Домик над прудом.
Хозяин фиолетового плаща.
Кошки ходят на носочках.
Руническая палочка говорит.
1.Домик над прудом.
Дорога -- совокупность мест,
которыми идти.
Названий их не перечесть
на будущем Пути...
На нечастых сборах Рон рассказывал ребятам (тем, кто не знал), как создавался Северный парк, как копали котлован под озеро, садили камыш; о том, в чем поучаствовал сам. Вообще, рассказывал о Нулевом, сначала о Новом, потом о Старом, о котором из ребят, окружавших Рона, не понаслышке знали лишь Люк и Ханну. Остальные уже выросли и на сборы не приходили.
Ребятам было интересно, набегавшись по парку, накрутившись на каруселях, повисев на натянутых над оврагом канатах, собраться в тихом уголке, где сквозь зеленые ветви деревьев просвечивало утреннее (чаще, уже вечернее) солнце, и послушать что-то новое из воспоминаний Рона.
В другой раз он вспомнил о подземелье, о винтовой лестнице и глубоком бункере со своей особенной подземной жизнью. Рассказывал с мелкими деталями, подробно и рассказ растянулся на несколько вечеров. Ребята перешептывались, удивлялись: неужели под землей Старого Нулевого такое было! Но Рон объяснил, что произошел какой-то сдвиг и поэтому они смогли тогда попасть в эти странные места.
Вспомнил, что Рут и Энтони тоже спускались с ними, и Люк тихо гордился своими приемными родителями. Остальные притихали тоже, прислушивались, понимая, что во всем этом есть тайна...
В один из дней сбора, когда пришло много новых ребят, Рон завел речь о Городе, его районах, что где есть.(Многие из новых спрашивали об этом, сами не могли все объездить.) Сказал, что когда он сам изучал Город, пневмопоезда тогда еще не было, многих сквозных линий тоже, и большинство ребят удивлялось -- так уже все привыкли к этим удобным дорогам.
Собиравшиеся каждый раз почти все одни и те же ребята из Южного поселения "рая" и части Северного, перебивая друг друга, добавляли к рассказу Рона свои замечания. Помнили еще свои первые походы по прибытии сюда.
Гай тоже приходил на объявленные сборы и с интересом проводил время. А когда наскучило ему все это (да еще слова Маски не давали ему покоя) -- пошел прямиком к школьным складам. Решил, что пора поинтересоваться всем, что есть в Большом Доме.
...Нашел свой лифт и спустился на уровень девять. И пошел наугад, прислушиваясь к своим ощущениям. В сумке за спиной тряслись съестные припасы. По тускло освещенному коридору вышел на оживленную улицу-коридор с магазинами и пешеходным движением.*
/* Машин не было, все -- пешком. Изредка проезжал велосипед или человек на роликах. Самокат был в моде у подростков, но таковых здесь было мало, видимо, сюда они попадали редко. Гай всматривался в каждого, ведь это мог быть кто-то из знакомых. Потом понял, что если надо, его самого найдут и окликнут.
С этой улицы Маска и привел его к лифту. На другом конце коридора царили полумрак и тишина.
Гай шагнул было к свету, думая, что позади тупик, но вдруг его одолело сомнение, ведь точно не мог об этом знать -- стены коридора уходили в темноту... И Гай повернул обратно, оглядываясь и касаясь пальцами стены слева.
Маска сказал ему в прошлую встречу: "хочешь, чтобы Дом стал твоим, поживи в нем хоть пару дней." Но Гай не знал, где можно остановиться. Не знал Дома вообще, а в той части, что видел, останавливаться надолго было нельзя. В голову сразу приходили мысли о Молотобойце, Хирурге (или просто Докторе) и многом другом, что здесь, казалось, обретало реальность. Гай хотел найти место, которое ему близко, которое само подскажет ему: останься.
...За сумраком была лампа на потолке, плакат на стене в деревянной потрескавшейся рамке и две двери, за одной из которых было крыльцо с перилами и ступеньками, было небо и бескрайний, залитый солнцем луг. Гай вздрогнул от удивления: как такое огромное пространство помещается в Доме?.. И очень уж пустым и знойным оно ему показалось.
За другой дверью, что открылась с трудом, была комната с двумя же окнами: одно темнее -- словно смотришь на вечернюю, освещенную фонарями улицу (та самая с магазинами и пешеходами), а другая - на край того солнечного луга за первой дверью, только невдалеке белым полотном пролегла дорога, дальше -- несколько приземистых каменных домов, на заднем плане -- милях в двух -- лес и просека с линией горизонта. Потом пространство искривилось, поплыло перед глазами... Дома, деревья согнулись, поломались, заплелись в узоры...
Напуганный кривым неестественным пространством, Гай долго сидел в коридоре возле лифта и не решался пойти еще куда-либо. Однако потом, настроившись посмотреть немного и возвращаться на верх, в Город, за отдаленными улочками вышел к тенистому парку, за которым открылось неровное, с невысокими холмами поле, заросшее мелкой травой и цветками. Миновав его и углубившись в перелесок, вышел к пруду. Следом за ним никто не увязался. Гай оглядел место.
Прохладно, тенисто, домик низкий, с верандой на столбах. И в окошке горит огонек. Свечка?
Подошел ближе -- нет, не свечка -- отблеск солнца на свиле внизу стекла. Встав на носочки и приставив ладони, заглянул вовнутрь. И, то ли от усталости, то ли от ощущения, что этот блеск в окне -- примета, расчувствовался, пустил слезу. Скорее все же, от жалости к себе, к долгому Пути, ко множеству событий, тяжелым грузом лежащим на плечах.
Свое окошко на пруд, теплый камин и тишина пришлись именно сейчас кстати. Тишина особенно, потому что в округе так никого и не встретил. И в домике никого не было. "Свободное пространство", -- подумалось Гаю.
Внутри оказалось просто: небольшой, в четыре камня высотой камин, высокий стол из досок, скамья, три стула с пыльной и полуоторванной обивкой, пружинный диван -- более целый. И еще две кровати.
Снова блеснуло от окна. Гай подумал, что это от свиля-линзы, но луч солнца падал чуть правее, на иконку, стоявшую в углу рамы. Засветился серебряный чеканный нимб Младенца, а Богоматерь оставалась в тени, но отблески попадали и на ее лицо, словно грелась она в свете Божественного Сына, поднявшего пальцы в благословляющем жесте.
Взгляд Гая переместился от иконы к камину. Там были одни уголья, даже дров никто не запас. И никакой еды. Вздохнув и посидев на диване, Гай вытянулся и уснул голодным.
Так прошел его первый день в Большом Доме.
А утром, проснувшись чуть свет, спустился к пруду по дощатому настилу, набрал воды в ведро и начал в домике уборку...
Вскоре по отдаленным закоулкам Большого Дома, по всем местам, где собирались знакомые с ним ребята, пронесся слух, будто Гай поселился в домике над прудом. И многим тем, кто тревожился, от этого известия стало спокойнее. Раз он здесь, тогда все в порядке. "Нам нужен дом, в котором собираться. Где можно песни петь по вечерам" -- мечтали они и вспоминали, что у Гая есть теперь свой дом.
К нему стали приходить ребята. Сначала один-два, потом собиралась компания. Ведь Гай искал этот дом не для того, чтобы уединиться, совсем нет. А для того, чтобы можно было вернуться; чтобы было куда вернуться.
Гай уходил. Уходил несколько раз, когда нападали сомнения в исключительности этого места. Еще потому, что тянуло его посмотреть как можно больше. А потом возвращался сюда. Как уже успели сочинить ребята:
У Гая домик над прудом,
Кусты акаций, стрелолиста,
Заросший пруд с водой стоячей, чистой.
Рябь мелкую залетный ветер гонит...
Два скользких камня, лодка,
Мостки дощатые к воде
И ни одной души нигде,
Лишь рыбки мелкие в затоне...
И действительно, вернуться было приятно. Домик, словно в японском саду, почти над самой водой, обшитый темными досками. На столбах -- настил под крышей, так что можно свесить ноги до воды. Рыбки хватают за голые пальцы ног, щекочут плавниками -- уже начали привыкать, что днем и вечером получают крошки от еды, что приносят с собой ребята.
А иногда к Гаю никто не приходил, видимо, не зная, что он уже вернулся из своих недолгих походов. Оставшись один, Гай засыпал в тишине, лишь одна оставленная гореть свеча потрескивала и коптила. Просыпался ночью несколько раз, переворачиваясь с бока на бок, и прислушивался к тишине. Казалось, он слышит звуки: разговор, чей-то далекий зов... Гай вспоминал здесь то, что раньше никак не мог вспомнить. Словно этот зов напоминал ему...
Чей это голос, Гай не мог определить -- слишком далеким он казался. И быть может, что голос окликает не его, а кого-то другого. Но вокруг на несколько миль никого больше нет... И Гай снова засыпал, стараясь услышать тишину. Быть может, тогда этот Зов прозвучит отчетливей.
Порой, ночами снова наваливались воспоминания, никак не отпускающие его надолго из своего плена.
"Здесь, на новом месте, лучше не думать ни о чем прошедшем, -- подумал однажды Гай и вскочил, тяжело переводя дух, -- лучше сжечь все мосты позади себя."
И это, по-видимому, должно было стать его первым нелегким делом на пути к "прекрасному далеку".
У каждого или сразу у нескольких ребят-Хранителей были свои места. Как их найти, знал Гай и все, кто желал.(Нужно было только помнить коды. Иногда связными были Алые Плащи.)
Снорри с Гаем имел дело, когда было что-то срочное. Но дел не было и Снорри довольно редко заглядывал к Гаю. Поначалу вообще никто не заходил. Гай оставался в доме. Навалившись локтями на край высокого стола, лепил из воска свечи, закладывал фитили. Позади тлел камин, отбрасывая слабые отблески на стены.
Камин Гай зажигал всякий раз, когда приходил сюда. С живым огнем было уютнее и привычно. К огню потянулись после и ребята. Любили собираться у камина, пожечь щепки и... немножко поколдовать, погадать на золе и углях. Раскладывали карты при свечах, показывали друг другу карточные фокусы с исчезновением.
Гай сидел отдельно и дальше всех от огня. Его забавляло, когда Снорри говорил с ребятами на шведском. Гай понимал почти все, но когда не вслушивался, словно отключался, и со стороны говор Снорри казался забавным.
Со временем Снорри стал заходит чаще других, сообщал Гаю новости от Арнульфа. Бывал еще и Гонза, кое-кто их Хранителей тоже приходили. Приходил Марик... Когда собирались все сразу, было интересно. Обсуждали, кто что делает, куда собирается. Рассказывали пришедшие на память истории, вспоминали случаи.
Гай помалкивал, больше слушал, чем говорил, и была в его душе затаенная печаль. С каждым приходом друзей, с каждым вечером в компании (только Марик был в ней новым человеком) Гай становился более живым, включался в общую беседу, даже улыбался на какую-то шутку, рассказанную Гонзой, либо кем-то из Хранителей, или скромным Мариком.
Снорри, когда случалось попасть в такую компанию, включался в разговор от случая к случаю. Больше пытался выяснить что-то у Гая, оставаясь с ним с глазу на глаз, проследить за его реакцией на ту или иную тему. Предчувствовал что-то тревожное, или уже знал определенно, что должно было произойти. Гай это однажды заметил и попросил Снорри остаться, когда все ребята расходились. Они вместе спустились к самой воде пруда, уселись на доски возле привязанной к кустам деревянной лодки под чехлом и Гай спросил:
-- Ты думаешь, скоро все изменится?
Снорри вскинул удивленные глаза, но потом вспомнил, что Гай, присмотревшись к поведению человека (тем более того, кого знает), может сказать, о чем тот задумался. И Снорри вздохнул.
-- Я не знаю, изменится ли... Но что-то произойдет. Чуешь, какое затишье сейчас?.. Как перед грозой.
-- А что случиться?.. В смысле, как широко это будет известно? Кого это затронет?
-- Не могу сказать определенно, но ты обязательно узнаешь. Или я скажу, или ваш Гонза прибежит, если я не смогу. Фиолетовый Капа уведет нас сразу в тень. О нас никто не должен узнать. И о том, что у нас есть карты.
Почему именно Алые Плащи с этим будут связаны? А как же остальные?.. Снорри знал больше, чем сказал Гаю. А ведь совсем недавно он успокаивал и уверял его в обратном...
Гай заговорил о своих ощущениях.
-- Я хочу, чтобы от меня ничего вокруг не зависело. Чтобы вокруг было даже не чужое, а... ничье. Чтобы зима, лето, весна, осень -- все как положено, а погода не от настроения, а как ей вздумается. Как в природе.
-- Получается, ты хочешь назад? Туда, в деревню...
-- Нет, не назад. Туда я уже не попаду, не хочу. Да и не смогу уже принять ту жизнь.
-- А чего ж тебе надо?
-- Мне хочется чего-то нового, -- пожал плечами, поежился Гай и всмотрелся в небо, вдаль, на облака. Они медленно таяли и в небе становилось больше сини. Становилось светлее и зрачки превращались в маленькие точки. Гай прищурился и оглянулся на Снорри.
-- А ты хочешь?
-- Сейчас нет. Потому что и так уже на новом месте. Да ведь и ты тоже!
-- Конечно, новое. Но знаешь, сколько уже было таких "новых" мест? И везде одно и то же. Суета вокруг, напряжение, ожидание ошибок.
Снорри оживился, покачал головой:
-- Нет, здесь уже этого не будет. Ты можешь жить спокойно.
...И вот что-то на этом новом месте уже случилось, только Снорри смолчал. Ушел от Гая вскоре после ребят. Гай еще посидел у воды, подумал о сказанном за вечер и пошел в дом. Лег на кровать, не погасив догорающих в плошках с водой свечей, и так лежал, пока не уснул.
Через пару дней Марик проводил до домика Гая двух Хранителей -- мальчика и девочку. На время, на несколько дней. Потом они хотели идти дальше.
-- Мы и сами добрались бы, -- сказал мальчик, -- да точек схождения поблизости нет.
Когда Марик ушел, а ребята осмотрелись, Гай услышал:
-- Ну и место ты выбрал!
Гай только пожал плечами.
В эти несколько дней они разговаривали с Гаем, спрашивали совета в одной их задумке и размышляли, как лучше поступить. Девочка готовила им поесть, прибралась у Гая (который особую чистоту не наводил). А потом они ушли тропинкой к пересыхающей реке.
С их уходом Гай словно что-то потерял.
-- Спой мне песню, Снорри, -- со вздохом кивнул Гай, когда тот навестил его вечером.
Снорри посопел, повозился на деревянной скамье и затянул нараспев старинную сагу:
...Сквозь туман и тьму ночную
везет Гулленбурсти-кабан
колесницу богини,
увиты плющом и лозой ее стенки.
Идет он по солнцу вперед
и щетина сияет
широким огненным кругом
с земли, освещенной обильно.
И Ясень Великий дрожит
от звериного шага...
Снорри иной раз говорил неохотно, знал немного и каялся, что многое из того, что знал раньше, за ненадобностью забыл. При случае лишь упоминал о том, что мог бы рассказать даже лет пять-семь назад.
Одно хорошо -- Снорри, бывало, просто озвучивал свои мысли, а думать о родной стороне он любил и мог долго. Рассказывал Гаю истории и приукрашивал их по-своему.
Обмениваться историями стало обычаем, когда кто-либо приходил в домик Гая. Здесь от Снорри все узнали суровую правду о происшествии в бухте Зультфьеллен; о лыжных соревнованиях в школе прихода Гаммельхирке (со смешными подробностями), о весенних игрищах в Холмелунде. И о говорящих источниках его(Снорри) родины -- Исландии.
К тому же, Снорри был первым человеком, кто всерьез взялся спорить с Гаем. И Гаю это нравилось.
...-- А как же ваши боги -- асы? Ведь они как люди... Кто-то вор, кто-то злодей и пакостник. Убийство, интриги, колдовство, -- спрашивал Гай.
-- Смотря кто в них верит. Это же так давно было -- десятый век. Какие сами, такие и боги. И убийство, и грабеж тогда -- "божественное дело", оправдание им -- в приобщении к славе богов, в близости Валгаллы. Кто сидел дома и ловил селедку, это не принимали. У них были свои боги, привычные, старые. Так и верили: кто в "асов", кто в "ванов".
-- Но послушай, -- возразил ему Гай и стал выпаливать сведения из истории средневековой Европы и Скандинавских стран.
Снорри помалкивал, соглашался, потому что возразить тут было нечего -- многого из того, о чем говорил Гай, Снорри не знал. А тот проводил параллели к викингам из более поздних веков, словно шел обратным порядком: от последствий к причине.
Снорри заявил, что Европа ждала набегов викингов, а Гай никак не мог с этим согласиться. Его это положение вещей возмущало.
-- Собрался сброд какой-то. Хорошей жизни захотели?
-- Славной и почетной, -- поправил его Снорри.
-- Какой же это почет -- сжигать города, вырезать деревни, убивать женщин и детей. Это же варварство!
-- Боги обещали им Валгаллу, -- напомнил Снорри. -- Великий рай: крики петуха, пение прекрасных женщин, ласкающее слух, и кубки с вином.
-- Да ведь это ИХ боги! Остальные жили бытовыми суевериями, оставшимися от дикого язычества.
-- Военная добыча -- есть возмещение за риск и доблесть.
-- Ты просто их защищаешь! А они были "волки" -- изгои.
-- Вот и нет!
-- Да-да, они не могли вернуться, потому что их прокляли, послали на "вик". Ты и сам как викинг, их потомок!
-- Да ты не горячись. Я тоже хочу разобраться. И не спорю: жестокие викинги, жестокие боги. Но по сути, они не были уже "нурманнами". За годы походов они образовали свое братство, свои законы и порядки -- бродячий народ, древние пираты, в которых было мало благородства. Или ты... Ты переживаешь, что они разорили твою родную Англию?
-- Хм... Что-то в этом есть. Ведь я слышал, им кто-то помогал?
-- Произошла измена, -- закивал Снорри, -- предательство. Везде, куда заходили викинги, дорога им была уготована. Через изменников сбыли награбленное, награбили еще...
-- Вот гады!
Снорри молча посочувствовал.
-- А ты знаешь, что было дальше?
-- Дальше?.. Громили иудеев и хазар. Тот же славянский Хельгу со своим войском.
-- Об этом я уже что-то слышал...
-- Да-да, это известный факт. Проникновение норманнов в славянские владения. Рюрик. Потом Хельгу, который тоже пролил крови немало под Константинополем. Хотя точно не известно, он ли, или кто другой. Летописи иногда врут... -- Снорри будто хотел сменить тему. -- Говорят, у викингов был волшебник, который научил их быстро скрываться от преследования.
