В архивах ФБР имеется специальное хранилище, в котором упрятаны сверхсекретные дела. Допуск к ним строжайше закрыт...
В архивах ФБР имеется специальное хранилище, в котором упрятаны сверхсекретные дела. Допуск к ним строжайше закрыт. Куда уж дальше, если во имя предостережения от возможной утечки информации, при переходе на более совершенные новые технологии старые архивные материалы не микрофильмировали, не компьютеризировали. Считается, что они обречены на вечное хранение. Однако в США действует «Акт о свободе информации», согласно которому по истечении определенного срока даже самые строго хранимые архивные тайны предаются гласности, за исключением тех, обнародование которых может нанести вред государственным интересам страны и сегодня. Хотя не исключено, что со временем и они будут разглашены.
Именно так и произошло с делом №65-53615, допуск к которому был строго закрыт почти шесть десятилетий. Но наступил и его черед.
Переполох
в Вашингтоне
Началось все это с того, что одним апрельским утром на стол министра юстиции Гоммера Киммингса — он же и генеральный прокурор, — лег срочно доставленный из госдепартамента пакет с грифом «совершенно секретно». От госсекретаря Корделла Холла. Лично. На первый взгляд, ситуация довольно рутинная. Сколько таких пакетов перебывало на том столе. Но на сей раз, едва пробежав глазами первые строки послания, генеральный прокурор побледнел. Такого он себе и представить не мог.
Госсекретарь уведомлял об имеющейся информации строго конфиденциального характера. В ней шла речь о подготовке в США покушения на канцлера Германии Адольфа Гитлера. Больше всего поражало, что в его подготовке напрямую задействованы радикально настроенные нью-йоркские раввины и гангстеры из еврейской мафии. По поручению президента Франклина Д. Рузвельта госсекретарь настоятельно просил генерального прокурора незамедлительно начать расследование этого скандального дела. Предпринять самые энергичные меры для предотвращения возможного акта международного терроризма. Чреватого для престижа страны самыми серьезными последствиями, которые могут лечь несмываемым позорным пятном на репутацию США в мире.
Гоммер Киммингс тут же связался с главой ФБР Эдгаром Гувером. Вскоре тот уже вчитывался в послание. Ему пришлось пережить несколько пренеприятнейших минут. Выслушать совершенно справедливые упреки начальства по поводу того, что его ведомство проморгало это скандальное происшествие. Для амбициозного Гувера то был несомненный удар по самолюбию. К слову, он не питал особой любви к евреям. Что неоднократно демонстрировал во время своего 50-летнего пребывания на посту главы ФБР.
Дело незамедлительно было принято к производству. Ведь по законам США даже подозрение на проведение агрессивного акта международного характера, готовящегося ее гражданами против глав иностранных держав или их официальных представителей, — повод для начала безотлагательного расследования.
Кстати, для Гувера не было секретом, что еще в 1895 году Америка уже сталкивалась примерно с такой же ситуацией. Тоже связанной с Германией. И тогда состоятельные и вроде бы законопослушные граждане-евреи проявили свой норов, когда посмели оскорбить их национальное достоинство. Речь о неком Германе Альвардте, приехавшем из Германии в Нью-Йорк, чтобы организовать и возглавить в стране антисемитское движение.
Слухи о честолюбивых устремлениях Альвардта достигли берегов Гудзона куда раньше, чем он пересек Атлантический океан и ступил на американскую землю. Пресса постаралась. Естественно, его появление в Бруклине и на Манхеттене породило вполне предсказуемую реакцию. Прошли демонстрации протеста. Тысячи людей требовали депортировать его в Германию. Его лекции пикетировали сотни решительно настроенных молодых людей.
Не на шутку напуганный Герман Альвардт бросился в полицию. Потребовал гарантий защиты от посягательств своих недоброжелателей. Комиссар полиции — впоследствии президент США — Теодор Рузвельт внял его просьбам и отдал приказ обезопасить проведение лекций, гарантированных правами на свободу слова. Но охранять проповедника на его выступлениях посылал… полицейских-евреев. Тем было приказано на всякий случай набраться опыта в общении с подобного сорта людьми. И, что не менее важно, запомнить лица его американских приспешников.
