Природный "штрек" скоро сузился и понизился, чем поставил археологов на четвереньки. Дальше - хуже. Ползти само по себе нелегко, а тащить фонарь и винтовку? Начальник экспедиции Бувлев пожалел о своей инициативе, когда отстал от молодых американцев. В одиночестве стало страшновато. Слава богу, воздух протягивало ощутимо, почти сквозняком, и дышалось свободно. Пот прошиб минуте на десятой, затем в голову полезли мысли, что развернуться тут невозможно, а пятиться - значит, задрать одежды на голову и заклиниться. По счастью, впереди раздался голос Дика:
- Йес! - и восторженный визг американок.
Егор Васильевич заспешил и увидел пещеру. В свете фонарей тускло желтела фигура из металла: "Золотая баба, - мгновенно узнал он по схожести с изваяниями Монголии и Сибири.- Да, это она!"
Бувлев присел на корточки, тронул холодную золотую стопу, всеми фибрами души отдаваясь моменту открытия - как в студенческие дни у питерских атлантов. Американцы мешали, суетились, сновали вокруг. Дик цокал языком. Сэнди щелкала фотоаппаратом. Венди щупала скульптуру.
"Вот это повезло! Золото, почти тонна, - в тусклом блеске грезились вилла, яхта, "Ягуар", "Харлей", девочки, а грядущее сытое безделье нравилось всё больше с каждым мигом. - К черту работу! Срочно увезти. Да, смотаться за вездеходом. Потом продать по кусочкам. Тут хватит всем, - фантазии стали практичнее, и вдруг нахлынула жадность, - а впрочем... Зачем делиться? Пристукнуть этих. Прямо здесь. Да!"
Егор перестал рассуждать, приступил к действиям: оттянул затвор, увидел желтизну патрона, догнал без лязганья. Оценил ситуацию, наметил очередность: девушки осматривают стены пещеры, а Дик совсем близко, значит, с него и надо начать. Выбирая удобное место, Бувлев споткнулся о кожаный мешок, зло пнул и охнул: "Больно как, чуть пальцы не сломал! Что там такое, жёсткое?"
Он потянул завязку, но ремешок не поддался. Егор достал нож, полоснул по мешку - оттуда посыпались неровные кусочки металла. Ради проверки он прислонил карабин к стене, зачерпнул пригоршню, ощутил тяжесть самородков и упрятал находку в карман.
Потеря бдительности дорого обошлась - на спину обрушился клинок. Он давно оржавел и затупился, однако ребра сокрушил с хрустом. Кувыркнувшись вперед, Егор схватил подвернувшуюся палку - это оказался бердыш - с колен парировал второй удар Сэнди, ткнул острием. Та ойкнула, села на пол. Бувлев вскочил, нещадно пнул в голову. Сзади лязгал металл и дико орала Венди - она саблей гоняла Дика вокруг статуи. Чтобы помочь, пришлось сорвать со стены один из щитов, швырнуть в ноги взбесившейся девке. Та споткнулась, выронила оружие.
- Веревку найди! - приказал Егор, с наслаждением сжимая тонкую шею американки.
Он мстил ей за боль, полученную от Сэнди, за вынужденную политкорректность, за лесбиянство этой пары, оскорбительное для мужчины. Визг перешел в стон и скулеж. Подоспел Дик, связал девушку, спросил:
- Ты понял? У них золотая лихорадка!
Мозг Бувлева словно продуло ледяным ветром: "А я чем лучше?" Нет, раскаяние не наступило, он точно знал, что мешки с золотом государству не сдаст, ни за что! Сам припрячет и другим подскажет, как это умно сделать. Но убивать коллег? Боже упаси! Тем более, что без помощи, похоже, не обойтись - там, где хрустнула спина, разрасталась боль. Он со стоном распрямился, отпустил шею американки. Та опять завизжала.
- В ушах звенит! Чем бы заткнуть?
Дик отхватил от шкуры лоскут, и Венди зашипела сквозь кляп. Мужики подошли к её подруге, которая лежала навзничь. Дик осмотрел рану на животе, проверил пульс:
- Умерла, - отер руку, запачканную кровью, уточнил. - Чем ты её?
Егор показал на бердыш, содрал с плеча Сэнди камеру, распорядился:
- Фотографируй. Оправдываться будем, - и подхватил свой карабин, оставленный у стенки.
Раскиданные в схватках фонари освещали статую и Венди, которая извивалась на полу, шипя и яростно сверкая глазами. Дик подобрал свой, направил на труп,зашелкал аппаратом. В этот момент шкура рядом с ним отлетела в сторону, пропуская человека с ножом - там оказался проход. Вид монголоида был так страшен, что Егор нажал на спуск. Голова "гостя" запрокинулась, обрызгала и сорвала шкуру, открыв широкий проход. Дик ошалело посмотрел на труп:
- Он хотел убить меня. Из-за скульптуры? Она принадлежит этим дикарям?
