Жизнь и смерть Атанасиуса Майстера Перната. Основные факты биографии
I Burnday
Наблюдал предметы, будучи в нутре чрева Господоматери, брал стены штурмом мировосхищения и благословения, Пернат был зачат при помощи рика и ноновосплахи, на вещи длил свет пресвятой и брал герхи, востилая на порятушку разным Требее. Вкруг водил чресла господ наших, как водят небеса вокруг свода мысли нашей, делал так и этак во славу Бригадных Подрядов. Потом долго думали и вили верёвки, и пекли пироги, вымышляя из нутр голов ваших имена, девятое из которых оказалось светом Атанасиуса. Потом разговлялись облакоштанными яствами и во веки веков нарекли толькорождённого Майстером. Гехр шива Ibbur был также незначителен при определённых обстоятельствах; светом прял нити судьбы его. Хво.
II Счастье детства нашего
Вокруг витали радуги, и плавились рассветы на пагады поставленные. Злн трв вкрг дм веселила всё естество; наблюдая за этим, Пернат был зарефлексирован и вскоре начал сопоставлять верши на бумагах земли его. Висты и свисы не оставляли его до самого коллапса, являли свет роз и поражали шестизнамениями, на каждые сутки вешали день и ночь, определяя тем самым времяграничения для греха и молитвы. Давал розы внепространственных иллюзий каждому входящему и реже исходящему духу, видя тем самым смысл нутра бытия его. На стенах Праги начертал на веки вечные символы нутра: Хво, Требее, Оптоволокно, разбив тем самым всё на конкретные множества очевидств потолочных и напольных покрытий. Хво.
***
III Фонарики и книга Стираний
Вылупившись из коконов детствооставляющих снов, Пернат отмерил все светопреставления благонамеренных мест, решил участь свою отдать Пете. Всех говинд решил порат и ладовать на Хотиненко; прзмслв над всем быд весьма озабочен антисуществованием, или, точнее, параллелосуществованием Хво, Пети, Дезертира, Hevrat zera or boker и Талька, решил воплотить на земле локотари все верши и Хренана простым омыновением пера гуся пресвятого ныне и во веки веков, чернильною пастою правильных пафосов и понтов первосвященных. И стал, и встал, и был прав и Аминь ныне. Хво.
IV Morte
В покинутых муравейниках людских сердец, искали мы счастье с тобой.
Пытались верить в бога, потом пытались верить в себя.
Проникая во все послушания и конфессии, находили мы выходы.
На одиноких площадях и в цветниках прозрачных городов нас терзали последние, несущественные сомнения.
В пустых тарелках недожёваных судеб наших друзей катали мы яблоки, тщетно пытаясь занять своё место в полуразрушенном мире.
Потом мы писали меланхолические бредни, щедро сдобренные подростковыми соплями и истеричными девочками.
Ища правду в нечестивом пространстве предков наших, мы с трудом, мой товарищ, находили и друг друга.
Мы стали взрослее, мы стали мудрее и даже, может быть, стали немного свободней, рыдая в затопленном всеми дождями мира дворе Санкт-Петербурга: