Пашков Андрей Владиленович : другие произведения.

Записки Подонка, Мерзавца, Обманщика И Подлеца

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

ЗАПИСКИ ПОДОНКА, МЕРЗАВЦА, ОБМАНЩИКА И ПОДЛЕЦА

  
   ОТЦЫ И ДЕТИ
  
   Любовь к труду - либо есть в человеке, либо ее нет.
   Воспитать любовь к труду невозможно, это доказал мой трудолюбивый отец на моем примере. Хотя благодаря ему я никакой работы не боюсь, но вот чтоб любить - как-то у меня не получается. Я люблю поспать утром. Люблю женщин, люблю курить хорошие сигареты и писать по ночам, люблю пить с друзьями по два-три дня, не больше, люблю легкие наркотики, казачьи песни и старый рок-н-ролл, люблю обманывать торговцев и продавщиц, люблю хорошее рискованное дельце, люблю играть на бас-гитаре, в хоккей, люблю, когда женщины меня хвалят... люблю мясо...
   Когда я об этом думаю, мне представляется, как в мою прокуренную комнату под утро заходит отец с топором и говорит:
   - Я тебя породил!..
   А ведь за что? Взять казачьи песни, или же мясо - ведь мы с ним полные соратники.
  
  
   К ТОМУ ЖЕ:
  
   А если он опять скажет:
   - ...Или иди устраивайся в налоговую полицию. ...С высшим образованием, спортивный парень - стипендия, два года - и офицер!
   Тогда я просто опущусь на колени... Нет! Я принесу с кухни табуретку, опущусь на колени и склоню на эту табуретку голову - устал я ему уже объяснять.
  
  
   ПОЗНАНИЕ МИРА
  
   Маленький пятимесячный ребенок выдрал десятка полтора волос с моей головы и с возгласами:
   - Ги... Нга... Бва... - исцарапал мне весь лоб, нос и щеки острыми, как бритвочки ногтями, завернул веку навыворот. Я терпеливо держал над ним свое лицо и рычал:
   - Р-р-р-р-р... - Мне было приятно, потому что этот ребенок - моя дочь. Она только-только поняла, что такое "ощупь", и теперь ей надо перещупать и затащить в рот весь мир.
   И вот что интересно:
   В этот момент мы с ней были одинаковы: пятимесячный глупый ребенок и большой двадцатисемилетний взрослый дурень - мы оба узнавали мир, ибо то, что я испытывал "на ощупь", для меня тоже было - впервые, по крайней мере, от ногтей я такого, уж точно, не ожидал.
   - Агупа! Ба-ба-ба-ва-ва, - ответил я ей.
   Потом ребенок заорал, завредничал. Я решил, что такой, он уже более близок к своей мамаше.
   - Ногти постриги ребенку. ...Все самому!.. - сказал я напоследок и, оставив их вдвоем, пошел курить.
  
  
   РАЙ
  
   С милым и в шалаше - рай.
   Возможно, если подразумевать отдых: романтику, костерок, звезды. По-настоящему же в шалашах жили древние люди.
   Древний мужчина возвращался с охоты. Голодный и уставший, он сбрасывал тушу оленя на земь и обращался к своей милой: Мужчина;
   Таскал древнюю женщину за волосы; валял по земле; оставлял синяки, ссадины, царапины, шишки; заламывал руки, выкручивал ноги; щипался, кусался, царапался; бил кулаками, палками, древком копья; стегал прутьями, кожаными ременьями и просто мокрыми шкурами; по спине, по животу, по ребрам, по шее, по лицу; закручивал уши, выбивал зубы, пальцы, разбивал нос, вывихивал суставы, растягивал связки, плевался и кидался камнями - РАЙ!
  
   К ТОМУ ЖЕ
  
   Современные мужчины глубоко сожалеют о таком поведении своих древних предков, и категорически осуждают подобную практику.
   ...Хотя...
   Ведь и сами иногда срываются.
  
  
   НАРКОТИКИ
  
   Жгучее желание убиться в говно.
  
  
   ОТНОШЕНИЕ К НАРКОТИКАМ
  
   Психоаналитическая борьба со жгучим желанием убиться в говно. Симуляция творчества.
  
  
  
   ПИСАТЕЛЬСКАЯ РАБОТА
  
   Ты нигде не работаешь, ты почти не ночуешь дома, забежишь на пару часов и то в основном лишь для того, чтобы поесть. Поел, поздоровался с ребенком, взял трешку на сигареты - свободен!
   Но все тебя понимают и любят?.. Парадокс?
   Нет. Просто, ты называешь это писательской работой, ты пишешь роман - и все становится на свои места.
   Третий день твои теща, жена и своячница занимаются ремонтом кухни; В первое утро они тихонько, чтобы не вспугнуть твой сон, перетаскали кухонный гарнитур и всю прочую утварь, сегодня они доклеят обои и сами же перетащат все назад, потому что тесть им тоже не помощник - тесть уже неделю не вылазит с дачи. А ты третий день чувствуешь себя неловко. Оттого, что ты им и пальцем не помог. Оттого, что не знаешь, куда теперь нести грязную после еды посуду. Оттого, что у тебя родилась дочь, а ты пятый месяц нигде не работаешь. Ты - нажравшись конопли, сидишь у своей новой любовницы, обсыхаешь после постельной акробатики и красными тупыми глазами ищешь в этой девице вдохновения, чтобы написать хоть одну за последние две недели строчку.
   Вот, что такое на самом деле - писательская работа!
   Ты - страдаешь! Ведь в мире полно подлости.
  
  
   ПЕЧАЛЬ
  
   Я курил на балконе "Бонд" и огорчался.
   "Бонд" мне приходится курить из экономии. Четыре года назад мы бросили здесь все и уехали в другой город. Мы курили "Мальборо" и похохатывали над нашими обезумевшими от ярости преследователями. То были очень сложные времена; седые волосы и строчки лезли из меня, только успевай поворачиваться - я начал писать роман.
   В другом городе мы раскрутили предприятьице и пошли гулять по кабакам и саунам. То были уже хорошие времена - и у меня ничего не писалось, я страдал от обжорства и тупоумия.
   Когда Рома кинул одного нашего партнера, я насторожился и перешел на "Кэмэл".
   Когда же и мне приспичило уезжать, Рома, что впрочем не было неожиданностью, собрался кинуть и меня. Я боролся до последнего, но вся сложность ситуации заключалась в том, что Рома, сам будучи отъявленным злодеем, никого и ничего не боялся.
   Пришлось убить его забесплатно. Правда, когда я начал его резать, он сразу заобещал, что все вернет и даже с процентами. Но если б вы знали Ромин характер, то наверняка поступили бы точно также. А именно: не поверили бы и зарезали его до конца, потому что ни гроша он вам не вернет, а скорее сам вас зарежет при первом же удобном случае. Короче говоря, труп моего бывшего делового партнера поплыл по направлению к Амуру, а там, глядишь, и до Индийского океана недалеко. Деньги достались его вдове. А я вернулся и теперь без копейки в кармане стоял на балконе, курил паршивый "Бонд" и огорчался.
   У меня очень трудные времена - строчки так и лезут. Я опять пишу роман. Это - главное. А мелкие неприятности у всех в жизни случаются. Все мы любим огорчаться по пустякам. Ну, подумаешь "Бонд"!..
   "А что "Бонд"? Тоже не плохие..." - уже было подумал я, однако прорезавшая воздух милицейская сирена, где-то за домами, окончательно испортила настроение. Я с отвращением бросил недокуренную сигарету, заскочил в квартиру, где стал ходить вокруг перекладины, глубоко дышать, трясти руками, настраиваясь подтянуться восемнадцать раз.
  
  
  
   НАРКОТИКИ
   (для журнала)
  
   Моя воля растворилась по венам и вместе с вредными веществами вымылась в мочу и похмельный пот - и я ничего не хочу делать.
   Моя совесть, химически реагируя с гадостью, превратилась в чудовище - послушали бы вы иной раз мои идеи! - это еще хорошо, что я ничего не хочу делать.
   Моя память закоптилась дымом, и чтобы найти в ней хотя бы слово, приходится подолгу отскребать множество ненужных клеточек.
   Осталась только мудрость. Но без памяти она ничего не может сказать, а потому выглядит довольно глупо. Так что я пользуюсь ей лишь для себя, для строчек и под настроение.
   Я - промытая, но закопченная кукла.
   Может показаться, что я страдаю? Нет! Не забывайте о моей химически измененной совести. Мне плевать! Я не собираюсь закончить жизнь с моста, в окно, или большой дозой, я не нахожу ее трагичной или радостной, мне просто без интереса, как она сложится, и куда она меня вынесет - вот и все.
   Когда я осознаю это, я становлюсь спокойным и счастливым, как идиот. Но "идиот" здесь - не ругательное слово, а характеристика счастья. Т.е. это не счастье человека, добившегося своей великой цели, долго шедшего к ней по головам и крови, не счастье, что у соседа сгорел дом, например, и не счастье афериста после удачного лихого дельца, или счастье альпиниста на вершине - нет. Наряду с весенним цветением и новогодними подарками это одно из самых безобидных счастий. Я - промытая до тени и закопченная до жира пустота - ну, и пусть. А что теперь поделаешь?
   Я и не хочу ничего делать! Работать я не люблю, воровать мне лень. Иногда я пишу строчки. Если уж и они глупы... я не знаю, что буду делать. Но если ты их читаешь, дорогой мой читатель, значит все еще нормально, значит в этих строчках пока еще больше таланта, чем идиотизма, значит кто-то их купил и после нескольких волшебных превращений эти строчки уже греют мне вены и приводят в порядок мозги.
   Однако я постоянно думаю... и я не завидую тем, кто даже и строчек писать не может, а все туда же, в иголочку. Ну да, у каждого своя голова - встрял, так встрял, дружок, чего теперь плакать? Плевать! Бери нож и иди, договаривайся с теми, кому деньги нужны меньше, чем тебе - вот и все, почему обязательно - строчки?
   И еще: не надо думать, что талант - это от наркотиков. Талант - он от таланта, а от наркотиков - идиотизм.
  
   Встретимся в аду.
   бывший начинающий писатель
   .............ов Е.Б.
  
  
  
   ЗАГАДКА ГЕНИЯ
  
   Знаменитый русский писатель Иван Бунин воспевал женскую красоту и, в конце концов, получил Нобелевскую премию. Женская красота давалась его перу особенно хорошо, причем необязательно красота женского тела, это поле и без Бунина на сто раз перепахали сотни писателей, а вот: голос, смех, движения, какие-то необъяснимые поступки, неожиданные мотивы, совершенно непредсказуемые выходки, тонкие психологические нотки - характером это не назовешь, скорее всего то, что воспевал Бунин, можно назвать - "Загадкой"! Вот где ему не было равных.
   А однажды, произошло это в Париже, как раз после освобождения города от фашистов... так вот: на праздновании дня рождения одной светской мадам Бунин прокрался в буфет и съел с бутербродов всю колбасу, которую, вместе с бутылкой шампанского, именинница полгода от всех прятала специально для этих двух дат, и была счастлива, что даты почти совпали. Виновница торжества объявила гостям сюрприз и пригласила в буфет. Сюрпризом оказался Бунин с набитым колбасой ртом. Он уже с трудом жевал и сглатывал.
   Прожевав, великий писатель, раскатисто засмеялся. Все из тактичности поддержали смех мировой знаменитости, а чуть погодя пировали шампанским с хлебом, завистливо принюхиваясь к величайшему таланту.
   Секрет гения кроется в этом поступке.
   Бунин, как никто другой, знал женскую "Загадку", потому что и сам был, ох, как загадочен!
   Почему он не тронул шампанское???
  
  
  
   ЗАКОН ВЫЖИВАНИЯ
  
   Замечательный детский писатель Аркадий Гайдар прежде чем начал писать поучительные книжки для детей, говорят, любил собственноручно расстреливать пленных и таким образом порешил 100чел. своих сограждан.
   Не буду утверждать, насколько это достоверно, но я склонен этому верить.
   Лермонтов служил в карательном отряде и ездил по Кавказу весь, от головы до копыт коня, забрызганный кровью, а также маленькими кусочками костей и мозгов.
   И вообще, многие даровитые писатели могут, если понадобится, убить, и убить с легкостью не свойственной обычному человеку, но свойственной обычному убийце. Если в их произведениях есть смерти персонажей, то это критерий, будьте уверены - сей мастер пера шлепнет, кого надо, и глазом не моргнет. Объясню:
   Для крепости сюжета надо, чтобы кто-нибудь погиб, а для того, чтобы читатель поверил, надо писать достоверно, со всеми мелочами и подробностями, так, словно это действительно происходило в жизни автора, словно это - не фантазии, но его реальные воспоминания. Только тогда есть шанс, что читатель искренне пожалеет погибшего героя, и вознаградит талант автора слезой, либо же сожмет зубы если "нашему", хоть он и хороший, но пришлось кого-то убить на пути к хэпи-энду.
   Чем талантливее писатель, тем менее, для него самого, его фантазии отличаются от воспоминаний. А своего героя он убивал, как собственного сына, и сам, поверьте, поливал слезами рукопись, однако ведь - убивал!
   И я так убивал. Ну, и в жизни тоже доводилось.
   Правда, реально я пока убил только одного человека - так ведь и талант мой не сравнить с той же глыбой Гайдара. Я не могу убивать просто так, я - не маньяк, я убил - обязательно, о-бя-за-тель-но, по моему убеждению - подлеца.
   Согласен, я могу ошибаться, ведь себя, например, я считаю очень хорошим, но речь не об этом. А вот, мне интересна ситуация, если бы судьба столкнула нас с Аркадием в одно время:
   Начинается гражданская война. Я, конечно же, сразу в лес. ...или в горы - я не буду участвовать в общем сумасшествии, будь оно хоть трижды всеобщим! Я сижу себе в земляночке, пишу себе стишочки, за дровами схожу, по капканчикам пробегусь, или с ружьишком, под настроение - рай! Спиртик же как-то можно гнать? ...древесный? Конопля... да хоть мухоморы, на худой конец! Ой, люблю дикую природу!
   Тут прибегает Гайдар со своими красноармейцами.
   - Ты! Почему не записался добровольцем воевать за счастье народа?! В то время, как голодные, ободранные люди дерутся из последних сил! С оружием в руках! Отвоевывают у эксплуататоров Свободу! Не щадят своих сил, своего здоровья, самой своей жизни ради светлого будущего - ты, как трусливая крыса бежишь от борьбы! А ведь именно твой голос, твой штык, твоя воля в этот исторический момент могут оказаться решающими на весах истории! Ты решил простоять в стороне? Нет, товарищ. Вступай в Красную армию, ты должен воевать за правое дело Революции! - высказывает он мне свою жизненную идею.
   Крепко! Красноармейцы надули грудные клетки и выпятили нижние челюсти.
   А что я ему отвечу?
   - Вот ты выехал, фраерок! Тебя только ждали! Эту лапшу можешь своим крестьянам вешать. Вон, их как распирает. А мне твоя лабуда - фиолетовая, но только еще раз крысой назовешь - я тебя башкой в землю вобью по самый пояс. Забирай своих бойцов и бегите, куда бежали, балдейте там, как хотите - мне дела нет. Но если, не дай бог, какая-нибудь мастина подрежет из капкана зайчика, я того вихря из-под земли достану, потому что это мои капканы, и он, стало быть, будет должен лично мне, и не одного зайчика, а четыре! И должничков я не прощаю. С живого не слезу! Да ты попроси так - я тебе сам подарю! Только вежливо попроси. - Вот, пожалуй, и все, что я могу ему ответить в качестве своей жизненной идеи.
   А если для разговора, то могу еще спросить:
   - С чего ты взял, дружок, будто я кому-то что-то должен? - спрошу. - Воевать, или прыгать на весах революции?.. Убивать таких же русских за то, что они сошли с ума в другую сторону? А там могут родственники попасться, друзья, знакомые. Тебе нравится? Мне - нет. Вам нравится, и им нравится - ну, воюйте на здоровье! Я тут при чем? - Еще, пожалуй, добавлю, чтоб не топтали у порога: - ...Убирать ведь - мне, вас же не допросишься!
   И что он?
   - Расстрелять. - Что он еще скажет? - Это не сознательный элемент. Такие нам, товарищи, в новой жизни не пригодятся. - Кивнет за спину четырем здоровым красноармейцам. Четыре здоровых красноармейца возьмут меня под белы руки, выведут во двор и "бах!"
   Все - меня нет! Что я им скажу?
   Я исчезну с лица Земли. А Гайдар - выживет. Достреляет свою сотню и напишет множество замечательных книжек. И правильно, ведь я все равно бы никогда так не написал.
   Выжить должен сильнейший, т.е. в нашем случае - более талантливый.
   Таким образом знаменитый "Закон выживания" Чарльза Дарвина нашел бы свое великолепное подтверждение.
  