-- Чушь!
-- Про волшебство -- это точно! А вот что скрывались... Такое наверняка было. Сразу столько людей обрели сверхестественные возможности. -- Снорри улыбнулся, Гай прищурился в ответ. Оба они поняли, что имеется в виду. -- И это уже был не Хельгу с войском, а местные разбойники.
Гай согласно закивал и они ударились на минуту в средневековую мистику.
Те, кто уже вышел,
сидят на траве,
а мы посчитаемся снова.
Мы все,
кто для лучших поступков готовы,
и Один, и Вилли, и Ве --
пропел считалку в ритме вальса Снорри.
-- У них там эльфы пляшут лунными ночами в зарослях вереска! -- заорал Гай.
-- А тролли могут победить богов Валгаллы! -- подхватил Снорри и оба они засмеялись, толкая друг друга кулаками в бока и плечи.
Навеселившись, заговорили о более знакомых Каролингах и королевстве Лангобардов. Вспомнили распад на графства, феодальные законы. Тут Гай оседлал конька и понесся в средневековую деревню, в эпоху замков, труверов, трубадуров и миннезингеров. Потом ушел еще глубже в века и рассказал Снорри о битве Оффы с Мьюрингами у Фифельдора в Ютландии.
О чем они только не говорили, когда оставались вдвоем; и в этот раз, и в последующие... О Третьем Крестовом походе и Лиге Свободных Городов, завоеваниях Дании на Балтике и казнях колдунов в 15-м веке в Англии, войне Алой и Белой Роз.(Последние две темы развивал, в основном, Гай.) Об Олафе и карликах-кузнецах, о введении христианства в Европе... Ну и конечно, опять истории, легенды, домыслы и преувеличения.
Снорри больше тянуло к скальдам. Ведь он и раньше читал Гаю наизусть их саги. Время от времени, так и спорили, рассказывали друг другу каждый свое. Но Гай знал и руническое письмо, чего Снорри никак от него не ожидал. И тут же они обменялись записками со значками рун.
Но и Гай потрудился вспомнить для Снорри древних поэтов. Загадывал загадки, в которых вещь говорила сама о себе, не называя имени. Снорри радовался, что смог разгадать несколько иносказаний.
И все же, все же за всем этим стояло нечто другое, бессловесное, что вскоре само собой выплыло наружу.
...Снорри не постучал. Присел у воды пруда и стал думать о том, что же там могло случиться с Западными. Они и раньше доставляли ему хлопот, когда он еще был Хозяином Зеркал. И сейчас он не мог не заботиться о них, ведь никто из Алых Плащей не знал их настолько хорошо. Вот он и приглядывал...
Вот он и проглядел!
Сидел теперь, думал и не знал,как сказать об этой проблеме Гаю. Ведь тому не до этого сейчас. Кинул камешек в пруд, другой...
Гай сидел, задумавшись, на диванчике. Хоть было сумеречно, свечей не зажигал. Поглядел сквозь стекло окна на ветки деревьев с той стороны пруда; встал, подошел ближе к окну. По глади пруда расходились круги, колыхались кувшинки. Мелькнула тень, словно от пролетевшего воробья, послышался плеск и снова по воде разошлись круги...
Гай вышел за порог и спросил в темноту:
-- Кто там?
-- Ой, ты дома! -- отозвался Снорри. -- А я смотрю, темно за окнами. Думаю, ушел...
Гай спустился, подсел к Снорри и всмотрелся в его лицо. Снорри поджал губы и отвел глаза в сторону, опустил взгляд.
-- Расскажи мне, -- тронул его Гай за локоть. -- Знаю, что-то случилось...
И Снорри пришлось открыться ему. То, что он сказал, заставило Гая нахмуриться и с этого момента Снорри уже не видел его таким спокойным как раньше.
Чтобы все обдумать, Гай следующим утром отправился в Параллельный город. Там, около Сторожевой Башни он увидел со спины парнишку из "Системных Связей". Гай прочел надпись на его жилетке и только потом окликнул. Спросил, чем их сектор занимается. Тот слабо улыбнулся.
-- Ты бы спросил Арнульфа. Стоило ли тебе сюда приходить?..
-- Где его теперь найдешь! Ни его, ни Снорри; они ушли разбираться там... по своим делам.
-- Ну, тогда... Нас несколько человек: я и еще трое-четверо. Мы редко все видимся. Стыкуем по отдельности...
-- Подожди. Система -- это Тройной мир, верно? То, что было задумано Маской и дополнено мной?..
-- Да, в основном.
-- Сюда входят и другие Системы?!
-- Нет. Понимаешь... -- служитель Башни искал подходящие слова, чтобы объяснить. -- Связи все внутри Системы, но разглядеть и потом исправить что-то можно только снаружи. Не знаю, насколько подробно тебе надо все знать... Мы проводим построение обходных путей, Арнульф разработал цепь косвенных действий. Непрямое воздействие на ситуацию. Подставка, влияние внешних факторов меняют положение Системы относительно главных осей и смещают области вдоль точек, ранее взаимно связанных...
Гай остановил его, подняв ладонь.
-- Это значит, создание новых обстоятельств?
-- Да. С периодом в шесть-семь лет.
-- Но тогда все проходит по кругу! Все одно и тоже.
Мальчишка закивал, соглашаясь, но потом помотал головой в стороны, насупился:
-- Повторяется, но уже для других людей. И не совсем точно так же. Не забудь -- Система смещается по осям.
Гай помолчал, соображая, за что в сказанном можно зацепиться. Создание новых условий, а может, каких-нибудь неожиданностей -- вот что было интересно сейчас.
Сторожевая Башня из наблюдательного пункта постепенно превращалась в своеобразный клуб. Ребята из смежных секторов Службы приходили, садились в круг на удобные кресла и несколько минут молчали, настраиваясь на свои внутренние ощущения. Потом кто-либо из сектора предлагал тему беседы, или пришедшую на ум фразу. Кто желал, подхватывали, развивали тему. Остальные старались следовать потоку их размышлений.
Сам процесс и его конечный результат заносились в особый список и иногда там можно было найти несколько общественно важных открытий как для самой Службы Башни, так и для Города. Даже открытие новых направлений в решении научных задач (по мере осведомленности в этом каждого).
Это изменение Гаю показалось занятным и он одобрил, сказал, что это, возможно, выход, раз Система утратила свой третий внутренний элемент.
И эта утрата послужила причиной тому, что на новом месте Западные усидели недолго...
"Западные постоянно ввязываются в разные дела, приключений ищут. Так, в Северном поселении увязались за какими-то темными силами, без них бы обошлось, никого бы те не тронули, -- говорил Гаю Снорри. -- Сейчас им опять что-то не живется спокойно. Вроде и место свое нашли..."
Узнав от Снорри о проблемах, вдруг возникших на незнакомой территории, Гай растерялся, даже слегка испугался. И тревога за ребят и отсутствие четкого плана в голове, который раньше всегда возникал -- все смешалось воедино. Уход в Город стал отдушиной для скачущих в разные стороны мыслей Гая. Хотя со стороны могло казаться, что он трусливо сбежал, скрылся в неизвестном направлении в то время, когда от него ждали главного слова.
Гай постучал в дверь и прислушался. Разговор внутри стих и к дверям подошла Элана. Гая она не узнала.
-- Здравствуй. Ты к нам? Ну, проходи.
-- К вам. Добрый день. А Рон сейчас дома?
-- Нет, он ушел с ребятами к школе. Тебе он срочно нужен? Может, я смогу тебе чем-то помочь?
Гай шагнул мимо Эланы и осмотрелся. Ничего не изменилось с тех пор, как был здесь однажды, когда Эланы не было дома.
У окна сидел мальчишка лет двенадцати, в розовой рубашке, шортах, полосатых носках и копался в мотке разноцветных проводов. Краем глаза, осторожно посматривал на них с Эланой. А та, видимо приняла Гая за городского сироту, пришедшего по объявлению по устройству с жильем, приемными родителями и т. д.
-- Ты садись, -- показала рукой Элана на диван. -- Рассказывай, с чем пришел.
Гай присел на диван, посмотрел в озорные и добрые зеленые глаза Эланы и вздохнул. Не особо уточняя, сказал, кто он и откуда -- придумал, прикинулся бродягой (которым, по сути и являлся)...
Мальчишка, сидевший у окна, прислушивался и помалкивал. Вообще он был молчун. Элана с Роном хотели узнать, что он хочет, что у него на уме, что (по его разумению) хорошо и плохо. Тот отвечал, прежде основательно подумав, и не понимал, к чему все эти вопросы. Рон настоял, чтобы его пока оставить у себя и лучше к нему присмотреться. Мальчишка назвался им: Саша.
...Гай присмотрелся к нему в первый же раз, увидел в его глазах, в его коротком взгляде ожидание, потерянность -- то, что ускользнуло от Эланы. Уходя, так и не дождавшись Рона и отговариваясь тем, что доверяет только ему, Гай кивнул мальчишке вроде как уже знакомому. Саша так же кивнул в ответ и опустил глаза.
Уход Гая в Параллельный город, как уже говорилось, занял какое-то время, не один день. Он ждал, что придут мысли, найдется решение для проблем внутри Дома, и для оправдания краха Тройной Системы, всю трагедию которого Гай, как ему казалось, он еще не осознал. Хотя уже и не мучился так, как в первые дни.
Как-то раз, в другой день Гай зашел к Рону с Эланой еще. Тех дома не было. Дверь ему открыл Саша.
-- Проходи. Кто-то из них обязательно скоро будет.
Гай походил по комнате с осмотром разных редких вещичек и электроники поболтал с Сашей о каких-то пустяках. А потом подсел невдалеке от него на край низкого столика и стал рассказывать о том, о чем раньше никому из ребят не рассказывал -- о своих видениях и о том, что иногда они напоминают о себе и сейчас, частично сбываясь.
Мальчишка облизнул губы и назвал это "преждезнанием" и прищурился. Гай закивал: мол, да, это так, как ты говоришь. И снова уловил в его глазах какое-то стороннее для Системы знание.
Помолчав, Саша спросил:
-- Ты ведь не тот, что рассказывал о себе в прошлый раз. Вовсе не бродяга. Я таких сразу вижу...
-- Неужели я так плохо врал? -- усмехнулся Гай. -- Но ты прав, я другой человек. Хотя, если прикинуть по-серьезному, и ко мне это подходит. Ты ведь тоже не простой орешек...
Мальчишка заговорил, сбивчиво объясняясь по-английски, пытаясь открыть историю своего поиска. Что-то подобное видениям Гая.
И Гай вскоре догадался, что Саша говорит о Большом Доме и сам догадывается, что такое место есть. Только не знает, что существует Ход.
Пришла Элана, затем Рон и Гай не смог при них объяснить всего. Заметил, как сразу потускнели глаза Саши; печально поглядел он на Гая, поджав губы.
Гай заходил к ним еще. Встречал у Эланы и Рона новых ребят, живо интересовался их проблемами.
Конечно, Элана спросила потом Рона, кто такой Гай, и тот ответил ей, что это старый знакомый мальчишка, еще по поселениям. И что тот бродяга -- Рон с усмешкой подтвердил. Тогда Элана припомнила, что видела его в поселении с некоторыми ребятами, да один-два раза после того в Городе, но кто он на самом деле (Гай), Элана не знала. Удивлялась эти дни, что с Гаем можно вести разговоры на любые темы. Удивлялась, что Гая знали все приходившие знакомые ребята, а она, опять же, не знала его раньше. Спрашивала о давнем, о том, знает ли он поселения "рая".
Гай отвечал осторожно. Но ему был приятен интерес и забота о нем Эланы. И вскоре они подружились. В эти несколько дней он часто бывал у них с Роном, присматривал за ребятами, помогал Рону разобраться в его делах.
...Потом ушел и увел с собой Сашку. Увел в Большой Дом, а Рону с Эланой сказал, что нашел ему родителей на окраине Города. Те долго не расспрашивали. Особенно Рон, который доверял Гаю, как самому себе. К тому же, Рон знал о Саше больше Эланы.
2. Хозяин фиолетового плаща.
К Марику пришли трое ребят. Отыскали его в Доме с трудом.
-- Кто вы? -- спросил он, потому что помогать кому попало было глупо и даже опасно.
-- Мы от Гая, -- сказал один из них, но себя так и не назвали. -- Нам нужно найти человека. Зовут его майкл Томас. Ты знаешь такого?
-- Сразу не вспомнил -- значит, не знаю. Впрочем... А другие приметы есть?
Когда ребята стали описывать возможные места, где тот может находиться, Марик вдруг припомнил свой старый глупый случай, когда он попал в места, у которых не было кода. (Странно, что не мог вернуться -- ни один ключ к кодовой системе не подходил.) И набрел в тех местах на парнишку-ровесника, на ровном пустыре складывающего из шариков шестиугольную пирамиду: положит шарик и скажет какое-то слово, положит следующий -- и опять... Шарики держатся, не падают.
Это было несколько лет назад. И... звали его, кажется, Майкл.
-- А кто он? -- спросил Марик. -- Если это тот, кто меня вывел с одного странного места...
Мальчишки мялись, кривили рты.
-- Мы не можем сказать. Нам просто надо его найти, -- сказал тот, кто спрашивал. -- Найти и узнать, сложил ли он пирамиду.
В голове у Марика прояснилось.
-- Из шариков, да?
-- Откуда ты знаешь?! Ты его видел?! Проведи нас, пожалуйста! -- наперебой заговорили остальные, молчавшие до сих пор.
Марик порадовался произведенному впечатлению.
-- Это не в нашем секторе Дома, но я узнаю, как безопаснее туда пройти.
...-- Это не простой человек? -- интересовался Марик по дороге к пустырю. -- Что он может? Чем он занимается?
-- Мы не можем всего знать. А сказав что-то определенное, мы неизбежно ошибемся. Возможно, все, что мы слышали о нем -- всего лишь малая часть того, что он из себя представляет на самом деле. Поэтому и говорить-то нельзя, у него есть только это имя -- Майкл Томас.
-- Призрак какой-то! -- улыбнулся Марик.
-- Как же ты не боишься так говорить о нем?.. -- послышался из-за спины Марика чей-то голос. И совсем не шутливый, а настороженный.
Всю дорогу далее, в основном, все помалкивали. Марик провел их по коридорам, потом поднялись на лифте довольно высоко и долго-долго шагали заброшенной трамвайной линией по компасу на юг. Там, где рельсы сворачивали направо, в каменной ограде был пролом, за ним квадратная башня в три этажа с балконом. Если обойти ее на три четверти и поглядеть в прогал меж кустов прямо от стены, то покажется край пустыря, который ребятам и нужен.
Марик удивился сам, что в этот раз пришел сюда так быстро.
Завидев пустырь, заросший клевером, ковылем и тмином, ребята ускорили шаг Марик остался позади всех. Видимо, здесь ребята уже обойдутся без него. Заметил только, что от группы отделился один мальчишка в кепке с узким козырьком и сказал, что встретит их на обратном пути. Марик, оглядываясь на ходу, все так же шел за ребятами.
Майкла Томаса долго искать не пришлось -- он сам вышел навстречу из-за каменистого и заросшего сорняками пригорка -- лет четырнадцати, в скромной запыленной одежде: рубашка с коротким рукавом и широких брюках, в самый раз подходивших для лазания по пыльным буграм и зарослям. Руки и лицо его было в желто-зеленой пыльце растений... Впрочем, Марик не успел его хорошо рассмотреть.
-- Останься, пожалуйста здесь, -- попросили его ребята. А сами подошли к Майклу ближе. Тот отступил на шаг и настороженно улыбался. О чем они разговаривали следующие несколько минут, Марик не мог слышать. Да и не было там ничего интересного:
-- Почему ты здесь, на этом пустыре? -- спросил один из ребят, кто посмелей.
-- Так уж получилось, -- усмехнулся майкл Томас. -- А вы, что же, думали найти меня сидящим на цветке лотоса?
Никто из ребят даже бровью не повел. Вспомнили о пирамиде.
-- Сложил?
-- Нет. Не хватило шаров.
-- А где они?
-- В Сайресхеме. На полках рыбной лавки Уильямса. Но и там еще не все.
По глазам ребят, Майкл понял, что они дожидаются от него то ли полного ответа, где все шары, то ли отчета, когда пирамида будет закончена. Вопросительно-ожидающие взгляды, молчаливые упреки незнакомых ребят, откуда-то прознавших о его пирамиде...
-- А куда вы спешите? Еще не время. В трех пространствах еще не сменились правители, а шары без этого не достать. Если вы и об этом знаете...
Ребята засопели, смущенно отводя глаза от его пристального взгляда. "Действительно, -- думали они, -- он знает намного больше нас. Не стоит задаваться."
Так они и ушли с опущенными глазами и хмурые.
Майкл Томас постоял немного, поглядел им вслед, по сторонам, на небо, потом пожал плечами, зашел обратно за пригорок и больше его Марик не увидел, словно тот растворился в воздухе.
Марик немного осмотрелся, а потом, спохватившись, что без ребят снова не найдет кода, догнал их и решил не отставать больше. Квадратной башни не было видно, но как только миновали кусты, она появилась, только... была на другом берегу мелкой речки! А ребята с Мариком вышли к самой воде, на галечный пляж.
-- Странно, --сказал Марик, глядя себе под ноги, -- ни пустыря, ни этого места нет у отца на картах.
-- А где же вы тогда сейчас были? -- озорно и неожиданно оглянулся конопатый мальчишка-рыбак на берегу и Марик узнал в нем того, кто откололся от компании
ребят возле башни.
И можно было с уверенностью сказать, что такой необычный день в своей жизни Марик не скоро забудет.
Чуть позже он догадался, что эти ребята -- Хранители. И поймал себя на мысли, что видел их впервые, хотя слухов ходило по Дому уже много. Говорили про ребят, что они совершенно оторваны от остального мира, поэтому никто из них не может ужиться с чужими для них. Их не понимали, превратно толковали их слова и поступки. Ими интересовались, но никогда не могли с уверенностью определить -- Хранитель это или нет -- внешних отличий почти не было. Не могли заметить в них что-то особое, хотя считалось, что в их (Хранительском) мире мало похожего на обычный ребячий. А их мира никто не видел. Считали Хранителей отшельниками, избегающими мира, а они были его сутью, его невидимой связью. И многим событиям, случавшимся вокруг, были они причиной.
Куда они уходят? Где их дом?.. Если кто и задумывался над этим, то ненадолго. К чему забивать голову бесполезной информацией, которую, к тому же невозможно проверить?.. И оставались Хранители сами по себе, ничьи. Своей компанией. Была в их единстве какая-то немыслимая загадка, кое-кого приводящая в трепет.
