Аннотация: Историко-публицистическое и одновременно личностное описание красивейших русских мест, что автор посетил во время речного круиза по Волге
Хожение за три водохранилища
День первый. 22 июля.
Когда портовый матрос отодрал, наконец, судорожно вцепившиеся в кнехты причала пеньковые пальцы нашего парохода, тот сразу же пошёл на глубину.
Пошёл - это правильно. Корабли и суда по воде ходят. Не плавают. Один из лучших моих друзей служил в своё время во флоте и твёрдо на этом настаивает все прошедшие с тех пор десятилетия. Да я и сам рассекал в своей жизни морские просторы. Один раз даже на яхте. Хоть маленькой и не своей. Именно потому я на протяжении всего круиза грозился супруге моей дражайшей достать из чемодана тельняшку и сделать из неё супругу дрожащую. А то у неё на языке наш могучий пароход не только "плавал", но часто и вовсе "ехал".
Такое уж на неё неизгладимое впечатление произвело видно, вот это плавсредство в акватории Химкинского водохранилища, которое вроде бы передвигалось на колёсах. Хотя на правильном морском языке оно тоже ходило. На колёсах, да. Хотя по следу от винта видно, что колёса - так, декорация.
А что неправильно?
Неправильно то, что - сразу.
Нет, "Андрей Рублёв" не сразу нырнул в историю. До того как доплыть - дойти! - до всех этих Ярославлей, Угличей, Костром и прочих мемориальных пунктов на волжском "Золотом кольце", наш доблестный теплоход должен был сперва одолеть Канал имени Москвы. И три водохранилища на нём. Окружённые весьма даже современной архитектурой и инфраструктурой. Подчас аж завидки брали.
Но по порядку.
Спало тут как-то князю на ум похоти. Давно бо, рече, никуда дальше Брянска не выползали. Пора копие преломити о край поля половецкаго, а любо испити шеломом Волги великой. Сиречь, что-нибудь небывалое сотворити. Например, в речной круиз сходити.
А что? - никогда мы с женою до сих пор в подобном круизе не были. Стыдно сказать! - шелом свой, во времена наши каскою именуемый, в Волгу опускал сорок лет назад. Когда на учениях воинских после перемещения катушки полевой связи на полкилометра бегообразным способом пить очень восхотелось.
А тут - прелестное с полезным. И заглянуть, наконец, в исторические уголки собственной родины, до которых в обычной жизни не дотянешься, хоть и рядом они, и пожить десяток дней на всём готовом, да в условиях фактически неплохого отеля. Звезды на четыре.
А теплоход "Андрей Рублёв" под флагом Круизной компании "Мостурфлот" (бренд ПАО "Московское речное пароходство"), выбранный после долгих и мучительных блужданий по сайтам, как раз критериям хорошего отеля вполне соответствовал. Чуть бы попросторнее санузел, где иной раз незаметно переходишь к намыливанию обернувшейся вокруг тебя занавески, - этот отель на воде можно было бы назвать и отличным.
С другой стороны, понятно, что размерные ограничения на воде более жёсткие, нежели на земле, и диктуют свои требования. Да и денежку за каюту класса "полулюкс" князь пожалел, "стандартом" ограничился. А там попросторнее, да.
А так "Андрей Рублёв" теплоход-пансионат класса "премиум", германского проекта 301. Не нов - 80-х годов постройки, но модернизирован не так давно и ухожен так прилично, что никаких признаков четырёх десятилетий его истории не отмечается. По крайней мере, на глаз пассажира.
Коих, кстати, предусмотрено 296 человек. При численности экипажа и обслуживающего персонала в 109 человек. Два ресторана, два бара - один с танцевальным залом, другой - с прелестным панорамным видом вперёд, прекрасным кофе, дружелюбными барменами и дорогим пивом. Триста рубликов за 0,5.
Впрочем, тут всё дорогое. Как и положено отелям. Пусть и плавающим (э-э, ходящим? - поясни, друг мой Боцман). Но - трёхразовое питание хорошего ресторанного уровня входит в стоимость круиза. Потому естественным для человеческой психологии образом кажется бесплатным.
Есть библиотека. Так, покет-буки в основном, с покет-содержанием.
Есть открытая палуба с лежаками для загорания, но, к сожалению, нет бассейна. Наверное, не по классу парохода, но всё равно - досадная такая прореха в ожиданиях на подобного рода отдых.
Вот он какой, "Андрей Рублёв". Правда, снято на стоянке в более другом порту, нежели Северный речной, но пароход - всё тот же.
Кстати, да: о правильном-неправильном. "Пароход" - неправильно, ибо "Рублёв" - теплоход. Но моряки подчас и крейсера зовут "пароходами". А я теперь тоже бывалый: до самых Чебурашек дошёл.
То есть опять неправильно. Не в обиду очень красивым на деле Чебоксарам. Но как же при этом имени забыть Крокодила Гену с его энциклопедией, где он отыскивал определение для неизвестной ушастой мартышки из телефонной будки? Впрочем, чебоксарцы, кажется, не в обиде на стойко привитую в детстве ассоциацию. Во всяком случае, у них в детском парке имени Николаева два года назад установили скульптуру Чебурашки. Ужасненькую, правда, как на мой персональный вкус - но я его никому не навязываю. Главное - в символике.
Да, роут наш пролегал до Чебоксар. И обратно. Через канал имени Москвы с его шестью шлюзами. Через недогород-пересело Мышкин. Затем Ярославль, Нижний Новгород, те самые Чебоксары, через опять Нижний в Городец, Чкаловск, Кострому, Углич, Калязин - и домой. Длинно, красиво, познавательно.
Так мы и думали с женою, одними из первых зайдя на теплоход и на пустой пока палубе приступив к изучению предложенной программы нашего путешествия.
Кстати, что сразу приятно мазнуло по душе: оказывается, тут не надо было затаскивать чемоданы в каюту самим. Их поднимали и разносили по адресам матросы. А то и представить тяжело, как бы мне пришлось с моей ещё не прошедшей контузией позвоночника вздымать двадцать кило захваченных женою одёжек (и моих пары бутылочек, не считая шампанского) по крутым трапам. Да на третью палубу!
А там ещё старушки были...
Кстати, что поразило в первые же минуты пребывания на борту - какое-то непропорциональное обилие боди-позитивных пассажиров. То есть я сам вполне подхожу для иллюстрации последствий сверхнормативного приёма пива в виде объёмистого "пивного животика". И с моими лишними двадцатью кило совершенно искренне не набираю столько наглости, чтобы кого-то осуждать за избыток веса. Но вот чисто зрительно это была всё же впечатлившая картина такого вот не созванного съезда нас, толстячков...
Отправились по расписанию, в 10:00. А уже в 10:15 нас ждала приветственная встреча с капитаном "Андрея Рублёва" и командой корабля.
Капитана не назвать обветренным, как скалы. Но выглядел он скалою, не отнять. Кстати, и вёл затем судно так же надёжно. Особенно это искусство было видно во время причаливаний. А подчас оные производились не к оборудованному берегу, а к уже стоявшим возле него судам. И вот представьте картину: стоят три, а то и четыре корабля, и самому первому из них наступает время отходить. И начинается неспешное расцепление, расхождение, пропускание, схождение, сцепление... И всё это - на трёх с половиною тысяч тонн водоизмещения, да на воде, где тормозить не обо что.
Так вот, вновь об истории. На первых километрах Канал имени Москвы довольно-так урбанистичен. Точнее, ещё долго тянутся по берегам вполне себе городские пейзажи Химок и Долгопрудного. Правда, отличие от Тверской всё-так есть: здесь прямо под ногами у домов вольготно развалились берега канала. А значит - водные станции, яхт-клубы, какие-то загоны для буквально десятков разных маломерных плавсредств. Ну и сами плавсредства шныряют рядом с большими дяденьками вроде нас.
А дальше начинаются водохранилища. Сначала Клязьминское, затем Пестовское и, наконец, Икшинское. Вот про эти три водоёма и шла речь в заглавии.
А надо сказать, что в России в день нашего отплытия стояла пятница. И водохранилища выглядели тихими и удоволенными. По сравнению с той вакханалией, что творилась на них днём в воскресенье, когда мы возвращались. Только немногочисленные катерки, парусные яхточки, видсёрферы разрезали водную гладь. Да вот на Пестовском водохранилище тренировалась, видно, какая-то секция сидячих виндсёрферов. Причём довольно детского облика спортсмены были. А вокруг них хлопотал тренер на лодочке.
Ну, и просторы. Как уже сказано, мы с женою впервые оказались в таком плавании. И зрелищем этих красивейших и необъятнейших окоёмов любовались вот что называется без устали.
Правда, с шампанским.
Ну, было что отметить.
В то же время канал работал. По нему постоянно, хоть и степенно, проходили баржи, гружёные стройматериалами в виде сыпучих грузов. Откуда они брали песок и гравий, мы увидели позже, о чём будет речь в своём месте. Но пока можно сказать, что тогда мы и восхитились практически бесплатностью добычи этих ресурсов. Пока у нас есть Волга, стройкомплекс русский будет бессмертен.
А потом началось главное зрелище дня. Шлюзы. Смотреть на прохождение первого из них выскочил без малого весь пассажирский корпус "Андрея Рублёва".