  
   МЕХАНИЗМ МЫШЛЕНИЯ
  
   Мой механизм мышления очень ранимый.
   Ему нравится сочинять под впечатлением: чего-то из жизни; или от фильма, или картины, стиха... чего угодно. Он родит не сформулированные, но очень приятные идеи, или же визуальные фразы.
   Потом он обдумывает их на досуге. В любую секунду досуга: я зеваю в автобусе, или слушаю свою подружку, или стираю носки, а он может чего-нибудь, раз, и дополнить к чему-нибудь своему. Где он это берет? Причем здесь носки? Я пока ничего не контролирую, к тому же я опять пропустил, чего там хотела женщина, и когда-нибудь это мне вылезет боком.
   Потом я выбираю время и заставляю его все сформулировать и продумать. Это тоже довольно приятно для нас обоих.
   Потом я прихожу в студию, начинаю снимать. Мой механизм мышления разгоняется, встает на дистанцию и прет, прет, прет марафон, не разгибаясь и ничего другого не замечая. Пришло время объясниться, что он там навертел, пока я стирал носки, или слушал чью-то трескотню, объяснить надо всем, и всем по-разному. Потом надо понять, где проскочили ошибки, все перевертеть и по новой объяснить. Что он там навертел, пока я нырял в ванне, или швырял камень в невоспитанную сучку, и еще то, что он только что перевертел, объяснить надо всем, и всем по-разному. Это открылось второе дыхание, мой механизм мышления чувствует в себе невероятную мощь, он уверен, что победит, он прет, только грязь сзади фонтанами! Это его звездные минуты. И нам это очень нравится, хотя об удовольствии некогда думать. И тут актриса говорит:
   - Что попало!
   Или:
   - Ну а что к чему-то?! Зачем это все?! - или просто:
   - Идиотизм!
   И вот тут мой механизм мышления останавливается и начинает судорожно думать: "А ведь и правда - идиотизм. Ну, зачем это все?" Он вдруг забыл, куда бежал, он разворачивается и медленно бредет назад, разглядывая со спины теперь то, что он сам же соорудил, пока я зевал в автобусе - "Идиотизм". ...или плевал в воробьев - "...ужас". Лишь иногда у него на мгновенье проблеснет: "Нет, ну ведь раньше-то получалось. И понимали потом. И хвалили..." Но он тут же поймет, что раньше было совершенно иное. "Почему ж ты не рожаешь мне то, что уже получалось?!" - как бы говорю ему я.
   Он постепенно начинает плакать, затем рыдать, трястись от ужаса и позора, наконец падает и корчится в истерике. В это время я спокойно сижу с сигаретой, мои глаза уперлись в нечищеный сегодня туфель, а изо рта медленно вылазит дым. Я сильный и смелый, хладнокровный, даже циничный, это мой механизм мышления просто очень ранимый.
  
  
   К ТОМУ ЖЕ
  
   Эта актриса - вовсе не обязательно, плохой человек. Она просто женщина. То есть ей, конечно же, хочется больше внимания именно к себе.
   Она тут новенькая. Она ждет момента самоутвердиться. И вот что-то не получается. Все начинают психовать - и тут она - нате! Запросто может сказать любое свое мнение! Напрямик! Ее тоже кое-чему учили, смотрите - она тоже знает, что и как. У нее есть собственный вкус, и она может говорить на равных с кем угодно.
   Еще, бывает, говорят:
   - Непонятна сверхзадача!
   Ну, и еще: она привыкла, что в жизни я непробиваемый и не обижаюсь на глупости, и вообще ни на что не обижаюсь, я - веселый человек. Она, наверняка, даже не подумает извиняться, ведь она меня знает.
   Потом она назовет меня подлецом, когда я ее поменяю. Они называют меня бабником, кобелем, говорят, что я часто меняю женщин.
   Так я и в этот раз не обиделся, дорогая, я все понимаю, и человеческие амбиции, и что не со зла и, вообще, мои работы на самом деле крепко пропитаны идиотизмом - просто мой механизм мышления теперь сразу же отпрыгивает при твоем появлении, ныкается черти знает куда, и ни за что не вылезет, пока ты рядом. Ничего не могу с ним поделать. Тут надо выбирать - он мне дороже, он меня кормит. Так что, извини, теперь моей Музой будет другая.
  
  
  
   И ЕЩЕ К ТОМУ ЖЕ
  
   В такие моменты я часто вспоминаю Демина.
   Когда-то давно он несколько раз сказал в подобных ситуациях:
   - Да иди ты на хуй! - и с тех пор, уже много лет, его никто не спрашивает, ни что к чему, ни зачем это нужно, ни, тем более, о сверхзадачах. ...ну, бывает, в других городах новенькие попадаются, хотя... Теперь уже во многих городах знают Демина.
   А Демин все тот же.
   Молодец, Володя.
  

* * *

   ...Кстати, вот только что придумал, я хочу экранизировать такой эпизод. Просто у Демина очень выразительная пауза, где-то, две с половиной секунды. Пока он набирает воздух. У него округляются глаза, раздвигаются ноздри, приоткрывается рот, и говорит он с очень ярким выражением, но искренне. Очень искренне.
   Я напишу ему свои слова. Он грузит актрису, грузит оператора, актера, торопится, окликает осветителей, опять актрису - пару слов, тут же "пожалуйста" каким-нибудь помощникам, которым ничего не надо, вежливо, быстро - все моими словами, в моих манерах - он играет меня. ...Я думаю, он сыграет. Ну, или примерно такого, как я - не важно - играет до тех пор, пока к нему не подходит хорошенькая смазливенькая Танечка в поисках сверхзадачи. Тут он никого не играет, а отвечает от всей души, потому что к этому моменту съемок ему уже не раз будет хотеться сказать это от души.
   Интересным должен быть именно контраст, совершенно неожиданное перевоплощение из моих манер в его. Видимо, мы сюжетно дополняем друг друга.
  
   ФЕНОМЕН ДЕМИНА
  
   В институте Демина называли: "ершистым парнем". Весь преподавательский состав, конечно же, признавал его способности, но... неизвестно, как на самом деле относился к нему преподавательский состав, из-за его ершистости. Володя сильно переживал по каждому такому случаю.
   Он признавал и уважал только одного преподавателя с его кафедры. Все остальные за время обучения были по разу посланы на хуй, причем стабильно и равномерно по 1-2 чел. на каждой сессии.
   Феномен же Демина заключается в том, что он - окончил институт - хорошо и вовремя. И всегда со стипендией. ...Вот у меня, например, не укладывается в голове.
  
  
   СЛЕЗЫ
  
   Она сидела на подушке, перевалив ноги через его живот за край огромной квадратной кровати, по-студенчески жесткой. Он растянулся вдоль края, с закинутыми за голову руками смотрел на нее. Сейчас, в контровом свете окна, она казалась ему ангелом.
   Она навалилась локтями на свои длинные, обтянутые черными лосинами, ноги, подперев подбородок ангельскими кулачками, напряженно следила за развитием действия. Она уже не помнила, что может причинять неудобства его дыханию. Ему нравилось чувствовать себя сильным.
   По телеприемнику передавали фильм "Овод".
   Его не интересовал фильм - она.
   Прозрачный мороз втекал в приоткрытую форточку и размешивался в накуренном дыме у нее за головой. Он любовался ее струящимся солнечным профилем, словно кипящим в белом огне; ее формами с краями, растворенными в ярком пламени дня. Ему слышались тысячи серебряных крылышек, снующих вокруг ангелочков. Он думал о счастье.
   Может быть, он намеренно запретил себе касаться руками ее тела, чтобы не портить впечатление чуда. Чудо сидело у него на животе и казалось не тяжелее руки, закинутой любовницей во время сна. Ему нравилось чувствовать ее легкость, шелковистость лосин и саму длину этих ног своим оголенным от кофты животом, и даже иногда - улавливать им, чуть озябшим на сквозняке, теплые отголоски ее дыхания. Но это не было сексуальным чувством.
   Теперь он ощутил в груди силу, способную рвать деревья с корнем, и опять подумал, можно ли все это назвать счастьем.
   По телевизору начинался кульминационный момент. Актеры все громче требовали внимания. Он отвлекся на телевизор. Непонятно зачем, видимо из уважения к актерскому труду, он как-то нехотя, даже с раздражением, заставил себя вспоминать весь сюжет "Овода"... видимо, чтобы оценить этот труд, ведь люди старались...
   Что-то горячее упало ему на живот, и обожгло. От неожиданности он не сразу понял, что это, он вздрогнул. И тут же само вздрагивание явилось еще большей неожиданностью. Это - не была дрожь с холодком по загривку - огненная волна от капли на животе захлестнула его, и теперь все тело пылало внутренним жаром.
   Кап.
   Он понял, что это слезы. Она плачет! От фильма. Но, господи, сколько в них жара!
   Кап.
   ...Он понял секрет Мироздания.
   Кап.
   ...Он понял загадку Времени на краях Вселенной.
   Кап-кап, кап...
   Он понял, что...
   Нет, ему не хотелось узнать это сейчас. Ведь ему только двадцать два! И то будет только через неделю!.. Он постарался увильнуть от неприятной мысли, но мысль встала перед ним со всей неумолимостью истины:
   Он понял, что через несколько секунд перешагнет экватор. Лучшая половина его жизни безвозвратно останется позади.
   Вся эта половина в одну секунду прокрутилась перед его глазами - она действительно была хороша, сама же секунда сделалась похожей на предсмертную. Ему почудилось, что сердце, на самом деле, вовсе не принадлежит ему. А просто когда-то было им нанято, причем обманом, и эксплуатировалось нечестно, и сейчас оно для предупреждения остановится, уже останавливается, чтобы показать свою силу над ним.
   В его неполные двадцать два... ему в первый раз стало по-настоящему страшно, и он заплакал. Впервые за последние пятнадцать, или шестнадцать лет из него текли искренние слезы.
  
  
   К ТОМУ ЖЕ
  
   На самом деле, стоит сказать, что и он, и этот его "ангел" были крепко обкурены в тот момент. Вот и плакали потом минут десять, глядя друг на друга, рыдали, как два крокодила, и обнимались, и жалели друг друга.
   Я хочу сказать, что всегда палка - о двух концах.
  
  
   МУЧНИК
  
   - Нет, мне нравится Мучник! Это же надо было додуматься! Это же только додуматься до такого!.. Вот как можно, а?! Нет, мне интересно, чем он думает? Вот есть у человека голова на плечах?! Господи! Двадцать шесть лет человеку! Двадцать шесть лет!! Такой интересный!.. Костя, ну подумай ты, прежде чем делать что-то! Подумай хоть немного своей головой! Пора ведь уже задумываться?! Ну, ведь пора же, а?! Нет, ему не имется! И ведь бесполезно говорить! Ну, сам не понимаешь - послушай ты, хоть, людей! Людей, хоть послушай!! Не я же один тебе говорю. Боже мой, так чудить! Так чудить!!
   ...Ой. Да ну его!.. Даже говорить ничего не хочу.
  
  
   О ПРЕКРАСНОМ
  
   Все прекрасное имеет корни, погруженные в дерьмо и грязь, и питается этими соками. Просто на песке - вырастет просто колючка.
  
  
   СУДЬБА
  
   Однажды он разгадал судьбу. Тогда он понял, что будет: или богатым, или знаменитым, или же убитым, но никак не нищим.
   Но прошло время, он не стал богатым, и не стал знаменитым, а стал нищим. Однако, несмотря на то, он все еще цеплялся за жизнь. Подобно букашке, пойманной для гербария, и забытой в спичечном коробке, он все полз, полз, веря в существующую где-то щель, ибо инстинкты не позволяли ему осознать, что этот дом теперь - навсегда.
  
  
   О ТОМ ЖЕ
  
   Когда-то он написал строчку: "Блеклый портрет отвернувшейся судьбы..." и стал вымаливать у той прощение, каясь в грехах, пока не понял, что никто от него не отворачивался - с самого начала судьба смеялась над ним, дураком, у него за спиной, и делала честные глаза, едва он к ней обращался. Теперь он вспомнил все ее гримаски, когда она давилась от смеха: стиснутые напряженные губы, бегающие глаза, вздрагивающее дыхание - ведь все признаки были на лицо, как же он сразу не догадался - действительно дурак!
   Впрочем, он ведь и сам не раз так шутил над дураками.
  
  
   ПОЭЗИЯ
  
   Жизнь дала трещину -
   Склеить бы сразу,
   Но трещина обманула -
   Намазала жиром края.
   Оглянулась, улыбнулась
   И поползла дальше.
   Я нашел для нее гвоздь.
   Прицелился, и ударил -
   Трещина дала множество
   Маленьких трещин,
   Гвоздь проржавел и высыпался.
   Не в трещине, видимо, было дело.
   Вся жизнь - перевысохла и пропустела,
   Изнутри.
   Теперь я размачиваю ее водкой.
   Но она не набухает,
   А лишь вымывается больше.
   Я перестал бороться -
   Что я, Вам, борец, что ли?
   Я тупо бегаю по городу,
   Делаю какие-то бесполезные дела.
   В газеты пишу объявления:
   "Хочу встретить злого дяденьку,
   который бы оторвал мне башку."
   Так и объявления - бесполезны,
   Не печатают их, боятся газеты.
   Меня боятся,
   Или боятся дяденьку, вдруг найдется,
   Или боятся оказаться
   Между молотом и наковальней,
   Просто боятся остаться крайними.
   Но им хорошо - они, хоть, боятся,
   Им есть за что,
   Ведь у них есть жизнь.
  
