|
|
||
Договоренность все-же была. Для достижения ее Николая даже не потребовалось
долго бить. За лето бомжевания он уже был так забит и запуган, что сразу понял -
следователь не врет, его убьют в камере, если он будет продолжать упираться.
А если чистосердечно признается в убийстве - отправится лет на десять в барак,
теплый и уютный по сравнению с чердаками и подвалами, на легкий труд, учитывая его
подорванное здоровье, и главное - на постоянное питание.
-- Пойми, чудак -- говорил следователь лежащему Николаю -- Возможно, и не ты убил
эту бабу, но кольцо-то ты взял. Значит, ты мародер, а это - хуже убийцы. Убийца - волк !
Гордый, жестокий зверь, а ты - шакал, падаль жрешь. И загрызут тебя волки, чтоб не вонял
ты в их камере. И почему ты так уверен, что не ты ее убил? Ты же пьяный был, может,
не помнишь? Вот посмотри нож. Не твой? Да ты достань его из пакета. Точно не твой?
Ну ладно, положи обратно.
" Отпечатки..."-- запоздало подумал Николай. --" А, плевать. Лучше на зону."
--Ладно, я был пьян, где-то нашел нож и зарезал женщину, чтобы забрать ее кольцо.
Где подписать?
И вот следствие закончено, приговор оглашен, правда, не тот, который ожидался...
Николая ввели в одиночную камеру и оставили наедине с тишиной. У него, еще
оглушенного страшным, несправедливым приговором не было никаких мыслей. Ужас
произошедшего не дошел до сознания. Некоторое время он сидел на койке, глядя в
стену и не видя ее. Вдруг, как ведро холодной воды, его окатила мысль: "Меня скоро
убьют, ни за что !"
Он вскочил и стал колотить в дверь. Открылось окошко-"намордник"
-- Почему шумим?
-- Откройте! Позовите начальника, адвоката! Я не убивал!
-- Конечно! Сама умерла.
-- Да нет! Убили. Но не я...
--Да что ты говоришь!? Правда!? Короче, сиди тихо или будешь шуметь в карцере.
Все вы тут невиновные! Адвокат будет. Все, заткнись...
Вертухай не наврал. Вскоре пришел растерянный адвокат.
-- Что ж вы, Николай Иваныч, наделали!? Даже мне ничего не сказали. Я бы строил
защиту на недостаточности доказательств, а не просил бы о снисхождении.
-- Разве вы мне поверили бы?
-- Да. Я видел убийц, вы не из них. Но вы сами...
-- Следователь сказал, если все будет гладко - максимум червонец.
--О Господи! Речь идет о вашей жизни... Шла...
-- Что же теперь делать?
-- Надежда только на помилование... Суд не видит оснований для пересмотра дела -
слишком хорошо вы сыграли. Простите...Но даже если помилуют - это пожизненное...
Боже, что вы с собой сделали!
Под диктовку адвоката Николай написал прошение о помиловании и снова остался
с мыслями, страхом и воспоминаниями. Ничего другого у него не осталось, а скоро
не будет и их.
Свою жизнь в последние годы Николай считал не больно хорошей, а как лишился
квартиры так и вовсе плохой. Настолько плохой, что задумывался о самоубийстве.
Но теперь, когда она должна скоро прерваться - она была прекрасна. Разве не
прекрасно проснуться в своем шалаше в глубине парка, увидеть клочья тумана
между берез а не эту серую стену?
А молодость, действительно была замечательна. Николай любил технику и зарабатывал
неплохие деньги в автосервисе. Имел свою машину, в ней и познакомился с будущей
женой, когда взял на остановке голосующую девчонку, а вместо денег попросил
номер телефона. Детей не заимели - сначала надо было поменять однокомнатную
хрущевку Николая на что-нибудь поприличнее, а деньги что-то перестали
копиться...
Вероятно, причина была в еженедельных, а через несколько лет уже
ежедневных пьянках с коллегами.
Сначала ушла жена, поняв, что надо устраивать личную жизнь, пока не поздно.
Потом не стало коллег. Вернее, у них не стало Коляна после того, как он,
хорошо опохмелившись, уронил скользкий от масла коленвал на капот "Мерса",
заехавшего подкачать шины.
Да насрать на эту работу! Без дела стоит машина, пьяным-то ездить нельзя.
Удивительно, деньги, полученные за нее кончились менее чем за год.
Ничего, хрущебу можно продать и купить секцию. И он продал!
Покупатель - крутой браток позвал соседей, заставил Николая в их присутствии
пересчитать деньги и написать расписку. А когда соседи ушли предложил обмыть
сделку. Как всегда страдающего похмельем Николая не пришлось уговаривать.
