Осьмак Анна : другие произведения.

Король умер!

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Короли, случается, умирают. Случается, им помогают. Такая уж у них опасная служба и нестабильная среди подданных популярность. А что, если рискнуть и пошарить в мутной воде дворцовых интриг в поисках настоящего убийцы? Ведь не может быть такого, чтобы приговорённый к эшафоту им оказался? Фэнтезийный детектив-фарс.
  Герольд закашлялся и натужливо просипел вторую часть формулы: "Да здравствует король!"
  Горло саднило. И не мудрено - глашатаи, проорав всё утро со стен королевского замка, возвещали новость ныне на площадях и торжищах славного Ревеньбурга. Они уныло поглядывали на заснувшее высоко в небе солнце и вздыхали. Светило никак не желало падать за королевский замок, дабы завершить, наконец, этот суматошный день.
  Благословенный вечер ждали как дождя в пустыне. И он пришёл. Охрипшие до немоты мастера лужёной глотки повалили в кабаки. Ибо орудие труда требовало заботливого лечения. Залив в него первые пять кружек целительного эля, доблестные королевские слуги ощутили значительное облегчение. И смогли, наконец, сипя и кхекая, завести беседу.
  Пара скабрезных анекдотов и новая партия полуведёрных кружек, сгруженных на стол полнотелой грудастой подавальщицей, настроили на лирический лад. В смысле, на обсуждение крамольных сплетен.
  - Болтают, - прохрипел бородатый дядька, пригребая четырёхпалой лапой кружку поближе, - что старый король не своей смертью отошёл.
  Друганы гыкнули, хряпнули, утёрлись рукавами красных казённых камзолов.
  - Да и дьявол с ним, - откликнулся весёлый смазливый усач, подмигивая фермерской жене. - Того благодетеля, кто помог старому пердуну в ад убраться, наследник золотом осыпать должен. Худшей мрази трон славного королевства нашего не знал.
  - А может, - сосед усача сделал страшные глаза и понизил голос, - сам наследник его и прикокнул? Надоело ждать, пока папаша наживётся всласть - у самого уже внуков и правнуков мешок, а он всё в принцах ходит. Ох, и живуч оказался старый король, дышло ему в бок...
  - А может, королева подсуетилась? - снова пробулькал четырёхпалый. - Ей-то он тоже, видать, опротивел...
  Усач расхохотался, от души приложив приятеля крепкой ладонью по спине:
  - А может, бригавы убийцу наняли? Чтоб войну от земель своих отвратить? А может, сыновья герцога Бульонского, коего умучили по приказу короля седьмицу назад? А может, ты, Филинсон? Ведь это твою дочку он наложницей сделал, а через месяц выгнал на улицу?
  Глашатаи одобрительно застучали пустыми кружками по столу, требуя добавки.
  - Чего гадать, други? - воскликнул весёлый усач. - И чего скрывать - у каждого в нашем королевстве был повод желать скорейшей смерти разлюбезному нашему монарху. Кто-то сделал эту грязную работу, осчастливив прочих. Вот давайте и выпьем за здоровье этого достойного человека!
  
  * * *
  
  Глава тайной стражи Ревеньбурга отмачивал в позолоченном тазу застарелую подагру. Его большой мрачный кабинет с гобеленами на окнах был жарко натоплен и густо настоян на вони заморских притираний. Больше всего старому немощному организму господина Бобёрброка хотелось прилечь на мягкий диванчик за ширмой, подгрести под бок кота и соснуть часок-другой.
  Но организм держался. На неугасимом топливе врождённой властности, тщеславия и перфекционизма.
  - Мдя... - глубокомысленно протянул один из собравшихся в кабинете шефа старших помощников главных начальников. И растерянно пошевелил тараканьими усами.
  Господин Бобёрброк поморщился: то ли от слишком горячей воды, то ли усы ему пришлись не по нраву...
  - Вам что-то не понятно, Котвик? Расследовать, слава богу, здесь нечего. Девка была застукана на месте преступления с ножом в руке и жаждой мести на лице. Тому свидетелей - семь штук: сменный караул, горничная, истопник, псарь, конюший и новая метресса старого короля. Дело известное - под суд да на плаху.
  Котвик с готовностью закивал, преданно взирая на золотой таз.
  - Странно, - прозвучало внезапно из-за спин мэтров сыска. - Странно, что все эти люди собрались вместе, дабы наведаться среди ночи к королю...
  Котвик испуганно шарахнулся в сторону, открыв главе стражи вид на молодого человека с новомодными бакенбардами.
  - Это кто это у нас мяукнул? - удивился Бобёрброк.
  - Следователь Сигизмунд Грачман, - отрекомендовался глупый самоубийца, щёлкнув каблуками лаковых туфель. - Неделю как приступил к исполнению следовательской службы при тайной страже Его Величества.
  - А! - шеф с чувством поскрипел когтями по бедру и зевнул. - Смена растёт, однако. Ну что ж... Молодца, молодца...
  - Молодой молодец! - угодливо захихикали вершители тайных дел. - Везде-то таким загадки да подвохи мерещатся...
  Бобёрброк покивал головой задумчиво.
  - А что? - сказал внезапно. - Мальчик прав. Чего это псарь с конюшим ошивались у королевской опочивальни? Походи, поспрашивай, сынок. Мотивы убийцы уточни. Даю тебе полномочия. Всё практика для подающего надежды специалиста. С вас-то, старых баранов, давно шелуха сыпется. Мне б таких молодцев, как Грачман, хотя б пяток! Всех вас - в утиль тогда, в топку, оглоедов!
  Оглоеды сделали вид, что оценили остроумие начальства и откланялись. Грачмана в дверях пнули совершенно не по-приятельски, но он даже не заметил.
  Каково, а? Следователь без году неделя, а уже доверено дело об убийстве короля! Сам господин Бобёрброк отметил, выделил. Теперь бы не ударить в грязь лицом - и восхождение по карьерной лестнице будет стремительным и праздничным, как триумфальное шествие победоносной армии!
  