Выглядело всё действительно величественно. В том смысле, что можно было при самом мизерном усилии воображения увидеть себя в тридцатых годах. А в принципе было скучновато. Подошли к шлюзовому отнырку от основного русла. Отошли назад, пропуская другой круизный теплоход, видимо, обязанный пройти впереди нас. Зашли в шлюз за ним. Притулились к стеночке. Тоже к вопросу о профессионализме капитана: это та же швартовка, только о бетон, изгвазданный скоро уж столетием. Но никаких толчков, никакого трения, ничего.
Затем стоим, ждём. Затем ощущаем, что незаметно опускаемся. И вот уже бетонные стенки над нами. А далее открываются ворота впереди. Обогнавший нас теплоход уходит вперёд. Мы идём за ним.
И так - ещё пять раз.
Правда, этого мы в тот день уже не наблюдали. Дальнейшее шлюзовое хозяйство проходили уже ночью. Во сне. Полюбовавшись перед сном закатом над Каналом Имени Москвы...
День второй. 23 июля
Дубну "проехали" во сне. Жаль, не увидели статую Сталина на повороте в Волгу возле Иваньковской ГЭС и шлюза Љ1 Канала имени Москвы. Точнее говоря, мы её и так не увидели бы: взорвали Виссарионыча хрущёвские вандалы в 1962 году. Но представить можно было легко. Памятники Ленину и Сталину были возведены в 1937 году. На заходе в канал с Волги.
Так вот, Ленина мы с женою видели много раз - у неё в Дубне живёт подруга, и мы к той многажды ездили. И впечатление от этой гигантской - высота фигуры 25 метров - скульптуры всегда было довольно-таки жалким. Ленин один местности не держит. Кургуз он слишком в одиночку для такой местности. К тому же как ни заливался соловьём автор обеих фигур скульптор Сергей Меркуров, что, мол, изобразил Ильича таким, как видел его во время речи в 1919 году, но поза у его вождя откровенно странная. Спереди ещё ничего, но вот правую руку он держит уж очень двусмысленно. Особенно при виде сзади: возникает впечатление, будто он то ли трусы поправляет, прикрываясь скрученным пальто, то ли вовсе подтирается в стоячем положении.
Потому и само собою приходит желание представить напротив него другого вождя. Тот как раз уверенно делает энергичный шаг, заложив правую руку за борт тужурки. С левой рукою, правда, тоже непорядок - опять Меркурова к заду потянул. Но она хоть на виду были, и просматривался в ней свиток Конституции.
А к чему я сделал этот то ли политический выпад, то ли экскурс в историю нашу непростую? А к тому, что весь наш круиз, как уже сказано в начале, - сплошь одна история. Начина с шестого шлюза. *ФОТО ДОСКИ НА ШЛЮЗЕ. И эти два памятника, о которых зашла речь, не просто были воистину величественны, создавая, как вспоминали очевидцы. Вместе они создавали заставлявшую трепетать и одновременно завораживающую картину: два вождя, повелевающих не природой - нет, людьми, заставляя тех повелевать природою.
А ведь Канал имени Москвы - это действительно грандиозное сооружение и действительно свидетельство покорения природы. Бесконечно полезное не только в транспортном смысле, но и в самом что ни на есть жизненном: более 60% потребной Москве воды приходит в столицу через систему канала и его водохранилищ. Не прикажи Сталин - его всё равно пришлось бы сооружать рано или поздно.
И значит, не зря легли тут те почти 23 тысячи человек, что умерли или погибли при строительстве канала. Их подвиг не пропал даром. И эта мысль тоже стояла за ансамблем из двух исполинских статуй. Ибо они сами были памятником этому подвигу.
А за одной не стоит ничего. Кроме вопроса, что же старик Крупский делает правой рукой там со своею задницей...
Но, как уже сказано, Дубну прошли ночью и этой картины не увидели. Кстати, и обратно прошли ночью - от ведь незадача!
Зато наутро увидели ширь необъятную! Где-то даже за сердце хватающую - ибо где и когда ещё горожанин с его исцарапанными близкими стенами глазами увидит ничем не ограниченный окоём?
Встаём мы с женою обычно рано - приучили работа и кот. Так что в первое утро круиза мы довольно рано столпились с нею вдвоём на передней обзорной палубе. С целью полюбоваться окрестностями после Канала
Полюбоваться было на что. От рыбачков, что выплыли на незлобивый свой промысел на ранней зорьке, до то и дело выныривающих из береговой зелени церквушек, купола которых давали иной раз блики не хуже прожектора.
Судовых дизелей здесь, на, так сказать, баке, где расположена передняя смотровая площадка, было практически не слышно, и потому казалось, судно наше просто струилось над водою. Как бы само собою, в зачарованной такой хрустальной утренней тишине. Представилось вдруг, что вот точно так же больше тысячи лет назад по этому же маршруту бесшумно рассекали воды Волги драккары первых русов (на самом деле, это должны были быть "снекки" или вовсе "карви", более универсальные и, главное, мелкосидящие корабли, так как драккары были крупноваты для речного плавания и особенно для перетаскивания их через волоки; но это неважно, ибо в головах у народа прочно засели лишь драккары).
А что? - на самом деле Русь начиналась не вокруг пути "из варяг в греки". Археология показывает, что основные потоки серебра приходили в Скандинавию именно в Востока - из арабского прежде всего мира. Не из византийского, понятно. И добирались скандинавы до этого серебра именно и прежде всего по Волге - об этом свидетельствует немалое число кладов от Ладоги до Мурома, оставленные теми, кому не повезло вернуться за своими зарытыми денежками. И один из путей - не самый, правда, лёгкий из-за многочисленных порогов - как раз и проходил по этим местам: Ладога - Новгород - озеро Ильмень - река Мста - Вышний волок - река Тверца - Волга - Булгар - Хазаран/Итиль. Тут была либо остановка - в столице Хазарии большинство скандинавов сбрасывали товар - либо путь продолжался по Каспию, а далее на Рей и на Багдад. Но второе - редкий вариант, чисто для торговцев: не любили русы пешком ходить.
Да, нарочно подменил скандинавов русами. Хотя на самом деле это отнюдь не идентичные понятия. Русы - не скандинавы. Русы - это скандинавы, по тем или иным причинам оставшиеся жить на этом транзитном пути между Севером и Югом, смешавшиеся с местным населением биологически и политически и уже через поколение пришедшее к закономерному выводу, что "это - наша земля". Сам такой. У меня гаплогруппа - грубо говоря, предковая линия - происхождением и центральной Швеции. А вот род по отцу - крестьянский, причём из самой глубинки Рязанской области, из Кадомского района. Некогда входившего в сферу влияния Муромского княжества. И швед (коих тогда, впрочем, ещё и не было как национальности) сюда забрести мог только из Мурома, когда тот был захвачен Рюриком. Который, согласно летописи, "стал раздавать мужам своим города - тому Полоцк, этому Ростов, другому Белоозеро... Муром... и над теми всеми властвовал Рюрик".
Вот и теперь, озирая эти берега я без малейшего напряжения мог вообразить, как мой предок - поначалу чужак, находник, норманн - вот так же шелестел форштевнем своего корабля по этой же реке, смотрел на эти берега... а потом осел там, пониже, уже на Оке, и дети его уже стали русами...
А вокруг расстилались, именно расстилались, ковром ложились заросшие зелёным ворсом деревьев берега. И на большее, нежели ворс, береговые заросли не тянули: уж больно далеко раздвинула их зелёная гладь Волги. И не понять было - это она сама такая широкая здесь, в общем-то в верховьях, или же это справедливее было бы назвать Угличским водохранилищем. Ибо оно не очень широкое, но зато длинное - жуть.
Скорее, верна вторая версия. Ибо вода реки была воистину зелёная. Словно бригада пьяных маляров опрокинула в Волгу цистерну краски зелёно-болотного колёра, коим раньше красили стены казённых учреждений. То есть - зацвела реченька, подёрнулась, что называется. Получается, течение не такое уж и быстрое, застаивается водичка.
Впрочем, я не эколог, не берусь делать профессиональные выводы о происхождении этой напасти.
Постепенно, впрочем, утро вступало в свои права, и мы с женою отправились на зарядку. То есть поначалу мы вовсе не предполагали, что - именно на неё. Просто восхотели полюбоваться всё теми же горизонтами с юта, с палубы- солярия. Заодно и подзагорим - насколько-то это возможно в восемь часов утра...
Но зарядка догнала нас. Корабельный инструктор по физической культуре - весьма симпатичная и спортивнофигуристая девушка, надо заметить - сделала бы себе неплохую карьеру во времена, когда ныне взорванный вождь у Канала был ещё не каменный и принимал у композитора Дунаевского песенку со словами: "Hу-ка, солнце, яpче бpызни! Золотыми лучами обжигай! Эй, товаpищ! Больше жизни! Поспевай, не задеpживай, шагай!". Она настолько заразительно призывала к достижению физического совершенства, что даже мне захотелось не задерживать и поспеть немедленно сдать нормы ГТО. Или на худой конец присоединиться к примерно взводу сосредоточенных дам, начавших под зажигательные команды инструктора энергично двигать руками и ногами.
Удержала меня даже не могучая воля. Страх удержал. Ведь я там был бы единственным мужчиною. Могли и затоптать.
