На вопрос, кто я по профессии, мне ответить всегда сложно, а чем занимаюсь - еще сложней. Выработал дежурную фразу для интересующихся и с удовольствием наблюдаю за реакцией людей, услышавших на дежурный вопрос примерно такую скороговорку:
"Занимаюсь я тем, что уже 10 лет дуркую в конторе ЦБРФ. Прикольная такая контора, там все дуркуют и ничего не производят, кроме бумаг, которые сами себе пишут, потом режут на тонкие такие полоски (показываю какие полоски) в "шредерах" (искренне веря, что это и есть Секреты Родины), потом прессуют на специальном прессе в большие тюки (показываю большие тюки) и сдают во вторсырье. Там из них запросто делают туалетную бумагу, что вполне вписывается в пелевинско-сорокинскую концепцию культуры нашего темного века с орально-анальной системой координат, а по-простому - безмерного ротожопия. Организованные по принципу корпоративной струны сотрудники ЦБ как бы ползут по ней в направлении, которое кажется им верхом (карьера, зарплата, престиж), потребляя в данном случае отличную финскую бумагу, оставляя на ней следы своей мнимой умственной деятельности. В конце процесса - туалетную бумагу, оставляя на ней истинные результаты своего труда.
Еще там дуют щеки и кидают понты, хавают в ведомственной столовой, отдыхают в ведомственных санаториях, лечатся в ведомственной поликлинике и детей водят в такой же детсад. Уходя с работы, я удовлетворенно отмечаю, что день прошел не зря, я вкусно покушал в ведомственной столовой и оправил естественные надобности в чистом туалете, еще напечатал какую - то байду типа "плана мероприятий на какой-то там квартал" и внес свой вклад в вышеупомянутый процесс. А утром, у зеркала, надевая галстук, я говорю сам себе: "Ну, что пойдем-ка, поиграем-ка в работника ЦБРФ!" - и самому смешно и грустно оттого, что всю жизнь занимаюсь не тем, чем хотелось, а чем хотелось уже и не вспомнить, только точно знаешь - не тем.
Иногда говорю себе: "Не канючь! Нормальная такая работа, бывает и похуже, вот например прозектор в морге, а?" Захожу на сайт прозекторов, смотрю фотографии их работы и убеждаюсь, что моя фотография работы лучше, во всяком случае, внешне как бы эстетично смотрится. Хотя некоторым "коллегам" я, пожалуй бы и сделал лоботомию, чтобы хотя бы убедиться в наличии или отсутствии у них головного мозга.
А вот еще Серегу вспомнил - бывший сосед по даче - он детский хирург - кардиолог, так он каждый день живых детей режет и ничего, не задумывается, а вдруг спасенные им детки пойдут потом работать в орально-анальную систему.
Намедни в очередной приезд на дачу, ковыряясь во дворе, слышу, как притормозила у дома машина и сигналит, видимо мне. Выхожу - Серега!
- Привет!
- Ваван, здорова!
Обнялись и вот как - то искренне рады друг другу. Редко у меня так бывает, ведь даже не друзья мы и не выпивали ни разу, а вот нравится он мне, настоящий такой, глыба, ручищи огромные, а сам добр и непосредственный, как ребенок. Слово - за слово, ты как? Я, дык, там же.. (и сказать то больше нечего).
- А ты, Серега? - смотрю, машинку сменил.
Он честно, без понтов:
- Машинка-японка 10 - ти летка, мол, заработки у нас - сам знаешь, не в ЦБ. Вот, - говорит, - начальником большим стал, кабинет дали и должность - главный хирург-кардиолог по области.
Я с плохо скрытым цинизмом:
- Сам-то уже наверно не оперируешь?
Он непосредственно и просто:
- Каждый день, Вова, у станка, а кто, если не я?
..... Пообщались как - то наспех, он спешит - жена в машине...
Возвращаюсь домой, а в понедельник мне в больничку ложиться, и все вокруг да около этой темы думки в голове. Каждый день "у станка" 20 лет! все думал я, и почему - то стыдился и за себя и за тех командиров ЦБ-шных, которым машину сменить - упаковку туалетной бумаги переработать, а тут человечище с такой настоящей профессией и занимается конкретным делом и не злой....
Понедельник, 40 ГКБ (не путать с ЦБ),702 палата.
- Здравствуйте, доходяги!
- Заходи, давай знакомиться, какие проблемы со здоровьем?
Я в напряге, так, мол, дуркую (по привычке), работать лень, больничный лист и соцпакет, опять же лето, короче покурить вышел. Интереса поубавилось, ну и славно, есть время оглядеться, а поглядеть есть на что. Нищета и убогость, безразличие и хамство персонала - полный "совковый пакет", ах, где моя стерильно - рафинированная ведомственно-понтовая поликлиника? Хавай, Вова, на 22 рубля в сутки и не жужжи, ощути биение жизни. Да не вопрос, везде люди живут, везде болеют, а некоторые даже умирают.
Самое интересное было дальше. Давно заметил, как только раскручивается тема, продолжение следует. Знакомлюсь ближе с соседями по палате, кто, как, откуда и за что. Сам скороговорку прочел, этакий рубаха-парень, балагур и весельчак.
- Борис, - представляется, один из бедолаг, - бывший штурман дальнего плаванья.
Интересно, думаю, будет послушать про моря и океаны. А сам громко:
-Штурман!
Он:
- Я штурман! (включаясь в незнакомую игру).
Штурман! - кричу. - Я капитан! Курс?
Он в непонятках.
Я за него:
- Девять!
И опять за капитана:
- А что девять?
И сам же за штурмана:
- А что курс?
Шутка прошла.
- Михлин, - представился еще один, тихий такой еврейчик, - патологоанатом детской областной больницы Љ 1.....
Я в шоке.... Вот поперло, неспроста все это... Не выдавая волнения что - то пытаюсь вспомнить смешное о патологоанатомах. Начинаю формулировать вопрос, в голове пошлости о некрофилии с педофилическим уклоном - ума хватило не ляпнуть.
- Вот скажите, прозектор, - (блеснул, не удержался, красивым старым названием), - всю жизнь мечтал задать вопрос человеку вашей профессии. Есть ли душа у человека, тем более у невинного ребенка, который ее еще не успел продать? - (все таки съязвил).
Михлин ответил весьма неожиданно:
- Вскрыл я как-то грудную клетку девочки и задел ланцетом сердце. А оно вдруг мелко, мелко так задрожало и забилось.
- И что? - севшим голосом спросил я.
- А я его скорее порезал, что б никто не увидел, и оно перестало биться.
- А душа то отлетела или как? - продолжал я безнадегу.
- Нет там никакой души, работа у меня такая - у станка каждый день.
Вот оно, а я и не сомневался, что фраза Серегина всплывет.
Ночь, какой там сон, что это было и зачем мне это, думки, думки.