Аннотация: Внеконкурсный, на оба задания последнего тура первого дуэльного турнира
Борис легко долез до середины ствола, умостился на толстый и длинный сук, который простирался горизонтально. Затем поставил обе ноги, вприсядку, держась рукой за верхнюю ветку, продвинулся метра на полтора и всмотрелся, сделав ладонь козырьком. Островитяне ждали новостей, глядя снизу на российского "Тарзана". Нагота и загар выгодно подчеркивали стать парня. Татьяна шепнула Наташе:
- Он, как фотомодель, ты не находишь? Красавчик...
Отзыв расслышал Дима, оказавшийся рядом. Пренебрежительная усмешка мелькнула на его лице:
- Геи - очень устойчивая пара, Танечка. Борька никогда не станет твоим любовником, даже не пытайся...
Девушка фыркнула:
- Да я так просто! А вот Наташка на него запала, пока рядом спала.
Тем временем Борис что-то рассмотрел:
- Да, это баржа идёт! Вроде, сюда. Черт, плохо видно... Сейчас, я повыше залезу!
Парень вернулся тем же гусиным шагом к стволу, там резко распрямился, потянулся к верхней прочной ветке. Но внезапно его тело утратило стройность - колени подогнулись, голова поникла, и весь он обмяк. Островитяне вскрикнули, когда Борис соскользнул с ветки, ударился боком о сук, на котором только что стоял, и безвольной тряпичной куклой повалился вниз. Это произошло настолько неожиданно, что никто не успел сообразить, как поступить. Наверное, можно было подхватить парня, который падал не так уж и быстро, задевая и с хрустом обламывая мелкие ветви сосны. Наверное. Однако никто не успел сделать и шага к стволу, а Борис рухнул - головой на узловатые корни. Раздался глухой удар. И тело ничком распласталось на хвойном ковре у подножия сосны.
- Мамочка моя! Что с ним? Боря! Надо помочь! Ребята, поверните его на спину! Похлопай по лицу! Что ты его хлещешь, надо легонько! Воды, дайте ему воды! Да отвалите вы! Боренька, Боренька!
Превратившись в толпу, островитяне кричали все одновременно, теребили беспамятного парня, стараясь привести того в чувство. Банга тоже нервничала, носилась вокруг толпы и гавкала, не понимая причин суматохи. Дима сбегал к реке и вернулся с полной бутылкой:
- Ну-ка, раздались! Да пустите же меня!
Он набрал воду в пригоршню, смочил лицо парня. Тот открыл глаза, прошептал:
- Кто? - затем громко выдохнул, прерываясь на судорожные вдохи. - Сглазили... Чтоб вам...
Его зрачки расширились, расплылись в разные стороны, что выглядело жутко. Глаза остались открытыми, но веки затрепетали. Наташа завизжала, её поддержали Татьяна и Маша. Дыхание Бориса стало редким. Дима припал ухом к его груди, посчитал пульс, крикнул, что надо спасать. Мужчины делали парню искусственное дыхание, массировали сердце, но мускулистое тело не захотело или не смогло удержать душу, и последние судороги не заставили себя ждать. Дима сдался:
- Все, сердце не бьется. Он умер.
Семь человек стояли возле покойника и боялись смотреть друг на друга. Поездка на необитаемый остров посреди водохранилища, сулившая столько удовольствия, обратилась в нечто жуткое. Сначала пропажа катера, ночлег под открытым небом, теперь эта странная смерть! И никому неизвестно, как они отсюда выберутся. И выберутся ли вообще! Надежда на судно, которое могло увидеть их сигнал и забрать с острова, только что растаяла. Никто, кроме таких, как они, любителей уединения, не высаживался здесь. Яхтсмены сюда не заходили - мелко, для байдарочников - далеко, а владельцы моторного транспорта не любили Песчаный за крутизну берега.
Штормовые волны легко размывали почву, отчего остров уменьшался с каждым годом, а вековые сосны падали и падали в воду. За двадцать лет существования водохранилища от былых трех гектаров земли посреди рукотворного моря - осталась едва пара соток, никому не интересных. Компания нудистов потому и облюбовала остров для отдыха.
- Кто его убил?
