Ослабленная эпидемиями и голодом империя подверглась нашествию взбунтовавшихся северных кланов, стремящихся освободиться от данничества. Император, недавно потерявший супругу из-за смертельной болезни, и его старший сын обороняют осажденную столицу, надеясь на помощь из южных земель, незатронутых войной.
А младший сын - мечтатель, верящий в легенды - прослышал о неком Круге Прорицающих, наследии Древних - давно исчезнувшей таинственной расы, способной творить невообразимые, волшебные вещи (в императорской сокровищнице хранится меч Огнежар, он и камень режет, как масло). В Круге, как гласит молва, можно получить помощь в самой безвыходной ситуации.
И Младший верит, что там он узнает, где найти такое оружие, которое обратит северян в бегство...
*** Последнее обновление. Полный текст - тут. Ход работы можно проверить по этой ссылке.
Хаттан-юродивый оказался двужильным. Младшему чудилось, они вечность бредут по извилистым темным проходам, точно по кишкам древнего чудовища, которое подохло эпохи назад и превратилось в камень, в гору, куда попадают проклятые богами и где они осуждены блуждать без сна и отдыха... В голове мутилось. Он уже не столько хромал, сколько подволакивал ногу, шел, не поднимая глаз, и не сразу понял, когда именно отступила тьма, а затхлый воздух пещер наполнился резким, свежим запахом солнца, заиграл терпкими и сладкими ароматами влажной травы и луговых цветов после дождя или росы.
Они выбрались гораздо выше развалин, на склоне, из неприметной пещерки, скрытой кустарником и валунами. Точно прошли эту проклятую гору насквозь. Старик остановился, потянулся, расправив плечи, и присел на камень.
- Вот и солнце, - спокойно заметил он, гася светильник.
Младший щурился на свет, точно крот, и никак не мог решить: то ли прямо здесь рухнуть на землю, то ли еще пару шагов сделать и найти местечко с травой, а не камнями. В конце концов, выбрал среднее - сел рядом с Хаттаном, бросив наземь сумку. Постепенно глаза привыкли, и он разглядел сосны ниже полянки, на которой они сидели, а еще дальше - осеннее разноцветье лесных крон: темно-зеленые ели, светлое золото берез, ржавь дубовой листвы и кое-где багрец кленов. Кленовые деревья - редкость в этих широтах. Слева, чуть ниже прогалины с пещерой, виднелся между стволов скальный хребет невысокого увала, сбегавшего вниз и терявшегося в зарослях. Где-то рядом звенели кузнечики, пересвистывались мелкие лесные пичуги... Вокруг кипела жизнь. Хотелось прикрыть веки и забыться, раствориться в нежданном солнечном тепле осеннего дня. Или, скорее, утра судя по солнцу. Хотя бы на несколько часов... Пересилив себя, Шойвенг хрипло спросил старика:
- Ты знаешь, как отсюда добраться к развалинам? - его мутило, и при мысли, что придется спускаться наугад, пробирала дрожь.
Тот прищурился, вглядываясь в просвет между кустами:
- А вон она, тропа... Спустимся. Здесь тихо, сейчас легко пройдем. Оба.
Младший понял не все, но, казалось, что за дорогу вниз беспокоиться не стоит. Да и сил у него на это не было.
Старик пожевал губами, бормотнул в бороду неразборчиво и добавил:
- И дальше тоже оба. Так ведь? Палкой вытащил - и по чину теперь, вместе по пути пойдем, по дороге. До города и дальше.
Надо же! Стар-то стар - а не пропустил мимо ушей слова о вознаграждении! Шойвенг не мог решить, то ли злиться, то ли радоваться. С одной стороны, награду юродивый заслужил, это точно. А с другой - тащить его в столицу... И как? Конь-то один. Здесь, наверху, все виделось совсем по-другому, не так, как под горой, среди мрака и сырого холода подземных коридоров. И уж точно совсем иначе, чем на краю трещины.
Нужно быть прагматичным, ощущая дурманящую усталость, подумал Младший: в Дэннару нужно попасть как можно скорее, а потому вопрос решен - двоих конь повезет слишком медленно. И Младший, клянясь в душе, что потом, когда все успокоиться, найдет старика и отблагодарит, как положено, ответил с легкой горечью:
- Нет, Хаттан. Только до развалин.
Юродивый прикрыл на миг глаза, снова посмотрел на Шойвенга и повернулся к тропе, ничего не сказав.
