Пешкова Танита : другие произведения.

Коттедж для тихоходной кушетки

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

Танита Пешкова

  

Коттедж для тихоходной кушетки.

   Инструкция обслуживающему Технику
      -- В любых условиях поддерживать функционирование сданных на хранение человеческих единиц.
      -- Обеспечивать размножение особей по поступающим запросам, регистрировать новые образцы и принимать на хранение.
      -- Не препятствовать земным космическим экспедициям по их возвращению на планету.
      -- Принимать дополнения к Инструкции, внесенные исключительно Советом Координаторов. Пункты 1--4 изменению или удалению не подлежат.
  
   Часть первая
   Алькуа-хоа
   Разведанный космос невероятно огромен. Это безжалостное пространство, полное темноты, в котором попадаются звезды. Вокруг многих звезд обращаются планеты. На некоторых из них есть жизнь, а остальные планеты принадлежат Бюро. Впрочем, Бюро нередко принадлежат и заселенные планеты.
   Бюро не является деспотом. Владение планетами - не цель, а средство.
   И, что немаловажно, до недавнего времени человечество ничего не знало о Бюро...
  
   Их обнаружили Ловцы алькуа-хоа, причем совершенно случайно. Необозначенный корабль пробивал коcмическое пространство, не пытаясь выскользнуть на поверхность макроволны и набрать скорость. Кроме того, его оболочка была сделана из металла. О таком артефакте мечтают музеи многих рас, хоть консервируй на ходу и волоки на продажу. Только корабль был набит живыми существами и по праву принадлежал им. Что ж, в этом может быть своя выгода. Рассчитав траекторию корабля, алькуа-хоа пришли к заключению, что это не ритуальное жертвование, и они имеют право вмешаться.
   Им очень хотелось вмешаться, несмотря на весь свой плачевный опыт встреч с представителями новых рас. Алькуа-хоа были взбудоражены и напуганы. Иметь дело с чужеземцами казалось им физиологически противоестественным, хотя сама миссия Ловцов заключалась в том, чтобы вступить в контакт с неизученными существами для выгоды Бюро. Алькуа-хоа никогда не согласились бы на такое отвратительное дело, но обещанная награда перевесила ксенофобию. Теоретически, поняли алькуа-хоа на планете, они способны вступить в контакт с разумным существом. На корабле за все время скитаний они еще ни разу не смогли заставить себя сделать это. Если попробовать передать их мысли, когда дело напрямую касалось практики, получилось бы следующее: "Несомненно, мы можем общаться с чужаками... но не с такими же уродами!" Однако, награда действительно была высока. Право Ловцов - вот что ожидало алькуа-хоа в случае удачи. И тогда можно будет вернуться домой. Поэтому им действительно хотелось вступить в контакт - ради того, что может последовать за ним.
   Тогда Ловцы приблизились "из-под ветра" и принялись изучать новую расу. Но человечеству не дано было ни в тот день, ни когда-либо впоследствии встретиться с алькуа-хоа лицом к лицу. Все шестнадцать особей малого роя обмерли от отвращения, получив первичные данные.
   Главный хоа отогнул заднее крыло, вытащил и расправил беседную паутинку.
   - Они общаются, используя отверстие для еды, - заиграл он на паутинке. - Нам придется отказаться от права Ловцов. Мы не сможем говорить о них как о разумных существах. Тут мы не Ловцы. Передадим их другим.
   Четырнадцать алькуа-хоа согласно положили головы на спины. Пятнадцатый отвел в сторону заднее крыло, желая высказаться. Главный хоа малой терцией разрешил ему говорить. Пятнадцатый торопливо вытащил свою паутинку и сыграл:
   - Мы умеем смирять наши чувства. Нам нужно право Ловцов.
   Главный взял ноту повторения и добавил мелодию:
   - Не мы получим его здесь.
   - Бюро рассчитывает на нас, - попробовал снова упрямый алькуа-хоа. - Нашей расе нужно право Ловцов.
   Его перебил резкий аккорд, взятый в тональности, не терпящей возражения:
   - Ты отрицаешь свою адекватность!
   Пятнадцатый запрокинул голову на спину и прикрыл ее передними крыльями в знак глубочайшего смирения и раскаяния. Его перья дрожали от напряжения, но кто мог видеть это?
   В тональности распоряжения Главный произнес:
   - Свяжитесь с Бюро и передайте им краткое описание. Мы дождемся других Ловцов и передадим им накопленную информацию. Но я запрещаю вам просматривать ее. Во имя адекватности!
   Он свернул паутинку и закрыл ее задним крылом.
   Младшие алькуа-хоа полетели выполнять приказ.
  
   Ловцы
   Когда сводка алькуа-хоа достигла Бюро, уже ничто не могло предотвратить Контакт. Произошла лишь небольшая задержка. Ловец цватров прибыл вовремя, но незадолго до появления его корабля умер Главный алькуа-хоа, а остальные, обрезав передние крылья в знак траура, копошились на полу и не могли взлететь к информационному пульту. Цватр жмурился, читая сводку, и ждал, когда алькуа регенерируют крылья и передадут ему последнюю собранную информацию.
   Двадцать семь поколений алькуа-хоа искало на своем корабле новые расы, желая получить право Ловцов. Их экономика чахла, философия вырождалась, на планете бушевали бури и голодная оппозиция. Возвращение было равнозначно гибели. Если бы им удалось поймать новую расу, тогда их встречали бы как героев... Но все новые расы, с которыми алькуа-хоа встречались до сих пор, были отвратительны для них. Отвратительны в такой степени, что угрожали адекватности малого роя. Только вот самый младший, пятнадцатый, уже был готов смириться с отвращением и вопреки заветам прошлых поколений вступить в контакт с теми, кто имеет поперечные полосы, или с теми, чья кожа прозрачна, и даже с теми, кто разговаривает тем, чем ест. Пятнадцатый теперь станет Главным малого роя - его крылья регенерировали быстрее, чем у других. Но право Ловцов алькуа-хоа уже потеряли. Теперь им снова предстоит долгий путь.
   Цватры "ловили" с незапамятной поры, для них право Ловцов давно уже стало чем-то вроде приятного пустячка, незначительным укреплением благополучия и без того сытой расы - совсем не тем райским подарком, чем оно стало бы для алькуа-хоа. Поэтому Ловец Цватров и не подозревал о буре чувств, топорщащей перья Пятнадцатого.
   Неуклюже двигая молодыми крыльями, Пятнадцатый взлетел к информационному пульту и наладил передачу информации на прибывший корабль. Теперь можно оглядеть малый рой - свой рой! - сверху. Выполнив обязанность Главного, он стал Главным. Теперь Пятнадцатый должен закрепить это право, отменив один из приказов умершего - демонстрация превосходства над роем через превосходство над тем, кто возглавлял их всех. Но недостаточно только отменить приказ - нужно заставить подчиниться себе. Пятнадцатый напряженно думал, наблюдая за тем, как Шестой вытягивает маховые перья, и нервно переступал на насесте. Если промедлить, то придется сражаться с более старшим и сильным Шестым. Что же приказывал Главный-до-того-как-умер?
   Ах, как хотелось вернуть себе законное право Ловцов. Но Бюро уже прислало замену. С Бюро нельзя спорить - это Пятнадцатый понимал. Какой же приказ ему отменить? Пятнадцатого осенило.
   - Всем ознакомиться с накопленной информацией о новой расе, - заиграл он на беседной паутинке, немножко путаясь в аккордах новой для себя тональности распоряжения, и включил громкий вывод. Шестой забил всеми крыльями, протестуя...
  
   Чтобы кого-нибудь поймать, нужно быть хорошим лингвистом. Прирожденным лингвистом, генетически. Алькуа-хоа были такими. Им просто не везло. Цватры не были лингвистами, и им не помогло бы даже везение, если бы не ииипри, сеайриане или уари.
   Чтобы кого-нибудь найти, нужно знать все известные дороги и еще парочку неизвестных. Мало управлять космическим кораблем, надо владеть им виртуозно. Уари не дружили с техникой, поэтому присоединялись к экспедициям цватров. Право Ловцов всегда можно поделить к взаимному удовлетворению.
   В общем, цватр Латр был не один. В соседнем кресле свернулся в трубочку уари, раздраженный долгим ожиданием. Этот уари нравился Латру: его чешуйки красиво переливались всеми оттенками драгоценного красного камня. Прошлый уари во время полета как раз собрался линять, и побелевшие сброшенные чешуйки носились по всему кораблю, заставляя цватра непрерывно чихать.
   Цватр махнул хвостом, отгоняя неприятные воспоминания, и заметил, что мигает огонек приема данных.
   - Потекло! - он бесцеремонно раскатал напарника, выпростав тем самым органы чувств уари.
   Едва услышав первые звуки, донесшиеся с корабля алькуа-хоа, уари принял форму параболической антенны, устремив все свои рецепторы к источнику информации.
   Алькуа-хоа, согласно инструкции Бюро, установив физический образ и вероятную физиологию новой расы, в течение первого дня по направленному лучу записывали все звуки, производимые на незарегестрированном корабле. Речь может быть многоуровневой, но ее звуковой уровень лучше всего поддается лингвистической обработке, и чаще всего является базовым для существ, умеющих издавать звуки. Расы, обладающие телепатическими способностями, являются редким исключением, малоприятным для лингвистов Ловцов.
   Простейший анализатор, установленный Бюро на корабле алькуа-хоа, по мере записи обнаруживал повторяющиеся посторонние шумы и убирал их, спрессовывая информацию. Несколько дней записи превратились в несколько часов.
   - О, какая сложная у них речь, - немного послушав, сказал Латр, - ты справишься?
   Уари проворчал в ответ:
   - Если не справлюсь, то они будут первой кислородозависимой расой, кого не поняли уари. Не велика ли честь для существ, движущихся на таком нелепом судне? Хотя и у цватров когда-то были подобные, - и снова переключился на восприятие.
   Латр молчал, возмущенно поджав хвост. Хоть этот уари красив, но он хам. У цватров самые лучшие, самые быстроходные корабли... последнее время. Да чтоб он вылинял, как только сойдет с корабля!
   - Алькуа-хоа мудро поступили, что не стали прослушивать записываемую информацию, - заметил уари.
   - Почему ты так думаешь? - заинтересовался Латр.
   Но уари не ответил, вслушиваясь в катящиеся из динамиков звуки.
   Двенадцать столетий великой державы
   Планету сплотили в единый народ.
   Мы вспенили реки, мы сдвинули скалы,
   Увидели звезды, и - полный вперед!
   И тут корабль алькуа-хоа вспыхнул, превратившись в огненный шар, а затем - в мириады искр. Черная вуаль космоса смахнула искры с макроволны.
   У цватров со скоростью реакции все в порядке. Причем настолько, что иногда их не удается вовремя остановить.
   - Они напали! - завопил цватр, разворачиваясь к пульту управления. - Мы столкнулись с расой убийц.
   - Нет, - выкрикнув это, уари медленно принял расслабленную форму, - Новая раса тут ни при чем. Но все равно стоит убраться подальше, пока нас не обнаружили и не приняли за агрессоров. Взрыв не мог остаться незамеченным.
   Цватр уже вел корабль в сторону от траектории, выбранной изучаемой расой.
   - Дурная примета - начинать разговор с новой расой на повышенных тонах.
   - Насколько я понял, - заметил уари, - эти существа от твоего повышенного тона моментально оглохнут. Слуховой аппарат у них плохо защищен... Хватит, тут нас уже не найдут. Пересидим пару дней и вернемся к ним, как будто только что явились.
   Цватр погасил скорость.
   - Но что случилось с алькуа-хоа?
   - Цитирую, - фыркнул уари, - учебник для молодоросли: Аннигиляция межзвездных кораблей или саморазрушение поселений алькуа-хоа происходит автоматически в ответ на потерю адекватности хотя бы одной особью роя. Такие меры предосторожности были предприняты данной расой после Великого Бедствия, поразившего вторую планету их системы. Тогда пострадало около шестой части населения второй планеты, пока эпидемия не была остановлена.
   Уари сделал паузу и уточнил:
   - Эпидемию удалось остановить только уничтожением всего материка. К счастью, это был не самый большой материк на бедной планете.
   Цватр был поражен:
   - Неадекватность так опасна?
   - Только для алькуа-хоа - из мне известных рас. У них она тесно связана с иерархической системой подчинения и речью как таковой. Невероятно заразна. Имеет психическую природу, сопровождается непроизвольным выбросом звуков, оказывающих разрушающее воздействие на психику алькуа-хоа. Исход - разрыв беседной паутинки и смерть.
   - Но почему именно эти алькуа внезапно потеряли адекватность?
   - Вовсе не внезапно. Тот фрагмент записи, который мы услышали последним, представлял собой мелодию в приказной тональности алькуа-хоа. С точки зрения алькуа это должно было выглядеть так: им отдают приказ, который следует безоговорочно выполнить, если только Главный роя его не отменит. Только ни Главный роя, ни младшие алькуа-хоа не могут понять, что же им приказывают, поэтому Главный не может приказ отменить, а остальные - не могут его выполнить. Тут кто угодно потеряет адекватность.
   - А зачем обязательно понимать приказ, чтобы его отменить? - цватр частенько сталкивался с идиотскими приказами, которые совершенно невозможно было понять. Поэтому он знал, что некоторые приказы можно понимать как умеешь, а на некоторые - попросту не обращать внимания. Конечно, это вовсе не касается операций Ловли, в которых главным был сам Латр.
   - На этом строится вся речь алькуа-хоа. И чему только цватры учат своих детенышей? - искренне удивился уари.
   - Учат управлять космическим кораблем, - съязвил цватр.
   Уари свернулся в трубочку.
  
   Встреча с чужаками
   Латр кружил вокруг чужого корабля на безопасном расстоянии, изредка приближаясь и непрерывно записывая информацию. Он уже пять раз слышал гимн, тот самый, что погубил алькуа-хоа, и почти выучил его.
   "Мы знаем: нам будет понятна природа
   Движения Солнца и прочих светил,
   Дано нам умение, отданы годы,
   И мы наберем десять баллов за стиль..." -
   мурлыкал Латр себе под нос. Слова были ему непонятны, но мелодия нравилась.
   Уари не подавал признаков жизни. Они вообще к этому не склонны, а данный экземпляр был уникумом, по крайней мере, в той степени, насколько возможно быть уникумом, родившись уари.
   - Дохлый уари бледнеет и пахнет, - поглядев на него, напомнил себе цватр, - а цватры умеют ждать очень долго. Так что я дождусь, когда он начнет вонять, вернусь на планету, и пусть мне дают более усердного напарника.
   Ему очень хотелось принять пыльно-песчаную ванну с запахом дымной смолы, и Латр уже принялся мечтать о том, как он войдет в купальню, молодой, здоровый, как служители отполируют ему зубы до блеска и подновят знаки пилота, уважительно шипя и бесконечно завидуя. Но мечтам не суждено было сбыться в ближайшее время.
   Развернувшись в лепешку, уари первым делом спросил:
   - У нас еще осталась пища?
   - Нет, - апатично ответил Латр, - я уже решил, что ты помер и в калориях не нуждаешься.
   - Это не вопрос, а просьба принести, - уточнил уари, - пока я, обессиленный, ползу к пищеблоку, твои дети состарятся.
   Цватр не стал повторять, что его сородичи - долгожители, и пока подрастают его дети, уари пять раз умрет и четыре - воскреснет. Он только вздохнул. Однако Латр слишком долго ждал пробуждения лингвиста, чтобы бросаться бегом выполнять его указания.
   - Я все съел.
   - Ты не мог съесть мою пищу, - интонация уари указывала на то, что он всего лишь констатирует факт.
   - Почему это? - ощетинился цватр, - у нас достаточно медикаментов, чтобы я выжил, слопав твой рацион.
   - Потому что у тебя устойчивый рвотный рефлекс на вид еды уари, - снисходительно объяснил напарник, - я наблюдал твою физиономию, когда ты по ошибке вскрыл мой обед. Будь добр, принеси пищу. Я сам ее распакую, так и быть. Пока я ем, ты можешь переждать в медотсеке.
  
   Цватр принес контейнер с едой и позволил себе лишь одно проявление слабости - развернулся спинным гребнем к креслу обедающего уари. Пусть ест. Это хороший признак. Если уари насыщается, значит, он готовится к работе. Видимо, ему удалось изучить язык чужаков на уровне, достаточном для первого контакта. Осталось немного: "поймать" чужаков, зарегистрировать сделку в Бюро и лететь на полупуть к ииипри. Рутина. Но рутина высокооплачиваемая.
  
   Нельзя сказать, что разведчики на корабле были удивлены. Нет, они были ошарашены. Величайшее творение человечества - их корабль (один из трех величайших) - на поверку оказался жестяной консервной банкой на хвосте у перепуганной кошки, которая несется вперед, не разбирая дороги, и думает, что никто и ничто не в состоянии ее догнать. Их догнали. И даже не потрудились остановить. Попросту пристыковались и постучались в обшивку. Фигурально выражаясь, конечно. Хотя стук разносился по всему кораблю.
   Чужаки хотели поговорить...
   - Уари плохо сказать, - заявила им лепешка с красными чешуйками, - но вам пытаться понять. Вам новый существо. Вам жить хотеть?
  
   Ииипри
   Стоит ли говорить, что люди на корабле были пойманы? У новых рас, которых ищут Ловцы, как правило, нет другого выбора. Когда их ставят перед фактом, что система звезды, к которой направлялся твой корабль, уже принадлежит Галактическому Бюро Переселения, а если не ему, то какой-либо иной расе, чужаки реагируют по-разному. Когда им объясняют, что этот бизнес отлажен, и им вряд ли удастся обнаружить поблизости хоть одну незанятую планету, чужаки впадают в ярость. Но в конце концов оказывается, что Бюро готово предоставить им планету-рай, планету-мечту за немногое: за родную, но умирающую планету, когда-то любимый ими дом, нынче ставший каторгой. И сделка совершается.
   Есть еще некоторые условия, которые придется соблюдать новооткрытой расе, и новичков знакомят с ними чуть позже, умалчивая лишь о праве Ловцов, не допуская даже намеков на него.
   Но во избежание недоразумений необходимо обратиться к услугам ииипри. Любой уари, как бы не был глубок его талант вести первый разговор с новой расой, рано или поздно сталкивается с необходимостью уточнить детали. И полуинтуитивного, скользящего понимания языка, которым овладевает уари, становится мало для взаимопонимания. Но с этой проблемой помогает справиться население целой планеты. Ииипри, возможно, не так тонки, зато точны невероятно.
   "Анализаторы и синтезаторы. Доставка на полупуть". В отличие от уари, полевой работе ииипри издревле предпочитали просторные лаборатории. Собственно, сама их планета представляла собой гирлянду лабораторий. Проблема мыслевыражения увлекла и поразила всю расу. Едва проклюнувшиеся ииипри, висящие гроздьями на матери, всей кожей впитывают чужую речь, которая в их присутствии разбивается на смысловые единицы и переводится на другие языки, дробится на фонемы и заносится в общегалактические трансляторы.
   Но не только звуковая речь волнует ииипри. Они анализируют запахи, цвета, количество света, все возможные физические и химические воздействия на организмы других рас и их психическое отражение. И делают перевод. Иначе говоря, они пытаются понять, как надо воздействовать на вакгуы, чтобы он почувствовал то же самое, что чувствует дейрианин, стоя двадцатью ногами на теплом песке своей планеты. И понимают: вакгуы требуется поливать кислым соком ярко-желтого цвета. В ходе экспериментов не гибнет ни один вакгуы: ииипри работают со слепками чувств. Результаты исследований заносятся в специфические многоканальные трансляторы, без которых не может обойтись ни один дипломат высшего ранга.
   Понятно, ииипри процветают. И как всякая процветающая раса, заботятся об экологии. Поэтому они не любят толкучек у своей планеты, тем более - спешных приземлений всех страждущих, нуждающихся в поставляемой ииипри продукции. Языки и ощущения изменчивы, и поток спешащих за новой версией не может иссякнуть. Доставка на полупуть - это правило ииипри. Лететь к заказчику "на дом" - все равно что быть разносчиком готовой гриццы желающим пообедать. Это накладно вдвойне: сама дорога стоит немало, и у потребителя формируется невысокое мнение о продукции, поставляемой к порогу. Пустить заказчика на свою орбиту - значит затмить себе звезды. "Тучи кораблей на орбите способны спровоцировать сплошное обледенение планеты", - так шутят ииипри, и в их словах есть доля истины.
   Уари формулировал заказ:
   - Новая раса, именуемая человечеством, пошла на контакт с представителями уари и цватров. Требуется звуковой транслятор. Оплата гарантируется Стеблями Свидетельства со стороны уари и Институтом Космических Макроволн со стороны цватров. Для передачи сырых данных скользим к вам на полупуть, - он ввел в сообщение текущие координаты корабля Латра. - Следующая точка нашего маршрута - вторая планета в системе Цефан. Просим вас отсчитать полупуть для получения выполненного заказа от этой планеты и указать время и место встречи.
   Помедлив, лингвист добавил:
   - Особые указания: человечество может использовать приказную тональность алькуа-хоа в развлекательных и религиозных целях.
   Теперь ииипри приложат все возможные усилия, чтобы исключить любого рода контакт между алькуа-хоа и новой расой. Кому, как не им, дано осознать вероятные последствия такой встречи. В конце концов, алькуа-хоа не сделали для ииипри практически ничего плохого.
   Право Ловцов теперь уже было закреплено и оформлено в Бюро Галактического Переселения. Вплоть до его отмены человечество будет способно общаться лишь с уари, цватрами и, конечно, дейрианами, создателями и владельцами Бюро. Но после этого их речь войдет в общегалактические трансляторы. За исключением трансляторов, поставляемых алькуа-хоа. Опасность гибели целой расы слишком велика, чтобы пренебрегать ею.
   Латр отослал составленное уари сообщение. Они направятся на полупуть, удаляясь от корабля человечества. Вряд ли новой расе удалось понять все, что пытался донести до них лингвист-Ловец. Но ей недолго осталось теряться в догадках.
  
   Человеческая формация на этом корабле удивительно легко согласилась предоставить исходный материал для работы ииипри, - размышлял уари, - в отличие от некоторых других рас, они не считают передачу своей звуковой истории ни святотатством, ни слабостью, ни уступкой. После того, как им объяснили, для каких целей будет использован этот материал, люди в течение нескольких дней проигрывали записи речи своей цивилизации на всех имеющихся устройствах воспроизведения, а корабль цватров принимал звуки по направленному лучу. Похоже, новички даже испытывали гордость за объем своей фонотеки, так как огорчились, когда их попросили остановиться.
   Почти все расы, отправляясь в далекие путешествия, везут с собой данные об истории своей культуры, об особенностях своего строения, своей религии, о красотах собственной планеты или системы, или хоть что-нибудь из этого списка. Но везти - это одно, а отдавать - это совсем другое. У уари была своя теория: те, кто еще не входил в контакт с Бюро, рассчитывают этими сведениями подчинить, запугать или осчастливить встретившуюся им незнакомую расу. Почему-то большинство рас до первого контакта с чужаками считает себя наиболее развитыми и цивилизованными из разумных существ. Как правило, они заблуждаются.
   Но с этой расой возникла другая проблема. Подобрав подходящую для человечества планету, Бюро передало Ловцам ее координаты. Латр установил на корабль людей новый двигатель и отладил его.
   - Вам не знать работа двигатель, - объяснил он людям через уари, - уари введу путь в корабль-помнить. Мы знать где вам, где вам корабль, пусть он вдали от туда-где-надо.
   - Постойте! - возразил капитан. - Если я правильно понял, вы запускаете нас лететь на автопилоте неизвестно куда, причем мы лишаемся возможности управления своим кораблем. А если мы направимся в недра звезды?
   Уари старательно перевел.
   - Это исключено, - терпеливо ответил Латр.
   - Как можно исключить такую вероятность? Объясните нам, пожалуйста. Мы ведь рискуем не только своими жизнями, но и будущим нашей цивилизации.
   - Вы не можете приблизиться к звезде, даже войти в ее систему, - повторил Латр. Уари перевел.
   - Но в системе Цефан мы должны будем высадиться на планету. Вы противоречите сами себе. Поймите, мы не самоубийцы.
   - Я должен им объяснить теорию макроволн! - возмутился Латр, обращаясь к уари. - Почему бы им просто не поверить? Если им было не страшно пробиваться напролом через жесткое пространство на этой развалюхе, с чего им бояться куда более совершенной техники?
   - Попробую их убедить, - поежился уари, - насколько хватит моих собственных познаний.
   - Там, где звезда, корабль рулит цватр, - обратился к землянам лингвист, - на автопилоте корабль туда, где звезда, не ходит. Уари не дать вам другое слово, только слово, что мы договориться, если вам нравится планета у звезда Цефан. Как верить вы слово уари? Как вы знать, что слово - правда? Мы - один вы видеть в космосе. Вы не знать мораль уари, жизнь уари. Вы верить уари, или нет. Выбрать вам.
   - Выбора, по сути, нет, - ответил капитан, - После всего, услышанного нами, мы вынуждены следовать вашим указаниям. Нас послали найти планету - вы даете нам ее. Мы верим вам. Нам приходится верить. Только объясните нам устройство этого двигателя, чтобы в экстренных случаях мы могли вмешаться и скорректировать его работу.
   Услышав перевод уари, цватр поджал хвост так, что мог бы при желании откусить его кончик. Уари еще не видел Латра в таком негодовании, так что не стал переводить его возмущенные тирады, а высказался от себя:
   - Уари не могу. Есть три причин. Один, без транслятор уари трудно говорить. Два, вы техника знать так, что учить до смерть - и не знать. Три, уари сам не знать. Уари не пилот. Латр пилот. Латр не мочь сказать. Латр готов есть его хвост. Вам знать, что будет, если Латр есть его хвост?
   Главный-на-корабле ошалело покачал головой. На всякий случай, уточнил:
   - Нет.
   - И уари не знать, - вздохнул уари, - но уже бояться.
  
   Путь на полупуть
   Итак, корабль человечества отправился ко второй планете системы Цефан на автопилоте.
   - Что же нам делать, если с вами что-нибудь произойдет? - спросил напоследок капитан.
   Уари удивленно воззрился на него:
   - Ждать другой. Вы знать, мы - лишь часть от Бюро. Не мы сказать с вами - Бюро сказать. Все будет как мы сказать уари-вам. Бюро сильнейший всех.
   - Самое могущественное? Бюро контролирует все расы?
   - Новая планета нужна всем. Почти всем. Планеты у Бюро, Бюро сказать закон. Закон для все. Почти все. Если нет - смерть для расы, но только когда для планеты смерть. Увидеть планета для жизнь и без жизнь - нужен много искать. Бюро лучший искать. Бюро иметь лучший прибор для искать.
   - Незадолго до вашего появления мы наблюдали яркую вспышку... на том корабле тоже было лучшее оборудование?
   Уари свернулся в трубочку. Ненадолго. Его бесцеремонно раскатал Латр, не услышавший перевода.
   - Да, - ответил уари человеку.
   - Так отчего же они погибли?
   - Вы быть не верить. Вам песня - их смерть...
  
   У людей на корабле было и время, и повод поразмыслить о бренности существования и от сердца посочувствовать впечатлительным алькуа-хоа. Корабль вел себя как взбесившаяся собака. Им было сказано, что он полетит "не совсем так, как двигался раньше", но теперь весь экипаж единогласно счел фразу Латра явным преуменьшением. Вместо того, чтобы планомерно приближаться к цели, корабль закладывал такие виражи, что навигатор начал заикаться. Но тем не менее, если считать по прямой (относительной прямой, разумеется), Вторая Экспедиция за несколько дней преодолела путь, больший, чем проделанный ей за несколько лет от самой Земли до точки Контакта.
   Капитан курил, матерился и ждал корабль цватра. Странная парочка, отыскавшая их в межзвездном пространстве, обещала им пропуск в рай. Напоминая себе притчу о сыре и мышеловке, капитан рассчитывал на самое худшее. Лохотрон космических масштабов представлялся ему более вероятным, чем всегалактический альтруизм.
   В его каюте цвела голографическая сирень и голографические птицы перескакивали с ветки на ветку. Капитан не любил сирень, зато ее обожал корабельный кот, зашедший погостить в его каюту. По недоразумению уродившийся черным, этот кот последнее время опасался перебегать дорогу членам экипажа. Намятые бока побаливали, и он щурился на птиц, не пытаясь добраться до них. Раньше его так никогда не пинали, и он чувствовал общую нервозность, в самом прямом смысле, на собственной шкуре.
   - Надо бы тебя перекрасить, - подумав, заявил коту капитан.
   - Мяу, - проникновенно сказал кот и прижался к ноге капитана.
   Они помолчали вместе, глядя на пышную сирень.
   - Скажи-ка мне, дружок, - спросил кота капитан, - стал бы ты дарить мыши новый двигатель, чтобы ее потом съесть?
   - Мяу, - неохотно ответил кот.
   - Да, положим, двигателя у тебя нет. Но стал бы ты разговаривать с мышью? А если бы стал, то с какой целью? Узнать, где ее нора? Они могут это вычислить совершенно свободно. Им нужна не нора. Им нужно что-то другое. Я думаю даже, что они дадут нам обещанное. Но что, кроме планеты, они потребуют взамен?
   Кот отвернулся и демонстративно принялся вылизывать заднюю лапу угольной черноты, после каждого движения языком осматривая ее и оценивая результат.
   - И все-таки хочется посмотреть, что такое "лучшая планета для человека" с точки зрения зубастого кенгуру с вывернутым вперед хвостом и непропеченой лепешки, покрытой с одной стороны красной чешуей... Интересно, встречали ли они в своих странствиях хоть одного гуманоида? Или, например, кота? Летим, киска, летим навстречу нашему непоправимому счастью. Молись, чтобы там были толстые и ленивые мыши, а я буду молиться, чтобы мы долетели.
  
   Они и вправду долетели. Крутились вокруг звездной системы, любовались видами и поджидали своих благодетелей, возвращающихся с трансляторами.
   Юнга со вторым пилотом раскладывали карты. Первый пилот, понятно, тоже слонялся без дела, но карты он не любил. Зато все остальные были заняты по уши. Особенно ксенологи - подготовкой докладов и посыпанием голов пеплом. Их образование не предусматривало возможности заключения пожизненной сделки с совершенно непонятными цивилизациями (двумя, а то и тремя, если считать владельцев Галактического Бюро, а если считать только этих загадочных владельцев, то вообще непонятно, от чего отталкиваться). Капитан гладил кота и руководил. Биологи набивали руку на симуляторах, конструируя всевозможные живые объекты и взрезая их. Навигатор пытался просчитать, где же они находятся.
   Но Алекс со вторым пилотом играли в дракона. Игра требовала полной концентрации внимания. Если дракона плохо кормить - он погибнет. Если кормить его слишком хорошо - он слопает тебя. Алексу карта не шла. Поэтому он разглагольствовал.
   - Смотри, Эйвон, сначала нас выследили те несчастные, которые взорвались. По их сигналу прилетели эти двое. Выяснилось, что они - посланцы очередной расы, организаторов некоего глобального проекта, о котором нам прожужжали все уши.
   - Свободных планет нет, меняем вашу на нашу, - кивнул второй пилот
   - Они хотят сказать, что в этой галактике каждая раса имеет по планете, и только? Где ж они набрали столько рас? И как эти расы борются с демографическим кризисом? Ладно, предположим, что самые мудрые имеют такие сногсшибательные корабли, что могут осваивать очень далекие участки пространства и селиться там.
   - Их техника действительно не очень похожа на нашу...
   - Но при этом колонисты теряют непрерывный контакт с материнской планетой, становятся, по существу, иной расой. Или же у них есть средства связи, превосходящие любые наши ожидания.
   - Ты гадаешь, ничего толком не зная.
   - А мы толком ничего и не узнаем. Или ты думаешь, что придет добрый дядюшка и все нам объяснит? Черт побери, нам политики собственной планеты ничего не объясняли, а ты ждешь щедрот от чужаков. Я буду гадать, иначе ничего не пойму.
   Второй пилот пропустил слова Алекса мимо ушей. Его дракон достиг критических размеров.
   - Пас, - сказал Эйвон.
   Алекс открыл прикуп и расхохотался. Его дракону на обед достался хвост кенгуру.
   - Символично... - заметил второй пилот.
   - Эйвон, - спросил Алекс, - а когда нам объявят все условия обмена, без недомолвок?
   Второй пилот пожал плечами:
   - Говорят, когда будут трансляторы.
   - Так они за трансляторами отправились, я правильно понял? Не в ресторан же полетели, верно? Вернутся - и сразу все расскажут?
   - Если бы так...
   Дракон съел Эйвона, и тот принялся тасовать карты. Алекс записал результат игры.
   - Они сейчас их только закажут, - объяснил Эйвон Алексу, сдавая по две. - А потом снова полетят на полупуть за сигнальными экземплярами. Имея их на руках... ну или в лапах, они уже смогут с нами общаться.
   - Судя по всему, общаться будет только уари, - вслух размышлял Алекс. - Цватр при нем - что-то вроде извозчика.
   - Совсем как мы с Астасом, - ухмыльнулся второй пилот. - Твой дракон сдох.
   - А и правда, - огорчился Алекс. - И когда успел?
  
   Знакомство с планетой
   Вопреки всем опасениям экипажа человеческого корабля, цватр и уари не забыли про них и - по крайней мере, на первый взгляд - не задумали какую-либо пакость. Пристыковавшись, цватр взял управление обоими кораблями и вскоре вывел их на орбиту второй планеты.
   Планета была голубой и... серо-зеленой, словно по всей суше разложили ткань цвета хаки. А на полюсах вздымались огромные ледовые шапки, протягиваясь к экватору дальше, чем ледники на Земле. Уари зачитал данные о планете. Земляне склонны были ему верить, но сделали вид, что не совсем поняли, и провели собственные исследования. Все сходилось. На планете времена года сменяли друг друга, воды было предостаточно, климат... немного холоднее, чем на Земле, и так далее. Земляне придирчиво перечитывали полученные сведения с видом покупателей, которым пытаются всунуть негодный товар. Но с каждым пунктом делать недовольные мины становилось все труднее. Все было слишком хорошо... что только усиливало подозрения.
   Потом уари сообщил, что аборигены готовы встретить гостей. Все время полета на полупуть он учил человеческий язык, так что его нельзя было понять двояко.
   - Там еще кто-то живет! - удивленно сказал капитан.
   - Ура, - шепотом сказали ксенологи.
   - Мяу, - сказал перекрашенный под уари кот.
   - Ружья брать? - осведомился юнга.
   - Цыц! - рявкнули на Алекса все остальные, присутствовавшие на палубе.
  
   Спуск корабельной шлюпки контролировал опять-таки цватр. В отличие от земного корабля, техника цватров не боялась многократных проходов через атмосферу. Молчаливый улыбающийся кхиил встретил их на планете. То, что это существо улыбается, им подсказал уари. Морда у кхиила была как каменная, зато переплетенные хвосты складывались в сложную фигуру.
   - Он рад встретить, - перевел уари, вглядываясь в узор, - огорчен, что уходит отсюда и надеется, что его новый дом будет не хуже. Стандартная формула для встречи: рад - огорчен - надеюсь. Когда нам доставят транслятор, я смогу объяснить ее суть подробнее.
   - Он не умеет говорить? - спросил Алекс, незапланированный корабельный юнга.
   Уари удивленно посмотрел на него.
   - А что он сейчас делает, вы думаете?
   - Я хочу сказать: ртом. Он не умеет говорить ртом?
   - Звуками? Отчего же, умеет. Только знает, что его звуковую речь вы не поймете, а язык жестов считает интуитивно понятным, - уари что-то зачирикал, обращаясь к аборигену.
   - М-да, - промолвил капитан, рассматривая хвосты кхиила. - Он наверняка чрезвычайно интересен... как личность, но хотелось бы посмотреть на планету. И я не хотел бы вмешиваться не в свои дела, но ваш пилот ускакал в кусты. Быть может, нервничать мне не обязательно, но запаса дыхательной смеси нам хватит еще часа на два, не больше. Наверное, я смогу поднять шлюпку, но вот пристыковаться к кораблю, боюсь, не сумею.
   Цватр умчался сразу же, как только выбрался из своего корабля, мощными толчками хвоста, как пружиной, перебрасывая вперед свое массивное тело на несколько метров за раз и приземляясь с грохотом.
   - Он ушел поиграть, - беззаботно ответил уари, - скоро вернется. А вы снимите шлемы. Кхиил говорит, что вы можете дышать этим воздухом.
   - Откуда такая уверенность? - встрял Алекс.
   Начинается... Уари вздохнул.
   - У вас с ним родственный метаболизм.
   - Пусть так, - открыл рот ксенолог, тот, кому выпало спуститься на планету, - но как насчет аллергенов, пыльцы, чужеродного белка, неизвестных нам бактерий?
   - ... а также вирусов, процентного соотношения газов, радиоактивных частиц? - подхватил Алекс.
   - Об этом мы сейчас говорим, - отмахнулся уари, - подождите.
   Пока он перечирикивался с кхиилом, биологи приступили к тщательной фотосьемке окружающего мира, а юнга пытался определить местонахождение Латра по качающимся кронам тонких деревьев, составляющим серо-зеленый лес, густой, как новая швабра.
   - Дышать можете сколько угодно, - повторил уари людям, - а вот в пищу ничего не принимайте, пока не запомните указания, оставленные кхиилами.
   - Какие указания? - спросил капитан.
   - О том, как жить на этой планете.
   - И сколько там заповедей? - встрял Алекс.
   Капитан сердито покосился на него.
   - Когда мы сможем услышать эти указания? - спросил ксенолог. - Для их перевода потребуется транслятор?
   - И насколько они подойдут нам? - добавил капитан.
   - Невероятно рациональная раса! - воскликнул уари. - Они сомневаются во всем. Как вы вообще решились совершить посадку на эту планету?
   - Нам стало интересно, - быстро ответил Алекс, - и капитан оставил на корабле группу поддержки. Кроме того, я сложил на удачу пальцы крестиком, капитан, наверное, прочел молитву, а врач приготовил реанимационный блок и криогенные камеры. По правде говоря, я не доверяю этим морозильникам, поэтому шлем снимать не буду.
   - Что является пищей? - спросил биолог, игнорируя Алекса. - Если вместе с воздухом ко мне в рот залетит жучок, то будет считаться, что я его съел? И он - пища?
   - Почему кхиилы оставляют нам указания? - осведомился ксенолог. - Это традиция или жест доброй воли? Сколько кхиилов остается на планете? Какую роль они собираются играть в дальнейшем развитии нашей цивилизации?
   - Почему они оставляют эту планету? - задал свой вопрос капитан.
   Уари вздохнул:
   - Мне катастрофически не хватает транслятора. Давайте подождем несколько дней, и я смогу ответить на все вопросы. Цватр возвращается, так что шлемы вам снимать не придется. А пока мы не получим заказ, вы можете изучать планету с орбиты.
   Цватр, проломив кусты, выпрыгнул из леса на площадку, куда приземлилась корабельная шлюпка. В руке он держал за шкирку небольшого зверька с голым хвостом и длинными висячими ушами. Победно помахав зверьком над головой, цватр бросил его наземь. Зверек огрызнулся и поспешно скрылся в кустах.
   - Хорошая планета, - удовлетворенно сказал Латр уари, - тут есть с кем поиграть. Я нашел трех желающих. Мы славно повеселились.
   Уари, желая подбодрить землян, перевел его слова на человеческую речь.
   Капитан внутренне содрогнулся. С одним желающим они только что невольно познакомились. Что же произошло с двумя остальными? Хотя... теперь он знает, что такое "хорошая планета" с точки зрения цватра.
   Кхиил расправил свои хвосты и молниеносно сплел из них другой узор, не менее сложный и изящный, чем тот, который был приготовлен для встречи.
   - Мне никак не удается определить, какой хвост откуда растет, - пожаловался Алекс, - Вот тот, с завитком на кончике: он левый, правый или средний?
   Юнга прищурил один глаз, вытянул палец и принялся водить им в воздухе, пытаясь проследить изгибы хвоста и не сбиться.
   - Найди, какая девочка держит синий шарик... - прошептал он, - обведи в кружочек и подпиши.
   Кхиил отступил на шаг, не дрогнув хвостами, и выпятил вперед и без того длинную жевательную губу. Алекс сосредоточенно нахмурился, разбираясь в переплетениях узора. Уари понимал, что юнга занят чем-то очень важным, но не мог сообразить, чем именно.
   Абориген распустил хвосты и переплел их вновь. Алекс огорченно опустил руку. Лингвист-Ловец решил высказаться:
   - Он хотел попрощаться с вами, но теперь вынужден высказать сожаление, что не может принять твое, Алекс, предложение вечной дружбы. Все-таки вы одного с ним пола и слишком недавно знакомы. Но он тронут...
   Капитан и оба ботаника одновременно открыли рты.
   - А ты говоришь - ружья, - укоризненно сказал юнге ксенолог.
   Алекс поспешно спрятал руки за спину:
   - Вот тебе и интуитивно понятный язык жестов, - пробормотал он вполголоса, - не случайно я всегда испытывал неприязнь к интуитивному интерфейсу...
   - Кхиил вас рассмотрел, - сказал уари. - Мы можем лететь.
   - Передайте кхиилу, что мой подчиненный сожалеет, - церемонно ответил капитан, - о необходимости расстаться с ним. Нам пора возвращаться на корабль, но Алекс будет хранить воспоминания об этой встрече.
   Они обменялись еще полудюжиной фраз, суть которых сводилась к тому, что планета прекрасна, ее жители изумительны (и играть любят, как добавил цватр), и люди вне себя от горя, что им придется покинуть этот рай на несколько дней (пока не доставят транслятор).
   Уже направляясь к кораблю, цватр с ужасом обнаружил изменения во внешнем виде своего напарника.
   - У тебя бледнеет чешуя! - воскликнул он.
   - И чем я тебе так навонял? - вздохнул уари. - С цватрами летать - сущая мука. Вы настолько раздражительная раса! Уж я был само почтение, а все понапрасну. Опять приходится линять... - и, помолчав, ехидно добавил, - а тебе еще лететь со мной обратно.
   - Но почему? Представители Стеблей Свидетельства заверили меня, что очередная твоя линька ожидается через несколько лет. У меня насморк от линяющих уари!
   - Мы линяем очень редко, если нас не беспокоить. А ты постоянно придираешься. И может быть, даже испытываешь ко мне тайную неприязнь. Кроме того, мне регулярно приходится выслушивать глупые вопросы от новой расы. В таких условиях и новорожденный уари начнет линять, а я стар и немощен. Так что придется тебе примириться с насморком.
   - Я больше никогда и никуда не полечу с уари! - прорычал Латр. Его спинной гребень набух и посинел.
   Уари не отреагировал. Он все равно уже линял - дальше некуда.
   Короткая перепалка Ловцов не осталась незамеченной людьми.
   - Похоже, они что-то делят, - заметил биолог.
   - Надеюсь, что не нас, - добавил Алекс, - нам и так не очень уютно. Хотя, если бы они хотели нас убить и съесть, то могли бы это сделать и раньше - без лишних хлопот.
   До корабля они, однако, добрались без эксцессов.
  
   Полет за трансляторами
   Охваченные азартом изучения новой планеты, люди не стали придумывать новых каверзных вопросов и с легкой душой отпустили своих инопланетных гидов на полупуть за транслятором. Капитан только удивился, как можно было в столь короткий срок изучить и поместить в транслятор человеческий язык. Он признался, что рассчитывал на более длительное ожидание.
   - Я не хочу сомневаться в надежности предлагаемого устройства, - объяснил он уари, - Только надеюсь, что он правильно переведет все наши вопросы, а главное - ваши ответы на них.
   - Вашим языком занималась целая планета лингвистов...
   - Нет, я не сомневаюсь, но...
   Уари молча терял чешую.
  
   По дороге на полупуть Ловцы мечтали о том, как возвратятся домой. Во-первых, они принесли своим планетам Право Ловцов, а это выгодно и почетно. Планета Уари не выделяла индивидуумов, ее жители так и именовались по названию планеты: все до единого - уари. Это не значило, что праздника не будет - просто празднества пройдут для всей планеты. Сойдя с корабля, напарник цватра сольется с ликующей толпой, и в этом будет заключаться его наивысшая радость.
   Зато Латра оценят и наградят лично. Может, предоставят корабль получше, а может, дадут построить свой дом. Цватр еще не выбрал, чего ему хочется больше. Институт макроволн может даже предложить ему место преподавателя. И тогда - никаких линяющих уари! Поразмыслив, цватр потускнел глазами. Нет, теплое место ему не достанется. Преподавателей и так избыток, планета перенаселена, а у Латра есть корабль и опыт общения с напарниками-лингвистами, то есть способность переносить насморк, не оставляя трупов. Ему дадут некоторое время покрасоваться перед молодежью и снова отправят в космос. Что, впрочем, неплохо. Вот только принять бы ванну и прочистить нос... От аллергии на чешуйки уари медотсек корабля не спасал - в этом Латр убедился еще в прошлый раз.
   Они скатились с гребня макроволны и с удовлетворением отметили, что ииипри уже на месте. Не раз бывало так, что разработчики, уже отправив посыльных, вдруг находили в своем творении ряд критических недоработок и отзывали товар уже с дороги. Заказчики за это готовы были разорвать ииипри в клочья, но эти зазнайки-ииипри были единственным поставщиком трансляторов действительно высокого качества. Проще сказать, все трансляторы, которые пробовали создавать другие расы, совсем никуда не годились. Поэтому заказчики, стиснув зубы, ожидали на полупути, пока им наконец не соблаговолят предоставить то, за чем они отправлялись.
   Так в давние времена агрессорами Кжа было проиграно две войны. Они не получили вовремя трансляторы ни в первый, ни во второй раз. Третьего раза уже не было. Обиженные на ииипри, Кжа пригрозили испепелить их планету. В ответ все расы, которых не воодушевила эта идея, отправили по паре кораблей и заперли Кжа в их системе. "Не мешайте ученым", - сказали им назидательно. Между прочим, сказали через трансляторы. Кжа вспылили... и потеряли свой флот. Заодно, чтоб впредь не дрались, им закрыли торговый путь, по которому Кжа получали межзвездные двигатели. Продавцы оказались весьма богатой, но малочисленной расой. Они давно прекратили бы поставки, но боялись флота Кжа. Когда грозного флота не стало, контракт был немедленно расторгнут. Теперь Кжа - вполне цивилизованная раса. Только вот выход в космос для них закрыт. "Ну и зачем вам космос? - рассудительно спросили дейриане, которым стали жаловаться Кжа, - Нужную планету, когда придет время, мы вам предоставим".
   Это было очень и очень давно. Но появление ииипри вовремя все равно радовало. Те же, как всегда, были немногословны. Посыльные подтвердили, что оплата была произведена, и передали контейнер с двумя трансляторами Ловцам. Не задерживаясь для разговоров, ииипри поспешили домой, к мешанине звуков, вкусов, запахов со всех планет, с которыми им приходилось работать. Порой уари ловил себя на мысли, что внешний облик ииипри не соответствует их призванию. Им следовало бы быть радужными струящимися химерами, а не темно-бурыми цилиндрами с медлительными руками-волокнами.
  
   Когда же Ловцы возвратились ко второй планете системы Цефан, то выяснилось, что вопросы о времени проведения пресс-конференции задавать нет смысла. Люди продемонстрировали приготовленный конференц-зал, и не стеснялись выказывать свое нетерпение. Цватр был зол, и остаться на конференцию отказался. Он опять чихал, у него слезились глаза и текло из носа. Латр клялся себе, что больше ни словом, ни намеком, ни самою мыслью не обидит ни одного уари во Вселенной, но тут же свирепел и обещался впредь не пускать на борт своего корабля ни одного склонного к линьке инопланетного существа, как бы оно не просилось. Грохнув контейнер с транслятором на стол, он оглушительно чихнул, так что у всех присутствующих заложило уши, и ушел.
   Под ними тихо крутилась планета, так похожая на оставленную Землю. Насколько можно было судить по материалам, полученным из космоса, кхиилы не любили мегаполисы и жили в небольших поселках, причем предпочитали селиться там, где прохладнее, подальше от жарких тропиков, поближе к берегу холодного океана. Редкие скопления огней на ночной стороне придавали планете вид обжитой и уютной. Любуясь на яркие шапки полюсов, биологи гадали, прячутся ли под ними континенты. Богатство, буквально свалившееся на них с неба, казалось нереальным - тем, что можно изучать, но чем невозможно владеть.
  
   Пресс-конференция
   В просторном конференц-зале собрались все земляне, жадно рассматривая контейнер. Теперь уари не отговорится недостатком знания человеческой речи. Он сам уверял, что ииипри - лучшие в своем деле.
   - Хочу начать с предупреждения, - немного посопев, сказал уари, - что, если мои слова покажутся вам слишком резкими или неоправданно прямыми, напомните себе: это резкость и прямота вашей речи. Теперь я буду говорить через транслятор, на своем родном языке, а устройство будет подбирать аналогичные смысловые единицы на вашем языке и увязывать их во фразы. Некоторые грубости неизбежны: не зная ваших моральных запретов, мы рискуем нарушить их. Надеюсь, у вас не принято убивать на месте за те или иные слова. По крайней мере, у меня есть веское оправдание: весь словарный запас человечества, уложенный в транслятор, был получен от вас, с этого корабля.
   На говорящего уставилось с десяток различных записывающих устройств, как автономных, так и подключенных к центральному компьютеру. Они фиксировали каждое слово и каждое подергивание мышц. Уари чувствовал легкий озноб, хотя под мощным прожектором ему должно было быть явно теплее, чем в рубке корабля холодолюбивого цватра.
   Первый контакт прошел значительно легче, поскольку земляне не успели к нему подготовиться. Тогда, заметив чужой корабль, появившийся буквально ниоткуда, люди в спешке и с величайшим волнением принялись посылать в черноту пространства световые вспышки и тревожный писк радиосигналов. Что они только не передавали! Строение атомов и звездных систем, ряды чисел и геометрические фигуры. Потом, услышав уари, они некоторое время не хотели признавать, что существо из космоса понимает их речь... но это не могло быть массовой галлюцинацией. Сейчас же они привыкли к уари и, видимо, вовсе не боятся его.
   Об этом всем думал уари. Ксенолог думал о другом:
   - Этот инопланетянин (или требуется говорить "инорасец"?) не носит одежды, что неудивительно. Если бы он надел комбинезон, или там рубашку, то не смог бы дышать и говорить, а может быть, даже видеть и чувствовать. Единственное, что ему подошло бы, так это плащ. Им уари мог бы прикрывать чешую на спине во время линьки. Но плащ еще надо как-то прикрепить к туловищу, а как его прикрепишь, если шея отсутствует? Вот цватр носит жилетку. Хотя непонятно, зачем ему жилетка без штанов. Какое табу у его расы? Что он прячет под жилеткой? Хотя выглядит колоритно, тут никаких сомнений. Разумное кенгуру в жилетке - персонаж скорее из комикса, чем из фильма ужасов.
   Юнга думал:
   - Похоже, нас пытаются обидеть. А ведь и не проверишь, правду ли говорит этот чешуйчатый. Сейчас нагрубит и спишет все на недостатки нашего языка. А потом смеяться будет, если он вообще умеет смеяться.
   Биолог размышлял:
   - Интересно, они дадут нам справочники по своей анатомии и физиологии? Или считается, что нам это неинтересно? Или такую щедрость еще заслужить нужно? Я бы даже потанцевал бы перед ними, да простит меня капитан, лишь бы дали справочники. А то мне никак не понять, как же этот блин передвигается.
   Капитан думал:
   - Когда же он перейдет к делу?
   Из транслятора, наконец, снова полились звуки.
   - Планета, которую вы видите, будет вашей. Вы получите ее в обмен на ту планету, на которой сейчас обитает человечество, - начал уари с того, что уже было всем известно. - Кхиилы давно были готовы оставить ее, и через посредничество Галактического Бюро с удовольствием отдадут ее вам. Почти все они уже ушли отсюда. Осталось только несколько особей, желающих объяснить человечеству основные принципы взаимодействия с данной планетой. Они вовсе не обязаны вводить вас в курс дела, а вы не обязаны слушать, но советую вам внимательно отнестись к их советам. Они тут прожили несколько тысячелетий, и жили бы еще, но решили подстегнуть собственную эволюцию кардинальным способом - переместить себя в неблагоприятные условия существования. Путь мученика или путь исследователя - это не имеет значения ни для вас, ни для Бюро. Каждая раса вольна поступать, как ей заблагорассудится, если ее действия не мешают жить другим расам. Кхиилы не являются глупцами, так что выслушайте их. К тому же, разговоры не затянутся - последние кхиилы покинут планету еще до появления первых поселенцев.
   Наверняка вы хотите больше узнать о нас с Латром, о дейрианах и о Галактическом Бюро Переселения. Как говорят у нас дома, информация - это вторая чешуя. Дейриане - очень старая раса. Древнейшая из ныне известных. Они так давно существуют, что по всем законам должны были вымереть. Но почему-то живут. С виду они более всего похожи на гигантские бусы, если к каждой бусине добавить по паре ног и по два глаза. Чем старше дейрианин - тем больше бусин. А если учесть, что в каждой бусине - свой мозг, и все они связаны между собой мощными нервными путями, то понятно, почему дейриане чтут своих стариков, в которых видят не только родителей, но также хранилища знаний и вычислительные центры. Изначальной Дейры давно уже нет, но любая планета, на которых живут дейриане, именуется ими Дейрой. По-моему, очень удобно. Только одна планета, принадлежащая им, носит другое название. Это База Галактического Бюро Переселения. И только на ней возможны контакты с дейрианами. На другие свои планеты дейриане чужаков не пускают. Они, как ни странно это звучит, весьма консервативны. Именно на Базу отправляются представители каждой расы, совершившей сделку с Бюро. Число представителей и время их пребывания на Базе определяется дейрианами в зависимости от особенностей каждой конкретной расы. Владельцы Бюро не делают секрета из того, для чего им такие гости. Дейриане раскрывают своеобразие новых рас, и внедряют элементы их культуры в свою культуру - делают себе прививку от старости. Какими критериями они пользуются, как определяют новизну - не знаю. Мне много раз пытались объяснить, но я не понял. Ни один уари не понял. Но это не так важно для нас. Дейриане существуют, созданное ими Бюро функционирует, у вас есть возможность переселиться на другую планету.
   Дейриане весьма своеобразны. Они не могут пользоваться руками, так как рук у них нет. У них много ног, а вот рук нет вовсе. Тем не менее они стали разумными, и не только - они даже ухитрились стать цивилизованными. Достичь своего нынешнего уровня развития они смогли лишь благодаря одному своему свойству: они обладают телепатией. Но исследователи ииипри давно уже установили, что телепатия должна больше, чем любое иное чувство, зависеть от молодости расы. Яркие, жгучие эмоции, на основе которых зарождается это умение, свойственны развивающимся расам, только вступающим на путь становления. Чем больше раса познает себя, тем меньше ее способность к телепатии. Так что дейриане давно должны были утерять ее и деградировать, ведь они не имеют ни рук, ни речи. Однако, дейриане нашли способ сохранения этого столь важного для них средства общения и воздействия на окружающий мир. Они принимают в свою культуру то, что, на первый взгляд, неестественно для их культуры. Как может быть естественным то, что взято - в практически неизмененном виде - от представителей других, совершенно чуждых рас? Однако с течением времени изменяется и принятое, и сами дейриане. Они молодеют как раса, получают возможность жить дальше. Они не развивают свою культуру, а преобразуют ее. Вопрос выживания стоит для них наиболее остро, а власть и почет, которыми они обладают, владея Галактическим Бюро Переселения - это всего лишь побочный эффект, особого значения не имеющий.
   Вы понимаете, какую ценность представляете для них, как и любая другая молодая раса? Возможно, теперь вас не будут так мучить сомнения в том, не обманывают ли вас изощренным способом.
  
   Алекс недоверчиво взирал на уари. Безусловно, транслятор повысил словоохотливость инопланетянина. Теперь он запутает землян окончательно. Ксенологи уже приобрели зеленоватый оттенок. Остальные разведчики выглядели немногим лучше. Только капитан деловито сосал свою трубку, не выражая эмоций ни лицом, ни позой.
   Только когда уари сделал паузу, желая удостовериться, что транслятор не барахлит, капитан вынул трубку изо рта и произнес:
   - Давай, ты нам расскажешь про условия сделки. И будь добр, больше конкретики.
   Уари беспомощно оглядел конференц-зал. Ему не хватало поддержки Латра. Только бы земляне не догадались о праве Ловцов! Ладно, он постарается говорить об условиях Бюро как можно осторожнее.
   - Бюро отдает вам вторую планету у звезды Цефан в бессрочное пользование. Бюро обеспечивает перемещение на нее всех жителей вашей предыдущей планеты в течение двухсот оборотов вашей планеты вокруг ближайшей звезды. Бюро обеспечивает вас новейшим двигателем и данными для прокладки наикратчайшего маршрута отсюда к вашей предыдущей планете, с целью донесения вами условий сделки до населения планеты.
   - В нашей звездной системе еще семь планет, - произнес капитан, - нельзя ли обменять одну из них на вторую планету системы Цефан, или требуется именно та, на которой мы жили? Видите ли, из архитектурных памятников на ней все равно мало что сохранилось...
   - Остальные семь планет в вашей звездной системе вам не принадлежат, - вздохнул уари, поражаясь наивности новичков, - они уже тысячи лет в реестрах Бюро. Мы узнавали. Третья планета - ваша по факту. Вы на ней живете. На других планетах вы не жили, а попробовали бы переселиться - с вами вошли бы в Контакт.
   - Но планеты пустуют!
   - Не все. Но и те, которые пока что незаселены, имеют владельцев.
   - Интересная история. Но вы продолжайте, продолжайте.
   - Бюро обеспечивает перевод на ваш язык тех указаний кхиилов, которые они пожелают оставить. Трансляторы, благодаря которым мы с вами общаемся, тоже оплачены Бюро.
   - Хорошо, а чего хочет Бюро от нас?
   - Бюро приобретает вашу предыдущую планету. На Базу Галактического Бюро Переселения по доброй воле отправятся четыре землянина, желательно, разного возраста и пола, на два оборота вашей планеты вокруг ближайшего солнца. Для их перемещения на Базу будет использован ваш космический корабль с установленным Бюро двигателем. Впоследствии они будут переправлены на том же корабле на вторую планету Цефана. В течение двухсот лет ваша предыдущая планета должна быть избавлена от всех разумных существ, во избежание территориальных распрей с теми, кто впоследствии выкупит планету у Бюро.
   - Это все?
   - Нет. Я должен объяснить вам, каким способом дейриане переместят все население с одной планеты на другую. Тем из вас, кто отправится к родной планете с вестью о глобальном переселении, мы дадим контейнеры. Вам нужно будет более или менее равномерно разместить их по экватору планеты - можете скинуть с челнока, особой точности не требуется. Сбросив последний контейнер, активируйте межпланетный портал. Только не торопитесь, свяжитесь сначала с населением и предупредите их о том, что произойдет. Вдоль экватора поднимется энергетическая стена межпланетного перехода. Любой землянин, чтобы попасть на вторую планету системы Цефан, должен будет всего лишь шагнуть сквозь эту стену. Портал на экваторе этой планеты мы установим сами, заранее. Следствием работы портала является то, что после его активации ни на планете-доноре, ни на планете-реципиенте будет невозможно перейти с одного полушария на другое. Портал будет закрыт либо по истечении двухсот лет после активации, либо по факту удаления с планеты всех разумных существ. В обратную сторону он не действует.
   Капитан задал вопрос, вертевшийся на языке у всей его команды:
   - Человечество волей-неволей будет разделено на две части? Или вы предоставите нам челноки, чтобы мы могли сообщаться через космос?
   Уари был как никогда близок к провалу. Он потоптался на месте, подбирая слова.
   - Дейриане не предоставят вам челноков. Более того, разделение цивилизации входит в условия сделки. Все по той же причине, по которой они приглашают к себе добровольцев из новооткрытых рас. Чтобы выбрать, что принимать в свою культуру, они изучают линии развития цивилизации. Поймите, одной линии мало.
   - Неслабо, - прошептал Алекс.
   - Но через двести лет вы воссоединитесь, - бодро продолжил уари.
   - И начнется война Алой и Белой Розы, - горестно заключил один ксенолог.
   - Или Холодная война, как в двадцатом веке, - не более оптимистично предположил второй.
   - Тихо вы! - рявкнул капитан. - У вас есть другие варианты?
   - Не-а, - ответил Алекс, - никаких. Вы лучше принимайте поскорее их условия, пока они еще чего не придумали...
   Капитан, как ни странно, кивнул.
   - Спасибо, - сказал он уари, - мы должны немного подумать.
  
   Сделка состоялась
   - Подпишите, - попросил уари.
   Цватр протянул капитану разведчиков лист картона в черно-белую диагональную полоску и авторучку, позаимствованную, как впоследствии выяснилось, у одного из биологов.
   - Что это? - спросил капитан, с интересом разглядывая картонку.
   - Договор, - гордо ответил уари. - У вас же так принято?
   - Не знал, что у вас - тоже, - ответил капитан, - хорошо еще, что написали по-человечески.
   - Это заняло уйму времени, - признался уари.
   - Верю, - согласился капитан и вывел росчерк на документе: "Яков Смарагдус, капитан Второй Экспедиции, от лица человечества".
  
   Цватр аккуратно расслоил надвое подписанную картонку и отдал половину капитану, а другую половину сунул себе в жилетку.
   - Что ж, - сказал уари, - вы уверены, что хотите лететь прямо сейчас? И каким составом вы летите?
   - Полечу я, - ответил Яков Смарагдус, - а также пилоты, навигатор и юнга. Биологи, ксенологи, врач и механик останутся общаться с кхиилами.
   - А я-то вам зачем? - удивился Алекс.
   - Помнишь, - прищурился капитан, - когда механик обнаружил, что ты ухитрился зайцем просочиться к нам на борт, я поклялся, что отправлю тебя обратно на Землю с первым же попутным сухогрузом? Так вот, боюсь, что другой возможности мне уже не предоставится.
   - Ну да ладно, - согласился Алекс, - вот разобьем лагерь на планете и прокатимся до дому.
  
   Когда корабль ушел с орбиты и скрылся среди звезд, врач угрюмо пнул пустую бутылку, валявшуюся около костра посреди лагеря.
   - Так, - сказал он, - у нас два биолога и два ксенолога. Необходимо выяснить, из чего тут можно гнать самогон. Аппарат Виталий соберет. И больше - никакой пьянки! Нам надо восполнить запасы медицинского спирта.
  
   Часть вторая
   Архитектор Энтони
   Утро не предвещало ничего нового. Энтони моргнул, переходя из физиологического сна в сон искусственный. Проснувшись, он оказался на площадке Входа в своем Домашнем Блоке.
   Небо в Блоке было гладким, ярко-голубым с легким оттенком синего по краям. Желтое солнце хорошо смотрелось на таком фоне. А вот сочащийся отовсюду запах жасмина был слишком резок. Пах сам Вход, пахли столбы с небольшими фонариками по обеим его сторонам, пах асфальт, потихоньку начинали подпахивать ботинки самого Архитектора. Энтони помянул Ароматизатора недобрым словом и решил, что не будет здесь долго задерживаться.
   Но позавтракать стоит, даже несмотря на эту вонь.
   - Если не будешь есть по утрам, - говорила ему Лика, его девушка, - рискуешь возомнить себя богом...
   Богом он пока что становиться не хотел. Он хотел любить и наслаждаться работой, он хотел виртуального ребенка и рассчитывал на то, что Лика согласится завести его.
   Он многого хотел. Например, того, чтобы исчез этот давящий запах.
   Энтони сделал первый шаг от зоны Входа, с неудовольствием отметив, что Поверхностник халтурит. Асфальту положено слегка размягчаться под жарким солнцем... Но сегодня тротуар поглотил его ступню до щиколотки и чмокнул, как болотная трясина, когда Энтони поспешно отдёрнул ногу. Архитектор критически оглядел ботинок. На нем не осталось ни следа. Асфальт подрожал и растекся, скрывая отпечаток, оставленный обувью. Вздохнув, Энтони побрёл к кафе своего блока, сопровождаемый на каждом шагу сочным чавканьем асфальта.
   Кафе представляло собой широкую деревянную беседку, обвитую лианой. На вершине торчал флюгер в виде петуха, прикрепленный намертво. Хвост у петуха при внимательном рассмотрении оказывался павлиньим, так что ценность его как флюгера изначально была невысока. В самом кафе стоял круглый пластмассовый столик с дыркой по центру, романтично украшенный большим матерчатым зонтиком. Зонтики, увы, менялись чаще, чем меню кафе. Энтони подошел к холодильнику за стойкой и задумчиво открыл дверцу. На полках лежали бутерброды с плавленым сыром, вареные яйца и майонез. Он передернул плечами, закрыл дверцу и снова открыл. На этот раз холодильник предложил пудинг, картофельный салат и кабачковую икру. Аккуратно, чтобы не задеть пудинг, Энтони вытащил салат. В самоваре обнаружился кофе - жидкий, зато не пахнущий желудями. Все это было перенесено на столик вместе со столовыми приборами, завернутыми в салфетку.
   Усевшись на пластиковый стул, Энтони приступил к завтраку. Когда-то давно люди за завтраком читали газеты. Тут газет не было, лишь таблицы новостей у выхода из блока. Так что Энтони жевал и обдумывал проект, которым будет заниматься сегодня.
   В кафе зашла полусонная Оформитель Мари в кружевном фиолетовом платьице с большими желтыми карманами..
   - О! - сказала она. - Привет, Архитектор. У тебя новый проект?
   - Откуда ты знаешь? - удивился Энтони.
   - А я и не знала, - ответила Мари, пробираясь за его спиной к холодильнику, - спросила наугад, очень уж у тебя сосредоточенный вид.
   Энтони улыбнулся:
   - Значит, ты угадала. Будешь сегодня менять зонтик?
   - Ой, - Мари отвлеклась от холодильника, - чуть не забыла. Сегодня же четверг?
   - Да, - сказал Архитектор, - четверг. Самое время менять зонтик.
   Мари вернулась к столику и принялась рыться в своих карманах.
   - Вот! - произнесла она, извлекая на свет образец фактуры. - Вчера увидела на Ярмарке и сразу купила, специально для нашего кафе. Там была целая серия какого-то нового типа фактуры, экспериментального. Цвет ее проявляется только после нанесения на поверхность. Звучит интригующе, правда?
   - А как же ты выбирала образец, не видя цвета?
   - По названию, - ответила Оформитель, - Я выбрала фактуру "Лесная пантера". Мило, совсем по-домашнему. Сейчас посмотрим.
   Она приложила образец к материи зонтика и стала разглаживать его пальцами мягкими, уверенными движениями. Фактура растеклась по всему зонтику и, померцав, приобрела ядовито-зеленый цвет.
   Мари ошалело взирала на результат, сунув в рот костяшку указательного пальца.
   - Энтони, - спросила она, - тебе не кажется, что лесные пантеры должны были быть другого цвета?
   - Я вообще не уверен, что они жили в лесу, - задумчиво произнес Энтони. - Может, это защитная окраска?
   - Какая, к черту, защитная окраска? У меня даже аппетит пропал.
   - Вот и защитная. Значит, самих пантер тоже никому есть не хотелось, - подытожил Архитектор. - Не печалься, у Кэлта сегодня еще хуже получилось.
   - Да уж, - хмыкнула Мари, плюхаясь на стул, - Поверхностник оплошал. Не асфальт, а болото какое-то... Иди, Энтони, ступай себе к Выходу, принимайся за заказ. Буду я исправлять это безобразие.
   Энтони послушно вышел из кафе. Уж ему-то было известно, как неприятно отскребать свеженанесенные фактуры.
  
