Плотной ледяной стеной на землю обрушивался ливень, распугивая всё живое. Горожане укрылись в своих норах, изредка выглядывая из окон, как на арену, на которой творится что-то ужасающее, но в то же время привлекающее внимание. Опустевшие широкие улицы представляли жалкое зрелище. Столица мира, пышущая жизнью и стремлением к будущему, была похожа на заброшенный, вымерший край - все боялись пасть под ударом стихии, разбушевавшейся после захода солнца.
Брошенные повозки с товарами одиноко стояли в переулках. Хлюпкая тонкая ткань не была преградой для гнева богов, разрушающих все представления о мощи Империума. Бахвальство и наглость столичных горожан куда-то делись. Два любителя лёгкой наживы рылись в одной из таких повозок, пока хозяева прятались в своём доме, боясь высунуться наружу. Один никчёмный раб, стоя в штанах под ледяным ливнем на коленях, просил их о чём-то, но те попросту не обращали на молящего внимания. Рассмотреть сцену в деталях не позволял блёклый фонарный свет, сдающий перед плотной завесой тьмы. Только маленькие лучи от дряблых свечей, будто живые души по ту сторону окон, наблюдающие за путником. И запертые торговые лавки с навесами, полными мерзкой, безжизненной воды, имеющей привкус стали и меди.
Призраки. Одинокие стражи порядка, блуждающие по улицам Йены, но не имеющие в этом районе и в это время никакой власти. Они грозно разглядывали всадника, высвечивая его мерцающими застеклёнными фонарями и держась за рукоять меча. И проходили мимо. Как всегда. Да, здесь стоило беспокоиться за свою жизнь.
Район приветствовал наполовину беззубой улыбкой до ушей, держа за спиной одну руку с ножом и приветливо размахивая другой. Без обуви. В ободранных одёжках. Здесь стоило беспокоиться за свою жизнь. И конь чувствовал это, нехотя таща всадника вперёд и недовольно фыркая.
-Спокойней, дружище, - всадник разгладил пропитанную жижей из грязи, пота и мерзкой воды гриву. Жеребец только повёл ухом, вслушиваясь в слова, и ненадолго притих. Они познакомились на последнем имперском посту, которые разбросаны по всему тракту. Завидев на письме императорскую печать, постовые поспешили выдать самого лучшего. Только не сказали, как его зовут. Да и необходимо ли это? Молодой, резвый конь, о котором никто не проронит слезу после его смерти. Инструмент, необходимый, чтобы важные люди имели возможность добраться из одного места в другое. И всё же этот инструмент имел душу, как и люди, имел живую связь со всем миром. Постовой. Призванный, чтобы всё своё никчёмное существование таскать на хребте двуногих. Осознаёт ли он, насколько жалко влачит существование? Возможно, это не имеет значение - многие люди осознают, но это не мешает им ничего не менять. - Тут нечего бояться.
Плащ с туникой насквозь промокли. Холод пробирал до костей. Но до трактира оставалось ещё около двух кварталов, под ливнем, после заката, так, что казалось, это никогда не закончится - целая вечность.
Проклятый ливень заливал сердце неприятным жжением. Что-то вроде голода. И его хотелось утолить. В голове невольно всплывали картины последних дней. Соратники остались иссушать море крови, в которое окунались с головой, видя вокруг только добычу. Но его принудили выплыть и вернуться в мирную жизнь, к ежедневной суете и мелким заботам. Должно ли это волновать солдата? Только раздражать. Быть готовым к удару, шугаться каждого треска, подозревать в каждом убийцу, который только и ждёт удобного момента. Война... война ломает.
В небесах громогласно взревел дракон, освещая всё вокруг ярко-голубоватым пламенем молнии.
-Может, хватит? - слова, предназначенные всемогущему повелителю небес, упорхнули в небо. Мгновением позже они навеки исчезли в пустоте. Эти вечно жадные, алчные до человеческих душ, боги, пытались его доломать. Но отступить, испугаться - это потерять всякий контроль над собой, над своей жизнью. Доверить её кому бы то ни было, даже богам - глупая затея. Если им так хочется поиграть, пусть играют. Пусть празднуют своё могущество. Но подчиняться им он не собирается. И ни одна молния его за это ещё не поразила, как ни проклинали жрецы безбожника.
Нога затекла от долгого пути в седле, и он слез с жеребца. Поводья так и норовили выскользнуть из руки, как крепко не пытался их удержать. Наряду с насквозь промокшей одеждой и постоянно бьющими в лицо ледяными каплями дождя это выводило из себя. Отвратительный день. Жеребец, кажется, прекрасно понимал его состояние, плетясь следом и не пытаясь брыкаться или сбежать. Послушный зверь.
От неприятных мыслей и урчащего живота его отвлёк умоляющий плач за следующим поворотом. Подойдя ближе, он разглядел двух стражников, один из которых вбивал правопорядок какому-то парню прямо в лицо. И их, в отличие от всадника, абсолютно не смущала погода. Парень пытался лепетать что-то почти неразборчиво, но его тряпичное тело, валяющееся на мостовой без попыток оказать сопротивление, говорило само за себя. Молодой стражник, стоявший рядом и молча наблюдавший за происходящим, заметил неожиданного свидетеля, когда тот подошёл на расстояние в несколько шагов. На фоне раскатов грома и шума разбивающихся вдребезги о камни и черепицу водяных капель цокот копыт был едва различим.
-Проваливай, - стражник, сначала испугавшись от неожиданности, напустил важного вида. Слово прозвучало скорее вопросительно, чем угрожающе. Это рассмешило, и смех привлёк внимание старшего товарища, который отпустил свою куклу для избиения и неуклюже поднялся с колен, пытаясь удержать шаткое равновесие. Давалось это с трудом. Его мутный, полный ненависти взгляд, отражал ситуацию куда более ясно, чем было нужно.
-Чего надо? - стражник презрительно оглядел нежданного гостя с головы до ног и скривил губы в усмешке.
-Пройти - неприятный хриплый бас покоробил, как и подобное отношение к человеку, но он решил не вмешиваться в чужие проблемы. Чего бы тот парень не натворил, это не могло быть достаточной причиной портить отношения с властями. Даже если и ничего, и слишком перебравший стражник просто решил размять кулаки.
-Ну так пошёл! Сморчок! - пьянь сплюнул под ноги и звучно рыгнул.
Нельзя было трогать этих стражников. Но эмоции говорили обратное. Оскорбление что-то сдвинуло. Сколько раз он уже терпел от этих имперцев унижения в свою сторону, постоянно отбирая по их же приказу десятки жизней. И всё только по причине, что он родился не там, где надо. Крепко сжав зубы и напрягшись, овладел телом, дёрнул за собой жеребца и мерно, отведя взгляд, обошёл стражу.
-Вшивая варварская погань. Да и чёрт с тобой. Продолжим, парень? - поводья впились в руку, и он замер, прислушиваясь. Внутри перемкнуло. Ливень по-прежнему грохотал, насмехаясь над его жалкими чувствами, которые не могли причинить стихии вреда. Ручейки ползли по мостовой, растекаясь вокруг ботинок и заполняя выемки.
-Нет, - жалко прохрипело тело на мостовой под очередным ударом.
Он услышал стук своего сердца. Ненависть с каждым новым толчком разгоняла кровь по телу всё сильнее.
-Да чёрт с тобой, - полушёпотом выругался он в небо. Пальцы разжались, и поводья свободно выскользнули из руки. Ножны звонко застучали по ноге, перебивая ливень, в такт шагам. Как это всегда и бывало в такие моменты. Как и всегда, всё произошло быстро, в считанные секунды.
-Не... не подходи! - юный стражник перепугался и отступил на полшага, механически приготовившись к обороне и встав в позицию так, как его учили все эти годы. Эти простые отработанные движения не раз спасали множество жизней, как хороших, так и подлых. Они и сейчас должны были спасти юнца, если бы перед ним был проходимец. Но вглядевшись в эти полные ясности и непримиримого гнева глаза, юноша невольно дрогнул.
Резкий скачок вперёд, обманный уворот в сторону, пока стражник делал упреждающий выпад, и они были уже лицом к лицу. В следующее мгновение он заломил руку своего соперника, поймал выпадающий из детских дрожащих пальцев меч и глубоко полоснул им по горлу. От скоро окончившейся схватки и хлынувшей из раны крови, парень беспомощно взмахнул руками и на подогнувшихся коленях отступил назад. В его глазах не было страха, только сильное удивление. Будто он ещё не верил в произошедшее. Только потом до него дошло, и он испуганно раскрыл рот, протянув одну руку вперёд, а второй схватившись за горло и падая на мостовую. Кровь быстро растекалась, растворяясь в воде. Конь заржал и бросился в черноту прочь.
Остался второй. Старший, только подсевший к своей жертве, теперь снова возмущённо поднимался, ещё не осознавая произошедшего.
-Ты-труп, упырь! - взревел пьяница, выхватывая из-за пояса зубчатую булаву. Он оголтело и бездумно бросился вперёд, не рассчитав размах.
Пришлось отступить вбок, чтобы булава не проломила череп, и этого оказалось достаточно, чтобы стражник, потеряв неуверенное равновесие, шмякнулся на булыжники. Оружие отшвырнуло на мостовую. Сердце уже заливалось жаркими углями, которые жгли душу. Это сладкое предчувствие боли. Чужой боли.
-Не-ет, сначала мне бы хотелось разобраться с нашей маленькой проблемкой, - стражник смог только развернуться на спину, его лицо было в крови - разбил при падении нос. Сапог надёжно припечатал правую руку к мостовой. - Думаю, эта часть тела у тебя лишняя. Любит она доставлять людям неприятности и портить тебе репутацию. Но сейчас я помогу тебе, дружище, - злорадная усмешка не подействовала на мутное сознание пьяницы. Чиниться было не перед кем. Это слегка расстроило.
Булава с хрустом врезалась в ладонь и раздробила несколько костей. Стражник завопил, как резаный, его голова сразу прояснилась. Он попытался сбросить с себя чужое тело. Каблук влетел в лиц, перебивая дыхание и заставив потерять из виду происходящее на несколько мгновений.
Ещё удар, и несколько пальцев повисли на одной коже, почти оторванные. Ещё, и ещё. С каждым взмахом на сердце становилось легче и веселей. Задор так и раздирал. А впереди была ещё вся рука. Когда вся конечность до плеча превратилась в кашу, он, слегка запыхавшись, остановился.
-Не-ет! Не-ет! Ты сдохнешь, ублюдок! Я спалю тебя заживо! - было удивительно, что стражник ещё не отключился от такого шока.
-Понимаю, - он изобразил глубокое сожаление на лице. - Сейчас ты думаешь, что я делаю плохие вещи, но потом к тебе придёт понимание, что я поступил только во благо, дружище. - Да, у меня есть ещё идейка. Думаю, ты согласишься, что у тебя слишком кривые ноги! - последние слова он проорал, разгораясь от нахлынувшей бурной рекой злости. Колено под ударом разлетелось на мелкие осколки.
Он смеялся, как сумасшедший, и продолжал бить, бить, бить, калеча стражника, делая из него инвалида, для которого каждый новый день станет настоящей мукой и адом. Когда тот потерял сознание от затмившей всё вокруг боли, он бросил булаву рядом с телом и встал, шатаясь и дрожа от внутреннего облегчения.
Парень с изуродованным от бесконечных ударов лицом был ещё жив. Он пытался уползти подальше от этого ужаса, но паралич сковал тело, когда их взгляды пересеклись. Неподдельный ужас, мольба о пощаде, преклонение перед силой. Для представления всегда нужны зрители.
-Не за что, - он вернулся к своему пути, больше не обращая внимания на так выматывавший его дождь, забыв о том, что жеребец куда-то умчался, и наслаждаясь этим сладким чувством душевного покоя.
Вывеска "Полуночной гостьи" с худо-бедно нарисованной улыбающейся девицей приветливо встретила его. Из маленьких окошек на холодную мрачную улицу просачивался мягкий и тёплый свет. Он был на месте.
Дверь со скрипом отворилась, и несколько пар глаз, принадлежащих ночным пропойцам и одной из молоденьких служанок, уставились на него. В такое время по кабакам приличные люди не шастают. Кроме них в зале никого не было. Приятное тепло окутало тело в тщетной попытке согреть, но насквозь вымокший от такой перемены он лишь ещё больше задрожал. Захотелось глотнуть чего-нибудь горячего.
Не обращая ни на кого внимания, он отряхнулся и запер за собой единственную брешь, в которую просачивался уличный холод.
-Буди хозяйку, - требовательным тоном объявил он служанке и сел на старый, гнилой стул около стойки. Девчонка в замешательстве не сдвинулась с места, вопросительно глядя на гостя. Последний раз ему довелось быть здесь несколько месяцев назад, и тогда она ещё не работала здесь. - Передай, что Данко приехал.
Услышав имя, служанка ахнула, изумлённо взглянув на него, и бросилась по лестнице наверх, за трактирщицей. Девчонка была ещё слишком молода для "Полуночной гостьи", подумалось вдруг. Дома бы её никогда не допустили работать в таком заведении. Но у имперцев это считалось вполне себе нормой.
