Какая-то странная сказка начиналась вечером. После целого дня путешествий всё гудело от сладкой усталости, как будто я начинал чувствовать вращение земли, мир кружился, и пели натянутые струны: А хочешь? А хочешь? А хочешь!?
Пахли сумерки - дымком от прогоревшего дня. И как будто угадывалась будущая свежесть - но откуда? Обещание дождя или донёсся случайный ветер из оврагов?
Ресницы опускаются, и где-то в мгновения касания, когда возникают видения, миры, время становится бесконечным - я вижу, что дорога ещё не закончена. Дрожу радостно - моё тело кружится вместе с планетой на тугом, гулком диване, вбирающем все голоса и шорохи наступающей ночи. А я продолжаю бежать по каким-то тропкам. Где-то за поворотом вспыхивают дни, но я не сворачиваю - нельзя, увлекут, прокружат до утра солнечные приключения...
...С треском разрываются занавесы. Ночь. В комнате горит свет, все спят, и я спал, но теперь проснулся. Я должен сейчас встать и выключить свет, раздеться, вытянуться на диване, дать заполнить себя сонной сладости...
Но нельзя, как жалко! Мне нужна эта ночь, чтобы начать новую дорогу. Я тихо выхожу за калитку. Как в прохладную воду входишь в полную запахов ночь. Сейчас нужно опуститься в самую глубину, сесть на шершавую доску - она лежит на земле у штакетника. Тихо. Тихо. Только запах травы.
Вокруг дома много травы. Я хожу над ней и в ней, как какой-нибудь Йарвен Бан-Адар, древний и юный, хозяин и гость. Я охраняю и распоряжаюсь, я открываю и удивляюсь, я одновременно сверху и снизу, крошечный и большой. Трава стала лесами и садами. Они окружают города и замки, горы и реки. Я даю названия травам. Мохнатые "ромашки" становятся елями, трава, похожая на яблоневые деревца с малюсенькими кружочками на ветках - из неё получаются сады. Кажется, эта трава сильно пахла, если её размять в пальцах - но сейчас не помню... Чудесный, мягкий спорыш мог быть чем угодно, например, полями пшеницы. Ещё были калачики - их кругленькие, зелёные "тыквочки" можно было есть, только мама говорила, что много есть не надо, а то заболит живот.
Ещё была лебеда и щирица, из этих трав получались самые густые, дремучие леса, и только громадные лопухи, чертополох и татарник были ещё непроходимее. Был душистый "деревий" или, по-русски: тысячелистник. Были травы совсем уже волшебные, вроде кустиков дурмана. Стены городов и крепостей оплетала "березка" - вьюнок. Пахучая полынь тоже считалась хвойными лесами.
- 2 -
Те из вас, кто читал Книгу Травы, поймут, о чём я... А другие... Другие - я ничего не могу здесь поделать, потому что невозможно вспомнить точно, как она начинается. Но тот, кто читал, знает. Кажется, первая фраза там зовёт в дорогу и в то же время говорит о доме. Она - как тихая нота на закате. Иногда мне думается, будто я вспоминаю... Тогда я беру ручку и пишу:
"День кончается... " Нет. Ну вот. Смысл такой, что кончается горячий летний день и начинает начинаться ночь... Ну, тут, конечно, всякие умники скажут, что не может быть в Книге такой убогой фразы. Её же не пятиклассник вместо сочинения писал. Нету такой фразы в "Книге Травы". Нет. И я это знаю. И, самое обидное, я помнил её, когда шёл с холмов, и надо мной кружила птица, а чуть ниже - пух с отцветающих трав тихо плыл мимо низкого и большого солнца. Фраза была простой, и я верил, что не забуду её. Я видел солнце и думал о чём угодно, только не о том, что оно удивительно круглое. А теперь я удивляюсь - как оно могло быть таким круглым? Нет, днём-то - пожалуйста, а вот тогда...
Если бы я вспомнил то сочетание простых и ёмких слов, я бы, пожалуй, сумел записать целых несколько строчек из Книги. А так - нет. Не стоит и пытаться.
