( История одного безумия или записки будущего Антихриста)
Да, нас ненависть в плен захватила сейчас,
Но не злоба нас будет из плена вести.
Не слепая, не чёрная ненависть в нас, -
Свежий ветер нам высушит слёзы у глаз
Справедливой и подлинной ненависти!
В. Высоцкий "Песня о ненависти"
* * *
Когда предлагали мне родиться,
Не говорили, что мир такой...
Как же я мог не согласиться?
Ну а теперь домой, домой!
З. Гиппиус
Часть первая.
Глава 1.
Земля уходила из-под ног у бродившей по ночному городу уличной скрипачки Кет. Она давно не была так счастлива, свежий ветер как будто подбадривал её. Подумать только сегодня она играла Свою мелодию, и успех был больший, чем когда-либо. Результаты успеха позвякивали у неё в кошельке, но это было не главное. Особенность ситуации заключалась в том, что впервые ей удалось собрать такую большую толпу слушателей, которые после окончания игры ещё долго не расходились, а стояли, внимательно рассматривая исполнительницу, словно видели её впервые. А ведь Кет уже давно примелькалась всем горожанам на центральной улице города у самого большого парка. Но то была Кет исполнительница, а сегодня они видели Кет композитора, и судя по реакции людей, в таком качестве она им нравилась гораздо больше. Да и сама девушка испытала такое блаженство во время игры... просто не с чем сравнить это блаженство. Как будто она неожиданно обрела дар речи, и обретённый голос позволил ей сказать своей публике многое.
" Значит, я могу писать музыку не только для себя, но и для других, - набухала и разрасталась в голове одна и та же мысль, - значит, я настоящий композитор, вернее у меня есть шанс стать им! Самое главное не в том, что они слышали, а в том, что они смогли РАССЛЫШАТЬ за моей игрой, и приблизится к пониманию. Они наслаждались, слушая, и это было видно по глазам слушателей".
Где-то там за гранью обыденности жила МУЗЫКА, которая разрывалась от боли вместе с сердцем Кет и ликовала в радостном экстазе, когда у Кет пела душа. И эти божественные звуки девушке хотелось сохранить.... Тогда она брала в руки скрипку и играла, забывая обо всём на свете. Некоторые наиболее полюбившиеся мелодии ей удавалось запомнить и записать, но большая часть звуков приходила неизвестно откуда и уходила куда-то навсегда. Правда, это обстоятельство мало волновало Кет. Скрипка была её лучшим другом, всегда и в любой момент она могла с ней договориться.
Девушка не помнила своих родителей. Говорят, что её нашли в парке рано утром. Шёл проливной дождь, и гремел, нет, громыхал орган Баха! Кет помнила это утро вопреки всем представлениям о новорожденных, но что было до него, она не знает, и почти твёрдо уверенна - ничего, она появилась из дождя и его музыки. Женщина, которая её взяла на воспитание быстро поняла, что у девочки очень хороший слух, и первое чему её научила - игре на скрипке. Играла Кет всё детство в кабачке своей приёмной матери, что нравилось посетителям и, видимо, приносило воспитательнице постоянный доход. Мадам Люси была практичной женщиной и поняла, что кроме игры девочка толком ничего не сможет делать, от природы Кет медлительна и совершенно не практична. В деле ведения хозяйства от неё одни убытки: стирает и моет как неживая, на кухне вечно прозевает время и молоко сбежит, а картошка обязательно пригорит, борщ переварится. Да и были у Люси работницы, которые совсем не плохо держали в чистоте её забегаловку и коморку, а вот играть может не каждый. Кет по-своему любила мадам Люси. Скрипачка чувствовала, что у каждого человека или животного есть своя определённая музыка - душа, которая за всю жизнь почти не меняется, но продолжается и развивается вместе с жизнью. У кого-то эта мелодия состоит из высоких нот и коротких звуков, в сочетании они дают шутливые плясовые мотивы. У её приёмной матери душа издавала низкие протяжные вибрации переходящие иногда в почти ураганные шквалы ветра или в извержение вулкана, и тогда эта хрупкая рыженькая женщина становилась сущей фурией, а её волосы приобретали огненный оттенок. В такие моменты Люси всё раздражало, и весь мир казался ей враждебным, хотя Кет знала, что это тётушка сейчас враждебна всему миру, потому что в её душе началось стихийное бедствие (буря, ураган или смерч). Каждый раз это у Люси было по-разному. В один из таких нахлынувших порывов тётушка выпила яду. Последняя её музыка была незабываемой.... А Кет с тех пор играет не в кабачке, а на улице и живёт где придётся, но это её совершенно не заботит. Столько всего нового за 4 года произошло с Кет. Она услышала множество мелодий и звуков, встречавшихся на её пути людей, научилась принимать самостоятельные решения и полностью погрузилась в свою музыку. Те мелодии, которым учила её тётушка, она постепенно забывала, а на смену им приходили её собственные. Таким образом, Кет решилась играть публике свою музыку, и её решение увенчалось успехом.
А сейчас лил дождь, и Кет погрузилась в звуки падающих капель, которые всё время несли какой-то новый заряд энергии, смысла, игры. Сколько раз девушка слушала дождь, и он каждый раз был полон новыми интонациями, которые объединяло нечто общее. В основе этих звуков была информация воды, самой содержательной и памятливой стихии на земле.... Вдруг, в эту всепоглощающую вечную музыку ворвалось нечто инородное, что-то резкое, коварное, настораживающее. Кет оглянулась. По пустынной улице осторожно двигалась иномарка. У скрипачки была обострённая интуиция, которая к вербальному обоснованию чувств и ощущений не имела никакого отношения. Она почувствовала опасность пришедшую на смену досады. Машина остановилась рядом, Кет ускорила шаг, но было уже поздно. Две тени со зловещей быстротой мелькнули в темноте, схватили девушку и поволокли в машину. У Кет отнялся дар речи. Боковым зрением она увидела за рулём третью самую большую тень, хотя на самом деле это были три парня, одетых очень опрятно и респектабельно. Но Кет не привыкла разглядывать детали одежды людей и погружаться в частности, она доверяла своей музыке, которая рядом с этими людьми превратилась в зловещую какофонию звуков, скрипов и скрежета. Особенно устрашающе звучали вибрации человека сидящего за рулём.
В темноте лица незнакомцев не были видны. Кет сопротивлялась, как могла, но физически сильной она не была, да и двое на одну - это было не честно. Словом в машину её затащили, и одна из теней с силой хлопнула дверью и села рядом с шофёром на переднее сиденье. Кет быстро сориентировалась в ситуации и сильно укусила держащего её человека за руку. Раздался пронзительный визг. Кет открыла машину и, выскочив на ходу, побежала в темноту. И вдруг... её чем-то сильно ударили по голове. От боли Кет потеряла сознание....
Потом ей показалось, что она проснулась рано утром в своей комнате (хотя у неё никогда не было своей комнаты). Голова её была полна замыслов: " Я знаю, как начать это повествование..., - крутились чужие мысли у неё в голове, - вчера ещё не знал, а сегодня уже знаю, чем его начать". Кет не была удивлена тем, что она думала и чувствовала себя не так как всегда. И даже когда в спешке умывалась в собственной квартире (которой у неё тоже никогда не было), и вместо обычной процедуры умывания она вдруг начала бриться, обнаружив в зеркале изнурённое лицо юноши.
А когда он сел за письменный стол, то вместо любимой музыки душа Кет была полна образов и слов. Всё записываемое юношей явственно оживало перед глазами Кет, а слова, словно, сами ложились на бумагу....
Глава 2.
"Жили-были в одном городе люди, а поскольку город их был обычный и находился на самой обычной планете, то и люди в нём жили самые обычные. Где именно он располагался говорить не обязательно, можно выбрать любой город на карте любой страны и любого времени, и этот первый попавшийся вам город будет тот, о котором мы начали свой рассказ. Но здесь-то как раз и начинается то, что позволит нам назвать его самым чудесным из всех городов какие когда-либо существовали. Дело в том, что этим утром один из его жителей проснулся очень не вовремя. Проснись он хоть секундой позже или раньше и не пришлось бы писать эту сказку. Скажу вам по секрету, что он не просыпался даже и вовсе: глаза открыл, с кровати встал, мог даже говорить и слушать, но это был уже не тот человек, который ложился спать вчера ночью, он как бы продолжал додумывать те мысли, которые пришли к нему во сне. Так же как и во сне, он продолжал наблюдать за собой со стороны и делал это глазами совсем маленького ребёнка. Но поскольку никто из читателей не помнит себя в таком возрасте, а если и остались у вас воспоминания до 2-х летнего возраста, то только не свои, значит, придётся ещё сказать об одной особенности, которая отличает мысли детей совсем маленьких, от мыслей детей больших, взрослых и совсем стареньких. Маленькие смотрят на всё не снизу, как им положено было бы ввиду их низкого роста, а сверху, воспринимая всё, так как есть на самом деле. Вы мне не верите? Попытаюсь доказать. Ведь если бы он действительно проснулся, как это делал всегда, он бы сразу сказал:
"Какой странный сон мне снился сегодня ночью! Не приключение, не кошмар, но сон всё равно исключительно странный!"
Но герой не только не сказал этого, а напротив подумал:
"Вот уж не знал, что умирать так легко, самое страшное - это ожидание смерти - потом боль... но надвигающаяся на тебя свобода и душевный подъём стоят и не таких мук!"
Поскольку и вы, читатель, убедились в том, что он совсем изменился, стоит ли называть его бывшее имя? Я тоже думаю, что не стоит, поэтому назовём его просто Мечтателем.
Все остальные имена и фамилии вам тоже не удастся узнать, потому, что дальше я перекладываю повествование на плечи Мечтателя, а он уж назовёт каждого, как посчитает нужным.
"Когда я вышел на улицу, то встретил Скрипача. Это был мой старый друг. Раньше мне казалось, что мы хорошо знаем друг друга, но сейчас я понял, что это не так. Внешне мой друг выглядел всё время бодрым и весёлым, утром он спешил в свою лавочку, весь день крутился, как белка в колесе... Вечером он возвращался домой настолько уставшим, что мог произвести впечатление очень увлечённого своим делом человека. Я раньше его именно за такого и принимал. Но теперь я понял, что его душа грустит по отнятой Скрипке.
- Здравствуй, Скрипач!
- Здорово, приятель! А ты оказывается мне настоящий друг, который может понять товарища только взглянув на него, но почему ты раньше не давал мне знать об этом?
Мы со Скрипачом пошли рядом. На улице было ещё темно, но единственный в этом городе трамвай уже сделал свой первый круг. На улице кроме нас не было ни души и мне стало страшно.
- Знаешь, а я ведь только сегодня понял кто ты.
- Да, друг, живу я многие годы ужасно скучно и пусто. Возможно это кощунство, но каждый день я иду в лавку с мыслью: " скорее бы закончился этот день", а вечером: " скорее бы прошла эта жизнь". Ведь всё мне в ней не важно, всё второстепенно, хотя по долгам плачу исправно; и только ночью во сне могу снова видеть себя со Скрипкой в руках, и звучит музыка.... Вся наша жизнь пронизана музыкой, прекрасной, вездесущей, всепоглощающей.... Я знаю, друг, ты меня поймёшь, хоть никогда не держал в руках Скрипку.
- Послушай, что я тебе скажу. Ничто ниоткуда не приходит просто так и никуда не исчезает. Это твоя душа бесконечно тоскует о Скрипке, а она, между прочим, бессмертна, и когда-нибудь они вновь встретятся, вот увидишь, навсегда!
- Дай-то Бог, я и сам об этом думал. Главное, быть полезным в этом мире самому, а не извлекать пользу для себя. Хотя иногда мне кажется...