Лишь потом я разглядел в самом центре зарядочного ордера мужика. И устыдился своего страха. Но было уже поздно...
Тем временем корабль наш прошёл под мостом (причём иные из участниц разбушевавшейся зарядки то ли запрыгнуть на него намерились, то ли грозили, избытком сил переполнившись) самой длинной кольцевой дороги России - трассы Р-132 "Золотое кольцо". Может быть, стоит в следующий раз по ней прокатиться. Уж больно от одного перечисления городов, через которые она проходит, слюнки текут: Ярославль - Кострома - Иваново - Владимир - Гусь-Хрустальный - Рязань - Михайлов - Тула - Калуга - Вязьма - Ржев - Тверь - Углич - Ярославль. Полторы тысячи километров - ерунда, особенно если на такой анабазис недельку отвести. Надо будет подумать на будущее...
А вот после этого моста начались настоящие достопримечательности уже по-настоящему "Золотого кольца". Но о них - дальше.
В массовидном порядке пассажир высыпал посмотреть на знаменитую затопленную колокольню Николаевского собора возле города Калязина. Нет, картина действительно была красивой. Нечто вроде облегчённого издания Мон-Сен-Мишель во Франции - правда, к тому всё же можно добраться на машине и пешком, пусть и не всегда. А тут - красота: стоит колокольня посреди Волги на небольшом искусственном островке. Как по мне, так островок излишен - но, говорят, колокол здешний некогда сорвался и ухнул аж в самое подземелье; а оттуда что-то ворчал недовольное перед всякими грозными событиями войною, землетрясениями и прочими неприятностями. Но когда он, опять же по слухам, загудел перед вводом войск в Афганистан, партийное начальство, говорят, окончательно разгневалось и, коли достать не удалось (что странно, согласимся, при нашем уровне техники и мастерства стройбата), приказало засыпать колокол и заодно насыпать остров.
Глупо всё, конечно, но молва народная имеет то прелестное преимущество, что её обязан воспроизводить каждый уважающий себя путешественник. А что мы, хуже Афанасия Никитина?
Иное дело, что вокруг этой колокольни вечно издаются какие-то стоны. Ах, проклятые большевики, утопили полгорода (и некую старушку, которая не захотела уезжать из своего дома), а монастырь разобрали.
Ну, во-первых, да простят меня калязинцы, но если краснопузые затопили такие же строения, что ныне остались стоять и приветствуют причаливающие корабли, то потеря, прямо скажем, невелика. Собственно, если бы и весь тогдашний Калязин затопили, потеря тоже была бы не велика. А завод "МиГов" построили бы где-нибудь ближе к Угличу.
Во-вторых, (паки да простят меня калязинцы) Угличская ГЭС, ради которой и водохранилище завязалось, одна стоит не только этого разобранного монастыря со смешным названием Николо-Жабенский, но и всего города Калязин населением в 12 тысяч человек. Потому как вовремя войны, в самые тяжёлые 1941 - 1942 годы именно она обеспечивала электроэнергией Москву и примерно так пять областей вокруг неё. И главное, что альтернативы не было! - далее Нижний Новгород (Горький) с его заводами забирал всё, а выше, у Иваньковской, фашисты стояли.
А в-третьих, эта самая колоколенка и стала главной туристической достопримечательностью Калязина. В конце этих заметок видно будет, что более ничего примечательного в этом городе и нет.
В общем, не рыдать нужно, а валяться в ножках у большевизии, омывая слезами покроплённые кровью сапоги ея, что устроила она городу Калязину такую очаровательную показулю.
Впрочем, советские тоже не из рекламных побуждений действовали. Само водохранилище обеспечивало надёжную навигацию, в отличие от прежних времён: четыре метра глубины ныне дозволяли, разумеется прохождение гораздо более серьёзных судов, нежели прежние 0,7 - 0,4 метра местами. Ну и, второе, колокольню стали использовать в качестве маяка: Волга в этом месте заворачивает круче "Раммштайна" в его лучшие годы, так что лишний репер здесь не помешает.
Но, откровенно говоря, лично мне был интереснее - колокольня, ну и есть колокольня, подумаешь, на острове - тот радиотелескоп, что торчал на горизонте. Ибо в силу моей прежней работы научным обозревателем ТАСС я знал, что Калязинская радиоастрономическая обсерватория (бывший Центр дальней космической связи Особого Конструкторского Бюро МЭИ "Калязин") работает по программе "Радиоастрон". А это - прорывная штука наша, не хуже американского "Хаббла". То есть летит такой спутничек, с небольшим радиотелескопом на горбу, передаёт информацию на Землю, где большие радиотелескопы в ту же точку направляются, из-за чего очень чёткая картинка получается того, что далеко очень. Ну, грубо говоря, это глаза такие, широко разведённые на сотни тысяч километров. Квазары как на ладони.
Для справки: радиотелескоп ТНА-1500 или РТ-64: D = 64 м, F/0,37, полноповоротный параболический рефлектор, минимальная рабочая длина волны = 1 см, общая масса = 3800 т, масса зеркала = 800 т, вторичное зеркало D = 6 м.
Вот, вот это как раз выглядело красиво. Лучше колокольни, к тому же построенной уже в близкие 1800-е годы.
Далее мы проследовали через шлюз Угличской плотины. Шлюз был явно не нов, в том числе и на наш взгляд опытных шлюхопроходцев... э-э, я хотел написать шлюЗопроходцев, жене не говорите, ага? - в общем, шлюз как шлюз. (И внимательно перечитал). Но вот эта его арка, общее исполнение, оказывается, в своё время были удостоены Сталинской премии и поныне признаются самым красивым исполнением шлюза на Волге.
Не имею возражений!
Прошли мимо селя Прилуки. Оно заметно с воды своею пятиглавою церковью Рождества Христова, построенной аж в 1768 году! Правда, вот эта краснокирпичная колокольня в русском стиле пристроена к храму в XIX веке. Большевики, как водится, в 1930-е годы устроили в церкви зернохранилище, склад химикатов и керосиновую лавку, но главное, что храм всё же уцелел. И ныне украшает волжский берег.
А главное, что лично мне дорого в этом селе, то, что его уроженец Александр Мясников предварил подвиг Александра Матросова. Ещё 22 сентября 1941 года он, матрос морской пехоты Балтийского флота, закрыл грудью вражеский дзот в боях под Ленинградом.
Ну, а затем мы пришли в город Мышкин. Что тут сказать? Сгорел сарай - гори и хата! Обидел я уже есмь калязинцев, так что мне теперь Мышкин? Помню я разговоры в начале гласности и перестройки о том, что, мол, есть такой город, а его несправедливо относят к сёлам. И не Мышино оно , а - Мышкин. И история у него, дескать, могучая.
Кажется, в "Литературке" это было, начало дискуссии. И все сочувствовали бедному Мышкину. Какой-то местный краевед волну гнал.
Ну, как говорится, ОК. Мышкин включили в список "Золотого кольца". И пароходы к нему прутся каждодневно, завозя любопытствующих туристов.
И что же оные туристы видят?
Вот я, например, поплыл уже от дебаркадера. Крыша, выполненная в форму "зю", - она, это, воду и снег куда сбрасывать собирается? То есть вот это склонение плоскостей к центру - оно какую цель имеет?
Далее. Люди во главе туристско-ориентированного городка, в разгар туристского сезона затеявшие постилку плитки от причала и вверх - они нормальные? То есть ты идёшь по колено в грязи, спотыкаясь о камни (ах, как хотелось бы написать - "и об рабочих", - но рабочих там не было никаких вообще), и радуешься счастью лицезреть город Мышкин?
Ну, да, потом лицезреешь. Домики как домики. Музей мышей? О чём это? Набор поделок. У меня одна знакомая в Германии модели зайцев так собирала. Так у неё, разве что меньше масштабом, но такой же по принципу музей зайцев собран был.
Собственно, и всё. Можно было бы рассказать про местный музейчик города - но нечего рассказывать, коли музейчику нечего и показать. Про посещение местного кузнеца? - так, ребята, а чем он удивить-то может? Помнится, в Белоруссии на некакой мельнице я бывал. Так там весь процесс не только показывали, но и докладывали, как из этого самогонку самогнали, и оною самогонкою угощали же ж, на твоих глазах самовозгоненной. А что нам необычного мог показать кузнец?
И вот весь он, Мышкин, такой. Сорок лет имевший для того чтобы стать жемчужиной туристического бизнеса. Но не нашедший за это время лучшего срока как в разгар сезона перед туристами землю перекопать. Сорок лет бившийся за своё историческое значение, - но не нашедший ничего, чтобы турист не чувствовал себя обманутым. Сорок лет кричавший, что он Мышкин, а не Мышкино, но так и не сподобившийся на что-то большее, нежели собрание поделок.
День третий. 24 июля
Подъезд к Ярославлю, надо признаться, не запомнился. Ещё бы: прибытие в город назначено на восемь ноль-ноль, соответственно, подъём в 06.30, соответственно, зарядка в 06.40, а завтрак в 07.00. Ну, и личные утренние процедуры - куда ж без них.