Егор кивнул, осваиваясь с очередной проблемой - те слишком быстро множились: "Скверно, что Золотая баба не беспризорна. Это беда, большая беда. Ведь караулят её ойроты. Шустрые, меткие и безжалостные. Сколько их там сидит снаружи? Тайком не уйти, золото не унести - догонят. Беда, ой, беда!"
- Да, они хозяева. Долбаные фанатики.
Слухи о Золотой бабе ходили неутешительные. Кто искал, те из тайги не возвращались. Шаманы надежно хранили реликвию от авантюристов. Но Бувлев не хотел сдаваться: "Она уже наша. Вряд ли здесь много охранников. На одного уже меньше. Стоит пободаться! Ойроты - не коллеги, их можно и перебить. Начать переговоры и..."
- Пошли к ним, - он принял решение. - Только ты, это... Прикрой.
Дик понял, содрал шкуры со стен, набросил на трупы. Потом развязал ноги Венди, толкнул вперед. Проход оказался равномерно широким, со следами кайла на стенах. Навстречу пробивался слабый свет. До выхода оставалось совсем ничего, как сзади раздались визгливые проклятия американки - та вытолкнула кляп. Впереди мелькнули силуэты, грянули выстрелы. Вопли девки-дуры прервались. Егор бросился наземь, вскрикнул от боли, нажал на курок, проклиная этот день, эту тайгу, эту страну, этих американцев, эту долбаную жизнь...
Обойма вылетела очередью. Бувлев поднял голову. Он палил не целясь, но одного противника подстрелил. Тот с хрипом корчился, зажимая живот. За спиной Егора шевельнулся американец, прошептал:
- Они убили Венди.
- Сметливый ты, парень. За мной прятался.
Бувлев сказал это злобно - он ненавидел чужую предусмотрительность. Он завидовал этим американцам, помешанным на личной свободе - как они себя любят! Вот этот трус, вроде бы и неплохой парень, не поддался золотой лихорадке. Но с лёгкостью спрятался от пуль за чужую спину, не стал изображать Матросова, не кинулся на амбразуру.
"А я тебя, козла, защищаю. Я, раненый! И мне больно, мне плохо, я истекаю кровью, я могу умереть!"
Вид издыхающего врага - уже второго! - не обрадовал Егора. Видя, как легко души покидают тела, он теперь хотел, в первую очередь, уцелеть в неминуемой схватке. Сюда бы миномёт, пулемёт, гранаты, бомбы, напалм, чтобы сжечь, искрошить ойротов, уничтожить их, не рискуя собственной, такой дорогой и единственной жизнью! Дать автоматы всем археологам, чтобы обрушить на врагов град пуль! Для начала вооружить американца! Вот она, винтовка ойрота, который перестал биться в агонии. Вот она, рядом, только дотянуться!
- Дик, сможешь схватить? Надо, иначе нас убьют.
- Боюсь, - американец с тоской посмотрел на Егора. - Я стрелять не умею. Я не служил в армии! Я не смогу! - и взмолился, жалобно заныл. - Пусть они возьмут нас в заложники, правительство освободит. Я прошу, давай сдадимся...
"У парня истерика, - понял начальник экспедиции, - сейчас накрутит себя и кинется к выходу. Ойроты уложат болвана, не дав слова сказать. Один я не выстою!"
Едва сдерживая стон, он махнул рукой, залепив смачную пощечину. Дик схватился за щеку, отшатнулся, но замолчал, выслушал объяснение.
- Ты идиот. Фанатики не берут заложников, а убивают. Зачем им выпускать секрет на волю? Смотри, что они ответят, - и Егор крикнул, преодолевая боль. - Эй, мужики, может, договоримся?
Пуля влетела в проход, срикошетила от дальней стены, подкатилась к сапогу. Дик поднял её, покатал в руке. Бувлев закрыл глаза, на минутку привалился лбом к стенке. Отдохнул, принялся мотивировать американца. Тот сопротивлялся:
- Боюсь. Подстрелят.
- Отвлечем. Сними куртку с Венди. На счет три брось, а сам - хвать карабин, и назад. Понял?
Парень кивнул. Егор начал отсчет. Куртка развернулась, опадая. Два пули отбросили её к дальней стене, а Дик сцапал карабин. Грянули еще два выстрела, он опрокинулся на спину. И вскочил - ойроты опоздали, промазали.
Обучение закончилось быстро. У входа появилась тень, американец выстрелил. Егора похвалил и смолк, обессиленный. Его колотила дрожь, хотелось пить, терзала боль, страх, и мысли, что он теперь убийца:"Я же не хотел! Почему человек такой непрочный?" Мыслишки о предстоящем богатстве тоже крутились, но он гнал их, понимая мизерность шансов на благополучный исход.