Вопрос Фимы застал всех врасплох. Николай, который стоял, крепко обхватив его руку, поднял голову и недоуменно уставился на друга. Дима чуть отстранился от жены, но Маша снова прижалась к нему. Татьяна вздрогнула, окликнула собаку. Только Наташа, которая беззвучно плакала, глядя на неподвижное тело, не шелохнулась. Антон зачем-то поднял бутылку с водой. Перевернул её. Все молчали, заворожено наблюдая за прерывистой струей, которая разбрасывала рыжую хвою и тут же впитывалась. Когда вода иссякла, Дима нарушил молчание:
- Ты о чем, Фима?
- О том! Не надо косить под дураков! - закричал танцовщик, обращаясь ко всем. - Думаете, нас спасут? Хрена лысого! Мы здесь подохнем! По одному! Ты, я понял, это ты, конечно, - он выпростал руку из объятий Николая и устремил палец на Антона, - судью решил изобразить? Вот фиг тебе, я негритенком не буду! Уплыву отсюда, так или на бревне, но меня ты не казнишь! Нет, нет, нет!
- Сдурел? Он сказал - сглазили!
Возглас режиссера утонул в истерическом крике Фимы, но островитяне поняли, о чем речь. Татьяна дернула Наташу за руку, переглянулась с Машей - та пожала плечами, ладошкой тронула мужа:
- Чего он несет? Или ты, как и он, думаешь - колдовство?
- Не знаю. Надо обговорить, что делать, - рассудительно сказал Дима и присоединился к Николаю, который пытался унять друга. - Пошли вниз, к водичке... Идем, идем, заодно и расскажешь, о чем ты... Я от коровы произошел, не вдруг въезжаю... Судья, это про кого? Да ну, не может быть! Мы не дураки, просто ты так орешь, что с толку сбиваешь... Так растолкуй спокойно...
Ему удалось отвлечь танцовщика, вместе с Николаем они сошли к реке. Там втроем ходили по песку, что-то обсуждали, пока остальные смотрели им в спины. Фима умылся, перестал кричать - наверное, успокоился. Потом троица помочилась в мелкие ласковые волны и направилась к стану.
Собственно, брезентовый тент над грубым столом, который был вписан в квадрат обтёсанных сверху бревен - до полноценной стоянки не дотягивал. Отсутствовали палатки и запасы еды. Но другого места для ожидания на острове просто не имелось, а прятаться от полуденного солнца под навесом всё же удобнее, чем под соснами.
- Ребята, - обратился Николай к трем девушкам и Антону, - давайте сюда. Надо разобраться, что происходит и как выбираться отсюда. Пусть Фима неправ, но мы должны доверять друг другу, а не поодиночке...
- Вам что, вы пары, а вот каково мне потерять любимого человека, - горько сказал Антон и вытер глаза тыльной стороной ладони. - Его кто-то заколдовал. Из зависти. Сглазили, вот он и оступился...
Банга подбежала к нему, толкнула носом в ягодицы, словно подстрекая на игру. Татьяна цыкнула на нее. Островитяне расселись вокруг стола, отчего одиночество режиссера стало еще очевиднее - на его стороне квадрата пустовало место Бориса. Поэтому все старательно не смотрели за спину Антона, на труп его любовника. Сосна, под которой лежал покойник, четко рисовалась на фоне полуденного марева.
- Давай, ты же этого хотел, - Дима сделал жест в сторону Фимы, - давай, давай!
- Значит, так, - танцовщик встал, - среди нас нет экстрасенсов и колдунов...
Его половые органы, окруженные густой черной порослью, оказались выше стола. Хотя компания нудистов совершенно спокойно относилась к наготе, сейчас все почему-то ощутили неуместность такой демонстрации. Но озвучил это Николай:
- Сядь, чего вскочил! - и смягчил неловкость. - Не Дума, свои же люди...
Фима послушно опустился на бревно:
- ... зато есть убийца. Смотрите, как четко все спланировано. Мы знакомы совсем недавно, а двое присоединились к нам, вообще, только вчера, - его палец указал на Диму и Машу. - И едва мы высадились на остров, как начались странности. Катер со жратвой, с вещами и со всем-всем-всем, кроме выпивки, унесло ветром. Якобы. Мы кое-как переночевали, едва не замерзнув. Сегодня, когда появилась надежда, что мы сумеем остановить баржу и спастись - здоровый, сильный парень валится с дерева...