Всё здесь было по-старому: просторный зал с низким потолком на десяток круглых столов для всех, кто имел при себе полный кошель имперского серебра; маленький огороженный камин, простаивающий ночью без надобности; кухня за стойкой с мирно спящими печами и всякой утварью, развешенной по полкам. Несколько человек, спокойно общавшихся до его прихода, говорили теперь вполголоса и глядели исподтишка, как на предателя, которому здесь не место. Обычный сброд, которому он не придавал никакого значения. Покой. Можно было расслабиться, пока ливень продолжал зло хлестать по окнам, безуспешно пытаясь пробиться внутрь.
Через несколько минут на лестнице послышались знакомые спешащие короткие шажки. Он невольно улыбнулся от нахлынувших воспоминаний, когда их с хозяйкой взгляды встретились.
-Данко, мальчик мой! - заспанные глаза сразу же прояснились, светясь от радости. Морщин с их последней встречи на её добродушном лице стало больше, как и прядей седых волос. Непростые времена. Но в её движениях, мимике, не было ни тени слабости, которая приходит к людям с возрастом, когда они начинают смиряться с жизненными тяготами. - Как же я рада тебя видеть! А вымок-то как. На улице жуткая буря. Уж не думала, что снова увидимся так скоро.
-Письмо на фронт прислали. Императрица беспокоится.
Её тёплые объятия, когда она прижала его к себе, нельзя было назвать иначе, как материнскими. Посетители презрительно глядели на этот союз между гражданкой Империума и диким безнравственным варваром с востока, но не смели высказать ни слова. Кое-каким манерам их, видимо, научили.
-У тебя всё хорошо? - в нежном голосе звучало столько заботы и участия, что становилось неловко. Каждодневно он выслушивал в свою сторону тонны оскорблений и грязи, рыскал по болотам, рубил людям головы и вот, что получал за это всё взамен. Чувство неприязни к такому обману действительности жгло изнутри.
-Как только из меня сделали посмешище для всего Империума, вылазок стало гораздо меньше. И под начало дали нескольких карапузов. Так что дела лучше некуда. Мне теперь не приходится ежедневно чистить доспехи от крови, а молодняк учится быть никем в глазах своего прекрасного руководителя. Всем одни плюсы.
-Они ведь тоже чьи-то дети, Данко, - укор прозвучал почти незаметно.
Он на секунду замешкался. Где сейчас были его родители? Живы ли они ещё? Ждут его домой? Или забыли, наплодив ему на замену братиков и сестричек?
-Я передам твои слова мятежникам. О, кстати, тут некоторая сложность с...
-Ты сейчас выглядишь, как нашкодившее дитя, - она упёрла руки в бока и сделала серьёзное лицо. - Опять потерял мой подарок?
-Эти мятежники явно неравнодушны к твоим побрякушкам, я не виноват. Упёрли в темнице, пока я был в кандалах.
-Ты был у них в плену? - хозяйка не смогла скрыть своего волнения. Его самолюбие это потешило.
-Ну, будет. Успеем наговориться, я планирую задержаться у тебя на пару дней, если никто не против. Покутить, набить несколько расплывшихся морд. В лучших традициях. А сейчас было бы неплохо перекусить.
-Ида, ты почему ещё не растопила печь? Не видишь, кто к нам приехал? - этот хозяйский тон вызвал ухмылку. Молоденькая служанка немедленно бросилась к печи. Изумление сменилось на трепет. - Сейчас что-нибудь придумаем.
Она исчезла в погребе и через минуту уже шаманила с горшочками, кувшинами и сковородкой на кухне. Пройдя по-хозяйски за ней, он присел поближе к печи и налил себе в стакан столового вина, который в трактире всегда подавали к заказу. Жидкость растеклась по внутренностям, согревая всё тело изнутри.
-Новая служанка? - спросил он не из любопытства.
-Кто? Ида? Внимательно ж ты меня слушаешь, сынок.
-То есть? - попытка припомнить девчонку успеха не принесла.
-Племянница она моя. Сестры дочка, что из деревни неподалёку от Марлунда. Девочке надоело прозябать в захолустье, вот она и решила приехать сюда, в культурное место. На следующий год в университет хочет, - в голосе хозяйки не было ни тени расстройства, что он не вспомнил ничего об Иде. - А пока я её тут пристроила, чтобы без дела не шаталась или ещё чего хуже.
