Аннотация: Что есть душа? Растворяется ли она после смерти тела или продолжает своё путешествие? А если продолжает, то способна ли помнить свои прошлые воплощения? А если способна, то может ли найти того, кто был ей когда-то дорог?
========== 1. Сны ==========
Сиреневые сумерки декабрьского вечера стремительно сгущались, поторапливая одиноко бредущего по обочине дороги мужчину. Мороз зло щипал его хмурое сосредоточенное лицо. Но мужчина этого, казалось, не замечал, лишь изредка оборачиваясь на катившиеся за спиной детские советские сани, ускорял шаг. Вскоре дорога сделала крутой поворот и уперлась в высокую свалку. Под слоем пушистого снега она казалась настоящей горой, а не кучей мусора.
На мгновение задумавшись, мужчина достал из саней небольшую - наподобие сапёрской - лопату и принялся рыть у подножия этой "горы" яму. Мёрзлая земля практически не поддавалась, но мужчина лишь шмыгал носом и продолжал копать до тех пор, пока не выдолбил небольшое углубление. Бережно подняв с саней завернутое в сине-белое байковое одеяло тело, он опустил его в землю. Край одеяла задрался, и на мороз высунулся черный собачий нос. Мужчина смахнул с него нетающие снежинки и аккуратно подоткнул одеяло со всех сторон, чтобы нигде не торчала рыжая шерсть. В густых сумерках одеяло почти сливалось с окружающим пейзажем. Скидав обратно перемешанную со снегом и жухлой травой землю, мужчина осмотрелся, примечая в сугробах нужные очертания. Всё так же молча он выгребал из-под снега обломки старых телевизоров, стульев и прочего крупногабаритного хлама, навалив на импровизированную могилу подобие кургана.
- Спасибо тебе за всё, Варяг. Покойся с миром.
И, закинув сани за спину, побрел к припаркованному метрах в пятистах от свалки серебристо-серому внедорожнику. Снег тихо хрустел под ногами, не мешая тяжелым мыслям. Заурчал мотор. Но мужчина не спешил. Он просто не представлял, как вернуться домой, где, свернувшись калачиком в кресле, горько и отчаянно рыдает его десятилетняя дочь. Он и представить не мог, когда десять лет назад принес в дом подобранного на улице продрогшего рыжего щенка, что всё закончится именно так.
Весна в том году выдалась затяжная и, как осень, промозглая. Снег. Дождь. Снег с дождем. Небывалое разнообразие. Николай спешил домой, с трудом удерживая равновесие на скользком от тонкой наледи асфальте.
Частный сектор на окраине города только строился, и потому будущий современный район ещё дышал деревней, а его улицы делились на "стариков" - старые бревенчатые избы и "нахалов" - современные коттеджи. Получилось ли это из-за безалаберности застройщика, администрации города или по какой-либо другой причине, но смотрелось всё это довольно... забавно.
Впрочем, Николая это никогда не напрягало. И по большому счету ему и дела не было до соседей. Он спешил домой, где его ждала жена и трехмесячная дочка Варенька, названная так в честь его матери, когда тихий жалобный писк заставил обернуться у калитки. Слева от ворот в сугроб кто-то воткнул обычную картонную коробку. Любопытство взяло вверх, и, поставив пакеты с подгузниками и продуктами на землю, он заглянул внутрь. Там на дне сопел и шарил слепой мордочкой крошечный рыжий щенок. Николай оглянулся по сторонам. Никого. Шмыгнул носом и, засовывая зверёныша за пазуху, сурово предупредил:
- Будешь гадить - верну обратно!
Так у них в семье появился Варяг. Почему Варяг? Это идея всецело принадлежала Николаю, который решил, что Варвара и Варяг отлично подойдут друг другу.
Маша смотрела на мужа скептически, но, поверив, что это будет маленькая собачка, скрепя сердце согласилась...
Через каких-то полгода рыжий слепыш превратился в огромную лохматую рыжую псину в половину роста самого Николая, которая сгрызла ножки у всех стульев в доме, ободрала подлокотники дивана, сжевала кожаные ботинки хозяина и перекусила шпильки на новых перламутровых босоножках хозяйки.