Так что первые снимки милейшего, как потом оказалось, города удалось сделать уже лишь у Речного вокзала. Дом на снимке на самом деле ничем особенным не примечателен. Разве что тем, что там сидит управление Северной железной дороги. Но вид симпатичным показался, а что ещё нужно в круизе человеку, пока ещё не взятому в цепкие руки экскурсовода.
Кстати, рекомендую. Нас вела по Ярославлю Дарья Озерова, и этот человек вёл экскурсию не только профессионально, но и просто весьма мило. Насильственным образом заставляя полюбить любимый ею город Ярославль.
Но до этого ещё дело дойдёт, а пока Ярославль предстаёт перед лицами путешествующими своим Воздвиженским мостом. Между прочим, памятник архитектуры регионального значения, построенный ещё аж в 1820-х годах и перестроенный в 1910-м. Под ним, как видно, автомобили и автобусы подъезжают к Речному вокзалу, чтобы затем вывезти речных путешественников вод единокровным "братцем" нашей первой ярославской достопримечательности (не управление же железной дороги!) - Семёновским мостом в самое сердце города.
Чем славен Ярославль?
Тем, прежде всего, что если кому-то надо найти Медвежий Угол, то вот он. Именно под таким названием значилось здесь поселение племени меря. Это такое довольно странное было племя, которые нынешние финно-угорские националисты считают финно-угорским. Вслед за официальной наукою, правда, но проблема вся в том, что история вовсе ничего не говорит о такой его принадлежности. Немножко говорит об этом археология, но в том и дело, что по ней же виден смешанный характер этой культуры. Безусловно, финские изделия имеют место в местной археологии, но и славянского флёра на них отрицать тоже не получается. Точнее, даже не славянского, а предславянского, когда, судя по всему, от тревог и забот, вызванных вторжением сначала кривичей, а затем словен западного, привисленского происхождения, сюда сместился какой-то народ, женщины которого носили характерные для славянского этногенеза височные кольца. Но - браслетообразные. Которых не наблюдается ни у одного из известных славянских племён.
Культурная принадлежность этого племени определена как тушемлинско-банцеровская археологическая культура. Которая сложилась на основе днепро-двинской культуры и культуры штрихованной керамики в результате метисации с носителями киевской культуры. Киевская культура - это точно праславянская. А вот две предыдущие явно принадлежат к балто-славянской общности, которую я в своих работах относил к известным из исторических источников венедам.
Так что это ещё не славяне, но одна из диалектно-племенных группировок, которые через некоторое время войдут в состав славянства.
А покамест они с достоверными славянами воюют: в конце VII - начале VIII в.в. на Смоленщине и Новгородчине, где жили эти люди, стали сооружаться многочисленные городища-убежища. Это как раз, по времени и по географии судя, словене и проходили, будущие новгородские. С Поодерья двигались, где взаимная резня племён была в порядке вещей. А до них - кривичи, которых словене преследовали аж до Ладоги. И в конце I тысячелетия н.э. все построенные местными городища-убежища погибли от пожара...
И что же мы видим дальше?
А дальше мы находим браслетообразные височные кольца с сомкнутыми (или слегка заходящими) концами на обширной территории от восточного побережья Чудского озера до восточных районов междуречья Волги и Клязьмы. А в самом деле: куда должны были податься от этаких жизненных перемен мужья носительниц браслетообразных колец вместе с ними самими, детьми и спасённым из огня скарбом?
Вот они и образовали не характерную для восточных финнов культуру характерных для славян, но не совместимых ни с одним из известных племён височных колец. Которые были в употреблении в этих местах вплоть до XIII века включительно.
Любопытно, что именно меря, в отличие от многих действительно финнских племён на Руси, исчезла в ходе славянизации. Не потому ли, что, в отличие от других финно-угорских племён в ней существовало давнишнее представление о "нечуждости" славянского быта и миропредставления?
А главное, о том же говорит и генетика: для ярославских потомков мери, сицкарей, не характерна ни одна из гаплогрупп и их субклад, которые характерны для финно-угорских племён. Зато преобладающая среди них (60%) R-M458 (или R1a1a1b1a1) берёт своё начало с западного края ныне славяноязычного, а ранее дославянского, то есть славяно-балтского населения. Но точно - не финно-угорского.
Впрочем, есть на Ярославщине и такой субэтнос как мологжане. Так вот, у них доминирует субклад, характерный для карел, вепсов, эстонцев - N3a4-Z1936. Это, вне сомнения, часть финно-угорских мигрантов с Урала, наследников дьяковского культуры. Зато гаплогруппа N3a4 отсутствует у марийцев и удмуртов.
Какие же выводы мы можем сделать в результате наложения двух этих исследований друг на друга? Мы видим разные генетические картины по сицкарям и мологжанам. Причём если за первыми тянется след с западного края "венедского" мира, то для вторых характерен след с финно-угорского Урала. И если за мологжанами предположить связь с мерянскими предками, то сичкари очень похожи на мигрантов из состава народа с браслетообразными кольцами. Вот они и были мерею - нераздельной, но и неслиянной. Но именно потому и растворившейся очень быстро в родственных славянских - но не финских! - обществах. Ведь уже после 907 года в истории прекращаются упоминания о народе меря.
Кто же в этом "виноват"? Во-первых, те же русы, которые пришли сюда задолго до 907 года. И даже задолго до пресловутого Рюрика. В местечке Тимерёво неподалёку от Ярославля археология обнаруживает опять-таки нераздельное и неслиянное скандинаво-мерянское поселение, с огромных количеством северных вещей, структурно сходное со скандинавскими виками - или торгово-ремесленными поселениями - во Фрисландии (Доорстеде/Дорестад), в землях западных славян (Ральсвик, Менцлин, ранний Волин), на Руси (Ладога, Рюриково городище, Гнёздово).
Собственно, там и располагался первоначальный "Ярославль" - начало "серебряного пути". Место, до коего первоначально довозили восточное серебро, и где с ним велись первые операции после транспортировки с Востока. Так сказать, входная база на восточноевропейском пространстве.
Тимерёво представляло собою неукреплённое поселение, зато с богатейшими кладами восточных монет. Этакая торговая фактория, окружённая ремесленным посадом, населённым представителями местных племён.
Значит ли это, что легенда об основании князем Ярославом города на месте слияния рек Волги и Которосли неверна? Вовсе нет. Может быть неверна легенда, будто будущий Мудрый вступил в 1010 году в поединок с живым огромным медведем, дабы устрашённые местные язычники отдали ему свой Медвежий Угол. Она также может быть и верна - просто этого сегодня ни доказать, ни опровергнуть. А вот, что русь, укрепившаяся в Киеве в результате побед князей Олега, Игоря, Святослава и мудрой государственной политики княгини Ольги, последовательно вела курс на удавливание альтернативных русей административно-хозяйственным (и военным, конечно, не без того) методами - это доказывается статистически. Именно с этой целью появились киево-русские административно-торговые центры Новгород рядом с Рюриковым городищем, Псков на месте двух посёлков, Ростов возле Сарского городища, Смоленск возле Гнёздова, Чернигов возле неизвестного древнего поселения.
Основание Ярославля ложится в эту же государственную логику. Иное дело, что в силу удалённости и "медвежьеугольности" этого места (а возможно, и силы тимерёвских русов вкупе с мерянами, отчего и возникла легенда о битве с медведем) руки до него у киевских русов дошли только в 1010 году. Хотя скорее всего дело было в каком-то из локальных обострений торговой конкуренции: кто-то не пустил ростовских торговцев через Которосль в Волгу (или вовсе порезал ночью торговый караван), те вызвали "ОМОН" в образе княжеских дружинников - и понеслось...
А именно Ярослав от имени и по воле своего отца великого князя Владимира контролировал Ростов и прилегающую к нему местность. Что тогда подразумевало доступ к торговым путям и данникам. Так что да, это был тот человек - и у него был те самые интересы - который мог поставить Ярославль на столь выгодном для торговли месте.
А то, что место было, что называется, "валютным", показывает вся дальнейшая история города. Сев на Волжском торговом пути, Ярославль уже к XII веку разросся и забогател, добившись позже (в 1218 году) даже статуса столицы соответствующего княжества, ас 1321 году - даже и великого княжества. Ибо это было всё то же начало великого торгового пути с Востоком, которое позже перехватил Нижний Новгород (и тоже сильно разбогател). Разве что Хазарии теперь не было, но её роль успешно играла Казань, появившаяся на месте разгромленного Ордою Великого Булгара.
Эта же эволюция повторилась и после Смуты, когда Ярославль поднялся как один из центров уже внутрирусской торговли по Волге. Что же касается Смуты, то здесь возник один из центров сопротивления, где не раз били поляков и прочих бандитов. Не случайно через него проходило - и окончательно здесь организовалось в боевую силу) ополчение Минина и Пожарского. О чём и напоминает стела в историческом центре города, изображающая клятву князя Пожарского.
В 1777 году Ярославль стал губернским городом. Незадолго перед тем именно здесь появился первый в России профессиональный театр, когда купеческий сын Фёдор Волков устроли в кожевенном амбаре первое театральное представление 10 июля 1750 года. Слава об этом разошлась быстро: уже в январе 1752 года императрица Елизавета Петровна вызвала всех организаторов театра в Петербург, где они и продолжили свою карьеру.
