Кирилл сидел в своём любимом домашнем кресле и упрямо молчал. Боль уже притупилась и только густой кровавый морок стоял перед глазами, оставляя чувство нереальности всего происходящего. Размозженные пальцы, локти, колени. Словно все это было не с ним и искалеченное тело тоже не его. И всё же Кирилл совсем не испытывал страха. Скорее его палачи находились в замешательстве, ведь нормальный человек не мог вынести такие пытки. Но Кирилл не был нормальным человеком.
- Ну что, желаешь продолжить? - бандит смотрел на него налитыми яростью глазами. Этого парня, похожего на викинга, можно было назвать красивым, если бы не глаза, водянисто-голубые, буквально излучающие природную, ничем не контролируемую агрессию. Свирепого викинга звали обычным именем Витёк, по крайней мере, так к нему обращался второй бандит. Кирилл мысленно так и называл его - викинг Витёк.
- Желаю продолжить... давай, придурок, - хрипло ответил ему Кирилл. Он действительно, желал продолжить. Это не являлось безумным, отчаянным позерством. Это был расчёт. Спасительный шок от пыток уже прошёл и на него снова со всей мощью обрушилась боль. Он совсем не чувствовал своих размозжённых суставов. Его истинным палачом являлась болезнь, его собственный иммунитет, который жёг, разъедал Кирилла изнутри, который с изуверским умением не давал ему передышки.
И именно этот бандит, викинг Витёк помогал Кириллу справляться с мучительными приступами болезни и впадать в спасительное забытье. Вот и сейчас Витёк, его свирепый белокурый викинг-спаситель не подвел, не подкачал. Легко, как ангел, взмахнул рукой и на Кирилла конским копытом обрушился кулак, потом еще и еще... В исступленном приступе бешенства, бандит, словно чугунным молотом, вбивал кулаком голову Кирилла в спинку кресла, с хрустом выворачивая зубы, ломая кости, череп. И он снова провалился в спасительную темноту...
***
Мама воспитывала его одна. Кирилл рос крепким парнем и практически никогда не болел. Первые успехи в спорте, первая любовь. Счастливая беззаботная юность...
Все оборвалось в шестнадцать лет, когда неожиданно пришла болезнь, а с болезнью пришла и боль. Боль постоянная и страшная, которая, казалось, выворачивала суставы, мышцы и даже мозг. Врачи туманно говорили, что у мальчика очень сильный иммунитет, который справлялся с любой инфекцией, с любой угрозой, приходящей извне. Но в какой-то момент этот иммунитет, всей мощью обрушился на свой же организм. Болезнь развивалась столь стремительно, что врачи не давали мальчику и нескольких лет жизни.
Отчаявшаяся мама, даже стала учить его молитвам. Но Кирилл справился сам, он жил, вопреки прогнозам. Жил, упрямо преодолевая постоянную мучительную боль, которая иссушала и корёжила тело. Первые годы часто накатывало отчаяние и даже мысли о смерти. И все же Кирилл выдержал, научился жить с болью. Он окончил институт, остался на кафедре и полностью погрузился в науку. Болезнь обрекла его на одиночество и все свои силы он отдавал работе.
А потом пришли успехи и финансовая независимость. Его разработки, патенты стали применяться по всему миру. К пятидесяти годам, Кирилл был довольно состоятельным человеком и известным ученым. Никто из окружающих даже не догадывался, что этот одинокий, худощавый мужчина с элегантной тросточкой в руках был тяжёлым инвалидом и его жизнь подходила к концу.
Он знал, что скоро умрёт. Боли достигли такого уровня, что пришлось колоть наркотик. Когда Кирилл сделал себе укол, то впервые за многие годы, почувствовал, что такое жить без боли. Наступило блаженство. Он плыл куда-то, как облако, в полной невесомости, совсем не ощущая своего измученного постоянными страданиями тела. Казалось, это будет вечно. Но боль вернулась с новой силой. И ему снова захотелось отдыха. Кирилл тогда долго смотрел на очередную ампулу, даже держал её в руках, борясь с нечеловеческой мукой, с искушением сделать свои последние дни счастливыми и свободными. И всё же не стал. Он вдруг понял, что это было бы предательством той жизни, той борьбы, которую он вёл все эти годы. И эти шприцы и упаковка с ампулами так и осталась лежать на его столе, как искушение, как проверка его духа.