Что же касается охраны вообще, то это, как было заявлено Альвардту, не входило в функции полиции. Это, мол, его личное дело. Антисемитствующий воитель-пропагандист нанял телохранителя и успокоился. Напрасно. Однажды вечером, возвращаясь домой с очередного выступления, он был избит неизвестными. Били жестоко, профессионально. И его, и телохранителя. Отлежавшись после побоев, потратив массу денег на врачей, юдофобствующий проповедник решил унести свои покалеченные ноги подальше. В фатерланд.
Расследование, проведенное полицией, ни к чему не привело. Установили только, что нападавшие — профессиональные хулиганы, нанятые еврейскими радикальными кругами. Все. Виновных не нашли...
В начале века именно в США хлынула многотысячная масса обездоленных евреев из Российской империи, переживших кошмары кровавых погромов, спасающихся от российского антисемитизма. Было очевидно: безучастными к судьбам евреев в Германии эти люди не останутся.
Гитлер пришел к власти под откровенно антисемитскими лозунгами. И это оказалось не предвыборной демагогией, а суровой реальностью. Его люмпенизированные партайгеноссе-штурмовики праздновали победу по-своему. Слоняясь в изрядном подпитии по улицам городов, нападали на евреев, избивали их. В марте уже начали громить магазины, принадлежащие евреям, жечь синагоги. Затем 1 апреля объявили кампанию под лозунгом «ничего не покупать у евреев». И все это сопровождалось насилием, кровопролитием, грабежами. Наконец, 11 апреля правительство издало указ «О неарийцах». Их участь была предрешена.
Америка, озабоченная решением экономических проблем, заняла позицию невмешательства и изоляционизма. И оказалась совершенно неподготовленной к возможной реакции своих граждан на буйство расизма в Германии. По стране прокатилась волна протестов. Сотни, тысячи евреев-рабочих и ремесленников пикетировали германские представительства, немецкие магазины и фирмы. Тысячи людей приняли участие в маршах протеста и митингах в Вашингтоне, Нью-Йорке, Детройте, Кливленде, в десятках других городов Америки. Начался бойкот товаров из Германии. Все это накладывалось на тяжелейшую экономическую ситуацию, в которой все еще пребывала Америка в поисках выхода из кризиса.
Совершенно очевидно: недооценивать информацию о подготовке покушения на Гитлера правительство не могло. Тем более, что за это дело, как свидетельствовали предварительные агентурные сведения, взялись люди, чьи имена были хорошо известны на криминальном поприще. Для них убийство было профессией.
Гувер выходит
на след
Эдгар Гувер воспринял распоряжение министра с завидным энтузиазмом. Не от служебного рвения. Не потому, что испытывал определенную нелюбовь к евреям и представился удобный случай с ними поквитаться. И уж наверняка не потому, что возжелал прославиться на международной ниве. Все было куда прозаичнее.
Первые же агентурные донесения свидетельствовали: за устранение Гитлера взялись не романтические дилетанты, а высочайшего класса профессионалы. Те гангстеры-евреи, за которыми он охотился уже не один год, прилагая максимум усилий, чтобы надолго упрятать их за решетку. По крайней мере, наиболее именитых из них, таких, скажем, как Мейер Лански, «Багси» Сигал, Липке «Бухгалтер». Но тщетно.
Он превосходно знал своих противников. Умных, осторожных, настырных и очень опасных. Знал и то, что от намеченной цели они ни в коем случае не откажутся. И уж если до сих пор ему не удавалось взять их на уголовщине, где они безраздельно властвовали, то теперь представилась несомненная возможность рассчитаться сполна. Если не за былые и нынешние преступления, то хотя бы за то, что годами изощренно и больно они били по его самолюбию. Окажись они замешанными в подготовке к покушению на канцлера Германии, — а он был глубоко убежден в их причастности к этому, тюрьмы им не миновать. И на долгие годы.