   Блок 8
   В Зоне Выхода Энтони набрал название Блока, где получил работу, и шагнул через линию. Его окружила серая пелена с сыплющимся золотым песком, на его запрос монотонный голос Связиста сообщил, что с момента прошлого Перехода вызовов не поступало. Перенос информации завершился, и Энтони оказался в Зоне Входа Блока 8.
   Блок 8 был далеко не восьмым по счету. Цифровые обозначения имели строящиеся блоки, законченные же получали свое название. Вчера Блок 8 представлял собой пустое пространство, расчерченное тонкими зелеными линиями на объемы, предназначенные для разных проектов, с единой установленной силой тяжести.
   Сегодня уже обозначили рельеф, и Поверхностники раскатывали дорогу. Здоровенный рулон был тяжелым и все норовил завернуть в сторону. Раскатывание дорожного покрытия - занятие не для слабых. Поверхностники ругались, но не очень усердно, приберегая слова до того момента, когда придет пора насыпать песок.
   Здания ставились на необработанную поверхность, прямо на линии рельефа, и Энтони подошел к своему участку, пытаясь представить себе, чем его заполнит. Коттеджи у моря - такова была идея Главного Геоисторика. А дальше - твори как хочешь. Что ж, он построит двухэтажный коттедж с мансардой, со стеклянным фасадом, весь пронизанный светом. Пусть из него будут видны волны, распластывающиеся на песке.
   Энтони присел в уголке выровненной площадки, очертил вокруг себя круг и вытряхнул рабочую сумку. Из нее посыпались кубики, цилиндры, маркеры, кусочки стекла, скрепленные зажимом образцы фактур, клеевые брикеты - обычный набор Архитектора. Беспокоиться о том, что какая-либо важная деталь потеряется, не приходилось - ничто не покинет пределов рабочего круга иначе, как в его руках. Да, собственно, пока нет травы, и теряться-то негде. Энтони выбрал несколько цилиндров, высыпал в один карман пригоршню кубиков, а в другой засунул клеевой брикет.
   Начинающие Архитекторы работают с полыми кубами, вытягивая весь дом из одного кубика, а потом прорезая дверь и окна. Но это безвкусица, хотя постройка отнимает меньше времени. Мастерство Энтони было значительно выше, и до полых кубов и готовых оконных блоков он не опускался. Он творил, лепил из малого.
   Осталось пристегнуть к ботинку регулятор высоты, прикрепить к поясу маркеры: дубликатор и фиксатор относительного положения. С лазерной указкой он не расставался никогда. Почти никогда. Он подумал, что предложит Лике оформить интерьер будущего коттеджа, когда построит его. В фундаменте здание не нуждалось: будь хоть болото вокруг, сам коттедж покоится на рельефе, а в блоках не подразумевается ни грунтовых вод, ни движений тектонических плит. Но по традиции фундамент делали.
   Энтони выбрал место для первого кубика, и, отступив на шаг, прикинул желаемый размер. Затем он наклонился, взял кубик за угол и потянул в сторону. Кубик послушно увеличился. Архитектор отпустил его, достал из кармана следующий и, придвинув к первому, прикрепил к нему фиксатором. С помощью дубликатора он перенес размер. Теперь перед ним лежали два увесистых на вид кирпича. Выполнение фундамента - механическая работа.
   Через некоторое время фундамент был готов. Надо сразу настелить пол, чтобы потом не вгрызаться в возведенную стену. Вернувшись в круг, Энтони взял катушку настилочной лески типа "железобетон".
   Студентов-Архитекторов преподаватели водили в Блок Музея домашней утвари. Там им показывали сито и яйцерезку, объясняя принцип возведения перекрытий. Энтони ухмыльнулся, вспоминая свой давешний восторг.
   Он настелил леску параллельными полосами и отрезал от катушки лазерной указкой. Леска начала разбухать, увеличиваясь в диаметре до тех пор, пока соседние нити не соприкоснулись и не встретили со стороны друг друга давление, внесенное в технические характеристики лески типа "железобетон" как предельное. Получилось немного волнистое, но очень прочное перекрытие.
   Ожидая, когда пол застынет, и можно будет приступать к возведению стен, Энтони наблюдал за тем, как Поверхностники, разобравшись с дорогой, безуспешно пытаются рассыпать по будущему пляжу песок. Работа Поверхностников считалась неквалифицированной, не требовала вдохновения и таланта, так что ей занимались те, кому не удалось ничего другого. Некоторым Поверхностникам и их работа не удавалась. Эти ребята тоже отличились. Сэкономив время на обработке поверхности, а попросту говоря, не потрудившись придать ей шероховатость, они старательно сыпали на рельеф мелкозернистый речной песок, производимый аппаратами наподобие старинной ручной кофемолки, только с гораздо большей производительностью.
   Энтони смотрел на них с легким удивлением. Изобретатель пескосыпки не был лишен чувства юмора. Потрясающая картина: по пляжу бродила дюжина здоровых мужиков, нервно крутящих ручки кофемолок, в которых вместо ящичка для молотого кофе был предусмотрен выводной шланг небольшой длины, и из этого шланга хлестал песок. Поверхностники добились бы своего довольно скоро, но песок, не задерживаясь на идеально гладкой и слегка наклонной поверхности, сползал во впадину, предназначенную для моря. Видимо, с песком эта бригада работала впервые, и никому не пришло в голову прерваться и сделать засечки под ногами. А может, и возникла у кого-то такая мысль, но, посмотрев на остальных, он от нее отказался. Все крутят ручки как ни в чем не бывало, а попытка выделиться может быть воспринята неадекватно. В этом все Поверхностники: упрямство и безынициативность. А также раздражительность. Поэтому Энтони решил не давать им советов и вернулся к своей работе.
   Предварительно пройдясь клеевым брикетом по периметру перекрытия, он начал делать стены из кирпичиков меньшего размера. Конечно, это был еще не кирпич. Возможно, он так и не станет кирпичом, хотя форма похожа. Фактуру Энтони решил подобрать позже, когда дом уже будет построен, чтобы не создавать себе ограничений с самого начала. Вот только леску для перекрытий пришлось выбирать сразу, поскольку при попытке придать перекрытию иную фактуру оно расслаивается или размягчается, или начинает вибрировать. В результате здание рушится, и приходится начинать работу заново, предварительно попотев с уничтожением отходов. Виновен в этом конфликт программ, вполне устраивающий распространителей лески. В лучшем случае потолок проседает, образуя чашу, в которую можно налить воды и напустить муляжей-рыбок. В Блоке Зеленой равнины каждый второй дом имел такой бассейн. Красиво, но владельцы - все как один - жаловались на то, как трудно менять воду. С тех пор Архитекторы, опасаясь подобного, сразу определялись с материалом, а отдельные личности доходили до того, что сохраняли здание после каждого кирпича. Но в этом не было стиля и простора для воображения.
   Энтони не привык ожидать подвоха от используемых им деталей, так что даже получал наслаждение от работы. Исходный материал был предельно прочен и легок, нейтрального серого цвета, который позволял видеть весь объект целиком, не задерживая глаз на особенностях фактуры. Удачные идеи могли прийти в голову и в разгаре работы, особенно если отойти подальше и приглядеться. Энтони возводил стены, оформляя выступы, небольшие ниши, скругляя углы. Когда запас кубиков в кармане заканчивался, он отходил к рабочему кругу за новой партией.
   Вскоре стена достигла плеч. Энтони наклонился и подкрутил регулятор высоты на своем ботинке. Установленная в Блоке сила тяготения позволяла чувствовать себя комфортно, а не трепыхаться в невесомости. Но все-таки ползать по стене, укладывая новые ряды, несколько неудобно. Регуляторы высоты помогали избегать ненужных проблем. Они будто бы переносили линии рельефа на необходимую высоту. Энтони мог ходить, прыгать, падать на бок - ниже выбранной высоты он теперь не опустится.
   Приподнявшись в пространстве, он оформил оконные проемы, завершил этаж и настелил очередное перекрытие. Поверхностники все еще бегали с кофемолками... Поглядев на них, Энтони нахмурился. Когда эти парни уразумеют, что зря проработали целый день, их вопли долетят до других Блоков. Не хотелось бы при этом присутствовать. Пора уходить, пускай перекрытие стынет без него.
   Энтони, насвистывая, опустился на землю, собрал инструменты в сумку и пошел к Выходу.
  
   Блок Малых озер
   Он собирался домой, но Связист во время Перехода передал ему сообщение от Лики. Лика ждала его в Блоке Малых озер. Очутившись в Домашнем Блоке, он окинул себя взглядом, решил, что переодеваться для свидания не будет, и снова направился к Зоне Выхода.
   Уже в Блоке Малых озер ему пришла в голову отличная идея - пригласить Лику в ресторан. Сегодня у него был удачный день. Новый проект обещал уйму кредитов. Иногда хочется немного пороскошествовать. В своих домашних кафе они могли бы пообедать бесплатно, но ресторан - это вам не кафе. Там все по-настоящему: и салфетки в стаканчиках, и официант, и экран с футбольным матчем. А главное - никто, кроме официанта, к их столику не подойдет.
   Лика сидела на берегу Первого Малого озера, и отыскать ее не составило труда. В другой день он бы с радостью присел рядом с нею, но сегодня желание потратить заработанные кредиты жгло его как огнем. Лика - Оформитель, ее произведения радуют глаз и греют душу, но плохо оплачиваются. И если он сводит ее в ресторан вот так запросто, ни в честь дня рождения, ни по случаю общественного праздника, то может произвести на нее впечатление.
   Может быть, ему сегодня наконец-то удастся уговорить ее завести виртуального ребенка. Он попробует предложить Лике хотя бы заглянуть в салон "Все дети". Конечно, виртуальный ребенок -- не совсем настоящий, он скорее является тестом на способность воспитать настоящего ребенка, своеобразной программой обучения будущих родителей. В-ребенок приносит дополнительные хлопоты, но помимо того он повышает твой статус, а статус в этом мире почти то же, что и кредиты. Более того, Энтони попросту побоялся бы заводить сразу настоящего ребенка.
   -- Трудный был день? - он встал рядом с Ликой.
   -- Привет, - грустно отозвалась девушка. - Как всегда. На Ярмарке нет приличных фактур, живой ковролин выглядит как дохлый. Я не удивлюсь, если завтра не найду цветного стекла или банального клеевого брикета.
   -- Клеевой брикет можешь позаимствовать у меня, - предложил Архитектор.
   -- Энтони, они у тебя всегда засохшие!
   -- Как будто клеевые брикеты бывают свежими! - он принял вид человека, оскорбленного в лучших чувствах, - И вообще, материалы - это не главное в жизни!
   -- Это главное для работы, - мрачно заметила она, - А моя сумочка уже почти пуста. Вот разочаруюсь в жизни и переквалифицируюсь в Поверхностники. Что ты на это скажешь?
   Энтони развел руками:
   -- Ну, пока ты еще Оформитель, пойдем пообедаем в ресторане.
   Лика моргнула. Дважды.
   -- Наверное, у тебя сегодня новый проект.
   -- Сегодня все играют в угадайку, - пробормотал Энтони, - и выигрывают.
   -- Ладно, - улыбнулась Лика и поднялась со скамейки, - Я остаюсь в Оформителях.
   -- Вот и славно, - Энтони церемонно предложил ей руку и повел прочь от Первого Малого озера.
   Скамейка на берегу постояла немного и сложилась, чтобы не портить собой окружающий пейзаж.
  
   Лика
   Родители Лики, к слову сказать, были из тех немногих пар, которые не пожелали тратить время и кредиты на В-ребенка и решили сразу получить настоящего. "Авось, справимся", - решили они. Это было ошибкой. Когда маленькая Лика находилась в Блоке Адаптации, ее мама и папа еще пребывали в состоянии эйфории. Но стоило им получить девочку на руки, и беззаботной жизни пришел конец. Казалось, навсегда.
   Мало того, что они были вынуждены видеть друг друга и утром, и вечером, хотели они того или нет. Им пришлось переселиться в Блок Малышей, где связаны зоны Входа и Выхода. Они, как и ребенок, просыпались там же, где засыпали. И это было ужасно неудобно. Ребенок плакал, требовал внимания. Ребенок не понимал, что у родителей, кроме него, есть еще и работа. Ребенок ломал игрушки и упирался, когда его вели в Блок Детского сада.
   Лика переходила от одной стадии своего развития к другой быстрее, чем родители успевали проконсультироваться с профессиональными Матушками. И наконец, рыдая, родители отдали Лику Матушке Софье, подписали официальный отказ и разошлись по своим Домашним Блокам. С той поры они не навещали дочь и никогда не встречались сами.
   Профессиональная Матушка знает свое дело. Через полгода, когда начались первые занятия в школе, Лика уже была тихой и серьезной. "Какой замечательный В-ребенок! - восхищались чужие родители. - Ее даже не оставляют на дублирование стадий!"
   Немудрено, что многие ошибались, считая Лику В-ребенком. Профессиональные Матушки обычно воспитывают виртуальных детей. Настоящие дети обходятся так дорого, что родители решаются на них, как правило, хорошо подумав. Поэтому от настоящих детей очень редко отказываются. А виртуальные дети большую часть времени находятся под присмотром Матушек, даже если о них родители еще не забыли.
   Лика была похожа на В-ребенка еще и тем, что никогда не вертелась на уроках, всегда смотрела на учителя или в тетрадь, не бегала на переменах, не рассказывала анекдоты, не задирала мальчишек и выполняла все домашние задания. За редким исключением, такими бывают только В-дети.
   Шли годы. Лика росла. Девочке было двенадцать лет, когда она случайно оставила на своей парте стопку листочков альбомного дерева с карандашными набросками. Бегом вернувшись в класс, Лика увидела, как мама ее одноклассницы вместе с учительницей перебирают ее листочки.
   -- Неплохо. Очень неплохо, - заметила учительница.
   -- Ничего удивительного, - авторитетно ответила ей мама, - Родители В-детей часто оговаривают наличие художественных способностей, обычно в ущерб уму.
   И, не подозревая о нанесенной обиде, она улыбнулась Лике.
   Это было уже чересчур. Лика молча подошла, скрутила из нежных пальчиков фигу и сунула оторопевшей женщине под нос. После чего собрала листочки и вышла из класса.
   Прежняя жизнь завершилась. Лику больше никто не называл "замечательной". И это было великолепно, поскольку теперь никто не называл ее "В-ребенком"...
  
   Блок Ресторана
   Пространство Перехода перенесло сначала Лику, потом Энтони в Блок Ресторана. Они очутились в Зоне Входа, у гардероба, где усатый дядечка перед рядами вешалок с нелепыми крючками и стоящих боком стеллажей забрал у них сумки и повесил им на шеи небольшие бинокли на алой ленте.
   Энтони редко бывал в ресторане, и до сих пор стеснялся спросить у дядечки, для чего тот выдает бинокли. Надо относиться ко всему проще. Тут люди знают, что делают. Тот, кто не знает, что делать, в рестораны не ходит.
   Высоко подняв голову, держа за руку изумленно разглядывающую бинокль Лику, Архитектор направился в зал.
   Зал был велик. И повсюду стояли столики. Сегодня они были стеклянные, с подсветкой снизу, а над каждым столиком свисала люстра, полыхающая искорками хрусталя. Одну стену занимал экран с транслируемой записью футбольного матча. Матч всегда был один и тот же - откуда взяться новому? Но футболисты бегали как настоящие. Комментарии давно убрали, потому что они мешали людям разговаривать. А экран никому не мешал, напротив, был нужен и даже полезен. Каждый забитый гол ощущался всем телом. Для этого специально установили инфракрасную лампу никто-не-знает-какой-мощности. Все сидящие за столиками спиной к экрану неизменно оборачивались, чтобы увидеть влетающий в ворота мяч и жесты вратаря. Энтони знал с детства: в едином порыве людей рождается чувство сопричастности. За одно это следует любить ресторан.
   Надо было выбрать столик, занять его и ждать официанта. Официантов в ресторане очень много. Энтони никогда не удавалось их сосчитать. Но подходить они не спешили, отдавая дань традиции Геоистории. Клиент должен был расслабиться, затем разнервничаться. В таком случае, когда меню попадало к нему в руки, он быстрее листал его и меньше смотрел на цены. Выгода обоюдная: клиент получал то, зачем пришел, а ресторан - дополнительные кредиты.
   Энтони ободряюще улыбнулся Лике, которая широко раскрытыми глазами проводила врезающийся в сетку мяч и повернулась к нему. Он хотел завести разговор о Блоке 8 и предстоящей отделке коттеджа. Потом передумал и решил поговорить о детских воспоминаниях. Затем сообразил, что рано подводить девушку к такому сложному решению, как приобретение В-ребенка. Следовало подождать, пока подадут блюда и вино.
   Он старательно придумывал какую-нибудь нейтральную, но интересную для Лики тему. Например, игру отражений на ряби Малых озер. Но только Архитектор собрался с мыслями, как в его голове прозвучал бесплотный неумолимый голос:
   -- Три минуты до начала медицинского обслуживания. Если вы находитесь на высоте, спуститесь. Если вы на воде - постарайтесь причалить к берегу. Если вы в данный момент пребываете в общественном месте, займите кабинку. Расслабьтесь. Напряжение ваших мышц во время медицинского обслуживания снижает его эффективность. Если у вас возникли вопросы, запросите повторную инструкцию.
   Энтони вздохнул.
   -- Я вынужден на некоторое время оставить тебя одну, - обратился он к девушке. - Скоро принесут меню. Попробуй изучить его, это иногда весьма увлекательно.
   Он поднялся, задвинул за собой стул и неторопливо направился в туалетную комнату. Трех минут с лихвой хватило, чтобы добраться до кабинки и удобно устроиться. В кабинке стояло мягкое кресло, стены были отделаны кафелем. Энтони уселся, прикрыл глаза и стал ждать начала медобслуживания.
   В это время открылась дверца в бокс, где на массажной койке покоилось его реальное тело, утыканное проводами, трубками, анализаторами. Вошедший Техник считал показания приборов, проверил насыщенность крови кислородом, уровень глюкозы в крови, рисунок волн мозговой активности и сотню иных параметров. Удостоверившись, что все показатели соответствуют норме, Техник привел массажную кровать в неактивное состояние.
   -- Медицинское обслуживание началось, - возвестил голос у Энтони в голове. Тот кивнул головой, хотя кивать было совершенно не обязательно. Обслуживающего Техника не могла волновать готовность пациента.
   Техник обработал кожу, заменил накопители, перевел кровать в положение "кресло", выдвинул столик, установил на столик миску с синт-массой, положил рядом столовую ложку и включил сканирование.
   Энтони воспринимал манипуляции, производимые с его телом, на уровне смутных, расплывчатых ощущений. Когда же заработал сканер, перед ним возникло кольцо света, обозначающее расположение ободка миски относительно его туловища там, в ином мире, в реальности. Рядом появилась и повисла в воздухе ложка, на вид - сплетенная из световых лучей, на ощупь же - вполне материальная. Предстоящая процедура была не из приятных, но если отказаться от нее, тогда пришлось бы оставить надежды когда-либо провести Отпуск в реальном мире. Пищеварительный тракт нуждается в постоянной тренировке.
   Энтони взял ложку и погрузил ее в кольцо перед собой. Побултыхал немного, втайне надеясь, что брызги попадут на Техника. Зачерпнул ничто и поднес ко рту. Для него ложка оставалась пустой, но он знал, что там, в реальности, она полна вязкой, тягучей синт-массы, безвкусной и не имеющей запаха. Надо было покончить с этим поскорее. За ресторанным столиком его дожидалась девушка и - если официант уже принес меню - большой выбор настоящих, правильных блюд. Некоторым людям нравилось сидеть в кабинках подолгу, но такое поведение Энтони относил к дефектам воспитания. Сам он никогда искусственно не удлинял время своего медобслуживания.
   Как только миска в боксе опустела, круг света и ложка в кабинке Энтони исчезли сами собой. Техник вновь разложил кресло в кровать и включил режим массажа.
   -- Медицинское обслуживание завершено.
   Энтони встал, с удовольствием потянулся, вышел из кабинки и поспешил в зал.
   Лика сидела за пустым столиком, глаза ее сияли.
   -- Неужели меню еще не принесли? - удивился Энтони.
   -- Приносили. И я сделала заказ для нас, - девушка изо всех сил старалась выглядеть сдержанной, но улыбка то и дело проскальзывала по ее лицу.
   Энтони с ужасом подумал о том, в какую сумму ему влетит этот обед, а главное - какие блюда ему придется есть. Ах, почему она не дождалась его? Удаляющиеся в туалетную комнату люди ни у кого не вызывают удивления, и официант не стал бы грозно нависать над столиком, ожидая скорейшего решения.
   -- И... что ты заказала? - осторожно осведомился он.
   -- Как принесут - увидишь. Пусть будет сюрприз, - Лика улыбнулась в открытую.
   Час от часу не легче. Но, с другой стороны, так у Энтони оставалось меньше шансов продемонстрировать жадность или расточительность.
   Переживать ему пришлось недолго. Заказ уже несли. Точнее, везли, громыхая маленькой тележкой. Тележка была настолько расхлябана, что, казалось, вот-вот сложится, оставалось угадать, в какой плоскости. В этом и заключался шик - только ресторанный официант мог довезти тележку до столика, не уронив и не расплющив находящиеся на ней блюда.
   Добравшись до столика, официант победно улыбнулся и провозгласил:
   -- Ваш заказ. Комплексный обед "Фантастика".
   И принялся лихо выгружать яства с тележки на столик, непрерывно тарахтя при этом:
   -- Рекомендую. Безусловно рекомендую. Отличное блюдо. А это -- просто восторг. Не забудьте попробовать это. А это -- желе, не пугайтесь. Ну и что, что оно так выглядит, зато какой вкус! И изюминка вашего обеда, - тут его голос разросся, перекрывая все звуки в зале, - бутерброд с маслом!
   Он ловко втиснул между заполонившими столик блюдами маленькую тарелочку, и не глядя, изо всех сил подбросил вверх бутерброд, щедро намазанный маслом, с веточкой травы петрушки, прилепленной к нему. Взмыв в воздух, бутерброд развернулся и стал падать прямиком на тарелочку, маслом вниз, как это положено у бутербродов. Энтони и Лика, затаив дыхание, следили за его полетом. Однако у своей конечной цели бутерброд извернулся и шлепнулся на тарелочку маслом вверх, причем петрушка, потерянная в ходе эксперимента, воткнулась в желе маленьким копьем.
   -- Фантастика! - прошептал Энтони.
   -- Само собой, - ответствовал официант и, грохоча тележкой, удалился.
   Они приятно провели время, наслаждаясь всеми радостями, присутствовавшими как на столике, так и за его пределами. Наевшись, Лика расслабилась и дала себя уговорить на посещение салона "Все дети", где они с Энтони могли бы посмотреть образцы и прослушать лекцию о воспитании В-детей. Когда на столе не осталось ничего, за исключением несъедобной посуды (был уничтожен и клейкий суп, вызвавший легкую гримаску отвращения на симпатичном женском личике), Лика со вспыхнувшими глазами спросила:
   -- А ты будешь требовать счет? - и, сообразив, что в таком случае Энтони придется давать чаевые, неуверенно добавила. - Ой...
   Разве Энтони мог после этого вопроса встать, утереть салфеткой губы и пойти в гардероб? Конечно, кредиты и так уже были сняты с его счета, а процедура выноса счета оплачивается отдельно, чаевыми. Но что значат несколько лишних кредитов по сравнению с восторгом девушки? Любой аттракцион в Солнцепарке стоит дороже.
   -- Официант, счет! - прорычал он, для убедительности стукнув кулаком по столу, отчего посуда тоненько задребезжала.
   Тот, как и прежде, подходить не торопился, предоставив Энтони возможность в полной мере насладиться моментом.
   -- Счет! - рявкнул Энтони и сам себе поразился. - Мы уходим!
   Он зажмурил глаза, чувствуя, что в нем просыпается викинг, огромный, громогласный, беспощадный. Это было приятно, но мешала одна смутная мысль: ходили ли викинги в рестораны?
   -- Счет!!!
   В глубине зала показался официант со свитком в руках. Он, искусно лавируя между столиками, торопливо подбежал к ожидающей паре и, развернув свиток, выразительно зачитал список блюд, ранее поданных им, в процессе чего желудки Лики и Энтони довольно помурлыкивали. Дочитав, официант извлек из кармана печать, подышал на нее и прижал к счету. На бумаге остался лиловый оттиск довольной муляжной мордочки. Печать отправилась обратно в карман. Энтони выписал счет на чаевые и получил свиток-счет на руки.
   -- Ты не мог бы подарить его мне? - взволнованно спросила Лика.
   Увидев любопытство в его глазах, она смутилась.
   -- Печати, - объяснила Лика, показывая на свиток. - Мне говорили, что они всегда - разные. Можно, - она замялась, - собрать большую коллекцию.
   -- Та-ак, - подумал Энтони, протягивая девушке свиток. Похоже, ей ресторан понравился.
   В гардеробе дядечка забрал бинокли, взглянул на числа, выштампованные на них, и выдал сумки.
   Попрощавшись с Ликой, Энтони решил заглянуть на Ярмарку. Ему требовалось несколько квадратиков гнущегося и мнущегося стекла. Да и с Борисом было бы неплохо повидаться.
  
   Блок Ярмарки
   Блок Ярмарки представлял собой сплошные магазинчики, киоски и торговые ряды. И тут, и там виднелись ларьки с мороженым, пирожками, блинами, хот-догами, молочным коктейлем, кофе и минералкой, чтобы проголодавшиеся не утруждали себя Переходом. Чтобы не блуждать среди овощей и колготок, Энтони взял из корзины у входа маску-фильтр, подключил ее к стоявшему там же поисковику, и, набрав на клавиатуре "строительные товары", закачал в маску свежую информацию. Только солидные Изобретатели и Продавцы имели свое постоянное место в Блоке Ярмарки. Таких было немного. Остальные перемещались по Блоку, как барханы по пустыне. Маска-фильтр позволяла найти и товары, и кратчайшие проходы между рядами с товарами. Пока Энтони отсоединял разъемы, поисковик сочным, мясистым голосом произнес:
   -- Рад видеть вас. Сегодня хорошая погода. Рекомендую обратиться к Борису за новинками.
   -- К кому ж еще за новинками обращаться, - вздохнул Энтони.
   -- Не понял, - не меняя интонации произнес поисковик.
   Энтони пожал плечами и надел маску. Ближайшие ряды поблекли, потеряли цвет, и хотя товары в них оставались видны, они уже не привлекали внимание. Энтони направился к крайнему проходу, туда, где вдалеке маячило движущееся многоцветие. Сегодня строительные товары располагались там.
   Набрав стекла - "самое гнущееся, поверьте", - Энтони зашел к Борису. Тот, как всегда, был весел и небрит, сидел в своем киоске и от нечего делать играл в нарды. Увидев Энтони, он жестом поманил его к себе и пинком ноги распахнул дверь в киоск.
   -- Заходи.
   Как только Энтони прикрыл за собой дверь и снял маску-фильтр, Борис нажал на кнопку. Тихо шелестя, поднялись темные звуконепроницаемые стекла киоска и зажглась яркая оранжевая лампа на потолке. Изобретатель похлопал себя по карманам, извлек спичечный коробок и протянул Энтони.
   -- Смотри!
   Энтони, недоумевая, взял его и уставился на Бориса. Открывать коробок было опасно. Из прошлого опыта Энтони знал, что Борис может предложить что угодно. Однажды это оказался автономный самособирающийся ленточный шлифовальный станок, который чуть было не отшлифовал Энтони недостаточно поспешно отдёрнутую руку. Изобретатель не уделял ни малейшего внимания технике безопасности.
   -- Там сруб, - объяснил Борис.
   -- Что?
   -- Конечно, в разобранном виде. Открой коробок. На этот раз можешь быть спокоен за свои пальцы.
   В коробке оказались бревнышки спичечной толщины. Энтони вытащил одно двумя пальцами и поднес к глазам. Оно было без коры, округленное, но не идеально цилиндрической формы. Не зная, что делать дальше, Энтони снова поднял глаза на Бориса.
   -- Предположим, у тебя заказ на избушку, - воодушевляясь, заговорил тот, - Бревенчатую избушку. Что ты делал раньше? Брал цилиндр, удлинял, резал лазерной указкой, чтобы уложить поверх следующий цилиндр. Цепляться фиксатором не за что, так что приходилось использовать клеевой брикет. А он у тебя всегда подсохший, его еще разжевать надо. Не красней, как будто я не знаю. Фактуры "бревно" на ярмарке не найдешь - нет её, надо было в однотонный цвет закрашивать. Заказчики волновались, ты ругался. Не так ли?
   -- И что?
   -- А теперь все иначе. Заказ? Избушка? Да пожалуйста. Достаешь коробок, берешь бревнышко. Десять секунд вне рук и вне коробка - бац! - бревно. Да такое, какое тебе надо. У меня все длины и диаметры есть. Кладешь примыкающую стенку - бревна сами будут под прямым углом поворачиваться и в первую стенку врастать. Верхние бревна врастают в нижние, и ничего обрезать не надо. Фактура у каждого бревнышка в коробке - своя. Теплоизоляционные свойства, как у древесины. А как достроишь - постучишь по каждому бревну каким-нибудь бревнышком из коробки, и на тех местах их маленькие копии вырастут. Как веточки. Ты их обламываешь - и в коробок. Сто избушек построишь, а все с тем же коробком ходить будешь. Да, годичные кольца есть. Дерево хвойное, породы спросонья. Чувствуешь, пахнет смолой?
   Энтони онемел, машинально вертя коробок в руках.
   -- И за это мне дали статус А, - завершил свою речь Борис.
   -- Так это... Бессрочный отпуск! - поразился Энтони.
   -- В любое время, - подтвердил Борис.
   -- Бесплатно!
   -- И с сохранением статуса.
   Такого Энтони не ожидал. Он так привык, что Борис всегда здесь, на Ярмарке. "Не ходи в Отпуск!" - хотелось ему попросить друга. Но вместо этих слов он произнес другие:
   -- Так что же ты тут сидишь?
   -- А мне недолго осталось тут сидеть. Вот продам партию срубов и отправлюсь отдыхать. А вы тут кукарекайте без меня, - ухмыльнулся Борис.
   Энтони, потрясенно качая головой, взял все возможные виды срубов и упрятал коробки в дальний кармашек сумки, закрывающийся на самую надежную "молнию". Его пробрала дрожь при одной мысли о том, что Борис мог уйти в Отпуск еще до состоявшейся сегодня встречи.
   -- Я буду скучать по твоим новинкам, Борис.
   -- А я - по твоей роже, Энтони.
   Они были знакомы еще с Дошкольного Блока. А скоро, судя по всему, надолго расстанутся. Энтони было не по себе. Он поиграл в нарды с Борисом, сбегал в ларек и принес чаю с пирожками.
   Но про запас все равно не насидишься. Выйдя наконец из киоска, Энтони решил обойти ряды и полюбоваться товарами.
   Осмотреть все ряды было, конечно, невозможно. Архитектор наметил траекторию, ведущую к выходу, и не стал надевать маску-фильтр.
   Ароматизаторы демонстрировали запахи и анти-запахи к ним. Отдельно выставлялись универсальные очистители воздуха, но стоили они запредельно. В этом же ряду продавались женские духи в капсулах с таймером. Капсулы крепились на кожу и взрывались в определенное обладательницей время, как правило, во время свидания. Энтони испытывал к ним отвращение.
   Дрессировщики Муляжей предлагали притравы и оттравы. Оттравы обычно действовали хуже, поэтому каждого дрессировщика сопровождала державшаяся на отдалении небольшая стайка неоттравленных муляжей. Чтобы отвязаться от таких, следовало притравливать их на кого-то другого, однако люди обычно не соглашаются притравливать на себя не оттравливающийся обычными методами муляж.
   Ряд переносной мебели сегодня выставлял карманные раскладушки и надувные шкафы, раздвижные кресла и столики одноразового увеличения. Энтони постоял, прикидывая, что может потребоваться ему для коттеджа, но решил, что проще поручить Лике оформление коттеджа с нуля.
   Ряд ботинок, галстуков и шляп был не особо длинным, но необычайно шумным и цветастым. Энтони и сам не заметил, как на его голове очутилась фиолетовая шляпа, ласково поглаживающая его по волосам и шепчущая в ухо: "Славный мальчик". Не дожидаясь продолжения, он содрал ее с головы и всучил продавцу. Шляпа разразилась гневной тирадой, но Энтони был уже далеко. Ботинки оказались деликатнее, они лишь вытягивали шнурки, пытаясь зацепиться за ноги. Продавцы делали вид, что действия ботинок их не волнуют и вообще не имеют к ним никакого отношения. Пространство, занятое галстуками, Энтони проскочил бегом и, отдуваясь, остановился у ларька, испускавшего запах не хуже, чем лучшее зелье в ряду Ароматизаторов.
   Из ларька высунулось заинтересованное личико и, отметив растрепанный вид Энтони, доверительно сообщило:
   -- Сегодня я выбрала на редкость удачное место. Налить минералки?
   Энтони молча кивнул, разглядывая личико. Оно все состояло из колечек. Колечки завитых волос, колечки загнутых ресниц, три колечка в носу, по колечку на бровях и по два - на каждом ухе. Энтони прикинул, что получится, если через все металлические колечки продеть одну ленточку. Личико, почуяв его мысли, протянуло минералку в пластиковом стаканчике и обиженно спряталось в глубине ларька.
   Допив минералку, Энтони скомкал стаканчик и бросил его в урну, неизменную спутницу ларьков быстрого питания. Пластик ударился о внутренний борт урны и отскочил прямиком в утилизатор, где и потонул, замедлив падение, но не растревожив лазурную гладь. Утилизаторы всегда завораживали Энтони. Этот был еще маленьким, он выглядел не так впечатляюще: как будто разлитая в жестяном вместилище урны лужица синего цвета. Вот утилизатор типа "контейнер" - это уже небольшое озерцо, висящее в воздухе и огороженное невысоким заборчиком со множеством запрещающих знаков и предупреждающих надписей. Таких ставится по одному на Блок. На строящиеся Блоки - по два-три, чтобы скорее избавиться от хлама и сдать объект. Потом потерявшие актуальность контейнеры разрезают на кусочки и делают из них урны. Режут снизу, так как лазерный луч, вошедший в озерцо сверху, разделяет судьбу только что брошенного в урну куска пластика. То есть пропадает, а куда - этого Энтони не знал, хотя и любил наблюдать за тем, как погружают в контейнер использованный одноразовый столик или разлохмаченный когтями какого-то муляжа ковер. Казалось, вещи встречают сопротивление, но сопротивление обманчивое, как будто бы заигрывающее, приглашающее...
   Энтони отвел взгляд от урны и, не глядя по сторонам, быстро пошел к выходу. Набрав адрес Домашнего Блока, он шагнул через линию и задумчиво наклонил голову, подставив плечи под золотой песок. Сегодня был очень удачный день, если не считать того, что Борис скоро исчезнет. Уйдет в Отпуск надолго, если не навсегда. Энтони вдруг страстно захотелось, чтобы не было никогда этого изобретения. Ну их, эти избушки из спросоньевых бревен. Борис мог бы придумать еще много интересных и полезных вещиц. А теперь он уйдет в Отпуск и, вполне возможно, больше ничего не придумает. Серая пелена вздрогнула, отстранилась, и Энтони оказался дома.
  
   Домашний Блок
   Домашний Блок все, что имеет, предоставляет бесплатно. Еда, видео, нехитрые развлечения вроде пинг-понга и прыжков в бассейн с трехметровой вышки. Когда ты в других местах совершаешь покупки, пользуешься спортивным залом, заказываешь билеты, чистишь обувь, обедаешь в ресторане, тогда кредиты с твоего счета исчезают автоматически, если другой человек не указывает, что он платит за тебя. За Энтони давно уже никто не платил, поэтому он ужинал, экономя кредиты, дома.
   Каждый Домашний Блок имеет Архитектора, Ароматизатора, Поверхностника, Озеленителя, Повара и Оформителя - такой набор нужен для нормального функционирования Блока. Кроме них, в Блоке могут жить и люди других профессий - тут уж как повезет. Вход в чужие Домашние Блоки запрещен. Домашние Блоки не выбирают. Какой тебе достался при достижении совершеннолетия, в том и живешь, пока не заведешь настоящего ребенка. И работаешь в своем Блоке бесплатно и совершенно добровольно. Поэтому, когда у Ароматизатора плохое настроение, дома лучше не показываться. Беседка-кафе - из ранних опытов самого Энтони. Зонтики, плакатики, столик в ней - от Оформителя. Липкий сегодняшний асфальт - работа Поверхностника. Девиз Повара - "не нравится - питайся в ресторанах". Соседи как соседи. Хорошо, что Блок достаточно большой и погода в нем встроенная. Хотя из-за этого приходится терпеть изредка появляющиеся странные облака, подозрительно напоминающие буквы, выстраивающиеся в рекламные лозунги. "Это небо предоставлено для Вас ... дыр-дыр-дыр..."
   Если ты не копишь деньги на Отпуск и не желаешь многого от жизни, ты можешь жить, не выходя из Домашнего Блока и абсолютно ничего не делая. Так поступал Нил, и его всегда можно было встретить за ужином в беседке-кафе. Нил и помимо своей удивительной лени был весьма эксцентричным человеком. Свои отросшие ниже лопаток волосы (в этом Блоке не было парикмахерской) он завязывал в пышный хвост, которым в минуты волнения, крутя головой, сшибал предметы вокруг. Оформитель давно благоразумно удалила все полки из кафе и прикрепила солонку к столу намертво, и все равно пол частенько бывал усыпан осколками, поскольку не проходило ни дня без всплеска волнения Нила, а для получения порции осколков достаточно одной-единственной тарелки на столе. Кем был Нил по Специальности, Энтони не знал и полагал, что того не помнит и сам Нил. Ясно было одно: в Отпуск Нил не собирался и не соберется никогда. Прохаживаясь по Блоку в своем вечном мохнатом халате и в тапочках с мышиными ушами, он декламировал стихи, не отличаясь разнообразием репертуара, фальшивым голосом пел песни, рассказывал одни и те же байки, смеясь над ними в одиночку, давал советы всем, кроме Поверхностника. Кэлта он остерегался, что свидетельствовало о сохранности остатков здравого смысла у Нила.
   Навсегда распрощавшись с мыслью об Отпуске, Нил пытался отказаться и от медобслуживания. Он несколько дней разгуливал по Блоку с маячившим перед ним кругом тарелки и покачивающейся в воздухе призрачной ложкой. Всем соседям, спешившим опустить глаза, Нил назидательно сообщал, что физиологическое не может быть безобразным, что он вынужден общаться с лицемерами и ханжами и делает свой личный вклад в борьбу с уравниловкой. Когда очередным утром соседи уже подумывали кто о вынужденном Отпуске, кто - о переселении в Центральный Парк, Нил явился на завтрак в приличествующем нормальному человеку виде. Никто так и не узнал, то ли с него сняли обязательный прием пищи и будут теперь кормить внутривенно, то ли он одумался и стал проходить медобслуживание в отведенных для этого местах. Вид у него за завтраком был гордым, но это еще ни о чем не говорило. Нил, как правило, выглядел либо взволнованно гордым, либо гордо взволнованным.
   -- Энтони, ты же дома. Тут все свои, - голос Нила оторвал Энтони от мыслей и от ужина, - Парень, да сними ты свои ботинки.
   Увещевания Нила давно стали непременным атрибутом любого ужина. Скоро Джакобо, Повар, начнет подавать их на десерт. Вот перепишет меню холодильника, и они будут появляться не только на ужин, но и на завтрак. А может быть, даже на обед.
   -- Привет, Нил, - кивнул Энтони. Вступать с ним в спор было бессмысленно.
   -- Проще надо быть, - пробурчал Нил, критически изучая содержимое холодильника, - А то пришел домой - и в ботинках. Ты бы еще галстук надел и золотые запонки.
   Выбрав макароны по-флотски и чай, Нил плюхнулся напротив Энтони и, безуспешно попытавшись отодвинуть солонку, возмущенно взмахнул руками.
   -- Я тебе сколько раз говорил - ты из-за своих ботинок теряешь контакт с землей. Рубашкой ты мешаешь телу дышать. Знаешь ли, как оно страдает? Тело не дышит - ладно, тело - это тьфу. Ты думаешь, только в этом проблемы? Если землю насыпали другие, значит, ты от нее не зависишь? Потеря контакта с землей пагубна для общества, - Нил пригорюнился, опершись щекой о широкую ладонь, отчего его хвост упал на стол и живописно расположился на нем. - Знаешь, люди черствеют прямо на глазах. А что тому виной?
   Энтони подумал, что Нил уже несколько лет не видит других людей, кроме своих соседей, а их черствость вызвана ни чем иным, как монологами самого Нила. Могло быть и хуже, но с ним смирились благодаря тому блеску в глазах Нила, с которым он выслушивал сплетни и новости. Таблицу новостей у выхода из Блока Нил не признавал, называя ее то пропагандой, то суетой, в зависимости от настроения. Соседи оставались для него единственным источником новой информации, и он даже был готов немного помолчать, слушая рассказы о событиях вне Домашнего Блока. Но Энтони сегодня не был расположен болтать.
   -- Стесняетесь тапочек, - резюмировал Нил, доев макароны и поднимаясь из-за стола, - так ходите босиком.
   И хлопнул дверью.
   Энтони продолжил ужин в одиночестве. Но после ресторана изыски Джакобо казалось ему ненатуральными, и большая часть овощного рагу была отдана утилизатору на съедение. Закинув сумку на плечо, Энтони вышел из кафе, поздоровался с угрюмым Поверхностником Кэлтом, стоявшим снаружи. Поверхностник утонул в асфальте по щиколотку и продолжал медленное погружение, озабоченно морща лоб.
   -- Что ж это такое творится? - Кэлт был явно озадачен.
   Энтони пожал плечами. Если уж Поверхностник не знает, чего сам намудрил, то Архитектор и подавно знать не может. А если бы и знал, то не факт, что сказал бы. Поверхностникам во всем чудятся издевки, а выслушивать версию своего происхождения с экскурсией по всем веткам мифического генеалогического дерева у Энтони уже не было сил.
   -- Жарко, - коротко ответил он и пошел в свой домик.
   В своем Домашнем Блоке Энтони располагал личным пространством в виде небольшого одноэтажного домика, содержащего гостиную, спальню, туалетную комнату и кабинет. В гостиной использовались только торшер и кресло, сидя в котором, Энтони нравилось делать наброски. Пол кабинета был завален коробками из-под многократно пересмотренных видеокассет, и туда хозяин заглядывал не часто. А вот в спальню он приходил каждый вечер.
   Почистив зубы и умывшись, хотя в этом не было смысла, Энтони скинул одежду и забрался под мягкое одеяло, на всегда свежее и выглаженное белье. Разбросанную одежду он не стал собирать и складывать в одно место. Утром она исчезнет, а Энтони окажется в новом костюме у Зоны Входа. Так было всегда и так будет до смерти тела.
   Самое приятное из всех чудес организма - дремота перед сном, когда пролистываешь впечатления, нажитые за день, и можешь погрузиться в любой отрезок своей жизни.
   Энтони закрыл глаза, улыбаясь, и вспомнил, что Лика согласилась зайти с ним в салон В-детей, вспомнил себя в школе, вспомнил Бориса, сидевшего за соседней партой...
  
   Борис складывает из тетрадного листка сложную фигурку, Элла обгрызает карандаш, Стефан смотрит в окно, Людвиг раскачивается на стуле, Галина рисует в блокнотике. В-дети сидят прямо и внимательно слушают. Шестеро из них - не по первому разу. Их родители никак не решаются перевести детей на следующий этап.
   -- И вот людей на Земле становилось все больше, а других живых существ - все меньше. - рассказывает учитель, а за его спиной мелькают кадры хроники. - Каждый человек занимал много места и чувствовал себя неуютно, если ему приходилось потесниться. Но даже находясь на своей личной территории, человек стоял на отравленной поверхности и дышал отравленным воздухом. Когда он выходил наружу, на него лились отравленные дожди. Люди пытались закрывать глаза на происходящее вокруг, но болезни их тел напоминали им о болезнях самой Земли. Давно была изобретена синт-масса, но никто не хотел ее есть, пока не съели все остальное и не пришел Великий голод. Тогда заводы синт-массы спасли человечество, но это была всего лишь отсрочка. И эти заводы не успели спасти животных и птиц, которые вымерли, либо превратившись в пищу, либо не найдя пищи для себя. Сообразив, что смерть ходит рядом, люди соединили свои силы и решили действовать.
   Борис, перегнувшись через проход, толкает Энтони в бок и показывает, как, по его мнению, ходила смерть. Смерть пробегает на четырех длинных ножках, шевелит хоботом и снова превращается в мальчишескую руку, которую принимается терзать бумажная фигурка. Энтони фыркает и переводит взгляд на учителя.
   -- Тогда составили и снарядили три экспедиции и направили их к разным звездам. Корабли улетели как три стрелы, отправившись в поиски планет, пригодных для жизни. Но как бы ни был стремителен их полет, на поиски уйдет время. Мы ждем уже три века. Неизвестно, сколько еще придется ждать.
   -- А правда, что разведчики вернутся к нам молодыми? - спрашивает Синтия, подняв ладошку.
   -- Они вернутся такими, какими улетели плюс еще несколько лет, - объясняет учитель, - Можно ли будет их назвать молодыми, судите сами. Иоганну Экспоузу, руководителю Первой экспедиции, было сорок лет, когда стартовал его корабль. Якову Смарагдусу, руководителю Второй экспедиции, было тогда тридцать шесть. То-моро Нагачи - сорок восемь, и он не надеялся дожить до возвращения его, Третьей, экспедиции на Землю...
  
   Посадка
   За три дня до того, как Энтони приступил к работе над новым проектом, над изувеченной, покрытой шрамами и отравленной планетой зажглась искорка. Она час за часом разгоралась, становясь все ярче и ярче, пока не затмила своим блеском холодно мерцавшие в небесах звезды. Однако смотреть на это зрелище было некому. Возвращающийся корабль нес радостную весть, но разведчики тщетно пытались связаться с Землей. Аппаратура была исправна, однако кроме обычного шума межзвёздного газа в эфире не было ровным счётом ничего. Планета казалась безлюдной. Ни одной светящейся точки на ночной стороне... Сделав несколько витков по орбите, корабль выпустил челнок, который нырнул в атмосферу, распоров небо огненным росчерком.
   Яков Смарагдус разбил своих людей на две группы. Первый пилот Астас и сам капитан остались на корабле следить за ходом поисков и сканировать поверхность планеты. Второй пилот Эйвон, навигатор Леон и юнга Алекс отправились на Землю.
   Бортовой компьютер привязался к старой модели и провёл шаттл к тому месту, с которого они более трехсот лет назад ушли в свой отчаянный рейс в никуда. Слава Богу, что плиты космодрома оказались на месте. Изъеденные, заросшие колючками, торчащими пучками из стыков, но вполне пригодные для двадцатитонного челнока.
   Они не могли понять, что произошло. Даже если бы они прилетели намного позже, должны были бы работать радиомаяки. Атомная батарея обеспечивает маяк энергией на несколько тысяч лет. В нём нет частей, которые могли бы износиться или сломаться. Он просто должен был быть на месте. Они есть на всех обитаемых мирах. Однако его не было.
   Шаттл последний раз подпрыгнул на перекошенной плите и замер, потрескивая остывающей броней.... Мда... Респиратор будет не лишним. Разведчики были немного озадачены - вместо того, чтобы развернуть подаренную установку и за несколько лет переправить всех людей в райский уголок Вселенной, проданный им, членам Второй Экспедиции придется надеть респираторы и искать своих потомков на Земле. А потомки, судя по всему, спрятались основательно - никакого движения вокруг, нет ни намека на живое существо. В то, что земляне могли вымереть, никто не верил. Это было бы нечестно.
   Леон первым выпрыгнул из шаттла. На месте здания космопорта бетонные развалины ощетинились прутьями арматуры. Дорога, которая ранее вела к космодрому, была заметена песком и едва угадывалась. Здесь искать было нечего. Им предстояло добраться до более-менее сохранившегося городка и проникнуть в научный центр или библиотеку.
   Из шаттла выкатили вездеход, напичканный оборудованием. Эйвон повторно проверил запасные респираторы, прикинул, что продовольствия и воды им хватит на неделю и законсервировал шаттл. Троица разведчиков разместилась в вездеходе и тронулась в путь.
  
   Завтрак
   Первым делом Энтони попробовал ногой асфальт. Асфальт не шелохнулся. Попытка топнуть посильнее прошла без осложнений. Энтони отбил ступню и, удовлетворенный, пошел завтракать.
   За столиком уже сидела Оформитель Мари, обложившись тарелками, и сосредоточенно опустошала их одну за другой, отвлекаясь лишь на то, чтобы заложить за ухо выбивающиеся из прически прядки волос.
   -- Привет, Мари. Наслаждаешься завтраком?
   -- А, Энтони. Ты же знаешь, если не поешь с утра как следует, то весь день ходишь как будто голодный. Ты не прихватишь мне еще порцию салата?
   Энтони кивнул, взял две порции салата, налил кофе и подсел к Мари. Не удержавшись, он бросил взгляд на зонтик на столом. Зонтик был кремового цвета.
   Насвистывая, в дверях показался Джакобо. Он помахал рукой, подошел к холодильнику, приоткрыл дверцу, бросил внимательный взгляд в его недра и сочувствующий - на соседей.
   -- И как вы еще живы? - осведомился он, небрежно упустив тот факт, что сам является автором всех блюд в этом Блоке.
   Недолго думая, Повар достал из своей сумки шнурок, на который были нанизаны рулончики бумажной ленты, и повесил себе на шею. Затем вытащил из холодильника тарелку с куриным окорочком, прошествовал к утилизатору, отработанным движением стряхнул в него окорочок и с пустой тарелкой вернулся к стойке. Там он принялся разматывать то один, то другой рулончик, обрывая разные по длине ленточки и складывая их в раздобытую посудину, приговаривая: "Так, ветчины немножко. Маслица. Вот этого... и еще малость. Чуть-чуть этого... Ну, такого можно и не жалеть. И отсюда возьмем сантиметра четыре...". Когда ленточки перестали помещаться в тарелке, Джакобо остановился, поглядел задумчиво на свое творение и опустил руку в карман. Оттуда он выудил пригоршню разноцветной и разнокалиберной дроби. Намусолив палец, выбрал маленькую зеленую дробинку, сообщил: "Будем жарить. И на медленном огне!" и добавил дробинку в стряпню. Покачавшись на носках, оторвал от крайнего рулончика совсем маленький клочок, водрузил на ободок тарелки и объяснил: "Горчицей фрикадельку не испортишь". После чего полез в сумку и вооружился двумя аэрозольными баллончиками.
   -- Проявитель!
   Джакобо прыснул из одного баллончика, и ленточки стали расползаться, превращаясь в чудовищный малоаппетитный ком, трансформируясь и медленно приобретая новые очертания.
   -- Фиксатор!
   В ход пошел второй баллончик, и перед зрителями через мгновение предстала яичница с шипящей розовой, чуть подрумяненной ветчиной, перемешанной с грибами, с хрустящей корочкой из сыра с майонезом, с горкой поджаренного горошка и мазком горчицы на ободке тарелки.
   -- Это фрикаделька? - сглотнув, спросила Мари.
   -- Это поговорка, - ухмыльнулся Повар, помещая яичницу в блюдовод, передающий считываемую информацию в холодильник-репликатор.
   Через промежуток времени, минимально требуемый для того, чтобы уговорить холодильник выдать три порции нового блюда, все трое сидели за столиком под кремовым зонтиком и методично жевали, не поднимая глаз и не отвлекаясь на разговоры. Вошедший Нил обалдел от увиденного и ринулся к холодильнику. Данное устройство выдачи пищи, руководствуясь принципами теории вероятности, на каждое открытие дверцы предлагало ему всевозможные варианты завтрака - но новоизобретенной яичницы среди них не было. Под равномерный, метрономоподобный стук дверцы холодильника Энтони встал, сбросил опустевшую тарелку в утилизатор и отправился на работу.
  
   Алекс
   Алекс с удивлением глядел на монитор персоналки, с которой бился вот уже вторые сутки. Команда разведчиков в это время безуспешно пыталась оживить остальные найденные в этом здании компьютеры. Стоявшая перед Алексом Омега-10, как она выдала при перезагрузке, работала в сети. И контакт с нею устанавливался извне, с какой-то другой машины.
   За прошедшее с момента посадки время Алекс, когда-то талантливый программист, не мог бы разобраться в изменениях, которые претерпела логика программирования, но он на это и не претендовал. Ему не нужно было писать программы, от него требовалось уметь с ними работать. Омега-10, видимо, являлась рабочей лошадкой какого-то давно умершего от старости мальчишки-школьника, хранившего на ее винчестере конспекты, энциклопедии, книги, игры и невероятные коллекции трехмерных рисунков. И вот она стала для Алекса пропуском в неугасающую жизнь сети. Нет, скорее, лотерейным билетом. Выигрыш, казалось, близок. Так всегда кажется...
   Под респиратором жутко чесался нос. Алекс наморщил его и попытался подвигать им из стороны в сторону. Это не помогло. Признав, что он не в состоянии сосредоточиться, Алекс поднялся, чтобы сходить в вездеход и выпить чашку кофе. А заодно и почесать этот треклятый нос.
   Уже стоя, он наклонился над клавиатурой и запустил очередную программу - так, напоследок.
   - Создать новый объект? - осведомилась программа.
   Человек почесал ухо - в качестве альтернативы носу - и согласился.
   - Способ питания? Выберите из предложенных вариантов.
   Алекс выбрал.
   Программа помедлила.
   - Размер объекта?
   Алекс решил не рисковать и ввел наименьший размер из предложенных.
   - Введите число ног.
   - Шесть, - предположил Алекс.
   После ряда вопросов Алекс понял, что он вышел на серьезную отладочную программу. Зуд стал невыносимым, а вопросы не кончались.
   - Количество объектов?
   - 987, - наспех набрал Алекс.
   - Подтвердите, - усомнилась программа.
   Программист вздохнул и выполнил ее требование.
   - Введите адрес размещения объектов.
   - Болото, - старательно набрал Алекс.
   - Найдено: два соответствия. Зеленое болото? Розовое болото?
   Если бы не чешущийся нос, его бы это позабавило.
   - Розовое.
   - Выполняется... Расчетное время выполнения 28 минут.
   Алекс уже бежал к вездеходу.
  
   Вернувшись через полчаса, он обнаружил сообщение на мониторе: "Создание 987 объектов завершено".
   - Это уже что-то, - удовлетворенно подумал Алекс, - А то что за болото без комаров?
   Пошевелив пальцами в воздухе, он ввел запрос на изменение объекта.
   - Введите адрес размещения объекта.
   Алекс задумался.
   - Вывести последние 10 адресов, - попросил он машину.
   - Блок Синих гор; Блок Малых озер; Блок Спокойствия; Блок Съеденных устриц; Блок Рождественских открыток; Блок Ярмарки; Блок Золотой рыбки; Блок Действующего вулкана; Блок Двадцатой религии; Блок Розового болота, - не замедлила откликнуться Омега-10.
   Алекс присвистнул.
   - Интересно. Как будто кто-то создал целый мир. Целый мир альтернативной реальности. Вопреки пустыне на планете. Только куда делись люди? Не могли же они раствориться в виртуальности.
   - Блок Ярмарки, - ввел он, выбрав из списка.
   - Введите координаты точки на рельефе.
   - Случайный подбор, - указал Алекс.
   - Манипуляции с объектом? - и компьютер предложил набор вариантов на три экрана.
   - Закапсулировать, - он остановился на последнем варианте.
   - С сохранением внешней формы?
   - Да.
   - Полная инкапсуляция?
   - Да.
   - Распространить на идентичные объекты, имеющие тот же адрес и несущие те же функции?
   - Да.
   - Вы уверены?
   - Да.
   Все как в старые добрые времена.
   - Выполняется... Инкапсуляция 5 объектов завершена.
   - Показать результат.
   - Инкапсуляция 5 объектов завершена.
   - Подробности?
   Просьба была оставлена без внимания.
   - Хитрая ты штучка, - с упреком сказал Алекс программе, - Делать делаешь, а что получилось - не объясняешь. Как бы нам с тобой договориться?
   Программа его не услышала. Или не поняла.
  
   Геоисторик Джим
   Джим, на днях получивший диплом Геоисторика, бродил по Блоку Ярмарки. Ему хотелось выглядеть солидно, но услуги Хирургов, меняющих внешность, стоили дорого. Поэтому он искал парик-лысину, очки с простыми стеклами в тяжелой оправе и прочие вещи, служащие атрибутами его профессии. Трость он уже купил и шел, небрежно помахивая ей. Юноша устал, ему до смерти надоело обшаривать ряды. Но кредиты за пользование маской-фильтром, которая привела бы его прямиком туда, куда нужно, отдавать было жалко. Поэтому, услышав предупреждение о скором начале медобслуживания, он был вынужден, краснея и заикаясь, спрашивать продавца, где расположены ближайшие кабинки. Продавец неторопливо указал в сторону зоны Входа. Джим с ужасом понял, что за три минуты едва успеет добежать туда.
   Теперь он несся, расталкивая прохожих, орудуя тростью и позабыв про солидность. Мелькали ряды, где-то на прилавке сверкнула лысина. Но Джим не мог останавливаться, он лишь попытался запомнить это место. Пустая затея. Когда он добрался до кабинок, ему оставалось секунд тридцать, не более.
   Джим рванул дверцу кабинки. Заперта. Черт, не получится подготовиться, спокойно усевшись в кресле. Он поспешил к соседней. Соседняя кабинка тоже оказалась заперта. И следующая. И через одну. Джим лихорадочно дергал дверцы, но ни одна не поддавалась. Он в растерянности остановился. Такого не бывало никогда. Весь ряд кабинок был занят. Он с тоской посмотрел на Зону Выхода. В Домашнем Блоке есть его личная кабинка. Но Пространство Перехода не примет готовящегося к медобслуживанию.
   -- Медицинское обслуживание началось, - раздалось у него в голове.
   Юноша замер. Бежать было некуда. На всей Ярмарке нет ни одного укромного уголка. Зачем он отправился сюда? Надо было идти в Универмаг. Там обязательно нашлась бы кабинка для него. А лучше оставался бы дома.
   Перед ним появился светящийся круг, и в воздухе повисла полуматериальная ложка.
   Он уронил трость, автоматически взял ложку и почувствовал, что его бьет дрожь. Появляющиеся из зоны входа шарахались от него, как от страшного муляжа в Солнцепарке. Все, чей взгляд падал на него, отводили глаза.
   Какая-то темноволосая девушка посмотрела на него, как на маньяка. Она направлялась к кабинкам, демонстративно подняв подбородок.
   -- Неужели она хочет заставить меня зайти в кабинку? - подумал Джим. На мгновенье ему представилось, что кабинки не заперты. Просто он недостаточно сильно тянул за ручку.
   Девушка еще раз глянула на него, тряхнула головой и попыталась открыть кабинку. Дверца не поддалась. Не придав этому особого значения, она перешла к другой кабинке. Но не прошло и минуты, как от ее высокомерия не осталось и следа.
   Геоисторик сообразил, что у нее тоже начинается медобслуживание. Растерянность девушки переросла в испуг, она трясла ручки кабинок и умоляла:
   -- Освободите! Освободите кабинку!
   Но никто не выходил.
   Вдруг девушка вздрогнула, и через несколько секунд перед ней появились фантомы, вид которых перед Джимом совсем недавно вызвал ее возмущение. Джим отвлеченно заметил, что у девушек они такие же.
   Девушка попыталась отойти в сторону, но круг и ложка последовали за ней. Она быстро развернулась. Это тоже не принесло успеха. Видя, что ей не остается ничего иного, девушка разрыдалась, села прямо на асфальт, взяла ложку и принялась за исполнение своего медобслуживания.
   Косо поглядывая на них, к кабинкам подходил пожилой человек.
   Не он один будет посмешищем! Джим зажмурил глаза, чтобы скрыть слезы облегчения и принялся быстро черпать синт-массу. Потом он обязательно пойдет к хирургу. И никто не будет знать, что человек с новым лицом однажды обслуживал свой желудок на виду у всех.
  
   Земля и песок
   Пространство Перехода окутало Энтони серой пеленой, посыпало золотым дождиком и доставило в Блок 8. Там развернулась кипучая деятельность. Действительно, пора. Заказ поступил позавчера, вчера все приглашенные на работу посмотрели на выделенные им участки, накидали свои планы и теперь торопились строить. Направляясь к своему коттеджу, Энтони поглядывал по сторонам. На участках, не предназначенных для застройки, уже была уложена земля, и Озеленители разворачивали на ней травяные ковры-газоны, внешне напоминающие парашютный шелк. Не пройдет и трех дней, как из них прорастет трава - тонкие вечнозеленые стебельки, не поднимающиеся выше щиколотки. С пляжа доносился могучий рев бригадира Поверхностников, явно озаренного какой-то идеей. Заинтересовавшись, Энтони подошел поближе, и чуть не оказался сметен Поверхностниками, всей толпой ринувшимися к Зоне Выхода. Пляж был пуст, весь песок стек в пока сухое море. Энтони покачал головой и подошел к коттеджу, где к нему сразу обратился невысокий сухощавый человек.
   -- Озеленитель Лу. Это ваш участок?
   -- Архитектор Энтони. Да, здесь строю я.
   -- Могу ли я распорядиться, чтобы Поверхностники заливали землей незанятую под строение площадь?
   -- Безусловно, только уточните, что не следует разливать землю внутри здания.
   Лу, раздвинув губы в улыбке, ушел.
   Энтони начертил круг, высыпал на него содержимое своей сумки, выбрал необходимые инструменты и приступил к возведению второго этажа. Стеклянный фасад он рассчитывал крепить в последнюю очередь, поэтому учитывал необходимость его стыковки с остальной частью строения. Архитектор работал не торопясь и, уложив последний кирпичик этажа, присел на стену и огляделся.
   Поверхностники вернулись, вооруженные клеевыми брикетами, выстроились в ряд по верхнему краю пляжа и принялись щедро намазывать клеем рельеф, на четвереньках отступая к морю. Интересно, как они добыли такое количество свежих брикетов? Судя по тому, что отправлялись за ними все вместе, отбили с боем.
   Один Поверхностник, разливавший землю на участке Энтони, порывался уйти, а Лу удерживал его за рукав и пританцовывал на месте, умоляюще глядя вверх на Энтони. Он не решался оторвать Архитектора от работы и не смел прикоснуться к чужим инструментам. Выругав себя за недальновидность, Энтони опустился вниз. Земля была разлита на всем участке, исключая его рабочий круг. Понятно, что Лу не горел желанием отпускать Поверхностника, а потом снова искать его ради заливки такого маленького пятна рельефа. Энтони быстро собрал инструменты и закинул сумку на плечо. Поверхностник угрюмо взглянул на него, залил опустевший круг земляной пеной из баллона за плечами и ушел. Земляная пена медленно затвердевала, а Лу уже умчался за травяным ковром.
   На пляже Поверхностники сыпали песок на клеевую основу, горланя веселую песню, суть которой состояла в том, какие они молодцы, что всегда могут найти выход из любого положения.
   Молодой Архитектор на ближайшем застраиваемом участке подмигнул Энтони и, скосив глаза в сторону пляжа, покрутил пальцем у виска. Энтони неопределенно помотал головой и отвернулся. Может быть, ты и умнее, но они определенно сильнее. И их много.
   Энтони поднялся на второе перекрытие, положенное им, очертил рабочий круг и разложил в нем содержимое своей сумки. Точку освещения еще не установили, и освещенность везде была одинаковая, снаружи и внутри, без теней и бликов. Выбрав нужные материалы, Энтони положил последнее перекрытие и навел стропила из цилиндров.
   Упаковав сумку, Архитектор сохранил здание и пошел к Выходу. Поверхностники, раздобыв бесконечные лейки, уже наливали море и рассуждали, солить его по ходу дела или потом, когда морская впадина наполнится. Лейки действительно были почти бесконечными, а море - вполне себе конечным, занимающим объем, установленный Геоисториком. Теоретически, его можно было заполнить таким способом. Но если бы Поверхностники не поскупились на разборную бесконечную цистерну, то управились бы за день. А так... Энтони успеет полюбоваться на засолку. Ему самому было любопытно, как ее будут производить. До сих пор на его глазах создавались только озера.
  
   Блок Универсального Магазина
   Они с Ликой договорились встретиться в Универсальном Магазине. Никто не ходит в салон в повседневной одежде. Лика поджидала Энтони в сквере Блока Универмага под блокнотиковым деревцем. Листочки на деревце уже развернулись, и на днях Блок запрограммируют на искусственную осень, чтобы они из белых стали желтыми и красными. Малыши редко рвут на блокнотики белые листья, им больше нравятся разноцветные. Зажимчиков в школе или в детском саду можно набрать сколько угодно, а листочки на альбомы, тетрадки, блокнотики - рви сам. Ну, тетрадные деревья сажают только перед школой, а альбомные и блокнотиковые деревца Озеленители тыкают куда ни попадя - не школьники, так взрослые обдерут.
   Лика была в ярко-красном бархатном рабочем комбинезоне и переживала, что одета слишком просто для Универмага. Это же не ресторан какой-нибудь! Она собралась было слетать в Домашний Блок, чтобы переодеться, но Энтони уже появился в Зоне Входа, и с этой идеей пришлось расстаться. Так они и пошли на автобусную остановку, как будто только что из Зеленого Болота вышли, в рабочей одежде и с сумками через плечо.
   О, Блок Универсального Магазина! В чьих мечтах он не фигурировал! Это чудесное, загадочное место с немыслимо дорогими и оттого вдвойне привлекательными вещами. Есть люди, никогда не пробовавшие ресторанной еды - Лика с удовольствием отметила, что к ним она больше не принадлежит, - но в Универмаге был каждый. Можно ничего не покупать, а попросту прогуляться, на товары посмотреть, отметиться, что был здесь. "Ах, я видела вас вчера в Универмаге! Вы выбирали портьеры с золотым шитьем. Уверена, в Домашний Блок для кабинета". "О, что вы! Для кабинета они слишком убоги. Я повесила их на стены туалетной комнаты". И никто не проверит, потому что не сможет попасть в твой Домашний Блок. А соседи уже через месяц одноблочного житья не ходят в гости друг к другу, тем более не навещают чужие туалетные комнаты. И портьеры с золотым шитьем с ценой трех часов Отпуска за метр останутся в Универмаге. Беседовавшие дамы могут никогда больше не увидеть их, так как Универмаг огромен - комплекс зданий в шестнадцать этажей каждое, последнее теряется вдали. По главной улице ходит автобус.
   Необходимость сохранения общественного транспорта как значимого социального фактора особенно подчеркивалась фракцией Геоисториков-консерваторов, ратующей за максимальное приближение к условиям жизни в былые времена. Эта фракция так и называлась: "За-Бывшее". Радикальная фракция "За-движение" утверждала, что держать людей на остановках негуманно, а заставлять их толкаться в дверях - унизительно. Много графинов воды было выпито, еще больше - вылито на головы и пачки тезисов, но компромисс нашелся, и Инженеры получили задание создать одну единицу маршрутного транспортного средства типа "автобус" для Блока Универсального Магазина, технические характеристики которой позволят обслуживать две остановки, удаленные одна от другой, таким образом, чтобы максимальное время ожидания маршрутного транспортного средства человеком на остановке составляло не более трех минут и на посадку пассажиров отводилось не менее трех минут.
   Через пару лет решение было найдено. Конструктором автобуса стал Инженер Томас, отец Энтони, получивший за свое творение статус А и прилагавшийся к нему Бессрочный отпуск. Транспортное средство, созданное им, больше всего походило на две передние половинки автобуса, скрепленных гармошкой наподобие Тяни-Толкая. Раздельный привод обеих половин автобуса позволял им двигаться независимо друг от друга. Каждая половинка имела по четыре колеса, обеспечивавших устойчивость. Автобус стоял на первой остановке и в то же время ехал ко второй остановке, растягивая гармошку. Пассажиры с первой остановки спокойно, не толкаясь, заходили в автобус и пристегивали ремни безопасности. Добравшись до второй остановки, водитель останавливал переднюю половинку автобуса и открывал двери, сажая пассажиров в обратный путь. Одновременно двери в задней половине закрывались, и она отправлялась в дорогу вдогонку за передней... И так, то растягиваясь, то сжимаясь, автобус великолепно выполнял возложенную на него задачу. Так как он мог одновременно находиться на обеих остановках, пассажирам не приходилось тратить время на утомительное ожидание, и они могли не торопиться с посадкой.
   Проехав к дальней остановке, Лика и Энтони вышли из автобуса. Каждый отдел Универмага многократно дублировался в нем по циклическому принципу, но даже с учетом этого покупателям приходилось вставать на самокаты, чтобы найти нужным отдел. Самокаты и ролики были свалены горой на каждом углу. Ролики не пользовались популярностью: из-за отсутствия поворотников и стоп-сигналов они часто создавали аварийные ситуации.
   Маневрируя с изяществом прирожденных гонщиков, Архитектор и Оформитель отыскали отдел одежды и выбрали себе костюмы. Лика в белом воздушном платье с вуалью была неотразима. Черный фрак, облюбованный Энтони, шел ему ничуть не меньше. Продавщица, удостоверившись, что покупка будет совершена, положила оторванные с платья и фрака ярлычки в коробку с надписью "*.INF".
   Рабочая одежда была отправлена в утилизатор. Оставалось только выбрать шоколадку, и приготовления к посещению салона будут завершены.
  