Голос Скрипача стал сухой и чёрствый и оборвался, как только мы дошли до лавки. Он весь как-то сжался, и ... жизнерадостный хозяин вошёл в свой магазин, который был уже открыт служащими. В лавке Скрипача имелось 1000 мелочей, от приколок для волос до кулинарных книг. Из магазина выходил первый посетитель. Мне раньше не доводилось разговаривать с этим человеком, его называли Чудаком. По улице он шёл всегда задумчиво, не замечая земли под ногами, машинально раскланиваясь со встречными. В минуты, когда у Чудака было хорошее настроение, он заводил один и тот же разговор о чудодейственном бальзаме, намазавшись которым человек становится молодым и здоровым до самого момента распадения собственной души, то есть фактически регулярно пользующийся таким кремом человек мог жить вечно. Замкнутость и отчуждённость Чудака раньше меня отталкивала от него, но теперь я решил подробнее узнать о его исследованиях:
- Как движутся ваши дела? Скоро ли вы лишите куска хлеба врачей и гробовщиков?
- Нет, молодой человек, этим кремом я позволю намазаться только людям представляющим ценность для всего общества, я их фактически сделаю бессмертными. А эгоисты и бандиты просто не получат бальзама, я лично за тем прослежу. Постепенно, благодаря такому отбору, Зло выродится на земле, вот так! Остаётся только - создать такое снадобье. Мне думается, что его состав будет обходится очень дорого, чтобы наладить массовое производство мази люди начнут бездумно уничтожать всё вокруг, поэтому, время, её, изобретения, я скрою ровно, как и способ изобретения. Я постараюсь тайно сам обеспечить каждую ценную личность своим изобретением, а это ещё тяжелее, чем сделать открытие.
- Так человечество даже не узнает о счастливом дне изобретения лекарства от старости!?
- Кто такое это Человечество? Я не знаком с этим господином и мне его судьба не интересна. Зато я знаю множество людей достойных, продуктивность жизни которых можно повысить, сделав их бессмертными!
После этих слов Чудак свернул в какой-то переулок, а я пошёл в городской парк. Желание Чудака избавиться от Зла на земле таким экстравагантным способом не казалось странным, напротив мне оно было близко и понятно. Чудак стремится к воцарению Эпохи справедливости на земле, а Жизнь идёт своим чередом. На улице стояла весна. Свежая зелень молодых листьев заставляла забыть о лютых недавних морозах бесснежного февраля, о серой бесприютности улиц и совсем корявой недавней наготе деревьев. После пасмурной зимы раствориться в весенней свежести было особенно приятно..."
Этот текстуальный сон неожиданно прервался, но долго ещё создавал впечатление реальности, после того как девушка пришла в себя. Всё тело Кет ныло от боли, от которой невозможно было избавиться. Было раннее утро, на пустынных улицах - ни души. Кет лежала посреди площади, по которой часто прогуливалась вместе с Люси. Кет попыталась пошевелиться: " Где же я была на самом деле?"
"...множество людей достойных, продуктивность жизни которых можно повысить, сделав их бессмертными",- пронеслось в голове как ответ на вопрос.
И вдруг Кет вспомнила события прошедшей ночи и поняла, что с нею случилось на самом деле и откуда эта боль во всём теле, которая всё усиливалась по мере её возвращения к действительности...
Резко зазвенел будильник, и я с удивлением отметила, сквозь ещё не прошедший сон, что хорошо выспалась. Хотя легли мы как всегда почти под утро, и во сне мне, что только не привиделось.
Глава 3.
Жизнь в последние два месяца так закрутилась и завертелась, что я даже не успеваю записывать сны. И, несмотря на внешнюю насыщенность этой жизни, сны только подчёркивают всю духовную убогость последних недель. Они её, видимо, компенсируют. Итак, мне приснилось, что я видела сон во сне, о том, что я сказочник и пишу сказку. Но если про сказочника я всё помню действительно как обычный сон, то со скрипачкой Кет всё иначе, словно Кет это была я сама. Интересно, что бы значило моё ночное перевоплощение?
Итак, мы с Петей, моим единственным и неповторимым мужем, уже 2 месяца не аспиранты. Причём, окончание аспирантуры, отнюдь, не увенчалось защитой кандидатских диссертаций, как это обычно бывает, и мы даже не стали преподавать, нет! Я поняла, что научная деятельность не моё призвание, я писатель. Хотя чему удивляться, сама ведь знала об этом всю жизнь. Просто хотелось применить свои способности в обществе, быть ему чем-то полезной, но не сложились отношения с научным руководителем, значит, не сложилась судьба. Однако не сломалась, а преломилась, и вместо кандидатской получилась повесть. Теперь же мы с Петей рекламные агенты газеты ростовского поэта Валерия Павловича Рюмина "Куда пойти? Учёба". За два месяца работы в его, так называемой фирме, мы с Петей не заработали даже одной тысячи рублей.
Газета Валерия Павловича является рекламным бюллетенем, где за умеренную плату, помещают свою рекламу учебные заведения нашего города. Как правило, это коммерческие институты и академии, как они стали себя называть, а также колледжи и лицеи, гимназии, иногда попадаются также и тур фирмы. Но, увы, репутация нашей газеты такова, что все постоянные клиенты, как правило, отказываются от наших, хоть даже и дешёвых, услуг, объясняя свои действия тем, что наша газета им ничего не даёт, вероятно, это правда. Тираж газеты "Куда пойти? Учёба" Всего 3000 экземпляров, для нашего огромного двухмиллионного города это капля в море. Распространяется она, якобы, во всех школах и библиотеках ростовской области. Но я что-то не припомню ни одной школы, а со своими сборниками стихов мне приходилось бывать во многих из них, где бы знали о существовании такой газеты.
Погрузившись в атмосферу рекламы, я решила быстро "делать ноги" от такой замечательной работёнки, но пересмотрев несколько сотен вакансий в газетах "Работа", "Работа. Учёба и отдых", я поняла, что самые востребованные сейчас "профессии" уборщицы, вахтёра и рекламного агента. После чего сообразила, куда мы с Петей вляпались. Целыми днями мы бегаем по всем учебным заведениям города, хромая на все четыре ноги, приходя к 17 00 отчитываться за проделанную работу в "офис" к Валерию Павловичу. Так проходят все наши дни два месяца подряд, а мы ничего фактически не заработали.
Валера снимает офис в самом центре города вместе с представителем компании китайской продукции "Тянь-ши", который всякий раз пытается завербовать нас в свою компанию, завлекая непомерно высокими заработками. Если верить его словам, то ежемесячный доход одного сотрудника их фирмы составляет примерно 7 тысяч долларов. Однако верится с трудом, так как телефон у нас отрезали за неуплату, а отопления в зиму и вовсе не ожидается. Красивое 2х этажное здание начала прошлого века, где мы снимаем офис с этими тяньшистами, не отапливается, поскольку кроме нас там никого нет, второй этаж и вовсе пустует, оттуда недавно съехал банк. Уже 6 ноября и целую неделю стоит пятиградусный мороз с сильным ветром, а воду из труб в нашем здании слили, чтобы не полопались, значит наши "состоятельные" шефы платить за отопление отказались. Условия весьма спартанские, как вы понимаете, после 5-6 часовой пробежки по всему городу замёрзшие и усталые, мы приходим отчитаться перед Валерой за проделанную работу и получить задание на завтра, так в ледяном помещении проходят 2-3 часа. Я обычно прихожу раньше всех: раньше Валеры и раньше Пети и пока ожидаю их, валерын напарник пытается завербовать меня в свою корпорацию. Но 100 долларов для вступления в корпорацию у меня нет, следовательно, на время Николай Петрович потерял ко мне интерес. Предполагается, что я коплю деньги на вступительный взнос.
Уйти сразу от Валеры у меня не хватило наглости, т. к. мы с Петей эти два месяца были его единственными подчинёнными, "надеждой и опорой". Валеру полгода назад покинул его верный сотрудник Паша Малов, который 2 года верой и правдой служил в газете, потом, набив ноги до основания за 800-1000 рублей в месяц, он нашёл работу редактора в издательстве "Альфа" и оставил Валеру, а газета с тех пор фактически перестала существовать. Как-то Петин друг Александр Самойлик летом недельку поработал в газете рекламным агентом, быстро разочаровавшись и покинув Валеру. Однако 3 дня назад Самойлик прервал написание своего второго романа (в свои 23 он весьма плодовитый автор) и решил опять поработать у Валеры. Два дня назад вернулся обратно Паша Малов, поскольку в издательстве уже два месяца ему не платят зарплату. Вот теперь уйти я могу с чистой совестью прямо сейчас. Но где мне найти такой источник дохода, который бы позволил хотя бы писать эту повесть? Не писать я уже, кажется, не смогу.
Однако есть во всей этой истории одно "Но". Кажется, я уже давно влюблена в Шурика. Понятия "влюблённость" и "Любовь" не стоит путать, уважаемый читатель. Любовь - это святое чувство, персонифицируемое у меня с Верой и Надеждой, Судьбой, наконец. Это то чувство, и не только чувство, без которого трудно дышать, жить, писать. Возможно такая любовь к человеку является грехом перед Господом, так как в реальности она мне заменяет религию. Всё самое дорогое и светлое, что есть в моей душе и во мне самой нашло отражение в моём муже Петре Викторовиче Шумакове. Его присутствие в моей жизни потпитывает моё постоянное стремление к божественному вдохновению и духовному развитию, но реализовать теневую сторону своей натуры с Петей для меня было бы сродни предательству. Да и невозможно этого сделать по причине их чужеродности: Петра и моей тени. Что же мне было делать с темной стороной своего "я"? Пётр и Шурик знают друг друга не так давно, года четыре, с тех самых пор, когда мы впервые встретились с Александром Самойликом на литобъединении "Дон". Правда, моей конспирации нужно отдать должное, Самойлик, как и положено отрицательному герою, о моих чувствах к нему даже не догадывается. Словом, любить отрицательного персонажа, так как люблю, его я можно, только потеряв к нему всякое уважение, то есть по настоящему возненавидев его.
Итак, познакомились мы с Шуриком на литературном объединении "Дон", четыре года тому назад. Вязкий стиль и дьявольское уныние, проглядывающее сквозь каждый образ, притягивали моё внимание к творчеству этого автора. Наверное, поэтому они с Петей так подружились, что, являясь противоположностями, не переходили друг другу дороги ни в чём. Как день и ночь они только дополняют один другого, как небожитель и обитатель ада они могли повстречаться только на земле. Моё же место где-то посредине на этой грешной и такой знакомой земле.
Ладно, кажется, я увлеклась объяснениями. Влюбиться можно только в такого человека, к которому почти не питаешь уважения. Сама же влюблённость длится не долго, это такой же порок как молодость, она быстро проходит. Извини, Шурик, но ты так часто мозолил мне глаза, что я персонифицировала тебя с моей тенью. Превратив твой образ для себя в какую-то тёмную дыру - странный аттрактор, постепенно переросший в ужасное чудовище....
Но буду писать всё по порядку. Когда мы с Петей впервые тебя увидели, то были удивлены каким-то мрачным обаянием, которое ты излучал. Ты приходил к нам очень часто, и Петя привязался к тебе как к младшему брату. В моём же сердце проснулась ревность, мне казалось, что Петя уделяет тебе больше внимания, чем мне, а я нуждалась в его обществе гораздо больше чем ты. Пете хотелось бесконечно заботиться о тебе, быть твоим наставником и старшим братом, а может даже и отцом. Ведь у тебя нет отца, ты не знаешь, что такое строгость и дисциплина, следовательно, никого не боишься в жизни вообще, словом, довольно нахальный тип ты Самойлик. Свои же пороки ты не считаешь нужным ограничивать ни чем, развивая и утончая их. Поэтому когда Петя уехал как-то 3 года назад домой, я вспомнила о тебе и пришла на "творческие посиделки". Так называлось литературное объединение нашего теперешнего шефа Валерия Рюмина. После "посиделок" пришло время расходится нашей литературной братии по домам, а я знала, что обратно мы пойдём вместе. У нас с тобой общие пороки, и таких людей тянет друг к другу, особенно в тёмное время суток. Тем более в тот день ты выступал на радио "Эхо Ростова" и, по случаю, Валера угостил тебя Вином. А я знаю толк в хороших винах и ценю состояния, которые они дают.