Трепетали те, кто хоть раз серьезно и глубоко столкнулся с их миром. И потом не смог забыть.
В этом Большом Доме первым таким человеком стал Марик, сын Капитана. Он прожил до этого момента одиннадцать лет и уже считал, что успел прожить жизнь полную приключений. Когда пришли Хранители стали расселяться по разным местам, потребовалась его помощь. Нужно было знание особых кодов для перехода из одного места в другое -- Марик так считал вслед за отцом. И это, действительно, сперва понадобилось. Потом появилась карта точек схождения Алых Плащей и ушедшего Кима. И Марик вынес свои первые впечатления о Хранителях, героях появившихся вслед за ними легенд.
Марику стало их жалко.
Слабые на вид, часто они такими и были. Многие болели. Но было что-то такое... Стоял один из них перед Мариком, опустив руки и голову. В драной одежде, с пятном сажи на носу и Слушал объяснения, как пройти к старой мельнице. Не переспрашивал, слушал молча. Потом кивнул, поджав губы и не оглядываясь пошел из условленного места, где договаривались встретиться.
-- Ты понял? -- спросил его Марик.
-- Да, -- оглянулся тот. Но Марик не был полностью в это уверен. Придется еще раз ему объяснять...
-- Ты точно запомнил?
И Хранитель (если, конечно, это был он, что для Марика было сомнительно) повторил все слово в слово. Спокойно, тихо. Обреченно как-то.*
/* Гай потом втолковал Марику, отчего это так у них. И сына Капитана охватило волнение... Оказалось, что в тот раз он говорил с самим Розовым Кустом и не подозревал этого!..
Розовый Куст, наконец, коротко и пронзительно глянул Марику в глаза. На того повеяло холодком. Вдруг ему вспомнился Мост, свинцовое предгрозовое небо и там, где уже шел дождь, за мостом было что-то такое... какая-то энергия. Необъяснимая, огромная, как гроза,какую нельзя представить. Гонза попросил его проводить его немного.
Пошли вдоль улицы. Вскоре к ним подбежал еще один мальчишка. "Наверняка тоже Хранитель", -- мелькнуло у Марика. Тот спросил что-то у первого и долго, пристально вгляделся в Марика. Было что-то глубокое в том взгляде.
Марик невольно поежился, отшагнул на ступню назад, чтоб быть подальше от этих глаз. Показалось, смотрит на него взрослый, даже пожилой человек, как на неразумное дитя.
Розовый Куст шепнул другому приметы, сообщенные Мариком, и тот убежал под облегченный вздох последнего. Марик собрался с мыслями и попросил оставшегося:
-- Хранитель, покажи чудо!
Тот медленно повернулся на одной ноге.
-- Зачем?
-- Ну, как... Чудо ведь! Это необычно, это -- ух! -- вскинул Марик руки и округлил глаза.
-- Кто тебе сказал, что мы можем такое? Я на чудо и сам бы с удовольствием посмотрел.
-- Говорят, что вы можете. Вроде бы кто-то видел кое-что и когда-то рассказывал...
-- Наверное, придумали, -- качнул головой Хранитель и, немного постояв еще, пошел в другую сторону.
Марик переступил с ноги на ногу и окликнул его снова:
-- Так вы, значит, не умеете?
Хранитель остановился, нащупал в кармане что-то мелкое и бросил Марику. Не больше полутора десятков шагов отделяло их друг от друга и было видно, что это серебристая монетка. Марик вскинул руку, чтобы поймать... Но монетка пропала прямо перед глазами. Повернулась ребром в воздухе, превратилась в серую полоску и пропала. Марик поймал в кулак пустоту.
-- Ой... Где она?
В ответ Хранитель покрутил монетку в пальцах и оставил Марика в недоумении: то ли он ее не бросил, то ли это другая монета, то ли уже начались галлюцинации...
Больше о Хранителях ему не удалось узнать ничего. Даже у Гая, о котором Капитан сказал, что это самый главный Хранитель.
-- Самый-самый? -- переспросил Марик, удивляясь, что сам бы ни за что не сказал бы...
-- Самый первый из них. Но не самый способный, возможно.
-- Папа... А ты откуда это знаешь?
-- Я так думаю. По тем поступкам, что он совершил. Взять ту же его Систему...
-- Но ведь ты не знаешь его на самом деле, не знаешь, на что он способен. Этого точно не знает никто, даже он сам.
-- Я и не говорю, что точно. Я говорю о том, что известно; о том, что было.
Такой короткий разговор вышел у Марика с отцом в один из вечеров перед сном. И Марик долго лежал в кровати без сна и думал о Гае, хотел узнать о нем больше, навести справки у тех, кто еще его знает.
А кто знает?.. Маска, Хранители (но они не скажут), Алые Плащи, кто-то из пришедших с гаем ребят?.. И с определенным решением заняться как-нибудь при случае расспросами, Марик уснул. Он не знал Системы. Того, что все в ней построено на так называемой Цепи Учителей. Хранители -- подчиненные у Гая, у Хранителей, допустим -- Западные и Алые Плащи (через Арнульфа); ниже их -- ребята из поселений и жители трех Городов.
Возможно, что и над Гаем есть более общие силы, не воплощенные в этой Системе.
А Хранители... хранители чего?.. Многие, кто всерьез сопоставлял события и факты, их касающиеся, считали, что они Хранители справедливости и радостного горения (хотя сами что-то радостными не выглядели, скорее -- наоборот). А их таинственность и невозможность их нарочно увидеть или встретить где-либо объясняли наличием у каждого Хранителя своих тайных дел, назначение которых до поры до времени никому не известно, кроме них самих. И даже сосед не не всегда знает, над чем задумался товарищ-Хранитель.
Хранитель в Тройной Системе -- скорее, защитник, охранник порядка вопреки накатывающему хаосу. Но Хранитель -- понятие более широкое и свободное. Хранитель -- безупречно справедливый. Его функция -- наблюдать (подмечать), оценивать и действовать (прямо или косвенно).
Впрочем и эти все размышления оставались в области догадок.
Кто-то намекнул Марику, что у Хранителей есть свой город, где они живут, и это -- Город недостроенных зданий и неповзрослевших детей. С музеями незаконченных картин, недолепленных статуй, библиотеками недописанных книг... Этот город невероятно большой, в нем много недоделанных или только начатых вещей; собственно есть даже чистые невоплощенные идеи: они носятся в воздухе в виде туманных сгустков разных цветов, иногда залетают в наш грубый мир и теряют видимость -- тогда, говорят, находит озарение.
Марик задумался над этим, сидя в саду перед домом, так что словно окаменел, глядя прямо перед собой. И все же, краем глаза заметил, что слева, через калитку зашел мальчишка и сел сразу же у столбика забора на траву. Марику понадобилось около полминуты, чтобы окончательно прийти в себя и он повернулся к мальчишке. Тот все еще пристально приглядывался к Марику, потом поднялся и зашагал ближе.
-- Я вижу, ты задумался и не стал подходить, чтобы не напугать тебя.
И только вот сейчас Марик осознал, что если бы тот подошел и задал свой вопрос, его (Марика) хватил бы удар. Был благодарен ему за то, что тот догадался подождать. И конечно, Марик почувствовал, что это не просто мальчишка, а кто-то из знающих людей, возможно, -- Хранитель. Теперь Марик в каждом высматривал что-то этакое, пытался уловить особые черты, чтобы не ошибиться насчет того, с кем имеет дело.
Да и сам Гай знал хорошо далеко не всех Хранителей, лишь одну треть ребят, которых поначалу отбирал сам. Остальных помнил по общим собраниям, редким встречам да рассказам общих знакомых и Гонзы. Хранители уходили поодиночке, расходились по дорогам, одним им известным, и творили, следуя одной известной истине, но каждый -- своим путем, о котором Гай не мог узнать никаким разумным образом. И даже в Сторожевой Башне.
А где уж говорить о Марике...
Не всегда можно было сказать, что Хранители -- добрые люди. Они были справедливыми. И поэтому жесткими с какой-либо неправдой, тупостью, грубой силой. Если надо было драться -- дрались. Иногда и сами били кого-то. Так было надо.
Была у них Тайна. Тайна жестокая, горькая, возможно -- грех. И поэтому она давила на них; поэтому о ней предпочитали помалкивать и между собой. Только когда наступало время (а это могло случиться в любой день), они собирались вместе на совет, решали, стоит ли устранять причину их (и не только их) беспокойства навсегда. И поступали таким образом, чтобы потом меньше тревожила бы совесть. Делали все быстро, тихо и старались потом забыть об этом поскорее.
Но оставим Марика с его мыслями и догадками. В домике Гая над прудом уже сидел Майкл Томас беседовал с новопоселенцем.
...-- Я говорил Маске не делать глупостей. Каждый из нас считал, что он прав. Из-за этого мы и подрались тогда, если ты уж вспомнил ту историю, о которой он тебе рассказывал.
-- А откуда у тебя появился фиолетовый плащ, тот, что ты отдал потом Маске?
-- О, он из дальних пространственных областей. Ты пока об этом ничего, наверное, не знаешь... Там свои знаки. Мне понравилось, что его там носят мудрецы, ученые люди... А здесь он начал обозначать нечто другое.
Гай усмехнулся и кивнул.
Майкл откинулся на спинку стула, что ему предложил Гай, вытянул ноги, огляделся и вздохнул:
-- А ты чего так живешь, отшельником?
-- Почему отшельником, ко мне ребята заходят. Бывает весело. Да и сам бываю то у одного, то у другого...
Помолчали. Гай вглядывался в Майкла Томаса, о котором слышал от Хранителей краем уха, но никогда не думал встретиться с ним снова.
-- Ты хочешь узнать, какое положение я занимаю относительно Системы? -- Усмехнулся Майкл, поворачивая голову к Гаю.
-- Не совсем так, -- ответил Гай, отдавая должное проницательности Майкла. -- Относительно Большого Дома. Кто ты в нем сейчас?
-- А я не в нем!.. Ты удивляешься? Думаешь, Дому края нет?.. В вашем секторе кто? Капитан?.. Так он даже не знает, что я есть. Если сын ему не сказал.
-- Это Марик... Наверняка сказал.
-- Я тоже так думаю. Но может, он пока сам решил перепроверить все насчет меня. Он хороший осторожный проводник, но не понимает многого. Думает, что если имеешь код, можно везде пройти. А ведь даже вне сектора есть места, где код не действует, хотя -- тоже Дом.
Гай неуверенно закивал. Он допускал такую возможность, но сам еще с таким не сталкивался.
Майкл Томас остановил взгляд на Гае.
-- Ты давно здесь?
-- Нет...
-- Ребята спрашивали для тебя плащ. Разве ты потерял тот, который дал тебе Маска? -- не выслушал Гая Майкл и пояснил: -- Я видел тебя однажды в плаще... не помню уже где.
-- Я не знаю. У меня его нет и не могу вспомнить, где его оставил. Ребята говорят, что я его с собой унес, и кивают куда-то с таким видом: мол, ну ты сам должен знать... А зачем они тебя просили, я не пойму?..
-- Алые Плащи не слушаются, когда им говорят. Арнульф тоже с плащом, но уже мало может. Вот они и вспомнили про тебя.
-- А ты? У тебя ведь тоже плащ...
-- Что "я"? Меня никто не помнит, да и ваших дел я не касаюсь. У меня таких Систем, как шаров в пирамиде.
Гай поднял брови.
-- Ты сумел рассчитать построение?! Как тебе это удалось?.. А ты можешь пройти в... -- Гай зашептал полузабытые священные слова, называя тайные Системы, о которых даже среди посвященных миротворцев ходили легенды.
-- Смогу, если достану пять недостающих шаров. Тогда пирамида будет закончена и найдены все слова...
-- Слова для чего?
-- Чтобы Мир открылся. Разве ты этого не знал? Где же ты был столько времени? О чем думал?
-- Я все вспоминал... -- стал оправдываться Гай. Стыдно стало, что упустил столько времени.
-- Но ведь это глупо! Впустую потратил время. А мог так развить свою Систему, что я бы мог положить ее в основание.
-- Я старался исправить...
-- Не это надо было делать. Но уже поздно. Маска, наконец-то, понял это. Понял, что подсунул ложный шар в пустое пространство, он и покатился. Не встал шарик на свое место, вот и все...
-- А моя Система? -- спросил Гай.
-- О ней и речи не было. Хотя... многое и тогда уже было сделано интересно.
Гай немножко обрадовался.
-- И что мне теперь делать?
-- Ты спрашиваешь моего совета?.. Ну, если хочешь... Подумай, как взять шары. Я знаю несколько мест... -- и Майкл, услышав шаги за окном, поднялся со стула. Добавил скороговоркой. -- Помоги Западным. Они делают то, что нужно. Они почти нашли пару шаров, подошли близко, но сами не знают об этом. И растерялись. Остальные будут через несколько месяцев, когда я вернусь.
В домик постучали.
-- Гай, это я, Снорри. Ты дома?
-- Входи.
Снорри зашел, посмотрел на Майкла Томаса, сказал ему "привет", но не узнал. А тот, увидев одного из Алых Плащей, не удивился. Сказал Гаю напоследок:
-- Я снова ухожу на Дорогу. Ты помнишь, как искать ее? Когда возьмете то, о чем я говорил, храни у себя. Я заберу, когда вернусь.
Гай сказал Снорри проходить, а сам проводил Майкла. Снорри только услышал:
-- Не говорить?.. Ладно. А как я узнаю? Хорошо, попробую. Прощай.
Когда Гай вернулся, Снорри заговорил о том, что они обсуждали с ним раньше. Но его так и подмывало спросить, кто это был. И спросил все-таки к самому своему уходу.
-- Это был кто-то из Хранителей?
-- Да, -- отмахнулся Гай, -- у них там свои дела.
Снорри понял, конечно, что от него что-то скрывают. И в дружбе между ним и Гаем пролегла тонкая трещинка.*
/* Из-за того, что снорри не все знал, он не смог вовремя помочь, когда все узнают о Розовом Тумане.
...Что касается разговора, то Снорри пришел сказать, что Западные, по его мнению, влипли в какую-то историю. Там, где они остановились (код сказал и приметы в точке схождения), забрались в какие-то подвалы, вскрыли какой-то ход и по нему вышли неизвестно куда, в какой-то розовый туман. Чуть не задохнулись, несколько человек вернулись обратно с полпути, а остальные, говорят, там до сих пор и никто не знает, как их оттуда достать. Правда, оттуда появлялся некий Маттиас, рассказал много интересного, чего никто еще не видел.
Гай подсел поближе к камину, напротив Снорри, так, чтобы отсветы падали на его лицо. Рассказ Снорри один к одному ложился на предупреждение Майкла Томаса о Западных.
-- Говори, говори. А что остальные? Те,кто остался за туманом?
-- остались пока там. Не могут вернуться. Мы собираемся идти за ними, только Арни нас отговаривает, считает, что слишком опасно... Но ведь Маттиас пришел! Здоровый, целехонек. И мы не поодиночке пойдем...
-- Насколько я знаю, Арнульф у вас главный. Почему вы его не послушаете? Он прав, у вас нет даже карты этих мест.
-- А что нам карта, Гай! Мы без карты ходили, пока Арни не достал ту, что долго искали.
-- Так все же это Арни ее достал, а не вы.
Снорри только вздохнул и медленно опустил глаза. Отблеск пламени камина играл на его левой щеке. Пальцы Снорри перебирали шнуровку его ботинок.
Гай поправил угли кочергой и спросил, прикрыв глаза:
-- Когда вы собираетесь идти?
-- Через два дня, на третий, когда придут Эрик и Гуннар.
Гай в эти два дня успел навестить Хранителей (уже без помощи Марика). И по пути к ним подумал, что после увода от она и Эланы в Большой Дом Сашки, может так же помочь и Западным. Поверил в свои силы. Нужно было идти туда только самому, одному. И взять всю ответственность на себя. Да еще это совпало с необходимостью помочь Майклу Томасу.(Но можно быть уверенным, что Гай отправился бы за ребятами и без этого попутного дела.)
...С двумя ребятами-Хранителями вернулся назад. По дороге к домику, те свернули в сторону и ушли.
На следующий день они прислали Марию и Свена (они потом ушли к Алым Плащам, чтобы удержать их на месте). После от свена примчался взъерошенный и запыхавшийся Марик и сказал, что Алых они не задержали, спрашивали, что им делать. Гай отослал Марика сказать им, чтобы возвращались на свои места, а сам срочно помчался к точке схождения с местом обитания Западных. И ушел в Сайресхем, за пелену Розового Тумана до прихода туда Плащей.
3.Кошки ходят на носочках.
Людей, подобных Алым Плащам искали жители мест за Розовым Туманом. Им нужны были точки схождения (а может, и Главная карта). Кто-то им проговорился. На самих Алых Плащей никто не подумал, все полагали, что это Ким, проходя теми местами, невольно подал идею (например, потеряв одну из карт, какой-то путевой набросок)... Люди из Сайресхема искали тех, кто сможет расшифровать знаки на картах, или что там у них было... Само название -- Алые Плащи -- и то, что это вовсе не взрослые люди, жители не знали.
Вскоре после ухода в Большой Дом Кнут решил поговорить с загрустившим Маттиасом.
-- Уле спрашивал нас, откуда ты пришел. "Мы не знаем", -- так ему и объяснили. На самом деле, откуда? А, Матти? Скажи. Или, может, это секрет?
-- Нет, не секрет, -- Матти мысленно возвратился к тому времени и его суровость и хмурость постепенно пропали. -- Мы жили с отцом недалеко от вас, недалеко от городка. А потом пришлось уехать. Из-за отца. Так уж получилось.
-- А как ты оказался один? Ты нарочно ушел?
-- Я сам поначалу считал, что специально, назло. Я так хотел, -- неохотно, но кивнул Кнуту Маттиас. -- Но получилось совсем не то -- я потерялся на самом деле. И отец стал меня искать в зеркалах, только... только и сам заплутал. А помнишь, сколько времени прошло, пока он к нам пришел?.. Около двух лет.
Кнут согласился. Маттиас опустил голову.
-- А из-за чего ты загрустил? Из-за Вары? Может, не надо было так...
-- Нет, не из-за него. Вообще... и это тоже, но так было лишь поначалу, сразу после того, как он разбился.
Кнут пододвинулся поближе, сложил руки на стол и уткнулся в них подбородком:
-- А еще из-за чего? Ты мне скажи, я никому...
Матти окинул его коротким взглядом.
-- Еще?.. Еще из-за отца. Он нашел мне другую маму. А она... она не моя мама, она не такая, как ни старайся. Она и не старалась, она вовсе меня не любит. Есть я или нет, ей все равно, я чувствую. Наверное, без меня даже лучше. И что я где-то брожу... все не у нее на глазах, не верчусь туда-сюда. -- Матти снова нахмурился.
