12-12-2001
18:59:59

Детективу было неудобно. Он уже почти не чувствовал рук - словно
запястья не существовали. Боль в голове пульсировала с невыносимой
равномерностью; казалось, она никогда не уйдет. Еще было душно,
тяжело дышать и просто шевелиться. Он даже не мог повернуть голову,
чтобы посмотреть в сторону. Туда, откуда изредка доносились шаги
и невнятное бормотание.

А больше всего он боялся. Никогда ранее он не ощущал подобного
животного страха, не было раньше подобной опустошающей обреченности.
Он не мог себе представить, чтобы его жизнь зависела от кого-либо.
Не просто зависела, а висела на тонюсеньком волоске. И что страх
может быть таким поглощающим и осязаемым - словно холодная пучина
или бездонное болото.

Тебя неотвратимо засасывает все глубже и глубже. Любое движение
или обычная мысль только ускоряют процесс. Хотя - какая там мысль,
когда паникующий мозг отказывается что-либо делать.

В какой-то паре метров от него лежал нож. Детективу видел только
острое лезвие, но он прекрасно помнил, что у ножа пластмассовая
перламутровая ручка. Это был очень хороший нож, и он бы ему сейчас
очень пригодился. О ноже он периодически вспоминал последние минут
пятнадцать - почти сразу, как пришел в сознание.

Если бы как-нибудь заполучить его в руки, он бы обязательно поквитался.
Только бы освободиться, каким-нибудь образом разорвать проклятые
веревки - он бы показал себя. Лучше один неверный шанс с ножом
или голыми руками, чем ожидание ужасного конца. Он нервно сморгнул,
и капелька пота упала с кончика ресницы. И все.

Такие мелочи и подобные мысли только еще больше злили его; детектив
злился на всех на свете, но больше всего на себя и на того, кто
был сейчас за спиной. А нож с таким же успехом мог лежать где-нибудь
далеко за экватором. Или на полюсе.

Только посмеивание и шепот за спиной. Только головная боль размером
с футбольное поле, мокрая от пота спина и затекшие от неподвижности
и недостатка крови мышцы. Еще лишь маленькое подвальное окно -
почти под самым потолком - такое же далекое и недоступное, как
и нож с перламутровой ручкой.

Он дернулся и замычал, но здоровенный кусок пластыря на губах
мешал издать звуки погромче. К черту все, он бы многое отдал
за возможность позвать на помощь. Кто-нибудь ! Детектив никогда
раньше не мог представить себе, что будет мечтать о появлении
патруля. Такая замечательная картина.

Жирный боров с кобурой на поясе останавливает патрульную машину:
глубокая ночь и ярко светящееся подвальное окно. И больше ни
одного огонька на всей улице, только лишь фонари и мертвые окна.
Странно выглядит это окно, не так ли ? Кажется, не мешало бы
проверить, кто тут мучается бессоницей.

Но реальность куда страшнее, от нее не отмахнуться и не спастись,
закрыв глаза. Километр веревки и пластырь - это все настоящее.
И незнакомец за спиной, который не полагается на случай и не
оставляет никаких, даже самых ничтожных шансов.

По звукам шагов детектив определил местонахождение своего мучителя,
а по звукам догадался, что тот зажег печку. Глаза сами нашли
на стене вырезку из газеты. Собственно, их там было немало наклеено,
но в его поле зрения виднелись только две заметки.

В одной из них была фотография убитой девушки и журналистское
квохтание на две колонки. Еще бы, детектив почти дословно помнит
этот бред. Смакование подробностей - восемнадцать ожогов и полтора
десятка резаных ран, словно пирожное с кремом на десерт. Тогда
это было занимательно и не так ужасно.

А в сущности, если разобраться - ему не повезло всего лишь в
какой-то мелочи. Пустяк, незначительная деталь выдала его - скрипнула
подошва туфли, выдав присутствие и местонахождение своего владельца.
Большего уже и не надо было, лишь жирная точка в виде провала
в памяти.

Могло бы случиться совсем иначе, потому что он обладал всеми
козырями. И это сейчас не он бы мучился головной болью и потел
от страха, если бы только не новые туфли.

Он попытался пошевелить руками, неизвестно какая бесполезная
попытка по счету. Связан он был если не со знанием дела, то с
большим старанием, веревки и многочисленные узлы намертво держали
свою жертву.

Что дальше ? Невозможно вообразить ожидающий его в недалеком
будущем кошмар. Девушка из газетной заметки была далеко не первой
жертвой, до нее, например, был мужчина средних лет, у которого
не выдержало сердце. И парень со вспоротым животом. И еще много
леденящих кровь случаев...

Невозможная, невероятная, абсурдная ситуация. Он не мог ничего
сделать, он не мог никак предотвратить надвигающийся ужас. От
него более ничего не зависело. И во всем мире ничего не осталось,
кроме потрескивания огня и тенью выросшего за его спиной незнакомца.

Тот сделал несколько шагов и взял нож, лежаший перед глазами
жертвы. Ненадолго в поле зрения попала рука и исчезла уже с ножом.
Это было невыносимо. Его любимый нож с перламутровой ручкой !

Которым он с таким наслаждением резал девушку. И парня. И остальных.