И вот мы отправились вместе домой. На улице стоял ранний ноябрьский мороз, в нашей общаге, отопление ещё не включили, камина у нас не было. Поэтому я страшно мёрзла и спать в нашей комнате не могла. Очевидно, температура в ней стояла минусовая, особенно по ночам. Понятно, что в ту ноябрьскую ночь домой я не спешила. И мы отправились пешком домой, купив по дороге бутылку вина. У Шурика не далеко от нашего общежития живёт бабушка, так, что ему тоже было куда идти. О чём мы болтали по дороге? Ах да, мне собирались удалять опухоль на правой скуле, хирург меня обрадовал предположением, что она может быть злокачественной; и я уже готова была писать завещание и расставалась потихоньку со всем миром. Довольно таки слезоточивая история, неправда ли? Осталось только слечь и требовать священника.... Помню, Шурик мне как раз и говорил что-то типа: "мы умрём с тобой в один день".... На какой только почве собирался умереть ты - Шурик, извини, не помню. Но как это должно было на меня тогда подействовать!
Ах! Ах! Я была почти сражена, если бы не моя извечная раздвоенность между "адом" и "раем", а посему некоторая экспериментаторская отстранённость от себя самой.
Так о чём же мы болтали? Да о своём "о женском", о том, что у меня такой старой (мне было уже 23года) до сих пор нет детей. Вот уж дествительно, что меня меньше всего волновало, особенно в то время. Но о чём же мне было с тобой, Шурик, говорить, чтобы соответствовать твоему представлению о женщинах? Что нас объединяло в тот вечер, ровно, как и всегда, кроме биологии? Состояние алкогольного опьянения, вероятно, всегда связано с личностью того с кем ты его делишь. Что-то вязкое и тяжёлое спутало меня в тот вечер, и даже красота морозной звездной ночи не вдохновляла, а увязывала, сковывала. И вот, мы остановились около общежития.... Ты, наверное, очень замёрз и мне следовало тебя пригласить. Но было часов 11 ночи, а Петя далеко, у себя на Родине в Новоалександровке. Мне жутко не хотелось идти в холодную пустую комнату одной. Но тебя с собой брать я тоже не могла, что бы подумали соседи? Хотя, если бы мы, всё-таки, переступили порог нашего с Петей жилища вдвоём, вряд ли бы опасения соседок оправдались. Для этого кроме биологии у людей должно быть ещё что-то общее, хотя бы что-то....
Однако, та ночь долго оставалась Нашей тайной. Пете рассказать о ней мне было просто неудобно. Вряд ли у моего мужа появились бы основания заподозрить между нами что-то, но обнаружить у своей жены склонность к алкоголизму резко проявляющемуся в твоё отсутствие не очень-то приятно.
Итак, всё текло своим чередом, как будто и не было того вечера. Мне вырезали опухоль. Мама, папа и Петя навещали меня в больнице круглые сутки. Вернее они сменяли вахту: днём дежурили родители, а ночью Петя. Потом опять общежитие, издание моей первой микроскопической книги стихов и её распространение....
Ты же - ехидное существо, Шурик, продолжал общаться с Петей, думая, что твои попытки настроить нас друг против друга незаметны. Я же, как человек порочный замечаю недостатки других, особенно те которые присущи мне самой. Правда я не дала своим порокам такого полного и всестороннего развития кꗬÁIЙ ሀ¿ က Ѐ 捒
Сегодня я обошла 5 учреждений. Одна гимназия меня сразу отшила. В рекламе она не нуждается, поскольку с набором у них всё в порядке. Автошкола тоже отказалась от наших услуг, под предлогом, что газета "Куда пойти? Учёба" им не приносит популярности. Школьников и студентов вряд ли интересует овладение мастерством авто вождения, так они пытались оправдать тот факт, что после подачи рекламы в нашу газету к ним не пришёл ни один человек.
Школа пчеловодов и экстрасенсов заказала одно самое дешёвое объявление за 120 рублей, позволив мне заработать 24 руб.!!!
Четвёртым адресом была туристическая фирма "Восход", которая уже целый месяц кормит меня "завтраками", "после завтраками". Каждый раз, приходя к назначенному времени, я узнаю, что директор в отъезде, информация не готова, а от наших услуг они не отказываются, просто просят прийти попозже. Я получаю такие ответы из раза в раз уже разов 15. Мне бы плюнуть на это тур агентство и не ходить туда больше ни разу, но нет, у меня к сложившейся ситуации уже экспериментальный интерес, интересно: что можно ещё придумать в качестве 22-го временного отказа?
Пятой была Финансово-экономическая Академия, у которой все наборы, даже на под курсы, давно прошли. Разве только через полгода я буду иметь удовольствие прийти к ним ещё.
Таким вот образом, вместе с дорогой и ожиданием руководства посещённых мною организаций, я потеряла 5,5 часов времени. Теперь вот иду отчитаться перед "шефом". Я всегда и везде прихожу заранее, привычка такая, хотя прекрасно знаю - Валерий Павлович обязательно задержится минут на 20 - 30, да и Пети ещё не будет, поэтому нарвусь я как всегда на Николая Петровича, который опять заведёт рассказ о своих непомерных доходах, выведывая, заодно, не собрала ли я ещё 100 долларов для вступления в их замечательную корпорацию "Тянь-ши".
Но на этот раз Николая Петровича, к счастью, нет. Петя и Валера ещё не пришли, офис закрыт, а под дверью стоит Шурик, мило улыбается. Он вообще ужасный бабник и улыбается всем женщинам до 50 лет "для того чтобы...", а после 50 "потому что...", так что эта его улыбка вовсе не означает особого ко мне расположения, скорее наоборот. Я тоже хочу улыбнуться Шурику, точно не знаю почему, но мне приятно его видеть, и, прежде чем успеваю подумать о чём-то при виде Самойлика, я улыбаюсь. Но потом, когда после мы стоим в коридоре под офисом и болтаем ни о чём, моё расположение к нему постепенно сходит на нет и превращается в раздражение и где-то даже отторжение, причём, чем дольше мы находимся рядом, тем они сильнее. А когда он приходит к нам домой в общежитие и сутками общается с Петиным компьютером или магнитофоном, то неприязнь моя к Шурику нарастает с каждым часом. Так что через 5-6 часов совместного препровождения в нашей 6-ти метровой комнате от моей симпатии остаётся одна голая и не прикрытая НЕНАВИСТЬ, а через 10 часов мне просто хочется тебя убить, Шурик! Причём это настолько сильное и глубокое чувство, что мне просто становится страшно за себя, а в особенности за Самойлика. Может быть, эта ненависть - обратная сторона моего хорошего к тебе отношения, Саша? Но я что-то не припомню, чтобы когда-то тебя очень любила. Так откуда же такая неприязнь?! Она идёт откуда-то из глубины души, словно была мне присуща изначально. Даже не знаю, что лучше ледяное ли равнодушие к человеку или такое вот чувство БОЛЬШОЙ И СВЕТЛОЙ... НЕНАВИСТИ. Сбегаю-ка я лучше пока в магазин, чтобы не испытывать судьбу, куплю кошкам "китти-кэт", а то что-нибудь нехорошее случится сейчас в коридоре со мной и или с Шуриком.
Кстати, вы не знаете какие у нас прекрасные кошки. Хельга - белая в чёрную крапинку гладкошерстная совершенно слепая кошка, такой я её нашла 2 года назад, она была уже взрослая. Чепочка приблудилась котёнком, черно-белая, пушистенькая, немножко неуравновешенная кошечка уже умудрилась 2 раза стать матерью в свои неполные 2 года. Так и живут в нашей тесной шести метровке два измученных теснотой существа, мы стараемся их совсем не выпускать из комнаты, соседи очень уж животных не любят, умудряются даже подтравливать их сквозь закрытую дверь, подсовывая в наше отсутствие под дверь какую-то гадость. Чепочку мы несколько раз откачивали молоком от какой-то отравы. Но всё-таки этой весной Чепке удалось сбежать от меня на целые сутки, а когда я ёё отыскала в подвале общежития, она долго отсыпалась после своих приключений. Потом у бедняжки родилось пятеро котят. Причём двоих из них мы обнаружили после того как троих утопили в реке. То была ужасная траурная процессия.... Мы долго путляли проулками в поисках какого-нибудь водоёма, на встречу нам попадалось много людей, а трём слепым только что рождённым котятам уже не было места на этом празднике жизни.
Придя домой, я услышала кошачий писк, доносившийся из-под кровати, где я нашла чёрного без единого пятнышка и белого с редкими серыми крапинками котят. Заниматься повторным детоубийством у нас не было больше желания, посему я сделала котятам гнездо под кроватью и обе взрослые кошки занялись воспитанием малышей. Чепка была им биологической матерью, а Хельга - наставницей и воспитательницей - это у неё получалось очень хорошо. Первые пару недель котята нам не очень досаждали, из под кровати они не выходили, иногда только доносился их тоненький писк, да мурчание кошек. Зато со временем у нас начались проблемы, в туалет они научились ходить в нужное место не сразу и какали часто. Так что через каждые 30-40 минут приходилось убирать чью-то кучу или лужу. Играли они шумно и интенсивно в любое время суток, что само по себе нормально, но не с нашей теснотой. Так что среди ночи по твоему лицу могло пробежать 16 кошачьих лапок, причём не один десяток раз. Беленький в серую крапинку котёнок имел очень бойцовский и игривый нрав, но эти качества не мешали ему быть невероятно ласковым и добрым котиком. Он часто засыпал у Пети или у меня на коленях, доверчиво растянувшись вверх животиком и очень умильно заплющив глазки. У него был очень звонкий голос, за что мы и назвали котика Плачидо Доминго, а по простому Плакида. Иногда Плакида засыпал вверх животиком прямо у меня или у Пети на ладони, взмыркая во сне. У него была забавная белая мордочка, совсем не кошачья, с серыми пятнышками вокруг ушей в виде пробора. Плакидыч походил скорее на маленькую обезьянку, и иногда подолгу стоял на задних лапках, изучая одежду кого-нибудь из наших гостей. Чёрная кошечка росла диковатой, грациозной, поэтому Петя её весьма удачно назвал Пантеркой, а ласково - Пантик. Пантик была настоящим хищным зверьком, коварным и осторожным. Аккуратно подкрадываясь, она часто нападала на Плакиду, хотя была меньше и слабее его, и, прижав уши, сильно впивалась ему в животик своими остренькими зубками. Плакида пищал и ничего не мог сделать со своей коварной сестрёнкой, дёргая задними лапками, он не мог её остановить. Котята выросли на наших коленях, мы очень привязались к ним. Мне особенно был дорог Плакида, было в нём что-то особенное не звериное. А может всё дело в том, что хотя они были и кошачьими, но всё же детьми, которых у нас нет. Когда я держала беленького котика на руках, а он, доверчиво лёжа на спинке, вымывал маленьким шершавым язычком мне пальцы, на душе было так спокойно и легко..., спокойствие излучал этот маленький человекообразный котёнок. Я ЗНАЛА, что Плакида - наш котёнок, он принесёт нам удачу и его нельзя никому отдавать. Но как его можно было оставить в нашей микроскопической душной комнатке вместе с двумя взрослыми кошками, да ещё как никак и с нами?! Разве что, сделав из него и его сестрёнки 2 чучела, только ради того чтобы они остались навсегда с нами. По крайней мере, это было бы честно, сделать им больно один раз, убив и выпотрошив, чем издеваться и мучить каждый Божий день, заставляя их отказываться от своих естественных желаний: бегать на свежем воздухе, смотреть на солнышко, общаться с себе подобными существами, бороться и любить эту жизнь, искать в ней своё счастье. Потому что оставить ПРИ СЕБЕ любимое существо, сделав из него чучело, - это менее болезненный способ и более эффективный, чем превращать его живьём в такое чучело каждый день, являясь свидетелем его медленного умирания... уродования, которое бы отпечатывалось в вашей душе таким же постепенным разочарованием, трансформирующим вашу безграничную любовь в нему в слепую НЕНАВИСТЬ,
Словом, чтобы не стать убийцами такого святого чувства мы нашли котятам хозяев, хотя я до сих пор не уверена, что они любят своих питомцев так же как мы.
Глава 5.
О чём, бишь, это я? Ах да, о НЕНАВИСТИ! Так вот, всякой большой и светлой ненависти обычно предшествует обратное чувство. Но откуда же эта ненависть у меня к Самойлику, если я его никогда не любил?! Вот загадка, над которой стоит подумать. С самого начала наших отношений я воспринимала Шурика как соперника. Его общение с Петром лишало меня общества моего мужа и его внимания на часы, на сутки, на недели. Когда Самой лик выступил на радио "Эхо Ростова", мне тоже захотелось на радио, потому что я ведь тоже поэт жаждущий признания!!! Я ведь ни чем не хуже Александра Самойлика, а стихи мои нравятся людям даже больше чем его стихи, правда, речь идёт о людях, которые имели возможность читать мои стихи. Надо сказать, что и у Шурика было такое же отношение ко мне - соперническое, поэтому, когда я стала тысячами публиковать свои сборники стихов и продавать (тоже тысячами) в Ростове, и ему захотелось быть известным автором. И вот Шурик издал сборники своих стихов в количестве 500 экз., и раздал, потому что "он - Александр Самойлик ничего никому не продаёт", своим знакомым несколько десятков.... А из-за разницы в несколько нулей 10 или 1000, 20 или 2000, 30 или 3000 и т. д., Самойлик тоже воспылал ко мне ненавистью. Только вряд ли то была большая и светлая ненависть как у меня, а так какое-нибудь мелкое тошненькое и бледненькое чувствишко, благодаря которому он распространял обо мне всякие слушки с душком. Бывают, знаете ли, такие слушки, благодаря которым в один прекрасный день узнаёшь о себе много нового, например, что твой папа алкоголик, и тебе досталась от него тяжёлая наследственность, или что ты страшно хочешь отбить у кого-то мужа!!!
Поэтому, когда как-то Петя уехал на несколько дней домой, а мне неожиданно для самой себя, захотелось увидеть своего врага, я позвонила его маме назначив время и место встречи.. и Самойлик не пришёл!!! А я прождала его часов 5 в читальном зале и вся просто сгорала от злости, что было странно и для меня самой. Ведь если бы он в тот солнечный весенний денёк всё-таки пришёл, то я быстро передала ему то, что собиралась передать, хотя то был явный предлог, и ушла бы через 10 минут, нет, не ушла, а моментально бы избавилась от его присутствия, начав раздражаться и злиться неизвестно почему. Придя, домой в тот неудачный странный день, когда мне отказано было увидеть своего врага, я написала ему стихотворение. Потом решила, что слишком велика будет честь: посвящать всяким врагам стихотворения и сожгла его, заставив забыть себя всё от первого до последнего слова....
А потом я узнала, что, оказывается, Александр Самойлик в то самое время, пока я его ждала в читальном зале, готовился к государственному экзамену.
Глава 6.
"Да, всё-таки лучше питать к человеку дружеское равнодушие, как Шурик ко мне, чем такую ярую ненависть, которая отравляет моё существование и делает меня зависимой от объекта ненависти". - Думала я, покупая "фрискас" кошечкам в ближайшем от нашего офиса магазине. А когда вернулась, Валера уже был на месте и Шурик отдавал ему адреса находящиеся в его ведении, поскольку он решил уволиться!? Вот тебе и написала роман о большой и светлой...!!! Теперь я смогу проникаться этим чувством только в редкие моменты встреч с Самойликом за Петиным компьютером у нас дома, а в остальное время придётся лелеять свою ненависть у себя в душе, вспоминая его недостатки, которые, как справедливо отметил как-то Петя, у нас Самойликом общие.
Например, недостаток Љ1 - ты лентяй. Уволился ты с работы, потому что целых 20 минут искал автошколу, в собственном районе, между прочим. Это не то чтобы куда-то нужно было ехать, автошкола была в 20 минутах ходьбы от твоего дома, мне, в, ней приходилось бывать не один раз. С таким неимоверным трудом нашёл, ты Шурик, эту злополучную автошколу, а тебе там вовсе не были рады. Ну что же, это их право выбирать самим себе партнёров. Однако же не на долго тебя хватило Александр Самойлик! Я тоже порядочная лентяйка, иногда чего только не сделаешь ради того, чтобы продолжать ничего не делать дальше. В магазин сбегаешь, на кухне поколдуешь, стирку затеешь, и всё исключительно ради того, чтобы продолжать ничего не делать дальше, то есть иметь возможность писать хоть иногда.
Далее, недостаток Љ2 - ты самовлюблённый и самоуверенный болван. Думаешь всем только и дело что до твоих произведений, при всяком удобном случае ходишь на радио выступать, не упускаешь возможности напечатать свои стихи, посылал на какой-то московский конкурс свой роман, а когда он на первом же туре выбыл, решил писать второй, чтобы на него сделать ставку. Я тоже самовлюблённая особа озабоченная собственным творчеством и только им любимым, 2 года подряд нянькалась с четырьмя сборниками своих стихов, в общей сложности их было 8000 штук, а, следовательно, теперь у меня 8000 читателей. А теперь нянькаюсь со своей 1-й повестью "Комната без Љ". Мне, видите ли, приятно видеть восторженные лица своих читателей. Всё это грех гордыни. А куда мы запихнём такой твой явный порок как обидчивость, основанную на больной самовлюблённости.
Порок Љ3 - нерадивость, рассеянность. Ты всё цепляешь, всё валяешь, в своей сосредоточенности на внутренней какой-то проблеме, не замечая как сталкиваешь кружку, и обращаешь внимание на внешний мир, когда что-то задетое тобой громко разбивается на мелкие кусочки. Или невзначай, есть у тебя такая способность, обидишь человека насмерть и не заметишь даже как это случилось, а потом будешь очень удивлён, когда это твой друг успел превратиться в твоего заклятого врага!?
У меня тоже есть такая гадкая особенность - невнимательность к людям, неуклюжесть в быту, нежелание замечать очевидных вещей у себя перед носом, так что близким не позавидуешь.
В общем как мы выяснили, дерьмо ты порядочное, и для тебя в данной ситуации это хорошо. Поскольку наше замечательное общество, я говорю "наше" потому что в других жить не доводилось, делает всё возможное и невозможное, чтобы продемонстрировать перед собственными гражданами их никчемность, неприспособленность, бесполезность. Целые поколения воспитанные одной системой и приспособившиеся к конкретным условиям выживания опрокидываются в бездну, в небытие, с очередной сменой государственной формации. Творческие же люди не приспособлены всегда вдвойне даже к тому строю, принципы которого усвоили с молоком матери, что уж говорить о самореализации в новых условиях. Государство делает всё возможное, чтобы показать, что любой дворник ему гораздо полезнее, чем какой-то писака "на заре своей туманной юности", пока он ещё не стал всемирно известным. И попробуйте с этим осознанием своей полной никчемности жить?! Жить-то мы пробуем, только вот нужно быть неизвестно каким изувером, чтобы, зная о том, что ты полное гавно, продолжать и дальше это бренное существование, да ещё при этом продолжать заниматься любимым делом. Поэтому в нашей среде происходит некий естественный отборчик, то есть, самые честные и лучшие из нас не задерживаются на этом свете, сознательно ли или стихийно, но очень успешно занимаются саморазрушением. Середняки переквалифицирываются на более хлебные профессии. А как вы думаете, кто же остаётся? Кого не проймёшь категоричным утверждением в их вредности существующему обществу? Правильно, только мерзавцев! Но мерзавец ведь тоже может быть гениальным поэтом или музыкантом, он просто большой эгоист и негодяй, и живёт в своё удовольствие, невзирая на мнение близких о том, что он паразит на их шее и на теле государства. А тот творец, который не может жить с этим осознанием в петлю лезет или просто умирает, как мамонт в бесплодных попытках стать "нужным". Это, какое же лицо должно быть у нашей культуры при таких особенностях её движения?
Глава 7.
Помню как-то мы втроём Петя, я и Саша отправились к молодой ростовской поэтессе Ирине Топчий, которая живёт со своей мамой, не поэтессой, но личностью довольно известной среди ростовской творческой интеллигенции. Ирина мама не очень хорошо ко мне относится, хотя я её и уважаю, но не могу не отметить этот явно бросающийся в глаза факт. В самый разгар своей торговли стихами собственного сочинения я как-то позвонила Ире, уже не помню по какому поводу, её мама взяла трубку и сразу же деловым тоном предложила мне продать скопившуюся у них не нужную литературу, ведь я же всё равно торгую (я ведь торговка, не правда ли?!). Или помню, как-то показавшись у них после 2-х годового отсутствия, я услышала от её мамы такое: "Галя, твои родители всё равно в деревне живут (?!), так вот, не могла бы ты нам собрать цветы ноготков. Это такая трава...". Мои родители живут в западной части Ростова, в частном секторе. Но все коренные ростовчане, как правило, живут в домах, которые построили их родители, это обычно частный сектор. Мои далёкие предки жили здесь ещё, когда и самого города здесь не было. Но это все не настолько существенно чтобы превращаться в сноба. Самое главное в человеке не происхождение и даже не профессия, хотя они, конечно, накладывают свой отпечаток. Ведь и в королевских семьях бывают ничтожные личности, а Ломоносовы всё равно будут приходить в Москву. Однако эта женщина предполагала, что я смертельно обижусь и больше не стану тревожить её девочку и дурно влиять на неё. А влиять бы на Иру надо, потому что в свои тридцать лет она до сих пор ходит по струнке у своей мамы, изо всех сил стараясь соответствовать званию "порядочной девушки из порядочной семьи". Привело же её, послушную дочь, к тому, что семью создать ей не удалось, творчество, что естественно, когда человеку не дают жить, тоже сошло на нет. Словом, под присмотром властной и деспотичной матери Ирочка превращается в живое чучело. Так случается иногда в семьях, где главенствуют сильные, но не очень мудрые люди, которые привыкли слишком многое на себя брать.
Посему, как только я появляюсь на пороге Ириной комуналки, её замечательная мамаша пытается меня "отвадить", стараясь как можно сильнее обидеть. А поскольку все деспотичные люди особой проницательностью не отличаются, обидеть ей меня не удаётся. Единственное чего она добивается, - это создаёт о себе впечатление не очень умного человека с такими кондовыми взглядами на жизнь, что удивляешься, чем же тогда такая творческая элита нашего города отличается от самого, что ни на есть махрового мещанства? Так вот, в день, когда мы втроём посетили Иру Топчий, ничего особенного с нами не произошло. Зато в следующее моё посещение Ирина мама не удержалась от соблазна сделать мне первый комплимент: "Галя, а этот Саша, не братом ли тебе приходится? Очень уж вы похожи".
