Петраков Игорь Александрович
10 научных статей

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Статьи о творчестве Крапивина, Солоухина, Булгакова, Задорнова, Митяева, Шукшина, Полякова.

   Игорь Петраков
  
   Свет и тьма в "Мастере и Маргарите".
  
   В этой статье мы рассмотрим словоупотребления лексем "Свет", "светлый", "тьма", "темный" в романе Булгакова. Рассмотрение будет проводится на материале реконструированной версии "Мастера и Маргариты", включающей в себя фрагменты ранней редакции романа. Она содержит дополнения из редакций "Черный маг", "Копыто инженера" и "Великий канцлер".
   В частности, редактором "Бузовика" дополнены главы 4."Погоня", 7."Нехорошая квартирка", 8."Поединок между профессором и поэтом", 14. "Слава петуху!", 15. "Сон Никанора Ивановича", 17. "Безпокойный день", 18. "Неудачливые визитеры", 28. "Последние похождения Коровьева и Бегемота", 30. "Пора! Пора!", 32. "Прощение и вечный приют".
  
   Итак, слово "Свет" - в значении мир, мироздание - употреблено в следующих фрагментах:
  
   1) - Нет ни одной восточной религии, - говорил Берлиоз, - в которой, как правило непорочная дева не произвела бы на свет бога.
   2 ) - Если я не ослышался, вы изволили говорить, что Иисуса не было на свете? - спросил иностранец
   3 ) Более всего на свете прокуратор ненавидел запах розового масла.
   4 ) - Всех, - ответил арестант, - злых людей нет на свете.
   5 ) На свете не было, нет и не будет никогда более великой и прекрасной для людей власти, чем власть императора Тиверия!
   6 ) есть еще кое-кто на свете, кого тебе следовало бы пожалеть более, чем Иуду из Кириафа.
   7 ) Мысль о том, что худшего несчастья, чем лишение разума, нет на свете?
   8 ) про дядю Федю чего-то расспрашивают!.. А его уж давно на свете нет.
   9 ) За мной, читатель! Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви?
   10 ) Пропал Ершалаим - великий город, как будто не существовал на свете...
   11 ) - была на свете одна тетя. И у нее не было детей, и счастья вообще тоже не было.
  
   Свет как атрибут Иешуа дан в следующем фрагменте:
  
   1 ) - И в этом ты ошибаешься, - светло улыбаясь и заслоняясь рукой от солнца, возразил арестант, - согласись, что перерезать волосок уж наверно может лишь тот, кто подвесил?
  
   Также и люди, с которыми общается Иешуа, становятся светлыми:
  
   1 ) В течение ее полета в светлой теперь и легкой голове прокуратора сложилась формула.
  
   Гости прокуратора тоже как будто излучают свет ( в сцене после казни ).
   Перед появлением Левия в гостях у прокуратора на столе Пилата загораются три светильника.
   Воланд иронизирует над привязанностью Левия Матвея к свету. "Не хочешь ли ты ободрать весь земной шар, снеся с него прочь все деревья и все живое из-за твоей фантазии наслаждаться голым светом? Ты глуп".
   Левий Матвей просит Воланда наградить Мастера покоем -
  
   - А что же вы не берете его к себе, в свет?
   - Он не заслужил света, он заслужил покой, - печальным голосом проговорил Левий.
  
   Когда Мастер приходит к Иванушке ( "залетает" к нему после отравления ), Иванушка "просветлел".
   Посветлевшим становится даже Воланд после того, как удостоверяется, что все идет по его плану:
  
   1 ) А профессор тотчас же как будто выздоровел и посветлел.
  
   Светел трамвай, который ждет Берлиоза - он "осветился" и "поддал", приближаясь к литератору, в лицо последнего перед встречей с трамваем брызжет свет.
   Светит Луна над Патриаршими. Но свет ее - "обманчивый". Луна названа "ночным светилом" в эпизоде с появлением Мастера в палате Иванушки.
   Вспыхивает и фонарь над Патриаршими, на углу Ермолаевского, подсвечивая уходящего Воланда в глазах Иванушки.
   Свет производят уголья, тлеющие в колонке и освещающие ванну, в которую врывается Иван Бездомный во время погони за консультантом.
   Свет используется при обрисовке посетителей дома Грибоедова - "Покрытыеиспариной лица как будто засветились, показалось, что ожили на потолке нарисованные лошади, в лампах как будто прибавили свету".
   Не нужный и неприятный свет источают фонари, когда грузовит увозит Рюхина в Москву после посещения клиники Стравинского.
  
   Фигурирует в романе и электрический свет, например, в таком фрагменте:
  
   Что с ней было дальше, неизвестно, но рассказывали жильцы других квартир, что будто бы в N 50-м всю ночь слышались какие-то стуки и будто бы до утра в окнах горел электрический свет.
  
   В психиатрической больнице Ивану светят в глаза электрической лампой.
   Также лампочка на потолке в больнице является источником "смягченного" и как бы умиротворящего света для Ивана Бездомного.
   Иванушка просит Прасковью Федоровну оставить ему электрический свет в палате - "Заглянула Прасковья Федоровна, спросила, как Иван себя чувствует и желает ли он спать в темноте или со светом. Иван попросил свет оставить, и Прасковья Федоровна удалилась, пожелав больному спокойной ночи. И когда все стихло, вновь вернулся гость".
   Мастер зажигает электрический свет, чтобы отогнать страх.
   В полосе света является Маргарита - " И вот, последнее, что я помню в моей жизни, это - полоску света из моей передней, и в этой полосе света развившуюся прядь, ее берет и ее полные решимости глаза".
   От электрического света закрывается ставший вампиром Варенуха - "как-то удивительно прикрывавшегося якобы от мешающего ему света лампочки газетой".
   Электрический свет несколько раз упоминается при описании зала, в котором Никанора Ивановича просят сдавать валюту.
   Воланд - не любит электрического света, что ясно из такого фрагмента: "Просто мессир не любит электрического света, и мы дадим его в самый последний момент. И тогда, поверьте, недостатка в нем не будет. Даже, пожалуй, хорошо было бы, если б его было поменьше".
   Действительно, лестница, по которой придут к Маргарите персонажи бала, будет мощно залита электрическим светом. Это "ливень света".
  
   После того, как Мастер пьет из стаканчика Азазелло, с ним происходит вот что:
  
   Тотчас предгрозовой свет начал гаснуть в глазах у мастера, дыхание у него перехватило.
  
   При встрече со свитой Воланда свет меркнет в глазах Степы Лиходеева: "Свет, и так слабый в спальне, и вовсе начал меркнуть в глазах Степы".
   При встрече с Варенухой, примкнувшим уже к свите Воланда, Римскому кажется, "что свет в настольной лампе гаснет и что письменный стол наклоняется. Римского окатило ледяной волной, но, к счастью для себя, он превозмог себя и не упал".
   Темные силы бегут от рассвета и от крика петуха, что становится ясно из эпизода с Римским и Варенухой. А Воланд рукой заслоняется от света свечей - в эпизоде с извлечением Мастера.
   26 глава оканчивается сценой рассвета, который встречает прокуратор. Она "рифмуется" с рассветом из начала 27 главы, когда рассвет встречает Маргарита и следствие по делу Воланда.
   Свет - непременный атрибут следствия по делу Воланда, упоминается несколько раз, причем электрический свет усиливается солнечным.
  
   Световые эффекты сопровождают появление свиты Воланда перед Варенухой: "От удара толстяка вся уборная осветилась на мгновение трепетным светом, и в небе отозвался громовой удар. Потом еще раз сверкнуло, и перед администратором возник второй - маленький, но с атлетическими плечами, рыжий, как огонь".
   Световые эффекты даны и во время сеанса черной магии в 12 главе: "Между туфель появились футляры, и в них заиграли светом блестящие грани хрустальных флаконов".
   Когда буфетчик приходит к Воланду, его встречает свет, напоминающий церковный, а затем - багровый свет от камина. Коровьев, когда встречает Маргариту перед балом, обладает лампадкой. Иуда видит свет лампад над Ершалаимом, главная из которых - лампада луны.
  
   Свет молний видит во время грозы Иванушка, сидя в палате клиники Стравинского.
   Параллельный этому эпизод - восприятие грозы над Ершалаимом Левием Матвеем - после казни Иешуа.
  
   Любопытно, что свет солнца появляется в романе в связи с появлением Маргариты - "Майское солнце светило нам. И скоро, скоро стала эта женщина моею тайною женой".
   Также в комнате Маргариты горит электрический свет - "Трехстворчатое окно в фонаре, открытое, но задернутое шторой, светилось бешеным электрическим светом. В спальне Маргариты Николаевны горели все огни и освещали полный беспорядок в комнате".
   Кожа Маргариты - светится, после помазания кремом Азазелло. Это замечает Наташа. Лунный свет освещает Маргариту с одного боку, когда она разговаривает с Николаем Ивановичем. Во время последующего полета лунный свет упоминается не раз. Когда Маргарита путешествует по городу, она становится свидетельницей склоки двух женщин, одна из которых требует тушить за собой свет в уборной.
   Толстяк на берегу называет героиню романа "светлой королевой Марго". И вспоминает некоего Гессара - своего друга в Париже.
  
   Мотивы света обрамляют и появление Мастера. Свет этот - неяркий, лунный. "От подоконника на пол лег зеленоватый платок ночного света, и в нем появился ночной Иванушкин гость, называющий себя мастером. Он был в своем больничном одеянии - в халате, туфлях и черной шапочке, с которой не расставался. Небритое лицо его дергалось гримасой, он сумасшедше-пугливо косился на огни свечей, а лунный поток кипел вокруг него".
   В лунном свете появляется кот и стаканчик, который "поможет" Мастеру.
   Под свет луны подставляет лицо шут Бегемот, когда летит вместе с Маргаритой в финале романа.
   Ближе к финалу выясняется и причина появления Коровьева в свите Воланда:
  
   - Рыцарь этот когда-то неудачно пошутил, - ответил Воланд, поворачивая к Маргарите свое лицо с тихо горящим глазом, - его каламбур, который он сочинил, разговаривая о свете и тьме, был не совсем хорош. И рыцарю пришлось после этого прошутить немного больше и дольше, нежели он предполагал.
  
   При свете луны Маргарита видит Пилата в финале романа.
   В финале Мастер и Маргарита встречают рассвет. А в оставленной ими Москве - также на рассвете - мучается Иван Бездомный.
  
   Теперь рассмотрим словоупотребления лексем "тьма" и "темный".
   Перед появлением Воланда с его свитой в квартире Лиходеева Степа обнаруживает себя в "полутьме".
   Тьмы боится Мастер -
  
   Мне вдруг показалось, что осенняя тьма выдавит стекла, вольется в комнату и я захлебнусь в ней, как в чернилах. Я стал человеком, который уже не владеет собой.
  
   Во сне Никанора Ивановича зал погружается во тьму - " Потрясенный Никанор Иванович, неожиданно для себя ставший участником какой-то театральной программы, опять оказался на своем месте на полу. Тут ему приснилось, что зал погрузился в полную тьму и что на стенах выскочили красные горящие слова: "Сдавайте валюту!"".
   После казни Иешуа настает "полутьма", лишь молнии бороздят черное небо.
   Тьма накрывает Ершалаим -
  
   "...Тьма, пришедшая со средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город. Исчезли висячие мосты, соединяющие храм со страшной антониевой башней, опустилась с неба бездна и залила крылатых богов над гипподромом, хасмонейский дворец с бойницами, базары, караван-сараи, переулки, пруды..." -
  
   этот фрагмент не раз повторяется в романе. Кроме того, в романе Мастера тьма, накрывшая Ершалаим, упоминается несколько раз.
   Мотивы тьмы сопровождают историю Иуды, включая сюжет его убийства. Слушая доклад Афрания, Пилат сверкает в полутьме глазами.
   А вот что поражает Маргариту в квартире 50 перед балом - " Первое, что поразило Маргариту, это та тьма, в которую они попали. Ничего не было видно, как в подземелье, и Маргарита невольно уцепилась за плащ Азазелло, опасаясь споткнуться. Но тут вдалеке и вверху замигал огонек какой-то лампадки и начал приближаться. Азазелло на ходу вынул из-под мышки Маргариты щетку, и та исчезла без всякого стука в темноте".
   Глаз Воланда напоминает Магарите вход в колодец "тьмы и теней".
   Воланд назван в романе "князем тьмы". В начале романа он держит в руках книжечку в "темно-синем переплете".
   О чаше с темной жидкостью мечтает Пилат во время допроса Иешуа. Это чаша с ядом, что замечает Иешуа.
   Темные глаза и темный капюшон - у первосвященника, темнеет, когда входит Крысобой.
   Темен как мулат сириец - командир алы. Рубаха его - темная от пота на спине.
   Голова Берлиоза, отрезанная трамваем - названа "темным предметом".
   Погоню за Воландом Иван Бездомный ведет по темным переулкам.
   Перед появлением свиты перед Варенухой в его кабинетике "быстро стало темнеть". Кроме того, в природе перед грозой в этот момент "потемнело и посвежело".
   А вот рассказ Мастера Бездомному -
  
   Так, например, я стал бояться темноты. Словом, наступила стадия психического заболевания. Стоило мне перед сном потушить лампу в маленькой комнате, как мне казалось, что через оконце, хотя оно и было закрыто, влезает какой-то спрут с очень длинными и холодными щупальцами. И спать мне пришлось с огнем.
  
   По темным коридорам ( так же как Иванушка ) бежит Римский, спасаясь от Варенухи.
   Во время казни Иешуа "сильно потемнело" в природе.
   Во время визита Поплавского к Воланду передняя - "полутемна".
   Среди прислуги Воланда другой его визитер - буфетчик - замечает большую темную птицу - сову, задевающую крылом лысину буфетчика. Уходящему ( и слегка ошарашенному ) буфетчику Гелла подает шпагу с темной рукоятью.
   - Не мое, - отвечает на это потрясенный буфетчик.
   Во время беседы с Азазелло Маргарита отмечает, что ее тянут в какую-то "темную историю", за которую ей придется поплатиться.
   Квартира Латунского - тоже темная. Это "пять темных окон на углу здания", на восьмом этаже. Маргарита, если бы встретилась с Латунским, могла бы совершить нечто из ряда "темной уголовщины". Еще один темный мотив, связанный с Латунским - за разгромом его квартиры наблюдают "темные силуэты людей".
   На Луне Маргарита во время полета видит загадочную темную фигуру -
  
   Повернув голову вверх и налево, летящая любовалась тем, что луна несется под нею, как сумасшедшая, обратно в Москву и в то же время странным образом стоит на месте, так что отчетливо виден на ней какой-то загадочный, темный - не то дракон, не то конек-горбунок, острой мордой обращенный к покинутому городу.
  
   Щетка Маргариты, как уже было сказано, исчезает в темноте. Затем она видит темную колоннаду. Свита Воланда прячется в комнате за "темной дверью".
   Абадонна по вызову Воланда является в темных очках. Эти очки особенно впечатляют Маргариту.
   Вообще, часть событий перед балом в 50 квартире происходит в темноте.
   Темнеет и съеживается, правращаясь в чашу ( которую использует Воланд, чтобы выпить за Бытие ), голова Берлиоза.
   Гость прокуратора встречается с ним с полутемной комнате и одет в темный хитон.
   Низа готовится к встрече с Иудой в темной комнате ( мотив этот повторяется ). Перед встречей с "Низой" Иуда слышит тихий шепот падающий в гроте воды - тоже в темноте. Затем следует сцена убийства Иуды.
   Маргарита, так же, как и Низа, проводит время в "темной каморке" -
  
   - Ах, ты, ты, - качая растрепанной головой, шептала Маргарита, - ах, ты, маловерный, несчастный человек. Я из-за тебя всю ночь вчера тряслась нагая, я потеряла свою природу и заменила ее новой, несколько месяцев я сидела в темной каморке и думала только про одно - про грозу над Ершалаимом, я выплакала все глаза, а теперь, когда обрушилось счастье, ты меня гонишь? Ну что ж, я уйду, я уйду, но знай, что ты жестокий человек! Они опустошили тебе душу!
  