  * * *
  
  На следующий день, спозаранку, напомадив бакенбарды и обрызгавшись "Страстью весталки", молодой следователь помчался в королевскую тюрьму. За спиной его хлопали крылья честолюбивых мечтаний и радужных перспектив. Они забросили его в кабинет коменданта за пропуском, а после, радостно трепеща, понесли по коридорам, переходам и лестницам главного каземата столицы. Он свернул, поднялся, спустился... и застыл от неожиданного явления пред ликом своим самой Королевы. Чуть не забыл согнуться в изящном, почтительно-непринуждённом поклоне.
  - Добрый день... - растерялась Королева.
  Грачман поднял наипреданнейший взгляд на статную женщину в годах. О, безусловная королева - с этакой утончённой гнильцой чрезмерно благородно-чистокровного, а посему вырождающегося рода. Следователь представился.
  - Ах да! - Королева протянула пальцы для поцелуя. - Кажется, мне Бобёрброк говорил. Ну что ж... Удачи вам, мой мальчик.
  - Ваше Величество, - Грачман набрался поболе молодой лихой наглости. - Могу я услышать о вашем мнении относительно эм... произошедшего? Уверен, ваш тонкий ум и наблюдательность просто незаменимы для расследования самого запутанного дела.
  Королева милостиво улыбнулась:
  - Не вижу смысла напрягать свою наблюдательность для дела столь явного. Безусловно, убила моего августейшего супруга эта пакостница. Девки её пошиба не способны оценить ниспосланную им великими мира сего милость.
  - В чём же её мотив, Ваше Величество?
  - В чём? Конечно же, во врождённой кровожадности, свойственной всем плебеям. Ах, мой бедный король! Он был так доверчив, так добр - за то и поплатился!
  Юноше снова ткнули под нос кружевные пальчики, объявляя разговор оконченным. Тот покорно приложился.
  - Осияла пресветлая королева милостью своей ваше гнусное узилище, - заметил он тюремщику, когда волна шелков и ароматов укатилась за поворот вместе с гомонящими придворными.
  - Её Величество, - гордо отрапортовал тюремщик, - разносила печеньки приговорённым к колесованию. Святая женщина!
  - Храни, боже, королеву, - с чувством поддакнул Грачман.
  - Она и к другим по пути зашла, не смогла удержаться от благословения оступившихся.
  Следователь сочувственно покивал.
  - А к заключённой Беллакозе Филинсон не заходила случайно?
  - Как же! Заходила, - вздохнул тюремщик. - Горькая безутешная вдовица... Та ейного мужа извела, а она - ничо, со всем почтением. Я ж говорю - святая.
  
  * * *
  
  Бывшая метресса бывшего короля посмотрела на следователя со своего топчана коровьим взором и энергично захлюпала носом.
  - Госпожа Беллакоза, - занервничал Грачман, - давайте поговорим спокойно и обстоятельно. Никто не обвиняет вас, - покривил он душой. - Пока. Нам важно восстановить ход событий, чтобы найти настоящего убийцу. Вы успокойтесь и постарайтесь мне помочь. Слышите?
  Девка захлюпала ещё интенсивней. Углы рта её скорбно поползли вниз, перекосив лицо...
  - Тихо-тихо-тихо! - зачастил следователь. - Иначе уйду!
  Заключённая прикусила губу, стараясь совладать с собой.
  - Поверьте, - пролепетала она срывающимся голосом, - я не убивала! Не убивала! Ах, мне никто не верит, никто!
  Её голубые, чуть навыкате глаза, в длинных белесых ресницах, как у доверчивой тёлки, блестели от слёз. Розовые губы дрожали. Нежные белые ручки трогательно теребили светлый локон.
  - Расскажите мне, как было дело, - смягчился Грачман, тронутый прелестью обвиняемой.
  - Я пришла, - вхлипнула та, - а он лежит... уже... Я нож подняла, а они как набегут все... И давай кричать! И хватать... меня...
  - Вы зачем пришли к королю в этот час? Разве он не... назначил ночь госпоже Бигудильде?
  - Он частенько назначал не одной...
  - Кхм... В девяносто лет?
  Кукольное личико на мгновение исказила брезгливая ненависть, тут же сменившаяся страданием невинности.
  - Зачем вы подняли нож?
  Девка пожала плечами.
  "С такими показаниями каши не сваришь", - следователь тоскливо уставился через зарешеченное окно на тюремный двор.
  - Я вам расскажу как было дело, - медленно начал он. - Вас выкрали из дома отца, сделав метрессой короля. С тех пор вы жаждали отомстить своему благодетелю за милость его. Ну а когда, в полной мере оценив ваши недостатки и пороки, Его Величество выставил вас с позором за ворота, жажда ваша ещё более усугубилась. Сознательно вымолив прощение и вернувшись во дворец, вы ждали только случая, чтобы привести в исполнение коварный план преступной мести.
  Слёзы нежданно просохли:
  - Какой же это план? - удивилась метресса. - И какой же это случай? Зарезать его ножом, а потом пойти на эшафот я могла когда угодно. Чего тут дожидаться? - она оправила складки платья, подтянула корсаж и подошла осторожно к следователю. - Если бы я была столь коварна и готовила преступление заранее, уж позаботилась не сделать это столь глупо. Не находите?
  - Значит, вы убили его в состоянии аффекта? Вы на это намекаете?
  Она провела белым мизинчиком по запястью собеседника:
  - Я намекаю, что толпа свидетелей и моё появление в нужный момент у трупа с ножом - всё похоже на тщательно спланированный спектакль. Неужто вы не видите? - девица завлекательно улыбнулась и прижалась к нему грудью. - Те, кто этот спектакль сварганили, даже не потрудились придать ему достоверность. Всё равно никто не станет оспаривать виновность козы отпущения, - прошептала она, почти касаясь губами его уха.
  Следователь шарахнулся в сторону, налетел на табурет, но устоял. Откашлялся, одёрнул форменный голубой камзол с галунами:
  - Счастлив был знакомству, госпожа Беллакоза. Я, э-э-э, ещё не закончил с вами. Э-э, беседа наша не последняя... Всего хорошего.
  