Хотя она прекрасно знала, что мы не родственники, но..., вероятно, ей в этот момент казалось, что обидела она меня просто насмерть. Ведь Шурик с очевидностью не красавец, мягко говоря. Однако в чём-то эта женщина была права, некоторые черты лица и характера у меня с Самойликом одинаковы, с той лишь разницей, что у меня это лишь некоторые черты, а у него получившая серьёзное развитие сущность, отпечатавшаяся на лице. Я уже говорила, что не отношусь к целостным людям, поэтому среди многих граней у меня есть и те, что присущи Шурику, но у него они доминируют, а у меня остаются задавленными. В каждом человеке намешано очень много черт характера, являющихся почвой, на которой суждено произрасти цветку его сущности. Самойлик типичный Сатир - Пан со свирелью, и чем старше он становится, тем явственнее просматриваются маленькие копытца и рога. Однако, для людей от искусства это очень распространённый тип личности. Как вы помните из античной мифологии, Сатиры - это такие коварные существа, не отличающиеся особым гуманизмом, мудрые, по человеческим меркам, одинокие уродцы прекрасно играющие на дудочке. Им ничего больше не нужно в этой жизни кроме игры. Своими корнями они уходят к культу бога Диониса (Бахуса), бога виноделия и вакханалий. Дионис - символ душевно-сентиментального начала человека, а также всего стихийного, что есть в нём. Служение этому богу заключалось в безмерных возлияниях, под воздействием которых человек становится излишне чувствительным. В таких состояниях часто пишутся и стихи, музыка, картины, поскольку человек способен замечать красоту окружающего мира. Другое дело, что все произведения искусства, написанные в таком состоянии, проникнуты так называемой слезливой сентиментальностью. Поскольку авторы дионисийского склада обычно потребители этой красоты, а не воспеватели или создатели. Все, чего коснётся их муза, они склонны использовать для своих опусов, а не наоборот, сам объект вдохновения при этом опошляется и приземляется до неузнаваемости, за ним начинает просматриваться рогатая личина Сатира, т. е. автора.
"Вино веселит душу" сказано в библии, но это именно та душа, что роднит человека с растениями и животными, потому что всё живое имеет душу. Но с Господом нас роднит Дух, духовное же начало в человеке противоречит чрезмерно расплывшейся душевности. Потому что воплощением духовного начала является ограничение своей плоти крепко связанной с психикой и душой человека. Прообразом духовного начала в человеческой культуре является древнегреческий бог Аполлон. Он символизирует скромность, чистоту, воздержание от увеселительных и шумных оргий, что не мешает ему быть так же и покровителем искусств. "Скучно", - скажет скептик, но именно в атмосфере тишины и уединения приходят к человеку истинные озарения которые очищают разум, душу и тело человека, преображая его целиком в духовное существо. Это вовсе не значит, что духовный человек - враг природы, животного царства, неспособный радоваться и печалиться. У духовно развитых людей тоже есть свои чувства и радости, вернее одно светлое всепоглощающее чувство Любви ко всему Миру, за которой он может различить волю Господа. Любовь такого типа граничит с восхищением и бескорыстием, являясь созидательным творчеством, которое основано на прозрении закрытых для нас законов бытия и может называться всего-навсего, не много ни мало, сотворчеством с Господом. Аполлонийское начало преобладает в Пете, Дионисийское - в Саше. Мне же, как и многим людям, присуще в равной мере и то и другое, но ценю и всячески пестую я в себе конечно Аполлонийское, стараясь вытравить Дионисийское из своей души "калёным железом". Людей, в характере которых преобладает ярко выраженное Дионисийское начало, как у Самойлика, я стараюсь избегать, потому что общение с ними, в лучшем случае очень угнетает, в худшем - пробуждает во мне зверя. Хотя однозначность встречается редко, и два этих начала всё время борются в наших душах с тем или иным перевесом в разные периоды жизни. Вот и я каждый день делаю свой выбор, стараясь бороться с теми чертами в себе, за которые себя не уважаю. Именно с преобладанием Дионисийского начала в какие-то моменты жизни связана моя склонность к вину (не стоит путать с алкоголизмом, как стремлению к саморазрушению), вкусной еде, красивой одежде, словом, к красивой жизни, которая притупляет духовное начало в человеке. Как вы думаете, можно относится к своей тени, которая есть у всякого предмета, но за которую не очень-то себя любишь? Понятно, что не люблю я свою тень, наличие коей так роднит меня с Самойликом. Но, как всякий существующий предмет, я всё- таки отбрасываю тень, и поэтому мне присущи: зависть, честолюбие, авантюризм, лень, неуживчивость, сибаритство, потребительское отношение к красоте, косность, самовлюблённость и так далее. Именно по этой причине я очень хорошо понимаю, когда кто-то пытается сделать подлость, в отличие от светоносных людей, например, таких как Петя, который до сих пор не может понять мою жуткую антипатию к Шурику. Я же в лице Самойлика вижу собственного тёмного человека, проглядывающего даже сквозь черты моего лица, и НЕНАВИЖУ их обоих!
Глава 8.
Итак, Шурик с нами больше не работает.... Нет, лучше не так. Какая досада, что Самойлик больше не работает у Валеры. Как это некстати, с кого же я теперь стану повесть писать? Писаться-то она и сама будет, но мне хотелось иметь главный персонаж перед глазами, иначе я рискую описать лишь собственное представление о нём, а не его самого. А Александр Самойлик и, правда, мой настоящий враг, он даже подсознательно сделал мне гадость, сам того не подозревая. Одним словом, я в замешательстве. Позвоню-ка я Самойлику и выведаю всё поподробнее, чем это он собирается заниматься? Однако карты свои открывать не стану, иначе он мне опять сделает какую-нибудь каку, только уже сознательно. Хотя, что он теряет? Ведь когда я допишу этот роман, или что у меня там получится, я ему дам прочитать ещё в рукописи, он даже сам псевдоним себе придумать сможет. Так что Самойлик ни чем не рискует. Но, несмотря на это он может на вредность пойти и специально спутать мне карты. Ведь может же?!
Или может случиться вот что, если человек знает, что о нём что-то там пишут, то начинает себя несвойственным образом вести и жить с оглядкой, соразмеряя каждое своё слово и каждый шаг сантиметром мерить. По крайней мере, это уже будет не Самойлик, а кто-то совсем другой - Самойлик "за стеклом". А .... Может взять и выложить Самойлику всё напрямую да посмотреть, как он будет ставить палки в колёса моему творчеству. Тогда уж роман, или что там у меня, напишется о настоящей НЕНАВИСТИ, наверняка поведение главного персонажа вдохновит меня на нечто.
Итак, я иду звонить...
Я: Алло, Шурик, привет!
Шурик: Здрасьте.
Я: Ты что больше не хочешь работать у Валеры?
Шурик: Нет
Я: Работу что ли нашёл?
Шурик: (раздражённо) А тебе, не всё ли равно?
Я: (кажется, он что-то заподозрил) Нет, я просто хотела узнать, чем ты занимаешься?
Шурик: А какое это имеет значение?
Я: (мысленно) Ладно, так и быть, поеду в такую даль звонить по Валериным адресам. (вслух) Я хотела в понедельник к тебе приехать, прозвонить по некоторым адресам, иначе я на телефонах разорюсь.
Шурик: Я в понедельник собираюсь в службу занятости идти в первой половине дня. А когда ты привалишь?
Я: (вслух) В час где-то.
Шурик: Ладно, в час я уже должен быть дома.
Я: (про себя) Потеряю пол дня на дорогу. Хорошо, что хоть проезд бесплатный. (вслух) Тогда всё, до понедельника.
Твою мать!!! Позвонить можно и от Андрея, в десяти минутах ходьбы живёт человек. Иначе, когда я роман писать буду, если на каждого персонажа столько времени убивать?! Ну, я тебя и опишу, злодей. Хотя, реакция твоя понятна, после того как мы два месяца не общались, (я, видите ли, приревновала к Шурику Петин компьютер), у меня вдруг ни с того ни с сего возник к Самойлику интерес. Ясное дело, Саша подумал, что мой интерес не бескорыстный, правильно подумал. Кажется, со звонком получилось всё как нельзя естественнее. Однако, что мне даст эта поездка в Северный микрорайон? Моя цель - изучать Самойлика, но я могу это с успехом и по телефону делать, и вообще, своей нелепой обязательностью я могу только всё испортить. Лучше напишу за это время несколько страниц.
Что ты о себе вообразила, Галина Петрова, чего к человеку прицепилась? Ну, называется твой роман "О большой и светлой НЕНАВИСТИ" и пусть называется! Ты что, это замечательное чувство питаешь только к Шурику? А вот и не правда, есть ещё много людей, к которым ты так или иначе, иногда что-то похожее на ненависть испытывала. Так вот и вспоминай, теперь самое время, а Саша, как ни будь, сам появится на горизонте. Ведь он не виноват, что ты его отождествила с тёмной стороной своей натуры. Всё, хватит надоедать Самойлику, помни, что он ещё и родственная душа тебе - писатель и поэт, между прочим.
За ушедшую неделю, а сегодня пятница - вечер, я заработала 24 рубля. Школа пчеловодства дала одну самую маленькую рекламу за 120 рублей, из них мои 20%, вот так и получилось. На такой зарплате долго не проживёшь. Вот сегодня на одном продуктовом ларьке видела объявление: "Кафе такому-то требуется посудомойка. Зарплата 2000 рублей". Если бы вакансия была не на западном, туда далеко ездить, а у нас на Сельмаше, я бы не раздумывая, пошла. Всё-таки посудомойка - это что-то новенькое - не рекламный агент, не уборщица и не вахтёр. На нашем этаже вот нет уборщицы, неделю назад она от нас ушла. За 7 дней мы заросли грязью, а работать у нас никто не хочет. За 400 рублей в месяц убирать каждый день наше дерьмо, вряд ли найдётся дурак. Единственное, что во всех этих работах смущает - это выпадение из контекста. Писатель давно не держащий ручки в руках не писатель, а писака. Как же я ненавижу эту ужасную псевдодействительность, где якобы человек такой, каким он является сам по себе не нужен. А нужен он как функция, дополнение к чему-либо, как робот или примитивный механизм.
Мы прекрасно знаем, что всякое общество несовершенно и уповать на него нет смысла, но ведь мы в нём живем, и, значит, являемся его продуктом.
Глава 9.
В то самое время, когда у нас были котята, на наш этаж кто-то забросил уже большого рыжего котёнка, страшненького, рахитичного, с резким пронзительным голосом. Он сидел, вернее она, потому что это была девочка, на чёрной каменной лестнице и просила внимания и тепла у каждого проходящего мимо жильца. Но от "добрых" людей ей не перепадало ничего. Я живу в этом общежитии уже 5 лет, но я не думала, что мои соседи по этажу - товарищи по коммунальному аду такие чёрствые люди. А я им год назад, когда у нас на этаже так же не было уборщицы, убирала сортир, и вовсе не за деньги. Просто так из альтруистических побуждений. Я же думала, что рядом со мной живут люди, а оказалось одно название. Котёнок-то с голоду не сдох, я кормила своих 4-х и ему доставалось, но если он подбегал к кому-нибудь в коридоре, то получал пинка, и так несколько недель подряд. Пока самые "гуманные" из моих соседей не взбеленились от такого дискомфорта, созданного этим обездоленным существом, и в один прекрасный день Римма на глазах у многих жильцов открыла двери на балкон (а мы живём на 4-м этаже) и приказала одному из жильцов: - "Серёжа, выкинь эта зараза!" (она армянка, поэтому склонений не соблюдает). Тут я не выдержала и разразилась проклятиями.... Причём даже не в Риммин адрес. Тётю Римму я ни за что не осуждаю, ну не любит она животных, и прямо соответственно своим убеждениям поступает. Но ведь на кухне присутствовало в тот момент человек 8 женщин с молчаливого равнодушия, которых могло произойти это зверство. Я этих людей уважала, и уж никак не думала, что они такие истуканы, которым, оказывается (!), только и нужно было, что бы кто-нибудь избавил их не важно каким способом, от возникшего несколько недель назад дискомфорта, ведь "кошечка срёт"! Хотя я каждый день убирала за ней, чтобы её не пинали за такое естественное для неё дело, потому что хоть и походила она на мумию, но всё же была живая. Да, и ещё, "от неё шерсть летит", и это говорят люди, забывающие за собой сортир промывать, после чего в коридоре воздух стоит колом! Естественно я была в ужасе - с кем я, сама того не зная, эти 5 лет прожила! Напустилась я на самых тихих хозяек, которые вроде бы и "добрые люди", но с их молчаливого согласия можно вышвырнуть несчастного котёнка с балкона 4-го этажа. Потому что на таких у меня аллергия даже большая, чем на тех кто зашвыривает. Тётя Надя, одна такая вот тихоня, сказала в ответ на мою тираду, излучая при этом ледяное спокойствие: - "Да, правильно, и кормить его никто не будет, и заступаться тоже нормальные люди не станут, потому что он ведь не нужен. Нам самим здесь места мало, а он только мешает". Вот ведь, оказывается, как всё просто, нужно уничтожать всех кто нам мешает жить, и среди их трупов жить самим в своё удовольствие. Это ведь так просто и так понятно, а я, дура, этого не поняла до сих пор! Возможно, кто-то скажет: "Всё верно, естественный отбор процветает и здесь! Это здоровое отношение к жизни".