   Роковой кувшин с вином, которым отравятся герои романа, Азазелло прячет в темной парче. Причем кувшин этот - "совершенно заплесневелый".
   Так же, как Ершалаим, Москву "заливает темнота" - ближе к финалу романа.
   Мастер и Маргарита являются Иванушке как "темные силуэты" ( уже после отравления ).
   Тремя темными силуэтами названы в финале романа Воланд, Коровьев и Бегемот.
   Приметы покоя - темные горы, темная собака у ног Пилата. В финале романа Иван Бездомный обитает в доме с "темным окном".
   Итак, роль Света и тьмы в романе вполне традиционна и отвечает христианским представлениям о них. Отдельные "Темные" персонажи, однако, могут давать световые эффекты, управлять электрическим светом, особенно если это особы, приближенные к Воланду. Рядовые "темные" типа Варенухи света боятся.
   Светлые персонажи романа - герои ( Мастер и Маргарита ), Иешуа, Левий Матвей, часто Понтий Пилат. Признаками света наделено также следствие по делу Воланда.
  
  
   Образ России и русского народа в книге В.Солоухина "Владимирские проселки".
  
  
   В данной статье будут проанализированы словоупотребления лексем "Россия", "Родина", "Отечество", "Отчизна", "родной", "народ", "люди", "человек", "русский" в известной повести Владимира Солоухина "Владимирские проселки".
  
   Говоря о Владимирщине, Солоухин замечает, что она и есть "корень России". Отсюда пошла есть Российская империя, протяженностью своей "презвошедшая все государства мира". В книге есть несколько экскурсов в историю России, например, эпизод с Пожарским ( когда к нему пришли люди - "иди, мол, спасай Россию" ).
   Россия в книге - "велика", в том смысле, что весьма обширна. Когда Солоухин говорит о дожде на русской равнине, он предлагает ему лить, где тот захочет - "велика Россия - не промахнешься".
   Не забывает Солоухин и о том, что в начале 19 века Россия встала на путь капиталистического развития. И приводит в пример мужика Ксенофонта из села Волтовитинова, который начал выделывать плуги.
   Хвалит Солоухин глотовскую церковку - она, по его словам, одна такая "во всей России".
   Вспоминает речь И.Аксакова, в которой тот высказывает обезпокоенность судьбой России.
   Не ускользает от внимания Солоухина и то, что в 1813 году, после победы России над Наполеоном и в честь этой победы, "суздальцы взгромоздили над городом огромную колокольнищу, в которую вскорости ударила молния".
   Россия Солоухина - это именно его малая родина в первую очередь, Владимирщина, Центральная, "средняя" Россия. Например, об урожае грибов в своих родных местах он пишет так: "Впрочем, кто помнит лето и осень 1956 года, тот поймет нас. Такого урожая грибов давно не знала средняя Россия".
   Уважает он и Абрамова - Астафьева - Белова - Распутина - за то, что те поднимают в своих произведениях проблемы российской деревни.
   Слово "Родина" Солоухин употребляет редко, осторожно. Вот один из примеров:
  
   В конце концов все князья остались целы: и те, что разбежались, и те, что победили; долину же устилали мужицкие трупы. Ну ладно, если бы гибли мужики за свободу родины, за независимость нации, за высокие идеалы. Ну ладно, если бы гибли они в смертельной схватке с чужеземным войском, чтобы доказать и на последующие времена, что значит сила и удаль славянского топора. Но ведь ясно сказано в летописи: "Сын шел на отца, брат шел на брата, рабы на господ".
   ( о военном столкновении русских князей на Владимирщине )
  
   Употребляется слово "родина" в значении "малая родина, Владимирщина" в речи мастера - рожечника, которого на "родину" потянуло из столицы.
   Еще один раз - при рассказе о невежинской рябине, сладкоплодной рябине, родина которой - также Владимирщина.
   Финал "Владимирских проселков" напоминает финал романа "Мать-и-мачеха". С той разницей, что в романе Митя Золушкин идет на поклон к мать-мачехе, а Солоухин в финале "Проселков" вспоминает "одолень-траву". "Думается мне, что не столько они наделяли ее суеверными свойствами, сколько была она для них кусочком родной земли, олицетворением родины и неистребимой любви к ней. А что поможет лучше и надежнее в любом трудном деле, чем эта любовь?!"
   В статье "Я шел по родной земле" Солоухин говорит о необходимости рассказывать о красоте русской природы, прививая тем самым людям "чувство родины".
   Слово "Отечество" употребляется столь же редко как "родина". Например, в старых стихах, которые обнаруживает Солоухин:
  
   Бог-рати-он, слуга отечества и трона
   Здесь кончил жизнь свою, разя Наполеона.
  
   Вспоминает Солоухин и то, как писал о Великой Отечественной войне Твардовский. Высокопарное слово ( или кажущееся таковым некоторым людям ) "Отчизна" вовсе не употребляется Солоухиным.
   Тема "родных краев" возникает еще во вступлении к "Проселкам". Друг Солоухина рассказывает, как он побывал недавно в его родных местах. Затем другой друг, третий. Автор "Проселков" с трудом может поддерживать разговор о своей родной области. Вывод, который делает Солоухин: ""По разным Заполярьям, Балканам да Адриатическим морям разъезжаешь, а родная земля совсем в забросе. Другие люди тебе о ее красоте рассказывают". Так постепенно возникла и росла хорошая ревность, а вместе с тем осознавался моральный долг перед Владимирской землей, красивее которой (это всегда я знал твердо) нет на свете, потому что нет земли роднее ее".
   О том, что Владимирщина - это его родина, писатель не забывает ни на минуту. Характерен такой разговор между ним ( и его женой ) и хозяйкой деревенского дома:
   - Не пустите ли ночевать?
   - А вы кто такие?
   - Страннички, с чужбины на родну сторонушку пробираемся.
   Не стесняется Солоухин высокого, поэтического слога. И приводит такие строки стихотворения:
  
   О чудный мир земли родной,
   Как полон правды ты разумной!
  
   Говоря о том, что Роза ( жена писателя ) видит красную землянику, Солоухин замечает, что родная земля, дескать, принимает с подарками.
   Речь идет и об Алепине - родном селе писателя ( как он его справедливо называет ).
   "За шкатулкой стоял для меня другой, прекрасный мир. Но было странно, что, глядя на нее, вспоминались самые близкие, самые родные сказки", - говорит Солоухин о творении владимирских мастеров.
   В финале "Проселков" автор признается: "Грустно было уезжать с родной земли, которую за сорок дней пути мы полюбили еще больше".
   Слово "народ" употребляется в повести часто. Например, во вступлении Солоухин восхищается поэтичностью русского народа, дававшего селам выразительные, звучные названия, отображенные на карте Владимирской области, которую он рассматривал.
   Слово "народ" не раз встречается в значении "люди" в речи встреченных на Владимирщине людей. Пример -
  
   На лесозаготовки раньше народ гоняли, а мы говорим: "Ни-ни!" Кончился год - на трудодень по пятерке. Ого как взволновался народ! Старушке восемьдесят пять лет, а туда же шумит: "Почему работы не даете?" - "Хорошо, - говорю, - бери цыплят на воспитание. С цыпленка платить буду". Что же, взяла бабка шестьсот цыплят. В прошлом году на трудодень по пятерке, а в этом - аванс шесть рублей, а всего планируем по червонцу. Взлет! Так вот и поднимаем...
  
   А Домна Григорьевна, например, вспоминает, как раньше работали на покосе - "народу было много", а теперь совсем не то.
   В другом фрагменте Солоухин аттестует своих собеседников так: "Ого! Грамотный народ!"
   Когда наши герои едут в грузовике, Солоухин замечает, что "в кузове было полно народу".
   Итак, слово "народ" зачастую употребляется в чисто утилитарном смысле, как обозначение людей вообще. Вот еще один пример -
   "- Где же народ?
   - В Кольчугине.
   - Куда подевались все?
   - Ушли в Кольчугино".
   В правлении колхоза тоже автор видит "народ". Сюда относятся женщины, ребятишки, парни. В обобщенном смысле слово "народ" употребляет заведующий радиоточкой в Юрьеве, с раннего утра и до вечера передающий бравурную музыку - и считающий, что вносит свою лепту в дело "окультуривания" народа. "Народ - он культуры требует!" - со знанием дела изрекает он, споря с писателем, уставшим от громкой музыки радиоточки.
   Слово "народ", таким образом, может вмещать в себя обозначение самых разных людей. Например, жителей деревни в отрывке:
  
   Народ ожидал начала колхозного собрания. Парень лет двадцати трех стоял на коленях перед сидящими на траве мужиками и рассказывал:
   - Да... А то еще барана видал. Весу сто тридцать килограмм. Рожища - во! - Парень покрутил пальцами около ушей, отводя пальцы все дальше в стороны. - Харя - в шерсти!
   - Ну-у...
  
   В одном успешном колхозе с председателем состоялся такой разговор:
  
   - Это городские. Ко мне ведь из города народ переселяется.
   - Как из города? Что вы говорите?! До сих пор мы наблюдали обратное.
  
   Тут же председатель отмечает, что народу переселяться в село выгодно, ибо там они получают больше.
   В одной из артелей слово "народ" употребляют в ироническом смысле, как часть речевого штампа:
  
   - В светлых цехах работают сотни мастериц, создавая вещи, достойные нашего народа. Так ведь вы любите писать в газетах?
   - А разве это не правда?
   - Да, не правда. Внешне все выросло, укрупнилось, расцвело. А на самом деле артель наша из года в год задыхается, деквалифицируется, искусство неповторимой белой мстерской глади отмирает и отомрет совсем, если не принять срочных мер.
  
   Не забывает Солоухин и о "народных сказительницах", которым, по его словам, не угнаться за поэтами уровня Твардовского.
   О гостеприимстве русских людей говорит жена Солоухина Роза - на этапе обдумывания плана путешествия по Владимирской земле: "Нет, ночевать удобнее в избах крестьян и питаться у них же. Так что ничего такого не потребуется. Ни куска хлеба не будет взято в запас, ни кусочка сахара. И непонятно, зачем для ночлега от людей бежать, когда тут-то и удобно поговорить с ними, узнать, чем живут, что думают".
   "Людьми" Солоухин называет себя и свою жену - когда говорит о восприятии их со стороны владимирцев. Вот характерный пример:
  
   Сидят на лавочке перед домом женщины, всматриваются в нас: что за люди, вроде нездешние.
   - Бабоньки, где бы ночевать устроиться?
   - А вы кто такие будете?
   - Люди.
   - От какой организации?
  
   Писатель замечает, что когда два юноши везут их на телеге через лес, они их воспринимают как "чужих людей", и юноши опасаются, как бы не завезти этих "чужих" туда, где Макар телят не пас.
   Люди - это и деревенские жители. Например, в таком фрагменте повести: "Потом зазвенел колокольчик, и Зорька, дородная, важная корова, вышла на поляну. Она шла гордо, как бы сознавая свое великое значение в жизни людей".
   Да, люди для автора "Владимирских проселков" - это в первую очередь деревенские жители, местные жители. Все они достойны уважительного наименования и уважительного отношения к себе, считает Солоухин.
   Они могут быть гостеприимными - "Кольчугинские лесоводы оказались людьми радушными".
   Или колоритными, любопытными с точки зрения внешности - "Был секретарь рыжеватый блондин, лет сорока трех, с красным, как у всех рыжеватых людей, лицом и с небольшими светлыми глазами".
   Они могут быть жестокими по отношению к родной природе - "Расступились седые, в лишайниках, свисающих длинными бородами, ели, и открылось взгляду огромное поле битвы, вернее - избиения деревьев людьми".
   Русские люди - разные, у них сложные характеры, они не похожи друг на друга. "Вкус у людей разный, - продолжали мы, - одному нравится оперетта, другому - игра на баяне. Один терпеть не может симфонической музыки, другой затыкает уши от хора Пятницкого. Зачем же вы всем поголовно навязываете и то, и другое, и третье? Это грубо, жестоко".
   Они умеют радоваться простым вещам, например, дождю - "Еще не скоро, недели через три дождь станет проклятьем. Пока он был благодатью, и люди поднимали навстречу золотистым, летящим из голубизны каплям просветленные улыбками и надеждой лица".
   В истории России Солоухина также больше всего интересует судьба "простого люда" ( немало претерпевшего в свое время от князей ).
   О людях - жителях родного села Алепино - Солоухин говорит особо: ".. село Алепино, его люди и окрестности могут составить для меня предмет отдельной книги, которую я когда-нибудь обязательно напишу". И ведь напишет! "Каплю росы"!
   Есть и другие категории людей, о которых говорит Солоухин в своей книге. Например, "ученые люди" или иностранцы. Впрочем, последние не имеют отношения к теме нашей статьи.
   Когда некто Варганов рассказывает Солоухину о жене Петра Первого Авдотье Лопухиной, он замечает, что ее посещали в изгнании "мирские люди", ибо она вела в монастыре "мирскую жизнь".
   Солоухин пишет о проблемах людей, о том, как они стремятся из деревни в город, о том, как туго доходит до них госагитация - "люди глубоко равнодушны к подобной наглядной агитации. Нужно искать новые пути воздействия на сознание людей".
   Размышляет в повести Солоухин и о русском человеке. Причем выходит подчас на философский уровень - говоря, что происходит с русскими при наличии у них "талантишка" ( во вступлении к повести ).
   Прилагательное "русский" употребляется при рассказе о истории России, о русских князьях, об основании Москвы, об истории Владимирщины. Вспоминает он и отом, как русская армия освобождала Болгарию и громила турок в 19 веке.
   О характере русского человека размышляет знакомый Солоухина Варганов -
  
   Тут мы тоже увидели, что каменная резьба вокруг каждого окна разная и что это в какой-то степени нарушает архитектурный ансамбль, как если бы хозяин деревенского дома приколотил к окнам разные наличники.
   - Значит, поняли! А почему так получилось?
   - Наверно, был неграмотный архитектор.
   Варганов усмехнулся.
   - Виноват не архитектор, а характер русского человека. У каждого окна в люльках висело по мастеру. Мастера старались один перед другим, каждый хотел отличиться, сделать лучше, чем сосед, по-своему, вот и натворили...
  
   Солоухин написал, как он признается в своей статье, и книгу о путешествии по Адриатике. Но она не вызвала такого шквала откликов читателей как "ВП". В чем секрет? "Конечно, думал я, имеет значение, что во второй книге я затрагивал социальные вопросы. Русская литература всегда была социальной" ( интересно, что бы сказал по этому поводу Набоков? )
  
   Итак, часто встречаются в книге слова "Россия", "русский". Еще чаще - "люди", "народ". Солоухин под последними понимает чаще всего деревенских, сельских жителей. То есть тех, кто встретился ему во время путешествия по просторам Владимирщины. Всей своей книгой он как бы доказывает - корень русского народа, его исток - в сельской жизни, в сельской работе. Он и сам вырос в таком селе, с детства видел особенности деревенской жизни. Позже он опишет их в "Капле росы". Часто обращается Солоухин в "Проселках" к сюжетам и темам русской истории, рассказывая, например, о культуре суздальцев, жене Петра Первого, о Пожарском и о сражениях русских князей друг с другом.
  
  
   Юмор в повести В.Солоухина "Григоровы острова".
  
