Петров-Одинец Владимир Андреевич
Две детективные новеллы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Будни следователя прокуратуры. То покушение на судью, которое оказалось несчастным случаем, то жестокое убийство сельского паренька... Богатый папаша убийцы готов купить всё и вся, но профессионалы дорожат своей честью и в этот раз не допустят безнаказанности.

   Новелла первая
   Кошка в комнате
  
   "Трудно поймать черную кошку в темной комнате, особенно, если ее там нет..."
     
  
   Муж, раздетый до трусов, лежал в кровавой луже. Галина Витальевна уронила сумку, схватилась за щеки, и тоненько завизжала, отчего сиамский котенок Груня забился под диван. Сестра, Александра Витальевна, оттолкнула ее в сторону, пробежала в распахнутому окну, выглянула на улицу, и крикнула:
      -Убили! Милиция!
      "Скорая" прибыла первой, оправдав свое имя. Врач потребовал вытереть пол, залитый водой из опрокинутого ведра, сам прохлюпал к неподвижному телу пожилого мужчины, потрогал пульс, открыл зрачок, осмотрел кровоточащую рану на лысой макушке, и занялся реанимацией. Чего-то вколов, вместе с подручным санитаром и водителем начал вкатывать грузное тело на носилки. Тут подоспела милиция.
      -Что с ним?
      Оперуполномоченный Десницкий - сухощав, усат и нетерпелив. Не имея юридического образования и не являясь следователем, капитан голову на плечах носил не напрасно. Это дело он намеревался распутать быстро и эффектно, как и недавнее ограбление квартиры ведущей артистки драмтеатра Рославлевой. К изумлению сослуживцев и назначенного следователя, Константин Иванович вечером того же дня арестовал преступника, не успевшего потратить даже малой толики украденного.
   Дедукция помогла Десницкому, именно она. Наведя справки у приподъездных старушек, капитан выяснил имена последних поклонников примадонны, недавно расставшейся с очередным супругом. Дальше - рутинно, как у мисс Марпл: сложить два и два, сделать умное лицо. Красивый полугрек Никос, известный любитель дам бальзаковского возраста, оказался настолько глуп, что похищенное золотишко актрисы держал в кармане пиджака. К огорчению очередной дамы сердца, Никос Дмитриевич Альбермахас раскололся на месте, и был уведен из ресторана прямиком в камеру изолятора временного содержания.
      Здесь, в квартире судьи Щукина, дело выглядело посложнее. Кровь свидетельствовала о телесном повреждении, а пробитая голова тянула, примерно, на среднюю тяжесть, если не хуже. Распахнутое окно, первый этаж, проходной двор - обещали много работы и мизерные сведения. Зато имя жертвы и его статус - постоянные накачки и понукания. Председатель суда - это не бомж из теплотрассы!
      Десницкий застонал, увидев ведро с тряпкой:
      -Вы что, совсем обалдели? Зачем пол вымыли? Там же следы могли быть!
      Усатая Александра Витальевна не испугалась горестного вопля, а жена причитала над телом Щукина. Попутно она одёргивала на супруге высоко задравшиеся, просторные семейные трусяры, которые обнажили слишком многое. Ответил врач:
      -Я не Ихтиандр, по воде плавать, - и ехидно подкусил. - Это вам, я чую, уже море по колено, а я, извините, сухопутный!
      Десницкий покраснел: "Проклятый Ячменный колос! Ведь знал же, знал, что российское пиво дает запах, в сто раз сильнее, чем удовольствие от его распития! Жаба тебя задавила, экономист долбаный, пожалел денег на Тюборг! А теперь хоть не дыши, сивухой прет, и это с одной-то бутылки, блин..."
      Как назло, следователь Долгов приперся именно в этот момент. Как же, покушение на судью! И началось:
      -Судмедэксперт был? Как нет? Ты что, следственную группу не вызвал? О чем ты думаешь, Костя! Судью пытались убить в его квартире, а ты ни хрена не делаешь для раскрытия! Боднарю доложил? Надо перехват объявить, а ты стоишь тут, штанами трясёшь!
      Столько нелестных слов в свой адрес, да еще от корректного в прошлый раз Раритета, капитан Десницкий раньше не слышал. Следователь надавал заданий, выставил из комнаты всех, сел за телефон. Десницкий бросился опрашивать старух у подъезда, торопливо записал, что узнал, потом помчался по квартирам. Всё это делал спешно, не очень понимая, зачем задает продиктованные Раритетом вопросы.
   По счастью, работали рефлексы, и он даже поруководил тремя менее опытными оперативниками из нового набора. Через пару часов, в кабинете начальника милиции, капитан передал Долгову жалкие бумажки - протоколы, которые ничего не прояснили. Раритет похвалил капитана, шепнул:
   -Неважно, что впустую. Главное, население опрошено, можно работать дальше. Это вода, её всегда много, а нам нужен сухой остаток - факты...
   Следователь выглядел невозмутимым. Десницкий позавидовал, как спокойно зачитал Иван Терентьевич протокол осмотра места происшествия, заключения экспертов-криминалистов и судебного медика.
      -Скальпированная рана теменной части головы справа, поверхностная, длиной четыре сантиметра, нанесена тупым тяжелым предметом, предположительно деревянным или пластиковым бруском с закругленными краями...
   Полковник Боднарь хмыкнул:
   -Табуреткой?
   -Почему нет? - Раритет оторвался от чтения, пожал плечами. - В ране обнаружены частицы белой краски, переданы на техническую экспертизу. Из характера повреждения следует, что удар был касательный, нанесен сзади. Пострадавший потерял сознание, упал лицом вниз, отчего на левой скуле и подбородке небольшие кровоподтеки. Кровопотеря незначительная...
      -А лужа крови, что родственники отметили? - Усомнился прокурор.
      -При падении он ведро перевернул, кровь расплылась, - следователь пояснил и продолжил доклад, приступив к версиям. - Предположительно, месть. Преступник мог заскочить в окно с улицы, ударить судью по голове сзади, и снова выскочить, уйти двором. Но нет следов, ни в комнате, ни на подоконнике. Двор безлюдный, лавочки снаружи, день теплый, пенсионерки все были там...
     -Может, с улицы ударили, - высказался начальник милиции. - Дотянулись.
     -Не получается, исходя из положения тела. Удар нанесен сзади. Щукин лежал головой к окошку...
     -Ну, и что у нас есть? - Вступил начальник предварительного следствия, которого Десницкий видел впервые. - Ни следов, ни подозреваемого? Оперативники, вообще, в состоянии оказать помощь следствию, а?
      Капитан притих. Нераскрытое дело, да еще по факту покушения на убийство, как собирался классифицировать прокурор, обещало ему лично, как оперативному работнику, уйму неприятностей. Чтобы хоть нанемного отсрочить бесплодную, но сокрушительную грозу, готовую разразиться над ним, несчастным стрелочником, Константин Десницкий вякнул:
      -В больницу надо... Врачи обещали, Щукин скоро придет в себя. Может, он что заметил, зацепку даст...
     Сработало! Следователь поддержал капитана, попросил задать пострадавшему конкретные вопросы и дождаться, пока он, Долгов, сам не приедет в больницу. Начальники переключились на жертву рангом выше, и вспотел уже майор Ушаков:
      -Ну что, уголовный розыск, опять только штанами трясём? Кто из осужденных Щукиным освободился, кто в городе? Почему не всех взяли? Агентуру задействовали? Когда будет результат? - Вопросы сыпались на майора без перерыва, а капитан тихонько выскользнул в дверь, и помчался в больницу.