Кнут сочувственно сопел рядом.
-- А теперь ты совсем ушел. И даже не сказал ни слова отцу...
-- Нет, отца я предупредил, -- поглядел Кнуту в лицо Матти. -- Он знает, что я так решил.
-- И что? Он тебя отпустил?!
-- Он сказал, что не отпустит; не хотел, чтоб я болтался где попало. Но я сказал, что не где попало, а со знакомыми ребятами; что так и мне и ему будет лучше. Я расту, надо дело искать, а что ему со мной толку в этом городишке? Заботы больше да нервов...
Кнут сидел молча, шевелил губами и хмурился, словно Матти передал ему часть своих переживаний.
-- Так ты насовсем ушел? Или думаешь вернуться?
Матти вздохнул, подумал немного, взвесил все.
-- Если я уйду к нему, я потеряю вас. А как же я буду без вас? Я буду скучать. По Сигурду, по всем вам, по девчонкам.
Сказал так и под молчание Кнута вдруг что-то прояснилось у него в душе, словно щелчок произошел, вдруг перестал чувствовать свою вину во всем произошедшем, из-за чего и на кого он сердился. Что толку теперь, когда все уже позади...
А впереди лежала Дорога. Новая жизнь, полная открытий, свершение самых сказочных ожиданий. Вместе с ребятами, с друзьями. Впрочем, кто знает, как повернется судьба...
И Матти взглянул на все другими глазами. Кнут это почувствовал, угадал по его лицу. Нерешительно улыбнулся, спросил:
-- Теперь все хорошо?
Маттиас удивленно ответил:
-- Да, конечно!
Словно стряхнул с плеч тяжелый груз; сети, которые не выпускали его так долго.
Потом, позже, когда Маттиас войдет в Розовый Туман и вернется, он вспомнит это чувство внезапной свободы и уже не сможет остаться. И уйдет в свой Поход, следуя Зову.
Даже без Сига.
Встретит на Дороге Гая. А Майкл Томас скажет им обоим, как жить.
"...Коварен Розовый Туман;
Не жить по-старому, пойми!"
Обоих их уже Дорога манит:
Один случайно ухватил свой миг,
Другой свой мир имел в кармане.
В поселке, на который набрели западные в пределах Большого Дома, они нашли старенький пустующий домишко из трех больших комнат и одной маленькой с топкой печи. И там остались. Искать что-то еще было уже трудно.
И трудновато было поначалу без Хоуга. Но старшие из ребят -- Нильс и Ноккве -- распоряжались и справлялись со всеми проблемами не хуже его. Девчонки знали все по дому. Остальные ребята помогали им, были подручными.
Пришли, осели, осмотрелись. И опять стало нечем заняться. Нильс с Ноккве (да иногда Рольф) уходили с утра на работы к поселковому старосте; возвращались к вечеру, уставшие. Они-то себе дело нашли. Остальные болтались по окрестностям, лазали по всяким пустырям да странным развалинам с подземными галереями, а дома было стыдно и неловко смотреть в глаза старших, зарабатывающих всем им на пропитание. Ханс на общественные работы не устроился, а один (иногда с Акселем) приноровился ходить пешком за несколько миль до ближнего лифта в Большом Доме. Выбирался в Параллельный Город, пока еда там была бесплатной. Набирал(и) в школьном раздаточном пункте полные сумки хлеба, пищевых добавок, питательной клетчатки в продолговатых пакетах и тащил(и) все это на себе обратно.
Жилось трудно. Трудно было везде. И больше ребята никуда не собирались уходить. Повсюду одно и то же. Те же работы, та же еда. Так и жили бы они изо дня в день, проклиная серые будни и припоминая веселые и тревожные деньки на окраинах Вердага, даже свой поселок в "раю". Но однажды к ним пришел со стороны мальчишка в синем жилете с резными пуговицами и попросил ему помочь.
Нильс сразу ему отказал, объяснив, что "только сейчас нам этого не хватало!" А Ханс с Акселем, да и Маттиас с Сигом заинтересовались. Когда мальчишка стал рассказывать подробней, к ним подошли и Ноккве, и Рольф. Потом и Нильс, чтоб не оставаться в одиночестве.
Подземные ходы среди развалин за двумя холмами знали все. Излазили их вдоль и поперек с другими поселковыми ребятами в первые же дни здешнего житья. Куда не надо -- не лезли, можно было легко заблудиться. А один или, бывало, что несколько ходов вели за Розовый Туман.
Туда-то этому мальчишке и нужно было.
-- Там город, -- объяснял он. -- Дома как и в других старых малолюдных городишках. И там есть лавка старика Уильямса, старого рыбака, разбогатевшего на случайных аферах. На полках этой лавки (где точно -- не сказал) лежит пара шаров, сделанных то ли из стекла, то ли из каких-то кристаллов. Делом ребят было -- пробраться туда и незаметно взять эти шары. А сам этот мальчишка не мог.
За эту услугу обещал сделать для них в будущем что-то очень полезное, что сами потом захотят (конечно, в пределах разумного). И ради смеха, просто так, сыпанул девчонкам в ладони по полгорсти мелких жемчужин и разноцветных граненых камушков.
Нильс с Ноккве сразу прикинули, что на все эти камушки все они могли бы жить безбедно довольно продолжительное время. Переглянулись между собой и отозвали мальчишку в сторону.
-- Ты что, нашел кем-то зарытые сокровища?
-- Может и нашел, -- качнул тот головой. -- Помогите мне, я дам вам еще немного.
-- Тебе разве не надо?
-- А куда мне с ними?.. Карманы дырявые...
И ребята согласились. Спросили еще только, как того звать. Он сказал: Майкл. И обещал, что появится здесь через неделю.
Снорри же думал, что Западные пошли туда, куда им лучше было не соваться, по своей собственной инициативе. И Гай не стал его переубеждать.
Майкл же подумал, что ребята более подготовлены к такому делу, чем кто-либо еще в этом секторе и уже испытаны Мрачными под Вердагом. А когда стало известно, что в городе за Розовым Туманом пошло что-то не так, попросил Гая помочь им. Сам же он, действительно, почему-то не мог.* /* Однако, остается вопрос: откуда он знал о лавке Уильямса, о двух шарах на полках, если не мог туда ходить и, как могло бы показаться, никогда там не был? И почему жители искали кого-то, кто бы открыл им карты и точки схождения?.. Потом возникали разные версии -- о причастности к этому Кима, Алых Плащей, но никто не подумал тогда, что во всем мог быть виноватым сам Майкл Томас.
Ребята согласились и пошли вскоре после того, как все обдумали и обсудили. Дома остались только Сиг да девчонки -- присматривать за хозяйством.
Привычными путями ушли за холмы, спустились в мрачные галереи развалин и выбрали ход, по которому раньше не ходили. И после шагали и шагали по нему, пока не стало светлеть и они оказались охваченными Розовым Туманом. Кто-то стал задыхаться, с трудом привыкая к странным испарениям, кто-то совсем ничего не почувствовал... Шли прямо, наугад, потому что туман был настолько густым, что уже в нескольких метрах ничего не было видно.
Первая неприятность, что случилась в этом походе -- пропал Маттиас. Отстал от ребят, а потом повернул не туда, держась на голоса и шум, но потом там никаких ребят не оказалось. И это было не случайно для его(Маттиаса) дальнейшей судьбы.
-- Не нужно было упускать его из виду, -- сказал Аксель, когда обнаружили пропажу друга. -- Тогда бы он от нас никуда не делся.
Они остановились, звали, ждали его довольно долго, но никто не отзывался и не приходил.
А сам Матти подумал: "Вот я снова потерялся. Где же теперь ребята?" Страха у него не было, лишь беспокойство от неизвестности. Нужно было как-то выбираться. Он продолжал идти вперед, надеясь, что куда-нибудь да придет.
Так вскоре и оказалось. Он вышел к какому-то городу. Догадался, что это и есть тот самый, о котором говорил Майкл. И не успел осмотреться, как под руки его подхватили двое взрослых с широко раскрытыми от возбуждения ноздрями и поволокли его, сопротивляющегося, в полицейский участок...
Когда Матти увидел мальчишку, идущего прямо к нему, он не стал беспокоиться, хотя не очень хорошо того знал. Вспомнил, что Сигурд показывал на него в Городе, потом видел его с ребятами. К тому же в его глазах сейчас светился полой и сосредоточенность.
-- Здравствуй, -- подошел Гай. -- Заблудился?
Маттиас кивнул и сердце у него защемило от радости.
-- Идем со мной, -- и больше Гай не сказал ни слова при встрече. Словно делал свое дело, обычное, каждодневное и больше ничем не интересовался. Он бы никогда не подумал и, если б даже сказали, никогда бы не поверил, что Матти будет его товарищем по путешествию.
Маттиас болтал по пути, вспоминая былые походы с ребятами, лишь бы не молчать. Гай не вслушивался, кивал время от времени. Потом вздохнул:
-- Что-то наше путешествие затянулось.
-- Да, -- согласился Матти, -- я тоже ходил здесь долго. Я должен был уже кого-нибудь встретить из наших.
Гай молча глянул на него и пошел вперед и чуть в сторону.
-- Может, лучше мы пойдем по дороге? -- предположил Матти, догоняя Гая.
-- Что "лучше" не знаем ни я, ни ты. Идем, пока идется, а там посмотрим.
Прошли еще больше мили. Задул ветер, разворошил волосы, пробрал сырой прохладой до костей. Потом появилось первое облачко розоватого дыма и вскоре ребята снова очутились за стеной плотного тумана. Розовый Туман появился не внезапно. Сначала он стелился по траве, по кустам. Потом вставал между деревьев, клубился в воздухе, становясь все плотнее. Даже в голубом небе плавали розовые облака, меняли свои очертания и оттенки. К лицу липла паутина, словно сахарная вата. Иногда падала мелкая морось и на траве лежала роса. Слышались голоса, чудились неведомые места. Маттиас боялся Niflungar -- детей тумана (призраков). Прошли немного вперед и наткнулись на озеро. Маттиас обрадовался:
-- Я знаю это место. Мы с ребятами сюда приходили, когда шли от подземного хода. Там еще было что-то вроде домика. Я уже пробовал там пройти, ничего не выходит. Не пускает обратно.
Озеро, насколько был виден противоположный берег сквозь туман, было в поперечнике около километра. Продолговатое с заросшими берегами. Ребята остановились у самой воды. Матти наблюдал, как Гай осматривался, вглядывался в отдаленный берег.
-- Ты везде пробовал?
-- Да. Я проходил вон туда, где дорога кончается, -- Маттиас показал пальцем направо.
-- Нет, -- покачнул головой Гай. -- Где люди ходят, нам не пройти. Мы поплывем.
-- Вот как!
-- Что, ты не догадался бы?.. Плавать-то умеешь?
Маттиас закивал: само собой. Гай дружески и приободряюще хлопнул его по спине.
-- Посмотри, над озером туман не такой плотный, значит, легче будет выбраться из этих мест. Вон на том берегу высокий камень торчит.
...Плыли долго. Прямо так, в одежде. Вода была прохладная, но скоро тело привыкло. Поверхность озера была спокойная, плылось хорошо, только шутка Гая об озерных акулах немного тревожила Матти, он старался держаться поближе к Гаю и время от времени оглядывался: не появился ли следом за ними треугольный плавник...
-- Будь внимателен, -- напомнил ему Гай, а сам, не отвлекаясь держал на камень. Улыбался про себя, что тот так серьезно воспринял его слова о хищнице. Зато Маттиас теперь не отставал.
На той стороне озера шел дождь. Холодные капли падали на лицо, лупили по макушке, по носу и закрытым глазам, стекали струйками с подбородка. Промокший насквозь и тяжело дыша, Маттиас растянулся на песке у ног Гая, устало склонившего голову. И тут Матти стал рассказывать Гаю о том, о чем больше никому никогда не расскажет. О том,как он отстал от остальных ребят и... попался.
...-- "Возьмите себя в руки. Единственное, что мы хотим -- узнать правду. В ваших же интересах будет рассказать нам все". Я молчал, -- рассказывал Матти. -- Через несколько минут ко мне подошел какой-то субъект весьма неприятного вида. От него пахло... в общем, не знаю, чем. Будто его стошнило на одежду. Он стал меня осматривать, ощупывать, а я рванул вилку со стола и махнул ему в глаза... Но он успел отпрыгнуть.
-- Смотри мне, без глупостей!
А я ему: "Что вам от меня нужно?! Я же ничего не сделал!"
Они все замолчали, ушли, а этот... все-таки ко мне больше не приближался. Я пытался им объяснить о нашем походе, что в этом такого... Я же не выдал никакой тайны, правда, Гай?.. Я сказал, что пришел со стороны поселка на холмах, там никакого тумана никогда е было; что, мол, я тут заблудился и хочу назад.
А он мне: "Ну и умеете вы врать! Как же вы, черт возьми, сюда попали? У нас растаяли колокольня на окраине и кондитерская. Совсем. Со всеми людьми сразу."
Я сказал, что не имею к этому никакого отношения, никакого! Но так ничего и не смог доказать.
В конце концов поместили меня в какой-то сиротский приют под присмотр надзирателей -- мрачных небритых стариков с ключами и старух с перекошенными лицами. Три или четыре дня я там просидел. Вот, видишь, что на мне надето. Там это называется "гингем".
Гай вгляделся в сырую одежду Маттиаса: грубые полосатые брюки серого и синего цветов, почти не отличающиеся друг от друга; и колючая, с рубчиками наружу куртка на нескольких пуговицах.
-- Вся моя одежда там и осталась, -- махнул рукой Матти.
Гай хмыкнул и покачал головой:
-- Да-а, история хоть куда. Только стоит ли рассказывать об этом кому-то еще...
Отдохнув от заплыва, встали и пошли дальше. Миновав холмы, вышли к поселку: возле первых нескольких домов -- пруд, обсаженный деревьями. Гуси щиплют траву, крестьянки с узелками собираются у часовни. Забор, старые липы, нависающие над крышей. Тихий шум листвы. Дальше -- ручей в размытом овраге с оградой по верху. Мосток из тонких бревен, перекинутый через ручей. Лают собаки.
Посмотрит чужой человек на ребенка -- мать спешит отереть сына (дочку) белым полотенцем -- от сглаза. Закутает голову, махнет по одежде, словно белым крылом...
-- Спросим у них, куда мы попали, -- кивнул Гай на людей внизу и оглянулся к радостному Маттиасу, у которого танцевали глаза.
-- Да ведь это наш поселок!
И не даром ребята-Западные заподозрили, что Маттиас скрывает что-то о них. Скрывать было что -- Гай убедил его в этом. Маттиас постарался вести себя так, чтобы они не пытали его так настойчиво. И ребята спрашивали его только о том, как ему удалось выйти из тумана.
Сказать о Гае?.. Нет, мало ли с какой целью тот зашел за туман. Да и ребята его совсем не знают. Сказать об озере?.. Но тогда (как сказал Гай) туда сразу все поплывут. Что нашел Ход?.. Это уже враки.
-- Сам не знаю, -- прикинулся Матти простачком. -- Вышел к тем местам, по которым мы все заходили и пошел, пошел... И вышел сюда, к поселку.
-- А ты бы не мог нам показать?..
-- Нет, нет, -- махнул рукой Маттиас. -- Хватит. Я устал. Да и вряд ли это теперь получится, ведь того места я не запомнил.
И его оставили в покое, наедине со своими мыслями. А думал он о Гае, о его словах... "Вывел меня из тумана. Сделал то,чего я сам никогда не сумел бы, не решился сделать."
На холме перед поселком они с Матти и попрощались. Гай повернул в сторону озера, пошел вдоль по берегу, собираясь, видимо, обогнуть его пешком. Маттиас долго смотрел ему вслед, даже нерешительно шагнул за ним -- что же он так, один уходит. Но было уже поздно -- Гая начал скрывать туман. Да и попадать туда Матти вовсе не хотелось. Он подумал и решил, что, видно, у Гая есть веская причина, которая заставляет его вернуться назад. Потоптавшись на месте, Матти сбежал с холма в поселок.
Дома он появился первым из ребят, побитый и мокрый, как собака. Ютта с Вестой сразу подбежали, велели ему сушиться и никуда не уходить.
-- Ты настоящая растяпа! Где ты пропадал?..
В город за шариками Гай не спешил -- Майкл Томас сказал, что с этим делом его никто не торопит. Тем более, сведения о городе и Розовом Тумане были более чем скудные. О тумане он узнал, выводя Маттиаса. А города еще сам толком не видел. Матти говорил что-то о колокольне и кондитерской... Растаяли?.. Вот загадка-то. Странные дела творятся в этом городе...
Здесь пахло приключениями (само это слово звучит таинственно).
"Лишь бы не попасть в руки к тем людям, что нашли Матиаса, -- подумал Гай и сложил пальцы в охранительном знаке. -- Хотя эта "милая" перспектива может улыбнуться в любой момент."
Гая нигде не было. Все знали, что он собирался идти к Западным, но так же он мог сразу уйти и за Розовый Туман в одиночку. Решили, что это так и есть. А еще показалось, что он там попался, -- уж очень долго Гай не возвращался назад.
Никто не знал, куда его повели. В столь необычном месте было все неясно. Вне тумана стали думать на Западных, когда те сказали, что видели его там. Не оправдывались в том, что, возможно, направили его по ложному пути. Ведь они его сразу предупредили об опасности быть пойманным. Не знали, что Гай тоже пошел искать шары и остался там еще и поэтому. Вовсе не собирался уходить вместе с ними.
Снорри, которому Гай ничего не сказал, вызвал Арнульфа и Алые Плащи совещались насчет Гая. Тоже ругали Западных.
Пришли и Хранители, но в ругани не принимали участия, стояли маленькими группами, бормотали что-то себе под нос и посматривали на Алых Плащей. Когда те полезли в подземелье, туда же полезли и они, остались только Гонза и несколько человек.
Похудевшего и измотанного Гая вытащили в поселок Западных только через неделю (его нашли Хранители). Марию и Свена послали в Сайресхем найти Алых Плащей и Западных, которые снова ушли искать Гая, и сказать, что тот уже вернулся.
Гай же сообщил всем, что Западные здесь ни при чем, просто это он никого не предупредил о своих планах, чтобы не было вокруг этого никакого лишнего шума.
В это время по-особому поворачивалась судьба Маттиаса.
Через несколько дней после того, как Западные вернулись,к ним пришли двое незнакомых ребят. Никто их не знал, даже Ноккве с Нильсом. Из их походных сумок выглядывали алые свертки.
-- Наконец-то мы тебя нашли! -- направились они сразу к Маттиасу.