Намёк от женщины, служанки которой по ночам удовлетворяли особые потребности клиентов трактира, про что-то хуже слегка позабавили его.
-Она... тут? - хозяйка с сожалением взглянула на него, поняв по интонации, о ком речь.
-Да, сынок. Сегодня тут.
-Всё хорошо?
-Данко, пойми, ты же приезжаешь раз в незнамо сколько месяцев, рискуешь каждый день с этими мятежниками, чтоб их... Не нужно вам...
-Мы сами разберёмся, - строго перебил он, не желая выслушивать ни чьих советов. В воздухе повисло ненужное напряжение.
Следующие несколько минут она молча нарезала овощи и ломоть мяса для ночного ужина, что остались из недельных запасов.
-Ты прав, это дело ваше. Да она сама тебе всё расскажет, так что забудем, - хозяйка снова улыбнулась, разрядив обстановку. - У тебя как раз есть время рассказать о приключении в темнице. Надеюсь, всё закончилось хорошо.
-Закончись всё хорошо, я бы вернулся домой.
-Ты же знаешь, что дорог здесь многим. Зачем так говорить?
-Зачем и всегда. Разве я когда-то поступал иначе? Это всего лишь болтовня, и её стоит воспринимать только как шутку, а умирать с серьёзным, исполненным пафоса лицом неинтересно. В конце концов, так все делают.
Засыпав всё в отдельный горшочек, хозяйка поставила его в печь готовиться. Живот неприятно тянуло и сводило. Голод только усилился от предвкушения аппетитных харчей, которые у хозяйки "Гостьи" всегда получались отменно. Но теперь нужно было терпеливо подождать, пока всё приготовится.
-Приготовлю пока комнату для тебя, сынок. Ида, следи, чтобы ничего не сгорело. - Девочка послушно кивнула, стоя в сторонке и не сводя глаз с гостя.
Этот изучающий, заинтересованный взгляд буравил его чуть ли не насквозь. Становилось неприятно. Так должны были пройти ещё несколько минут? К такому он был не готов.
-Хочешь поиграть? - обратился он к девочке.
-Как?
-Нужно смотреть друг другу в глаза. Кто первый заморгает или отведёт взгляд, тот и проиграл.
-Какая-то. Странная игра, - было уже поздно. Он намертво вцепился в её изумрудные глаза взглядом. И девочке ничего не оставалось, как ответить на вызов.
-Как тебе Йена? Уже успела разочароваться? - девочка смущённо закраснелась, но не отводила глаз.
-Не во всём городе также гнусно, как в этом районе. Есть и приличные места, красивые ухоженные парки, в которых приятно проводить время.
-Внешность обманчива.
-О чём это вы?
-Да так. Узнаешь.
Вино на голодный желудок и целый день, проведённый в седле, дали о себе знать, когда он задремал через минуту незаметно для себя. Глаза сами закрылись, а мысли упорхали в сновидения. Но сон не успел сформироваться. Грохот поставленного рядом на стол горшочка вытащил из забытья совершенно неожиданно.
Спустя мгновение сердце замерло в панике. Дыхание прервалось. Хрупкая с рыжими как пламя дракона волосами девушка поставила по-деловому ухват рядом с печкой и обернулась, не ожидая увидеть его проснувшимся. Хрустально-голубые широкие глаза смотрели на него с лёгкой доброй усмешкой, будто бы знали что-то важное о нём, чего он и не подозревал. Неужели тело так выдавало чувства, стремление окунуться в живой, полный тепла и страсти мир, которого так не хватало в его кровавом море, где пролетала диким вороном жизнь.
-Здравствуй, - пролепетал он невзрачно, как не подобало взрослому мужчине, прошедшему через горнило войны, и прокашлялся. Она не засмеялась над ним, смутив этим ещё больше. Спохватился. - Бессонница?
-Здесь не всегда удаётся отоспаться. Тебе ли не знать? - сахарный, тягучий голос прорезал сердце насквозь, снова заставив его биться в нежных судорогах. Девушка села рядом, и свет пламени осветил левую половину лица. Шрам, разделявший щёку напополам, уходил к ожогу от раскалённого железа на шее, напоминая об их первом дне. Это напомнило ему, каким она его увидела впервые. И каким стоило оставаться.
-Чем развлекаешься на досуге? Всё свои книжки пролистываешь направо и налево?