- Маленькая, значит, вырастет? - рычала не хуже Варяга на мужа Марья, выкидывая в мусорный бак ни разу не надетые туфли.
Однако порыкивая на мужа, Маша ничуть не злилась на пса. И тому была весьма простая причина. Здоровенный лохматый зверь оказался лучшей нянькой для их маленькой дочки. Маша никогда не боялась оставить двух Варь в комнате и уйти на кухню или даже позволить себе почитать книгу в тишине. Достаточно было бросить: "Сторожи!" - и пес послушно разваливался на ковре, превращаясь в непреодолимый бастион для годовалой девчушки.
Вцепившись маленькими ручонками в густую шерсть на пушистом хвосте и добравшись до лохматой попы (когда пёс, желая стряхнуть назойливую "муравьишку", поднялся на лапы), малышка, победно крича, встала на ножки.
- Варьки, пошли гулять!
И пятилетняя Варвара, придав себе истинно королевский вид, чинно и не спеша выходила на крыльцо, возложив руку на высокую холку Варяга.
- Сегодня мы их немного покатаем, - заговорщически шептала девчушка, пока они шли к калитке. - А Люську не катай. Она у меня в садике конфету из куртки вытащила.
И, что было странно, не везло в тот день Люсе. Как бы она ни карабкалась на огромную лохматую спину, как бы ни цеплялась, а удержаться не могла.
Первое сентября стал переломным моментом в жизни Варь. Жизнерадостная, озорная малышка очень быстро превратилась в прилежную школьницу, и Варягу ничего не оставалось, как просто это принять, послушно сворачиваясь на полу кольцом и изредка шевеля ушами, прислушиваясь к поскрипыванию ручки или карандаша.
Варя учила с ним стихи, вынуждая подлаивать в такт четверостишиям; заставляла петь песни. И этот "вой собаки Баскервилей" будоражил кровь соседям, а Николая заставлял зарывать голову в подушки.
Веселье закончилось, когда в старый дом напротив заехал одинокий мужчина. Соседи быстро выяснили, что дом ему купили взамен городской квартиры представители агентства недвижимости. Ну как купили... Обменяли. Без доплат. И вскоре стало понятно почему.
Пил он страшно, уходя в запой на недели, превращаясь в невменяемое животное.
И Варяг, словно почуяв угрозу, доводил свою маленькую хозяйку до калитки и провожал долгим взглядом, пока та не скрывалась за горизонтом, и лежал у порога до той поры, пока не приходило время встречать.
Тот день не отличался от прочих зимних дней ничем. Проводив хозяйку, Варяг вернулся на лежанку возле крыльца. За три года уже все привыкли, что без Вари пес домой не заходит, и потому было решено оборудовать ему теплый лежак под навесом прямо у крыльца.
Варяг и сам не заметил, как провалился в сон. Видимо, возраст брал своё. Сны были яркими на эмоции. Варяг вновь был молод и носился по полю, нарезая круги вокруг стога сена, как тогда, когда их с Варей отправили на целое лето в деревню к отцу хозяина; воздух был напоен ароматами трав, леса и хозяйки... Лапы пса радостно подергивались во сне, а счастливое тихое полаивание заставляло синиц затихать и прислушиваться.
Но вдруг пространство странно подернулось, и воздух пропитал страх, паника.
Варяга буквально выбросило из сна. Не приснилось. Действительно пахло маленькой хозяйкой, страхом и слезами. В три огромных прыжка пес достиг забора и, перемахнув через высокую ограду, оказался на улице. Мгновения хватило, чтобы учуять Варю.
Меховой таран с разбегу врезался в выкрашенную зеленым дверь глухих ворот, срывая ее с петель и врываясь в чужой двор. Когти чертили на деревянном настиле длинные полосы в попытке зацепиться. Но не выходило. Зверь сшиб пьяницу, отбросив того на полупустую поленницу. Промороженные поленья, перестукиваясь, посыпались вниз, заваливая человека.
Из-за всего происходящего Варя забыла, что плакала.
- Что смотришь, глазастая су*а? - стирая кровь с разбитых губ, зло сплюнул пьяница, поднимаясь и доставая нож.
Варяг глухо зарычал, опуская голову и обнажая клыки. Пьяница замер, оторопев: таким эту огромную лохматую псину он не видел никогда, искренне считая бесполезной скотиной.