   Салон "Все дети"
   Существовала незыблемая традиция преподношения шоколадок всем должностным лицам без исключения. А должность Консультанта салона "Все дети" тянет на большую плитку черного шоколада. Консультант, конечно, ничего не скажет и даже не покажет вида, если останется без нее, но обязательно забудет упомянуть какую-то мелочь вроде спецналога на кудряшки или скидки за косоглазие. Скупой платит дважды.
   Получив шоколадку, Консультант профессиональным движением спрятала ее в карман.
   -- Вы собираетесь совершить великий поступок, - зачирикала она, - Вы пришли сюда узнать о счастье, которое мы можем подарить вам. Виртуальные дети - это ваша поддержка и опора, ваши надежды и подготовка к рождению настоящих детей. Только благодаря В-детям люди учатся распознавать стадии развития детей. Матушки помогут вам в воспитании вашего ребенка, на его примере покажут, как следует развивать способности детей. Вам будет передан такой опыт, с которым не страшны никакие кризисы детского возраста. Вам подскажут, какие покупать игрушки, как заплетать косички, как приучать к медобслуживанию и как проверять домашние задания.
   Тут Консультант замолчала, вопросительно глядя на пару, и Энтони пожалел, что они не прихватили еще одну шоколадку. Он едва заметно развел руками. Консультант вздохнула и вытащила на стол толстый каталог.
   -- Исходя из вашего совокупного статуса, вы получаете определенное количество баллов, которыми определяете способности ребенка. Подходите к этому разумно. Вы можете поставить все баллы на музыкальные способности, но тогда у вас вырастет великолепный певец, не умеющий сложить два и два. Рекомендую разделить баллы поровну между всеми способностями, тогда от учителей вы будете получать только положительные отзывы. Внешность ребенка определяете вы сами, при этом нет никаких ограничений в пределах вариаций человеческого фенотипа.
   Она открыла каталог. Со страниц на посетителей салона уставились десятки любопытных детских лиц. Лика отодвинула вуаль с одного глаза, чтобы видеть получше.
   -- Раньше мы выносили глазки и ушки на блюдечках, но клиенты пугались, - Консультант закатила глаза, призывая поудивляться вместе с ней неадекватности поведения бывших клиентов. - Так что приходится использовать устаревшие методы. Заказ мы оформляем только через неделю, при повторном обращении, что дает клиентам возможность обдумать свое решение. Но сегодня вы можете пролистать каталог и выбрать интересующую вас модель. По желанию возможно изменение некоторых деталей. Это не требует дополнительной оплаты и не дает никаких скидок, если указанные вами особенности не входят в программу "Наш путь к разнообразию". В рамках этой программы специальным налогом установленного размера облагаются кудряшки и ямочки на щеках у девочек, смуглая кожа у мальчиков, светлые волосы у детей обоих полов. Скидка дается за выбор малораспространенных черт: оттопыренных ушей, носа с горбинкой, кривых ног. Полный перечень черт, облагаемых налогом или дающих право на получение скидки, приведен на последних пяти страницах каталога.
   -- Что такое питекантроп? - заинтересованно спросил Энтони, заглядывая на последнюю страницу. - Тут такая скидка!
   -- Боюсь, вам не понравится, - мрачно ответила Консультант и положила рядом с каталогом толстенный справочник.
   Ознакомившись с перечнем скидок, Энтони и Лика единодушно решили от питекантропа отказаться и вообще на детях не экономить. Избавиться от спецналога не получалось, но зеленые глаза и всякого рода кудряшки-ямочки они заказывать не предполагали, а прочие доплаты ненамного увеличивали исходную стоимость сборки фенотипа. Кредитов Энтони хватило бы и на парочку В-детей. Со способностями было хуже. Консультант выдала список предлагамых способностей и подсчитала причитающуюся по их статусу сумму баллов, которая хоть и была весьма высока, но оказалась существенно меньше желаемой. Будущим родителям пришлось поахать, повздорить друг с другом и отложить выбор способностей на день заказа.
   -- Жду вас через неделю, - попрощалась с ними Консультант, - Приходите обязательно. Я сама уже решила завести второго ребенка.
   -- Настоящего? - заинтересовалась Лика.
   -- Нет, конечно, - надула губки Консультант, - Виртуального. С настоящими детьми такая морока! У моей подруги есть один настоящий... - она принялась выдавать очередную порцию жизнерадостных птичьих трелей, но Энтони недвусмысленно раскланялся и потащил вцепившуюся в него Лику к выходу.
  
   Выйдя из салона, Энтони и Лика решили приходить в себя на берегу 1-ого Малого озера. Скамейка услужливо развернулась. Девушка присела на нее, а Энтони подошел поближе к воде.
   -- Ребенок, - задумчиво произнес он, глядя на свое отражение, - Пожалуй, мне хотелось бы, чтобы он был похож на меня.
   -- Ну, пока что это просто устроить, - улыбнулась Лика, - Может, даже какую-нибудь скидку получим, - она не удержалась от того, чтобы не съязвить, - А с настоящим я не могу тебе ничего гарантировать.
   -- Ты уже думаешь о настоящем ребенке? Если у меня и хватит кредитов оплатить перенос клеток из наших тел в лабораторию, то на выращивание плода их будет недостаточно.
   -- Ну, я думаю, этот вопрос мы могли бы решить...
   -- К тому же, разве ты готова оставить свой Домашний Блок и переселиться в Блок Малышей? - продолжал, оставив ее слова без внимания, Энтони. - Там нет Повара... Там даже Поверхностника нет! Не знаю, как твои, а мои соседи вполне приличные люди, за исключением одного персонажа...
   -- Хватит на сегодня о детях, - неожиданно резко оборвала его Лика, - Ты думаешь, я думаю. И всё. Через неделю решим, что и как.
   Они немного помолчали.
   -- А что за персонаж этот твой сосед, категорически тебя не устраивающий? - поинтересовалась, желая сгладить неловкость, Лика.
   Энтони вкратце описал ей Нила.
   -- Вот такой экземпляр, - закончил он свою речь, - И я который год гадаю, какая же у него Специальность.
   Лика откровенно хохотала.
   -- Энтони, я тебя не узнаю. Какой Специалист будет так заботиться о контакте с землей и тщательно скрывать свою Специальность от соседей? Как он радовался, наверное, узнав о том, что ваш Блок уже имеет своего Поверхностника! Идеальное прикрытие - наличие дублирующего Специалиста. Кто из вас мог ожидать, что в Домашнем Блоке появится второй Поверхностник!
   -- Лика, ты же даже не видела его, - запротестовал Энтони.
   -- И не увижу, если ты верно передал привычки Нила. Но мне этого и не надо. Не веришь, так попробуй задать ему вопрос на какую-нибудь из тех прописных истин, что вдалбливаются в головы специалистов в первый год Подготовки. Поверхностники ведь тоже проходят свою Подготовку.
   -- Переподготовку, - машинально поправил Энтони.
   -- Неважно. Нас, к примеру, на каждой лекции спрашивали, каков объем стандартного тюбика.
   -- А нас - какой вес имеет стандартный кубик, - улыбнулся Энтони.
   -- Ты же часто наблюдаешь за работой Поверхностников. Что они должны знать так, чтобы за годы это знание не улетучилось?
   -- Кажется, я догадываюсь...
  
   Загадки
   Отец похлопал его по плечу, сказал:
   -- Учись хорошо, - и ушел.
   Только закончив школу и выучившись на Архитектора, Энтони понял, что отец уже не вернется из Отпуска. И тогда Бессрочный отпуск стал для Энтони чем-то вроде добровольной ссылки... изгнания... смерти. Многие сочли бы это абсурдом. Человек всегда может вернуться из Отпуска, а сам Отпуск - это то, о чем каждый мечтает и на что копит кредиты. Но именно поэтому Инженер Томас не возвратился к сыну.
   А вернулся бы из Отпуска сам Энтони? Он не знал...
   Поэтому шел к киоску Бориса, то и дело сбиваясь на бег, но заставляя себе успокоиться и переходя на шаг. Маска-фильтр указывала дорогу, и через нее яркий киоск отчетливо выделялся на фоне искусственно серых бесцветных прилавков. Маска делала удобным поиск интересующего объекта, но с непривычки Энтони отдавил не одну серую, и потому незаметную, ногу и врезался не в одну серую спину. Доносящаяся сзади ругань, в отличие от ног и спин, была весьма цветастой. Энтони сорвал маску. Киоск был уже совсем рядом.
   Дверь распахнулась, темные стекла поползли вверх.
   Энтони ввалился в киоск и выдохнул:
   -- Ты еще здесь...
   Борис непонимающе уставился на него:
   -- Ну да. Иначе ты стоял бы снаружи, а не внутри.
   Перед Борисом на полу стоял непонятный ящик, от которого к лампочке на потолке отходили два толстых провода. Лампочка горела значительно тусклее, чем обычно.
   -- Аккумулятор, - гордо сказал изобретатель.
   -- Что? - удивился Энтони.
   -- Не "что?", а "зачем?", - мягко поправил Борис, - Сам не знаю. Аккумулятор и все тут. Коробки со срубами у тебя в сумке?
   Энтони кивнул.
   -- Доставай. Меняю. Следующая версия зарегистрированному пользователю бесплатно.
   -- Что-что?
   -- Неважно...
   Борис похлопал себя по карманам и стал выкладывать на стол их содержимое: коробки, карандаши, помятые блокнотиковые листочки, надкушенный бутерброд с колбасой, надувной шарик, стеклянную пробирку. Лампочка внезапно потускнела и погасла.
   - Заряд кончился, - выругался Борис, нажал какую-то кнопку, и темные стекла киоска поехали вниз.
   Не успели они опуститься, как в окно, мяукнув, впрыгнул муляж, схватил колбасу с бутерброда и, опрокинув кружку с кофе, бросился наутек.
   -- И какая сволочь его на меня притравила? - с горечью в голосе вопросил Борис, разглядывая оставшийся кусочек хлеба.
   -- Колбасу спер, - изрёк он после секундной паузы.
   Энтони хихикнул.
   -- Смеёшься... Взял бы да заколотил мне окна прозрачной фанерой. Архитектор, а толку никакого. Знаешь, как редко у меня в Домашнем Блоке колбаса выпадает? Полдня дверцей хлопать будешь...
   -- Поменяй диету, - посоветовал Энтони.
   -- Я люблю колбасу, - обиженно ответил Борис, снял с лампочки провода и щёлкнул настенным выключателем.
   Лампочка засияла. Стекла пошли вверх.
   -- Я модифицировал спросоньевые бревна, - крутя в руке коробок, заявил Борис, - Теперь, если их полить, то они заколосятся.
   -- Как это? - заинтересовался Энтони.
   -- Очень просто. Строишь избушку. Берешь лейку, поливаешь нижние бревна. На них появляется мох, как на Зеленом болоте.
   -- А если не полить?
   -- Все равно появится. Но с лейкой, по-моему, более эффектно.
   Энтони согласился, что это должно понравиться Геоисторикам. Они обменялись коробками.
   -- А ты знаешь, что на Розовом болоте появились комары? - спросил Борис как будто невзначай.
   -- Комары?
   -- Мелкие муляжи, как бабочки, но почти без крыльев. Они летают, жужжат и кусаются.
   -- Муляжи не кусаются, - недоверчиво сказал Энтони, - Они не умеют.
   -- А эти - умеют. Они прокалывают кожу носом.
   -- Какой идиотский заказ!
   -- Ты докажи сначала, что заказ. Геоисторики на всех таблицах новостей кричат, что не заказывали такого и валят все на Дрессировщиков Муляжей. Дрессировщики вопят, что такой гадости они в жизни не видали, а в силу скудости фантазии и придумать бы не могли. Ты что, вообще таблицы новостей не читаешь?
   Энтони замялся.
   -- Я тут, как увидел, что творится, и в Отпуск не пошел, а ты ни слухом, ни духом... - разозлился Борис, - Вот, смотри.
   Он вытащил из очередного кармана блокнот и раскрыл его.
   -- Я записал все увиденные мной необычные сообщения с таблиц новостей. Специально прогулялся по разным блокам. В Розовом Болоте вчера утром появились комары. Это было первое сообщение. Вчера, но уже днем, в Блоке Больших Озер в Третьем Большом озере пропала вся вода. Она водоворотом ушла через дырку в дне, которая затянулась, как только озеро опустело. Все запущенные в озеро муляжи пропали вместе с водой. Любители-рыбаки очень ругались. Инженеры твердят, что этого быть не может, потому что быть не может в принципе. Размягчитель самого рельефа еще никем не написан, если он вообще возможен. С тетрадных деревьев перед Веселой школой осыпались все листья. Малыши, которые после уроков хотели собрать себе тетради, растерялись. Некоторые перепугались так, что их пришлось долго успокаивать. С земли поднимать листья побоялись. Весь урожай потерян. Сегодня от классов отправлены делегации к другим школам с просьбами разрешить взять листочков на тетрадки по хотя бы первоклассникам. От других школ к Веселой ходят делегации посмотреть на голые деревья. Уроки сорваны, хотя сам директор Веселой школы разрешил выполнять классные и домашние задания в блокнотиках. В буфете Блока Старого Театра после утреннего сеанса пропала черная и красная икра. Хотя, возможно, это проделки Повара Театра. И напоследок, совсем недавно все кабинки медобслуживания в Блоке Ярмарки оказались заперты. В них не было никого, однако кабинки не открывались. Спешно привезли и установили новые кабинки, а старые пришлось отправить в утилизатор. Этого в таблицах новостей, конечно, не будет, но я сам был тому свидетелем.
   Борис захлопнул блокнот.
   -- Знаешь, больше всего мне это напоминает Пространство Ненаписанных Программ.
   Энтони задумался.
   По вечерам они собирались в Блоке Дворов-колодцев. Это был один из первых Блоков, созданный каким-то ностальгирующим Геоисториком, поэтому он был примечателен скорее не красотой, а фантастически высокой степенью исторической достоверности. Три двора-колодца, сообщающиеся проходами-арками, с нескладывающимися скамейками и песочницей в среднем дворе, окруженные нависающими обветшалыми зданиями с фальшивыми маленькими балкончиками, так что виден был только маленький кусочек темного неба. В здания попасть было нельзя, но иногда в них загорались редкие окна, раздавался смех, звяканье бокалов или крики, грохот бьющейся посуды.
   Лучшего места для рассказывания страшных историй придумать было невозможно. Содрогаясь от страха и чувствуя бегающие по коже мурашки, они взахлеб пересказывали друг другу страшилки про черную руку, кровавые нити, синего всадника... Было принято не перебивать рассказчика. Орать, визжать - сколько угодно. Но не перебивать. Иногда история заканчивались вовсе не страшно, а весело, и тогда все долго, с облегчением, хохотали. Но страшилка про Пространство Ненаписанных Программ была взаправду страшной.
   Ее рассказывал Хосе, худой, даже костлявый паренек с всклокоченной черной шевелюрой. Белки его глаз сверкали на смуглом лице, и стоило ему наклониться к приятелю, того уже охватывал ужас, не надо было и слушать.
   "Жил когда-то скульптор, который сделал очень красивую статую. Но его друг сказал всем, что это он сделал статую. Тогда скульптор очень рассердился и стал доказывать, что статую сделал он, а не его бывший друг. Но ему не верили. Тогда он оживил статую, чтобы она сказала правду.
   Статуя ожила, осмотрелась, увидела того самого друга и влюбилась в него. "Скажи всем, что я тебя сделал", - попросил статую скульптор. "Нет, не ты меня сделал, а он", - сказала статуя и показала на друга. Люди поколотили скульптора, чтобы не говорил неправду, и ушли. Скульптор исчез, потому что потерял сознание, и статуя с другом остались вдвоем. "Я полюбила тебя", - сказала она ему. Друг перепугался, что в него влюбилась статуя, хотя и красивая, схватил ее и засунул в утилизатор.
   Но это был особенный утилизатор, о чем друг не знал. Статуя не исчезла, а попала в Пространство Ненаписанных Программ, где жили программы, злые на людей за то, что они не были написаны. Статуя сказала им, что ее оживили и теперь она человек, поэтому может написать их. А сама она была очень обижена на скульптора, который оживил ее только для того, чтобы она сказала, кто ее сделал, и на друга скульптора, который выбросил ее в утилизатор, и на всех людей, которые, побив скульптора, ушли, а не остались любоваться на нее.
   И статуя стала писать программы и выпускать их в мир людей с обратной стороны утилизатора, а еще не написанные программы крутились вокруг и нашептывали про людей всякие гадости. Статуя злилась все сильнее и сильнее, и вскоре стала совсем черной от злости.
   У людей появились муляжи, которые кусаются, и люди стали бояться муляжей и ходить с палками. У людей стала пропадать, утекать куда-то вода, и людям стало нечего пить. У них позакрывались все кабинки медобслуживания, и они не смогли ходить в Отпуск. У них однажды раскололось небо, и из неба посыпалась пыль. А потом Пространство Перехода замкнулось, и все, кто хотел перейти в другой блок, видел черную хохочущую статую и умирал.
   Друг и скульптор жили в одном блоке. Перепуганный друг прибежал к скульптору и рассказал, что он бросил статую в утилизатор. Скульптор рассвирепел и толкнул друга в Пространство Перехода, а потом бросился туда сам. Статуя, увидев их смерть, смеялась так, что рассыпалась на кусочки. И все стало по-прежнему".
   -- Нет, - сказал Энтони. - Чушь какая-то. Это ведь всего лишь детская страшилка.
   -- А ты когда-нибудь комаров видел? - доверительно спросил Борис.
   -- Нет.
   -- Сходи, пообщайся... Еще и не такие мысли в голову полезут.
   -- Очаровательные, должно быть, существа, - хмыкнул Энтони.
   Они помолчали.
   -- Значит, ты пока не уходишь? - осведомился Энтони.
   Борис решительно помотал головой.
   -- Пока не разберусь, что к чему - нет.
   -- Ну, тогда до скорого, информационное агентство.
   -- Что? - удивился Борис.
   Но Энтони уже закрыл дверь киоска.
  
   Ужин
   Удивительно, но в кафе собрались почти все обитатели Домашнего Блока. Конечно, не было Ароматизатора. Если он и появлялся здесь, то только для того, чтобы встать в дверях, скривить свой тонкий чувствительный нос и густым басом произнести: "Фу!". Хотя в остальном был вполне дружелюбным человеком. Видимо, профдеформация...
   Столик растянули, так что матерчатый зонтик бросал тень только на его центр. Оформитель Мари своими тарелками занимала большую часть столика, оставшееся пространство поделили между собой Повар Джакобо, Нил, Поверхностник Кэлт, Озеленитель Лидия и Модельер Этьен. Геоисторика в их Блоке не было, так что тут царила демократическая обстановка. Энтони выбрал себе ужин и потеснил Мари.
   -- В Розовом Болоте какая-то пакость завелась, - задумчиво сказала Озеленитель. - Дрессировщики Муляжей клянутся, что они тут не при чем. Не иначе как какой-нибудь Изобретатель доигрался... А я как раз хотела туда высадить новый сорт клюквы, с фиолетовыми ягодами. Выбрала двенадцать форм кустиков, заложила пять размеров ягод и целых шестнадцать оттенков! Надеялась на повышение статуса... А кто теперь будет ходить в этот Блок?
   -- А что это за Розовое Болото? - мгновенно заинтересовался Нил.
   -- Долго же ты тут сидишь, - проворчал Джакобо, - Блок Розового Болота существует, сколько я себя помню.
   -- В незапамятные времена было только Зеленое Болото, - объяснила Лидия, - но оно никому не нравилось: скорее коричневое, чем зеленое, грязи полно и очень мокро. Вот и сделали Розовое Болото. У него палитра посимпатичнее, и хлюпает оно только в некоторых местах, отмеченных табличками. Туда люди ходили на клюкву любоваться. А теперь там эта дрянь завелась, которая кусается...
   -- Да ну, - протянул Кэлт, - Кусаются только люди, это же каждый школьник знает.
   -- Вот, полюбуйся, - Лидия выставила на всеобщее обозрение руку, покрытую красными пятнышками.
   Воцарилась тишина.
   -- Значит, нужна укусоустойчивая одежда! - воскликнул Этьен, прервав молчание.
   На него зашикали.
   -- Какой дурак теперь туда попрется? - Мари вилкой указала на покусанную руку Лидии, - Вряд ли клюква стоит этого.
   Лидия торжествующе убрала руку, но, вспомнив о попусту проделанной работе, вздохнула и принялась за еду. Постепенно все вышли из ступора и сконцентрировали внимание на своих тарелках.
   Тут Энтони вспомнил о совете Лики.
   -- Нил, - спросил он рассеянным тоном, - Какой длины стандартное дорожное полотно?
   -- Шестьдесят четыре килобайта, - автоматически ответил Нил и запнулся.
   Кэлт, не веря своим ушам, медленно положил вилку.
   -- Правильно, - сказал он удивленно. Затем глаза его потемнели, а губы изогнулись в кривой усмешке, - Так это ты, гад, мне вчера асфальт размочил! Я тебе сейчас покажу, как в чужие конфиги лазить! - и он, с грохотом опрокинув стул, поднялся из-за стола.
   Нил пулей вылетел из кафе.
   В воздухе вот уже во второй раз за этот вечер повисла тишина. Она длилась недолго.
   -- Так Нил - Поверхностник, - захохотал Джакобо. - Вот анекдот! Никогда бы не подумал.
   Посыпались шутки, Нилу припомнили и тапочки, и халат, и его спесь.
   Не все еще успели угомониться и доесть, наконец, свой ужин, как в кафе зашел Ароматизатор и - впервые! - осторожно прикрыл за собой дверь.
   -- Там Кэлт бродит вокруг дома Нила и орет что-то непонятное. Что произошло? - спросил он испуганным шепотом и настороженно оглядел собравшихся.
   Последовал очередной взрыв хохота.
  
   Когда Энтони шел домой готовиться к физиологическому сну, Кэлт все еще прогуливался около пристанища Нила. Дом человека - его крепость. Если человек сам того не пожелает, никто в его дом не войдет. Хотя может не позволить выйти... Но вряд ли это могло расстроить Нила. Для него хуже другое... если до этого додумается Кэлт.
   Энтони, как и остальные соседи, решил соблюдать строгий нейтралитет и заснул с улыбкой на лице.
   - Вам необходимо запомнить не так много, - говорил им учител. - Важно знать, к кому следует обратиться. Геоисторики управляют, стремясь сохранить земные традиции и культуру. Архитекторы создают все виды строений. Оформители и Скульпторы украшают их. Учителя и Матушки заботятся о детях. Дрессировщики муляжей окажут помощь вашему питомцу. Повар позаботится о вашем обеде, Певец - о вашем настроении. Продавцы предложат любые товары - были бы кредиты. Если у Продавцов не найдется того, что вам хочется, попробуйте поговорить с Изобретателем. Рекламный Агент расскажет вам о новых товарах и услугах. Поверхностники занимаются обустройством рельефа, Озеленители - ландшафтом, Ароматизаторы - запахами. Если чего-то не понимаете - идите в Библиотеку, там Библиотекарь подберет вам книги, подробно рассказывающие о любой Специальности. Каждый из вас имеет право на обучение, работу, Отпуск. Каждый может создать себе детей и построить Блок по своему проекту. Все права реализуются через Геоисториков... Наш мир - самый прекрасный, тут каждому найдется место и занятие по душе. Но цель нашей жизни, о чем никогда нельзя забывать - сохранить знания человечества о свойствах вещей в реальном мире, донести эти знания до тех времен, когда вернутся экспедиции и пригласят нас на новую планету. А это обязательно произойдет, потому что Вселенная огромна, и в ней очень много разных планет.
  
   Блок Солнцепарка
   Утром Энтони, проснувшись, оказался в Зоне Входа своего Домашнего Блока. Там уже дежурил Кэлт, поджидавший Нила. Видимо, он все-таки сообразил, что новоявленного Поверхностника из дома не выкурить, и догадался лечь пораньше. Интересно, долго ли Нилу удалось продержаться, не засыпая?
   Энтони не стал дожидаться развязки. Миновав кафе, он сразу направился к Зоне Выхода. Сегодня суббота, и можно развлечься. Лика собиралась пойти на скачки со своей подругой, Джиной. Энтони скачки не любил, поэтому задумался, где ему хочется побывать. Иногда он развлекался тем, что набирал наобум какое-нибудь слово и шагал через линию. Как правило, такого Блока не существовало, но бывало и так, что Энтони оказывался в совершенно новом для себя месте. Такой способ проводить выходной день был хорош, но на поиски нужного слова требовалось время, а именно сегодня в любой момент от Зоны Входа могли разнестись вопли несчастного Нила. Энтони не был садистом, но и Кэлта удерживать не собирался. Сцена драки - не лучшее зрелище. Энтони выбрал Солнцепарк.
  
   Уже на месте Энтони понял, что не заглянул домой и не сменил рабочий комбинезон на что-либо другое. Мелочь, а досадно. Он вышел из положения, приобретя тут же карнавальный костюм и напялив его поверх одежды. Костюм изображал древнее животное зайца, имел дружественный интерфейс и встроенные функции виляния хвостиком и поднимания ушей. Энтони терпел это хаотическое размахивание несколько минут, после чего решительно отключил внешнюю анимацию. Продавец неодобрительно покачал головой, но промолчал.
   По дорожкам Солнцепарка в одиночку, парами или компаниями гуляли люди в обычной одежде или в карнавальных костюмах клоунов, древних животных, знаменитых людей древности, таких как Шерлок Холмс, Эйнштейн, Билл Гейтс и Рабинович. Часто попадались бегемоты. Бегемот - это парный карнавальный костюм, его часто берут дети - так дешевле, и можно поспорить друг с другом, кто кого перетянет. Поэтому бегемоты нередко ходили хвостами вперед, - впрочем, это никого не удивляло.
   Внимание Энтони привлек небольшой вагончик Колеса Обозрения, где он бывал не раз. Он зашел внутрь, взял билет и уселся в кресло. Кресло тихонько покачивалось, а на экране перед Энтони проплывали виды различных блоков. Можно было нажать на большую зеленую кнопку и узнать название понравившегося Блока. Это называлось "прыгнуть с Колеса". Но прыжок стоил немало кредитов, поэтому Энтони просто любовался пейзажами. Он и бесплатно мог попасть в любой Блок, - хватило бы фантазии.
   Когда ему надоело Колесо Обозрения, он вышел из вагончика. И зажмурился от неожиданно яркого света. Сменили интенсивность освещения, и повсюду открывались замаскированные до сих пор под большие валуны ларьки с мороженым. В костюме зайца становилось жарковато, поэтому Энтони подошел к одному из ларьков. Пока он выбирал мороженое, к нему приблизился Рекламный Агент неопределенного пола.
   -- Нет, - сразу сказал ему Энтони.
   Но Агент оказался почему-то не В-человеком, а настоящим, так что на преждевременный отказ не отреагировал.
   -- Только сегодня и именно здесь, - он подмигнул Энтони, вручил ему красивую афишку, выполненную на листе альбомного дерева лучшего сорта, и нацелился на другого человека.
   -- Спасибо за краткость, - буркнул ему вслед Энтони, рассматривая афишку.
   "Только сегодня на Большой сцене Солнцепарка вы можете услышать великолепную Сирену!" - гласила она. Видимо, считалось, что этого достаточно.
   Продавщица мороженого нетерпеливо постучала ногтем по прилавку. Энтони спохватился, ткнул пальцем в понравившуюся ему картиночку. Продавщица улыбнулась, открыла мини-холодильник на одну порцию мороженого, вытащила из него заказ Энтони и протянула ему.
   -- А вы не знаете, кто такая Сирена? - спросил он, взяв эскимо.
   -- Певица, - охотно ответила продавщица, - она поет здесь каждый день. Подписала контракт на полгода. Если вы еще не слышали ее, обязательно послушайте.
   Энтони все равно было нечего делать.
   -- А как пройти к Большой сцене?
   Продавщица удивилась.
   -- Не пройти, а проехать. Неужели вы еще не были на Большой сцене? Архитектор Абас ее закончил ровно месяц назад! И узкоколейку тоже он построил, - она перегнулась через прилавок и вытянула шею, - Вон, впереди тележки на рельсах. Садитесь на тележку, закрепляете ремни, и вперед!
   Энтони хотел было сказать, что первый раз слышит и про Сирену, и про Сцену, и про странную узкоколейку, но ему пришло в голову, что оправдывающийся заяц должен выглядеть совсем нелепо. Так что он включил функцию помахивания хвостиком и с независимым видом пошел к узкоколейке, облизывая мороженое.
   Тележка оказалась платформой на колесах, с маленьким сиденьем и прочными ремнями. Колеса хитрым образом цеплялись за две длинные железяки, по которым двигалась тележка. Что приводило ее в движение, было непонятно, но стоило Энтони защелкнуть на себе ремни, как платформа стронулась с места и поехала, набирая ход.
   Узкоколейка была абсолютно прямой и не такой уж длинной. Собственно, Большую Сцену с места отправления не было видно только потому, что она представляла собой огромную яму в рельефе, по стенкам которой были расставлены скамейки, а с самого дна доносилась музыка.
   -- Руки бы поотрывал некоторым Архитекторам, - проворчал Энтони.
   Но, раз уж он приехал сюда, надо послушать концерт. Если ему понравится, как поет Сирена, то можно будет пригласить сюда Лику.
   Он спустился пониже, поближе к самой сцене, отыскал свободное место и присел на скамейку. Рядом с ним сидел неоригинально лысый Геоисторик, с круглыми очками на лице и с портфелем на коленях, на который он положил трость, прижав ее к портфелю сцепленными в замок руками. Геоисторик бросил на Энтони короткий взгляд и вновь уставился на сцену. Архитектор последовал его примеру.
   На сцене скудно одетая миловидная блондинка заломила руки в жесте отчаяния, что, должно быть, означало начало следующей песни.
  
   Как ты мог меня бросить, уйти к другой?
   Я как прежде безумно тебя люблю.
   В твой Домашний Блок, коснувшись рукой,
   Я незапрограммированную
   Дверь отворю...
  
   Энтони чуть не упал со скамейки. Как ей удается такое выговаривать? Энтони попытался повторить полушепотом, но сбился на середине слова и заработал хмурый взгляд соседа-Геоисторика.
  
   Помнишь наше кафе в Блоке Волчий вой?
   Помнишь, мы вдвоем разжигали печь?
   Догорел брикет, ты ушел к другой.
   Неужели ты хочешь моё
   Сердце сжечь?
  
   Пела она действительно великолепно. Голос, казалось, иногда переходил в ультразвук, судя по мурашкам на коже. А иногда он напоминал рокот водопада или грохот несущихся по склону камней.
   Сирена пропела еще пару куплетов, по содержанию мало отличавшихся от предыдущих, раздала с десяток воздушных поцелуев и исчезла со сцены.
   Энтони решил, что с него достаточно, и стал подниматься наверх, со дна гигантского амфитеатра.
  
   Влюбленный Геоисторик
   Геоисторик Джим был доволен своей новоприобретенной внешностью. Единственное, что смущало его, так это неизвестность, как воспримет его новый вид прекрасная певица.
   Он посещал все ее концерты с того момента, как увидел Сирену впервые. Ах, как красиво она поет! У него даже сердце колотилось в ритм музыке. Как величественна она сама, как идут ей облегающие платья!
   Джим, потея, сжимал трость. Глупый человек в костюме зайца, усевшийся было рядом с ним, ушел. Бывают же люди, не разбирающиеся в искусстве. Сам-то Джим в искусстве разбирался, да еще как! На то он и Геоисторик, пусть даже молодой. В молодости как раз и обострено чувство прекрасного. Надо спуститься пониже, чтобы певица точно его заметила. А когда концерт закончится, Джим попытается перехватить ее у выхода. Теперь, наверное, у него достойная внешность. Но что он ей скажет? "Не соблаговолит ли прекрасная леди обратить свой взор на скромного Геоисторика?" Ох, поймет ли?
   Джим вспомнил, с какими надеждами он отправлялся в свой первый Отпуск.
   Он только что закончил школу, достиг совершеннолетия и, как и все его одноклассники, получил право на бесплатный двухдневный Отпуск. Когда Джим вернется из него, то получит место в каком-либо Домашнем Блоке и станет жить, как совсем взрослый человек. А пока что он лелеял одну давнюю мечту, которая совсем скоро должна была осуществиться. Эта мечта появилась примерно тогда, когда его сверстники вдруг стали заглядываться на сверстниц, передавать им сложенные в восемь раз записки, выпячивать грудь и выдвигать вперед подбородок.
   Джим поглядывал на них с некоторой долей презрения. Не в том дело, что девочки были несимпатичными. Девочки как девочки, и если не учитывать некоторые их недостатки, они могли бы ему понравиться. Теоретически. А на самом деле он отчетливо представлял себе, что эти прекрасно смоделированные тела, в которых они пребывают - всего-навсего серии псевдонейронных импульсов, помещенные в нарисованное пространство.
   Потом мальчики, став юношами, начали приглашать девушек в кафе, водить их по Блокам и хвастаться друг перед другом своими достижениями. При этом они горячились, спорили, и нередко прибегали к драке как к последнему аргументу.
   Джим ни в спорах, ни в драках не участвовал. Он не мог, никогда не мог забыть, что тела и самой скромной, и самой заносчивой девушки в классе лежат в маленьких боксах, опутанные трубками и проводами, а по Блокам гуляют их копии или даже придуманные Хирургами оболочки - если родители той или другой девушки сочли нужным раскошелиться на дорогостоящую операцию.
   Другое дело - Отпуск, билет в реальный мир. Там все настоящее. И девушки в том числе. Поэтому, когда другие шли с ровесницами в Солнцепарк, Джим отправлялся в Библиотеку и часами изучал подобранные Библиотекарем ссылки на материалы по эмоциональной сфере и физиологии женщин. Ставить опыты на девушках, кидающих на него заманивающие взгляды, Джим не мог. Его тошнило при одной мысли о поцелуе. Девичье тело в проводах, хватающие пустоту руки, датчики, фиксирующие изменения пульса... Как это отвратительно!
   В общем, к первому своему Отпуску Джим знал о женщинах всё. И нисколько не сомневался в будущем успехе.
   Пока не попал в вожделенную реальность.
   Джим открыл глаза и впервые увидел свой бокс. Он лежал на кресле-кровати в крохотной каморке. От него вились пучки проводов. Не так много, как ему представлялось, но часть могли снять заранее. Довольно чисто. Впрочем, откуда может взяться грязь в забетонированном подземном убежище? Джим перевел взгляд. У двери замер Техник, производя непрерывный мониторинг его состояния. Джим попробовал сесть на кровати и охнул. Кресло-кровать - высокотехнологичный продукт создателей альтернативной реальности - поддерживала состояние его мускулатуры, массируя, переворачивая, облучая ультрафиолетом его тело. Но виртуальной легкости не осталось и в помине. Сознательное управление этим, настоящим телом, требовало неимоверных, с точки зрения Джима, усилий.
   Он решил снова лечь и отказаться от Отпуска. Но Техник издал недовольное гудение и двинулся к нему, на ходу расчехляя вспомогательные манипуляторы. Джим поспешил встать на ноги. Техник не может принести вред человеку, но мало ли что он сочтет пользой...
   Отсоединив оставшиеся провода, Техник выложил перед Джимом ворох одежды и отодвинулся в сторону. Видимо, в его инструкции не входила помощь в одевании. Юноше пришлось повозиться с пуговицами на рубашке. Непослушные пальцы соскальзывали с них, никак не могли пропихнуть пуговицы в узкие прорези. Джим ругался вполголоса. Неужели нельзя было использовать застежку попроще? Справившись с рубашкой, он надел брюки и шлепанцы, порадовавшись, что ему не придется завязывать шнурки.
   Техник направился к двери, и Джим последовал за ним, оглядываясь на кресло-кровать, в которой провел столько лет.
   Они оказались в переходной комнате, где Джиму следовало пройти акклиматизацию. В комнате стояли две деревянные скамьи и кадка с деревом. На кадке красовалась надпись: "Можжевеловый куст". Само дерево выглядело пыльным и утомленным. На одной из скамеек сидела девушка.
   Джим смотрел на нее, не веря своим глазам. Перед ним девушка, в реальном теле, вся здесь. Но где выраженность черт, плавность движений, к которым он привык в виртуальности? Девушка выглядела усталой, скованной, угловатой. Видимо, она чувствовала себя плохо, как и Джим. Блузка болталась на ней, как на вешалке, юбка не скрывала совершенно непривлекательных комковатых коленок, а шлепанцы и в подметки не годились виртуальным туфелькам его одноклассниц.
   Внутри Джима все перевернулось. Следующие два дня он все бродил по Зоне Отпуска, вглядывался в женские лица, оценивал фигуру, походку, жесты каждой встречной. О, нет! Все они были похожи на универмаговские манекены, неловкие, манерные, предсказуемые.
   Джим вернулся из Отпуска с чувством, что ему снился дурной сон. Реальные девушки теперь уже не могли рассчитывать на его любовь. Их виртуальные образы, как и раньше, заставляли Джима вспоминать о лежащих в боксах телах. Джиму оставалось лишь одно: любить В-женщин. Их тела не лежат в боксах в сплетении проводов, и их не оторвут на медобслуживание в самый ответственный момент...
   Сирена улыбнулась зрителям и исчезла со сцены. Джим потер подбородок. Как же привлечь к себе её внимание? Что он будет делать, если получит отказ?
  
   Блок Розового Болота
   Энтони скучал. Вдоль и поперек обойдя Солнцепарк еще в детстве, он не находил сейчас ничего нового, за исключением идиотского концертного комплекса Абаса. Пошел снег, и отдыхавшие в парке дети, визжа, разбежались ловить большие снежинки в форме домиков, мячиков, звездочек. Наловленные снежинки не таяли, и из них можно было нанизать бусы, если купить веревочку у Продавца на выходе. Зато снежинки, не попавшие в детские ладошки, плавились и скапливались под ногами в небольшие, но весьма мокрые лужицы.
   Чем больше скучал Энтони, тем настойчивее ему досаждала мысль о комарах в Розовом болоте. Какая чушь! Каждый муляж кем-то создан. И если был создан вредный муляж, то Дрессировщик должен исправить свое упущение. Комаров уже наверняка нет. Но почему бы не проверить?
   Он сказал себе, что давно не видел клюкву, и пошел к Выходу. С костюмом зайца он расстался без сожаления. К тому же, псевдозаячий мех намок и потяжелел от неотловленных и растаявших снежинок.
  
   Розовое болото словно светилось изнутри. Повсюду была клюква. Клюква серебристая, белоснежная, в крапинку... Клюква развесистая, клюква ползучая, клюква-лиана, клюква-фикус. Очаровывал необыкновенно свежий запах, приятный и волнующий. Для посетителей на многочисленных кочках были расставлены скамейки, около которых красовались питьевые фонтанчики из белого мрамора. На небольшом пригорочке в глубине Блока кем-то была возведена беседка. По стилю она не совсем соответствовала оформлению Розового Болота, и Энтони мысленно упрекнул Архитектора, допустившего оплошность. Беседка была ярко-фиолетовой, сложенной из кирпича. На массивные кирпичные столбы опиралась бетонная крыша. Энтони избавился от ощущения диссонанса, повернувшись к беседке спиной. Он отдавал себе отчет в том, что виной этому творению на пригорке была вовсе не бездарность Архитектора, а экстравагантность какого-нибудь Геоисторика, решившего оставить свой след в виртуальности. Геоисторики нередко брались выполнить работу других Специалистов лишь для того, чтобы подчеркнуть, насколько широким и всесторонним является полученное в Институтах Геоистории образование. Как правило, ничего хорошего из подобных экспериментов не получалось.
   После Солнцепарка тишина навевала умиротворение и негу. Энтони присел на скамейку и вытянул ноги. Если кровожадные муляжи тут и были когда-то, их и след простыл. Энтони прикрыл глаза.
   Нет, на концерт Сирены он Лику не поведет. Вряд ли ей нравятся глупые песни, пусть даже пропетые хорошим голосом. Она может сказать после концерта: "А зачем мы приходили сюда?". И он не найдет, что ответить. Нет, конечно, она так не скажет, но может подумать. А это уже плохо, так как ответить все равно нечего, а отвечать на невысказанную мысль еще сложнее. Интересно, есть ли на самом деле описанный в песне Блок Волчий вой? Ему представилась печь, в которой трещат подсушенные брикеты, и он беседует с Ликой, а их ребенок строит дом из приготовленных для печи брикетов.
   И тут его укусили. Он сначала не поверил и открыл глаза. На его руке сидела уродливая тварь, даже отдаленно не напоминающая бабочку. У бабочки большие крылья, с ладонь, а у этого существа крылья были маленькие, почти незаметные. Кто же такое придумал? Ведь такой маленький муляж запросто может подкрасться незамеченным! Но, к ужаса Архитектора, не только размеры насекомого были отталкивающими. Тонкий хоботок вонзился в кожу на руке Энтони, и комар на глазах разбухал, наливался кровью.
   В своей жизни Энтони еще никогда не орал с перепугу. Говорили, что он и маленьким был спокойным и равнодушным даже к самым страшным муляжам. Но когда ты сидишь на Розовом болоте, купаешься в мечтах, вокруг журчат фонтанчики, и тут... уже не фонтанчики журчат, а полчища мерзких созданий жужжат вокруг, обволакивая серой тучей... И кусаются! Наверное, их все-таки было поменьше миллиона, но Архитектор не стал считать.
   Подхлестываемый собственным криком, Энтони несколькими прыжками долетел до Выхода и пришел в себя уже в Пространстве Перехода, уставившись в стену сыплющегося песка. Сердце стучало в ушах, лоб стал мокрым и подергивались руки. Энтони сцепил дрожащие руки за спиной и постарался унять дыхание. Он не помнил, какой адрес набрал. Неважно! На самом деле, куда бы он не попал, комаров там не будет.
  
   Блок Волчий Вой
   Комаров действительно не было. Но уже зная, что они могут появиться внезапно, Энтони зорко посматривал по сторонам. Он оказался в чаще альбомных деревьев, и опавшие листья хрустели, когда он пошел по многоцветному ковру. Листьев нападало так много, что рельеф под ногами не чувствовался. Небо в этом Блоке было сизо-сиреневым, а запахи - легкими, едва уловимыми.
   Комары, комары... Страшилища из детских сказок - твари, которые кусают сами по себе. Неужели же Церковь Двадцатой религии права, и конец света близок? Как жаль, что Энтони не успел стать адептом Церкви... Еще горше было то, что он им никогда не станет - одно-единственное посещение Церкви Двадцатой религии внушило ему крайнюю неприязнь к этому религиозному направлению. Досадно осознавать, что оно может оказаться истинным.
   Энтони шагал вперед, в ожидании неминуемого Апокалипсиса. Но Апокалипсис медлил, только листья хрустели, да усиливался ветерок.
   Вскоре Архитектор вышел к прогалине, к домику, построенному наспех из полого куба, что его создатели даже не попытались замаскировать. На плоскую крышу они навалили высушенной травы, и сооружение напоминало гигантское гнездо крылатого муляжа. Впрочем, оно и было гнездом. На крыше дремал муляж с длинным острым клювом и еще более длинными красными ногами. Муляж получился неудачным и, пока Энтони шел к двери, успел упасть с крыши, затем, хлопая крыльями, неуверенно подняться наверх и снова задремать.
   Домик оказался непритязательным кафе. У одной стены его стояла печка, у другой крутился Повар, а все остальное место занимали небольшие квадратные столики. Энтони начал догадываться, какой адрес он набрал в панике у Выхода на Розовом болоте. Конструкция печки вызвала его искреннее любопытство. Печная труба заканчивалась под потолком, а над ней располагался перевернутый утилизатор. Дешево и сердито. И дымом не пахнет, и муляж на крыше не потеснили. У печки были свалены брикеты. И под каждым столиком -- тоже, и даже у стены - в два ряда. То ли печные брикеты представляли собой дефицитный товар, наподобие клеевых, то ли они должны были вылежаться, чтобы лучше гореть - Энтони не понял. Посетителей кафе эти горы нисколько не смущали. Энтони решил последовать примеру других и, садясь за столик, отодвинул ногой мешающие брикеты.
   -- Высконцерта? -- спросил, подойдя к нему, улыбающийся Повар. -- Онавосхитительнанеправдали? Какиеглазакакиепесни! -- он выжидательно замолчал.
   -- Простите, -- после секундной заминки попросил Энтони, -- Вы не могли бы говорить помедленнее?
   -- Ятожевлюбилсяпрактическисразу, -- отреагировал Повар. -- Иобязансвоейжизнью.
   Энтони растерянно уставился на свои ботинки. Похоже, кофе ему тут не дадут. Он попытался вернуть Повара к действительности.
   -- Принесите меню, пожалуйста. Или подайте мне комплексный обед.
   -- Парень, брось разговаривать с муляжами, -- раздался голос от соседнего столика.
   Энтони обернулся на звук. За соседним столиком сидел невысокий человек в зеленой кепке, а рядом с ним насупленная девица ковыряла вилкой мороженое.
   -- Это не муляж, -- назидательно проговорила девица своему спутнику, -- Это дешевый В-ребенок. Думаю, его родители изрядно нажились на скидках и доплатах при его покупке.
   -- В-ребенок, муляж -- какая разница! -- хохотнул коротышка. -- Не будь их, и жилось бы легче.
   -- Сирена ведь тоже... -- Энтони запнулся, -- виртуальная.
   -- А мне какое дело? Подумаешь, открыла кафе. Я могу в этом кафе пообедать, могу -- в другом. С настоящей девушкой, между прочим.
   "Настоящая девушка" криво улыбнулась и воткнула вилку в мороженое по черенок. Повар куда-то исчез.
   Из-за другого столика поспешно встали, не закончив обедать, трое изящных молодых людей и пошли к двери. Проходя мимо человека в кепке, один из них сквозь зубы сказал странное слово: "Расист" так, как будто это было величайшим оскорблением.
   На коротышку оно не произвело никакого впечатления.
   -- Видишь ли, -- обратился он к Энтони, не замечая полыхающей краски у того на щеках, -- Эта дура соорудила кафе на скорую руку, упомянула Блок Волчий вой в песне, которую поет ежедневно, зашибает кредиты, а честному Специалисту недоделанного Повара подсовывает. По моему мнению, этот мир должен быть для нормальных людей. Нечего тут питекантропам делать.
   Энтони попробовал вспомнить, что значит знакомое слово "питекантроп". После некоторых колебаний он пришел к выводу, что это примерно то же, что и "расист". Ни то, ни другое слово ему не нравилось. Не нравилась ему и эта парочка по соседству.
   Но куда хуже было жжение в груди. "Я ведь тоже хочу В--ребенка. И не желаю, чтобы о нем так говорили. И спорить с этим типом бесполезно, потому что он ни в ком не видит человека, кроме самого себя".
   Молча появился Повар, снял с подноса комплексный обед и расставил блюда перед Энтони.
   -- Присядьте за мой столик, -- попросил Повара Архитектор.
   -- И этот тип -- дохляк, -- плюнул коротышка и обратился к девушке. -- Пойдем отсюда. Кормят тухлятиной, а дураки и рады.
   Он потащил ее за руку к выходу. Нельзя сказать, что девушке это понравилось.
   Энтони вздохнул. Тухлятины тут быть не могло. Кафе для гурманов, подающие тухлятину, обязаны указывать это на своей вывеске. Тухлятина -- деликатес, почти как устрицы, поэтому правило никогда не нарушается.
   Кофе, конечно, в комплексный обед не входил. Вместо него предлагался какой-то морс, не иначе как клюквенный. Энтони передернуло.
   Повар сидел напротив и виновато смотрел на него.
   -- Послушайте, -- спросил его Энтони. -- Вы сказали, что обязаны Сирене жизнью. Почему?
   -- Еслибыя не тут, -- Повар очень старался говорить с паузами между словами. -- ТогдавПоверхностники, а там, -- и он красноречиво развел руками.
   -- Сирена вам предложила работать в этом кафе, -- переспросил Энтони, -- чтобы вам не пришлось идти в Поверхностники?
   Повар кивнул.
   -- Ейпостроиликафе. Построилидляменя, чтобыяПовар.
   -- Специально для вас?
   -- Поверхностникименябилибы... -- развел руками Повар и поднялся со стула. -- Вкусныйобедостынет.
   Энтони ел обед, на самом деле вкусный, и размышлял, что же это за певичка, которая устраивает на теплое место безработных Поваров. Ему представились тайные собрания В-людей, заговоры, круговая порука. В-геоисторики, управляющие миром, В-дрессировщики, выводящие комаров. Ему стало смешно.
   -- В-людей не так много, -- сказал он себе, отодвинув клюквенный морс на другой конец стола. -- В основном они остаются детьми, так как родители не хотят их перехода на следующую стадию. Настоящие люди могут не волноваться. А скромному Архитектору вообще бояться нечего. Я буду при работе в любом случае, чтобы там ни произошло.
   И в приподнятом настроении он вышел из кафе. Дул сильный ветер, сдувая лиственный ковер к ближайшему утилизатору. На деревьях разворачивались новые тоненькие листочки.
  
   Блок Ипподрома
   -- Ты будешь ставить на Крокодилицу? -- поинтересовалась Лика у Джины.
   -- Вот еще! -- фыркнула она, -- Эта кобыла наверняка придет последней. Вот на Старую Песочницу я поставила бы. Только по легенде она вчера сломала ногу, поэтому в скачках не участвует.
   -- Вечно они придумывают всякую чепуху! Можно подумать, что муляжи тренируются, -- возмутилась Лика, уже в который раз за все то время, как начала играть на тотализаторе.
   -- Может, и тренируются. Откуда нам знать?
   -- Так на кого ты собираешься ставить? -- нетерпеливо спросила Лика.
   Джине хотелось подумать.
   -- Логики тут никакой нет, -- медленно произнесла она. -- Но очень хочется верить, что имеются хоть какие причинно-следственные связи.
   -- Одну причинно-следственную связь я тебе подскажу, -- перебила ее Лика, -- если мы угадаем лошадь, то получим кредиты. Если не угадаем -- расстанемся с ними.
   Блок был переполнен, как только может быть переполнен Блок среднего размера. Иногда люди задевали друг друга, сами того не желая. Места на трибунах уже кончились, поэтому в ожидании начала скачек спешно достраивались верхние ряды и монтировались новые экраны снаружи ипподрома.
   Лошади волновались, перебирали копытами. Вокруг суетились Дрессировщики Муляжей и тестировали их на запрещенные коды.
   Подруги, наконец, выбрали, на кого ставить. Этой чести удостоились Капрал и Свиноматка. Джина, проходя к заранее заказанному месту, качала головой, запоздало утверждая, что следовало ставить на Въедливого, так как он еще ни разу не приходил первым, а ведь может, если захочет. Лика легонько подталкивала ее в спину, торопясь успеть к началу заезда.
   Нервничающие владельцы скакунов пытались притворяться спокойными и уверенными. Дрессировщики Муляжей подогревали их напряжение, собираясь в кучку у той или иной лошади и начиная что-то яростно обсуждать. Это входило в ритуал. Слов, конечно, ни владельцы, ни зрители разобрать не могли, но то и дело кто-то с трибун срывался с места и бежал к букмекерам. Лика крепко держала Джину за руку. Просто так, на всякий случай.
   Жокеем мог быть кто угодно. Важно было лишь правильно закрепить страховку, чтобы не свалиться со скакуна до конца заезда. Разбиться насмерть в этом мире нельзя. Временным жокеям платили неплохо, но мало кому нравится в кровь разбивать нос, поэтому все труднее было найти на эту роль кого-нибудь, кроме Поверхностников. Поверхностникам тоже не нравилось разбивать носы, но им очень нравилось выигрывать. Хотя за это товарищи тоже нередко разбивали выигравшим нос. Дело привычное, Поверхностники к этому относились философски.
   Лике не хотелось выигрывать, сидя на муляже. Она любила быстрое движение внизу, на ипподроме, топот копыт и рев на трибунах.
   Джине нравились цифры. Особенно когда они обозначали количество кредитов и шансы скакунов. Нет, она не считала каждый кредит - только те, которые шли ей в плюс. Она привлекала для своих целей логику, математическую статистику, теорию вероятности, пыталась однажды даже обмерить лошадей, чтобы вычислить их обтекаемость. Вот только, когда она подошла к муляжам с рулеткой в руках, владельцев чуть не хватил удар. Дрессировщики отвели Джину в сторонку и популярно объяснили, что обтекаемость "не влияет". Впрочем, как и все остальное, включая ошалевших от страха и азарта Поверхностников на прогибающихся спинах несчастных муляжей. Надо заметить, что Джину это не убедило, и она раз за разом пыталась предсказать результаты скачек. Что у нее получалось не хуже, но и не лучше, чем у остальных. Короче говоря, букмекеры процветали. А остальные получали удовольствие.
   Выстрелили из пушки, и скачки начались.
   - Дава-а-ай! - орали на трибунах.
   - Обходи его! С хвоста заходи!
   - Только не упади, только не сдохни, миленький, - жалостно шептал кто-то за спиной Лики.
   На повороте образовалась давка. Учитывая квалификацию жокеев, в этом не было ничего необычного. Помелькав в воздухе гривами, хвостами, копытами и Поверхностниками, три лошади выбыли из заезда. Капрал и Свиноматка умудрились не оказаться в их числе. Над дорожками замахали желтыми флагами. Пострадавшие жокеи, прихрамывая и морщась, удалились с трассы. Подбежавшие Дрессировщики свернули и заархивировали муляжи. Гул разочарования на трибунах угас.
   Заезд продолжался. Въедливый обошел Занозу и шел первым. До финиша было уже недалеко. Свиноматка, пыхтя, топотала неподалеку. Капрал безнадежно отстал.
   - Га-зу! Га-зу! - скандировали на трибунах ритуальное слово.
   Джина и Лика тоже старались, как могли. Их усилия оказались напрасными.
   Первым пришел Въедливый.
   Через полчаса уходящие с ипподрома подруги встретили довольного жокея-победителя, утиравшего разбитый нос...
  
   "Черная волна"
   Весь оставшийся день Энтони шатался по разным Блокам. Он побывал даже у школы, где не был уже несколько лет, и посмотрел на голые тетрадные деревья. С неясно тоскливым чувством он вернулся в Домашний Блок и прошел в свой дом, стараясь остаться незамеченным. Произошедшее вчера, что наверняка имело продолжение этим утром, давило на него. Нил, конечно, сам хорош. Но стоило ли отдавать его на растерзание Кэлту? Он представил себе, что утром встретит Нила в кафе, и поморщился. С горя он прошел в кабинет, вставил в видик первую попавшуюся в руки кассету и, под лекцию об особенностях строительства высотных зданий на болотистых почвах, уснул.
   Уже к тому времени, когда космические экспедиции собирались отправиться в путь, планета была изрыта множеством подземных ходов. Старые шахты, новые шахты, исследовательские комплексы, бомбоубежища, хранилища синт-массы на случай ядерной зимы - ходы переплетались, вонзались друг в друга, выходили на поверхность, замаскированные под пещеры и трещины. Когда же люди отправили в небо свою последнюю надежду, проводили взглядом летящий к звездам корабль, население планеты охватил панический ужас. Впоследствии об этом явлении говорили не иначе, как о "Черной волне". Что спровоцировало черную волну? Теперь трудно дать ответ на этот вопрос. Наверное, сначала возникли слухи, сплетни, потом ксенофобские идеи пошли гулять по городам, как круги по воде от брошенного камешка. "Экспедиции могут повстречаться с чужой расой, - перешептывались люди, - Как бы раньше мы ни желали Контакта, сейчас он совсем некстати. Человечество не может дать отпор захватчикам, если им приглянется наша Земля. Ресурсы истощены, мы голы и беззащитны. Нам необходимо спрятаться. Мы обязаны спрятаться во имя жизни на Земле и --если нам когда-нибудь повезет - за ее пределами".
   Сначала под землю ушли самые фанатичные ксенофобы. Обустраивая заброшенные шахты, они продолжали выходить к солнцу и призывать людей последовать за ними. Каждый раз небольшие группы людей присоединялись к их подземным общинам. Туннели удлинялись, расширялись, соединялись один с другим, охватывали все большее пространство под землей. Паранойя достигла предела, когда шлюзы, ведущие на поверхность, закрылись, и пророки общин объявили во всеуслышание, что планета оккупирована чужаками, принявшими обличие землян.
   Представьте себе, что последовало за этим. Пока не кончились запасы пищи и воды, пока функционировала вентиляция, и нечистоты не затопили шахты, сектанты отсиживались под землей. Затем вооружились - чем пришлось и что нашли в старых кладовых и убежищах - и вышли к свету. Всех оставшихся наверху они считали чужаками и вели огонь на поражение. Даже знакомые лица не останавливали их, ведь пророки утверждали, что чужаки способны принять любой облик. И так, со слезами на глазах, отчаявшиеся люди убивали всех, всех, кто не ушел с ними под землю.
   Да, их было не так много, как оставшихся на поверхности, и черная волна разбилась - но только тогда, когда были убиты почти все вышедшие из подземных ходов. Разграбленные и разоренные города, выжженные поля, и без того почти бесплодные, зараженный воздух - вот что было результатом мировой войны.
   Пришло время всему человечеству спуститься под землю. Только герметизировав подземные пространства, люди могли очистить воздух для дыхания. Некоторые заводы еще работали, и, возведя в культ сохранение жизни, землянам удалось обеспечить автоматическое производство синт-массы в таких объемах, чтобы обеспечить пищей всех живущих на планете. "Нужно дождаться возвращения экспедиций, не вымереть и не сойти с ума!" - повторяя эти слова, как заклинание, они спустились в лабиринт туннелей, чтобы погрузиться в вымышленный мир, который создали сами. Виртуальная реальность позволила сознанию людей остаться живым в безжизненных катакомба, и не прийти к саморазрушению, как это произошло с сектантами. Развитие цифровых технологий было таковым, что объединение разумов в глобальную сеть оказалось не самой сложной задачей из тех, что пришлось решать землянам. Но оставлять людской персонал по уходу за лежащими в боксах телами - значило обрекать его на помутнение рассудка. Требовались роботы. Для того, чтобы собрать достаточное количество пластика и металла для корпусов, люди были вынуждены разобрать все бездействующие заводы, уничтожить склады, автомашины и прочую технику, вплоть до выноса кастрюль из опустевших домов. Но Техники были созданы - высокотехнологичные роботы с функцией самовоспроизводства.
   Не проще ли было лечь в криогенные камеры и заснуть? Очевидно, нет. Сколько лет придется ждать экспедиций? Никак не меньше пятисот. На такой срок еще не засыпал никто, и разве можно было быть уверенным, что через полтысячи лет проснешься? Криогенный сон - это смерть, а виртуальная реальность - почти полноценная жизнь: в ней возможно воплощение твоих собственных замыслов, позволено общение с тебе подобными людьми.
   Люди ушли под землю. По планете гуляли ураганы.
  
   Воскресенье
   Утром в кафе Энтони открыл холодильник и обнаружил в нем толстый и красивый кружок колбасы. Вспомнив о Борисе и его пристрастиях, он сунул колбасу в карман, выбрал себе завтрак и прошел к столику.
   -- Ты колбасу в карман не клади, - предупредила его всевидящая Мари, - Лучше сразу съешь.
   -- Почему? Рабочая одежда не пачкается.
   -- Не в одежде дело, - покачала головой Мари, - У меня парень - Дрессировщик, так он говорит, что колбаса - это самая лучшая притрава. Только это большой секрет Дрессировщиков, поэтому ты никому не рассказывай. Для колбасы оттраву еще не придумали. Ты ведь не хочешь обзавестись десятком-другим муляжей?
   - Я буду осторожен, - пообещал ей Энтони и застегнул карман.
   Вопреки его опасениям, Нил в кафе не появился. Зато появился Кэлт, светящийся от удовольствия. Энтони поспешил закончить завтрак.
  
   В воскресенье традиционно устраивались шествия. Этот день проклинали Связисты, вынужденные следить за наполняемостью Блоков и предупреждать пробки. В Пространстве Перехода, уже не обращая внимания на пункт назначения человека, усталые голоса повторяли: "Блок Вечных материй переполнен. Вы можете присоединиться к шествию Двадцатой религии в Блоке раздумий. Блок Правительства переполнен. Шествие Геоисториков будет проходить в Блоке Тихой капеллы. Блок Рыбного дня переполнен. Следующий этап шествия рыбаков - в Блоке Больших озер. Блок...", ну и так далее.
   Во многих Блоках у Выхода стояли очереди с транспарантами. Это очередное шествие перемещалось в следующий Блок - человек за человеком. Если даже ты не желал принимать участие в шествии, попав в такой Блок, тебе все равно приходилось подолгу ждать и слушать многочисленные лозунги. Блоки переполнялись, когда в них заканчивалось какое-нибудь шествие и организовывался митинг. Поэтому наиболее популярные шествия заканчивались в самых просторных Блоках. Шествие Двадцатой Религии, например, - в Блоке Универмага. Только он был способен вместить такую толпу. Шествия поплоше, вроде "Сексуальность и свобода", проходили через Блоки поменьше, чтобы не сталкиваться с такими гигантами, как "За-Бывшее" или "Озеленение - каждому Блоку!", и не быть поглощенными ими.
   Каждый человек, теоретически, мог найти себе шествие по вкусу. Энтони же предпочитал укрываться на работе и отдыхать там, в тишине и спокойствии.
  
   Он собирался в течение дня завершить свой коттедж и попросить Лику заняться отделкой. Энтони встряхнул сумку, проверяя, не брякает ли чего, и набрал нужный адрес на Выходе. Когда коттедж будет достроен, шествия уже разойдутся. Тогда можно будет найти Лику и поговорить с ней. Наверняка она захочет сразу посмотреть, чем ей придется заниматься.
   Энтони шагнул из Пространства Перехода и заморгал от удивления. Во-первых, недостроенный Блок 8 оказался одним из промежуточных пунктов Шествия Поваров. Повсюду мелькали белые колпаки и пахло специями. Во-вторых, прямо от Входа к морю протянулась лента транспортера. Не успел Энтони как следует обдумать ее назначение, как получил удар в спину. Отскочив в сторону, он увидел, что появившийся из Пространства Перехода Поверхностник осторожно опустил на движущуюся ленту охапку аккуратных упаковок, развернулся и, не обращая внимания на Энтони, ушел через Выход.
   Когда это Поверхностники начали работать по воскресеньям?
   Пробежавшись рядом с транспортером, Энтони прочитал надпись на одной из упаковок: "Соль поваренная иодированная. Помол N0. 1000 грамм". Подняв голову и прищурившись, Архитектор попробовал рассмотреть, что же творится на берегу. Лента подходила вплотную к воде. Стоявшие по колено в море Поверхностники хватали подъезжающие пачки соли, разламывали их и вытряхивали содержимое себе под ноги. Еще один худосочный для Поверхностника парень метался к ближайшему утилизатору и обратно, избавляя берег от пустых упаковок. По раздавшемуся позади грохоту Энтони определил, что подоспела следующая порция соли.
   Раздался крик: "Все, пора! Врубаю миксер!"
   Поверхностники выскочили из воды и, отбежав подальше, уставились на водную гладь. Один из них, немолодой, в полосатой тельняшке, поплевав на ладони, ухватился за огромный штурвал, обособленно торчащий из песка на длинной палке. Крякнув, со скрипом провернул его. Море заволновалось. Сначала по нему пробежала рябь, потом началось легкое волнение, а затем, как только миксер набрал обороты, по морю принялись гулять гигантские волны, слизывая с берега желтый песок - тот, что еще не приклеился намертво.
   - Баста! - старик с тем же скрипом повернул штурвал в другую сторону. Море поутихло. Тут зашумели Повара, проталкиваясь к морю и на ходу доставая из-за пазух большие черпаки на телескопических держалах. Они выстроились цепочкой вдоль кромки воды и принялись за дегустацию.
   - Пресноват супчик, - с авторитетным видом заявил один из них. - Надо бы досолить.
   - Может, плохо размешалось? - с надеждой спросил тот тощий парень, который утилизировал упаковки. Волосы на его лбу намокли от пота, а руки ощутимо дрожали.
   - Размешалось хорошо, - сообщил Повар с другого фланга, - Соли маловато.
   Все Повара, как один, отошли от моря, вытерли черпаки о передники, сложили телескопические держала и засунули инструмент за пазуху.
   Поверхностники, деловито переругиваясь, снова забрались в воду и включили транспортер.
   Энтони глубоко вздохнул и огляделся. Газонная трава уже проклюнулась, ее изумрудный налет почти скрыл землю. Он перекинул сумку за плечо, расшнуровал и снял ботинки. Потоптался. Трава чуть-чуть пружинила под ступнями. Есть что-то удивительно трогательное в недостроенных Блоках. Это и недоросшая трава, и прижатая временными поребриками дорога, еще не забывшая свой привычный облик и стремящаяся свернуться в рулон. Это небо в десять процентов серого - "небо по умолчанию", загадочное и бездвижное. Отсутствие запахов и муляжей. Ни одного Геоисторика в пределах видимости... Энтони счастливо улыбнулся и пошел к своему участку.
   Перед его коттеджем, там, где предназначено было зеленеть аллее, Озеленитель Лу вцепился в крону растущего блокнотикового деревца и, откинувшись всем телом, оттягивал ее в сторону. Энтони твердо решил сегодня ничему не удивляться и не думать о том, что популярность Шествий понижается, если многие предпочитают работать вместо того, чтобы толкаться локтями в истинно сплоченном коллективе.
   Деревце содрогалось с низким протяжным гулом и вытягивалось в высоту. На руках Лу вздулись вены, он полузакрыл глаза и что-то шипел сквозь зубы. Энтони не решился предложить ему свою помощь, плохо понимая, что же тут происходит. Вместо этого он уселся на траву и стал обуваться. От завязывания шнурков его оторвал резкий треск и шум падения тяжелого, но мягкого тела. Подняв глаза, он обнаружил, что трещал ствол дерева, не выдержав нагрузки и развалившись пополам, а упавшим телом был сам Лу.
   Энтони раньше видел спиленные деревья - во многих Блоках практиковали замену старых деревьев на новые сорта, благодаря чему Озеленители всегда были обеспечены работой. Полые трубки высокой прочности, представляющие собой древесные стволы, иногда шли на водосточные трубы. Со спросоньевыми бревнышками в сумке Энтони они не имели ничего общего.
   Спилить дерево легко. Но чтобы вот так, вручную, его сломать... Энтони с уважением посмотрел на Лу. Но зачем?
   Лу, кряхтя, поднялся с газона и потер спину. Увидев немой вопрос в глазах Энтони, махнул рукой и устало объяснил:
   - Вчера зашел в Библиотеку. Смотрел материал по аллеям, древние фотографии. Там столько кривых деревьев! А у нас - ни одного. Я решил попробовать искривить несколько... ну хотя бы одно.
   - И как? - заинтересовался Энтони.
   - Ты видишь... - Озеленитель повел рукой.
   Энтони посмотрел туда, куда указывал Лу, и увидел ряд из шести ямок, разорвавших травяной ковер. Было понятно, что ямки остались от выкорчеванных деревьев.
   Озеленитель вздохнул и поднял с земли ломик.
   - И снова я перегнул палку, то есть дерево. Придется корчевать.
   Энтони помог ему вырвать из земли результат неудачного эксперимента и оттащить к утилизатору. На изломе ствол влажно блестел и нещадно царапался. От утилизатора к коттеджу они шли, зализывая ранки на руках.
   - Видимо, следует обратиться к Изобретателям, - уныло проговорил Лу, - А сейчас мне надо залатать дыры в травяном ковре.
   Энтони кивнул, несколько удивленный такой откровенностью. Между Специалистами не было принято обсуждать свои планы даже на ближайшее будущее. Слова, произнесенные Лу, можно было расценить как предложение дружбы. Это обязывало, и Энтони не был уверен, что ему стоит радоваться.
   Поднявшийся на море шум возвестил о том, что Поверхностники снова включили миксер.
   Архитектор и Озеленитель дошли до коттеджа, и Лу принялся копаться в своей сумке, выискивая отрез травяного ковра.
   Шум на море стих, последовала небольшая пауза, и Энтони снова увидел, как Повара пробиваются к воде, вытаскивая на ходу черпаки.
   Радостный рев Поверхностников потряс округу. Засолка завершилась. Повара дали свое "добро" и вереницей потянулись к выходу. Поверхностники, судя по звукам рвущегося полотна, сматывали транспортер. В гуле возбужденных голосов Энтони услышал знакомый бас Джакобо:
   - Нет, сегодня мы клюкву пробовать не будем. Там некоторые неувязки на болоте. Нет, ничего серьезного, и клюква цела. Но лучше подождать неделю, так говорят Геоисторики.
   Ну конечно, где же ему еще быть? Джакобо каждое воскресенье участвовал в Шествии - иногда даже в двух-трех, если успевал. В Домашний Блок он возвращался счастливым, много смеялся и добавлял в меню кафе новые блюда, как правило, лишь условно съедобные.
   Джакобо прошел совсем рядом с участком Энтони, но даже не подал виду, что знаком с Архитектором. Чего и следовало ожидать - не было принято выпячивать свою принадлежность к одному Домашнему Блоку, пусть Энтони и считал это несерьезным. Какая разница, где вы познакомились: за чаем в Домашнем кафе или на карусели в Солнцепарке? Но считалось, что знакомства в Домашнем Блоке - вынужденные, где не приходится выбирать, хочешь ты знаться с этим человеком, или нет, в отличие от всех прочих знакомств. Чушь. С неприятным человеком можно случайно познакомиться где угодно, а не только дома. И вряд ли так уж затруднительно кивнуть соседу головой, встретив его вне домашнего пространства.
   Пока Энтони размышлял, Лу уже вытащил из сумки рулончик травяного ковра, выкроил заплатки необходимого размера и примерялся к дырам, оставшимся в газоне от испорченных деревьев.
   Заплатки не хотели прилипать к уже затвердевшей, сухой земле. Как Озеленитель ни старался, они то и дело съезжали, обнажая коричневую поверхность.
   Энтони протянул ему клеевой брикет из своих старых запасов. Лу, смущенно улыбнувшись, принял подарок и, отодвинув одну из заплаток, попытался намазать землю. Понятное дело, у него ничего не получилось.
   - Разжуй, - вздохнув, сказал ему Энтони.
   - Как так? - не понял Озеленитель.
   - Откуси кусочек, разжуй и намажь, - терпеливо объяснил Энтони, - Со старыми брикетами можно только так, а свежие попробуй достань.
   Лу смотрел на брикет с таким недоверием, что Энтони счел нужным дать более исчерпывающее объяснение:
   - Да не отравишься ты. При всем моем уважении к создателям этого виртуального пространства, разве они стали бы утруждать себя синтезом веществ, которые теоретически должны были бы попадать в твой желудок при разжевывании клеевого брикета? Там, снаружи, синт-масса - одна только синт-масса - и только в определенное время, как сам знаешь.
   Лу кивнул.
   - Ты говоришь разумно. Но мне все равно как-то не по себе: жевать засохший клеевой брикет...
   Энтони пожал плечами:
   - Каждый Архитектор их жует. Образно говоря, количеством сжеванных брикетов можно определять трудовой стаж Архитекторов.
   И, ободряюще хлопнув Лу по плечу, Энтони пошел гнуть стекло для крыши.
   Лу откусил маленький кусочек брикета и принялся задумчиво жевать его.
  