Наверное, это даже правильно, если забыть о том, что мы существа духовные, а не просто интеллектуальные животные. Но мы ведь всё-таки люди и должны помнить хотя бы о том, что в естественней среде обитания нарушается равновесие, и если количество особей одного вида начинает доминировать, то это приводит к экологической катастрофе. Субъектов относящихся к котёнку как к сопернику занимающему свободное место, которое можно было бы занять самим, язык не поворачивается назвать людьми. И как я раньше не догадалась, что сострадание к беззащитным и слабым животным способны испытывать только более высокоразвитые существа. Животное же к другому животному в лучшем случае равнодушно, например, заяц к барану; а в худшем, есть же и хищники, сильный поедает более слабого или добивает его в борьбе за территорию. А если нельзя ни съесть, ни убить, то вообще непонятно, зачем такое существо нужно!? Но ведь мы не в лесу. И я стала перебирать в своей памяти поступки этих людей и поняла, что в основе их поведения лежит инстинкт самосохранения, во что бы то ни стало. Само по себе это даже хорошо, для притупившей в своём народе все инстинкты сегодняшней России, отчего она и вырождается. Но человекоподобные существа управляемые одними голыми инстинктами для культурных людей, у которых инстинктивное начало опосредовано рефлексией, очень опасны, потому, что интеллигент автоматически, без излишних рассуждений и ненужных сомнений, превращается в жертву такого дикаря живущего "хлебом единым". Ведь это они наши жильцы, здоровые и крепкие бабы заставляли самого пожилого человека в нашем общежитии, старушку согласившуюся быть у нас уборщицей, за 360 рублей в месяц убирать за ними. И это притом, что каждая оставляет за собой кучку всяких обрезков на кухне, лужи и плевки в умывальнике, а своих детей и мужей они и не собираются учить переобуваться, придя с улицы, и не шастать по коридору в уличной обуви оставляя за собой земляные следы. А когда бабуля попросила прибавку к зарплате, всего на 40 рублей (!), эти умницы в один голос решили: "Жирно ей будет", и не прибавили. И я теперь не буду, как в прошлом году, затевать каждый день халявную уборку из любви к чистоте, поскольку на примере с котёнком, поняла, с кем я живу. В лучшем случае здоровые и крепкие животные поймут, что я больное животное, и они окажутся, правы - культурный и интеллектуальный запас это болезнь мешающая выживанию в современном обществе, причём неизлечимая. Так вот и вышел скандал на нашем этаже из-за несчастного котёнка, и то потому, что я возмутилась, все остальные, в общем-то, были не против: "Ну, захотела тётя Римма выбросить его с 4-го этажа и правильно! Давно пора! Сколько можно орать ему от голода в коридоре, мешать бедным людям спокойно смотреть свои телевизоры".
Так что вышла я самая большая склочница, они мне ещё весь оставшийся день на кухне косточки перемывали: "Кто она такая, что бы нам тут замечания делать, сраная поэтесса, и т. д. и т. п.". Наша дверь имеет удивительную звукопроницаемость, я пока набирала свою "Комнату без Љ" все их остроты и выпады в мой адрес слышала. Хотя ведь видели люди (а люди ли?!), что я не со зла сорвалась, а на почве несоответствия наших морально-нравственных установок, или моей жалости, наконец, что, несомненно, является признаком слабого животного, и их инстинктом агрессии. Испугалась я за этого котёнка, сегодня я хай подняла, а завтра уйду куда-нибудь и они сделают с ним то, что хотели сделать сегодня. У нас в то время кроме двух взрослых кошек свои котята были, я их как раз собралась с утра завтра нести одной бабуле, которая стоит на рынке с такими вот котятами и кричит: "Дарю, дарю!". Её уже там знают, подходят, берут кому нужно. Красивеньких она ухитряется даже продать, да и с нас хозяев берёт по 50 рублей за котёнка, ведь тратит же она своё время и силы на то чтобы пристроить наших питомцев. Часто в первый день котёнок не дарится, она забирает его домой, чтобы на следующее утро опять отнести, с попыткой подарить, и так каждый день. В результате, дома у неё всегда пара десятков пушистых комочков носится по квартире. Животных она любит, но и самой ей ведь нужно жить, так и совмещает полезное с приятным. На следующее утро я взяла 150 рублей и вместе с нашими детьми: Плакидой и Пантиком отнесла бабусе и подброшенного, который уже и не котёнок был, а маленькая кошечка, просто, как бы это сказать, кушала редко. А мои попытки её откормить привели к тому, что животик у неё раздулся как шарик, подчеркнув непропорционально маленькие лапки и головку. Словом, была кошечка рахитичная, а это надолго. Пока Жанна Павловна расхаживала по рынку с добрым десятком котят, в том числе и с моими тремя, я стояла рядом и смотрела, не идёт ли где-то добрый незамеченный дядя милиционер, который считает деятельность Жанны Павловны страшно опасной для общества по причине её незаконного обогащения. А то ведь подкрадётся незаметно, в участок отведёт, штраф выпишет на 350 рублей - стоимость 7-ми проданных котят. А котят он обратно конечно вернёт: зачем ему присваивать чужое?! Хотя вообще-то я осталась с Жанной Павловной из-за того чтобы посмотреть в глаза людям, которые будут забирать наших деток, записать их телефоны, адреса и проверить, ненавязчиво, как, они ужились на новом месте. А то бывает - у детей одни планы, а у родителей другие, и из-за несоответствия их планов оказывается живое существо на помойке, а потом и в живодёрне. Наших деток разобрали быстро, белого котика Плакиду взял мальчик лет 11-ти, Андрей его звали. Он хотел беленького котика. Я спросила у мальчика адрес: "339 стрелковая дивизия, квартира 71, - пробубнил он, - Да вы не волнуйтесь, тётя, я не стану его обижать, мы с папкой уже договорились, а мамка от нас ушла - она не любила кошек и всё время их заносила".
Я дала Андрею наш адрес и наказала строго настрого, если он надумает от него избавиться, или его папа надумает, принести котика вот по этому адресу. А Жанна Павловна сказала: "Приноси мне, я его пристрою".
Я смотрела на котика и чувствовала, что вижу его последний раз. И адрес его вроде в кармане, Андрей знает, где меня найти, если вдруг что, но чувство невозвратимой утраты нахлынуло на меня.... Не хотелось разжимать пальцев, но надо, НАДО....
Мальчик прижал Плакиду к себе, и в глазах нашего котика я прочла отчаяние, он почувствовал, что его предали.
Чёрную кошечку Пантерку я посадила себе на плечё, что бы всем была видна её грация и изящество. Она прижала ушки и зажмурила от страха глаза. Она тяжело переживала расставание с мамой и братом, её трясло явно не от холода.
Подошёл интеллигентного вида мужчина и молча стал наблюдать за нами со стороны. Я прочла в его глазах восхищение и поняла, что он по достоинству оценил красоту нашей девочки. Глаза у этого человека были добрые. Я подошла к нему и спросила: "Вы любите животных"?
Он ответил: "Вообще-то, у них есть кошка, но ей уже 20 лет, поэтому сейчас надо бы взять молодую".
Я тревожно спросила: "А куда же вы денете старую"?
Он сказал: "Да никуда, что вы, мы любим животных. Только мне сейчас на работу идти, и я должен буду занести её к родителям, а у них в квартире собака, не съест ли она котёнка до вечера?"
Я: "А собака большая?"
Он: "Пуделёк".
Зная осторожный нрав Пантика, я представила себе картину, как моя кошечка, вся, сжавшись, сидит где-нибудь в щели за шкафом или тумбочкой и не высовывается в течение всего дня, а задира - пуделёк носится, тявкая по всему дому....
Я: "Да ну, что вы, у Пантерки очень уживчивый характер, она умная кошечка. Посмотрите, какая она, к тому же, красивая. У нас столько было всяких котят, но такая необычная кошечка родилась впервые. Я бы её никому не отдала, если бы было, где держать. Говорят, полностью чёрные котята приносят в дом счастье".
Он: "Ну, ладно, уговорили. Звоните вечером вот по этому номеру, всё вам сообщу".
И мужчина посадил мою девочку к себе на грудь под джинсовую куртку, а я едва сдержалась от столь естественной, в моём случае, реакции, чтобы не выхватить её обратно, и не прижать к себе, и никому ни отдать такую драгоценную ношу!
Время двигалось к полудню, впервые за несколько дождливых и серых октябрьских дней на небе проглянуло солнышко и заиграло на золотых куполах стоящего рядом с рынком Храма. Я поняла это как добрый знак. Значит, всё идёт хорошо, и котята попали в добрые руки. Не зря я ночью молилась за их судьбу.
Рыженькую кошечку взяла плохо видящая старенькая деревенская бабуля, мышей ловить. А я, простившись с Жанной Павловной, пошла, писать свою повесть домой.
На ум мне тогда пришли такие строки:
Вы продавали чью-то душу,
Тревожно, трепетно дрожа
Она в руках была послушна
Как счастья первая слеза.
Её движения несмелы
Неловки были на земле
Она держаться не умела
Подобно ласковой змее.
Пытаясь выставить получше
Её достойно на показ,
Вы теребили её уши
И много говорили фраз...
Вы продавали наши души,
Смешав все масти на лотке.
И голос становился глуше,
И медь звенела в кошельке.
А какое отношение к этому случаю имеет НЕНАВИСТЬ? Справедливо заметите вы. Да самое прямое, я тихо и нежно ненавижу с тех пор почти каждую свою соседку по этажу. Хотя я твёрдо знаю, что только животные могут чувствовать неприязнь друг к другу, а люди они существа гуманные и должны относится снисходительно к своим враждующим братьям меньшим. А я вот сама уподобилась обычному животному и перестала снисходительно относиться к прямоходящим зверькам. Вероятно, я озверела. Одно лишь только успокаивает в создавшейся ситуации, знание того, что животные довольно ровно относятся к своим врагам. Они поступают с другими согласно своим инстинктам, а не каким-то там принципам общежития. Поэтому, питаемое мной чувство НЕНАВИСТИ, свидетельствует как раз о моей человеческой природе, поскольку нецелесообразное чувство это присуще только высокоразвитому существу. Ненависть не следует путать со злобой. Злоба всегда имеет под собой реальную почву, её всегда можно объяснить, хотя она может пробудить (дремавшую) ненависть. Злоба безлична, её можно испытывать к совершенно незнакомому человеку только лишь потому, что он нечаянно врезался в ваш автомобиль, своим КАМАЗом. Возникшее в таком случае чувство, согласитесь, легко объяснить. Злоба не может жить в душе долго. Вы наступили нечаянно кошке на лапку, она зашипела и спряталась в угол. Всякие ваши попытки её извлечь, погладить, как-то загладить свою вину ею отклоняются. Она убегает, царапается, всячески мстит вам за нанесённый её лапе ущерб. Но вот прошла ночь, она проспалась в своём кресле, и у неё проснулся аппетит.... И вот ваша Мурка уже ласково трётся, выгибает спинку и обиды как небывало, злость прошла. Маленькие дети тоже не способны ненавидеть, да что там дети, не всякий взрослый способен на это великое всепоглощающее чувство. Ненависть, как и любовь, приходит неизвестно откуда. Хотя пробудится, обнаружить себя она может по вполне объяснимым причинам, природа её непонятна и загадочна, вечна, как и у ЛЮБВИ. Например, сделал тебе человек доброе дело, а у тебя вдруг, неожиданно для тебя же, такое к нему чувство проснулось кристальной чистоты и высокой пробы можно сказать, но со знаком минус. Да, друзья, загадочна природа ненависти, и не каждому смертному дано испытать это одухотворённое чувство пронизывающее каждую клеточку нашего тела.