Кирилл позвонил в банк и попросил приготовить деньги. На следующий день он снял все средства со счетов и отвёз в мамину квартиру. Потом долго сидел в своей комнате, где провел детство и писал маме прощальное письмо. Он давно жил отдельно, но убранство его комнаты так и осталась, как в его далёкие школьные годы. Мама не хотела ничего менять: всё тот же раскладной диван, покрытый клетчатым пледом, ковёр на стене, старенький письменный стол, за которым он делал уроки. Она всегда радовалась его успехам и даже не подозревала, какие мучения переносил её сын, по крайней мере, он сделал всё, чтобы мама не догадывалась об этом. Кирилл дописал письмо, положил его вместе с деньгами и завещанием в тумбу стола и закрыл на ключик, который, каким-то чудом никогда не терялся за многие годы, прошедшие с детства. Потом сидел с мамой на кухне и пил чай с ее творожными булочками, которые умела делать только она, его мама.
Когда Кирилл вернулся в свой загородный дом, то его уже ждали. Бандиты были уверены, что он приедет с деньгами...
***
Кирилл снова очнулся и с трудом разлепил глаза. Сквозь туман увидел, что над ним склонился второй бандит, которого звали Артем.
За окном уже темнело. Прошли уже сутки, которые Кирилл выиграл у болезни, обманул свою боль. Он и сейчас практически не чувствовал её, хотя знал, что она сидит внутри, что она придет. А сейчас можно отдохнуть. Кирилл с усилием склонил голову вниз, выталкивая изо рта выбитые зубы языком. Сплевывать кровь просто не было сил и она ручейком стекала на грудь. Бандит закрепил на запястьях Кирилла электроды с проводами и с усмешкой произнёс:
- Сейчас я поверну рычажок и по твоей хилой тушке пойдет электричество. Усекаешь, профессор?
- Ушекаю, - Кирилл, уже привычно облизнул солоноватые от сукровицы, беззубые десны и добавил, - я инженер-электрик по ображованию... Люблю экшперименты...
- А ты двужильный, профессор. Может подумаешь, отдай деньги и мы уйдем?
Кирилл помолчал, наслаждаясь короткой передышкой и прошепелявил в ответ:
- Да нет, оштавайтесь... У меня... кофе ешть.
- У тебя не только кофе есть, - усмехнулся бандит, - мы у тебя и наркоту нашли. Ай-яй-яй, профессор. Тоже, на иголочке сидишь? Скажи, где деньги и я сделаю тебе укол. Посмотри, как Витьку сейчас хорошо. Уже вмазался. С твоими ампулами подружился.
Артем кивнул в сторону дивана. Кирилл с трудом повернул голову. Могучему викингу, похоже, сейчас действительно было хорошо. Витёк полулежал, свесив голову на спинку дивана. Рядом с ним, на полу валялись шприц и пустая ампула из-под наркотика.
Бандит не торопясь подсоединил зажимы и снова спросил:
- Подумай еще, это больно. Усекаешь, профессор?
Кирилл усмехнулся, прислушался к себе. Передышка уже закончилась и она уже пришла, его боль. Надо было торопиться, выбить из тела эту адскую, выворачивающую внутренности, муку:
- Давай, клоун. Давай, придурок.
Он видел, как разъяренный бандит резко крутанул ручку регулятора. Тело выгнуло, из, казалось, пересохшего рта пошла пена, но Кирилл нашёл силы прохрипеть:
- Мало, клоун, мало...
Кирилл выиграл, он победил боль. Наступил покой. Он взлетел куда-то в высоту, как облако, похожее на гигантского белого льва, бесконечно долго парил в высоте, наслаждаясь покоем. А потом... А потом стал медленно опускаться вниз. И опять, в который уже раз за этот день, Кирилл очнулся...