  * * *
  
  
  Постукивая каблуками лаковых туфель, Грачман сидел за столом одной из комнат тайной канцелярии - в том крыле, что на Болотный переулок окнами. Он раскладывал пасьянс.
  Странная она, эта Беллакоза. Вполне могла убить - уж он-то (с его проницательностью!) сразу разглядел в ней тщательно подавляемую ненависть. Но и дело говорит - про свидетелей. Глупо считать это сборище мухоморов с опятами случайным. Грубо сработано. Такую кустарщину можно лепить, только если уверен, что "так сойдёт" и "всех устроит".
  Значит, за убийством стоит важная персона? И ещё более важные заинтересованные лица? Наследник? Королева? Зачем она, кстати, приходила к Беллакозе? Интересно...
  Выходит, Бобёрброк, настаивая на виновности несчастной дурочки (с его-то опытом!), покрывает этих важных лиц? Но, с другой стороны, он всё же начал расследование... Что всё это значит?
  Вслух, что ли, сказал?
  Ошивающийся тут же Котвик заглянул ему через плечо. Выкинул двух парных королей и ткнул в лежащего между ними вальта:
  - Хочу дать тебе бесплатный совет, салага, - покровительственно заявил он. - Тузов и королей из колоды выбрасывай сразу. Иначе проиграешь, как не старайся. Тем более, сами они руки никогда не марают напрямую. Видишь вальта? Его найти позволяется, дабы было кому башку отрубить, - он поковырял в зубах кинжалом, ловко, с шелестом забросил его в ножны. - Хотя чем тебе Козка не угодила, не пойму...
  - Она не валет..
  - Ну да, конечно, - хохотнул Котвик. - Она дама! Только не забывай, что против неё семь свидетелей и оспорить их показания будет ох как сложно.
  Точно! Надо потянуть за эту ниточку.
  
  * * *
  
  - Так это, - конюх смял в толстых пальцах шляпу, - известное дело, проходил, значиться...
  - Зачем? Куда? Что вы делали в покоях короля ночью?
  - Он говорит: "Прошу вас, мастер Скотс, проходите". Я и проходил...
  - Кто говорит?
  - Так это... Мужик тот.
  - Какой?
  - Я ж говорю, - раздражаясь от тупости собеседника фыркнул конюх, - тот, который говорит "Проходите, мастер Скотс..."
  - Ну хорошо. Как он выглядел?
  - Кто?
  - Мужик этот!!
  - Да не выглядел он, - испуганно вытаращил глаза допрашиваемый...
  ... Псарь оказался унылым дядькой, тощим и длинным, словно макаронина. Он грустно пялился в окно.
  - Вас кто-то пригласил в покои короля той ночью?
  - Ну да. Сказал, засвидетельствовать убийство надоть...
  - Долго вы добирались от псарни?
  - Как водится, не менее четверти часа.
  - Как он выглядел? Тот, что пришёл за вами?
  Псарь пожал плечами:
  - Обычно. В плаще да в шляпе...
  Допрошенные следом караульные тоже лица не разглядели - больно густая тень падала от шляпных полей...
  - Отчего же вы все решили, что надо следовать за незнакомым странным субъектом? - наорал Грачман на горничную. - Может, это насильник и убийца? А вы потащились за ним неведомо куда среди ночи?
  "Чёртовы бараны! Ну как с такими идиотами дело вести? Ни бэ, ни мэ, ни кукареку - не помню, не знаю, не разглядел!"
  - Ты на меня не ори, - назидательно заявила грузная пожилая тётка, из разряда тех, у которых сам король наследить забоится на только что вычищенном ковре. - Я таких соплезвонов, как ты, доси веником гоняю. Ничо. Испугалась бы я там какого-то маньяка! Нихай они меня боятся, утырки... И за абы кем не пошла бы, небось. Но уж коли вежественный молодой человек, коли с почтением, извинением - как не уважить? К тому же из тайной стражи - небось, не прощелыга.
  Грачман аж на месте подскочил:
  - С чего это вы взяли, что из тайной стражи?
  - Так не дура ж я. Камзольчик у него под плащом такой же, голубенький, голунастый, как у тебя.
  Выпроводив тётку, следователь задумался.
  Это что ж получается в итоге? Кто-то наобум, а может, продуманно, собирал народ в покоях короля, дабы после завести всех вместе на освидетельствование. Процесс небыстрый. За одним псарём - туда да обратно - полчаса ходили. И всё это время Беллакоза с ножиком у тела загорать изволила?
  Даже если предположить, что этот сборщик свидетелей не один по адресам бегал - всё равно, как ни крути, выходит, что народ сначала собрали у дверей, а после уж за Беллакозой послали. Значит, король к её приходу был уже мёртв? А какие ещё варианты? Может, распорядитель заглянул в дверь, сообщил, что народ собран, можно убивать? Король кивнул, улёгся на пол, а метресса с поклоном и всем возможным уважением всадила ножик в его старческое сердце?
  Что за бред лезет в голову...
  - Бульдок! - покричал Грачман в приоткрытую дверь. - Узнай, кто в ночь убийства занимался от нашего ведомства сбором и опросом свидетелей.
  Конторский служка, оторвавшись от четвертования пойманной мухи, порысил было исполнять поручение.
  - Погоди-ка! Что там сообщают от госпожи Бигудильды? Не мучает её больше прострел в пояснице?
  - О нет, господин следователь, - почему-то заговорщическим тоном прошелестел служка, - теперь её мучает глазной ячмень. Потому принять вас она снова не может.
  