   Повесть известного советского писателя Владимира Солоухина "Григоровы острова" имеет подзаголовок "Заметки о зимнем ужении рыбы". Подзаголовок справедлив в том смысле, что повесть действительно рассказывает историю увлечения автором зимним подледным ловом. Есть в повести не только, впрочем, история самого Солоухина, но и истории его добрых знакомых, друзей - тоже рыбаков-подледников. Как выясняется, это довольно-таки дружное сообщество.
   В этой статье мы рассмотрим один из аспектов повествования в указанной повести - а именно юмор и иронию автора. Мы начали разрабатывать эту тему еще в книге "Солоухин: слово и мир". Одна из ее глав так и называлась "Смешное в творчестве Солоухина". Юмор и ирония - частые гости в произведениях Солоухина. Причем автор "Владимирских проселков" и "Капли росы" не чужд и самоиронии - чего стоит рассказанный им случай, ставший впоследствии анекдотом - про то, как однажды его остановил гаишник.
   - Я известный писатель, прозаик, - начал втолковывать ему Солоухин.
   - Про каких еще, на хрен, заек?! - отозвался на это гаишник.
   Начинается повесть с описания визита Солоухина к Марии Федоровне, увлекающейся подледным ловом. Второй визит автор повести наносит к опытному рыбаку Герману Моисеевичу Абрамову. В ходе разговора опытного рыбака с профаном ( коим до поры до времени является Солоухин ) возникают смешные ситуации. С точки зрения Германа Солоухин весьма наивен, его представления о зимней рыбалке не выдерживают никакой критики.
   - Шумовка - один из самых неприятных инструментов, - говорит, например, Герман, - Она у тебя, конечно, уже есть.
   - Нет... Шумовка? Впрочем, кажется, у нас на кухне... Если это та самая шумовка, которой женщины снимают накипь с супа, то я попрошу у жены...
   - Так. Понятно. -- Впервые в голосе Германа слышится что-то вроде жалости. -- И все-таки пошли вперед. Так и быть, дарю тебе шумовку собственного изготовления.
   "Пошарив под тем самым комодообразным сооружением, где хранились мормышки, Герман достал шумовку. На гладко обструганную палку длиной в полметра насажена очень отлогая, почти совсем плоская, медная ложка, поменьше чайного блюдца. В ложке -- отверстия, каждое величиной с копейку".
   -- Это моя любимая шумовка.
   -- Нет, зачем же ты ее мне, если она любимая?
   -- Бери, бери, я от души. Надеюсь, ты уже догадался, что этой штукой вычищают ледяную крошку из только что проделанной лунки. Ну и если лунку обильно засыпает снегом. А бывает, что ее то и дело затягивает свежим ледком.
   Снаряжение Солоухина в зимний поход продолжается. Следом за шумовкой приходит очередь мотыльницы - тоже загадочного и непонятного для автора приспособления.
   -- Кстати, а мотыльница у тебя есть? -- спрашивает Герман, когда с устройством удочки "было покончено".
   -- Да ладно уж, я в бумажку или спичечный коробок.
   -- Так. Понятно, -- в который раз за этот день произносит Герман и лезет под комод за мотыльницей.
   И даже покупки новообращенного и неопытного зимнего рыбака вызывают у Германа смех и иронию:
  
   Герман прикинул пешню так и сяк (показалось мне, что он сейчас начнет долбить лунку в деревянном полу): и замахивался ею, как бы ударить, и вскидывал, прищурив глаз, и пальцем пробовал острие, и подбрасывал в руке, чтобы прислушаться к тяжести инструмента. В конце концов он сказал:
   -- Это не пешня, а ерунда. Этой бы пешней по голове того, кто ее делал. Но не горюй, сейчас мы все исправим.
  
   Важнейшая часть снаряжения зимнего рыбака - рыболовный ящик. Без него не обойтись. Именно значение этого предмета для рыбака недооценивает автор "Григоровых островов" в начале беседы с Германом:
  
   - Ну, а ящик?
   -- Какой ящик? Может быть, я все удочки положу в портфель?
   Герман смеялся долго и заразительно. После этой моей промашки в его голосе невольно появилось не то дружеское покровительство, не то доброжелательная снисходительность. Так иногда разговаривают взрослые с детьми.
  
   То, что люди, увлекающиеся зимним подледным ловом - веселый, жизнелюбивый народ, подчеркивает их тяга к юмору. Например, любовь к анекдотам.
   - Ну, конечно, тебе во время первой поездки расскажут два анекдота, связанные с мотылем, - посвящает Солоухина Герман в тонкости рыбацкого эпоса, - Первый состоит в том, что рыбаки с вечера выпили, закусили (а было уж темновато), легли спать. Утром встали, чтобы идти на лед, смотрят: красная икра цела, мотыля нет. Второй анекдот состоит в том, что сидит рыбак, и все думают, что у него флюс, а это он, оказывается,
   мотыля отогревает. Так вот, чтобы не было такого случая, мотыльницу, выйдя
   на лед, держи всегда за пазухой.
   Приведен в повести и еще один анекдот - про то, как рыбаки на досуге устроили конкурс на самую невероятную историю. А победила такая: "Половили мы, половили, сели перекусить. Разложили еду, достали бутылку коньяку четыре звездочки. Хвать-похвать, открыть нечем. Штопора нет, гвоздя нет, ну хоть плачь. Так и положили бутылку обратно в ящик".
  
   Рассказывая о своем разговоре с Германом, Солоухин вворачивает в повествование порой собственные отступления - анекдоты из жизни. Таков случай из жизни Ивана Стаднюка.
   - Если едешь на рыбалку на один день, нужно купить мотыля на рубль, не больше. Если же купишь на два рубля, то хватит и соседу, и на подкормку, и еще останется, - говорит Герман Абрамов. А Солоухин в скобках пишет - "Может быть, именно здесь стоит заметить, что, когда мы потом стали приобщать к рыбалке Ивана Стаднюка и возложили на него покупку мотыля, он для первого раза и в этаком первоначальном рвении произвел мотыля ровно на сорок пять рублей". Трудно не заметить тут иронию Солоухина относительно "первоначального рвения" начинающего подледника.
  
   Каковы еще интересные и смешные случаи, произошедшие с Солоухинм и описанные в повести? Конечно, вспоминается сразу случай с маршалом Н., которого автор "Григоровых островов" оскорбил нецензурно. Даже в этом случае ( печальном по своей сути ) Солоухин находит комическую сторону. В этом чувствуется недюжинный, как говорится, талант автора.
  
   Оглянувшись, я не увидел никого поблизости от себя, кроме человека в канадской шубе. Его подручные в белых полушубках, как на грех, куда-то отлучились в это время.
   -- Эй, товарищ! -- закричал я. -- У меня окунь в лунку не пролезает. Помогите!
   Скорее всего, человек, страдающий от бесклевья, принял мои слова за насмешку, во всяком случае, он поглядел в мою сторону и снова уткнулся в лунку. Что со мной случилось, не знаю. Наверное, это от сознания, что такое в жизни больше не повторится. Но я вдруг закричал и заругался благим матом.
   Смотрю, и нелегко ему в канадской шубе, при полноте, при возрасте, а бежит, запыхался.
   -- Ну что у вас, что-нибудь серьезное?
   -- Надо расширить лунку, только осторожнее, не ударьте по леске.
  
   Конечно, можно поражаться волшебному действию "благого мата" на маршала. А так же тому, что впоследствии "сосед, пришедший ко мне на помощь, радовался больше меня, как будто именно он поймал окуня и больше уж ему ничего не нужно".
  
   - А знаешь ли ты, кто это? -- спросил меня потом молодой человек в полушубке, придя посмотреть добычу.
   -- Откуда мне знать?
   -- Маршал Н.
   -- Быть не может! Ах, какая неловкость, я ведь его, кажется, того... по-русски...
   -- Ну ладно, рыбаки все равны. Главное, что он доволен.
  
   С подлинным талантом и иронически выписаны уговоры, которыми докучают хозяйке избы - Варваре Ивановне - гости. Ее непременная реакция на эти уговоры не может не вызвать улыбку.
  
   Перед огненной ухой, с мороза (и больше уж не идти на мороз), нельзя было не выпить по стопочке.
   -- Варвара Ивановна, а вы что же с нами, а? Приобщились бы.
   -- Разве уж маненечко... половиночку...
   Налили стаканчик и старухе. Она выпила его с видимым удовольствием, закусила городской едой: колбаской, буженинкой, маслицем.
   Окуней в уху было положено без жалости, оттого уха благоухала и радовала.
   -- Варвара Ивановна, может быть, еще с нами по одной?
   -- Еще?!
   -- Ну а что: печка рядом.
   -- Разве уж маненечко... половиночку...
  
   А сон Солоухина про Корчеву? Чем-то он напоминает произведения Салтыкова-Щедрина - про рыб, про премудрого пескаря и карася-идеалиста. Окунь в них разговаривает как человек.
  
   В трактире степенные мужики пьют чай "парами", время от времени они стучат крышкой чайника, подзывая полового. Но вместо полового к ним подплыл вдруг мой окунь и человеческим голосом проговорил:
   -- Не там ловите. Надо около собора, на поляне, где старухи богомолки поздней обедни дожидаются...
   Между прочим, в моем окуне оказалось всего лишь семьсот граммов с небольшими граммами...
  
   Парадоксально, но наибольший "отзыв" у жены писателя имел не его улов на Григоровых островах ( например ), а купленная им у жителей одного из сел серебряная плотва ( они доставали ее сачками из канавы ). Солоухин с другом приобрели по полтора десятки самых крупных особей.
   "До сих пор жена нет-нет да и скажет:
   -- Что вы ездите на эти Григоровы острова! Съездили бы опять туда, откуда, помнишь, серебряная плотва. Это был самый лучший твой улов за все годы".
   В этом случае имеет место печальная ирония по поводу собственных достижений писателя в рыболовном деле.
   Горькая ирония прослеживается и по отношению к Герману Абрамову, который выбалтывает другим рыбакам ( конкурентам ) расположение места, где всегда клюет рыба.
   - Не обращай внимания, они не знают, - загадочно говорит Герман Солоухину, наблюдая за тем, как рыбаки жалуются на безклевье.
   - Это что же такое мы не знаем?! -- возмущается один рыбак.
   - Не там ловите. Надо идти по плотине до берез. Дойдешь до третьей березы, сворачивай на лед. Отмеряй по льду пятьдесят шагов, руби лунку. В самое глухое безклевье будете с рыбой.
   - Герман, что же ты наделал? Зачем рассказал свой секрет? Теперь они все завтра сядут там, где ты сказал, а нам ловить будет негде.
   -- Ты думаешь? А мне как-то не пришло в голову.
   "Утром мы пошли к злополучной третьей березке. Восемь рыбаков сидели кучкой, отмерив ровно пятьдесят шагов от березы, как научил их Герман. Все они энергично работали руками кверху -- вниз, то есть таскали рыбу. Эх, Герман, Герман!"
  
   Улыбку вызывает и восхищение Солоухиным "рыбными пастбищами" в Конаково. С такой страстью и восхищением о рыбе может говорить только азартный рыбак.
   - Но вот сейчас я напишу записку моему племяннику Борису Петровичу. Вы просто так, погулять, отдохнуть? - интересуется знакомый Солоухина.
   -- Что вы, я рыбак-подледник, - отвечает наш герой.
   -- Тогда попадаете в точку. Там действительно превосходные рыбьи пастбища.
   "Вот как! Ни больше ни меньше как рыбьи пастбища. Не просто водится рыба, не просто ее там много, а пастбища, то есть, значит, стада, табуны, косяки, отары".
  
   Итак, источником иронии в "Григоровых островах" является, с одной стороны, рыбацкий фольклор, а с другой, личные истории, рассказанные Солоухиным. Причем рассказываются они всегда с таким талантом, с таким смаком, что невольно восхищаешься способностью автора к ироническому описанию действительности. Смешные фрагменты включают в себя прямую речь героев книги - рыбаков, а также комментарии к ним автора повести, всегда остроумные и уместные.
  
  
   Пространство Лугов в повести В.Крапивина "Гуси, гуси, га-га-а".
  
   В данной статье будет рассмотрена легенда ( или миф ) о Лугах в повести Крапивина "Гуси-гуси, га-га-га". Мы проанализируем словоупотребления лексемы "Луга" в повести, выясним, с какими персонажами связана "сказка о Лугах" и какое она имеет значение в контексте тем, поднятых в произведении.
   Впервые тема Лугов появляется, казалось бы, случайно, - когда Корнелий слышит считалочку детей - безынд -
  
   Гуси-гуси, га-га-га!
   Улетайте на луга!
   Там волшебная трава,
   Там не кружит голова...
  
   Считалочка была частью детской игры. Одна шеренга ребят ( изображавшая гусей ) стремилась преодолеть другую. То есть - пробиться на Луга.
  
   Гуси-гуси, га-га-га!
   Берегитеся врага!
   До лугов далекий путь,
   Не садитесь отдохнуть...
  
   Одна из частей повести так и называется - "Сказка о Лугах". Ее рассказывают дети Корнелию. Сюжет сказки начинается с того, что маленький рыбак просит гусей унести его на Луга: "Гуси-гуси, не бросайте меня, возьмите с собой на луга!"
   Старый гусь на это отвечает: "Не возьмем на луга! Зачем ты запутал наши волшебные сети? Зачем дразнил старую гусыню?"
   Завязывается спор. Маленький гусенок вступается за мальчика. Гуси соглашаются взять мальчика с собой на Луга с тем условием, что он будет их кормить в дороге. Мальчик обещает это, но как это сделать, представляет смутно.
   Гуси летят на Луга, а мальчик их кормит кусками мяса со своих ног ( гуси это не подозревают ). Когда они долетают до Лугов, мальчик падает без сил. Гуси выплевывают куски мяса, смачивают их волшебной слюной - прикладывают к ногам мальчика, и тот снова здоров.
   В сказке пространство Лугов представлено так:
  
   Смотрит - слева синяя вода, справа - до самого края земли высокая трава с
   цветами и густые рощи среди лугов, будто острова. А между рощ, над травою, там и
   тут белые дома с красными крышами стоят, а от домов идут люди. Мужчина идет и
   женщина и девочка с мальчиком. Волосы у них желтые, глаза синие, а лица добрые.
   А впереди рыжая собака бежит, хвостом машет. Глаза у собаки золотистые, язык
   розовый, и она будто смеется. Гуси тут как закричат:
   "Люди-люди, га-га-га! Мы вам мальчика принесли с дальней стороны!" И улетели.
   Маленький рыбак стоит и не знает, что делать. Собака подбежала, стала теплым
   языком последние ранки на нем зализывать.
  
   Невозможно отвязаться от мысли, что пространство Лугов похоже - удивительно похоже - на то, в какое попадает в финале повести "Застава на Якорном поле" Ежики. В обоих произведениях герой обретает родственников. В "Заставе" - родную мать, которая ждет его. В "Гусях" - мать, отца и сестру. В "Заставе" "в траве трещит негромкий кузнечик". В "Гусях" - высокая трава с цветами. Пространство напоминает какой-то деревенский поселок, но облагороженный. Дома в нем красивые, словно игрушечные.
  
   Легенда о Лугах существует и в виде "документального" рассказа о пространстве.
  
   - Нет, это не все. Еще сказка про луга, как там люди живут... Антон, расскажи.
   - Про луга - это уже не сказка, - строго возразил за спиной Корнелия Илья.
   А неуклюжий Дюка завозился и вздохнул:
   - Про гусей - это сочинительство, а про луга - по правде.
  
   Появляется персонаж по имени Вик - в виде рассказа о нем. По преданию, Вик ушел на Луга. Использовав при этом зеркало и стеклянную дверь. Они хотел научить этому детей, но не успел. Дети сообщают о Лугах Корнелию следующие детали:
   1. Это дальняя страна.
   2. Там все зеленым-зелено.
   3. Туда можно уйти.
   Дети озабочены поисками человека, который мог бы увести их на Луга.
   В этом смысле они с надеждой смотрят на Корнелия.
  
   - Я не настоящий воспитатель. Я просто вам еще не рассказывал, - поясняет тот.
   - А мы догадались, - шепчет робкий, вечно виноватый Гурик.
   - О чем?
   - Что не настоящий.
  