  
   КРЫСЫ
  
   Много коробок, очень много крыс.
   Крысы ходят по складу, выбирая пищу.
   И на каждой коробке нарисована крыса.
   Я один среди них. Я чувствую себя нищим.
   Я - сторож.
   Пашу на дяденьку за копейки,
   С тоской вспоминаю те времена,
   Когда мог легко пробухать полтысчи.
   Вспоминаю глубже - оказывается, и тогда
   Я тоже чувствовал себя нищим,
   И тоже вспоминал с такой же тоской
   Времена, когда пробухал две тысчи.
   Тогда в сауне, с проститутками,
   Накуриваясь прямо в джакузи, мы
   Все чувствовали себя хорошо.
   Очень хорошо! Однако потом,
   Когда мы закусывали в ресторане,
   И тут какой-то веселый парень
   Приказал: "Всем шампанского!",
   Все завыли: "У-у-у", и захлопали,
   А я почувствовал себя не очень-то,
   И зарекся, что недалек срок,
   Когда я, ровно этот тип,
   Смогу позволить себе,
   Также легко спустить
   Тысяч восемь, ну пусть семь.
   А сейчас я думаю,
   Ну, пусть бы пришли времена
   С теми тысячами, а не с этими крысами,
   Тогда б я решил, что мне пора
   Бухать на пятнадцать, а потом - на тридцать,
   Потом бы - на сто,
   Но все бы равно
   Чувствовал себя небогатым.
   Это - просто инстинкт, что вложил Создатель.
   Инстинкт, двигающий цивилизацию.
   Человек карабкается вверх -
   Господь любуется своим творением.
   Дает подзатыльники Сатане,
   Которого сам же создал злодеем,
   Шпыняет его, чтоб не расслаблялся.
   А тот шпыняет людей,
   Тыкает указкой в задницу,
   Подгоняет: "Завидуйте и лезьте вверх.
   Идите к цели.
   Плывите по крови".
   И вот все лезут,
   И все - недовольны.
   Сатана ликует, алчущий господства.
   Творец хохочет над этим чертом,
   Улыбается над людьми.
   Довольный, любуется своим творением -
   Цивилизация закручивается на пальце Гения.
   "Так, кто тут искушен Дьяволом?
   Вот, вам, пожалуйста - землятресение.
   Кто тут алкал, корыстолюбствовал, судил?
   Получайте наводнение, вам - бомбардировки, вам - терроризм.
   А вы хорошо устроились, и не страдаете?
   Надо страдать! Вот, наркотики и маньяки. -
   Грозит пальчиком: - Я предупрежда-ал.
   К добру надо стремиться, рабы мои!"
   Однако ж и тут - "стремиться"!
   А я вспоминаю Воланда,
   Думаю: "Может быть, правда -
   Вечный покой - высшая награда?"
   Господь напридумал инстинктов -
   И заставляет с ними бороться.
   Этим цивилизация и движется,
   Но всегда путает, где зло, где добро.
   А что, если все лягут безвольно
   Под пальмы, и будут ждать,
   Когда упадет рядом
   Следующий банан?
   Если все успокоятся?
   Цивилизация остановится,
   Вот тогда Он засуетится - и обнаружит себя.
   Занятно будет увидеть!..
   Да нет же, я не в обиде.
   Да нет, я бога не хаю!
   Я просто не боюсь, и мне
   просто интересно: почему я страдаю?
   Я - не плохой парень, не хуже многих,
   Должен сидеть среди крыс и писать о крысах?
   Нет уж, я лучше о боге.
   Только извини, Господи,
   как могу.
  
  
   АКУТАГАВА
  
   Когда я читаю Акутагаву, у меня почти всегда возникает мысль: "Да ведь я это знал!"
   Да - я это знал, да - я сам об этом думал. Однако же - не написал. Может быть, не додумал. Может быть, не нашел эту мысль достаточно интересной, но скорее всего я бы просто не смог так изящно ее выстроить. Видимо, потому что я не японец.
   Скажем, я бы начал городить ее из досок, старался бы, тщательно подстрагивал - досочка к досочке, подгонял бы, основательно, и еще бы не выдержал - завитушечку бы где-нибудь врезал. Вот и получилась бы добротная, пусть оформленная - оригинально, конструкция, пусть с четким смыслом, но - с непонятной целью. Потому что цель у нее - быть прекрасной. А прекрасной она будет только, если, например, выполнена легко и стремительно вверх. Скажем, из тростника, перевязанного шелковыми шнурами.
   То, что Акутагаве удается в двух строчках, я могу выразить лишь в десяти, а в десяти - теряется сама польза этого выражения, как если бы гвоздь закручивать отверткой.
   ...А вот Стефану Цвейгу наверняка бы и двух страниц не хватило. Дали бы ему один лист, например, и сказали: "Ну-ка, пиши!" - Он бы заныл, что ему мало бумаги. У нас, как не крути, европейская культура. Вот и сейчас: хотел же написать в две-три строчки; Акутагава, мол - лаконичен, все дела... Так нет же! Прет меня, и все! Жую, жую чего-то, и так уже давно все понятно, господи! Ой, отдайте меня в самурайскую школу, пусть меня двенадцать лет бьют палками, гоняют по полям и ледяным рекам, заставляют часами сидеть на солнце - может быть тогда я научусь, подумав тридцать слов, сказать одно.
  
  
   О ТОМ ЖЕ
  
   Средневековые доспехи самурая состояли из пластин и весили в районе 11.5 килограммов, чуть больше-чуть меньше. Доспехи европейского средневекового рыцаря были цельнокованые, весили в районе 40 килограммов, чуть больше-чуть меньше, и по своим защитным качествам почти не уступали самурайской амуниции.
  
  
   К ТОМУ ЖЕ
  
   А вот, посмотришь на эту амуницию и думаешь: как она там вообще что-то защищает?! Она же болтается на нем, на этом самурае, как брызговики на ЗИЛу!
   Все-таки у европейцев - даже взгляд иной, нежели у японцев.
  

* * *

   А может быть, это просто у меня, как у бывшего хоккеиста, на эту амуницию взгляд иной, даже нежели у европейцев, не говоря уж о японцах?
  

* * *

   Да и мысли - какие-то... видимо, как у хоккеиста, перенесшего четыре сотрясения мозга, какие-то иные, даже нежели у просто хоккеистов - не перенесших столько травм головы, не говоря уж о каких-то там европейцах, а тем более о маленьких кривоногих японцах.
   Ну что он, европеец? Ну, проснулся, почесал рыжее рыхлое пузо - молоко уже у дверей стоит. Одел какие-то зажеванные шорты, шлепанцы - пошел за газетами. Заодно сигарет купил. Пришел, напился молока, начитался газет, накурился - и все - сердце схватило. Вот тебе и весь европеец.
   ...Да кстати! Чего я плачу про эту самурайскую школу? Меня в ДЮСШ по хоккею не меньше гоняли и пиздили. Правда, философствовать там особо никто не учил.
  
  
   АРМЯНЕ
  
   Там, где угрюмый сибирский мужик подумает "А надо ли?" - армянин, не раздумывая! запрыгнет на свободную клетку. Инстинктивно!
   - Ва-ах! - И прыг! Сразу же.
   Это, как борьба за территорию у животных. У людей данный аттавизм тоже присутствует: чем южнее, тем борьба за территорию острее. Для сибирских жителей эта борьба - сомнительна. А, скажем, на Диксоне, или Ямале - таковая вообще просто нелепа, в Армении же она всегда была очень и очень актуальна. Другими словами: всем хочется жить в тепле и без мух, но все там не поместятся - там и так битком; в Сибири поместятся все, но в Сибири, скажем так - прохладно, и много мух, поэтому не очень хочется; на Ямале же - добро пожаловать в любое время года! Но - никому (совершенно!) не хочется.
   Инстинкт борьбы за территорию армяне, сами того не зная, впитывают вместе с южным воздухом с раннего детства.
   Вот они с этим инстинктом приезжают в Сибирь и начинают расширяться на все свободное пространство. Для сибиряка они при этом выглядят глупо - "Куда спешить?" А для армян сибиряки выглядят глупо - "Вах! Они совсем не чешутся!"
   Да. Мы маловато чешемся.
   Далее: расширившись на все свободное пространство, они в один прекрасный день начинают считать его своим. (Так, например, было в нашем студенческом общежитии.) А сибирский мужик сидит рядом, смотрит на все это. Конечно, ему уже не нравится, но ему пока лень. Просто лень встать и отогнать, пока уже конкретно на него самого не наступят...
   Ну, и само собой рано или поздно такое случается, потому что армянин будет расширяться безгранично, пока не увидит границы, и даже увидев границу, ему обязательно надо попробовать ее на прочность - инстинкт. Это все равно как олень - бьется рогами в стволы деревьев, помечая территорию своего стада. ...хотя... Давай-ка я лучше со львами сравню. Ну его, от греха подальше!.. Нет, я не националист. Просто первое, что на ум пришло. ...Так вот: однажды армянин обязательно наступает прямо на угрюмого сибирского мужика! И что происходит? Происходит то же самое, что у львов или оленей, или, скажем, рассомах... да кого угодно! Пожалуй, кроме ленивцев.
   ...Потом, недельки через две-три армяне возвращаются из больниц, и опять со всеми вокруг приветливо здороваются, а не отворачиваются, задрав голову. Опять улыбаются и спрашивают, как дела. И так, где-то, полгода. Потом инстинкт берет свое, и постепенно начинается новый цикл.
   Ну, не могут они спокойно смотреть на свободное пространство! Нельзя же их за это ненавидеть.
   Это как если бы ты, например, приехал в другой край, а там все: метут улицу и заметают себе во двор - тебе этого не понять. Ты все равно будешь выметать со двора на улицу, а значит, время от времени обязательно будешь огребаться от местных.
   То есть я хочу сказать, что ни в коем случае нельзя меня трактовать, как национализм, а даже совсем наоборот - я хочу раскопать суть конфликта, чтобы всем вместе исправить регулярно создающееся положение. Приезжайте, работайте, зарабатывайте, только не борзейте, ребята - и никто вас не тронет. Не надо так нагло пользоваться чужой ленью. А то что это? Армянский юноша, первокурсник! понимаешь ли, напившись денатурату, при поддержке своих армянских товарищей кричит мне в лицо: "Я е... в рот всех русских!" - ну, ладно, меня это не очень-то задевает, пустое колебание воздуха, кричать можно что угодно. Но ведь он при этом еще и невоспитанно плюется прямо в мое лицо! Кому это понравится? Конечно, он теперь ходит немного с другой формой черепа, но слава богу, что хоть с яйцами, а то ишь какой сексуальный. Но уверяю вас, что в случае с его черепом национальность была абсолютно ни при чем. Это он потом расценивал свои трещинки в черепе, как следствие национализма. На самом же деле это было обыкновенное следствие дебилизма. Тоже самое произошло бы и с любым русским юношей или украинцем. (Хотя стоит заметить, что среди них я таких невоспитанных дебилов ни разу не встречал - это просто факт, так, к слову.)
   Ребята, не борзейте - только и всего-то. Можно же это понять? Пусть вы, никто дальше первого курса не проучился; чтобы понять такую простую вещь, не надо высшего образования. Тут даже трех классов хватит. Почему обязательно ремня? Думаете, мне это надо? Или вот мужчине - это надо? Дайте вы спокойно полежать, полениться. Бегайте мимо.
  
  
   КАРЬЕРА ДЕМИНА
  
   В одном сибирском городке Володя Демин организовал и поставил массовый праздник. Его пригласили работать в администрацию города, в отдел культуры. Там его профессиональные интересы столкнулись с жизненными интересами заведующей. Однажды это вылилось в горячий спор, и заведующая неминуемо была послана на хуй молодым режиссером Деминым Владимиром Владимировичем.
   Я уверен, что Володя очень переживал по этому поводу. Тем более что угрозы в его адрес были не просто "хоть плачь" - а "хоть в петлю"! Однако в очередной раз сработал феномен Демина, и теперь заведующей вообще нет в администрации, Володя же сам вдруг стал заведующим, но только не культуры, а по делам молодежи.
   Так началась политическая карьера Демина. И зная Володин характер, можно с уверенностью сказать, что она будет любопытна - она будет насыщенна борьбой и переживаниями.
  

* * *

   ...Кстати, вот только что придумал. Я в этих своих записках завожу как бы дежурную страничку Демина.
   Где периодически буду освещать шаги этой карьеры, а также сообщать имена.
  
  
   ЧИНГИЗ АЙТМАТОВ
  
   Литературный слог Чингиза Айтматова, его насыщенный красочный язык являются гордостью не только Киргизской литературы, но и всего Советского Союза.
   Повесть Айтматова "Джамиля" даже экранизирована в Голливуде. Как всегда - выше всяких похвал!
   В фильме есть эпизод: Джамиля и "Мальчик" - два основных героя - несут огромные мешки с зерном на элеватор. Они поднимаются по длинной деревянной лестнице, впереди Мальчик.
   Мальчик: - Все. Я больше не могу. - Останавливается.
   Джамиля: - Ты должен сделать это.
   Мальчик с усилием делает шаг.
   Мальчик: - Нет, не могу.
   Джамиля: - Ты сделаешь это.
   Мальчик делает шаг: - Нет, не могу.
   Джамиля: - Ты должен сделать это.
   Мальчик: - Нет, не могу.
   Джамиля: - Ты сделаешь это.
   Мальчик: - Все. Не могу. - Джамиля и за ней вся колонна с мешками вынуждены остановиться. Джамиля думает и придумывает.
   Джамиля: - Ты сможешь это сделать! Ты сделаешь это! Ты сделаешь это - РАДИ МЕНЯ!
   Мальчик: - Ради тебя? ...Ради тебя?! ...Да! Да, я сделаю это! - В нем возрождаются силы, и он шагает по лестнице, повторяя: - Ради тебя. Ради тебя. Я сделаю это. Да, я сделаю это. Я сделаю это ради тебя! Ради тебя! ...
   В этом эпизоде, как нигде еще, кинематографистам особенно ярко удалось передать все многообразие, колорит и богатство языка великого советского писателя. Передать на весь мир!
   Спасибо.
  
  
   КРЕСТ.
  
   Семнадцатое декабря.
   Ты понимаешь, что никогда не станешь тем, кем считал себя.
   Как тяжело в три часа ночи!
   Ты - никто.
   Может быть, ушло твое время, и ты устарел, так и не родившись? А может быть, ты никогда и не был тем, за кого себя принимал, пока была сила?
   Тебе жалко людей - потому что тебе жалко себя.
   Как ужасно в три часа ночи!
   Ты вдруг ощущаешь себя совершенно не приспособленным к миру, в котором всегда жил, мало того, в котором ты всегда чувствовал себя лучшим, ты чувствовал себя королем!.. И вдруг - ты понимаешь, что у тебя нет головы, нет языка, нет рук, чтобы, хоть, рядом волочиться за этим миром. Как если бы ты был лучшим, самым умным и знающим, в шестнадцатом веке, и вдруг попадаешь в двадцатый... Все, дорогой мой! Если ты никому не интересен, как экземпляр в музее, ты (с твоими понятиями и навыками) будешь только грузчиком.
   Как ужасно и мерзко в пять минут четвертого!
   Все, придуманное тобой, видится банальным, и глупым. Твои откровения - совершенно не нужны, как зеленая краска на тополиных листьях - во первых: до осени ее все равно никто не заметит, а во вторых; осенью листья все равно опадут.
   Как тяжело в пятнадцать минут четвертого!
   Может быть, я зря так писал о боге?
   Такой пылью я себя еще никогда не чувствовал!
   Я - вдруг поумнел, чтобы осознать это? Или я - поглупел, потому что не могу теперь ничего?
   Как нелепо осознать себя пролетарием в семнадцать минут четвертого! Мне неловко за все свое творчество, мне стыдно! Зато мне не стыдно теперь таскать коробки! ...за копейки!
   Я теперь - грузчик. До свидания.
  