Пес, не прекращая рычать, сделал шаг вперед, оставляя на снегу огромный след. От человека пахло алкоголем и страхом. Оттеснив пьяницу далеко от ворот, Варяг дождался, пока девочка выбежит на улицу, и выскочил следом.
Легкие сумерки ещё только подернули зимний день. Варяг тяжело вздохнул и прислонился к забору. Белый снег окрашивался красным. Бок жутко болел, а мир заволакивал сгущающийся туман. Шаг. Ещё. Пёс покачнулся и рухнул на землю. В гаснущем взгляде отразилась девичья фигурка, вышедшая на крыльцо.
- Вааааряяяя!
***
Дима тяжело дышал. В груди загнанной птицей билось сердце. Осторожно коснувшись ноющего бока, парень опасливо взглянул на ладонь. Чисто. Вздох облегчения сорвался с бледных губ.
Мягкий свет ночника разгонял темноту. Ещё даже не рассвет. Сны. Это всего лишь грёбаные сны! Эти сны его преследовали с самого детства. Не помогали ни снотворное, ни психологи, ни антидепрессанты. Дима давно смирился с ними, принимая за индивидуальный выверт своей психики. Его личная изюминка, так сказать. Но пару лет назад - со дня его совершеннолетия - сны внезапно обострились. Наполнились запахами, звуками, красками. Превратившись из сюрреалистичных видений во вторую реальность. Это сводило с ума.
Трясущейся рукой Дима стер пот с висков и подтянул к себе толстый блокнот с просунутым сквозь пружинку карандашом. Пальцы уверенно зарисовали перепуганное лицо девочки в темном с крупными белыми снежинками пуховике, забор, крыльцо, маковки далеких церквей... Стоп. Дима добавил свет и торопливо пролистал весь блокнот до самого начала. Тот был уже почти заполнен, церковь - это что-то новенькое...
Крупными глотками ополовинив стакан с водой, Дима засунул блокнот под подушку и задремал.
В аудитории было шумно. Одногруппники собирались кучками. Кто-то смеялся, кто-то уткнулся в телефон, кто-то списывал домашку. Лёню, известного на весь поток "набожного человечка", Дима заприметил за первой партой. А, собственно, где ещё быть первому заучке группы?
- Привет. - Дима рухнул на скамейку рядом и подсунул парню свой блокнот. - Спорим, ты не знаешь, где это!
Лёня нехотя покосился на рисунок и равнодушно пожал плечами:
- А чего тут угадывать? Собор в городе Энске*. Выстроен в 15 веке...
Но Дима дальше его уже не слышал. Смачно чмокнув приятеля в кудрявую макушку, парень поднялся на самый верх амфитеатра и погрузился в просторы интернета.
Гугл услужливо выдал полную информацию по городу: историю, количество населения и транспортные развязки. Энск находился в шестистах километрах от его родного города, и добраться до него можно было без пересадок на поезде за ночь или часов за шесть-восемь с пересадкой на автобусе. Поразмыслив немного, Дима купил билет на поезд. Будь благословен тот, кто создал интернет!
В первый день каникул, бессовестно наврав родителям про отработку на кафедре, Дима сел в вагон. Со дня покупки билетов видения перестали его мучить. И вот уже почти неделю парень отсыпался всласть. Забравшись на верхнюю полку, Дима вновь и вновь рассматривал свои зарисовки и короткие пометки. Длинные ровные пальцы медленно скользили по контуру нарисованного простым карандашом маленького девичьего лица с большими глазами.
- Какого они у тебя цвета, Варя?
Вокзал Энска оказался старинным, как и сам город, и ужасно маленьким. Дима поправил лямку рюкзака на плече и глубоко вздохнул, унимая волнение.
Комментарий к 1. Сны
*Энск - вымышленный город :)
========== 2. Возвращение ==========
Энск дышал апрелем. В трещинах темного асфальта зеленела нежная бахрома молодой травы. Высокие отвалы сугробов просели под горячими лучами. Дима глубоко вздохнул, не замечая, как прижимает к груди ладонь в попытке унять бешеное сердцебиение.