  * * *
  
  - Госпожа никого не принимает! - пропыхтела горничная, налегая всем телом на дверь, подпёртую крепким молодым плечом Грачмана.
  - Дорогая моя, - укоризненно увещевал он, отпихивая девицу от двери. - НИКОГО она пусть и дальше не принимает. А меня придётся. Я расследую убийство короля и имею право допрашивать по этому делу всех и в любом состоянии здоровья.
  - Туда нельзя! - служанка, забежав вперёд, растопырила руки перед дверью спальни.
  - О! Видимо, у твоей госпожи есть, что скрывать от тайной стражи Его Величества?
  Служанка отлетела к одной стене, створка двери бахнула о другую.
  - Моё почтение, сударыня, - объявил следователь возлежащей на постели болящей. - Прошу простить за вторжение. Побоялся, что не дождусь вашего полнейшего выздоровления при столь немощном организме...
  Портьера у окна вздрогнула, бесстыдно приоткрыв пальцы ног в шёлковых чулках.
  - Ах, вы правы! - воскликнула Бигудильда с придыханием. - Всё так не вовремя. Думаю, это из-за стресса. До сих пор не могу оправиться от произошедшего. Боже! Боже! Эта кровь! Это пронзённое тело! Моя погибшая любовь... Моё страданье безгранично, сударь, - она всхлипнула, притянула к себе кривоногую левретку и смачно чмокнула её в нос. - Одна Горжетка мне отрадой. Хорошо, что вы пришли развеять моё печальное одиночество.
  - Опишите события той ночи как можно подробнее.
  - Ну-у... - страдалица закатила глаза к потолку. - За мной, как обычно, явился лакей, дабы сопроводить в опочивальню к моему возлюбленному властелину. Вы знаете, из всех этих безликих куриц Его Величество предпочитал моё общество. Он очень тонко всегда чувствовал доброе расположение, ум, интеллегентность - вы понимаете, да?
  Левретка спрыгнула на пол и засеменила к подозрительной портьере.
  - Ах, что это были за вечера! Мы музицировали, читали вслух Хореуса и Амфибрахия в оригинале - Его Величество боготворил современную поэзию. Он был так чуток к прекрасному!.. - дама промокнула глаза кончиком одеяла.
  Левретка с увлечением обнюхала пальцы в шёлковом чулке. Запах, видимо, навеял игривые воспоминания. Потому что, припав на передние лапы и задрав тощую задницу, она запрыгала, оглушительно и звонко облаивая портьеру.
  - Горжетка, фу! - взвизгнула королевская метресса. - Видимо, крыса.
  - Видимо, да, - согласился Грачман, отдёргивая тяжёлый бархат.
  Младший сын покойного короля Павлинкулюс гордо вздёрнул подбородок. Несмотря на отсутствие портков и спущенные чулки.
  - Прошу прощения, Ваше Высочество, - поперхнулся следователь. - Никак не мог предположить...
  - Я потрясён, - вымолвил тот, хмуря брови и грозно топорща усы. - Что за шваль Бобёрброк держит в своём департаменте! Что за бесцеремонность! Так врываться в спальню к даме!
  Грачман попятился к выходу, суетливо кланяясь.
  - Ну, Бегемотик, ну, Бусечка, - сопроводили его отступление причитания наследственной любовницы, - прости его. Он такой симпампусик! Наверное, единственный в тайной страже. Обычно у Бобёрброка всё старые пузаны да нудные бяки, как он сам. Правда ведь, господин следователь?
  - Мм, - отозвался Грачман, протискиваясь в дверь.
  
  * * *
  
  Тёмными вонючими улочками юноша пробирался в Ботвинники, где снимал квартиру - район чахоточных клерков, прачек и ростовщиков средней руки. А что ещё мог себе позволить седьмой сын обедневшего, опального графа?
  Сигизмунд приехал из родового поместья пару месяцев назад с рекомендательным письмом доброго дядюшки Лионеля, некогда служившего при дворе. Письмо было передано Бобёрброку и, как ни странно, всего через месяц он дождался ответа. А неделю назад уже приступил к службе. Невероятное везение! И невероятный шанс. Уж он-то его не упустит. Потому как других возможностей у парня пробиться по жизни нет...
  Но порученное дело с каждым днём вдохновляло всё меньше. Вначале - да, начинающему следователю показалось, что ему далась в руки уникальная возможность проявить себя, обратить внимание вышестоящих на свою скромную персону, выслужиться. Да уж, внимание он, по-видимому, обратил всех, кого можно. Только не такое, о каком мечталось...
  В узком высоком окне его квартиры трепыхался огонёк свечи. Что за чёрт?
  Юноша птицей взлетел по лестнице и осторожно заглянул в приоткрытую дверь. В облезлом кресле кунял седой головой старый граф Грачман.
  - Отец?
  - А? - очнулся старик. - Сын мой! Заходи, заходи... Приехал вот проведать тебя, узнать как живёшь...
  - Тебе нельзя появляться в Ревеньбурге! Приказ короля о твоей ссылке никто не отменял!
  - Хе-хе. Приказ никто не отменял. Зато короля, который этот указ издал...отменили. Скоро всё переменится! Помяни моё слово, Фредерик!
  - Я Сигизмунд...
  - Ну да, - граф пожевал губами. - Наконец-то нам удалось задуманное! Взлелеянное в трепещущих сердцах истинных сынов родины, вскормленное кровью невинных жертв, принесённых на алтарь тиранства, воспетое пиитами... Воспетое... То бишь, о чём это я?
  - О том, что свершилось задуманное.
  - Да, милый мой! Тиран пал! Но тирания... Тирания жива по-прежнему. Ибо худое семя не даст добрых всходов.
  - Отец...
  - Борьба не окончена со смертью сатрапа - о нет! Мы не опустили клинки, не почиваем на лаврах!
  - Отец! Вы - это кто?
  - Как, Рупрехт? Ты не знаешь разве героев своего Отечества? Союз ратующих освободил королевство от мерзкой гадины на троне! Союз, в котором я состою - и сражаюсь! - без малого полвека, сын мой. Наконец, сегодня мы пожинаем плоды усилий наших!..
  - Союз ратующих? - Грачман младший в ужасе пялился на родителя. - За что ратующих?
  - За что? Да за всё... За свободу там, за эти.. как их... Братство... Какое это имеет значение в славную минуту триумфа, дорогой?
  Сигизмунд нервно прошёлся из угла в угол, швырнул на стол шляпу и перчатки.
  - Отец, ты хоть знаешь, что я состою на королевской службе и расследую дело об убийстве короля? А ты мне сейчас признаёшься, что участвовал в заговоре, состоишь в тайном обществе! Что "не опустили клинки"! Ты соображаешь, чем это чревато?
  Граф гордо вскинул породистую голову:
  - О сын мой! Неужто? Ты опозорил славный род Грачманов? Мы никогда не служили режиму, борясь с ним из поколения в поколение шпагой и словом! А ты... - он картинно прикрыл глаза ладонью, но тут же рывком отнял её, сжав набалдашник стоящей меж коленей трости. - Что ж... Предай меня в руки палачей! Пусть преспешники зла разорвут железными клещами моё старое тело! Пусть сгноят меня в застенках - я не скажу не слова!
  - О господи, - не удержался сын.
  И тут же резко вскинулся на громкий сапожный топот. В дверь просунулась голова Крола, графского конюшего.
  - Так это, господин граф, пора на постоялый двор, баиньки. Завтра раненько домой потрусим, до рассвета вставать придётся.
  За его спиной уныло топтались Грачманские крестьяне.
  - Вон, смерды! - воскликнул граф. - Мир рушится вокруг меня, а вы со своими глупыми заботами!
  - Господин Сигизмунд, - заканючил конюший, - уж измаялись цельный день таскать батюшку вашего по всему городу, по конспр... консприкативным квартирам. Вы уж скажите ему, он и так время отхода ко сну пересидел... Графиня узнает - шкуру с меня спустит: и поел-то не вовремя, и спать изволил лечь поздно...
  - Папенька, - заботливый сын настойчиво приподнял старика под локоток и повёл к двери. - Маменька заругает...
  Граф как-то сдулся сразу, ссутулился и пошкандылял к измученному капризами барина Кролу. Тот с облегчением принял его и поволок вниз по лестнице.
  
