Намного позднее событий уже известных нам, другие люди, более уверенные в том, о чем они говорят, заявляли, что Странноприимный дом в Беркаме открыл в конце девятнадцатого века какой-то богатый заводчик, желая замолить свои прошлые грехи. Покаялся и отстроил на свои средства основательный дом, назначил управляющего и через несколько месяцев сюда потянулись странники. Управляющих с тех пор сменилось много, особенно после смерти заводчика, когда его имущество описали власти и дом попал в городское управление.
Хотя до города было около трех миль (*30 км), сюда часто наезжали чиновники разных мастей с выдуманными проверками и часто после них оказался назначенным новый управляющий. Впрочем, иногда оставался и прежний. Неизвестно, почему сюда рвались, ведь дохода дом не приносил. Но люди поговаривали, что в городе имелись щедрые жертвователи на Странноприимный дом и все причастные к распределению даров грели на этом свои нечестные руки. Попросту говоря, набивали карманы. Ну, да не об этом речь.
Большинство странников, приходивших сюда в первые годы, были обычными людьми: старики, больные, нищие, кто был не в состоянии идти дальше Беркама; и люди, занятые случайными заработками в поселке, не имеющие там жилья. Но потом стали появляться люди, о которых ничего не было известно. Их называли незнакомцами, дикарями (из-за того, что они сторонились всех и помалкивали о себе). И даже очередному управляющему, строго обращавшемуся с ними по своему чину, не всегда удавалось их разговорить. Угроз они не боялись, а ничем иным управляющие и не думали взять. Бывало просто выгоняли таких взашей и все им сходило с рук. Так продолжалось чуть ли не всю историю дома. Но потом случилось событие, круто изменившее внутреннюю жизнь дома.
Это случилось незадолго до того, как обитель странников стал навещать Гуляющий Ветер. (**Здесь, возможно, и кроются причины его прихода в Беркам.) К одному из очередных незнакомцев был приставлен служка следить за тем, что тот делает. Управляющего чем-то заинтересовал этот новый, не знакомый из года в год, посетитель. Неизвестно, чем: вида тот был самого невзрачного, пожилой, с седой бородкой клинышком, в затертой костюмной паре и с пыльным саквояжем. Чтобы не смущать постояльцев своим молчанием, он представился учителем из края Серебряных Гор и сказал, что идет в Стурбю, и если кто ему расскажет, как короче туда добраться, он будет признателен. На вопрос, что ему там нужно, он ответил, что ему там назначена встреча с группой ребят, у которых он будет наставником. На подобные вопросы человек отвечал кратко, без лишних подробностей, и не скрывал ничего, прячась за пустыми словами, но явно что-то было не так в том, о чем он говорил.
В Стурбю (в то время) еще не выстроили школу. А о крае Серебряных Гор не слышали даже бывалые бродяги, исходившие всю страну. Постояльцы так толком ничего у него и не дознались.
Служка тоже не заметил ничего необычного: вместе со всеми учитель ел, работал посильно по дому и ждал удобного времени отправиться в свой путь. Нашлись несколько человек, готовых провести его до самого Стурбю, и служка тоже шел с ними, обещая все рассказать управляющему по возвращении. (***Не знал тогда управляющий, что никто не вернется. А выяснится все только через несколько лет.)
Ким ушел из карцера, от своего города, все оставив. Не только вещи, но и прежнюю жизнь. Правды и прямоты -- вот чего он искал на всем протяжении своего пути, но повсюду встречал кривотолки. Шел дальше, и вполне ощутимый ветер перемен следовал позади него. И путем, удобным для перехода из Викфьелля в Стурбю, был путь мимо Странноприимного дома в Беркаме. Привыкнув там ходить, уже невозможно было сбиться.
Дом стоял при дороге возле череды облупившихся скрюченных сосен и осиновых перелесков. Четырехэтажный, с высокими окнами, окруженный несколькими одно- и двухэтажными постройками. Из обслуги и кроме управляющего там были: экономка, повар и помощники в столовой, конюх, плотник (он же -- на все руки мастер), лекарь и несколько пожилых и одиноких прихожанок местной церкви, служивших санитарками. Еще было небольшое хозяйство позади дома и надел земли, на котором трудились еще около семи наемных работников. За перелесками, в небольшом отдалении -- поселок Беркам. На более выгодном месте.
Работники и те, кто служил в самом доме, часто оставались с пришлыми людьми до позднего вечера. В большом зале на первом этаже зажигали камин и при свете нескольких тусклых лампочек слушали рассказы много повидавших за свою жизнь. Женщины вязали и починяли ветхую одежду странников; потрескивали сучья в огне и под сонное бормотание немощных стариков слух улавливал протяжные слова... Словно убаюкивали они материнской сказкой -- странные истории.