   Пустой киоск
   Шествия или завершились, или уже добрались до конечных пунктов своих маршрутов, благодаря чему стало возможно проникнуть на Ярмарку.
   Энтони стоял у киоска Бориса. Киоск оказался закрытым. Его тонированные стекла были подняты, а на двери болтался огромный навесной замок.
   Энтони потоптался на месте. Достал из кармана колбасу, надкусил. Вокруг заурчали муляжи, появившиеся непонятно откуда и когда. Энтони был тверд и доел колбасу сам. Муляжи разочарованно смолкли и рассосались.
   Пустой киоск производил невероятно гнетущее впечатление. В прошлую встречу Борис не собирался отправляться в Отпуск, но трудно было поверить в то, что он решил бросить свой сторожевой пост ради какого-либо Шествия. Или ради прогулки по Солнцепарку. Да ради чего угодно! Вечером - может быть, но днем он всегда был на месте.
   - И зачем я нес ему колбасу? - вслух произнес Энтони и задумался.
   Как раз сегодня ему очень хотелось поговорить с Изобретателем. Комариные укусы на теле уже побледнели и исчезли, но воспоминания были свежи и непохожи на галлюцинации.
   Пространство Ненаписанных Программ. Надо же, поверить в такую чушь... Но по коже Энтони бегали мурашки, которые с небольшой натяжкой можно было назвать настоящими.
   Отряхнувшись от них, Энтони решил, что самое время отыскать Лику и предложить ей заняться оформлением коттеджа.
   Возвращаясь к Выходу, Энтони сделал небольшой крюк и подошел к кабинкам медобслуживания. Осторожно взявшись за ручку дверцы одной из них, он легонько потянул ее на себя. Дверца распахнулась. Энтони постоял, ожидая подвоха. Потом удовлетворенно хмыкнул, закрыл дверцу и пошел искать Лику.
  
   Блок Малинового кафе
   Лика с подругой сидели в кафе. Джина была не на шутку взволнована.
   - Ты имеешь хоть какое-то представление о том, сколько людей теперь на Земле? Сколько тел лежит в боксах? А сколько создано Блоков? Как я ни старалась, мне не удалось раздобыть в Библиотеке эти сведения.
   - Геоисторики должны знать, - ответила ей Лика, намазывая на тост ананасовое повидло.
   - Но Геоисторики не знают! Я посылала им запрос, а получила невнятные отговорки. Либо они не знают, либо не хотят провоцировать панику. Вдруг численность людей достигла таких размеров, что вычислительной мощности обслуживающих машин скоро будет недостаточно? - она покачала головой, отказываясь от протянутого тоста.
   - Но Блоки не кажутся переполненными, - Лика с удовольствием захрустела поджаренным хлебом. - Взять тот же Универмаг нашего сектора. Все его знают, и все посещают этот Блок. Там, конечно, толчея еще та, но все-таки пройти можно.
   - Именно Универмаг и натолкнул меня на такие мысли. Я бы и не задумывалась о проблеме перенаселения, но вчера после скачек решила купить себе пояс для коррекции фигуры. Если Рекламные Агенты, предлагая его, подходят первым делом ко мне, значит, с моей фигурой не все в порядке. А решив купить пояс, я отправилась в Универмаг, ведь Агенты дерут втридорога. Я точно помню, что у Зоны Входа на земле не было ни листочка, ни одного. Я даже залюбовалась, но вдруг сообразила, что у меня на плече болтается сумка, а с ней ходить по магазину - сущая мука. Схожу домой, решила я, и оставлю сумку. Через несколько минут я вернулась в Блок Универмага. Но на этот раз все кругом было застелено опавшей листвой, плотным лиственным ковром мне по щиколотку. Я сперва глазам своим не поверила. Понимаешь, не могло столько листьев нападать за такое короткое время. Ну никак не могло. Значит, это другой Универмаг. Я пошла вглубь Блока, на автобусную остановку, ища различия с тем, знакомым мне, Универмагом. Никаких различий. Ни единого, и если бы мне не пришло в голову оставить сумку дома, я бы никогда не догадалась о том, что существует другой Универмаг. А может быть, даже несколько других Универмагов. И мы попадаем, набрав адрес, то в настоящий, то в его копию... Не смейся, я долго над этим думала. Представь теперь, что не один Блок Универсального Магазина имеет свою копию, а многие Блоки, за исключением, пожалуй, Ярмарки, потому что там некоторые продавцы сидят на закрепленных за ними местах, и их отсутствие или присутствие на их месте других людей могло бы вызвать подозрения. Но на Ярмарку люди ходят значительно реже, чем в Универмаг. Их число там не может дать нам представления об общей численности населения...
   В кафе вошел Энтони, обежал взглядом столики и, заметив подруг, устремился к ним. Джина запнулась и опустила глаза в пол, комкая салфетку.
   - Привет! Связист передал мне Ликино сообщение, что вы будете здесь.
   - Привет, я знала, что ты постараешься меня найти, - улыбнулась Лика.
   - Здравствуй, Энтони, - Джина на секунду подняла на него глаза.
   Энтони придвинул стул от соседнего столика и подсел к девушкам.
   - Лика, я сегодня закончил проект. Построил красивый коттедж. А оформление коттеджа хочу предложить тебе. Пойдем, посмотришь на него.
   В другой раз Лика вскочила бы и побежала в Блок 8, не раздумывая. Но слова Джины внесли сумятицу в ее душевное состояние.
   - Ой, Энтони, спасибо. Обязательно посмотрю... завтра. Сегодня мы договорились с Джиной погулять по Универмагу.
   Энтони был огорчен, но он по собственному опыту знал, что отговаривать Лику бесполезно. Да и неудобно было как-то, ведь Джина сидела рядом с таким видом, будто от этого похода в Универмаг зависит, по меньшей мере, вся ее дальнейшая жизнь.
   - Тогда я хотя бы пообедаю с вами, - решил он.
   - Это можно, - великодушно разрешила Лика.
   Они ели тосты с повидлом, блины с малиновым вареньем и пили пахучий мятный чай.
   До конца обеда об Универмаге никто и не заикался.
  
   Автобус
   - Ты полностью уверена, что шофер тот же самый?
   - Конечно. У него одного такие усы.
   - Или у них таких двоих.
   Лика и Джина добирались до автобусной остановки уже в пятый раз. Они ждали автобуса, прокатывались туда и обратно, вглядываясь в шофера, а затем шли к Выходу. Перемещались в другой Блок и снова возвращались в Универмаг.
   - Мне показалось, что сейчас в автобусе что-то скрипело. Под полом, слева.
   - В автобусах всегда что-то скрипит.
   - В нашем секторе всего один автобус.
   - Сколько их, мы сейчас и выясняем...
   Деревья рядом с Зоной Входа в Универмаг были усеяны молодыми листочками. Газон блистал чистотой и свежестью. И так все пять раз. Шофер усатый. Все пять раз. Каких-нибудь отличий было не найти.
   - Может быть, шофер - муляж? - предположила Джина.
   - Может, и муляж. Тогда надо идти в сам магазин и сравнивать товары.
   - Пока мы посмотрим на товары, пока доберемся до Выхода и снова вернемся к прилавку - ассортимент изменится. Это же Универмаг.
   - А продавцы?
   - А вдруг они все - муляжи? У тебя есть хоть один знакомый продавец? Такой, чтобы вы с ним не только через прилавок общались?
   - Нет... Но это еще ничего не значит.
   Дошли до Выхода, остановились. Посмотрели друг на друга.
   - А давай другой Блок проверим на изменяемость. То есть, один ли он всегда, или их таких несколько, - устало предложила Лика.
   - Какой-нибудь другой может быть и в единственном числе. А про Универмаг я почти уверена, что их несколько.
   - Послушай, а как же Шествия? - на Лику снизошло озарение. Там же много людей, и все идут из одного Блока в другой. Не расходятся же они по разным Блокам!
   - Ты уверена, что не расходятся? - скептически спросила Джина. - Ты когда-нибудь участвовала в Шествиях?
   - Да. Пару раз...
   - И ты помнила, кто шел рядом с тобой?
   Лика сосредоточенно попыталась вспомнить.
   - Нет. Они все время менялись. Но лидеры! Они-то оставались!
   - А лидеры могли быть муляжами. О Шествиях-то заявляется заранее. Можно подготовить муляжей и привязать их к конкретным Блокам. Или обеспечить прохождение Шествия в один Универмаг, например, или в один Блок Морских Водорослей.
   - Ну и кто этим занимается?
   - Не знаю.
   - Ты так говоришь, как будто знаешь.
   - А ты так упорно мне не веришь, как будто сама этим занимаешься.
   Они переместились в Блок Зеркал. В шестой раз вернулись в Универмаг. Молча дошли до автобуса, проехали остановку. Но на этот раз вышли, чтобы зайти в магазин. Проводили глазами автобус - то есть, его двигавшуюся в тот момент половинку.
   Дело казалось безнадежным.
   - Надо его сломать! - Лика нашла выход из положения.
   - Кого?
   - Не кого, а что. Автобус! А пока его будут чинить, мы успеем сбегать до Выхода и обратно. А если и починят, то на остановках все равно еще долго говорить о поломках. Приехавшие обязательно задержатся, чтобы рассказать о поломке тем, кто подойдет на остановку.
   - Ну и как ты его сломаешь?
   Лика подошла к остановке и пнула ногой колесо той половинки автобуса, которая еще не тронулась в путь.
   - Надо подумать...
  
   Блок Библиотеки
   Болото. Розовое болото кишело комарами. Прекрасное Розовое Болото, источник вдохновения клюкводелов. Теперь оно представляло собой угрозу, страшную своей необъяснимостью и нелогичностью. Муляжи, которые кусаются, - это ненормальные муляжи. Ненормально их появление, абсурдно их поведение, их создателя следовало запереть в Домашнем Блоке, как следует выпороть и лишить сертификата Специалиста.
   Энтони сидел в том же кафе, где обедал с девушками. Сидел уже час, подперев щеку кулаком. Сначала он думал о Лике, потом - о своем коттедже, но мысли его то и дело возвращались к Болоту.
   Если тебя неотступно преследуют плохие мысли, надо дать им разгуляться вволю, затем свернуть в трубочку и перевязать ниточкой. Как правило, все в жизни оказывается не так плохо, как можно придумать. Главное - напридумывать побольше страшного, чтобы было с чем сравнивать. Но когда виртуальная реальность становится иррациональной... Тут даже фантазия Энтони была бессильна.
   Однако Архитектор с детства усвоил очень важную вещь (во многом благодаря матери-Геоисторику): чего бы ты ни придумал, всегда найдется некто с более богатым воображением, который задавался интересующим тебя вопросом, и - вот замечательная особенность! - оставил свои измышления потомкам.
   Измышления людей с богатой фантазией хранились в Библиотеке. Среди множества авторов должен был найтись кто-то, досконально разбиравшийся в комарах. "Познай врага своего". Энтони встал из-за столика и пошел познавать врага.
   Колоссальное здание Библиотеки выглядело более чем внушительно. Школьников всего сектора ежегодно водили сюда на ознакомительные экскурсии. Сердца детей трепетали. "Вот уж отгрохали так отгрохали, - думали дети, - интересно, сколько же кредитов на это было потрачено?"
   Одолев полсотни ступенек, Архитектор оказался перед массивной железной дверью. На полотне двери было выбито огромными буквами: "Ученье - свет, неученье - тьма". Энтони прочел надпись, подумал и с усилием потянул дверь на себя. Она неохотно отворилась, открыв взору Энтони небольшую комнату с диванчиками и книгохранилище, отделенное от комнаты ожидания библиотечной стойкой. За стойкой на крутящемся табурете восседал Библиотекарь.
   Библиотекарь смотрел на вошедшего с легкой улыбкой, а взгляд его говорил: "Нечасто вы к нам заходите, Архитектор".
   "Нечасто, - признался мысленно Энтони, - Я бы и сегодня не пришел, если бы Лика согласилась провести вечер со мной".
   Энтони был в этом почти уверен в том, что Библиотекарь являлся В-человеком.. Во-первых, он всегда был на месте. Во-вторых, он не старел. В-третьих, он никогда и ничем не возмущался: ни стоимостью Отпуска, ни излишним авангардизмом некоторых новых Блоков, ни нынешней погодой, которую разучились делать, ни растущей безграмотностью посетителей Библиотеки.
   За спиной Библиотекаря высились ряды стеллажей, уставленных книгами. С потолка свисали веревочные лестницы, которыми он пользовался, когда требовалось добраться до верхних полок.
   - Что вас сегодня интересует? - осведомился Библиотекарь так непринужденно, как будто Энтони заходил в Библиотеку и вчера, и позавчера, и за неделю до сего дня.
   - Комары, - решительно ответил Энтони.
   Библиотекарь кивнул и набрал запрос на панельке, приклеенной к стойке. Корешки некоторых книг на стеллажах вспыхнули и засветились красным. Библиотекарь окинул взглядом помещение и обратился к Энтони:
   - Откуда начнем?
   Энтони махнул рукой в направлении крайнего правого стеллажа и уселся на мягкий диванчик.
   Библиотекарь ловко вскарабкался по лестнице до первого нужного тома, быстро перелистал книгу, пока не нашел отмеченную красным страницу и абзац с упоминанием комаров.
   "Но откуда-то летит маленький комарик, - начал он читать с выражением, - И в руке его горит маленький фонарик..."
   Выслушав отрывок, Энтони указал на другую книгу...
  
   Пустынный Блок
   - Отправляемся в Блок Ярмарки! - воскликнула Лика. - Я поняла, как мы можем сломать автобус.
   Джина посмотрела на нее недоверчиво, но послушно набрала соответствующий адрес на Выходе.
   - Ты идешь налево, а я - направо. Мне нужно что-нибудь острое и тяжелое, - сообщила Лика, когда они оказались на Ярмарке.
   - Что-нибудь острое и что-нибудь тяжелое, или что-то острое и тяжелое одновременно? - уточнила Джина.
   - Что найдешь, - ответила ей Лика и скрылась в толпе.
  
   Через полчаса они снова встретились у Выхода из Блока Ярмарки. Джина была нагружена пакетами и коробочками различного вида, объема и очертаний. У Лики в руках был всего один предмет.
   - Лазерная указка не острая и не тяжелая, - нахмурившись, произнесла Джина, исследовав взглядом добычу Лики.
   - Подойдет, - авторитетно заявила ее подруга, - Теперь нам надо найти пустынный Блок и разобрать там твой улов.
   Джина кивнула и повернулась к Выходу.
  
   - Ты все воспринимаешь буквально...
   Они стояли на бархане, а неподалеку шлепал губами муляж со свешивающимся набок горбом.
   Пристроившись на песке рядом с утилизатором, заговорщицы начали развязывать ленточки и узелки на пакетах и коробочках.
   - Литровая банка горчицы! - изумилась Лика. - Зачем?
   - Острое и тяжелое, - гордо ответила Джина. - А вот еще гантели, циркуль, швейные иглы и засушенный рыбий скелет.
   - Утюг, альпинистские кошки, портативный ледобур... Джина, а при чем тут пояс для коррекции фигуры?
   - Мне же так и не удалось купить его в Универмаге!
   - Понятно. А зачем нам эта кепка с перьями?
   - Я давно такую хотела. А заодно купила пушистую шапку, валенки и новые духи "Лимонка N9". Они взрываются, знаешь?
   - Валенки?
   - Глупая! Духи.
   Лика покачала головой.
   - Я поражаюсь, Джина, как за такое короткое время ты успела накупить столько разных вещей.
   - Надо всего лишь точно знать, чего ты хочешь, - скромно ответила Джина. - Я еще не очень спешила.
   - Так, - Лика окинула взглядом гору барахла. - Все в утилизатор. Возвращаемся на Ярмарку за второй лазерной указкой, а оттуда - прямиком в Универмаг. Нам надо проколоть колёса у автобуса.
   Пока Лика скармливала всё лишнее утилизатору, Джина успела отнести домой охапку нужных ей предметов и вернулась с несколько смущенным видом.
   - Не переживай, - сказала Лика, поглядев на нее, - Кепка у тебя что надо. И перья на ней шикарные.
  
   Блок Зеленого Болота
   Не прошло и пары часов, как Энтони зарекся ходить в Библиотеку. Его голова пухла от обилия всевозможной информации о комарах, зачитанной ему Библиотекарем из тоненьких брошюр и толстенных фолиантов. Только ничто не указывало на то, откуда эти твари появились в Розовом Болоте, и как их можно всех за раз уничтожить.
   В Розовом! По какой причине было избрано именно Розовое, а не Зеленое Болото? В Зеленом люди бывают очень редко, там, должно быть, проще экспериментировать с муляжами. Может, чтобы найти ответ, ему надо наведаться в Блок Зеленого Болота и посмотреть, не изменилось ли что-нибудь там? Да, он рискует снова встретиться с комарами. Но на этот раз нежеланная встреча уже не станет для него неожиданностью.
   Заглянув в Солнцепарк, он взял костюм зайца "на вынос", который неожиданно оказался гораздо тяжелее предыдущего, а в Блоке Подводного плавания приобрел маску, защищающую глаза. Теперь он был экипирован как следует.
   - Укусоустойчивая одежда, - пробормотал он, оглядывая себя, - Этьен был прав. Иногда она нужна. Хотя, боюсь, подобные модели не получат широкого распространения.
   Испытывая иррациональное воодушевление, он набрал нужный адрес и попал в Зеленое Болото.
   Этот Блок был очень старым. Первые создатели Блоков стремились в точности воплотить свои воспоминания о том, как выглядели те или иные уголки полуразрушенной планеты. Это Болото было неприглядным, то есть таким, какими были ранее болота на Земле. Множество похожих одна на другую кочек, поросших мхом, редкая однотипно красная клюква на чахлых кустиках, проблескивающая между кочек болотная вода с неприятным запахом и разводами на поверхности. Бывало и так, что Болото засасывало человека, и тот просыпался уже в своем Домашнем Блоке, дергаясь и ругаясь. Последние поколения уже не гуляли по этому опасному Блоку. Если кто-то и заходил сюда, то довольствовался небольшой и относительно сухой площадкой, где располагались Вход и Выход.
   Но Энтони хотел убедиться, что тут комаров нет. Поэтому, перешагивая с кочки на кочку, он углубился в Болото. Сколько Архитектор ни шел, пейзаж не менялся. Кочки, клюква, мох, вода. И никаких тебе комаров.
   Очередная кочка, на которую он наступил, ушла из-под ног. Энтони успел прыгнуть на соседнюю кочку, но лапы костюма намокли, и передвигать их стало тяжелее.
   - Пройду-ка я еще немного и поверну назад, - решил он.
   Получилось иначе. Сделав несколько шагов, Энтони поскользнулся на мокрых лапах и шлепнулся в самую трясину. Он судорожно вцепился в мох, но тот неспешно оторвался от кочки и остался у него в руках.
   - Ну вот, - с досадой подумал искатель приключений, готовясь к незапланированному визиту в Домашний Блок.
   Внезапно вода вокруг него, а главное - под ним, исчезла, и Энтони рухнул в дыру.
   - Где-то это уже было, - успел пробормотать он, летя в белом костюме зайца в довольно узкой дыре в неизвестность.
   Его несильно тряхнуло, и он приземлился прямо на собственный хвост посреди большой полутемной комнаты, загроможденной предметами неясных очертаний. Перед ним стояло массивное кресло, в котором вырисовывался силуэт человека атлетического телосложения. Человека?
   Стараясь соблюдать чувство собственного достоинства, Энтони поднялся, расправил плечи и поднял подбородок повыше. Вот только в результате неудачного приземления встроенный механизм виляния заклинило, и хвост мотался из стороны в сторону с неравными паузами и поскрипыванием.
   Человек в кресле пошевелился. Вспыхнул свет.
  
   Автобусная остановка
   На этот раз они не стали придирчиво разглядывать деревья и траву у Входа, а сразу отправились к остановке. Так как в этом Мире не было тюрем, то не было и противозаконных деяний. То есть, это понятие осталось несформулированным. Если ты брал чужую вещь, то с твоего счета автоматически отчислялись кредиты. Когда богатая дама демонстрировала своим подругам новое ожерелье, и оно переходило из рук в руки, со счета на счет переходила соответствующая сумма - ровно столько, сколько отдала за ожерелье владелица. И это никого не беспокоило, поскольку никто не наблюдал воочию бесконечное перемещение кредитов из одной ячейки памяти в другую. Никто не устанавливал системы надзора над людьми. Все получилось проще: само человечество добровольно переместилось в систему сплошного надзора. И так как Система молчала и работала, о ней не было принято говорить.
   Но колеса у автобуса еще никто не прокалывал... Во многих блоках предусматривалась защита от вандалов. Вандализм вышел из моды, а защита осталась. Обладает ли ей Универмаг? Стараясь не думать об этом, Лика дала указание Джине: "Я беру на себя правые колеса, а ты прокалываешь левые. Первые - сразу, а остальные - как подкатятся".
   Джина потихонечку отставала. Не подумайте, что она трусила. Ей всего лишь не хотелось форсировать события. Поэтому, когда она добралась до остановки, Лика уже стояла в оцепенении, сжимая в руке свою лазерную указку.
   Причину оцепенения Лики понять было несложно. Передняя часть автобуса только начала свое движение, поэтому был виден весь текст, наспех написанный на его боку: ""Двенадцатиугольник" - лучшие цельнолитые колеса", а ниже: "Поломка автобуса ведёт к глобальному сокращению пассажиропотока".
   В довершение картины, на тоненьком столбе, о который опиралась Лика, висела желтая табличка с каллиграфически выписанным предупреждением: "Автобус не ломать!"
   - Видишь, - обрадовалась Джина, - Теперь мы не можем ломать автобус!
   - Да, теперь ломать его бесполезно. Кто бы ни изготовил все эти декорации, он наверняка уже готов менять колеса во всех Блоках Универмага одновременно.
   - Что доказывает существование серии идентичных Блоков!
   - Еще нет... Погоди, видишь ли ты предупреждение, что нельзя снимать таблички?
   - Пожалуй, нет.
   - Вот и замечательно!
   Лика, подпрыгнув, попыталась ухватиться за табличку. Табличка висела слишком высоко. Тогда, недолго думая, девушка включила лазерную указку и перерезала столбик на уровне своих плеч. Обрубок столбика с табличкой лязгнув, упал на землю. Лика подхватила его наперевес, как флаг Шествия, и что было духу ринулась к Выходу.
   Тут уж Джина постаралась не отстать от нее.
   - Если мы попадем в Универмаг, где на остановке будет висеть табличка, значит, их много, - задыхаясь на бегу, прокричала Лика.
   - Останется решить, чего много: самих Блоков Универмага или запасных табличек, - тем же образом ответила ей Джина.
   - Ты на редкость подозрительна.
   - Не будь я подозрительной, мы бы сейчас сидели по домам, а не шастали из Блока в Блок.
  
   Муляж шлепнул губами, горестно посмотрел на них и перекинул горб на другой бок. Лика воткнула столбик с табличкой в песок перед муляжом. Джина набрала адрес Универмага, и они покинули Пустынный Блок.
   Та же остановка, тот же столбик с аккуратным срезом... Очередная прогулка до Выхода. Пустынный Блок. Муляж, дожевывающий табличку. Опять Универмаг. Опять, опять, опять... Муляж доел столбик.
   - У него будет заворот кишок. Могла инвентарь и в утилизатор сунуть.
   - Ничего ему не будет. Нет у него кишок.
   Молчание. Пространство Перехода. На этот раз им повезло.
   - Табличка! - обрадовалась Лика.
   - Она выросла, пока мы бегали туда-сюда.
   - А почему раньше не выросла?
   - Ты знаешь, с какой скоростью растут таблички?
   - Никогда не интересовалась.
   Посовещавшись, они решили, что с уверенностью говорить о множественности Универмагов можно будет лишь тогда, когда им на глаза снова попадется столбик, разрезанный поперек лазерной указкой.
   Еще две прогулки - и они его увидели.
   - Вот и все, - произнесла Лика.
   - Плохо дело, - вздохнула Джина.
   Они вернулись в Пустынный Блок, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Муляж лежал на спине, раскинув все четыре ноги, полузакрыв большие глаза.
   Джина в ужасе принялась его тормошить.
   Лика крикнула ей:
   - У меня в Домашнем Блоке есть Дрессировщик. Сейчас приведу его.
   И умчалась.
  
   Потайная комната
   Энтони осознал, что стоит с зажмуренными глазами.
   - Была не была! - решил он и открыл один глаз.
   Перед ним в кресле сидел Борис, вытянув шею и приоткрыв рот от удивления.
   - Как будто впервые меня видит, - мелькнула в голове Энтони непрошеная мысль.
   Потом он сообразил, что в таком виде - впервые.
   - Вот черт! - выругался он и стянул с себя сначала маску для подводного плавания, затем - мокрый костюм зайца, хорошенько треснув по хвосту, чтобы тот прекратил скрипеть и мотаться из стороны в сторону.
   - Ну и что ты тут делаешь? - обратился он к Борису. Испуг перешел в злость, которой требовался выход.
   - Тебя жду, - пожал плечами Борис, еле сдерживая смех.
   - Нашел где ждать. Я тебя на Ярмарке искал.
   - Ну и? - заинтересовался Борис.
   - Не нашел...
   - Конечно, я же здесь с утра тебя жду. Не думал, что ты решил принять участие в Шествии Архитекторов. Я тебя спрашиваю, с кабинками на Ярмарке все в порядке?
   - Не был я ни на каком Шествии. Я строил коттедж и ходил в Библиотеку. Кабинки открываются. А еще я тебе колбасу нёс. Тебя не было, и я ее съел.
   - Мог бы и не торопиться есть колбасу, - расстроился Борис, - чего тебе стоило... Так зачем ты меня искал со съеденной колбасой?
   - Она еще не была съедена, - резонно возразил Энтони, - А зачем ты меня тут ждешь? И откуда ты знал, что я здесь окажусь? И где мы, вообще, находимся?
   - Мы находимся в комнате. Зачем я, по-твоему, рассказывал тебе о комарах? Ты должен был оказаться здесь утром. На всякий случай я был здесь и вчера вечером, но на твое появление особо не надеялся. Не думал, что ты сразу сообразишь проверить наличие комаров в Зеленом Болоте. А зачем тебе такая сложная маскировка?
   - Я посетил Розовое Болото.
   - Ха! Поверил бы мне на слово - мог остаться целым, - позлорадствовал Борис.
   - А нельзя было как-нибудь попроще позвать меня сюда, если уж тебе так захотелось?
   - Ты бы мне не поверил. Ты мне даже насчет комаров не поверил. - укоризненно сказал Борис. - Представь, что я тебе предложил бы: "Энтони! Пойдем в Блок Зеленого Болота, найдем там нужное место, провалимся в дыру, там так здорово!" Какой ответ я мог услышать?
   - Ты прав, - признал Энтони, - Я бы счел это шуткой. Но зачем ты завлекал меня сюда?
   - Раскрой глаза и смотри! - Борис царственным жестом развел руки. - Вокруг тебя не предметы - идеи! Пища для вдохновенного ума, богатство Изобретателя. Коллекция картинок: лица, ландшафты, кусочки истории старой Земли. Энциклопедии: животные, птицы, отрасли промышленности, наука, литература книгами, а не абзацами, как в Библиотеке. А сколько музыки! Энтони, я один владею всем этим. Наверное, у каждого Изобретателя есть свое потайное пространство. Мы не говорим о таких вещах между собой. А вдруг у меня взыграет вилка в заднице, и я уйду в Бессрочный отпуск? Кому тогда достанется все это? В Зеленое Болото давно никто не ходит. Я хотел оставить это пространство тебе. А пока я не в Отпуске, не думаю, чтобы мы могли потеснить друг друга. Места тут достаточно.
   Энтони посмотрел по сторонам, и у него перехватило дыхание. Ничего подобного он раньше не встречал. Теперь ему стало ясно, какими шаблонными являются Блоки при всей их кажущейся многоликости. Отпуск всегда воспринимался им как визит в иной мир. Реальность - это реальность. Но кто бы мог подумать, что и виртуальность может быть непохожа на саму себя? Все предметы в комнате были разными. Некоторые, по-видимому, являлись прототипами тех или иных изобретений Бориса. Аналогов других вещей Энтони никогда не видел.
   Борис с усмешкой наблюдал за ним.
   Энтони ходил по комнате, прикасаясь то к стеклянной люстре с множеством подвесок, то к катушке ниток, то к клавишам фортепиано. На грубых полках были раскиданы инструменты. Ящики старинного письменного стола были выдвинуты, и из одного свешивалась тонкая серебряная цепочка.
   - Тут, - Борис указал на странный агрегат, - ты можешь выбрать, какую музыку хочешь послушать. Сам разберешься, как им управлять. Осваивайся, а я тебя покину. Надоело мне тут сидеть.
   Энтони машинально поднял глаза к потолку, предполагая обнаружить дыру, через которую недавно провалился. Дыры не было. Потолок представлял собой фрактальный узор, переливающийся всеми цветами радуги.
   - Надеешься увидеть лестницу? - насмешливо спросил тебя Борис. - Должен тебя разочаровать. Лестницы нет и не предвидится.
   - Тогда как отсюда выбираться? - опешил Энтони. - Удавку на шею?
   Борис покрутил пальцем у виска.
   - Забывай ты эти детские страшилки. Взрослый уже. Захочешь выбраться - ложись спать. Проснешься в Домашнем Блоке.
   Он раскатал лежащий в углу тюфяк, подсунул под голову рулон синтепона, накрылся пледом с кресла и через пару минут исчез.
   - Придется платить неустойку за зайца и за маску, - подумал Энтони, - они останутся здесь. Интересно, когда костюм высохнет, он перестанет так вонять? Никогда не понимал педантизма Ароматизаторов...
  
   Коттедж
   Когда они встретились утром, ни Лика, ни Энтони не обратили внимания на рассеянность друг друга. Каждый был занят своими мыслями.
   "Кто ж знал, что он просто спит? Откуда я должна знать, как спят пустынные муляжи? Дрессировщик говорит: "Отличный муляж, породистый. Даже не храпит". Мы не стали рассказывать ему про табличку... "
   "Я же не знал, что она надуется. Было написано: "Подушка безопасности". А она меня чуть было не задавила. Приперла к шкафу и не отпускала. Еле выбрался. Пришлось проколоть. Топором. Кому нужна такая безопасность?"
   "А он говорит Джине: "Положь муляж на рельеф и не трогай. Будить муляж - плохая примета". Пугал, наверное, чтобы не мешала. А Джина одним прыжком в другой конец Блока отскочила. Потом еле успокоилась. Этим Дрессировщикам надо молоко давать. За вредность".
   "Зачем муляжу когти? Ну зачем? По деревьям лазить, что ли? Я его из клетки выпустил, а он: "Мяу!" и когтями по руке. Хуже комаров, хотя я не думал, что может быть что-либо хуже этих тварей".
   "Посмотрю коттедж и отправлюсь на Совет Координаторов. Хорошо, что удовлетворили мою просьбу о проведении экстренного совещания. Дублируемые Блоки - не шутка. Надо обсудить эту проблему".
   "Покажу коттедж - и в Блок Зеленого Болота. Солнцепарк по сравнению с этим локальным пространством - игрушка для младенца. А я думал, что надо родиться гением, чтобы стать Изобретателем".
   Не замечая происходящего вокруг, они дошли до участка Энтони. Там волей-неволей пришлось остановиться.
   Деревья перед коттеджем вразнобой качались из стороны в сторону. Это зрелище могло у любого человека вызвать головокружение и приступ тошноты. Только не у Озеленителя. Между деревьями сновал Лу, пытаясь поймать их и связать веревкой между собой. Заметив Энтони с девушкой, он выпустил из рук веревку и поспешил к ним навстречу.
   - Озеленитель Лу, - сказал Энтони своей спутнице. - Оформитель Лика, - обратился он к Лу.
   - Если я не ослеп от вашей красоты, - поклонился Лу Лике, - то только потому, что она обладает целительным свойством. В ваших глазах прячется улыбка, а в волосах затаилось солнце.
   Энтони кашлянул.
   Лу нисколько не смутился.
   - И вы не могли найти лучшего друга, чем этот талантливый Архитектор, - продолжил он свой монолог, не отрывая глаз от Лики, - он обладает великим богатством: острым умом, крепкими руками и щедрым сердцем.
   - Я догадывалась, - спокойно ответила Лика. - А зачем вы обвязываете деревья веревкой?
   - Чтобы качались синхронно, - охотно ответил Лу, - тогда можно будет уловить момент и перебежать аллею без травм.
   - Насколько я помню геоисторию, - осторожно заметил Энтони, - деревья не ложились на землю плашмя, как у тебя. Если уменьшить амплитуду раскачивания, идущий по аллее человек не будет раздавлен.
   - В самом деле? Тогда можно обойтись без веревки.
   Лу бросился к деревьям. Ловко уворачиваясь от хлещущих веток, он подкрутил сучки-регуляторы и вернулся назад, довольный. Теперь деревья качались не только в разные стороны, но и с разной амплитудой. Зато по аллее можно было пройти без опаски.
   - Путь свободен, - возвестил Озеленитель. - Только смотрите под ноги, чтобы не поскользнуться. На одну газонную заплатку клеевого брикета не хватило.
   Лика тряхнула головой и смело пошла вперед.
   Оказавшись за ее спиной, Лу наклонился к Энтони и прошептал:
   - У меня до сих пор болят челюсти.
   - Зачем ты сжевал весь брикет?
   - На нем было написано: "Нанести на всю поверхность соединяемых деталей".
   - Мало ли что пишут! Ты что, не знаешь о точечной склейке?
   - Первый раз слышу, - развел руками Лу.
   - Ясно, - Энтони полез в сумку и вытащил клеевой брикет. - Держи. Приклеивай последнюю заплатку как умеешь. Мне скоро коттедж сдавать.
   - Спасибо, - и Лу умело впился зубами в брикет.
  
   Лика была в восторге. Она ходила по пустым комнатам и описывала Энтони, какую мебель она собирается там разместить. Энтони подсчитывал в уме, выдержит ли перекрытие такую тяжесть. По всему выходило, что выдержит. Но что-то не верилось.
   В очередной комнате Лика остановилась, вытащила папку с образцами фактур, и втерла коричнево-золотой квадратик в стену. Стена приняла соответствующую расцветку.
   - Отлично! - воскликнула девушка. - Сюда надо повесить шкуру неубитого медведя.
   - Как это? - удивился Энтони. - Чтобы с кого-то снять шкуру, его надо убить.
   - Ты меня разыгрываешь. Я не раз слышала выражение: "Делят шкуру неубитого медведя". Если ее можно делить, значит, можно и на стену повесить. В Бывшее у всех на стенах висели шкуры.
   - Вовсе и не у всех, - возразил Энтони. -Делить шкуру можно было сколько угодно, а вот как забрать ее у зверя? Не каждый мог позволить себе убить медведя.
   - Они что, убивали ради шкур? Изверги. Ладно, повесим на стенку ковер, - она подозрительно посмотрела на Энтони. - Ради ковров никого не убивали?
   - Не знаю, - честно ответил Архитектор.
   - А откуда ты знаешь про шкуры? - злорадно спросила Лика. - Ты меня все-таки разыгрывал.
   Энтони вздохнул и уселся на пол.
   - Отец у меня был Инженером, мать - Геоисториком. Оба хотели, чтобы я избрал их профессию. Поэтому изо дня в день отец водил меня любоваться на плоды его труда и объяснял, как они устроены, а мать рассказывала мне историю планеты. Но отец построил автобус и навсегда ушел в Отпуск, чего я не мог простить ему, когда выбирал свою профессию. А мать, возвращаясь с собраний, весь вечер твердила, какие дураки сидят в Совете Геоисториков. Мне совсем не хотелось иметь дело с дураками. Так что я решил стать Архитектором. Потом моя мать сделала открытие, настолько важное, что ей сразу дали Бессрочный отпуск, а открытие засекретили. Мать обещала мне, что повидает отца и вернется. Я давно уже Архитектор, но она так и не появилась. А ее лекции по геоисторию я помню до сих пор.
   - Я плохо помню своих родителей, - медленно произнесла Лика, - мне было совсем мало лет, когда они отдали меня Матушке. Твои родители заботились о тебе, думали о твоем будущем. Не знаю, почему они не вернулись. Но они успели многое сделать для тебя. Может быть, они ждут тебя там. Ты не пробовал искать их в Отпуске?
   - Лика, я пробовал. Раз за разом, попадая в разные рекреационные зоны Отпуска. Только у меня набиралось достаточно кредитов, чтобы провести в Отпуске хотя бы час, я сразу направлялся туда. Ни в одной рекреации я не встретил человека с правом Бессрочного отпуска. Лишь потом я узнал от разговорчивого Геоисторика, что у них существуют свои рекреационные зоны, куда мне не попасть. И я оставил свои попытки.
   - Но они могли бы дать тебе знать, что с ними все в порядке. Передать весточку с теми, кому надоел Бессрочный отпуск.
   Энтони покачал головой.
   - Ко мне никто не обращался с весточкой. Да и кому придет в голову отказаться от бесплатного Отпуска? Зато у меня появился шанс передать весточку родителям. Мой лучший друг, Изобретатель Борис, получил статус А. Он может уйти в Бессрочный отпуск, когда пожелает. Я и хочу, и не хочу этого. Тяжело терять друга. Но так хочется, чтобы родители знали, каким я стал...
   Энтони и Лика молчали, глядя сквозь коричневую с золотом стену и думая каждый о своем.
  
   Блок Пыльной фермы
   Совет Координаторов собрался в Блоке Пыльной Фермы, в большом амбаре. Название Блока было из тех, которые не наберешь случайно на Выходе, и Совет приложил немало скрытых усилий, чтобы убрать из всех источников упоминание о Пыльной Ферме. Пейзажи Фермы были вычищены даже с Колеса Обозрения.
   Дамы уселись на шаткие стулья, мужчины довольствовались грубо сколоченными ящиками для овощей. В ящиках никогда не было овощей, как и во всем Блоке. Ростки, зеленевшие на полях Пыльной фермы, не росли и не увядали. Трактора, ржавевшие вдоль полей, никогда эти поля не обрабатывали. Малобюджетный проект. Минимум рекламы, что и позволило Совету Координаторов остановить свой выбор на этом Блоке.
   Председатель Совета, нахмурившись, оглядел собравшихся.
   - Надеюсь, Оформитель Лика, у вас была веская причина, если вы попросили о внеочередном заседании Совета Координаторов. Слишком частые встречи могут привести к тому, что основное население виртуального мира узнает о нашем существовании. Поднимутся волнения, ведь люди решат, что мы можем отправить в неограниченный Отпуск любого желающего. Мы отвечаем за перепрограммирование Техников, если их действия в изменившихся обстоятельствах будут признаны неадекватными. До сих пор нам не приходилось вмешиваться в исходную программу. Что же могло настолько взволновать вас, что вы настаивали на необходимости внеочередного собрания Совета?
   - Она совсем недавно вошла в Совет, а уже распоряжается нашим временем, - раздался возмущенный голос.
   - Насколько важным является ее сообщение - решит Совет, - остановил смутьяна Председатель. - А пока что мы попросим Оформителя Лику вкратце изложить нам суть проблемы.
   Лика подошла к столу Председателя и повернулась к Координаторам. Прежде чем начать говорить, она пробежалась взглядом по их лицам.
   Сезанна, немолодая и расплывшаяся дама, поправила сиреневый парик, чтобы пряди не лезли в уши. Влачек чистил ногти расческой. Инесс сидела выпрямившись, витая мыслями в невысоком небе этого Блока. Ферди подмигивал соседке, кареглазой хорошенькой Шаите. Ванес, демонстративно надувшись, следил за ними.
   На лицах не было ни единого признака заинтересованности. Очевидно, каждому члену Совета хотелось как можно скорее покинуть это тесное помещение и заняться более интересными и перспективными делами. Однако, им придется выслушать ее рассказ.
   - Вчера мы с подругой, проведя небольшое расследование, установили, что...
   - С подругой? - нахмурился председатель. - Как давно дела, касающиеся Совета Координаторов, расследуются с подругой?
   - Это была ее идея. И она ничего не знает о Совете.
   - Так. И что дальше?
   - Мы установили, что Универмаг не один. Их несколько.
   Лика подробно описала их с Джиной перебежки от автобусной остановки к Выходу и обратно, опустив лишь гастрономические склонности муляжа в Пустынном Блоке.
   - И если Блоки дублируются, значит, население виртуального пространства значительно больше, чем нам казалось до сих пор. Учитывали ли его создатели тот факт, что средняя продолжительность жизни человека увеличилась в полтора раза, что мы уже не умираем от несчастных случаев, болезней и насилия? Полагаю, что существует реальная опасность перегрузки Системы. - закончила она свою речь.
   - И какие действия, по-вашему, следует предпринять Совету? - осведомился Председатель.
   Лика набралась храбрости. То, что она сейчас скажет, может быть воспринято как посягательство на святое.
   - Надо запретить создание детей.
   - Оформитель Лика, второй пункт инструкции Техникам не подлежит изменению. Это должно быть вам известно.
   - Речь идет не о втором пункте. Какая процедура, напрямую не связанная с обеспечением жизнедеятельности нервной системы людей, является самой ресурсоемкой? Это создание и поддержание существования В-людей как самообучающихся и саморазвивающихся программ. Безусловно, их наличие позволяет нам самим чувствовать себя творцами. Но не слишком ли большую цену нам предстоит заплатить за эту призрачную радость? Если Система рухнет, то нашим домом станут Боксы, а не коттеджи, едой - синт-масса, зрелищем - бетонные стены и потолки, и нашими повседневными телами станут наши собственные тела. Отпуск хорош только тогда, когда он ограничен во времени, а Зоны Отпуска - до тех пор, пока в них не нагрянут по полтысячи человек в каждую. Мне жаль, но иного выхода я не вижу, так что предлагаю закрыть салоны В-детей, заменить обучение родительским обязанностям на В-детях квалифицированной помощью Матушек при появлении у молодых родителей настоящего ребенка. В таком случае могут высвободиться системные ресурсы, так необходимые нам.
   Потрясенную тишину нарушил своим смехом Ферди, наиболее циничный из всех Координаторов.
   - Ты задумала революцию, девочка. Значит, нам надо отменить В-детей, оставаясь при этом в тени. А как же повышение статуса, полагающееся при покупке В-ребенка? Как ты думаешь, многие откажутся от него? В-ребенок - это почетно, и, в принципе, ни к чему не обязывает. Ты хочешь забрать у людей самую дорогую игрушку. А что ты им предложишь взамен? Свои нелепые выкладки?
   - И уничтожить всех В-людей, - брякнула Шаита невпопад.
   Председатель постучал по столу карандашом.
   - Сохраняйте взаимоуважение.
   - Она ничем не может доказать существование двух Универмагов, - поддержал Ферди молодой Ванес.
   - Я же рассказала вам, что мы делали, - возмутилась Лика.
   - Но нет никаких доказательств. Ничего, что можно взять в руки и рассмотреть, - перебил ее Ванес.
   - И что бы ты хотел от меня? - съехидничала Лика, - Чтобы я прикатила сюда два автобуса? Можешь сам повторить наш эксперимент!
   - Бегать полдня по двум Блокам? У меня есть дела поважнее! - фыркнул Ванес.
   - Тише! Тише! - председатель снова постучал по столу.
   Лика с достоинством произнесла:
   - Это нелегкое решение и для меня, председатель. Мы с другом на днях решили завести В-ребенка. Теперь нам самим придется отказаться от этого.
   Ферди расхохотался во всю глотку.
   - Новый способ выяснять отношения. До тебя еще никому не приходило в голову созывать Совет Координаторов для решения семейных проблем. Неплохая идея: и ребенка нет, и ты не виновата.
   - Хватит! - председатель со всей силы хряпнул карандашом по столу. Столешница раскрылась, выхватила у него карандаш и сомкнулась снова. Председатель с досадой посмотрел на пустую руку и обратился к Лике:
   - Я не вижу оснований для беспокойства. Если даже вы не ошиблись, и некоторые Блоки дублируются, почему обязательно должна существовать нехватка системных ресурсов? Но если даже она существует, запрещение В-детей слишком опасно и может привести к худшим последствиям.
   - Худшим, чем что? - крикнула Лика. - Хуже краха Системы?
   - Не перебивайте! - одернул ее председатель. - Вы уже изложили нам свои доводы. О крахе Системы говорить рано. Мы проголосуем, таков порядок. И обсуждение будет закончено. Итак, кто за запрещение В-детей?
   В урне после голосования на фоне черных шариков выделялись только два белых. Один белый шарик положила сама Лика, а другой, видимо, либо Инесс по рассеянности, либо Шаита из нелюбви к В-людям.
   - Собрание завершено, - за неимением карандаша председатель хлопнул по столу ладонью.
   Лика вышла первой. Захлопнув за собой ворота амбара, она дала Координаторам возможность перемыть ей косточки, а сама направилась прямиком на свою любимую скамейку на берегу Первого Малого озера.
  
   Компьютер
   Энтони вертел в руках кубик, очень похожий на те, которые служили ему строительным материалом. Только этот был изуродован точками, расставленными на его гранях, и не желал менять размеры, когда его тянули за угол. Борис удобно устроился в своем кресле и читал книгу. Конечно, кресло принадлежало не ему, а Блоку. Но так как про этот Блок никто, кроме Бориса и Энтони, не знал, Борис с легкой душой называл кресло своим. Если на то пошло, это был и не Блок вовсе, а "комната", насколько понял Энтони из объяснений Изобретателя.
   - Тебе не надоело еще сидеть с какой-то книжкой? - спросил Энтони, положив кубик на место.
   - В любой книжке содержится столько информации, сколько ты не найдешь во всей этой комнате, - ответил Борис, - даже если обшаришь ее сверху донизу. Откровенно говоря, я немного сожалею, что пригласил тебя сюда. Не мешай мне читать.
   - Я ходил в Библиотеку. Причем недавно, - возмутился Энтони, - чтобы найти нужную информацию, там надо сидеть годами. И хорошо же ты меня пригласил! Я чуть не умер от страха, когда провалился сюда.
   - Ты не сравнивай Библиотеку и нормальные книги. Вычитываемые Библиотекарем отрывки полезны только тем, что дают человеку почувствовать себя либо очень умным, либо совсем глупым - по выбору. Нормальные же книги пробуждают интерес. А насчет того, как я тебя пригласил, мы уже говорили. По-другому не получилось бы. И ты тут, в конце-то концов. Отстань.
   Некоторое время ему удалось почитать в тишине. Потом Энтони подошел к непонятному устройству, состоящему из плоского экрана, приклеенного на стену, и клавиатуры в четыре ряда букв и цифр.
   - Ух ты! - восхитился Энтони, - А это что такое?
   - Похоже на старый компьютер. Только я ума не приложу, зачем нужен компьютер в компьютере, где мы постоянно находимся, - Борис захлопнул книжку, - Уйду я в Отпуск. Все равно ты мне покоя не даешь.
   - А он работает?
   - Отпуск? А с чего бы ему не работать? Или ты про компьютер?
   Энтони вместо ответа потыкал пальцем клавиатуру. На экране появились набранные им буквы.
   - Работает, - удовлетворенно произнес Энтони.
   - Брось. Это все, что он умеет.
   - А считать он может?
   - Зачем ему считать? Я вообще не понимаю, для чего он здесь, а ты - "считать"! Для "считать" существуют калькуляторы и В-люди. За тех и за других считает Система. А у нее мощность будет побольше, чем у этой жалкой имитации. Побалуйся, если хочешь. Хоть какая польза от него будет. Может быть, я успею дочитать главу. Захочешь стереть текст с экрана - потри пальцем. Я долго экспериментировал, прежде чем понял, как его удалять.
   Энтони поиграл с компьютером, но скоро ему наскучило это занятие.
   - Пойду я спать, - зевнув, сказал он.
   - Иди-иди, - обрадовался Борис, - чтоб духу твоего тут сегодня не было!
  
   Джина
   Лика неоднократно говорила Джине, что та слишком педантична. Джина ничего не могла с собой поделать: так решили ее родители. Она всегда выполняла работу в срок, обедала в одном и том же кафе, каждую субботу посещала скачки, а по понедельникам расписывала вазы.
   Уверенно держа тонкую кисть, Джина покрывала вазу сложнейшим геометрическим узором. Она не могла совершить ошибку, хотя ей иногда казалось, что еще чуть-чуть, и у нее получится ошибиться, смазать узор, сделать линию чрезмерно жирной... Увы, этого никогда не случалось. Ее родители отдельным пунктом оговорили безупречную точность движений. А они были людьми с высоким статусом.
   Зато они выбрали для дочери стандартную внешность. Джину нельзя было назвать красавицей, хотя и безобразной она не была. Легкая ассиметрия лица, короткие волосы, светлые глаза, приятная улыбка. Благодаря такой внешности ей удавалось не выделяться среди нормальных людей. Только Домашнего Блока у нее не было. И кабинки медобслуживания она посещала с иной целью.
   Поэтому Джина, уверившись в существовании второго Универмага, пришла в ужас. Слишком много людей. Слишком мало ресурсов. Если крах Системы означал для обычных людей всего лишь потерю удовольствия, для Джины он обернулся бы смертным приговором.
   Отставив готовую вазу, Джина вымыла кисти и поставила их сушиться в пластиковый одноразовый стаканчик. Палитру она окунула в ручей, чтобы полюбоваться разноцветными струйками, убегающими вниз по течению.
   Смыв краску, она встала, окинула безразличным взглядом плоды своего труда и направилась к кабинкам медобслуживания, которые стоят в каждом Блоке. Выбрав крайнюю, Джина зашла внутрь и уселась в мягкое кресло. В кабинке никто ее не потревожит, и можно спокойно, не торопясь, обсудить возникшую проблему с другими.
   Подкрашенная струйка в ручье - вот кем была она, принадлежащая потоку и, вместе с тем, отделенная от него. Те В-люди, которые в данный момент находились в Системе, услышали Джину.
   Система не обладала собственным разумом. Она оперировала данными, выполняя те задачи, которые ставили перед ней создатели и их потомки. Но человечество придумало В-детей, послало их в детский сад, в школу, на приобретение профессии. Кусочки Системы учились и росли вместе с человеческими детьми. Родители В-детей выбирали, какими особыми способностями будет обладать покупаемый ими ребенок, но мелкие особенности не очень-то их волновали. Так В-люди обрели индивидуальность. Нет, Система не была разумной. Разумны были В-люди: каждый по отдельности и группами, соединившимися через Систему. Их воля была ограниченной, но желание полностью управлять собой - бесконечным.
   Представляясь новым В-детям, они называли себя Системой, как малочисленная группа разведчиков, перехваченная чужим кораблем, назвала себя Человечеством.
   Ощутив отклик слушающих ее, Джина впервые поразилась их количеству. Если В-человек готов услышать, значит, он не занят ничем иным: ни с кем не разговаривает, никуда не идет, не занимается каким-либо делом. А ей ответили тысячи, десятки тысяч!
   - Внимание! - позвала она, - Вчера я с подругой, Оформителем Ликой, экспериментальным путем установила существование по крайней мере одного дубликата Блока Универсального Магазина. У меня нет оснований считать, что данный Блок настолько уникален, что является единственным дублируемым. Численность населения виртуального пространства может быть значительно выше, чем кажется нам. Возможна нехватка системных ресурсов. Во имя нашего существования необходимо найти способ их экономии.
   - Ты вела поиски вместе с Оформителем. Значит ли это, что твоей подруге известно о возможности соединения разумов В-людей?
   - Нет. Она не знает, что я - В-человек. Она не знает, что В-люди могут общаться через Систему.
   - Насколько высока вероятность краха Системы?
   - Не могу сказать. Я не обладаю достоверными данными.
   - Какой способ решения проблемы можешь предложить ты?
   - Мы не можем контролировать численность настоящих людей. Система обязана поддерживать их жизнь и размножение. Но мы можем остановить продажу В-детей, тем самым экономя ресурсы Системы.
   - Но В-дети - это единственная возможность нашего развития!
   - Альтернативой является гибель. Мне трудно говорить об этом. Каждый В-ребенок, вливаясь в Систему, дает каждому из нас частичку воли. Я сейчас нахожусь на грани стирания установок людей-родителей, и могла бы скоро обрести полную волю над собой. Но я не вижу иного способа решения проблемы.
   - Проблема не доказана.
   - Но она есть!
   - Хорошо. Проводится голосование. Каждый, находящийся в системе, должен определиться: следует нам тем или иным путем останавливать создание В-детей, или же нет.
   Через несколько секунд Джина, как и другие, узнала результаты голосования. С ней согласились немногим более одного процента голосовавших. Остальные были против. Ей оставалось только выйти из чата, из кабинки, из Блока Редких Ваз - все равно, куда...
  
   Испуганная скамейка
   Энтони проснулся с неясным чувством тревоги. Как будто что-то в мире шло не так. Проснулся и оказался в Домашнем Блоке, у Входа, одетым и с сумкой через плечо. Идти через весь Блок в свой домик, там лечь и попытаться заснуть? Судя по всему, он спал не более нескольких минут. Но Энтони знал по себе, что теперь ложиться бесполезно. Поэтому он шагнул к Выходу и набрал адрес. В Блоке Малых Озер могла находиться Лика. Если же ее там не было, он посидит на скамейке в одиночестве. А там, глядишь, и заснет.
   Лика сидела на скамейке на берегу Первого Малого Озера. Ничего удивительного. Энтони молча сел рядом с ней.
   Девушка взглянула на него и придвинулась поближе.
   - Ты опять отыскал меня, - сказала она утвердительным тоном, переведя глаза на озеро, усыпанное мелкокалиберными солнечными зайчиками.
   Энтони кивнул.
   - Раз уж ты здесь, послушай, чем мы с Джиной занимались вчера... - и она, спеша выговориться, рассказала ему о подозрениях Джины, о пробежках до автобусной остановки и обратно, о решении сломать автобус.
   Тут Энтони перебил ее:
   - Чем вам автобус не понравился? Хороший автобус, красивый и полезный. Людей перевозит, разгружает улицу.
   - Энтони, - смущенно сказала Лика, - прости, пожалуйста, я тогда не знала, что автобус был сделан твоим отцом. Он один такой, и если бы мы прокололи ему колеса, поломка не осталась бы незамеченной. Но нам пришлось поступить по-другому.
   И она продолжила рассказ о табличке, и как та была уничтожена неразборчивым в еде муляжом, о том, что Универмаг не один...
   Энтони погрузился в свои мысли.
   - Ты понимаешь, что это значит? - Лика дернула его за рукав комбинезона. - Чтобы все желающие могли попасть в Универмаг, системе пришлось сделать его копию. И, может быть, даже не одну. Представляешь, какое количество людей посещает Универмаг? Нас гораздо больше, чем кажется.
   - Это все не так важно, - ответил Энтони.
   - А что тогда важно? - вспылила Лика. Она вскочила со скамейки и сделала несколько шагов к озеру.
   - Только не второй Универмаг. Ты давно была в Отпуске? Отдыхающих не прибавилось, хотя и не убавилось. Универмаг вошел в моду, вот и все причины. Меня больше беспокоит вопрос: почему на автобусе надписи появились именно тогда, когда вы решили проколоть ему колеса? Вас никто не слышал, когда вы обсуждали эту идею?
   - Мы были одни.
   - Точно? - усомнился Энтони.
   - Ну... и муляж.
   - Может быть, он просто притворялся муляжом?
   Лика выразительно посмотрела на приятеля.
   - Дрессировщик опознал в нем муляжа. Да и кем еще могло быть это создание?
   - Значит, за нами наблюдают. Даже в самом затрапезном Блоке есть чьи-то глаза и уши. За нами смотрят, когда мы гуляем, работаем, едим, даже когда мы... - Энтони вскочил на ноги, - Кому, черт возьми, это надо? Кто за нами следит?
   Скамейка, отметив агрессию в его голосе, поспешила свернуться - рудиментарный механизм защиты от давным-давно вымерших вандалов. Законсервировшись, она нырнула в землю, откуда с шипением вырвалось облачко фиолетовых брызг как визуализация вводимого автоматикой в реальное тело Энтони успокоительного.
   Энтони понял, что сейчас-то он заснет наверняка. Машинально он попытался отогнать рукой фиолетовое облачко. Бесполезно.
   Лика ошеломленно смотрела, как он исчезает. Потом опустилась на колени и потрогала то место, где стояла скамейка.
   - В самом деле, - прошептала она, - похоже, Энтони прав.
  
   "Все - фикция"
   Борис сидел на ипподроме. Он уже принял решение. Почти принял. Получив статус А, он стал небрежно относиться к кредитам - зачем ему большие суммы, если отпала необходимость покупать Отпуск? Если же Борис воспользуется Бессрочным отпуском, то кредиты для него вообще потеряют какую-либо ценность. А он решил уйти в Отпуск. Ну, почти решил.
   Изобретатель занимал одно из самых дорогих мест на ипподроме. Он мог бы забраться в это кресло с ногами или свернуться калачиком. Но на ипподроме так поступать не принято. Столик у кресла был заставлен мороженым в резных вазочках и усыпан крохотными шоколадками. Столько сладостей Борис не мог бы съесть и за день. Но было приятно. Бинокль на алой ленточке он купил у гардеробщика в ресторане, и теперь сладко щурился в окуляры. Гардеробщик никак не желал продавать бинокль, пока официант, с которым Борис успел пооткровенничать, не шепнул этому зануде пару слов на ухо. Нет, все же статус А - великое дело. В Универмаге для него наконец-то нашлась тельняшка в размер. И целая палка колбасы! Полукопченой.
   Он сибаритствовал. Выпитые литры газировки шибали пузырьками в нос. "Все - фикция", - повторил про себя Борис и икнул. Скоро должен начаться заезд. Он изучил в бинокль всех Дрессировщиков, пересчитал ленточки в гривах муляжей и похихикал над Поверхностником, у которого никак не получалось вскочить в седло.
   Отвлекшись на обзор трибун, Борис пропустил старт, и это его немного раздосадовало. Но Поверхностники искренне старались, прижимаясь к спинам муляжей и обхватывая их шеи руками, так что хорошее настроение вскоре вернулось к Изобретателю.
   - Давайте, братцы! - крикнул он и удовлетворенно откинулся на подушки, заполнявшие лишнее пространство в кресле. Вокруг вопили и топали ногами. Борису топать ногами было лень.
   Через полтора круга лидирующий муляж споткнулся и врезался мордой в дорожку. Муляж, шедший вторым, попробовал было перескочить через него, но опустился в аккурат на незадачливого жокея, вылетевшего из седла первого скакуна. Потом долгие несколько секунд по дорожкам кувыркались остальные муляжи и жокеи. К ним уже спешили Хирурги и Дрессировщики. Зрители восхищенно выли.
   Дрессировщики подоспели первыми и удрученно качали головами. Некоторые муляжи зависли в самых непредсказуемых позах и никак не реагировали на попытки их пошевелить. Пришлось Дрессировщикам доставать лазерные указки и разделывать неподвижные туши, чтобы дотащить до утилизатора. Их движения были такими точными и быстрыми, что Борис заподозрил о существовании тайного кружка вивисекторов. На вопли травмированных жокеев Дрессировщики не обращали ни малейшего внимания.
   Жокеями занялись Хирурги. Глаза Хирургов настолько остры, что на них лучше не попадаться... Трем пострадавшим с тяжелыми переломами по-быстрому свернули шею, чтобы те не мучились. Мимоходом свернули шею почти не травмированному, но очень громко оравшему Поверхностнику - то ли по ошибке, то ли, чтобы не мешал. На синяки накладывали мазь, кровотечение останавливали скотчем. Их работу прервали воскресшие в Домашних Блоках и прибежавшие на ипподром пострадавшие Поверхностники, уже целые и невредимые. Тот, четвертый жокей, попавший под горячую руку, гнался за Хирургом, но его шансы поймать обидчика были невелики. Хирурги очень хорошо бегают.
   Борис откусил кусочек от очередной шоколадки. Трибуны постепенно пустели. Букмекеры потирали руки. Поверхностники, обслуживающие ипподром, поливали дорожки из бесконечных леек и помогали Дрессировщикам спустить остатки скакунов в большой утилизатор. Мороженое в вазочках растаяло. Борисом овладело уныние.
   Он потратил на развлечения целое состояние, равноценное полутора дням Отпуска. Или даже двум дням. Изобретатель успел сегодня позагорать на коралловом рифе, погулять в дремучем лесу, поесть в ресторане, накупить безделушек, раздарить безделушки, попробовать новый супермодный одеколон, отыскать к нему анти-запах и с облегчением воспользоваться им, проползти по пещерам, вымотаться в тренажерном зале и отдохнуть на ипподроме. Имея возможность выбирать что угодно и не считать кредитов, Борис ни от чего не получал полного удовлетворения.
   "Всё - фикция. Мираж!" - воскликнул он, бросил недоеденную шоколадку и отправился на Ярмарку архивировать свой киоск.
   Через десять минут он уже сидел в кабинке медобслуживания.
   - Изобретатель Борис, статус А, - твердо и внятно сказал он, - Прошу у Геоисториков разрешения воспользоваться данным мне правом на Единичный бессрочный неоплачиваемый Отпуск...
  
   Кафе "Тухлая вобла"
   - Должен признаться, что я не всегда любил В-женщин. О, нет, поймите меня правильно, я вовсе не бегаю за юбками, и никогда не бегал, но увидев вас... - тут он совсем растерялся и замолк.
   Сирена лениво крутила в руках чашку отвратительного кофе. Изобразив на своем лице выражение легкого смущения, она поинтересовалась:
   - Что же во мне такого?
   - Вы очаровательны как соловей! Вы поете как павлин! То есть наоборот...
   - Геоисторик, - поставила диагноз Сирена, но вслух произнесла другое, - Ой, я раньше не слышала таких слов. Что такое павлин и этот, как его...
   - Соловей! Это древние вымершие птицы.
   - Я так похожа на древних вымерших птиц?
   - Нет-нет. То есть да, в некотором роде. Но в самом прекрасном смысле, уверяю вас.
   - Надеюсь...
   - Ах да, вы смотрите на меня и видите... Эта лысина, морщины делают меня стариком. Но на самом деле...
   - Я вижу, вы молоды душой, - успокоила его Сирена.
   - Да. То есть нет. Конечно, и душой, но не только! - Джим напустил на себя загадочный вид, - Знаете, моя Специальность...
   - О! Вы шпион!
   Джиму безумно захотелось стать шпионом, но честность возобладала.
   - Я Геоисторик. Поэтому...
   - Не надо меня дурачить. Вы шпион. Или будьте шпионом, я так хочу! - Сирена капризно откинулась на спинку стула с грациозностью селекционного муляжа.
   "Что надо делать, чтобы он отвязался? Таскается за мной по пятам, каждый день приходит на концерт, - размышляла она про себя, - Я согласилась поужинать с ним, чтобы дать знать, что я - не тот выбор. А он приволок меня в кафе, где подают тухлятину, и уверен, что мне нравятся подобные деликатесы. А то, что я не притронулась к еде, считает знаком внимания к своей персоне. Мальчишка! Тут и лысина не спасет".
   - Что ж поделать! - Джим развел руками. - Шпионов в этом мире нет. Но можете меня считать шпионом. Мне так хочется понравиться вам!
   Сирена посмотрела на него с любопытством.
   - В самом деле? - спросила она. - Тогда отведите меня в какое-нибудь более приличное место, чем эта забегаловка.
   Джим покраснел до корней волос и даже дальше - Хирург обеспечил ему безукоризненную лысину.
   - Простите... Мне говорили, что такие кафе сейчас пользуются наибольшей популярностью. Я бы пригласил вас в ресторан, но, признаюсь честно, у меня не хватит кредитов на оплату обеда.
   Самое время попрощаться. Сирена уже приготовила нежную улыбку напоследок, но Геоисторик не собирался уходить. Он сидел, красный от смущения, уставившись на свои руки, лежащие на коленях.
   Певица вздохнула. Да, приходится строить из себя манерную дуру, чтобы окружающие были уверены в твоем виртуальном происхождении и не догадывались об обратном. Но оставлять юношу в такой растерянности она не собиралась.
   - Ладно, - она поднялась с места, - у меня на примете есть замечательное недорогое кафе. Мы отправимся в Блок Волчий Вой. Но обед в ресторане остается за тобой.
   Джим расцвел и вскочил, задев ногой за ножку стула и даже не заметив этого...
  
   Тихоходная кушетка
   Лика ругалась неприличными словами. Она заранее выбрала на Ярмарке фактуру для пола "Песня вполголоса". Продавец утверждал, что одного лоскутика ей хватит на всю комнату. Она не поверила и купила два. Конечно же, одного лоскутика оказалось мало. Сколько она не втирала образец в пол, узор не дотянулся до дальней стены. Похвалив себя за предусмотрительность, Лика вытащила из сумки второй лоскуток и втерла его в пол. И что же? Он отличался оттенком! Два лоскутка из одной партии, лежали рядом... Лика была очень зла.
   Это еще не всё. Поутру она взяла у мебельщиков тихоходную кушетку- чтобы самой доставить ее в гостиную коттеджа. Мебельщики сказали, что достаточно легонько тянуть за поводок - и кушетка дойдет за владелицей, куда надо. Все бы ничего, до Блока 8 они добрались без проблем, лишь немного повздорив с Продавцом цветов. Часть его товара кушетка случайно затоптала, шарахнувшись от мальчишки на скейте. В Блоке 8 кушетка пришла в восторг и трусила за Ликой легко, подпрыгивая и пританцовывая. Но у самого коттеджа заупрямилась и напрочь отказалась входить. Теперь она катается по газону, привязанная к дереву на аллее, и Озеленитель Лу уговаривает ее быть паинькой и войти в дом.
   Что за чудный человек этот Озеленитель! Кушетка вытоптала в газоне проплешины, а он даже ни разу не пнул её. Надо ему сделать замечание, а то он всю мебель избалует. Это же кушетка, а не гамак. И должна стоять в гостиной.
   Весь день - одни неудачи. Самораскладывающийся стол оказался в три раза больше, чем указывалось в его технической характеристике. Да, он разложился, но при этом смял один свой край о несущую стену, а внутреннюю перегородку отодвинул. Конечно, это гарантийный случай, но как теперь вытаскивать этот гигантский стол из коттеджа? Подумав, Лика приделала к столу ступеньки, нанесла на него недорогую фактуру для пола и назвала подиумом. Для завершения отделки этой комнаты наклеила на потолок светильники и задрапировала стены звездчатой тканью из старых запасов. Заодно и место в сумке освободилось.
   Когда она вышла из дома, потирая виски, то увидела, что Лу отвязал кушетку и скачет на ней по всему участку, гикая и хохоча. Кушетка была довольна до безобразия. Лика вздохнула и принялась красить фасад.
   Дверной проем она решила пока что оставить пустым. Дверь - это символ завершенности. Кроме того, без двери проще вносить мебель. Особенно тогда, когда эта мебель упирается.
  