**
Вымазанный кровью Дик выполз из хода. Археологи окружили его, засыпали вопросами:
- Что с тобой? Почему один? Ой, мамочка, кровь!
Американец схватил фляжку Валентина, жадно осушил, по-киношному заливая грудь. Сел на лавку, перевел дух. Шок от увиденных смертей и гордость за себя всколыхнули душу маменькиного сынка, и он взахлёб вываливал невероятную историю:
- В пещере мы нашли Золотую бабу. Сэнди саблей ранила Егора, а на шум прибежал ойрот. Пришлось застрелить, а девушки убиты... - пережитое беспорядочно выплескивалось, пока не закончилось призывом, - надо идти, Егору плохо.
Арнольд распорядился:
- Валентин, быстро сбей волокушу, две доски вместе. Для шефа. И вперед! А я оборону организую, - и зарядил карабин.
Он забаррикадировал дверь сундуками, стоящими вдоль стен, забрался под куполок и внимательно осмотрел окрестности скита. Ойроты не появились. Дик с Валентином вернулись довольно скоро. Первым втащили волокушу с Егором, впавшим в забытье. Пока его перекладывали на кровать, из прохода показалась женская голова. Лена содрогнулась. Чуть выше виска Венди пролегла кровавая полоса.
- Ты жива?
- Это её пулей оглушило, - шепнул Валентин, - особо не жалей. Она Дика зарубить хотела, а сейчас делает вид, что ничего не помнит. Под дуру косит.
- Хай! Элен, Арни, - приветственно улыбнулась американка. - Вы Сэнди не видели?
Все отрицательно покачали головами. Лена попыталась забинтовать "пробор", но Венди согласилась только на пластырь. Она не унималась, ходила по кругу, повторяя вопрос о подруге. Все отмалчивались, не зная, что врать. Тем временем Егор пришел в себя:
- Помогите сесть, ироды, - и раскашлялся, кривясь. - Блин, спина. Арнольд, ты воевал, так что бери командование на себя. Там, в пещере, Золотая баба, которую охраняют местные. Американки взбесились, начудили... Я тоже отличился... Короче, боюсь, ойроты нападут. Запри двери, поставь Валю с винтовкой. Уже? Молодец. Блин, больно как... Лен, глянь, может, перевяжешь? Мне к рации надо, а мочи нет шевелиться.
- Ой, что с вами сделали! Нет, я немедленно бегу за врачом, - ужаснулась та, увидев спину начальника. - Если Александр Матвеич не уплыл, я его верну!
Она имела в виду вчерашнего гостя, который, якобы, уцелел в авиакатастрофе. Тот заявился в стан вечером, попросил допустить к рации, связался с диспетчером "Санавиации", сообщил о гибели пилотов. Но ждать вертолёт отказался. Заявил, что непогода его не пугает, по реке он доберется сам, и утром принялся строить плот. Лена бросилась к выходу, Арнольд прикрикнул на неё:
- Куда? Это опасно, там могут ждать ойроты, - и запросил поддержки у начальника, - Егор Васильевич, скажи ей! Ну вот, слышала?
- Кто знает, куда ушла Сэнди? - Настаивала раненая американка.
Дик шёпотом предложил:
- Надо сказать ей, что не Егор, а те, ойроты. Ладно?
Арнольд пожал плечами, Валентин одобрил идею, начальник экспедиции промолчал. Мягким голосом проповедника Дик принялся нашептывать раненой:
- ...и мы нашли золотого идола, ты же помнишь, Сэнди делала фотографии, помнишь? Но тут ворвался плохой парень, и стал стрелять... Он убил её...
- Она жива, а вы ее бросили! - встрепенулась американка. - Грязные ублюдки, я знала, что мужикам нельзя доверить ничего! - и завопила в голос, колотя Дика.
Парни бросились унимать истеричку, связали ей руки и ноги, набросили на голову одеяло. Венди продолжала биться, приглушенно воя из-под тряпки.
- Вот зараза, когтищи, что у рыси, - выругался Валентин, промокая царапину на щеке.
- Ну, ты и успокоил её, Дик! - хохотнул Арнольд, - классный психолог!
- У нее шок, а вы смеетесь, как не стыдно! - возмутилась Лена.
- Что, сопли каждому вытирать? Это война, дорогуша, - рыкнул Арнольд и добавил в голос металла. - Валентин, едрит твою! Бегом к двери, глянь в щелку, кто ломится.
- Это Горлов, - доложил парень, вглядевшись. - Впустить?