      Сержант с автоматом наперевес козырнул Десницкому, пропустил. В светлой ВИП-палате лежал судья, обвешанный датчиками, с красиво оформленной повязкой на голове. Сеточка большого эластичного бинта выглядела легкомысленной бейсболкой, надетой козырьком назад. Монитор слежения успокоительно попискивал, невысокие острые пики плыли по цветному экрану, а жена Щукина сидела рядом с многофункциональной кроватью, недалеко от пульта управления всем этим богатством.
      -Ну, как он, не пришел в себя?
      -Бормочет что-то, - тоже шепотом ответила Галина Витальевна.
      -Вы ничего такого не замечали в последнее время? Он не волновался, а? Может, звонки были какие?
      Щукина все отмела:
      -Да кроме сестры, никто не звонил. Саша предупредила, что заедет на юбилей, вот Илюша отпуск на три дня взял. Сегодня с утра мы с Сашей забежали в магазин, за колбаской и йогуртами, чтоб позавтракать, а потом собрались шопинг сделать, - чужеродное слово в устах плотно сбитой, чисто русской бабищи, покоробило Десницкого, бывшего учителя русского языка.
      Та заметила гримасу, истолковала ее по своему:
      -Нет, мы ненадолго ушли, я же собиралась пол помыть, даже ведро с тряпкой приготовила. Думала, возьмем быстренько и назад, а он уже...
      Судья открыл глаза, облизнул губы. Жена подалась вперед:
      -Илюшенька! Живой!
      -Что это со мной? Где я? Почему милиция?
      Десницкий невольно вскочил, встал смирно:
      -Разрешите доложить?
     -Не мельтешите, скажите толком, - голос судьи звучал слабо, но непреклонно, оправдывая кличку "Упертый козел".
      На "козла" тянула лишь жидкая бороденка клинышком, сейчас свороченная набок и склеенная слюной. Однако упрямства Щукину было не занимать, так что спорить с ним капитан не стал, а приступил к изложению фактов. Судья выслушал, полуприкрыв глаза, весь недлинный доклад, а потом вдруг начал надсадно кашлять. Галина Витальевна бросилась на помощь, затем вбежала медсестра, следом врач, бесцеремонно отпихнувшие Десницкого в сторону. Сквозь гомон прорвались слова судьи:
     - Да отстаньте вы, это я от неожиданности поперхнулся! Да в порядке я! Тьфу ты, черт, да пустите вы меня! Капитан, идите сюда!
      - Слушаю.
     - Скажи, вы что, действительно нападавшего ищете? И перехват задействовали?
      - Так точно, насколько мне известно!
      Щукин усомнился, глядя то на погоны Десницкого, то на усы капитана:
   - Вы, значит, следователь? - И вроде как приготовился высказать свое недоверие, но Костя опередил:
     - Нет, я чисто оперативник, а ведет дело следователь Долгов. Я... Он сейчас приедет...
      - Ну да, понимаю... И кто подозреваемый?
   Дверь открылась. Очень своевременно в палату вошёл Раритет, поздоровался, спросил, кто здесь кто и почему толпятся вокруг кровати пострадавшего Щукина. Десницкий представил следователя судье. Долгов в спокойной манере выставил врача с медсестрой и признался:
      - Нет ни единой зацепки. И ума не приложим, почему вы, ну... В одних трусах, стало быть... И как вам удар нанесли сзади, не наследив на полу и на подоконнике - ума не приложу. Так что, давайте вспоминать...
      Щукин засмеялся, чуть привстав с постели:
      - Ой, не могу! Ну, сыщики, ну, Пинкертоны! Галя, выйди, - попросил судья, и, дождавшись сердитого стука двери, предупредил Десницкого и Долгова, - не записывайте, не надо...
     Следователь выключил служебный диктофон, отложил в сторону. Капитан поступил аналогично и демонстративно. Свой личный, подарок старого друга Володьки Бутау, давно живущего в Германии, он включил легким нажатием, отправляя его в наружный карман, словно обычную авторучку.