Глава 10.
Петя очень обижен на меня, и это вполне справедливо с его стороны. Я эгоистичный человек и ни чем кроме своего внутреннего мира не интересуюсь. И других людей я замечаю только через призму самой себя. Возможно, эта концентрация внимания на собственных мыслях мне и позволит сделать в жизни что-то приличное с этими самыми мыслями, но в каждодневной жизни близким со мной одно мучение. Мало того, что обязанности свои я исполняю спустя рукава или вообще никак, так ещё и весь мир вокруг себя пытаюсь перестроить под себя, переосмыслив и извратив каждое его явление до неузнаваемости. Именно благодаря этому качеству я, наверное, склонна к творчеству. Все реальные события мною настолько перевираются, а чувства и характеры людей деформируются, что в произведениях появляется какой-то фантастический мир, имеющий очень мало общего с действительностью. А так, в общем, я довольно примитивный и грубый человек. По крайней мере, такой казаться легче, чтобы меньше доставлять хлопот окружающим. Моя внутренняя жизнь - запретная зона даже для меня самой. Одно я твёрдо знаю о себе - лёгких путей не люблю, за что сама себя и НЕНАВИЖУ.
Сегодня ночью мне приснилось, как будто город наш охватил пожар, который начался в Северной его части из-за землятресения, кажется так можно назвать то, что я увидела во сне.
Я бродила в поисках рекламы по этой части города, и хотя на Северном с рекламой мне не везёт, я всё равно предпочитаю бродить там пешком растягивая удовольствие. Этот район города чем-то похож на Москву, должно быть потому, что это новая часть города, дома здесь жилые и многоэтажные (12 - 15 этажки). Но самое главное сходство заключается в расстоянии между домами - оно огромно, необъятно, зелено и высоконебо. Такой простор не затрудняет дыхания, не утомляет и не подавляет человека, в отличие от тесных старых улочек нашего города. Между домами и улицами расстояния иногда доходят до величины футбольного поля, на этих полях, как правило, растёт газонная трава, деревья же располагаются в основном рядом с домами и по тропинкам, добавляя свой колорит в общую картину пейзажа. Людей на Северном днём очень мало, это редкие прохожие нечаянно задержавшиеся дома в рабочее время. Дома стоят тёмные даже в пасмурные дождливые дни, редко встретишь светящееся окошко - Северный спальный район. Мне эти многоэтажки больше напоминают каменные пещеры. Обычно они серого цвета, обшарпанные и не испорченные синтетическим раем витрин, как в центре - именно так должны быть окрашены настоящие пещеры. А людей в каменных жилищах нет, они ушли на охоту и придут только ночью, что бы развести в своих пещерах огонь и приготовить добычу. Современные пещеры уносятся вверх, приближая своих обитателей к вечному звёздному небу, делая тем самым их сны лёгкими и крепкими. Ночью Северный становится ещё безлюднее, чем днём, убаюкав последнего обитателя каменного жилища, он погружается в дремоту сам. И только ветер бродит по пустынным просторным пролётам лестниц, охраняя чуткий сон современных пирамид.... Северный находится на возвышенности, а с проезжей дороги видны дома и купола православной церкви находящейся в низине, так что, стоя на краю у самого оврага можно вообразить себя обитателем Олимпа, наблюдающим за простыми смертными, с высоты птичьего полёта.
И вот сегодня в моём кошмарном сне, земля на Олимпе треснула пополам, а из образовавшегося отверстия хлынула огненная лавина. Я же вскочила в идущий мимо грузовик, который нёсся с неестественной скоростью, и с ужасом наблюдала, как эта лавина поглотила все дома в считанные секунды, а затем...о, ужас!!! Она залила небо, высокое синее небо, которое так выгодно отличается от неба в других частях моего города. Но мой грузовик эта лавина не догнала, хотя и пыталась. Однако я не очень-то этому обстоятельству обрадовалась, настолько ужасно было наблюдать мне гибель своего культового места в Ростове. Теперь мне здесь делать нечего, думала я, стоя в несущемся с огромной скоростью грузовике, я задохнусь от этой скученности и тесноты центральных улиц, переполненных низенькими аляповатыми двухэтажными строениями начала 20 века, которые круглые сутки кишат как муравейник. И как только мелькнула у меня в голове эта предательская мысль, весь город моментально охватило пламя, а мой грузовик умчался в высь, унося и меня куда-то.
Этот сон метафорически передал мои чувства к родному городу Ростову-на -Дону. Я очень люблю свой город, он живой, яркий, многообразный, свободолюбивый, но меркантильный он и это "но" всё портит. Ростов - столица юга России, ворота северного Кавказа, есть у этой маленькой столицы сходство с Москвой. По духу ростовчане также независимы и немножко высокомерны. Темп жизни здесь такой же стремительный, просто совести не хватает назвать Ростов - на Дону красивым протяжным словом про-вин-ци-я. Ростов, как и Москва, город очень многонациональный, приезжих здесь больше чем коренных жителей, даже уже хотя бы потому, что жители больших городов размножаются медленно, поэтому численность их населения пополняется, как правило, за счёт приезжих из ближних сёл и районов. И это очень хороший симптом, поскольку местная аристократия от вырождения склонна впадать в маразм.
Когда идёшь по центральным улицам Москвы, особенно по самой Тверской, возникает ощущение, что ты попал в Ростов увеличенный раз в 10, на улицах Москвы царит та же атмосфера, что и на наших улицах, и москвичи даже внешне похожи на ростовчан своей разношерстностью. Здесь очень много неоднородных непохожих людей. А обострённое чувство собственного достоинства москвичей сторицей компенсируется свободолюбивым нравом казаков (который, кстати, не имеет ничего общего с прикормышами из современной казачьей труппы плохих актёров - казачьей общины, которые рядятся в казачьи одежды прошлых веков и распевают казачьи тексты, именно тексты, а не песни). Потому что люди позволившие превратить себя в живые музейные экспонаты - это просто по духу не казаки. Казачество образовалось в нашем краю благодаря свободолюбивым, смелым, отважным людям, которые самые первые в России сказали "нет крепостному праву", "нет позорному рабству" и на деле смогли показать, что русский человек может прожить и без раболепного чувства страха перед барином, успешно защищая при этом свою Родину от иноземных непрошеных гостей, одновременно процветая экономически. История американского народа чем-то, но не всем, схожа с историей донского казачества. Казачество в данном случае понимается не как племенное понятие, но как духовное. В настоящем современном мире оно никуда не делось, оно носит современные одежды, а не устраивает дешёвый маскарад из нарядов своих бабушек, живёт в современных квартирах, и всё вроде бы у него "как у людей". Но попробуй, притесни казака или попытайся навязать ему цели и стремления ему не свойственные, попробуй переубедить его в чём-нибудь, сбить с толку, и ты поймёшь, что это человек несгибаемой воли и смекалки. И что бы он ни говорил тебе, а всё равно сделает всё по-своему и как ему нужно, без вмешательства нагайки и даже грубого слова, твоими же руками. А о своих благих намерениях ты даже и забудешь, искренне веря, что именно этого и хотел сам.
Однако, всё-таки, Ростов - город купеческий, он плодородная почва для рождения первооткрывателей во всех областях, но для того, что бы делать свои открытия они вынуждены уезжать в Москву. В столице очень много ростовчан. И нам пора уже жить, а не готовится к жизни. Я хочу поступить в литинститут, познакомиться со многими писателями, пообщаться с себе подобными. Мне просто хочется писать, точнее, иметь такую возможность. Вместо того чтобы вечно что-то продавать или собирать рекламу, посвящая оставшееся время нашему нелепому быту. Времени и сил, при таком раскладе, остаётся всё меньше, да и те уходят неизвестно на что. Желание бороться за эту жизнь иссякает, потому, что мне не нужна жизнь просто как факт моего биологического существования, мне нужна возможность писать. Много это или мало? Для меня это больше, чем квартира, машина, счёт в банке, положение в обществе, для меня возможность писать просто смысл жизни. Когда человек выполняет своё предназначение, тогда он счастлив. А кто не хотел бы быть счастливым? Здесь, такие как я, не могут реализоваться, Ростов в этом смысле провинция, и не очень то приветствует одержимость каким-либо видом искусства, а зря. Искусство это тоже товар и очень дорогой товар, но наши купцы до понимания таких элементарных вещей пока не доросли. Поэтому музыканты, художники, писатели задыхаются здесь и не знают куда приложить свои весьма специфические силы. Постепенно начинаешь понимать бывшего ростовчанина Дмитрия Диброва, который сказал как-то, что считает своим самым удачным шагом в жизни то, что он сумел вырваться из этого "болота". А ведь он ростовчанин, и я не думаю, что он не любил когда-то свой родной город. Но потом, когда пора учёбы прошла, побившись как рыба об лёд, он долго не мог понять, почему ТАКОЙ он Ростову не нужен?! А ДРУГИМ стать, скорее всего, не смог. Да и хорошо, что так произошло, потом выяснилось что и "другие" не нужны и даже вредны государству (как будто не мы его, а оно нас выбирает: система у нас хорошая, только вот люди плохие, не подходят они к современным условиям жизни и всё тут! Ну, ничего эти скорее подохнут, новые придут! Только пока "новые" придут, у нас опять что-нибудь изменится в обратную сторону, и очередное поколение будет сброшено в утиль истории. Но это уже лирическое отступление.). Что же Дибров сделал? Он всей душой возненавидел когда-то горячо любимый свой город, потому что так сказать: "выбрался из этого болота", не может человек равнодушный или в меру любивший и скоро забывший свою маленькую Родину человек. Нет, так может сказать только человек искренне НЕНАВИДЯЩИЙ всей душой и всем сердцем своего дорогого мучителя и истязателя Ростов-на-Дону!!!
Глава 11.
Днём я решила прогуляться по городу. В этом году зима началась не по ростовски морозно, на улице ярко светило солнце и под ногами скрипел искристый снег. У нас с Петей выходной - Суббота. Я свернула с главной улицы города - Большой Садовой и пошла в парк Максима Горького. Там было людно, прогуливали детей и собак, бойко шла торговля всякой снедью и мишурой, звучала ширпотребная музыка. Я прошла в глубь парка, звуки рынка поутихли, и меня словно ударило током.... Я услышала до боли знакомую скрипичную мелодию.... Она лилась словно изнутри меня.... Сказать, что она мне нравилась - это ничего не сказать. Я не помню, откуда она была мне знакома. В музыкальном образовании у меня большой пробел. Но эта мелодия словно была частью меня самой, это моя музыка, хотя я никогда не держала в руках скрипку. Вокруг играющей собралась целая толпа, которая её тесно обступила. Однако мне удалось разглядеть, что сидела она в инвалидном кресле, одета была в какие-то лохмотья, как и все нищие. Можно было бы с уверенностью сказать, что скрипачка была старухой, если бы ни её глаза - огромные, мечтательные, цвета осеннего неба они, будто втягивали в себя всё, что попадало в их поле зрения.