Подсыпано было что в водку, или ее было слишком много, но очнулся Николай
утром в парке без денег.
Браток посочувствовал.
-- Говорил я тебе: "Оставь деньги, завтра заберешь." А ты - "К другу..."
Вот и спрашивай теперь у друга.
-- Да у меня друзей-то нет...
-- Это твои проблемы. Ты глазками меня не сверли! У меня расписка и свидетели.
Вот тебе на опохмел и больше я тебя у своего дома не увижу. Понял?
Николай вернулся в парк и обшарил все кусты, отлично понимая, что сверток
с деньгами не банально потерян... А вот кто его взял? Девяносто девять пудов,
что браток...
В парке Николай и поселился. Сделал шалаш и стал думать, как жить, когда
наступит осень. А чтобы мысль текла веселее - в том же парке собирал бутылки
и покупал самогон. Так, с пакетом бутылок и думами о приближающихся холодах
он наткнулся на нее...
Кажется, он уже несколько раз видел эту тучную фигуру в спортивном костюме
на дорожках парка. Теперь она никуда не бежала, лежала и удивленно пялилась
на облака застывшими глазами.
Неизвестно, какими мотивами руководствовался убийца, но не корыстными -
это точно. На пальце был тяжелый золотой перстень.
Если бы Николай не принял с утра для сугреву, он, естественно, побежал бы
в милицию. Но перстень! Это сколько же литров самогона! И никто Колю
не видит...
Десяток убегающих от целлюлита, гуляющих с собаками, курящих на балконах
видели, как парковый бомж, оглядываясь и теряя свои бесценные бутылки
ломится сквозь кусты вглубь парка.
Милиция ждала его у подъезда, в котором он всегда покупал самогон...
Невеселые воспоминания Николая прервал звук открывающейся двери.
Он испуганно вскочил. Несколько дней он получал еду через "намордник" а
дверь ни разу не открывали. "Все, пиздец! Вот оно..."
Вошел адвокат, пряча глаза.
-- Николай Иванович, я очень сожалею, вам отказано в помиловании...
-- Пиздец...
-- Простите?
-- Слово смешное. Пиз-з-з -- взбесившаяся оса -пуля пробивает голову,
...дец! - это мозги о стенку шмякнулись...
-- Простите, я сделал все, что мог. Прощайте...
Снова заскрежетал ключ. Николай стиснул зубы и кулаки.
"Надо вести себя достойно! Это быстро и небольно, пьяные подростки бьют
больнее. Но после этого не будет ничего, ни боли и вкуса крови на разбитых
губах, ни запаха травы, ни даже этой милой серой стены. И того света не
будет. Если бы Бог был, разве он допустил бы эту несправедливость?"
Вошел офицер, с улыбкой на ширину двери.
-- Ну чо, жмурик, пересрался? Не ссы, собирай шмотки и айда на волю!
-- На какую волю? Мне все...?
-- На свободу, говорю, мудила! А не к стенке. Поймали настоящего убийцу,
а тебя отпускают.
Пока они шли по коридору, майор Хоменко, или "просто Петро", как он
представился, коротко рассказал все.
-- Следак, который тебя уговорил сознаться, извелся весь, как узнал,
что тебе вышку дали. Жить, грит, не могу, зная, что человека под монастырь
подвел. Ну и начал заново всех соседей убитой трясти. Ну, бабулька одна
и вспомнила, что в день убийства они из подъезда выбежали оба. Ну они
с мужем вдвоем бегали, жир трясли. Вот, а вернулся он один. А на следствии
он говорил, что заболел и в то утро не бегал. Ну его прижали, он и раскололся.
Хотел на любовнице жениться, а разводиться не хотел, чтоб квартиру не разменивать.
Вот и грохнул ее. Все пришли. Да не озирайся так испуганно, это - канцелярия.
Да, не евроремонт. Так это, брат, тюрьма ! А казнят, кстати, во дворе.
Но тебе пока туда не надо. Садись, пиши...
-- Чего писать ?
-- Как чего!? Я, такой-то все свои вещи получил, претензий не имею.
-- А чем писать ?
-- Хреном! Ручкой, конечно! Вон она под стол закатилась. Не, правее, ниже нагнись.
-- Нет там никакой ру...
Два невозмутимых азиата из внутренних войск унесли труп. Третий смыл кровь.
Врач брезгливо присел на краешек стула и подписал акт о приведении
приговора в исполнение.
-- Петр Алексеевич, что вы за цирк тут устроили ?
-- А чо? На себе что-ли его обосравшегося сюда нести? А так - быстрее меня
летел, на волю-то. Плесни-ка сто грамм. Ну, упокой Господь твою душу,
Николай. Прости меня за блядскую мою работу...
|