- Не просто упал, у него... - возразил Дима, но жена толкнула его и заставила замолчать.
Остальные островитяне слушали, не перебивая. Фима стукнул кулаком по столу, возвысил голос:
- Это западня! Тот, кто придумал ее, хочет убить нас всех. Не знаю, как - уморить, отравить, зарезать во сне, задушить - но это не мы с Колей, я знаю точно. Вот. Если хотите мое мнение - Антон. Катер - его, предложение отдохнуть на острове - его, и начал он с Бориса, чтобы отвести от себя подозрения...
- На себя посмотри! - негромко и зло ответил режиссер. - Мы с Борей любим друг друга... Любили. А ты завидовал, что он прима!
- Ничего я не завидовал. А тебе нажираться до поросячьего визга не надо и его упаивать. Ты-то отрубишься, а его на новизну тянет. В день рождения, когда ты спал вусмерть пьяный, они покувыркались с Рашидом... Ты много чего проспал, потому и не знаешь...
- Это ты не знаешь! Он проверил и предложил лёгкий свинг, - в глазах Антона блеснули слезы, - а ты кретин безмозглый. Чтобы я убил Борю...
Николай тронул Фиму за плечо, что-то шепнул - тот отрицательно качнул головой. Дима снова хотел вмешаться, но Маша просто закрыла ему рот ладошкой. Наташа всхлипнула, прижалась к Татьяне. Та обняла подругу, чмокнула в макушку и предложила:
- На фига нам эта разборка? Давайте снова разожжем костры, подымим. Заметит же кто-нибудь! Будем факелами махать, все лучше, чем ругаться. А с Борей и Антоном милиция разберется - убил, не убил...
Николай не согласился:
- Извини, Тома! Костры разжечь не проблема, только тогда мы опять разойдемся на четыре стороны. А если Фима прав, и убийца среди нас, то он нас всех поодиночке и замочит...
- Ну, вы даете! Маш, дай скажу, - отмахнулся от жены Дима. - Коля, а если логически помыслить - один Антон справится сразу с тобой и Фимой? Голыми руками? Да его даже девушки парой уроют, с его-то мышцами!
Все посмотрели на режиссера. Если бы кому и пришло на ум сравнивать Антона с Гераклом, то с очень усушенным. Дряблое тело мужчины походило на грушу - узенькие плечи, унылые жировые складки вместо грудных мышц и округлый живот. По контрасту с упругим телом танцовщика Фимы и крепким, широкоплечим, хотя и пузатеньким Николаем, пожилой гей вызывал жалость. Представить, что такой заморыш способен задушить здоровяков - не удалось бы самому отвязанному фантасту.
- А вот вы, парни, вполне можете всех прикончить! Дошло? И вообще, мы делаем не так, - продолжил Дима с общего молчаливого ободрения. - Надо разбираться по каждому пункту, а иначе мы только переругаемся.
- Вот сам и рули, раз такой умный, - предложила Татьяна, не отпуская плачущую подругу, - и, кстати, подайте мне бутылку. Натка, выпей и уймись!
- Нет, - Наташа отстранилась от стакана, наполненного вином, - лучше бренди. Или виски.
Пока Николай выбирал нужный напиток среди полчища бутылок, все молчали. Только Банга несколько раз гавкнула, отпрашиваясь у хозяйки. Тамара сняла овчарку с поводка, та немедленно ускакала к воде. Наташа вылила остатки коньяка в стакан, залпом проглотила и запила содовой из горлышка. Дима убедился, что все его слушают, обратился к Фиме:
- Насчет недавнего знакомства. Нас пригласила Таня, как Машина подруга. Мы не напрашивались. И всего месяц, как переехали в город, а раньше жили во Владикавказе. Мы даже не знали, что плывем на необитаемый остров. Зачем нам убивать Бориса? Как мы могли спланировать такое?
- Вы, может, и нет, а вот они и он, - танцовщик показал на девушек и режиссера, - запросто. Антон из ревности, да и эти - тоже. Борис, он би, только скрывал...