      - Знаете, ребята, я так давно не был в отпуске дома, а тут вдруг целых три дня, - судья рассказывал, словно близким родственникам, - у жены юбилей, так я специально взял. Жена с сестрой ушли в магазин, а мне делать нечего, совсем, представляете? Ну, поиграл с кошечкой нашей, сиамка такая славная, Груней мы ее назвали, от Игрунья, значит... Поиграл, на улицу посмотрел, жду Галю с Сашей, они пошли купить всячины на завтрак, и думаю - чего бы мне сюрприз не сделать?
   Десницкий смотрел на судью, совсем старого и немощного человека, с жалостью. Конечно, старик - пятьдесят семь лет. А судя по началу рассказа, речь пойдёт о женском коварстве.
   "Тут о душе думать пора, не о сюрпризах жене, - мелькнула мысль, и капитан покосился на следователя, - этому тоже давно за сорок. Вишь, как внимательно слушает..."
   - Ты женат, капитан? - Внезапно спросил Щукин и дождался кивка. - А цветы жене даришь? Вот, и я такой же - цветы, духи, деньги, а им ведь внимание дорого, а не подарки! Короче, придумал сюрприз. Сполосну полы по-быстрому, жена обрадуется - здорово, да? Ну, ведро с водой стоит, тряпка рядом, я начал мыть. Груня веселится, за тряпкой гоняется. Жарковато стало, без привычки-то, штаны с рубашкой скинул, окно распахнул, наклонился за тряпкой. И тут эта тварь...
      - Какая тварь? - Хором встрепенулись следователь и капитан.
     Судья покраснел. Раритет напрягся в ожидании. Десницкий понимающе склонил голову, пряча усмешку: "Женщина. Опять женщина. Всегда женщина. Даже у стариков - шерше ла фам..."
   - Груня! Моими трусами заинтересовалась...
   Когда следователь Долгов зашелся в хохоте, Щукин смолк, смущенно улыбаясь. Но капитан Десницкий всё еще не понимал и ему становилось обидно:
   - ...?
   Судья смотрел на следователя. Долгов смеялся громко, хлопал себя по коленям, даже вынул платок, чтобы утереть слёзы.  Капитан пытался состроить улыбку, которая вышла настолько фальшивой, что не понравилась самому. Он вернул лицу недоуменное выражение, и тогда Долгов выкрикнул:
   - Ты что, не понял? Ха-ха-ха! Семейки не носишь? Трусы вспомни!
   Капитан мысленно подвесил на толстенный живот судьи просторные черные трусяры, в которых потерялись тощие ножульки, поставил того в согбенную позу. Раритет подсказал:
   - Груня решила поймать, что в них колышется, и прыгнула!
      - А вы дёрнулись, и головой? Ё-моё... - наконец, восстановил картину Десницкий, и ВИП-палату наполнили еще два мужских смеха: облегченный - одного и смущенный - второго.
     
  
   Новелла вторая
   Стычка города с деревней.
  
   Город Энск, как и все города, не хотел лезть на склоны гор, а растекался по равнине, отнимая плодородные земли у пригородных совхозов. Точнее, он отобрал эти земли гораздо раньше, а теперь лишь активно застраивал их. Вот и получилось, что новый район соприкоснулся с совхозным поселком. Граница пролегла по заборам приусадебных участков. Нарушали её в основном городские бомжи, промышляющие молодую картошку на огородах. Такие конфликты, естественно, лучше всего решались с помощью хорошей палки, обломанной на боках пойманного вора. Милиция в разборки не встревала, а покусанному собакой бомжу старалась еще навалять, чтобы неповадно было жаловаться.
   Сельская молодежь устремилась к благам цивилизации немедленно, не дожидаясь прокладки асфальтовой дороги. Прямая километровая грунтовка пролегла от последней улицы поселка. Она упиралась в обрывок проезда между кинотеатром и магазином. Тот и другой, при дневном свете вполне мирные здания с виду, ночью становились центром злых сил, по мнению милиции. Спиртное, "принятое на грудь" рядом с магазином (ни-ни! Распитие в самой торговой точке категорически запрещалось!) возбуждало в селянах и горожанах желание сравнить силы. Первые были закалены физическим трудом, но вторые - лучше тренированы.