Кроме того, проплывая по Волге вы не сможете не услышать про путешествие по этим местам писателя Дюма-отца. Причём все утверждают, что именно от их города мэтр пришёл в неописуемый восторг, а по поводу некого другого плевался. Клопы и всё подобное. Так вот Ярославль - этот тот самый случай с неописуемым восторгом.
И надо сказать, некоторые из нашего туристского коллектива - двое уже известных читателям персонажей - вполне присоединились к этому мнению. Правда, в гостиницах местных побывать не пришлось - соответственно, и клопов заценить, если они там есть. Но зато мы очень славно посидели на местном "Арбате" - улице почему-то Кирова - в баре "Коктейль". Где всё было весьма вкусно, уютно и с хорошим обслуживанием. Не хуже Москвы, не говоря уже о нынешней оскотиневшей Европе.
И, кстати, не сочтите за рекламу, но тоже прекрасным местом оказался бар Хмель & Гриль на улице какого-то Суркова. Нам про него рассказали коллеги по плаванию, которые хорошо знали Ярославль и порекомендовали заведение как одни из лучших в городе.
Про остальное рассказывать - будет, уж простите, не оригинально. Или я так набрался разных храмов за это путешествие, но что о них можно особенного рассказать? Да, у каждого - своя история, но все вместе они сливаются в нечто долгое и в целом однообразное. Разве что отметить, что вот этот, Успенский собор, впервые построенный ещё в начале XIII века по повелению князя Константина, считается в городе несчастливым. Он горел несколько раз, стоял разрушенным, а в 1930-е годы красные борцы с религиозным дурманом его подорвали. Его отстроили вновь к тысячелетию Ярославля, но опять что-то пошло не так: он промокает и требует постоянного ремонта. И единственная, кажется, в мире скульптура Святой Троицы, поставленная в 1995 году, храму не слишком помогает. Но само по себе творение скульптора Игоря Трейвуса, художника Николая Мухина и архитектора Аркадия Бобовича вызывает почтение.
Красива и так называемая Стрелка, место слияния Волги и Которосли. Да и вообще - красив город Ярославль. Красив и ухожен. А потому - уютен.
На этом месте в 1010 году Ярослав Мудрый основал Ярославль.
Спасо-Преображенский монастырь в Ярославле - древнейшая из каменных городских построек. Считается, что именно в его библиотеке был обнаружен список "Слова о полку Игореве".
Похожая на ракету конструкция напротив монастыря - часовня Казанской Божьей Матери, поставленная в 1997 году в память о народном ополчении 1612 года.
День четвёртый. 25 июля
На протяжении всего нашего замечательного анабазиса нет-нет да и овзникала мысль о том, что экипаж нашего славного парохода в отношении пассажиров исходил из старой офицерской мудрости: "Солдат без дела есть потенциальный преступник". Или, ближе к реалиям водоплавающих служивых: "Матрос, не занятый по самую маковку, подобен пушке, сорвавшейся с креплений".
Во всяком случае, на пути в Нижний Новгород это было особенно заметно. Прибытие в этот город планировалось на 15.00, и до этого времени пассажирам было предложено поучаствовать в собрании по экскурсионной программе на обратный путь, большая семейная викторина "Русские обряды и традиции", фитнес-занятие "Освобождение шейно-воротниковой зоны через линии рук", мастер-класс по изготовлению "русского оберега" "Кукла-мотанка", постановка сказки, песнопения под аккордеон "Русская душа поёт".
Лишь обед в 13.30 прикончил этот праздник души.
И мы непроизвольно в нём поучаствовали.
Надо сказать, что уже после первого вечера я зарёкся участвовать в этих перформансах. Дело было так.
Облегчив кораблю прохождение шлюзов на массу содержимого бутылки шампанского, мы с подругою дней этих наших весёлых зашли в бар выпить ещё чего-нибудь вкусненького. А там масса народу состязалась, как оказалось, в том, кто лучше знает СССР.
Для нас нашлось два места за столиком симпатичной молодой пары, которая явно даже уже Бориса нашего Николаича не должна была помнить. Но ребята с увлечением ставили галочки в квадратиках соответствующей анкетки.
У поживших много (это не намёк - мы хотим ещё больше) есть свои преимущества: мы им тут же начали подсказывать ответы на задаваемые ведущей вопросы. И всё бы ничего, дело шло к уверенной победе наших подшефных, но подспудно стало выясняться, что (на мой сформированный в СССР вкус) часть вопросов была явно некорректной.
Ну, например: "Как ласково называли в Советском Союзе младших школьников?". Э-э, затупил я, по-разному называли. Кого "золотцем", кого "пострелёнком", кого ещё как. Одного моего одноклассника мы звали "Арбузом". По фамилии "Арбузов". Хороший человек, только моргал часто. Особенно когда врал.
Ответ же ведущей был убойный: их звали октябрятами!
Что-то? - громко после шампанского возмутился я. Какое это "ласковое" именование? Это имя детской коммунистической организации для младших школьников! Да меня лично исключали из октябрят! По ошибке, но факт имел место. Это что, меня из ласкового поименования исключали? Или всё-таки из коммунистической организации?
Ну, или так: "Какой был самый престижный автомобиль для советских людей?". Думаете, начальственная прекрасная "Чайка"? А вот фигушки: "Волга". Это что же получается - министры наши должны были завидовать... таксистам?
И подобных вопросов с нелепостями оказалось много. Пришлось встревать, а то подопечные наши слушали меня, а им туфту подсовывали. Долг чести, понимаете ли...
В общем, сорвал я тётеньке всё мероприятие. Под конец народ стал кричать: "Он прав!". Кто-то подошёл пожать мне руку. И все как-то развеселились. Ребята наши всё же получили награду за отличные знания. А ведущая, вручая их, бормотнула и мне как-то неопределённо: то ли "Я не обижаюсь", то ли "Вы не обижайтесь".
Словом, повеселились. Но деликатная обычно супруга моя заметила мне фурически: "Ты был несносен!",
И я зарёкся.
А тут мы опять зашли в бар, взяли по пиву и сели смотреть вперёд. Потому что это был панорамный отсек наносу судна, где ты от озирающего фарватер капитана отличаешься только беззаботностью и наличием бармена за спиною.
И вдруг начали собираться люди. И много! Все столики заняли желающие сделать "куклу-мотанку".
Зачем это им? И что это вообще такое?
Впрочем, я перестал искать ответ на подобные вопросы ещё после того как предыдущим днём, после Ярославля, та же мастерица какого-то "ДПИ" Валентина преподавала одночасовой курс "Искусство каллиграфии - способность очень красиво писать". И тоже ведь весь бар набился!
Словом, сидим мы, никого не трогаем, покамест народ, сопя и чертыхаясь, вязал из каких-то тряпочек и верёвочек (нет, я не сказал "из говна и палок"!) нечто похожее на куклу.
При этом мастерица Валентина, надо признать, весьма профессионально управляла этим процессом. Рассказывая по ходу, как, во что и почему одевались в старину женщины.
Ну, а мы тихо пялились на расстилавшиеся перед нами картины Среднего Поволжья. Любовались и наслаждались: я немножко эстет. Хотелось в соответствии с заветом Людмилы Зыкиной "свои ладони в Волгу опустить".
Но высоко было.
И тут этого благостного миросозерцания меня оторвало тяжёлое молчание, что повисло в баре после вопроса мастера ДПИ, какой головной прибор был характерен для русской женщины в старину.
Вот заверяю: я вовсе не собирался показывать свою грамотность. Тем более что грамотности никакой и не было: я действительно мало что понимаю в женских головных уборах. Но откуда-то само выплыло слово "повойник", и она само выпрыгнуло с губ.
Как она обрадовалась, Валентина! Благодарная мастерица тут же вручила мне какую-то пластмассовую бляшечку (которая, впрочем, как оказалось, не давала права на бесплатное пиво, а только на какой-то фитнес-чай) и назначила наряду с собою судьёю конкурса.
Так высоко в общественной иерархии меня ещё никогда не поднимали!
Выбрали мы с нею три не самых уродливых куколки. Победителям тоже вручили бляшки на фитнес-чай. Но зарок мой стал ещё крепче. Так что не ждите больше от меня рассказов про "Русское лото по рублику", дыхательную гимнастику по системе Стрельниковой, волшебный мастер-класс "Эбру". И даже про дамский клуб "30 минут красоты". После "кукол-моталок" я ушёл из общественной жизни корабля.
Но на самом деле, если подумать серьёзно, подобные конкурсы-перформансы означают не только большой и реальный труд для творческой части экипажа корабля, но и важную пользу для пассажиров. Оные, конечно, всего лишь развлекаются. Но, во-первых, действительно отчего бы не научиться по пути хотя бы принципам каллиграфического письма? А во-вторых, почему тут и сейчас не переключиться от шершавой так или иначе жизни на что-то не существенное, но душевное?
В общем, так держать, "Андрей Рублёв".
Только про октябрят вопрос всё же нужно заменить...
А потом мы прибыли в Нижний Новгород.
Для меня он всегда был городом-феноменом. Хоть и был я в нём дотоле только один раз (кстати, часть фотографий из нынешней подборки - с того раз, когда в 2015 году ездил через него в Светлояр).
Ну, во-первых, он был основан в 1221 году, когда, в общем, и городская, и земельная, и княжеская структура на Руси уже сложилась. И при этом он был в известной степени городом лишним: торговлю по Волге "держал" Владимир через Ярославль, а торговлю по Оке - Рязань через Муром.