Небольшая привокзальная площадь кишела людьми и маршрутками. Если верить Гуглу, то добраться до собора можно на автобусе ?1, но сколько бы Дима ни осматривался, автобусной остановки не увидел.
- Дедушка, подождите, пожалуйста, - парень догнал невысокого старичка в ленинской кепке. - Доброе утро. А где здесь автобусы останавливаются?
- Неместный, значит, - сообразил дедуля. - Так и нету тут автобусов. Тебе куда надо?
Дима поспешно достал блокнот и открыл набросок храма. Старик оценивающе шлёпнул губами и задумался.
- Ну если к церквям, то на первом до Коммунаров, но вот если смотреть вот так, - старичок взял рисунок в руки и выставил перед собой, - то лучше на третьем и до Восстания, как с остановки выйдешь - направо. Так что вон твоя маршрутка, смотри, уедет скоро.
- Спасибо! - забрав блокнот, Дима бросился к грязно-белому микроавтобусу.
За окном мелькали черные стволы лип, ровными рядами высаженные вдоль дорог. Небоскрёбы из стекла и бетона соседствовали с бревенчатыми избами и старинными заброшенными особняками.
Дима внимательно вслушивался в женский голос, объявляющий остановки, боясь пропустить нужную. И когда волнение, казалось, достигло апогея, прозвучало:
- Улица Восстания. Двери открываются.
Хрущевские пятиэтажки, похожие, как клоны, одна на другую, с такими же одинаковыми дворами вскоре остались позади, расступившись перед огромной площадью с возвышающейся в центре величественной древней крепостью, за стенами которой золотом и лазурью сияли маковки церквей.
Вспомнив деда на вокзале, Дима поднял рисунок на уровне глаз, ища тот самый ракурс. Он уже минут пятнадцать топтался вокруг крепостных стен, начав притягивать к себе горящие любопытством взгляды женщин, торгующих здесь же всевозможными сувенирами. Пока одна из них не выдержала:
- Иди сюда, - жестом поманила она его. - Что ты там ищешь? Как щенок, честное слово, бегаешь туда-сюда.
- Я не собака, - вспыхнул парень и развернулся, но женщина ухватила его за рукав и заглянула в раскрытый блокнот, примирительно хмыкая.
- Был бы ты собакой - долго бы бесхозный не бегал. Я б тебя такого хорошенького сразу прибрала к рукам! - заметив, как заалели щеки у парня, женщина по-доброму расхохоталась и указала куда-то в сторону. - Такой вид вот оттуда открывается. С Нахаловки.
Ноги сами несли его вперед.
- Тебе сюда нельзя! Жди! Позади осталась варина школа. Многое изменилось здесь за двадцать лет, но не узнать эти места было невозможно. Дима замедлил шаг, чувствуя, как не хватает воздуха для дыхания.
- Люсю не катай: она конфету стащила...
Поднявшись на гору, Дима остановился и, прижав блокнот к груди, обернулся. Вот оно! Открывшийся вид совпал с картинкой. Надо только присесть. Да. Дима присел на корточки. Сердце как сумасшедшее билось в грудной клетке. Полное совпадение. Впереди вдалеке сияли золотом купола, резко вниз двойным пригорком уходила дорога к вариной школе, а позади... Дима поднялся и обернулся. Позади раскинулся коттеджный поселок. Разросшийся. Современный. Но вполне узнаваемый. Особенно её дом. Он совсем не изменился. Ничуть. Даже забор тот же. Только деревья стали выше.
Дрожащей рукой Дима осторожно отодвинул щеколду и вошел во двор. Окружающий мир словно растворился в белесом тумане, оставив только дорожку к крыльцу и дверь.
- Варя, какой смысл лаять! - назидательным тоном журила его девочка, хватая за передние лапы и царапая ими стену. Она показывала, как надо нажимать на звонок. - Вот так. Видишь? Вот. Давай ещё раз. Ты же умный.
Несколько раз сжав-разжав пальцы в кулак, вытерев о джинсы разом вспотевшие ладони, Дима нажал на звонок. Раз. Другой.
Наконец, за дверью послышалось шевеление и глухое покашливание. Щелкнул замок, и в небольшой щелке показалось уставшее, заросшее щетиной незнакомое мужское лицо.