   "Мне бы, как вам, бежать на Луга, да тоже не знаю дороги", - думает Корнелий.
   Когда священник в храме Девяти Щитов предлагает увести детей в другой мир, говоря:
   - К другим людям, в другую страну. Там нет закона о выдаче. Это совершенно иной
   мир. Вижу, что не разумеете. Попытаюсь объяснить. Возможно, это прозвучит
   неправдоподобно, однако... вы слышали о теории многомерности миров?
   - Вы говорите о Лугах? - уточняет Корнелий.
   - Да... Луга... Что ж, название не хуже других. И луга там, видимо, действительно есть. Но есть, конечно, и города, и деревни, и сложность жизни человеческой... - размышляет вслух священник, - Нет лишь, к счастью, одного...
   - Чего же?
   - Индексов. Этой гнусной системы..
   Сначала священник предлагает Корнелию отправиться на Луга одному. Как раз скоро произойдет так называемое "отпирание врат", говорит он.
   - В одном из притворов храма в стене появляется щель. Светлый проход. Можно видеть небо, облака, густую траву. Вы, пожалуй, верно сказали: луга... Надо шагнуть туда.
   Но Корнелий хочет непременно увести туда детей из интерната.
   Священник Петр соглашается с ним. Но отправиться на Луга оказывается сложнее, чем предполагалось. Дети опаздывают к моменту "отпирания врат" ( произошедшему, как назло, чуть раньше ).
   Но сначала Корнелий собирает детей в дорогу. И поясняет:
   - На Луга... Есть способ. Есть дорога. Это будет скоро. Надо спешить. Это не сказка, ребята!
   - Там все есть, ребята! Там же - Луга. Там все люди живут без индексов и никто
   никого не обижает!
   Так постепенно Луга в книге приобретают характер фантастического ( или мифического ) пространства. О них в мире индексов, в мире, где все предопределено системой, слагают легенды. О них с надеждой - как о спасении - говорит Корнелий ( сам якобы приговоренный к казни ).
  
   Ближе к финалу повести ребят помогает отправить на Луга некий подросток Витька. "Товарный состав медленно и с лязгом надвигался. На фоне мутного неба пошли
   силуэты вагонов и цистерн. Потом потянулись открытые платформы. Среди ребят возникло беспокойное движение.
   - Подождите, - перекрывая лязг, звонко сказал Витька. - Он сейчас остановится.
   В самом деле, подергавшись и погремев, состав замер. Витька первый полез через
   сорняки наверх. Ребята вереницей за ним. Потом - Корнелий и Кир...
   - Прощай... Прощайте, ребята. Витька позаботится о вас. Правда, Витька?
   - Господин Корнелий! - тонко, будто обиженный малыш, вскрикнул Антон. - Как мы
   одни?!
   - Вы не одни. А вот Цезарь - один... Витька, береги ребят!
   - Ага... - довольно беззаботно отозвался он. Состав дернулся.
   Платформа уходила. Тонкие силуэты рук взметнулись вдруг над краем, закачались,
   замельтешили, как стебли на ветру. И Корнелий вскинул руку. Не удержался, сказал
   шепотом:
  
   Гуси-гуси, га-га-га,
   Улетайте на Луга...
  
   Уж такое-то прощание он мог себе позволить. Платформы скрылись, прокатили мимо хвостовые цистерны".
   Как становится очевидно из последующих событий, ребятам все-таки удается добраться до Лугов. А приключения Корнелия продолжаются в стране индексов, где он помогает мальчику Цезарю вернуть его родителей.
   Цезарь, к слову, спрашивает Корнелия, почему тот не ушел на Луга вместе с интернатскими. И Корнелий думает: "Я обещал увести на Луга всех ребят, а увел не всех, ты остался..." Можно проще: "А кто тебя, дурака, выцарапал бы из лап Дуго
   Лобмана?"
   Корнелий говорит с досадой:
   - А чего мне там? Ты вот тоже не пошел.
   - Сравнили..
   Из эпилога ( небольшого по объему ) становится понятно, что Корнелию удается выжить в стычке с поборниками машинной системы. О чем пишет его создатель так:
  
   Объективности ради следует упомянуть мнение нашего младшего научного сотрудника
   Михаила Скицына, который утверждает, что Корнелий Голс (или Галс) после
   упомянутой стычки на шоссе был схвачен живым, бежал, стал одним из функционеров
   командорской общины "Элиот Красс", но затем вышел из нее, мотивируя свой
   поступок тем, что охранять следует не только детей с необычайными свойствами, а
   детство вообще... Якобы он создал группу "Белые гуси". Но это утверждает Скицын,
   а вы ведь знаете нашего Мишеньку.
   Недовольство и тревогу Центра по поводу так называемого "перехода тринадцати" я
   вполне разделяю, но не отправлять же было их назад. И главное - как? Я не меньше,
   чем в Центре, чту принципы невмешательства и потому просто-напросто оскорблен
   предположением, что переход был результатом нашего эксперимента. Это всего-навсего
   дерзкая инициатива некой безответственной личности, которой, учитывая возраст,
   следовало натуральным образом надрать уши. Я и собирался сделать это,
   основываясь на правах родного деда. Но "личность" снова ушла туда.
  
   "Переход тринадцати" - это, конечно же, переход на Луга интернатских, отправленных Корнелием. Он прошел успешно, о чем и свидетельствует Эпилог.
  
   Легенда ( миф ) о Лугах - включает в себя ряд идеализированных, поэтических образов и представлений о сопредельном и одновременно "далеком" ином мире, о мире, в котором жизнь устроена правильно и справедливо, мире, в который можно уйти, оставив заботы и треволнения мира "реального". Луга - одно из названий прекрасного, светлого мира, мира, где каждый может обрести потерянные родственные связи или найти близкие души. Луга появляются не только в "Гусях". Намек на это пространство есть в "Заставе на Якорном поле" ( Ежики в финале попадает, видимо, туда ). В "Выстреле с монитора" город Черемховск - также желанное, уютное, родное пространство, в котором светится окно, напоминающее то, что видели ребята в зонге в одной из первых глав "Гусей".
  
  
   Зима в книге О.Митяева "Небесный калькулятор".
  
   Книга "Небесный калькулятор", вышедшая в Москве на рубеже 2000-2010 годов, содержит стихотворения Митяева, фрагменты интервью, записки из зрительного зала и фотографии поэта-песенника с друзьями и родственниками.
   В настоящей статье мы рассмотрим стихотворения Олега Митяева, объединенные темой и мотивами зимы. Для них характерны следующие мотивы:
   - разлука с любимой,
   - ожидание счастья, встречи, весны,
   - одиночество, холод ( мороз ), ветер,
   - надежда на светлое будущее.
   Иногда зимой также происходят и встречи с друзьями и любимой ( как в стихотворении "Западная Сибирь" ). Зимние картины природы, по Олегу Митяеву, могут быть не только скучны или тоскливы, но и весьма поэтичны. Приведем такой пример:
  
   Сиреневый струится дым
   С плывущих мимо крыш..
   Давай с тобой поговорим.
   Да ты, приятель, спишь..
   ( "Давай с тобой поговорим", с. 32 ).
  
   В этих строках время действия - поздняя осень или зима, во всяком случае, то время, когда в домах топятся печи. Продолжает железнодорожно-зимнюю тему стихотворение "Фрагмент":
  
   Канет осень в снег, как в соболя
   Венчанная женщина.
   Поплывет из серой тишины
   Пеной на пожарище травы,
   Запорошит отраженья рек
   Снег.
   ( с. 17 ).
  
   Снег - частая примета зимнего города у Митяева. Он, с одной стороны, олицетворяет спокойствие, неподвижность. Однако и некоторую недружественность, отчужденность природы. Так в стих. "Я сбежал":
  
   Лишь ночами, когда город слеп,
   Я по чутким кварталам кочую,
   Где бездомные, вмерзшие в снег,
   Вдоль дороги машины ночуют.
  
   Автор стихотворения особо ощущает свою неприкаянность, "бездомность", покинутость, - и находит друзей в лице этих оставленных людьми на время машин.
   В зимнее время, очевидно, происходит действие событий из стихотворения "Рассветная прелюдия". Герой его тепло закутывается шарфом, видит снова дымок над крышей -
  
   Замрет дымок над крышею
   И над дорожкой нашею,
   А над звездой упавшею
   Повиснет лед реки.
   ( с. 12 )
  
   Удивительно, но в суровом, негостеприимном зимнем времени наш герой находит поэтические приметы. Словно зима создана с какой-то разумной целью, создана не зря. Перечень зимних реалий составляет поэтическую основу стихотворения "Как отражение постели", посвященного Лихачеву. Здесь и:
   - холодный белый потолок,
   - баюкающие метели,
   - снежинки в свете фонаря,
   - стылый крик,
   - опять колючий снег,
   - декабрьская пурга.
   Время этого стихотворения - зимняя ночь, которую необходимо переждать. Ведь зима может быть лютой, что ясно из строк -
  
   А наутро стала осень
   Лютой как зима
   ( "Что ж ты, осень?", с. 18 ).
  
   Однако герой далеко не так пассивен, как кажется. Он считает, что и зимой человек должен трудиться -
  
   Какой бы ни был мороз и ветер,
   Бросать работу нельзя никак.
   ( "Прогноз", с. 33 ).
  
   Любопытно, что зима за границей сама на себя не похожа и лишена своего главного атрибута - снега. Вспомним хотя бы "маету безснежных зим" ( "Шарлевиль" ) или "безснежный Новый год" из песни "Француженка". Отсутствие главного компонента зимы говорит о непостоянстве, изменчивости поэтического хронотопа заграницы у Митяева.
   Зимой происходит действие стихотворения "Почтовый чиновник" и "Домик на юге Германии". Зима для Митяева - еще и время праздников - Нового года, Крещения. Откроем стихотворение "Благодать":
  
   И в золотых кремлевских куполах,
   Заиндевевшей благостью облитых,
   Как в запотевших елочных шарах,
   Все отразилось в линиях размытых.
   ( с. 56 ).
  
   Зима в этом стихотворении - студеная, слегка влюбленная, незабываемо-ненастоящая.
   Ностальгия по детским праздникам, по празднованию Нового года звучит в ст. "Сослагательная песня" - "нарядить бы все в лесу елки и отпраздновать всю жизнь разом".
   Зима - время ожидания, время терпения, время полумрака и снов. Что ясно, например, из стихотворения "Письмо матери", где
  
   Снегом укрыт вокзал.
   Поезда спят, пути замело.
   ( с. 65 ).
  
   Как время ожидания понимается зима в ст. Пройдет зима". Зимой могут происходить всякие нелепости, но однажды она пройдет и -
  
   И ты придешь сама, и он сойдет с ума,
   И ты останешься с ним навек.
   ( с. 67 ).
  
   Зима обещает герою романтическую встречу. Тогда ее "реалии" отходят на второй план. И не беда, что вьюга, как в ст. "Сон", запорошит весь город - в жизни героя все как будто налаживается.
  
   Как два облака по небу,
   Будет нас носить по снегу.
   ( с. 81 ).
  
   Впрочем, зимняя встреча коротка и грозит расставанием ( "А нутро я уеду" ), над пространством зимы властвует "волчий вой бурана" ( с. 82 ), снега.
   Настроение зимней порой может быть невеселым, как то, что одолевает героя в стихотворении "Дорога". Ему остается только на заснеженных верстах "сочинять, что в самом деле не сбылось". И опять в связи с зимней темой возникает мотив сна и краткой встречи с героиней.
   Зима как время разлуки с любимой представлена в ст. "Письмо из Африки" -
  
   Не скучай! Не скучай!
   И в окно не гляди часами,
   Ведь февраль - он короткий самый,
   Ну а в марте меня встречай.
  
   В феврале в Москве - слякоть или снегу "снова навалило". Это грустное время, время ожидания.
   Зима - время расставаний, довольно-таки темное время. Так в ст. "Телеграмма" -
  
   Собака свернулась клубком
   И думает: "Вот и зима.."
   Темно за окном, но дворник скребком
   Настойчиво будит дома.
  
   В ст. "Дружок" снег зимы как будто разделяет героя и героиню. Снегами занесло Москву, к героине невозможно добраться. Герой мог бы дойти пешком - "пустяковое дело", он живет недалеко,
  
   Но не можем друг к другу прийти,
   Потому что так сами решили.
  
   Зима как время разлук представлено и в ст. "Принцесса". Героиня его живет в ожидании праздника - Нового года - или звонка от того, кто "просто женат на другой".
   Снег разделяет героев в ст. "Неразделенная любовь". Автору остается только воспоминание о любви - "снег над проспектами кружится, слышно куранты Кремля. С кем тебе, милый мой, дружится без меня?"
   Даль зимы - мутная, в ней - тоска. Так в ст. "Места глухие", где все в белом снегу и лишь абажур в окне горит как маяк -
  
   А пароходик
   Все не приходит.
  
   Снег - это колорит зимы в ст. "За полярным кругом". Кроме того, приметой зимы является мечущаяся метель, запах стылого моря, хрусталь озер, стылые же камни, белые камни, кровь на снегу в 41-м.
   Колоритна зима в промозглой Кандалакше ( "Кандалакша" ). Ее приметы - большой лохматый пес, несущийся по снегу, списанный лежащий вверх дном баркас, туман, сырые скалы, чайки, тишина причала.
   Тосклив синий зимний Абакан, где "в глухой Хакассии квасят как и квасили".
  
   В синем зимнем Абакане
   Над гостиницей метели.
   Хлеб над водкою в стакане,
   Греться ветер лезет в щели.
   Гиблый край с дырявым небом
   ( Бог, не дай Сибирь обидеть )..
  
   Зима - примета родной страны, России в ст. "Чужая война". Она контрастирует с теплынью заморских стран:
  
   На другой стороне земли - теплынь,
   По три раза в году, поди, покос.
   А у нас из окна - лишь пустырь да в снегу полынь,
   Да морозы стоят, что на двор не покажешь нос.
  
   В стихотворении "Алыкель" фон зимы - полярная ночь, стылая и долгая. Хотя еле метет вьюга, ночь лежит "синим стеклом в тихой колыбели". В ст. "Западная Сибирь" фоном зимы являются чистые сугробы в рост, мороз за пятьдесят, стужа, плетущая узор и ожидание праздника ( видимо, Нового года ).
   В ст. "Норильск" поэтичен скрип скрип стылого снега и даже визг вагонеток в ночи.
   В Москве зима может быть праздничной. Мы уясним это, если откроем стихотворение "В Александровском саду" -
  
   В Александровском саду
   В мишуре предновогодней
   Позабудем на сегодня
   И потери, и беду.
   Снег шампанским обольем,
   В небо шарики отвяжем,
   Только вслух пока не скажем
   Никому, за что мы пьем..
  
   Зима - фон исторических событий в ст. "Трубецкой". Это заснеженный город, события на Дворцовой площади, сравнение героя со снегирем.
   Зима может быть временем встречи. Это понятно из ст. "Живут такие люди". В начале его автор вспоминает "шальное лето" с любимой. А фоном к воспоминанию являются строительные краны среди немых снегов, фотовспышки сварки и "строек новогодние подарки". Зимой героев согревает "клетка грудная настенной батареи". Здесь идут "дымные разговоры" и сверяются истины до точек.
   Зима - время болезней в ст. "Остров". Она - гриппозная, она "промораживает" землю насквозь. Но в то же время это благостная пора ожидания того, что
  
   .. тронется лед межпланетный, и в снежной пыли
   Земля повернется к светилу другой стороной.
  
   В ст. "Воскресенье" - зима - время возвращения друга. Упомянуты стылая баня, падающий на озерную гладь снег, лед в лужах, ветер, на котором стоит герой. В ст. "Черный клен", посвященном Сергею Есенину, воспевается клен зимней порою - видный сквозь пургу, тянущий ветки навстречу идущим снегам, замерзающий, чем-то напоминающий самого великого русского поэта.
   Зима - время надежды в ст. "Времена года". Это время предвкушения, предчувствия весны, ожидания доброго, хорошего, светлого.
  