- Идем? - отец всегда говорил, что неприятные дела стоит заканчивать быстрее, и сейчас Младший был с ним абсолютно согласен. Застонав сквозь зубы, он подхватил сумку, но та выскользнула у него из рук и грохнулась на камни. Хаттан молча отобрал лямки, убрал в сумку фонарь и закинул поклажу на плечо. Шойвенг чуть не заплакал от злости и от облегчения сразу.
- Спасибо, Хаттан. Я...
Старик, не дослушав, зашагал вниз по тропе, помогая себе посохом. Младшему ничего не оставалось, кроме как хромать следом. Взгляд его буравил пегую всклокоченную макушку, петлявшую меж медно-красных сосновых стволов.
Правда, к тому времени, как они перевалили скальный увал и добрались до первых полускрытых лесными зарослями руин, злость у Шойвенга прошла. Даже на вопиюще непочтительную выходку Хаттана - кто же поворачивается спиной к члену императорского дома, да еще когда он говорит! На злость просто не оставалось сил: все они уходили на то, чтобы не упасть, чтобы сделать очередной шаг, и еще один, и следующий... К счастью, они спустились к развалинам с северо-восточного склона и вышли почти вплотную к самой разрушенной башне из четырех в основании террасы. Лес сошел на нет - только редкие молодые деревца дрожали и гнулись под ветром среди каменных осыпей и завалов, да гибкий кустарник оплетал валуны. До стоянки, казалось, рукой подать. Младший попытался догнать старика и повести сам, но тот мягко осадил:
- От площади, торопыга, от площади пойдешь. Здесь свои тропки, осыпей много, россыпей... Рассыпается под ногами тропа... Только я пройду. Там, в темноте, а здесь - мы. Ты за мной.
Шойвенг опять понял не все. Но уловил, что Хаттан хочет довести его до площади, а оттуда уже пустить вперед - искать дорогу к стоянке. К стоянке и к Тэрго. Все-таки он соскучился по животине. Дома никогда не оставлял его на попечение конюхов больше чем на сутки, обязательно наведывался, даже если не мог сам вывести на пробежку. А тут - сколько? Трое суток, четверо?.. Под землей время шло по-иному, и считать его было сложно. Правильно, что он выбрал не привязь, а путы - конь мог хотя бы отойти и поискать пропитание и воду. Младший попытался вспомнить окрестности вокруг того полуразрушенного дома, где устроен лагерь: кажется, неподалеку действительно есть небольшой водоем - наверное, рукотворное озерцо или бывший фонтан, - обрамленный густо разросшимся ракитником. Тэрго, наверное, нашел его.
Старик-юродивый, и правда, легко отыскивал дорогу среди каменных завалов и вскоре вывел их на площадь перед развалинами главной крепости, откуда Шойвенг начинал свой путь к Кругу. Здесь ничего не изменилось - все так же лежали огромные светло-серые валуны, искрясь на изломах, и ветер шевелил мелкую каменную крошку. А птичий щебет, как и в прошлый раз, умолк, стоило только тени последних деревьев остаться позади.
Младший присел на один из валунов - отдышаться и осмотреться. Хаттан остановился рядом и замер, переплетя узловатые пальцы на навершии посоха - пегая борода трепещет на ветру, взгляд устремлен на облака, за которыми капризно прячется осеннее солнце. Из центра площади хорошо просматривалась и крепость, и остатки построек вокруг, и просветы бывших улиц. Отчего-то вдруг ярко вспомнилась греза, которая привиделась Шойвенгу в Круге Прорицающих. Он так и не понял тогда, сон это был или ему открылось прошлое, хотя - он пригляделся к руинам крепости - кажется, все-таки прошлое: слишком уж похоже на явь... А выемки и ровные аккуратные провалы в тех местах, где в видении белел искристо-снежный камень, говорили сами за себя. Точно чьи-то руки бережно вынули каждую белую пластину, каждый камешек, каждую фигуру... Инкрустации, барельефы, колонны - не осталось ничего. Но и в каменных обломках, рассыпанных по всей долине, нет ни единой белой крошки. Куда же все пропало?..
На лишние вопросы голова откликнулась новой волной дурноты. Кажется, лучше заняться поисками ориентиров... Младший скривился, прищурился и нашел взглядом приметную башенку с обваленной западной стеной. Кажется, лагерь надо искать рядом с ней. Хаттан, не споря больше, пропустил его вперед, выбирать дорогу.