- Ты кто? - сиплым от болезни голосом спросил хозяин дома, внимательно рассматривая стоящего перед ним высокого парня.
Но Дима лишь растерянно молчал, не в силах выдавить ни слова. В голове царил полный хаос.
Это варин муж? - кольнула откуда-то проклюнувшаяся ревность. Или Варя продала дом и уехала? - сердце сжал страх. Или...
Язык работал, очевидно, быстрее мозга, на ходу выдавая едва ли жизнеспособную легенду.
- Люси Самоховой, - неожиданно уверенно пояснил Дима, запоздало понимая, что говорит о своей настоящей сестре - Людмиле Самоховой, уроженке Энска (он никогда не был с ней близок из-за огромной разницы в возрасте и бесконечных приступов её ревности к родителям). Сердце словно сдавило ледяными тисками. - Люся хотела извиниться, - боль в сердце нарастала. За что? Что он несёт?!
Но, очевидно, это имело смысл, потому что мужчина вдруг перестал хмуриться и убрал блокирующую цепочку.
- Значит, есть всё-таки у маленькой ведьмы совесть...
Дима поднял на него мутнеющий взгляд и провалился в темноту.
- Варяг! Варяг! Иди сюда! - негромко звал из-за калитки детский голос. Пёс настороженно поднял уши. Эту девочку он знал. Люся. Она часто приходила к хозяевам. Но в последнее время Варя её не очень жаловала, а потому Варяг уложил удобнее голову на лапы и закрыл глаза.
- Варяг! Ко мне!
Пёс и ухом не повел. Это уж совсем наглость! Приказывать ему может только Варя.
- Варяг!
Что-то в шепоте девочке показалось ему странным. Да ещё и этот запах алкоголя. Его пёс узнал мгновенно, глухо зарычав и двинувшись к калитке. Детские пальчики отодвинули щеколду, выпуская Варяга.
Крепкая мужская рука больно ухватила его за холку, задирая вверх собачью морду. Острая боль полоснула меж рёбер.
- Вааааряяяя!
В нос ударил резкий запах нашатыря. Лёгкое похлопывание по щекам медленно возвращало в реальность. Перед глазами мельтешило встревоженное лицо хозяина дома.
- Ты как, парень? В норме?
Бок с левой стороны пронзала режущая боль. Дима дрожащими пальцами коснулся кофты - чисто - и тихонечко выдохнул:
- Сердце... прихватило.
Изредка покашливая, мужчина включил чайник и собрал на скорую руку несколько бутербродов.
- Виталий Андреич! - представился он, обменявшись с нежданным гостем коротким рукопожатием.
- Дмитрий Самохов.
- Ну, раз живой, давай рассказывай, зачем приехал.
Выслушав полувнятный со множеством белых пятен рассказ о том, что Людмила - в детстве Люся - искренне переживает за содеянное и очень хочет извиниться и помириться со своей бывшей подругой, Виталий Андреич хмыкнул и взялся за телефон.
- Алё, Варя? Привет.
Сердце парня радостно ёкнуло. Там, где-то далеко и одновременно прямо здесь и сейчас, из динамика полился приятный женский голос. Дима узнал его мгновенно. Нет. Не Дима - Варяг. Но это не имело уже значения. Варин голос проникал в сердце, проникал в душу, делая эти мгновения правильными.
Смутившись от пристального взгляда, мужчина отвернулся и понизил голос:
- Тут младший брат Люськи объявился. Говорит, что ищет тебя от имени сестры. Да нет, нормальный вроде... Хорошо.
Сбросив звонок, Виталий Андреич размашистым почерком написал новый адрес и телефон двоюродной сестры и протянул его молодому человеку.
- Варвара после школы поступила в институт в другом городе, а после окончания там и осталась жить.
Не веря своему счастью, Дима взял заветный листочек. Раз прочитал название города. Второй раз. И вдруг, закрыв лицо ладонями, шумно выдохнул. Это его родной город! Даже районы соседние! Столько лет он был с ней рядом! Столько лет!
Виталий Андреич не отпустил парня, пока не убедился, что тот накормлен и располагает билетом на обратный путь.
