Трое друзей сидели в маленькой комнате, освещенной только тусклым светом от монитора ноутбука. В столь поздний час им пора бы уже спать, но кто же замечает время в компании?
За окном стучал дождь, ведомый порывами ветра на север. Февраль, серый и бесснежный, не заставлял ежиться от мороза, но все равно принуждал дрожать от капель, попавших за шиворот. Сыро было на улице, безлюдно.
Люди предпочитают в такую погоду сидеть дома, укрывшись пледом, и смотреть очередную передачу по телевизору. Или же пьют горячий чай, думая, что устали от отдыха авансом. Кто-то спит, прижавшись к горячему плечу любимого, и абсолютно наплевать, что за окном.
Дождь. Он смывает следы. Это лучше, чем холодный и свежий снег, который кричит о том, что кто-то куда-то пробирался, ломая ветви.
По февральским лужам хлюпают проезжающие машины. Чертыхаются водители, застрявшие в пробках. Город не спит. Он давно страдает бессонницей, все его нутро уже до тошноты пропитано запахом и вкусом ненастоящего кофе. Сверкают вывески, кругом режет глаз люминесценция. Сколько лиц у этого города? Сколько голосов? Сколько историй?
Историй?
"...были очевидцы, которые заметили неизвестную сущность, возникающую ночью на заводе. Чаще всего она появляется в центральном помещении. Завод по неизвестным причинам был заброшен еще в 1989 году. С 1991 года подлежит сносу, однако никто его и пальцем не тронул. Даже время..."
Рубероидный завод привлек внимание друзей уже давно не только нестандартным антуражем, но и захватывающей историей со своими тайнами. Именно эти тайны друзья собрались разоблачить.
Трое ребят выбрали для себя необычное увлечение. Вот уже на протяжении нескольких лет они изучают заброшенные и недостроенные места, в которых живет свой миф. Этот интерес и объединил трех студентов.
Никель - молодой парень, студент исторического факультета в престижном университете большого города. Случай столкнул Никеля лицом к лицу с его будущим другом и напарником - Сизым. В тот день еще не знакомые Никель и Сизый обходили забор, за которым возвышался старый театр, а потом уже вместе убегали от взбесившегося охранника.
Позже в компанию влилась девушка, до ужаса странная, но как раз эта странность делала ее особенной. Ее называли Эдгара. Она часто декламировала стихи По. Как выяснилось со временем, у Эдгары дома жил ручной ворон, что пугало многих, кто об этом узнавал. Большинство людей держались в стороне от девушки, да и в общежитии ей было нелегко.
Трое студентов сразу нашли общий язык.
Прошло время. Пожухлые листья каштанов на асфальте сменились снегом, а потом и февральской слякотью.
Сизый и Эдгара снимали квартиру на последнем этаже дома у окраины города. Они жили вместе уже около двух месяцев. Часто к ним наведывался Никель. И этот затянувшийся вечер не стал исключением. Друзья искали новый объект для изучения. Как всегда попытка увенчалась успехом.
Целью стал заброшенный рубероидный завод, который был построен еще в 1932 году. После распада Советского Союза этот завод, как и многие другие, стал ненужным для капиталистов. Но рука не поднималась, чтобы сровнять с лицом земли завод-гигант. Официально снос постройки должен был состояться еще в 1991 году. Однако этого не случилось.
Часы показывали "23.47".
- Ребят, я пойду домой. Извините, что засиделся. Эдгара, спасибо за вкусное угощение!
Как только тяжелая дверь захлопнулась за высоким Никелем, Сизый подхватил на руки девушку и перекинул ее через плечо.
Здоров ли заливистый смех, мешающий спать соседям, среди ночи? А разве в хорошей компании заметен ход времени?
Ворон возмущенно каркнул, когда его огромную клетку задела пятка хозяйки.
- Ой, прости, пожалуйста! - сквозь улыбку сказал Сизый подруге.
В ответ девушка завалила его на кровать и уселась, уперев руки в плечи парня.
- Ты даже не сопротивляешься, так нечестно!