Возглавить расследование было поручено одному из лучших детективов Дуайту Брентли. Незамедлительно были оповещены все территориальные подразделения ФБР. Установлены тесные контакты с посольством Германии. И первые результаты не замедлили вскоре сказаться. Посол Германии в США фон Притвирц передал госсекретарю информацию, что, как ему стало известно из конфиденциальных источников, некий чикагский гангстер по имени Даниель Штерн — не исключено, что имя было ненастоящим — в сильном подпитии проговорился, что в скором времени намерен свести счеты с самим Гитлером за пролитую кровь немецких евреев. Конечно же, это сообщение немедленно оказалось у Гувера. Чикагскому бюро ФБР незамедлительно было отдано приказание срочно собрать всю информацию об этом человеке. Увы, через несколько дней оттуда прибыл неутешительный ответ. Местным детективам удалось лишь узнать, что Даниель Штерн — настоящее ли это имя, все еще оставалось неизвестным, — выехал в Филадельфию. По имеющимся сведениям, во время своего пребывания в Чикаго он поддерживал тесные контакты с местными «преступными еврейскими кругами». Все. На этом следы его терялись.
Гувер берет след
Едва Гуверу доложили, куда отправился Штерн из Чикаго, как стали прорисовываться дальнейшие планы этого таинственного человека. Можно было предположить, с кем он намеревается установить контакты.
Для Гувера не было особым секретом, что именно в Филадельфии Штерн может разжиться необходимым снаряжением. Для этого ему необходимо было выйти на связь с главой филадельфийской мафии, ее крестным отцом, хорошо известным в криминальных кругах Максом «Боо-Боо» Хоффом, в свое время прозванным «Королем контрабанды». Долгие годы он возглавлял мощнейшую преступную группировку, которая в годы «сухого закона» контролировала значительную часть нелегальной торговли спиртным. Не чурался и других не менее прибыльных видов нелегального бизнеса. Хофф и его «семья» были крупнейшими нелегальными поставщиками оружия, и не только для мафиозных кланов, но и для зарубежных заказчиков.
Макс Хофф поддерживал прочные связи с еврейскими гангстерами в Нью-Йорке, с Аль Капоне и его чикагским «Синдикатом». Щедро оплачивал конфиденциальные услуги высокопоставленных полицейских и правительственных чиновников. Это надежно обеспечивало ему официальное прикрытие. Так что поездка Даниеля Штерна именно в Филадельфию, к «Боо-Боо», была, конечно же, далеко не случайна.
Руководитель филадельфийского бюро ФБР Р. Харри срочно встретился с Хоффом и его ближайшим окружением. Разговор не получился. Те, конечно же, заверили, что ни о каком Штерне понятия не имеют. Как и о заговоре против Гитлера. И вообще, политика — не их бизнес. Правда, при этом некоторые из них все же с нескрываемым одобрением говорили, что сама по себе идея уничтожения фюрера неплоха.
На другое, собственно говоря, Харри и не рассчитывал. Пришлось бросить агентуру на тщательнейшее прочесывание Филадельфии. И работа увенчалась успехом. Вскоре один из детективов получил от своего осведомителя сообщение, что некто по фамилии Штерн недавно снял в городе квартиру. Адрес установили в считанные минуты. Но когда группа захвата проникла в квартиру, там никого не оказалось. Выяснилось, что буквально в преддверии появления агентов ФБР ее владелец — надо думать, кем-то предупрежденный — успел улизнуть.
Было получено его подробнейшее описание. Сообщили, что это явно незаурядный человек. Он сумел на удивление быстро наладить хорошие отношения со всеми жильцами дома. Ни в чем предосудительном замечен не был. Своего нового адреса он не оставил. Да и наивно было рассчитывать на это. Следствие вновь зашло в тупик.
Через несколько дней после той неудачи на стол Гувера легло новое сообщение по делу о покушении на Гитлера. Теперь уже из города Феникса. Осведомитель достаточно подробно описывал встречу нескольких незнакомых ему человек. Состоялась она вечером, 19 апреля, в местном отеле «Сан-Карлос». Разговор шел на идиш, вполголоса. Участники беседы детально обсуждали ситуацию в Германии. Особо акцентировали внимание на преследовании немецких евреев нацистами. Один из присутствующих проинформировал о ходе подготовки операции по уничтожению Гитлера. И с достаточной долей оптимизма подчеркивал, что теперь уже можно, мол, определенно сказать — фюрер обречен. Инициативная группа в Нью-Йорке уже сделала свой окончательный выбор кандидата на теракт. Человек более чем достойный. Молодой американский еврей, прекрасно знающий немецкий язык. Решительный, готовый во имя этого пожертвовать жизнью. К тому же, несмотря на молодость, имеющий немалый опыт. Сейчас он проходит специальную подготовку с опытнейшими инструкторами. Его отъезд в Германию планируется на середину мая. Потом к нему приедет группа помощников. Сам же террористический акт, или, как они его деликатно назвали, приговор должен быть осуществлен не позднее сентября. Выбор способа устранения Гитлера — за самим исполнителем. Это может быть и отравление, и убийство при помощи взрывного устройства, и с использованием стрелкового оружия. Все варианты будут тщательно подготовлены. Гитлер должен быть уничтожен. Эту информацию участники встречи с воодушевлением единогласно одобрили.
