Ушёл Адам от райских врат.
Пахал, полол, растил и сеял.
Преодолев в душе разлад,
Восславил бога и взлелеял.

Построил дом. Завёл овец.
Двух сыновей взрастить сумели
На пару с Евой. Наконец
Неслышно годы пролетели.

В отцовском деле каждый брат
Занялся той, что ближе частью:
Где Каин - там поля и сад.
Другому - овцы разной масти.

Настало время принести
Дары плодов и первородных
От стад своих, кого пасти
Так было Авелю угодно.

Кровавой жертвы дым взлетел,
Доставив радость обонянью.
На хлеб же бог не посмотрел,
Подвергнув едко осмеянью:

"Прям, как папаша. Тот с сохой,
И этот - с грязною лопатой.
Вот брата дар был неплохой.
Хотя и перца маловато."

Смеялся Авель. Брат второй
Склонился горько над дарами,
Что засыхающей горой
Лежали скорбно в этом сраме.

Сказал с обидой:"Милый брат,
Всё в речи этой как-то странно...
Ведь я работал! Ты же, гад,
Крутил хвосты своим баранам!

Но жертва принята твоя.
Моя - отвергнута в мгновенье.
И плачет брошенно земля
Без высшего благословенья.

Пахал и сеял круглый год.
И что? Чего, простите, ради?
В фаворе этот обормот,
А мне - сидеть в беде и гладе!"

Но смех ответом был ему:
"Неси, неси. Легко обидеть..."
И, к огорченью своему,
Он научился ненавидеть.

Удар. И Авеля душа
Ушла в безвестные пределы,
А брат, в тоске едва дыша,
Зарыл его со знаньем дела.

И тут же - судьи, прокурор
Явились. Стражники с кнутами.
И до небес поднялся ор:
"Куда девался бедный Авель?

Куда его упрятал ты?
Не слышно больше его смеха...
Спалил ты за собой мосты,
Честолюбивый неумеха.

Ты оказался страшно глуп,
Не подготовившись премудро.
Не смог ты даже спрятать труп, 
Чтоб не нашли его наутро!

Ведь голос крови вопиёт,
Взывая к мщению со смрадом
И дни и ночи напролёт.
А, может, так оно и надо?

Живи. Казнить тебя сейчас
Никто, конечно, не посмеет.
Возможно, в следующий раз
Скитальца вечность одолеет."

И он, приняв такую роль,
Траву сухую приминая,
Ушёл, глотая сердца боль,
О брате вечно вспоминая.