- А хочешь?
Теперь сверху оказался парень. Он крепко, но осторожно держал руки девушки над ее головой одной своей ладонью. Вторая ладонь гладила щеку, играла с волосами. Эдгаре, обычно замерзающей от одного дуновения ветра, сейчас было тепло и уютно.
Рука Сизого едва касалась выступивших ключиц любимой, отчего девушка извивалась, как змея, - щекотку еле переносила. Бледная кожа покрылась мурашками, количество которых увеличивалось за бессчетными поцелуями.
- Ты уверена, что хочешь этого?
- Да.
Долго еще в квартире звенели пронзительные крики, сопровождаемые изредка карканьем ворона. Наверное, соседи подумали, что там обряд поклонения Сатане проводится.
При свете луны, выглянувшей ненадолго из-за туч, обнаженная девушка казалась сосудом мистической силы. Ведьмой, русалкой, заворожившей сердце парня с первого пристального взгляда, но оставляющей ему жизнь.
Эдгара встала с кровати, чтобы выпить чашку воды. Но сразу же повалилась на пол, недоумевая. Ноги отказывались ее держать.
На часах уже было "3.05".
Сизый поспешил поднять Эдгару и уложить обратно.
- Будто в прыжке застыла, - прошептала девушка слегка охрипшим голосом.
- А мне только курить хочется.
Сизый принес ей воды.
- Я люблю тебя. И ты для меня важнее всего, - сказал парень, глядя ей в глаза.
- Я тоже тебя люблю. Очень.
Так они заснули в объятиях друг у друга.
Утром девушка проснулась первой и готовила завтрак. Она тихо напевала какую-то песню, звеня крышкой от сковороды. Эдгара не слышала, как проснулся ее парень. Он подкрался сзади, обнял ее.
- Доброе утро!
- А говорил, что тебя нельзя разбудить, - улыбнувшись, сказала девушка.
- Только симфонией сковородок.
На кухне звенел смех, кастрюли и только что вымытые тарелки.
- У меня кое-что есть для тебя.
Эдгара отвернулась от плиты и подняла вопросительно брови, отчего ее лоб смешно покрылся мелкими морщинками, похожими на летящих вдалеке чаек.
Сизый протягивал любимой темно-зеленую бархатную коробочку. Девушка открыла ее и восторженно вскрикнула.
В коробочке покоилось серебряное кольцо в виде змеи, кусающей свой хвост.
- Черт возьми, оно прекрасно!
Эдгара едва не задушила от радости Сизого.
- Уроборос - символ бесконечности. Я хочу быть с тобой.
Девушка, сраженная неожиданной радостью, только крепче обнимала поработившего ее сердце человека, всем своим естеством показывая, что принадлежит только ему.
За окном утих ветер. Февраль был по-прежнему серым и мокрым. С тех пор, как Эдгара поселилась в чужом городе, ставшим для нее родным, довольно часто шли дожди. Это уже стандартная система, к которой странная троица давно привыкла.
Сегодня, во всяком случае, дождь не капал. Поэтому ребята решили в субботний вечер отправиться на поиски приключений заброшенного завода.
Вооружившись фонариками, ножами, фомкой, рабочими перчатками и старым пленочным фотоаппаратом, ребята двинулись в направлении завода. С одного края города ехать к черту на кулички многим было бы лень, еще и в субботу вечером!
Хотя у друзей поставлена цель не менее странная, чем они сами. Темнеет зимой рано, пускай и начало февраля, а во мраке старого помещения не видно ни зги без фонариков.
Завод находился ближе к железнодорожным путям, где ошивалось большое количество диких собак.
Эдгара записывала в блокнотах свои походы. Это что-то наподобие отчетов, которые сохраняли память о приключениях.
"Никель обладал непонятным свойством успокаивать псов. Он подходил к ним сам, каждую ласково гладил по голове. Собаки вылизывали ему руки и убегали прочь.
Так что на пути не было преград. Разве что бетонный забор в два метра высотой с такой же высокой калиткой, сплошь покрытой солидолом, ну и невдалеке будка охранника. Если бы собаки лаяли, нас выпроводил бы охранник с территории сразу же.
Но мы шли без лишнего шума.
Через несколько минут мы были уже у дыры в стене, куда по очереди пробирались. Нашему взору открывался невероятных размеров завод. Казалось, что его пустынное пространство давит на нас. Мы решили обойти для начала хотя бы часть завода, чтобы в нем ориентироваться. Мало, кто сюда бы согласился идти по своей воле. Чтобы перейти на второй этаж, нужно балансировать несколько метров по узкой дорожке над подвалом и обваленным полом. Дальше нас ожидала ветхая лестница, покрытая ржавчиной и при неосторожном шаге издающая резкие звуки. Мы умели ходить бесшумно. Через пару пролетов мы вышли в коридор, стены которого сплошь облуплены, окна распахнуты настежь, а стекла в них разбиты. Пол усыпан какими-то химическими остатками, осколками, щепками, краской. Из окон виднелся самый высокий мост города, клекочущая река, левый берег. Вот такое противоречие бывает: здесь царит хаос, а там гармония. Тут разруха, там целостность. Тут запустение, там суета. Но и здесь, и там есть своя особенная красота.
Этот завод еще не тронула рука ни граффитеров, ни бомжей или наркоманов. Сюда довольно сложно проникнуть. Только время и сырость поглумились над этим заводом.
Мы долго ходили, освещая путь фонариками. Такое чувство, что за нами кто-то следил все время. Жутко. Хотелось развернуться и бежать, куда глаза глядят. Я уверена, что не только мне хотелось это сделать. Очень много книг, документаций, разных интересных предметов. Но никакого намека на призрак, если не считать необъяснимый страх, который так редко возникает в подобных местах.
Нами движет любопытство. Всегда любопытство пересиливает какой-либо возникающий страх. Собственно, из-за этого мы и отправились сюда, чтобы убедиться в существовании иной сущности. Сегодня же мы не добились желаемого. Увидели довольно-таки редкий антураж даже для заброшенных мест".
Ребята вернулись домой с некоторой документацией и книгами. Такой себе трофей.
- А меня отправляют в Одессу! - сказал Никель после затянувшейся паузы.
- Да?! У тебя все-таки получилось! Поздравляю! - Эдгара обняла друга и взъерошила ему волосы.
Никель заметил кольцо на безымянном пальце у девушки.
- Вас ведь тоже можно поздравить? - улыбнулся удачливый студент.
- Да! - в один голос, немного смутившись, ответили Сизый и Эдгара. - А ты на сколько дней едешь?
- Дня на три. Первый день приезд, поселение. Второй - конференция. Третий - экскурсия по городу и возвращение обратно домой. Вы же меня подождете? А то поймаете еще привидение без меня.
- Куда мы без тебя?
За окном начинало заметать. Февраль все-таки взял свое. Снег укутывал высотные дома и дороги внизу. Снег наваливался тяжелым грузом на ветви деревьев. Под светом фонарей хаотично летали зимние мухи в причудливых белых нарядах.
Эдгара, поцеловав Сизого, пошла спать.
Парень допоздна засиживался на кухне, перебирая найденные документы. Что-то явно привлекло его внимание. Это было объявление розыска датой в двадцать восьмое мая 1991 года.
Разыскивался некий Ольхов Сергей Данилович, грабитель, пропавший без вести. Что эта бумага делала среди документаций, неизвестно. Сизый твердо решил вернуться на завод и еще раз все осмотреть. Но на этот раз без своей девушки, слишком опасно.
Парень растрепал пятерней волосы и побрел тоже спать. Завтра он пойдет сам на место, так его взволновавшее. Эдгара вряд ли что-то будет спрашивать, ведь у каждого могут быть свои секреты. Проснувшись, девушка увидела на столе записку: "Вернусь вечером, не переживай. Потом все расскажу. Люблю тебя". Эдгара лишь пожала плечами и погладила брюшко ворону. Что-то тревожило девушку весь день, хотя она все отгоняла дурные мысли.