  
   ПОБЕДА РЭПА
  
   Кроме прочего в лифте, прямо перед моими глазами было написано маркером: "Rap - это, - и ниже, - КРУТО".
   Спустя некоторое время, слово "КРУТО" было зачеркано, и ниже приписано: "г о в н о". Получалось: Rap - это г о в н о. А выше появилась надпись: МЕТАЛЛИКА.
   Спустя еще некоторое время, тут точно не уследишь, надпись "г о в н о" исчезла, ровно как и надпись "МЕТАЛЛИКА", а также непонятным образом с надписи "КРУТО" исчезли зачеркивающие ее линии!.. Это меня уже заинтриговало. Я присмотрелся, потер и заключил, что тут не обошлось без тряпки и воды. Удивительно!
   Вот так, благодаря усердию и трудолюбию, музыка "Рэп" доказывает, свое превосходство над "Хэви мэталлом"!
  

* * *

   Выйдя из лифта, я немедленнейшим образом купил в ларьке кассету "Dr. Alban", а "Led Zeppelin", "Deep Purple", "AC/DC" и иже с ними - все мои доисторические ошибочные привязанности - улетели в форточку.
  

* * *

   ...или вот чего, мне интересно, они добивались, такие старательные?
  
  
   АМЕРИКАНЦЫ
  
   Американцы всегда все знают лучше всех.
   На самом деле они, будучи самой молодой нацией на Земле, как и любой молодой организм страдают юношеским максимализмом. То есть: энергии много, силы много, культуры мало - и все это при огромнейшей самоуверенности. Или, как правильно говорится: "завышенная самооценка".
   Чуть что в мире - кто же, как не они, установит настоящую справедливость?! Вперед! Ракет, слава богу - много! Силища - так и прет! А-а-а-а!.. А сами, как бы, оглядываются на весь мир, как бы: "Посмотрите, какой я хороший мальчик", - чтоб их по головке погладили.
   Ну ладно, Кувейт - там просто народ полудикий попался. Но когда они в Европу полезли!.. Коленки подрагивают, глаза бегают - "Черт его знает, что может случиться!" Сами же американские студенты говорят: "Зря мы, наверное, туда. Там сербы - с тысячелетней культурой, а мы..."
   Все это мне напоминает ситуацию с Генкой Залешиным. Был у нас в Рассвете здоровенный молодец Генка Залешин. Лет на девять, или на десять старше меня, так что в деле я его не видел, не застал. Но по легендам слышал: учился он на круглые двойки и с малых лет бил в школе всех подряд, несмотря на разницу в возрасте и уме. А когда доучился до восьмого класса, то есть ему исполнилось пятнадцать, он пришел на танцы в клуб и отхлестал всех тогдашних мужиков. После чего уже во всем поселке стал пользоваться самым высоким авторитетом: с того дня все конфликты и споры среди мужиков, которым и по двадцать, и по тридцать, и по тридцать пять! лет было - решались через него.
   Вот так жили люди в сибирских рабочих поселках в 70-е годы. Сейчас-то, конечно, сила или же дурь не при чем, все по понятиям.
  
  
   О НИХ ЖЕ
  
   Только юношеским задором и энергией можно объяснить Голливудскую переэкранизацию Бессоновской "Никиты".
   Француз Люк Бессон снял, и на потребу простой публике - эффектный боевичок, и для эстета - достаточно высокохудожественный фильм, вошедший в классику. Чтобы решиться снимать по тому же сценарию, другой режиссер должен чувствовать в себе силу, что он более талантлив, что он способен, он знает, как переплюнуть классика, и в историю войдет именно его версия, или, как минимум, обе версии на равных. Не всякий художник решится на такой шаг, ведь полно же и других тем, других сценариев.
   И что же? Был фильм с загадочным для мирового кинозрителя названием "Никита", отдающим чем-то коммунистическим, опасным: "холодная война", "КПСС", башмаком по трибуне... "Фигня!" - говорят американцы, - "Это - не название. "Назад дороги нет" - вот настоящее название!" У американцев всегда названия - самые настоящие: "Жестокая ярость", "Яростная жестокость", "Смертельная ярость", "Жестокая смерть" - вот это круто! А что такое "Никита" - ничего не понятно. Эти французы - все бы им загадки! И что это за герои, опять же? Тоже какие-то непонятные... Герои должны быть конкретные! Этот - хороший, а этот - плохой. Хороший - должен говорить хорошие слова, а плохой - всегда только плохие. (Чтобы зритель, не дай бог, не спутал, видимо?) Так подумали американцы и сняли комикс. И гордятся, наверное!
   У меня есть четырехлетняя племянница, которая недавно научилась разукрашивать картинки. У нее есть очень много фломастеров и карандашей, а у меня в свою очередь на стене есть графическая картина одного знакомого художника. Очень веселая картина, на ней изображено дерево на лугу и несколько непонятных птиц. Разумеется, мне эта картина очень нравится, а племяннице очень не нравится. Если б она смогла ее разукрасить по-настоящему!.. Но это бы для нее еще не было полным счастьем. А вот если бы эта картинка была разукрашена яркими полиграфическими красками, да еще бы в нее была завернута конфета - вот это бы уже было по-настоящему!
   Ох, дети, дети! Прямо умиление берет, глядя на вас.
  
  
   РАСКАЯНИЕ
  
   Теперь, когда я устаю от сыплющихся на меня несчастий, я иногда молюсь Господу и прошу у него окончания моей затянувшейся черной полосы. Я искренне раскаиваюсь и спрашиваю: "Может быть надо стереть из компьютера то, что я не так давно писал о Нем?" Тут я разрываюсь: с одной стороны мне жалко "жечь рукописи", потому что мне нравится "Крысы", как любопытное литературное произведение, а с другой - если надо - то надо, потому что все эти регулярные гадости в настоящей жизни мне уже весьма и весьма!..
   И тут я слышу Глас: "Ну? Чего ты вдруг заплакал? Ты же мечтал стать героем?!
   Вот и будь им! Но будь им до конца."
   "Да какой я герой? Я - обманщик. ...и мечтал стать обманщиком", - потихоньку себе думаю я, уже как бы не вслух, и как бы считая, что Он этого уже не слышит.
  
  
   НАЛАДИЛ
  
   Вот тут часы стояли, с Вимм-Билль-Данновской крысой, J-7 (Джей сэвэн), еще черти что на них!.. они громко тикали, отсчитывая мои секунды. Напоминая о смерти.
   А тут вдруг не слышу.
   ...?
   Вспомнил, что я часом раньше, когда воровал хозяйскую бумагу для принтера (мне и принтером-то нельзя пользоваться), уронил их. И вот теперь не идут - наверное, поломал. Взял в руки, посмотрел (так их плохо понять, ибо дизайна они совершенно дикого!). Нет, оказывается, идут - значит, наладил.
   Вот так и жизнь наша, пацаны. Никогда не знаешь, наладил ты ее, или поломал.
  
  
   ЖИЗНЬ
  
   Жизнь наша подобна ледяной горке: Ты не можешь остановиться на достигнутом. Остановиться - значит скатиться вниз. Чтобы оставаться на своей высоте, надо безостановочно работать ногами соразмерно скорости скольжения. Кто-то не успевает - он все равно медленно, но скатывается. Кто-то преуспевает - он медленно поднимается.
   Можно достичь следующих высот и путем усиленного затяжного рывка. Однако хватит ли тебе потом сил, чтобы там удержаться? А ведь до вершины тебе надо будет еще и еще делать такие рывки. И все это не отдыхая! Где взять сил?
   Другой путь: плюнуть на свою высоту, скатиться, черт с ним! отдохнуть, успокоиться, набраться сил, поразглядеть пока все выступы и ямочки, которые потом пригодятся. Затем отойти, разбежаться по ровному и!.. до куда хватит. А там уже дожимать, дожимать, дожимать. На вершине же - ты можешь ходить и чокаться со всеми шампанским, однако всегда поглядывай, чтоб тебя не подтолкнули добрые люди, опять с горочки.
  
  
   ВТОРАЯ ЖИЗНЬ
  
   Фанатики, особенно борцы за счастье народа, любят говорить, что если б им была дана еще одна жизнь, то они бы прожили ее точно также. У меня всегда возникал вопрос: "А на кой тогда?.." Похоже на ситуацию с булочкой:
   - Если тебе дадут булочку?
   - Съем.
   - А если тебе дадут вторую булочку?
   - Тоже съем. И т.д.
   Творческий бомонд, те что "достигли" и теперь светятся с экранов и страниц, отвечают поразнообразнее: один бы попробовал себя в музыке, потому что сейчас он кинозвезда; другой наоборот, потому что сейчас он рок-идол; третий лелеет мечту о скромном учительстве в сельской школе; а кто-то не прочь съесть и второю точь-в-точь такую же булочку. А, скажем, академик Капица, например, всю свою второю жизнь посвятил бы шаровой молнии. Но они всё знаменитости. Меня же никто не спрашивает (разве что кроме пацанов, помню в юности, как обкурятся), потому что я не знаменитость, а стало быть, никого и не интересует ни первая, ни вторая моя жизнь. Да меня и самого это совершенно не интересует! Первая уже заебала! А вторая - лучшее, что б я сделал, пожалуй - это умер бы маленьким и не мучался, ибо жизнь моя, пацаны, это разочарования, ошибки, подлость и позор. И никакой! совершенно никакой пользы обществу. И вот тут уже людям впору спросить меня: "А на кой тогда?.." - и особенно фанатики тут как тут. Те-то, наверняка, аж раскраснелись борцы, слюнями брызжут!
   Ой-ой-ой, какие все сурьезные!..
  

* * *

   ...Ну, подходи по одному. "Бороться" будем!..
  

* * *

   ...Козлы.
  
  
   УДАР
   (Дежурная страничка Демина)
  
   Во время подготовки областного рок-фестиваля Демин горячо отругал одного недобросовестного зав. ДК и послал его - соответственно... Однако тот не поверил. И тогда получил по морде.
  

* * *

   Я сам потом видел. Мы приезжали с телевидением, и застали Володю очень переживающим. На него собирались подавать в суд, но сначала напрячь через блатных. Я успокоил насчет блатных, а потом долго смеялся, и тоже был послан.
   Кстати, когда мы ехали в этот его город, в телевизионном УАЗике, одна наша "звездящая" журналистка, находясь во вдохновении, особенно успешно, и со всем недюжинным талантом претворяла в жизнь свое кредо: "Всегда быть стервой". Так что настроение творческого коллектива было весьма поганенькое (она считает, что так лучше для работы). Я же держал в кармане фигу и мечтал о Демине.
   Так и получилось. Мой верный товарищ в первые же 10 минут, разглядев, с кем имеет дело, выслушав: "Это не то! Это не се! Где то? Почему не так?", публично поднял настроение нашему творческому коллективу. Владимир Владимирович в этот момент были очень уставши, и с красными глазами. Я сказал:
   - Подожди, Володя. Эдак я весь счет потеряю! Что же ты без разбору-то сыпешь своей коронной фразой? Надо бережней, ведь в ней, возможно, твое будущее политическое лицо.
   Так я сгладил конфликт (чтоб Володя потом не переживал) и "прогнулся" перед "телезвездой". Тут у меня свои политические интересы, а именно чисто эротические интересы. Поскольку я, в отличие от всех, по-прежнему вижу в ней очень хорошенькую девицу, а рот можно ведь и скотчем заклеить?..
  
  
   ШЕЯ
  
   Сколько девушек, которые когда-то с большим удовольствием и радостью повесились бы мне на шею, теперь еще с большим удовольствием и радостью повесили бы меня на этой шее.
   Ну, простите, мои милые крошки!
  
  
   ЭЙФОРИЯ
   (Медленное созерцание себя по причине внезапного
   обострения чувств)
  
   Стекло потрескано в часах...
  
   От дыма пальцы желты...
  
   Нарывы в сбитых казанах.
   Лиловый бланш на локте.
  
   ...В рубашке пуговицы нет.
  
   ...Замок в ботинке сломан.
  
   А у кроссовок, что на мне,
   Вот-вот слетят подковы.
   На джинсах две больших дыры,
   Расходится ширинка.
  
   Носки два дня не меняны...
   - не хлюпают, но липнут.
   И в левом - средний палец вспух,
   Оттоптанный подонком!
  
   Да герпис в уголочках губ...
   Да прыщ на подбородке.
  
   Вокруг же глянешь:
  
   Грязь и пыль!
   Тюки, коробки, крысы.
   Чесотка, блохи, лишаи -
   Повсюду притаились.
  
   ...В колене, порванный мениск,
   Заныл на непогоду.
   В зубах сплошной "передантит" -
   Не лечены три года.
   А вот и, кажется, понос?..
  
   И нету аппетита.
   Зато проснулся геморрой!..
   И голова не мыта...
  
   Вот я балдею тут один!
  
   Глаза стеклом налились.
   И отморозил ухо. И
   Меж ребер невралгия.
   На яйцах чешется грибок,
   Намазан "тримазолом".
   Головку щиплет - стерта в кровь!
   Эх, нагулялся - вдоволь!
   Соплею жидкой нос забит.
   Болит ангина в горле.
   В мозгах разрыв, в душе надрыв,
   Бельмо на силе воли.
  
   Задумался.
   И вот сижу...
   Боюсь теперь и встать я.
   А ведь когда курил траву,
   Хотел отведать счастья.
  
  
  
   СТАРЕНИЕ
  
   Однажды, оглядываясь вслед уходящей красавице, он вдруг поймал себя на мысли, что с некоторого времени ему не интересны молоденькие девушки, а все больше теперь привлекают молоденькие мамаши. Как и почему это произошло - можно было анализировать, но не хотелось.
   "А к пятидесяти годам - бабушки?" В памяти возник ...имени он не мог вспомнить - бригадир на железной дороге в стройотряде. Уже почти беззубый, этот мужичок задорно, эдак по-молодецки, ухлестывал за железнодорожными бабами. Осыпал их своего рода комплиментами, щупал, так что те визжали, например, когда наш поезд нырял в темноту тоннеля. Студентам, было смешно. "...Как же его звали?" ...У бригадира на тот момент оставалось пять зубов, расположенных таким образом, что как ни старайся зубом на зуб не попадешь. "...Как же его?"
   Имя никак не приходило на ум, и от того стало особенно грустно. Нестерпимо, до жжения.
   Ему почему-то опять вспомнились слезы на животе. Ее горячие слезы, на его загоревшем животе с выпуклыми квадратиками из сплошного пресса.
  