И та легенда всплыла снова, о временах, когда еще не было электричества и сумрак со слабым успехом рассеивали свечи да отсветы от пламени камина. Та легенда об Ушедших с седобородым учителем до Стурбю. Снова старики обсуждали, возможно ли это... Легенда повествовала о том, что случались времена, когда снова кто-нибудь из пришлых направлялся в Стурбю и просил помочь ему дойти. Либо этот кто-то шел туда сам, один, не спрашивая дороги -- и так бывало. И те, кто уходил с ним по своей воле, попадали в лучшие места, а не в Стурбю вовсе. Попадали "на небеса" при жизни. В те времена всему этому мало верили, пока не стал раз в три года приходить в Странноприимный дом Гуляющий Ветер. Он-то и шел в Стурбю. Много находилось желающих идти с ним (от плохой доли), но немногие решались выдержать ту бурю, что следовала за ним, нагоняла и сбивала с ног, оглушала грохотом. Доходил ли вообще кто-то до Стурбю, не было известий...
Сейчас эта легенда пугала. Рассказы о том, как много лет назад опустел весь дом, мало кого оставляли спокойным. Все однажды ушли с Гуляющим Ветром. Но с тех пор он уже давно не появлялся в Беркаме. Старые люди ушли, крайняя нищета была редкостью, более беспокоила безработица и финансовые кризисы. Гуляющий Ветер не сохранил своего распорядка. Из Вердага приехала очередная комиссия и поговаривали, что дом скоро закроют, а оставшихся расселят в Беркаме. Что будет дальше, никто не знал.
Но вот случилось невероятное на наших глазах, не в давние годы. К воротам Странноприимного дома подошел монах. Лицо его было скрыто глубоким капюшоном коричневого пыльного балахона, в руке он держал сосновый посох с вырезанной темной змейкой по всей его длине. Он долго стоял за оградой, наблюдая за внутренней жизнью двора, потом отворил калитку и вошел. Навстречу ему поспешил сам управляющий, которому уже доложили о необычном госте.
Обменявшись парою фраз, управляющий и монах прошли в контору и имели там весьма короткую беседу, после которой монах быстро удалился, а управляющий смог успокоиться и ждать любую комиссию по закрытию Странноприимного дома без страха.
Многие интересовались, кто был этот монах, но имени своего тот не назвал. Оставил пакет с крупной суммой в ценных бумагах и расписках, просил употребить это на нужды дома и на случай возможных проблем с городским управлением. Все было прекрасно, только вечером того же дня над Беркамом случилась страшная гроза. Сломало много деревьев, порвало провода; в поселке лопнул водопровод, в который попала молния. И только через несколько дней после этого управляющий вспомнил, что монах намеревался идти в Стурбю "повидать почтенных старцев".
И легенда обрела новую силу.
Прошло еще три года. Все, кто видел монаха в прошлый раз, поклялись, что не упустят теперь и ждали его прихода примерно в эти же дни, что и три года назад. Но монаха не было.
Никто не обратил внимания на молодого человека, пришедшего со стороны поселка к плотнику и просящего помочь ему -- выполнить небольшие плотницкие работы. Плотник спросил, что за заказ, оговорил вознаграждение и сроки. И согласился. Молодой человек ушел.
После, только когда парень заплатил за несложную работу щепоткой драгоценных камней, плотник поднял всех на ноги. Но было уже поздно -- парня нигде не нашли. Стали готовиться к урагану, думая, что это и был сам Гуляющий Ветер, но сколько ни ждали -- на небе не появилось ни одной грозовой тучи, лишь легкие облака.
Еще через некоторое время стало известно, что управляющий проворовался. Неудачно заложил часть бумаг, по долговым распискам был уличен в мошенничестве и шантаже, и сел в тюрьму. На его место прибыл новый, из некоего городка Хестщернен, что юго-восточнее Беркама. Управление Вердага, в коем подчинении находился Странноприимный дом, выдало ему верительную бумагу со штампом городского Магистрата, и он остался.
При новом управляющем дом еще более превратился в простую дорожную гостиницу, а частью и в благотворительный приют. Времена изменились, на смену нищим и убогим пришли безработные переселенцы, иммигранты, а то и просто туристы. Легенду о Гуляющем Ветре хранили лишь старые слуги, и она считалась у туристов наравне с остальными достопримечательностями этих мест.