А Сизый тем временем нервно курил уже третью сигарету подряд в окрестностях старого полуразвалившегося завода...
Эдгара не могла не заметить нервозное состояние парня.
- Где ты был? - девушка пыталась придать голосу непринужденность, но ей это плохо удавалось.
- Я не знаю, как это объяснить...
- Как есть, рассказывай.
- Хорошо, - он присел. - Я был на заводе. В комнате, где мы вчера нашли документации, заметил объявление о розыске некоего Ольхова Сергея Даниловича, ограбившего нескольких людей. Я нашел его...
- Что?!
- Я заметил дверь, заваленную балкой и несколькими шкафами. По идее, это должна была быть какая-то подсобка. Я оттащил все лишнее, чтобы открыть двери. Тогда я увидел Ольхова. Его труп уже давно сгнил, но не перестал сжимать деньги. В этой подсобке вор хранил награбленные купюры. Я забрал их себе, потом позвонил в милицию и сообщил, что обнаружен труп в окрестностях завода.
- Черт возьми!!! Что тебя туда потащило? Зачем ты вообще туда один шел?! - Эдгара в порыве эмоций ударила парня по лицу. - Идиот! Беду накличешь! Что ты наделал?!
У девушки начиналась истерика. Сизый не мог понять, что происходит, ведь раньше он никогда не видел Эдгару, которая выходила бы из себя. Сейчас она была неудержима.
- Сядь! - крикнул он на девушку и толкнул ее на кровать.
Она обиженно отвернулась, но более-менее успокоилась. Ее волосы растрепались, глаза сверкали из-за застывших слез, щеки пылали румянцем на бледном лице, а кулаки уже перестали сжиматься.
- Прости меня, - едва слышно сказала подруга.
- Ты меня тоже извини...
Он поцеловал Эдгару в макушку и смахнул ее слезы.
- Прости, что заставил переживать.
- Что ты с деньгами будешь делать?
- Отнесу их в милицию.
- Да. Это будет правильно.
Эдгара успокоилась окончательно, когда Сизый нежно обнимал ее, говорил, что любит и никогда не покинет. Эти слова действительно были искренни, поэтому девушка и верила без всяких задних мыслей.
Ранним утром Эдгара ушла в университет, оставив на плите разогретый завтрак и поцеловав спящего Сизого на прощание.
Никто не любит понедельники.
Сизый встал совершенно разбитый. Он уснул только под утро. Ночью его сначала тревожили кошмары, потом он просто не мог заснуть. В университет он решил не идти сегодня. Состояние было ужасное. Измерив температуру, Сизый понял, что болен. Странно это, ведь парень последний раз болел года три назад. Поход в милицию отменился. Он закутался в плед и смотрел бессмысленные передачи по телевизору, не особо вникая в их сюжет. Парень больше думал о мертвеце и деньгах.
Ольхов скрывался от преследователей и похоронил себя заживо в разрушенном заводе. Один с несколькими тысячами бесценных бумажек. Иногда деньги не в силах спасти, так зачем же гнаться за ними? А иногда и становятся жертвой денег, и нет права на реабилитацию. Не все то золото, что блестит...
К вечеру состояние здоровья Сизого ухудшилось: ломило кости, температура поднялась до тридцати девяти. Эдгара сбивала температуру, как могла, однако ничего из медикаментов не помогало.
Ближе к полуночи жар исчез так же резко, как и появился. Это не на шутку встревожило девушку. Сизый все же отказался обратиться к врачам. Эдгара забылась тревожным сном.
Парень вторую ночь уже не мог спать. Он чувствовал себя, словно выжатый лимон. Ему ничего не хотелось. Он лежал, распростершись, на кровати и смотрел пустым взглядом в потолок. Мысли отсутствовали.
Такое состояние продолжалось у Сизого несколько дней подряд. Его мучила бессонница, а если и приходилось застывать между сном и явью, то обязательно просыпался с перепуганным лицом: перед его глазами стоял вид мертвеца.