- Хорошо. К убийству Бориса мы вернёмся чуть позже. Давайте разберемся с исчезновением катера. Вспоминаем, кто крепил его к берегу? Не мы, это точно. Я даже не знаю, где у него якорь.
Девушки тоже открестились, зато Антон торжествующе сказал Фиме:
- Вы ушли в катера последними. Как только приткнулись, девчонки были уже нагишом. Они забрали хлеб и пирожные, так? Вот видите... Дима с Машей тоже разделись, взяли коробки пива. Я понес ящик с закуской, а вы пришли последними и принесли спиртное.
Все загалдели. После оживленного спора выяснилось, что всему виной жажда и голод. Как только компания собралась у стола, каждому захотелось заморить червячка, но под водочку и пиво. Копченая рыбка, колбаска и прочие деликатесы на свежем воздухе шли на ура. Когда на остров обрушился ливень и шквальный ветер - бежать в катер никто не рискнул. Почти полчаса компания пряталась под тентом. А когда увидели, что суденышко угнало черте куда ветром и течением - плыть вдогонку никто не рискнул.
- Да, про якорь мы и не подумали, - признал свою оплошность Николай, однако Фима тотчас переложил ответственность на владельца:
- Сам должен был позаботиться, не барин, и мы тебе не матросы.
- Хрен ты когда на мой катер теперь ступишь, - пригрозил отлучением Антон.
- Ты его назад получи сначала, - ехидно заметил Николай.
И все осеклись, вспомнив, что сидят голыми на необитаемом острове, а рядом лежит труп. Дима посмотрел на тело Бориса, откашлялся, подвел итог обсуждению:
- Получается, что с катером умысла не было. Разгильдяи, да. И Борю никто не убивал, сто процентов. Несчастный случай. Ну, Машка, дернул нас черт согласиться... То еще развлечение... Идемте уже костры разжигать, дамы и господа... Пардон, негритята...
Наташа схватилась за сердце:
- Ой, плохо мне...
Ее лицо побледнело, она бессильно распласталась по столу и обмякла, заваливаясь набок. Татьяна обхватила подругу, но неудачно - та сползала под стол. Дима первым успел, поддержал девушку со спины, сомкнув руки под округлостями грудей. Фима и Николай помогли вытащить Наташу со скамьи, уложили на ровное место.
- Ну-ка, тихо! - прикрикнул на всех Дима, припал ухом к груди девушки, вслушался.
Затем он вскочил, ухватил Наташу за щиколотки, поднял вверх. Со стороны это смотрелось, как прелюдия к половому акту - парню оставалось лишь пристроиться и умостить девичьи коленки на плечи. Но ни у кого из островитян и мысли такой не мелькнуло, наоборот, жена Димы бросилась помочь, придержала одну ногу. Через несколько мгновений лицо Наташи порозовело, глаза открылись:
- Что?
- Очухалась! Держите так, - скомандовал парень, передавая вторую ногу девушки подоспевшему Фиме, и присел, чтобы Наташа его услышала. - У тебя раньше обмороки были? И когда голодала - тоже нет? А во время месячных? Давление давно проверяла? Сто двадцать на семьдесят... Хм-м. Сегодня сколько выпила? Только этот стакан... Так... Полежи пока. Маш, кофе ей покрепче, ложек пять-шесть, в содовой разболтай и выпои!
Щуплый, похожий на подростка, парень внезапно преобразился. Он стал жестким, собранным. Быстро вернулся к столу, сорвал два листочка, через них ухватил, опрокинул бутылку, откуда пила Наташа. Скапал оставшееся на ладонь, понюхал, попробовал языком. Сомнение недолго держалось на лице - оно стало суровым:
- Так. У кого из вас повышенное давление? Или нервы? Кто пьет лекарство? Я всех спрашиваю!
- Антон постоянно принимает, - недоуменно заметила Татьяна, - а что?
- А то! - зло ответил Дима и задал режиссеру вопрос. - Вы с Борисом сегодня пили спиртное? Дыхните!
- Да пошел ты! - отмахнулся Антон и скрестил руки на груди. - Ты кто, чтобы допрашивать?