Поезд отправлялся поздним вечером, а день едва достиг полудня. Поэтому, закинув рюкзак на плечо, Дима отправился гулять по старой части города своей... прошлой жизни. На страницах блокнота поднимались крепостные стены, клонили над прудом свои ветви ивы, щурился на солнце малыш в коляске.
Дима всегда рисовал только простым карандашом. Раньше ему казалось, что так его рисунки становятся глубже, проникновеннее. Но сейчас был уверен: привычка видеть мир в чёрно-белых тонах ему досталась от Варяга.
Сам не заметив как, Дима добрался до вокзала пешком. Сумерки сгустились над городом. Ноги гудели, а руки слегка подмёрзли. Купив в автоматах кофе и сэндвич с ветчиной, он занял место в углу, у батареи. Надо позвонить Варе. Надо! Но страшно. .
- Восемь.. три.. пять, - шептал он, сверяя цифры на экране с номером на бумаге.
- Слушаю Вас, - раздался мелодичный голос. И после затянувшейся паузы повторил: - Слушаю Вас!
- Здравствуй..те, Вар..вара. Это Дима. Самохов.
Слова с трудом проталкивались сквозь внезапно пересохшее горло. Не слыша себя, на автомате он повторил всё то, что раньше наврал Виталию Андреичу. Варя его выслушала молча и, немного поразмыслив, сама предложила встретиться.
- Спасибо! Спасибо! Можно я приду утром?
После окончания звонка Дима ещё долго смотрел на чёрный экран телефона, в котором отражалось глупо улыбающееся лицо молодого парня с сияющими от счастья и волнения глазами.
Поезд мерно качался в такт стуку колёс. На второй полке было тихо. Ничто не мешало мыслям лезть в голову, бередя память нынешнюю и прошлую.
В сознании живо всплывали последние минуты Варяга, заставляя ныть несуществующую рану.
- Люся, - уткнувшись в подушку, вспоминал он детские пальцы, открывающие калитку. Злая шутка судьбы. Его убийца - его сестра. Почему так? Зачем она так с Варягом? За что?
Теперь казалась понятной её острая неприязнь. На подсознательном уровне Людмила чувствовала в младшем брате душу того, кого ненавидела. И если раньше Дима лишь пожимал плечами, когда слышал от кого-то "вот тошнит от него, а почему - не могу понять, вроде нормальный" или "будто тыщу лет знакомы", то теперь у него был на это ясно сформулированный ответ: все необъяснимые логикой эмоции берут своё начало в прошлой жизни. Звучит как бред? Конечно. Но не для того, кто родился во второй раз.
Утро следующего дня уже разливалось над его родным городом. Сразу с поезда, не переодеваясь, Дима помчался по написанному на листочке адресу, словно боялся, что, задержись он хоть на минуту, Варя передумает с ним встречаться. Исчезнет. Снова растворится среди бесчисленных домов, улиц, городов.
На подъездной двери не было домофона, и, хлопнув деревянной старой дверью подъезда, Дима взлетел наверх, перепрыгивая через две ступеньки.
147 - золоченые цифры тускло поблескивали в полумраке лестничной клетки. Сердце счастливо и взволнованно бухало в груди. Несколько раз глубоко вздохнув, Дима нажал на звонок. По ту сторону двери раздались птичьи трели и легкие шаги. Щелкнул замок.
Варвара ждала подругу, обещавшую прибыть раньше брата Самоховой, а потому открыла дверь, не взглянув в глазок.
На пороге стоял высокий черноволосый молодой человек, изо всех сил старающийся дышать ровно. Чуть съехавшая куртка и напрочь сбившееся дыхание говорили о том, что он только что бежал. В его тёмных глазах отражалась такая палитра эмоций, что Варя смущенно обернулась: не стоит ли за ней ещё кто-то? Нет.
- Дима? - неуверенно спросила она, чуть отступая в сторону и открывая шире дверь.
- Зелёные! - счастливо выдохнул парень и шагнул внутрь.
========== 3. Рядом! ==========
Дима поспешно, словно его кто-то мог выгнать, расстегнул куртку. Пальцы дрожали. Сердце бешено билось. Результат - заевшая молния.
Варя в недоумении смотрела на заливающегося краской молодого человека, когда вновь зачирикал звонок и на пороге возникла изящная высокая женская фигурка в укороченном ярко-синем пальто.
