Сказка, написанная нами на конкурс "Рваная грелка-12" (осень 2006 года).
Павел ГРОСС
ПУНШ И КЫШ
В небольшом сибирском городке Мурашкино, где зимой обычно стоят жуткие морозы, а летом полно вкусных грибов и сладких ягод, жила девушка по имени Пунш. И был у нее рыжий кот, с са-мым настоящим кошачьи именем...
Отправилась как-то Пунш в ближайший магазин за молоком и когда уже оказалась на пороге благоухающего божественными аро-матами домика (в три этажа), то вдруг заметила взмыленного ди-ректора магазина. Маленький толстячок Шмуль Файбисович, разма-хивая перед собой веником и расталкивая локтями покупателей, проворно бегал от прилавка к прилавку и кричал во все горло: 'Кыш! Кыш!' Пунш даже не успела опомниться, как к ней на руки вскочил рыжий кот. Шмуль Файбисович остановился, вытер пот со лба и шеи, сощурил волчьи глазки и закричал еще громче: 'Ах, вот ты где, рыжий паршивец! А ну давай его сюда!' Пунш была не из пугливых девушек, поэтому даже не сошла с места. Она погла-дила кота и сказала директору магазина: 'Ну, как же вам не стыдно? Вы ведь хорошо воспитанный, уважаемый человек, а он... просто кот' На что Шмуль Файбисович хихикнул: 'Нет, это не просто кот, это изворотливый вор. Он у меня колбасу прямо из-под носа украл. Ну-ка дай его мне скорее, сейчас я ему как следует, хвост-то накручу!', и направился к девушке. Пунш мах-нула рукой, развернулась и вышла вон из трехэтажного благо-ухающего здания, решив купить молоко не в магазине этого про-тивного Шмуля, а у какой-нибудь местной старушки -- таких в Мурашкино испокон веков жило очень и очень много. 'Вот ведь, бывают же люди, -- думала Пунш, ступая по мостовой, -- все у них вроде есть и даже собственный продуктовый магазин, а вот совести совсем нет. Ведь несчастному коту много не нужно -- какое-то блюдечко молока, да жалкий рыбий хвостик...'. Именно так и пристало к усатому шалопаю прозвище Кыш.
Жили Пунш и Кыш в старом доме на самой окраине Мурашкино. Пунш работала трубочистом, а Кыш в благодарность за спасение помогал ей всеми своими кошачьими силами. Как? Да очень про-сто. Бывало, засорится какой-нибудь дымоход, что не прочистишь его никак, так кот и приходит на помощь своему единственному на белом свете другу и любимой хозяйке. Пунш в таких случаях привязывает Кыша веревкой за хвост и осторожно спускает в за-соренную в трубу. Нет-нет, ничего страшного с Кышем, конечно, не происходит, он только мяукает, фыркает, чихает и шерудит лапами так, что аж пыль столбом стоит. В общем, хороший кот, надежный и трудолюбивый, впрочем, как и сама Пунш. Вечерами девушка и кот забираются на подоконник и наблюдают за звезда-ми. Тот, кто ни разу не был в Мурашкино, не догадывается, ка-кими звезды бывают на самом деле... В больших городах небо да-же ночью тусклое от гари и копоти, а в глубинке... в глубинке оно прозрачное, живое и безмятежное -- недаром же умные люди говорят, что уже в каких-то ста километрах от Столицы и воздух чище, и небо краше, и даже вода вкуснее. Вот и получается, что только тот, кто знает, чем и как живут маленькие города, может по настоящему любить свою родную землю. Но таких людей среди нас с каждым годом становится все меньше и меньше. Всех инте-ресуют дорогие дома, автомобили, красивые башмаки, модная оде-жда, большие телевизоры, да и вот хотя бы все те же собствен-ные продуктовые магазины. Это, конечно, хорошо быть очень бо-гатым, вот только любовь к родной земле никакими магазинами не измеряется, даже собственными. Так бы жили себе Пунш и Кыш, очищая дымоходы от грязи и борясь с вредными Шмулями, если бы не случилась в Мурашкино одна очень загадочная история...