Солнце подбиралось к полудню, когда среди руин показался знакомый дом с просторным залом под открытым небом, и Шойвенг - точно конь, почуявший стойло - захромал быстрее, торопясь добраться до лагеря. Хотелось убедиться, что с Тэрго все хорошо. Как только он ступил под полуосыпавшийся свод, одного взгляда хватило, чтобы заметить - седельные сумки лежали нетронутыми. А вот жеребца не было. Младший не столько сел, сколько повалился рядом с поклажей и, сражаясь с дурнотой, попытался рассуждать логически.
Травы поблизости не осталось - значит, хотя бы первое время Тэрго бродил тут. Если сумки здесь и - он бегло оглядел узлы - не распотрошенные, значит, чужие на лагерь не набредали. Значит... Мимо, сбив с мысли, протопал старик и замер у дальней стены, поводя руками из стороны в сторону, точно искал что-то на шершавых камнях. Шойвенг моргнул. Значит... Он честно попытался думать дальше, но измотанное тело, видимо, подошло к пределу выносливости. С некоторым удивлением Младший обнаружил себя уже лежащим навзничь. Юродивый невесть как оказался рядом - подсовывал под затылок мягкую скатку, - а голову начала заполнять уже знакомая туманная, сумрачная и гулкая пустота. На этот раз она наплывала медленно, так что сознание уходило неторопливо и плавно. Хотя ощущения от этого приятней не стали. Кажется, придется все-таки отдохнуть... Немного. Пока тень от западной стены двора не упадет на северо-восток и не станет шириной с локоть. Как раз потом хватит времени найти Тэрго и двинуться в путь.
- Костерок... Горячего надо. Горячо да живо, да еще горячей - вот и полегчает. Хаттан сделает, а ты спи.
Бормотание старика разбило смутные мысли Шойвенга, подняв волну злости в душе: какого горячего! Ему домой скорей надо!.. А для этого коня найти. А он тут разлеживается! И без того сколько дней из-за этого дурацкого предречения потеряно... От разочарования было больно. И стыдно - поверил в сказки, как маленький. Сказки, как выяснилось, тоже могут лгать. Даже сбываясь.
На лоб опустилась прохладная сухая ладонь, и злость схлынула так же быстро, как и появилась. Веки стали тяжелыми, и Младший, успев слабо подивиться очередной странности, канул то ли в сон, то ли в обморок.
Когда Шойвенг очнулся, Хаттан суетился у небольшого костра, а от западной стены бежала длинная тень, указующая строго на восход. Пахло дымом и сухой пылью. Злиться - на юродивого, что не разбудил, или просто так - сил не было. Да, наверное, и не стоило - слабость не отпускала даже после нескольких часов крепкого сна. Спасибо хоть дурнота прошла. Но в таком состоянии бродить по руинам в поисках Тэрго смысла нет, только ноги переломаешь. Вернее, одну, последнюю. Лучше всего опять закрыть глаза и проспать до утра. А тогда уже, засветло, начинать поиски.
- А ты свистни, - буркнул старик, не поворачивая головы от костра. Шойвенг прикусил губу от неожиданности и досады - из-за этого тумана в голове он совсем думать разучился, раз пропустил такой простой выход. Однако интересно... А как юродивый узнал, что спасенный проснулся? Младший вроде и не шевелился даже, только моргал. Взмахи ресниц почуял? Шойвенг фыркнул едва слышно и ответил:
- Хорошая мысль. Дай-ка мне сумки поближе, там запасной свисток должен быть, свой я потерял где-то в пещерах. На простой свист конь не пойдет, - объяснил он, когда Хаттан выполнил просьбу. - Тэрго по-особому тренирован.
После недолгих поисков на свет из небольшого кармашка появился свисток замысловатой формы - длинная трубочка, свернутая в перекрученное кольцо, с шестью прорезями. Не очень удобно, зато и подделать непросто, чтобы императорских коней увести. Шойвенг помедлил пару мгновений, страшась непонятно чего - то ли что не выйдет нужного свиста, то ли что конь пропал совсем и не откликнется, то ли что вместо коня вдруг явится неизвестно кто... После Круга все казалось ему чуточку странным, точно мир совершил кувырок, и все сдвинулось со своего места да так и не вернулось назад. Потом крепко зажал свисток в ладони и поднес к губам. По окрестностям разнеслась резкая переливчатая трель. И стихла. Потом еще одна, и еще, пока наконец из темноты не послышалось отдаленное ржание.