Но дорогу им сразу же преградили Рольф, Кнут и Аксель.
-- Вы кто такие? Что вам от него надо?
-- Мы хотим узнать, где Гай. Успокойтесь, мы лишь спросить, почему Гай не пришел с ним обратно.
Тогда ребята их пропустили. Это немного не стыковалось с тем, что им говорил о Гае Маттиас, но сейчас уже было все равно -- Маттиасу почудилось, что с Гаем, действительно, что-то случилось. И пожалел, что не остановил его тогда, или все же, что не пошел с ним сам. Рассказал пришедшим ребятам все как было, а после их ухода началось...
Ребята обвинили его в том, что это именно из-за него Гай попался. Неважно, что они сами не знали Гая хорошо. Попался какой-то человек -- все равно за него переживали, даже за незнакомого. Матти не знал, свободен ли Гай. И не знал, что сами ребята, что теперь пытаются вызнать у него правду, видели Гая позже него. Лишь однажды, в начале разговора попытался возразить, объяснив, что Гай вернулся в город добровольно, сам по себе.
Нильс отвесил Матти пару жестких оплеух и заорал:
-- Почему ты скрываешь что-то от нас?.. Посмотри на себя! На кого ты теперь похож, в кого ты превратился, в конце концов... Видел бы тебя сейчас твой отец!
Услышав об отце, Маттиас сжался и обреченно осел на стул под взглядами ребят. Они вздыхали, качали головами, не говорили ни слова. Ну, это было уже слишком!.. Матти обвел всех спокойным взглядом, посмотрел в глаза каждому -- есть ли еще друзья, или они все до одного обвиняют его в своих страхах; в том, что ему самому никак не удается понять.
-- Я же вам рассказал, где я был и что со мной было! -- насупился Матти и притих, когда вспомнил, что рассказал, действительно, не все. Побоялся снова посмотреть ребятам в глаза оттого, что ошибся в их к нему отношении.
Потом, чуть не плача, вскинулся:
-- Что вы на меня накинулись все?!.. Если я такой плохой, я уйду от вас! Значит, для вас я все еще чужой! -- и снова сжался в своем углу.
Ребята отстали от него.
Маттиас твердо решил промолчать. Пусть о нем думают, что хотят. Что он молчун, что скверно утаивать что-то интересное от друзей; что он за последнее время очень изменился и не в лучшую сторону.
Что изменился -- это правда. После тумана -- словно попал в заколдованный лес: часто сидел без дела, не понимая, что он тут делает, мечтал о чем-то; или бродил в одиночку по окрестностям. И никто не знал, что у него голова трещит от множества вопросов, на которые никто не сможет дать ответ.
Матти не обиделся. Чтоб не подумали, что он ото всех отгораживается, он стал помогать по дому, занимался теми же делами, что и все. Но сам был далеко отсюда мыслями.
Люди верят слухам, когда другой информации нет. И даже Алые Плащи поддались их силе.
Гай потерялся? Его схватили?!.. Ребята не верили своим ушам. Понимали, что если это правда, тогда они потеряли нечто ценное, невосполнимое ничем.
Поверили слухам потому еще, что сказал об этом Арнульф. Ему верили. Только Снорри с неприязнью возразил:
-- Что ты болтаешь, Арнульф! Никто этого не видел! Просто мы плохо Гая искали.
А искали уже несколько дней. Следом за поселком Западных обшарили все холмы, дошли до озера.
-- Его нет нигде!.. Больше искать не будем.
-- И так много времени потеряно, -- заговорили Алые Плащи и разошлись со своими картами.
Арни продолжал требовать от них осознания того, что случилось с Гаем, и как ему, возможно, сейчас приходится, где бы он ни был. Нагнетал обстановку тревоги и, быть может, имел в этом какую-то выгоду...
Как бы то ни было, Гай вернулся. После того, как его вывели из тумана через дом со сквозными комнатами (это был прямой ход), Гая заметил один из Алых, пригласил всех условленным криком. И Арнульф прибежал. Оглядели Гая.
-- Они там здорово избили тебя...
Гай удивленно приоткрыл рот.
-- Лучшего вы ничего не придумали?!.. Я шагал целыми днями, устал, долго ничего не ел...
-- Мы считали, что ты попался. Все так думали, -- облегченно выдохнули ребята.
-- Нет, я был осторожен. А вот Маттиас из Западных им попался. Ну и чудеса там творятся!.. С ним там было дело. Но у каждого человека бывает день, когда ему везет, и он сумел оттуда выбраться.
-- Он ничего нам не сказал, хотя мы спрашивали его...
-- Молодец, он еще хорошо держится, -- заметил Гай и закашлялся. -- Вы должны будете ему помочь. Если увидите, что он куда-то идет, сделайте его путь короче, хорошо?
Ребята, пожав плечами, согласились.
Хранители... С тех пор, как их судьба изменилась, они больше не чувствовали, что Гай для них представляет что-то высшее, непререкаемое. Но они все еще смотрели на него, как на уважаемого, старинного своего друга. И его рассказ о походе в город за Розовым Туманом слушали с большим интересом.
...-- Нам удалось миновать неплотный туман, где все еще была некоторая доля опасности, но потом мы уже не теряли ни минуты, -- говорил Гай, когда ему кивнули: к тебе пришли.
Позади стоял Марик. Гай отошел к нему.
-- Что ты хотел? Что-то срочное?
-- Нет. А я помешал?.. Извини, я просто слышал, что ты потерялся...
-- И уже нашелся. Ты иди домой, я позже зайду к вам с отцом. К тебе тоже есть особое дело, -- кивнул Гай. -- Проведешь меня на пустырь. Никуда не уходи, жди меня.
Марик, воспользовавшись кодом, ушел. Гай вернулся к ожидающим его ребятам.
-- Ну а теперь расскажи подробнее о шариках, что ты нашел в городе, -- попросили они.
К Маттиасу, одолеваемому множеством мыслей, вскоре пришло смутное решение. Случилось это почти внезапно, как озарение. Как тогда, когда однажды погнался за Сигом...
Заметил в тот раз как брякнула цепочка на ноге у Сига, когда тот стукнулся о подводный камень (они купались в пруду)
-- Ты бы снял цепь-то. Зацепишься за корягу на дне и станешь подводным дедом с зеленой бородой...
-- Сам ты дед! -- плеснул на него ладошкой Сиг.
Маттиас фыркнул и погнался за ним. Сиг доплыл до берега и с "визгом и брызгом" ускакал вверх по склону.
В этот самый момент, когда Матти стоял по колено в воде, на него снизошло откровение... Через пару минут он подсел к Сигу, который успокоился и сидел под деревьями, сплетая косички из соломин.
-- Я должен тебе кое в чем признаться... Мне сделали операцию. Какую-то особенную.
-- Как это?! -- Сигурд резко обернулся, отложив плетение. Несколько витков распустились в его пальцах.
-- Такая, что... в общем,я не могу здесь оставаться.
Сигурд чуть опустил глаза:
-- Почему?.. Почему ты не можешь остаться? Скажи мне все по-правде. Что тебе вырезали? Руки, ноги целы...
-- Да не вырезали, вшили, по-моему. Только ребятам не говори. Я только тебе, по секрету... Наверное, это когда я без сознания валялся после того как меня схватили. Потому что я очнулся уже в их полиции, -- и Матти рассказал Сигу почти все то, что и Гаю. Все, что помнил отчетливо.
-- Вот здесь? -- переспросил Сиг и дотронулся до шрама на левом боку Маттиаса, на ребрах.
Сиг сразу поверил. Он был из тех ребят, кто в морозном рисунке на стекле все еще видит горы, облака, людей или животных.
Конечно, потом Гай объяснит Маттиасу, что тому ничего не вшили и не вырезали, шрам -- просто от того, что порезался, зацепился за что-то. А сознание терял от тумана. На некоторых людей туман так сильно действует... От этого и перемена в осознании своего Пути.
4.Руническая палочка говорит.
Поздно вечером в домик Гая постучали. Гай вздрогнул и сон как рукой сняло. Он настороженно прислушался, встал и с замирающим сердцем подошел к дверям. Снаружи топтались и сопели.
-- Пустите нас, мы насквозь промокли!.. Эй, тут кто-нибудь есть? -- и тут же шепот: -- Конечно, есть. Дверь-то изнутри заперта...
Гай щелкнул запором, приоткрыл дверь и они посмотрели друг на друга: Гай и трое ребят в мокрых одеждах и со спутанными волосами -- двое мальчишек и одна девочка.
-- Кто хозяин в этом доме? -- спросили они.
-- Не знаю, -- ответил Гай. -- Я здесь живу. А как вы сюда попали?
-- Это наш дом...
Другой перебил его, толкнул локтем и укоризненно посмотрел:
-- Не наш, -- и пояснил Гаю: -- Мы жили здесь несколько лет назад, до тебя. Потом надо было уйти. Мы думали, дом не близко от дорог, никто в нем не поселится.
-- Вы проходите, -- отворил дверь пошире Гай. -- Я скоро насовсем уйду. Мне всегда хотелось отправиться в дальние края, -- признался он незнакомым ребятам, как бы располагая их к себе. -- Это была моя давняя затаенная мечта. А еще -- научиться кататься на велосипеде.
Ребята заулыбались и прошли, скидывая обувь, к камину.
-- Можно, мы зажжем камин? -- спросила девочка.
Гай разрешил, подал спички и свечу.
-- Смотри-ка, ничего не изменилось, -- заметили ребята осмотревшись.
-- Да. Я ничего не трогал. Все, как стояло...
Ребята скинули верхнюю одежду, расположились у огня, грея руки почти в самом пламени. Зябко ежились и сопели.
Гай отошел к дивану, сел и без всяких мыслей рассматривал каждого из них. Их историями не интересовался, прислушивался к тому, что они говорят друг другу, оглядываясь на него. Потом спросил:
-- Вы уже здесь останетесь?
Они закивали.
-- Но ты можешь оставаться с нами сколько захочешь.
-- Спасибо. Я останусь, но как только придет время, я сразу уйду. Меня зовут Гай. И судя по тому, что я вас не знаю, вы тоже меня не знаете...
-- Мы -- Герберт, Симон и Анна. Тебя мы с Симоном, действительно, не знаем. Но вот Анна... -- говорящий обернулся к девочке. -- Она говорит, что ей знакомы твои глаза. Она видела такие же тусклые синевато-фиолетовые вспышки в том далеком городе, откуда мы идем. Но вряд ли это был ты, это очень далеко.
Гай закивал и опустил глаза.
Заговорили о том, как будут располагаться ночевать. Девочке сразу же уступили мягкую кровать, сами расположились на диване и достали из ящика на чердаке матрас.
Ребята они оказались мировые и скоро ни Гай, ни они сами не чувствовали себя неловко. Никаких проблем и споров не возникало.
Через определенный срок, который называл Майкл Томас, Гай приготовил шары. А утром следующего дня обнаружил на крыльце, сыром от росы, сложенный пополам фиолетовый плащ.
Сам Майкл пришел позднее.
-- Ну что, был в Сайресхеме?
Гай услышал это название впервые, ребята называли его просто -- город.
-- Сайресхем?!.. Это, случаем, не рядом с Уитлбери и Бракли?
-- Возможно. Я только знаю, что утром и к ночи туман собирается, днем рассеивается и никакого города на том месте нет. Большое озеро севернее тех мест, осиновые перелески с редкими соснами -- вот и все.
-- А почему не Каир, или какая-нибудь другая Брахмапутра?..
-- Этот Розовый Туман приходит не из области восточных сказок. Туда совсем другая дорога. Из нашей области мало кто туда нацелен. Тут ничего удивительного нет.
Майкл взял шары у Гая, осмотрел их, что-то пошептал над каждым.
-- Ты взял их из углублений? -- спросил он у Гая.
-- Да. Каменные полочки одна над другой.
-- Верно. Идем, -- и вышел на крыльцо. Спустился на берег пруда, взял по шару в каждую руку. -- Но остался еще один шар. Самый верхний. Найди сына Капитана, он покажет тебе пустырь. Не рассыпь, -- развел руки, сделав как бы живой крест и... растаял в воздухе.
У Гая захватило дух от таких давно забытых чудес. А на воде у самого берега закачался небольшой шарик, похожий на те, что отдал Майклу. Гай наклонился, выловил шарик из воды. Прохладный, сделанный из темно-синего стекла с белой пустотой внутри, лежал он на ладони Гая. догадавшегося уже, что это вот и есть последний шар на пирамиду.
Марик знакомым путем довел и Гая, как тех ребят несколько месяцев назад.
-- Оставь меня одного, -- попросил Гай и ушел за пригорок. Там, на ровной земляной площадке стояла незаконченная пирамида. Те два шара, что он отдал Майклу, Гай уже увидел здесь. Но подойти к пирамиде не смог, что-то не пускало. Что-то упругое, словно резина, упиралось в грудь, лицо и ноги. Чем сильнее надавливал, тем сильнее его отталкивало. Но Гай протянул руку с шариком к пирамиде и рука уверенно и легко прошла сквозь эту преграду. И сам Гай сделал еще несколько шагов.
Хранители говорили, да и сам видел в давние времена, что Майкл что-то шептал. Что же ему сказать сейчас, Гай не знал. Опустил шарик на три во втором слое -- пирамида была закончена.
Гай подождал, оглядывая ее со всех сторон и сказал в растерянности:
-- Но это все!
Из земли и между шаров стал струиться дымок. Гай отступил назад. Пирамида скрылась в сизом облачке, стала подниматься в воздух целиком и, шарик за шариком, разлетаться в разные стороны и пропадать. Видимо, это и были нужные слова. Словно итог большой работы.
И вдруг среди шариков в пирамиде всплыл кубик. Стеклянный с ребрами и гранями длиной в полпальца, с жидкостью внутри. Повернулся в воздухе и на одной из его граней Гай заметил притертую пробку. Будто кто-то набрал воды и заткнул пузырек. "Кто-то" -- это Майкл Томас. Но откуда?.. Гай придумал, что с какой-нибудь планеты-океана. Правда это или нет, не спросить -- хозяина нет рядом. Гай лишь усмехнулся своей фантазии.
Пирамида вскоре исчезла вся. А из облачка открылся в воздухе чистый просвет. Там, шагах в десяти от Гая стоял Майкл Томас на год или два младше, чем был, приглашая Гая рукой.
-- Иди сюда. Жаль, что ты не захватил с собой плащ.
Гай шагнул. Проход за ним закрылся. Не стало пустыря, пригорка...
-- Где мы?
-- Вот странный! Не узнаешь?!.. Мы в Городе, где твои друзья. Посмотри, вот он...
Гай оглянулся. Ничего кроме белого тумана не было, а потом, словно издали, проявились знакомые небоскребы, эстакада пневмопоезда, угол школы, где учились Люк с Ханну. А это кто?..
По дороге, с несколькими ребятами, что подпрыгивали рядом с ним за компанию, с папкой для бумаг шел Рон. Увидев Гая, обрадовался:
-- Гай! Приве-ет! Ты что-то не показываешься... Заходи к нам с Эланой, мы всегда рады.
-- Да, я зайду. Я потом, обязательно.
Краем глаза посмотрел на Майкла. А Рон увел своих ребят дальше.
-- А хочешь, будем вот здесь, -- повел рукой Майкл Томас и они вдвоем оказались возле трущоб "рая". Виднелись холмы, мост над высыхающей речкой...
-- Ух ты! -- только и сказал Гай. -- Как же... Ведь трущоб уже нет!
-- Есть, -- усмехнулся Майкл. -- Ты же своими глазами видишь! Здесь есть то, чего уже нет, и то, чего еще нет. Но... Это потом сам увидишь. Я сам едва на ногах устоял, когда там очутился.
Так вот что означали его слова -- Мир Открылся... И Гай с удовольствием подумал, что теперь может побывать там, где захочет. Но оказалось, даже думать об этом было рано...
Майкл Томас остался на месте, а Гай, попрощавшись с ним по обычаю, пошел вокруг пригорка на пустыре.
Марик встретил его с тревожными глазами. Кивнул в сторону.
-- Там кто-то идет.
Гай посмотрел. Вроде какой-то мальчишка пробирался в густой и высокой траве, потом остановился и замер, выглядывая на них с Мариком из засады.
-- Идем отсюда. Сделаем вид, что мы его не заметили.
И мальчишка, как только они отвернулись, тоже побежал прочь через пустырь, зажимая в руке самодельный лук со стрелами. Перепрыгивал высокий бурьян, полынь, оставлявшую на голых ногах темно-зеленую маскирующую пыльцу. И долго еще его светлая рубашка, как мотылек, то появлялась, то исчезала вдали, пока не исчезла окончательно.
Марик вывел Гая с пустыря сразу к поселку Западных. Хотел вести дальше, но Гай остановил его.
-- Иди дальше один. Возвращайся к отцу. Попроси его приготовить списки Систем.
-- Мы таких сведений никому не даем, -- растерялся Марик и, не моргая, уставился на Гая.
-- Но ведь Капитан предлагал мне список, чтобы я мог найти свое место. Помнишь, когда я пришел к вам впервые...
-- Зайди к нему сам, объяснишься. Зайдешь?
-- Вечером. Сейчас мне надо кое-кого найти.
Гай повел рукой, почувствовал пальцами словно ямку в воздухе, потянулся, шагнул ближе и попал... в родную деревню. Прямо к дому Маски-Хохотуна. Зашел к нему. Поговорил.
Вечером надел плащ и посетил Капитана. Многого, чего ожидал Гай от этой встречи, он не добился -- Капитан охранял такие сведения очень хорошо. А Марик почувствовал сразу, что Гай куда-то собрался.
Потом Гай и Майкл сидели в домике у Гая, пока не было ребят, которые недавно все вернулись.
-- Как же это стало возможно идти сразу, куда хочешь вот так запросто? -- сказал Гай в пространство.
-- Точно так же, как можно взять книгу вот с этой полки за стеклом. Это можно было сделать и раньше, так же, как и попасть можно было хоть куда и до пирамиды. Ким бродит неизвестно где. У него нет преград. Мы все видели, как он начинал, а теперь его уже не догнать, настолько он продвинулся вперед. С пирамидой просто сокращены расстояния.
И Майкл показал Гаю "фокус с книгой". Достал из кармана блестящую, толщиной в палец пружину, приставил ее одним концом к стеклу книжной полки, а другой рукой оттянул и отпустил. Пружина мелко завибрировала, эта дрожь передалась стеклу, которое тихо зазвенело о держатели.
Майкл Томас на миг оглянулся к Гаю, а потом быстро толкнул свободную руку в стекло, взял первую попавшуюся книгу и вынул ее наружу.
-- К-как это?! -- подскочил Гай.