Да, а почему она так называется? Конечно же, в ней рассказывается о Траве. О том, какая трава растёт у крыльца, у самого порога, былинки её пробиваются сквозь доски с облупившейся краской, они пыльные и почти ничем не напоминают о той, другой Траве, у Дороги...
Но это тоже настоящая Трава. Она почти не пахнет, если только не потереть её между пальцами. Кроме, разве что, ромашки. Той пушистой, душистой ромашки - в моём детстве она росла только у бабушки, а потом бабушка умерла, и ромашка перебралась к нам.
Детство очень давно кончилось. И трава стала другая. Большая её часть превратилась в надоедливые сорняки. Чтобы вспомнить, как всё обстоит на самом деле, мне нужно уходить далеко-далеко от дома. Увидеть птиц над травой и почувствовать ветер. И тогда вспоминается, что ты действительно читал Книгу Травы.
О, в ней перечислены тысячи разных трав! Величавый чертополох и татарник у дороги, и мягкий ковёр спорыша, и та трава, которую мы когда-то называли "калачиками" и ели её странные, похожие на крошечные зелёные колёсики, плоды.
Потом в Книге рассказывалось о Траве, растущей возле хоженых троп поблизости. И о Траве, которая встречается дальше. Тропы там не всегда есть. И уже плывёт то дурманяще-медовый, то горячий, то свежий её запах.
Интересно, а чувствуют ли птицы запах? Если нет, это обидно. Особенно, когда я стану птицей... обязательно ласточкой. Но ласточки, конечно, чувствуют. Они же самые совершенные птицы на земле.
Но я отвлёкся. Книга Травы продолжает рассказ, и дорога уводит далеко в холмы, солнце растекается пронзительно-алым окошком в сумерках, и тогда по обе стороны тропы поднимается Ночная Трава. Она выше и гуще дневной, но идти совершенно не мешает. За нею открываются полные тумана и ночной свежести овраги, и странные ночные звуки, словно иголочки, пронизывают темноту, так что и не скажешь, далеко ли случился тот цокот, стрёкот, вскрик...
За Ночною Травой всегда прячутся Огни. Может быть, огни того самого Дома, в который ты обязательно можешь вернуться. Там тихо или шумно - какая разница? Может быть, в Доме почти никого нет, или, наоборот, как раз собрались путники и пьют чай, разговаривая обо всём на свете - но при этом знают про тебя и будут ужасно рады, если именно в эту ночь ты, раздвинув заросли травы, ступишь на крыльцо.
...Да, сегодня я уж точно не вспомню ту странную фразу, открывшую Книгу. Поэтому не удивляйтесь, если я уйду. Эти тропинки бесконечны. Но кто-то же должен однажды записать рассказ о каждой травинке у Дороги, чтобы получилась Книга Травы.
- 3 -
Она кажется пустой. Ненаписанной. Чтобы её читать, надо уметь прислушиваться. Книга Травы не терпит усилия воли. Она требует особенного обострения чувств. Если бы я читал книгу Воздуха, мне, наверное, пришлось бы разжиться большущей слуховой трубой. Я мог бы направлять её в разные стороны, отгораживаясь от звуков ненужных и впитывая, вбирая невесомые, тончайшие шорохи: вот где-то за километр на краю поля прошмыгнула мышь, шевельнув травинки - и мой слух уловил это шевеление, а в Книге появилась бы строчка...
Кху звенит ключами, как будто недоволен. Может быть, он недоволен тем, что его отвлекли от горшков и кастрюль? Или ему неохота тревожить тишину в дремучем коридоре? А может быть, он считает, что маленькому мальчику лучше спать?
Библиотека. Книги встречают вздохом, прохладный воздух такой, что на миг мне чудится, что я вышел из душной комнаты в ночной овраг.
Библиотека огромна. Она кажется подвалом со стеллажами, но это только обычная её часть. Есть двери, которые выходят на верхний ярус башни. Башня стоит на берегу моря, с другой стороны - скалы, а ещё - леса и степи. Я в точности не помню. Это место теряется где-то на краю снов. Обычно там хранятся книги по высшим разделам магии.