  
   О ТОМ ЖЕ
  
   Он пригласил к себе одну из своих знакомых актрисок, молоденькую девушку, просто в гости. А она, когда пили чай, спросила:
   - У тебя что, седина? ...вот здесь на виске?
   Нет! ничего особенного не произошло; седые волоски еще со времен школы начали появляться на нервах. О них говорили подружки, когда с утра разглядывали спящего, их замечали другие, когда стригли - но чтобы вот так, сидя напротив за столом, во время беседы...
   - О, надо запомнить сегодняшнее число, - ответил он. - Это как бы определенный верстовой столб в жизни - понимаешь? ...Десятое января, да?.. - А в мозгу возникли цифры, как бы он записал: "10.01.00". Один-ноль, ноль-один, ноль-ноль.
   Пифагор чувствовал в цифрах волшебную силу. Математику и магию Пифагор считал лишь разделами одной науки. "Один-ноль ноль-один ноль-ноль", - возникший было вокруг числа аромат магии превратился... Нет. ...трансформировался в пластиковый запах битов и байтов. Может быть, потому что перед ним была молоденькая девушка, а не молоденькая мамаша?
   - ...Опять же был романтизьм! - сказал он вслух.
   Странно, еще полгода назад она вызывала в нем бурю желаний.
  
  
   САМЫЙ БЛАГОДАРНЫЙ ЗРИТЕЛЬ
  
   Один молодой человек как-то сел посмотреть телевизор. А когда встал, чтобы сходить в туалет, то оказалось, что ему шестьдесят пять лет.
   ...или шестьдесят восемь?
   Вставая с кресла, этот человек уже был готов к предстоящим геморроидальным мукам. А также множественные покалывания, поламывания, похлюпывания, происшедшие по всему организму в процессе самого вставания ничуть не отвлекли бы его, кабы не новая, неизвестная из телепрограмм, а потому совершенно неожиданная боль за ухом. Именно она вынула его из мирового потока информации и напомнила о возрасте.
   Странно, но этот человек не мог точно вспомнить, сколько же ему? Тогда он попытался посчитать - но не смог вспомнить, какой сейчас год. Тогда он попытался припомнить последние дни рожденья внучки, а затем дочери, и таким образом все посчитать - но и здесь тоже спутался. Он попытался вспомнить хотя бы их лица - но лица эти не рисовались в его сознании, а путались толи с семейством Кэпвэлов, толи с семейством Хуан-Антонио. Единственно, в чем ему повезло - он вспомнил, что у него две внучки. ...кажется.
   Тогда он попытался вспомнить, что же он вообще помнит, и вот тут оказалось - что ровным счетом ничего. Он даже успел забыть, чем только что закончилась серия. А вернее - три серии, по трем каналам. Вообще-то, правильнее будет сказать, он помнил очень много всего, и за много лет, но всего по чуть-чуть, и как-то неконкретно: толи в Гандурасе - толи в Ираке?.. толи Рэйган - толи Буш?.. толи внучка - толи две?.. толи у меня - толи у Карлоса, толи Бразилия - толи немцы, толи в 82-ом - толи в 90-ом, и, вообще, шестьдесят пять - или шестьдесят восемь?! Опять же, засуха - или землятресение? Или же путч?
   - Зачем я все это смотрю? - спросил тогда человек сам себя и, подумав, сам же себе ответил:
   - Интересно, чем кончится!
   Кончилось вот чем: он поставил телевизор на таймер, и уснул как обычно в кресле. А утром не проснулся. Он умер, оставшись верен себе до конца.
   Он посвятил свою жизнь - Телевиденью!
  
  
   СОВЕСТЬ
  
   Последнее время грузчики на складе повадились засиживаться после работы, играя "в очко".
   Как-то, я не играл, я писал в кабинете, ведь я здесь считаюсь писателем. А когда они закончили и ушли, достаточно пьяные, особенно один - очень достаточно, - я, задвигая столик, увидел на полу два пятака, т.е. десять рублей, получается, да?.. обе монеты лежали решками. Я, конечно же, не стал их брать!
   Утром первым пришел Саня, такой активный, весь на понтах, и начал базарить по фене. Я, зевая, указал перстом ему под ноги и рек:
   - Кто-то вчера денежку обронил, не затопчи.
   - Кто, кто - я! - борзо, словно отбирая у меня, заявил Саня и тут же подобрал пятак. (Хотя я почему-то был уверен, что пятаки эти - не его, а того, что вчера "очень достаточно". Именно у "очень достаточного" вчера деньги и карты сыпались с рук, что листья с ясеня.) Саня же, подбирая деньги, наверняка подумал обо мне: "Надо же..." - то бишь, как о некоем, может быть, вшивом, а может быть и благородном интеллигентном пережитке, который даже в нищете, и даже по сравнению с ними, грузчиками - в некоторой нищете, сохраняет еще такую глупость, как совесть. Так мне показалось, судя по "хитрости" и, прямо, радости, с коими он пустился меня обманывать. Он даже, после "соврамши", спросил меня, как дурака:
   - А еще? - и азартно, хотя не без наглости заулыбался мне. Я же приятно ощутил другую радость: радость совести и чести. В этот момент я прочел в его глазах, что я не их пошиба, настоящий писатель, видимо (что мне очень польстило), человек чести и достоинства, конечно же, глупых с его точки зрения. У него начинался хороший день - он встретил удивительного типа, и мне даже показалось, он в первый раз в жизни видел такого удивительного типа! Настолько уж он радовался моему глупому воспитанию.
   На самом деле, прикрывшись пасторской улыбкой, я внутренне очень удивлялся ему. Ведь буквально в эти же два дня он проиграл всю свою зарплату, а еще через день проиграл почти всю следующую свою зарплату. Такого расколбаса даже со мной бы не случилось, подбери я эти монеты! ...Хотя ведь они обе лежали решками, кто его знает?..
   Саня теперь вообще не играет. Саня ходит понурый. Мужики же по-прежнему играют очень часто. Играют они всегда одной и той же компанией, так что деньги из круга никуда не деваются. Однако все они (мужики) попадают в "минуса" и в довольно конкретные "минуса", потому что очень много пропивают в процессе, и плюс какую-то часть все же забираю я. Я участвую иногда, скромно, так чтобы мой дивиденд не бросался в глаза. Сейчас Саня запустил в круг неплохую сумму, так что можно будет сыграть почаще, и снимать побольше, а то ведь все равно пропьют. Я так посмотрел, поспрашивал: мужики помнят все свои плюсы-минусы примерно дней за десять. Сейчас они, спасибо Сане, все в плюсах, но они привыкли, что в десятидневный цикл у них баланс примерно сходится к нулю, и минус пьянство. Так что, я думаю, они не должны особо-то принатужить головы, если я их подведу к привычной цифре. Может же и мне пару раз конкретно повезти? Только бы колоду не поменяли. Хотя... ведь и с новой колодой я круглую ночь наедине.
   Что же касается совести, то с ней у меня все нормально, Саня. Я просто очень суеверный. Я разговариваю с богом.
  
  
   ВЕРНАЯ ПРИМЕТА
  
   У меня накопилось довольно много примет, и все они не чьи-то внушенные сказки, а следствие собственного практического опыта. Некоторые - общепринятые, некоторые - только мои индивидуальные. Некоторые же общепринятые не касаются меня, и мною игнорируются.
   Первый раз я нашел рубль лет в двенадцать, до этого, честное слово, больше трех копеек не поднимал! И что же? На той самой неделе, как я нашел рубль, мы с Бобром поехали в Томск веселиться, и я потерял десятку. Мы целый час веселились, бегая по городу и заглядывая во все сточные решетки, грязные углы и прочую сволочь.
   Эту десятку я заработал, четыре дня таская куриц на птицефабрике. Примечательно, что то были самые первые деньги, заработанные мною - самолично, ровно как и рубль был найден тоже впервые в жизни, и тоже - самолично же мной. И, блядь, ведь именно же в тот период, когда я уже заработал и только ждал получения этой сраной десятки! То есть все было заранее спланировано мудрым Господом, видимо, для пользы воспитания.
   Затем я еще два раза, находя деньги, подбирал их, и всегда ответный удар не заставлял себя ждать больше месяца. Я точно не помню, как это происходило. По-разному. И вовсе не обязательно, что я терял деньги. Я мог оштрафоваться, например, или что-то купить и не донести... - не помню. Однако пропорция - примерно один к десяти - всегда соблюдалась.
   Потом я помню, как в первый раз не поднял, причем это была десятка! А я как раз собирался покупать сторублевый фотоаппарат, у меня вот-вот набиралось. Эта десятка ничего не решала, но это была целая ДЕСЯТКА! И она хорошо бы помогла, например, в плане, обмыть новый фотоаппарат. Однако я узрел здесь иной умысел, а именно промысел, а именно очередной воспитательный акт моего Шефа. Особенно подозрительна была намечавшаяся пропорция, ее словно написали для меня на бумаге и жирно подчеркнули. И до того мне стало жалко фотоаппарат, о котором я столько грезил, столько для него старался, что я чуть не заплакал.
   Вот уже три минуты я ходил вокруг, мучался, скрипел зубами, сопел. Я заслонял пыльную (почему-то пыльную, затоптанную, или кто-то проехал) десятку от прохожих. Наконец я подумал: "А чего я плачу, товарищи?! Не было у меня десятки - и не надо!" После этого со словами:
   - А подь ты в сраку! - что было сказано вслух, громко, ведь я тогда был круглым материалистом, комсомольцем, так вот, с этими словами я пнул проклятую бумажку с обочины дальше в пыльную траву и зашагал прочь в совершенно поганейшем настроении. И после еще с неделю мучался, не дурак ли я, ибо был же и я когда-то атеистом, пацаны.
  
  
   ВЕРНАЯ ПРИМЕТА II
  
   Коту понравилась герань на окне, он полюбил в нее какать. Покакал в герань - получил мокрой тряпкой по морде. Не поверил. Еще раз покакал - еще раз получил. Задумался. Дай-ка я еще раз покакаю. Не может быть, чтоб из-за горшка с землей, ведь из покон веков все коты любят какать во сыру землю!
   Покакал.
   Получил тапком по морде, по спине, по бокам, был натыкан мордой в накаканое, грубо зашвырнут в туалет и заперт на сутки. ...Поверил!
   А как тут не поверишь? Верная примета: покакать в землю - ой, не к добру!
  

* * *

   Проходит несколько лет, я два-три-четыре раза не подбираю деньги, потом думаю: "Да ведь ерунда это все" - и на тебе! Стипендии лишили. Еще несколько лет... На тебе! В вытрезвитель забрали, обчистили тысяч на восемьдесят мусора поганые. Полтинник заплати, да еще коньяк, конфеты за выручку подружке (единственно вспомнившийся телефон).
   Вот почему я так удивился Сане. Тем более он же со всей силы старался проканать за эдакого воровского фендибобера, весь на понтах, и вроде при понятиях, а тут такие простые вещи!.. Дело в том, что все воры, игроки, налетчики и лихоимцы - за редким исключением очень суеверные люди. Из негодяев, пожалуй, только крупные мошенники в этом плане преспокойно бросают вызов богу. Ну, у них научный подход, математический склад ума, они, наверно, и приметы легко высчитывают - у них все точно.
   Что же касается Сани, то у него никогда не было Шефа. Всю жизнь он радовался упавшим медякам, рублям и трешкам. Хотя с одной стороны, может быть, все это копилось, копилось, где-то считалось, именно для сего момента, когда таки пришел его звездный час! И он одним махом за все рассчитался.
   А с другой стороны, может быть, я вложил в эти два пятака столько дурного смысла, что Саня оказался просто жертвой не своей "верной приметы". Ведь я же, если честно, не просто лег и заснул, забыв про эти два пятака, например. Я ведь всю ночь на них смотрел и мучался!
   ...Ай! Да чего уж там греха таить, не вытерпел я, пацаны!
   Даже не смотря на то, что оба решками лежали, поднял я один, чтобы перебросить, так, слава богу! не поймал. Выскочил он. А это уже примета не то, что верная - это уже и тряпкой, и тапком, и шваброй, и лопатой, и потом еще с двенадцатого этажа, и в слонячье говно, и захлебываться!
   Теперь, я думаю, всем понятно, и уже без всяких пышностей, почему я испытал радость, когда Саня, наконец, разрешил мои муки и поднял с заплеванного пола свой, а вернее - мой - шанс.
  
  
   СУЕВЕРИЯ
   (Киноэтюд)
  
   Как-то давно мы гуляли по Рассвету, человек шесть пацанов. Лето. Мы все строго обкуренные. Я приехал с института, меня полгода не видели, и поэтому рассказывал в основном я. Все шли в линейку, по широкому, что у нас называется, "бродвею". Когда кто-то что-то начинал говорить, он слегка приотставал, а все как бы чуть приобгоняли, чтобы видеть его, и тянулись ухом, чтоб не пропустить и засмеяться вовремя, а не потом, после "А че? А че?" Образовывался легкий полукруг, или клин и держался метров тридцать, потом менялся и держался метров десять и т.д.. Но тенденция заключалась в том, что рассказывающий всегда находился позади всех.
   Впереди, метров за тридцать, добросовестно справа налево, аккуратной внимательной рысью дорогу перешла черная кошка.
   Никто не обратил ровно никакого внимания.
   Я сначала подумал, что из уважения ко мне пацаны не стали отвлекаться от моего рассказа, а сам прикинул: обычно впереди фланги, так что первым перейдет либо Купец, либо Тема. Я закончил говорить, начал кто-то следующий. Шеренга, не сбавляя шага, перестроилась по уже традиционному правилу. Потом следующий - все по правилу. (К этому времени все уже успели украдкой оглянуться, не едет ли машина.)
   Метров за восемь до злополучной черты разговорная активность собеседников резко повысилась, каждый старался отобрать инициативу и заболтать всех настолько, чтобы успеть отстать, т.е. не просто тупо взять и отстать, а по-честному, завладев общим вниманием. И никто ни взглядом, ни жестом и ни единым мускулом наглого лица не выдавал ни кошки, ни того места, где пробежала кошка, ни, вообще, существования таковых в мире. Скорость не сбавлялась. Эти шесть метров вместили в себя столько информации! Самой отборной! Словно каждый берег, специально для этой минуты, какую-то самую свою сокровенную тайну, и причем лет пять, не меньше! Все до последней секунды продолжали внутренне надеяться увлечь пятерых товарищей, авось да один кто-то забудется и пробаранит заветный рубеж. Купцу нечего было сказать, он за метр до ... присел шнуровать туфель. Харитон выгнулся и начал чесать сзади ляжку, чем сразу выиграл полметра, при этом он стал еще очень активно задавать вопросы, с самым подозрительным, и даже агрессивным видом, видимо, придумав использовать энергию раздражения уже самого рассказчика.
   И где-то за метр тридцать до следа, оставленного едва ли на молекулярном уровне, и который бы уже ни одна собака не взяла, скорость, наконец, начала сбавляться, шеренга выравниваться, выравниваться... Кот коситься на Гапона, ибо тот мог его затолкнуть. ...Шеренга ровнее, ровнее ... Скорость все меньше, меньше... И вот, наконец, ровно по черте, как если бы та была нарисована на асфальте специальной машиной, идеально по струночке с точностью до миллиметра выстроились шесть негодяев, преступников и воров, обкуренных в стекло, выстроились... И замолчали.
   Развернуться и пойти назад было стыдно перед многочисленными окнами мещан и перед собственной гордостью.
   Казалось бы, всего лишь кошка. Но сколько азарта, сколько души, сколько мозгового труда было вложено! Словно разыгрывался миллион.
   Из-за спины выехала грязная девочка на обшарпаном велике. Шесть самых нехороших в Рассвете (и она это знала, это все знали) мальчиков, посмеиваясь, проводили ее красными стеклянными глазами. Она проехала по самому краешку, не жива не мертва, переехала черту, отъехала метров на тридцать. И, видимо, почувствовав себя в безопасности, решила оглянуться и показать язык.
   ...
   ...упала, просто. Бдрым... И все в такой же тишине. У нас перехватило голос. Мы все присели и ползали. Красные. Оскаленные! Ну, право - ничего хорошего не скажешь, подонки.
  