  * * *
  
  В канцелярии, как обычно, было сумрачно и сонно.
  Бумс!
  Грачман подскочил на месте. А клерк-мухоненавистник брезгиво потряс папкой с делом об убийстве короля, пытаясь отлепить с титульной страницы размозжённого таракана.
  - Что по поводу моего вчерашнего поручения? - поморщился следователь.
  Бульдок оживился:
  - Совершенно доподлинно, господин Грачман, никто из рядовых сотрудников официально не привлекался в ту ночь к расследованию.
  - Откуда информация?
  - От младшего помощника старшего казначея управления.
  Грачман рассердился:
  - При чём здесь казначей, остолоп?
  - Обижаете, сударь, - надулся клерк. - Кому же ещё и знать, как не ему? Ведь это он начисляет сверхурочные и душегубские. А заявок, опосля той ночи, на доплату не было.
  - Ну, ладно, - Грачман раздражённо, палец за пальцем, стягивал с руки тугую перчатку. - А неофициально?
  - А вот это вам лучше у Котвика спросить, который оперативной службой руководит. Да он и сам был там в ту ночь. При господине Бобёрброке.
  Продолжая бороться с перчатками, Сигизмунд направился в свой кабинетик. Бульдок посеменил следом.
  - Что-то ещё?
  - Гонец из тюрьмы был, вас не дождался. Просил передать, что Беллакоза Филинсон просила о встрече. Желает что-то сообщить.
  - Вот как? - следователь задумчиво поглядел на клерка и, вздохнув, потянул недоснятые перчатки обратно.
  * * *
  
  Ничуть не поблекшая от пребывания в тюрьме красота Беллакозы вновь ослепила королевского стража яркими красками: голубым, розовым и золотым. Аж глазам больно, а в животе щекотно.
  - Я хочу признаться, - озёра глаз сверкнули слезами. - Не имеет смысла отпираться, что уж... Это я убила Его Величество короля Гогана, повелителя Стопутяни, благостного покровителя Волкодлаковой Лощины, земли орков-степатейнов, герцога Ревеньбургского и прочее и прочее... Можете задокументировать, я подпишу.
  Грачман прошёлся из угла в угол, заложив руки за спину.
  - Отчего же вы решились на признание, сударыня?
  - Ах, господин следователь! Я осознала, я раскаялась, я поступила нехорошо! Мне привиделся сон, в котором призрак Его Величества ласково объяснил пользу покаяния...
  - Послушайте, госпожа Беллакоза, я совсем не уверен в вашей причастности.
  - Ах, сударь! Пишите, прошу вас, пишите признание! Не сомневайтесь - это я, - она зарыдала, кусая уголок кружевного платочка жемчужными зубками.
  Грачман нервно потёр нос, пометался ещё от стены к стене и, швырнув табуретку к столу, разложил бумаги.
  Когда несчастная Беллакоза склонилась над признанием, демонстрируя содержимое глубокого декольте и сосредоточенно выводя своё имя, Сигизмунд, повинуясь порыву, перехватил её руку:
  - Я порву эту бумагу, как только выйду за дверь! Вы ведь не убивали, не так ли?
  Королевская любовница, не меняя позы, прошептала, горячо дыша ему в ухо:
  - Умоляю, вы погубите себя. А я должна... У меня родители и маленькие сёстры.. И, потом, чистосердечное признание заменяет четвертование повешением... Это важно.
  - Кто сделал вам это предложение?
  Беллакоза страдальчески опустила длинные ресницы:
  - Милый юноша, неужели не ясно? - чуть слышно прошептала она. - Кто ещё, по-вашему, может проворачивать подобные дела?
  Грачман, потрясённый подтверждением собственных смутных догадок, замер на месте:
  - Но зачем?
  Загремели дверные засовы.
  - Вы думаете, своих детей нынешняя королева рожала от царственного семидесятилетнего супруга? - быстро прошептала Беллакоза и тут же отпрянула, ибо в камере воссияла серебряная перевязь Котвика.
  - Я как раз вовремя, отлично! Господину Бобёрброку донесли, что обвиняемая передумала упорствовать в отрицании очевидного, - он протянул руку за признанием.
  Беллакоза поспешно выдернула бумагу из пальцев Грачмана и вложила в лапу тайного советника.
  - А вас, господин следователь, - Котвик помахал листком, высушивая чернила, - глава тайной стражи просит пожаловать к себе. Для доклада.
  
