. Через полгода даже сможешь приехать к нам в гости. Уж с чем, с чем, а с деньгами проблем не будет. Какой подъезд?
- Третий.
Она остановила машину, в ожидании ответа смотрела на меня. Я спрятал визитку в карман:
- Спасибо тебе. Я всегда считал, что вы - хорошая пара. Пока.
Я видел, как она хотела сказать что-то ещё, но не дождавшись, вышел на улицу, помахал ей рукой на прощание.
Провожая взглядом удаляющуюся машину, я закурил. Подниматься домой совсем не хотелось. Прогулка по ночному городу казалась очень заманчивой перспективой. Я остро ощутил необходимость в общении с противоположным полом. Почему бы не прогуляться в поисках новой знакомой?
Сперва зашёл в магазин у дома, купил новую пачку сигарет. Две штучки в старой явно не хватило бы на моё небольшое, спонтанное приключение. Милая азиаточка за кассой узнала меня, приветливо улыбнулась. Охранник магазина пытался доказать нетрезвым покупателям, что алкоголь ночью не продаётся.
Я брёл по ночным улочкам родного района, мечтая встретить на них свою любовь. Но любовь всё не появлялась. Да и вообще, на родных улочках было довольно пустынно. Где-то в отдалении слышались голоса, крики, музыка. Жизнь шла своим чередом.
Я понял, что мне очень хочется кушать. Я постеснялся уплетать многочисленные закуски, приготовленные девушкой моего друга, а теперь корю себя за это. Наверное, я её даже обидел, что так и не притронулся к её кулинарным изыскам. Все эти блюда выглядели чуждыми, чрезмерно эстетичными и важными. Совсем не то, чем я привык закусывать дешёвую водку.
Вывеска с ярко-красными буквами, складывающимися в слово "Шаурма". Я зашёл в небольшое помещение. Сонный повар вежливо поздоровался со мной. Пересчитав скудное содержимое моего кошелька, я заказал недорогую, но сытную и вкусную еду, сказал, чтобы мне завернули с собой.
Пока мой заказ выполнялся, я оглядывал посетителей. Две молоденькие девчушки о чём-то шептались друг с другом. Видно, что они много младше меня. На них плотоядно поглядывал мужчина за столиком напротив. В углу помещения небольшая компания молча ела, то и дело, оценивающе поглядывая, то на меня, то на того самого мужчину. Я был знаком с этим взглядом. Ребятки искали возможности заработка лёгких денег.
Моя шаурма приготовилась. Оказалось, что у меня не хватает десяти рублей. Хитрый "шаурмист" положил чуть больше лука. Я искал мелочь по карманам, ощущая, как теряется моя привлекательность в глазах компании, которую я прозвал "Молодыми Стервятниками". Всё же я нашёл недостающую сумму. Не стал ругаться. Господи, ведь всё это - такие мелочи!
Толкнув меня плечом, в бистро зашли два здоровенных, пьяных, агрессивно ко всему настроенных парней. Один зыркнул на меня, ожидая, что я развяжу конфликт. А я просто молча удалился, под аккомпанемент голодного ворчания своего желудка.
Проходя по улице, я заметил, что людей вокруг становилось больше. Если пройти по этой улице до конца, а потом свернуть направо и идти по дороге вперёд, через минут десять, можно будет выйти к центру города.
Я свернул в ближайший двор. Нашёл лавочку у подъезда, начал жадно есть. Было очень вкусно, однако. К соседнему подъезду подъехала машина, из неё выскочила девушка, по лицу которой катились слезы, побежала к дверям. За ней устремился парень с водительского сиденья, догнал, развернул к себе.
Они начали громко, не стесняясь, ругаться. Я старался не слушать их, но обрывки фраз всё равно долетали до меня, превращаясь во фрагменты истории, которая складывалась в моей голове.
Девушка была беременна. Обличала своего парня в измене. Тот кричал на неё, доказывая, что никакой измены не было. Выяснилось, что этот ребёнок никому не нужен. Девушка просила денег на аборт. У её молодого человека не было лишних денег. В перепалку включился ещё один пассажир из этой машины, с заднего сиденья. Явно очень пьяный. Все трое громко ругались на весь двор.
Я напустил на себя максимально безразличный вид, ел шаурму.