   Подойди к окошку зимнему,
   Посмотри - по небу синему
   Битым зеркалом разбросана
   Наша светлая печаль.
  
   В вальсе снег печально кружится,
   В наших окнах свет не тушится,
   А надежда, если рушится,
   То такую и не жаль.
  
   Зима - время смены старого года на новый, время ухода прошлого и обновления. Природа замирает, как бы расставаясь с прошлым -
  
   Стынут вены-корневища.
   В кронах - звездный хоровод,
   И напрасно ветер ищет
   Навсегда ушедший год..
   ( "Выйти к соснам.." )
  
   Зима - время ухода прошлого, прихода нового, время расставания со старыми историями. Так она представлена в ст. "Прохожий", где за окном квартиры падает снег -
  
   Падает размеренно, не скорбя.
   Отчего ж тебе так неможется?
   У нее другая жизнь, и у тебя,
   У тебя, даст Бог, тоже сложится.
  
   Как время надежды понимается зима в ст. "Светлое прошлое". В феврале окно героя светится от надежд и от радости. Да и сам февраль, оказывается, может быть "прозрачен и свеж".
   В ст. "Крепитесь, люди! Скоро лето!" - зима - время радостного ожидания. Москва в этом стихотворении выглядит довольно романтично.
  
   Там сейчас после нового года
   Тополя в заграничных гирляндвх,
   И расщедрилась мама-природа
   Так, что снег безконтрольно летит.
  
   Но зима - суровое время, даже в Москве. В эту пору стоит непогода и "злятся метели", гаишники коченеют на дорогах, и "полгорода в пробках стоит". Однако автора греет и радует простая надпись на стекле троллейбуса - "Крепись, люди! Скоро лето!"
   Зима - время романтического свидания, романтической прогулки в ст. "Ночная прогулка". В это время на улицах Москвы тихо и спокойно, и "только снег кружит у фонарей". Бульвар - нарядный. Троллейбусы - как белые слоны. "И только снег, и ночь, и только мы".
   Зима - время постоянства, спокойствия в ст. "Неутешительные выводы".
  
   Вот такой получился вполне научный "анализ" стихотворений Олега Митяева, связанных с темой зимы. Надеемся, что он получился столь же оригинальным и свежим, как сами стихотворения Митяева о зиме. И никто не упрекнет нас в том, что мы создали "дурную копию" научной статьи, как когда-то на "Букмиксе" это сделал диванный эксперт Ди Хатный.
  
   Обычай или преступление? Сцены рукоприкладства в рассказах В.Шукшина.
  
   Рассказы Шукшина подчеркнуто реалистичны. Писатель отображает в них "прозу жизни", действительность - исходя из собственного опыта и багажа знаний. Нередко в рассказах Шукшина наблюдаются сцены рукоприкладства, выяснения отношений с помощью кулаков. Для Шукшина это явление - привычное, виденное не раз в жизни.
   Демонстративного осуждения рукоприкладства у Шукшина чаще всего нет. Эти экспрессивные сцены помогают по-новому высветить особенности характера героев его рассказа.
   Показателен рассказ "Сураз". После жестокого избиения ( муж героини - школьный учитель физкультуры - приревновал к ней героя, увидев сцену поцелуя ) гордый Сураз, будучи не на шутку обиженным, готовится отомстить учителю. Для этого он планирует использовать ружье. Но в итоге месть не осуществляется, а Сураз кончает жизнь самоубийством. Как видим, в этом рассказе есть мораль. Рукоприкладство осуждается, однако часть вины переносится на Сураза. Он мог бы стерпеть побои ревнивого мужа ( уверенного в своей "правоте" ), но его взбалмошный характер приводит к трагическому финалу.
   В рассказе "Танцующий Шива" мощный Ванька героически сражается с превосходящими его силами плотников, но пасует перед опытным и жестоким бригадиром.
  
   - Ша! - сказал вдруг нездешний бригадир. - Ша, пацаны.. я валю этого бычка.
   - Кто, ты? - удивился Ванька. - Ты?
   - Отошли, пацаны, отошли.. Я его делаю. - Бригадир стал подходить к Ваньке. Ванька изготовился.
   - Иди, падла.. Иди.
   - Иду, Ваня, иду.
   - Иди, иди.
   - Иду..
   - Ну?
   - От так - раз! - Бригадир вдруг резко ткнул Ваньке кулаком в живот.
   Ванька ойкнул и схватился за живот, склонился. А когда он склонился, бригадир быстро, сильно дал ему согнутым коленом снизу в челюсть. - Два.
   ( цит. по: Шукшин В.М. Собрание сочинений в 5 томах. Том 5. Е: изд-во "Уральский рабочий", 1992, с. 71 ).
  
   Выяснение отношений между мужчинами становится приметой времени, приметой обыденной жизни в рассказах Шукшина. Видимо, автор считает, что русский мужчина должен уметь "постоять за себя". И показывает это на примере взаимоотношений персонажей рассказа "Гена Пройдисвет". Гена, недовольный показной набожностью дяди Гриши, читает ему за столом лекцию о притворстве. Дядя Гриша в ответ выбивает у него стакан с алкоголем из руки.
   - Хватит лакать, - говорит дядя Гриша, - распился тут.
   Гена хочет встать, но дядя Гриша загребает ногой его стул, и Гена падает. "И тотчас на него упал дядя Гриша, захватил его волосы и стал стукать головой об пол.
   - Вот так ее.. - приговаривал он. - Умную-то головушку. Вот так, вот так.."
   Завязывается потасовка. Дерутся дядя с племянником отчаянно. Их растаскивает Нюра, причем предъявляет претензии не зачинщику драки, а Гене:
   - А вот те счас покажу Россию! Трепач! На старика-то - с кулаками? Э-эх! А говоришь, книжки умные читаешь. Где ж это написано, чтоб.. Я вот сейчас не погляжу, что я баба, надаю по загривку-то, будешь знать.
   В исключительных случаях герои рассказов Шукшина побивают своих жен. Так в рассказе "Страдания молодого Ваганова":
  
   Пришел я, бритый, она лежит как удав на перине. Ну, говорю, рассказывай, как ты тут без меня опять скурвилась? Она видит, дело плохо, давай базланить. Я ее жогнул разок: ты можешь потише, мол? Она вырвалась и - не куда-нибудь побежала, не к родным - к Мишке опять же дунула.
  
   Далее автор пишет, что жена подала на мужа заявление в милицию. Причем герой рассказа - Ваганов - сочувствует Попову ( автору текста, приведенного выше ) и не хочет, чтобы тот отправлялся за решетку. Видимо, так же сочувствует Попову и Шукшин.
   Вот размышления Ваганова, приведенные Шукшиным:
  
   Почему какой-то мужик, чувствующий только свою беззащитность, и его жена, обнаглевшая, безсовестная, чувствующая, в отличие от мужа, полную свою защищенность, почему именно они, со своей житейской неумностью, должны подсказать, как ему решать теперь такое..
   ( с. 85 ).
  
   В рассказе "Версия" герои - Санька и Егор - "вламываются" в квартиру своей знакомой - Ирины - несмотря на то, что за дверью некий мужчина говорит злобно:
   - Что, выйти накостылять, что ли?
   - Руки вверх! - орет Санька, ввалившись в коридор.
   - Воон! - ответствует ему коротконогая женщина с могучим торсом, - Вон отсюда, сволочи! Звоните в милицию! Я звоню в милицию! - и резво ускакивает звонить.
   "Наши орлы" ( как их называет Шукшин ) получают по пятнадцать суток. Вообще, 15 суток - самый, как видится, наиболее часто упоминаемый в рассказах Шукшина временной интервал. Их дают не только за рукоприкладство, но и за более мелкие прегрешения ( смотри рассказ "В бойлерной" ).
   Иногда на рукоприкладство подвигают героев их благоверные супруги. Которые выписываются Шукшиным часто без малейшего сочувствия. Такова героиня рассказа "Пьедестал". Сюжет его прост как компьютер АйБиЭм - непризнанный художник Смородин целый год у себя на квартире, науськиваемый женой, рисует, как ему кажется, гениальную картину под названием "Самоубийца". На картине персонаж целится в самого себя ( дубликат нарисован напротив ) из пистолета. Жена и Смородин возлагают на эту картину большие надежды. Но их разрушает пришедший в гости долгожданный художник Коля. Последний заявляет:
   - Давно надо было позвать меня - не тратил бы год на эту мазню. Надо учиться, дружок, надо много уметь. Тут еще и ремесла-то нету. Тут ни примитивизма, ни реализма.. Ничего.. Ты человек способный, это я тебе не из какой не из жалости говорю. Способный. Но абсолютно неграмотный. Не переживай. Хочешь, буду учить тебя?
   Благожелательность художника Коли жена Смородина понимает по-своему.
   - Вон отсюда! - вопиет она. - Вон из квартиры!
   Зоя ( жена Смородина ) топает ногой, хватает мужа за руку, призывает его "спустить" Колю, двинуть ему сзади.
   - Спусти его! Вниз его, вниз его, вниз.. Двинь его! Скорей же!
   "На лестнице, увидев внизу уходящего художника, бросила руку мужа и стала показывать, как надо спустить художника вниз: торопливо, с силой совала острым кулаком в воздух, вниз, и твердила, и твердила:
   - Догони его! Догони - двинь его, двинь! Толкни вниз! Вот так вот, вот так вот.. Что ты стоишь-то?! Что ты стоишь-то?!"" ( с. 208 ).
   Вот такие предложения могут озвучивать благоверные жены в рассказах Шукшина. Очевидно, Зоя в этом фрагменте явно выписана без какой бы то ни было симпатии. Она проявляет себя как просто не умная женщина.
   Не от большого ума вступают в драку герои рассказа "Штрихи к портрету". В конфликт вступают некий Князев и молодой человек. Он разгорается, в сущности, из-за пустяков. А развивается вот как. Сначала Князев получает первый толчок в бок, но и тогда не понимает еще, что его бьют. Понимает это, лишь когда получает еще пару толков в бок и живот - довольно болезненных. Пугают его, впрочем, не эти толчки, а "близкие, злые, какие-то даже безумные глаза молодого человека".
   - Ты! - восклицает взволнованно Князев и хочет вскочить. Но молодой человек держит его за полу, а другой рукой насаживает в бок.
   Что же дальше?
  
   "- А-а! - закричал Князев. Вырвался, вскочил и тяжелым своим портфелем, где лежали некоторые детали телевизора, навернул сверху по шляпе. - Сюда, люди! Ко мне!..
   Молодой человек вскочил тоже и откровенно загвоздил Князеву в челюсть. Князев полетел с ног. Но когда летел, слышал, что уже к ним бегут.."
  
   Далее следует сцена в милиции. Князев платит штраф 15 рублей, а молодого человека ведут куда-то по коридору - "сажать", как понимает Князев.
   Большая разборка с участием "пацана с веселой душой" есть в рассказе "Боря". В ней из палаты больницы выгоняют одного хама. Обижавшего дурачка Борю и ругавшегося матом на медсестру. Четверо насельников больницы догоняют хама по пути на автобусную остановку.
  
   "Через минут двадцать они вернулись, слегка драные, но довольные. У одного надолго, наверно, зажмурился левый глаз.
   Четверо негромко делились впечатлениями.
   - Здоровый!..
   - Орал?
   - Матерился. Права качать начал, рубашку на себе порвал, доказывал, что он блатной.
   На крыльце появляется Боря и к кому-то опять бросается с протянутой рукой.
   - Пиве-ет!
   - Пивет, Боря, пивет.
   - А мама пидет?
   - Пидет, пидет".
   Контрастны в рассказе драка и матершина с участием хама - и светлое ожидание мамы со стороны дурачка Бори.
  
   В рассказе "Други игрищ и забав" молодой человек по имени Костя ищет парня, от которого его сестра родила мальчика. После недолго самостоятельного следствия он выходит на след некоего Игоря. Костя выясняет, в какой квартире живет Игорь, и наведывается туда. Игоря дома нет ( он студент ), но есть его родители. С отцом Игоря у Кости возникает конфликт. Тот двигает Костю в челюсть. Потом пытается выпроводить незваного гостя из квартиры.
  
   "Мужчина бросил пестик, который еще держал в руке, быстро подошел к Косте, сгреб его за шиворот и повлек по коридору к входной двери. Но как ни крепок он был, мужчина, все же Костя был молодой и жилистый.. Он сперва покорно пошел, повинуясь руке, а когда мужчина расслабился и уже без усилия вел Костю за шкирку, тот вдруг вывернулся, развернулся и со всей матушки-силы дал ногой мужчине в живот.. Тот так и сел к стене на корточки".
  
   - Это же бандитизм! - кричит мать Игоря.
   Наконец мужчина и Костя направляются в дом к его сестре. Здесь выясняется, что отец Антона ( так зовут новорожденного ) - вовсе не Игорь. Получается, все события в квартире Игоря, включая драку, были безсмысленны и абсурдны. Мужчина ( отец Игоря ) откланивается и уходит. А Костя еще долго вынашивает план мести по отношению к неведомому другу его сестры.
  
   В рассказе "Привет Сивому!" оказавшийся в неловкой ситуации герой ( он обнаружил свою любимую с каким-то развязным молодым человеком ) начинает некстати шутить. Например, Серж ( друг Кэт - его любимой ) упоминает в своем рассказе Сивого.
   - Что это он? - удивляется Мишель ( так зовут нашего героя ) - Сдурел, что ли, один ездит.
   - Вы знаете Сивого? - интересуется Серж.
   - Ну, мерин такой.. сероватый, с рыжа.
   Острота нашего героя не нравится Сержу. Но Мишель этого как будто не замечает и продолжает хохмить:
   - Вы не заметили, Вороной был там или нет? Кстати, как Сивый чувствует себя в самолете? Не ржет от удовольствия? А то я с Вороным летал однажды, он как заржет!
   - Ну хватит, - резюмирует Серж. - Сейчас ты у меня заржешь.
   Он хватает кандидата наук сильной рукой и тащит к выходу. Затем Серж бьет его в челюсть, потом - по зубам.
   "Как ты жесток! - с омерзением подумал безпомощный человек, смутно видя перед собой того, кто бил, - Как ты гадок".
   Это осуждение бьющего вполне, видимо, разделяет и Шукшин.
   По-видимому, Шукшин различает ситуации равной драки ( когда бьются два равносильных противника ) и избиения ( когда один участник побоища заведомо уступает другому ). Вторые им категорически осуждаются. Что же касается первых, то тут каких-то сильных эмоций осуждения мы не заметили.
   В завершение этой статьи заметим, что, конечно, рукоприкладство - это, как говорил персонаж фильма "Операция Ы и другие приключения Шурика" - "не наш метод". С точки зрения науки это как минимум непедагогично. А если говорить более сурово, то и противозаконно. Хотя, если поразмыслить, неизвестно еще, что хуже - рукоприкладство или словоблудие и сквернословие, которые расплодились в последнее время в том же интернете. А ведь последние появились благодаря людям, которые привыкли ни при каких обстоятельствах НЕ ОТВЕЧАТЬ за свои слова.
  
  
   Пространство параллельного мира в повести В.Крапивина "Якорное поле".
  
   В этой статье мы рассмотрим пространство особого, иного мира, в которое попадает Ежики в повести Вл.Крапивина "Застава на Якорном поле". Это один из миров вселенной Великого Кристалла. Согласно теории "многомерности миров" на каждой грани Кристалла Вселенной расположен свой, особый мир, а даром перехода через Грань обладают избранные и пограничники ( смотри по этому поводу мое исследование "Основные концепты цикла В.Крапивина "В глубине великого Кристалла" ).
   В начале повести Ежики, потерявший мать, едет по Кольцу в метро и слушает, как голос матери объявляет остановки. Внезапно среди знакомых и привычных остановок Кольца появляется новая.
  