- Жив! - выдохнул Шойвенг и улыбнулся. Однако вскоре опять нахмурился - во дворе зацокали конские копыта, но как-то странно, неровно. За стеной раздалось знакомое фырканье. Младший сразу вспомнил, как забавно жеребец вытягивает губы и мелко подрагивает гривой, когда чем-то недоволен или насторожен.
Но конь не двигался с места и только беспокойно переступал копытами по камням, цокая подковами и позванивая сбруей. Шойвенг не выдержал и встал, решив сходить за упрямцем. К тому же полезно проветрить голову и вдохнуть свежего воздуха. У костра, конечно, тепло, но уж больно дымно. И - долой все иные заботы. Лучше решать по одной проблеме за раз. Например, коня вернуть.
Над руинами Древних стояла звездная ночь. От луны остался тонкий серпик, но света он почти не давал. Младший постоял немного у входа, давая глазам привыкнуть, и двинулся в темноту, ласково приговаривая:
- Ну, что ж ты, дурашка, не признал? Тэрго, где ты? Хватит баловать, иди сюда. Я путы сниму... Тэрго...
Через несколько шагов из мрака возле стены выступил силуэт коня. Тот стоял неподвижно, понурив голову, и только иногда взмахивал хвостом.
- Капризничаешь? Обиделся? - Шойвенг подходил медленно, чтобы жеребец не задурил, как говорили конюхи дома. - Это ты зря, друг. Знал бы ты, куда меня занесло в этих развалинах...
Рука коснулась гривы, пробежалась по холке - конь стоял спокойно, только фыркал, обнюхивая жесткие от подземной грязи штаны хозяина.
- Вот и хорошо, молодец... Пойдем-ка внутрь, я тебя со своим спасителем познакомлю, - продолжал Шойвенг, заново приучая Тэрго к звукам человеческого голоса. - Если бы не он, одним богам ведомо, дождался бы ты меня или нет.
Под ребрами опять заскреблась совесть: по делу, надо бы брать старика с собой. Но как? С двойной ношей конь пойдет медленней - этого не отменишь.
- Тэрго, Тэрго, - покачал он головой, берясь за недоуздок, - и отчего ты не волшебный зверь Лицедея, что переносит божественную задницу с места на место во мгновение ока?
Конь фыркнул на плебейское словечко и двинулся вдоль стены, потянув за собой хозяина... И Шойвенг только охнул горестно - жеребец тяжело припадал на левую переднюю ногу.
При свете костра стала видна здоровенная шишка. Горячая и твердая, она сидела на ладонь выше щетки. И явно болела - стоило Младшему коснуться ее, как Тэрго дергался, морщил нос и прижимал уши, намекая, что лучше так не делать, иначе он за себя не отвечает.
- Что за напасть... - пробормотал Шойвенг. - Дай хоть путы сниму. Хаттан, - позвал он, оторвавшись от коня, - придержи Тэрго. Ты где?
Но того не было ни возле костра, ни в темной глубине зала. Старик опять куда-то пропал.
- Побери ж тебя Безликий! Что за отродье Лицедея... Хоть бы чуть-чуть на месте посидел, - ворчал Младший, распутывая затянувшиеся узлы. Конь пританцовывал беспокойно, но пока не кусался, и то хорошо.
Остался последний узел, когда Тэрго вдруг тонко заржал, всхрапнул и сделал свечку, бешено замолотив копытами по воздуху. Шойвенг чудом увернулся и неуклюже подался в сторону, задев больной ногой горящие в костре ветки. К потолку взметнулись искры, пламя на миг вспыхнуло и высветило приземистую фигуру Хаттана - тот, по своему обычаю неслышно, подходил к стоянке с какой-то травкой в руках.
- Стой! - крикнул Шойвенг. - Он тебя покалечит!
Тэрго взбрыкивал, то и дело взвиваясь на дыбы, и наступал на старика, волоча за собой веревку. Юродивый остановился. Конь ударил копытами в опасной близости от взлохмаченной шевелюры, в последний раз всхрапнул и встал перед стариком, тяжело опустившись на все четыре ноги. И сразу подобрал левую переднюю. Бока ходили ходуном, по шкуре пробегала дрожь... Голова жеребца медленно опустилась долу.