Гувера это повергло в панику. Для него речь не шла уже просто о голове нацистского лидера, на которую ему было в высшей степени наплевать. Речь шла о более важном для него самого: о сохранении своего места в государственной элите. Гувер прекрасно понимал, что такого провала ему не простят. Значит необходимы самые энергичные меры, дабы предотвратить теракт. Ведь, если верить последнему сообщению из Феникса, операция по подготовке покушения вступила в заключительную фазу, его осуществление не более чем вопрос времени. К тому же весьма ограниченного.
Сроки поджимали. Подробнейший отчет о положении дел был незамедлительно отправлен руководителю криминального отдела Министерства юстиции Трэнни Паришу. Пусть наверху знают, что и сам Гувер, и его люди не зря едят государственный хлеб. В лос-анджелесское бюро ФБР было отправлено распоряжение срочно собрать всю возможную информацию по той встрече в Фениксе. А для этого незамедлительно командировать туда бригаду лучших калифорнийских детективов.
Прямо из аэропорта люди Гувера ринулись в отель «Сан-Карлос». Были опрошены все служащие гостиницы: от главного менеджера до горничных и швейцара. Но, как это бывало уже не раз, никто ничего не видел и не слышал. Тщательнейшим образом проверили регистрационный журнал. Выписали все еврейские фамилии проживавших в те дни людей. Список подозрительных личностей и первые результаты расследований срочно направили в главную штаб-квартиру ФБР специально созданной группе опытнейших аналитиков и детективов.
Напряжение нарастало. 21 апреля Эдгар Гувер получил еще одно сообщение — на сей раз из Нью-Йорка. Его уведомляли, что состоятельные члены еврейской общины провели секретную встречу, на которой скрупулезнейше обсуждались детали покушения на Гитлера. Сведения почти полностью совпадали с материалами из Феникса. Но самое главное, на нью-йоркской встрече вновь шла речь об исполнителе акта возмездия — молодом еврее, имеющем опыт подобной «работы» и сознательно избравшем судьбу камикадзе. Ведь выжить после совершения покушения на Гитлера не было ни малейшего шанса.
Второго мая, обработав и проанализировав всю имеющуюся информацию, главная штаб-квартира ФБР передала все вызвавшие подозрения имена и копии всех отчетов своей агентуры нью-йоркскому бюро. В сопроводительном резюме, сделанном опытнейшим детективом-аналитиком Дж.Хансоном, сообщалось, что, судя по всему, на встречах в Фениксе и Нью-Йорке упоминался один и тот же «молодой американский еврей». Таинственный Даниель Штерн. Требовалось безотлагательно связаться с тайным агентом в еврейских кругах, засекреченным настолько, что даже упоминать его имя в документах строго запрещалось. И с его помощью выявить и изолировать Даниеля Штерна. Сделать все возможное, чтобы предотвратить мировой скандал, в который могло быть втянуто правительство США.
Нью-йоркское бюро ФБР было выбрано не случайно. И даже не потому, что решающие для заговорщиков встречи по этой проблеме происходили в Нью-Йорке. Так уж сложилось, что именно в нем сконцентрировались наиболее квалифицированные кадры. Его перевели на круглосуточный режим работы. Ведь время неумолимо отсчитывало часы и дни приближения акта возмездия. Необходимо было во что бы то ни стало найти и нейтрализовать Даниеля Штерна и организаторов покушения, предположительно указанных в разработках главной штаб-квартиры ФБР.