Дик помог ему разобрать баррикаду. Вошел "приблудный" врач. Увидев Валентина с винтовкой наготове, он вздрогнул от неожиданности. Лена бросилась к Александру Матвеевичу, выпалила новости, потащила к начальнику экспедиции. Посмотрев рану, врач скормил Бувлеву таблетки:
- Сейчас полегчает, и обработаю. Что с этой, как её, Венди?
От аминазина американка стихла. Потом Матвеич заставил всех лампами и фонарями освещать рану Егора, что-то долго обкалывал на его спине и слушал рассказ о находке, перестрелке и убийствах. Когда лечение заканчивалось, Арнольд поставил керосиновую лампу на стол, усомнился:
- Васильевич, а баба золотая, да?
- Да, и мешки вдоль стен. Вот, - Бувлев вынул из кармана пригоршню золотого песка.
- Круто! - восхитился десантник, рассматривая самый большой самородок. - Тогда понятно, за что ты двух ойротов завалил. Рембо, однако. Жаль, меня там не было, мы бы с тобой...
- Какой Рембо! Видел бы ты те мозги нараспашку, - Егора затошнило.
Арнольд не понял начальника:
- Привыкнешь. Я тоже нежный был до Чечни. Тут, Васильич, принцип простой, не ты, значит, тебя. Иначе, вмиг уроют! Спасибо скажи, что жив остался... Я прав, Матвеич?
- Ну, не знаю, - возразил врач, показывая Лене, как закрепить повязку, - лучше вызвать прокуратуру, пусть разбираются с ойротами. Статуя их, спору нет. Но нападать-то зачем? Рация работает? Так доложите, Егор Васильевич. Думаю, вас оправдают. Самооборона же.
- Эх, не о том думаем, - десантник мечтательно закатил глаза, - столько денег под боком, и у каких-то чурок! Напали бы они на меня, когда я с калашом... Прикопать их потом, золотишко собрать и...
Тут дверь рассыпалась от могучего удара, а в помещение ворвались звери, похожие на гигантских росомах.
**
Первый двигался настолько стремительно, что отбросил Дика на Венди и едва не свалил Арнольда, который успел перехватить когтистые лапы. Лене казалось, что она видит фильм ужасов. Второй зверь схватил Валентина, а когтистая лапа чиркнула по шее. Кровь выплеснулась через прижатые к горлу руки парня обильными брызгами.
Следующей жертвой росомахи стал Егор. Начальник экспедиции попытался оттолкнуть врага, но коготь того блеснул металлом, вонзился в грудь. Пока убитый медленно валился с кровати, зверь прыгнул на девушку.
Та вскрикнула, схватила лампу, швырнула. Врач тоже вышел из оцепенения, сорвал с пояса топорик, заслонил Лену, замахнулся. В оскаленную морду зверя ударила керосиновая лампа. Стекло лопнуло, росомаха сморгнула, отвлеклась - топор развалил ей голову. Туша по инерции ударила врача в плечо, развернула, глухо шмякнулась на стол и сбила рацию на пол.
Венди и Дик лежали без движения. Арнольд свился в клубок с первым зверем. Воодушевление толкнуло Лену схватить винтовку Валентина и замахнуться, но врач успел первым, пнул мохнатый бок, прицелился топором. Однако десантник справился сам, оказался сверху, резко рванул звериную башку. Негромкий хруст, и схватка закончилась. Арнольд поднялся, зажимая окровавленную кисть руки:
- Он мне палец откусил, док!
- Смотрите! - взвизгнула Лена, показывая на убитого зверя.
Образ росомахи жутко истаивал, а сквозь него проступал человеческий. Бурая шерсть и когти, клыки и встопорщенные вибриссы усов - опадали складками. Так воздушный шар после полета сдувается, становясь плоской тряпкой на рельефе поля. Поверженный Арнольдом зверь тоже обращался в молодого монголоида.
- Мистика, - прошептал врач.
- Ой, мамочка, да что же это такое...
Лена причитала перед Валентином. Кровь из раны текла слабеющей струйкой, руки парня безвольно опали, и последние усилия умирающего тела шли на попытки вдохнуть. Врач присел, поискал пульс. Подергивания мышц еще можно было принять за осознанные движения, но Александр Матвеевич понял - перед ними труп. Он отпустил скользкую от крови руку Валентина, повернулся к начальнику экспедиции. Нож пробил сердце Егора Васильевича вместе с легким, и кровь за считанные мгновения выплеснулась в грудную клетку.
Врач прикрыл глаза трупа, и вдруг заметил, что до сих пор держит в руке топор. Недоуменно повернув к себе окровавленную железку, он осмотрел её. Дрожащими руками подобрал какую-то тряпку, обтер лезвие, где черные волосы налипли на кровавую кашицу. Нашёл ведро с водой, тщательно смыл все следы, стараясь забыть, не думать о том, что делает.
