...На паркете 5 этажа распластались тени от стоящих на подоконнике цветов, в глаза било непомерно яркое и радостное майское солнце. Мариша и Тёма сидели на ветхих студенческих скамьях, в холле деканата, ожидая пока Сергей Михайлович отвлечётся от своих безусловно важных проректорских дел.
- Слушай, как ты думаешь, он там скоро? - Тёма, вяло теребил в руках учебник по строительным материалам.
- Да бог его знает... Пока дождёшься его, уже всё забудешь.
- Лично я и так ничего не знаю!
- Да ладно тебе, вечно ты так говоришь, потом приходишь и сдаёшь всё первее всех.
Тёма рассмеялся:
- Сегодня, я чувствую не тот случай. Я вчера, как обычно пошёл пивка попить с Костей и Славой, так что-то так наклюкались, еле домой приполз. Так что, сама понимаешь, учиться некогда было, ха-ха-ха!
Марина хмыкнула. Ох уж эти мужские истории! " Опять нажрался, блевал из окна, Вова трахнул Машу, Петя трахнул Пашу". Глупость какая! Как дети ей богу!
- Слушай, Тём...
- М?
- Слушай, а ты не знаешь, что вообще Виноградов спрашивает по воздушным вяжущим?
- Да хрень какую-то... Значит, во-первых спрашивает про альфа-бета модификацию гипса. Это раз. Так... Потом меня спросил твердение известкового раствора, ну и схватывание, короче всю фигню эту... Ну как бы спрашивает в основном гипс и известь.
- И всё?
- Нет, кстати меня ещё спросил...это... как его...а, чем затворяют магнезиальное вяжущее.
- И чем?
- Растворами солей каких-то. Просто посмотри в учебнике, там всё грамотно написано, а то я вчера напрягался, блин, а он сказал "Не блестяще, но сойдёт". Я перекрестился и вышел.
- Ну как бы не сильно имеет?
- Да нет, просто если хоть что-то знаешь ставит зачёт, а то у него своих дел до хера. Мы ему, как ежу батарея.
- Понятненько...
Марина углубилась в чтение учебника. Тёма жадно оглядел её с головы до ног: "Интересная девочка...Как это я её раньше не замечал, вроде учимся на параллельных потоках... Симпатичная даже...Может с ней там замутить какую-нибудь любовь...Хрен знает. Наверно лучше не сейчас..." Течению вольной студенческой мысли помешала скрипнувшая дверь и высунувшаяся голова Виноградова:
- Так давайте, кто зачёт сдавать!
Марина испуганно взлянула на Тёму. Тот ободряюще улыбнулся:
- Давай, иди. Ни пуха...
- К чёрту...
И пошла. Пошла себе, как, на хрен, Красная Шапочка к бабушке. Да и иди, сука, сдавай свой сраный зачёт, закрывай сессию, получай своё высшее образование. Кому оно нужно? Только тебе и твоим вонючим родителям, которые и коммунизм просрали и твоё будущее просрут! И иди! Сдавай, тварь. Иди и сдавай тварь. Тварь иди сдавай. Тварь идёт сдаёт. Твари сдам я в рот. Иди давай сдавай давай сдавай давай сдавай даай сдавай даай авай давай сдавай ай сдавай дав аво сдавай сдавй садй сдавай давай дай дай даай дай мне дай мне мне сдай тварь иди сдавай дай сдай. Сука.
Тёма придирчиво оглядел идущую к кабинету Маришу: "А ничего фигурка. Даже очень. Очччень интересная девочка. Весьма. Есть хоть что-то стоящее в этом институте".
...Марина постучала в железную дверь, и, услышав низкий голос Виноградова, нерешительно вошла.
- Здравствуйте, можно коллоквиум сдать?
Сергей Михайлович мельком глянул на Марину:
- Группа?
- П-118-2.
- Присаживайтесь...
Кабинет был залит ярким майским светом, по потолку прыгали солнечные зайчики, окно было распахнуто, и порывистый южный ветер трепал лежащие на столе бумаги. Марине сразу стало веселее: "Ну не сдам, так не сдам, потом пересдам" - подумала она.
И сдавай сколько влезет, сука! Хоть подавись ты своими знаниями. Никого это не ебёт! Ни твоё государство, ни твоих, так называемых друзей, ни даже тебя. Всё равно ведь подохнешь, скотина, как все. Шла бы лучше на завод работала, или в детский сад - хоть какая-то польза! А так ты только время тратишь, зараза. Иди вот и сдавай. Сдавай авай давай сдавай ай сдавай дав аво сдавай сдавй садй сдавай давай дай дай даай дай мне дай мне мне сдай. Сука.
- Так, ты у нас...
- Галустьянова Марина.
- Ага. Галустьянова... Первый зачёт, да?
- Да, да. Воздушные вяжущие.
- Так... - Сергей Михайлович потёр лоб. - Чтоб тебе такое придумать поинтереснее...
- Ой, может лучше не надо поинтереснее?
- Ну как же, такой интересной девушке надо что-нибудь поинтереснее придумать.
"Ага. Значит сразу так, старый хрен?" - Подумала Марина - "Оно же и лучше. Надо косить под дурочку. Может проканает..."