-- Я сам не знаю, случайно обнаружил такое явление. Может, другое измерение открывается, когда стекло дрожит.
-- А пружинка? Где ты такую взял?
-- Разве ты не вышел на Дорогу?.. Ты должен был пройти отмеренный Путь. Разве ты не был на заросшем пустыре? Там многое можно найти. Там многое открывается...
-- Так вот оно что... Значит, я не прошел Путь, а я-то думаю, что такое: "Преодолей отмеренное". Теперь понятно.
Майкл молча смотрел на задумавшегося Гая. Потом сказал:
-- Ты можешь вернуться к тому, с чего начал. Не по времени и даже не по месту, а... просто уйти в Дорогу. Прямо отсюда.
-- А стоит ли?
-- Он еще спрашивает! А как же ты попадешь в Открытый Мир? Это ведь я тебя водил... Поверь мне, стоит. Еще до открытого мира ты увидишь такое... Твои Хранители знают.
-- Они вышли на Дорогу, а я нет...
-- О, лишь немногие из них! Например, тот, что повсюду оставляет огрызки; еще Гонза; Арнульф может, только не знает, как этим воспользоваться. Еще один из тех, что нашли меня на пустыре несколько месяцев назад. Потом... двое из простых ребят из Северного поселения. И еще один мальчишка. Ты его, наверное, видел недавно...
-- А, Марик. Он разве вышел?
-- Нет. Другой... Ну, тот, что может наводить мосты. Не знаешь его?.. Но и Марик может, если примет факт, что там, где есть Барьер, его может там не быть на самом деле. При определенных условиях, конечно. Понимаешь? Так же, как с этим стеклом, -- Майкл Томас спрятал пружинку в карман брюк. -- Мне пора. Оставайся и подумай над тем. что я сказал.
Но Гай не хотел отпускать такого интересного собеседника. Раз уж снова увиделись после стольких лет... Да еще тревога была, не хотел оставаться один на один со своими мыслями.
-- Значит, стоит решиться и снова идти, все бросив?.. А что там? -- спросил Гай, подняв взгляд от земли. -- На Дороге?
-- Там все! -- оживились глаза у Майкла Томаса, стали удивленно-радостными. Он схватил Гая за локти и прямо в глаза стал говорить, -- Там свет и ночь, там острова, там гномы сказочные пляшут; там великаны облака на длинных спицах ловко вяжут, всегда зеленая трава. Там люди словно за стеклом, у каждого стекла -- своя пружинка, вдруг упадет негаданно снежинка, стекло раскроется -- ступай туда потом...
Гай слушал его, разинув рот.
-- Бывает разгадать загадки сложно, идти вперед и мимо -- много проще. И если ветер волосы полощет, то множество путей твоих не ложно...
Гай немного проводил Майкла вдоль берега пруда. Тот приостановился, взглянул на небо в просвет меж крон деревьев и спросил Гая:
-- Хочешь побродить по облакам? -- и рассказал как надо смотреть, как чувствовать облако, взглядом путешествовать по поверхности, нырять вглубь. -- Видишь птицу?.. Лети с ней рядом. Представь землю с ее высоты.
Гай сощурился, глядя вверх и через несколько секунд выдохнул:
-- Ух ты, как высоко! Как здорово!
Майкл научил его простым вещам. Но раньше почему-то Гай об этом не думал, хотя и замечал и птиц, и облака. Просто не мог сосредоточиться на них. Или нужно было, чтобы кто-то указал?..
Именно после этого, потому что умел теперь полностью отдаться наблюдению, не упуская мелкие детали, смог вернуться на Дорогу без проблем. Для всех разная, для него это была лишь тропинка, одинокая дорожка: путь к Пустырю навел его на некоторые мысли. У Гая появился интерес. Майкл Томас словно вернул его к жизни.
-- Ты так много знаешь! -- удивлялся он Майклу.
-- Я давно брожу, -- усмехнулся Майкл. -- И ты походи, посмотри сам. И мне эта возможность не с неба свалилась. Это мое наказание...
-- А Дорога -- она реальна?
-- Конечно! Ведь мы бывали в тех местах, которых в Доме наверняка нет.
"Рай" не распался, а (как объяснил Майкл) "ушел с линии видимости". Но за пределами Дома и Параллельной Системы туда все еще можно попасть.
-- Короче, -- вздохнул Майкл. -- Некоторые места не прекратили своего существования.
И в этом гаю еще надо было разбираться.
Маттиас душевно был уже готов. Идея уйти на свободу укрепилась в его мыслях. Уйти не от ребят, а от сложившегося вокруг, от всего старого, от неудач. Уйти не навсегда, поэтому прощаться с ребятами вовсе не стоило.
...День накануне ухода клонился к вечеру. Маттиас навалившись локтем и боком на подоконник, читал Рене Дюшато "Тайна пернатого змея". От букв уже болела голова. Ни одну строчку больше не понимал. И бросил, не прочитав и десяти страниц. Ближе к самой ночи на него накатилась огромная тоска, такая, что сбивалось дыхание, замирало сердце. И Маттиас, не сказав никому ни слова, сорвался с места. Забрал лишь свою голландку, да приготовленный заранее рюкзак с едой и кое-какими вещами.
Куда идти и зачем -- Матти не представлял. Но с той минуты, как решился и сделал несколько сот шагов, на душе стало легче. "Да и ребятам будет лучше без меня" -- подумалось ему и эта мысль почему-то его очень успокоила. Прошла боязнь перед бесконечным пространством, которую этой ночью он ощутил в полной мере.
Широкий воротник голландки развевался на прохладном ветру, как и давно не стриженные светлые волосы.
"Надо знать, куда идешь, -- говорил Майкл Томас. -- Представлять себе место."
Гай попробовал, стал вспоминать. Туда, где бывал, уже не хотелось. А из нового -- не помнил ничего такого; какие-то улочки, домишки, запомнившиеся случайно. Разве туда ему надо?.. Получалось, что идти ему некуда!
Потом стал догадываться, в каком месте надо свернуть, чтобы попасть в нужное место, а где и приостановиться, чтобы нащупать в пространстве невидимый шарик (чаще один, чем несколько сразу). Но в этом-то и главная трудность -- почувствовать момент. И тогда можно было идти не только туда, куда хочешь, но и случайным образом -- действительно, свободно.
Стал пробовать специально, отходя недалеко от пространства с прудом и домиком. Анна, Герберт и Симон с улыбкой поглядывали на его попытки: в уме ли парень? Но ничего не говорили. За несколько дней раз пять-шесть промахивался, проходил мимо и терялся в догадках и сомнениях. Затем стал различать еле различимые приметы, условия перехода, особую энергию вокруг, скапливающуюся в особой точке, то есть без карты определять точки схождения пространств.
Стало легче ходить. Теперь и в Доме коды Марика были не столь необходимы. "Раз на Дороге можно ходить точно так же, как в Доме, то не в Доме ли Дорога?" -- думал Гай. (А Майкл говорил. что это не так.)
Однажды вышел на дорогу между двумя высокими глухими заборами. Колея, наезженная телегами или машиной. Тихо, никого нет. Гай вступил в правую колею и сделал несколько шагов, вглядываясь в даль до поворота: может, машина пойдет оттуда? Но тогда бы слышался тяжелый гул мотора... Ничего этого нет.
И он зашагал смелее. Просто шел и шел без мыслей, зациклившись на высоком и бесконечном заборе. И вдруг на половине пути сзади его догнал грузовик. Большой, тяжелый... такого Гай никогда не видел -- целый вагон на широких рубчатых колесах.
Он выехал неожиданно из-за поворота и на скорости въехал в колею.
Гай прижался спиной к шершавым беленым доскам, пятился, локтями и лопатками ощупывая их. Искал хоть малое углубление, чтоб спастись от надвигавшейся махины. Хотелось, чтобы это был лишь сон.
Так вот почему здесь не ходят люди. Ни одной тропинки к этому месту, к этим заборам...
Машина приближалась. Между ее темным клепаным бортом и стеной (Гай это видел в просвет) было не больше полуметра, а когда водитель подруливал и машина кренилась, и того меньше. "Как бы не затерло!" -- мелькнуло в голове у Гая прежде чем его локоть провалился в пустоту. (А машина все ближе, ближе. Шофер, заметив мальчишку, стал отворачивать, но куда уж там -- дорога узкая.) Ладонью Гай махнул назад, вбок и спиной качнулся в открывшийся проем. Машина прогрохотала мимо через пару секунд, втягивая за собой воздух... Но Гай лежал на траве и уже оглядывался: куда он попал? что за новости?..
За оградой был крутой, заросший кустарникам обрыв. Под ним ручей. Через ручей -- деревянные мостки; тропинка по берегу, свежевырытая траншея, уходящая вверх по противоположному склону. Забору по этой стороне не было видно конца. За поворотом он уходил вниз, терялся в кустах, потом возникал снова на пригорке, переваливал его неровными зубцами и загибался в другую сторону.
Но Гай туда не пошел. Спустился вниз, отодвигая руками толстые ветки и осыпая мелкую белесую глину склона. Добрался до мостков и направился к траншее. Что там? Зачем раскопали?
Искать новые места было интересно. Хотя тревожился о том, что идет, не зная куда. Так недавно он набрел на рощицу, миновав которую, вышел на берег большой реки. Был уже закат, прохладно и Гай кутался в теплую накидку с застежками изнутри.
Река разливалась широко, словно море, хотя берег другой стороны и деревья, росшие там можно были различить, если хорошо приглядеться. Красноватое небо на западе. Солнца уже не видно. А южнее, посреди реки -- остров. Высокий темный холм с песчаными осыпями и лесом на склонах и по верху. А выше деревьев -- башня, над которой кружились темные птицы, тяжело взмахивая крыльями.
Взгляд Гая скользнул ниже -- в сумраке на берегу двигался человек, привязывал лодку к торчащему из песка бревну. Больше там ничего не смог рассмотреть. Полюбовался еще башней в розовых бледнеющих лучах заката, посмотрел направо и налево по берегу, словно сфотографировал и пошел назад, к той площадке, с которой можно было добраться домой, к тихому домику у пруда.
А потом жалел, что не посвистел, не позвал того человека с лодкой. Может, он согласился бы за несколько монет перевезти его к башне; объяснил, зачем она здесь.
"Небытие влияет на свободную волю людей через необратимость времени и через разрывы в пространстве, -- прочел Гай когда-то. -- Зло приходит в мир из небытия."
"Воля была бы свободной от размышлений и сомнений, если бы время было обратимо и не было расстояний" -- вывел он из этого для себя. А пока... стоит прежде подумать, потом отправляться куда-то или тратить время, которого после будет не хватать.
С построением пирамиды Майкл решил не только для себя одну из этих проблем: вернуться можно было всегда и почти на то же самое место. Но все же, оставался вопрос, что делать со временем. Вот Гай и мучился: не теряет ли он время, как потерял, строя Тройную Систему. А его теперешнее бродяжничество? Может, это внутренний зов Хранителя -- искать что-то свое, всматриваться в явления, помогать... Может, надо было уйти с Хранителями и теперь бы, наверное, бродил, как раньше, и не мучился угрызениями о зря потраченном времени.
Об этом и Майкл Томас ему заметил.
-- Избегай развилок. Решай сразу, как тебе идти. Или идешь на Дорогу и жизнь приобретает новый виток, или остаешься и до конца разбираешься здесь со всем, что видел.
-- Да что тут думать, -- вздохнул Гай. -- Если бы у нас раньше были бы такие возможности,все получилось бы легче и лучше. Тогда мы не знали. Мы с самого начала пошли по ложному пути.
-- Если решился -- значит, это правильно, как бы потом ни оказалось.
Снорри говорил: "Истина в том, что жить -- это иметь возможность творить что-то материальное. Делать. Изменять что-то по-своему, со своим ощущением гармонии. Когда руки и ум ленятся -- это смерть.
О том же намекал и Нильс, рассказывая легенду о мельнике и князе: "Не просидеть всю жизнь вороной. Не упустить момент."
"Кто удивляется, будет царствовать. А кто царствует -- упокоится" -- говорилось в древних писаниях. Но Гай слышал иначе: "Пусть тот, кто ищет, не перестанет искать до тех пор, пока не найдет. Когда найдет, он будет потрясен. И будет править (царствовать над всем), и обретет покой."
Гай царствовать не хотел и "упокоиться" было еще рано.
Остановиться -- для Гая значило: отупеть. Перестать развиваться, окостенеть, сделаться неповоротливым, ленивым в мыслях и реакциях, с тусклыми глазами. Кто же этого хочет?..
Путешествия, дальние переходы позволяли Гаю философствовать, рассуждать на отвлеченные темы, сопоставлять свои мысли с мыслями, летевшими навстречу ниоткуда, цитатами мудрецов, всплывающими в его мозгу. С ритмичностью шага подвигались размышления, шагали вместе с ним истины и сомнения, озарения и догадки. И это позволяло легче переносить обстоятельства, когда больше нечем голову занять. А нерешенные, необдуманные мысли были всегда. Полузабытые, они вспоминались и получали развитие. Много удачных разрешений сложившихся сложных ситуаций были найдены именно в процессе странничества Гая. Заодно уходил и Мир повидать.
Оглядеться пошире всегда что-то мешало. В городе -- дома, в лесу -- деревья. Только на пустырях, да на холмах или на открытой равнине... Но такие места попадались редко. Может, потому что Гай и не ждал такого. Пробираться, преодолевая трудности было интереснее. Таким образом его поджидали неожиданности. И пока ничего плохого не случилось. А должно?..
Гай не знал, стоит ли опасаться чего-либо в Доме, а Майкла Томаса рядом не было. Хотя люди за Розовым Туманом разве е были опасны?.. Но Гай почему-то не боялся теперь, если что-то и произойдет. Не знал сам, почему так. Наверное, потому что был с огромным миром на равных, Даже Дорога с ее многообразием не пугала. И не питал насчет этого иллюзий. НЕ случится непредсказуемых и неприятных чудес, если сам не сделаешь где-то ошибку, не навлечешь на себя опасность.
Казалось бы, какая может быть ошибка? Идешь и идешь себе, меняется лишь местность. Иногда выбираешь шарик, меняешь условия прохождения. Но... можно было зайти не туда. Даже если стараешься, ошибка может быть случайной, вызванной независимыми от тебя обстоятельствами.
Гай старался избегать такого. Учился предчувствовать и избегать ненужной смены. Старался реже протягивать руку в поисках шарика.
Когда возвращался в домик над прудом на несколько дней, то вспоминал места, в которых побывал. Иногда делился впечатлениями с Гербертом, Симоном и Анной. (Они слушали, но сами о себе рассказывали неохотно.) Но чаще всего (и об этом никто не знал) он вспоминал ту рощицу; как рассматривал незнакомые цветы на опушке, как забрался на бревно над ручьем и чуть не упал. И, конечно, о Башне на острове. Такой огромной, на высоком холме, он еще не видел. И как она оранжево светилась на закате, чернели пустые окна.
...В следующий раз Гай сумел привлечь внимание лодочника и добрался до острова. Дело было тоже на закате, солнце уже спряталось за лесом и остров с холмом лежал в тени. Только четвертый этаж крепости и черепичная крыша, да и Башня сбоку, оранжево светились.
Человек на берегу говорил, что эта крепость (или форт) обитаема. Но почему тогда в окнах за стеклами темно? Никто не выглянет не посмотрит на закат. Казалось, дом пуст.
-- Несколько лет назад, действительно, здесь никого не было, -- говорил лодочник. -- Но потом приехал нынешний хозяин и в крепости живут. Я знаком с несколькими слугами...
Гаю трудно было определиться с названием: что это -- крепость? форт? замок?.. Для феодального старинного замка он был слишком мал -- только жилое здание и башня с острым шпилем. Крепость? Но для нее было слишком мало укреплений, так же, как и для того, чтобы назвать все это фортом -- обилие ажурных элементов над арками башенных лестниц, круглые маковки печных труб и тонкие высокие шпили. Припоминая все это и оглядывая внутренним зрением, Гай ощущал особую энергию, размытый общий образ острова, Башни и четырех этажей жилого здания со множеством окон. Ощущал невыразимое слово. Ближе всего ему было слово "форт".
Когда решился идти на Дорогу (то есть начать новую жизнь), пошел именно туда, где уже бывал и куда с каждым разом тянуло все сильней, -- к форту. Там, на холме позади Башни и леса на склоне, Гай обнаружил что находится не на острове -- до берега тянулся узкий перешеек. Дорога, проходившая там, уже потерялась в кустарнике и траве. Камни дамбы, сваленные у самой воды, громоздились друг на друга и обросли речными водорослями. Чуть дальше -- пара толстостенных приземистых строений с узкими бойницами, гулкими пустыми залами. А между холмом и этими укреплениями был пустырь, задним краем поднимавшийся на холм с фортом, а затем спускавшийся одной стороной к реке. По сути, это был задний "двор" форта. Заброшенная пустая земля.
Гай залез на большую каменистую осыпь, поросшую травой. Посмотрел на все вокруг с высоты. Заметил тропинку снизу с пустыря к каменной ограде Башни, спустился с осыпи и побежал туда. И уже там, за Башней, впервые на новом месте почувствовал Границу. Невидимую, из абсолютно прозрачного пространства, но ощутимую. Словно тончайшая мыльная пленка. Она растянулась под напаром тела Гая, пропустила его с сухим шелестом и сомкнулась позади. Гай лишь почувствовал, что на лицо и открытые кисти рук словно налипла паутина. Быстро смахнул, сгладил это ощущение.
Оказалось, чтобы пройти Границу, никакого шарика не надо.
Снаружи дул резкий холодный ветер. Он был словно живой -- Гай почувствовал прикосновения к его одежде, лицу, рукам прохладных пальцев. Почувствовал вокруг множество глаз, неотрывно наблюдающих за ним отовсюду. Эти взгляды были не добрые и не злые. Что подумать об этом, Гай не знал, ведь раньше такого не было.
Немного пройдя вперед, ощутил, что ветер стихает. Но ощущение открытости неизвестному пространству у него осталось.
Впереди реки уже не было -- кусты, тропинки, бугры, перелесок, слева -- деревенские домишки в низине, старая мельница с неподвижным ветряком. Скрип телег.
Что-то всколыхнулось у Гая внутри. Вспомнил ярмарку в Смитфилде, в конце августа, когда вдоль северной стены монастыря св.Бартоломью стояли суконные лавки, в стороне -- кукольники, игрушки-лошадки, танец-моррис... Вспомнилась родная деревня, в которой не был уже много-много лет, не считая тех случаев, когда приходил к Маске.
А дальше за этой деревней -- Открытый Мир, откуда летели по направлению к Границе светлые нити Зова. Там, вдалеке была сама Бесконечность.