   - Станция Якорное... поле...
   Ощутимым, как теплое дыхание, живым было ее ласковое пришептывание. А после слова "Якорное" мама чуть запнулась, сделала маленький вдох.
   Ежики мотнулся с дивана, дверь отошла. Он шагнул на перрон...
  
   Станция странноватая. Выделяется среди всех предметов станции модель старинного галеона. Также есть старые пушки и цепи. Выход со станции не парадный - "В противоположной торцовой стене, слева от туннеля, чернел узкий пустой прямоугольник". Оформление лестницы, в пространство которой попадает наш герой, шагнув в прямоугольник, подчеркнуто старинное. Светится под потолком одинокая лампочка. "Никаких тебе эскалаторов. Стертые ступени, стены из бугристого камня. Скорее всего, это был остаток древнего крепостного подземелья, к которому прилепилась станция".
   Наконец Ежики выходит на поверхность. Открывшийся ему вид не имеет ничего общего с привычным городским ландшафтом, с тем, что он ожидал здесь увидеть. Перед ним - обширный бугристый пустырь. Картину дополняют пологие холмы и купы деревьев по краям. Приземистое здание красного кирпича. "Длинное, с тремя рядами узких черных окон. Посреди его стояла широкая квадратная башня с зубцами и покосившимся флагштоком. Ежики растерянно глянул назад. Оказалось, он вышел из каменного домика, похожего на старинную трансформаторную будку, какие иногда попадаются еще на окраинных улицах. Но города не было и здесь. Позади будки тянулся прямой и неширокий канал, облицованный серым гранитом. Справа и слева, далеко, он уходил в нависшие деревья. Ежики вышел на берег. Здесь на низких каменных постаментах лежали два адмиралтейских якоря".
   Невысокая седая трава ( она кажется такой из-за множества отцветших одуванчиков )ю Всюду - якоря. Заросшие, ушедшие в землю почти целиком или наполовину. Несколько больших якорей стоят на пригорках как памятники.
   На Якорном поле Ежики встречает двух мальчишек ( 14 и 8 лет ) и девочку ( свою ровесницу ).
   Дети интересуются у Ежики, не пограничник ли он. Ежики их не понимает.
  
   Пока шагали. Ежики спросил наконец:
   - А что здесь такое? Ну, вокруг, вот это...
   Старший мальчик (он шел впереди) ответил сразу, но со спрятанной неохотой:
   - Так, заповедник. Старый...
   - Музей?
   - Ну... вроде...
   - А еще застава, - сунулся сбоку Филипп. - Видишь кронверк! - Он махнул в сторону красного дома. - Там раньше пушки стояли, а теперь...
   - Фи-ли-пп, - сказала девочка. А старший быстро спросил у Ежики:
   - Но скажи: ты правда никого не ищешь?
  
   Ежики ищет маму, но стесняется в этом признаться. Если бы признался, то и события разворачивались бы быстрее. Но Ежики таится.
   Ребята играют в шары. Филипп выигрывает у Ежики шар. И в благодарность за то, что Ежики уступил ему шар, дарит ему маленький якорек.
  
   - Кроха какая, - ласково усмехнулась Лис. - Где взял, Филипп?
   - Утром, под лопухами...
   - Ишь какой пророс, - заметил Рэм.
   "Пророс... Что они, растут здесь разве?.. А ведь и правда - Якорное поле..."
  
   В этот момент Рэм и спрашивает Ежики, как его зовут. Тут бы и признаться Ежики, открыться, назвать свое настоящее имя. Но Ежики опять таится.
  
   - Ага... А тебя как звать-то? - Филипп, он без лишних церемоний. Взял да и спросил.
   Как ответить? "Ежики"? Но это не для случайных знакомых. Пускай они хорошие, но ведь не мама, не Ярик... Сказать "Матвей"? Но он не терпит, когда так зовут его, это отдает лицеем... И он растерянно сказал свое второе имя, которое раньше лишь писалось в документах:
   - Юлиус... Юлеш...
   - Или Юлек? - спросила Лис.
   - Ага...
   Пускай он будет для них Юлеком. Не все ли равно?
  
   Ежики ( так его зовет мама ) пытается выяснить у ребят, откуда на Кольце взялась новая станция. "Ее никогда не было", "Я знаю все Кольцо", - говорит Ежики. Лис ( так зовут девочку, сокращенное от Елизавета ) замечает, что раньше станции не было, а теперь "приспособили".
  
   - Поезда-то пошли три дня назад... Да, Рэм?
   - Да, - нахмуренно согласился он. - Первый поезд пустили позавчера. А до того никто и не пытался.
  
   Ежики бросается вдруг назад, к станции. Такова воля автора! Ребята что-то кричат ему вслед, но он их не слушает. Вход, лестница, подвал, окно с кораблем, у перрона - хвостовой вагон. Ежики садится в вагон метро и решает доехать до станции Большой Маяк, где расположен главный диспетчерский пункт Кольца. Там, по его мнению, должны все знать о новой станции.
   Но диспетчер на станции Большой Маяк уверяет Ежики, что никакой станции Якорное поле не существует, а его мама попросту не могла озвучить ее название, потому что ( как известно Ежики ) она "погибла" год назад.
  
   Мальчишки, с которыми Ежики встречается на улице, отдают ему мыслящий кристалл - Яшку. Яшка рассказывает Ежики о том, что его вырастила мадам Валентина из Реттерхальма ( смотри повесть "выстрел с монитора" ). А Ежики задает Яшке волнующий его вопрос о Якорном поле.
  
   - Не сердись, Яш... Послушай теперь меня. Как ты думаешь... Можно уехать на другую грань на поезде?
   - На каком? - буркнул Яшка (экран не светился).
   - На местном... По Кольцу.
   - По Кольцу все можно, - отозвался Яшка насупленно. - Если Мёбиус-вектор... Вселенная вся завязана в кольцо...
   - Да я не про Вселенную, а про наш город, про местную линию... Ты послушай...
   Яшка выслушал историю про Якорное поле, не перебивая, не включая экран. И молчал, когда Ежики закончил.
  
   "Про Поле ты можешь решить сам. Поедешь и поглядишь: есть оно или нет", - советует Яшка.. В ответ Ежики зябко шевелит плечами. Проще всего - поехать. Об этом он думает все время. Но... вдруг там ничего нет?
   - А если я скажу, что нет, - проницательно замечает Яшка, - ты ведь все равно поедешь искать.
  
   Итак, Ежики оказывается на Якорном поле во второй раз. Здесь уже вечер ( в то время как в городе - день ). Подробно похождения Ежики на Якорном поле в этот его визит рассмотрены мною в исследовании "Структуры иных миров в литературе двадцатого века". Но на некоторых моментах этого второго визита на Якорное поле хотелось бы остановиться и здесь.
   "Прежде всего, если никого не встретит, надо подняться на башню, - решает Ежики, - Рэм говорил: с башни виден город. И можно будет наконец сообразить: в каком же квартале мегаполиса это Якорное поле?"
  
   Вблизи кирпичные стены с окнами вовсе не казались приземистыми. А башня стала совсем высоченной. В ней был арочный проход с воротами из решетчатого железа. На них висел кованый средневековый замок. Но в левой створке ворот оказалась калитка - тоже из железной решетки с завитками. Ежики осторожно пошатал ее. Петли завизжали, калитка отошла.
  
   Квадратные залы. Коридоры. Висящая низко люстра, до которой Ежики допрыгивает ( из люстры вылетает воробей ). У стены - старинный телефон.
   Ежики садится на корточки у телефона. Он хочет узнать время.
  
   - Ежики... - сказал близкий, очень знакомый голос ("Ешики"!). - Ешики, это ты?
   - Ешики, это ты, малыш?
   - Да... - выдохнул он со всхлипом.
   - Ешики... В дверь налево, потом лестница на третий этаж. Там комната триста тридцать три. Беги, малыш, беги, пока светит луна...
  
   Ежики находит комнату 333, но в ней - "за черным столом сидели Кантор, незнакомый человек и доктор Клан".
   Ежики накрывает темнота. Когда он приходит в себя, то слышит над собой разговор Кантора и Клана. Они говорят о Сопределье. О том, что украли у мальчика дом и маму. Говорят о том, что "мальчик вот не ошибся. Ухватили в последний миг. И какой ценой! Генеральная блокада ради одного мальчишки..."
   Когда Ежики открывает глаза, Кантор врет ему, что его подобрали якобы в поезде.
  
   В финале повести Ежики все-таки удается проникнуть в Сопределье, где ждет его его мама.
  
   Он сел. В ушах все еще гудело, но гул этот угасал и скоро сменился тишиной. Не глухой, не звенящей, а обычной: с шелестом стеблей, с еле слышным чириканьем далекой пичуги. А еще цвиркал где-то рядом одинокий кузнечик, хотя погода была для кузнечиков не самая подходящая. Стоял прохладный, пасмурный, близкий к вечеру день. Впрочем, хотя и пахло дождиком, но трава была суха, а за рябью облаков угадывалось солнце. И было ясно, что скоро оно проглянет в щель чистого неба между облачным краем и горизонтом.
   Но вот кузнечик умолк. И мальчик встал (немного болело левое плечо, а так все в порядке). Посмотрел перед собой. Вокруг было поле. Нет, не Якорное, - без пригорков, якорей и кронверка. Ровное. Со всякой травой, островками лопухов. Были и пушистые одуванчики, хотя не так много, как на Якорном поле. Вдали стояли белые и красные домики какого-то поселка с высокими антеннами и широкой решеткой радара. А гораздо ближе, в двух сотнях шагов, поднималась из травы узкая стеклянная будка. Вроде тех, что в Старом Городе, где музейные телефоны-автоматы...
  
   Здесь его называют "Ежики". Здесь ждут друзья ( Рэм, Лис, Филипп и Рэмкин брат ). И мама. Вот такой жизнеутверждающий финал у повести Крапивина. Ежики удается преодолеть Грань и найти свою маму в Сопределье ( сравните с финалом "Гуси-гуси, га-га-га" ).
  
  
  
   Дети - койво в повестях В.Крипивина "Выстрел с монитора" и "Застава на Якорном поле".
  
   Койво - дети, наделенные необыкновенными способностями, герои цикла Крапивина "В глубине Великого Кристалла". Таковы Галиен Тукк ( Галька ) из "Выстрела с монитора" и Ежики из "Заставы на Якорном поле".
   Вот что я пишу о таких детях в своем исследовании "Основные концепты цикла В.Крапивина "В глубине Великого Кристалла"":
  
   .. они наделены способностями вступать в контакт с представителями иного мира - мира другой грани Кристалла. В "Заставе на Якорном поле" Ежики беседует со звездой Яшкой. В "Белом шарике матроса Вильсона" Вильсон находит контакт с Белым шариком - тоже представителем другого мира. В обоих случаях Яшка или Белый шарик помогают герою. Так, Яшка связывается со всеобщим информаторием и передает жалобу во всемирный комитет по охране детства. Белый шарик сам превращается в проворного пацаненка - и лупцует неприятелей героя.
   Койво - центральный герой произведений Крапивина. По словам А. Бора, для писателя жизнь койво ценнее втройне, так как ребенок - существо слабое и беззащитное. "Даже если он владеет телепортацией, левитацией и телекинезом, а переместиться из одного пространства в другое ему так же просто, как почистить зубы..."
   По словам О. Лавреновой, этих детей мало кто понимает, нескладные и неудобные, они не нужны окружающему их безвременью - законы, по которым они живут, проистекают из Вечности.
   Во-первых, он ( койво ) подвергается истязанию, которое не выдержал бы обычный человек. Как Ежики из повести "Застава на Якорном поле". Или приговаривается к казни, как Корнелий.
   Во-вторых, он находит выход из заваленного, замкнутого пространства. Из которого обычному человеку выбраться было бы сложновато. Как герой еще одной повести из цикла, которому, впрочем, выбраться помог друг Яшка.
   В-третьих, у него есть способности, которые выделяют его из толпы. Как у Гальки из повести "Выстрел с монитора".
   В-четвертых, он обладает сверхъестественной неистребимостью, как тот же Ежики, в финале романа остающийся невредимым.
   И койво обладают способностью быстро перемещаться во времени и пространстве. В повести "Гуси, гуси, га - га - га" их сравнивают с гусями - которые могут улететь в неведомую страну.
   И в "Корабликах" у героя есть родимое пятно, похожее на след гусиной лапки, только маленький, размером с пятак. "Когда я был малышом и мама мыла меня в корыте, она всегда приговаривала: "Эх ты, чудо мое керосиновое. Сам - Петушок, а лапка гусиная...""
   Койво могут создавать "охранные талисманы" ( В. Талалаев ). Упомянуты они и в "Гуси-гуси, га-га-га...", и в "Заставе на Якорном Поле", в "Крике петуха" и "Сказке о рыбаках и рыбках". "Подержи над пламенем свечки в праздник свечей, сжав в кулаке - и с тех пор ихоло охраняет, оберегает тебя, но... Всегда есть это "но"... Нельзя теперь терять этот талисман".
  
   В этой статье мы рассмотрим словоупотребления лексемы "койво" в произведениях Крапивина "Застава на Якорном поле" и "Выстрел с монитора".
   Впервые слово появляется в "Заставе на Якорном поле" в речи Яшки -
  
   - Сделал черту и - щелк!.. Ты, наверно, койво?
   - Кто?
   - А, ты не знаешь... Так у нас в Реттерхальме назывались люди, которые умеют всякое необыкновенное. Как мадам Валентина... Или вот он...
   Ежики увидел на экране мальчишку.
   - Кто это?
   - Тот, кто принес монетку... А потом его выгнали из города. Сказали, будто из-за него сошел с рельсов трамвай, когда ребята играли у путей. Но это неправда... А потом он спас город. Остановил в полете бомбу, когда враги выстрелили с корабля.
   - Как остановил?
   - Посмотрел на нее, и она не долетела.
  
   Ежики останавливает гусеницу - не бомбу. Но и за это его хвалит Яшка.
   - В тебе особый талант, - говорит Яшка.
   - Ну, тогда здесь, в лицее, каждый - койво, - возражает наш герой, - У любого особый талант. Да и не в лицее тоже. Каждый умеет что-нибудь... такое. Ярик, например, может бумажными голубями управлять: запустит, и они летают, летают, всякие петли делают...
   Чуть позже Яшка еще раз подтвердит свое мнение об Ежики:
   - А я, значит, правда койво? - спросит его Ежики.
   - Я всегда говорю правду... - ответит Яшка.
   Затем Яшка просить Ежики отпустить его, отправить его в.. космос. Яшка мечтает стать свободным, мечтает стать звездой.
   - Ты сам себя не знаешь. А я чувствую - ты сможешь, ты же койво... - говорит он Ежики, - Ты мне дай только первый толчок. Запусти из чего-нибудь или подбрось. И толкай взглядом! Представь, будто магнитным лучом гонишь меня вперед, вперед, все выше!.. Это для начала, первые секунды. А дальше я полечу сам.
   - А энергия?
   - В Космосе знаешь сколько энергии!
   А вот сцена, когда Ежики запускает Яшку в космос:
   - Я тебя не забуду, пускай хоть как вспыхну... - говорит ему Яшка.
   - Счастливой Дороги, Яшка.
   "На секунду он прижал кристалл к щеке. И положил на конец доски. На самый краешек. Подождал, чтобы от сердца отступила обморочная пустота. Сжал в кулаке монетку, вскрикнул и грянул пяткой сверху вниз по доске! По другому, торчащему концу! И - то ли показалось, то ли в самом деле - мигнувшей чертой ушла вверх белая искра. Отражение звезд в кристалле! И Ежики догнал летящего Яшку глазами, подтолкнул его - взглядом, мыслью, желанием: скорее, скорее! Мчись!
   Мало того, он сам помчался следом, выбросив перед собой магнитный луч. И гнал, гнал Яшку этим лучом в раскинувшийся черно-звездный мир. Воздух шумел, обтягивая на нем пижаму".
   Ежики возвращается на землю, а Яшка улетает.
   В повести "Выстрел с монитора" о койво рассказывает Биркенштакк Гальке. Сначала он говорит о том, что Галька остановил взглядом падающий трамвай. И тот не свалился, не покатился вниз по обрыву. Тогда он впервые называет Гальку койво:
  
   - И вдруг появляется еще один койво!
   - Кто?
   - Койво. Вы не знаете? Так называли в старину людей, обладающих необъяснимыми свойствами.
   - Какими?
   - Разными. Одни умеют читать чужие мысли, другие видят, что напечатано в закрытой книге, третьи могут взглянуть на человека и сказать ему, чем он болен. При некоторых светятся или загораются предметы. А бывают такие, как вы. Койво не всегда знают о своих свойствах и не всегда умеют ими распоряжаться. Не все мудры, как мадам Валентина. Но все - опасны. Случается, что из-за них на город сыплются молнии, а над реками рушатся мосты.
   - И вы решили от меня избавиться! Таким образом!
   - Я отвечал за город, Галь. А сказать правду я не мог ни вам, ни другим. Кто знает, к чему бы это привело?
   - А по-моему, вы просто трус!
  