В том же городе уже два или даже три десятка лет под личи-ной известного этнографа мистера Петерсона скрывался шпион иностранной разведки. Человеком он был хитрым и довольно странным. Каких только гадостей этот мистер во всем мире не натворил -- в Германии его некогда знали под кличкой Зиг Заг, в Мексике -- Мо Чало, в Новой Гвинее -- Тим Букту, во Франции -- Зу Дит, в Египте -- Скоро Бей. Здесь же, в Мурашкино, его псевдонимом стало противное словосочетание Па Ук. Жители горо-да мистера Петерсона любили и уважали. Никто и думать не смел о том, что этот приятный гражданин на самом деле негодяй миро-вого масштаба. О детстве Па Ука никто ничего -- даже заокеан-ские хозяева шпиона! -- толком не знал. Известно было разве только то, что рос он довольно хилым мальчиком. Отличался сварливым характером. Редко играл со сверстниками. Но ежели вдруг и играл, то такие эксперименты ничем хорошим не заканчи-вались. Приятели ссорились, обзывались крайне неприличными словами и разбивали друг другу носы. Родителей у Па Ука не бы-ло и он находился на попечении у деда Сэма -- старого морского волка (подводника), который шпионил за врагами на одной из первых в истории мореплавания субмарин. С возрастом будущий шпион становился все неуживчивее, а, достигнув совершенноле-тия, взял, да и покинул дом родного дедушки -- ушел в армию, где стал набивать кулаки, закалять волю, накачивать бицепсы и готовиться к тайным операциям против человечества.
И вот в один злосчастный день, какие в Мурашкино случаются крайне редко, в местный городской музей привезли коллекцию редчайших экспонатов из далекого французского Лувра. То ли ди-ректор Лувра находился в хорошем расположении духа, то ли Сто-лица наша чем-то сильно обрадовала Париж... Впрочем, это не важно, важно другое! В недрах иностранной разведки сразу же созрел зверский план -- злыдни решили во что бы то ни стало помешать открытию выставки. Диверсионный метод нашелся сам со-бой -- кому-то из шпионов нужно было тайно проникнуть в музей и испортить самым циничным образом картины, фотографии, черте-жи самого Леонардо Да Винчи и прочие исторические реликвии. Исполнить зловредный умысел хитрые сотрудники иностранной раз-ведки поручили, конечно же, испытанному в боях гражданину не-опознанной наружности по кличке Па Ук. Ведь только он мог навредить и выйти сухим из воды!
Кыш, как и положено уважающим себя котам, вышел перед сном прогуляться и вдруг увидел этнографа, заглядывающего в темные окна музея. Но как-то странно выглядел гражданин Петерсон -- черный плащ на плечах, бесшумные теннисные тапочки (прямо как у знаменитого сыщика Шерлока Холмса) на ногах, треугольный ка-пюшон на голове, лассо на плече, шпионский фонарик и связка ключей в руках. В тишине зловеще скрипнула дверь. Кыш насторо-жился. 'Очень странно, -- подумал кот как раз в тот момент, когда Па Ук, оглядевшись по сторонам, проник за дверь. -- Те-бе не кажется, Кыш, что пахнет жареным?'. Дверь еще раз скрип-нула и стало тихо, как бывает тихо в предрассветный час. Кыш трусцой подбежал к одному из окон и буквально обомлел от ужа-са, творящегося в музее. Практически все что попадалось на глаза, хитрый шпион портил, корежил, ломал и резал. 'Так вот ты какой, всенародный любимец!', -- кот махнул лапой и в лун-ном свете блеснули острые коготки.
Кыш был немного толстоват. Вес? Хе-хе, вес приходит и ухо-дит, главное, вовремя остановиться, полагал кот. Методика по-худания у Кыша была своеобразная... Когда требовалось, он, сбрасывая лишние килограммы, бегал в телогрейке и валенках по лестнице с перового по пятый этаж, поднимал гантели, накачивал пресс (лежа на вьетнамской циновке), задирал задние лапы, упершись крепкой спиной в радиатор центрального отопления. Правда, все эти издевательства Кыш переносил с трудом, ведь известно, что коту трудно бывает отказаться от блюдечка вкус-нейшего парного молока и увесистой рыбешки из местной реки Жу-пеньки.