Он отказывался понять, что убил человека.
**
- Доктор, - напомнил о себе десантник.
Александр Матвееич стряхнул одурение, напомнил себе: "Я врач, в моей помощи нуждается раненый. Раненые. Дик валяется неподвижно. Венди скрючилась у стены". Он быстро оценил состояние американцев - без сознания, но живые, дышат. Следовательно, подождут.
Привычные действия дали опору, руки перестали трястись, врач принялся за Арнольда: "Так, что имеем? Полторы фаланги мизинца откушены. Кровь остановилась, но рана нуждается в обработке....". Лена светила фонарём на рану и придерживала окровавленное запястье. Она без трепета смотрела на остаток косточки, почти у сустава, который белел среди обрывков кожи и завитков сухожилий.
- Больше света!
Девушка принесла другую керосиновую лампу, с целым стеклом, зажгла, подняла фонарь Дика, удобно повесила на стену. Матвеич подивился её проворству и сообразительности, скомандовал, как операционной сестре:
- Слей на руки, дай полотенце. Спирт, перчатки!
Обсушив руки, он протер ладони ваткой с йодированным спиртом - особо размываться было некогда. Арнольд застонал, врач Горлов рыкнул, прикинул ход операции: "Так, кожи для нормальной культи не хватит, косточку опилить нечем. Чертова военно-полевая хирургия, сухожилия сшить некогда! Ладно, в городе исправят, так что, вылущиваем обломок и сводим, что можно, вместе..."
Быстро перетянув жгутиком остаток пальца и обколов его новокаином, врач снова цыкнул на шипящего Арнольда. Для порядка цыкнул. Понятно, что тому больно. "А будет еще больнее, когда анестезия пройдет. Ну, поехали!"
Вздохнув, он отделил остаток косточки, срезал лохмотья кожи, свёл, что осталось, в культю, закрепил скобками. Потом перерезал марлевый жгутик, посмотрел, как из шва проступает кровь. Промокнул, подождал: "Нормально". И перешел к Дику, который зашевелился, открыл глаза. Лена уже стояла рядом с американцем. Перевязывать того не пришлось, хватило таблеток. Дошла очередь и до Венди. Та с трудом открыла глаза. Команды Александра Матвееича, переводимые Леной - врач не владел английским - американка выполняла послушно, но на вопросы не отвечала. Похоже, проспала под аминазином всю кровавую схватку.
- Счастливая, - вздохнул врач, снимая перчатки. - Мне бы так. Или стакан опрокинуть, как противошоковое.
- Это можно, - согласился Арнольд, - только сначала перейдём в маленькую комнату, забаррикадируемся, будет безопаснее. Матвеич, возьми карабин, стань у входа. Если зверь или ойрот появится - стреляй, понял? А мы трупы оттащим, чтобы не мешали. Дик, бери вон того. Потом Егора и Валю.
Американец послушно взял за ноги ойрота с разбитым черепом. Жирный сначала след крови быстро закончился, оставляя лишь отдельные сгустки. Десантник уволок труп человека-росомахи со свороченной шеей, работая травмированной рукой, как здоровой. "Значит, боль еще не пришла", - отметил Матвеич.
Операция и перевязка вернули ему философский настрой. Уничтоженный монголоид занял место рядом с чумой и раковой опухолью. Врач обязан защищать себя и пациента, даже жестокими на первый взгляд средствами: дезинфекцией, иссечением пораженных тканей, облучением, химиотерапией. Вот он и устранил болезнетворный агент, врага археологов, удалил, словно опухоль. Только не скальпелем, а топором.
"Да, но с кем мы бились? Как это, выглядели зверьём и вдруг обернулись, - задумался врач, подбирая определения диковинному явлению. - Должно быть, наведённый морок, иллюзия. Но ведь чудовищная сила внушения! Откуда бы?"
- Кто это напал, Арнольд, как думаешь?
Ответила Лена: - Росомахи.
- Ойроты, - возразил десантник. - Звериный вид, как маскировка. Сами же видели, она сползла с мёртвых.
- А я уж думала, что мне показалось, - согласилась девушка. - Это наваждение, да? Золотая баба мстит нам.
- Не думаю, что кусок золота способен на месть, - категорически не согласился врач и высказал версию. - Иллюзия, наведенная на всех сразу, это реально. Я читал, у японцев есть кобудера, гипноз ниндзя. Мгновенный гипноз. Может, местный шаман чудеса делает? Типа, колдун вуду?
Дик прислушался к разговору, обидчиво потребовал перейти на английский. Лена принялась объяснять, но теперь заскучал Матвеич. Он глянул в большую комнату, держа карабин наготове, убедился, что там нет опасности, вернулся на прежнее место. И попятился, показывая пальцем за спины парней, не в силах вымолвить слово.