Были задействованы все источники информации. Тщательно исследовались все городские телефонные справочники Нью-Йорка за последние несколько лет. Велось наблюдение за всеми почтовыми отправлениями гигантского города. Фиксировался каждый международный телефонный разговор. Подключили всю сеть тайных осведомителей в преступном мире. Было понятно, что без специалистов, набивших руку на «мокрых делах», нечего было и думать о реализации плана покушения на Гитлера. К тому же не исключалось, что и сам Даниель Штерн — профессиональный киллер высшей квалификации. Наконец, главу ФБР все еще не покидала надежда использовать эту операцию для сведения счетов со своими заклятыми недругами — крестными отцами преступных кланов.
Расследование захватило и весь июль. Но никаких сведений, могущих пролить свет на эту тайну, так и не поступило.
19 августа 1933 года на имя главы отдела расследований Министерства юстиции США поступил обширный отчет за подписью одного из руководителей операции Дж. Кейта. Обобщая результаты расследований по этому делу, подробно описав все коллизии, автор сообщал, что ни раскрыть заговор против Адольфа Гитлера в Америке, ни достоверно определить круг лиц, замешанных в нем, пока так и не удалось. Поэтому у руководства ФБР не было ни малейших оснований произвести хоть превентивные аресты. Заканчивался отчет весьма примечательной фразой: «Расследование этого дела поручено другим лицам, и в дальнейшем этому будет уделено должное внимание».
Сегодня трудно достоверно сказать, какое же «должное внимание» уделялось впоследствии этому делу. Из архивов и картотеки ФБР за минувшие годы — и это несомненно весьма существенно и симптоматично — исчезло множество отчетов и докладных записок, связанных с расследованием этого дела. Остались лишь их регистрационные номера, да и то не все. И ранее засекреченный отчет Дуайта Брентли, который был представителем главы отдела расследований Министерства юстиции США по принятию окончательного решения по этому делу.
В том отчете Д. Брентли уведомлял руководство, что с целью выявления и предотвращения заговора против канцлера Германии Адольфа Гитлера, а также участия в нем американских граждан были задействованы все имеющиеся в распоряжении ФБР каналы и связи. Как открытые, так и тайные. Но ничего конкретного и определенного так и не удалось выяснить. Не исключалось, что столь бурная деятельность ФБР просто спугнула заговорщиков. В связи с этим глава ФБР принял решение закрыть дело. Что и было сделано с санкции министерства юстиции. Тем паче, главная цель была достигнута: покушение все же удалось предотвратить. И тем самым не позволить втянуть правительство США в крупнейший международный скандал.
Подводя итоги
Многие специалисты, с которыми приходилось обсуждать эту проблему, склонны были рассматривать дело о покушении на Гитлера как грандиозную мистификацию. Не исключено, инициированную самими нацистами, с ведома фюрера, чтобы придать его личности международную значимость вскоре после прихода к власти. Такое, кстати заметить, практиковалось не раз неуверенными в себе диктаторами в начале их властвования. И все же...
Мейер Лански и Бенджамин Сигал-«Багси». Два поистине легендарных имени американского преступного мира. Они уже упоминались в самом начале, в связи с подготовкой покушения на Гитлера. Шеф ФБР хотел во что бы то ни стало увязать их с заговором против Гитлера и упрятать за решетку. Иначе подобраться к ним он не имел никакой возможности.
Конечно, наиболее значимой и одиозной личностью был Мейер Лански. Начав с мелкого хулиганства, он дошел до вершины иерархии преступного мира Америки. В преклонном возрасте, будучи баснословно богатым человеком, он решил уйти на покой, отойти от дел. Переехать в Израиль. И не просто так, а передать значительную часть своего громадного состояния молодому государству. Совершить своеобразный жест покаяния и благотворительности. Но израильские власти, вопреки безотказно действующему закону о предоставлении гражданства каждому еврею, пожелавшему переехать на землю обетованную, ему, Мейеру Лански, категорически отказали в этом праве.