Времени на размышления не оставалось. Кот тихонько фыркнул, по боевому вздернул усы и вприпрыжку помчался домой. Минуты через три он вместе с хозяйкой выскочил на улицу -- как раз в тот момент, когда Па Ук выходил из музея. Пунш могла бы запро-сто жить в Столице, но ей это было не нужно -- Мурашкино самое лучшее место на земле, так полагала Пунш. Жила она отдельно от родителей, считая, что должна быть независимой всегда и во всем. Еще в юности она научилась водить машину, разгадывать страшные тайны, несколько раз прыгала с парашютом и мечтала совершить восхождение на Эверест. И не мудрено, что она нис-колько не испугалась шпиона. Кыш зашипел, Пунш сжала кулаки и они вместе набросились на истребителя музейного имущества. Тот, кстати, сопротивлялся недолго. Поднял руки и попросил по-щады. Куда ему против таких бравых ребят! Эх, и ведь это был его первый в жизни провал.
Утром Па Ука, как и положено, сдали в руки правосудия, но в городе уже началась паника, грозящая перерасти в международный скандал -- до открытия выставки оставались сутки. Всполошились журналисты, всполошились фотографы и корреспонденты информаци-онных агентств. А так как реставраторов в Мурашкино отродясь не было, то руководство музея пригласило всех желающих помочь в восстановлении испорченных экспонатов. Но горожане в боль-шинстве своем были механизаторами, и они, конечно же, не раз-бирались в профессии реставраторов. И тут кто-то вспомнил о Пунше. 'Да-да, она девушка смышленая!, -- заметили в толпе зе-вак. -- И кот у нее еще тот сорвиголова!'. Пунш и Кыш незамет-но переглянулись -- делать нечего, придется помочь. И они по-могли: расколотые вазы и разорванные картины склеили так, что и швов не было видно, разбросанные старинные мозаики сложили заново (даже лучше тех, кто их складывал столетия назад) и так далее, как принято говорить, и тому подобное.
Вечером того же дня, Пунш и Кыш усталые и голодные под ра-достные возгласы работников городского музея отправились до-мой. А по дороге решили купить что-нибудь к ужину. 'Подожди, Пунш, я сам', -- произнес кот и, улыбаясь, скрылся за прозрач-ной дверью. Хозяйка не успела переступить порог, как услышала крики директора Шмуля: 'А, ты опять здесь, хвостатый прыщ на телесах этого города? Кыш! Кыш!' Пунш уже было собралась снова ругаться с директором, но кто-то посторонил ее и вошел в мага-зин. 'Что же вы, гражданин Шмуль, так кричите? -- спросил этот кто-то у директора. -- И на кого кричите?' 'Как это -- на ко-го? -- удивленно проговорил Шмуль. -- Да вот же, на этого про-тивного котяру!' Пунш осторожно заглянула в магазин. У прилав-ка стоял усатый милиционер дядя Ваня, а рядом с ним, присло-нившись спиной к холодильнику, с увесистой колбасой в лапе на корточках сидел Кыш. Дядя Ваня посмотрел на Шмуля сурово и сказал, поглаживая кота между ушками:
-- Да этот кот, можно сказать, национальный герой. Если бы не он... Да ему, может, даже и орден дадут.
-- Котам ордена не положены, -- опуская веник, заметил ди-ректор магазина. -- Им бы все воровать, и как можно больше и чаще. Скажите тоже, гражданин милиционер.
-- Нет, простите, и котам, и дворняжкам, да хоть поросятам ордена положены, если, конечно, от них польза есть. А вот от вас, гражданин Шмуль, -- милиционер грозно посмотрел на дирек-тора, -- пользы никакой. Только колбаса, -- милиционер внима-тельно поглядел на бирочку той колбасы, которую сжимал в лапе Кыш, -- и та, просроченная. И шумите вы не по делу, обществен-ный порядок нарушаете. Не хорошо, гражданин Шмуль. Но самое плохое, не умеете вы видеть дальше своего носа. Вы мне больше не вздумайте кричать на котов!
Пунш улыбнулась, отсчитала необходимую сумму за колбасу -- проказник Кыш всем был хорош, но, пока не умея читать, успел отгрызть от просроченной колбасы хвостик -- и прошла в мага-зин. Кот был доволен, по мордочке, по усам и по хвосту было видно, как он был доволен...