- То-то. - Старик легонько вытянул коня по шее пучком травы. - Для тебя ж стараюсь. За травой целебной сходил... А ты на меня копытами махать. Или признал? - Обойдя жеребца, оставил пучок возле костра и зашарил в поклаже. - Не гоже, не гоже... Не обижу ведь. Жар вытяну, боль сниму, травку заварю, в кашицу растолку... - Хаттан выудил котелок и снова вернулся к огню. - От заразы поможет, от огня в ноге, быстро-быстро, скоро-скоро...
Бормотание стихало, пока не стало совсем неразборчивым.
И что это было? Шойвенг так и стоял столбом, глядя то на юродивого, то на мирно прядавшего ушами Тэрго, и не мог решить, о чем первом спрашивать. А спросить хотелось - и с чего это старик надумал за травой идти, и почему вдруг конь взбесился, а потом успокоился... И что значило "признал"?
- Ты бы веревку-то снял с животины да к костру поближе садился. - Хаттана, судя по всему, ничего не смущало. Он занимался делом. - Сейчас мазь целебную сделаю, на ногу тебе намажем. И тебе, и скотине твоей. Эк вас обоих угораздило... Разве ж хорошо? Медленной теперь дорога будет.
Младший и сам это понимал. Потому и досадовал. Ладно, хоть ясно теперь, что за травой старик ходил для него, а не для коня, а то он уже готов был подозревать, что Хаттан все заранее знал, а то и сам устроил.
Распутав последний узел, Шойвенг подвел коня ближе к огню и еще раз внимательно рассмотрел шишку - на самой верхушке нашлись еле заметные парные проколы.
- Змеиный укус, - опять подал голос юродивый. - Их тут много по осени. Хотя и не опасные. Вот коли б весной грызанула, тогда бы до смерти.
- Долго лечить? - Младший сел неподалеку, с облегчением вытянув больную лодыжку поближе к огню. Коня он отпустил - тот не уйдет далеко от хозяина. - Ты верно заметил: без коня мне быстро не вернуться.
- Да как сказать. Ногу-то раздуло, а у коней они нежные... Скакать седмицы две не сможет. Да и тебе, - Хаттан отвлекся от того, что растирал в котелке, и сверкнул глазами сквозь пламя, - надо в покое полежать.
В костре потрескивал хворост, выстреливая искрами, и они яркими мошками улетали вверх, во тьму. И гасли. На душе скребли кошки - он так мечтал вернуться в срок и снова прославить род Сабнов, доказать, что жрецы ошибаются, и боги не отвернулись от императоров Иштарилана! Хотел помочь брату, вылечить сестру и отца... Он обещал это Айюль. А что в итоге? Предречение оказалось пустышкой, загадкой, не имеющей ответа, время в пещерах потеряно впустую, и домой еще добираться черепашьим шагом...
Ну, зато хоть одну вещь он теперь может сделать правильно.
- Хаттан, пойдешь со мной? Тэрго не сможет нести всадника, так что двинемся пешком. - Бремя на сердце стало чуть легче. - Ну что? Станешь мне попутчиком?
Юродивых хмыкнул, перебрался поближе и бесцеремонно стянул с ушибленной ноги сапог. Тот еле слез, а Шойвенг только охнул и зубы сцепил покрепче, чтобы не заорать.
- Куда ж вы без меня. - Хаттан закатал штанину и деловито принялся заляпывать больное место прохладной серо-зеленой кашицей. В воздухе запахло резко и остро, точно в садике Бабушки в замке, когда там жрецы собирают урожай. - Завтра день переждем и ночь, а после на заре и тронемся. Потихоньку, полегоньку дойдем куда надо.
Старик повязал ногу тряпицей и отправился к Тэрго. Конь больше не артачился и покорно терпел лечение.
Шойвенг откинулся навзничь, с наслаждением ощущая, как в лодыжке отступает боль и как разливается по телу приятный жар от костра. Он все-таки нашел Круг и получил предречение. Остается только дорога домой. Хоть и не такая быстрая, как думалось. И чтобы она не стала длиннее, сейчас нужно отдохнуть и снова набраться сил. А для вопросов и разгадок, для сомнений, переживаний, радости и грусти, - для всего этого будет время после.
Ослабленная эпидемиями и голодом империя подверглась нашествию взбунтовавшихся северных кланов, стремящихся освободиться от данничества. Император, недавно потерявший супругу из-за смертельной болезни, и его старший сын обороняют осажденную столицу, надеясь на помощь из южных земель, незатронутых войной.