   А Пассажир рассказывает Мальчику легенду о Командоре. Эта личность якобы ходит по земле и собирает необычных детей - "детей со странностями", таких как Галька.
   - Койво? - переспрашивает Мальчик.
   - Да... Именно им чаще других неуютно и одиноко в нашей жизни. Потому что они опередили время... Так говорил Командор. Говорил, что они - дети другой эпохи, когда все станет по-иному. Тогда, в будущем, каждый сможет летать, причем стремительно... Люди смогут разговаривать друг с другом на любом расстоянии и, значит, всегда быть вместе. Не будет одиноких. Никто не сможет лишить другого свободы, потому что человек станет легко разрывать все оковы - и природные, и сделанные руками... И у каждого будет добрый дом во Вселенной, куда можно возвратиться с дороги... Это не мечта, а просто будущее.
   Когда Мальчик и Пассажир отобедали в столовой на Вехе, Пассажир говорит ему, что он, видимо, думает, взял бы его с собой Командор.
   - Я же не койво - возражает Мальчик.
   - Ну, тут-то как раз... Вспомни, как ты меня лечил. И кстати, спина до сих пор не болит.
   - Подумаешь! Это многие умеют. Тут никаких чудес.
   - Я не о том. - Они идут в сторону пристани. - Я про умение чувствовать чужую боль. Ты ведь не просто меня вылечил, ты сперва почуял, что мне больно. Без моих жалоб, сам. Это дано далеко не каждому. И в этом твое преимущество перед Галькой.
   Мальчик действительно в самом начале повести лечит Пассажира ( который так и остается безымянным на протяжении всего рассказа - возможно, Крапивин писал его с себя ).
   В завершение статьи - еще один отрывок из моей работы "Основные концепты цикла В.Крапивина "В глубине Великого Кристалла":
  
   Одинокий мальчик, обладающий трансцендентными способностями появится еще в "Голубятне на желтой поляне". "Койво" переходят из одного произведения в другое, обретая новых друзей, борясь с несправедливостью, совершая подвиги во имя Дружбы и Верности. По наблюдению О. Виноградовой, в центре каждой повести - судьба одного-двух таких мальчишек: "Гуси-гуси, га-га-га" - Цезарь Лот (Чек) - маленький житель Реттерберга; "Застава на Якорном поле" - Матвейка Радомир (Ежики); "Крик петуха" - Витька Мохов и Филипп Кукушкин; "Белый шарик матроса Вильсона" - неразлучные Стасик и Яшка; "Лоцман" - проводник Сашка Крюк; "Сказки..." - Женька (Сопливик) и Верховный князь Юр-Танка (Юрик).
   А в "Оранжевом портрете с крапинками" это Фаддейка, который видит фантастические сны, и предполагает, что он произошел с Марса.
   "Койво" наделены способностями к сопереживанию, к сочувствию. Эти способности контрастны жестокой "реальности", в которой Дружба является исключением из правил.
   ..
   Не удивительно, что койво объявляют больным. Ведь это сделать проще всего.
   - Все-таки вы в самом деле серьезно больны, - сообщает Кантор в повести "Застава на Якорном поле".
   - С чего вы взяли?
   - Сужу по вашему поведению... По вашим нелепым подозрениям. И по тому, как часто вы лжете. Обещали не уходить и вот собрались опять... Нормальный мальчик не может лгать постоянно, это патология.
   Любопытно, что здесь Кантор обвиняет Ежики в том, в чем виноват он сам. Сам Кантор беззастенчиво врет - причем не в мелочах, а в самом главном.
   И подозрения Ежики - вовсе не нелепые, но вполне обоснованные.
   Кстати, Кантор врет не только Ежики, но и людям на платформе после того, как Ежики оказался на полотне..
   - Господа, с ним был мальчик и куда-то убежал. А... господину Янцу показалось, что он прыгнул на полотно. Такое... э... бывает иногда с господином Янцем... Пойдемте, голубчик, я отвезу вас домой.
   Видимо, врать вошло у Кантора в привычку. Вообще, Кантор - наиболее яркий образец современной педагогической мысли. У Кантора есть сверхценная идея - идея о всеобщей гармонии, которая затмевает его разум и оправдывает подлое вранье и издевательство над ребенком.
   ..
   кое-что койво умеют делать и в современном мире, например, Цезарь убирает индексы, а Альбин перемещает предметы. Витька из повести "Крик петуха" показывает Люсе маленькое, детское чудо - при помощи шарика залечивает ссадины.
   ..
   На границе пространств Кристалла можно встретить Пограничников. Пограничники могут быть и детьми. Но это какие-то необыкновенные дети. У них есть необычные способности. Они легко общаются как с взрослыми, так и с такими же детьми как они сами. Они являются мастерами игры - например, мастерски играют в шары в повести "Застава на Якорном поле". Они дают героям подсказки на Дороге.
   По словам писателя это дети, относящиеся к категории койво.
  
   Итак, лексема "койво" встречается в "Заставе на Якорном поле" и "Выстреле с монитора". Кроме того, в "Заставе" Яшка рассказывает герою о Гальке и мадам Валентине.
  
  
   Периодизация российской истории в книге М.Задорнова "Я никогда не думал.."
  
  
   Книга Задорнова "Я никогда не думал.." вышла в 2007 году в издательстве "Эксмо" и состоит более чем из 620 больших страниц. В ней предложены вниманию читателя несколько периодов российской истории, современником которых был Михаил Задорнов. Соответственно приведены рассказы, посвященные этим периодам или написанные в это время.
   Временные отрезки представлены в Содержании книги. Выделяются, в частности, -
  
   - период застоя ( с. 69 - 86 ),
   - период расцвета застоя ( 87 - 110 ),
   - период отека ( 111 - 130 ),
   - период расцвета отека ( 133 - 146 ),
   - период застоя расцвета отека ( 149 - 162 ),
   - перестройка начинается ( 165 - 184 ),
   - Перестроились! ( 187 - 202 ),
   - реформы начинаются ( 205 - 224 ),
   - реформы продолжают начинаться ( 236 - 282 ),
   - реформы обостряются ( 285 - 304 ).
   И еще несколько частей книги, не привязанных к определенному временному интервалу.
  
   В разделе "Период застоя" выделяются рассказ про вежливого таксиста советской эпохи под названием "Обманули!". Таксист обслуживает автора рассказа по высшему разряду, а тот постоянно думает о том, в чем же все-таки этот таксист его обманывает. Еще один рассказ посвящен театральной тусовке советского времени. Речь в нем идет о талантливом актере по фамилии Шкапенко, уволенном из театрального коллектива из-за того, что коллеги банально ему завидовали. Интересен рассказ "Лапа", в котором герой поднимается по карьерной лестнице благодаря мифической "лапе", которая, по слухам, у него якобы есть.
   Далее следует раздел "Период расцвета застоя". Для лингвиста в нем интересен рассказ "Что хочут, то и делают". В котором речь идет о директоре предприятия, вопрошающем у своего подчиненного:
   - Вы перевыполнить план в отделе на 150 процентов могёте или не могёте?
   Подчиненный рапортует:
   - Могём!
   С этого начинается в стране эпидемия безграмотности, которая доходит даже до дикторов центрального телевидения, а затем - до составителей словарей, которые официально делают безграмотные речевые формы нормой. Конечно, есть в этом рассказе изрядная доля преувеличения. Но ведь и Задорнов-то не обычный писатель, а сатирик!
   В рассказе "Свои люди" речь идет о пациенте и враче, который делает ему операцию по удалению аппендикса. По мнению Задорнова, меркантильные отношения уже дошли до больничных коридоров. В начале рассказа врач, который должен вырезать аппендицит, показывая на операционный стол, произносит:
   - Этот столик заказан!
   - Как это заказан?
   - Так. На нем вечером интуристов оперировать думать.
   Беседа продолжается в том же духе. Задорнов напирает на то, что медицина не осталась в стороне от денежных отношений в обществе.
   В рассказе "Работать хочется!" Задорнов сатирически изображает жизнь в одном из отделов советского предприятия. Люди там занимаются чем угодно, но только не работой! Курят, обедают, болтают, смотрят в окно.. "Вот работенка, - произносит в конце рассказа герой, - целыми днями крутишься, вертишься. А оглянешься назад - и непонятно, что ты за год сделал?"
   Завершает подборку рассказов этого раздела новелла в 4 частях "Задание выполнено!". В ней повествуется о жизни в СССР секретного агента западной разведки Джона Кайфа. Немало приключений выпало на его долю. Сначала он томился в НИИ ВторСырЧертМетБредБракМракСнаб.. Затем поехал на картошку, где работал так усердно, что против него применили прием "Рессора от трактора "Беларусь"". Потом участвовал в строительстве институтской подшефной недостройки, где мастер-наладчик объяснял ему работу новейшей бетономешалки с перфокартой. Затем ходил на курсы английского языка, с которых был отчислен за неуспеваемость. Затем был принят в добровольное общество бега босиком по снегу под названием "Стопами Суворова!"
   В итоге Кайф решил сдаться. Подошел на перекрестке к первому попавшемуся милиционеру и объявил, что он - иностранный резидент.
   - Раз ты резидент, - ответил милиционер, - то мы тебя сейчас и отправим в резиденцию!
   Так Кайф попадает в медвытрезвитель, а затем - в психиатрическую больницу, где пребывает в полном спокойствии в одном номере с Наполеоном, Александром Македонским и астронавтом с Альфа-Центавры.
   Третий раздел - "Период отека" - начинается с рассказа "Загадка голубой планеты". Завязка его состоит в том, что на Землю прилетает инопланетный корабль с роботами - пришельцами. Одного из пришельцев местные дети сдают в Утильсырье. Тем самым побеждая в соревновании между классами. Оставшиеся в живых пришельцы в ужасе улетают с Земли.
   Завершает главу рассказ "НЕ понимаю!" В нем автор признается, что не понимает ( а рассказ написан, видимо, уже во время перестройки ) многих вещей. Например,
   - что значит, когда руководители говорят "так сказать, социализм", "в общем-то перестройка" и "где-то гласность",
   - почему соцсоревнование - это хорошо,
   - почему перевыполнение плана укрепляет нашу экономику. "И что делать с ручками для дверей, если их выпустят втрое больше, чем дверей?",
   - лозунг "Перестройка неизбежна". "Это что, наказание?!" - вопрошает юморист.
   В четвертой части - "Период расцвета отека" - любопытен рассказ о враче, который оставляет ворам в квартире записку.
   "Что у меня есть из драгоценностей? - задается он вопросом, и сам же отвечает, - Три осколка янтаря, которые я нашел в Прибалтике. Раковина с шумом моря. И самая дорогая вещь - открытка на полке с фотографией лучшего друга, который живет в Америке. На этой фотографии он снят на фоне собственного госпиталя в Оклахоме. С обратной стороны надпись: "Моему талантливому другу, который всегда был для меня примером в учебе". Видите, ему повезло - его национальность, в отличие от моей, оказалась нужна в Америке".
   В баре воры могут найти бутылочку коньяка и множество конфет в коробках. Но хозяин не советует их есть. Они с истекшим сроком годности. "Такими наборами больные расплачиваются с врачами за лечение. Сами понимаете, каково лечение, такова и плата".
   Затем следует "Период застоя расцвета отека". В нем речь идет уже о восьмидесятых годах, их второй половине ( что ясно уже из первого рассказа - "Спасибо за все!" ). Любопытен также рассказ "А вы слыхали?" Он представляет собой монолог телефонного аппарата. Вот один из разговоров, который слышит этот аппарат:
   - В субботу вечером в библиотеку идем? В загородную, конечно. Она до двух ночи работает, и у нас там знакомый библиотекарь есть.. Я ему уже звонил. Попросил приготовить три брошюры о Петрове-Водкине.
   - Ты с ума сошел, Петь.. Это же какие мы начитанные оттуда уползем! К тому же я теперь, сам знаешь, ничего, кроме Сухово-Кобылина, не читаю.
   - Сень, ты че? Сухово-Кобылина вместе с Петровым-Водкиным читать нельзя! Это все равно что сказки Ершова! Наутро будешь чувствовать себя коньком-горбунком!
   Когда "начитанный" хозяин возвращается однажды вечером домой, он включает телефон в радиосеть. А женский ласковый голос ему говорит:
   - Здравствуй, дружок!
   - Кто это? - радуется хозяин.
   - Сегодняшний вечер мы проведем с тобой, дружок!
   - А где мы встретимся?
   - В тридесятом царстве, в тридевятом государстве!
   Затем следует раздел "Перестройка начинается". Хотя уже в первом рассказе раздела упоминается СНГ и суд над КПСС. А это уже конец перестройки, как ни крути.
   Также любопытен рассказ "Страна умельцев", который, в принципе может быть отнесен к любому периоду истории нашей страны. В нем автор признается, что трудно вообразить "итальянку, которая поверх лака для ногтей наносит еще слой клея "БФ-6", чтобы этот лак не сразу облупился", или француженку, которая отложит порванные колготки, чтобы потом надеть их под брюки на субботник.
   Вместо Антимоли в шкаф кладут свежие газеты. Видимо, моль дохнет от смеха, читая их, считает автор. Кроме того, вся страна знает, что орехи лучше всего колоть дверью, а женщины знают - если испортился фен, можно "высушить голову в духовке газовой плиты", в то время как француженка "в этой духовке задохнется".
   Завершает раздел рассказ "Не плачь, Федя!" В нем герой пытает своего друга рассказом о жизни в "поганом", "загнивающем" ФРГ. Герой восторгается количеством сыров и колбас в продуктовых лавках ФРГ, и даже фотографируется на их фоне ( это в то время, как Федя на родине не может достать детям детское питание ). И туалетная бумага там есть для всех, "а не только для членов правительства, потому что только они хорошо едят".
   Далее следует раздел "Перестроились!", начинающийся с рассказа "Опять не понимаю". Его герой не понимает, -
   - что означает слово "Пролетарий"? Человек, который все время пролетает мимо?
   - что означает призыв "Пролетарии всех стран, соединяйтесь" ( по мнению Задорнова, пролетарии есть только в нашей стране и соединяться они могут только с пролетарками ),
   - что означает депутатская фраза "Мы не отдадим наших завоеваний". Кто у нас их просит?
   - зачем недавно отремонтировали "Аврору"? неужели ее снова готовят? К чему?
   В рассказе "Ерунда" автор предлагает выделить Украину в самостоятельное государство и выпустить по этому поводу глобус Украины. А также отделиться Чукотке, установить свою таможню и выпустить свою валюту: один чук. Три чука - один гек! Десять геков - каюк. Причем всем.
   А Верховный Совет присоединить к Средней Азии, "поскольку Средняя Азия уже давно нуждается в установлении Советской власти!"
   Глава "Реформы начинаются" имеет подзаголовок "Мы все из Чи-чи-чи-пи". Чи-чи-чи-пи - так по-итальянски произносится СССР. В первом же рассказе на вопрос:
   - Каким вы представляете наше будущее через двадцать лет?
   Автор отвечает:
   - Как я могу говорить о нашем будущем через двадцать лет, если я не знаю, каким через год будет наше прошлое?
   Гласность! Демократия! Свобода! В результате нашей гласности радиостанция "свобода" не знает, как вести пропаганду. Только они что-то придумают, как мы это уже воплотили. "В ЦРУ началось сокращение штатов. У них был десятилетний план развала СССР. Мы этот план опередили на 11 лет".
   Завершает раздел рассказ "Нифигаська". В нем автор заявляет, что после Великой Августовской революции "усилилось увлечение церковью". Это хорошо, считает он. Больше того - необходимо сызмальства приучать к религии детей. В пионеры принимать в церкви, только клятву подредактировать "К борьбе за дело Отца и Сына и Святого Духа будь готов! Аминь!"
   Здесь же Задорнов предлагает переименовать милиционеров в полицейских. "Не важно, что в кобуре огурец, а не пистолет; живот - как рюкзак альпиниста, рубашка не сходится". Переименовать предгорисполкомов в мэры -
   - Глядите, господа, мэр на "Запорожце" поскакал по колдобинам с перефектом, губернатором и шерифом Аниськиным!
   Магазины - в шопы:
   - Где ты это купил?
   - Где-где. В шопе!
   Раздел "Реформы продолжают начинаться" посвящен началу девяностых. В начинающем его рассказе "Формула успеха" писатель переделывает на еврейский лад пьесы и произведения - "Вишневый сад", "Анну Каренину", "Три сестры", "Евгения Онегина" и "Гамлета". Например, сюжет "Трех сестер" заключается в том, что "в одном интеллигентном еврейском дворянском доме живут три молодые девушки: Ольга Марковна, Мария Исааковна, Ирина Моисеевна. Все они - родные сестры. Трагедия семьи заключается в том, что через их провинциальный город когда-то давно прошел царский полк еврейских казаков".
   Любопытен рассказ "Записки сумасшедшего". Герой так любил разговаривать по телефону со случайными собеседниками, что его однажды унесли санитары с носилками.
   - Вы кто?
   - Справочная!
   - А вы справку мне дадите? - интересуется герой.
   - Мы всем справку даем! - отвечают они.
   "Было тихо и звездно, когда меня выносили. На душе было спокойно".
   Интересен рассказ "Последняя надежда" - о бизнесмене, пришедшем в церковь. Мысли его отнюдь не благостны, не возвышенны. А также рассказ - письмо в правительство РФ от благодарных жителей российской глубинки. В нем говорится, что на селе одну козу уже назвали Мерилин Монро, кота - Сталлоне, бульдога - Шварценнегером. А тараканов зовут - "ниндзя":
   - Смотри, какой усатый ниндзя за печку спрятался!
   Хорош рассказ "Люблю Отчизну". В нем Задорнов иронизирует над тем, как наш народ любит праздники, и любит отлынивать от работы. "И не важно, что день - женский, поздравляют все и всех.
   - Алло! Степан Федорыч! Поздравляю тебя и твою жену с праздником 8 марта!
   - А меня с чего? Я ж не баба..
   - Баба не баба, а деньги берешь как порядочная.. Сам знаешь кто!"
   И последний раздел, который мы упомянем в нашей научной статье - "Реформы обостряются". Один из самых любопытных рассказов в нем - "Пахан" ( монолог из зоны ). Вот выдержки из него:
  