- Привет, - поприветствовала Аля подругу, протягивая ей коробочку с пирожными. - О-ого-о... Зря я заходила за сладеньким.
Алевтина искушенным взглядом скользила по высокой стройной фигуре парня с широкими плечами, оценивающе урча, подобно кошке.
- А знаешь, - внезапно обернулась она к Варе. - Я, пожалуй, пойду. Только что вспомнила, что у меня сегодня аквааэробика. - И, приблизившись к подруге, старательно громко прошептала: - Хватай его и беги. От него же за версту несёт настоящим мужиком, не то что от твоего бывшего! Смотри, какие глазки! Степан ему и в подметки не годится! Не зря ему Ральф в ботинки ссал.
- Господи, Аля! Что у тебя за язык! - вспыхивая смущением и раздражением, возмутилась Варвара. Но подруга лишь поиграла бровками и, бросив томное Чаааооо!, захлопнула за собой дверь.
С её уходом в коридоре повисла неловкая тишина. Дима не знал, куда деть руки (так и не сумев расстегнуть молнию), а Варя - глаза.
- Дай посмотрю, - молодая женщина чуть шевельнула "собачкой", и куртка расстегнулась. - Пойдем пить чай.
Стены от прихожей до кухни были увешаны разного формата и времени фотографиями. Варя маленькая. Варя большая. Субботник. Парк. Варины родители. О! Виталий Андреич - молодой, с сидящей на шее сестрёнкой. Вручение какой-то грамоты. Собака.
Дима замер перед снимком, с которого он сам, большой, развалившийся на верхней ступени крыльца, глядел куда-то вдаль.
- Это Варяг, - пояснила неизвестно когда подошедшая хозяйка квартиры. От неё пахло одуряюще знакомо. - Мой пёс. И мой друг.
- Вы его любите? - всё внутри замерло в ожидании ответа.
- Любила, - грустно улыбнулась женщина. - Его убили. Давно.
- Разве любовь проходит после смерти? - слова сорвались с языка быстрее, чем мозг их успел остановить.
Варя с секунду ошарашенно смотрела на гостя, а потом неуверенно ответила:
- Нет.
Дима ковырялся ложечкой в белоснежных сливках пирожного с темной карамельной вишенкой, не имея ни малейшего желания пробовать ее на вкус. От голода предательски заурчал живот.
Облегченно выдохнув, почувствовав возможность разрядить оставленную подругой неловкость, Варя засуетилась на кухне, бормоча себе под нос: "Конечно. Он же голодный. Думать надо. Сразу с поезда".
Вскоре на столе, как по мановению волшебной палочки, возникла тарелочка с сыром и помидорками черри и большое блюдо тушеных свиных ребрышек. Тушеные ребра с овощами были вариным коронным блюдом. Накануне у них со Степаном должна была быть годовщина, и Варя искренне верила, что он сделает ей предложение. Готовилась. Однако всё обернулось совсем иначе. Зло фыркнув, что она достала его уже со своими ребрами, кексами, халатами, Степан заявил, что она его душит и ему нужна свобода.
И вот теперь их несостоявшийся праздничный ужин с аппетитом уплетал совершенно незнакомый ей молодой человек. Вспомнив, что не выставила на стол хлеб, Варя потянулась в шкаф, совсем забыв об отломанной дверце, которую бывший так и не удосужился прикрутить. Потеряв опору, створка резко съехала вниз, больно ударив её по голове, и окончательно отвалилась.
Соскочив с места, Дима подхватил пошатнувшуюся женщину и отнес на диванчик у окна. Следуя указаниям, он достал из-под раковины внушительных размеров аптечку, а также лед и полотенце и, убирая её руки, пытающиеся выхватить лекарство, принялся за обработку ссадины, разговаривая с женщиной как с ребенком:
- Будете вертеться - запачкаем одежду!
Получив выговор, Варя притихла, огромными глазами всматриваясь в сосредоточенно-серьезное лицо незнакомца, отчего-то кажущееся ей таким родным, и с трудом понимая, что происходит.
Из комнаты, стуча маленькими коготками по паркету, выскочил пушистый рыжий шпиц, вопреки вариным ожиданиям не разразившийся яростным лаем, а принявшийся заискивающе крутиться вокруг молодого человека.