А между тем, все более и более сгущалась обстановка. Подходило время очередного прихода Гуляющего Ветра. В Странноприимный дом приехали заинтересованные лица: репортеры местных газет, представители аварийных служб округа, чтобы присутствовать при этом периодическом феномене.
Многие иронично посмеивались, что Гуляющий Ветер, издалека заметив отблески линз фотоаппаратов, обойдет дом стороной и ожидание необычного явления окажется напрасным.
Но в этот раз случилось, как много лет назад -- так, как и говорилось в легенде.
С самого раннего утра задул ветерок с юго-востока. К десяти часам с той стороны показался край темных облаков, стеной, а кое-где с разрывами голубого неба, шедший по ветру.
Неладное заметили к полудню -- в поселке завыли и залаяли собаки, а птицы перестали петь. Репортеры с тревожным интересом поглядывали на работников дома, спешно собирающих вещи с улицы в сарай, прикрывающих ставни на внешних -- к дороге и воротам -- окнах.
В третьем часу в калитку вошел молодой человек с цветным рюкзаком за плечами -- турист. Поздоровавшись со встречными, поинтересовался, что это они все высыпали наружу и ждут. Несколько человек объяснили ему вкратце, зачем они сюда приехали, на что молодой человек только усмехнулся и кивнул головой: мол, это мне уже известно. И прошел к пристройке, где находится кухня. Совершенно не обращая ни на кого внимания, расплатился с кухаркой и стал складывать в рюкзак овощные консервы, хлеб и вяленую рыбу.
А когда уходил, снова подошел к тем людям, поглядел на наползающие тучи и спросил:
-- Думаете, он придет?
-- Кто?
-- Гуляющий Ветер.
Люди пожали плечами. Кивали на тучи -- вот он, природный феномен, значит, придет.
Постояв с ними немного, пооглядывавшись и поусмехавшись всем приготовлениям, молодой человек направился к калитке.
-- Сейчас опасно уходить, не лучше ли вам остаться с нами? -- окликнул его новый управляющий из Хестщернена. -- Надвигается буря.
-- Спасибо, но я пойду, -- оглянулся парень. -- Мне надо успеть на автобус до Ветэболген.
И вдруг его голос пресекся. Он узнал в управляющем знакомого, много лет назад имевшего с ним дело. И тот,присмотревшись, заподозрил, что знает этого молодого путешественника.
-- Погодите... Вэтеболген -- это поселок где-то возле Стурбю? На север от нас?
-- Совершенно верно, -- попятился парень. -- Но вы должны молчать, пока я не отойду достаточно далеко. -- и погрозил управляющему пальцем.
Управляющий посмотрел в сторону собравшихся репортеров и быстро к ним подбежал, крича:
-- Снимите, снимите скорее его на пленку! Это Гуляющий Ветер! Скорее, скорее!
Никто ничего не понял, но несколько фотоаппаратов все же щелкнули одновременно.
Парень нахмурился, поправил рюкзак и подпрыгнул вверх, раскидывая руки в стороны. Закричал:
-- Маттиас, мой посох!
В приоткрытую калитку ворот пролез мальчишка в джинсовых шортах и ковбойке с бахромой под локтями и подал ему сосновый посох со змейкой.
Опять защелкали фотоаппараты.
-- Матти, дай мне твой камень!
Мальчик бесприкословно подал серый стекловидный булыжник и Ким кинул его в сторону репортеров и сбежавшихся зевак. Когда камень был в воздухе, все следили за его полетом и медленно замирали, словно парализованные. Живыми остались только глаза, да неглубокое дыхание давало им жизнь. Камень упал с тупым звуком, никого не задев.
-- Возьми его, -- велел мальчишке Ким, -- и уходи.
Тот подбежал, накрыл камень платком и, не глядя, схватил его. Сунул в карман, коротко осмотрел людей и двор, и скрылся за калиткой.
Ким неспеша собрал фотоаппараты, засветил пленки и дотронулся своим посохом до лба каждого, после чего люди стали приходить в себя, а Ким спокойно вышел со двора и отправился на север.
Одумавшиеся постояльцы бросились следом. Первым бежал новый управляющий, его догонял плотник и оба они кричали, что знают этого человека.
Видя погоню, Ким ускорил шаг, потом побежал, шепча что-то. Преследователи не отставали. Тогда Ким остановился и снова прыгнул, вынужденно выкрикнув одно лишь имя: Гай.
Появился другой мальчишка, постарше первого, пепельноволосый и задумчивый. Ким упал к его ногам, положив перед собой посох и просил, не поднимая глаз:
-- Мне нужны камешки и золото. Ты сможешь подтянуть их сюда?