  * * *
  
  Сигизмунд Грачман не пошёл к Бобёрброку. Вместо этого он бродил по дворцовому парку, мрачно взирая на утончённое изящество розовых кустов. Вокруг копошились садовые гномы, незаметные и вездесущие. Они бросали недовольные взгляды на погружённого в раздумья юношу: мол, ходють, топчуть, пыль гоняють. Нарушают совершенство покоя и умиротворённого великолепия, созданного их художественным вкусом и работящими ручками.
  Но королевский следователь не замечал их недовольства. Он вообще ничего не замечал, пытаясь привести в порядок мысли.
  Можно ли ей верить? А если нет, то почему? К чему ей пытаться выкрутиться подобным дохлым способом? Ведь понятно, что реализовать всерьёз подобное обвинение никто не осмелится. А он? Он осмелится? Промолчит, зная, что своей трусостью подписывает смертный приговор невиновному? Или выступит на суде в её защиту и подпишет смертный приговор себе? Если вообще до суда дотянет...
  Вот так шанс... Вот так медаль на грудь и покорение карьерной лестницы...
  Ну, хорошо. Предположим, Беллакоза не врёт. Предположим, след, на который она указала - верный. То есть имеется некий туз, от которого королева, будучи пятой женой старого Гогана, прижила своих детей. И это как-то связано с убийством короля. Но как? И кто этот человек? И какой смысл в убийстве этом, если трон всё равно должен был достаться старшему принцу - сыну короля от первой жены. Причина здесь, скорее всего, может быть только одна...
  И тут Сигизмунда осенило. Он даже остановился неожиданно, словно наткнувшись на невидимую преграду. Садовый гном, тащившийся с тачкой позади и непросчитавший подобной непредсказуемости, въехал ему прямо под коленки. Взмахнув руками, следователь шмякнулся в мягкий перегной. Но тут же вскочил и, не возмутившись и не отряхнувшись, бросился к выходу из парка.
  ... Следователь Грачман изо всех сил старался идти по-возможности прогулочным шагом, постоянно осаживая себя, когда непослушные ноги начинали заметно торопиться. Он останавливался за углами, оглядывая улицы на предмет слежки, петлял по дворам и пропускал вперёд подозрительных личностей. Он шёл долго. Но вот, наконец, и Ботвинники. Вот и его дом.
  Сигизмунд, не раздеваясь, плюхнулся за стол и застрочил гусиным пером по гербовой бумаге.
  "Ваше Величество, - перо лихорадочно прыгало, выводя размашистые загогулины, периодически тюкаясь в чернильницу. - Мне, следователю тайной стражи Сигизмунду Грачману, было поручено дело об убийстве Вашего венценосного батюшки, великого короля Гогана Тридцать Четвёртого, повелителя Стопутяни и проч. В результате проделанной работы мной были сделаны некоторые выводы, кои, смею надеяться, могут быть Вам интересны.
  Прошу простить мою дерзость, заставляющую обращаться к вам напрямую, презрев законную субординацию. В оправдание своё могу сообщить, что происходит сие по причине недоверия к руководству тайной службы. Его-то хищную сущность я и намерен разоблачить, представ пред Ваши всемилостивейшие очи в день и час, кои Вы сочтёте возможным назначить. Молю поторопиться, Ваше Величество, пока Ваш покорный слуга жив и его уста ещё в состоянии произнести имя убийцы. А возможно, и предотвратить новое преступ..."
  Грачман внезапно замер, заслышав позади себя шорох. Он напряг мышцы для резкого броска в сторону... Но не успел. Рухнувшая ему на темя тяжесть рассыпала мир на искры и звоны, укутала вязкой чернотой.
  