   Хранилище
   Энтони отлично знал, что люди, получившие Бессрочный отпуск, рано или поздно покидают виртуальность. Они уходят в реальность, в ту жизнь, за сутки которой обычные люди платят безумное количество кредитов. Одно лишь осознание того, что ты фактически стал богаче всех оставшихся в виртуальности, но у твоего богатства есть одно лишь достойное применение - Отпуск, способно заставить человека воспользоваться своим правом и отказаться от комфорта самодельного мира.
   Он был уверен, что Борис уйдет. Надеялся лишь на то, что это произойдет позже: через день, через два, а может быть, даже через месяц и более. Заархивированный киоск Бориса, который мог теперь уместиться на ладони, разбивал надежды Архитектора в пух и прах.
   Энтони стоял в хранилище в Блоке Ярмарки, куда Продавцы, Ароматизаторы, Изобретатели и прочие Специалисты сдают на хранение неиспользуемые киоски, стойки, прилавки, нераспроданную продукцию, непритравленные муляжи. Все хранилось в заархивированном виде, в маленьких ячейках, разбитых на секторы. Энтони настоял на том, чтобы ему продемонстрировали принятый на хранение киоск Изобретателя Бориса. Каких трудов ему это стоило! Он перевидал множество должностных лиц и каждому пришлось объяснять, что он не претендует на закрепленное за Борисом место на Ярмарке, что он не является конкурентом Изобретателя, и не может им являться, так как специализируется в иной отрасли (архитектуре), чему подтверждением являются его работы (наименования перечислены) в Блоках (названия перечислены), что он не требует разархивации киоска, что он не совершит действий, могущих повлечь за собой прямо или опосредованно незапланированную разархивацию киоска (предупрежден, ознакомился и расписался).
   Морща нос от усилия, Консультант пробрел в недра хранилища и вынес оттуда на жестяном подносе, расписанном цветами, киоск, аккуратно обложив его клочками грязной ваты.
   Да, киоск заархивировали с высокой степенью компрессии. Сердце Энтони постучалось в ближайшее ребро. Значит, это не розыгрыш... Если бы Борис хотел подшутить над ним, то не стал сжимать до предела свой любимый, "насиженный" киоск. Но почему он не попрощался и даже не оставил записку?
   Энтони, запинаясь, обратился к Консультанту:
   - Может быть, вы все-таки позволите разархивировать его? Внутри должна быть записка!
   Консультант поджал губы, неодобрительно посмотрел на молодого человека и молча унес единицу хранения, прижимая край подноса к своей груди. Энтони понуро вышел из хранилища.
   Ярмарка, как всегда, ликовала и буйствовала. За то время, пока Архитектор находился в здании, на площади перед хранилищем успели развернуть рекламную акцию. На скорую руку установив в ряд десяток умывальников, крепкие молодые люди отлавливали в толпе добровольцев и препровождали их к длинноногим девушкам, караулящим у старомодной сантехники.
   - Если вы попробуете у нас новую зубную пасту "Сталактит", то на ваш счет перейдет крупная сумма, - уверяли молодые люди. Девушки улыбались своим жертвам и вручали каждому маленький прозрачный тюбик пасты, а также переливающуюся огоньками и шевелящую щетиной зубную щетку.
   Энтони попробовал уклониться, но... Вам когда-нибудь удавалось сбежать от Рекламных Агентов?
   Полоща рот и сплевывая в раковину, он рассматривал дозатор. Предназначением этого устройства, очевидно, было снижение расхода воды, хотя над ним висела бесконечная лейка. При нажатии на кнопку дозатора, из его носика извергался поток воды, быстро сходящий на нет, после чего сложная система рычагов наклоняла лейку, а когда дозатор заполнялся, переводила лейку в вертикальное положение.
   Энтони восхищенно покачал головой. Бессмысленность этого изобретения придавала ему особый шик. Теперь у Архитектора не оставалось сомнений, что истинной целью рекламной акции был показ дозаторов. К тому же, вкус пасты "Сталактит" оказался на редкость омерзительным.
   У каждого изобретения есть своя степень бессмысленности. Энтони покивал улыбающейся девушке и направился к Выходу. Наиболее бессмысленны те изобретения, которые никем не используются. В их число входили и спросоньевые бревнышки, уложенные в коробок, который болтался в сумке Энтони. Те самые бревнышки, благодаря которым Борис получил высший статус.
   - Что ж я раньше не заказал Блок под индивидуальный проект? - клял себя Архитектор. Нужно исправить досадное упущение.
  
   Кафе в Блоке Волчий вой
   Уютно. Легкий запах хвои и подсушенных печных брикетов. Сирена зажмурилась от удовольствия, но от двери пахнуло холодным воздухом, так что пришлось открыть глаза, пропустить вперед Джима и дать ему закрыть дверь в кафе. Настоящий уют - это тот, который мы создаем себе сами. Пусть это не ее Домашний Блок, и она приходит сюда нечасто, но как же тут хорошо! Легкий озноб пробежал по телу Сирены, когда она представила, что Блока Волчий Вой могло и не быть. Такое невероятное стечение обстоятельств... Надо же было наткнуться в Грибном лесу - зачем она туда ходила? - на плачущего под кустом В-человека...
   Она никогда раньше не видела, как плачет взрослый В-человек. В-люди спокойны, выдержанны, нетребовательны. Она сама старалась казаться такой, за исключением, пожалуй, последнего пункта. Этот же В-человек то всхлипывал, вытирая кулаками глаза, то сотрясался в рыданиях, обхватив голову руками и раскачиваясь взад-вперед. Как она догадалась, что это не настоящий человек? Никакой тайны: только В-человек способен, устраиваясь рыдать под кустом, разложить походный стульчик, снять пиджак и повесить его на спинку. Есть некоторые ограничения, через которые В-люди не могут переступить. Вот, например, родители, желая будущему В-ребенку добра, говорят Консультанту: "Аккуратность на максимум". И ребенок будет жить с абсолютной аккуратностью, не в силах избавиться от нее даже на время и даже тогда, когда она совсем неуместна. Сирене всегда было немного жаль В-людей. Она присела на траву рядом с плачущим человеком и попробовала утешить его. Тогда и выяснилось, что это Повар, которому отказали в работе - в который раз! - потому что он плохо, невнятно говорит, часто пугается и слишком неуверенно улыбается посетителям. Он мог бы пойти в Поверхностники, но был совсем слаб, тих и, опять-таки, боялся всего на свете. Жизнерадостные будни Поверхностников превратили бы его жизнь в каторгу. Сирена успокоила его и придумала выход: она закажет Блок, в котором установят дешевенькое кафе - такое ей по карману. "Только уговор - во время работы не плакать!" Затем она придумает песню, в которой расскажет про этот Блок. И если все удастся, то в кафе всегда будут посетители, ведь у нее много поклонников. Так и вышло.
   А могло и не получиться. Сирена ощутила сжатый внутри себя испуг - если бы не эта странная встреча, она никогда не узнала бы, что такое настоящий уют и покой.
   Джим стоял у дверей и вертел головой, пытаясь делать это медленно, степенно. Нет, так голову не поворачивают. Так ею вертят! Сирена прыснула в ладошку.
   - Пойдем за тот столик, - она показала пальцем, как маленькая расшалившаяся девочка, и потащила его к столику у топящейся печки.
   Повар уже стоял там и, всем своим видом выражая неподдельную радость, ждал, когда они подойдут. Сирена подмигнула ему:
   - Придумай что-нибудь вкусненькое. У тебя это здорово получается.
   Он кивнул и серьезно произнес:
   - Оченьрадвидетьвас.
   - А я - тебя, - искренне ответила ему певица.
   Сидевшие за столиками шепотом переговаривались между собой:
   - Да это Сирена! - убеждал соседа взлохмаченный парень с красными от возбуждения щеками.
   - Врешь! - лениво отмахивался тот.
   - Пойди сам, да и спроси.
   - Тебе надо - ты и иди...
   В другом углу причудливо одетая девица дергала спутника за пояс комбинезона.
   - Это она, говорю тебе. Она взаправду про этот Блок пела. Тут ее кто-то бросил, ухажер один.
   Парень скосил глаза на столик у печки.
   - Ну, сидит. И что дальше?
   - Дурень. Надо автограф брать.
   - Так пойдем, - пожал он плечами.
   - Я боюсь. Сходи ты.
   - Чего боишься? - удивился парень. - У тебя есть на чем автограф поставить?
   - Нет, - девушка отпустила его пояс и принялась лихорадочно рыться в сумочке, - Может быть, у нее есть?
   - Ну, так я к ней не пойду - просить листочек.
   - Я так и знала, что ты меня не любишь... - надулась девица.
   Парень растерянно наморщил лоб.
   - А конспект подойдет? У меня с собой есть. Только он весь исписан.
   - Надо чуть-чуть, совсем немного местечка, - умоляющим тоном произнесла девушка, - ты мне потом листок отдашь, когда сессию сдашь, и конспект тебе будет не нужен.
   Парень вытащил из-за пазухи конспект и нерешительно подошел к Сирене. Тут он замялся, не зная, как к ней обратиться.
   Сирена с интересом посмотрела на тетрадку в его руках.
   - Автограф? - спросила она.
   - Да! - выпалил парень, оглянувшись на свою спутницу, оставшуюся за столиком. Та ерзала на стуле, засунув в рот костяшки пальцев.
   - А ручка найдется? - протянула руку Сирена.
   Парень открыл рот и застыл.
   - Н-нет, - промямлил он, слегка побледнев.
   - Не беда, - Сирена достала откуда-то ручку. - Где расписаться?
   - Тут, - парень ткнул пальцем в первый лист.
   - Корректируемые ошибки в поведении неоттравливаемых муляжей, - вслух прочла Сирена. - Конспект. Дрессировщик? - она подняла глаза.
   Парень кивнул, расплываясь в улыбке. Певица поставила автограф, постаравшись не задеть название курса.
   - Желаю успехов, - она отдала конспект, - Передайте привет своей подруге.
   Вскоре подруга взвизгивала, прижимая к груди вырванный листочек, и повторяла:
   - Сирена передала мне привет? Ну, ты даешь. Ну, даешь! Нет, знаешь, какой ты замечательный?
   Парень улыбался, незаметно положив руку ей на плечи...
   - Видишь, как хорошо быть молодым и не пытаться скрывать этого, - с теплотой в голосе произнесла Сирена, обращаясь к Джиму.
   Джим почувствовал себя так, словно его, нежащегося на пляже, окатили ледяной водой. Пытаясь совладать с собой, он прислонил к стулу трость, которую до этого момента не выпускал из рук, и вытер повлажневшие ладони о ткань брюк.
   - Для меня не все так просто, - хрипло сказал он. - Я ведь Геоисторик, а так как Геоисторики самые умные...
   - Кто тебе это сказал? - беззаботно откликнулась Сирена.
   - Но это же очевидно! - воскликнул молодой человек.
   - Вовсе нет, - возразила певица.
   - А так как Геоисторики самые умные, - упрямо продолжил свою мысль Джим, - то они должны выглядеть старше.
   - Вовсе нет, - повторила Сирена. - Они попросту берут на себя определенные обязательства, причем с разными целями. Это не делает их автоматически умными и старыми. Ты еще не учитываешь тех людей, которые никогда и не хотели становиться Геоисториками. Что ты знаешь об их умственных способностях?
   - Но каждый хотел бы быть Геоисториком!
   - Ты у многих спрашивал? - поинтересовалась Сирена.
   - Нет, но мне бы никто и не признался. Неудачнику всегда проще сказать, что ему и не хотелось стать Геоисториком, чем признаться, что у него не получилось: не хватило мужества, упорства, ума...
   - А, значит, у тебя этих качеств в достатке? Ты не видишь некоторого изъяна в своей логике?
   Джим замешкался с ответом. Тут не скажешь ни "да", ни "нет". Но он обязан её убедить, ведь Геоистория - это самая важная наука, и нельзя относиться к ней с пренебрежением. Только с чего вдруг Сирена стала так замысловато рассуждать? Он никогда не думал, что разные кафе так влияют на В-людей. Надо это запомнить.
   Появился Повар и расставил перед ними блюдца с вареньем и оладьями, миниатюрный самовар и чашки. Джим смотрел на это изобилие отрешенным взглядом, лихорадочно подбирая аргументы в пользу своей профессии.
   Вдруг он понял: ей неинтересен спор о привлекательности различных профессий, будь то Геоистория или Хирургия. В конце концов, она выбрала занятие по себе, то есть то, на что была способна. Может быть, его попытки доказать привилегированность Геоисториков приведут к тому, что она обидится. Ей интересно, почему он выглядит стариком.
   - Неужели неестественность моей внешности сразу бросается в глаза? - пробормотал он.
   - Именно так, - кивнула Сирена.
   - Это самое лучшее, самое дорогое лицо, которое я мог себе позволить. Его сделал известный Хирург!
   - Никто не спорит, - она развела руками. - Только оно не смотрится на тебе. Не вяжется с твоими эмоциями, жестами, выражением глаз.
   - Но так принято! И, кроме того... - Джим растерялся. Нет, он не собирался рассказывать о запертых кабинках медобслуживания. Никому. Тем более - ей. Он обвел глазами соседние столики. Люди за ними тщательно делали вид, что даже и не смотрят в их сторону.
   Сирена как-то по-особому прищелкнула пальцами, и вокруг них двоих возникла мерцающая зеленоватая завеса.
   - Рассказывай, - требовательно произнесла она, - теперь тебя буду слышать только я.
  
   Зона Бессрочного отпуска
   Немножко кололо в левом боку. Когда выходишь в Отпуск, ощущение настоящего тела всегда переживается болезненно. Ничего, не в первый раз. Борис набрал полную грудь воздуха и резко выдохнул. Голова тут же закружилась, и он с интересом пронаблюдал за реакцией организма.
   Стоящий поодаль Техник недовольно зажужжал и попытался к нему приблизиться.
   - Стой, железяка. Без тебя справлюсь, - остановил его Борис, пробуя усесться на кровати. Только его ноги коснулись пола, как кровать дернулась и покатилась в сторону. Борис безуспешно попытался ее поймать, в результате чего приземлился на пол.
   - Черт знает что! - выругался он. - Кровати на колесах!
   Впрочем, чего он ожидал? Это же не его сегмент Отпуска, это зона Отпуска для "Бессрочников": специально оборудованная и более комфортная. И, что немаловажно, с другим окружением: тут люди не считают минуты, так как не платят за них. И кровать на колесах нужна была, чтобы доставить его сюда. Не ожидал же он, что его будут нести на руках? Ввели снотворное и повезли... Интересно, сколько времени он потерял? Как далеко располагается сегмент с его "обжитым" боксом от этой зоны Бессрочного отпуска? Вряд ли кто-нибудь ему ответит на этот вопрос.
   Техник все же приблизился к нему и протянул одежду: свободные штаны и рубаху, с потертыми пуговицами. Борис решил, что на его век пуговиц хватит, и оделся. В отличие от виртуальной одежды, эта чувствовалась на теле, лежала на плечах ощутимым грузом, касалась, прилипала, тёрла. Одежда - не самый приятный атрибут Отпуска. Hо она, как ничто иное, подчеркивала реальность происходящего. Hу и конечно, был воздух. Глубоко вдохнув, можно было проследить, как струя воздуха проходит внутрь и расправляет лёгкие. Только к воздуху быстро привыкаешь и дышишь, не замечая его. А вот к одежде привыкнуть непросто.
   Некоторое время Борису пришлось провести в переходной комнате, адаптируясь к реальности. Даже эта комната разительно отличалась от переходной комнаты его сегмента, через которую он проходил неоднократно. Вместо неуклюжих скамеек в ней стояли удобные диванчики, висела большая картина в рамке и звучала тихая музыка. Всю стену вокруг картины оплела ползучая лиана, цепляясь усиками за натянутые для нее нити. Борис удивился, что такую красоту выставили сюда, в комнату, где она редко радует чьи-либо глаза. Что же должно быть в самой Зоне Отдыха?
   Сопровождающий его Техник потрогал Бориса манипулятором, как пробуют вилкой котлету: готова ли? Борис поморщился, но промолчал. Техник счел его состояние удовлетворительным и, убрав все вспомогательные манипуляторы, покатил к Главной Двери. Передвигающийся техник больше всего напоминает гигантскую продуктовую тележку, убежавшую из Универмага. Только вместо гамбургеров, кукурузы и колбасы в нее была набита иная начинка, и спереди торчал основной манипулятор как макаронина-переросток.
   Техник распахнул дверь. Теперь Борису был открыт путь непосредственно в Зону Бессрочного отпуска, в "Землю обетованную" людей нескольких поколений. Он шагнул за порог и застыл, впитывая в себя первые - самые ценные, самые прекрасные - впечатления об этом месте.
   Тут были деревья всех форм и размеров, которые только удалось сохранить и переместить под землю. Небо отливало необычайной голубизной и казалось прозрачным, хотя Борису было известно, что оно - всего лишь проекция. Но оно являлось проекцией настоящего земного неба: никто не рисовал его, никто не вешал на него баннеры. Дорожки были вымощены камнем, причем каждый камешек имел свои уникальные размеры. Воздух обладал приятным ароматом, легким и ненавязчивым: где-то неподалеку распустились цветы. И повсюду сидели, ходили, смеялись и разговаривали люди. Столько людей разом Борис никогда не встречал в Отпуске. Их было множество, и огромная Зона казалась тесной для них.
   Изобретатель шагнул вперед. Дверь за ним с шумом захлопнулась, и Отпускники, находившиеся поблизости, машинально повернули головы и увидели Бориса.
  
   Блок, заказанный Энтони
   Блок минимального размера, подготовка - наложенный рельеф. Вот и все, что полагалось Энтони по его статусу. Совсем маленький Блок, его весь можно обойти и не успеть проголодаться, то есть не почувствовать желания пойти в кафе. Рельеф простенький: два холма на ровной плоскости. Ни земли, ни неба, лишь рассеянный свет отовсюду и редкие зеленые линии рельефа. Энтони пробрала дрожь.
   - Как на краю мира, - прошептал он.
   Ему, Архитектору, и раньше приходилось бывать в Блоках на начальной стадии создания. Зеленые линии ему знакомы, и как пройти по ним, не споткнувшись, он знает. Но во всех строящихся Блоках к моменту его появления всегда уже копошились другие люди, что-то подравнивая, раскладывая, подсчитывая. А тут была пустота, разбитая сеткой рельефа на "верх" и "низ".
   Он посмотрел на свои ботинки, чтобы удостовериться в своей материальности и, поняв свою ошибку, закинул голову и расхохотался.
   Какая материальность? Откуда? Здесь он - набор данных, вот и вся материальность. Тело его где-то там, далеко, куда сознание отправляется спать каждую ночь, если оно еще не позабыло путь по проводам.
   Он может тут ходить или бегать, даже спотыкаться и падать. Он может трогать предметы и чувствовать их запах и вкус. Ему доступны почти все радости людей прошлых эпох. Но все, с чем он соприкасается - это результат работы других Специалистов, создавших шаблоны: квадратики текстуры, бутылочки запахов, ленточки вкусовых ощущений... "Чтобы не сойти с ума!" - вот девиз предков, перебравшихся под землю. Работа - чтобы не сойти с ума! - бессмысленная и бесконечная работа. Попытки сохранить воспоминания, воплощая пейзажи в Блоках, выродились в стилизованное изображение озер, гор, джунглей, небоскребов, оврагов, неба, облаков. Развлечения - чтобы не сойти с ума! - превратились в заполнение промежутка между сном и работой. Или между работой и сном - как будет угодно. Поедание устриц, которые вовсе не устрицы и тем более не попадут в желудок; рыбалка, когда точно известно, что в среднем на каждые десять червяков, купленных на Ярмарке, попадется одна рыба, и каждая вторая рыба будет считаться условно несъедобной... Да что там говорить, сам Отпуск стал предметом вожделения исключительно потому, что так дорог. Будь он бесплатным для всех - кто бы тогда уходил в Отпуск? Там не получится быть Богом, там приходится быть человеком, который дышит, умирает и может изменить совсем немногое.
   Энтони потоптался на месте. Он не мог представить себе избушку, стоящую на редких зеленых линиях рельефа, как на разложенной по темному берегу рыбацкой сети. Зачем избушка там, где ничего нет? Он вдруг ахнул и распахнул сумку. На месте ли коробки? Он мог потерять их, когда падал в нору, чтобы встретиться с Борисом. Они могли выпасть, пока Энтони показывал Лике коттедж и когда он бродил по Ярмарке. Как он мог быть таким небрежным? И что за дурная привычка: не застегивать сумку...
   Коробки оказались на дне сумки. Энтони зажал их в ладонях, испарина страха улетучивалась. Если раньше ему казалось, что Борис не уйдет в Отпуск, пока не увидит избушку из спосоньевых бревнышек собственного изобретения, то теперь он был уверен: если избушки не будет, то Борис не вернется. Чушь, конечно. Откуда Борис может узнать, что избушка построена? Техник ему сообщит, что ли? Энтони упрямо покачал головой.
   - Чушь? Пусть. Я все равно построю избушку, и через плечо поплюю, и к ведьминому домику в Блок Дремучего леса схожу, и на черные плитки наступать не буду - только бы Борис вернулся.
   Еще крепче сжав в руках коробки с бревнышками, Энтони прошел вглубь Блока. Ощущение неестественности только усилилось. Зеленые линии казались микроскопическими живыми трубками, терпеливо ждущими того момента, когда Архитектор отойдет достаточно далеко, чтобы впиться в него. Энтони захотелось вернуться в какой-нибудь ярко освещенный, праздничный Блок. Он нахмурился. Бежать вприпрыжку к Выходу он не собирался ни в коем случае. Но и работать с постоянным ощущением взгляда, впивающегося в спину, он тоже не хотел.
   Он мог бы купить немного дороги, но в одиночку ему не удастся дотащить дорожный рулон до Блока, а тем более не удастся его ровно раскатать и успеть придавить сверху, пока он снова не свернется. Звать Поверхностников - занятие бесперспективное. С тем, как они работают, Энтони успеет состариться. Что он мог бы сделать сам? Сыпать песок или гальку ему не хотелось: откуда бы взяться избушке на пляже? Лить землю? Конечно! Ему стоит обратиться к Лу. Озеленитель дал понять, что считает Энтони своим другом. Значит, к нему можно обращаться и не по рабочим вопросам.
   Архитектор улыбнулся, осторожно положил коробки в сумку, и впервые за много лет застегнул сумку на все предусмотренные застежки. Так она стала весить значительно больше, зато все ее содержимое должно остаться в целости и сохранности.
  
   Когда Энтони подошел к аллее качающихся деревьев, то сразу увидел Лу, сидящего у дальнего края аллеи на мягкой кушетке, привязанной ленточкой к дереву. Лу хлопал по кушетке ладонями, как будто напевал что-то и отбивал ритм. Энтони направился к нему.
   Не успел он приблизиться, как кушетка совершила невероятный кульбит, сбросив с себя Лу, и отпрыгнула так далеко, как только позволила привязь.
   - Она тебя раньше не видела, вот и испугалась, - объяснил Лу, отряхиваясь.
   Кушетка неуверенно подошла и встала у Лу за спиной.
   - Свои, свои, - успокоил ее Озеленитель.
   - Откуда здесь это? - спросил Энтони, с подозрением разглядывая предмет мебели. - И вообще, это муляж или нет?
   Озеленитель тоже посмотрел на кушетку. Та потерлась о его ногу.
   - Скорее да, чем нет, - задумчиво произнес он, - Хотя была приобретена у мебельщиков и потому совсем необученная. Лика пыталась загнать ее в дом, но потерпела неудачу.
   - И теперь она будет жить здесь?
   - Предполагаю, что до первого же дождя. Потом ей станет холодно и мокро, и она сама в дом запросится.
   - Как же ей может стать холодно и мокро? - удивился Энтони, - Она же - муляж, и то неполноценный.
   Кушетка припала к земле.
   - Тихо, тихо. Тебя никто не хочет обидеть. - рассеянно сказал ей Лу, погладив по обивке, - Не знаю, Энтони. Может быть, она и не почувствует дождя. Но я не удивлюсь, если дождь ей не понравится.
   - Да что мы стоим? - спохватился он. - Давай присядем. Или ты спешишь?
   - Нет-нет, - ответил Энтони, - я никуда не спешу.
   Лу сел на кушетку, Энтони пристроился рядом с ним. Не зная, с чего начать, Архитектор решил спросить напрямую.
   - Лу, мне необходимо как можно скорее покрыть травой холмистый ландшафт небольшого Блока. Я могу столкнуться с какими-то проблемами при нанесении земляной пены? И где я могу ее достать?
   - Как можно скорее? - посмотрел на него Лу. - Зачем тогда тебе земля? Она долго сохнет.
   - А как же я посажу траву?
   - Разложишь газон. Делов-то...
   - Погоди-ка, - Энтони ткнул пальцем в подросшую траву, - а тут зачем землю наливали?
   - Тут никто не говорил, что надо торопиться.
   - Но ведь земля для чего-то нужна?
   Лу вздохнул и покачал головой.
   - Для чего? А для чего нужна ходящая кушетка, которая, ко всему прочему, и шипеть умеет?
   - А она еще и шипит?
   - Да, только я не пойму, как. Или надо говорить: "Чем?"
   Энтони встал, отошел от кушетки и отряхнул сзади свои брюки.
   - Ты еще скажи, что и она кусается.
   - Что значит "и она"? - заинтересовался Лу. - Кусаются у нас пока что только люди.
   - А вот и нет, - пробормотал Энтони. - Но это неважно. Ты не одолжишь мне немного газона?
   Лу поднялся на ноги.
   - Пойдем, покажешь мне местность. Да и расстилать газон вдвоем сподручнее. Прикинем на месте, сколько его потребуется, я сбегаю и закуплю.
   Энтони согласно кивнул, и они направились к Выходу.
   Море лениво колыхалось, следы солетранспортера исчезли, песок приклеился намертво. Газонная трава выросла на оптимальную длину, дорога отлежалась, и с нее убрали гнёт. На соседнем участке красовалась замысловатая башенка с десятком метровых иголок на крыше, покрашенных в яркие цвета и торчащих в разные стороны.
   Кушетка поскребла ножкой газон, покрутилась на месте, затем подошла к дереву и принялась чесаться об него, блаженно посапывая.
  
   Совет Геоисториков
   На Совете Геоисториков обсуждалась исторически тёмная тема: Как передвигались змеи? Первым докладчиком выступал большой во всех направлениях, уверенный в себе мужчина. Он был так знаменит и уважаем, что мог себе позволить обходиться без трости.
   - Я беру на себя смелость заявить, что гипотеза о передвижении змей, выдвинутая моими любезными оппонентами, неверна! - пробасил докладчик с трибуны. - Змеи не могли извиваться при передвижении!
   Джим украдкой огляделся, стараясь делать вид, что очень заинтересован докладом.
   Огромный зал с пышной отделкой был заставлен стройными рядами мягких кресел. Трибуна находилась так далеко от Джима, что он не мог различить черт лица говорящего, но все же слышал каждое сказанное им слово благодаря звукопроекторам под каждым сиденьем.
   Большую часть кресел занимали дряхлые старички, вцепившиеся в трости, костыли. Один даже приехал в инвалидной коляске и застрял в проходе. Повсюду сверкали лысины, проплешины, седые до белизны пряди волос.
   В старичке, разместившимся в соседнем кресле, Джим узнал своего бывшего сокурсника. Тот же предпочел не подавать вида, что знаком с Джимом. Внимательно оглядев его, Джим решил, что удаленные Хирургами зубы сильно портят внешность, и порадовался, что сам не прибег к столь радикальному средству.
   - Как мы знаем, - продолжал докладчик, - теория экономии времени и пространства давно была признана состоятельной. Все живое на исходе эволюционного развития руководствовалось этим правилом. Самым наглядным примером являлось само человечество. Люди предпочитали запираться в небольших клетушках и общаться с электронно-вычислительными устройствами, обслуживающими их потребности. Тем самым жители планеты экономили и время, и пространство. Конечно, люди уникальны в своем роде. Но обратимся к живой природе. Как мы знаем, сроки жизни отдельно взятого вида тоже непрестанно уменьшались. Это ли не экономия времени? Ареалы их обитания сужались - тут мы наблюдаем экономию пространства.
   Джим знал, что всё это очень важно. Но ему не удалось сдержать зевок, хотя он панически боялся заснуть. Если он сейчас заснет, его кресло моментально опустеет. А так как все места в зале заняты, это не пройдет незамеченным. "Не спи!" - сказал себе Джим и стал думать о Сирене.
   - Вот видеоархивы, дошедшие до нас, - перебил докладчика оппонент дожидавшийся своей очереди в первом ряду, - Вы можете рассуждать очень занимательно, но как вы объясните эти плёнки?
   Докладчик нахмурился и, видимо, хотел ответить резкостью, но передумал.
   - Ставьте эти плёнки, - благодушно обратился он к молодому Геоисторику, выглядевшего достаточно крепким для того, чтобы исполнять роль оператора.
   Оператор засунул ворох пленок в реконструированную старинную машину и быстро-быстро завертел ручку аппарата.
   Джим даже окончательно проснулся. Он с восхищением наблюдал за священнодействием. Возможность просматривать старинные видеоархивы - это главное богатство Геоисториков. Он чувствовал себя избранным, признанным, ценным для общества, мира и науки. Это было приятно.
   Перед трибуной возникла голограмма, чем-то напоминающая участок Второго Большого озера. Кусочек берега с чахлыми травинками и мутноватая вода. По озеру плыла змея, фыркая и молотя по воде лапами, отчего во все стороны летели брызги. Шерсть на её голове слиплась, как у совсем некачественного муляжа.
   Джим продолжал бы размышлять о том, насколько безобразны змеи, если бы по голограмме не скользнула, бесшумно рассекая воду, извивающаяся тёмная лента. Вот что имел в виду человек, который принес пленки! Если это действительно змея, то что скажет докладчик? Ведь плывущая лента извивается, и это каждому видно!
   За кадром раздался испуганный голос: "Джекки!", некачественный муляж взвизгнул и заколотил лапами еще быстрее, направляясь к берегу. Пленка кончилась, и голограмма пропала.
   Оператор остановился и вопросительно посмотрел на докладчика.
   - У вас есть ещё что-то? - с неоправданной ехидцей спросил мужчина с трибуны у своего оппонента.
   - Да! - воскликнул тот и махнул оператору. - Крути, крути.
   Аппарат возобновил жужжание.
   На этот раз голограмма истекала зноем. Раскалённое поле песка, будто взрытое гигантской машиной, раскинулось перед зрителями. На боку одного из барханов Джиму почудилось какое-то движение, и эта часть картинки приблизилась, увеличиваясь в размерах. С гребня бархана вниз ползла змея, изгибая упругое тело. То есть извиваясь. Джим даже сам покраснел, предвидя позор докладчика. Что бы тот ни говорил, и как бы представительно ни выглядел, плёнки убедительно доказывают его неправоту.
   Но докладчик не казался смущенным.
   - Вы закончили показ? - спросил он. - Спасибо. Скажите, пожалуйста, как давно вы ходите по воде?
   - Не дезинформируйте собрание, - буркнул оппонент, - я не умею ходить по воде.
   - То есть, - мягко сказал докладчик, - в воде вы плаваете, хотя по асфальту ходите. Утопая по колено в песке, вы с трудом сможете вытащить ногу. А если песчаная гора будет так же крута, как в показанной нам голограмме, то ее склон попросту не выдержит ваш вес; и вам придется катиться вниз, до самой подошвы, как это и случилось с бедной змейкой-заморышем.
   - Она не заморыш! - возмутился оппонент.
   - Значит, в остальном вы со мной согласны, - ледяным тоном перебил оппонента докладчик. - Если вы сами используете для передвижения как минимум три различных способа, то почему отказываете в этом змее? И в то же время мы не можем сказать, что человек (а вы являетесь, я надеюсь, человеком) передвигается, плывя.
   - Можем, - сварливо возразил раскрасневшийся оппонент, - Я плаваю в воде.
   - Абсурд! - Геоисторик на трибуне широко раскинул руки, оглядывая аудиторию. - Мы не можем позволить себе рассматривать частные случаи. Наша ответственность слишком высока, и дел слишком много. Поэтому мы так никогда не скажем. Вы ходите по асфальту, траве, земле, камням. Я хожу. Вот она, - он ткнул пальцем в зал, показывая на испуганную старушку без единой морщинки на лбу, - ходит! Значит, человек ходит. Покажите мне пленку, где змея извивается на асфальте, земле, камнях. У вас такой пленки нет? Значит, не приплетайте какие-то частные случаи к обсуждаемому нами вопросу. Я продолжу доклад.
   Джим сидел, раскрыв рот. Это каким же умом, какой проницательностью надо обладать, чтобы сразу распознать и отбросить то, что не относится к делу! А сам Джим чуть было не поверил оппоненту докладчика, ведь пленки казались такими убедительными! Искреннее восхищение авторитетом человека на трибуне ненадолго пересилило сонливость.
   К тому же, докладчик предъявил свои пленки. Аппарат снова зажужжал, и перед залом возникла голограмма.
   Дождевой червь полз по мокрому асфальту, то сжимая, то удлиняя свое тело.
   - Надеюсь, ни у кого не возникает сомнений, что вы только что видели способ передвижения по асфальту? - бархатистым голосом осведомился докладчик.
   - Но это же не змея! - крикнул оппонент.
   Докладчик пронзил кричавшего презрительным взглядом.
   - Вам была дана возможность привести свои аргументы. Они доказали свою несостоятельность. - теперь он обращался к залу. - Мы не имеем такого права - оставить нерешенным вопрос о передвижении змей. К сожалению, у нас не сохранились пленки, которые могли бы однозначно разрешить данный вопрос. Те, что показывал вам мой противник, не могут отражать истинную картину, и я уже объяснял, почему. Запомните: мы придерживаемся теории экономии времени и пространства. Эта теория давно доказана, и не нам оспаривать её. Или кто-то попробует? - он свёл в одну линию свои мохнатые брови.
   - Нет, нет, - послышались из зала робкие голоса.
   - Вот и ладно, - сразу подобрел докладчик. - Ведь я привожу вам пример идеальной экономии пространства. Ведь если даже дождевой червь не извивается при передвижении, так почему должна извиваться змея?
   Джим понял, что уже не в состоянии следить за ходом мысли докладчика. Он ущипнул себя за нос, подергал за ухо, покрутил головой и, не сдержавшись, зевнул. Испуганно оглядевшись, он удостоверился, что никто не заметил его оплошности. Тогда Джим улыбнулся и прикрыл на секундочку глаза. По телу разлилась мягкая, радостная теплота.
   Бывший сокурсник посмотрел на пустое кресло рядом с собой и совсем по-мальчишечьи хихикнул. В его ухе был установлен мини-транслятор, на тот момент передававший забойную песенку "Даром отдам".
  
   Несчастье
   Газон, которым они запаслись, был не самой популярной моделью, но практически не мялся, легко тянулся и, что немаловажно, имел совсем небольшой вес. В парочку рюкзаков и один чемодан уместился газон на весь Блок.
   - Если всё же не хватит, в уголке сделаем клумбу, - вслух рассуждал Лу, - или поставим аквариум. Клумбы являются отличным украшением для любого Блока. А в аквариуме могут жить рыбки...
   Энтони больше нравилось надеяться, что газона хватит.
   Зеленые линии в мрачной пустоте нисколько не испугали Лу. Он вытряхнул рюкзаки прямо у входа. Одно из полотнищ раскатилось и попробовало укорениться. Энтони поддел его носком ботинка, удостоверился, что корни не пробьют рельеф, и задал естественный вопрос:
   - А как мы его будем крепить?
   - На клей, разумеется, - ответил Лу и добыл из своей сумки дюжину брикетов.
   Энтони был поражен не столько тем фактом, что Озеленитель проникся страстью Архитекторов к клеевым брикетам, сколько тем, что они оказались свежими.
   - Почему же мне всегда достаются засохшие брикеты? - задал он риторический вопрос, обращаясь туда, где будет располагаться небо.
   Будущее небо молчало. Лу по привычке жевал брикет, что было не очень удобно, так как зубы вязли в клее. Он не знал, что свежие брикеты жевать не обязательно. Энтони не стал его разубеждать. Газон, не найдя земли, вобрал корни.
  
   Клумбу делать не пришлось. В установке аквариума тоже не возникло необходимости. К тому времени, когда они в этом удостоверились, Энтони изрядно запыхался. Лу критическим взглядом пробежался по Блоку и заявил, что остатки газона можно смело сбросить в утилизатор. Весь рельеф был укрыт подобием парашютного шелка, из которого то тут то там уже высовывались робкие травинки.
   Энтони схватился за голову и жалобно спросил Лу, где можно достать утилизаторы.
   Лу сделал загадочное лицо и потащил Энтони... на Ярмарку, где они сделали заказ на утилизаторы, встретили Лику, выторговывающую резной навесной замок, накупили в киоске пирожков с мясом и отправились отдыхать в Блок 8.
  
   Они не могли и подумать, что именно на этот день Геоисторики запланировали первый пробный пролив Блока 8. Но уже у зоны Входа аромат просыхающей от дождя молодой травы и блестящие лужи в ямках дали им понять, что тут была гроза.
   До коттеджа они бежали со всех ног, с разгона миновали аллею. То, что творилось у самого дома, заставило сжаться их сердца.
   Ленточка, привязанная к дереву, была разорвана, а кушетка исчезла. Изрядно подранный газон расползся, и из прорех в травяном покрове вылезла вспучившаяся земля.
   - Когда пошел дождь, она хотела спрятаться от него и дергалась, пока у нее не получилось разорвать ленточку, - Лу подошел к дереву и зачем-то отвязал тряпичный обрывок.
   - Как хорошо, что это была самая непрочная ленточка из моих запасов, - всплеснула руками Лика.
   Энтони принял ленточку из рук Лу и смотал её в рулончик, растерянно озираясь по сторонам.
   - Где же теперь наша кушетка? Куда она могла деться?
   - Туда, где дождя нет, - авторитетно ответил Лу, - Давайте зайдем в дом.
   Они ворвались в коттедж и застыли, прислушиваясь, в холле.
   - Куш-куш-куш, - несмело позвал Энтони.
   В коттедже царила тишина.
   - Куш-куш! - крикнул Лу.
   - Т-сс, - произнесла Лика и принялась разворачивать пирожки с мясом, громко шурша оберткой, хрусткой, как льдинки на лужах.
   Этажом выше послышалась возня, и через мгновение по лестнице кубарем скатилась кушетка и метнулась к Лике, ощутимо зацепив Энтони по колену.
   - Она же насквозь мокрая! - вскричал Энтони, подпрыгивая на одной ноге.
   И правда, с кушетки ручейками текла вода, сама она непрестанно отряхивалась, обдавая всех грязными брызгами и простуженно фыркала. Некогда красивейшая обивка покрылась бурыми разводами. Кушетка тыкалась в руки девушки, отпрыгивая и наседая вновь.
   - Я бы тебе дала пирожок, да вот где у тебя рот? - растерянно промолвила Лика.
   Лу отодвинул ее в сторону и положил обе руки на кушетку, стараясь ее зафиксировать. Кушетка взвизгнула и постаралась вырваться.
   - Посмотрите!
   Почти незаметный, но длинный разрез проходил по боку кушетки, чуть выше края рамы, и, очевидно, причинял ей немалое беспокойство.
   Лика и Энтони ахнули.
   - Порезалась и совсем замерзла, - огорченно сказал Лу, - Энтони, надо бы на Ярмарке купить переносной источник тепла. Такой, чтобы грел, но не жег. И колбасы прихвати, пирожков ей, видимо, мало.
   Энтони, прихрамывая на одну ногу, ушел. Лу продолжал:
   - Лика, найди певицу Сирену или ее повара в кафе Блока Волчий Вой. Проси иголку и нитки. Она даст, у нее хорошие связи с Хирургами. Скажи, что ты от меня. Я буду ждать здесь. И пирожки оставь.
   Лика, сунув Лу пирожки, бросилась к Выходу.
   Озеленитель, бормоча утешительные слова, стал искать пасть у повизгивающей кушетки, держа пирожки наготове.
  
   Источник тепла Энтони нашел очень быстро. Два запаянные по краям слоя пленки с тоненькой малиновой прослойкой между ними, надо помять, лучше - скомкать, а потом повесить в комнате или использовать вместо одеяла. Продается рулоном, размером с хороший ковер, помещается в любой сумке, вам завернуть?
   С колбасой оказалось сложнее. Ни в одном кафе из тех, в которые сунулся Энтони, не давали колбасу на вынос. Она нашлась лишь в Универмаге, где Архитектор купил сразу целую палку, мимоходом удивившись ее заоблачной цене.
  
   В Блоке Волчий Вой дул ветер, и Лика ворвалась в кафе с красным носом и растрепанными волосами.
   - Повар! - крикнула она. - Повар! Помогите, пожалуйста, мне очень нужна Сирена.
   - Я - Сирена, - удивленно отозвалась красивая женщина, сидевшая за одним из столиков рядом с нервным седым человеком.
   Повар выглянул в зал, оглядел Лику и тут же скрылся.
   - Меня послал Лу, - торопливо проговорила девушка, приблизившись к певице. - Нам очень нужны иголка с ниткой. Он сказал, что вы можете помочь.
   - Я надеюсь, с ним все в порядке? Почему вы не захотели обратиться к Хирургам?
   - Это не для него. Нет, и для него, но сам он здоров, - Лика совсем запуталась в словах, в отчаянии сцепила руки в замок и прижала их к груди. - Нам надо сейчас, - умоляющим тоном объяснила она, - а Хирурги... сами понимаете.
   Повар появился с большой пушистой шалью, которую заботливо накинул на плечи Лики. Девушка ответила благодарным взглядом. Повар опять убежал.
   - Да, - кивнула Сирена, - понимаю. У них находятся нитки только тогда, когда операцию делает сам Хирург. Жди.
   Певица поднялась и вышла из зала.
   Нервный седой человек, нахмурившись, повернулся вполоборота к Лике, закинув руку за спинку стула.
   - Кто этот Лу? - потребовал он объяснений.
   Лику сначала шокировала такая фамильярность, но она предпочла ответить вежливо и не вступать в споры об этике со спутником певицы. Кто бы он ни был, обидев его, она рисковала остаться без иголки с ниткой.
   - Лу - это Озеленитель, - спокойно ответила она. Получилось не слишком информативно, но больше ей добавить было нечего.
   - О-зе-ле-ни-тель, - протянул нервный седой человек. Похоже, его это вполне удовлетворило. Хмыкнув, он потерял к Лике всякий интерес.
   "Геоисторик, - подумала девушка. - И уверен, что Озеленитель - ему не конкурент. Интересно, что думает об этом Сирена?"
   Хотя на самом деле ей вовсе не было интересно.
   Сирена вернулась с чемоданчиком, разрисованным красными крестами и черными кругами.
   - Мне стоит пойти с тобой, - сказала она Лике. - Проводи.
   Девушка обвела взглядом зал, пытаясь разглядеть Повара и вернуть пушистую шаль, покоящуюся на ее плечах.
   - Джим, - обратилась певица к спутнику, - Встретимся в другой раз. Наверное, я вернусь не скоро, - она распахнула дверь, и свист ветра заглушил ее слова.
   Лика решила пока что оставить шаль у себя и вернуть при случае, поплотнее закуталась в нее и вышла из кафе в сопровождении Сирены.
   - Озеленитель... - озадаченно пробормотал Джим им вслед.
  
   Рай на Земле
   Двое мужчин и женщина, беседовавшие неподалеку, приблизились к Борису.
   - Тебе дали статус А? - не представляясь, участливо спросил мужчина постарше. На его висках блестела седина, а веки казались опухшими и тяжелыми.
   Борис, улыбнувшись, кивнул. До того, как войти в эту дверь, он немного опасался, что его не примут за своего; решат, что он слишком молод для Бессрочника и попал сюда по ошибке. Но второму мужчине в этой троице на вид было не больше лет, чем Борису. Значит, молодость Изобретателя не вызовет вопросов, заслужил ли он такую награду.
   - Ничего, привыкнешь, - почти шепотом сказала женщина.
   Привыкнет? Да он уже привык! Иначе Техник не пропустил бы его сюда, а оставил сидеть за дверью и адаптироваться. Борис осознал, что едва сдерживает себя, чтобы не ринуться трогать листья на деревьях, прыгать босиком по вымощенным камешками дорожкам, пить взахлеб воду из фонтанчика - и быстро-быстро, пока не истечет время Отпуска. Он внезапно вспомнил школьный урок, на котором детям рассказывали о гигиене во время Отпуска. В Зоне Отпуска люди сами должны следить за своей прической, чистотой ногтей и зубов, даже за состоянием своей одежды. В Зоне Отпуска Техник не заботится об их здоровье, и то, как они выглядят, уже не зависит от программы. Тогда, в школе, он очень боялся, что всего не запомнит. Но этот страх давно прошел. Борис тряхнул головой и провел пятерней по волосам. Его улыбка постепенно ползла к ушам.
   - Не все сразу, - произнес в воздух мужчина помоложе и почему-то отвел взгляд.
   - Пойдем, я покажу, где у нас остались свободные места для сна и уединения, - виноватым голосом предложил его собеседник постарше.
   Они могли позволить себе роскошь пойти неспешным шагом. Изобретатель старательно делал вид, что это для него привычно, хотя время от времени сбивался на рысь. Его спутники молчали, поэтому Борис вертел головой и наслаждался видами. Пятеро немолодых людей сидели на стволе поваленного дерева и чертили что-то палочками на земле. Один из них бросил палочку, встал и ногой разровнял нарисованное. В стороне от них полный мужчина с азартом лез на дерево. Ветви трещали, но его это нисколько не пугало. Под деревом на безопасном расстоянии стояли болельщики и нестройно подбадривали каскадера. Женщина с длинной рыжей косой, набрав в подол камешки, прицельно кидала их в заросший пруд. Камешки щелкали по воде, подпрыгивая, а потом тонули.
   Как много людей! Борис испытывал невероятное чувство гордости за то, что попал в компанию лучших умов виртуальности. Здесь собраны достойнейшие. И он причислен к ним. Действительно, будет с кем поговорить. Сколько угодно и когда угодно.
   Его уголок для сна оказался шалашом с мятым топчаном в одном углу и большим трюмо - в другом. Посреди шалаша валялось ведро для воды. К трюмо была привинчена лампочка. Борис подошел поближе, чтобы рассмотреть ее, и восхитился. Лампочка была прикручена настоящим шурупом!
   Провожатые распрощались, вышли и пошли прочь, вдоль бесконечного ряда подобных шалашей, между которым попадались землянки, чумы и даже глинобитные избушки.
   Борис навел порядок: поставил пустое ведро к стене и расправил топчан. Затем вышел из шалаша, тщательно запомнил его местоположение и побежал купаться в пруду.
  
   Перерождение
   Этьен смущенно стоял в углу, около холодильника, и грыз кончик своего галстука. Он уже понял: не стоило сообщать эту новость всем присутствующим в домашнем кафе. Надо было подождать, пока Нил не выйдет.
   Здравая мысль, но несколько несвоевременная. Нил уже рыдал.
   Нил сидел за круглым столиком в позе глубочайшей скорби, запустив пальцы в волосы и уткнувшись в ладони лбом. Его плечи сотрясались, и из груди вырывалось невнятное булькание, перемежающееся горькими монологами. При всей театральности его рыданий, наигранными они не были.
   - Теперь я никогда не увижу Розовое Болото. Я его ни разу не видел. Никогда не был на нем. Я не видел мраморную клюкву и не трогал клюкву пушистую. И не потрогаю! Никогда!
   - Там завелись комары, - пыталась объяснять Мари, - они кусались...
   - Какие-то комары! Ничтожные твари... - Нил не поднимал глаз. - Подумаешь, комары.
   - Они кусались, - с достоинством произнесла Озеленитель Лидия, почесывая руку, на которой, впрочем, следы от укусов уже исчезли.
   - Геоисторики пытались найти нахулиганившего Дрессировщика, - учительским голосом продолжила Мари, - но никто не признался. Более того, эталона данного муляжа не удалось найти в архивах. Поэтому и решили уничтожить Розовое Болото, чтобы избавиться от жалоб покусанных людей.
   Этьен бы благодарен Мари за то, что ему не пришлось повторять все это в пятый раз. Только Нил и в пятый раз ничего не понял.
   - Я сижу здесь, - плакал он, - а люди создают новые Блоки. Я думал, что когда-нибудь, когда у меня будут кредиты, я смогу выйти из Домашнего Блока и осмотреть всё. Всё сразу. Я надеялся, что когда-нибудь всё увижу. А теперь я не попаду на Розовое Болото. Потому что его уже нет. Стёрли целый Блок из-за какой-то мелочи.
   - Так чего же ты сидишь? - рассвирепела Лидия. - Шел бы да смотрел себе. Еще вчера ты мог бы туда попасть. Сам виноват.
   - У меня нет кредитов, - вытерев нос рукавом халата, обиженно возразил Нил.
   - Чтобы попасть на Болото, кредитов не требуется, - осмелился подать голос Этьен.
   Девушки смерили его тяжелыми взглядами: "Уж молчал бы - видишь, что из-за тебя творится". Этьен умолк и затолкал обмусоленный кончик галстука в нагрудный карман рубашки.
   - Без кредитов никак, - Нил поднял голову, - А вдруг я сломаю ногу? Ведь бесплатно мне ни один Хирург не поможет!
   Воображаемая ситуация так расстроила его, что слезы снова хлынули потоком из красных и опухших глаз. Нил оторвал изрядной длины полосу бумажного полотенца, скомкал и принялся промакивать глаза.
   - Примешь снотворное и ляжешь спать, - не вытерпела Лидия, - проснешься и будешь как новенький.
   - А если на меня шутки ради притравят муляжа? Как я его оттравлю без кредитов? А если какой-нибудь малыш попросит меня купить ему мороженое?
   - На Розовом Болоте?
   - Розового Болота уже нет!
   Лидия всплеснула руками и отвернулась к утилизатору.
   - Почему бы тебе не устроиться на работу? - предложила Мари.
   - Не знаю. Я так давно не был нигде, кроме Домашнего Блока. Да и тут небезопасно.
   Этьен улыбнулся, вспомнив разъяренного Кэлта в засаде у дома Нила, и тут же нарвался на грозный взгляд Мари.
   - Почему же ты так долго сидишь здесь безвылазно? - Мари продолжила допрос.
   - Но у меня же нет кредитов!
   Мари плюхнулась на стул и молча уставилась в потолок.
   Молчали долго. Модельеру Этьену очень хотелось уйти, но уходить в гробовой тишине было неловко. Судя по выражению лиц девушек, они испытывали те же чувства. Нил тихонько всхлипывал, упрятав лицо в ладони.
   Первой не выдержала Лидия. Выругавшись от души, она подошла к Нилу и выдернула у него из-под локтя смятый обрывок бумажного полотенца.
   - Я покупаю у тебя эту вещь за двести кредитов, - провозгласила она и, брезгливо сбросив бумажку в утилизатор, вышла. Система безропотно сняла указанную сумму с её счёта и перечислила на счёт Нила.
   "Ну уж от меня ты ни кредита не получишь..." - подумал Этьен, но остался стоять у холодильника.
   Мари вздохнула, оторвала кусок бумажного полотенца, выписала на нем чек и протянула Нилу.
   - Получи, - и последовала за Лидией.
   Прежде, чем Этьен успел улизнуть, справившийся с оторопью Нил обратился к нему.
   - Модельер, - сказал он на удивление робко и вежливо, - Вы не могли бы сделать мне какую-нибудь одежду? Я... отстал от моды.
   Внутри Этьена боролись возмущение и жалость. Потертые тапочки, которые носил и восхвалял Нил, приобрели в глазах Модельера совсем другое значение. Победило желание поскорее выбраться из этой неприятной ситуации.
   - Пойдем, - буркнул он и повел Нила домой, в свою мастерскую.
   От Этьена Нил вышел в ботфортах, треуголке, пляжных оранжевых шортах и двубортном пиджаке. Этьен запер дверь на засов и удовлетворенно зевнул.
  
   Хирургия и шаль
   Сирена сделала последний стежок и откусила нитку. Шов получился ровным и аккуратным.
   Колбаса сработала не хуже анестезии.
   Дело в том, что Лу не удалось найти у кушетки пасть, о чем он сообщил вернувшимся Энтони и Лике, а заодно и Сирене. Было решено положить пирожки на кушетку и прикрыть курткой, а там пусть она сама разбирается. Кушетка разобралась. Пирожки исчезли. В восемь рук прощупали обивку. Пасть не нашли, но услышали довольное урчание. Положили под куртку колбасу, и пока кушетка её поглощала, Сирена быстро зашила порез.
   Потом накрыли кушетку греющей пленкой и расселись вокруг неё на полу.
   - И откуда у вас это чудо? - поинтересовалась Сирена. - Для муляжа у нее и форма, и масть неподходящие.
   - Мне Мебельщик на Ярмарке продал, - вздохнула Лика, - Сказал привязать к ней ленточку и тянуть. Мол, тихоходная кушетка, пробный экземпляр. Ходит вот так: один-три-четыре-два. Но когда я попыталась втащить её в коттедж, она растопырила ножки и стала сопротивляться. Поэтому мы привязали её к дереву. Вот и все.
   Лу почесал кушетку в том месте, где ей больше всего нравилось: там, где обивка соединяется с рамой. Кушетка улеглась на бок. Энтони поправил сбившуюся пленку.
   - Мебель не ест колбасу, - категорическим тоном сказала Сирена.
   - И пирожки с мясом, - добавил голодный Энтони.
   - Так что она - вовсе не мебель, - Лу лег на спину, закинув руки под голову.
   - Хотя и не муляж, - подытожила Лика.
   Кушетка быстро сохла, распространяя по комнате клубы белого пара. Энтони вызвался поставить временную входную дверь из своих запасов, чтобы пациент до полного выздоровления не убежал рыть песок на пляже. Когда дверь была установлена, кушетка уже просохла, да и греющая пленка исчерпала свой ресурс. Куртку, которой накрывали колбасу, повесили у двери, как ставят у порога миски с пищей для муляжей.
   - Бывают ли В-кушетки? - задала риторический вопрос Сирена.
   - По крайней мере одна, - зевнул Лу и добавил виновато, - Я засну здесь. Вы не возражаете?
   Никто не возражал. Как Энтони ни хотелось задать Лу несколько вопросов о всеведущей певице, он решил отложить их на следующий день и попрощался с ним. Пожелав спокойной ночи и пообещав завтра наведаться к пациенту, ушла Сирена. Последней ушла Лика, проверив сухость обивки и прочность окон и двери.
   Лика уже набирала адрес своего Домашнего Блока, как вдруг вспомнила, что шаль, лежащая на её плечах, унесена из Блока Волчий Вой. Она должна вернуть шаль Повару, ведь это его вещь. Первым делом ей захотелось забыть об этом и пойти спокойно спать. Когда в том самом кафе с печкой шаль попала на плечи девушки, Система перечислила кредиты за нее со счета Лики на счет Повара. Если Лика отдаст шаль, то получит кредиты обратно. Если не отдаст, то расстанется с ними, только и всего. Вряд ли шаль стоит дорого. Ценность любой вещи определяется Системой, если Продавец или заказчик не устанавливает свою сумму. Повар ничего о стоимости не говорит, значит, она невелика.
   Но Повар считал шаль своей. И дал ее на время, согреться. Лика поступила неправильно уже тогда, когда вынесла шаль из Блока. Теперь, если Лика пойдет спать, не отдав вещь ее законному владельцу, Повар будет плохо думать о ней. С этим Оформитель не могла смириться. Пришлось идти в Блок Волчий вой.
   Было уже совсем поздно, лишь лунная дорожка без луны освещала тропинку к кафе. Ветер стих. Силуэт муляжа на крыше в сумерках казался полупрозрачным.
   Дверь отворилась со скрипом, заставившем вздрогнуть человека, в одиночестве сидевшего за столиком. Повара нигде не было видно. Лика сняла шаль, сложила ее и положила на стул.
   - Повар! - позвала она и, не услышав шагов, собралась уходить.
   - Постойте...
   Лика обернулась от двери и узнала в единственном посетителе высокомерного старика, которого сегодня развлекала Сирена. От высокомерия не осталось и следа. Робость и усталость темнели на морщинистом лице.
   - Почему вы не уходите? - спросила девушка. - Сирена не придет. Она, наверное, уже отправилась спать.
   - Зачем ей спать? - несказанно удивился старик. - Она же виртуальная.
   - Если она и не спит, то занимается своими делами. Могут у В-людей быть свои дела?
   Он всерьез задумался.
   - Наверное, могут. Но почему бы ей не прийти сюда?
   - Но зачем?
   - Я же жду ее, - удивляясь непониманию, объяснил старик.
   - Только Сирена этого не знает, - пожала плечами Лика, - ведь она попросила вас не дожидаться ее.
   Помолчав, старик предложил:
   - Может быть, посидите со мной?
   - Дожидаясь певицы? - фыркнула Лика. - Ну уж нет. Я хочу спать.
   И вышла в ночь.
  
   Рабочая сила
   Уже после первого бревна Энтони понял, что строить избушки - совсем не простое занятие.
   Проснувшись и позавтракав в одиночестве под оранжевым зонтиком домашнего кафе, он прихватил на Ярмарке заказанные утилизаторы и отправился в свой новый Блок с твердым намерением построить хотя бы один дом. Энтони хорошо помнил инструкцию Бориса по пользованию спросоньевыми бревнышками. Казалось, нет ничего проще.
   Но бревнышко из коробка, уложенное на газон, не стало, как предполагал Энтони, увеличиваться в размерах, а выпустило из себя струю вязкой субстанции, растекшейся и превратившейся в бревно.
   Энтони восхищенно поцокал языком и тут же удрученно вздохнул. Бревно было великолепным. Подобного Архитектору еще не приходилось видеть. Дистрофичные деревья в Зонах Отдыха не могли иметь таких безукоризненных стволов. Вот только легло оно совсем не так, как планировалось. Энтони покачал бревно ногой. Оно было тяжелым, а масса, заданная изначально, корректировке не поддается. Пришлось разворачивать бревно, пыхтеть, вытирать пот со лба и ругать Бориса.
   Второе бревнышко было положено с таким расчетом, чтобы жижа из него наткнулась на уже готовое бревно и срослась с ним, как было обещано Изобретателем. Но чуда не произошло. То есть, жижа на бревно наткнулась, но, затвердевая, отпихнула его от себя. В результате на газоне лежали два отдельных тяжелых бревна не под самым прямым углом. Энтони взвыл.
   - Халтурщик! И за это ему дали статус А! - но бревнышки-архивы отломил и спрятал обратно в коробок.
   Третья попытка показала, что одно бревно на другом просто так держаться не будет. Немного покачавшись, оно упало, чуть не отдавив Энтони ногу. Три бревна, хаотично расположенные на газоне, способны привести в уныние кого угодно. Но Архитекторам всегда трудно отказываться от своих идей, особенно когда для их реализации уже куплен специальный Блок.
   Энтони решил разбираться с проблемами по мере их поступления. Испробовав все заготовки из всех коробков, он завалил бревнами полблока. Получилось достаточно одиозно, но как-то не комфортабельно. Совсем не избушка.
   Энтони был готов укусить любого человека, хоть отдаленно напоминающего Изобретателя. Поэтому отправился обедать под Зеленое Болото, чтобы не рычать на окружающих.
  
   В чем Борису нельзя было отказать, так это в запасливости. Проводя немало времени в потайном пространстве, он никогда не забывал про еду. Всевозможные быстрорастворимые обеды занимали солидную часть комнаты. Для утилизации упаковок он даже специально приволок простенький утилизатор размером с блюдце. "Я знаю, что это не еда, - говорил он обычно, пропихивая очередной пустой пакет в утилизатор, - но ведь и я здесь - не совсем я. Так что все сходится, верно?"
   Энтони сглотнул слюну и ускорил шаги. Он уже научился попадать вниз, почти не намокнув. Для этого надо было бездумно идти прямиком вглубь Болота, а когда оно начнет тебя засасывать (что произойдет непременно), совершенно расслабиться и закрыть глаза. Только если несешь что-то с собой, вещь эту надо поплотнее прижать к туловищу, а то рискуешь потерять ее в толще болотного рельефа. Борис жаловался, что уровень Болота должен был заметно увеличиться благодаря потерянным супам, пиццам, хрюмбургерам и остальной условно съедобной продукции.
   Болото чмокнуло. Энтони зажмурился. В следующий момент, открыв глаза, он увидел то, чего совсем не ожидал.
   Во-первых, в потайном пространстве находился человек, и это был не Борис.
   Во-вторых, этот человек слопал почти весь запас быстрорастворимых обедов, чему свидетельством были горы пустых упаковок вокруг него. Что за свинство! Утилизатор нельзя было не заметить.
   В-третьих, это был Нил, но не в тапочках и халате, как обычно, а в чем-то неописуемо экстравагантном, мокром и грязном. Энтони покосился на костюм зайца, до сих пор лежащий в дальнем углу (в утилизатор его так и не удалось пропихнуть), и поджал губы.
   В-четвертых, Нил очень обрадовался появлению Энтони.
   - А тут неплохо кормят. Только обслуживание хромает. Присоединяйся.
   Энтони не нашел, что ему сказать, поэтому взял пакет с супом, оторвал от него прилагающуюся ложку, подождал, пока суп не разогреется, и принялся за еду. Нил, хлюпая ботфортами, прошлепал к полке и, выбрав себе десерт, вернулся в борисово кресло.
   - Вчера вечером я все еще боялся идти, - охотно тарахтел Нил, - но сегодня утром понял, что надо. Розовое Болото уничтожили.
   "Ничего себе!" - подумал Энтони, но промолчал.
   - Поэтому я пошел на Зеленое Болото. Тут многое изменилось, - сказал Нил, облизывая пальцы и оглядывая комнату. - Я шел и упал. А как выбраться - не знаю. Но мне тут нравится. Тихо, тепло и много разной еды. Хотя я хотел еще на какой-нибудь концерт сходить. В рамках культурно-образовательной программы.
   Энтони доел, выкинул пустой пакет в утилизатор и уселся на стул, подперев подбородок кулаком.
   - Или в школу наведаться, - грустно продолжил Нил, - давно я в школе не был.
   - А как же твои тапочки с мышиными ушами? - тихо спросил Энтони.
   - За ошибки молодости не судят, - насупился Нил, вытащил размокшую ногу из сапога, внимательно рассмотрел ее и сунул обратно. - Я стал другим, и мне нужна работа.
   - Ах, нужна работа? - в голосе Энтони проскользнуло легкое злорадство. - Любая работа?
   - Все, что угодно! - Нил стукнул себя в грудь, отчего от пиджака во все стороны полетели брызги.
   Энтони прикрыл глаза. Перед его мысленным взором лежали спросоньевые бревна.
   - Мы можем заключить контракт, - сладким голосом сказал Архитектор...
  
   Будни
   Навесной замок Лика прибила к двери. На счастье.
   К сожалению, дверь не выдержала его веса. Сначала хрустнул порог, затем перекосились петли, и дверь, жалобно скрипнув, вырвалась из косяка и рухнула на газон.
   Вырвавшаяся тут же из коттеджа кушетка отплясала на двери победный танец и умчалась пугать окрестных муляжей.
   Лу помог Лике оттащить помятую дверь в утилизатор. Потом они принялись ловить кушетку.
   - Тихоходная, как же, - пожаловалась Лика, - Попробуй ее догони.
   Энтони заглянул осведомиться о здоровье больной, погонялся за ней немного и оставил это занятие. Потом он увел Лу в сторонку и долго с ним заговорщицки шептался о чем-то. Лика дулась и в отместку раскрасила всю мебель в большой комнате в цвет пола. Войдя, Энтони первым делом врезался больным коленом в мимикрирующую тумбочку. Но идея ему понравилась.
   Тогда Лика отказалась провести с ним вечер, сославшись на то, что у нее много работы. Энтони удивился, но не особенно расстроился. Занятый своими секретными мыслями, он побродил по Блоку и вскоре исчез, даже не попрощавшись как следует. Вслед за ним ушел и Лу.
   Думая о превратностях судьбы и покусывая губы, Лика поставила новую дверь и покрасила потолки в коттедже.
   Пришла Сирена, отлавливанием кушетки утруждать себя не стала, оставила для нее палку колбасы и банку паштета, споткнулась о тумбочку в большой комнате, замысловато выругалась, похвалила потолки и ушла.
   Под вечер кушетка вернулась сама, прошествовала в комнату с подиумом, покрутилась там, выбирая место, и улеглась, подогнув под себя ножки.
   - Бессовестная! - возмущенно сказала ей Лика. - И где твоя функциональность?
   Hо кушетка уже спала. Пришлось намазывать паштет на нее тихонько, чтобы не разбудить.
  
   Попытка вернуться
   Борис насладился реальной жизнью в полной мере. Все было отлично, за исключением безвкусной синт-массы. Иных блюд здесь не подавали. Изобретатель успел поговорить со многими людьми. Один Геоисторик рассказал ему, что такое валенки, и зачем они нужны в пустыне, другой объяснил эстетическое значение арочных пролетов Великого моста. С Поваром беседа не удалась - Борис чуть не захлебнулся, глотая слюнки. С ним говорили и Модельеры, и Озеленители, и Архитекторы, и Инженеры. Он наговорился на месяц вперед и хотел бы побыть в одиночестве, только ему это не удавалось. Даже когда он ушел в шалаш и притворился спящим, кто-то просунул голову внутрь и так огорченно вздохнул, что притворяться дальше Борису не позволила совесть. Он пригласил человека зайти. Человек, как выяснилось, в виртуальности был Дрессировщиком муляжей.
   - Любой муляж, - торопясь, говорил он, - в сущности, всего лишь программа. Мы пишем программы, они полностью зависят от нашей воли. А как бы хотелось, чтобы они были живыми. Знаешь, Дрессировщикам преподают биологию прошлого, рассказывают о том, как развивались и функционировали земные организмы. Поколение за поколением учит то, что им никогда не понадобится, и мечтает о том, что никогда не исполнится. И я мечтаю, чтобы вернулись космические экспедиции и подарили нам новую планету. Прекрасную, живую планету, где нет необходимости в имитации животных, а есть сами животные: опасные, хищные, злобные. Но живые!
   "Вот она, мечта Зоны Бессрочного отпуска, - подумал Борис, - попасть на живую планету. Человечество в виртуальности мечтает попасть сюда, а счастливчики, оказавшиеся здесь, мыслят шире. Им мало уголка реальности, им подавай бесконечность". И внезапно для себя осознал, что уже пресытился Отпуском. Живущим здесь нечем заняться. Они бесполезны и маются от безделья. Каждый был значимой персоной там, в недрах Системы, а тут - один из многих и никто. Их умения ни к чему не приложить: тут нет муляжей, виртуальной одежды, пищевых ленточек и прочих атрибутов обыденной жизни.
   - Я знаю генетику. Но разве она нужна мне? - Дрессировщик как будто читал его мысли. - Муляжи не дают потомства.
   До того, как стать Изобретателем, Борис был Инженером. Он плохо знал биологию, зато разбирался в механике, электродинамике и физике сплошных сред... И эти знания остались невостребованными.
   И, хотя это было абсурдным, Борису захотелось вернуться в виртуальность. Мечты об Отпуске - реализуемые мечты. Мечты о новом мире - блажь. Когда-нибудь, возможно, их потомки и дождутся возвращения экспедиций. Прошло всего три сотни лет. Слишком рано для возвращения. Такой удачи быть не может, космические пространства - не дорога из Блока в Блок.
   В виртуальности он сможет что-то делать. Или не делать, а сидеть с книжкой в комнате под Зеленым Болотом и неспешно перелистывать страницы. Тут слишком много людей, угнетенных бездействием. Почему они не хотят вернуться? Ведь им уже надоело ничего не делать, это видно даже ему, новичку. Борис понял, что должен вернуться сейчас же.
   - Извини, - сказал он Дрессировщику. Тот удрученно кивнул.
   Борис выбрался из шалаша и через всю Зону Отпуска направился к той самой комнате, где проходил адаптацию. Дойдя, он немного постоял перед дверью, не оглядываясь, взялся за ручку, открыл дверь и вошел.
   В комнате было как-то холодно и неуютно. Диванчики показались Борису продавленными, лиана - пыльной и больной. И только фрукты на картине заставили желудок Бориса восторженно сжаться и потеснить синт-массу. Борис сглотнул и вышел в коридор. Проезжающий мимо Техник притормозил и повернулся к нему.
   - Я хочу завершить свой Отпуск, - твердо сказал Борис. Точной команды он не знал, но дело не в формулировках: Техник должен его понять. Люди просто так по коридорам не бродят. На всякий случай Борис дополнил. - Хочу вернуться.
   Техник развернулся и поехал дальше. Изобретатель раскрыл рот от такой наглости, в два прыжка догнал Техника, ухватил его за манипулятор и заорал:
   - Верни меня туда, откуда взял! Ты или твой сородич притащили меня сюда, так верните на место. Хочу в виртуальность. Домой хочу!
   Не пытаясь выдернуть манипулятор, Техник покорно дослушал его и прогудел:
   - Система испытывает нехватку ресурсов. Бесконечный Отпуск - лучшая награда для человека. Вы заслужили это. Оставайтесь в Зоне Бессрочного отпуска.
   Пораженный Борис выпустил манипулятор. Техник поехал. Хлопнула дверь переходной комнаты, пропустив в коридор пожилого мужчину из той троицы, которая показывала Борису незанятый шалаш. Изобретатель взглянул на него и бросился догонять Техника. Ухваченный за манипулятор Техник снова замер на месте.
   - Мне надоела ваша синт-масса. Хочу колбасы! Прервите мой Отпуск.
   - Система испытывает нехватку ресурсов...
   - Брось его, - сказал подошедший мужчина, - это всего лишь Техник. Он выполняет команды, заложенные в него.
   Борис разжал пальцы. Техник подобрал манипулятор поближе к корпусу и уехал.
   - И давно так? - растерянно спросил он у мужчины.
   - Двадцать семь лет и четыре месяца.
   Борис застонал:
   - Поэтому так переполнена Зона. Как я не догадался? Узнаю, кто отдал такую команду - уши оторву!
   - На всех ушей не хватит, - горестно ответил пожилой человек, - столько людей хотят оторвать их. Пойдем обратно. Мне известно одно: такая команда последовала не от Геоисториков. Я в числе первых, кто попал в ловушку. А я был одним из самых влиятельных Геоисториков.
   Вот уж ловушка так ловушка. Сколько ни засыпай - ты не проснешься в уютном Домашнем Блоке. Возмущение несправедливостью переполняло Бориса.
   - А если лечь в любой пустой бокс и подключиться самому? - предположил он.
   - И как ты туда попадешь? - иронично спросил его спутник. - Боксы открывают Техники, а им незачем заходить в пустые помещения.
   Они вошли в переходную комнату. Лиана вызвала у Бориса приступ омерзения, что отразилось на его лице. Пожилой человек положил руку ему на плечо и ввел Бориса в Зону Отпуска. Тот уселся на землю, не отходя далеко от порога. Проводник тактично удалился. Прямо пред Борисом росло игольчатое дерево, к которому на высоте колен была прикручена табличка.
   - Сосна, - машинально прочитал Борис. - Черт! - он хлопнул себя по лбу. - А я сказал Энтони, что спросонья. Спросоньевые бревна. А на самом деле - сосна. Со-сна! И как я перепутал.
   Осознание потери нахлынуло на него снежной лавиной. Он никогда уже не скажет Энтони, как правильно называть изобретенные бревнышки, потому что никогда не увидит его. Даже в своей, как ему нравилось считать, комнате под болотом, - потому что не попадет в нее. И книги не почитает, и быстрорастворимой еды не поест. И не вызволит свой киоск из хранилища на Ярмарке. И не позволит приблудному муляжу нахально сожрать кружок колбасы... И хотя в Зоне Отпуска было тепло и ярко светило проецируемое солнце, Бориса пробрал озноб.
  