   Кинотеатр, после 22:00 меняющий ипостась на дискотеку, сиречь - ночной клуб, принимал ту и другую стороны, давал возможность поскакать, возбудиться, разогреться под грохочущую музыку. Затем начинались состязания, переходящие в бои местного значения. Они возникали стихийно, прямо на танцполу. Естественно, охрана немедленно пресекала стычки, исторгала поединщиков наружу, порознь и через разные выходы. Те утешались спиртными напитками, купленными в ближайших киосках, пока боевой дух не достигал нужной кондиции.
   Обычно драки шли с переменным успехом, но порой резаные раны или проломленные головы приводили противника в бешенство. Воинство обиженной стороны рекрутировало более взрослых бойцов, и ОМОНу приходилось вмешиваться. Но убийство произошло впервые. Сельского мальчишку забили насмерть, причем настолько жестоко, что медицинский эксперт не остался равнодушным:
   -Иван, если ты этих гадов не найдёшь, они станут маньяками!
   Долгов не сразу ответил, сначала всмотрелся в лицо эксперта:
   -Юра, ты его знал?
   -Нет. Да разве дело в этом? Знал, не знал! Они молотили его уже мёртвого, понимаешь! Это не аффект, Иван, не просто драка пацанов. Это методичное избиение, если не садизм. Они тренировались, отрабатывали удар, чтобы хруст сломанного ребра услышать. Ты бы видел грудную клетку - следы вкруговую. Как отбивную делали...
   Константин Десницкий, сухощавый и жилистый усач, оперативником стал недавно, но начитанность и природная живость ума уже выдвинули его в число лучших. Задание Долгова не застало капитана врасплох, напротив:
   -Мы тут несколько парнишек отловили, показывают на группу Лебедя. Скорее всего, их рук дело. Они недавно обзавелись обрезками киёв...
   -Чего?
   -Киев, - покраснев, Десницкий неуверенно исправился в произношении слова, - ну, биллиардных. Или как?
   Прочитав показания, Иван Терентьевич пришел к тому же выводу. Одобрительно посмотрев на капитана, он спросил, ищут ли Игоря Лебедева, просмотрел карточку, которую заполняли на того два года назад. На фото подозреваемый выглядел внушительно и умно, хотя от армии закосил по психической статье. Ну, тут папаша явно перестарался, с его деньгами врачи и военком вполне согласились бы и на плоскостопие.
  

***

   Папаша. Директор пивзавода. Кто не слышал, как тот несколько раз "выкупал" единственного сына, самым настоящим образом. Раритет помнил случай с девушкой, которую Лебедев-сын изнасиловал. Лебедев-папа заткнул рот возмущенным родителям, оплатив пострадавшей полный курс обучения в Финансовой академии, подальше от Сибири. В "отмазке" участвовал и прежний прокурор, спустивший дело на тормозах. Тогда следствие поручили беспросветно глупой, зато смазливой и послушной Лоховецкой.
   Но теперь дело попало в руки упрямого и въедливого Долгова, а это много значило для понимающих. Оперативники, вдохновлённые перспективой посадить-таки безнаказанного доселе подонка, задержали Лебедева на квартире дружка, да еще и орудие преступления обнаружили.
   Раритет начал допрос подозреваемого простенькой фразой:
   -Ты убил Дениса Томилина?
   Глупо, скажет читатель, и будет прав. Он судит по себе, и правильно делает. Нормальный человек всегда хочет жить, всегда обостренно воспринимает опасность, и непременно стремится избегать таковую. А тут следователь, самоуверенное ничтожество, тебе такой идиотский вопрос загоняет! Он хоть что-нибудь, кретиниссимо, соображает?
   Примерно так рассуждает нормальный человек, и верно рассуждает. Однако, Раритет взял и ляпнул:
   -Ты убил Дениса Томилина?