- Вот так, - удовлетворенно резюмировал Дима. - Подержите немного лёд, чтобы шишка не разрослась.
Варя наощупь прикоснулась к голове, задевая ладонь парня, держащую пакет со льдом, заставив вздрогнуть обоих, словно их прошибла электрическая искра. Поспешно отдернув руку, Дима почесал за ушком просяще поскуливающий комочек.
Но шпиц лишь упал на спину, подставляя заулыбавшемуся парню своё беззащитное пушистое пузко.
- Так ты и есть Ральф? - длинные пальцы уверенно начесывали извивающуюся от удовольствия тушку. - Это ты нассал в ботинки Степану? Ты? Да ты же умная собака!
Приоткрыв от изумления рот, Варя наблюдала, как её скандальный во всех отношениях пёс вылизывал незнакомцу руки, запоздало понимая, за что именно парень нахваливает Ральфа. Да на каком, собственно, основании? Да кто он вообще?.. Но трансформировать возмущение в вопрос она не успела.
- У Вас имеются инструменты? Я попробую починить дверцу!
Инструменты у неё, разумеется, имелись! На балконе. Подобрав ноги на диван по его команде "чтобы не простыть", Варя в немом изумлении наблюдала, как люсин брат в сопровождении её горе-сторожа скрылся за прозрачной дверью. Это вообще что?
Уверенно установив дверку на место, Дима затянул разболтавшийся и распавшийся механизм.
- Убери, - он сунул шпицу отвертку, которую тот послушно отнес в контейнер с инструментами, и, отломив кусочек сыра, собрался им отблагодарить помощника.
- Ральф не ест сыр! - запоздало воскликнула Варя, наблюдая, как шпиц в полёте перехватил лакомство, с аппетитом разгрызая плотный кусочек.
- Да? - удивился парень. - А так и не скажешь. Всё. Принимайте работу.
Варя ничего не ответила, лишь головой слегка качнула, чувствуя, как забытое, словно из далёкого детства, ощущение защищенности на мгновение вернулось в её жизнь.
- Вы очень вкусно готовите, - он присел перед ней на корточки, заглядывая в её зеленые глаза и медленно растворяясь в них. - Можно, я еще раз приду к Вам на обед?
Дурея от собственной наглости, он осторожно убрал с вариной головы лёд, согрел своим дыханием её подмерзшие ладони.
- А взамен обязуюсь отремонтировать кран. Я видел, что он подтекает.
Вечером, запасшись всем необходимым в строительном магазине, Дима вновь стоял у дверей с номером 147, ещё не до конца веря в то, что вот так просто - без расспросов, подозрений и дистанта - Варя пустила его в свою жизнь.
Из-за двери раздавался истерично-громкий мужской ор, смешивающийся с отчаянными попытками Вари успокоить кричащего. Дима резко дернул дверь на себя. Та неожиданно легко поддалась, оказавшись незапертой.
- Эта шавка всё же прогрызла мой портфель! Ты в курсе, сколько он стоит?! - одетый в элегантный костюм довольно высокий мужчина, вцепившись в варино плечо, с перекошенным от злости лицом тыкал пальцем в скалящегося шпица, мертвой хваткой впившегося в коричневую кожаную ручку-ремень. - Мерзкая тварь!
Схватив мужчину за шиворот, Дима одним рывком отодрал того от Вари, откинув на диван, одновременно четко скомандовав:
- Фу!
Ральф немедленно выпустил кожаную страдалицу и виновато вильнул хвостом.
Дима поднял сумку с пола и швырнул её владельцу.
- Убирайся! - рыкнул он, переключаясь на Варю, на руке которой расплывался синяк, и краем уха слыша, как хлопнула дверь. Ему не надо было проверять, ушёл ли гость: Ральф это сделал за него. - Это и есть Степан? - и, получив утвердительный кивок, хмыкнул: - Ральф разбирается в людях лучше тебя.
Готовые сорваться с губ слова "мы не переходили на ты" просто растворились в ощущении комфорта и благодарности, когда Дима осторожными круговым движениями пальцев нанёс на повреждённую кожу мазь от синяков из её же аптечки. Как завороженная Варя смотрела на неспешные движения пальцев.