Он сразу почувствовал себя не в своей тарелке. Боясь открыть глаза, прислушался к своим ощущениям и понял в чем дело, в чем странность его состояния. Кирилл не чувствовал боли, к которой он привык за долгие годы. Даже наоборот, какая-то необычайная лёгкость и сила переполняла его. Совсем как в юности, когда ёще не было болезни. Во рту опять пересохло, он облизнул губы и почувствовал, что зубы были на месте. И привкуса крови нет. Кто-то осторожно коснулся его шеи. Кирилл замер, ёще сильнее зажмурился, боясь поверить в чудо, которое с ним произошло... И всё же открыл глаза. Перед ним опять возникло ненавистное лицо Артема. Кирилл горько усмехнулся и, откинувшись назад, снова прикрыл глаза. Бандит разозлился:
- Ты чего ухмыляешься, идиот обдолбанный. Я уж думал, что ты тоже помер. Смотрю, пульс есть. Ты два часа, как мертвый лежал.
- Я сейчас... Я сейчас чуть в Бога не поверил, - отрешённо ответил Кирилл и не узнал своего голоса, который стал более низким и грубым. Впрочем, ему уже было все равно. Но бандит не отставал со своими разговорами:
- Профессор умер, пока ты здесь кайфовал. Слышь меня, Витёк?
Кирилл начал прислушиваться к бессвязным фразам бандита. Медленно открыл глаза. Осмотрел себя, крепко сжал пальцы в огромный мощный кулак, похожий на кувалду. Осторожно встал на ноги и даже попрыгал, под ногой хрустнула стекляшка ампулы. Его переполняло ощущение силы, которая требовала выхода. Он опять крепко сжал руку в кулак и мощно ударил о другую ладонь. Его взгляд упёрся в лицо бандита, тот инстинктивно отпрянул и примирительно произнес:
- Ты чего, Витек, быкуешь-то сразу? Ну, перебрал я малость с напряжением. Кто же знал, что профессор помрёт. Усекаешь?
- Усекаю, - механически ответил Кирилл...
***
Кирилл уже больше часа бродил по дому, пытаясь привести мысли в порядок, не веря в произошедшее. С удовольствием, легко перескакивая через несколько ступенек, поднялся на второй этаж. Останавливался у каждого зеркала, смотрел на своё отражение. В карманах куртки нашёл нож, упаковку ампул с наркотиком и шприцами, связку ключей. Водительское удостоверение. Опять подошел к зеркалу и медленно, привыкая к звуку чужого голоса произнёс своему отражению:
- Значит, Бушмакин Виктор Сергеевич... Витёк. Двадцати девяти лет от роду.... Бандит, убийца и наркоман... Молод, здоров, силен как бык и, надеюсь, уже не идиот... Надо жить дальше... Как там у нас говорят: пора сматываться... Знать бы ёще куда... И вставать на путь исправления... Ломать-то тебя уже начинает, больно... Но, разве это боль, что ты вообще знаешь о боли, викинг Витёк. Я научу тебя терпеть. Ты справишься.
Кирилл решительно спустился вниз, где его с нетерпением ждал Артём:
- Витёк, ну ты чего? Уезжать надо.
Он уже был у выхода, но все таки заставил себя вернуться, надо попрощаться. Подошел к телу, постоял. Прикрыл покойному глаза, которые даже сейчас, упрямо смотрели куда-то вдаль...
- Ты чего молчишь-то все время? - спросил Артём, когда они уже выехали на трассу, - ну, виноват я, помер клиент. Переборщил с вольтажом. Кто же знал. Бывает, вхолостую сработали.
Не дождавшись ответа, он заискивающе посмотрел Кириллу в глаза и продолжил:
- Слушай, Витёк. Давай, наверное, бабло распилим, да разбежимся на время. Похоже непруха пошла, надо переждать.
- Давай, я не против, - ответил Кирилл, и добавил, - только сначала ко мне домой заедем.
- Так деньги у тебя дома. Ты, чего? У тебя что, ломка началась? - бандит подозрительно покосился на него.
- Да, да, плохо себя чувствую. Конечно. Поехали.
Кирилл уже примерно составил план действий, надо было жить дальше. В кармане была связка ключей. Оставалось только найти, где он живет и с кем. Да и паспорт нужен, биография.
Они подъехали к частному дому на окраине города. Кирилл передал связку ключей Артёму:
- Открой сам, а то меня знобит.
- Знаю я, от чего тебя знобит, - хохотнул тот, но ключи взял и быстро открыл дверь. Кирилл вошел, снял куртку и с любопытством стал осматривать своё новое жилище.