  
   ПРОЛЕТАРСКИЙ ГНЕВ
  
   А еще мне понравился Харитон. Мы шли по тротуару, и у нас на пути показался червонец. Я как обычно начал мучиться, а Харитон говорил-говорил что-то, говорил, вглядывался. И тут замолчал на полуслове, разозлился и как пнет! Так красиво, с подлета!..
   - Иди ты на х...! - с выражением, как если бы к нему очень долго приставала пьяная дура. А ведь тогда мы могли бы купить на этот червонец целый пакет драпа. Впрочем, я не возражал.
   Харитону, видимо тоже доставалось. А вот Макар, например, совершенно спокойно собирал "дань с матушки земли" (его слова). У него даже специальный навык развился: он видел монеты, совершенно запрятанные в траве, или под слоем снега, подобно тому, наверное, как лиса чует мышь. В детстве Макар все весенние каникулы и выходные тем и занимался, что обходил "рыбные" места Рассвета, как то: хоккейная коробка, бывший снежный городок, "бродвей", - и выковыривал из тающего снега двацарики, десярики, которые он любил называть "синтики", а также пятаки и полтинники. Брал с собой Марцуху, чтоб не скучно, и как помощника (Марцухе, я думаю, мало что доставалось), и совершал свой традиционный променад. Сходит домой (Марцуху тоже отпустит), пообедает, посмотрит "Приключения Электроника", а там уже как раз новая партия оттаяла. Таким образом он имел не меньше четырех рублей ежедневного дохода. И никакие приметы на него не действовали. ...Правда теперь он сидит в тюрьме... Но речь не о том. Я думаю, может быть у Макара примета не срабатывала, потому что он перевел нахождение денег из разряда счастливой случайности в разряд бизнеса?
   Что же касается грузчика Сани, то, наверное, все таки разобью-ка я ему все лицо. Пусть это не очень интеллигентно будет, но уж совсем парняга без манер. Нельзя же так бычиться на солидного человека. А он вроде бы и не конкретно, а так из-под тишка, постепенно. Причем делает это, когда чувствует солидарность товарищей. Когда же мы с ним получаемся наедине, я жду, а он все говорит о постороннем. Не люблю я таких. Однако вот все не решаюсь, ибо пролетарская солидарность, пацаны - дело нешуточное. Все мы помним, что случилось с Мейерхольдом.
  
  
   ЧУВСТВО ДОЛГА
  
   У меня есть и ум, и честь, и даже совесть, возможно, у меня есть. Но. У меня нету чувства Долга! Вот в чем проблема, пацаны. У меня нет "чувства Долга", в высоком понимании этого слова. В высоком понимании, оно для меня смешно.
   Чувство долга я понимаю очень просто: это когда занял, или проиграл. Но когда армия говорит мне о чувстве долга, я не знаю, что думать. Я думаю, что - проиграл.
   ...И проиграл - нечестно. Проще говоря, меня развели как лоха! А еще проще говоря - обмишурили. Я даже не видел, во что мы играли, а мне вдруг говорят: "Все, ты уже проиграл - ты нам должен" - как бы вам это понравилось? Я не люблю, когда меня разводят как лоха. Обычно у меня возникает чувство протеста, и довольно агрессивное! Я иду разбираться! Однако в случае с армией: я никуда не иду. Я - трушу.
   Каюсь, пацаны, дело прошлое - трушу. Боюся. Стыдно признаваться, но никуда не денешься. Все мы знаем, когда обидчик слишком здоровый, не каждый решится вызвать его на поединок. Если заведомо ясно, что у тебя нет никаких шансов, тебя размочалят в фарш. Тебе обидно, ты огрызаешься, чтобы внешне держать свой авторитет, но внутренне ты все равно ищешь, как бы подостойнее, но таки уклониться от конфликта, и дрожишь от угрозы. Ты стараешься не встречаться с таким врагом, и как бы не знать о его существовании. Так и я, пацаны. Ныкаюсь я, пацаны, стараюсь не попадаться, и как бы не слышу все оскорбления и гадости, которые мне кричат.
  

* * *

   Вот если бы их, козлов, по одному отлавливать. "Чего я тебе должен? Ну-ка повтори!.."
   А смысл?..
  
  
   КТО СЛЕДУЮЩИЙ?
   (Дежурная страничка Демина)
  
   Недавно Демин В.В., в который раз требуя от зама. главы администрации обещанных еще со времен ишачьей пасхи средств на какое-то важное мероприятие, наконец не выдержал и привел спор к своему логическому завершению, а именно просто взял и послал второе лицо города.
   После этого ничего, ровным счетом, не изменилось.
   Что касается краха молодого политика, тут, видимо, в очередной раз сработал "феномен Демина". Что же касается предмета спора, т.е. выклянчиваемых средств, то зам. главы достаточно умен, чтобы брать во внимание подобные аргументы. Он, может быть, даже обрадовался внутри, что теперь-то от него уж точно отстанут. Володя же после того спора слег на пару дней - настолько сильно переживал, что затемпературил.
   Интересно, что будет, если его пути-дорожки перехлестнутся с самим главой? Ведь еще полгода назад я сам видел, как Демин масляно улыбался всего лишь телефонной трубке! из которой говорил Голова, и даже как бы чуть пригнул шею. Неужели ж и перед "Таким!" не сробеет?
  

* * *

   Я думаю, что "феномен Демина" перестанет действовать, как только Демин научится не переживать. Едва он привыкнет к безнаказанности - и хана!
   Не знаю, мне так кажется.
  

* * *

   Почему я его упорно называю молодым политиком? Дело в том, что Демин - есть эталон ответственности и преданности делу. Если он за что взялся, то, недосыпая, с выпученными глазами будет носиться по всему городу и организовывать, пока не организует все, что можно. И все это он делает искренне, со всею душой. (Вот почему он и реагирует так же искренне на... какие-то непонятные палки в колеса.)
   На последних выборах сразу пять политических партий предложили ему баллатироваться под их крылом в депутаты. На что Володя ответил им:
   - Давайте-ка лет пять обождем, милые мои. А пока - рановато. Молод ишо. Горяч-с!
   Я уверен, что в этот момент Володя был в пиджаке и галстуке, и в начищенных, как это умеет только он, очках.
  
  
   ДЖОН
   (Телережиссура)
  
   Был такой оператор на ТВ - Конарев. Все его звали "Джон".
   Мы с ним очень любили поговорить:
   Джон (оператор): - За-е-бись! - медленно оглядывая округу.
   Пашков (режиссер): - Заебись, да?
   Дж.: - Ой, заебись!
   П.: - Ну, значит - заебись!
   Дж.: - Да-а...
   П.: - Погнали?
   Дж.: - Погнали. ...Гони их на меня!
   Девушки, участницы конкурса красоты, поначалу испуганные "живым" телевидением, услышав диалог оператора с режиссером, становятся более уверены в себе.
   Я любил работать с Джоном.
  
  

* * *

  
   Просмотрев отснятый материал.
   Дж.: - За-е-бись!
   П.: - Заебись, да?
   Дж.: - Ой, заебись!
   П.: - Ну, значит - заебись!
   Дж.: - Да-а...
   П.: - Да-а...
   Дж.: - ...Да, ладно ты. Склеишь как-нибудь!
   Все равно я любил работать с Джоном. Он был лучший.
  

* * *

   Джон после третьей кружки пива откидывается в кресле.
   Дж.: - За-е-бись!
   П.: - Заебись, да?
   Дж.: - Ой, заебись!
   П.: - Ну, значит - заебись!
   Дж.: - Да-а...
   П.: - Погнали? - собираясь подливать.
   Дж.: - Да подожди ты! Не гони.
  
   (Шахматы)
  
   Дж. и П. играют в шахматы.
   Дж.: - Ты усы, что ли, собираешься отращивать?
   П.: - Почему усы? Бороду.
   Дж.: - А чего у тебя тогда усы?
   П.: - Не бреюсь просто.
   Дж. думает.
   Дж., подумав: - Ну вот, я и говорю. Ты усы, что ли, собираешься отращивать?
   П.: - Почему усы? Бороду.
   Дж.: - А чего у тебя тогда усы?
   П.: - Не бреюсь просто.
   Дж. думает.
   Дж., подумав: - Я и говорю! Ты усы, что ли, собираешься отращивать?
   П.: - Почему усы? Бороду.
   Дж.: - Ну, а чего у тебя тогда усы?!
   П.: - Не бреюсь просто.
   Дж. думает.
   Дж., подумав: - А я что говорю? Ты усы, что ли, собираешься отращивать?
   П.: - Почему усы? Бороду.
   Мучник, поднимая лицо от доски: - Ходи, Джон!
   Дж. думает, ходит и спрашивает: - А чего у тебя тогда усы?
   П.: - Не бреюсь, Джон, не бреюсь просто. - Ходит.
   Дж. думает.
   Дж., подумав: - Ну! Я и говорю! Ты усы собираешься отращивать?
   П.: - Почему усы? Бороду.
   Дж.: - А почему у тебя тогда усы?!
   П.: - Не бреюсь просто.
   Дж.: - Ну я и говорю! Ты усы собираешься отращивать?
   П.: - Почему усы?! Бороду.
   Дж.: - А чего у тебя усы?
   П.: - Не бреюсь просто.
   Дж.: - А я что говорю?! Ты усы собираешься отращивать?
   П.: - Ну почему усы, Джон?! Бороду! Бо-ро-ду.
   Дж.: - Ну, а чего у тебя тогда усы?
   П.: - Не бреюсь просто.
   Дж. думает.
   Дж., подумав: - Я и говорю: ты усы, что ли, собираешься отращивать?
   П.: - Почему усы? Бороду.
   Мучник, поднимая лицо от доски: - Да вы достали!!! Дайте в шахматы поиграть!
   Дж. Мучнику, грубо: - А ты, что ли, играешь?
   Мучник обижается: - Да пошли вы!.. - вскакивает, уходит. - ...Дебилы!
   Дж. делает ход.: - Пашков. Скажи мне по-человечески. Ты что, усы хочешь отрастить? ...
   И т.д. минут семь-восемь.
   Через семь-восемь минут:
   Дж.: - ... Ну, а почему у тебя тогда усы?!
   П.: - Сдаешься?
   Дж.: - Нет. Почему? - делает ход.
   П.: - Мат. - ставит мат. - У меня усы растут быстрее и гуще. Бороду пока плохо видно. Усы сбрею - борода останется.
   Дж.: - А-а-а. ...Тебе усы не идут. Сбрей.
   П.: - Сбрею.
   Дж.: - ...Ой, заебись! - отстраняясь от доски и потягиваясь.
   П.: - Заебись, да, Джон?
   Дж.: - Заебись, конечно.
   ...
   Джон любил играть в шахматы, хотя обычно всем проигрывал. Я обычно у всех выигрывал, и я не столько любил играть с Джоном, сколько...
   Мне нравился Джон, с ним всегда было о чем поговорить. (Пусть, нас мало кто понимал.)
  

* * *

   Нас мало кто понимал. Телевидение (наше) так и не оценило нас по достоинству, Джон уехал в Москву работать оператором. Я ушел на склад работать сторожем.
   Да черт с ним, с телевидением! речь не о нем. Я скучаю, ведь второго такого собеседника не найти.
   А как мы пели "По диким степям Забайкалья"!..
   Привет тебе, Джон. (Может быть, когда-нибудь наткнешься на эти записки.)
  
  
   ОКУДЖАВА
  
   Булат Шалвович красиво сказал: "Каждый пишет - как он дышит."
   А я бы еще добавил: "Каждый дрочит - как он хочет," - хотя это тоже не я сказал. Но добавил бы - просто от злости, и чтобы нахамить. Ведь по смыслу, который Маэстро на самом деле вкладывал в свои слова, имеется в виду, что он-то одни лишь облака пьет (ну, это его дело - я не в претензии), однако ведь из этого же смысла получается, что я, судя по моему творчеству, могу лишь кашлять, задыхаться, корчиться и хрипеть.
   Я представляю, какой конфуциански надменный вид имел Булат Шалвович, изрекая с высоты своего гения сии слова. Романтичные барды подхватили их и с преамбулой: "Лучше не скажешь...", носят теперь, как говно на вилах, прикрывая за ними свою посредственность. "Солнышко! ...Жучок! ...Травинка! ...Ручеек!" - кричат они, долизывая выпитые Окуджавой облака, и высокомерно, даже не смотрят в мою сторону, потому что я не умею кричать "О, люди!" - я говорю "пацаны". Я говорю: "Солнце, море, бабы, водка! Да же, пацаны?"
  

* * *

   (посв. Виктору Николаевичу Бабковскому,
   моему преподавателю по кинодраматургии)
  
  

* * *

   На самом деле я нормально, т.е. с достаточным уважением, отношусь к стихам Окуджавы. И мне сейчас стыдно за мою злобу, которая откровенно выпирает из выше написанного, ибо злоба есть признак слабости. Однако злоба моя и имеет причину:
   Недавно мы снимали интервью одного широко известного барда, приезжавшего с концертами в наш город. Я его фамилию первый раз услышал и уже опять не помню. А ему тетенька-корреспондентша: "Ах, у Вас вот эта песня!.. Ах, у Вас вон та песня!.. Телезрители спрашивают... Телезрители желают Вам... А почему Вы цикл такой не напишите?.." - Все знают его песни. Мужик так хорошо отвечает, очень приятный такой мужчина, очень неглупый - и в то же время очень общительный - просто клад для телевизионщиков! Все телевизионщики, а там нас было человек семь, улыбаются ему и заглядывают конкретно в рот. Все очарованы, ну что скажешь - очень приятный мужчина. Все уже просто влюблены в него! И тут очень приятный мужчина, отвечая на лестный вопрос, как раз и произносит эту венценосную фразу, причем после нескольких собственных, довольно сильных, цитат высокопарного содержания, и она выходит у него, как кульминация! и вещает он эту фразу, ровно Иисус Христос гласом Всевышнего: "КАЖДЫЙ ПИШЕТ - КАК ОН ДЫШИТ!!!" и этой фразой сразу же вставляет себя рядом с Окуджавой в икону "Отца и Сына и Святаго Духа" - "БА-БАММммм!" - фанфары (я бы так смонтировал.) А все, кто там был, так или иначе, ознакомлены с моим творчеством... Да вот, только что в УАЗике читали! И после этой его реплики все, кто там был, вдруг задумались на секунду и поменяли свои улыбки из влюбленных в ехидные, моя же улыбка превратилась в довольно кислый оскал. И хотя только двое коллег не смогли удержаться и таки взглянули на меня, тем не менее, случилась определенного рода пауза, словно все обернулись ко мне и молча смотрят. Такой вот позор. Вроде как, я дурак получаюсь.
  