Гай в момент оценил обстановку и двумя взмахами метнул в подбегающую толпу по горсти золотых старинных монет и радужный поток переливающихся камней.
Как и во все времена, блеск драгоценностей сразу же приковал к себе внимание преследователей. Глаза их загорелись, губы сжались в острой сосредоточенности на одном: заграбастать себе побольше. Задние нажали на передних, выуживающих из травы монеты и камешки. Произошла свалка. Воспользовавшись замешательством, Гай достал для Кима шарик и протолкнул того в другой топос. И сам исчез.
"Цивилизованные" интеллигенты, потирая ушибы, держась за карманы и препираясь друг с другом, отправились обратно в захолустный постоялый двор. Но едва завидели они ворота с калиткой, как сверху на них налетел вихрь и прижал к земле. В лицо летели щепки, сухая трава, даже мелкие ветки, сорванные с деревьев. Кто-то, не удержавшись на ногах, покатился по земле, сбивая остальных...
Потом послышался детский крик. В это время буря немного затихла и со стороны дороги подбежали мальчишки в одинаковых алых накидках на плечах. Они по двое подхватывали под руки каждого упавшего взрослого, помогали подняться и ворчали себе под нос что-то непонятное. А многие из них укоряли:
-- Зачем вы вышли за ворота? В это время быть снаружи себе дороже... Никогда не выходите к дороге в такую погоду.
Пока они вели к воротам побитых и посеченных ветром людей, в которых трудно сейчас было узнать туристов, репортеров и управляющего с плотником, от дороги на все это шествие смотрели четверо молчаливых и одетых в старье мальчишек. Один из них неотрывно смотрел на юг, на надвигающуюся темно-вишневую тучу и, сцепив пальцы "домиком", накрывал ими голову, словно прятался. Как только вошел последний человек и калитка закрылась, он закричал, призывая всех, как в начале, и они скрылись один за другим, будто спрыгнули в яму на обочине дороги.
Снова налетел ветер, пошел дождь. Но гроза уже не была такой страшной, как три года назад. И все же она привнесла изменения в Странноприимный дом, изменения в людские характеры, в их отношение к невероятным событиям.
И это был единственный такой случай, когда все активные силы, действующие в данной области, проявились в одном месте. Больше, кроме Гуляющего Ветра, никто из них здесь не показывался.
На следующий день несколько человек, попавших в бурю, были отправлены в больницу. Остальные разъехались позже. И чуть погодя выпустили статьи, содержание которых многим показалось целиком выдуманным и фантастическим -- очередными газетными "утками". Ни фотографий, ни посторонних свидетелей... Правда, драгоценные камни и золото убеждали, но отнюдь не во всем, что было написано.
Население Странноприимного дома прибавилось лишь на несколько любопытных, а так как он всегда наполовину пустовал, это прибавление никого не удивило.
После статей в прессе, в дом нагрянула очередная комиссия. Давшему невразумительные ответы управляющему сделали замечание, отведали местной кухни и уехали сытые, но сердитые. После их отъезда управляющий задумался, вспоминая то время, когда он жил еще в Хестщернене и работал клерком в юридической конторе "Лайен и Брекке".
Это было более двадцати лет назад. В их контору обратился промышленник Могенсен с жалобой на то, что некий человек по имени Кнут Олаф Хурдевик шантажирует его бумагами, якобы у того имеющимися, и требует прекращения вырубки леса на восточных склонах ближних гор (которые вскоре решили сделать заповедными). Промышленник просил контору проверить все данные о Хурдевике и насколько серьезно тот настроен препятствовать его торговле лесом.
Контора произвела поиски и выяснила, что никаких бумаг у Хурдевика нет, он блефует, но и Могенсен не так уж чист в своих делах. Все же сведения на Хурдевика передали в суд за разглашение неподтвержденных сведений, проще -- за клевету. Суд вызвал Хурдевика на слушание и исход его дела был предрешен, но, каким-то образом, тому удалось убедить судей отдать его "неподтвержденные данные" на доследование, проследить все финансовые отчеты Могенсена и убедиться, что ответчик прав. И вдруг указал на представителя конторы "Лайен и Брекке", мол, вот они проводили подобную проверку и могут хоть сейчас подтвердить.
Конторе, которой богатый Могенсен щедро оплатил все расходы на дознание о безвестном Хурдевике, было невыгодно кусать питающую руку. Но суд затребовал материалы и контора вынуждена была подтвердить некоторые высказывания Кнута Олафа.