Кроме того, это не было освоением новых земель, когда города ставятся в качестве острогов или факторий. Южный берег Оки населяли мордовские племена эрзя, мокша и шокша, но на них всю жизнь падала тень Рязани. Только вот падала-то она падала, а на деле южнее Оки Рязань поставила только два города - Пронск и Ижеславец. И те - западнее территорий, где обитала мордва. Ещё, да, Зарайск - но тот вообще был сильно в стороне к западу и формально даже севернее Рязани.
И значит, великий князь Владимирский Юрий (Георгий) Всеволодович ставит "Нов Город" в качестве своего форпоста в землях чужих дважды. Мордовских и рязанских.
Ставит, просто воспользовавшись одной из локальных войнушек с волжскими булгарами. Но на деле охватывая рязанцев, с которыми Владимирское княжество всегда было в напряжённых отношениях, и с которыми сам в целом миролюбивый Юрий ратился, не достигнув и двадцати лет. Правда, он же с ними и мирился потом, но, так сказать, про геополитические интересы тоже не забывал.
Таким образом, это с самого основания был город-форпост и против чужих - булгар и мордвы. - и против своих. И ладно рязанцы - по тем временам раздробленные русские княжества своими считали только себя, - но ведь и собственным, владимирским, городам конкурента завёл.
Второй феномен - это, безусловно, роль города и его населения в спасении России во времена Смуты.
А это ведь действительно было чудо: в насквозь феодализированной стране, где всё решали несколько княжеских и боярских родов, и только казаки могли позволить себе им не подчиняться (поскольку были полным аналогом пиратов), - в этой стране встали люди без роду без племени, собрали денег, собрали войско, поставили во главе него аж целого князя - и отвоевали обратно страну и государство! Как так? Но так было! А следовательно, говорит это о том, что уже к началу XVII века торговый капитал Нижнего был настолько велик, что мог выступать самостоятельным политическим и военным игроком в условиях интервенции и гражданской войны.
Третье чудо - это каким стал Нижний Новгород (с 1932 года - Горький) за годы советской власти. Может быть, Москва с Ленинградом и превосходили его по промышленной мощи, но столь плотной концентрации производств самого различного назначения, не исключаю, не было и в них. Горький делал всё: и автомобили, и самолёты, и танки, и подводные лодки.
И пушки. В войну именно ими город воистину спас страну, по признанию самого Сталина. Это когда 92-й завод выдал невероятное количество артиллерийских орудий конструктора Василия Грабина, чуть ли не в одиночку превзойдя всё соответствующее производство Германии. Которая, кстати, его пушки ЗИС-3, захватив в трофеи, ценила больше собственных и вооружала ими свои войска.
А после войны на базе грабинского пушечного конструкторского бюро было создано ОКБ под руководством Игоря Африкантова, которое начало создавать атомные реакторы. И наделало их, кстати, вдвое больше, нежели знаменитый НИИХиммаш Доллежаля. Именно Игорь Иванович Африкантов стал под научным руководством академика Александрова разработчиком котлов ОК-150 для первого в мире атомного ледокола "Ленин".
Идём далее. На базе автомобилей завода ГАЗ делались в войну платформы для "Катюш", для броневиков БА-64, двигатели для танков Т-60. Которые хоть и созданы были на московском 37-м заводе, но в наибольшем количестве была построены опять-таки в Горьком. Эти танки в войсках не любили за слабую защиту и вооружение. Однако в условиях катастрофического дефицита бронетехники после потерь 1941 года, когда сам Сталин чуть не поштучно распределял танки по фронтам, именно эти лёгкие машины обеспечили хоть какое-то бронесопровождение войскам.
А на их базе была создана первая и очень нужная самоходная артиллерийская установка СУ-76. Которая тоже заслужила не самое лестное прозвище "Голожопый Фердинанд" за открытую сверху и сзади боевую рубку. Ну а что? - просто пушку ЗИС-3 поставили на гусеницы и решили, что пока и так сойдёт. Но которая тоже внесла неоспоримо важный вклад в то, чтобы советская армия в самые катастрофические месяцы войны имела чем воевать. Пока танковые заводы эвакуировались и только налаживали производство.
Авиационный завод Љ21, он же "Сокол", наладил ещё до войны производство первого советского серьёзного истребителя И-16. Именно эта машина, беспощадно избиваемая в 1941 году обогнавшими её на поколение "Мессершмиттами-109", вынесла, тем не менее, на своих плечах всю тяжесть первого года войны. Пока ей на смену не пришли ЛаГГ-3, Ла-5, Ла-5ФН, Ла-7, тоже строившиеся здесь же. Причём - в количествах: за время войны 21-й завод дал фронту 17 691 машину - каждый четвёртый истребитель, сделанный тогда в СССР.
Да и после войны, когда тогдашнего начальника заводского ОКБ С.А. Лавочкина, переведённого на космическую тематику начальником ОКБ-301 в Химках, сменил А.И. Микоян (впрочем, этот был многостаночником и опылял несколько заводов), в Горьком строились все основные машины МиГовского семейства. Это и жестоко унизивший американцев в Корее МиГ-15бис, и МиГ-17, и первый серийный сверхзвуковик МиГ-19, и легендарный МиГ-21 (в количестве 14 тысяч машин!), и МиГ-25, и МиГ-29УБ. И, наконец, только что в очередной раз наведший жути на Европу перебазированием в Калининград тяжёлый дальний перехватчик МиГ-31. Носитель неотразимых гиперзвуковых "Кинжалов" сегодня.
Кстати, шеф-пилотом завода с 1934 по 1938 годы был Валерий Чкалов, памятник которому стоит на одном из самых видных мест в городе.
Ну и нельзя не добавить в этот список судостроительный завод "Красное Сормово". Который, впрочем, делал и паровозы, и первые в России танки, а затем, в войну - и Т-34 в количестве аж 12 тысяч единиц. Но больше всего это предприятие известно, конечно, строительством подводных лодок. Здесь делались лодки типа "Щука" III серии, типа "С" IX-бис и типа "М" ("Малютка").
Рубка одной из них стоит сегодня в здешнем Кремле в ряду выпускавшейся в Горьком военной техники. Это часть лодки С-13, на которой легендарный капитан Александр Маринеско (или Маринеску) потопил в 1945 году в не менее легендарной атаке опять же легендарный фашистский военный транспорт "Вильгельм Густлофф". Тогда на дно вместе с судном водоизмещением 25 484 брт пошло около 6 тысяч фашистов, включая 173 члена экипажа, 162 раненых военнослужащих вермахта и 918 матросов и офицеров 2-й учебной дивизии подводных сил.
С ними были, правда, и беженцы, что ныне всякими левозащитниками и демократическими еврогейцами ставится русскому капитану в вину. Но, во-первых, вражеское судно являлось по-любому законной военной целью, ибо входило в состав военно-морского флота нацистской Германии, было вооружено и не несло никаких знаков Красного Креста (а если бы и носило, то ночью этого Маринеско разглядеть никак не мог). А во-вторых и в-главных: после того как фашисты на протяжении всей войны расстреливали наших гражданских беженцев и госпитальные суда и поезда, никакие законы войны на них распространяться не должны были. А то получается, что тут мы играем, русских женщин с детьми с самолётов расстреливаем, тут мы уже не играем, где про наших речь идёт, а тут и вовсе селёдку заворачивали.
И даже когда тот же Маринеско на той же лодке потопил госпитальное (что не точно) судно "Генерал Штойбен" (14 660 брт, 3600 человек утонувших), то это было всего лишь адекватным ответом за гибель в ноябре 1941 года совершенно точно госпитального теплохода "Армения". Который вывозил из Севастополя от 4,5 до 10 тысяч человек, включая раненых и персонал семи госпиталей и гражданских беженцев. И точно нёс на себе опознавательные знаки Красного Креста.
То есть это обвинения из той серии про "два миллиона изнасилованных немок". Так вы просто не ходите войною на Россию, и тогда к вам не придёт злой русский солдат и станет мстить за своих поруганных женщин...
И после войны "Красное Сормово" работал, прямо скажем, хорошо: лодки проектов 613, 633, 670 (атомная с крылатыми ракетами подводного старта), 671 РТ (атомная многоцелевая), 641 Б, 945 и 945А. И самый известный проект - 877 "Палтус" типа "Варшавянка", кои лодки и в самые недавние годы необнаруживаемыми цеплялись к кораблям супостата в Средиземном море.
Всего построено 275 боевых субмарин, включая 26 атомных.
Вот такой заслуженный город - Нижний. В число заслуг коему я бы включил и удержание здесь иудушки Сахарова, академика-предателя.
Но всё это, конечно, некая для интеллекта информация. А для глаза любопытствующего экскурсанта, которого везут на автобусе по запруженным улицам центра Нижнего, город предстаёт несколько старинненьким, заполненным то милыми, то ужасными домами производства XIX и начала XX веков. Среди них вполне можно представить себе попивающих любимую водочку лепших дружков - Шаляпина с Горьким. Как среди множества здешних храмов - жестоко враждующих друг с другом религиозных деятелей. Местных уроженцев, сделавших эпоху: автора церковного раскола XVII века патриарха Никона и его архипротивника протопопа Аввакума, назначенного раскольником. Хотя он как раз за старую веру и стоял, причём достоялся до костра в Пустозерске.