- ...Вот, что произошло. После этого ему все хуже и хуже, - Эдгара рассказала все приехавшему из Одессы Никелю.
- Нельзя вас оставлять, вечно как вляпаетесь в непонятную историю, потом выручать вас надо.
- Я не знаю, что делать, Никель. Ничего не помогает.
- Пошли на завод.
- Зачем?! - девушка не на шутку испугалась. Она не желала больше даже слышать об этом злосчастном месте.
- Спросим у этого Ольхова, что ему нужно.
- Ты спятил?
- А вдруг поможет?
- А если не поможет? Ты понимаешь, чем это может закончиться?
- Все-таки...
- Самого я тебя не пущу. Идем.
Сизый перечитывал документации. Он был не против того, чтобы его девушка прогулялась с другом, все равно ему никакое лечение не помогает. Пускай развеется. Но парень даже и не догадывался, куда Эдгара и Никель направляются.
- Эй! Выходи! Мы знаем, что ты тут есть! - крик девушки разносился эхом по всему центральному залу, облитому сумраком.
- Ольхов! Ты ведь слышишь нас! Ольхов!!! - крик Эдгары становился все отчаяннее и яростнее. - Да что тебе нужно от него?!
Сильный порыв ветра сорвал балку, висящую невдалеке от девушки. С громким треском и гулом балка покатилась к ногам друзей.
Тем временем в однокомнатной квартире на девятом этаже Сизый видел Сергея Ольхова. Организм парня настолько истощился и нуждался в здоровом сне, что он спал наяву.
- Нет-нет! Я верну! Верну!!! - голос Сизого был охрипшим. Он срывался на крик.
Парень пятился, задевая клетку ворона. Птица неистово каркала. Студент взобрался на подоконник, удерживаясь за раму.
- Не хочу! - по щекам текли слезы.
Галлюцинация убивала молодого студента. Сизый, пытаясь избежать изуродованного лица Ольхова, выпрыгнул из окна.
- Что-то случилось! - выпалила Никелю подруга, когда они шли по мосту к метро.
- Ты о чем?
- Чувствую, что-то произошло! - сердце девушки было не на месте. Она едва не плакала.
Схватив за руку друга, Эдгара помчалась ловить такси. Через десять минут ребята уже были возле дома. Но оказалось слишком поздно...
Увидев сборище людей и раскрытое окно на девятом этаже, девушка поняла: случилось худшее.
Заливаясь слезами, она растолкала толпу и пробралась к телу Сизого. Снег впитал кровь и стал ярко-алым. Он смягчил падение, поэтому труп парня не разбился на осколки, подобно стеклу. Его тело напоминало больше целостную желейную массу, из которой кое-где торчали кости, пробив мягкую ткань. Лицо искажено гримасой страха, все испещрено порезами от ветвей каштанов. Эдгара не сдержала крик, от которого кровь стыла в жилах. Это был крик, подобный крику Банши. Окружающие с ужасом на лицах закрывали уши, чтобы не слышать эти стенания, разрывающие сердца.
Никель с трудом оттащил подругу и увел ее к себе домой. Она рыдала на его плече так безудержно, что промокла насквозь его теплая кофта. Девушка задыхалась в слезах, хрипла от крика. Ничто не утешало ее.
Никель тихо пускал слезы и сдерживал всхлипы, кусая губы.
- Он же не мог сам, - сквозь слезы сказала подруга.
- Это Ольхов...
Так и прошла незаметно мрачная ночь в слезах и крови за чужое воровство.
Эдгара вернулась в квартиру только через два дня, после похорон парня, чтобы забрать ворона.
Представьте себе девушку маленького роста с длинными светлыми волосами, ниспадающими водопадом вдоль черного плаща до колен. Ее лицо, по жизни и так бледное, а сейчас похожее по цвету больше на снег, смешанный с пеплом, казалось, отражало всю тоску и горечь утраты, которая только могла быть. Это было лицо несчастья. К руке девушки был прикован ворон. Рядом с Эдгарой шел высокий темноволосый парень, который непривычно для него упер взгляд не вдаль, а вниз. Эти двое привлекали недоуменные взгляды прохожих. Бабки на лавочках судорожно начинали креститься, увидев девушку-ведьму с вороном. А она шла и едва слышно читала строки По, обращаясь к своей птице:
"...Ты пророк неустрашимый! В край печальный, нелюдимый,
В край, Тоскою одержимый, ты пришел ко мне сюда!