  * * *
  
  В кабинете Бобёрброка было жарко натоплено. Старый лакей втирал в скрюченные суставы ступней своего старого господина вонючее зелье. Грачмана замутило. Голова болела нестерпимо, сознание возвращалось медленно и неохотно. Но всё же возвращалось.
  - Ну что, мальчик мой, очухался? - участливо поинтересовался шеф. - Ох, молодёжь, молодёжь... Ты даже не представляешь, Сигизмундушка, сколько глупостей я наделал в твоём возрасте. Пока в голове моей, многажды битой, не завелись, наконец, какие-никакие мозги.
  Лакей обернул болящему ступни батистовыми портянками, натянул поверх шерстяные чулки с вывязанными на них зайцами.
  - Но даже в то дикое и безмозглое время мне ни за что не пришло бы в голову бодаться с каменной стеной. А тебе, идиоту, пришло. Хотя, чего ж удивляться? Наследственность - это сила практически непреодолимая. Папаша твой, перманентный революционер-заговорщик, тот ещё чудик...
  - Мой отец в этом деле ни при чём, - с трудом просипел Сигизмунд. - Вам это известно лучше, чем кому-либо.
  Бобёрброк захехекал:
  - Ну, конечно, известно, дорогой мой! Что этот дурень может, кроме как разглагольствовать о свободе от тирании да фуговать денежки своей семьи сомнительным борцам за светлое будущее! - он зажал в тронутых артритом пальцах белоснежную чашечку тончайшего фарфора с горячим травяным настоем. - Граф хоть и прожил всю жизнь в опале, но никогда не сидел в крепости и уж тем более не стоял на эшафоте. Тебе не кажется это странным?
  Грачман с трудом поднял на него мутный взгляд.
  - Секрет прост, как всё гениальное! Таких революционеров, как он, полезно иметь в королевстве. Ибо все заговорщики, кто бы с ним не связался, всенепременно проваливали свою миссию ввиду природной дурости и невоздержанности на язык твоего отца, Сигизмунд. Хе-хе-хе... Очень полезный для государства человек - столько заговоров благодаря ему раскрыто. Да уж. Что и говорить, старый король обладал многими недостатками, но в глупости его не упрекнёшь...
  - Поэтому вы его убили? - Сигизмунд подтянул своё тело в кресле, куда сбросили его в бессознательном состоянии. - Он узнал ваш маленький секрет, господин Бобёрброк?
  Глава тайной стражи удивлённо поднял брови и усмехнулся.
  - Да, он узнал, что дети королевы не его, а ваши. Не так ли? Вы всё продумали и организовали - и свидетелей, и обвиняемую с мотивом. Не особенно, правда, стараясь насчёт достоверности. Ведь никто и не подумает оспаривать это шитое белыми нитками дело - смерть короля была выгодна всем, - Грачман, поморщившись, потрогал шишку на голове. - Есть, правда, у меня пара вопросов, на которые я ответа не нашёл. Может, просветите меня перед тем, как скинуть в каналы Ревеньбурга с мешком на голове?
  - Отчего ж не просветить жаждущего просвещения? - Бобёрброк отхлебнул травяного чаю, расслабленно откинувшись на спинку кресла. - Задавай свою пару вопросов, очень любопытно...
  - Зачем королева приходила к Беллакозе в тюрьму?
  - Такого романтичного юношу, как вы, Грачман, это, наверное, удивит, но наша маленькая козочка оказалась не такой уж дурочкой, какой всегда стремилась казаться. А вот королева, напротив, - нахмурился он, - сущая овца. Очутившись в застенках, девчонка тут же настрочила письмо королеве, по прочтении коего та и примчалась в тюрьму, выпучив зенки. Беллакоза объявила ей, что давно в курсе её дел. Даже не объяснив каких именно. Она правильно рассудила, что у любого высокопоставленного лица имеются скелеты в шкафу. И не прогадала. Девчонка решила сыграть, ведь терять ей было нечего. Увидев реакцию этой бестолковой венценосной дуры, она продолжила блеф: вроде, у неё имеются письма и бумаги, которые в случае её смерти передадут новому королю, пасынку королевы. Ну что может быть примитивней, боже мой! Но эта дурища купилась и ринулась ко мне за спасением.
  - А вы?
  - Ну, а я подумал: любопытный экземпляр эта маленькая козочка. Можно использовать её с гораздо большей пользой на благо государства, нежели в качестве расходного материала...
  Грачман жадно проследил за рукой с чайной чашкой - пить хотелось неимоверно. Он облизнул сухим языком сухие губы:
  - Почему вы поручили мне расследование? Зачем рисковали?
  - Глупый мальчик. Разве я рисковал? Я обеспечил тебе обычное испытание для новичка. Которое ты, к слову, не прошёл. Тебе, видимо, кажется, что в тайную службу берут кого ни попадя? Даже членов семьи ссыльных заговорщиков? Эхе-хе-хе... Что в голове у тебя, друг мой, кроме модных бакенбардов и лаковых туфель? Подумай, - он наставительно поднял палец, - как ты должен был себя повести в данной ситуации?
  - И как же?
  - Ну уж точно не донос на меня королю строчить. Такие глупцы мне в стражах не нужны, - он раздумчиво почесал темя. - Пожалуй, от Беллакозы мне будет больше пользы... Придётся тебе занять её место.
  - Что? - Сигизмунд ошарашено таращился на шефа.
  - Я имею в виду, что девчонку выпустят, сняв с неё все обвинения. Разве ты не того добивался? А ты пойдёшь на эшафот за убийство короля.
  - Вы не докажете...
  - Разве? - Бобёрброк махнул рукой, и лакей поднёс ему свиток с королевской печатью. - Тут, в сейфе у меня, завалялся указик один королевский, в коем Его Величество распоряжается арестовать всё обнаглевшее семейство Грачманов и воздать им по заслугам за всю их многолетнюю деятельность на ниве подрыва государственного строя Стопутяни. Ты ведь знал об этом документе, не так ли?
  - Я... э... нет, конечно...
  - А вот Бульдок, сотрудник канцелярии тайной стражи покажет на допросе, что видел копию этой бумаги на столе следователя Грачмана. Как она попала к тебе? Кто-то из Союза ратующих, шпионящих во дворце, поделился?
  - А как же свидетели? - Сигизмунд прикрыл глаза ладонью. - Те, что видели с ножом Беллакозу?
  - Видели. И что? Бедная девочка явилась уже к трупу, где её и застали. Ты же сам это знаешь.
  - Послушайте...
  - Всё, Грачман, довольно разговоров. Моего здоровья, как вы могли заметить, уже не хватает на длительные полуночные беседы. Старость, ничего не поделаешь... Уведите, - кивнул он стоящему у дверей караулу.
  - А вы не боитесь, господин Бобёрброк? - прошипел с ненавистью арестованный. - Ведь мне многое известно. Я могу попортить вам кровь до эшафота громкими разоблачениями!
  - Ну начинается, - вздохнул глава тайных стражей. - Учтите, к качеству своей крови я отношусь весьма трепетно. Поэтому, если вам вздумается на неё покуситься, вся ваша семейка, согласно имеющемуся документу, к вам присоединится. Заговор тайного общества в качестве мотива ничуть не хуже убийства, совершённого обиженной любовницей, как вам кажется?
  
  * * *
  
  Бобёрброк задумчиво вертел в руках хрупкую чашку. Наконец, допив последний глоток, устало приказал караулу:
  - Давайте ещё девчонку - и всё на сегодня, закончим с делами...
  Беллакоза, испуганно оглядываясь по сторонам, прошла по пушистым коврам кабинета и остановилась перед стариком.
  - Ну что ж, поздравляю, девочка моя, - он сцепил пальцы рук под подбородком, посмотрел на неё холодно и отстранённо. - Ты себя неплохо зарекомендовала. Думаю, мы сможем поработать вместе.
  Дама слегка присела в реверансе.
  - Наш нынешний король, Гоган Тридцать Пятый, дай бог ему здоровья на долгие годы, унаследовал тяготение батюшки своего к юным прелестницам. Будешь при нём.
  Королевская метресса деланно закатила глаза:
  - Знала бы, на что меняю виселицу...
  - Осторожнее, моя дорогая, ещё не поздно всё вернуть.
  Та осеклась.
  - А моё признание?
  - Побудет пока у меня. Такие полезные заначки делают человека гораздо сговорчивей, - он махнул рукой, отпуская.
  Неуверенно сделав несколько шагов, девица всё же обернулась:
  - Что будет с этим... следователем?
  - Ничего страшного, красавица. Ему всего лишь отрубят голову за убийство короля, - глава тайной стражи широко зевнул. - А ведь настоящий рыцарь - принял смерть вместо прекрасной дамы...
  - Зачем вы так? - прекрасная дама опустила голову. - Ведь это по вашему распоряжению я навела Сигизмунда на след.
  - Дело не в том, милая, что знает страж. А в том, как он этим знанием распорядится.
  