- Так расскажите-ка мне про альфа и бета модификации гипсового вяжущего. Чем они отличаются?
- Ну, альфа-модификация полуводного сульфата кальция более активна, чем бета... М-м-м, это связано с тем, что их производят по-разному, то есть альфа-модификация имеет меньшее количество дефектов, так как производится автоклавным методом. Вот... А бета она имеет большие дефекты, так как вода как бы выпаривается, разрушая структуру вещ...
- Ладно, понятно...- Сергей Михайлович потянулся рукой за лежащим на столе серебряным портсигаром. - С этим ясно. Как разделяются гипсовые вяжущие по температуре обжига?
- Значит, по температуре делятся на низкообжиговые и высокообжиговые...
Марина сидела и сдавала зачёт, у неё на душе воцарилось абсолютное спокойствие. Слава богу, Виноградов спрашивал правильные вопросы, которые она готовила дома. В кабинете было светло и опрятно, прозрачность майского дня нарушал пожалуй только сизый дым, окутывающий Виноградова ароматной пеленой.
- Итак, Марина, мы с вами решили, что высокопрочный гипс состоит из альфа-модификации полуводного сульфата кальция. Поэтому его прочность...
- Превышает прочность строительного гипса, и доходит при специальной технологии производства до 60 МПа!
- Совершенно верно... Я помню... - невнятно пробормотал декан.
- Что, Сергей Михайлович?
- Я помню... всё это помню... - глаза Виноградова забегали, он нервно теребил в руках портсигар. - Помню моя... доченька...
Марина поняла, что что-то изменилось. Кабинет остался прежним, погода всё так же радовала теплом, но Сергей Михайлович как будто был чем-то ошарашен. Он смотрел в пустоту, стуча пальцами по столу:
- Марин, да, Марина продолжайте... Говорите, Марина.
- Формовочный гипс состоит в основном из модификации полугидрата. Он содержит...
- О боже, доченька... Говорила всё так, плакала так "Тятенька, тятенька".
- Да что с вами Сергей Михайлович? - Марина удивлённо смотрела на Виноградова, тот ёрзал на стуле, комкая в руках бумагу.
- Помню, всё помню... Лежала девочка моя, дочечка моя, при смерти, Господи, за что? Лежала она как лежала плакала сидела плакала Тятечка помоги миииленький спаси тятенька господи за что дочечка моя. - Плечи декана затряслись от беззвучного плача. - Тяяятенька, тяяятечка, за что девочку мою? Девонька моя лежала при смерти...Господи, и так всё "тятенька, помоги мне"
- Сергей Михайлович, опомнитесь! Да что с вами! - Марина в ужасе смотрела на корчащегося в рыданиях Виноградова.
- Тяяятечка, тяяятенька. Господи, моя девонька, зачем же, господи, всё помню. Всё помню, как сейчас... Мариночка моя, всё помню, как сейчас. Тяяятенька, тяяятечка-а-а-а... Лежала моя девочка, моя умница, моя Мариночка, тятенька помоги мне... Помоги, помогиии, господи, да так ведь не помог! Не помог... Господи за что?!!
Извините, друзья, мы прервём наш рассказ, чтобы поговорить о Марине. Это сука ещё та. Я предлагаю называть её теперь прошмондовка. Или просто хуйло. Как вам эта идея? Вот товарищ в пятом ряду поднял руку... Да, товарищ, вам слово. Что? Уже не желаете говорить? А пизды? Желаете говорить? Говорите. Не говорите. Говорите. Не говорите. Молчите. Говорите. Молчите. Говорите. Не говорите. Умрите. Спасибо, товарищ. Это был прораб из города Хабаровска Мусатин Евгений Петрович. Вынесите тело. Кто-то ещё просит слово? Никто? А всем пизды? Все просят слово? А уже поздно. Хво.
Виноградов распластался на столе, в бессильной злобе сметая все бумаги. Марине было дурно. Она уже не знала, что делать, как успокоить Сергея Михайловича.
- Тятенька, тяяятечка - блеял декан, - за что девочку мою, Мариночку мою, за что? А-а-а, за что, Господи? Так меня просила, помоги Тятенька, пааапочка. А и не помог я девочке моей и вот! Вот! Господи, дай сил мне.
- Сергей Михайлович! Сергей Михайлович! Господи, может воды ему налить... Да придите же в себя! - Марина схватила Виноградова за рукав пиджака и резко дёрнула. Рукав легко оторвался, а с ним и рука Виноградова. Комнату начала заливать кровь, Марина вскочила, брезгливо морщась, отперла дверь и выбежала из кабинета. К ней сразу подскочил Тёма:
- Марина, что случилось?!! Что происходит?
- Господи, Тёма! Там Виноградов, ой не могу, не могу... - Марина присела на корточки, - не могу говорить... - Прошептала она сквозь слёзы.
Тёма ворвался в кабинет, но там уже никого не было. На полу валялась оторванная рука Сергея Михайловича, на безымянном пальце в лучах солнца блестел золотой перстень. Тёма кинулся к окну, глянул вниз, но тотчас же отпрянул. На свежеуложенном асфальте ничком, головой набок лежал декан. Из его виска бордовой струйкой текла кровь, которая, извиваясь точно змея, ползла к канализационному люку. Стало зябко.