Николай недоуменно обратился к Диме:
- На фига тебе это? Ну, видел я, как они с утрячка эту бутылку уговаривали, и что?
- Борис упал, потому что выпил эту смесь! Где они, настойки, таблетки, ну? Признавайтесь!
Островитяне ахнули. Суть вопроса дошла до всех и поразила каждого. Николай шагнул, протянул руки, словно хотел схватить Антона за шею. Тот отшатнулся, выставил ладони, отгораживаясь от компании:
- Чушь! Никаких таблеток у меня нет. Они на катере. И с чего бы я Бореньку травить стал? А Наташку? Да кто ты такой! Да ты!
- У него флакончик был, скорая помощь, называется, - неприязненно глядя на режиссера, припомнил Фима. - Сам хвастался, что уникальная смесь, рецепт в интернете нашел. И всегда с собой таскал, на случай криза...
- Идиоты! - сорвался на визг Антон. - Зачем мне Борю убивать, зачем?
Прибежала Банга, мокрая по самые уши, гавкнула. Татьяна шикнула на овчарку, та отбежала, описала круг, толкнула Диму между ягодиц. Парень вскрикнул от неожиданности, выругался, шлепнул собаку по морде. Хозяйка недовольно заметила:
- По носу-то зачем? Подумаешь, попку понюхала. Она всех так проверяет. А бить нельзя - нюх собьешь.
- Нюх, говоришь? - задумчиво протянул Дима, глядя на тело Бориса. - А проверим, зачем убивать! Тома, поможешь пузырек отыскать?
Снова аккуратно опрокинув бутылку над углом бревна, где сесть или даже притулиться человеку невозможно, они дали Банге понюхать жалкие капли. Через десяток минут рысканья между соснами, овчарка гавкнула и лапой выкатила из хвои пустой флакончик. Надев добычу на сухую веточку, Дима доставил ее в стан и предъявил режиссеру. Антон признал собственность, но твердо заявил, что ставил лекарство в коробку со спиртным, да вот, потерял.
- Или украл кто, чтобы меня подставить! Фима мог, ему Боренька мешал, лучшие партии получал!
- Ой, заткнись, кукольник, - возмутился танцовщик, - много ты в балете понимаешь! Мы с Борей друзья с училища, и что он талантливей, я всегда говорил!
Николай поддержал друга, но виновность Антона подверг сомнению:
- Ну, таблетки, ну капли, и что?
- Сейчас поясню, - кротко ответил Дима, снова прикладывая ухо к груди девушки, - только сердце послушаю. О, уже получше. Пробуй сесть, но если заплохеет - ложись...
Повернувшись к Николаю, он медленно и отчетливо сказал, словно читая по бумаге:
- Алкалоиды боярышника, пустырника, валерианы и им подобные в сочетании с алкоголем дают выраженный гипотензивный эффект. Резкое падение давления может проявиться разнообразно. Скажем, ортостатический коллапс, обморок. Понятно?
Кивнули только Татьяна и Маша. Глядя в недоуменное лицо Николая, Дима добавил уже нормальным тоном:
- Я врач. Судебный эксперт. Кое-что соображаю, два и два сложить могу. Запах валерьянки и боярышника всегда опознаю. Так вот, Наташа упала в обморок после того, как хряпнула стакан бренди. Тогда я и заподозрил, что Антон плеснул в бутылку свою скорую помощь и подговорил Бориса выпить. Ему-то ничего, а нормальному человеку - опасно. Когда Борис полез на сосну - лекарства сработали, давление могло резко понизиться. Пока он сидел на ветке, все незаметно, а резко встал - закружилась голова. Потому и свалился. Думаю, сломал шею. Где-то так...
- Он сказал, его сглазили, - со слезой в голосе вмешался Антон, - а ты... Носишься с версией убийства, как дурак с писаной торбой! Зачем мне Борю убивать?
- Из ревности, - крикнул Фима, - к тому же Рашиду. Запросто!
- Уже полгода, как это было, да и простил я Борю после свинга...
- А если здесь его на измене застал? Долго перепихнуться, что ли!
Замечание Николая достигло цели - Антон не совладал с собой, на лице мелькнуло омерзение или злоба, но так быстро, что никто не сумел точно прочесть эмоцию. Хотя заметили ее все.