   Реплика брошена следователем для проверки подозреваемого на психологическую устойчивость. Шанс, что убийца сразу сознается, ничтожен, а вот что он ответит?
   -На понт не бери, ментяра. Я никого не убивал, - в донельзя фривольной позе с широко расставленными ногами, Игорь Лебедев откидывается на спинку стула.
   Что и требовалось доказать! Следователь уже признан дураком, тупорылым кретином, значит, напрягаться и обдумывать ответы подозреваемый не станет. Раритет неплохо понимает язык жестов и поз, поэтому нагло выставленные на обозрение половые органы подозреваемого, туго обтянутые кожаными брюками, вызвают охотничий азарт:
   -"Боишься, потому и наглеешь!"
   Шепотом следует приказ Десницкому:
   -Приготовь того, который плакал. Скажи, что Игорь их всех сдал, себя выгораживая. Отпечатки пальцев пусть берут при всех, и кий чтобы увидели, непременно. Группу крови определят, обнародуй, короче - прессуй, пока не сломается!
   Сейчас каждая минута на счету, каждый нюанс важен. Такие преступления раскрываются в первые сутки, максимум двое, или не раскрываются вовсе. До сих пор следователь Долгов проколов не допускал, правильно нагнетая психологическое давление, невыносимое для виновных.
   Расчет простой - преступник не знает, какие доказательства имеются в руках следователя. А сам факт задержания, снятия отпечатков, предъявления орудия преступления, появление свидетелей или подельников - тяжким грузом лежит на нечистой душонке и заставляет проговариваться, делать ошибки. Попался на этом и подозреваемый, дернулся на вопрос Раритета:
   -Что за красное пятнышко у вас на носках? Не кровь, случаем? Минуточку, я эксперта приглашу...
   Игорь Лебедев мгновенно гнется в три погибели и рассматривает носки, разыскивая пятнышко. А Раритет бьёт по нервам:
   -...чью кровь ищете? Как она могла попасть? А почему испугались вопроса?
   Эксперт Дегтярёв торжественно берёт соскоб капельки, затем подногтевого содержимого, кивнув головой на просьбу быстро проверить. На столе остается обрезок кия, под слова, что дактилоскопия займёт около часа. Молодец криминалист, сыграл качественно, как оговорено заранее. Входит Десницкий, шепчет, что один задержанный признался, как держал деревенского парнишку за руку, когда Игорь бил того кием.
   -"Коли соучастника до конца, потом гордо занеси протокол и выйди. Я прессану этого. Услышишь, как зову тебя - заводи своего для очной ставки", - Раритет подаёт капитану записку, не прерывая допрос.
   Немного странное поведение для следователя, скажет скептик. Но я отвечу: - Ой ли? Долгов работает, занимается любимым делом, а потому воспринимает себя главным героем и одновременно режиссером драмы, идущей по следам трагедии. Читатель вправе усомниться, не поверить мне - дескать, таких умных Раритетов ему, читателю, не встречалось. Так вы их, следователей, видите, как луну, с одной стороны. Или как театральную сцену - всегда из зала. Но попытайтесь вместе со мной взглянуть со стороны кулис. Вот, я их приоткрываю!

***

   Следователь Долгов гордился собой. Конечно, не Шекспир, не Арбузов, не Горин - сценарии писала сама жизнь, однако режиссура Ивану Терентьевичу удавалась на зависть сослуживцам. Вот и эта очная ставка получилась лучше, чем премьера в местном оперном театре. Как только капитан "расколол" первого дружка Лебедева и торжественно занёс листки подписанного протокола, Раритет демонстративно прекратил допрос. Настала пора сыграть на нервах подозреваемого, используя давнюю заготовку. Это просто, если знаешь, как. Нервы убийцы предстояло напрячь, чуть расслабить, а затем нанести сильнейший удар. Напряг уже был задан появлением довольного капитана. Осталось выдержать длинную паузу, чтобы выбрать слабину.