Приметил движение рядом с собой. Из темноты двора ко мне уверенно направлялся бродячий кот. Тёмно-рыжая шерсть; аккуратные, выверенные движения; оценивающий взгляд хищных глаз. Животное настолько голодно, что не могло не воспользоваться даже малейшим шансом, наконец удовлетворить свою главную потребность.
Я встал с лавочки, плавно отошёл назад. Кот подошёл ближе, сохраняя при этом безопасную дистанцию. Я достал из шаурмы большой кусок пряного мяса, стараясь не спугнуть животное. Осторожно опустил еду на пол, медленно отошёл ещё дальше назад, практически уткнувшись спиной в стену дома.
Кот в задумчивости переводил взгляд с меня на кричащую компанию позади, потом только плотоядно приковав свой взгляд к еде. После небольшой борьбы с самим собой, решился приблизиться. Воровато и осторожно принюхался к пряному мясу, с опаской поглядывая на меня. Все-таки начал есть.
Он быстро запихнул в себя довольно большой кусок. Прижал уши к голове и бросился прятаться под лавочку. Мимо прошли двое крепких парней с банками пива в руках, о чём-то оживлённо переговариваясь между собой. Безразлично оглядели меня, заметили шаурму в моей руке, позавидовали, и прошли мимо.
Я подозвал кота, положил на асфальт ещё еды. Тот доверчиво вышел из убежища и продолжил трапезу. Теперь он меня почти не боялся. Я щедро делился с ним едой, не забывая при этом и о себе. Мы ели, а я всё больше проникался тёплыми чувствами к животному.
Конечно, это не длилось вечно. Я умял последний кусок, оставляя объедки своему новому другу. Кот понял, что теперь я для него бесполезен, и убежал назад, в темноту двора, сверкнув на прощание своими кошачьими глазами. Я продолжал произносить "кис-кис". Безрезультатно. Ссора у соседнего подъезда заканчивалась. Девушка прошла сквозь дверь в глубины подъезда, парни вернулись в машину и отчалили.
Я плёлся в сторону своего дома, продолжая подзывать кота и находясь в полной уверенности, что если он последует за мной, то так и останется до конца своих дней жить в моей квартире. Но он не так глуп. Сколько бы я не оглядывался в ожидании, что мой случайный знакомый крадётся в тенях, позади меня, - всё было напрасно. Наверное, он уже забрался куда-то в безопасное место и спит себе, сытый и довольный жизнью.
А знаете? Всё равно я испытывал радость. Почему я должен корить себя за неоправданные ожидания других людей? Почему я должен стесняться, что я - взрослый дядька - скачу по лужам, подпрыгиваю и касаюсь ветвей деревьев, вслух смеюсь, возвращаясь по ночным улицам домой? Ведь я же живу. Ведь я же наслаждаюсь каждым мгновением, что преподносит мне новый день. Почему в глазах других я - ненормальный? Почему я кому-то что-то должен? Я вижу свой дом и улыбаюсь. Мне, на самом деле, радостно на душе. Сейчас я поднимусь на свой этаж, зайду в свою квартиру, лягу спать в свою кровать, в предвкушении нового дня.
Что не принесёт мне новый восход солнца, я буду непременно этому рад.
И вот я увидел свой подъезд. Перекошенную лавочку, рядом с ним. Урна у лавочки опрокинулась по чьему-то нелепому и нетрезвому разумению, мусор обрушился на асфальт. А я встал рядом с грудой мусора и закурил. Переводил взгляд с верха дома, с пустых окон, которые защищали сон моих родителей, которых я не мог просто так взять и оставить одних; потом оглядел свой старый двор, каждый угол которого роился своими воспоминаниями, которые я трепетно хранил в своей памяти и не мог с ними расстаться.
Докурив сигарету до половины, я начал без тени брезгливости закидывать мусор обратно в урну. Те времена, когда в перевёрнутой урне, в груде мусора, обязательно можно было встретить использованный наркоманом шприц, давно ушли.
Ну вот, я навёл более-менее порядок у своего подъезда. Докурил сигарету. Стряхнул с неё уголёк, выбросил бычок в переполненную урну. Потом немного постоял в нерешительности и вслед за бычком отправил клочок бумаги с номером, который мог бы изменить мою жизнь.
А знаете, почему я это сделал? Ответ прост: меня всё и так, более чем устраивало.