- Что? - недоуменно спросил Арнольд.
- Зомби!
Все живые одновременно обернулись к только что неподвижным трупам. Двое убитых, абсолютно, стопроцентно мёртвые Валентин и Егор, поднимались, слепо поводя головами.
Рана на горле Валентина раскрылась, алея, словно улыбка второго, большого рта. Мышца с одной стороны шеи была рассечена, и голова склонилась набок. Труп Егора держался прямее, и оба быстро шли на людей. Сначала зомби бросились на сильных противников - Дика и Арнольда.
Матвеич схватил топор, бросился на помощь парням. Арнольд успел встретить своего соперника ударом ноги в грудь. Хруст костей был явственным, но труп извернулся, вцепился зубами в плечо. Дик промедлил, голова Валентина качнулась, кулак американца прошел в пустоте. Зомби сцапал его за руку, рванул, и оба рухнули под ноги Лене.
Девушка отпрянула, видя, что Матвеич опустил на нового врага топор. Дик поспешно выбрался из-под обмякшего противника, прижался к стене, с ужасом глядя, как Арнольд наносил удары по шее своего противника, явно не справляясь. Врач шагнул ближе, опасаясь промахнуться, ударил труп Егора обухом. Зомби не обратил внимания, вжимая палец в глазницу десантника.
- В спину, док! - заорал тот. - Да бей же, блин!
Матвеич присел, рубанул поперек егорова позвоночника. Хрясь! Ноги трупа-зомби ослабели, он рухнул, увлекая за собой противника. Врач наклонился подать Арнольду руку, но за спиной звонко вскрикнула Лена:
- Венди, стоп! Это не она! Беги!
Но та, восторженно вопя и раскрывая объятья, бросилась навстречу мертвой подруге, которая вылезла из штрека:
- Дарлинг, а говорили, что тебя убили...
Зубы трупа вцепились в шею Венди. Арнольд вскочил, прикладом сбил зомби, но зубы та не разжала. Прокушенные сосуды на шее живой американки струей извергли кровь. Выронив топор, врач вознамерился пережать артерию:
- Не двигайся!
Венди оттолкнула его. Матвеич заломил ей руку назад, схватил за волосы:
- Истечёшь, дура!
Лена повисла на второй руке, Арнольд раскрытой ладонью резко ударил американку в висок - голова той болтанулась, как у марионетки. Сопротивление прекратилось. Придерживая обмякшее тело, Лена и врач опустили Венди на землю. Матвеич снова нащупал артерию:
- Лена, дай руку, - подтащил девичьи пальцы к нужному местам, велел держать, побежал за сумкой.
Не заботясь о стерильности, Матвеич нашарил зажимы, поймал крупные сосуды - кровь почти остановилась. Уже спокойнее он достал стерильную нить с иглой, попробовал прошить артерию, но промахнулся. Бормоча ругательства, забинтовал шею прямо с зажимами.
- Утром обработаю, зашью. Не вижу ничего, да и руки трясутся. Дурдом какой-то, убитые оживают! Неужели шаманы колдуют?
- А хрен знает. Пусть шаманят, будем отбиваться. Рации-то кранты, помощь не вызовешь.
Голос десантника звучал буднично. Матвеич проникся уважением. Этот хамоватый парень вел себя достойно, хотя разорванный рукав обнажил новую рану на бицепсе, где зомби Егора сорвал солидный клок кожи. А вот Дик, рука которого висела плетью, подвывал от боли.
- Да замолчи ты! - возмутился врач и обратился к Лене. - Давай быстро, прилепи кожу на место, держи, пока скобками не прихвачу, - и принялся заговаривать зубы десантнику:
- Эх, и ловко ты Венди отключил, одним ударом. Это называется греческим наркозом. Они били колотушкой по башке, вместо анестезии. Я думаю, тебя бы взяли без конкурса... Так, Лен, бинтуй, а я к Ричарду.
У Дика оказался вывих плеча. Места и времени для сложного вправления не было, поэтому Матвеич жестом уложил американца на пол. "Валетом" лёг сам, снял ботинок, упер пятку подмышку, с силой потянул поврежденную руку на себя. Дик завопил, начал выдираться из захвата.
- Арнольд, скажи ему! Пусть потерпит, когда отечет, хуже будет!
Раздался тупой удар, Дик вскрикнул, выслушал короткую речь десантника, крикнул: "Ноу, ай донт...", получил еще пинок.
- Ну, вот и все! Дай руке покой, - Матвеич прервал благодарности, задрал одну полу рубашки американца вверх, закрепил ее, обездвижив согнутый локоть.