-Данко... - ей было неудобно говорить.
-Чего ты натворила? Схлопотала проблем?
-Думаю, одна проблема у нас всё-таки есть, - она не сдержала своей лёгкой улыбки. - Будет сложно согласовать мою свадьбу и твою службу.
Несколько секунд он отупело смотрел на неё, не понимая, шутка это или нет. Он открыл рот, и неумело попытался набрать в лёгкие воздуха, чтобы ответить хоть что-нибудь. В одно мгновение внутри всё перевернулось и полетело в тартарары.
-Кажется, преподнести это полегче мне не удалось, - её взгляд был полон жалости и сожаления, но это ничего не меняло.
Дверь с грохотом выбили, и он на рефлексах подскочил со стула, взявшись за рукоять меча. Всё его внимание было приковано ко входу, из которого на свет выходили промокшие стражники, один за другим. Набралось шестеро, без учёта парня с разбитым лицом и смотрящим набок носом. Неуверенные маленькие глазки бегали по посетителям трактира и остановились, найдя свою цель.
-Это он, - парень указал дрожащей рукой в его сторону и сразу отвёл глаза, стыдясь смотреть на свою жертву.
-Хорошо. Ты можешь идти, - один из стражников, в серой накидке, передал парню несколько серебряников, и тот поспешил скрыться за дверью, где тьма могла уберечь его от возмездия. Он наивно полагал, что его ещё могло что-то уберечь. Но он получит своё позже. Нужно было ещё выйти отсюда. Чему стражники, по всей видимости, собирались воспрепятствовать.
Шестеро. Но на лестнице их численное превосходство не будет иметь никакого значения. Он уже приготовился отступать. Меч послушно звякнул, вынутый из ножен, и заскрёб остриём по полу.
-Мы здесь, чтобы арестовать тебя по обвинению в убийстве, нанесению тяжёлых травм и нападению на порядочных служителей закона. Брось меч на пол, пока не поздно.
-Не понимаю, о чём вы - стражники обнажили мечи и стали обходить его полукругом, чтобы отобрать пространство для манёвра.
-Если ты не виноват, зачем сопротивляться?
-Знаем мы, чего вы с невиноватыми делаете. Как будто я не видел.
-Данко, ты напал на стражника? - её дрожащий голос сбил с толку.
-Да он был вусмерть пьян.
-Данко! - он увидел её перепуганное, беспомощное выражение лица. Она стояла в стороне, не имея никакой возможности что-то сделать, остановить кровопролитие. Боясь не за него. Боясь его. Сердце неприятно сжалось. Она не должна была видеть этого.
И меч послушно полетел на пол, со звоном упав вместе с его кредо, которое помогало выживать столько лет.
-Отлично. Благодарю, миледи. Но в будущем я бы не советовал вам связываться с подобным сбродом, который совершенно не ценит человеческую жизнь, - стражник попытался предстать героем в её глазах, но она не обратила на него внимания.
-А разве я мог иначе? - он усмехнулся, пытаясь оправдаться в её глазах. Нелепая попытка. Но разве он мог иначе?
-Преступники иначе не могут. Это в крови, - продолжал умничать стражник. Хотелось дать ему в рыло, чтобы просто заткнулся.
-Ты нормальный? У тебя в мозгах что-то не то, - он не сдержался от комментария, получив за это железным кулаком в живот.
-У вас есть право заткнуться.
Два самых здоровых стражника взяли под руки и, тяжело пыхтя, понесли из трактира.
-Куда вы его забираете?
-Сейчас в западных казармах оставим. Но дело серьёзное, так что утром его отправят в центральную башню. - Центральная башня - страшное место. Туда стаскивают только тех, кто, либо надолго, либо очень ненадолго...
-Его повесят? - зачем она это спросила? Как будто сама не знала ответа, которого порой действительно лучше не знать.
-Если он действительно нарушил закон, и расследование придёт к этому заключению. То вне всякого сомнения.
-А вы умеете поддержать, солдат, - Данко попытался отшутиться, но теперь ему прилетело железом в лицо. Мир перед глазами поплыл.
-Да заткнись ты уже. Ещё не хватало выслушивать всякую погань.
Лучший исход? Он мог бы перерезать всех шестерых, как овечек. Мог бы. Но она зажигала в сердце какой-то неведомый огонь, в котором сгорала свобода, вся непокорность и ненависть. Ноги безвольно волочились по брусчатке. Дождь бил по затылку. Но перед глазами была она.