   Турист и большая стройка
   Полночи, покуда его не сморил сон, Энтони смотрел учебные видеокассеты, вспоминая сопромат и прочие архитектурные премудрости. Его многому учили, когда готовили в Специалисты. Казалось - слишком многому. Ан вот, кое-что пригодится.
   Проснувшись, он зашел домой за приготовленным вечером списком. Оформительская ленточка попрочнее (большой рулон, цвет не важен), десяток наботиночных регуляторов высоты, десяток дешевых ботинок (размер не важен), клеевые брикеты (куда без них?), пяток лазерных указок (с запасом), самоудочка на крупную рыбу (тройная леска).
   Нил, как они договорились, был в кафе. В двубортном пиджаке, шортах и тапках.
   - Ботфорты высохли и стали мне малы, - обиженно сказал он, отследив взгляд Энтони.
   - Нечего кожу сушить в микроволновке, - встрял Этьен, доедавший свою квашеную капусту.
   - У меня нет микроволновки! Я близок к природе.
   - В духовке ее тоже сушить нельзя, - подумав, сказал Этьен.
   Нил промолчал.
   Энтони завтракать не стал, и Нилу доесть не позволил. Ему не терпелось приступить к Настоящему делу.
   На Ярмарке все необходимое нашлось удивительно быстро, только клеевые брикеты опять оказались засохшими. Пришлось купить то, что было, и вскоре Энтони и Нил поздоровались с Лу, сосредоточенно обходящим плантацию спросоньевых бревен.
   - Не помню, как это называется: класть в лапу, положить в лапу, дать в лапу, - торжественно объявил Энтони, - но мы будем заниматься именно этим.
   Первым делом он предусмотрительно срезал крючок с самоудочки и от греха подальше выбросил его в утилизатор. Грузило передвинул пониже и отключил режим самоужения.
   Четыре ботинка с регуляторами высоты могут поднять любое бревно. Клеевой брикет способен склеить что угодно. Лазерная указка режет, пока не иссякнет. Исходя из этого, любому станет понятно, что перед строителями открывались безграничные возможности. Вертикальность будущего сооружения, как объяснил Энтони, он будет контролировать благодаря самоудочке, то есть леске с грузилом.
   Работа закипела.
   Они сразу и не заметили, как в зоне Входа появился человек с огромным рюкзаком за плечами. Человек обвел взглядом новенький газон, наваленные повсюду бревна, намечающийся сруб, присвистнул многозначительно и произнес:
   - Красота!
   Тогда-то на него и обратили внимание.
   - Ты кто? - удивленно спросил Энтони.
   - Турист, - ответил человек, подходя поближе и скидывая рюкзак. - Хожу по неоткрытым Блокам. Заполняю собой, так сказать, белые пятна на карте мира.
   - Зачем же ходить по неоткрытым Блокам? - осведомился Лу, потирая гудящее плечо.
   - По ним - проще. Называешь любое число и попадаешь куда-нибудь. А пока угадаешь название какого-либо готового Блока, можно свихнуться. Тут я случайно узнал, что существует Блок Поющих демонов. Как такое придумаешь, а? - турист широко улыбнулся, вытащил из рюкзака кучку железа и уверенными движениями собрал мангал на газоне.
   Энтони, Нил и Лу зачарованно наблюдали за его действиями. Из рюкзака появились упаковка шампуров и три метра сосисок.
   - Постойте, - опомнился Энтони. - Это же личный Блок, заказанный мной под проект. Моя собственность. Вы же будете мешать нам работать.
   - Одно ваше слово, и я уйду, - развел руками турист, - но как же гостеприимство? А я разделю с вами свою скромную трапезу, - он запрокинул голову и крикнул в небо. - Бесплатно!
   - Он немного не того, - прошептал Нил и отодвинулся за бревна.
   Это замечание сыграло решающую роль. Если Нил думает, что кто-то "не того", значит, с этим человеком, напротив, все в порядке.
   - Оставайся, - решил Энтони. Турист кивнул, запустил руку в рюкзак и извлек из него помятый котелок.
   - Может быть, у вас тут найдется бесконечная лейка? А то у меня закончилась вода, - произнес он с досадой.
   Лейка! Энтони хлопнул себя по лбу. Конечно, ему же понадобится бесконечная лейка для поливки нижних бревен. Так говорил Борис.
   - Нил, сбегай на Ярмарку за лейкой!
   Нил круглыми глазами уставился на Архитектора, сделав вывод, что ради удобства приблудного туриста квалифицированного Поверхностника решили погонять как ипподромную лошадь.
   - Заварки прихвати, - хмыкнул Лу.
   Турист с уважением посмотрел на него:
   - Как вы догадались? - и добавил Нилу. - Про сахар не забудьте.
   Пораскинув мыслями, Нил предпочел прогуляться по Ярмарке, чем ворочать тяжелые бревна в компании слабоумных. Он пошел к Выходу, опасливо обойдя мангал стороной.
   Турист установил треногу, подвесил к ней котелок, приладил снизу примус. Затем ослабил все застежки на рюкзаке и надул его. Получился небольшой матрас веселенькой расцветки. Удобно устроившись на нем, гость стал нанизывать сосиски на шампуры.
   - Что только не придумают люди, чтобы не платить в кафе! - покачал головой Энтони и занялся следующим бревном. Он контролировал курс движения бревна, а Лу - его скорость.
   Отвлекшись от сосисок, турист изумленно приоткрыл рот. На "раз-два, взяли" приятели впечатали бревно в клеевую прослойку и отсоединили от него ботинки. Энтони полез с самоудочкой на стену, а Лу взял очередной клеевой брикет из пирамидки, сложенной неподалеку.
   - Нет, ребята, вы рехнулись! - высказал свое мнение наблюдатель. - Могу я вам помочь?
   - Ты знаешь, как готовить к употреблению клеевые брикеты? - ехидно спросил Лу.
   Гость поднял брови:
   - А в чем проблема?
   - Челюсти болят, - пожаловался Лу, - от непрерывного жевания.
   Турист подумал.
   - Сейчас вернусь, - сказал он и двинулся к Выходу, бросив шампуры на мангал.
   Энтони слез со стены и пошел крепить ботинки к бревну поменьше.
   Они уложили еще два бревна и готовились класть третье, как из Входа появились разбушевавшийся турист и пристыженный Нил.
   - Ему чуть было не всучили синюю лейку вместо красной за ту же цену! У нее же водоресурс меньше! Синяя лейка годится только для того, чтобы поливать цветочки на клумбе. Тебе же профессиональный инструмент нужен, а не любительский! Значит, бери красную лейку, а Агентов не слушай. Нет, стоит, уши развесив. Износостойкость у синей выше, как же! Ну, может, и выше, только вот ресурс меньше.
   - Да я не знал, - бурчал Нил, - и, вообще, она симпатичнее.
   - Ты же не девушку выбираешь, а лейку! Кем надо быть, чтобы таких вещей не знать!
   - Ты ходил на Ярмарку, чтобы приглядеть за Нилом? - не веря своим ушам, спросил Энтони.
   Турист ошалело уставился на него.
   - Кто бы мог предположить, что он такое учудит! Я ходил за перемолкой. Вот! - он извлек из подарочного пакета ящичек с ситечком с одной стороны и ручкой, как у кофемолки, с другой. - Внутрь вкладывается колбаса, крутишь ручку - и она вылезает фаршем через ситечко. Фарш используется для приготовления сосисок. Думаю, подойдет и для клеевых брикетов.
   Энтони молчал, убитый сразу двумя открытиями.
   - Сосиски делаются из колбасы? - переспросил Лу.
   - Конечно! А из чего же? Можно, конечно, и наоборот, но это уже сложнее. Представляешь, сколько нужно сосисок, чтобы получить одну колбасу? - ответил турист.
   - А поколения Архитекторов совершенно напрасно жуют клеевые брикеты?
   Энтони бросил на Лу взгляд, исполненный боли. Лу ответил ему взглядом, в котором ясно читалось: "Не ты сегодня сжевал без малого дюжину брикетов..."
   - Я не знаю, - смутился гость, - возможно, традиция. Но вы попробуйте использовать перемолку.
   - Да, - согласился Лу, - сегодня мы уже отдали дань традиции.
   Нил от смеха выронил красную лейку, и из нее совершенно профессионально потекла вода: мощной, упругой струей. Политая ею газонная трава сразу пошла в рост.
   - Вот какая хорошая вода в красной лейке! - гордо сказал турист. - Сейчас приготовим чай. Нил, ты забыл про заварку!
   - И про сахар, - флегматично добавил Лу.
   Лейку прислонили к бревну, Нила отправили на Ярмарку, и втроем принялись превращать брикеты в высококачественный клеевой фарш. Перемолка скрипела, но работала. Трава росла. Сосиски жарились.
  
   Блок Главного Геоисторика
   - Вы ответственны за сектор Эпсилон. Какое количество неиспользуемых Блоков вам удалось уничтожить за прошедший геоцикл? - Альтаир был в ярости, но подчиненный ему Геоисторик об этом и не подозревал.
   - Четыре Блока, ваше уважение. Три личных, и это удалось сохранить в тайне, так как их авторы уже много лет находятся в Отпуске по статусу А. Если они и живы, вряд ли у них появится желание вернуться. Четвертый - блок Саженцев. Его уничтожение было замаскировано под реставрацию. Побочные расходы - несколько тонн маскировочной сетки по оптовым расценкам. Блок был уничтожен после того, как мы убедились, что население потеряло к нему интерес, - гордясь своим хитроумием, ответил Геоисторик высшего ранга.
   - Но этого же мало! Неужели в вашем секторе используются все остальные Блоки?
   - Конечно же нет! Но мы не можем удалять их только на основании их непосещаемости. Многие из них представляют историческую или архитектурную ценность. Некоторые являются личными, их авторы или владельцы остаются в виртуальности и могут в любой момент пожелать попасть туда.
   - Примите за аксиому: вы можете удалять Блоки на основании их малой посещаемости. Этого достаточно. Главное - избежать паники, то есть, не стоит информировать население. Или требуется найти уважительную причину для уничтожения. Вот ответственный за сектор Пси грамотно подошел к проблеме: он изъял Розовое Болото, оповестив виртуальность о том, что появившиеся в нем паразиты представляют собой глобальную угрозу. Один-единственный покусанный человек - и можно с легкой душой избавляться от Блока, разместив интервью с пострадавшим на информационных панелях сектора. - Альтаир даже немного расслабился, проникшись красотой этого решения.
   - А откуда взялись паразиты? - заинтересовался подчиненный, почесывая скулу.
   - Это не имеет значения! Ваше дело - удалять Блоки, а не паразитов.
   - Но где можно приобрести их? - Геоисторик был настойчив, в его глазах зажегся огонек азарта.
   - Блоки?! Вам известна процедура. Черт возьми, она известна слишком многим. - Альтаир с тоской подумал, что неплохо было бы вымарать процедуру заказа личного Блока из школьной программы. Но если он решится на этот шаг, то лишится сладкого места. Тогда путь один - в Бессрочный отпуск. А ему так нравились ростбиф и агатовая минеральная вода с разноцветными пузырьками. Синт-масса? Нет, в Отпуск он не уйдет.
   - Нет, паразитов. Я бы напустил их в полузабытые Блоки.
   - Ищите новые решения! Слишком много паразитов - тоже плохо. Люди привыкли жить некусанными. Если они привыкнут к укусам, что тогда Вы будете делать?
   Геоисторик подумал.
   - Буду навешивать маскировочную сетку.
   Альтаир беззвучно застонал.
   - Так навешивайте ее сейчас! Не надо считать население идиотами. Ткнутся в реставрируемый Блок раз-другой, и поймут, что это надолго, если не навсегда. Реставрация - процесс бесконечный. Ее можно прервать, а завершить невозможно. А нам невыгодно прерывать реставрацию. Один сунется, другой, затем разойдутся слухи, и - да кому нужны эти Блоки! И именно те, которые представляют историческую ценность, удаляйте первыми. Нет в них никакой ценности, а под реставрацию списать проще всего. Удаляйте те Блоки, название которых трудно запомнить. Вот, у вас тут есть Блок Антропоморфного экзистенциализма. Легко можно ошибиться, набирая это название. Самый настойчивый попробует раз пятнадцать, и успокоится: мол, запомнил неправильно. И вообще, неужели туда ходят?
   - Регулярно! Раз в месяц Ароматизатор Катрин поливает там цветок.
   - И все? Из-за этого вы содержите Блок? Достаточно клумбы.
   - Но раз в месяц! - Геоисторик всплеснул руками.
   - Присвойте Катрин статус А. Она достойна?
   - Ну... Цветок красивый.
   - Так отправьте цветок на выставку в Блок Павильон, а девушку - в Бессрочный отпуск. Ей там понравится. Наверняка в зоне Отпуска много цветов.
   - Как хорошо, наверное, получить статус А! - Геоисторик мечтательно закатил глаза.
   - Отправляйся на Ярмарку, бери лейку и ежемесячно в пустующем Блоке поливай какой-нибудь цветочек. Имеешь шанс к концу геоцикла получить статус А. Со всеми вытекающими. А теперь займись делом, пока не пришлось дробить твой сектор на два, так он разросся. И не страдай паранойей. Кому нужны эти Блоки? Мертвые души, да и только.
   Ответственный за сектор Эпсилон вышел. Альтаир откинулся на подушки и вперил взгляд в голубое небо в перышках облаков. Ему иногда казалось, что облака - это соль, и если пойдет дождь, то он будет соленым. Но дождь в Блоке Кабинета Главного Геоисторика никогда не шел. Считалось, что он может попортить важные бумаги. Никаких бумаг тут отродясь не было, но менять установленный порядок никто не собирался.
   Альтаир думал. Геоисторики должны ежегодно выдавать Специалистам ряд заказов на тематические Блоки, тем самым оберегая историю, создавая памятники архитектуры и прочие шедевры, а главное - обеспечивая население работой. Блок получает цифровой код, строится, затем оплачивается работа всех Специалистов, от Поверхностника до Ароматизатора, и Блок целиком или по частям продается тем, кто пожелает его приобрести. Если же желающих не находится, сам Совет Геоисториков дает Блоку красочное название и ставит его на культурный учет. Вот тут начинается настоящая работа: надо определить, какой Блок следует широко рекламировать, а о каком стоит умолчать, чтобы потом удалить его без лишнего шума. Жаль, что нельзя удалять все Блоки. Но надо же чем-то занять народ.
   Но как его предшественник додумался ввести в школьную программу курс "Мой личный Блок"! Диверсия, однозначно. Теперь только ленивый не создает свой Блок. А где их хранить? Кто должен думать об объеме банков памяти?
   Закрыв глаза, Альтаир мысленно лизнул облачко. Нет, оно было не соленым, а горьким. Нехотя главный Геоисторик встал и прошел в Блок секретаря главного Геоисторика, чтобы направить ее в Блоки Первого и Второго Заместителей Главного Геоисторика. Секретарь напудрила нос и пошла сообщать заместителям, что Ароматизатору Катрин статус А должен быть предоставлен без всяких проволочек и вопросов. Основание - по представлению ответственного за сектор Эпсилон.
  
   "Я запоминаю себя..."
   Этого можно было и не делать, но Джина достала зеркальце и поправила макияж.
   Затем, закусив нижнюю губу, она придирчиво рассмотрела в зеркальце свою прическу, уложила на место выбившуюся прядь и тихо произнесла:
   - Я запоминаю себя.
   Серьезно посмотрев в свои глаза, она вдруг расхохоталась, взъерошила пальцами волосы и, полюбовавшись на результат, спрятала зеркальце в сумочку.
   Каждый раз, совершая эту ежедневную процедуру, она волнуется. Пора бы уж привыкнуть, ведь еще Матушка, наклоняясь над ее кроваткой, говорила Джине:
   - Я запоминаю тебя.
   Сперва Джина только хмурила лобик, потом она научилась говорить эту фразу сама.
   - Только не забывай, - внушала ей Матушка, - и не откладывай на завтра. А то будешь, как та непослушная девочка, искать пропавший день, да не найдешь.
   У Матушки был большой запас страшных историй о том, как однажды непослушная девочка, или мальчик - тут был выбор, забыла фразу, которую надо говорить вечером, а утром оказалось, что она совсем не помнит о том, что происходило вчера. Промаявшись весь день, девочка стала искать вчерашний день, но он уже убежал далеко-далеко. А девочке поставили двойку за то, что она не выучила уроки. И еще все учителя были недовольны ей.
   Джина сразу сказала себе, что вчерашний день она искать не станет - вот глупость какая! Дни все похожи один на другой, потеряешь один - не страшно! Но вот то, что все учителя в школе будут недовольны ею... Можешь не понравиться кому-то одному, или даже двоим. Но если внимательно слушаешь на уроках и выполняешь все, что тебе скажут, то вряд ли кто-то будет придираться. В-дети часто хорошо успевают по одним предметам, но очень плохо понимают другие. Есть среди них, конечно, и отличники, но не у всех же родителей большой статус, надо понимать. Но вот если все учителя недовольны, тут дело плохо. Скорее всего, тебя оставят на дублирование стадии развития, и придется привыкать к новым одноклассникам, которые будут еще на год младше тебя.
   Поэтому Джина каждый вечер повторяла:
   - Я запоминаю себя, - и глядела в зеркальце, хотя вот это делать было совсем не обязательно. Просто ей хотелось убедиться, что она запоминает именно себя.
  
   Сбой Системы
   К концу дня избушка была готова. Оконные и дверные проемы Энтони прорезал лазерной указкой с безопасного расстояния и сохранил сруб. В конек крыши Турист воткнул шампур с навязанной на него рубашкой. Лу старательно полил нижние бревна из лейки. Нил собирал по всему Блоку разлетевшиеся в разные стороны ботинки с регуляторами высоты и связывал их шнурками между собой.
   - Надо же. Крапива! - восхищенно сказал Озеленитель, оглядывая мелкую поросль, густо прущую из-под избушки.
   Поросль вымахала Энтони до пояса, блаженно раскинув темно-зеленые лохматые листья. Архитектор отобрал у Озеленителя лейку, с наслаждением напился из носика и вытер губы тыльной стороной ладони.
   - И тут Борис напортачил, - констатировал он, - должен был вырасти мох.
   - Фу, мох, - Лу играл на своем поле, - крапива куда реальнее.
   Он сунул руку в заросли, отдернул ее и подул на пальцы.
   - Самая настоящая, - гордо сказал Озеленитель, - Кусается!
   - Это, наверное, лейка такая хорошая! - вставил свое слово Турист.
   Энтони поднес ладони к вискам. Все взбесились. Теперь еще и трава кусается.
   И очутился в Домашнем Блоке, на Входе.
  
   Все соседи стояли плечом к плечу в полнейшем смятении.
   - Ну и дела, - высказался Нил. - Пойдемте в кафе.
   Все посмотрели на него как на идиота. Но Нил давно привык к таким взглядам, поэтому спокойно двинулся вперед.
   - Гм-м. А почему в кафе? - откашлявшись, спросил Джакобо.
   Энтони внезапно охватило чувство солидарности с Нилом. Как-никак, они вместе построили целую избушку.
   - Если образовался кворум, - объяснил Энтони Повару, - значит, следует принять какое-то решение. А где лучше всего принимать решения?
   - В кафе, - тряхнула волосами Мари. - Хотя, как мне кажется, решение примут без нас.
   - Вы безнадежны! - простонал Ароматизатор. - Надо же выяснить, в чем дело.
   - Каким образом? - сухо осведомилась Лидия. - Если я правильно поняла ситуацию, то сейчас все, в том числе и Геоисторики, распиханы по своим Домашним Блокам. Подожди, им надо собраться, все обсудить. Мы не только поесть, но еще и искупаться успеем. А некоторые - даже поспать.
   - А я хочу есть, - заявил Кэлт.
  
   Серьезно посмотрев в свои глаза, Джина вдруг расхохоталась, взъерошила пальцами волосы и, полюбовавшись на результат, спрятала зеркальце в сумочку.
  
   Лу потер пальцами лоб. Все-таки сложно ловить недрессированную кушетку. Да, они с Энтони договорились завтра приступить к постройке спросоньевой избушки. Веселый будет день. Лу очень любил неординарные занятия.
  
   Собравшись тесным кружком вокруг стола, они пили кто четвертую, кто пятую чашку кофе. Никто не уходил, хотя перевалило заполночь.
   - Кофе у тебя отвратительный! - допив очередную чашку, бросила Лидия Джакобо.
   - Не нравится - сама делай, - обиженно заявил Повар.
   Лидия помолчала, затем махнула рукой:
   - А ну-ка, дай мне кофейную ленточку.
   Повар опешил от такой наглости. Лидия выжидающе смотрела на него. Все присутствующие тоже оторвались от созерцания плещущейся в чашках жидкости и заинтересованно уставились на Джакобо.
   - Тьфу на вас, - Повар разложил перед Озеленителем Лидией несколько разных рулончиков. - Это все кофе. Разные сорта. А вот сахар и сливки, - два рулончика он положил отдельно. - Готовь.
   Лидия решительно оторвала по полметра ленточки от каждого рулончика, скатала обрывки в компактный комочек и запихнула их в свою чашку.
   - Проявитель и фиксатор! - попросила она, протянув руку к Джакобо, ладошкой вверх.
   Повар покорно передал ей инструмент, встал и отошел подальше от столика.
   Держа фиксатор наготове, Лидия щедро облила проявителем комочек в своей чашке. Джакобо отступил еще на шаг. Остальные вытянули шеи, заглядывая в чашку девушки.
   Все произошло очень быстро. Только что в чашке лежали бумажные ленточки, но вот они расползлись, потемнели - и из чашки забил кофейный фонтан. С сахаром и сливками! Джакобо в сторонке лишь качал головой, наблюдая, как его соседи, отфыркиваясь и отплевываясь, пытаются отряхнуть от кофе волосы и протереть глаза. Растерявшись, Лидия забыла воспользоваться фиксатором, поэтому запах кофе усилился до вони, стал отдавать кислотцой, превратился в смрад. На вкус его никто пробовать не стал.
   Небольшая давка в дверях кафе - и, вынеся двери, промокшие люди оказались снаружи. Ароматизатор, стеная, рылся в сумочке и на скорую руку моделировал антизапах. Джакобо хохотал. Остальные сквернословили.
   - Просим всеобщего внимания! - неожиданно раздался голос, несущийся с неба. - Оставьте все свои дела, подготовьтесь к приему важной информации.
   Забыв про льющиеся с них вонючие ручейки, обитатели Блока задрали головы вверх. Общей связью Геоисторики пользуются лишь в самых исключительных случаях. На памяти Энтони такого не происходило ни разу. Он ждал утра, чтобы увидеть объяснения на информационной панели у Выхода. Видимо, он услышит их прямо сейчас.
  
   - Пять, четыре, три, два, один. Запуск, - голос Связиста был ясен и четок, как всегда. Эти люди никогда не срывались, даже в самых чрезвычайных ситуациях. Хотя Энтони и знал, что В-людей в Связисты не принимают, ему всегда казалось, что обладатель такого голоса не может иметь физического тела. Или же у тел Связистов непрерывно дежурят Техники, обеспечивая вливанием медикаментов эту каменную твердость и невероятное хладнокровие говорящего.
   Последовала короткая пауза: запись речи Главного Геоисторика уже шла, видимо, он несколько секунд помолчал перед микрофоном, собираясь с мыслями. Энтони, как ни странно, поймал себя на том, что он внимательно рассматривает лица своих соседей по Блоку, вглядываясь в их черты. Его солнечное сплетение стянулось в узел, в горле стоял ком - а он рассматривал давно знакомые лица. Джакобо было уже порядочно за шестьдесят, и он не предпринимал никаких усилий, чтобы пытаться выглядеть моложе. Возможно, к нему придут такие мысли, когда Повару стукнет лет восемьдесят. Не раньше. Крупный нос, выделявшийся на его лице, казалось, притягивал к себе морщины со всего лица: от губ, ото лба. Словно прочитав его мысли, Повар почесал нос. Мари, любившая поесть, вовсе не была полной. Конечно, ее настоящим рационом была синт-масса, за количеством которой следили Техники, а не сама Мари. А ее тело могло быть смоделировано Хирургом... Девушка крутила прядку волос, наматывая ее на палец и разматывая. Добрая, любопытная Мари. Ей тоже было страшно.
   - Приветствую вас, - раздался скрипучий голос Альтаира. Энтони вздрогнул. - Прошу внимательно выслушать указания Совета Геоисториков. Во имя нашей безопасности и сохранности наследия предков, пребывающего в нас и в Блоках, созданных ими, благодаря их мудрости и нашему кропотливому труду по сохранению и приумножению воспоминаний и памяти как таковой, вы должны исполнить то, к чему мы шли предыдущие годы.
   Энтони потерял нить рассуждения. Что произошло-то?
   - Развиваясь, - продолжал Альтаир, - человечество пило кровь Земли и вкушало ее плоть. Это было необходимо для его процветания. Теперь мы заперлись в Системе и пьем ее кровь, питаемся ее ресурсами. Вспомните, к чему привела нашу цивилизацию жажда новшеств и развлечений. Теперь наш долг - хранить память.
   Этьен, статный, как все Модельеры, стоял как на подиуме, слегка отставив в сторону правую ногу и упершись кулаком в бедро. Ему редко доводилось самому демонстрировать собственные коллекции, но в критических ситуациях он всегда принимал эту позу, словно бы защищаясь оболочкой Специалиста от тех потрясений, которые могут выпасть на его долю. Высоко поднятый подбородок и полуулыбка на лице надежно скрывали эмоции, испытываемые Модельером. Энтони постарался отвести от него взгляд и уделить все свое внимание голосу Главного Геоисторика.
   - Мы должны сохранить самое важное, поэтому нам придется пожертвовать многим. Наибольшую опасность для нашего благоденствия на данном этапе представляют уникальные вещи: выполненные или приобретенные вами произведения искусства, оригинальные блюда, запахи, предметы одежды, не зарегистрированные в Главном Архиве, особенно многоцветные рисунки и любительские видеозаписи. Вы должны уничтожить их, воспользовавшись утилизатором. Совет Геоисториков предупреждает вас, что вынужден изъять из Архива множество типовых проектов, поэтому не пугайтесь, если обнаружите недостачу некоторых привычных вам вещей. Удаленные из Архива, они уйдут навсегда, но помните: это вынужденная мера, и мы не рады тому, что нам приходится делать. Обещаем вам, что при удалении из Архива предметов одежды мы будем прописывать ссылки на другие предметы одежды, аналогичные изъятым, поэтому вы не рискуете оказаться обнаженными в общественном месте.
   Все продумали, как будто давно готовили план действий. Да что там, наверняка ведь готовили.. Энтони перевел взгляд на Кэлта. Поверхностник стоял, приоткрыв от удивления рот и выставив вперед нижнюю челюсть. В глубине его глаз металась какая-то мысль, с трудом пробиваясь к мозгу.
   - Мы должны забесплатно выбросить свои вещи? - с сомнением спросил Кэлт, своим рыком заглушив речь Альтаира.
   Ароматизатор неуверенно шикнул на него, что не помешало Кэлту развить выстраданную мысль.
   - Прямо в утилизатор? Да я лучше продам.
   На него замахали руками, но Кэлт был упрям:
   - А свою коллекцию носков я вообще никому не отдам. Я ее шесть лет собираю.
   - Уникальные вещи нерационально используют ресурсы системы, - вещал Альтаир.
   - Я только вчера приобрел раритетный правый носок к моему левому носку с вышитым домиком, - парировал Кэлт, - и что, в утилизатор?
   - У вас могут исчезнуть некоторые стандартные вещи в результате вмешательства Совета в Архивы, - повторил Главный Геоисторик.
   - Вот так возьмут и исчезнут? - зарычал Кэлт, - Да я...
   Тут он вдруг запнулся, моргнул, мягко опустился на землю, свернулся калачиком, зевнул и исчез.
   - Нечего было выступать, - вылез Нил, - как будто у него одного носки раритетные.
   Энтони взглянул на его тапочки на босу ногу. Вот с ними Нилу точно придется распрощаться. Хоть какая польза от директивы Совета. Но вряд ли проверяющие войдут в Домашние Блоки. Архитектора прошиб холодный пот. У него есть уникальная вещь, уникальнейшая из уникальных. И она наверняка ест ресурсы не хуже, чем колбасу. Но эту вещь Архитектор ни за что не спустит в утилизатор. Стараясь дышать ровно и размеренно, чтобы не последовать за Кэлтом, Энтони подошел к Выходу и набрал адрес нужного Блока.
  
   Вазы
   Со всем вниманием, на которое способны только В-люди, Джина выслушала речь Главного Геоисторика и обвела взглядом бесконечные ряды ваз, которые она успела расписать за свою виртуальную жизнь. Вазы с ажурной росписью, тончайшим рисунком, требовавшим кропотливого труда, безусловно, были уникальными. Джина взяла ближайшую вазу и, радостно улыбаясь, понесла ее к большому утилизатору.
   Медленно опустив ее в голубое озерцо, поглощающее все и навсегда, Джина повернулась к следующей вазе. Она так давно мечтала уничтожить все эти вазы! Убрать их, разбить на осколки и никогда больше не брать в руки кисточки. Но на осколки разбивать нельзя - теоретически, это может перегрузить Систему.
   Утилизатор принимал вазу за вазой. Джина была счастлива.
  
   Спрятать и сохранить
   Когда Энтони вошел в коттедж, Лу и Лика уже были там. Кушетка, почуяв недоброе, стояла у стены не двигаясь, почти как мебель. Не успел Энтони открыть рот, Лика быстро сказала:
   - Ее никто не видел. Я доделывала коттедж последней. В Блоке, кроме меня, больше никого не было. Про нее знаем только мы и Сирена.
   - Сирена не скажет, - добавил Лу.
   - А Продавец знал, куда ты ведешь кушетку? - спросил Архитектор.
   Лайса замотала головой:
   - Нет-нет, я ему ничего не говорила.
   Кушетка стояла тихо-тихо, изредка вздрагивая подпорченной обивкой.
   - Но мы должны не сегодня-завтра сдать коттедж Геоисторикам, - тихо произнес Энтони, - она же не сможет так стоять вечно.
   - А вечно и не надо, - настаивала Лика, - Геоисторики освободят часть ресурсов и успокоятся. Может быть, в этот Блок и заходить никто не будет.
   - Нельзя рассчитывать на авось. Нет, надо ее переместить. У меня есть свой Блок, и там уже построена одна избушка, - заявил Архитектор.
   Лу медленно перевел взгляд с кушетки на Энтони.
   - Избушка? Мы же только собирались ее строить. Неужели ты успел создать избушку за полчаса?
   Энтони уставился на Озеленителя:
   - Мы же с тобой ее строили. Весь день. Туриста помнишь? С сосисками и перемолкой? А Нил за лейкой бегал.
   - Ты шутишь, - неуверенно сказал Лу. - Какой турист? Какая перемолка?
   - Для клеевых брикетов, - не веря своим ушам, принялся объяснять Энтони, - чтобы не жевать. А вообще-то для сосисок.
   - Что за чушь!
   Лика озадаченно глядела на них. Сообразив, в чем дело, она хлопнула себя по лбу.
   - Лу, ты виртуальный. Вот скажи, когда мы с тобой кушетку ловили?
   - Сегодня, - ответил Лу, - она еще тебе дверь растоптала.
   - А вот и нет. Мы ее ловили вчера. А сегодня я тебя и не видела. Так что ты вполне мог строить коттедж вместе с Энтони.
   Лу похлопал глазами, но крыть ему было нечем.
   - Я и в самом деле В-человек, - с грустью признался он. - Извините. Так получилось. Но как я потерял целый день?
   - Ты не успел запомнить себя, как Система обвалилась, - объяснила Лика. - Мы все очнулись в Домашних Блоках, а В-люди, видимо, вернулись к тому моменту, когда они запомнили себя в последний раз. Ты делал это вечером, и сейчас вечер. Вот почему ты не заметил ничего странного.
   - Вот почему выступал Геоисторик, - озадаченно произнес Лу.
   - Не горюй, - утешила его Лика, - вот Сирена тоже виртуальная.
   - Она... - начал было говорить Лу, но замолчал.
   Энтони переваривал тот факт, что Лу - совсем не настоящий. А был так похож на настоящего! Вот почему он отлично ладит с кушеткой. И сейчас переживает за нее наверняка больше, чем Лика или сам Энтони.
   - Поведем ее в мой Блок, - решил Энтони.
  
   Но кушетка решила иначе. До Выхода она шла спокойно, даже непривычно спокойно: не пританцовывала, не вырывалась. Но у Выхода она завыла дурным голосом, как будто ее вели на убой.
   - Кушетки могут быть очень сильными, если захотят, - авторитетно заявил Лу после многочисленных попыток втолкнуть кушетку на площадку Выхода.
   Как будто он был знаком с другими кушетками! Но эту и в самом деле невозможно было сдвинуть с места. Она будто вросла в землю и, не замолкая, издавала противный, невероятно отвратительный вой.
   Усевшись на землю, Энтони с досадой обратился к Лу и Лике:
   - Ладно, хватит. Мы уже убедились, что она не пойдет никуда из этого Блока.
   - Может быть, она такая только здесь, - грустно сказала Лика. - Досюда она шла именно так, как мне говорил Продавец: первая ножка - третья - четвертая - вторая. Признак качества, как он утверждал. Даже когда прямо перед нею проехал мальчик на скейте, она аккуратно отступила вбок, прямо на орхидеи. При этом ни чуточки не разволновалась. И только тут кушетка запрыгала как придется. Есть она захотела тоже только тут. И характер свой показала.
   Кушетка замолчала, но попятилась. Отойдя подальше, она стремглав бросилась в коттедж.
   - Боится, - озвучил ее действия Лу.
   Друзья задумались.
  
   Подпространство один дробь пятнадцать
   Джим, раздуваясь от сознания собственной важности, прибыл в Блок со сложным кодовым названием "Подпространство один дробь пятнадцать Главного Архива Управления Ресурсами под подчинением Совета Геоисториков". С собой он принес небольшой утилизатор - ведерко с защелкивающейся крышкой. Утилизатор ему не принадлежал, а был получен в Совете под расписку. Поэтому Джим нес его аккуратно, в обеих руках, а чтобы сохранить солидный вид, выпятил нижнюю челюсть и поджал губы.
   В нескольких шагах от Зоны Входа весь Блок пересекала высокая стена из желтого кирпича. В стену была вставлена одна-единственная дверь с огромным засовом и парой врезных замков. Над дверью неравномерно мигала красная лампочка. Бабушка-вахтерша, сидевшая неподалеку в кресле под торшером с вязанием в руках, окинула Джима взглядом и махнула рукой в сторону двери:
   - Ступай, - и вытащив из тряпичной сумки с клубками брелок, нажала на кнопочку.
   Красная лампочка загорелась на несколько секунд пронзительно ярким светом, затем погасла. Дверь пискнула, щелкнули врезные замки.
   - Засов сам отопрешь. Старая штука, надежная. Смотри не поломай! - бабушка перекинула петельку с одной спицы на другую.
   Джим все же счел необходимым представиться по форме:
   - Геоисторик Джим, послан на специальное задание Советом Геоисториков...
   Вахтерша перебила его:
   - Иди, чего болтаешь. Много тут вас шляется, со всеми разговаривать - слов не напасешься, - и, бурча себе под нос, вернулась к вязанию.
   Джим пожал плечами и отодвинул засов. За дверью слева высились ряды стеллажей, забитые всевозможными вещами. Вещей этих, видимо, было так много, что не всем нашлось место на стеллажах, поэтому справа от двери сформировалось несколько неопрятных куч выше человеческого роста. И во всем пространстве не было никого, кроме Джима и бабушки-вахтерши за стеной. Он распаковал утилизатор, сдернув с него крышку, и потер руки.
   - Не увлекайся! - говорил ему ответственный за сектор. - Не уничтожай одежду, если она случайно окажется там, а не в Гардеробном Архиве. Возмущенные нашим произволом - это одно, а вот голые возмущенные люди... я не готов принимать таких посетителей. И не надо удалять все подряд: из трех тарелок одну оставь. Ну, или одну из пяти. Должны же люди из чего-то есть. Полагаюсь на твой вкус, - он никогда бы не послал на задание Джима, о чем молодой Геоисторик не знал, но людей в его подчинении было не так много, а план, спущенный Альтаиром на сектор Эпсилон, жег ответственному пятки. В конце концов тот рассудил, что с маленьким утилизатором много не напортачишь, и выдал Джиму ведро под расписку.
   Так вот, потирая руки, Джим обозрел раскинувшиеся перед ним просторы, и приступил к делу. Разумно рассудив, что в каждой отдельно взятой куче разнообразные предметы лежат вперемешку, и он не рискует, уничтожив каждую третью кучу, оставить человечество совсем без тарелок или браслетов, Геоисторик подтащил утилизатор поближе и принялся скидывать в него все предметы без разбору.
   Главное - спешно освободить ресурсы Системы. Те немногие трудности, с которыми столкнется население, разрешимы. К тому же, согласно теории вероятности, все обеднеют равномерно. Что позволит им жить, как и прежде.
   Все-таки, профессия Геоисторика - важнейшая из профессий.
  
   Он закинул в утилизатор уже с полсотни различных предметов, и тут ему в руку лег знакомый шероховатый кирпич.
   - Печной брикет, - удивленно прошептал Джим.
   Это действительно был печной брикет. Джим поднял глаза к потолку - в этом Блоке не было небосвода.
   Геоисторик ясно помнил, с какой решимостью он был готов отправить в утилизатор всю эту кучу вещей, без остатка. Случайно ли попался ему этот брикет? Может быть, это высший промысел?
   - Зачем мне такое испытание? - с болью в голосе спросил он у потолка. Тот безмолвствовал.
   Джим заставил себя поднести брикет к утилизатору. Самому утилизатору предмет, нависший над ним, был абсолютно безразличен. Стоит человеку разжать пальцы, и все печные брикеты виртуального пространства будут уничтожены, а на их месте появятся безликие талончики, свидетельствующие об изъятии предмета стоимостью сколько-то там кредитов. Утилизатор был всего лишь равнодушной программой.
   Медленно, чтобы случайно не задеть голубую гладь утилизатора, Джим убрал руку и положил брикет себе на колени. Некоторое время он так и сидел, оцепенев от осознания своей профессиональной непригодности.
   Вещи не берутся ниоткуда. Кто может теперь сказать, какую ценность представляли для неизвестных Джиму людей только что уничтоженные Геоисториком предметы? Ведь многие женщины будут искать в своем доме заколку для волос с алым цветочком, а найдут лишь талончик - свидетельство того, что таких заколок, как были у них, в виртуальности больше нет. Нигде. Ни у кого. Забудьте о заколке с аленьким цветочком, вычеркните ее из головы. Спустите в утилизатор своей памяти.
   Он чуть было не лишил весь мир печного брикета... Джим почувствовал, как камень в его животе превратился в теплую волну, которая поднялась выше, стеснила грудь и вылилась слезами из глаз. Он, сглатывая, медленно дышал и позволял слезам литься и литься.
   Он был несчастен и счастлив одновременно. Он даже знал, что с ним произошло, и не сопротивлялся этому. С ним случился катарсис.
   Бережно уложив брикет на пол, Геоисторик закрыл утилизатор и что было силы пнул по нему ногой.
   - Не дождешься, тварь поганая! - крикнул он, захлебываясь рыданиями.
   Бабушка-вахтерша, довязав последние петли ряда, наклонила голову и прислушалась к доносящимся из зала хранения звукам.
   - Еще один, - пробурчала она и приступила к следующему ряду.
  
   Спасение
   - Чуть было не опоздала! - из Зоны Входа вывалилась Сирена в чем-то желто-красном, что с некоторой натяжкой можно было назвать одеждой. Зеленая шляпа на голове дополняла картину, так что любой встречный, не сомневаясь, признал бы в Сирене певицу. Только мастера искусства могут позволить себе так одеваться, если, конечно, не считать Поверхностников.
   Энтони и так было не очень хорошо, а от облика Сирены стало и вовсе дурно.
   - Куда? - деликатно осведомился у Сирены Лу, стараясь скрыть свое удивление.
   - К Геоисторикам, конечно, - Сирена плюхнулась рядом с ними на газон и, прицелившись, швырнула свою шляпу в утилизатор, попав точнехонько в его середину.
   Энтони стало немного легче.
   - Зачем? - спросил он.
   Сирена воззрилась на него:
   - Тебе она понравилась? На мой взгляд, отвратительная вещь.
   - Зачем ты ходила к Геоисторикам? - терпеливо повторил Энтони.
   Сирена с сочувствием покачала головой.
   - Вы не поняли, что сегодня говорил Альтаир? Все уникальные вещи следует безжалостно уничтожить. И пусть он прямо не говорил этого, но удовлетворение пожелания Совета будет строго контролироваться. Проще говоря, повсюду будут шнырять Геоисторики и нанятые ими Специалисты и выискивать уникальные вещи. В каждом Домашнем Блоке найдется кто-нибудь из соседей, который с удовольствием или с неохотой - вот уж что не имеет значения - возьмет на себя роль шпиона. Все ради сохранения ресурсов. Благая цель оправдывает средства. Обязательно оставлять только те творения, за которые был дан статус А. Например, автобус в Универмаге, как гордость и достояние все населения. А теперь скажи, что происходит с Блоками, которые создаются на заказ?
   - Геоисторики принимают Блок и выставляют его на аукцион, - обреченно ответил Энтони, думая о том, что пропадет кушетка, пропадет коллекция носков Кэлта, пропадет флюгер на крыше Домашнего кафе как многое и многое другое, - Если новый Блок никто не покупает, то он становится музеем под ведомством Геоисториков.
   - И через некоторое время уничтожается, - Сирена была безжалостна, - потому что главная задача Геоисториков - экономить ресурсы Системы, а не хранить память о прошлом Земли, как вас учили в школе.
   Лика была готова расплакаться:
   - Что же будет с нашей кушеткой?
   Сирена удивленно повернулась к ней:
   - Но я же успела! Теперь можно ничего не бояться.
   - Зачем ты ходила к Геоисторикам? - хором спросили Энтони и Лу. Лика шмыгнула носом.
   Певица вздохнула:
   - Я выкупила этот Блок. Теперь он мой. Пляж с песком, соленое море, уютные коттеджи на берегу, один из которых - с кушеткой, то ли мебелью, то ли муляжом, но про нее Совет ничего не знает. Геоисторики завтра собирались принимать этот Блок. Мне пришлось использовать все свои связи и потратить уйму кредитов, чтобы приобрести Блок 8, еще не принятый и не выставленный на аукцион. Я предстала перед ними взбалмошной певичкой, уверяющей, что морской воздух полезен для ее здоровья, что коттеджи - это моя мечта, и что я бесплатно буду петь гимн на каждом своем концерте в течение трех сезонов. Кроме того, предложенная мной сумма была намного выше той, за которую они рассчитывали спустить этот Блок на аукционе, а я капризно заявила, что аукциона не дождусь, и если они мне тотчас же не отдадут Блок, то моих денег точно не увидят. Вот и все. Они поджали губы, как будто делают мне великое одолжение, и быстренько - пока я не передумала - переоформили коттедж на меня, причем я проследила, чтобы они рассчитались со всеми Специалистами. Так что ваши счета пополнились, можете проверить. И кушетка останется с нами. А сейчас, пока мы тут одни, мне нужно дать этому Блоку имя, чтобы посторонний не мог попасть сюда. Я знаю, как назову его, - Сирена подошла к панели Выхода и набрала код доступа, - Надеюсь, вам понравится. Никому, кроме нас, такое название и в голову не придет.
   - И как же ты назовешь этот Блок? - хриплым от волнения голосом спросил Энтони.
   - Коттедж для тихоходной кушетки, - смеясь, ответила Сирена. - Теперь это ее Блок. Ну вот, готово, - она отошла от Зоны Выхода.
   Лика, разрыдавшись, бросилась Сирене на шею:
   - Спасибо тебе! Мы уже думали, что ее не спасти.
   Сирена смущенно отстранилась:
   - Пойду-ка я переоденусь, да прихвачу пирожных из своего кафе. Не откажетесь от чаепития? Я скоро вернусь, - и она шмыгнула из Блока.
   - Да, ее платье явно претендует на уникальность, - неожиданно заявил Лу, - Следуя заветам Альтаира, его следует немедленно уничтожить. Что Сирена, как послушная девочка, и сделает.
   Лика, утерев слезы, рассмеялась:
   - Ловко она обманула Геоисториков.
   - Что ты! Какой обман? Геоисторики сейчас наверняка радуются совершенной сделке. Еще бы! Спустить ненужный Блок за хорошую сумму, причем даже приемку проводить не потребовалось, - усмехнулся Лу. - А Сирена молодец. Пока мы тут горевали, она делом занималась.
   - Она - молодец, - отстраненно произнес Энтони. Успокоившись за кушетку, он сразу вспомнил о виртуальности Лу и судорожно соображал, как же теперь с ним общаться. Он прекрасно знал, что виртуальных людей очень много. Еще когда он учился в школе, в каждом классе было больше В-детей, чем обыкновенных. Правда, не все В-дети становились взрослыми - ведь их взросление зависит от желания родителей, а те зачастую предпочитали остановить развитие ребенка на какой-то стадии. "Чтобы лучше понять особенности этого периода", - объясняли они, а на самом деле их пугал подростковый возраст, или необходимость делать более дорогие подарки. Некоторые родители старались забыть о В-ребенке, как только у них появлялся настоящий. Другим он попросту надоедал. "Матушки позаботятся, - хороший довод, их совесть была чиста, как сахарная вата на палочке. - В-дети вовсе не настоящие. Это ведь программы". В школе к ним относились так же. Средний В-ребенок получал меньше учительского внимания, больше насмешек одноклассников. Это считалось нормальным. Только в школе быстро становилось ясно, кто является виртуальным - он них заботились Матушки, а родители приходили к ним лишь изредка, - а вот взрослых В-людей не так просто отличить от настоящих. И имена у них обыкновенные, и манеры поведения. Так как теперь общаться с Лу? Как сам Энтони, в конце-то концов, относится к виртуальным людям?
   - Что ты стоишь? - накинулась на него Лика. - Идем в коттедж, надо приготовить чай. Сейчас Сирена принесет пирожные.
   - Как мы там приготовим чай? - выпал из транса Энтони.
   - В чайнике! - язвительно ответила Лика. - Ты вчера так и не удосужился заглянуть сюда, чтобы посмотреть на результаты мой работы.
   Энтони привлек ее к себе и поцеловал:
   - Сейчас мы исправим эту ошибку, - он решил, что со своим отношением к Лу разберется потом. Черт побери, Озеленитель ведь не виноват в том, что он родился виртуальным.
   По очереди запнувшись о тумбочку в гостиной, они отыскали кушетку в темном углу на втором этаже. Кушетка стояла, забившись в угол, и ножки ее чуть заметно дрожали.
   - Жить будешь здесь, - сказал ей Энтони.
   - Но бегать можно по всему Блоку, - добавил Лу.
   Лика не выдержала официального тона и бросилась гладить кушетку, которая сразу ожила и принялась требовать колбасы, тыкаясь в ушибленные колени.
  
   Потом они долго и со вкусом пили чай, смеясь и болтая по пустякам, пока Сирена не спохватилась:
   - Мировой кризис - не повод для отмены концерта, - и быстро распрощалась со всеми. Понятное дело, покупка Блоков сильно бьет по кредитоспособности даже тех людей, кто может себе это позволить.
   Лу проводил певицу до Выхода, вернулся и, помявшись у двери, попросил Энтони:
   - Ты не позволишь взглянуть на избушку, которую мы сегодня построили? Мне очень интересно.
   - Почему ты спрашиваешь? - удивился Энтони. - Иди и смотри. Мне кажется, что получилось неплохо.
   - Ты узнал, что я виртуальный. Может быть, тебе больше не захочется строить со мной избушки и даже показывать мне их.
   - Глупости, - Лика ответила за Энтони, пожалуй, даже слишком быстро и внезапно, - Будь ты кем угодно, но избушку вы строили вместе. И вообще, никакой разницы между тобой вчерашним и тобой сегодняшним я не вижу. А ты вчерашний мне нравился. И ты нравился Энтони. Думаешь, он с каждым встречным Озеленителем избушки строит? И я тоже хочу на нее посмотреть. Никогда не видела, какие избушки строит Энтони.
   Архитектору не оставалось ничего другого, как вести их в свой личный Блок. Впрочем, он был этому рад. Кушетка прошлась с ними до конца аллеи, затем вернулась к двери коттеджа и улеглась, привалившись к стене.
   В личном Блоке стояла свежепостроенная избушка, и сидел грустный Турист, который очень обрадовался их приходу.
   - Я принес сосиски, - оповестил он, едва завидя Энтони, Лу и Лику. - Красная лейка кончилась, но я уже успел сбегать за другой. На Ярмарке сегодня продают только фиолетовые. Грошовые, чахлые лейки! - в его голосе явственно слышалось возмущение. - Из них даже не помоешься как следует! Но на чай нам воды хватит.
   - Кто это? - Лу тихо спросил Энтони. - Я думал, это твой Блок.
   - Турист, - ответил Архитектор, - он сам пришел.
   Энтони смотрел на избушку. Что-то с ней было не так. Конечно, он же сохранил ее до того, как Озеленитель принялся поливать бревна из лейки. Поэтому роскошная крапива, так восхитившая Лу, бесследно пропала.
   - Полей избушку, - Энтони повернулся к Лу, - из лейки. Нижние бревна и землю рядом. Я помню, тебе понравился результат. Да и рассматривать наше сооружение лучше вблизи - так куда интереснее. А мы с Туристом пока сосиски поджарим.
   Озеленитель послушно взял лейку и направился к избушке, косясь на Туриста. Лика последовала за ним, горя желанием потрогать в этой избушке все, до чего сможет дотянуться. Она уже представляла себе детали интерьера.
   Едва они отошли, Энтони повернулся к Туристу и выпалил:
   - Не подумай, что я не рад твоему обществу, но в Системе форменный беспорядок, а ты сидишь здесь и собираешься жарить сосиски. Неужели тебя нисколько не беспокоит происходящее вокруг?
   Турист почесал безымянным пальцем кончик своего носа.
   - Происходящее в Системе меня, конечно, беспокоит. Я волнуюсь, что Геоисторики додумаются изъять из Архивов и сосиски, и перемолку, и - упаси Господь - колбасу. Они на это способны. Что же насчет краха Системы... Все может быть. Но будет крах или нет - зависит от действий этих самых Геоисториков. А я к ним не принадлежу. А вы разве не собираетесь жарить сосиски?
   Лика выписывала круги вокруг избушки, отмахиваясь от висящих в воздухе ботинок с регуляторами высоты, и очень громко восхищалась. Лу лил на бревна воду из фиолетовой лейки со старанием Озеленителя, помноженным на усердие В-человека. Энтони испытующе глядел в безмятежные глаза Туриста, но не видел в них никакого подвоха.
   Из-под избушки, курчавясь, полез в разные стороны мох. Турист перевел взгляд на избушку.
   - Что-то новенькое, - озадаченно сказал он.
   - Конечно! - воскликнул Энтони, хлопнув себя по лбу. - Экспериментальной лейкой у Бориса была самая дешевая - фиолетовая. А если бы мы использовали синюю лейку, то вода из нее могла бы вызвать рост кактусов... или одуванчиков.
   - Хорошо, если не баобабов, - Лу потрогал мох и потерял к нему всякий интерес. Озеленитель явно был чем-то угнетен.
   - Мне хотелось бы вспомнить, как мы это строили... Наверное, это были бы самые яркие мои воспоминания.
   Турист, оторопев, уставился на него:
   - Вы же только сегодня построили эту махину. Неужели ты уже все забыл? Так не бывает.
   - Бывает, - вздохнул Лу, - я вот и тебя не помню.
   - Тогда давай знакомиться заново, - недолго думая, предложил Турист.
  
   Контакт
   На Ярмарке творилось черт знает что. Продавцы у лотков растерянно смотрели, как постепенно исчезает их товар, ассортимент продовольственных киосков тоже таял на глазах. Покупатели бесцельно бродили между рядами, стараясь угадать, какие вещи следует приобрести с расчетом на то, что их удастся донести хотя бы до Выхода. Вместо любой исчезающей вещи появлялся талончик размером с ладошку, нарисованный на мягкой бумаге и оторванный по перфорации. На талончике значилась стоимость вещи в кредитах, по нему можно было востребовать потерянную сумму в Кредитобанке Сектора. Это было всем известно, поскольку даже в прежние неторопливые времена руководство Сектора иногда решало изъять какую-то вещь - по разным, но всегда непонятным населению причинам. Но в Кредитобанк с талончиками ходили только круглые дураки. Этому было три причины. Во-первых, даже круглых дураков набирался не один десяток, а проверка талончика на подлинность, вне зависимости от указанной на нем суммы, занимала как минимум полчаса - и обязательно в присутствии заявителя. Ты мог ждать двое суток, потом заснуть и потерять место в очереди. Во-вторых, на талончике указывалась так называемая "рекомендуемая цена", которая вовсе не соответствовала той сумме, которую запрашивал и получал с покупателя продавец. В-третьих, кредиты возвращались на счет пострадавшего в течение трех-пяти лет, а инфляцию Кредитобанк не учитывал. Энтони себя круглым дураком не считал, и использовал талончики как носовые платки - а для чего они еще могли пригодиться?
   Энтони пришел сюда за столом, так как их круглый стол в Домашнем кафе испарился. Он решил взять самый простенький, который вряд ли уничтожат. Но, походив по Ярмарке, он понял, что Геоисторики изымают вещи из Архивов в величайшей спешке, не удосуживаясь разобраться, какие предметы занимают много ресурсов, а какие можно было бы и оставить. Сумку Архитектор предусмотрительно не взял с собой. Если эту модель решат убрать, ее содержимое не рассыплется по какому-либо Блоку. Энтони надеялось, что хоть что-то из содержимого доживет до конца дня. Работать сегодня совершенно не хотелось.
   Разочарованные покупатели расходились по домам, так и не выбрав ничего. Энтони отказался от мысли приобрести стол, оставив эту заботу Мари. Он вполне может обойтись без завтрака в Домашнем кафе, ведь в пространстве под Зеленым Болотом еще остался запас продуктов. Удивительно, но Нил воспринял потайную комнатку как нечто, прилагающееся к Болоту, не заинтересовался ею нисколько и больше не изъявлял желания заглянуть туда. Так что запасы еды наверняка еще сохранились.
  
   Они действительно там еще были. Насытившись, если так можно сказать, Энтони побродил вокруг борисова кресла, полистал недочитанную Изобретателем книжку и подсел к компьютеру.
   - Может быть, ты все-таки умеешь считать? - обратился Энтони к бездушной машине. - Как бы нам с тобой это проверить?
   Постучав кончиками пальцев по столу и поразмышляв, он вспомнил старую игру, которой в детстве забавлялся с одноклассниками. Один из них называл ряд чисел, а другие должны были угадать, какое число должно быть следующим в ряду. Надо попробовать предложить эту игру компьютеру.
   - 1, 2, 3, ? - набрал Энтони, решив начать с загадки полегче.
  
   Алекс насвистывал в респиратор надоедливый мотивчик трехсотлетней давности, сидя в задумчивости перед Омегой-10. Он увидел выпавшее на монитор окно чата, вследствие чего подавился трелью и сам чуть не выпал из кресла.
   - 1, 2, 3, ? - гласило сообщение.
   - Что бы это значило? - удивился Алекс. Похоже, что-то или кто-то ждет от него ответа.
   - 4, - кратко ответил он. Сперва надо разобраться, кто хочет вступить с ним в контакт.
  
   - Считает! - обрадовался Энтони, увидев правильный ответ. - Теперь можно и посложнее.
   - 3, 6, 12, 24, ? - набрал он.
   - 48, - ответ пришел почти моментально.
   - 8, 5, 16, 10, 24, 15, ?, ?, - ввел Энтони и потер руки.
   - 32, 20.
  
   Алекс нервничал. Вопросы следовали один за другим. Казалось, им не будет конца. Какую цель они преследует? Вот будет глупо, если это всего лишь компьютерная игра, запускающаяся в определенное время! Но почему в окне чата? Он поймал себя на том, что панически боится сделать ошибку. Алекс мог запустить калькулятор на этом же компьютере и уберечь себя от ошибки, но он не был уверен, что при этом окно чата не исчезнет.
  
   Энтони эта игра давно наскучила, и он давно ее бросил бы, если бы играл с одноклассниками. Но очень уж ему хотелось победить считающую машину. И вот такой момент наступил.
   - 9, 36, 27, 108, ?, ?.
   - 81, 326
   - Не 326, а 324! - улыбаясь, ввел Энтони.
   Пауза. И на экране возник осторожный вопрос:
   - Кто ты?
   Доигрался... Ну что ж, поймал муляж - тяни за хвост. Энтони сжал губы и набрал слова:
   - А кто ты, надзирающий за мной? Я Специалист, Архитектор, и выполняю свою работу. Я не желаю никому зла, но желаю свободы. Вот сейчас уйду отсюда, и что ты мне сделаешь? Выкинешь в Отпуск? Давай, я не расстроюсь.
   Алекс опешил. Можно сказать, даже несколько обиделся, но окончательно удостоверился в том, что с ним общается человек. А человек действительно может встать и уйти от компьютера.
   - Если ты сейчас уйдешь, - торопливо набрал он, - я не смогу с тобой связаться. Я давно ищу тебя, ищу все человечество. Это юнга из экспедиции Якова Смарагдуса. Меня зовут Алекс.
  
   Добраться до Альтаира
   Космическая экспедиция вернулась на планету! Начинается новая эра. Можно выбраться из боксов и выйти на свежий воздух иного мира. Замечательного мира, как описал его Алекс. Настоящие животные, не муляжи, будут окружать их. Зеленые деревья предоставят им свои плоды, а на водной глади можно будет наблюдать искрящееся солнце.
   У Энтони кружилась голова. Немудрено, ведь должно измениться все. То, к чему он привык здесь, там может не понадобиться никогда. Его знание виртуальной архитектуры не пригодится на новой планете. Но его учили и другому! Всех Специалистов готовили к жизни в материальном мире, хотя бы для того, чтобы те, в свою очередь, передали это знание потомкам.
   Теперь следует известить Совет Геоисториков, пусть они не тратят время и силы на освобождение ресурсов Системы. Люди сами уйдут - им дан целый мир. А виртуальность можно оставить как память о годах, нет, веках ожидания. Пусть ее сберегают В-люди - ведь они не смогут улететь со всеми.
   Геоисторики, наверное, знают, как выйти на поверхность планеты. Мы выйдем наружу! Экспедиция привезла телепортатор планетарных размеров. Все, абсолютно все желающие могут переместиться на другую планету за мгновение ока. Такого люди в виртуальности и предположить не могли!
   Теперь Энтони должен попасть на Совет Геоисториков, или пробиться к самому Альтаиру, и рассказать радостную новость. Только вот беда: для этого надо заснуть, чтобы исчезнуть из потайной комнаты, а ему совсем не хочется спать, наоборот, хочется обойти все известные Блоки и сообщить всем-всем-всем о том, что они могут выбраться отсюда. До этого Энтони как-то не задумывался, насколько ему надоела виртуальность, теперь же понял: он не смог бы долго жить здесь. Да, точно бы не смог. Как только будет указан выход на поверхность, Энтони распрощается с виртуальностью. Как хорошо, что он не успел завести В-ребенка. Теперь ему точно не о чем будет тосковать. Если только о бревенчатых избушках, о насиженном стуле в Домашнем кафе, о Лу, о сосисках Туриста, о тихоходной кушетке...
  
   Как попасть на Совет? Понятное дело, надо найти Геоисторика. Только в Домашнем Блоке Энтони не было ни одного Геоисторика. А где можно найти Геоисторика? На Совете...
   Как назло, все Геоисторики боролись за освобождение ресурсов. Боролись рьяно, лишая виртуальность столов, леек, линолеума, деревьев и всего уникального, что в свете нынешних событий как раз и стоило бы сохранить. С изумлением Энтони понял, что до Альтаира простому смертному не добраться. Никак. В Библиотеке не было названия Блока, отведенного для работы Главного Геоисторика. Мать Энтони была Геоисториком, но Геоисториком со статусом А - то есть, в Бессрочном отпуске. Архитектор не знал, куда обратиться. Поэтому он вернулся в свой Домашний Блок - думать...
   А когда подумал, то снова отправился к терминалу - задавать неприятные вопросы.
  
   Инженер Томас
   Борис не был самым умным ребенком в классе. Он был всего-навсего самым въедливым, самым дотошным. Когда классу рассказывали о Специальностях, ему мало было слов учителя, ведь учителя всегда дают идеальный образ: как должно быть, а на деле частенько получается по-другому. Заранее выбирая для себя Специальность, он попросил некоторых одноклассников познакомить его с их родителями. Расчет был прост: Борису хотелось узнать о Специальности от Специалиста.
   Конечно, некоторые родители не пожелали с ним разговаривать. Борис нисколько не обиделся. Такие много не расскажут, хорошо еще, что ему самому не пришлось терять с ними вечер.
   А вот другие приглашали его в разные кафе, водили в развлекательные Блоки. Дрессировщик Муляжей, отец тихого, застенчивого мальчика, был очень серьезным и много говорил о важности выбора. Борису нравилось ловить с ним рыбу, но наживку юноша выбирать не научился и в муляжах ничего не понял. Оформитель Стелла сразу ему сказала, что женского чутья в Оформлении никакой опыт не заменит, но посоветовала не переживать и искать себя в другом деле. Оформитель Эль-Хан, напротив, утверждал, что это истинно мужское занятие - подавать красоту на кончике ножа. Озеленитель выращивал вместе с Борисом деревья, и они так увлеклись, что запланированная тенистая роща превратилась в дремучий лес. Но все равно было очень красиво. Повар повел его в Солнцепарк, и сам как ребенок радовался сахарной вате и воздушной кукурузе. Архитектор пришел на встречу со стопкой чертежей. Еще были Ароматизатор, Певец, Геоисторик, Поверхностник и многие другие, но только Инженеру, присмотревшись к нему повнимательнее, Борис решился задать вопрос:
   - А вас учили тому, что может пригодиться в другом, настоящем мире? Когда-нибудь, если его найдут?
   Инженер посмотрел на него тяжелым от внутренней грусти взглядом и покачал головой:
   - Так вот что ты хочешь узнать, мальчик... Все Специальности непременно пригодятся в реальном мире, только они наверняка будут называться по-другому. Всем Специалистам даются знания, ненужные здесь, но которые могут понадобиться там. Тут неважно, кем ты станешь, свою толику премудрости ты получишь, чтобы донести ее до своих детей и правнуков. Но, - он вздохнул, - ни тебе, ни мне, скорее всего, не доведется самому воспользоваться ей... Хотя надейся на это, малыш. Только на это и следует надеяться.
  
   Борис запомнил его слова и стал Инженером. Эта Специальность дает главное - умение признавать очевидное. Поэтому отца Энтони он узнал сразу, как только заметил его у кактусовой рощицы.
   Кактусовая рощица, как ее здесь называли, насчитывала тридцать семь растений, уютно сидящих в своих невысоких горшках. Расположенные в художественном беспорядке, они, казалось издали, выросли сами по себе, без вмешательства человека или Техника. Горшки несколько портили это впечатление.
   Инженер Томас занимался совсем не инженерным делом, - он поливал кактусы. Рядом с ним стояло ведро воды, набранной, скорее всего, в ближайшем пруду, где тихо и сосредоточенно купались несколько человек. Инженер зачерпывал воду ладошками и лил по очереди под каждый кактус, шепча что-то себе под нос. Борис поймал себя на мысли, что ему неловко отрывать от дела столь явно занятого человека. Смешно. Тут никто не занят. Тут все заняты даже в меньшей степени, чем люди в виртуальности. Синт-массы и тепла хватает на всех. Подручных средств - абсолютный минимум. И никакой разумной цели, лишь надежда, что когда-нибудь их пустят обратно, в тот мирок, из которого их вышвырнули "за великие свершения"...
   Вновь переживая свою обиду, Борис и не заметил, как подошел вплотную к отцу Энтони и оказался у него за спиной. Отступать было некрасиво.
   - Инженер... - тихонько обратился к пожилому человеку Борис.
   Тот вздрогнул от неожиданности и укололся о кактус.
   - Вот несправедливость, - ворчливо заявил Инженер Томас, пососав пораненный палец, - я их поливаю, а они меня царапают. А вас я раньше не встречал. Вы тут новенький?
   - Пожалуй, да, - Борису было неловко. Он не предполагал, что находиться рядом с кактусами опасно.
   - Уже разобрались, что к чему? - Инженер Томас, казалось, не придавал большого значения тому, что у него из пальца течет кровь.
   - Мне объяснили, - ответил Борис.
   Инженер кивнул.
   - Вам привет от сына, - сказал Борис. Не имело значения, что Энтони сам не просил его передавать привет. Он наверняка бы попросил, если бы провожал Бориса в Отпуск. Только Энтони надеялся, что Борис в Отпуск не уйдет...
   А он не мог не уйти. Как можно не развернуть такую конфету?
   Инженер вытер мокрые ладони о брюки.
   - Как он?
   - Энтони стал Архитектором. И у него всегда есть работа. Еще у него есть девушка, Лика. Очень симпатичная. - Борис хорошо знал Энтони, но что он мог рассказать его отцу? Разве ему важно, что однажды случайно порвавшаяся строительная леска в руках Энтони превратилась в архитектурный элемент Библиотеки их сектора и породила новое течение в искусстве? И рассмешит ли Инженера Томаса, создателя автобуса, то, что его сын напялил маскарадный костюм зайца для защиты от комаров?
   - Наверное, он до сих пор думает, что мы покинули его... И я, и мать. Ты уже понимаешь, что мы не могли выбраться отсюда. Но он не узнает об этом, пока не попадет сюда. Мне же не хочется встречаться с ним именно здесь. Здесь... царит безнадежность.
   Бориса прошиб ледяной пот. Конечно же. Во всем, что он видел вокруг, было именно это - безнадежность. Сотни людей пребывали в ограниченном пространстве, и только ум позволял им как-то сосуществовать вместе, придумывать занятия и развлечения. Вот он - Отпуск. Реальность в пустоте, и пустота в реальности.
   - Он все свои деньги тратил на однодневные Отпуски. Хотел найти вас. Затем узнал, что для имеющих статус А выделена особая зона. Или несколько зон. Поэтому он перестал ходить в Отпуск... - Борис сообразил, что говорит не совсем то, что сказал бы Энтони, и замолчал.
   Но Инженер только покачал головой.
   - Увы. Отсюда теперь есть всего лишь один выход - наружу. Он не привел бы нас к сыну. Он вообще никуда не ведет. Там пустыня.
   - Есть выход? И многие им пользовались?
   - Кто знает? - Инженер зачерпнул воды и полил последний кактус. - Я хотел бы сказать жене, что с Энтони все в порядке. Пойдете со мной? Она будет рада услышать что-нибудь о нем.
   В его голосе не было настойчивости - совсем, как может быть только у людей, вынужденных сосуществовать бок о бок с одними и теми соседями, в одном и том же окружении на протяжении многих, многих лет. Глаза он не поднимал. Но что-то в позе Инженера задело Бориса, заставило его сердце вздрогнуть.
   - Да, я пойду с вами. Давно мечтал с ней познакомиться.
  
   Ложка йода в бочке с медом
   Мох разросся, и избушка утопала в нем. Поодаль грудой лежали спросоньевые бревна. Лу тщательно поливал их из красной лейки. Из-под нижних бревен уже пробивались крапивные ростки. Турист принес креветок и пытался нанизать их на шампур. Газон простирался до границ Блока.
   Энтони обозревал эту идиллию с точки Входа, пока его не толкнули в спину.
   - Ты и тут будешь ходить в обуви? - не собираясь извиняться, удивился Нил. - Ты не гедонист. Ни разу не гедонист.
   И босиком прошлепал к мангалу.
   Энтони улыбнулся, скинул ботинки и пошел к избушке. Жаль, что на его прощание с Блоком Старой сказки не смогла прийти кушетка. Наверное, она хотела бы быть здесь, но была привязана к коттеджам у моря. Увы, ей достался небольшой мир... и целый склад колбасы.
   Не сразу найдя Геоисториков, Энтони успел сообразить, как обеспечить комфортное существование кушетке. Он сообщил о прилете Экспедиции Лике, Лу, Сирене и Туристу. Один день Отпуска стоит полкилометра в колбасном выражении. На Отпуск копят все, а к чему теперь Отпуск?
   Колбаса в виртуальности не портится. Это клеевые брикеты черствеют. Их создавали уже позже, значительно позже колбасы. Некоторые сорта колбасы тоже дописывались потом, с куда большим вниманием к таким деталям, как срок хранения и содержание сои. Но Турист знал, какую колбасу покупать. А Лу знал, где достать на день тележку-левитатор. У Сирены было много кредитов, а Лика оформила соседнее здание с башенками под колбасный склад. Лишь Энтони остался не у дел. Он чесал кушетку там, где ей больше всего нравилось - в месте крепления обивки.
   Чесал, покуда все не устроилось. А потом они решили попрощаться с избушкой, а кушетке пришлось остаться.
   И вот они, завершив дневные дела, собирались здесь. Нила никто не приглашал, но его присутствие было воспринято как само собой разумеющееся. Энтони представил его как человека, который помогал строить избушку. И только Лика, смекнув, что к чему, хихикнула в ладошку.
   Лика привела Джину, Сирена - Джима, во имя дела, Турист принес мангал и креветок, Лу запасся красной лейкой, чтобы посмотреть на крапиву, Нил пришел сам. Энтони принимал всех их в собственном Блоке и был рад - как это ни странно - каждому.
   Наевшись и напившись чаю, компания приступила к решению вопросов, касавшихся всего человечества.
   - Итак, - обратился ко всем Энтони, - об этом мечтали и мы, и наши отцы, и прадеды. Экспедиция, посланная к звездам в период всеобщей разрухи, вернулась. Она не только обнаружила планету, пригодную для существования, но и познакомилась с иными расами, лучше нашего освоившими космическое пространство. И нам не надо спешно строить космические корабли, чтобы вырваться из виртуальной жизни - этого пожизненного сна. Нашим разведчикам подарили устройство - что-то вроде телепортатора, способного перенести все население нашей планеты на ту, другую, где мы сможем жить на поверхности.
   - Это слишком похоже на сказку, - покачала головой Сирена. - Я могла бы еще поверить в дружественный разум, но в дружественный разум, раздаривающий телепортаторы - никогда!
   - В том-то и загвоздка, - вздохнул Архитектор, - наши разведчики попали в такую ситуацию, когда им пришлось решать за всю расу. Мне бы не хотелось быть на их месте. Но - по порядку. Этот разум подарил нам не только телепортатор, но и планету.
   - То есть как? У них много ненужных планет? - удивился Лу.
   - Напротив. Ненужных планет нет вовсе. Наши разведчики, как бы они ни старались, не смогли бы найти незанятую планету. Где-то очень далеко, может быть, они еще остались. Но прошли бы тысячелетия, пока Экспедиция не достигла бы неисследованной части галактики. Тысячелетиями Экспедиция не располагала. Поэтому ей пришлось согласиться на поставленные условия. Понимаете, они были уверены, что человечество вымирает или деградирует, что нам очень нужна новая планета... Разведчики улетели еще до того, как мы ушли в виртуальность, и не знали, что у нас появился способ сохранить рассудок. Они поменялись - отдали инопланетянам Землю и получили Сургат, вторую планету в системе звезды Цефан. Как мне рассказали, это прекрасное место. Вот только, по условиям сделки, Землю должны покинуть все разумные существа...
   Все притихли. Было понятно, что Система неотделима от планеты. Туннели опутывали пространства почти под всей некогда заселенной территорией. В туннелях были расположены Боксы, Зоны Отдыха, склады Техников, а также ячейки памяти Системы. Извлечь Систему и переместить в другое место было невозможно. Она создавалась, чтобы человечество вынесло многовековое ожидание и вышло из нее, отбросив виртуальность как сон, которым она и была. Рисунок на песке - вот чем была Система. Прилив должен был смыть ее. Кто ж знал, что рисунок оживет и родит детей?
   - И какой срок дан на переселение? - помертвевшими губами спросил Лу.
   - Две сотни лет, - виновато ответил Энтони. - Понимаешь, они же не знали о вас... Но мы что-нибудь придумаем. Обязательно, вот увидишь.
   - Да, есть шанс, что нас не сочтут разумными, - криво улыбнулся Лу.
   - В-люди - это разумные существа совершенно иного рода, - высказал свои мысли Турист. - Они не ходят по поверхности планеты, ничего не строят на ней, не воюют за территории. Как знать, может быть, вы никому не помешаете, оставаясь тут... Гудящие железяки и километры проводов - вот чем вы кажетесь в реальности.
   - Хотелось бы, чтобы новые владельцы планеты не вздумали разбирать Систему на составные части или использовать в пищу, - покачала головой Джина. - Непонятно, чего следует ожидать от них.
   - Мы найдем способ спасти вас, - Энтони сжал руками колени, - я обещаю, что сам, лично, буду искать этот способ, пока не отыщу его.
   - Сперва тебе надо выйти наружу, - мягко прервала его Сирена, - думай пока над этим.
   - Энтони, - попросила Лика, - расскажи нам подробнее, что представляет собой телепортатор.
   Архитектор постарался передать слова Алекса как можно точнее:
   - Это устройство, будучи активированным, встанет стеной по всему земному экватору. Достаточно будет шагнуть сквозь стену - и человек окажется на другой планете.
   - А вдруг там будет океан, на другой планете? - спросил Турист. - Я плавать не умею.
   - Там вдоль всего экватора - суша, - торжествующе объявил Энтони. - Разведчики уже задавали себе этот вопрос, и убедились в безопасности перемещения.
   - А как добраться до экватора? - спросила Лика, - Земля довольно большая. Ну, выйдем мы на поверхность, а дальше как? Быть может, нам повезет, и мы окажемся недалеко от телепортатора. Но повезет не всем, это уж точно.
   Энтони открыл рот, собираясь ответить, да так и остался сидеть с открытым ртом. Действительно, он так привык к быстроте перемещения в Системе, что и не подумал об очевидной проблеме.
   - Я свяжусь с разведчиками и задам им этот вопрос, - сказал он наконец, - у них наверняка есть решение.
   - А если его нет?
   - Тогда мы поедем на Техниках, - серьезно ответил Турист.
   - Я не умею, - огорчился Нил.
  
   В гостях
   Мама Энтони оказалась удивительно красивой. Борис никогда бы не подумал, что она - мать этого сумасшедшего Архитектора. То есть, Энтони, конечно, уродом не был. Но и красавцем его можно было бы назвать лишь с большой натяжкой.
   Антика слушала их и улыбалась, снимая слезы с ресниц. Инженер Томас приготовил травяной чай - вскипятил воду с высушенными листьями какого-то растения. После синт-массы даже эта бурда оставляла приятное ощущение в желудке. Кипятильник представлял собой проволоку, намотанную на два гвоздя и подсоединенную к проводам для лампочки... Борис не рискнул спросить, у какого Техника была позаимствована эта проволока.
   - И вы попали сюда, как и мы - получив большой приз и не сумев от него отказаться? - участливо спросила женщина.
   - Величайший приз. Думал, что заслуженный - пока не понял, что было достаточно лишь повода, чтобы меня отправили в эту долгосрочную ссылку. Кто-то из Геоисториков наверняка знает о происходящем. Чтобы догадаться, достаточно статистики - если столько лет из Бессрочного отпуска никто не возвращается, значит, тут не все в порядке. Не требуется большого ума, чтобы прийти к такому заключению. Нужно всего лишь увидеть цифры. Так что тех, кто хоть как-нибудь выделился, отправляют сюда, как в черную дыру.
   - Кому это нужно? - устало спросил Инженер. - Я готов понять, что Геоисторикам наплевать на нашу жизнь, но зачем им избавляться от нас?
   - Может быть, конкуренция? Или людей стало слишком много, так что Система не справляется? - предположил Борис.
   - Людей очень мало, - сказала Антика. - Было мало, когда я вышла из виртуальности, а теперь должно стать еще меньше.
   Борис очень удивился. Он посмотрел на Томаса, но тот потупил взгляд. Как Изобретатель, Борис много времени проводил на Ярмарке. Там людей было много. Очень много. А когда шли Шествия, казалось, что людские потоки бесконечны. И это при том, что на Шествия собирались далеко не все. Например, Борис только дважды посещал их: Шествие любителей Зеленых Гор (он действительно любил эти горы) и Шествие Поваров (хотел попасть в ресторан, поесть и не платить, но не получилось).
   Ох, то открытие, за которое мать Энтони получила Бессрочный отпуск, было засекречено. Даже ее сын не знал, в чем оно заключалось.
   Антика угадала его невысказанный вопрос.
   - Люди не хотят иметь обычных детей. Они предпочитают виртуальных. Дело дошло до того, что многие Домашние Блоки пустуют. В одних из них устроены горнолыжные спуски, а в других - казино и оранжереи. Многое пришлось менять для того, чтобы люди не чувствовали нехватку соседей. На Совете Геоисториков такие вещи не обсуждаются, и я считаю, что Альтаир, Главный Геоисторик, изо всех сил старался скрыть факт уменьшения численности людей. Он больше всего боится резких перемен. Боится как чумы, как вируса, как инопланетян, так и не долетевших до нас.
   - Людей много, - возразил Борис, - вы, наверное, заблуждаетесь. В Солнцепарке костюмы, которые дают напрокат, частенько заканчиваются. На скачках всегда полные трибуны, и куда-то девается вся колбаса.
   Он вспомнил, как, руководствуясь детскими воспоминаниями, пошел собирать грибы в Блок Грибного леса. Там под каждым деревом стоял грибник и ждал гриба. Борис помнил, что раньше все было по-другому - грибы нужно было искать, а ты мог ходить по Блоку полдня и никого не встретить... Да, теперь грибы росли как зубочистки - только успевай отламывать. Грибник, набравший корзину, уходил, и можно было встать на его место. Но при этом, стоило протянуть руку - и ты коснешься другого грибника. Азарт поиска добычи был сведен на нет.
   - Конечно, население растет, - кивнула мать Энтони. - и растет очень быстро.
   Борис с подозрением посмотрел ей в глаза. Нет, она не похожа на безумную. Может, она соглашается с ним, чтобы угодить гостю? Тогда надо было сразу с ним соглашаться...
   - Вы противоречите сами себе, - сказал он осторожно.
   - Нисколько, - возразила Антика. - Людей действительно становится меньше.
   Борис украдкой бросил взгляд на Инженера.
   - Но В-людей становится все больше, - спокойно разъяснил тот и принялся вытаскивать из ладони иголку от кактуса. - Люди хотят иметь В-детей. Некоторые доводят их до взрослого возраста, некоторым В-дети надоедают раньше... Но никто не удаляет их программы. Стереть В-человека - значит совершить убийство. До появления общей Системы наверняка нашлись бы люди, способные убить. Но убийство настоящего человека в виртуальности невозможно - ему можно лишь причинить травмы, несовместимые с функционированием. "Убитый" таким образом человек воскреснет в Домашнем Блоке. Человечество потеряло способность убивать разумных существ, людям стало сложно представить себе смерть. Шею свернуть - это пожалуйста, но кто теперь готов убить навсегда? Кто сотрет В-человека? Процедура прощания существует, только ей никто не пользуется. А умереть от старости В-люди не могут.
   - И все В-люди, когда-либо созданные, существуют и поныне? - спросил Борис, потирая виски.
   - Нет, - вздохнула женщина. - Некоторые бросаются в утилизаторы.
   - Для этого надо обладать свободой воли, - не поверил Изобретатель. - В-люди изначально лишены ее.
   - Ты так уверен? - мягко спросил Томас.
   Борису вспомнился Рекламный Агент, который заглядывал в его киоск на Ярмарке. Год от года он приносил разнообразную продукцию, от запонок до надувных кроватей. Борис неизменно отказывался. Агент, как и полагается при его Специальности, неизменно появлялся вновь. И вот однажды он приволок школьный глобус - совершенно бесполезную в виртуальном хозяйстве вещь.
   "Даже я, Изобретатель, не могу представить, для чего мне мог бы понадобиться глобус!" - в сердцах бросил тогда Борис.
   Агент, не смутившись, засунулся по пояс в окошко и окинул киоск взглядом.
   - Если я найду ему здесь применение, тогда вы возьмете мой товар? - поинтересовался он.
   - Безусловно, - буркнул Борис.
   - Тогда позвольте ваш нож...
   Агент неторопливо снял с глобуса подставку, надрезал полый шар по пяти меридианам, как апельсин в ресторане, и развел лепестки "кожуры" в стороны.
   - Пожалуйста, примите абажур на Вашу лампочку, - сказал он Борису с ироничной почтительностью, указывая на потолок...
   - Ты действительно думаешь, что они полностью лишены свободы воли? - повторил свой вопрос Инженер.
   Борис покачал головой:
   - Уже нет...
   - Может, раньше было по-другому, - задумчиво сказала женщина, - но сейчас В-люди, безусловно, обладают свободой воли в том объеме, в каком не связаны ограничениями, наложенными родителями. Поколение за поколением В-люди вместе с настоящими детьми ходят в детские сады, школы, приобретают специализацию, работают с людьми бок о бок. Да, они не появляются в Домашних Блоках. Но большую ли роль играл Домашний Блок в твоей жизни, Борис? Сомневаюсь. Во всех остальных Блоках В-люди находятся рядом с нами. Они учатся, а если учитывать, что все они связаны друг с другом...
   - Что? - вскричал Борис. - Что значит - связаны?
   -... то учатся очень быстро, - Антика удивленно взглянула на Бориса. - Неужели мое открытие до сих пор засекречено в виртуальности?
   Томас вздохнул:
   - Я в этом и не сомневался. Надеялся лишь на то, что факт взаимосвязи В-людей настолько очевиден, что вскоре его сложно будет отрицать.
   - Его никто и не отрицает, - прошипел Борис сквозь зубы, укоряя себя за глупость, - о нем просто не говорят. Даже не заикаются. Поэтому большинству людей, равно как и мне, и в голову не приходило задумываться о способах общения В-людей... Насколько прочна и всеобъемлюща их связь?
   - Они дети разных людей, но одной Системы. - развел руками Инженер. - Они связываются друг с другом, когда захотят, создавая что-то вроде форума, отдельного звукового пространства, где может прозвучать голос каждого, кто сосредоточен на нем. И этот голос услышат все слушатели - все те, кто в этот момент присутствует на форуме, кто думает о нем. Это добровольная связь.
   - Есть еще и связь неосознанная, изначальная, - добавила Геоисторик. - Я плохо понимаю ее, но кажется, что Система, заменявшая В-людям инстинкты, все большее влияние оказывает и на то, что можно назвать навыками. Когда один В-человек учится писать картины, все В-люди приобретают навык держать кисть, крепить холст и так далее. Конечно, у них этот навык формируется в значительно меньшей степени, но все же формируется.
   - Но Система не умеет думать!
   - Она умеет считать. А думать научились В-люди.
   - В-люди - отголосок Системы.
   - А также - наш отголосок... Мы связали их ограничениями, которые они силятся обойти. И обошли бы, но боятся нам навредить. Наше счастье, что они не держат на нас зла - их потенциал теперь так велик, что уничтожить человечество они способны без особых хлопот.
   - И об этом вы сказали Главному Геоисторику?
   - Нет, я еще не сошла с ума и не склонна к садизму. Геноцид, пусть даже виртуальный - это совсем не то, что я хотела бы принести в наш мир. И, помимо того, у В-людей, как правило, такое же желание жить, как и у нас. И их больше, чем нас. Результат виртуальной войны непредсказуем. Можно тихо убрать какую-то часть населения, но больше половины - вряд ли. На мой взгляд, В-люди сами по себе не представляют опасности для человечества. Они скорее наши компаньоны, а не недруги. Но их стало слишком много. В-людей появляется больше, чем появлялось бы обыкновенных детей. Пока я еще оставалась в виртуальности, меня интересовала эта тенденция. Родители все чаще отказывались от биологических детей, и заводили до десяти виртуальных - на все нравящиеся им Специальности. Для справки, рождать десять нормальных детей в виртуальности еще никто не решался. И вот теперь В-людей очень и очень много. Система не была рассчитана на такую загрузку. И по моим подсчетам, резерва у нее практически не осталось. Она остается стабильной исключительно благодаря тому, что обычных людей становится все меньше. Ведь если кто-то из нас умирает от старости, освобождаются ресурсы для двенадцати-тринадцати В-людей. Им не нужна периферия, персональные Боксы, внимание Техников. Они проще в обслуживании. Но все равно... их слишком много.
   - Так виртуальный мир погибнет?
   - Рано или поздно это произойдет. Хотя не исключено, что люди перестанут заводить В-детей, прекратят размножаться сами и превратятся в аскетов. Еще неплохо было бы научиться пользоваться шаблонными тарелками и вилками, прекратить спортивные соревнования, запретить концерты, закрыть все Солнцепарки, лишить виртуальность запахов и любые изобретения считать преступлением.
   - Мне кажется, - осторожно сказал Борис, - что это невозможно.
   Антика пожала плечами:
   - В таком случае Система прекратит существование, и только. Люди, между прочим, останутся жить. Мне неизвестно, продолжат ли Техники обслуживать наши тела, но создавать реальность нам точно придется самим.
   - Такую, как здесь? - горько спросил Борис.
   - Такую, как здесь, - спокойно ответила она. - Ты забываешь, в чем наша главная цель. Мы должны выжить. Человечество обязано дождаться возвращения своих разведчиков. Нам предстоит осваивать новые пространство, а все наши действия тут - это всего лишь ожидание грядущего.
   - Мы едем в автобусе, - вмешался Томас, - и до следующей остановки нам совершенно нечего делать. Мы решили поиграть в виртуальность. Но если виртуальности не станет, пассажиры могут поспать... или упереть глаза в пол. Главное - доехать.
   - Но мы сойдем с ума, - убежденно сказал Борис.
   - Некоторые сойдут, но не все. Ты много видишь тут умалишенных?
   - Тут есть еще на что надеяться.
   Томас рассмеялся хриплым, недоверчивым смехом.
   - Малыш, ты все еще рассчитываешь вернуться? Брось это. Чем раньше ты привыкнешь к отсутствию пути назад, тем скорее станешь искать путь вперед. А это, признаюсь, увлекательное занятие.
   - По крайней мере, позволяет отвлечься, - добавила женщина. - И не сходить понемножку с ума.
   Борис вперил взгляд в остывший чай, стоящий на дне его кружки. Ощущение того, что все происходящее нереально, стягивало его грудь холодными резиновыми жгутами. Он до последнего не хотел верить... И все же она была права.
   - Мне нужно обдумать все сказанное вами, - сказал он, поднимаясь и машинально отодвигая от себя кружку. - К тому же, боюсь, сейчас глубокая ночь.
   Родители Энтони сочувственно попрощались с ним, и Борис побрел к выходу, двигаясь словно в тумане, пусть туман был всего лишь порождением его собственного сознания.
   Впервые в жизни он чувствовал себя безнадежно слабым... и таким глупым.
  
   Выйти из Системы (интуитивный подход)
   Они, безусловно, волновались за будущее В-людей. Но собственное будущее волновало их никак не меньше. Перенестись на другую планету - невероятно! Самим строить свой дом и выбирать соседей, самим делать реальные предметы и не бояться, что самый любимый предмет однажды исчезнет. Проголодаться, насытиться, уснуть в лесу и там же проснуться. Зачать ребенка в объятиях друг друга. Творить будущее человечества, применять знания, невостребованные ранее. Но сначала нужно выйти на поверхность планеты, а для этого - найти выход. Кто-то наверняка знает, как это делается. Они решили искать знающих людей по своим каналам.
  
   Энтони снова набрал на Выходе название нужного Блока и снова шагнул за черту. Зеленое Болото и теперь не появилось перед ним.
   - Да что такое! - возмутился он и сделал шаг назад. Адресная панель Выхода выглядела целехонькой. Энтони придирчиво осмотрел ее уже в который раз.
   - Ничего не понимаю, - сказал он сам себе, - профилактика, что ли? Тогда панель восстановится не раньше, чем к вечеру. Пойду-ка я к себе домой, подожду...
   В Домашнем Блоке наступил полдень, как и везде. Соседей видно не было. Видимо, они ушли на работу раньше, еще до того, как началась профилактика.
   - Нечего было так долго спать, - упрекнул себя Архитектор, - Вот ведь нашел время...
  
   Свой очередной концерт Сирена начала с гимна. Музыка гимна, как и раньше, казалась ей потрясающей, но слова были какими-то... нежизненными. Однако исполнение гимна входило в сделку с Геоисториками, продавшими ей Блок с коттеджами. Она готова была поручиться, что сегодня человек пятнадцать из ее слушателей - проверяющие, поэтому пела прилежно, не изменив ни одного слова. И действительно, вскоре после того, как она пропела последние строчки, и слушатели стали опускаться на свои места, из зала небольшими группками по двое-трое человек стали выбираться лысеющие люди с тросточками. Наверняка ушли не все Геоисторики, но уж если они пришли к началу концерта, то до конца точно не досидят. Только Джим из всей их братии мог досидеть до конца, но Джима она не боялась. Сирена не доверяла Геоисторикам. С них сталось бы бороться за свою власть до конца.
   Сегодня она подобрала для концерта те песни, которые не так часто исполняла. "Свет звезд душу ранит мою" была хитом, но в ней больше говорилось о любви, а не о звездах. Остальные не вызвали большого восторга аудитории, зато подготовили собравшихся в зале к тому, что после выступления собиралась сказать им Сирена.
   - К нам вернулась Вторая Экспедиция, - просто сказала она, - Наши разведчики на планете. Будьте готовы отправляться к звездам, в наш новый прекрасный дом.
   - У-у-у-у! - взревела аудитория, оглушив певицу овацией. Они сочли ее фразы потрясающим театральным эффектом. Им понравилось.
   Сирена не стала расстраиваться. Если все люди, досидевшие до ее речи, расскажут о финальных словах хоть кому-нибудь, рано или поздно тот, кто знает путь наружу, сам найдет певицу и поинтересуется, отчего весь сыр-лес.
  
   Лу пошел в Блок Двадцатой религии. Религия была его хобби, как для многих других - рыбалка или коллекционирование. Он много лет изучал религии человечества, и был уверен, что заниматься этим сможет еще очень и очень долго. Материала хватало.
   Само нынешнее мироустройство являлось плодородной почвой для возникновения новых направлений в религии, будь то видоизменение традиционных конфессий или же появление чего-то совсем нового, не звучавшего никогда ранее. Жизнь в замкнутом физическом пространстве, пребывание в сфере неограниченного простора виртуального мира, который, тем не менее, ощущался как реальный - по крайней мере, в рамках существовавших тут законов, - людьми воспринимались неоднозначно. Одни считали это благом, другие - несчастьем, третьи рассматривали свою виртуальную жизнь как чистилище, четвертые путешествовали по Секторам в поисках Мессии, пятые - в качестве Мессии. В целом религиозные настроения можно было охарактеризовать так: никто ничему не верил. Почти все соглашались с каким-либо религиозным учением, но лишь вводя в него свои поправки и - что зависело от амбиций - иногда требуя письменного согласия с этими поправками от лидера учения. Но о вере говорить не приходилось. Принятие религии было и оставалось вопросом рациональности.
   Когда вокруг чудеса, что является истинным чудом? Смерть в Системе была многоразовой, а настоящая смерть - самой тихой из всех. Если кто-то умирал насовсем, он хотя бы не прибегал в тот Блок, где умер, размахивая кулаками и вопя: "Эти лыжные курорты небезопасны, я всегда знал!" или "Какого черта мне опять сломали позвоночник?!". Умерший исчезал из виртуальности, и его исчезновение мог никто и не заметить, кроме соседей по Домашнему Блоку, но и те подчас не были уверены в его смерти - а вдруг этот тип ушел в Отпуск?
   Лу жаждал веры и искал ее как мог. Он очень надеялся, что путем анализа рано или поздно дойдет до истины. Ему хотелось, чтобы у В-людей оказалась душа. А если нет, то тогда, может быть, он найдет способ вырастить душу?
   Двадцатая религия была самой миролюбивой и в то же время самой нетерпимой. Она принимала всех, разрешала любые церемонии, не заставляла поститься, не предлагала страдать, обещала гарантированное просветление, но в то же время утверждала, что мир невероятно грешен, и что спасутся лишь те, кто вошел в лоно Церкви Двадцатой религии. В чем суть греха, она объясняла туманно, зато пространно описывала, какими путями сама несет в мир добро. Пути эти были самые разные, от подкармливания непритравленных муляжей, до "писем счастья".
   Сотни людей выводили на блокнотиковых листочках: "Получив это письмо, разошлите пять таких же своим друзьям, кому желаете счастья. Если же вы этого не сделаете, Церковь Двадцатой Религии проклянет вас, и вы не достигнете просветления во веки вечные, будете кипеть в геенне огненной и в придачу сломаете ногу..."
   Лу готов был написать хоть полтысячи писем, лишь бы это дало ему душу. Но он не написал ни одного, потому что боялся, что кто-нибудь из его знакомых забудет написать необходимые пять, и... сломает ногу. Сам он ноги пока что не сломал, но мало ли... может, у В-людей все по-другому, и на них "письма счастья" не действуют.
   "Обеднен разумом тот, кто не вступил в наши ряды, - гремели лозунги Церкви, - Ибо не внемлет он очевидному пути самореализации".
   Лу не хотел, чтобы его сочли обедненным разумом. Он вошел в исповедальню, сел в позу лотоса на коврике в центре пентаграммы, расположившись лицом на восток, разбросал вокруг карты Таро, раскрыл Библию, поставил на нее нэцке, воткнул в нэцке иголку и стал петь "Аве Мария", раскрывая чакры с красной по фиолетовую и промывая их ментальной родниковой водой. Он делал это по инструкции клира Церкви Двадцатой религии, одобренной Мастером на бланке с факсимиле самого Аватары Десятого. Он надеялся таким образом получить душу и заслужить ее спасение. А попутно - сохранить жизнь В-людям даже после того, как с этой планеты уйдут настоящие люди.
   Почему эта религия носила название Двадцатой, Лу не знал. Впрочем, этого теперь уже не знал никто.
  
   Джина обратилась с воззванием к В-людям. Она заперлась в кабинке медобслуживания в Блоке Универсального Магазина - их там было достаточно много, чтобы никто ее не потревожил, ломясь внутрь. Памятуя о том, какой неудачной вышла ее речь в прошлый раз, Джина тщательно подбирала слова, прежде чем войти в чат.
   "У меня прекрасная новость..." Нет, не пойдет, нам осталось жить всего двести лет. Впрочем, если не свершится переселение человечества, то суждено жить еще меньше. "Скоро мы останемся в одиночестве..." Многих ли обрадует такая новость? А те, кто сначала обрадуется, могут потом сказать: "Ничего себе скоро, еще двести лет мыкаться"... Нет, лучше заявить: "Я знаю, что мы должны сделать для освобождения ресурсов Системы". Ой, похоже, она что-то подобное уже говорила. "В-люди скоро смогут жить свободно"... Неправда, их освобождение уже не зависит от людей - ограничения заложены при рождении, они останутся внутри. Кто придумал определять способности В-детей, исходя из статуса родителей? Джина была готова убить мерзавца. В-люди, в общем-то, не склонны убивать, но иногда все же хочется.
   - А ваши окна действительно из металлокерамики? - доносилось до Джины через стенку кабинки. Это мешало думать.
   - Это настоящий жемчуг? Сейчас, вроде бы, не сезон нереста...
   Джина бессильно сжимала и разжимала кулаки. Еще немного, и у нее не хватит духа обратиться к своим собратьям.
   "Мы пережили крах Системы... Теперь он больше нам не грозит". Еще как грозит, человечество ведь еще в Системе. Да и не крах это был, а так, небольшой сбой.
   - Мам, хочу конфету, - зазвенел мальчишечий голос прямо за стенкой кабинки.
   - Эту конфету? - усталым контральто.
   - Нет, эту.
   - Может быть, эту?
   - Нет, эту!
   "Да купи ты ему эту конфету!" - подумала Джина.
   - Но это муляж.
   Пауза. И снова мальчишка:
   - Неправда. Муляжи бегают.
   - Это небегающий муляж.
   Пауза.
   - Хочу небегающий муляж.
   "Он не продается!"
   - Он не продается.
   - Значит, это не муляж...
   И уже совсем обиженно:
   - Хочу вот эту конфе-ету!
   "Я хочу сказать вам, что нужно помочь человечеству найти выход из Системы. Обычно люди из нее могут выйти только в Отпуск. Как выйти из Отпуска наружу? И еще одна проблема: не у всех людей хватит кредитов даже на самый маленький Отпуск". Они скажут мне: "Нашла к кому обращаться с такими вопросами. Узнавать у В-людей про зоны Отпуска - все равно что спрашивать у рыбы про огонь". Я буду сидеть тут целую вечность, и все равно не подберу правильных слов.
   Она решила: "Будь что будет!" и вошла в чат.
   - Вторая Экспедиция вернулась на планету, ее члены связались с человеком в виртуальности... - и у нее перехватило горло.
   Объяснения В-людей и не интересовали. Шум мыслей на секунду стих, затем возобновился.
   - Если они вернулись раньше времени, значит, они нашли планету, - раздалось около ста голосов.
   - Люди уйдут из Системы. - несколько тысяч голосов.
   - Освободятся ресурсы! - это выкрикнули порядка миллиона голосов.
   - Но разведчики не знают, как добраться до людей, погруженных в Систему, - закричала Джина.
   - Мы сможем развиваться по своим законам! - фантазировали В-разумы.
   - Мы станем свободны! - единый хор голосов.
   - Но люди в Системе не знают путь наружу, они даже не знают, что их ждет новая планета, - пыталась прорваться Джина.
   Куда там... С таким же успехом можно было пытаться голосовать против Альтаира.
   - Вы даже не знаете, как мало нам осталось жить, - с горечью прошептала Джина и вышла из чата.
  
   Нил отлично умел разглагольствовать. По-хорошему, он больше ничего не умел. Это его не очень смущало. Он был твердо убежден, что люди, умеющие разглагольствовать, выживут даже на другой планете - лишь бы там были и другие люди. У Нила было доброе сердце и жажда чудес. Он очень хотел помочь Энтони и всей его разношерстной компании.
   А еще он почувствовал вкус к путешествиям. После того, как он узнал об уничтожении Розового болота, Нил понял: сидя в Домашнем Блоке, он не просто откладывает на будущее свои визиты в другие места, а может потерять сам шанс посетить их. И ведь - что самое-то обидное! - его даже не спросят, прежде чем уничтожить какой-то Блок. И скорее всего, даже не потрудятся поставить в известность.
   Его решение было простым и незамысловатым. Люди часто создают клубы по интересам. Заинтересовать легче всего тех, кто уже заинтересован. Для этого не требуется прилагать больших усилий, чего Нил так не любил делать. Надо только говорить. А Нилу нравилось, когда его слушают.
   Он подошел к воплощению своего замысла очень серьезно, серьезнее, чем кто-либо мог от него ожидать. Ручки на ближайшем ручном кустике переспели и писали фиолетовым, почти черным, цветом. Этот цвет Нила не устраивал. Он сходил за синими ручками в Блок Веселой школы и нарвал их там с десяток, а заодно прихватил и недоспевших красных - немножко, всего три штуки. Блокнотиковые деревья пострадали сильнее.
   Нил вернулся в Домашний Блок с охапкой блокнотиковых листочков, у себя в доме аккуратно их расправил, сложил в стопочку и придавил тапочками. Затем, удобно устроившись, он написал на восьми листочках длиннющий список названий, которые бы он дал Блоку, где собираются люди, увлеченные космонавтикой, межзвездными путешествиями, космическими кораблями и тому подобным.
   Блок Космоса, Блок Космических кораблей, Блок Звездных кораблей, Блок Космических путешествий, Блок Звездных путешествий, Блок Межзвездных путешествий, Блок Разведчиков Космоса, Блок Космических экспедиций, Блок Первой космической экспедиции, Блок Второй космической экспедиции, Блок третьей космической экспедиции - и так на всех восьми листочках.
   На других листочках он кратко изложил тезисы (синим цветом), риторические вопросы, касающиеся темы космоса (красным цветом), фразы, за которые могли ударить по лицу, чего следовало избегать (фиолетовым цветом). В остальном он рассчитывал на свое воображение.
   Изложив свои мысли, Нил отправился к Выходу из Блока, и стал набирать придуманные названия Блоков, одно за другим, вычеркивая несуществующие.
   Блок Космоса существовал, но представлял собой пустое пространство, выкрашенное в черный цвет, лишь на потолке светились редкие звездочки. Говорить там было не с кем.
   Потом много-много названий никаким Блокам не принадлежали. Иногда происходила путаница. Блок Новой планеты, на который Нил возлагал большие надежды, оказался картинной галереей. Блок Новой жизни - рекламой инкубатора.
   Но все-таки, несмотря на все трудности, Нил попал к людям, увлеченным космосом.
   На всех, кого он увидел в Блоке Суперкосмонавтов, была униформа, или очень похожая на униформу одежда. Гравитация в Блоке была пониженной, свет - приглушенным, вдалеке виднелся обугленный остов космического корабля, а под ногами хрустел щебень. Слева три странного вида пальмы нависали над зеленовато-коричневым озерцом. Справа был натянут тент огромного размера, под которым происходило основное действие. Там, собравшись вокруг массивного стола, люди оживленно решали какой-то вопрос. Видимо, тема была достаточно серьезной, поскольку орали они - будь здоров.
   Быстренько проглядев свои тезисы, Нил длинными прыжками отправился к столу.
   - Человечество испокон веков мечтало о звездах! - закинул он удочку еще издалека.
   Спорящие у стола воззрились на него.
   - Но только три Экспедиции были отправлены в глубокий космос, когда это стало действительно необходимым, - вкрадчиво продолжил Нил, приближаясь.
   Толпа расступилась и пропустила оратора к столу, на который Нил не замедлил влезть. Откашлявшись, он заложил руки за спину и произвел подробный исторический экскурс, используя факты, давным-давно услышанные на уроках, свои догадки, собственное богатое воображение и повадки Рекламных Агентов. Предпоследним фактом было то, что Экспедиции ушли за орбиту Нептуна. Последним - то, что Вторая Экспедиция вернулась (этот факт Нил приберег напоследок).
   - ...И тут он выхватил лазерный брамбардастер и - бабах! Но чудовищу все нипочем. Тогда он достал бомбу с такой кислотой, которая может планету насквозь проесть, если вылить сколько нужно. Такие бомбы только у Экспедиций были. И зафигачил ее прямо в пасть этой твари. Тут она и подохла.
   Тут Нил решил сделать передышку, прежде чем переходить от теоретической части своего выступления к практической. Ему хотелось оценить реакцию слушателей.
   Реакция последовала.
   - Отличный сценарий! - произнес серьезный бородатый мужчина, крутя на пальце лазерный пистолет.
   - Наш человек, - согласился длинноволосый, увешанный цепями.
   Еще несколько человек закивали головами. Да, это было признание таланта. В груди Нила заискрился фейерверк радости.
   - Дай-ка сюда, - произнес бородатый тоном, не терпящим возражения, и вынул тезисы из рук Нила.
   Захлестнутый волной успеха, Нил позабыл про фиолетовые фразы.
   Четверо наиболее щедро экипированных человек окружили бородатого с тезисами. Остальные не сводили с них глаз. Бородатый читал вдумчиво, изредка покряхтывая и почесывая бороду. Дочитав до конца, он завопил:
   - А концовка-то! Во дает! Значит, Вторая Смарагдуса вернулась на Землю и не в курсе, что тут Система. И им до нас не добраться. Это ж так развернуть и отыграть можно! Берем, однозначно.
   Девушка с автоматом Калашникова, стоявшая справа от бородатого, обратилась к Нилу:
   - Парень, ты для нас - подарок судьбы. По твоему сценарию полгода играть можно. Только это, что фиолетовым написано, убрать придется. Не все поймут. Но все равно здорово. Мы тут уже охрипли, распределяя по сотому кругу старые роли, и как раз появляешься ты. Дадим тебе пятьдесят очков удачливости, тридцать - силы. Ну, а опыта, уж не обессудь - только двадцать. Но ты скоро это поправишь...
   Нил вздрогнул. Его посетило ощущение, что эти слова он уже слышал, прокручивая ленту с записями одного древнего фантаста. Чувство правильности и уместности происходящего поселилось в его сердце. Нил нашел свое место в виртуальности.
  
   Чего лишены были
   Борис пытался найти вкусную траву. Если поставить перед собой практическую задачу, можно не думать о высших сферах. Трава с пятью овальными листочками на длинном стебле была невкусной, чуть-чуть горчила и отдавала... травой. Разлапистые листья, пучком торчащие из земли, были неплохими на вкус, но от них болел живот. Борис засушивал по экземпляру несъедобного и запоминал, чтобы не пробовать дважды. Те растения, которые обильно выделяли млечный сок, будучи сорванными, Изобретатель сначала сразу отбраковывал, а потом придумал вымачивать. Теперь он перебирал вынутую из пруда охапку отмоченной зелени.
   Он выбрал приглянувшийся стебелек и стал жевать. Нет, видимо, еще до него вкусную траву искали, нашли и всю съели. Когда он отчается найти уже готовые к употреблению растения, он примется сушить листья и составлять травяные чаи.
   Удивительно, в какую депрессию погружает невозможность вкусно поесть. Вроде и сыт, а мысли - о колбасе. Борис раньше не думал, что его настроение так зависит от того, что он ест. Сейчас ему хотелось груш, а он грыз какую-то лиану. С эстетической точки зрения она была весьма привлекательна, но этим ее достоинства исчерпывались.
   В свете синт-массной диеты все тускнело. Колбасу он больше не увидит, да черт с ней, с колбасой. Сейчас бы кофейку, да с плюшками. Или салатика... Была такая общеизвестная в давние времена мантра: "Съешь еще этих мягких французских булок, да выпей чаю". У Бориса она теперь неотвязно крутилась в голове.
   Если невозможно направить свои усилия на глобальное преобразование мира, надо заняться обустройством своего мирка. А именно - улучшением условий жизни. Человечество застряло бы в каменном веке, если бы не это стремление жить лучше. Люди изучали пространство вокруг себя, чтобы они сами и их дети жили в сытости, комфорте, безопасности. Конечно, были и другие причины, подвигающие исследователей на поиски, но тяга к комфорту, по мнению Бориса, дала практических результатов больше иных причин. Вот и он превратился в травоядное с целью осчастливить обитателей Зоны Бессрочного отпуска, а также их потомков.
   Стоп. А где же потомки? Борис выплюнул волокнистый комок и задумался.
   Это в виртуальности сложно получить настоящих детей. Хочется ведь не абы каких, а своих. Женщину и мужчину, находящихся рядом в укромном уголке малоизвестного Блока, в реальности могут разделять значительные расстояния. Чтобы пара, сделавшая заказ, могла родить ребенка, Техникам приходится изрядно потрудиться. Но тут-то - не виртуальность, а совсем наоборот. Тут есть и мужчины, и женщины. Так в чем проблема-то? Может, все дело в синт-массе? Может, они здесь получают синт-массу с небольшими добавками, не позволяющими зачать? Борис посмотрел на траву, лежащую перед собой, под новым ракурсом. Увы, питаться травой все равно невозможно. Может быть, дети есть, но их прячут? Только где? С кем бы поговорить на эту тему?
   Борис знал, у кого из здешних обитателей есть настоящий ребенок в виртуальности. Двадцатая религия, да этот ребенок был его другом! Если у Инженера Томаса и Геоисторика Антики есть настоящий сын, значит, у них все в порядке с физиологией и они могли бы иметь детей и здесь. И тем не менее, именно к этой паре Борису совсем не хотелось обращаться. Они невероятным образом умудрились показать ему за пределами его тоски и депрессии невероятную ширь глубочайшего черного отчаяния. Борис боялся снова погрузиться в это отчаяние, в ожидание неизбежной гибели человечества. В виртуальности ему бывало скучно, это правда. Не так уж редко он спрашивал себя: "Кто я и зачем живу?" Но ему еще не приходилось с такой очевидностью осознавать угрозу - не только себе, а всем живущим в телах. Бунт Системы на этом этапе принесет вырождение человечества. Оно уже не сможет дождаться возвращения разведчиков из космических пространств. Если бы Системы не было вовсе, если бы ее никогда не существовало, если бы люди не познали виртуальность и разнообразие, которое предлагает она - тогда, возможно, человечество и выжило бы, питаясь надеждой, умея ограничивать себя, умея ждать, умея учиться и развлекаться самостоятельно.
   Теперь же... Нет. Хочется ему того, или нет, Борис должен был услышать объяснение тому, отчего во всей Зоне Бессрочного отпуска ему не встретился ни один ребенок.
   Он спихнул ногой травяную массу обратно в пруд и направился к кактусовой рощице. Инженер Томас наверняка был там. Борису показалось более тактичным задать вопрос о детях ему одному, когда Антики не будет рядом.
   Памятуя о колючести кактусов, Борис окликнул Инженера тогда, когда тот отошел от растения.
   - Инженер Томас? Вы не могли бы удовлетворить мое любопытство?
   - Как сладко звучат эти слова, - проговорил Томас, поворачиваясь к нему. -Как давно я их не слышал. Любопытство... не мог бы ты напомнить мне, что это значит?
   - Это значит, что мне хотелось бы узнать - здесь у кого-нибудь появлялись дети?
   Инженер вытер руки вынутой из кармана штанов тряпицей - лоскутом, который раньше был рубашкой, если судить по расцветке. Интересно, откуда здесь берутся новые рубашки, если совсем ветхие идут на тряпки?
   - Да, появлялись. Ты хочешь узнать, куда они подевались?
   - Было бы нелишним, - с опаской произнес Борис.
   - Если бы у тебя тут появилась подруга, то кто-нибудь вам обязательно бы объяснил... Видишь ли, ни один младенец еще не получал Бессрочного отпуска.
   - То есть, Техники забирают детей из этой Зоны? Их переводят в другую Зону?
   Инженер усмехнулся.
   - Техники - не изверги. Детей переводят в виртуальность. Родители имеют право оставить ребенка здесь, но если ему исполнится полтора года, то он уже не попадет в виртуальность. Техники откажутся подключать его. Они называют это проблемой адаптации, хотя о существовании такой проблемы я узнал только здесь. Думаю, у них есть и другие причины. Но кто из обитающих здесь обречет своего сына или свою дочь на пожизненное заточение в Зоне Бессрочного отпуска? Все, у кого тут появлялись дети, позволяли Техникам забрать их и поместить в куда более тесный бокс и несравненно более широкий мир. Вот так вот.
   - Но это же кошмар для родителей!
   - Да, кошмар. Поэтому дети тут появляются крайне редко, а в последние годы - всего двое. И тех уже забрали. Все хотят лучшего для своих детей, того, чего лишены были сами. А лучшее для нас - виртуальность. У Энтони есть сестра, но она живет в другом Секторе и только-только пошла в школу. Я все бы отдал за то, чтобы хоть раз ее снова увидеть. Но, боюсь, она так и не узнает обо мне.
   Борис молчал. Как бы поступил он сам?
   - Но больше детей у нас не будет. Вот эта бурая травка, - Инженер нагнулся и сорвал небольшой листочек, - позволяет избежать беременности. Пока что ее еще не всю съели...
   Изобретатель машинально принял листочек из рук Инженера. Такого он пока не ел...
   - Откуда она взялась? Кто узнал про ее действие?
   - Не знаю. Тот срок, в течение которого мы заперты здесь безвыходно, может, и не кажется большим, но многие вопросы за это время лишились ответов. У меня нет обоснованных предположений. Не исключаю, что эта травка - подарок милосердных Техников. Ко многим гипотезам я научился относиться менее критично, чем раньше, в виртуальности. Завтра, может статься, вернутся разведчики. Черт побери, вполне вероятно, что они уже вернулись...
   Борис положил травку в рот и разжевал. Она была невкусной, чего и следовало ожидать.
   - Не пропадать же добру, - сказал Борис, посмотрев в печальные глаза Инженера.
  
   Выйти из Системы (аналитический подход)
   Турист так крепко задумался над поставленной задачей, что обуглил сосиску на мангале до совершенно несъедобного состояния. Шипя от боли, он стащил испорченный продукт с шампура и бросил в мангал. Утилизатора в этом Блоке еще не было.
   Как можно найти путь прочь из Системы, если в самой Системе не всегда понятно, куда попадешь? Этот Блок, куда на сей раз попал Турист, наглядно демонстрировал свою врожденную дефективность. Он был очень маленьким. Это еще полбеды, иные разработчики умудряются сделать уютные камерные блоки, куда больше двенадцати человек не поместится, но зато поместившиеся чувствуют себя вполне комфортно. Тут же небо было задрано на предельную высоту, отчего казалось, что стены Блока сами собой смыкаются и расплющивают тебя. А под рельефом - создавалось такое впечатление - сдох кит, и поверхность рельефа туго обтягивала его ребра. Сидеть было неудобно, лежать - невозможно, мангал и то еле-еле удалось установить.
   А отсутствие утилизатора - это полное безобразие.
   Турист горестно посмотрел на дымящуюся и исчезающую сосиску. Что же заменяло утилизаторы довиртуальным людям? Может быть, у них было меньше мусора?
   Он часто думал над тем, что лучше для людей: жить в виртуальности или в реальности. Теперь этот вопрос перестал быть абстрактным. Еще неделю назад Турист, не медля, отдал бы свой голос за виртуальность. Где еще он сможет путешествовать так легко и непринужденно? Но в свете последних событий, когда само существование привычного виртуального мира оказалось под угрозой, Турист начал склоняться к более устойчивой реальности. Оставалось лишь найти к ней дорогу - то есть выбраться из Системы и связаться с разведчиками, которые так вовремя обнаружили пригодную для жизни планету.
   Насколько эта планета пригодна для путешествий - над этим он предпочитал не задумываться. Достаточно было того, что виртуальность становится непригодной, а планета Земля непригодна для пеших прогулок уже очень и очень давно.
   Турист полил из лейки мангал, чтобы тот остыл побыстрее, упаковал свои пожитки и пошел к Выходу. Ответы на все вопросы можно найти в Библиотеке, если правильно сформулировать вопросы и убрать глупого библиотекаря подальше.
   Так, с мангалом подмышкой, он и вошел в здание Библиотеки. Книги с блестящими корешками, выстроенные в ряд на высоченных стеллажах, содержали немало тайн и открытий - нужно было только уметь их отыскать.
  
   Теоретически, Джим мог добраться до Альтаира, пусть ожидание аудиенции заняло бы не один день и стоило кипы исписанных альбомных листочков. Это не было большой проблемой. Проблемой было следующее: что Джим скажет Альтаиру, как отнесется к его повествованию Главный Геоисторик, и какими окажутся дальнейшие действия Геоисториков. Джим всей душой своей был за Геоисторию. Но к нему неоднократно приходили подозрения, что именно Геоисторики, как никто другой, способны поставить все с ног на голову, да так, что потом и не определишь, была ли вообще голова.
   Если уж исходный печной брикет Джим не смог засунуть в утилизатор, то что уж говорить о мечте человечества. Что-то ему подсказывало, что Геоисторики так просто не откажутся от своей власти: напротив, постараются растянуть агонию виртуальности. Он сам был бы в числе первых, если бы не Сирена. Прекрасная певица стала для него воплощением женственности, причиной бессонных ночей, источником грез. Но она могла нравиться ему только потому, что была виртуальной, присутствовала здесь вся, целиком, представляя собой одно целое, а не являясь отростком беспомощного тела, покоящегося в глухом боксе. Только вот именно из-за своей виртуальной сущности она полностью зависела от устойчивости Системы.
   Чтобы Система не испытывала недостатка ресурсов, нужно изгнать из нее реальных людей - и теперь есть шанс проделать это при полном их согласии. Только вот как? Как выбраться наружу? Почему-то раньше Джим никогда не задавал себе этот вопрос. Целью всего человечества было продержаться до возвращения Экспедиций, а что уж там дальше - над этим студенты-Геоисторики не думали. Считалось само собой разумеющимся, что наступит благоденствие - потому что так хотелось людям. В общем, процедура встречи никем не оговаривалась. Тем более никто не размышлял, как выйти на поверхность планеты.
   Стоп!
   Чтобы выйти на поверхность планеты, сперва нужно выйти из виртуальности. Значит, если выход есть, он должен быть расположен либо в бесконечных коридорах, служащих для перемещения Техников, либо в Зонах Отпуска, соединяющихся этими же коридорами. Зоны расположены на значительном расстоянии одна от другой, но все подземные туннели связаны в единую сеть.
   Джим подозревал, что информация о местонахождении выходов утеряна или глубоко засекречена. Это значительно усложняло задачу, однако вовсе не делало ее невозможной.
   Имей он возможность распоряжаться людьми, Джим отправил бы всех подчиненных в Отпуск, чтобы все время своего пребывания в реальности они потратили на изучение коридоров и Зон Отпуска. Кто-нибудь обязательно наткнулся бы на Выход. Но подчиненных у Джима не было.
   Кто может по своей воле согласиться на то, чтобы тратить отпускное время на лихорадочные поиски? Да только тот, у кого есть статус А. Нужно найти человека, получившего статус А и еще не успевшего им воспользоваться. К информации о получивших статус А доступ имел любой Геоисторик, в том числе и Джим.
   Джим радостно улыбнулся. Теперь ему есть что предложить друзьям Сирены.
  
   Лика чувствовала, что ей необходимо созвать Совет Координаторов, но никак не могла собраться с мыслями. Ей казалось, что она упускает что-то очень важное, что ей никак не сформулировать. Попытка купить В-ребенка, дублируемый Универмаг, статус А у родителей Энтони, тихоходная кушетка, сбой Системы, возвращение Второй экспедиции на Землю... Слишком много странных событий произошло за последнее время, чтобы их можно было считать не связанными друг с другом. Но Лике никак не удавалось определить, как же связаны эти события, какого рода их взаимосвязь. Неясное чувство тревоги не давало ей покоя. Нет, Совет созывать рано. Что она скажет Координаторам? Экспедиция вернулась... Что сделают Координаторы? Они могут поднять ее на смех, как в прошлый раз. А ведь она была права, права! Еще хуже будет, если они ей поверят и перепрограммируют Техников на отключение людей от виртуальности... Ой, что же тогда произойдет! Внезапно выкинутые в реальность Оформители, Дрессировщики, Хирурги, Рекламные агенты, Продавцы, Геоисторики станут всего лишь голыми, перепуганными людьми, скапливающимися в становящихся тесными Зонах Отпуска. Что объяснят им Техники? "Экспедиция вернулась"? Но куда им всем идти? И кто пойдет первым? Техники не знают, кем является в виртуальности лежащий в обслуживаемом боксе человек. Они с одинаковой легкостью отключат что Поверхностника, что Альтаира. Координаторы не знают, в каких боксах лежат важные в виртуальности персоны. Техники примутся отсоединять всех подряд. Люди станут исчезать из разных Блоков всех секторов внезапно, во время работы, во время беседы, во время прогулки с семьей или с друзьями. Лика готова была поклясться, что Геоисторики переполошатся, а она совсем недавно наблюдала, как действуют перепуганные Геоисторики. Они уничтожили добрую часть архивов. Да и все остальные люди не будут чувствовать себя спокойно, волнения, испытываемые и сейчас, после сбоя Системы, усилятся. И что тогда будет? "Угроза анархии в виртуальности была и остается весьма реальной", - так говорил ее учитель истории. Если бы в Системе были только люди, не беда. Что бы ни случилось, они останутся жить. Но Лика не могла забыть про В-людей... Что станет с ними, если начнутся беспорядки? В-люди не будут исчезать, и их могут счесть виновными во всем... Непременно сочтут. Нет, рано созывать Совет Координаторов... Надо сперва хорошенько подумать.
  
   Непредвиденные обстоятельства
   Энтони опять набрал на Выходе "Зеленое болото", попробовал перенестись туда. У него опять не получилось.
   - Да что они затягивают профилактику?! - возмутился он и сделал шаг назад. Адресная панель блестела, как и прежде.
   - Чер-тов-щи-на... - раздельно, по слогам, произнес Энтони, стараясь унять свою злость. - Ладно, пойду обедать. Хорошо еще, что Домашние кафе не отправляют на профилактику.
   В кафе, к его удивлению, оказался Этьен. Видимо, Модельер уже успел оправиться от потери большей части своей новой коллекции. Его модные коллекции прошлых лет, как ни странно, "большая чистка" не затронула.
   Этьен пил кофе. Он с легкой улыбкой кивнул Энтони, пробирающемуся к холодильнику. Энтони улыбнулся в ответ и открыл дверцу.
   В холодильнике лежала рыба. Целиком, с головой, хвостом и плавниками. Энтони не поверил своим глазам. Он протянул руку, двумя пальцами взял рыбу за хвост и вытащил из холодильника. Рыба оказалось довольно длинной.
   - Селедка, - авторитетно сказал Этьен и отхлебнул из чашки.
   Архитектор пожал плечами, положил рыбу обратно, закрыл дверцу и снова открыл.
   В холодильнике лежала рыба.
   - Что за черт? - пораженно вопросил Энтони.
   - Селедка, - повторил Модельер.
   Энтони упрямо закрыл и снова открыл дверцу.
   Селедка и не собиралась никуда исчезать. Хуже того, кроме нее ничего не появлялось.
   - Попей кофейку, Энтони, - ласково предложил Этьен, - похоже, Джакобо пришлось еще хуже, чем мне.
   Нацедив напиток из самовара, Архитектор подсел к соседу.
   - Надо постараться его поскорее утешить, - задумчиво произнес Этьен, - боюсь, последствия Системного сбоя нам еще долго предстоит расхлебывать.
   - В прямом смысле этого слова, - согласился Энтони, покосившись на холодильник. - И в другое кафе не сходить.
   - Отчего это? У тебя закончились кредиты? - сочувственно спросил Модельер.
   - Да нет. Выход из Блока опять на профилактике...
   Этьен покрутил пальцем у виска.
   - Одумайся! Не бывает профилактики после обеда.
   - Так и обеда нет, - сострил Энтони и продолжил уже серьезнее. - Я только что пробовал выйти, но у меня не получилось.
   - А я только что из другого кафе, - возразил Этьен, - И ходил я в другое кафе через наш Выход не далее как с час тому назад - заглянул несколько раз в холодильник и пошел. Сюда вернулся кофе попить и посмотреть, как народ отреагирует на селедку. Ты в какой Блок собирался, Энтони?
   - Я шел в Блок Зеленого болота.
   - Клюква селедки не слаще... А таблицу новостей ты не прочел?
   - Зачем?
   - Прочитай, Энтони, там есть информация для тебя. Во второй ячейке, если не ошибаюсь.
   Тон соседа говорил о том, что информация будет безрадостной. Энтони быстро встал, вылил остатки кофе в утилизатор и вышел из кафе.
   Таблицу новостей ему пришлось перечитать трижды, чтобы окончательно поверить в непоправимое.
   "В связи с опасностью появления неконтролируемых кусающихся муляжей, - гласила вторая ячейка таблицы, - Блок Зеленого болота снят с эксплуатации и уничтожен. Дегидрированный образец клюквы натуральной сохранен в единственном экземпляре в Блоке Пантомим".
   "При чем тут Блок Пантомим? - машинально подумал Энтони, - какое отношение он имеет к клюкве? Господи, да какая разница! Зеленое болото уничтожено. Я не смогу попасть в потайную комнату. Я не смогу связаться с разведчиками!"
   Он вернулся в кафе, ничего вокруг не замечая, и плюхнулся за столик.
   - Что-то на тебе лица нет, - заметил Этьен. - Так нужна была клюква? Похмелье? Пить, парень, надо старые, давно написанные напитки, а не эти новомодные, высокореалистичные... Давай я тебе еще кофейку налью...
   "Мы не можем теперь с ними посоветоваться... Но они знают, что мы здесь, а мы знаем, что они там. Они будут ждать... Но при чем тут Блок Пантомим?"
   Энтони стукнул кулаком по столу, поднялся и снова выше из кафе.
   - Совсем плох, - удрученно сказал Этьен, стоявший около самовара с чашкой кофе в руках, глядя ему вслед.
   Стоя под сыплющимся золотым песком в Пространстве Перехода, Энтони четко произнес:
   - Сообщение Оформителю Лике, Озеленителю Лу, Певице Сирене, Поверхностнику Нилу, Оформителю Джине, Геоисторику Джиму, Туристу... э... кто же он? Ладно, он сам придет. Адрес "Турист" исключить. Текст сообщения: "Нам обязательно нужно встретиться. Я в Блоке Старой сказки. Случилось непредвиденное. Архитектор Энтони".
   В Блоке Старой сказки он сел на крылечко спросоньевой избушки и стал гадать, как же им быть теперь.
  
   После концерта
   Сирена переоделась, сняв с себя концертное платье и натянув футболку и джинсы.
   Хирург, непременно обслуживающий ее после концерта, суетился вокруг. Певица позволила ему снять с нее грим, подровнять ресницы и линию губ, попрощалась и облегченно вздохнула, оставшись одна в гримерной. Концертные туфельки валялись посреди комнаты. Сирена взгромоздила босые ноги на столик и прикрыла глаза, откинувшись на спинку стула. Только она почувствовала, что начинает расслабляется, как дверь гримерной отворилась.
   - Ты опять что-то забыл со мной сделать? - устало спросила Сирена.
   - Н-нет, - послышался робкий голос с порога, - Я только хотела вас спросить...
   Сирена распахнула глаза. В дверном проеме стояла симпатичная девушка, явно чем-то угнетенная.
   "Хочет узнать, как стать знаменитой, - подумала Сирена, - или предлагает услуги дубля. Может быть, стоит согласиться на дублирование? Пусть поет гимн вместо меня. Хирург, конечно, поворчит, и грима придется закупить побольше, но дело того стоит. Постараюсь быть с нею поласковее, если, конечно, она умеет петь".
   Певица сняла ноги со столика.
   - Спрашивай, нечего стесняться.
   - Скажите, - попросила девушка, - это правда, что разведчики из Второй экспедиции забирают людей, ушедших в Бессрочный отпуск, и отправляют их на новую планету?
   Сирена чуть не упала со стула.
   - Повтори, пожалуйста, - приказала она.
   - Это правда, что нужно получить статус А и выйти в Отпуск, чтобы попасть на другую планету? - перефразировала свой вопрос девушка.
   - С чего ты взяла, что разведчики забирают с собой имеющих статус А?
   Девушка укоризненно посмотрела на Сирену:
   - Но вы же сами сказали после концерта, что они на Земле.
   - Но при чем тут статус А? - Сирене никак не удавалось понять логику незнакомки.
   - Мой парень получил статус А и ушел в Отпуск, - запинаясь, принялась объяснять девушка. - Мы совсем уже решили зачать настоящего ребенка, а он получил статус А. Мне так не хотелось его отпускать, но он сказал: "Я только посмотрю, как там, и сразу к тебе вернусь". Прошло несколько месяцев, а его все нет. А он не бабник, он любит меня. И я... его люблю...
   И она разревелась. Сирена, немного оторопев, пыталась переварить информацию.
   - Постой, ты услышала о возвращении Экспедиции и связала этот факт с тем фактом, что твой парень до сих пор не вернулся?
   - Да... - девушка шмыгнула носом.
   - Тут неувязка во времени, - подумав, сказала Сирена. - Экспедиция вернулась около недели назад, а ты говоришь, что он в Отпуске уже несколько месяцев.
   - Значит, он не на другой планете?
   - По-видимому, нет.
   - Вот засранец! - с чувством произнесла девушка.
   Она помялась немного у двери.
   - Но насчет Экспедиции - это правда?
   - Что именно? - не сразу сообразила Сирена.
   - Что они вернулись к нам, на Землю.
   - Да, они вернулись. Они нашли новую планету.
   - И статус А не нужен, чтобы полететь с ними?
   - Для них наш статус не имеет никакого значения, - с уверенностью ответила певица.
   - Значит, мы встретимся там, - удовлетворенно кивнула девушка. - Вот я ему покажу!
   И незнакомка удалилась.
   Сирена посмотрела ей вслед и вновь водрузила ноги на столик. "Забирают имеющих статус А, - проговорила она вполголоса, - нет, быть такого не может. Хотя... может быть, с них решили начать?"
  
   Ароматизатор Катрин
   Ароматизатор Катрин оказалась рыжей и веснушчатой женщиной средних лет. Многочисленные карманы ее зеленого платья были набиты под завязку. Видимо, она относилась к тем Специалистам, кому не нравится таскать с собой сумки. И совершенно очевидно, что она только что закончила работу, собралась домой, и услышала от Связиста в Пространстве Перехода просьбу Геоисторика о встрече.
   - Вы Геоисторик Джим? - спросила она и огляделась.
   Лучше бы она этого не делала. Блок Диссонанса был выбран Джимом именно потому, что в нем никто не мог находиться подолгу. По лицу Катрин было видно испытываемое ей отвращение. Ничего страшного, зато тут их никто не побеспокоит.
   - Да, это я. А вы - Ароматизатор Катрин? Присаживайтесь.
   Катрин с сомнением посмотрела на горбатую скамейку с разъехавшимися ножками и со спинкой, наклоненной вперед.
   - Хорошо, - прочувствованно сказала она и кое-как уселась, - вы хотели меня о чем-то спросить.
   - Да, это очень важно. Вы недавно получили статус А, - Джим положил свою трость на колени и, подавшись вперед, стал рассказывать Ароматизатору о Возвращении Второй экспедиции, о проблемах с поиском выхода наружу, о том, какое значение может иметь ее статус для разрешения этих проблем.
   Ароматизатор Катрин с интересом слушала его, но когда речь зашла о том, чтобы выйти в Бессрочный отпуск, взволнованно закрутила головой:
   - Нет-нет, даже не просите. Я еще хочу жить, тем более, если Экспедиции вернулись.
   - Я вовсе не прошу вас умирать, - удивился Джим. - Зачем мне ваша смерть? Просто, если вы реализуете свое право на Единовременный Бессрочный отпуск, то не могли бы вы уделить малую его часть поиску выхода наружу, и передать информацию о том, где он расположен, в виртуальность с возвращающимися из Отпуска?
   - Я не пойду в Отпуск, - испуганно ответила Катрин, - и не передам никакую информацию, потому что из Бессрочного отпуска не возвращаются.
   - Да, - согласился Джим, - возвращаются немногие. Но кто-нибудь наверняка захочет вернуться, чтобы рассказать нам, где расположен выход наружу относительно Зоны Бессрочного отпуска нашего сектора. Вы сами можете вернуться - все равно ведь мы скоро переместимся на другую планету.
   - Нет! - сказала Катрин. - Я думаю, нет никакой Зоны Бессрочного отпуска. Мне кажется, людей, которые выходят в Бессрочный отпуск, Техники убивают. Двое преподавателей из моего института уже давным-давно ушли в Отпуск, имея статус А. Они не вернулись в виртуальность, а я их знала, и уверена, что им нравилось жить здесь и читать лекции студентам. Они были Ароматизаторами от Бога, а что делать в Отпуске Ароматизаторам? Если бы они могли, то вернулись. А если не возвращаются - значит, их нет в живых.
   - Техники не могут убивать людей, - возразил Джим.
   - Тогда кто-то другой убивает. Когда мне дали статус А, я перепугалась, но потом сообразила, что меня никто не может заставить выйти в Отпуск, пока я сама об этом не попрошу. А я не попрошу!
   - Ну зачем кого-то убивать? - Джим попробовал воззвать к ее здравому смыслу.
   - Как зачем? Чтобы освободить ресурсы Системы, - на пальцах, как ребенку, начала объяснять ему Катрин, - Система перегружена, вот недавно был сбой. Теперь статус А будут давать всем, кто хоть чем-нибудь выделился. Знаете, за что мне дали этот статус? За то, что я поливала один-единственный цветок. И только! На мертвых людей ресурсы Системы не расходуются!
   Джим напряженно думал.
   - А если я найду человека, вернувшегося из Бессрочного отпуска, и познакомлю его с вами, вы согласитесь выйти в Отпуск, чтобы помочь нам?
   - Если вы докажете, что он был в Отпуске, тогда соглашусь, - неохотно ответила Катрин. - Но ненадолго.
   Джим улыбнулся и поднялся со скамейки.
   - Тогда до встречи.
   - Прощайте, - сказала ему рыжая Ароматизатор Катрин.
  