* * *

   Но я - вовсе не дурак. Что касается музыки, то я еще громко посмеюсь, кто из нас дурак.
   Смотрите:
   Однажды я помогал своему другу, Косте, снимать дипломный фильм. Там у него была финальная массовая сцена: врачи, пострадавший (моя роль), а также казахи, партизаны, бабы - с детями, и просто беременные, мужик с гитарой, здоровенный дог, просто молодые люди, и просто красивые телки - все, все, все выходят на театральную сцену и начинают петь песню Окуджавы про косточку.
   Так вот, мы же - записывали фонограмму. Дело было так: Костя дает мне книжку Окуджавы с нужным текстом и говорит: "Вот это надо спеть хором". Я мелодии не знаю. Пацаны тоже не слыхивали. Знал только автор фильма, но у того всегда была проблема с памятью, и с музыкальным слухом. Его музыкальный слух ни разу в жизни не был тренирован ни единой нотой. Однако в сложившейся ситуации Костя не постеснялся и отважился изобразить, уж как сможет, мелодию мне, чтоб я подобрал ее на гитаре. Едва он начал изображать, как сразу же запутался, да так, что вообще забыл, даже если что и помнил. С памятью у него было не лучше, чем со слухом. Но зато у него в сумке всегда была литра водки, палка колбасы, и три лимона. То есть, мы очень любили снимать его фильм. Прикинул я, какие у Окуджавы обычно мелодии, и после второй же стопки, пока Фикс подключал микрофоны и реверы, легко сочинил на пять аккордов что-то подобное. После третьей мы с пацанами уже начали репетировать. Причем официально под гитару в общаге, например, пели только я и Кучерявый, а тут и Фикс и Макс легко справились с мелодией. А подъехавшая профессиональная певица и подавно превратила нас в первоклассный бардовский, я подчеркиваю "бардовский", хор. Я там еще чего-то навертел на гитаре, каких-то кучеряшек где можно навтыкал, и буквально в четыре дубля мы все это записали, певица сказала: "Лучше и не надо", - и уехала, даже захмелеть путем не успела.
   А потом я услышал по телевизору, как поет эту песню сам Маэстро. Оказывается, я сочинил, причем совершенно с нуля, точно такую же мелодию, пацаны. Вот точно - такую же! Разве что, мы пели: "...в теплую землю заро-ю-у", а он: "...в теплую землю заро-о-ю", т.е. он "О" распевал в своей песне, а мы в своей - "Ю". Но так нам профессионалка велела, "Ю", говорит, будет правильнее и красивее. Так-то вот. А про гитару я уже вообще молчу! Земля - и небо. Просто, земля - и небо, пацаны! ...Песок - и камень! ...Кремень!! ...Вода - и брага! Пыль - и порох! Говно - и грязь!
   ...так, наверное правильнее будет сравнить, потому что я знаю настоящих гитаристов, и никогда не вылезу на сцену с гитарой. А также никогда не буду писать песен, для этого есть приличные композиторы. Так что еще не известно, кто из нас дурак.
  
  
   НЕОТРАЗИМЫЙ
  
   Весь разодетый, чуть ли не в перья, постриженный стильно, в темных очках, элегантный и стройный, уверенный в себе, гордо подняв голову, ты идешь по проспекту Ленина, плывешь словно новенький лайнер в сером людском море, куришь дорогую сигарету, и когда проходящие навстречу девушки загадочно улыбаются тебе, игриво хихикают за спиной - твоя нижняя челюсть оттопыривается все сильнее, уголки губ неотвратимо поднимаются и открывают людям начищенный крепкий оскал, подбородок задирается все выше и выше, хотя полезнее было бы опустить его в самый низ, и взглянуть. Ведь вовсе необязательно, что девчонки так реагируют на твой суперпарфюм "GIO", ты просто опять забыл застегнуть ширинку, наркоман чертов!
  
  
   ЛЮБОВЬ
  
   Любовь, как и беда, не приходит одна.
   То ее нет, а то сразу три! Ну, что я, виноват? А ведь все равно потом окажусь мерзавцем.
   Хотя на самом деле это просто - у вас весна, милые мои!
  
  
  
   ЧТО ДЕЛАТЬ?
  
   Жизнь совершенно бесплатно сливается в направлении, которое заканчивается в той же точке пространства.
   Обидно и стыдно.
  
  
  
   БЛОК И ЕСЕНИН
  
   Каждый "художник" очень жутко страдает с похмелья. А иногда вешается. Настолько бывает больно душе, что просто нестерпимо! Однако пить "художник и поэт" все равно - должен. И будет. Ибо похмельные кошмары - есть для поэта обновление души и удобрение для пророста будущих идей (а то и сами идеи). У Блока даже стихотворение есть как, в каком-то специальном кабаке - любимом, собиралась целая шайка сплошных поэтов. И так они там гужевали, что просто стыдно смотреть. Стыдно даже подумать! что это поэты, писатели и... одним словом, властители народных душ - могут так себя вести. Однако ничего. Потом они расползались по домам, отлеживались пару дней, страдая за народ, а потом с новым: перебурлившим и заостренным сознанием брались каждый за свое перо и творили доброе-светлое.
   Сергей Есенин не уважал пить с подобной шайкой, а уважал веселиться с настоящими шайками настоящих бандитов! Чтобы с ножами, с кастетами, с пистолетами. Напьются - полкабака разнесут, кого-нибудь зарежут, человек пять переломают, или между собой сцепятся, если на улице никого. Вот это настоящее тесто! Для настоящих стихов! А шайка поэтов - ну что это? Это и не шайка вовсе. Для Есенина они - так, слюнявчики, дети малые - какие они пьяницы? Да и поэты - такие же.
   Кстати Блок, в своем стихотворении о них, имел в виду то же. Блок-то на морфине страдал. Жалко, конечно, его - как человека. Хотя, кто знает, может быть, без морфина и не было бы того Блока, которого мы все любим.
  
  
   ФОРМУЛА
  
   Постоянно и ровно работать творчески - невозможно, ибо это уже не творчество, а ремесло. То есть, время от времени необходимо отдыхать и веселиться. Но: день отдыхаешь - потом день отсыхаешь. Два дня отдыхаешь - день отсыхаешь, и день восстанавливаешься. Три дня отдыхаешь - потом день подыхаешь, день отсыхаешь, и день еще, все равно, дурак дураком. Вот и прошла рабочая неделя, поздравляю. А в пятницу, между прочим, эфир твоей телепрограммы! Вот и представь: О каком качестве может идти речь?! Такой получается замкнутый круг.
   ...Если же отдыхать четыре дня - то могут быть человеческие жертвы, причем совсем не обязательно, что жертвой будет кто-то, а не ты сам. ...телевидение же тут становится вообще не при чем! На четвертый день пьянки оно уже никому не нужно, это ваше телевидение!
  
  
   СВОЙСТВА
  
   Лифт уже две недели не работает. Спустившись с двенадцатого этажа, я, наконец, обнаружил, что же я забыл на этот раз: - удостоверение, т.е. бесплатный проезд на транспорте. Пришлось возвращаться.
   Много думал.
   Мое свойство - каждый день забывать где-нибудь что-нибудь, но что-нибудь одно: сигареты, или зажигалку, или деньги, или записную книжку, самое лучшее - когда расческу, и дома. Сколько ни стой на пороге и ни вспоминай - все равно что-то одно ускользнет. По этой причине я теперь всегда, а не только по надобности, таскаю пакет, где лежит тетрадь с моим романом - с целью выработать привычку: без пакета никуда. Раньше я и его забывал где попало. Теперь всегда ношу с собой, хотя иной раз недели по две не заглядываю внутрь. Как ослик, "бреду по дороге с патефоном волшебным в тележке своей". Как-то раз, я спустя два часа вернулся за этим пакетом к Бабковскому (полгорода туда - полгорода обратно), и он утешил меня, сказав, что все талантливые люди - рассеяны. То есть теперь я, вроде как, горжусь этим своим свойством.
   Еще одно мое свойство: раз в год получать по морде, но им я, конечно же, не горжусь.
   У Стаса есть любопытное свойство: Стас - летчик, второй пилот на штабном ТУ-154, и каждое лето его кусает оса, причем куда-нибудь в лицо. Когда мы еще вместе работали в одной конторе очередная оса это сделала при нас: Конец рабочего дня. Жара. И сидит нас, полусонных, человек шесть за одним длинным столом. Клиент не идет. Тишина. В открытое окно влетает оса: з-з-з-з... з-з-з, - такая же полуживая. Облетает всех, внимательно обнюхивая, и выбирает Стаса. Бац! И мы сразу все живые!
   А Вову не пропускала не одна собака. Когда мы шли по городу, он всегда прятался в середину компании. Но все равно эти маленькие сучки оббегут вокруг, пристроятся сзади и обязательно: "Гав!" - напугают его. Ни одна не пропустит. И даже большие, воспитанные, доги на поводках, проходя мимо, косились и рычали. Словно у него что-то было написано на лбу специальной краской, невидимой для человеческого глаза.
   Вова каждые полгода получал по морде, и даже не по морде, правильнее сказать - а, вообще, по всему Вове.
   Его друг Костя тоже каждые полгода огребался. Других любопытных свойств я за ним не помню.
   А вот мой одноклассник Юрка Новоселов три раза только на моих глазах был обкакан разными птицами. Один раз во время урока синица залетела в открытое школьное окно, испортила весь урок учительнице, спасла от двоек пару разгильдяев, но пока не накакала на Юрку, ни за что не хотела улетать. Мне кажется, птицы знают какой-то секрет. Я об этом подумал, когда шел по проспекту Ленина и издалека заметил голубя, который очень долго летел не сворачивая прямо над тротуаром, невысоко над головами. И, видимо, никак не мог найти заданного человека.
   В студенческом общежитии у меня была, своего рода, воспитанница - Лариса. Я ей помогал жизненным советом. А у нее было свойство почти всегда приходить не вовремя, особенно, когда у меня бабы в ванной. Мне нравилось, что это ее злит, и вообще - как она проявляла свою злость. Видимо у нее ко мне было не только одно лишь уважение младшего товарища к старшему.
   А недавно к одной Тане в семь утра в окно залетел ворон, сел на стол перед ее кроватью и начал этак покрякивать. Что к чему? И хоть это не тенденция, и я не знаю, с чем в ее жизни это еще можно связать, но все равно любопытный случай. Так вот просыпаешься!.. А над тобой здоровенное воронье рыло! То ли это сон, то ли не сон, то ли Кощей, то ли Баба Яга?.. Так ведь можно вообще на всю жизнь запутаться, в семь-то утра!
  
  
   НЕМЦЫ
  
   Говорят, один немец, прежде чем повеситься - вымыл за собой чашку.
   Такая аккуратность, конечно, восхищает, но она - вовсе не повод презреть весь мир, решить его поставить на колени, и развязать войну, к тому же мировую!
  
  
   ХАНТЫ
  
   Мне нравятся ханты!
   Хант режет мясо лося на узкие длинные полоски, вялит его, или как-то сушит - одним словом, специально обрабатывает (длинна полоски равна длинне предплечья данного ханта). Хант кладет эти полоски мяса в мешочек себе за спину, берет ножик, одевает лыжи и идет в тайгу.
   Идет, идет, идет, идет... пока не встретит следы лося. Тогда он встает на эти следы и начинает бежать. Бежит, бежит, бежит... Присел на пенек, достал из-за спины кусочек-другой своего любимого мяса, и вот тут интересно: хант - не жует свое мясо, а заглатывает целиком, как это делают рыбы или змеи. Полоска мяса, воткнувшись в дно хантыйского желудка, поначалу торчит в пищеводе до самого кадыка, а потом в ходе расщепления начинает постепенно тонуть в соках. Хант в это время чувствует себя хорошо. Он уже давно бежит. Может быть он даже и на пенек-то не садился, а проглотил свое мясо прямо на бегу, словно окунь. Бежит-бежит, бежит-бежит. И наконец видит впереди лося!
   Что он делает? Ровным счетом ничего интересного: не кричит, не ругается, не прячется никуда, и не целится ничем - никаких вроде бы хитростей, а просто точно также бежит, и даже не ускоряется. Однако в этом и кроется хантыйская хитрость. Потому что хант не собирается этого лося догонять - он собирается его - замучить.
   Лось убежит, спрячется. Прислушается. Где-то издалека: "вщить, вщить, вщить, вщить..." - неотвратимо надвигаются терпеливые лыжи, подбитые оленьим мехом. Отдышится немного лось, передохнет, и вот опять пора бежать, потому что уже мелькает среди деревьев безмятежное лицо ханта.
   День прошел. Ночь долой. Светает.
   Лось убегает и прячется. Хант: "вщить, вщить, вщить, вщить..." - ровно, как часики, похрустывает сзади лыжами, и только укладывает в пищевод кусочки мяса, по мере их разложения. Принцип охоты хантов заключается в том, что лось - глупее ханта. Лось испуган, и забывает о питании, хант же совершенно хладнокровно умеет есть прямо на скаку. Если бы лось догадался никуда не бежать, а, например, взять и сразу забодать своими рожищами ханта вместе с его ножиком, или он хотя бы догадался подкрепляться какой-нибудь корой, между дистанциями, тогда еще не известно, кто бы кого замучал. Но лось пугается и ни о чем не догадывается. Так что хант побеждает его - морально. Через двое суток лось падает на колени и тупо хрипит ничего не соображающей головой с мутными глазами. А что делает хант? ...Вщить, вщить, вщ-щ-щ-щ, - подъезжает к лосю, достает из-за голенища ножик, и не пинает лося, скажем, по морде! или еще какие-нибудь дикости! Нет - совершенно интеллигентно и вежливо он перерезает лосю горло. Садится на теплую парящую тушу, заглатывает свой очередной кусочек и начинает разделывать и свежевать. Разделал. Разделил тушу на части, закидывает одну ляжку на спину, и "Вщить, вщить, вщить, вщить..." - бегом домой, за санками!
   Потом еще надо сбегать за остальным мясом. Когда хант приносит домой все мясо, он ложится спать. Потом хант просыпается и опять режет мясо лося на узкие длинные полоски. Это - порох для будущей охоты.
   Мне нравятся ханты! Жаль только, они спиваются с первой же стопки. У них нет иммунитета на алкоголь, как у русских. После ста грамм они уже - законченные алкоголики.
   Хантов надо сызмальства отлавливать и воспитывать из них олимпийских чемпионов в марафоне и на длинные дистанции, пока всякие коммерсанты - халявщики и проходимцы не споили эту феноменальную спортивную нацию дотла, как это было с американскими индейцами. Из поколения в поколение, веками, ханты уже на генетическом уровне - готовые чемпионы в стайерских дисциплинах!
   Куда смотрит НОК России?
  
  
   ХОРОШО
  
   Из ангара грязного
   Выйду в утро ясное.
   Громко воздуха глотну
   И по кромочке пойду,
   По прохладным камешкам
   Возле лужи краешка.
   Во траву высокую
   Сяду гордым соколом,
   На восток алеющий
   Глядя взором млеющим,
   Задымив цигаркою,
   Хорошо покакаю!
   Книжку лучше отложу,
   В чисто небо погляжу,
   Вымытое дождичком.
   От вчерашней водочки
   В теле медленный пожар,
   Воздух пьется, как нектар!
   Гаснут звезды в синеве,
   Все яснеет в голове.
   Над травою уши я
   Приподняв, послушаю:
   Где-то шавка гавкает,
   Да ворона каркает.
   Тишина. Все спят ишо.
   Как же летом хорошо!
  