Гай припал на одно колено, низко опустив голову, и погладил траву и цветы у своих ног. Исполнившись благоговейного чувства, заплакал горько и печально, начиная новый путь. Помолился коротко ему одному известным невидимым силам и медленно вытер слезы со щек.
Поднялся и, глядя широко вдаль, пошел вперед. Вздохнул тихо.
В деревушке он запасся на оставшиеся монет провиантом и направился к лесу на юге, ощущая необходимость идти именно в этом направлении. "Где же те великаны, о которых говорил Майкл Томас? Где другие чудеса?.. Наверное, я пока не могу увидеть такое," -- подумалось Гаю.
Секретная земля не появится сама собой, ее надо искать.
Шел, шел и попал к оврагу, заросшему кустами клена, ивами и колючими сухими сорняками. Овраг был неглубок, но длинен. По низу протекал ручей, ключ, бьющий из-под земли. Почему-то красновато-оранжевого цвета. Выходил,журча из-за поворота, тек мимо и так же терялся в траве по другую руку.
Послышались шепотки, кто-то вскрикнул. Гай спустился на несколько шагов и выглянул к повороту. У костерка сидела кучка ребят. Дым стелился по низу оврага, из-за чего было невозможно разглядеть сидящих.
На свой страх и риск, Гай подошел. Поздоровался, с облегчением услышав речь на знакомом языке. Те обернулись к Гаю. А Гай... остолбенел, не мог больше вымолвить ни слова.
-- Гай? -- переспросил самый старший из сидевших у костра. -- Откуда ты взялся? Ты ведь пошел к замку, за холмы...
И тут Гай вспомнил. Красный ручей... А это его старые деревенские друзья, среди которых и возникла та самая легенда о невинно убитом всадниками мальчишке.
Старшего парня в деревне считали дурным (да и всю их компанию тоже), потому что -- тунеядец. Хотели прогнать его насовсем из деревни. Только лишь по заступничеству его матери, у которой он был единственным, с его присутствием мирились. Матери он не помогал, а жили они на помощь общины за ее мужа, что ушел на войну и не вернулся; да на то, что мать наторговала в ярмарочные дни у стен замка.
Из этого замка раз в три-пять лет набегала на деревушку стража, забирала молодых парней и девок в службу и в угоду хозяину, а деревенский староста все стращал Элдста (так звали этого парня), что сдаст его страже первым. Поэтому в эти дни он сбегал и где-то прятался.
Элдст пил вино, как воду, хмелел, таскался по девкам и потом ругал их... Хвалился, что заполучит в жены дочь бургграфа. Говорят, ходил в город, вроде -- свататься. Но там ему значительно "потрепали вывеску", он вернулся ни с чем и долго не появлялся в овраге, да и в деревне тоже.
Соседи в укор старосте поговаривали, что работник он неплохой, только с бутылкой его видно чаще, чем с киркой и лопатой.
Гай помнил его хорошо. Множество шишек и синяков получал от него в первое время, пока не покинул этой компании.
-- Гай, ты что такой? Кто тебя так напугал?
Тот покачал головой, оглядел всех, стал пятиться.
-- Садись с нами. Вот, мы рыбу запекли...
Гай шагнул ближе, сел на предложенное место между Форестом и Холстоуном. Разглядывал лица каждого и вспоминал имена. Тот вон рыжий -- Спайки. Рядом с Хатчетом -- лукас по-прозвищу Разносчик...
Гай никак не мог вникнуть, почему они так его встречают, словно он никуда не уходил.
-- Ну, что там твой отчим? -- спросил Элдст. -- Тебя, небось, уже поколотил за то, что ты вовремя не вернулся?..
-- Конечно, поколотили, -- подал свой ехидный голос Спайки. -- Ты же видишь, какой он испуганный пришел.
-- Или ты... Ты что, не был дома?! Вот тебе теперь будет!
И все засмеялись.
Ветром снесло дым от костра и Гай увидел еще одного человека. Среди ребят, между Лукасом и Элдстом, скромно опустив очи, сидел Майкл Томас. Гай сначала не поверил своим глазам. Он ли это?.. Что-то не припоминал он Майкла среди знакомых издавна деревенских ребят. Тот поднял глаза, почувствовав взгляд Гая, и чуть заметно улыбнулся.
И тогда Гай обрадовался неожиданной встрече с ребятами. Чувство настороженности постепенно отступило и он спросил:
-- Майкл, а ты что здесь делаешь?
Ему все еще не верилось, что человек (второй после Маски), пытавшийся вывести его на Дорогу, загадочный и непонятный, так вот просто сидит с теми, кого Гай давно-давно покинул, но все еще помнит. Скорее даже, не хотелось верить, что это он.
Майкл замялся с ответом.
-- Он к нам давно ходит. Ты что, не помнишь его? Это же Майкл, сын привратника в городе... Да ведь ты уже сам назвал его имя, -- заметил один из ребят. -- И ты недавно с нами слушал его рассказ о подземелье замка.
Ребята притихше смотрели на Гая, с глупым видом обводившего всех их глазами. Кто-то даже прыснул от смеха. А Элдст заулыбался.
"Неужели, они тоже знают о Дороге? Все, без исключения? -- думал Гай. -- Не только Майкл Томас?"
-- Как же ты сохранился? -- снова обратился к нему Гай. -- Ведь Маска дрался с тобой, когда сам еще был Мальчишкой...
Тут уж все откровенно захохотали. И даже Майкл Томас. А ребята при этом еще и дразнились:
-- Нашел себе ровню! Такой же дурак!.. -- ну и всякое такое, как бывало и раньше. Давным-давно. Только сейчас на Гая все их едкие шутки нисколько не действовали. он пристально смотрел на Майкла. Просмеявшись, тот вздохнул и сказал, оглядев всех:
-- Ребята, разве я дрался с Маской?! Кто-нибудь меня вместе с ним видел?
-- Но это ведь было давно, их никого еще не было на свете! Он сам мне об этом сказал, -- рассердился Гай и этим только вызвал новый взрыв смеха.
-- Ну ты и ловок врать! Маска-то с детства немой!..
Майкл Томас покатывался со смеху, так что чуть слезы не брызгали из его глаз. Гай встал, шагнул к нему и сощурился, сжимая кулаки:
-- А ты, значит, предатель?! Ну, ладно, погоди, будет и тебе стенка!..
Отвернулся под смешки и шепот, ушел, почти убежал вверх по склону оврага и пропал за кустами вяза.
Майкл вдруг поперхнулся и вскочил.
-- Он меня, кажется, обозвал! Пойду-ка я, догоню его, дам по шее, чтоб впредь не задавался.
-- Отделай, отделай его, -- усмехнулся Элдст. -- Начисти ему "вывеску".
Так и отговорился Майкл у пацанов. А Гая догнал через две минуты. Теперь не смеялся, а был серьезным и настороженным. Окликнул Гая, но тот даже не повернулся, лишь вздрогнул и продолжал идти к опушке леса, от которого сюда пришел.
-- Я не предатель, -- сурово заметил Майкл в спину Гая. -- Неужели ты думаешь, что я отвечу на твои вопросы при ребятах? Они ведь ничего не знают...
Гай постепенно сбавил шаг, встал вполоборота. Оглянулся.
-- Не знают?..
-- Конечно же, нет! -- сказал тот так клятвенно, что Гай сразу же поверил. Повернулся совсем.
-- Тогда... извини меня.
-- И ты... тоже, -- кивнул Майкл и подал ладонь.
Гай пожал ее и дальше они пошли вместе.
-- Послушай, ты говорил, что будет стенка... А какая она из себя? -- в растерянности спросил Майкл Томас. -- Не из серого ли камня?
Гай усмехнулся. Объяснил, что понимать его слова следовало не буквально, а в том смысле, что, мол, и тебе тоже придется заткнуться, встретив непонимание и смех. Но Майкл спрашивал о реальной стене. Которую Гай давным-давно все же видел в полусне. А может, что и на самом деле в одном из многих мест, которые пришлось пройти. Сомневаясь, Гай прикинул:
-- Футов одиннадцати высотой, с каким-то рисунком, выбитым на камнях. И узкий лаз под каменной аркой. Ты об этом?
Майкл побледнел и осел на землю.
-- Ты мое спасение...
От этого признания взгляд Гая окончательно затеплел. Он подхватил свою дорожную сумку в руки и присел на траву напротив Майкла. Тот посвятил его в Великую Тайну Серой Стены; рассказал о поющих статуях, перекати-камне и многом другом... (кто бывал там, знает!)
-- На серой каменной стене -- птица, -- припомнил Гай точнее свое видение. -- Нацарапана и натерта углем.
-- Да какая же там птица? Нет, там должен быть дракон с крыльями.
Гай согласился, что помнит смутно.
-- А Тайна Серой Стены как-то связана с пирамидой из шариков?
Майкл на секунду задумался.
-- Связь есть, но дальняя-дальняя... Скорее всего, тут уместнее вспомнить Кима.
-- Кима?!.. Но ведь ты раньше его на Дороге...
-- И что из того? Я раньше, но он считается главным. Он прошел не больше меня, но он миновал стену и сейчас может такое... -- Майкл Томас поднял взгляд к небу. -- Вот уж действительно удача для любого странника -- встретить его на дороге.
-- Верно. А помнишь, как все тогда удивились тому, что он знает, куда надо идти. Словно уже бывал там когда-то. Великое свойство, присущее Наводящим Мосты...
Майкл подвигал бровями, хмыкнул и стал смотреть на Гая по-другому, не столько уже сверху вниз, а скорее -- на равных. Но Гай еще многого не знал из того, о чем Майкл Томас умолчал.
Открылись новые пространства и тоски-усталости Гая как не бывало. Словно вспышка нового света озарила его жизнь, как начало нового дня. И Гай смело ступил из полумрака воспоминаний на зовущую Дорогу, как из тьмы внутренней во тьму внешнюю. И там, и там был как слепой на оживленной улице: вокруг много звуков, тыкался в разные стороны, а что хотел конкретно и сам толком не знал. Но определенно, что сейчас чувствовал нечто, позволявшее ему ориентироваться "на слух и нюх". Часто не понимал, почему его тянет именно в этом направлении, а не в том или другом; чем оно лучше остальных...
Выйдя на Дорогу, потерял все личное, уже не ощущал себя таким ограниченным собой, как раньше. Словно расворялся в пространствах.
Некоторое время он ходил голодный. Добыть пропитание -- стало потом его главной его заботой. Сначала запасался там, где и раньше -- у Рона или Михаила в Городе. Чаще у Михаила, потому что Рона часто не было дома, а Элана не понимала зачем Гай набирает столько всего с собой, про запас.
До Параллельного Города часто приходилось делать огромный крюк, поэтому Гай стал пытаться раздобыть еду у людей в обитаемых пространствах по своему ходу. (Время от времени такие попытки удавались.) Но часто случались неприятные казусы, как этот, произошедший недавно...
Гай шагал и пытался взглянуть на свой Путь со стороны. Почему, чем дальше, тем больше он ощущает себя нищим, просто бродягой, плутающей душой? И в одном поселении убедился, что так дело и обстоит. На просьбу наделить его провиантом услышал:
-- Бродяга несчастный, проваливай отсюда! Ходят тут, попрошайки.
Гай нахмурился и отступил, боясь как бы хуторянин не схватил его. Побежал прочь, оглядываясь вполоборота.
Тяжело дыша, остановился только далеко за поселением, когда крайние домишки скрылись из виду. "Видимо, в здешних краях счастье еще никому не улыбнулось" -- подумалось Гаю.
От отсутствия денег он сильно страдал -- даром можно было получить только отбросы. Позже, когда странным образом мог влиять на ночных жителей подземелий, таких проблем не возникало -- они сами приносили ему все необходимое.
Если говорить о Дороге... Во-первых, она всегда вела в определенное место. И это место надо было чувствовать. Точно так же как нашел в Большом Доме Белый квартал и Капитана. Чувством этим была интуиция. Гай учился прислушиваться к себе.
Во-вторых, это была Дорога не совсем в буквальном смысле. Ее скорее нужно понимать как направление поисков. А идти при этом приходилось то по асфальтовой улочке между домов, то по грунтовой дороге, то по мосту через ручей или реку, то еле заметной тропинкой, огибающей холмы. Унылые пейзажи нужно было пересекать быстро, не задерживаясь.
На подходе к нужному месту появлялись признаки того, что ты близко: появлялись понятные приметы, знаки, смотря что хотел увидеть. Однажды Гай обошел табличку на невысоком столбе, уверенный, что прочтет на ней "Вход воспрещен" или "Прохода нет", но на ровной голубой пластине было прикреплено объявление: "Просим вернуться до развилки. Дорожки под знаками А и Г закрыты на уплотнение. В случае непредвиденной аварии звонить 8-523. Мастер."
Все вокруг было окружено тайной и она все более сгущалась.
"Какая между всеми этими пространствами связь? Являются ли они элементами некоей системы? Что тогда между ними общего? -- задумывался Гай на ходу. -- Тогда необходимо подумать о взаимодействии элементов в такой системе, то есть, о взамо проникновении пространств. А его, по-видимому, вовсе и нет. Следовательно, система вырождена и несвязна. И это уже откровенная чушь! Существуют же точки схождения, каждая со своей локальной областью..."
К тому же, каждая система обладает свойством постоянства структуры. И здесь это, несомненно, присутствовало: можно было вернуться назад, в пространство, в котором уже бывал, и снова пройти вперед и не встретить изменений. Значит, система все-таки есть. Возможно, ее структура очень сложна и ее не выявить сразу... (Позднее Гай догадался о существовании разрывов с включением неоднородностей.)
В один из дней Гай встретил Маттиаса. Это было место настолько удаленное от Большого Дома, что Гай невольно удивился.
-- Тебе ничего не попалось на Дороге? -- только один этот вопрос задал Гаю Маттиас.
-- Нет, а тебе?
-- Вот, только этот камень. Ценная находка. Не просто камень, посмотри внимательно, -- посоветовал Матти и решил сказать Гаю, секрета в этом уже не было. -- Это камень с берегов Сиреневого моря.
Гай взял в руку округлую крупную гальку сиреневого, почти аметистового цвета и ощутил ее тепло. На поверхности был естественный рисунок -- полукружия, плавные дуги пересекались, проходили друг под другом, создавая впечатление глубины. Взгляд затягивало внутрь -- казалось, камень увеличивается, падаешь на его, как на планету.
-- Осторожнее, -- накрыл его ладонью Маттиас, -- он может затянуть тебя всего.
Гай запоздало вздрогнул. Матти кивнул на прощание и они разошлись. К Матти Гай почувствовал хорошую добрую зависть: вот и у него своя Дорога...
Гай тоже мог похвастать чем-то, что еще наверняка не видел Матти, но эти впечатления могут сбить того с выбранной им Дороги. А она у каждого своя. Пространства на Пути сменялись, как стеклышки в калейдоскопе -- совершенно случайным образом, и нельзя было предугадать следующее; как разноцветные шары разлетевшейся пирамиды Майкла Томаса.
Несколько раз Гай попадал и в знакомые места. Однажды перешел через точку схождения к окраинам большого города. Сначала подумал, что здесь небоскребы того же самого Параллельного, но потом заметил автомобили без водителей, пустые кварталы окраин. И смутно припоминая, определился, что попал в город Кима. А что сразу не узнал это место, так потому только, что зашел с другой стороны, где раньше никогда не бывал. Кима, помнилось, посадили в карцер по странному закону, но они с первыми Хранителями и Майклом вытащили его оттуда, дали направление... Кто же знал тогда, что спасли легенду. Еще вспомнил, что мальчишкам без документов появляться в городе было опасно -- действовал закон о беспризорных, хотели создать город всеобщего благоденствия.
Гай вернулся на луг, остановился и, как бывало раньше, настроился на пространство вокруг. Почувствовал свободу от края до края. Мысленным взором, смешанным с предчувствием, ощупал окрестности и определил, где находится следующая точка схождения. Но там пришлось брать в руки шарик.
Гай на время вернулся в Большой Дом: забрать свои вещи, оставшиеся в домике, навестить друзей. По пути зашел к Западным. После случая с его поисками за Розовым Туманом Гая знали все.
-- Я видел недавно Маттиаса. С ним все в порядке.
Ребята окружили его, усадили на лавку: рассказывай.
-- Он далеко ушел? -- спросил Аксель.
-- Прилично, -- закивал Гай. -- И не жалеет, по-видимому. Мне он об этом ничего не сказал, но выглядит он прекрасно. Нашел себе занятие по душе.
-- Какое?
-- Я точно не знаю. В поисках чего-то... Он спешил, мы обменялись всего парой фраз.
Ребята помолчали. Нильс стал говорить, оглядывая всех своих:
-- Он ведь ушел и никому ничего не сказал. Пропал будто. Вечером его видели, а к утру уже нет. До вечера прождали -- не появился. Хотели уже идти по поселку искать, кто-то посоветовал к развалинам идти... Да и пошли бы, если не пришел бы Майкл и не успокоил нас. Сказал, что Лив ушел на Дорогу, что нашел свой интерес в этом...
-- Вы знаете о Дороге?
-- Слыхали, -- кивнул Рольф. -- Еще в Северном поселении ходили об этом разговоры.
-- Но ведь он-то не был тогда с нами, -- заметила Ютта. -- Он пришел к нам уже в Вердаге. Хотя... потом жил здесь какое-то время.
Ребята закивали -- никогда не понимали, откуда Матти появился. Хотя история о его отце с матерью была всем известна.
-- Но с Мрачными он нам помог хорошо. С Уле они составили отличную команду. Дополняли и поддерживали друг друга.
Помолчали еще. Гай вздохнул и решил дать совет:
-- Нет Мрачных -- нет и трудностей, все в прошлом. И не надо вспоминать. Устремитесь в будущее, к вашим задумкам.
-- Каким?
-- Тем, что появились уже сейчас. Или появятся завтра.
И не дожидаясь, пока ребята разберутся в его словах, ушел, оставив их в замешательстве. Направился из поселка чуть в сторону от дорог. Там, под крутым откосом часто собирались Хранители и кроме них, да Арнульфа с Гаем, никто об этом месте не знал.
Сказал им, что уходит, но делает это чисто символически. Потому что если надо его найти, это будет просто сделать -- все пространства теперь рядом. Ребята выслушали Гая, согласились и посвятили его в свои планы. Гай не нашел никаких отклонений от принципов, выработанных много лет назад. И к удовольствию ребят, нашел их заметно повеселевшими со времен их ухода в Реальность несколько лет тому назад.
Однажды, Майкл Томас появился совершенно неожиданно. С улыбкой зашагал навстречу Гаю.
-- Как дела на острове?