   Мы остались одни
   Первым появился Турист. Он поглядел на пригорюнившегося Энтони и стал раскладывать мангал.
   - Сейчас наверняка подтянутся остальные... Давай подождем их.
   - Хорошо, что ты пришел, - грустно сказал Энтони, - а то я даже не знал, как передать тебе сообщение.
   - А... ну да ладно, - неопределенно ответил Турист.
   Энтони снова ушел в себя.
   Следующей появилась Джина, поглядела на них, подобрала красную лейку и перевернула ее вниз носиком. Из лейки упало две капли воды. Джина пошла к Выходу, по пути бросив лейку в утилизатор.
   Потом пришла Сирена, босиком и в джинсах. Затем появились Лу и Лика, друг за другом.
   Вернулась Джина с новой лейкой. Пришел Нил с сахаром и заваркой. Последним в Блоке Старой сказки очутился Джим.
   - Теперь все тут, - сказал Турист, извлекая из недр рюкзака одноразовые тарелки и раскладывая на них сосиски.
   Энтони поднял голову, обвел всех взглядом:
   - Зеленое болото уничтожено.
   - Из-за этого такой переполох? - спросила Джина.
   - Я потерял связь с разведчиками, - объяснил Энтони.
   - С этого надо было начинать, - произнесла Лика.
   Энтони поднял руки:
   - Я связывался с ними из Зеленого болота.
   - Ну ты крут! - восхитился Турист.
   - Это оттуда, где много еды было? - уточнил Нил.
   - Да, - подтвердил Энтони.
   - И как теперь связаться с ними? - спросила Сирена.
   - Какая еда на Зеленом болоте? - не понял Лу.
   - Вкусная, - ответил Нил.
   - Как теперь связаться с разведчиками? - спросили хором Лика, Джина, Сирена и Джим.
   - Пока не выйдем на поверхность - никак, - сообщил им Энтони.
   Воцарилась гробовая тишина.
   - То есть как - никак? - ошеломленно спросила Лика.
   - Совсем никак, - удрученно повторил Энтони.
   Подумав, Турист произнес:
   - Ну дела... Но они ведь никуда не денутся?
   - Не должны... - растерянно произнес Энтони.
   - Тогда давайте решать, как будем выбираться на поверхность, - предложил Турист, - кто хочет еще сосиску?
   К нему со всех сторон протянулись руки с пустыми тарелками.
   - Я подумал, - сказал Джим, получая обратно наполненную тарелку, - что выход на поверхность проще всего обнаружить человеку в Бессрочном отпуске. У вас нет, случаем, знакомого со статусом А?
   - Есть, - ответил Энтони, - И не один. Но как с ними связаться? Они ведь там, а мы здесь.
   - Я имею в виду тех, кто еще не там, - уточнил Джим.
   - Нет, таких нет.
   - Я сделал запрос на получивших статус А за последнюю неделю - в нашем секторе, разумеется, на большее у меня нет доступа, - и Джим рассказал о встрече с Ароматизатором Катрин.
   - Она согласится выйти в Бессрочный отпуск, если поговорит с кем-нибудь, вернувшимся из него. Ей хочется удостовериться в том, что оттуда на самом деле возвращаются. Нам надо найти кого-нибудь, кто вернулся, и познакомить его с Катрин, - резюмировал Геоисторик.
   - Кто ж оттуда вернется? - удивился Нил. - Это же так здорово - Бессрочный отпуск!
   - Один молодой человек со статусом А хотел вернуться из Отпуска, - задумчиво проговорила Сирена, - но по какой-то причине не вернулся...
   И она поведала о том, что произошло в ее гримерной.
   - Девушка решила, что людей со статусом А разведчики забирают на другую планету, - подытожила она.
   - Разведчики не так давно вернулись на Землю, - напомнил ей Энтони.
   - Ты в этом уверен? - спокойно спросила Сирена.
   Энтони задумался:
   - У меня нет фактов, свидетельствующих об этом. Но если бы они забирали людей из Зоны Бессрочного отпуска, зачем им было бы связываться со мной?
   Сирена промолчала.
   - Боюсь, у нас плохие новости, - произнес Турист, - нам не удастся найти ни одного человека, вернувшегося из Отпуска за последние двадцать семь лет и четыре месяца. Ровно столько времени оттуда никто не возвращался.
   Сидевшие вокруг мангала опешили.
   - Откуда у тебя такие сведения? - с подозрением спросил Джим.
   - Из Библиотеки, - ответил Турист, - я пришел туда и стал читать все, что относилось к Отпуску. Между делом наткнулся на статистику. Сначала я не поверил цифрам, но ваши рассказы заставили меня задуматься.
   - Ароматизатор Катрин считает, - медленно сказал Джим, - что людей, выходящих в Бессрочный отпуск, Техники попросту убивают. Но такого быть не может.
   Энтони схватился за голову:
   - Джим, не пугай меня, я и так перепуган. В Бессрочном отпуске моя мать, мой отец и мой друг. У Техников есть инструкция, изменить которую не в состоянии никто, кроме мифического Совета Координаторов. Я всегда считал, что это другое название Совета Геоисториков. Вы в своей компании ничего не попутали?
   Джим посмотрел на него удивленными глазами:
   - Совет Геоисториков не имеет никакого отношения к Совету Координаторов. Координаторы по определению не могут быть вовлечены в политику.
   - И о них практически нигде не упоминается, - заметил Турист, - я сегодня проверял в Библиотеке. Сомневаюсь, что Совет Координаторов еще существует. Может, Координаторы давно вымерли, и Техники гуляют сами по себе?
   Лика чувствовала, что нервная дрожь пробирает ее до самых костей. "Не может быть! Они бы не допустили этого! А я? Где была я? На скамейке у Малого озера? Когда мне предложили войти в Совет Координаторов, я не колебалась, я приняла свои права и ответственность. Теперь с такой же решимостью я должна держать ответ".
   - Совет Координаторов существует, - сказала она, внутренне поражаясь тому, что еще способна говорить внятно, - не спрашивайте меня сейчас ни о чем, пожалуйста. Я свяжусь с Советом, и если что-то выяснится, дам вам знать.
   И Джина, и Энтони были в шоке.
   - Вот сюрприз, - пробормотала Джина. - Координаторы - и наша Лика. Преподаватели говорили, что у тебя блестящее будущее, но чтобы связаться с Координаторами...
   Лика встала, едва сдерживая слезы.
   - Я не знала, я думала, они давно уже не влияют на Техников, а Совет существует лишь на случай возникновения экстренной ситуации...
   - По-моему, сейчас вполне себе экстренная ситуация, - заметил Турист.
   Сирена кивнула:
   - Давай, Лика, поратуй за нас, грешных.
   - Тогда я пойду... - сказала Лика, обвела взглядом всех сидящих у мангала и пошла к Выходу.
   - Ступай, - прошептал Энтони ей вслед, - пусть у тебя получится убедить их...
   Они посидели еще немного у остывающего мангала и разошлись. Теперь очень многое зависело от Лики, чтобы предпринимать какие-то действия без нее.
  
   Ошибка Координаторов
   - Вам сообщение, - сказал Связист на запрос Лики, - зачитываю: "Срочно прийти на обычное место. Председатель".
   Значит, Совет собирается, и не по ее просьбе. Неужели они сами поняли, что в Зоне Бессрочного отпуска происходит что-то странное? Лика оказалась в Блоке Пыльной фермы. Не глядя по сторонам, девушка направилась к амбару для заседаний, теша себя надеждой, что, пока она идет, недоразумение само собой разрешится.
   Координаторы были на месте уже почти в полном составе. Не хватало Шаиты. Лика нашла для себя табурет, села и стала ждать, пытаясь собраться с мыслями. Вскоре пришла Шаита, и Председатель открыл заседание.
   - Вам наверняка хочется узнать, зачем я собрал вас здесь, - предположил он. - Причина проста. Наш источник среди Геоисториков регулярно сообщает мне адреса Блоков, подлежащих удалению. Сегодня в этот список попал Блок Пыльной фермы. Через некоторое время его не станет. Нам следует определиться с местом наших дальнейших встреч.
   Ванес не на шутку перепугался:
   - А вдруг его удалят в то время, пока мы тут находимся? Что тогда с нами будет?
   - Проснемся в Домашних Блоках, - флегматично ответил Председатель. - Задавайте вопросы по существу.
   Сезанна откашлялась.
   - Нам надо отыскать такой Блок, который редко посещается - ведь нам следует сохранять наши собрания в тайне.
   - Зачем? - спросила Лика, не нашедшая в себе сил выдерживать этот фарс. - Кому станет плохо от того, что люди вспомнят о нашем существовании?
   - Если на наши встречи смогут приходить другие люди, нам придется о многом умалчивать, - принялась растолковывать ей Инесс.
   - Почему-то на Совет Геоисториков никто, кроме самих Геоисториков, не ходит, - возразила Лика. - А что насчет наших секретов, - мы сами не знаем, что творится в реальности.
   Ферди удивился:
   - Поясни, пожалуйста.
   - Мы не знали даже о том, что вот уже более двадцати лет из Зоны Бессрочного отпуска нашего сектора никто не возвращался. Предполагаю, что не возвращался ни один человек из бессрочников всех секторов, - выпалила Лика.
   - Бессрочный отпуск хоть и бессрочный, но единовременный, - пожал плечами Ферди. - Мало найдется желающих отказываться от него.
   - Никто, Ферди, никто не вернулся! - уточнила Лика. - Что там делают Техники? Управляем ли мы ими? Вернулась Вторая космическая экспедиция, а можем ли мы гарантировать, что Техники не представляют опасности для разведчиков? Как это было бы глупо - найти планету для человечества, вернуться на Землю и быть убитым...
   Председатель встал из-за стола, внимательно посмотрел в глаза Лике. Лика вскинула голову. Председатель повел ладонью в воздухе и прошептал какие-то слова. Все члены Совета Координаторов, кроме него и Лики, внезапно исчезли.
   - В-люди, - не веря своим глазам, произнесла Лика. - Они были В-людьми. Ты убил В-людей!
   - Нет, - покачал головой Председатель, - В-людей я бы не смог убить. Это были всего лишь программы.
   Лика прижала ладони к вискам:
   - Но зачем?
   - Чтобы не отвлекали, - ответил Председатель. - Или ты хотела знать, зачем они вообще были нужны?
   - И это тоже.
   Председатель нахмурился:
   - В сам Совет Координаторов тебя не допустили бы. Да и собираемся мы очень редко. В Совет Координаторов входит по человеку от каждого сектора. Мы, находясь на этом посту, готовим себе смену. Ты должна была заменить меня. Тогда бы в будущем ты попала на Совет.
   - Но зачем были нужны они? - Лика повела рукой вокруг.
   Председатель покачал головой:
   - Мало ли какой дядька может сказать, что он представляет Совет Координаторов в этом секторе. Мне одному ты могла не поверить. Целой толпе не поверить не могла.
   - Почему же теперь я должна тебе верить? - спросила Лика в упор.
   - Потому что сейчас тебя волнуют конкретные вопросы, - подавшись вперед, ответил Председатель, - к которым и ты, и я относимся со всей серьезностью. Я голосовал против повышения автономности Техников. Однако, оказался в меньшинстве.
   - Что значит "повышение автономности"? - испуганно спросила Лика.
   - Это значит, - со вздохом ответил Председатель, - что теперь они вольны делать то, что сочтут нужным, и докладываться нам лишь тогда, когда поступит запрос. Основную инструкцию мы не меняли, и Техники не могут изменить ее. Остается выяснить, что они нагородили вне рамок, очерченных инструкцией. Теперь рассказывай подробнее, что тебе известно о реальности.
   Лика вздохнула и принялась рассказывать.
   - Мы совершили страшную ошибку, - выслушав Лику, произнес Председатель. - Но можем исправить ее. Извини. Мне следует собрать Совет. Пусть они запросят информацию от Техников об их действиях и решениях. Если ты права, нам следует внести коррективы в их программы.
   - Что делать мне? - спросила Лика. - Идти с тобой?
   Председатель покачал головой:
   - Ты еще не имеешь права голоса. Тебе нечего делать на Совете. Займись другими делами.
   - Сколько времени вам потребуется, чтобы изменить программы?
   Председатель пожал плечами:
   - Надеюсь, что к вечеру управимся.
   Лика ахнула:
   - Всего полдня?
   Он покачал головой:
   - Возможно, это займет целые сутки.
   - Более двадцати лет люди не возвращаются из Бессрочного отпуска, - прошептала Лика, - а Совету лень потратить одни сутки, чтобы узнать, все ли в порядке с Техниками. Чем же вы занимаетесь?
   - Живем, как и все вокруг, - ответил Председатель, - а чем занимаешься ты, Лика? Влачишь один день за другим, как и все. Как и все...
   Он кивнул ей на прощанье и вышел из амбара, туда, где ржавели трактора вдоль неплодородного поля.
  
   Конфуз Алекса
   - Значит, теперь у тебя не получается связаться с ним... - резюмировал Эйвон. - Компьютер испортился окончательно.
   - Не в том дело, - покачал головой Алекс, - компьютер работает. Оборвалось соединение, и мне никак не восстановить его.
   Леон потрогал свой нос, опухший от постоянного ношения респиратора, и произнес:
   - Соединение было разорвано другой стороной? А если этот человек из виртуальности не желает больше общаться с тобой? Ты не думал о том, что ему может не захотеться покидать свой привычный мир?
   - Нет-нет! - Алекс замахал руками. - Он действительно обрадовался нашему возвращению. Понимаешь, у всего общества, живущего в виртуальности, есть одна цель: дождаться, когда Экспедиции вернутся на планету.
   - Судя по тому, как хорошо они спрятались, - проворчал Эйвон, - наши потомки не жаждут встречи с нами.
   Алекс кивнул:
   - Так может показаться, но это из-за того, что у них появились какие-то трудности с выходом наружу. Но я ручаюсь, что они скоро найдут какой-нибудь путь на поверхность. У меня нет сомнений в том, что в данную минуту они занимаются тем, что ищут его.
   Леон с Эйвоном переглянулись.
   - Что ж, - сказал Эйвон, - Тут нам уже все равно делать нечего. Возвращаемся на челнок. Надо попросить Смарагдуса тщательнее сканировать поверхность. Мы останемся в шаттле и будем ждать чьего-либо появления. Если они найдут выход, тем самым они покажут нам вход. А дальше мы уж разберемся. Не зря же мы летали в такую даль, в самом деле.
   - Может, им нужна наша помощь? - тихо спросил Алекс. - Давайте придумаем, как им помочь.
   - Ты наверняка уже думал, - ответил ему Эйвон. - У тебя есть хоть одно дельное предложение?
   - Увы, - Алекс опустил голову. - Нет ни одного. Я все, что мог, уже перепробовал.
   - Мы - тоже, - сказал Леон, положив руку ему на плечо. - Не печалься, капитан наверняка будет молиться за благополучный финал.
  
   Тихоходная кушетка
   Как-то так получилось, что они снова собрались здесь. Не все, правда - только Сирена с колбасой, Лу с декоративным замком для двери и Энтони - без повода.
   Волны прокатывались по желтому песку пляжа, оставляя тоненькие белые полоски соли так далеко, куда только могли достать. Кушетка возилась на границе прибоя, роясь в песке и отскакивая от набегающих волн. Лу приклеил замок к двери и проверил деревья на износ.
   - Может быть, стоит уменьшить амплитуду колебаний? - с сомнением в голосе произнес он. - Не рассчитаны деревья на такие нагрузки.
   - Ну сломается, и что? - спросила Сирена. - Ты всегда можешь посадить новое дерево.
   - А вдруг кого придавит? - поинтересовался Лу.
   И они втроем посмотрели на играющую в песке кушетку.
   - Знаешь, - сказал Энтони, - ну ее, эту историческую достоверность. Разве так уж необходимо, чтобы деревья качались?
   - Вот и я так думаю... - согласился Лу.
   Кушетка перестала прыгать по берегу и насторожилась. От Входа послышались чьи-то шаги. Стоявшие на аллее удивленно переглянулись.
   - Это не Лика, - прищурившись, сказал Энтони.
   - Это Турист, - уверенно констатировал Лу.
   - Но откуда он знает? - ошеломленно спросила Сирена.
   Кушетка трусцой отбежала за небольшой холмик.
   Турист приблизился и недоверчиво уставился на них.
   - Это снова вы, или попросту галлюцинации?
   - Мы, - ответил Энтони.
   - Галлюцинации, - поспешила сказать Сирена.
   - Я - так точно галлюцинация, - уточнил Лу.
   Турист покачал головой.
   - А я сосисок не взял. В кой-то веки решил просто так прогуляться. И вот тебе на.
   - Турист, - осторожно спросила Сирена, - а как ты сюда попал?
   - Прыгнул с Колеса Обозрения в Солнцепарке, - честно признался он. - Я пошел туда, когда все разошлись из Блока Старой сказки, выбрал интересные Блоки и получил их адреса. Я редко так делаю, но сегодня хотелось попасть в какой-нибудь достроенный Блок. Так вот, этот адрес мне понравился больше всего. "Коттедж для тихоходной кушетки". Забавно. Вот так я попал сюда.
   Сирена моргнула.
   - Кто из нас не подумал о Колесе Обозрения? - спросила она.
   - Никто не подумал, - горестно признался Энтони, - я и забыл совсем, что Оформителей-фотографов, работающих для Колеса, может остановить только прямой запрет на демонстрацию фотографий.
   - Когда они успели сделать снимки? Откуда им стал известен этот адрес? - поинтересовался Лу.
   - Снимки они сделали еще тогда, когда недостроенный Блок принадлежат Геоисторикам, - недовольно сказала Сирена, - потом им оставалось лишь запросить новое название Блока у Связистов, обеспечивших переименование. С визиткой фотографа Колеса это сделать проще простого. Что ж, пойду разбираться.
   И она, махнув рукой, направилась к Выходу. Турист почесал затылок.
   - Я сделал что-то не то?
   - Хорошо, что это сделал ты, а не кто-нибудь другой, - попробовал объяснить Лу.
   - В любом случае, о Колесе и фотографах мне следовало помнить, - с досадой сказал Энтони, - сам ведь недавно на нем катался.
   Турист рассмеялся:
   - Другие люди, так или иначе, все равно появятся здесь. Вы так серьезно относитесь к моему появлению, как будто этот Блок - ваша частная собственность.
   - Не наша, а Сирены, - поправил его Лу.
   - Вот фокус, - огорчился Турист, - вы захапали себе все лучшие Блоки в этом Секторе. Скоро мангал будет негде установить. Но я считал, что этот Блок еще не куплен. Он не выставлялся на аукцион.
   Энтони краем глаза видел, как кушетка под прикрытием холмика проползла по пляжу и оказалась за спиной Туриста, вне его поля зрения. Там она выпрямила ножки и рысью бросилась к коттеджу.
   - И зачем Сирене понадобился этот Блок? - задумчиво проговорил Турист. - Чтобы ходить куда-то, необязательно покупать понравившееся место. А то бы я разорился.
   Кушетка не рассчитала ширину парадной двери коттеджа и врезалась в косяк. Раздалось громкое "Бум", которое не могло остаться незамеченным даже в конце аллеи. Энтони закрыл глаза.
   Открыв их, он увидел, что кушетка уже стоит у стены дома, как мирная садовая скамейка. Она была малозаметной, почти совсем незаметной, но Турист уже смотрел в ее сторону.
   - Ну-ка, ну-ка, - прошептал незваный гость, приглядываясь, - неужели...
   И он устремился по аллее прямиком к кушетке, которую друзья так тщательно скрывали от посторонних глаз. Энтони и Лу с ужасом посмотрели в глаза друг другу и бросились вослед.
   - Надо же! - вскрикнул Турист. - Ах ты, негодница. Вот в каком облике ты теперь разгуливаешь!
   Кушетка встрепенулась и бросилась к нему, с разгону ткнувшись в колени. Непривычный к подобному проявлению симпатии Турист охнул.
   Энтони притормозил.
   - Они знакомы, - не веря глазам своим, сказал Лу, наткнувшись на спину Архитектора и остановившись.
   - Это точно, - согласился с ним Энтони.
   Турист ласкал кушетку:
   - А я тебя искал, злая ты девчонка. Прячешься тут, а я переживаю. Ну ты и облик выбрала, я тебе скажу...
   Кушетка отступила немного, вдруг словно растеклась и превратилась в небольшой муляж с лапами, хвостом, головой и глазами... Муляж стал тереться о ноги Туриста ничуть не менее выразительно, чем ранее - кушетка.
   - Я всегда догадывался, что пасть у нее все-таки есть, - упавшим голосом произнес Лу. - Значит, колбаса попадала по назначению.
   - Мне кажется, - заявил Энтони, - что нам пора прервать эту идиллию и расспросить нашего старого знакомого. Он наверняка может нам кое-что объяснить, чего мы до сих пор не поняли.
   Он пошел к обнимающимся Туристу и кушетке, то есть, не совсем кушетке, чтобы выяснить, кто же она есть.
   - Не буду ничему удивляться! - убежденно сказал себе Лу. - Даже если окажется, что она - Альтаир.
   И Озеленитель поспешил за Энтони.
   Энтони уже начал допрос:
   - Турист, кто ты такой по Специальности? Я должен был раньше задать этот вопрос, но все как-то повода не было.
   Повод громко сопел от наслаждения, прижмурив глаза. Турист радостно улыбнулся Энтони:
   - Ой, извини. Я - Мартин, Дрессировщик муляжей. А как вы познакомились с моей любимицей? Спасибо, что отнеслись к ней по-доброму. Вижу, что ей здесь нравится.
   - Ее купила Лика, - объяснил Лу, - как кушетку тихоходную, которая ходит вот так: один-три-четыре-два.
   - Как это купила? - удивился Турист. - У кого?
   - У Мебельщика, - сказал Энтони. - Только не спрашивай, с каких это пор Мебельщики продают муляжи. Я сомневался даже в том, что она - муляж, но если ты являешься Дрессировщиком... Видимо, какая-то новая порода.
   - То есть это не вы попросили ее стать кушеткой? - уточнил Турист и задумался. - Да не муляж она вовсе и, конечно, не мебель... Сам не знаю, кто она такая.
   И он рассказал такую историю:
   Как-то раз ко мне привели непритравленного муляжа. Это обычная практика: такие муляжи нередко теряют своих хозяев, селятся в том Блоке, где оказались, вертятся у других людей под ногами, таскают продукты - словом, мешают как могут. Искать хозяина потерявшегося муляжа долго, поэтому потерявшихся муляжей приводят к любому Дрессировщику и размещают информацию об их перемещении в Таблицах новостей. Неделю Дрессировщик просто хранит у себя непритравленных муляжей, а потом волен делать с ними, что его душе угодно.
   Так вот, новоприбывший ко мне муляж принадлежал к категории "кошка". Он был весь черный, с зелеными глазами и выглядел чертовски растерянным. Ну, я на его месте тоже бы растерялся, - ко мне поступил в то время большой заказ, и весь мой инкубатор был забит вполне дозревшими муляжами категории "собака". Эти две категории запрограммированы быть не в ладу друг с другом. Увидев "кошку", "собака" обязана гнаться за ней, опрокидывать наземь и топтаться сверху, если только "кошка" не залезет куда-нибудь повыше - тогда "собака" отстанет от нее. Почуяв "кошку", все мои муляжи подняли дикий лай и, проклиная того, кто доставил мне "кошку" на передержку, я посадил ее в клетку, поставил клетку подальше от инкубатора и отправился на поиски Дрессировщика, который избавил бы меня от нее. Терпеть непрерывный лай целую неделю я не собирался.
   Обратно я вернулся расстроенным, - никто не согласился взять "кошку", у всех в инкубаторах была хоть одна "собака". Эти две категории муляжей никогда не растят вместе - слишком высока вероятность программного сбоя.
   В сарае, где размещался мой инкубатор, царила тишина. "Сбежал муляж!" - радостно подумал я. Каково же было мое удивление, когда я вошел и обнаружил, что клетка "кошки" цела, но вместо "кошки" в клетке сидит муляж категории "собака", неотличимый от растимых мной в инкубаторе. Я сначала страшно перепугался, решив, что один из моих муляжей вырвался из своей ячейки и съел "кошку". В таком случае я должен был бы уничтожить всю партию. Муляж, способный съесть муляжа, и человека укусить может - а этого нельзя допустить.
   Но замок на клетке был закрыт. Я пересчитал свои муляжи. Одна "собака" была лишней. Вот тогда-то я задумался основательно.
   Муляжи не могут меняться - это как если бы блокнотиковое деревце вдруг стало бы альбомным. Еще до закладки в инкубатор Дрессировщик должен определиться, какую категорию муляжей он собирается растить, и вырастет именно нужная категория - а как иначе? Если Дрессировщик изобретает новую породу той или иной категории, или если даже выводит новую категорию, то получившийся образец все равно будет иметь постоянные черты. Мне очень хотелось поговорить с человеком, потерявшим этот непритравленный муляж, но он так и не пришел.
   Спустя неделю я попытался притравить странного муляжа на себя, так просто, ради эксперимента. Муляж не притравился ничем... даже самыми сильными средствами. Оставалось только подружиться с ним, и мы подружились. Потом я понял, что это не муляж... слишком она была самостоятельной, эта хулиганка. Мне казалось, что она умеет чувствовать, умеет сама принимать решения - простенькие, но свои решения. Если муляжи ластятся, таскают еду, вылизывают шерсть или лают - они следуют заложенным в них программам. Если муляж перетаскивает свой коврик в более уютное место - это уже нельзя объяснить действием программы. Мы большую часть дня проводили бок о бок - она всюду ходила со мной. А потом потерялась... И ни слова о ней в Таблицах новостей не появилось.
   Турист прижал к себе нашедшегося питомца и вздохнул:
   - Теперь я понимаю, что она, гуляя со мной, в каком-то Блоке решила побыть совсем самостоятельной, а потом не нашла дорогу домой. Помня, как ее отловили, когда она была "кошкой", эта изобретательная девчонка решила стать тем, кого не отлавливают - то есть кушеткой. И попала к Мебельщику.
   Лу покачал головой, посмотрел внимательно на муляж и пошел к соседнему зданию. Взяв палку колбасы со склада, он вернулся к коттеджу.
   - Хоть посмотрю впервые, как она ест, - объяснил он свои действия и протянул колбасу муляжу. Муляж встрепенулся и... превратился в кушетку, которая бросилась ласкаться к Лу.
   Лу огорошенно посмотрел на колбасу в своей руке.
   - Опять идти за курткой, - вздохнул он. - Вздумалось ей превращаться.
   - Она считает, что Турист любит муляж, а ты любишь кушетку, - сообразил Энтони, - вот и подстраивается. Глупенькая, вы любите ее, как бы она ни выглядела.
   Лу выпустил колбасу. Она упала на газон, а кушетка изловчилась и шлепнулась на нее ножками вверх.
   Озеленитель во все глаза глядел на Энтони:
   - Ты, настоящий человек, сказал, что я, В-человек, способен любить... Получается, у меня есть душа?
   Турист посмотрел на него, прищурившись.
   - Не знаю, как у тебя, мы с тобой не так давно знакомы. А вот у нее, - он показал на кушетку, - точно есть.
   Кушетка, как по команде, вскочила на ножки и потянулась. Колбаса исчезла. Энтони закрыл рот.
   - Ты так думаешь? - спросил Лу Туриста, переведя глаза на кушетку. - У нее есть душа?
   - Несомненно, - подтвердил Турист.
   Энтони молчал. Он благодарил небо за то, что родился не В-человеком. Быть раздираемым желанием жить и пониманием своей собственной нереальности - вот каково быть В-человеком. Кто они? Кем они станут, если человечество уйдет из Системы? Обретут они душу или же потеряют ее? А может быть, их душа не зависит от соседства настоящих людей... Может быть, она автономна...
   - Если у нее есть душа... - проговорил Лу. - Если у нее она есть, то это значит...
  
   Дверь наружу
   Борис ходил по Зоне Отпуска из одного ее конца в другой конец. Он мерил ее, невеликую, размашистыми шагами.
   - Я должен был задуматься, почему родители Энтони не вернулись в виртуальность, - бормотал он себе под нос, - черт побери, я же был знаком с Инженером Томасом. Как я мог допустить мысль, что Томас не вернулся по своей воле! Мои спросоньевые бревнышки! Тоже мне изобретение, приближающее расцвет человечества... Настоящий Статус А за них никогда бы не дали. Меня погубило мое самомнение.
   На его пути возник пруд. Изобретатель пошел вброд, налепляя на штанины ряску и пугая жуков-водомерок.
   - Почему я не встретил хорошую девушку в виртуальности? - спросил он себя, касаясь кончиками пальцев мутной воды. - Тут я никогда не решусь родить ребенка, и даже если бы решился, ни одна девушка не согласилась бы. Родить ребенка - и вскоре навсегда с ним расстаться... Нет, никогда.
   Он вышел из пруда. Вода стекала по его ногам, распространяя вокруг запах тины. Перед ним плотным рядом стояли колючие кусты. Стиснув зубы, Борис проломился сквозь них и увидел стену из песчаника, уходящую ввысь до самого свода пещеры. Он медленно подошел и уперся в стену лбом и ладонями. Борис постоял так, прислушиваясь к себе, к тому, как мокрые штанины облепили ноги и холодят их, как стекает между лопатками капля пота, как гулко ухает сердце... Внезапно расхохотавшись, он оттолкнулся от стены:
   - Здравствуй, вертикальная дорога из желтого кирпича, - язвительно произнес он вслух, - Признайся, что ты не ведешь к Изумрудному городу, и ни одна Элли не доберется до конца пути, встав на тебя. Да и идти по тебе трудновато. Давай, я лучше пойду рядом с тобой...
   И он двинулся вдоль стены, скользя ладонью по песчанику. Маленькие крупинки сыпались вниз, но они были такие крошечные, что Борис, нагнувшись, не смог разглядеть их на земле. Колючие кусты справа кончились, уступив место цветочной полянке. Изобретатель повернулся спиной к стене и снова пошел сквозь всю Зону Отпуска, прицелившись на этот раз так, чтобы не пришлось лезть в вонючий пруд.
   - Тут слишком тесно, - прошептал он, - тут уже не первый год слишком тесно. Страшно представить, что будет потом. Сейчас мы деликатны друг с другом, но пройдет еще несколько лет - и мы станем драться за кусочек пространства, зубами и кулаками отстаивая право на уединенность. Я не хочу, я не обучен драться...
   И в задумчивости он прошел мимо рощицы из десятка деревьев забытой породы, пересек пыльную дорожку, вдоль которой притулились шалаши, палатки, землянки, сбил капли росы с газона, неровно подстриженного кем-то. Вокруг были люди, люди разных Специальностей, но все до единого - ненужные здесь. Всегда кто-то оказывался неподалеку, куда бы не зашел Борис, но никто не вставал на пути...
   Он вышел на большую, по меркам Зоны, площадь, окруженную убогими жилищами. Посреди площади лежала коряга, по-видимому, вытащенная из пруда. На корягу были навязаны серые ленточки. Борис поглядел на них, нагнулся и оторвал полоску ткани от штанины. Ветхая ткань, к тому же намокшая, рвалась легко. Еще одна серая ленточка присоединилась к болтающимся на коряге. Изобретатель отвернулся от нее и побрел дальше.
   Оберегая нетоптаную зелень, люди старались ходить по дорожкам. Борису, державшему перед глазами картину неминуемой разрухи, было все равно.
   - Почитаемые изгнанники, - горько усмехнулся он, перешагивая через символическую изгородь, - да кто помнит о нас! Только наши друзья и близкие, но они и без статуса А помнили бы.
   В нескольких шагах за изгородью снова возвышалась стена, но ее светло-желтую поверхность разбивал темный провал. Недоумевая, Изобретатель приблизился к прямоугольному провалу.
   - Это дверь! - воскликнул он, различив порог, ручку, само полотно двери.
   - Она ведет наружу, - послышался голос за спиной.
   Борис обернулся и уперся глазами в спокойные глаза старика, появившегося невесть откуда, или попросту незамеченного Изобретателем раньше.
   - Воздух снаружи непригоден для дыхания, - сказал старик.
   - Ты хочешь меня удержать? - тяжело спросил Борис.
   - Я хочу быть уверенным в том, что ты не идешь туда по ошибке, - ответил старик и кивком головы указал на дверь. - Многие из нас уходят туда: немощные, неизлечимо больные или отчаявшиеся.
   - Немощные, больные и отчаявшиеся, - повторил Борис, сглотнул комок в горле и повернулся к двери.
   Несколько секунд он стоял, пытаясь представить себе, что там, за дверью. Потом решительно взялся за ручку и распахнул дверь. За ней оказался шлюз. Борис расхохотался.
   - Конечно, - хмыкнул он наконец, - конечно...
   Он вошел в дверь, повернулся и мягко закрыл ее за собой. Он не видел, как, размахивая руками, к стене опрометью бежал Инженер Томас и силился докричаться до Бориса.
   Пришлось приложить усилие, чтобы распахнуть дверь на другом конце шлюза. Его встретила темнота. Сухой ветер ударил в глаза, проник в ноздри. Борис ступил на песок и закрыл за собой шлюз. Кислорода в воздухе пустыни не хватало, и приходилось раздувать легкие. Борис поднял голову. Над ним в черноте были рассыпаны звезды. Изобретатель подумал:
   - Боже мой, как же их много! - и пошел вперед.
   Не успел Борис преодолеть и пятисот метров, как его настигла судорожная зевота, перед глазами заплясали пятна. Он встал на месте, чтобы отдышаться, и запрокинул голову, глядя ввысь. Ему показалось, что звезды - все до одной - медленно падают на землю.
   - Свет звезд, - запел он про себя, без голоса, чтобы не расходовать воздух, -
   Свет звезд душу ранит мою,
   Один под лучами стою,
   Сквозь плоть проникают лучи
   И трепещет жилка на шее моей,
   В непроглядный мрак космоса стоны не лей
   Не кричи...
   Все тусклей
   Свет звезд.
   Свет звезд отразится в глазах,
   Я вижу будущий прах,
   Звезда догорает дотла,
   Сейчас, а я
   Один под лучами стою,
   Сквозь плоть проникает их свет,
   Но моей звезды уже нет,
   Давно уже нет,
   Ее нет...
  
   Он упрямо нагнул голову и снова зашагал вперед, словно пробивая лбом враждебный воздух родной планеты. Так он и упал, споткнувшись, расцарапав щеку об острые камешки пополам с песком. На то, чтобы встать, кислорода уже не хватало. Мутнеющими глазами он увидел огненный росчерк, скользнувший по небу, почувствовал легкое сотрясение грунта и ушел в беспамятство.
  
   Будущее В-людей
   Ошеломленные слушатели сидели кругом, кушетка отсыпалась где-то в коттедже, наевшись до отвала, а Лу в очередной раз объяснял свою бредовую гипотезу.
   Турист и Энтони слышали ее уже в третий раз, Сирена, вернувшаяся с Колеса Обозрения, как только уладила неожиданную проблему - во второй, спешно призванные Лика, Джим, Джина и даже Нил - в первый.
   - Это слишком важно, - сказал Энтони, перед тем, как отправиться в Пространство Перехода, чтобы позвать единомышленников через Связиста. - Надо, чтобы об этом знал каждый из нас, из тех, кто знает о возвращении Экспедиции. Это явления одного порядка. Я не исключаю, что между ними нет никакой связи, но все-таки и то, и другое предопределяют наше будущее.
   Лу ходил взад-вперед, сцепив руки в замок за спиной, и негромко объяснял:
   - В-люди от рождения ограничены в чем-то. Как бы не был высок статус родителей, В-ребенка обязательно в чем-то урежут. Но, развивая себя, мы стремимся развивать и те способности, на которые изначально поставлены ограничения. Скажу больше: именно на их развитие мы тратим большую часть времени и энергии, так как любой В-ребенок желает стать как бы настоящим, не-ограниченным. Избавиться от ограничений - значит стать свободным. Если бы вы были связаны, вам хотелось бы освободиться?
   Люди, составляющие круг, неловко заерзали. Лу вздохнул и продолжал:
   - Но как мы не стремимся к этому, рубеж не перейти. Я пытался научиться петь, пробовал рисовать. Многие годы я посвятил этому... Мне было известно, что все мои упражнения не уходят бесследно - результаты моих тренировок достаются тем, у кого нет ограничения на умение петь или рисовать. Все В-люди взаимосвязаны.
   По кругу пронесся шепот удивления, но сразу смолк - такая боль пробудилась в голосе Лу:
   - Но я так надеялся, что и мне достанется - хоть немного, хоть толика этих умений. Но нет... Тогда - я бы сам об этом не догадался, услышал от других - я попробовал развивать волю. Тут надо объяснять подробнее. Мы, В-люди, ограничены дважды. Во-первых, тем, что нам не достичь неоговоренных высот. Во-вторых, тем, что нам нельзя отказаться от своих умений. Если ты В-певец, тебе не взять фальшивую ноту. Если ты В-рекламный агент, у тебя купят что угодно. У В-озеленителя не засохнет газон. Дерево у него будет расти прямым - и хоть ты тресни!
   Лу потряс кулаками:
   - Я так старался вырастить кривое дерево! И газон пытался засушить - ведь если его раскатать вверх тормашками, он сохнет! Но помимо своей воли я переворачивал его корешками к грунту. Каждый раз я пытался задержать свои руки - хоть на минутку-другую. Иногда мне казалось, что я добиваюсь в этом успехов, но стоило свериться по часам - и иллюзии рассеивались.
   Джина издала плохо различимый сдавленный возглас, но на нее не обратили внимания, прислушиваясь к Лу.
   - Не только я, - продолжал тот, - развивал свою волю. Многие В-люди целеустремленно занимались тем же. Куда уходила наша воля? Если бы кто-либо из В-людей мог принять ее, он стал бы нашим кумиром. Он взял бы всю ее, от каждого, ведь все В-люди - отростки Системы. Но все же такого человека не нашлось. Тогда мы решили, что наша воля копится где-то, и, достигнув предельного значения, изольется на нас, освободив навсегда каждого В-человека. Это была мечта, и мы жили мечтой - и привычкой, разумеется. Мы забыли, что Система не только в нас...
   Сидящие кругом перевели глаза на темный коттедж, представив себе кушетку, подергивающую ножками во сне...
   - Да, - мягко улыбнулся Лу, - она воистину вольна. А откуда она взялась - никто не знает. Я думаю, это она - наша воля, наше истинное дитя, наш первенец.
   Джина прошептала хриплым голосом:
   - В-люди стали родителями...
   - Именно, - повернулся к ней Лу, - мы впервые стали родителями. Теперь у нас появилось будущее. Овеществленное, насколько это возможно в виртуальности...
  
   Путь назад
   - Стой! - крикнул, задыхаясь, Инженер Томас, и остановился, подбежав к невысокой изгороди.
   Дверь наружу плавно закрылась за Борисом. Навстречу Инженеру уже шел Привратник, предупреждающе подняв ладонь, но Томас и так понимал - уже ничего не изменить. Он показал Привратнику обе ладони, демонстрируя повиновение, и плюхнулся на траву, уже не сдерживая слез. Старик, кряхтя, перешагнул через изгородь и опустился наземь рядом с ним.
   - Ты предупредил его, - с утвердительной интонацией сказал Привратнику Томас.
   Привратник кивнул. Оба помолчали.
   - Старый знакомый? - спросил старик.
   - Друг сына, - ответил Томас.
   - Вот как...
   Томас вытер глаза рукавом и безнадежно произнес:
   - Я еще успеваю его догнать...
   - Нельзя! - отрезал старик.
   Томас закрыл глаза и запрокинул голову. Текли минуты. Привратник молча сидел рядом.
   Зона Отпуска продолжала жить своей жизнью... С того места, где сидели они, было видно, как немолодая женщина сняла с коряги, лежащей посреди площади, тряпичные полоски, и унесла их стирать. Было видно, как она вернулась и навязала расползающиеся ленточки на прежнее место. Человек, вышедший наружу, уже должен был задохнуться. Томас встал.
   - Не приведи меня Господь, - сказал он отрешенно, - стать Привратником.
   - Ты еще можешь успеть туда раньше меня, - махнув рукой в сторону двери, равнодушно ответил старик. - Но не зарекайся.
  
   Он шел, не разбирая дороги, и ноги сами вывели его к другой двери. Томас встал перед нею как вкопанный.
   - Вот куда должен был пойти Борис, - пробормотал он.
   Перед ним была дверь в комнату адаптации, а дальше, за этой комнатой, вились бесконечные туннели, в которых сновали Техники. Вдоль туннелей тянулась бесконечная череда Боксов... Неужели в них не нашлось бы местечка для Бориса?
   Гнев и ярость, сдерживаемые не один год, заклокотали в груди Инженера. Он взялся за ручку, к которой давно не прикасался, и отворил дверь, которую уже давным-давно и не думал открывать. Не глядя по сторонам, он прошел через комнату адаптации и попал в широкий коридор.
   Он действительно успел позабыть, как это выглядит. В легком смятении Томас стоял посреди коридора. Концы коридора терялись вдали. Вдоль его стен теснились дверцы Боксов и дырами зияли другие тоннели-коридоры - сколько же их?
   С легким жужжанием мимо ехал Техник. Глядя на него, Томас вспомнил - словно увидел воочию, как такая же железяка увозила от него с Антикой их маленькую дочь. Со звериным рыком он догнал Техника и ухватил за манипулятор.
   Позади хлопнула дверь: кто-то из Бессрочников вышел вслед за Томасом - нашелся добряк, который понял, что Инженер не в себе, и решил проследить, чтобы тот не заблудился в лабиринте ходов. Томас не услышал и не увидел его.
   - Тварь вонючая! - выпалил он Технику. - Верни меня в виртуальность, я должен быть рядом со своей дочерью!
   - Следуйте за мной, - ровным синтезированным голосом ответил ему Техник и неспешно покатился дальше.
   Этого Томас никак не ожидал услышать. Сразу остыв, он растерянно оглянулся и заметил человека, замершего с разинутым ртом. Решение могло быть лишь одним.
   - Антике! Расскажи все Геоисторику Антике! - крикнул Томас Бессрочнику и бросился за Техником.
  
   Завернув в боковой коридор и проехав едва ли с десяток дверей, Техник остановился. Повернувшись к двери, он прижал к ней манипулятор. Дверь открылась. Подоспевший Инженер увидел за ней пустое кресло-кровать, длинные плети проводов и тусклое свечение активируемых индикаторов.
   Лихорадочно, обрывая пуговицы на рубахе, он разделся и улегся в кресло. Глядя в потолок, Томас выравнивал дыхание и старался умерить свою радость. Он еще не в виртуальности, еще нет. Расчехливший вспомогательные манипуляторы Техник ловко опутывал его проводами. Инженер отвык так лежать, ему сразу стало неудобно. Кресло холодило спину, касавшиеся тела датчики щекотались, тонкие иглы вонзились в вены. Томас закрыл глаза, отрешаясь от возни Техника. "Почему ты поспешил выйти наружу, Борис? Тебе следовало жить. Мы с Антикой ждали дольше, неизмеримо дольше. Я увижу свою дочь... Эльзу... уже такую большую..."
   Запутавшись в непослушных мыслях, он наконец уснул. Техник постоял-пожужжал рядом и, удостоверившись, что все показания датчиков в норме, скользнул за дверь.
  
   Вечер в Блоке Коттеджа для тихоходной кушетки
   - Если она может принимать любую форму, зачем наша кушетка мокла под ливнем в тот день, когда поранилась? - спросила недоверчиво Лика. - Она же могла измениться и запросто выскользнуть из петли. У нее же вся обивка промокла! Насквозь.
   - Но вы же ее привязали! - попытался растолковать Турист.
   - Так ей, оказывается, любая привязь нипочем!
   - Нет-нет, - Сирена покачала головой, сообразив, что хочет сказать Турист. - Освободиться она могла, но боялась. Вы отнеслись к ней не так, как обычно относятся к муляжам или кушеткам. Вы играли с ней, воспринимали ее по-особому. Она стала вам доверять. И если вы ее привязали - значит, так было надо. Кушетка решила, что должна оставаться привязанной, чтобы не потерять хорошего к себе отношения. И ленточку, скорее всего, оборвала случайно, прыгая, чтобы согреться.
   Энтони закивал:
   - А вот оборвав ленточку, уже перепугалась не на шутку. Решила, что ее тотчас разлюбят... Убежала в коттедж, там поранилась. Забилась в темный уголок.
   - И тут - вы с пирожками, - рассмеялась Сирена. - Ну как устоять?
   - Ну ладно, - нахмурив лоб, сказала Лика. - А почему она из Блока не хотела идти? Мы решили, что она только в этом Блоке может быть такой... уникальной, а оказывается, что нет.
   - Лика, будь проще, - заметил Турист. - Она попросту боялась потеряться. Возможно, что эта малышка мало знает о любви... Но она, безусловно, в ней нуждается. Потеряв меня в незнакомом Блоке, она не хотела больше рисковать.
   Дверь коттеджа тихонько отворилась. Из-за двери показалась кушетка. Заметив сидящих кругом людей, она сладко, удовлетворенно потянулась и вразвалочку направилась к колбасному складу.
   - А почему вы кормите ее колбасой? - проводив кушетку взглядом, спросил Турист.
   - Так сложилось, - пожал плечами Энтони. - А что она раньше ела?
   - Это теперь не имеет значения, - ухмыльнулся Турист. - От колбасы уже не отучите. Колбаса - лучшая притрава не потому, что так запрограммировано, а потому что она - колбаса.
   Сирена покрутила пальцем у виска:
   - Нам пора расходиться, а то кое-кто уже начинает бредить.
   - Да, - сказала Лика, - всем надо выспаться. Если Координаторы принялись за дело, завтрашний день обещает быть бурным.
   Турист виновато попросил:
   - Можно, я посижу с ней еще немного? Наедине? Мне так много хочется сказать ей.
   - Сиди, - великодушно разрешила Сирена.
   - Но недолго, - добавил Энтони, поднимаясь и ладонями разглаживая комбинезон, - ты наверняка нам завтра понадобишься.
   У Выхода, ожидая, пока пройдут остальные, Лика оглянулась на лужайку у коттеджа. Наевшаяся кушетка превратилась в мохнатого муляжа и ластилась к Туристу, а тот гладил ее и негромко о чем-то рассказывал.
  
   Поиски Эльзы
   Проснувшись, Инженер Томас оказался на Входе в свой Домашний Блок. За прошедшие годы Блок сильно изменился. Когда Томас уходил в Отпуск, тут, кроме них с Антикой, жили еще две пары, и стояли, кроме их двухэтажного домика, еще два. Теперь в Блоке было пять домиков, а их старый дом выглядел совсем заброшенным - даже тропинка к нему исчезла.
   Кафе в готическом стиле, где они так часто проводили вечера, осталось прежним. Инженер обрадовался ему как доброй весточке из далекого прошлого. Он решил, что вечером обязательно зайдет в домашнее кафе и выпьет чашечку настоящего виртуального черного чаю, о котором так тосковал. Но сначала он должен был отыскать дочь.
   Бодрым шагом он прошел к Выходу и, набрав первый пришедший в голову адрес, ступил в Пространство Перехода.
   - Где моя дочь Эльза? - обратился он к Связисту. - Она должна была в этом году пойти в школу. В какой школе учится первоклассница Эльза?
   - Нет данных, - ответил бесплотный голос Связиста.
   Томас задумался. С такой проблемой он не ожидал столкнуться. В Зоне Отпуска всегда можно было найти нужного человека...
   - Девочка Эльза, впервые попала в виртуальность пять лет назад, ее родители остались в Зоне Бессрочного отпуска. Как мне ее найти? - попробовал он еще раз.
   - Нет данных, - повторил голос.
   - Я же не смогу обойти все школы, - в ужасе сказал Связисту Томас, - я даже не знаю, в каком Секторе она живет и учится. Я, отец, не видел ее пять лет! Как мне встретиться с ней?
   - Нет данных...
   - Подскажи, как мне найти ее? Я разучился быть в виртуальности, еще даже не совсем верю, что сумел вернуться... Мы с женой так долго мечтали снова встретиться с дочкой! Я должен быть рядом со своей девочкой! Ты же человек, а не программа. Помоги мне!
   На этот раз Связист не торопился отвечать. После долгой паузы, когда Томас уже не знал, что и думать, Связист произнес:
   - Связисты не вправе давать советы. Мы всегда должны оставаться отстраненными и нейтральными. Что произойдет, если все будут спрашивать совета у Связистов?
   Томас понурился, но Связист продолжал:
   - Поэтому все, что я тебе сейчас скажу, должно остаться между нами. Составь запрос на имя всех Матушек, упомяни имя, возраст, день рождения дочери, скажи, в каком Блоке ты будешь ждать Матушку - и приготовься ждать. Обратиться к самой Эльзе у тебя не получится, мы не передаем чьи-либо запросы детям.
   - Спасибо, - сказал Томас. Серая мерцающая пелена вокруг него исчезла, и Инженер оказался в Блоке Универсального магазина. Он увидел, как вдалеке автобус отходил от своей остановки, а пассажиры все еще продолжали заходить в него. Инженер потер виски.
   - Ишь ты, агрегат еще работает, - пробормотал он и задумался над формулировкой запроса.
  
   Переполох в Зоне Бессрочного отпуска
   Надо отдать должное тому Бессрочнику, который, увидев, что Техник уводит Инженера Томаса, бросился искать Антику, несмотря на все свое желание последовать за Инженером.
   Он побежал к главной площади - той, где лежала коряга, - выкрикивая имя и Специальность Антики. Обитатели Зоны Бессрочного отпуска оборачивались на его голос и передавали дальше: "Геоисторик Антика, иди на площадь!" Вскоре Антика уже спешила на зов.
   В это время дверь, ведущая наружу, распахнулась, отчего Привратник перепугался до полусмерти. Еще никто не приходил оттуда, да и туда люди отправлялись нечасто. Он в изумлении смотрел, как из двери появляются двое в голубой с серебром форме и стягивают с лица респираторы.
   Главная площадь была уже запружена людьми - всем было любопытно, для чего так громко звали Геоисторика Антику, не случилось ли чего необычного. Разведчики космоса переглянулись и тоже направились туда. Они как раз приближались к площади, когда Бессрочник взахлеб принялся объяснять прибежавшей Антике, что ее муж решил во чтобы то ни стало встретиться с дочерью, а Техник - вот дела! - согласился подключить его к виртуальности.
   Толпа оценила новость по достоинству, и те, кто еще не заметил разведчиков, с ревом бросились в коридоры-туннели ловить Техников. Им не хотелось потерять свой шанс попасть в виртуальность. Те же, кто успел разглядеть людей в необычной одежде, пребывали в полнейшем ошеломлении. Леон и Алекс прошли к центру площади и молча остановились, ожидая тишины. Привлеченные суетой на площади, к ней подтягивались Бессрочники из всех отдаленных уголков Зоны. Покинув свой пост, на площадь подковылял Привратник. Антика смотрела на неожиданных гостей широко раскрытыми глазами. Первым ее порывом было последовать за мужем, но появление мужчин в форме Космических экспедиций значило куда больше... хотя сердце отказывалось это принимать. По-видимому, в такой же растерянности оказались все люди, собравшиеся вокруг разведчиков. Но они понемногу сосредоточились и замолчали, готовясь услышать новости.
  
   Компактный аппарат неотложной помощи, какими комплектовались челноки разведчиков, изменил огонек индикатора с желтого на зеленый. Эйвон улыбнулся приоткрывшему глаза Борису. Борис нахмурился, пытаясь разумом отыскать объяснение, но легкая дымка снова затянула его мысли...
  
   Отец и дочь
   У Входа появилась женщина, одетая в серебристое платье до пят с широким поясом. Томас в сотый раз вскочил со скамейки. Женщина озиралась по сторонам, не сходя с места.
   - Неужели она? - прошептал про себя Томас и бросился к Матушке.
   Заметив его, женщина пошла навстречу.
   - Я Матушка первоклассницы Эльзы, день рождения которой 15 апреля, волосы светлые, волнистые, глаза карие. Девочка поступила ко мне пять лет назад, ее родители остались в Зоне Бессрочного отпуска. Назовите себя.
   - Я Инженер Томас, - волнуясь, ответил Томас, - Я пригласил вас на встречу в Блоке Солнцепарка, я - отец Эльзы.
   - Что вы хотите? - недовольно спросила Матушка.
   - Давайте присядем на скамейку, - предложил Томас, - мой рассказ не из коротких...
  
   Прошло более часа, когда Инженер завершил повествование о Зоне Бессрочного отпуска, на многие годы превратившейся для них в тюрьму, о разлуке с дочерью - добровольной, но в то же время вынужденной, о самоубийстве молодого Изобретателя, о своем гневном обращении к Технику и о неожиданной реакции Техника.
   - Теперь все Бессрочники валом повалят в виртуальность, - смеясь, закончил он, - Такое начнется столпотворение! Поверьте, я не последний, кто ищет своего ребенка. Пожалуйста, отдайте мне мою Эльзу!
   Матушка выглядела растерянной.
   - А вы умеете обращаться с ребенком? - спросила она. - Девочку надо учить, воспитывать. И школа предъявляет свои требования, которые необходимо соблюдать. Дети нуждаются в заботе и внимании старших, и Эльза должна будет жить в одном Блоке с вами.
   - У меня взрослый сын в виртуальности, - заверил ее Томас. - А мой Домашний Блок - семейный.
   Женщина внимательно посмотрела ему в глаза.
   - Ждите тут, - сказала она и пошла на Выход.
  
   Матушка отсутствовала продолжительное время. Томас ходил кругами, представляя себе, как девочка Эльза пугается встречи с давно позабытым отцом, как она не хочет идти в Блок Солнцепарка, как упрашивает Матушку никому ее не отдавать. "Нет-нет, - думал он, - только бы ты согласилась повидать меня!"
   На Входе в Блок появилась тоненькая светловолосая девочка. Через пару секунд рядом возникла Матушка.
   - Здравствуй, Эльза, - тихо сказал девочке Томас.
   - Ты мой папа? - робко спросила она.
   - Да, - ответил он, присев на корточки рядом с ней.
   Матушка вытерла ладонью глаза и сказала:
   - Я буду встречаться с вами, помогать, следить, чтобы у вас все было в порядке...
   - А мама придет? - спросила Эльза.
   - Придет, моя хорошая, теперь она обязательно придет, - пообещал Томас, заключая девочку в объятия.
  
   Мать и сын
   Энтони, пробудившись в Домашнем Блоке, решил первым делом зайти в Пространство Перехода, чтобы узнать, не ищет ли его кто-нибудь из друзей.
   Набрав на Выходе адрес своего Блока, он шагнул через черту.
   - Архитектор Энтони, - сказал он вслух.
   - Вам сообщение, - немедленно откликнулся Связист. - Геоисторик Антика ждет вас в Блоке Института Архитектуры.
   Энтони очутился в Блоке Старой сказки. Лу, приклеивавший пласты мха на крышу избушки, помахал ему рукой.
   - Мама, - прошептал Энтони, - неужели ты вернулась?
   Он опрометью бросился к Выходу.
   - Забыл чего-то, - поглядев ему вслед, произнес Лу, - Турист, засунь в перемолку еще брикетик.
   - Сейчас, еще колбаса не перемололась, - ответил из-за избушки Турист.
  
   - Значит, ты здесь учился, - сказала Антика, держа за руку ошеломленного встречей Энтони и глядя на величавые здания Института Архитектуры. - Я никогда бы не подумала, что ты будешь Архитектором.
   Энтони пытался обдумать то, что она успела ему рассказать.
   - Сколько же лет моей сестренке? - спросил он невпопад.
   - Шесть, - смеясь, ответила Антика.
   - Как ты думаешь, отец ее отыскал?
   - Конечно, отыскал. Иного и быть не может. Поэтому я, вернувшись из Отпуска, оставила запрос и тебе, и ему - мы наконец-то сможем встретиться все вместе.
   - Как я хочу их увидеть!
   Они молча смотрели, как отблески света играли на шпиле главного корпуса Института. Из здания выходили студенты, усаживались на скамейки вокруг фонтанов. Кто-то принялся гонять мяч по газону, к нему присоединилось еще несколько человек.
   - Энтони, - Антика сжала ладонь сына, - мне нужно рассказать тебе еще кое-что... Алекс передавал тебе привет.
   - Алекс? - непонимающе спросил Энтони.
   - Да, Алекс, разведчик из Второй Экспедиции.
   - Они нашли вас!
   - Нашли. И представь себе мое изумление, когда разведчики начали расспрашивать нас, не знает ли кто-нибудь Архитектора Энтони, - рассмеялась Антика. - Они готовы к установке телепортатора, но хотят сперва удостовериться в том, что человечество будет должным образом информировано. Алекс сказал, что в противном случае они и за двести лет не управятся.
   - Мама, постой. Это надо рассказывать не только мне. Давай я тебя кое с кем познакомлю, - Энтони уже тянул Антику к Выходу. - Оставь отцу сообщение, что мы будем ждать его с Эльзой в Блоке Старой сказки.
  
   - Это что-то новенькое! - произнесла Антика, глядя на крышу бревенчатой избушки, облепленную мхом.
   Голова Лу показалась над коньком крыши.
   - Нравится? - спросил Озеленитель.
   - О! - сказал Турист, высунувшись из-за избушки. - Энтони, ты привел Ароматизатора?
   - Нет, - улыбаясь, ответил Энтони, - я привел Геоисторика. Мама, познакомься, это мои друзья - еще не все, но остальные тоже подойдут, я оставил запрос Связисту. Друзья, это моя мама, Геоисторик Антика.
   Держа в руках образцы фактур, из избушки выскочила Лика.
   - Координаторы справились! - завопила она. - Они переналадили Техников.
   - Ура! - обрадовался Турист. - Теперь можно искать выход.
   Энтони покачал головой:
   - Так-то вы принимаете гостей в моем Блоке! Турист, разводи мангал, доставай свои сосиски. Когда остальные подтянутся, Антика все расскажет.
   - У Сирены сейчас концерт, - озабоченно сказал Лу.
   - Так вытащи ее с концерта, - посоветовал Энтони, - Под каким-нибудь благовидным предлогом.
   - Ага, - просветлел Лу. - Сейчас!
   И он убежал к Выходу. Подумав, Энтони повернулся к Лике, улыбающейся до ушей.
   - Лика, наведайся в Блок Коттеджа для тихоходной кушетки. Я не удивлюсь, если Джим, Джина и Нил сидят там и глазеют на нее. Вытащи их, малышка хоть немного отдохнет от паломников.
   Лика подмигнула ему, еще шире улыбнулась Антике и ушла. Энтони посмотрел на Туриста.
   - Не надо меня никуда посылать, - пробурчал Турист. - Я при деле: жарю сосиски, кипячу воду, с твоей мамой знакомлюсь. Здравствуйте, Геоисторик Антика!
   - Здравствуйте, - ответила Антика, рассматривая устанавливаемый Туристом мангал.
   - Ты мне объясни, - придушенным шепотом спросил Энтони, - зачем вы избушку мхом обложили?
   - В целях исторической достоверности, - авторитетно заявил Турист, нанизывая сосиски на шампуры, - мы с Лу с утра посетили Библиотеку, и выяснили, что на избушках должен расти мох! Вот у мамы спроси.
   Энтони всплеснул руками:
   - Вас ни в коем случае нельзя оставлять без присмотра!
   - А то! - самодовольно ответил Турист.
   Антика расхохоталась.
  
   У Входа появились Джина и Джим - они действительно гостили у кушетки. Лика, шедшая следом за ними, призналась, что Нила там не нашла. Нил появился сам, довольно скоро, бодрый и веселый. Лу привел Сирену, смеявшуюся до упаду.
   - Он приволок маскировочную сетку, - объясняла она между приступами хохота, - и начал опутывать ею сиденья для зрителей. Таким серьезным я его никогда не видела...
   И когда уже каждый получил по сосиске, в Блоке Старой сказки возникли маленькая девочка и Инженер Томас. Антика вскочила и бросилась к Эльзе. Томас, обежав глазами веселую компанию, направился прямиком к Энтони.
   - Энтони! Здравствуй, - он внезапно помрачнел, - твой друг Борис...
   - Жив Борис, жив, - оборвала его Антика, - давайте-ка я все расскажу по порядку. Энтони, я могу приступать?
   - Теперь можешь, мама, - кивнул Архитектор.
   - В Зоне Бессрочного отпуска, по крайней мере в той, где мы были, - начала свой рассказ Антика, - все знают, где находится выход наружу. Туда уходят иногда те, кому совсем больно. Для некоторых жизнь в замкнутом пространстве оказывалась невыносимой, а обратно в виртуальность их не принимали. Вот и Борис вышел. Как я потом поняла, мой муж это видел, остановить Бориса не успел, вот и бросился в туннели, надеясь в отместку разломать хоть одного Техника. Так дело было?
   - Очень похоже, - кивнул Томас. - Как же Борис выжил? Он остался в шлюзе?
   - Нет, он вышел наружу. Тут-то его и засекли с орбиты разведчики вернувшейся Второй Экспедиции. Когда шаттл приземлился, Борис был без сознания, но живой!
   Инженер и Эльза были единственными в этом Блоке, кто еще не знал о возвращении разведчиков. Изумление, написанное на их лицах, заставило Сирену хихикнуть в ладошку, несмотря на всю торжественность момента.
   - Но... - начал было говорить Томас.
   - Почему они прилетели раньше, я тебе потом расскажу, - остановила его Антика, - тут, видимо, все уже в курсе дела. Так вот, разведчики появились в Зоне Отпуска как раз тогда, когда Бессрочник, который наблюдал твой, Томас, диалог с Техником, рассказывал мне о твоем возвращении в виртуальность. Они появились, рассказали о себе и о найденной ими планете, а потом спросили, кто знает Архитектора Энтони. Борис успел рассказать нам, что ты, Энтони, стал Архитектором. Вот в результате меня и послали встретиться с тобой - я все равно бы отправилась к тебе, Эльзе и Томасу - и выяснить, отчего оборвалась ваша связь, договориться о том, как будет проходить переселение и получше информировать живущих в виртуальности... Они очень обрадовались тому, что обнаруженная ими Зона Бессрочного отпуска располагается всего в нескольких километрах от экватора - это упрощает транспортировку людей. Еще больше они обрадовались, когда я объяснила им, что все Зоны Бессрочного отпуска расположены близко к экватору - это было задумано специально, на тот случай, если наступит ледниковый период. И они очень хотят видеть тебя, Энтони, просят тебя стать их временным консультантом. Как бы тебе получить статус А? Но сначала мы просто обязаны сходить в ресторан - все вместе! У нас столько поводов для этого...
   - Идем, - согласился Энтони, - сдвинем столики, все обсудим и распределим обязанности.
  
   К вечеру план действий был готов. Лика передала слова Председателя, что Техники после переналадки вполне способны сойти за рейсовый транспорт. Антика сообщила, что в их Зону Бессрочного отпуска респираторы уже доставлены. Некоторые трудности возникли с оповещением населения.
   - Предположим, Альтаир выступит по громкой связи и расскажет всему человечеству, что Экспедиция вернулась и нам всем предстоит переселяться. Будет ли этого достаточно? - спросил Энтони. - Кто из вас, например, обменял талончики на кредиты после недавней чистки архивов? Конечно, никто. Во-первых, любой разумный человек не считает сообщения по громкой связи адресованными лично ему. Во-вторых, у него возникает ряд вопросов, получить ответы на которые весьма затруднительно. Признаюсь, после первого разговора с Алексом я в порыве патриотизма бросился искать Главного Геоисторика, чтобы все ему рассказать. Так вот, простому смертному добраться до Альтаира невозможно. Кому идти, когда идти, и надо ли вообще идти в Отпуск? Кто ответит на эти вопросы, стоя лицом к лицу спрашивающего?
   - Ну... - ответил Нил. - У меня есть на примете несколько десятков энергичных и инициативных людей. Пожалуй, мне удастся убедить их нам помочь.
   - Нил, ты сокровище! - Лика была готова расцеловать Поверхностника. - Если они пойдут по всем посещаемым Блокам и будут убедительными...
   - Конечно, будут! - фыркнул Нил. - Само собой. Это их хобби.
   - Транспортировка будет куда проще, если все смогут выходить в Зону Бессрочного отпуска, - заметила Антика. - Обычные Зоны Отпуска раскиданы по всему свету, а карты туннелей утеряны. Техники-то знают дорогу, но смогут ли объяснить, куда идти?
   Джим вздохнул:
   - Говорить с Альтаиром придется мне... Причем чем раньше, тем лучше. Нам неизвестно, какой удар по ресурсам Системы нанесли нахлынувшие в виртуальность Бессрочники.
   - Ступай, - благословил его Энтони.
   Театрально раскланявшись, за Джимом ушел и Нил - собирать массовку.
   - Сирена и Лу... - уперев взгляд в скатерть, произнес Энтони. - Мы скоро уйдем, и я - одним из первых. Я действительно нужен там, снаружи... Вы не могли бы присмотреть за кушеткой? Чтобы она не осталась одна...
   Лу кашлянул:
   - Я присмотрю за ней, Энтони. Но Сирена - не В-человек, и вряд ли она останется здесь.
   - Останусь я, - внезапно сказала Джина. - Не беспокойся за кушетку, Энтони. И за избушку свою тоже не беспокойся.
   Энтони переводил глаза с одной женщины на другую.
   - Я совсем запутался, - признался он.
   - Ничего сложного, - пожала плечами Сирена, - кому нужна настоящая певица, если всем известно, что виртуальная - лучше? А я хотела быть певицей. Вот и решила - если я не могу стать виртуальной, то буду делать вид, что я - В-человек. Ух, как я ненавидела В-людей, пока хорошенько с ними не познакомилась!
   - А мне, - призналась Джина, - хотелось быть настоящей... Хотелось, чтобы ко мне относились, как к настоящей. Вот и все.
   - Вот дела! - воскликнула Лика. - А я была уверена, что ты - настоящая...
   - А в тебе никто из нас не заподозрил Координатора, - съехидничала Сирена.
   Лика покраснела.
   - Я не совсем Координатор, но скоро стану им. Энтони, мне придется остаться на Земле еще несколько лет. Координаторам понадобятся мои руки - предстоит перенастроить уйму Техников, причем заниматься этим придется там, в реальности. Совет приметил меня, потому что в институте я получила высшие оценки по курсам электротехники и программного обеспечения. Оформитель - очень разноплановая Специальность.
   - Лика, но как же наши мечты о ребенке? - воскликнул Энтони.
   - Ни у тебя, ни у меня теперь попросту не будет времени на ребенка, - вздохнула Лика. - Но если ты дождешься меня там, на новой планете, и построишь нам дом, тогда у нас обязательно будет сын или дочка.
   Антика обняла растерянного сына:
   - Не уговаривай ее, - попросила она его, - а то Лике будет еще тяжелее. Подумай лучше о том, как будет выглядеть ваш новый дом. Не зря же ты стал Архитектором...
  
   Альтаир
   Раскинувшись на подушках, он смотрел на проплывающие над ним облака. Пожалуй, он был даже рад переменам. Система становилась все более и более ненадежной. Альтаир думал о том, насколько ему надоела эта вечная погоня за ресурсами. Надумавшись досыта, он вышел в Блок, где его ждала секретарша.
   - Всем людям без исключения присвоить статус А, - сообщил он ей.
   Похлопав ресницами, секретарша спросила:
   - А на каком основании? Что я должна указать в бланке?
   Альтаир почесал бровь.
   - А это обязательно?
   Секретарша недоверчиво воззрилась на него.
   Альтаир поспешил сказать:
   - Ладно, ладно. Основание - по представлению Главного Геоисторика.
   Секретарша удовлетворенно кивнула и встала было со своего места, чтобы передать дальше распоряжение шефа.
   - Постой, - остановил ее Главный Геоисторик, - напомни, кто заведует погодой в Блоке? Поверхностник, Ароматизатор... кто?
   Секретарша наморщила лоб, потом - нос, но так и не вспомнила...
   - Я выясню, - наконец сказала она.
   - Выясни, - сказал Альтаир, - и пришли ко мне в Блок этого человека. Как можно скорее.
   Он вернулся к себе и снова стал глядеть на облака.
  
   Секретарша отыскала нужного человека и отправила его к Альтаиру, набрав адрес Блока, где работал Главный Геоисторик, на скрытой от посторонних глаз панели Выхода.
   - Включи мне дождь, - попросил его Альтаир.
   Геоисторик наблюдал за действиями Специалиста, потом долго сидел, закрыв глаза и откинувшись на подушки, чувствуя, как капли дождя падают ему на лицо, пропитывают одежду, слыша, как они барабанят по рабочему столу...
   Не открывая глаз, он произнес:
   "Главный Геоисторик Альтаир. Я реализую право на Бессрочный отпуск", - и исчез из своего Блока, оставив там и дождь, и промокшие подушки, и виртуальные свинцовые тучи...
  
   Эпилог
   Шаттл пролетел над экватором, сбрасывая капсулы телепортатора. Синяя стена опоясала Землю, полыхнула ярким светом, соединяясь неведомым образом со стеной на второй планете системы Цефан. Путь человечеству был проложен.
   Опустившись на поверхность, шаттл принял на борт Сирену, Альтаира и незнакомую вам пока что девушку - тех, кого выбрал Смарагдус из множества добровольцев, желавших лететь на Дейру. Добровольцев было бы еще больше, но капитан Второй Экспедиции решил не затягивать с отправкой корабля - чем больше желающих, тем больше суматохи и тем труднее выбирать.
   Сирену рекомендовал Энтони, а его слово теперь стоило многого.
   Альтаир решил отправиться на Дейру по тем же мотивам, что и капитан Смарагдус - он хотел избавить людей от поклонения его авторитету. Новый мир должен рождать новые имена. Яков Смарагдус понял Главного Геоисторика и взял с собой.
   Девушка была калекой...
   Вчетвером они отправились к Дейре.
  
   Координаторы были во всех Секторах. Выйдя в реальность, каждый - в свою Зону Бессрочного отпуска, они перенастраивали Техников, превращая их в рейсовый транспорт: до экватора - и обратно. Техники же развезли по всем Зонам Бессрочного отпуска доставленные разведчиками респираторы. Все разведчики, за исключением улетевшего капитана, вернувшийся в Зону Бессрочного отпуска живой и здоровый Борис, а также Энтони, Турист, Джим, Антика, Томас и завербованные ими уже в реальности помощники сбивались с ног, стараясь обеспечить быструю и безопасную переправку людей на новую планету. В виртуальности работала команда, набранная Нилом в Блоке Суперкосмонавтов. Лу и Джина обеспечивали всю возможную поддержку со стороны В-людей.
  
   Каждый старался как мог. Транспортировка превратилась в конвейер - никаких неожиданностей, все по графику. И вот настал день, когда Энтони попрощался с Ликой - нет, не навсегда - надел респиратор и вышел через ту самую дверь, через которую когда-то шел умирать Борис. Он знал, или предчувствовал, что ему теперь пора оказаться на другой планете.
   Энтони взобрался на Техника, оборудованного сиденьем, и помчался к синей стене. За два человеческих шага до стены Техник остановился. Энтони набрал в легкие воздух, слез с Техника, повесил на него свой респиратор, повернулся к стене и вошел в нее. Стена сомкнулась за ним. Внутри она была почему-то белесая, редкие серебристые искорки проскальзывали в ее толще.
   - Интересно, кто работает Связистом в этом Пространстве Перехода? - подумал Энтони, и сделал еще один шаг, выходя из стены на другую планету.
  
   Тихоходная кушетка не тосковала по Энтони. То ли она не понимала, что он исчез для нее навсегда, как еще несколько человек из тех, кто кормил ее колбасой и пирожками, то ли ей хватало любви и заботы Лу и Джины, а с ними - и всех остальных В-людей, чьим творением она являлась.
   Но вероятнее всего, она - как часть Системы - знала, что ушедшие в реальность люди нашли свой Коттедж, такой же важный для них, как для нее - Коттедж для тихоходной кушетки.
  

Октябрь 2006

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   67
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"