   Долгов замолчал, создав полную тишину, только шелестел протоколом, который для начала пробежал наскоро, полуотвернувшись от подозреваемого. Затем стал делать пометки карандашом. Игорь Лебедев считал, что следователь не видит его, потому и вытянулся вперед, чуть не падая со стула, чтобы прочесть хоть буковку, чтобы догадаться, до какой хреновины дорылись менты!
   Долгов следил за поведением парня - державка для визитных карточек имела зеркальную стенку. Удовлетворенно похмыкивая, он поднял градус ожидания, бормоча слова "отлично, что и требовалось, а вот и признание". После этого резко повернулся, поймав обратное движение подозреваемого и взгляд. Следователь пялился на парня, не мигая, пока тот не опустил глаза. Тут и пошла в ход заготовка для расслабления:
   -Зря я на тебя время тратил, Лебедев. Капитан задержал одного из убийц, и тот уже признался. Так что, извини, некогда мне с тобой лясы точить... Ну, быстренько, пошёл-пошёл, вставай с этого стула... Здесь он сядет...
   Раритет говорил эти слова зевая и устало потягиваясь, не глядя в сторону подозреваемого. Нарочито медленно, чтобы смысл дошел до убийцы, чтобы тот успел поверить в своё невероятное везение, чтобы успел встать и сделать первый шаг к двери. Вот, наконец, поверил, перевел дух, повернулся, и в этот миг следователь заорал в полный голос, не жалея связок:
   -КАПИТАН, ДАВАЙ!!!
   Крик ударил подозреваемого в спину, заставил вздрогнуть, обернуться и услышать продолжение:
   -...заводи второго на очную ставку, усаживай вот на этот стул. А ты, Лебедев, сядешь напротив, подальше, чтобы и его не убил сгоряча. Сдал тебя твой подельник, сдал с потрохами, пацан!
   Конечно, с закоренелым преступником такой номер не прошёл бы, но американские психологи оказались правы - подросток не выдержал. Очная ставка превратилась в два монолога.
   -...я не собирался, это вы его подножкой сбили и стали пинать. Когда я подбежал, ты ему руку ломал, - выкрикивал Игорь.
   -Ничего я не бил, только держал, - спешил защититься парнишка, размазывая слёзы, - не ври! Эдька с правого боку стоял, мне с левой неудобно, а ему наоборот... Не верите мне, так Эдьку спросите, он скажет - как Сван его ударил, я отпустил, и он упал...
   -Какой Сван? - Долгов не понял, откуда взялся еще один фигурант, и поднял глаза на капитана Десницкого.
   Тот сидел в кабинете, за спиной у подозреваемого, немного сбоку, так, чтобы доставленный свидетель-соучастник отчетливо видел поощрительные кивки оперативника. Собственно, подбадривать нужды не было, подозреваемые признались в преступлении и валили вину друг на друга, открывая мельчайшие подробности убийства. Записывать Раритет не успевал, отмечал главное, надеясь на магнитофон. Усталость сказывалась, ведь четыре утра, а тут еще один подозреваемый?!
   -Сван это Лебедев, Лебедь, - подсказал капитан, повергнув следователя в краску.
   -Пора заканчивать, пока совсем не сошел с ума. Что это я, с моим английским, и простые слова не узнаю? Доработался, - печально констатировал Долгов, который после спецшколы превосходно владел разговорным языкам и единственный в области выписывал американский криминалистический вестник.
   Десницкий не ответил следователю, он был моложе почти вдвое. А кто в таком возрасте верит, что тоже начнет уставать?