После этого он направился к Венди. Та ровно дышала, словно спала. Посчитав пульс, врач решил, что в таком глубоком беспамятстве непосредственной опасности для жизни нет. После этого он выглянул из комнаты, где сидели живые, убедился, что новые враги не появились. Подобрав свой верный топор, врач в одиночку утащил сражённых зомби подальше. Переделав всю работу, какую сумел придумать, он не выдержал, подсел к Арнольду и предложил другую диспозицию:
- Зачем нам сидеть здесь? Давай вернёмся в большую комнату. Сразу всех видно, кто вбегает. А? И простор есть. Я боюсь тесноты, боюсь тупиков...
- Нет. Укрытие, типа блокпост, всегда надёжнее. И не скули. Мне тоже страшно, - признался десантник.
- Да ты что? Никогда бы не подумал!
- Ну, так подумай, - меланхолично отозвался Арнольд. - И вообще, выпить бы... Лена, где водяра?
Лена покорно встала, принесла бутылку, протянула десантнику. Тот зубами скрутил пробку. Сделал приглашающий жест Матвеичу, на отказ - осуждающе хмыкнул:
- А говорят, вы спиртягу только так хлещете! Учись, пока я жив.
Запрокинув голову, он раскрутил жидкость в бутылке и залил ровную струю в рот. Глоток получился громадный. Переводя дух, Арнольд предложил выпить Лене, обругал за отказ и прикончил водку. Закурив, назидательно сказал врачу:
- Надо ловить кайф, пока можно. Это напряг снимает. Мы бухлом лечились и курили постоянно, потому и победили. Асассины, слышал, какие вояки были? Сюда бы парней из нашего взвода, порвали бы ойротов только так. Жаль, не я в пещеру пошёл. Сейчас бы Золотая баба тут стояла.
Матвеич возразил, что наркотики для поднятия боевого духа не годятся, что асассин только в легендах крут, однако десантник ударил себя в грудь, заявил, что прошёл Чечню и знает больше паршивых гражданских. Спорить с пьянющим парнем врач не стал - бессмысленно. И задумался. Заваруха, в которую он случайно попал, решительно не нравилась.
"Золотая баба, золотая баба! Рехнулись они все, что ли? Тут ноги делать надо, пока ойроты нас не пришибли, - его взгляд упал на топор, воспоминание о собственном участии заставило похолодеть. - Ой, мама моя родная, как же потом оправдываться за убийство? А если опять они нападут? Навалятся всем кагалом, в такой тесноте и не отобьёшься. Нет, надо вернуться в большую комнату!"
Александр Матвеевич поднял топор, сунул за пояс, оглянулся в поисках второй керосиновой лампы, пошел к ней. Он решил осветить главный вход, расположиться напротив, в дальней углу, с карабином, чтобы иметь преимущество против ослепленных ойротов, если те ворвутся. Венди лежала плашмя, постанывая во сне. Дик дремал. Лена молчала. Врач спросил у нее спички, принял коробок и подхватил лампу. Арнольд встал, потянулся к ведру с водой.
На этот раз не гигантская росомаха, а пожилой ойрот неслышно соскользнул из светового проруба точно на Арнольда, и всадил нож под лопатку. Десантник локтем ударил назад, отбросив ойрота к стене. И оба упали бездыханными.
Матвеич обернулся на шум, бросился, придавил монголоида коленом. Лицо убитого показалось ему знакомым, но память не сразу подсказала, кто это. Убедившись в бесповоротной смерти ойрота - видимо, удар оказался мощным - Матвеич выглянул в большую комнату. Никого. Прислушался - тишина. Вернулся. Лена стояла возле десантника на коленях. На врача она глянула, заливаясь слезами:
- Он тоже станет зомби? Оживет, чтобы убить нас...
"Руби его, разбей голову! - закричал Матвеичу инстинкт самосохранения. - Такой труп опасен!"
Но рука не поднималась - ни на Арнольда, ни на ойрота. Врач вытащил оба тела из комнаты, постоял с топором наизготовку над очередными жертвами так и не увиденной "Золотой бабы", пока не вспомнил, откуда знает ойрота:
- Это же верховный шаман, Анатолий Иженерович! Лена, всё кончилось. Не будет зомби и росомах. Некому их насылать. Если он пришел сам, значит - последний.
**
И всё же ночью Матвеич не сомкнул глаз. Едва рассвело, он растолкал Лену, велел разбудить Дика и Венди. Американка не отозвалась. Она лежала лицом вниз. Бинт зачерствел, кровь лужей запеклась под телом. Оба зажима валялись в стороне.
- Сорвала ночью.
- Что же вы так плохо её перевязали? - возмутилась Лена.
Врач не глядя, швырнул зажимы в угол, где они звонко тренькнули о стену. В душе поднялась буря негодования:
- Я потратил столько сил на спасение этих людей, которые сами убили себя, и я же виноват? Вы меня задержали здесь, заставили стать убийцей ойротов, а теперь еще и упрекаете?