-- Откуда ты знаешь?
-- Вот тебе и раз! Ты видел меня у костра со своими ребятами, а ведь туда можно пройти или из Большого Дома, или только выйдя на Дорогу через Границу. В Большом Доме ты не бываешь с тех пор как перестал пользоваться кодами Капитана, поэтому можно предположить...
-- Верно, -- усмехнулся Гай. -- Но куда с острова еще можно попасть?
Майкл потянулся, зевнул и назвал пару мест, которые заслуживали внимания.
-- Хочешь -- сходи.
...И в один из дней Гай решил отправиться в путешествие на более длительный срок. Одел теплую куртку, вязанную шапку (все-таки, уже декабрь) и зашел к форту с другой стороны реки через перешеек. От Башни он пошел не к Границе, а под каменную стену над самой большой песчаной осыпью и встал на камень на краю.
У другого от страха высоты подкосились бы ноги, но Гай и не такое видел. Вся река на север была уже скована льдом. Гай быстро осмотрелся и протянул руку вперед. Удерживая равновесие на самом краю, пытался нащупать углубление с шариком. Подумал, что Майкл Томас пошутил, но чуть правее толкнулся в пальцы круглый бок. Крупный шар зеленоватого цвета с белыми крапинками. Зажав его в руке, спрыгнул на камень ниже и... очутился на лестнице, спускающейся к реке. Только река эта была в городе, тихом и уютном.
Снежные хлопья, кружась, мягко падали на траву, на ветви деревьев набережной. Это место, куда Гай попал под местное Рождество, ему понравилось. Только в городе случился неприятный казус: как и во многих местах ранее, его остановили на улице, спросили, где он живет, и отправили в приют. Гай даже заулыбался: "Во всех местах почти одно и то же..."
Тихо, убого, сыровато и холодно показалось там Гаю. Но какой-никакой праздник был и там. Приняли его спокойно, без суеты и допросов, посадили со всеми сиротами за длинный стол, напоили горьким, но горячим чаем, оставили ночевать.
Молились на ночь, сложив руки, после этого -- запели. Гай слушал, шевеля губами. А на то, что его голоса не слышно, никто внимания не обращал. Разошлись по спальням и до самой глубокой ночи, до ярких звезд, разговаривали на лежанках. Гай вспомнил для ребят несколько историй...
А поутру несколько знающих ходы-выходы ребят дали Гаю хлеба и тайно вывели его из приюта. Снег перестал падать. Через подошву ботинок проникал холод, под полуоторванный каблук набился снег.
...Спустя несколько дней он уже был далеко от этого места, выбрал из лужи на краю мощенного тротуара темно-зеленый тяжелый шар и вспомнил пирамиду Майкла Томаса. А еще у Снорри был такой же, вроде сувенира.
-- В один морозный вечер, -- начал свой рассказ Снорри, когда Гай пришел его навестить, -- собрались на одном постоялом дворе возле Флатлунда немало пришлых странников. И женщины были с детьми. И вот, ближе к ночи уселись все они внизу на ужин, да и разговорились. В камине потрескивали поленья и разговор у них зашел об огне. "Бывало так, --проскрипел своим дряхлым голосом старик, -- что ни с того, ни с сего..."
И тут Снорри оглянулся на стук в дверь. Гай вскочил открыть, а Снорри вздохнул, подумал, что пришел, наверное за ним Арнульф. Но это был Майкл Томас. Заходить он не стал, а позвал Гая с собой искать Серую Стену. Гай тоскливо оглянулся к Снорри.
-- Ну вот, такая история пропала, -- пробурчал тот. Махнул рукой: иди, мол.
-- Я еще к тебе зайду. Смотри, доскажешь историю, не забудь.
Стену они нашли через два часа. Удивительно! У Гая сложилось впечатление, что Майкл знал, куда идти. Стена выглядела точно так же, как описывал ее Гай. На ней было нацарапано изображение орла (а не дракон), только вместо узкого лаза внизу стены, была невысокая дверь -- ребята могли пройти в нее только нагнувшись.
У Стены, справа от двери стоял мальчик-эльф. По колено ростом, в красной шапочке, синих узких брюках до колен. На ногах сандалии из травы. (Здесь было тепло, как летом.) И сам весь тонкий, как тростинка. Увидев Майкла с Гаем, замер на месте и смотрел на них, прищурившись. И ребята глядели на него. Гай не верил своим глазам и помотал головой, стараясь сбросить наваждение.
Потом из-за валуна вышел эльфийский дед: коренастый, на голову ниже внука, хмурый, с белой бородой, в фартуке и с большими ладонями и стопами. Поворчал и увел внука, ухватив его за локоть.
Гай не мог ни пошевелиться, ни сказать ни слова. Майкл стал рассказывать, что карлики боятся колокольного звона, грома, всякого шума и барабанного боя. Умеют мгновенно появляться и исчезать, но он-то знает их секрет...
Гай закивал, открыл рот. Майкл захихикал, подошел и толкнул Гая ладонью в лоб. Несильно.
-- Они тебя заколдовали. Это бывает сперва.
-- Снорри как-то рассказывал, что этот народец исчезает благодаря своей одежде. Он считает, что в этом дело.
-- Вот бы ее заполучить... Но ведь не налезет. Поймать их, не поймаешь, только себе хуже сделаешь. Днем они обычно не показываются, если увидишь, то прикидываются собакой, а то и серой птицей или пнем трухлявым. Сидят в траве, глазеют, а захочешь подойти -- исчезнут. Эти странные какие-то... Старикашку этого я, вроде бы, видел раньше в другом месте. -- задумался Майкл. -- Видимо, они тут недавно, ждут кого-то... Они обычно редко переселяются.
Гай немного пришел в себя, а Майкл усмехнулся только:
-- Проверь карманы. Они, бывает, воруют что-то незаметно.
Гай пошарил по карманам брюк и куртки. Пропало несколько монет и ключ. Тот, что валялся среди вещей Гая в домике над прудом, а когда забрал вещи, то сунул его в карман. Ходил с ним на Дороге и морщился, когда ключ царапал узорной бородкой ногу.
-- Ключ пропал... -- поискал глазами по траве вокруг себя Гай. -- Где-то выронил...
Майкл сразу насупился:
-- Не выронил. Ты бы сразу заметил. Что еще пропало?
Гай пожал плечами. Майкл Томас полез в свою заплечную суму и достал оттуда два металлических бруска. Постучал ими друг о друга -- коротко, но звонко, и кивнул: идем. Они оба зашли за валун. Майкл показал на углубление в траве, будто нору, и застучал над ним брусками. Сразу вылез седобородый дед, морщась и затыкая уши.
-- Ну, чего трезвоните? Что надо? -- заверещал он писклявым голосом.
Майкл улыбнулся, переложил бруски в один кулак и нагнулся над стариком.
-- Где ключ?
-- Какой еще ключ? -- выпятил дед грудь. -- Нет тут никаких ключей!..
А по глазам было видно -- хитрит, обманывает.
-- Вот такой, -- подступил Гай ближе и показал на пальцах, -- и бородка извилистая, как змейка, а на пластине трилистником две буквы выдавлены: W и D, сплетенные вензелем.
Дед вдруг подпрыгнул и, пыхтя, ухватился за руку Майкла, в которой тот держал бруски.
-- Ах так! -- спохватился Майкл Томас, стряхивая карлика с руки, и застучал брусками часто-часто и сильно, так что эльф закричал и нырнул под камень. Через секунду ключ уже лежал у ног Майкла, а старика нигде не было видно. Майкл скинул бруски в сумку, положил к камню вместо ключа блестящую побрякушку-подарок и подал ключ Гаю.
-- А говорил, что нет у него ключа... Это твой?
-- Да, тот самый. А ловко ты его!..
Они вернулись к каменной стене. А вслед им молодой эльф грозно показал кулак.(Потом оказалось, что из сумки Майкла еще пропали те самые бруски.) Ключ к двери в стене не подходил, да и не понадобился -- она была не заперта. Майкл взял да и открыл ее.
-- Ну вот, уже можно идти...
-- Я тоже туда пойду, -- решительно сказал Гай.
-- Тебе-то зачем?! Ты мало еще побродил в своей жизни? Большое знание -- это не главное, как и пройти много мест. Главное -- найти себя и много новых друзей. Взять от них что-то, быть готовым все отдать и идти дальше.
Гай помалкивал.
-- "Прошедший Стену уже не остановится" -- написано в одной из тайных книг. Это означает только одно: прошедший Стену лишается судьбы, каждый его шаг -- это шаг в неизвестность. Но меня это не пугает, -- объяснял Майкл Томас. -- Я и раньше так ходил, не зная, куда забреду, шагая в неизвестность.
-- А что там, за Стеной? -- спросил Гай.
Майкл прикрыл дверь и они обошли Стену с той стороны, где ее край опускался в заросшую кустами яму. В толщину Стена около метра. Высотой футов четырнадцать. С другой стороны -- те же самые заросли, сорняки, что они видели сквозь открытую дверь и до этого.
-- Смотри, все то же самое. Ничего страшного, -- заметил Майкл, больше успокаивая самого себя, чем Гая.
-- Ты сейчас пойдешь?
-- Нет, -- покачал головой Майкл Томас. -- Все-таки не сегодня. Есть дела еще здесь.
И они пошли обратно к Большому Дому, разговаривая на вспомнившуюся Гаю тему. Он заговорил о Знаках.
У каждого Знака своя история. Гай имел в виду Знак -- не как талисман, а как пропуск, удостоверение причастности к какой-либо группе, системе... Знак, о котором знают только посвященные.
Знаки Западных не были вещественными -- они и показывали их на пальцах. Знак Алых Плащей перешел им от Хранителей -- пластина с ладонь величиной с тремя скругленными лучами, означающими основные направления Тройной Системы. У Хранителей же теперь были другие Знаки, скорее даже похожие на ритуальные, подтверждающие приметы или суеверия.
Майкл Томас же заговорил о множестве других знаков, как примет. О поющих статуях, перекати-камне, о которых рассказывал раньше. А также о рунических палочках, о серебряных весах и девах, предсказывающих будущее. Эти знаки не было необходимости иметь,их достаточно было встретить на своем пути. Такова же и Стена...
Гай призадумался, глядя себе под ноги. Треть пути до Большого Дома они уже отмахали.
-- А там, за Стеной есть Следящие? -- спросил он Майкла Томаса.
-- Кто?!
-- Следящие. Те, кто наблюдают, переживают за тебя, но не вмешиваются.
-- Не зна-аю, -- недоуменно протянул Майкл. -- Никогда не замечал. А ты... Как тебя звали, если ты принимаешь такие Знаки?
-- Хранители считали (считают) меня Главным, Первым. Для других Главный -- Гонза, а я -- Высший, Верховный.
-- Раз ты Высший, то почему над тобой есть Следящие?
-- Они надо всеми есть. Ты что, не слышишь тихие вздохи?
-- Нет, -- усмехнулся Майкл. -- Наверное, это твоя совесть.
Гай сменил тему:
-- А есть кто-нибудь, кто главнее Кима на Дороге?
-- Не думаю. По крайней мере, в нашей области я таких не встречал. Есть скопление Систем на краю некоего эфемерного диска, на втором уровне сложности, похожих на твою Тройную. Там немного другая структура, я побоялся туда идти. Там, возможно, есть человек, который может и за край вывести. Это будет почище того, что умеет Ким. Но кто знает, на что можно напороться, выйдя за край, если здесь еще полно такого! -- Майкл удивленно вскинул брови.
Гай не знал ничего "такого", кроме кривого пространства, где шарик липкий, как подтаявший леденец. И жалел.
-- А не тот ли это безумец, что начертил дорогу в рай? Ведь рай уже, наверное, за краем...
-- Ты имеешь в виду того, кто за край может вывести?.. Нет, -- усмехнулся Майкл. -- С дорогой в рай -- это, скорее, Маска. Ты не знал? Сам-то он здесь, в Доме, а дорогу отправил "в путешествие" за Стену. Мы из-за этого и подрались.
-- А почему он мне ничего не сказал?
-- Может, потому что я ему... потому что ты еще тогда на Дорогу не вышел, вот как!
-- Нет, уже после, когда Тройная Система была.
-- К тому времени уже много лет прошло. Он забыл.
-- А ты, получается, помнишь?
-- Я помню обо всех странностях, что встречал. И скоро этих странностей уже будет через край.
-- Через тот самый? -- усмехнулся Гай в свою очередь.
Майкл посмотрел на него с укоризной. Но шутки он понимал.
Мысли о несвязности пространств в Системе, что приходили на ум Гаю, время от времени толкал ему Майкл. Быть может, неосознанно, сам часто думая об этом же. А у Гая от этих мыслей возникло ощущение, что после смещения основ Тройной Системы до прихода к Серой Стене он смотрел на мир словно из окна. И не принимал до сих пор в окружающей жизни никакого участия.
Скоро вернулся Маттиас и Майкл Томас позвал его и Гая на Пустырь, где недавно строил пирамиду. И стал давать им советы.
-- Где бы вы ни были, следуйте трем правилам: быть всегда в стороне; следовать узнаванию и избегать развилок.
ПЕРВОЕ касалось того, что человек, стоящий в стороне от событий имеет преимущество: ему все видно, меж тем, как остальные не видят ничего, кроме самих себя и той суеты, которую сами создают.
ВТОРОЕ: важно не знание, а узнавание, когда замечаешь в незнакомом месте или предмете виденные ранее черты и свойства.
ТРЕТЬЕ касалось развилок, перекрестков, обстоятельств, когда вставал выбор: или то, или это. Развилок следовало избегать, а выбирая одно решение, следовать ему до логического завершения.
О том, что эльфы поклоняются ему, Гай догадался позже. После той ночное его вылазки, когда один из карликов встретился ему на пути и благоговейно испугался фиолетовых огоньков Гаевых глаз. Исчез, потом появился вновь перед идущим Гаем и, шепча что-то, с поклоном положил у его ног узелок. Там оказались палочки для написания рун (о них говорил Майкл) и несколько крупных светлых сапфиров.
-- Не надо, зачем... -- произнес Гай, но маленького человечка уже нигде не было.
...
В другой раз Гай присел на старый пень перешнуровать ботинки, но упал на спину -- пень из-под него пропал. Охнув от неожиданности, Гай огляделся и заметил маленькие красные глазки в кустах неподалеку. О том, кто это мог быть, догадался сразу. Не торопясь перешнуровал ботинки и пошел мимо, не оглядываясь.
Сзади послышался тихий свист. Гай обернулся. Лица карлика не было видно, только красная шапочка среди травы. А над шапочкой -- ладонь, которая манила его в другую сторону. Гай стал подходить, карлик отбегал и все так же подманивал, приглашал рукой. Это продолжалось несколько минут. Потом шапочка замерла на месте, а рука показала толстым мясистым пальцем вверх несколько раз, потом в сторону и, пока Гай оглядывался туда, карлик исчез.
Гай подошел, встал на то место, посмотрел вверх и пожал плечами. Интуитивно протянул руку и нащупал сразу же красивый голубой шарик. И попал к мосту. По верху берегов и по склону реки -- лес. Падал мелкий снег, низко нависало свинцовое небо и через реку, с одного берега до другого стояли огромные каменные подпорки моста, как серые высокие стены замка. Гай стоял на склоне возле одной из опор.
"Ох и высота!" -- задрал он голову, часто заморгал, чтоб снежинки не попали в глаза. Сглотнул, закашлялся и пошел вниз, к обрывистому берегу реки. Закутался в накидку, опустил подбородок в застегнутый спереди воротник.
На берегу толпились мальчишки с санками. Катались с горки. С ними был и пожилой человек с клюкой. Гай подошел к нему и спросил, как пройти к железнодорожной станции. Тот показал на другую сторону реки, где в прогале меж деревьями была лестница и объяснил Гаю дальнейший путь. Гай поблагодарил его и от таких обыденных обстоятельств почувствовал себя так, как, вспоминалось, было в тот период, когда он бродил по разным местам Реальности в поисках Хранителей Тройной Системы. Точно так же разговаривал со всеми встречными, выспрашивал у них, узнавал о том, что в те моменты его интересовало. Не торопил события и не спешил сам, тем более, что не было, как и сейчас, стремления к определенному и окончательному месту. Хранителей он мог повстречать в любой момент, здесь или там.
-- Я тоже с радостью откажусь от судьбы, как от чего-то заранее определенного, -- подумав ответил Майклу Гай.
-- Но ведь тогда новые обстоятельства станут твоей судьбой. И ты уже не сможешь сказать наперед, чем все закончится.
-- А мне этого лучше и не знать!
Майкл и Гай стояли снова у Серой Стены. Майкл собрал все свои вещи (где он жил до этого момента -- никто не знал) и решился уходить.
-- Пусть так, согласился с Гаем Майкл. -- Но тебя я с собой не зову. Оставайся пока здесь и не трать попусту сил...
-- Нет, позволь мне поступить по-своему, -- остановил его речи Гай.
Майкл вздохнул и кивнул: вставай рядом.
...Они прошли дверь, которая, видимо, и служила в данном случае Границей. Если идешь именно через нее, значит, принимаешь правила игры. И все же сомнение грызло Гая: "Что же, если бы прошли мимо Стены? Все равно ничего не случилось..." Только когда прислушался к себе, понял, что все не так просто.
Возникло новое ощущение. Словно отпустило натянутый внутри шнур.
"Может, действительно, не стало определенного пути?"
Майкл Томас ткнул его в бок, сказал с улыбкой:
-- Я не думал, что все пройдет так легко, -- и, махнув на прощание, ушел к холмам один.
Гай протянул руку обратно, закрыл дверь и вышел из ямы на тропинку к Большому Дому. Хорошо, что все ще можно там бывать. Бывать, где угодно.
Таким образом, пройдя границу Серой Стены, зная ее тайну, Гай не вернулся назад. Захлопнул за собой и Майклом дверь бесповоротно. Пока он не найдет чудес, о которых говорил Майкл Томас, он увидит много на Дороге, ведь ее Границу Гай прошел уже давно.
Первую руническую палочку Гай послал для Снорри с Дороги. Начертил ему о форте и как его можно найти. Умолчал только о Дороге, ведь там самый край Большого Дома, почти граница. Хотя об этом мало кто сможет догадаться.
Оставалось только правильно палочку послать. Для этого руки складывались ладонь к ладони, как для молитвы, палочка закладывалась между указательным и средним пальцами. Потом нужно было бросить ее прямо перед собой и уйти. Придет кто-то из карликов унесет ее куда надо. Руническая палочка, попав в руки Снорри, сама растолкует ему руны, которые на ней вычерчены. И тогда Гай встретит друга около Башни и форта, и они вместе побредут на закат, раздвигая ногами строгие васильки.