Аннотация: В Дзержинском районе за последние две недели пропало четыре человека. Правоохранительные органы отказываются комментировать происходящее.
В мусорном баке нашлись лишь банка протухших шпрот и надкусанное яблоко с прилипшей луковой шелухой. Примостившись на пакетах под навесом - мерзкий дождь лил с семи вечера, Шмыга подтвердил свою кличку и шмыгнул забитым носом, а затем полез грязными пальцами за рыбешкой.
Под пиво пошло неплохо. Зачавкав от удовольствия, он развернул измятую газету.
"В Дзержинском районе за последние две недели пропало четыре человека. Правоохранительные органы отказываются комментировать происходящее. Нашему корреспонденту М.И. Сахаркову удалось связаться с родственниками пропавших без вести: родители Александры Соловьевой утверждают, что их дочка ушла из дома в 18.30 и направилась в сторону ул. Комсомольской. Больше информации о девочке не поступало".
Под заметкой разместили фотографию: светловолосая девчушка лет пятнадцати - лицо круглое с ярко очерченными скулами; глаза большие и ярко-синие, а нос с небольшой горбинкой. Не самая примечательная внешность. Одежда тоже обычная: белое платье в цветочек.
Проглотив рыбешку, Шмыга вытер пальцы о газету и кинул взгляд на табличку у себя над головой - "Комсомольская, 41а". Задумчиво спрятав яблоко в карман, он вновь шмыгнул носом.
Дождь усиливался, и рваная куртка не спасала от холода. Шмыга накинул пакет на голову и по лужам поплелся к заброшенной школе Љ 106 - охраны там давно не было. Подойдя ко входу, он услышал возбужденные голоса и притаился.
На разбитых ступеньках стояли двое: парень лет шестнадцати - долговязый, в кожанке, потертых джинсах и красных кроссовках - Шмыга тут же окрестил его "Дылда", а второй оказалась девушка - не старше, вся из себя светленькая, нос вздернутый, а глаза голубые и испуганные - "Ангелочек".
- Полезли! Не трусь! - сказал Дылда, прикрываясь рукой от дождя. - Или призраков боишься?!
- Не смешно, - буркнула Ангелочек, посматривая на разбитые окна. - Здесь четыре человека пропало. Пойдем по домам, а?
- Думаешь, их утащили призраки? - со смешком спросил Дылда. - Пойдем, трусиха. Я любому призраку по морде надаю!
Ангелочек сомневалась, но все-таки кивнула. Замок на входных дверях был сломан, и ребята легко пробрались внутрь.
Шмыга постоял еще пару минут, посмотрел на черные тучи и, передернув плечами от холода, полез в разбитое окно первого этажа. Под ногами захрустела старая кафельная плитка. Когда-то это место было душевой. Помещение Шмыге нравилось - сыро, затхло, а еще пахнет хлоркой, но сейчас здесь было слишком холодно. Он поплелся наверх и скоро услышал знакомые голоса.
- Говорят, что здесь повесилась классуха десятого "Б" класса в девяносто четвертом году. Та еще стерва, - шепотом рассказывал Дылда, присев на обломки шкафа. - Ее призрак до сих пор ходит по школе, а если сюда заходит кто-то, кто плохо учился, то она забивает его до смерти указкой, а труп прячет в учительской. А ты хорошо училась, а?
- Прекрати! - зло сказала Ангелочек, передернув плечами. - Не надо запугивать!
- Не веришь? - оскорбленно спросил Дылда и с ухмылкой продолжил. - Тогда пойдем в учительскую.
- И пойдем! - вздернув носик, ответила Ангелочек и первая направилась к раскрытой двери с облупившейся краской.
Дылда последовал за ней, пнув по дороге кусок арматуры.
Дождь за разбитым окном усиливался, и заброшенная школа погружалась в непроглядную темноту. Шмыга осторожно, чтобы не споткнуться, пошел за ребятами: в призраков он не верил. Тем более, сам учился в этой школе когда-то. Никто здесь не вешался, хотя учителя были те еще.
- Нет здесь трупов! - донесся голос Ангелочка. - Соврал!
Дылда хотел ответить, но не успел. Кусок арматуры врезался в его темечко, и он, как подкошенный, рухнул на грязный пол. Девичий крик пронесся по заброшенной школе, а Шмыга, сжимая железку, прошел в учительскую.
Ангелочек на дрожащих ногах отступила к поломанному столу. Из голубых глаз готовы были хлынуть слезы, и от этого сердце Шмыги забилось чаще. Свободной рукой он достал яблоко и вгрызся зубами в мякоть.
- Плачь, Ангелочек. Плачь. Мне нравится, когда вы плачете.
- П-п-пожалуйста, - заикаясь, выдавила она и отступила еще на шаг. - Мы уйдем. Я отдам деньги!
- Умоляй. Умоляй, - щербато ухмыльнувшись, заметил Шмыга и с хрустом откусил еще один кусок. - Мне это нравится.
Губы Ангелочка перестали слушаться, но она все еще пыталась лепетать. Она готова была унижаться. Ползать на коленях по грязному полу. Молиться. Он - жалкий бомж - стал самым главным человеком в ее жизни.
В голубых глазах промелькнула странная тень: девчушка смотрела не на Шмыга, а куда-то ему за спину. Повеяло холодом.
"Слабо ударил паренька", - раздосадовано подумал он, резко разворачиваясь.
Сдавленный хрип вырвался из горла - на Шмыга смотрели ярко-синие глаза. Пшеничные волосы облепили круглое лицо, а по носу с горбинкой стекла капля крови.
Белое платье в алых разводах не колыхалось от порывов ветра - оно словно застыло в другом времени.
Огрызок яблока упал на пол.
- Ты... Ты не можешь... Ты же мертва! Я же тебя...
Белые губы растянулись в ухмылке, а в следующий миг тонкая женская рука пробила грудную клетку Шмыги. Треск ломающихся ребер заглушил шум дождя за окном. Кровь запузырилась из ошарашенно раскрытого рта, а кусок арматуры со звоном выпал из ослабевшей руки.
Отчаянный крик Ангелочка - последнее, что услышал Шмыга.
"Тела А.В. Соловьевой, М.Т. Щукина, Б.Б. Романченко, А.А. Коршева были обнаружены в душевой заброшенной школы Љ 106. Подозреваемый - бездомный Кротов Егор Аркадьевич был найден мертвым в учительской. Свидетельница отказывается давать показания и в данный момент проходит обследование в психиатрической клинике Љ6. Ведется следствие".