О, скажи, найду ль забвенье, - я молю, скажи, когда?"
Каркнул Ворон: "Никогда"..."
Эдгара жила с Никелем. Он хоть как-то держался после смерти друга, а вот девушка - с трудом. Он чувствовал, что если сейчас оставит ее одну, то может случиться непоправимое. Эдгара это тоже понимала и была безудержно благодарна другу.
Никель отнес злосчастные деньги в милицию.
Эдгару ничто не могло отвлечь от мыслей о недавней смерти любимого. Она почти не разговаривала, отказывалась от еды. Никель не на шутку тревожился о ее здоровье. Парню тоже было нелегко, но жизнь продолжается. Кто-то уходит, кто-то приходит. Не стоит привязываться к людям, ведь они не навсегда. Впрочем, зная эту истину, люди продолжают ощущать нужду в присутствии близкого им человека. Никто не хочет мириться с разрывом отношений и смертью. Эдгара не хотела мириться совсем. Ее печаль была настолько сильна, что, казалось, еще чуть-чуть - и девушка сойдет с ума. Друг пытался помочь всем, чем мог.
Утро мартовского вторника выдалось солнечным и теплым. Чистое небо, улыбающиеся люди, запах весны вокруг - все казалось радостным и беззаботным. Хотя совершенная противоположность происходила в душе у девушки: вечный холод, ночь, пустота.
Все спешили на важные встречи, переговоры, опаздывали и приходили раньше на место назначения. Кто-то кого-то ждал. Ждали с выговором, цветами, молчанием, приветствием, дракой, долгом... И дожидались.
А она уже не дождется никогда.
Эдгара брела вдоль широких улиц большого города, не останавливая свой взгляд на прохожих. Она шла бесцельно, просто шла, чтобы дойти до чего-то. Вот перед ней возвышался мост. В будничное утро по этому мосту мало, кто ходит. Все предпочитают короткую дорогу. Эдгаре же торопиться было некуда. Зачем спешить, если никто не ждет, и она уже никого не дождется?
Внизу клекотала река. Девушка стояла под мостом, где обычно маляры красят ограды. Там ее никто не заметит. С этого места открывался причудливый вид на реку и два берега. Особенно красиво тут во время заката. Раньше она с Сизым и Никелем любили засиживаться здесь допоздна и петь песни под гитару. Больше этого не будет. Девушка стояла на краю. Весенний теплый ветер издевательски трепал и запутывал волосы. Солнце слепило глаза, и оттого Эдгаре хотелось чихать. Что изменится, если она шагнет? Ровным счетом, ничего. О ней не вспомнят на завтра. Никель? Справится. Вот только девушка всегда боялась воды и не умела плавать. Шанс на выживание равен нулю. Всего лишь шаг отделяет ее от Сизого.
Раздался телефонный звонок, который отвлек от таких мыслей девушку. Это был Никель.
- Ты где?
- Я...
- Все в порядке?
- Да, наверное.
Каким-то непонятным образом Никель знал, где находится его подруга. И он боялся, что не успеет. Юноша предугадывал, куда может пойти Эдгара в таком состоянии духа. Он прибежал к ней как раз вовремя. Они стояли вдвоем под мостом. А под ними шумела быстрая река.
- Глупая, что ты делаешь?
Девушка отвернулась и спрятала лицо в ладонях.
- Я так устала, Никель...
- Дурочка, ты мне нужна. Слышишь?! Куда же мне без тебя? - он обнял ее. - Обещай, что больше не будешь об этом даже думать. Обещай мне!
- Обещаю.
Они ушли домой вместе.