Правда, храмы в основном из более поздних эпох.
Заводы местные напомнят об уже упоминавшихся Василии Грабине и Игоре Африкантове. Но также и о конструкторе судов на подводных крыльях Ростиславе Алексееве, и об основоположнике нефтяной геологии Иване Губкине, и о главном конструкторе ЦКБ "Лазурит", что проектировало атомные подводные лодки, Николае Кваше. И о других - ибо много их тут работало, гениев земли русской.
Впрочем, "именослов" местных патриотов включает и москвича Александра нашего Пушкина. Кой аж трижды приезжал в родовое имение село Болдино Нижегородской губернии (правда, и написал тут лучшее своё - часть "Евгения Онегина", "Повести Белкина", "Маленькие трагедии", "Медный всадник", "Пиковая дама" и разное меньшего масштаба). И луганчанина Владимира Даля, который поработал здесь управляющим Нижегородской удельной конторой, ведавшей делами государственных крестьян. И даже Невского Александра Ярославича. Который просто умер в Городце, ныне входящем в состав Нижегородской области. О всяких Харитонах Юлиях Борисовичах и пресловутых Сахаровых Андреях Дмитриевичах, что трудились в Арзамасе-16 над "бомбой роковой" мы уж и не говорим.
Впрочем, наше путешествие ещё раз показало давно известную истину: местные патриоты редко знают удержу в прославлении своего малого Отечества. И, наверное, правильно. Покамест, конечно, это самое незнание удержу в цивилизованных рамках остаётся.
Но более всего - и что более всего в Нижнем лично мне понравилось - что этот город сохранил очень много из своей великой купеческой старины. По нему не прошёлся кованым сапогом Сергей Собянин, в него не врезали кварталы депрессивных параллелепипедов, словно перенесённых из негритянских гетто США.
Он - почвенный, Нижний Новгород.
И, конечно, Волга. С крутого правого её берега здесь на реку открываются головокружительные виды. И уж когда проплываешь над нею в вагончике подвесной дороги - самой длинной, говорят, в Евразии - то вообще приходит чувство слияния с бесконечностью.
И наоборот - чувство втянутости, притяжённости вызывают разные локальные кусочки города. Скажем, Большая Покровская улица, что берёт начало от главной площади Нижнего, названной, естественно, в честь Минина и Пожарского. Особенное умиление лично у меня вызывают здешние скульптуры - памятник городовому, например.
Ну, а закончилась экскурсия в доме купца Сергея Рукавишникова на Верхне-Волжской набережной. Это был представитель одной из богатейших нижегородских династий купцов, заводчиков и банкиров. Начавшейся, как многие из ей подобных с обычного кузнеца из посёлка Красная Рамень Макарьевского уезда Нижегородской губернии.
Хватило одного взгляда на парадную лестницу, чтобы напомнить себе одного из персонажей "Двенадцати стульев", приговаривавшего: "Вот люди жили...".
Правда, после лестницы, за которую и князю было бы не стыдно, сами комнаты особняка произвели некое желчное чувство: пошлая роскошь, причём сильно разностильная. По той самой поговорке: "Можно забрать девушку из деревни, но нельзя забрать деревню из девушки".
Так что фотографировать там было разве что огромного размера царские ассигнации, да коллекцию курительных трубок. Но, согласитесь, глупо было бы привозить из такой поездки картинки с курительными трубками.
Примечательно, что династия жива и доныне. Один из сыновей Сергея Рукавишникова, Иван, сумел уберечь этот дом от загребущих лапок большевиков, устроившись совслужащим в Нижегородском наробразе и устроив из усадьбы отца музей для трудящихся ("Вот люди жили...").
Другой сын, Митрофан стал скульптором и театральным художником. А уже его сын Иулиан, тоже выбрав стезю скульптора, создал известные памятники Чехову в Таганроге, Курчатову перед его институтом в Москве, архитектору Щусеву (1974, Москва).
Но и на этом история династии уже е купцов, а скульпторов не закончилась. Сын Иулиана Александр известен множеством великолепных работ, подчас граничащих с гениальностью. Например, тот самый вырывающийся из смирительной рубашки Владимир Высоцкий на Ваганьковском кладбище или памятник Юрию Никулину у цирка на Цветном бульваре. Прекрасен и Мстислав Ростропович в Брюсовом переулке.
И последняя часть экскурсии по Нижнему - она же первая - несравненная Волга в пределах этого города...
День пятый. 26 июля
Звёзды сверкали так низко, что казались ёлочными игрушками в свете свечей. Сыпь Млечного пути перечёркивала небо, словно мишура - ёлку. Но в то же время не возникало этой само пошлости, будто звёзды можно было достать рукою. Нет, холодное их превосходство без всяких слов говорило, что это - целые миры. И таких миров - бесконечность, каковая тоже с усмешкою глядит на тебя самою Бездною...
Сто лет такого не видел. А где и увидеть-то? В городе? Ну, во-первых по ночам он оранжев, как тужурка строительного узбека. А в-вторых, в нём за последние годы настроили столько высотных "собячек", что за ними не то что небо - сама Бездна спрячется так, что и не найдёшь...
А на даче - лес. Толпится вокруг дома спокойно, но решительно, словно ОМОН, выслушивающий боевую задачу. Вот только росту такого, будто ты - котёнок у них под ногами: не обидят, но и наступить могут, не заметив.
Хорошо, что деревья - одноногие. Трудности у них с передвижением.
Ещё и эти был восхитителен наш круиз - вдруг наново открытой тобою ширью Земли, необъятностью горизонтов и назагораживаемостью неба.
И хорошо, что так сложилось, что в славный город Чебоксары мы вышли из Нижнего в 22.00, так что душа успела напроситься и получить полюбоваться сначала вечером над Волгою, а затем - и ночью.
Правда, конкретно меня чувство вины перед Чебоксарами не покидает и до сих пор. Ну вот ничего не мог с собою поделать - слово "Чебурашка" само сваливалось с губ, стоило только заговорить об этом городе! И даже не так - "Чебурашка". А "Чеб!.. Чебурашка"...
На месте чебоксарцев я ещё тогда, сразу, переловил бы создателей того мультика и возил бы по городу в клетке, чтобы чебоксарские пионеры кидались в них огрызками яблок. Тут их много, говорят, яблок-то...
Впрочем, с чувством юмора у местных всё в порядке. Памятник Чебурашке у них тоже есть. Страшненький, на мой вкус, как я уже говорил, но они так видят. На то оно и искусство. "Чёрный квадрат" Малевича ещё страшнее.
А коли уж речь зашла об искусстве высоких форм, то, конечно, в Чебоксарах нельзя пройти мимо скульптуры, изображающих Кису и Осю в раздумьях, не бросить ли погоню за бриллиантами и увеличить население Чебоксар до 7704 человек. Надо, правда, отметить, что раздумья эти не кажутся очень уж тягостными. Остап и Ипполит Матвеевич - настоящие, гайдаевские, а не то постыдное убожище, что изобразили гениальные во всём другом Миронов с Папановым - стоят рядом с одним из стульев мадам Петуховой отнюдь не в минорном настроении. Бендер держит пальцы правой руки этаким колечком, будто поймал муху и теперь её рассматривает. А Воробьянинов на согнутых ногах и в руке держит шляпу так, будто намеревается прихлопнуть ещё одну муху для энтомологических разысканий концессионера.
Потом знающие люди разъяснили, что я неправильно понял замысел скульптора. Оказывается, это прохожие должны садиться на стул и так подсовывать голову под шляпу Кисы, будто он её им надевает. Так что я сфотографировался, не воспользовавшись услугою предводителя дворянства.
У меня всегда были трудности с пониманием искусства. Например, я до сих пор не проникся трепетом перед улыбкою Моны Лизы и так и не догадываюсь, что в ней чарующего. По-моему, девушка просто пытается скрыть кривые зубы.
Ладно, пусть у нас и не путеводитель, но автора этой доброй скульптуры назвать надо: Владимир Порфирьевич Нагорнов. А стоит она с 2012 года на бульваре купца Ефремова, каковой бульвар тут величают чебоксарским Арбатом. Тут и впрямь есть неплохие уголки, где можно промочить горло пивком в жаркий день. Например, "Музей пива" шагах в семидесяти за спинами Кисы и Оси.
А ещё тут совершенно бестрепетные коты. Одно котообразное так отчаянно спало на скамеечке возле очень милой зелёной скульптурки женщины с корзиною, что не вёл ухом вообще ни на что. Хотя за недолгое даже наше возле него пребывание, вокруг него и дети бегали, и граждане с собаками проходил, и фотографировали его многие...
Сам же город Чебоксары умеренно красив, умеренно ухожен и в целом производит на туриста благоприятное впечатление. Особенно если по нему просто кататься на автобусе и не шататься по храмам. Набережная Волги с белыми перилами - просто прелестна без всяких оговорок. Приятный театр, и даже громадный ливень, что набросился на нас, не затопил огромную площадь перед ним. Замечательны люди - обходительны и помощелюбезны. Очень даже неплох на вкус оказался местный бальзам. Не "Бугульма" из недалёкой Татарии, коя стандартна, а что-то своё. Забыл, как называется. Впрочем, первый же прохожий, вами опрошенный на сей предмет, назовёт марку и даже укажет магазинчик, где оное средство увеселения души продаётся.