   А почему одного Лужкова народ любит? Потому что он с народом своими "бабками" делится. Вон перед Победой ветеранов собрал по кинотеатрам, медали вручил, приказал фильмы безплатно всем показать. Ну че было, то и показали.. "Ночи Казановы", "Оргазм на чердаке!" и "Поцелуй в диафрагму". Старики ушли со слезами нра глазах - с такой силой в них всколыхнулись былые чувства..
   .. Рыжего знаешь? Чубайса? Наш кореш! Всю страну на ваучер натянул. Мы его на зоне ждем с нетерпением. Уже знаем, куда ему все наши ваучеры вернем..
   Слыхал, храм строить начали..? Патриарх даже обещал за это кое-кого канонизировать. Так что скоро увидим под куполом: Лужкова с крыльями, Черномырдина - с нимбом и Беню - с крестом в одной руке, с ракеткой в другой.
  
   Вообще, книга включает в себя самые известные произведения Задорнова. Например, цикл рассказов о том, как он ездил в Египет, рассказ о значении цифр и образов героев в русских сказках, рассказ про два девятых вагона, первый тамбур, лампочку, которую герои засовывали в рот, "Записки охотника за кирпичами", старушку, которая воровала на кладбище цветы и многое другое..
  
  
  
   Реалии 90-х в пьесе Юрия Полякова "Хомо эректус, или Обмен женами".
  
  
   Пьеса Юрия Полякова вбирает в себя целую панораму явлений, знакомых нам по девяностым годам. Прежде всего, скажем от себя - чем нам запомнилось то время? О, это было время демократической романтики, свободы слова, гласности. Как говорил М.Задорнов "Зато свобода! Гласность! Демократия!" Вся эта романтика происходила на фоне серьезного слома общественной формации. Это было время прихватизации ( как ее называли коммунисты ), галопирующей инфляции, социального неравенства, расслоения общества. Время пропаганды западных ценностей, космополитизма и.. толерантности.
   Пьеса "Хомо эректус" отражает большинство из этих примет девяностых годов. Причем Поляков нередко встает на точку зрения оппозиции того времени, смачно обличая несовершенства и грехи новорожденной демократии.
   Завязывается история оттого, что Лера - одна из героинь пьесы - пишет в мужской журнал "Хомо эректус" под псевдонимом статью о преимуществах свинга перед скучной и обыденной размеренной семейной жизнью. Причина в том, что она хочет, чтобы муж изменил ей на ее глазах. Таково требование старухи - гадалки, по мнению которой только так можно снять приворот, сделанный на ее супруга.
   Появление таких гадалок, ведуний - характерная примета любого смутного времени. И девяностые - не исключение. И что примечательно, Лера верит старухе. И терпеливо ждет отклика на свою статью.
   На статью откликается бизнесмен Игорь Кошельков ( говорящая фамилия! ), который дает следующее объявление:
  
   Молодая свободолюбивая пара без вредных привычек и комплексов хотела бы встретить Первое мая в обществе единомышленников. Он - высокий голубоглазый шатен с атлетической фигурой. Она - резвая нежная толстушка с покладистым характером.
  
   На объявление Кошелькова откликается, как следовало ожидать, сама Лера ( с мужем ) и депутат Антон Говоров, 55 лет, который, правда на свингер-пати приводит не свою жену, а снятую им на дороге проститутку по имени Кси.
   Действительно, 90-е стали годами расцвета "желтой прессы" и мужских журналов ( помните, Задорнов в своей книге "Я никогда не думал.." приводил рекламу журнала "Медведь" - ""Медведь" - журнал с мужским достоинством" ), газет типа "СПИД-инфо" и прочих изданий сомнительного содержания на эротические темы. Далеко им было, что и говорить, до "тонкой эротики" Владимира Набокова!
   Свинг - это действительно обмен половыми партнерами, модное веяние, пришедшее на землю Русскую с запада. Поляков иронически относится к этому явлению ( хотя вставляет фразочку "Обмен женами" в заголовок пьесы ), называет его "свальным грехом" и "свинством".
   С другой стороны, 90-е были временем творческого расцвета российской коммунистической оппозиции. Ее в пьесе представляет Василий Борцов, 30 лет. Он тоже откликается на объявление в "Хомо эректусе". Особенно его привлекает фраза "Эсдэ исключается". Причем если Игорь имел в виду садомазохизм, то Вася подразумевает под этой фразой социал-демократов, которые "продали рабочий класс, на корню продали".
   Вася является на свингер-пати прямиком с митинга в честь Первомая. Такие митинги собирали немало людей в девяностые! Даже автор этих строк посетил один из таких митингов.
   Ближе к финалу пьесы Василий овладевает мечом из коллекции Кошелькова и, размахивая им, произносит следующую тираду:
  
   Вы украли честь, достоинство и право на будущее у рабочих людей, трудом которых создается все - от гигантских машин до детских игрушек. Чтобы сделать свое черное дело, вы объединились в подлую трехголовую гидру. Первая голова - ты, Кошельков. Ты говорил: вам платят копейки, отдайте заводы нам, деловым людям, и вы будете жить, как в Америке. Мы поверили и лишились всего. Ты, Говоров, вторая голова гидры. Ты выступал с трибун и твердил, что у нас нет свободы, что мы рабы и поэтому лишены человеческих прав. Мы поверили и теперь у нас осталось одно право - удавиться, когда нечем кормить детей, когда наши дочери выходят на панель, чтобы тешить твою гнусную похоть. А ты, Гранкин, третья, самая зловредная из голов! Ты, ты из вранья сделал правду! Мы долго не понимали, что все вы головы, растущие из одного омерзительного ненасытного брюха. Но ваше время, господа, кончилось, мы вас поняли и разгадали! Социализм снова соединит разрушенный вами мир в единое великое целое. И так будет!
  
   Правда, после тирады выясняется, что автор этой речи тоже не без греха - он брал деньги у Кошелькова. Кошельков напоминает Васе об этом - и торжествует. Такова воля автора пьесы.
   Еще один герой пьесы - журналист Гранкин. Его фамилия, к слову, тоже говорящая. И он тоже герой своего времени. Вот что он говорит о себе:
  
   Я писал честные статьи. Мне давали премии за журналистскую отвагу, били в подъезде. И ничего не менялось. Я разоблачал мерзавца, его снимали с должности и тут же назначали на другую. Я обличал бандита, а через две недели в нашей же газете этот же бандит давал интервью: сколько он пожертвовал на храм, а сколько на детский дом. Я врывался в кабинет к главному, стучал кулаком, но он объяснял: у нас свобода слова. И я понял, что моя правда - всего лишь остренькая приправа ко лжи. Чтобы побольше сожрали!. И тогда я решил: соберу много таких досье, продам и открою свою газету. Честную. Она так и будет называться "Честная газета".
  
   Мечты журналиста Гранкина мне понятны ( тем более, что я и сам работал журналистом в конце девяностых ). Одна реализовать их ой как непросто.
   Третий герой пьесы - депутат Говоров. У него тоже есть своя речь, ближе к конце книги. При советской власти он отсидел за инакомыслие. И вот вчерашний зек стал делать историю. Он "чувствовал себя архитектором", который строит людям, привыкшим жить в бараках, хрустальный дворец. Журналисты называли его совестью русской интеллигенции, и тогда он плакал от счастья. "А потом светлые залы моего дворца заполнили негодяи и проходимцы, думающие только о деньгах. Такие, как вы, Кошельков! Мы дали вам свободу - золотой ключ к счастью. Во что вы эту свободу превратили? В отмычку, в фомку".
   На заднем плане пьесы проплывает Миша - любовник Маши ( жены Игоря ) и опытный наркоман. Маша рассказывает, как встретилась с ним после долгой разлуки, как заново полюбила его. Как ездила к нему на квартиру ( усыпанную шприцами ). В глазах Маши Миша выгодно отличался от ее мужа. Он был не столь меркантилен, не столь зациклен на деньгах. Ради него Маша продала свою дорогую шубу, а затем - свой автомобиль ( мужу же сказала, что машину угнали ).
   При этом прямо-таки поражаешься, какие наркоманы ( расплодившиеся в 90-е ) в изображении Полякова "хорошие" и милые люди! Вот цитата:
  
   Маша. Он вышел из клиники и снова сел на иглу. Когда я узнала - поехала к нему и избила его до крови, а потом дала денег.. На дозы.. Потому что ломка.. Нет, даже вспомнить страшно.
   Кси. У меня тоже был парень. Хороший. Год на него ишачила. Каждый день обещал: завяжу.. Скопытился - от передозы..
  
   Маша обещает развестись с Игорем, а Васе и его товарищам свернуть акции завода - которые, хотя и прихватизированы Игорем, но записаны на ее имя.
   В связи с этим Василий называет Машу "Богородицей"! Вот уж действительно, здесь наш автор не знает меры.
   Еще одна колоритная фигура - проститутка Кси. У проститутки - тяжелая судьба. И она вроде бы не виновата, что выбрала такой путь. Приехала она в "драную Москву" поступать в институт, а тут в приемной комиссии подходит к ней один гусь и спрашивает тихо:
   - Девочка, ты очень хочешь поступить?
   - Очень.
   - Тогда приезжай ко мне на дачу..
   И "несчастная" Кси тут же отправляется на дачу к нехорошему дяде. Вот что она рассказывает далее о своей учебе в институте:
  
   Стипендия меньше, чем у того гуся клюв. Идешь по Москве, смотришь на витрины и сопли глотаешь. Это только ведь манекенов задаром одевают. А тут еще мать позвонила: отец запил, из дому вещи понес. Посмотрела я, как девчонки из общаги по такой жизни крутятся, и пошла на просмотр - сдаваться.. На просмотр. Это когда девчонки, как солдаты, выстраиваются, а эти подъезжают на машинах, фары включают и выбирают..
  
   Кси не видит ничего удивительного в своей судьбе. По ее словам, "Красотка тоже сначала была проституткой, а потом вышла замуж за Ричарда Гира". Она обещает доучиться, скопить на комнату - и потом выйти замуж.
   Рассказывает о своей судьбе и Игорь. По ее словам, он первые деньги заработал с помощью.. крыс. Этих животных он подпускал в палатку к "хачикам". Потом по дешевке купил эту палатку. Потом палатку продал и купил шиномонтажную мастерскую. Тоже по дешевке. "Потом был цех по изготовлению похоронных венков, потом музей, потом химчистка, потом фабрика детского питания". В завершение своей карьеры наш герой приобретает завод, на котором трудится борец Вася. А разрешение на приватизацию завода ему дал депутат Говоров. О чем и заявляет Вася:
   - Разрешение дал депутат Говоров! Сволочь продажная! Дерьмократ! Мондиалист!
   Ближе к финалу пьесы Игорь рассказывает, как отбил в свое время Машу у Миши:
   - Машенька у нас не такая! Дочь офицера! "я с посторонними не целуюсь!" Выяснил: мальчик у нее, студент. Верная оказалась. Большая редкость.. Вот, думаю, такая жена мне и нужна. Пошел в военкомат, дал взятку - и Мишу в армию забрали.
   Вот такое коварство демонстрирует нам герой пьесы Полякова.
   В финале пьесы вместо "свального греха" между героями происходит драка. Тоже свальный грех, но уже на русский манер.
   После чего герои запевают песню:
  
   Степь да степь кругом,
   Путь далек лежит.
   В той степи глухой
   Умирал ямщик..
  
   Возвращается домой тесть и теща Игоря со своим внуком ( сыном Игоря и Маши ) и понравившейся ему девочкой. Дима ( сын Игоря ) обещает жениться на ней, когда вырастет.
   - Ну что ж, подождем, - улыбается Маша.
   Теща сообщает Игорю, что его машины нет у подъезда. Игорь бросается было к двери, но потом возвращается к Маше и встает перед ней на колени. Все допевают песню про ямщика, который разрешает жене венчаться с любимым. А любимый Маши, как известно, - это Миша. Вот и делайте выводы, дорогие читатели..
   В этой статье мы рассмотрели основные приметы времени девяностых, данные в пьесе Полякова "Хомо эректус". Заметим, что Поляков порой весьма гневно обличает недостатки российской демократии того времени. Иногда даже солидаризируясь в речах с "борцами" - оппозиционерами ( вспомним, как в одном из романов он писал об октябре 93-го ).
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"