  

***

  
   Раритет пришел в зал суда, чтобы убедиться окончательно - справедливость восторжествовала. Игорь Лебедев сидел на скамье подсудимых в наручниках рядом с тремя подельниками, имевшими грустный вид. Сам убийца заметно подрастерял былой кураж, но бодрился, еще надеясь, видимо, на деньги отца. Его папаша разместился неподалёку от защитника, суетливость и сытый вид которого свидетельствовали о дополнительной оплате услуг. Этого адвоката следователь Долгов знал, как изрядного хитрована и словоблуда. С грамотой и логикой у говоруна были весьма средние отношения, но народу его наглая манера выступлений импонировала. Двух подельников, причастных к убийству, защищали совсем молодые адвокаты, которых Раритет не знал.
   Судья Щукин, по кличке "Упертый" или "Упрямый Козёл", судя по поведению, дело изучил хорошо, как впрочем, и обычно. Трескучую речь представителя обвинения, в лице младшего советника юстиции Илины Лоховецкой, он слушал невнимательно. Понятно, почему - смазливая Илина в очередной раз блестнула скудоумием. Будь на то воля Раритета, погнал бы эту вредительницу из прокуратуры поганой метлой, предварительно приклепав ей на лоб табличку - "Осторожно, дура!"
   Но провалить дело, подготовленное им, следователем Долговым, не смогла даже Лоховецкая. Судья милостиво разрешал стороне защиты приводить любые аргументы, выставлять дополнительных свидетелей, однако и слепой видел - убийца стопроцентно изобличён доказательствами. Лебедев-отец несколько раз передавал адвокату записки, на которые тот отвечал подобострастными кивками.
   Судебное следствие закончилось. Прения открыла Лоховецкая, тягуче произнеся стандартный набор фраз, суконный язык которых принадлежал её покровителю из облпрокуратуры, Василию Браверману. Но срок, запрошенный ею, был настолько мал, что Раритет даже подскочил от гнева - четыре года? Да по совокупности преступлений убийце светило не меньше восьми, даже при скидке на первую судимость, на молодость лет и прочее!
   Пока следователь Долгов приходил в себя, защитник Лебедева бодро вскочил и засуетился, прыгая вокруг подсудимых суетливым воробышком. Чириканье сводилась к обязательному упреку в адрес предварительного следствия, к просьбе разглядеть чистую и ранимую душу юноши, которого заставили совершить убийство отъявленные мерзавцы, эти гадкие подельники. Адвокаты подельников что-то промямлили бессвязно, удручив Раритета скверными, абсолютно безграмотными речами.
   Дожидаясь возвращения "Упертого Козла" Щукина из совещательной комнаты, Долгов подошел к Лоховецкой:
   -Илина, ты что так мало Лебедеву запросила? Наехали, - усиленно улыбаясь, на всякий случай уточнил он (хотя кто из прокурорских сознается в нажиме!), - или ошиблась в подсчёте?
   -Скажете тоже, Иван Терентьевич, - ответно надела вежливую улыбку фигуристая и смазливая синемундирная дурочка, - я и ошибуся! Да никогда. Он молодой, вот почему. Что ж мы, человеку судьбу ломать станем? За первую в жизни ошибку...
   Долгов простил бы такие рассуждения человеку, впервые знакомому с преступником, но Илине? Бывшему следователю, прекрасно знающей о многочисленных правонарушениях и преступлениях Игоря Лебедева? С её, кстати, подачи, оставшегося безнаказанным по изнасилованию?
   Никогда! Слова, сорвавшиеся с языка Раритета, были корректны по форме, но убийственны по содержанию. Констатировав полное отсутствие у младшего советника юстиции Лоховецкой таких зыбких и нематериальных субстанций, как честь, совесть и стыд, следователь Долгов удалился и долго сгонял с лица налипшую гримасу омерзения.
   Приговор Щукина, давшего убийце девять, а пособникам - по шесть лет колонии общего режима, он выслушал с удовольствием. Сроки не максимальные, но справедливые.
   -"Для такого судьи стоило выкладываться, - подвел итог Раритет, выходя из бывшего горкома КПСС, где ныне обитала Фемида, - он закон уважает".
   И согласился на предложение капитана Десницкого отметить маленькую, но всё-таки победу справедливости над рублём.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"