- С кем? Понятно, вы не скажете. - Дима хмыкнул. - Никто не хочет признаться? Я честно говорю, что к меня с Борисом ничего не было, и не могло. Я натурал, Маша подтвердит. Что касается вас, ребята...
Он вопросительно посмотрел на Николая, затем на Фиму. Те не отвели глаз, отрицательно качнули головами, держась за руки. Тогда парень повернулся к девушкам. Татьяна помогла Наташе встать, обняла, ответила за двоих, что такого и в мыслях не было.
- И все же, дорогие, кто-то из нас врет. Давайте проверим. Кто против? Все за... Вот и славно. Девочки, станьте здесь. Парни, прошу, вы тоже. - Дима посмотрел на жену. - Маша, и ты.
- Зачем? - покраснела та. - Как ты смеешь! Не хочу!
- Для чистоты эксперимента. Надо. Прошу.
Татьяна прервала спор, ухватила Машу за руку, потянула за собой. Девушки выстроились в ряд. Три грации удовлетворили бы разных ценителей женской красоты. Тициановская ширина бедер Татьяны гармонировала с внушительным размером грудей. Эта ядреная женщина была под стать Муромцу. Длинная и мускулистая Наташа выглядела амазонкой - небольшая грудь, развитые плечи - такая носила бы лук Дианы. Маша на фоне рослых подруг казалась подростком, очаровательной нимфеткой.
Фима и Николай продолжили ряд, но с разрывом. Дима взял Бангу за ошейник, повел к телу Бориса. Антон пошел следом, молча смотрел, как собака нюхала половые органы трупа. Он остался у тела, а Дима вернулся к девушкам, отпустил псину, попросил Татьяну скомандовать.
- Искать, - сказала та овчарке и повторила резче. - Искать!
Собака недоуменно подняла голову. Все затаили дыхание. Банга неуверенно подошла к хозяйке, потянулась носом к лобку.
- Умница, искать!
Овчарка махнула хвостом, неторопливо обошла всю шеренгу спереди, затем сзади.
- Не щекоти, - подался вперед и заслонил ягодицы руками Фима.
- Не мешайте ей, - одернул его Дима.
Банга снова прошла перед островитянами, свернула к Диме, проверила того спереди и сзади, затем уверенно вернулась к Наташе, гавкнула, села напротив. Девушка закрыла лицо руками и зарыдала. Татьяна побледнела:
- Как ты могла! Предательница!
- Танечка, прости, - пала на колени Наташа, - захотелось, сама не пойму, как... По пьянке, с отчаянья. Я вдруг подумала, что мы здесь останемся, а я умру и никогда не узнаю, что такое мужчина... Я больше не буду, это так гадко... Танечка!
Пока девушки объяснялись, Маша залепила мужу оплеуху:
- Я - шлюха? Как ты посмел такое подумать! Разведусь, как только вернемся! Свинья!
- Ты что, - Дима принялся оправдываться, - разве я тебе не верю? Да ты что! Просто так надо, чтобы на опознании был заведомо невиновный... Это процедура! Да как ты могла подумать? Я не... Ой, дурак! Что я наделал... Маш, прости ты меня, идиота! Маш, я же...
Он брел за женой, ловил за руку, та вырывалась и кричала, кричала, кричала, совсем забыв про окружающих. Подруги уже помирились и страстно объяснялись в любви. Банга волновалась, втискивалась между девушками, негромко погавкивала, напоминая о себе. Антон стоял на коленях, обнимая труп:
- Я же не знал, Боренька, что ты упадешь... Я бы никогда... Просто хотел, чтобы ты на эту сучку не лез... Хотел потенцию тебе сбить... Прости меня, Боренька... Я хотел, как лучше... Милый мой, милый... Как же я без тебя теперь...
Режиссер причитал негромко, истово, как до сих пор в деревнях бабы убиваются по мужу, пусть и непутевому. Фима и Николай стояли, держась за руки, как самый прочный осколок распавшейся компании, поглядывая то на девушек, то на Антона, то на Диму и Машу. Банга встрепенулась, громко гавкнула в сторону берега, где все отчетливей слышалось гудение.