  * * *
  Желанный сон, только-только принявший в свои объятия сознание шефа тайных стражей, рассыпался на тысячу осколков. В голове заворочалось глухое раздражение к взволнованному голосу:
  - Господин Бобёрброк, проснитесь! Проснитесь скорее!
  Разлепив глаза, Бобёрброк с ненавистью уставился на склонившегося над ним Котвика.
  - Умоляю, шеф! Поторопитесь!
  - Что случилось на сей раз? - старик с кряхтеньем уселся в постели. - Если это не вторжение орков и не дворцовый переворот, я задушу вас своими руками, Котвик...
  - Вы почти угадали, - руководитель оперативной службы испуганно таращился на шефа. - Король убит.
  Бобёрброк, пытающийся спихнуть с кровати непослушные ноги, замер:
  - Дорогой мой, - голос прозвучал неожиданно сипло, незнакомо, - этой новости по крайней мере неделя.
  Котвик выразительно сглотнул и отступил в сторону, пропуская лакея, уже шаркающего к своему господину с мягкими бурками в руках.
  
  * * *
  
  Правление Его Величества короля Гогана Тридцать Пятого в памяти потомков останется, в основном, своей скоротечностью.
  Он лежал на полу спальни, раскинув мосластые руки. Ковёр, пропитанный натекшей из перерезанного горла кровью, противно чавкал под ногами. У тела рыдала расхристанная Бигудильда в панталонах и кружевном корсаже.
  - О господин Бобёрброк! - возопила она, заламывая руки. - Какое счастье, что вы, наконец, пришли! Ужас, что мне пришлось пережить! Я сама чудом осталась жива! Эти убийцы... В масках, с пищалями, о-о-о... Я всё-всё видела, всё-всё расскажу!..
  - Не торопись, дура, - глава стражей брезгливо скривил рот. - Конечно, всё расскажешь. Но я пока не определил что именно. Поэтому заткнись. Поняла?
  Он отступил с ковра на узорочный паркет, оставляя на нём красные следы:
  - Где он?
  - Кто? - захлопала мокрыми ресницами общекоролевская любовница. Но, встретившись взглядом с Бобёрброком, махнула рукой в неопределённом направлении. - У себя, - ответила спокойно, не жеманясь.
  
  * * *
  
  Павлинкулюс и в самом деле был у себя. Он как раз переодевался, сбрасывая на руки лакею окровавленное платье.
  - Ты даже не считаешь нужным принять хоть какие-то меры предосторожности, - Бобёрброк покосился на слугу.
  Принц возбуждённо, весело расхохотался:
  - А зачем? Ты ведь постараешься подобрать кого-нибудь для эшафота, папенька? Кого-нибудь убедительного? Первый раз у тебя неплохо получилось!
  - Ты сошёл с ума...
  - Вот как? - Павлинкулюс вдруг рассердился. - Я не виноват, что нахожусь последним в очереди к трону! А эти мерзкие старые Гоганы - такие живучие... Что удивительного в том, что я решил им помочь? - он швырнул лакею кружевное жабо. - Может, ты намекаешь, старик, что я должен был до наступления неизбежного маразма чахнуть в принцах, как они все? Ну уж нет! Оставь свои морали при себе!
  Принц обошёл вокруг Бобёрброка, насмешливо разглядывая его согбенную фигуру:
  - И не забывай, кстати, что тебя тоже в любой момент можно сдать в утиль, старая придворная крыса!
  Бобёрброк чуть заметно кивнул лакею:
  - Позови Котвика.
  Тот, поклонившись, выскользнул за дверь.
  - Значит, в утиль, - задумчиво пробормотал страж. - Кто же тогда станет тебя выгораживать, Павлинкулюс? Ведь, если я правильно понял, на пути у тебя ещё трое наследников. И ты намерен убрать их всех. Причём так же залихватски и незамысловато. Думаешь, Гоган Тридцать Шестой не задумается завтра об истинных мотивах убийств? Даже если я вновь постараюсь подсунуть ему липу?
  - А ты постарайся очень хорошо, - проворковал принц, склонился над стариком... и, захрипев, сполз на пол, цепляясь скрюченными пальцами за голубой камзол своего отца.
  Мягко стукнула дверь.
  - Котвик, - Бобёрброк тёр руку носовым платком. - Сегодня ночью случилась страшная трагедия. Король с принцем не поделили девку, эту... как её... Бигудильду. И перебились насмерть. Подготовь свидетелей, расположи должным образом тела. Пусть оперативная служба всё зарисует, опишет подробно. Распорядись насчёт глашатых. Я - с докладом к Его Величеству Гогану Тридцать Шестому...
  
  * * *
  
  Новый король, седой и сухопарый, в застёгнутом на все пуговицы строгом суконном камзоле, уже ждал. Он выслушал Бобёрброка молча - ни мысли, ни эмоции не отразились на его остром аскетическом лице.
  - Ну, что ж, - промолвил он после небольшой паузы. - Действительно, страшная трагедия. Ужасно жаль моего бедного глупого брата и малыша Павлинкулюса. Но жизнь - есть жизнь. В ней и не такое случается. Не правда ли, Бобёрброк? Бывают и более страшные братоубийства - умышленные. Бывают, я слышал, сыноубийцы. Бывают верные слуги, которые наставляют рога своему доброму господину с его глупой женой, а прижитые ублюдки - невероятно, но факт! - претендуют на непринадлежащее им наследство. Бывает, в тюрьмах гноят невиновных ради покрытия мерзости отдельных личностей. Бывает всякое, мой добрый друг. Слава богу, не в нашем славном Ревеньбурге... Слава богу, обо всём этом мы знаем лишь понаслышке. Не уставая поражаться людской подлости и низости.
  Оборотясь к столу, король наполнил бокалы вином:
  - Выпьем, мой верный страж, за то, чтобы и впредь минула нас чаша сия. За процветание в нашем королевстве благородства, честности, справедливости.
  - Я не пью вина, Ваше Величество, - голос стража дрогнул.
  Король, не убирая протянутой с бокалом руки, усмехнулся:
  - За что цепляешься? За подагру и старческое бессилие? За ночные кошмары, в которых к тебе будет приходить убитый тобою сын? За остаток скорбных дней в позоре и бесчестии и удавку, наброшенную тебе на шею в камере? Я дарю тебе сегодня от всего этого освобождение. Пей, Бобёрброк.
  И Бобёрброк выпил...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"