Я долго стояла так и слушала мелодию, у которой, казалось, не было конца. Может я стою здесь уже целую вечность и слушаю эту божественную мелодию. Может все мы собравшиеся вокруг этой нищей старухи с вечными глазами ребёнка, родились когда-то и жили кое-как ради того чтобы послушать её игру.
Игравшая не была похожа на обычную нищенку, просто подрабатывающую таким способом. Хотя я не разбираюсь в музыке, даже мне было очевидно, что скрипка составляет смысл её жизни. Мне казалось, что в именно этом парке, на этом месте могли родиться звуки, словно вылетающие из моего сердца.... Я испугалась нахлынувших воспоминаний: ночь, центральная улица, машина сзади и музыка, да- да именно эта тревожная музыка. Две тени крадущиеся за мной, а в душе страшная какофония звуков сливающаяся разве что со звуками из преисподней....
Я вспомнила, откуда знаю эту музыку, она из моего недавнего сна, который так мало был похож на сон. Словно в такт моим воспоминаниям, тут же, одна пожилая женщина обратилась к кому-то: "Что случилось с её ногами, ведь она ещё совсем молода. Недавно я видела её здоровой! Ведь это без сомнения Кет, наша гордость и радость. Всего месяц назад она играла на центральной улице, стоя у этого парка. Она и тогда играла неподражаемо, но сейчас игра просто гениальна!"
А я-то думала, что, то был просто сон. Я вспомнила ту боль, которая охватила тело Кет на следующее утро, но ведь то была моя боль и мой сон.... А может вся наша жизнь - сон и только в отдельные моменты действительность показывает нам своё лицо. Перед глазами поплыли разноцветные круги, волосы на голове зашевелились, ноги подкосились, я стала медленно опускаться на землю....
Я видела, как умирает Красота.
Безудержно, и в даль, и безвозвратно
Плыла моя хрустальная мечта,
И скрипка плакала с тоской невероятной....
И потянулись дни унылых будней,
Уже все здесь, но нет Её теперь.
Какой-то человек забывчивый и блудный
Закрыл в ночи за Нею дверь.
Очнулась я на лавочке в другой части парка. Ни звуков скрипки, ни толпы людей, никого рядом. Возможно, когда я падала в обморок, то попросила усадить меня куда-нибудь, того, кто имел несчастье оказаться рядом. Ведь не может же быть такого, что я задремала на лавочке, и всё это мне приснилось?! Но и тот сон про Кет некоторое время назад оставил ощущение реальности. А я даже помню как заводила будильник, прежде чем узнать что-то о скрипачке.
Мимо лавочки проскакивали одинокие прохожие. Уже наступил вечер, и город охватили сумерки. Мой засыпающий город шептал мне: "Не бойся, ничего не бойся.... Нам с тобой есть, о чём вспомнить, оставшись наедине. У нас много общих воспоминаний из прошлого...далёкого - далёкого прошлого. Всё что с нами случается остаётся навсегда, нужно только уметь вспомнить...нужно вспомнить..."
Ладно, я почти поверила в то, что это не шутки расшатанной психики, и я действительно слышу твой тихий голос, мой город. Ну и воспоминания же у нас с тобой! Хватит, я не могу больше быть заложницей больного воображения. Пора домой, у меня стирка стоит, надо занимать очередь у крана, и стирать - стирать, бок о бок с нашими домохозяйками. Стирать до отупения, до ломоты в суставах, до желанной усталости. Как это приятно и просто звучит: "Большая стирка", - целительница разбушевавшегося воображения и нездоровой психики. И всё-таки интересно было бы увидеть человека, которого Кет укусила за руку в ту ночь.
Хватит бредить! Вперёд за водой пока нет никого у крана! Быстрее шевелись, и ни о чём не думай, ни о чём не думай, ни о чём.... Что-что!? Да как она посмела занять верёвки вне очереди! Откуда она вообще здесь взялась! Я уже час как здесь стираю и ничего не вижу, что там, на чёрной лестнице творится, а они втихаря уже всё завешали! А где мне своё бельё сушить, спрашивается?
Ну, вот и конец большой дурацкой стирке. Война за верёвки на лестнице, конкуренция у крана, и у газовой плиты, разговоры о детях и ценах, хоть как-то развеяли, увели от действительности.
Теперь я, уже совершенно объективно, общаюсь с тобой, дорогой читатель.
Итак, ты мой любимый город, не хочешь меня отпускать, ссылаясь на то, что у нас с тобой общие воспоминания. Но, понимаешь, воспоминания - это уже в прошлом, нас с тобой объединяет только наше прошлое, а настоящего у меня нет благодаря тебе, и будущее моё не здесь. Поэтому мне было очень жаль расставаться с котятами, но я твёрдо знала, что с двумя кошками ещё можно сменить место жительства, а с четырьмя уже вряд ли. В тот же день я позвонила после 19 00 по телефону, который мне дал новый хозяин Пантерки. Знакомый мужской голос мне сказал, что кошечка осваивается и обратно он её не отдаст. Его жена назвала Пантерку Муськой. Ну что же, я искренне поблагодарила его заранее за внимательное отношение к моей кошечке, и повесила трубку. На следующий день я собиралась навестить Плакиду.
Когда я подъехала к указанной Андреем остановке - "339 стрелковая дивизия", то с ужасом обнаружила, что 339 - это не номер дома, а название улицы, то есть дивизии. Номера же дома у меня не было, был только номер квартиры Љ71. Значит, я никогда не узнаю, как ты устроился, Плакида, и хорошо ли тебе с новыми хозяевами!? Я стала обходить все 71 квартиры на "339 стрелковой", но это было не просто. Подъезды почти все были снабжены кодовыми замками и не исправными мегафонами. В результате, я становилась у нужного подъезда и ждала когда кто-нибудь будет выходить или заходить. Когда же долгожданный жилец появлялся на горизонте, он пускал меня в подъезд с недоверием. В 71-х квартирах никто не знал "мальчика Андрея с белым котом". За таким занятием пробежало несколько часов. Я знала, что наказана за предательство, во-первых, и за недоверие, во-вторых. Жильцы многих 71 квартир отсутствовали, и вместе с отчаянием на меня навалилось бессилие.
Так я и покинула ни с чем "339 стрелковую дивизию". Долго еще потом кололо сердце, когда я, сидя на диване, по привычке забывшись, шарила рядом с собой, а моя рука находила только пустоту. Плакида, я знаю, ты где-то далеко в пустой квартире (мальчик в школе, его отец на работе), тоже тоскуешь по своей большой семье: по маме Чепке, тёте Хешке, по своей сестре, которую теперь и зовут даже по другому, по своим первым хозяевам. Наша комната опустела без котят и стала не уютной. Взрослые кошки, которые, играя с котятами сами, носились как маленькие, замерли по разным углам. Каждый обитатель переживал потерю детей самостоятельно, стараясь справиться в одиночку с образовавшейся пустотой в углах, в руках, в сердце. Иногда, сидя долго на одном месте и уставившись в одну точку, Чепка вдруг начинала мурчать, будто звала своих котят к обеду. Её взмурки не были горестными, скорее наоборот, неожиданно счастливыми, наполненными оживлением. И мне чудилось в этом одиноком мурчании, что Чепе удалось каким-то неведомым для людей способом связаться со своими детьми, и узнать, как они устроились на новых местах жительства. Но так бывало всё реже и реже
Вот прошло уже 3 месяца, я как будто всё забыла. Только когда в гостях или на улице ко мне пытается сесть на колени котёнок, я содрогаюсь от боли нахлынувших воспоминаний и ещё от чего-то, и стараюсь быстрее уйти оттуда...подальше, подальше от нахлынувших воспоминаний....
Наша комната всегда будет сохранять ощущение присутствия Плакиды и Пантика, здесь. А моя память стала на век тяжелее с этой потерей. Как же тяжело жить на земле когда у тебя такая хорошая память.
Глава 12.
Понедельник. Передо мной куча адресов, которые требуют моих визитов. Я давно уже не видела ни одного подписанного счета, если не считать Пчелиной школы здоровья, выбравшей самую дешёвую рекламу за 120 рублей, и давшей мне заработать целых 24рубля! Прожигатели чужого времени эти, так называемые, наши клиенты. Да, и ещё, не мешало бы встретиться с Шуриком, что бы продолжать писать в изначально заданном русле.
Через парк Горького, я должна была пройти по одному адресу в туристическую фирму и вдруг остановилась.... На том самом месте, где я слушала в субботу Кет, сегодня стоял Чудак. Да, да, именно тот самый Чудак из сна Кет, который она видела в то время, когда она мне снилась. Несмотря на сильный мороз и ветер, Чудак держал что-то на вытянутой голой руке, но не предлагал никому это что-то, а приговаривал:
"Лекарство от старости, дамы и господа!!! Оставляет молодым, красивым и здоровым на всю жизнь!"
Прохожие, казалось, не замечали этого худенького пожилого человека с маленькой баночкой в руке. Я подошла к Чудаку.
- Здравствуй, Чудак!
- Привет, Мечтатель! Вот тебя-то мне и надо!
И Чудак протянул мне свою баночку. Создавалось впечатление, что у него была всего одна банка со снадобьем от старости.
- Чудак, а у тебя, что только одна баночка?
- А мне пока больше и не надо. Ты знаешь её назначение...
С этими словами старик растворился в толпе. Я хотела его догнать, спросить, что же мне делать с ценнейшим содержимым баночки. Но не могла отыскать чудака, как будто его и не было. Однако у меня в реке поблёскивал причудливый флакончик с серебристым содержимым: "Ты знаешь её назначение". Легко сказать! Я конечно помню, что это бальзам от старости и болезни, но я не считаю себя образцом нравственности, чтобы воспользоваться этим чудодейственным средством самой. Да я, кажется, и не болею ни чем. Разве что крышу сносит иногда... но от этого лекарства не помогут, это мой крест. И, вдруг, я догадалась, что имел в виду чудак, когда намекнул на мою осведомлённость по поводу назначения чудесной мази. В той сказке из сна Кет был ведь и третий персонаж. Наверняка Кет это и есть тот Скрипач. А ей бы помогло именно такое сказочное снадобье, поскольку, с очевидностью у неё отнялись ноги и с нею ещё что-то.... Но где я найду Кет? Как же быстро развиваются события, Скрипач нашёл свою скрипку, Чудак изобрёл лекарство от старости, которое должно спасти Скрипача. А что же Мечтатель? Почему Чудак сам не мог отдать Скрипачу этот бальзам? Где пересекутся наши пути с Кет, и пересекутся ли?
Ладно, я буду на всякий случай носить этот бальзам всюду с собой, может когда-нибудь мы и встретимся....
Шурик принял меня не очень дружелюбно. Наверное, он действительно ощущал второй план за всеми моими действиями, что создало некоторое напряжение. Вот тебе и один из главных персонажей. "Героев своих нужно любить", - вспомнила фразу М. А. Булгакова из "Театрального романа". Надо, надо...
- Здравствуй, Шурик"!
- Привет. Слушай, ты видела себя в зеркало?
- Да, кажется утром, когда зубы чистила. А что?
- Так, ничего. Зеркало тут не поможет. Все ваши с Петей друзья ненормальные и теперь я начинаю догадываться почему. А нормальных людей ты от Пети отбриваешь, как меня, например. Ладно, иди звони.
И Самойлик сделал указательный жест рукой в сторону телефона, который стоял на коричневом пианино. Пока я звонила по своим адресам, выслушивая вежливые и не очень отказы, невольно для себя самой я всё это время ревностно сверлила глазами Шурика, словно что-то выискивала в его облике, сама себе не отдавая в этом отчёта. Саша сидел за своим письменным столом, его рука потянулась к полке с книгами.... И вдруг, я увидела, то, что, по-видимому, выискивали мои жадные глаза до сих пор, и выронила из рук телефонную трубку.