Могенсен был зол. Думал, что о его давних махинациях со шведским лесом никто не узнает. Конечно, понес наказание в виде огромного штрафа, но сам в тюрьму не сел, а через несколько лет сделал так, что контору "Лайен и Брекке" подловили на левых делах и взятках, и ее разогнали с шумом, известным в городе до сих пор.
Молодому клерку, недавно поступившему на место, которое ему нравилось, пришлось искать другой работы. И почему-то он припоминал недобрым словом именно того Хурдевика, а не разогнавшего их Могенсена.
Работу он нашел и счастливо работал там до последних дней, пока не представился случай убраться из суетного города в поселковую тишь. С годами ему стало казаться, что кто-то преследует его в городе, кто-то подговаривает знакомых и соседей против него, так что они странно на него смотрят, вглядываются и ночами их лица стоят перед мысленным взором бывшего клерка.
Но ни разу за это время не всплывало лицо молодого Хурдевика, с которым они виделись несколько раз в суде (клерк готовил его дело к слушанию). И вот теперь, кто бы мог подумать, в Странноприимном доме, вдали от суеты и оживленных дорог...
Управляющий припомнил, что Хурдевик исчез через несколько дней после закрытия дела Могенсена (после уплаты им штрафов) и больше не появлялся. "Но... что это?! -- управляющий вспомнил лицо Гуляющего Ветра, его молодую фигуру. -- Почему он так молод? Прошло ведь столько лет..." Подняв лицо от умывальника, управляющий взглянул в зеркало и увидел там пожилого мужчину с дряблыми щеками и морщинами около рта и носа. Пощупал заросший мелкой щетиной подбородок и помянул Господа и чудеса Его. Плеснул в лицо водой -- что за наваждение? Может, всего этого не было?..
Плотник при разговоре с ним, рассеял его сомнения. Гуляющий Ветер был здесь. А если верить старой легенде, впервые рассказанной теми, кого уже нет в живых, то этот молодой бродяга ходит дорогой на Стурбю уже лет пятьдесят, а то и семьдесят. Управляющий вскоре запросил метеослужбу о том, с какого времени стали замечать периодически проходящие через Беркам сильные ветры и дождь. Оказалось семьдесят два года, и то не сразу стали их регистрировать. Видимо, даже несколько дольше.
Через год, а тем более два, все в доме успокоилось. Несколько человек помнили тот случай с газетными статьями и то, что послужило им материалом, но уже не придавали им значения. А управляющий все еще мнил себя ответственным за расследование этого загадочного явления. В его жизни были еще сильны старые амбиции служащего юридической конторы. Он решил не оставлять это дело. И, как это часто бывает, сам на себя навлек неприятности. А дело было так...
Подходил срок очередного появления Гуляющего Ветра. Он пришел как по расписанию и управляющий с помощниками схватил его... попытался схватить. Но Ким вывернулся и ушел, рассердившись и заверив, что не встречал еще подобных неспокойных людей.
Через некоторое время приехала комиссия. И не простая, не из местных, а из правления округа. Управляющий подозревал, кто ее сюда вызвал. После недели неподкупного и тщательного разбирательства все имущество описали, а дом решено было рас-фор-миро-вать. Управляющего уволили приказом по сокращению. И местный Магистрат привез бумагу, подтверждающую тот факт, что дом не приносит прибыли, а содержание его в убыток не под силу городскому бюджету. Под документом стояли печати и подписи заседателей Магистрата. Среди них имя Хурдевик не значилось, сколько управляющий не искал.
Через несколько дней разъехались слуги. Управляющий вернулся в Хестщернен, где и прослужил в одной из контор до семьдесят четвертого года, когда, наконец, успокоился.
Странноприимного дома -- какой он был первоначально -- уже давно нет. Само здание было разобрано на камни и перевезено в поселок Беркам, кому на что. Остался только флигель, где селятся редкие туристы и зимуют охотники, да несколько хозяйственных построек.
Останавливался здесь и Гуляющий Ветер, только теперь он не вызывал подозрений. Волна паники и возрождения легенд прошла. Все пошло обычным ходом.
Если что-то ломалось от порывов ветра: столб, провода, или ставни, или деревья в округе, то потом оказывалось, что все они были сгнившие и нуждавшиеся в замене. То, что выдерживало ветер, могло стоять еще очень долго. Поэтому и называли ветер -- ветер обновления.
Об этом обновлении догадались с годами сами жители, некоторые даже стали ждать его прихода (ветра, а не человека под этим именем), чтобы убедиться в своих прогнозах: это устоит, а то -- не выдержит. Газеты больше не посылали людей в Беркам, местным жителям хватало других забот. О Гуляющем Ветре, как о человеке, старались не вспоминать, не имея с того никакой прибыли.