Александр Матвеевич орал и не понимал, что происходит, почему крик рвется из души, минуя голову, с брызгами слюны? Слушатели поражённо молчали, даже когда он выорался. Как только истерика кончилась, на смену ей пришло желание побыстрее убежать, чтобы раскаиваться в горячности и сгорать от стыда наедине с собой. Врач потупился, поднял зажимы, обтер, уложил в медицинский саквояж и заявил, не глядя на археологов:
- Я ухожу, мой плот готов. Сплавлюсь до жилья, вызову прокуратуру...
- Как же мы? - робко спросила Лена. - Оставаться в этой жути?
- Тебя возьму, а Дик пусть охраняет лагерь, - отмахнулся было врач, но Лена разрыдалась и ему пришлось согласиться. - Ладно. Минута вам на сборы. Дождевики и сапоги - обязательно!
Минутой не обошлось - копались они с полчаса, одеваясь и укладывая запас еды. За это время врач успел камерой Сэнди заснять всех покойников. И посмотреть фотографии из пещеры. Золотая баба его впечатлила и озадачила. Он сосредоточенно молчал, пока шли к реке, лишь подгонял археологов, которые и так почти бежали, оглядываясь, не гонятся ли ойроты.
Вода, грязно-коричневая вблизи, неслась по руслу, вздымаясь горбами высоких волн, которые часто проносили стволы вывернутых с корнем деревьев. Лена ужаснулась скорости потока и его силе, схватилась за голову:
- Это безумие, ваш жалкий плот! Мы утонем!
- Наоборот, раз вода поднялась, - сурово ответил врач, - то пороги залило, безопаснее сплавляться. Сейчас сделаю вторую гребь, пристрою, и отправимся.
Он споро застучал топором, срубил молодую березку, вытесал длинное весло и приладил на козлах из толстых кольев. Привязав его, заставил археологов тренироваться:
- Грести надо так, - он налег, поднял весло, занёс и опустил. - Поняли? Переводи Дику дальше. Я стою на носу, впереди. Вы вдвоем на корме. Если развернет, немедленно меняемся местами.
А потом, поддевая шестом торец плота, сдвинул его в поток наполовину. Вода налетела, вздыбилась, забурлила. Перекрывая шум, Матвеич закричал:
- Как отчалим, гребите от берега! Ну!
Рывок! Плот помчался. Ледяная вода залилась в сапоги, пропитала одежду до пояса, но думать о ней ни Дику, ни Лене стало некогда - бревна под ногами шевелились, ходили ходуном. Новички ждали, что плот рассыплется на части, и они упадут в воду, утонут! Недавняя угроза смерти от рук ойротов, хранивших Золотую бабу - показалась мизерной и очень далёкой. Лена прикусила губу, чтобы не визжать. Дик настолько ушёл в страхи, что сделал гребок не туда.
Слева надвинулась скала, ударила, окатила отбойной волной. Плот поставило на ребро, сплавщики уцепились кто за что, ожидая, когда их прихлопнет бревнами. Но другая волна подхватила, вернула в горизонтальное положение. И узкая каменная труба внезапно расширилась. Шергеш пожалел, дал передышку и снова вбросил между скал. Но теперь археологи слушали команды врача, торопливо гребли, уклоняясь то вправо, то влево, уходя от встреч с коварными берегами, так внезапно выросшими в высоту и зажавшими плот в теснине. Сколько времени длился такой водный слалом, Лена не поняла, но вот скалы расступились насовсем, и волны опали, раскатившись по широкому плёсу. Скорость резко упала. Матвеич опустил свою гребь и подошел к спутникам. Дик распрямился, отёр мокрое лицо.
- Теперь я понял, как выглядит экстремальный туризм, - восторг и американская улыбка адресовалась Матвеичу.- Саша, ты гениальный лоцман, респект! Я думал, нас разобьёт!
Лена перевела. Врач хмыкнул, криво улыбнулся:
- Судьбу благодари. В такой воде не выплыть.
Им повезло. Вздувшийся Шергеш стремительно протащил плот над порогами и вынес на равнину. Промокшие насквозь, они поели всухомятку и стали замерзать, когда из бесконечной дождевой мороси вылетел большой катер. На крики и размахивание руками он откликнулся - заложил поворот, вернулся. Дик и Лена аплодировали, радуясь, что приключение кончилось благополучно. А врач корил себя за отсутствие мужества: "Хотел ведь разбить. И мог. Ну, утонули бы втроём. А теперь?"
Он замотал головой, не желая представлять, каково придется роду ойротов, когда лавина авантюристов ринется на поиски Золотой бабы...