Есть двери в подземелье, глухое и страшное. Почему страшное? Не знаю, наверно, из-за толщи земли и камня, нависающих надо мной. Там глохнут все звуки, и я забываю - дышу я или нет. Я не помню, какие там книги. Оттуда тяжело вынести какое-либо знание. За него нужно цепляться изо всех сил, но всё же оно ускользает, и едва ты выбираешься на поверхность, ты так рад, что можешь дышать и жить, что мало помнишь о прочитанном.
Только нужной мне книги нет ни там, ни там. Она за другой дверью, дверью с запахом лета. Если быть точным, иногда за этой дверью пахнет осенью или весной. Пару раз резкий запах мороза кидался на меня, как хлопающая на ветру, влажная простыня.
За этой дверью - тёмные сени со скрипучими досками, занавешенное тяжёлой, плотной тканью оконце. Но в щели кое-где пробивается свет. Пахнет кладовкой. Иногда я думаю, что это - самое загадочное место на земле. Даже более странное, чем библиотека. Потому что я не знаю о нём почти ничего. Я думаю, что если повернуть налево, будет стена. Направо - там особая история. Там начинается дом моей бабушки, и в одном из них на самом деле будет кладовка, в которой я никогда не бывал. Так уж получилось. Так получилось, что меньше всего на свете я знаю дом своей бабушки. Иногда он мне снится, иногда я просто вспоминаю о нём, понимая, что никогда в точности не знал, сколько в нём комнат, не говоря уже о всяких кладовках, погребках и чердаках.
Можно повернуть направо же, но попасть в другое место. Там будет веранда, о которой я тоже почти ничего не знаю. Когда-то там варили и чистили раков. Этот дом пронизан запахом человеческой старости.
Сейчас эти тайны и запахи упакованы в плотный кокон времени и расстояния, они не дадутся мне, даже если я буду настойчив и чуток. Я с трудом представляю, что могу там найти - наверняка нечто самое странное в мире. Если я войду туда, уменьшусь ещё сильнее, забуду почти всё, что узнал за много-много лет, изменюсь так сильно, что когда я думаю об этом - перехватывает дыхание. Невозможно войти туда, не изменившись. Эти дивное волшебство, и цена его - удивительна и огромна.
Думаете, каждый дурак сможет читать Книгу Времени? Попробуйте, если такие умные...
Самый нежный на свете запах у цветков вьюнка полевого. Березки. Нежные, бело-розовые чашечки-колокольчики. Само растение не боится почти ничего, а вот цветки прячут свой аромат мгновенно, их не добавишь в букет, их запах можно только помнить.
Берёзка пахнет рассветом. Рассветом наивысшей чистоты. Юностью мира, такой, когда проснувшемуся миру удивляется проснувшийся ребёнок. Мир за ночь очистился от всего плохого. Он соединяет многообразие зрелости и чистоту вновь сотворённого. В эти мгновения мы так же светлы. Но удержать их невозможно. О них можно только помнить.
Рассветные сны пахнут этими цветами. Рассветные сны бесконечны, но очень редко удаётся побродить по ним всласть. Их пространство - зыбкая территория границ. Она тоже бесконечна, но это бесконечность на кончике иглы. Впрочем, любая бесконечность на поверку оказывается такой же относительной.
Я думаю, каждому месту в мире соответствует свой особенный запах, и в этой мысли нет ничего оригинального, но любопытно ещё и то, что в изначальном, истинном отображении эти запахи всегда соответствуют запахам тех или иных трав. Человек, идущий по тропинке, может заглушать их собой, но это только его проблемы, и если он хочет почувствовать Дорогу - он должен отбросить всё ненужное и фальшивое, внешнее, чуждое.
Чтобы прочитать Книгу Травы - надо её написать, и сделать это может только каждый для себя. Нужно уходить всё дальше и дальше, открывая двери всё более тайные и малозаметные. Вы удивитесь, как легко сбиться с пути, пропустив всего лишь одну невзрачную тропинку. Впрочем, ничего страшного - Книга Травы не сделает вам ничего плохого за эту ошибку. Вот если вам вдруг попадётся Книга Огня...
Да, она тоже есть в моей Библиотеке, да, и мы её читали, моя прелесссть! Ах, какая в ней сила! И уж она-то ничего не прощает, ничего, ничегошеньки не прощает! Но сейчас не время, не время, молчание...