- Хорошо, что Таньки твоей дома нет. Пойдем деньги попилим, да я поеду, - суетливо предложил Артем, поставив Кирилла в тупик. Но бандит и сам знал, где лежат деньги, он быстро открыл подпол на кухне и они спустились вниз. При тусклом свете лампы, сдвинули тяжелую бетонную плиту, открыв широкое углубление в полу. Кирилла все более и более охватывало недоброе предчувствие. Каким-то звериным инстинктом он почувствовал опасность, рванулся в сторону и тут же перехватил нож. Вспышка ярости охватила его, в припадке бешенства, он бил бандита по лицу, по шее, по груди. Неведомая свирепая сила требовала выхода, Кирилл просто не мог остановится. Схватил, уже беспомощного Артёма за горло, душил и снова бил и бил головой о бетонную плиту, пока из раскроенного черепа не полетели вязкие ошметки...
Он медленно приходил в себя, понимая, что с ним происходит что-то неладное, неправильное, страшное. Но, все же знал, что справится и с этим. У него есть на это силы, а терпения ему не занимать. Кирилл сбросил тело Артема в яму, затем разделся догола, кинул окровавленную одежду туда же. Легко приподнял плиту и прикрыл ею тело убитого. Надо было всё забыть и начинать новую жизнь. Выбрался наружу и сразу пошёл в ванную. Принял душ и потом опять долго смотрел на себя в зеркало. Этот Витек, действительно, был настоящий викинг, высокий, мускулистый. Кирилл знал, что справится со свирепой сущностью, которая, со всей очевидностью сидела в этом теле. Он тоже может воздействовать. Это подтверждало и выражение глаз. Прежде неприятные водянистые, они сейчас приобрели спокойный, голубой цвет уравновешенного, умного мужчины. На сгибах локтей заметил следы от уколов. Кирилла уже потрясывало. Он был готов и к этому. Слишком много пережил Кирилл, чтобы сомневаться. Он уже вытирался, когда услышал стук входной двери. Замер в замешательстве. За многие годы жизни ничто не могло выбить его из колеи, болезнь научила его самообладанию. Но сейчас вдруг почувствовал волнение. Он понимал, что пришла жена, теперь его жена. А эта сторона жизни была ему совсем не знакома. Сейчас он стоял, совершенно голый, не имея под рукой хоть какой-нибудь одежды. Кирилл обмотал тело полотенцем и вышел в коридор. Женщина стояла к нему спиной и снимала куртку. Когда она повернулась, то Кирилл почувствовал, что снова теряет контроль над собой. Перед ним стояла его домработница Таня, которую он рассчитал, почувствовав приближение смерти, как раз за день до нападения. Все становилось на свои места, девушка, очевидно, слышала, как он звонил в банк и заказывал крупную сумму. Поэтому бандиты были уверены, что он привезет деньги домой. Кирилл отвернулся, пытаясь скрыть чувства, снова вошел в ванну. Прижался лбом к холодному зеркалу, чтобы успокоиться и отшатнулся. В отражении на него опять смотрели водянистые, практически белые глаза, налитые дикой свинцовой яростью. Его переполняла какая-то темная первобытная сила, с которой он не мог совладать. Пока не мог. Кирилл должен принять и этот вызов. Он вышел из ванны и заставил себя улыбнуться ей:
- Здравствуй... Таня.
Но она не ответила, только тревожно смотрела ему в глаза.
- Он жив? - наконец произнесла она.
- Кто жив? - настороженно спросил Кирилл, вспомнив об Артёме.
- Кирилл Сергеевич жив? - девушка пристально, с надеждой смотрела на него. Кирилл молчал. Таня вдруг заплакала и произнесла:
- Я же просила тебя, Витя. Ну, зачем, зачем. Забрали бы деньги и уехали. Кирилл вдруг почувствовал симпатию к этой, запутавшейся в жизни и своих отношениях, женщине:
- Все будет по-другому, Таня. Обещаю тебе. Все будет по-другому.