Не впечатлил местный то ли исторический, то ли краеведческий музей. Во-первых, все эпохи - от неолита до Чапаева здесь оказались собраны в одном зале. Наверное, "во-вторых" - уже не нужно. Подход к историческому процессу - совершенно классический, по учебнику. Стенд на стенде, и некая попытка изобразить древность соседствует с украшениями монисто ордынских времён.
Но и понять здешних специалистов можно. Собственно своей, не гадательной истории у чувашей немного. По языку судя, который признаётся вроде бы и тюркским, но очень архаичным, чуваши имели общие корни с волжскими булгарами. Возможно, и верна легенда, по которой этот народ - потомки одной из частей племенного объединения савиров, откочевавшей на север после кончины гуннской "империи". Как и булгары, кстати. Которые тоже как-то там с савирами путались.
Впрочем, на деле это ничего не значит: национального самосознания тогда ещё не было, и народы могли сегодня себя называть так, завтра иначе, а послезавтра - именем победившего их врага, потому что раз он победил, то за ним и боги. А за кем боги - за тем и добыча.
Да, так вот чуваши, которых известный мусульманский прозелит Ибн-Фадлана называл "сувазы", были одним из родов булгар. И когда булгарский хан Алмуш под воздействием прельстивых речей Ибн-Фадлана насильственно обратил свой народ в ислам, часть его отказалась изменить старой вере и ушла в леса и горы на другом берегу Волги.
Тоже не исключено. Национального самосознания, повторюсь, не было. Религиозное - да, было. Так что разойдясь религиозно, одни и те же булгары неизбежно должны были положить начало двум разным самосознаниям. То есть в наших нынешних понятиях - народам.
Если судить по генетике (будем уж так говорить, хотя это научно неверно), то чуваши довольно далеки от достоверно финно-угорских народов. Так, по аутосомам от настоящих финнов (Finnish_East) они отстоят очень далеко: 68,85 против 14,30. Зато близки к марийцам - у тех 13,35. Относительные дистанции с поволжскими и северными финно-уграми также заметны: марийцы - 29,14, чуваши - 26,02, а вот коми - 11,23, удмурты - 10,81, мокша - 7,42, эрзя - 6,47. А от русских Ярославля ещё дальше - 4,34.
Таким образом, вывод однозначен: чуваши и мари - родственны друг другу, но не родственны финно-угорским народам, как не родственным и поволжским русским. Зато восходить к волжским булгарам им генетика не запрещает: генетически чуваши "однотипны" с булгаро-суварами. Да хоть и просто с суварами. Хотя строго говоря, достоверных данных по археогенетике булгар пока нет, но, повторюсь, генетика не запрещает, а лингвистика прямо делает их родичами.
Что же до Чапаева (правильно - Чепаев), то он действительно из местных, чуваши считают его своим. Хотя Василий Иванович, когда родился 28 января (9 февраля) 1887 года в деревне Будайка Чебоксарской волости в крестьянской семье, был записан в метриках сыном русских православных. Да и предки его носили все вполне русские имена. Правда, дед Чапаева Степан вторым браком был женат на чувашке Перасковья Фёдоровне - но собственно к Василию Ивановичу это отношение имеет самое косвенное. А главное - до того как почти сплошь представляющим ксенофобный народ лидерам большевиков впало в голову считать людей по национальностям, это в России не имело никакого значения. Православный? - значит, не инородец, и закончен сказ!
Насколько я понял, культа в Чувашии два - Чапаева и Николаева. Ещё поэта Константина Иванова, который как бы "чувашский Пушкин", - но тот жил недолго, вне чувашского этноса его не знают, и потому вполне заслуженно превратился просто в памятник. А вот за Чапаева тут переживают. Свой ведь, тоже чуваш. Убили, гады белые, Чапаева-то нашего...
Хотя из того, что я знаю, очень мне кажется, что свои там руку приложили. Уж больно дерзок был рейд казаков полковника Николая Бородина на Лбищенск. Будто знали они, что штаб дивизии почти без охраны, а караулы у красных бойцов - так себе. Смело так сунулись казачки в пасть тигру. И ведь удачно, что характерно! Похоже, так же удачно, как другие белые другого красного героя застрелили. С пяти шагов сзади. Где аккурат комиссар на позициях залегал...
С Андрияном Николаевым, космонавтом номер три, судьба обошлась не в пример милостивее. Хорошую, полезную жизнь человек прожил. И до смерти отнюдь не безвременной.
Вот, правда, про бывшую жену его Валентину Терешкову здесь говорят эдак вот с прохладцею...
Ну, в любом случае культик космонавтики в Чебоксарах явно наблюдается. И Гагарин тут крепенький такой, ладный. Без излишних этих вот поз руками, как на одноимённой площади в Москве.
Столь же не пафосна небольшая экспозиция военной техники в каком-то парке. Но зато есть целый вертолёт - не частой экспонат на подобного рода площадках...
И в целом город представляется именно таким - не пафосным и милым. С одной стороны, обычным городом средней России. Не представительным. С другой - уютным и близким. Несмотря на первое с ним знакомство.
День шестой. 27 июля
Утро началось с Нижнего. Снова. Но тут была стоянка только на полчаса - ровно для того, чтобы высадить желающих скататься на экскурсию в город Городец.
Нас таковая не слишком интересовала. Город Городец - о, сугубо по нашему мнению! - никакой культурной или исторической ценности не представляет. Ну... ладно: никакой особой. Собственно, в истории он остался прежде всего в качестве пункта, где скончалось 14 ноября 1263 года "солнце земли Русской" Александр Невский. На пути из Орды домой. Жаль, конечно, но в остальном город как город: центр небольшого удельного княжения. Настолько небольшого, что историки затрудняются в установлении точной даты его образования. Где-то в промежутке между 1263 и 1282 годами, когда княжил здесь сын Невского Андрей Александрович. Взошёл ли он на княжество уже после смерти отца или же тот скончался у него на руках точно опять же неизвестно. Но факт также и то, что после смерти Андрея судьба княжества опять подёрнута туманом.
А что же сегодня? А сегодня это та же попытка разыграть сценарий с городом Мышкин. Есть Волга, есть круизные туры по ней, есть толпы любопытных туристов. Есть, следовательно, смысл создать из некоего местного поселения пункт привлечения для путешествующих масс. Всё правильно, логично и неосуждаемо.
К тому же в отличие от Мышкина Городец - действительно древний город, поставленный в 50 вёрстах выше нынешнего Нижнего Новгорода ещё во второй половине XII века. То ли при Юрии Долгоруком, то ли при Андрее Боголюбском. Как форпост в войнах с волжскими булгарами и опора при освоении здешних земель, населявшихся марийскими язычниками.
Сегодня Городец позиционируется как "Город мастеров". И опять же в отличие от Мышкина здесь этот слоган постарались вынести на видное место. Прямо к пристани. Получилось красиво: княжеский терем, дома купцов, симпатичные избы с резьбою местной городецкою.
И задумывалось хорошо: вот, мол, будут здесь сидеть матера, изготавливать свой штучки (например, глиняные жбанниковские свистульки), себе на жизнь зарабатывать и городу на славу. Но как обычно кто-то умный установил столь высокую стоимость аренды, что мастера или не пришли вовсе, или разбежались после недолгого опыта, так что теперь этот комплекс в лучшем случае используется в качестве места для небольших экспозиций.
А в остальном - типовая картина городка, усиленно притворяющегося туристской целью. Восстановленный храм Феодоровского мужского монастыря, того самого, где помер Невский и принял здесь перед тем постриг под именем Алексия. Музеи и музейчики самых прихотливых, но в то же время удивительно однообразных - на взгляд сквозящего по всем этим городкам экскурсанта - тематик. В Городце, например, это музей самоваров, музей дореволюционных предметов быта (так называемый "Музей добра"), экспозиции резьбы по дереву, плетёных изделий, мастерские росписи, золотой вышивки. В общем, всё добротно, но для блинного маршрута по Золотому кольцу - ничего выдающегося. Особенно выдающегося.
Есть тут одно место, которому стоит поклониться - памятник Матрёне Вольской. Это человек, которая работала учителем в школе на Смоленщине. Когда немцы вознамерились всех местных детей и подростков угнать в Германию, партизаны решили эвакуировать детей на Большую землю, А Матрёну назначили ответственной за перевод их через линию фронта. В помощь ей определили учительницу Варвару Полякову и медсестру Екатерину Громову. И вот она, сама беременная, повела за собою полторы тысячи детей, подбирая по пути новых и новых из разграбленных и сожжённых деревень. Пройдя этим эпическим походом более 200 километров и перейдя линию фронта, Матрёна сдала нашим властям уже больше 3000 детей. А потом больше 30 лет работала скромной учительницей начальных классов в Городецком районе.
И что характерно, ни одна из этих трёх героических женщин, которым не было ещё и по 25 лет, не вспоминала потом об этом походе, не считая свой поступок подвигом.
Но, в общем, ради одного памятника покидать пароход не стоило, тем паче, что и узнал я об этой героической женщине только сейчас, когда готовил этот текст.