Долгие годы ФБР считало его одной из ключевых фигур преступного мира Америки. Арест этого супергангстера мог бы способствовать выходу на крупнейшие этнические мафиозные кланы. Для осуществления заветной мечты Гувер использовал все свои как легальные, так и нелегальные возможности. От прослушивания телефонных разговоров и круглосуточного наблюдения и тайных агентов, которые внедрялись в окружение Лански, до беспощадной налоговой полиции, которая тщательнейшим образом исследовала его декларации о доходах, чтобы найти хоть малейшую возможность привлечь его к ответственности. Так, как им удалось проделать это с Аль Капоне. Тщетно. Попытка увязать его имя с заговором против Гитлера тоже ни к чему не привела. Хоть Лански не скрывал своей ненависти к нацистам. Однажды он заявил по этому поводу: «Я еврей и сочувствую евреям Европы, которые страдают от нацистов. Все мы братья». Известно, что он организовывал беспощадные нападения своих боевиков на демонстрации и митинги нацистских прихвостней в Нью-Йорке.
Сорок лет преследовал Гувер ненавистного ему Лански. Но так и не мог свести с ним счеты. Только в 1976 году, спустя четыре года после кончины Гувера, ФБР прекратило преследование неуловимого Мейера Лански. Остается только добавить, что этот именитый мафиози пережил своего главного и непримиримого преследователя на 11 лет. Умер, так и не попав за решетку.
Не менее колоритной фигурой был и другой подозреваемый гангстер — «Багси» Сигал. Свое прозвище получил от товарищей потому, что, пребывая во гневе, а с ним это случалось довольно часто, полностью терял контроль над собой. Законченный головорез был неотразимо красив. Вспыльчив, яростен, безжалостен и честолюбив. Как его коллега и друг Лански, Сигал испытывал ненависть к антисемитам. Так что уж тут говорить о Гитлере и его приспешниках.
Речь об этих людях зашла не случайно. Через пять лет после событий, связанных с подготовкой покушения на Гитлера, Лански и Сигал почти наверняка могли осуществить свой замысел 33-го года. Правда, на сей раз была возможность уничтожить не самого Гитлера, а его ближайших сподвижников: министра гитлеровского рейха Иозефа Геббельса и наци №2, рейхсмаршала Германа Геринга. Акт возмездия мог свершиться на сей раз в Риме, где гангстеры гостили на вилле одной из любовниц Сигала, графини Дороти Ди Фрассо.
Как-то они обратили внимание, что соседнюю виллу вместе с итальянской полицией начали охранять рослые эсэсовцы в черной форме. Навели справки. Оказалось, там на время своего официального визита в Италию поселились Геббельс и Геринг.
Едва Сигал узнал об этом, он побледнел от ярости. Друзья немедленно связались со своими побратимами из «Коза Ностра». Запросили помощь, чтобы уничтожить нацистских бонз. Графине Ди Фрассо с большим трудом удалось отговорить своего возлюбленного от этой затеи. Ведь Италия в те годы была под властью фашистов. И стань властям известно, кто совершил покушение, — в успехе же акции сомнений не было, — жесточайшей расправы не миновать бы не только самой графине, но всему ее семейству.
Еще долгие годы Сигал, по свидетельству его друзей, не мог простить себе, что проявил непростительную слабость и не уничтожил главарей гитлеровского рейха, когда представилась такая возможность.
Так неужели и в самом деле все то, что хранилось в архиве под №65-53615, не более чем свидетельство грандиозной мистификации?
Сравнительно недавно некий «Голландец», человек весьма преклонных лет, чье имя было хорошо известно в определенных кругах, разоткровенничался относительно своего бурного прошлого — все сроки подсудности за содеянное давно уже миновали. В свое время он был членом нью-йоркской банды «Батс-Меир», которой заправляли Лански и Сигал. «Голландец» подробно поведал, как он и некоторые его друзья самым непосредственным образом были причастны к подготовке покушения на Гитлера. Дело, оказывается, уже шло к завершению. Оставались мелкие детали. Но федеральные службы что-то пронюхали. Судя по всему, где-то произошла утечка информации. Дело приняло крутой оборот. Запахло жареным. Пришлось сворачиваться. А ведь все так здорово шло...
— Жаль, что не был осуществлен наш план, — подытожил свой рассказ «Голландец». — Кто знает, как бы повернулись события в мире. Сколько жизней сбереглось бы... Какой был бы сегодня мир… Жаль, очень жаль...»