Но она не слушала его и в отчаянии ходила по комнате. А ведь она спасла его своим предательством, подумал Кирилл, спасла от мучительной смерти, от болезни. И он сейчас жив, здоров. Ему 29 лет и жизнь, в общем, только начинается, новая счастливая, здоровая жизнь. Даже когда был смертельно болен, то ничто не могло склонить его головы, он сам преодолевал все трудности, только сам. И теперь тем более, пройдет по жизни с гордо поднятой головой. И поможет этой девушке начать новую жизнь. Она работала у него домохозяйкой несколько месяцев, но только сейчас Кириллу бросились в глаза ее ладненькая фигура, крупная грудь, красивые бедра. Таня уже ушла в другую комнату, видимо, переодевалась. Хотел переждать, но все же зашел. Она отвернулась, не успев накинуть халат. Видимо, почувствовав его состояние, раздраженно произнесла:
- Не сейчас, Виктор. Я накрою на стол, помянем... Хороший был человек.
Но пробудившаяся страсть уже неудержимо, неконтролируемо влекла его к этой девушке. Он подошел вплотную, прижался, развернул к себе и остановился, увидев на обнаженной груди и плечах кровоподтеки. Хрипло спросил:
- Откуда это?
- Будто не знаешь, - она, с отвращением, взглянула на него.
- Все будет по-другому, обещаю, Танюша.
Но уже не мог остановиться, жадно целовал ее в плотно сжатые губы, выставленные локти, шею.
- Уйди, ненавижу тебя... - она рванулась из его рук, но Кирилл уже повалил ее на пол, стискивая грудь, выкручивая руки, зная, что делает ей больно. Долго насиловал, рыча от наслаждения и ощущения причиняемых женщине мучений, будто мстил за холодность, за нелюбовь...
Потом сидел, опустошенный от произошедшего, от своего бессилия перед страшной силой этого, теперь уже его собственного тела, которое властвует над ним. Боль опять пришла, только совсем другая, гораздо более сильная. Боль нестерпимого холода пустоты, темной всепоглощающей пустоты где-то внутри, в груди, в душе. Его трясло, он надел куртку, и вдруг с ужасом нащупал в кармане упаковку с наркотиками и шприцы. Он уже явственно ощущал, как его неотвратимо обволакивала и поглощала непреодолимая сила, ненасытно требующая новых страшных, диких ощущений и действий, которой невозможно противостоять. Которой можно только подчиняться. Которой подчинялся этот Витек, и которой будет подчинятся теперь он, Кирилл, с самонадеянной гордостью считавший, что может выдержать все. Кирилл, в последней надежде, опустился на колени, склонил голову, и впервые в жизни попросил помощи:
- Помоги, Господи, яко немощен есмь... Дай мне кротости, великодушия и смирения...
Уже наступило утро, а Кирилл все стоял на коленях и просил, просил исступленно шепча молитву...
***
Пожилая женщина уже долго стояла у могилы сына, когда к ней подошел высокий белокурый мужчина. Они поздоровались.
- Вы знали Кирилла? - Из вежливости спросила она.
- Да... Я очень хорошо его знал... Я его ученик.
- Очень приятно, что вы не забываете. Я мама Кирилла, Алла Николаевна.
- Бушмакин, Виктор. Очень приятно.
Мужчина, вдруг резко отвернулся, но женщина заметила внезапно появившиеся слезы в его глазах.
- Ну, что вы, Виктор. Не надо. Мой сын не любил слез. Кирилл никогда не плакал, даже в детстве, - она с теплотой посмотрела на него, неожиданно ей захотелось выговориться, рассказать, какой замечательный был у нее сын, - Вы такой высокий и похожи на бесстрашного викинга. Мой мальчик очень любил читать про викингов. Вы, как будто с картинки про скандинавских воинов сошли. Вот только глаза у вас добрые. Кирилл, был бы таким же высоким и крепким, если бы не болезнь.
- Да, да... Алла Николаевна. Я знаю.
Он по-прежнему стоял, отвернувшись. Мужчины не любят показывать своих слез.
- Наверно, вы были очень дружны с моим сыном. Я вспомнила, вы тот самый Бушмакин, который сейчас занимается разработкой научной темы Кирилла.
- Да, я... продолжаю его разработки. Давайте, я вас подвезу, Алла Николаевна. Я познакомлю вас с женой и сыном.
- Как хорошо, когда есть семья. Жаль, что Кирилл не подарил мне внуков.
Они подошли к машине, рядом стояла приветливая русоволосая женщина с мальчиком на руках.
Алла Николаевна, в растерянности, подошла поближе к ребенку. У нее вдруг перехватило горло от невероятного сходства.