После этого случая Эдгара даже смеялась временами. Она по-прежнему любила Сизого. А Никель по-прежнему любил ее.
Пролетел месяц после трагедии. Друзья немного пришли в себя, однако цепкая рука горечи утраты хоть и ослабила хватку, но не отпустила.
- Пошли на завод, - однажды сказала девушка, когда прошло сорок дней со смерти Сизого.
Никель удивился спонтанному предложению, но согласился.
Он не мог понять, чего хочет девушка. Порой она просто вводила его в состояние ступора своими противоречивыми чувствами. Они направлялись к рубероиднику вместе с прикованным к руке вороном. Эдгара в тот момент напоминала Смерть с косой и ловила на себе внимание прохожих. Никель едва поспевал за ней. Кажется, она знала, что делает.
Эдгара вытащила из своего рюкзака несколько десятков свечей, расставила их по периметру центрального зала, в котором вечность назад пыталась узнать, что нужно Ольхову.
Потом из того же рюкзака девушка вытащила пару бутылок с бледно-зеленой жидкостью.
- Это что, бензин?!
Эдгара только цыкнула на друга и начала разбрызгивать бензин, где падал взгляд, в том числе и на ту злосчастную подсобку, в которой мертвеца уже не было.
Девушка подожгла свечи. Под своим весом они опрокидывались, зарождая пламя повсюду в зале. Огонь пожирал остатки строения в большом центральном зале. Сгорали деревянные карнизы и рамы окон, рушились балки, издавая свист и грохот. Повсюду слышался треск ломающихся панелей.
Эдгара и Никель заворожено смотрели на танец пламени, пока жар не стал жечь их лица.
- Бежим!
- Нет, стой!
Что-то блеснуло возле противоположной стены за упавшей балкой. Эдгара посадила ворона на плечо другу и метнулась в огонь. Он уже бушевал, уничтожая все на своем пути. Девушка что-то пыталась найти, но в черном дыме вряд ли что-то увидишь.
Наконец-то отчаянная заметила отблеск пламени на серебряном кольце, лежавшем в углу, куда вот-вот подкрадется огонь. Она надела кольцо и повернулась бежать обратно. Дорогу ей преградили заваленные шкафы. Девушка запаниковала, ибо путь к выходу был только один. Она находилась в самом сердце пожара. Сверху опасно нависал карниз, который едва держался. Эдгара не могла выдавить из себя ни звука. Дым проникал в легкие и не давал дышать. Становилось невыносимо жарко. Испуг и паника захлестнули девушку с головой. Она теряла сознание. В размытых языках пламени она видела лицо Сергея Ольхова, по губам которого прочитала: "Долг оплачен".
Теряя сознание, за пламенем Эдгара видела темный силуэт человека.
- Сизый...- последнее, что пролепетала она, и окунулась в небытие.
Никель отпустил ворона и побежал на помощь подруге, обжигая тело. Он действовал молниеносно, пламя не успевало за человеком. Парень поднял подругу и побежал прочь из завода.
Охранник уже заподозрил что-то неладное, когда увидел валивший дым из окон. Пока он вызывал пожарных, Никель и Эдгара успели выбраться из запретной территории. Прирученный ворон летел за хозяйкой.
Девушка все никак не приходила в себя. Никель уложил Эдгару на землю так, что ее голова покоилась на коленях парня.
- Эдгара! Давай же, черт побери! - Никель легко хлопал по щекам подругу.
Она резко глотнула воздух, пришла в сознание и перепуганными глазами глянула на Никеля, что тому стало не по себе.
- Я жива?
- Да! - друг обнял ее так крепко, что чуть ребра не треснули.
Они сидели под деревьями, обнявшись, наблюдая, как где-то вдалеке на голубое небо, покрытое мелкими облаками-барашками, валит черный дым сгорающего завода.
Никель откинул светлые пряди волос с лица девушки и осмелился поцеловать ее.
- Все закончилось, - сказала она, уткнувшись носом в плечо друга.
На пальце блестел серебряный уроборос, подаренный Сизым во имя вечной любви сто лет назад...