  
   ЗИГМУНД ФРЕЙД
  
   Фрейд сидит на вершине огромного эрегированного фаллоса и, приставив домиком ладонь ко лбу, внимательно смотрит вокруг. Это и есть точка зрения Фрейда на мир.
   Конечно, Фрейд во многом прав. Хотя бы потому, что его метод лечения действительно результативен. Однако сводить абсолютно все поведение человека, все его поступки, мысли и желания к одним лишь сексуальным мотивам - все же перегиб. Здесь он становится похож на американского изобретателя Шмидта, который придумал вулканизировать каучук, чем и оставил след в мировом прогрессе. Раньше каучук растекался на жаре, и Шмидт пять лет искал способ его закрепить. С упорством кладоискателя он ежедневно тыкал, совал и вливал каучуковые колбаски и каучуковое молочко во все что ни попадя, начиная от царской водки и заканчивая кислыми щами. Пока случайно несколько капель молочка не попали на камин. Открытие состоялось. После сего Шмидт кроме каучука ничего в мире не признавал. Мало того, что вся его одежда была сделана из каучука: и носки, и сумка, и трусы; так он даже всю мебель в доме каучукизировал.
   Мебель все-таки - лишнее, согласитесь? Также и Фрейд, только у него вместо каучука везде - секс. Даже почесаться спокойно нельзя - все, ты уже извращенец!
  
  
   ПУТРА (АНДРЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ)
  
   В 60-е годы в Кузбассе знаменитая шахтерская бригада Николая Путры выдала на гора миллион тонн угля и долго гремела этим (углем) на весь Союз. Ее бригадир просто немного рационализировал шахтерский труд, в каких-то мелочах, благодаря чему, однако, и добился потрясающих результатов.
   Его двоюродный племянник Андрей Путра - "Кулибин" телеоператорского мастерства. В 90-е годы, в те времена, когда он служил оператором губернатора Кемеровской обл. (что-то вроде личного архивариуса), он изобрел вот какую рационализацию: По долгу службы ему надлежало присутствовать на очень многих заседаниях и снимать всю эту долгоиграющую жвачку. Он заметил, что его коллега из местных новостей во время депутатских прений может часами стоять, прижавшись глазом к видоискателю камеры и внимательно следить за картинкой, настолько внимательно, что второй глаз у него закрыт. Путра придумал не стоять, а сидеть, желательно поудобнее, и, прижавшись глазом к камере, закрывать при этом не один глаз, а два. Также он придумал не расходовать при этом аккумуляторы и не портить зря пленки.
   Стоит добавить, что в тот период по причине личных жизненных обстоятельств Путра очень много пил, так что его изобретение крепко пропитано спиртовыми парами. Впрочем, как и в свое время рационализации его двоюродного деда, и как вообще почти все рационализаторское движение в России отдает этиленом.
  

* * *

   Государственная Российская Телерадиокомпания (РТР) по достоинству оценила операторский талант Путры А.А. и пригласила его работать в программу "Вести".
  
  
   РУССКИЕ
  
   Сначала русские бродили по земле, и были весьма слабеньким племенем. Все их обижали. Жили в районе Волги - вышибли печенеги. Ушли в Междуречье - там персы вытеснили. Пошли на север...
   В те времена чем сильнее была нация, тем выгоднее и плодороднее земли она старалась занять и удержать. Таких, как россичи, мелких наций было очень много. Их отовсюду гнали, и все они, в основном, исчезли из Истории: были уничтожены, или порабощены и проданы в розницу, или просто растворились в более мощных культурах. Были и сильные, очень сильные, нации, которые, однако, тоже потом не удержались на плаву, и умерли: взять хотя бы хазар, или тех же печенегов.
   Чукчи выжили, потому что ушли жить туда, где никому не нужны не они, не их территории. Русские же ушли в дремучие леса, что по тем временам тоже далеко не почет. Да и как ушли: побитые, помятые, оплеванные, еле ноги унесли из Междуречья. Не по зубам им пришлись великие берега Тигра и Евфрата.
   В тот исторический период русские могли бы вообще исчезнуть! Могли бы потихоньку выжить и сохраниться до наших дней, как ханты, или карелы - могли бы - если бы не нашли в тех дремучих лесах, наконец, свою песню в жизни! А нашли они - мед. И придумали делать из него "сурицу". И бухать этот божественный напиток каждую субботу, именно так полагалось по религии, которую, впрочем, сочинили себе, никто иной, как они же сами. Перунство - их религия, также, предписывала обязательно употреблять сурицу перед битвой. И вот, после этого национального изобретения россичи вдруг начали всех побеждать. Напьются - перережут всех хазар. Напьются - перережут. Пошли на Днепр, поставили Киев. Стали плодиться, размножаться, расширять территории, строить города. И, в конечном итоге, стали великой имперской нацией.
   Почему русские столько пьют? Увы, это оборотная сторона нашего империализма, нашего первого человека в космосе, нашего балета, атомных подлодок, замерзшего Наполеона, Достоевский и Тарковский, шестая часть суши, мировая революция... Все началось тогда, когда здоровенный Илья Муромец (христианское перевоплощение Перуна), тридцать лет просидев на завалинке без движения, испил наконец чудесной водицы, и встал, и пошел, и хана! и Соловью-разбойнику, и Яге Виевне, и Кощею, и Поганому Змею. Не появись вовремя чудесная водица, мы бы теперь могли быть вполне спортивными оленеводами.
  

* * *

   Наверное, лучше, если б мы были вполне спортивными оленеводами.
   Так я думаю, когда смотрю в воскресенье утром на Путру. Правда Путре плевать на Перуна, Рода и Дажбога, он своих богов начинает прославлять с пятницы, а иногда с четверга.
   Вот, человек!..
  
  
   ПЛЮСЫ-МИНУСЫ
  
   Три и семь - самые главные божественные числа, и я думал, что третье июля будет удачным днем. Однако с самого же утра, первый же грузчик сказал мне: "Ты в курсе, что теперь с тебя будут вычислять за пиво, как со всех - в среднем?" Я был не в курсе. Потом меня оштрафовали в автобусе. Потом я пошел платить за квартиру, рассчитывая рублей на двести тридцать, но пришлось оставить в ЖКХ семьсот девяносто рублей, за все три месяца, и даже пеню уже накрутили, сволочи! Тогда я сказал: "Ну-ка на фиг!" - и до вечера больше не высунул из дома носа. День получался - явно "в минусах", и ехать сдавать анализы в такой день я, прямо скажем, остерегся. В такой день у самого невинного пионера запросто могут найти даже СПИД!
   Вообще-то все эти минуса входят в мои среднестатистические расходы, и рано или поздно я бы все равно заплатил те же деньги. Неприятным было то, что все эти минуса вылезли сразу и против воли.
   На следующий день я ехал в троллейбусе. Остановка. "Аптека". Потные бабки выползают по ступенькам, взамен запрыгивают свежие, обдутые ветром. Кряхтение, пыхтение и стоны. Ажиотаж - словно десять кораблей лавируют в тесной гавани, да и быстрота маневра - такая же. Все зеваки увлечены остротой маневров, переживают. И только я вижу прекрасную незнакомку, которая бежит от аптеки. Потому что я не интересуюсь бабками, а интересуюсь красивыми девушками. И вообще, я - весь в белом, сижу, обдуваемый из окна (разве что, в крови моей подразумевается, возможно, какой-то тайный сифилис. Но все равно я не буду интересоваться бабками, когда есть красивые девушки!) Красивая девушка, тоже вся в белом, словно чайка летит прямо к нам. На полдороги у нее из сумки выдуваются бумажки, какие-то рецепты, видимо. Я ее разглядываю, бумажки ложатся посреди тротуара. Довольно людного тротуара, прошу заметить! (центральная улица!) Девушка успевает запорхнуть на подножку, воткнуться между последними, еще клокочущими "крейсерами", а я успеваю понять, что три бумажки, лежащие уголками, не что иное, как согнутые пополам деньги, успеваю подумать: "Тридцатник. Бедная студентка, вечером придет домой, откроет сумочку - плакать будет, такая хорошенькая", - успеваю выскочить под поручнем со своего сиденья, проскользнуть сквозь бабок к девушке и, в жанре романтического знакомства, промурлыкать ей прямо в очи: "Вы деньги уро... нили". Все это - пара секунд, и троллейбус вот-вот тронется, но к слову "уронили" я постепенно разглядел, что бумажки-то - сотни! И думаю: "Что ж я, дурак, делаю?! Надо было самому выскакивать. Было бы - плюс триста."
   Девушка убежала. Я протормозил. На мое место сразу заскочил какой-то дрищь. Стою я в раскаленном троллейбусе среди потных бабок и слушаю, как они хвалят мою честность. А сам думаю: Вот дурак! Отказаться от собственных денег! Ведь их даже воровать не надо было. Человек выбросил лишние деньги, специально для тебя, ведь никто больше не видел! Ну, не дурак ли? Потом думаю: Дрища, что ли, этого напинать, чтоб он место уступил бабушке? Нет, - думаю, - Тогда они вообще на меня набросятся, по головке гладить!.. До дыр! Потом думаю: Взять! Напинать дрища! Чтоб он старушке место уступил, а сесть самому? "Устал я что-то. Утомили вы меня, старухи!" Хотя... Специально делать гадости - мне сегодня ни в коем случае не надо! - Потому что нужна мне была удача в тот день, пацаны.
   И плевать мне было, на самом деле, на деньги, и на девушку, и на честность, и на старух, и сделать я готов был что угодно, лишь бы в главном повезло! Ведь я ехал в "венеричку", сдавать анализы.
   Повезло.
   Оказался я совершенно чист, пацаны. Как невинный пятиклассник-хорошист!
   А ведь, вполне возможно, подбери я те сотни - они бы как раз на лечение и ушли? Кстати Лида, которая меня собственно и "пригласила" на анлизы, в аккурат около трех сотен на свою болезнь потратила.
   Что лучше: три сотни и триппер - или ни триппера ни денег?
   Такие вот плюсы-минусы.
  
  

(хокку)

  
  

* * *

Опять болит зуб.

Милую разбужу.

Признавайся!

* * *

  
  
  
  
   ЖЕНЩИНА
  
   Она сказала:
   - Я люблю, как ты говоришь.
   Вообще-то для меня было важно, что я говорю, а для нее получалось важно лишь - как. Я оскорбился и не стал дальше рассказывать.
   - На мели вы лениво налима ловили. Для меня вы лениво ловили линя. Вы любви не меняли и мило молили, и в туманы лиманов манили меня! - сказал я. - Так хорошо? ...Еду я по выбоинам, из выбоин не выеду я.
   Она красиво улыбалась в ответ. И тогда я подумал: Мужчина любит глазами, женщина - ушами.
   Сначала мне нравились ее глаза и грудь. Потом я привык к глазам и стал любить ее попку и прогиб. Потом из-за долгого прыщика на пояснице я полюбил ее "губочки" и завитки сзади на шее. Потом ноги и лобок. И так далее... Одним словом, я сначала перелюбил ее частями, а потом, когда уже не знал, что именно я в ней люблю, я понял, что просто люблю, раз уж она вся такая красивая. Так и ей: Сначала нравилось слушать, как я говорю про китайскую энергию Ци, потом про гармонию в музыке, потом про цунами, потом про дельфинов, потом о методике тренировок хоккеистов, потом о композиции в кадре, потом про тараканов, потом о звездах и галактиках... А потом, когда она уже перенасытилась совершенно ненужной для нее информацией, она поняла, что ей нравится не столько узнавать что-то, сколько сам процесс.
   Предполагать, что и она любила меня за внешнюю красоту - конечно же, глупо! На ощупь - может быть. Но все же мой козырек перед женщинами в том, что я могу чесать языком. Под это дело у меня очень много дурацких знаний и диких фантазий. Разумеется, редко чья голова еще сможет вместить столько же дури! Тем более - женская. Однако женщина любит ушами, а не жаждой познания.
   Она сказала: "Я люблю, как ты говоришь", - то есть она просто сказала: Я люблю тебя.
  
  
   НЕЛЮБОВЬ
  
   Единственно, чего не люблю в этой жизни - крючочки на лифчиках!
   Сколько лет бьюсь, все никак не могу их победить. Хочется: чтобы во время одуряющего затяжного поцелуя одним легким движением руки освободить милую девушку от пут и, в какой-то мере, от сомнений. Когда все получается ладно и споро, девушка не успевает понять, в какой точно момент ей надо было стесняться и не даваться. Любые пластмассовые застежки! Щелк - готово. Чпок - готово. Пффук - не вопрос, лишь бы подкрасться незаметно. Но крючки!.. Целуешься; обнимаешь; вот уже рука под блузкой, и похожа на незаметную змею. Змея обнаруживает крючочки, - теоретически она знает, что делать, - оп... Не получается. Оп - не получается. И незаметная змея превращается в суетливо-пыхтящего ежика. На помощь ей подползает вторая "незаметная змея", оп... оп... И тоже превращается в ежика. Пыхтят-пыхтят два ежика, пыхтят-пыхтят!.. Разумеется, поцелуй в это время делается не тот - какой-то забытый, отвлеченный и разбросанный. И милая дама отрывается от этого поцелуя, и улыбается теперь свысока: "Ах! Такой неловкий! Такой потешный!" И теперь лишь в ее воле: расстегнуть - или не расстегнуть. И, само собой, она хочет, чтоб перед ней поунижались! А я пыхчу, там, на ее лопатках, копаюсь, копаюсь, меня уже просто азарт берет! ...Одним словом, не люблю я эти крючочки.
   Ох, и не люблю!
  

* * *

   Некоторые говорят: не люблю - ложь. А я - люблю. Конечно, не совсем приятно, когда обманут тебя. Но такие случаи вызывали во мне не злость - а, скорее, азарт познания.
   Другие говорят: не люблю - предательство. Да. Ничего хорошего в предательстве нет. Но есть объективные законы мира. Все мы - потенциальные предатели. Вопрос только в цене. Кто-то предал за деньги, кто-то за карьеру, за славу - негодяи; кто-то от страха перед болью - слабаки; кто-то очень дорожил родными - ...не знаю, как назвать; кто-то предал под пытками - эти имеют право на понимание и сочувствие. Кто-то не предал, даже когда его на части рвали и грудь отпиливали - такие вошли в историю героями и святыми. Однако современные спецслужбы утверждают, что у них есть методы, позволяющие добыть любую информацию из любого героя. А то есть герои-непредатели остались только в кино. И потому, когда Ваня, например, говорит: "Не люблю предательство!" - он всего лишь подразумевает соседа Федю. Ведь Федя сдал его даже не за рубль, а чисто для удовольствия. И хотя самому Ване хватило всего-то разочка по морде, чтоб он врагам поведал все, все, все, что знал и что не знал, тем не менее Ваня частенько после четвертой стопки заявляет: "Ненавижу предателей!" - и приглашает всех к соседям. ...То есть любой человек, заявивший свою несимпатию к предательству, просто проводит планку под собой, и гордо презирает всех, кто ниже. А между тем для Феди, быть может, не настучать - хуже любой пытки, он повесится, если ему запретить стучать!
   Так что и деньги, и пытки, и родственники - все это разные грани одной сути, осуждать же следует всех, либо никого.
   Третьи говорят: не люблю - воров и наркоманов. Тут опять же сошлюсь на объективные законы природы в защиту воров и наркоманов. ...и даже убийц (ведь убийц, наверное, тоже не любят). Так вот, в природе всегда существовали травоядные и хищники. И падальщики всегда существовали. И будут существовать! А в обществе - всегда кто-то был сильнее, кто-то слабее, кто-то умнее, кто-то хитрее. Поэтому люби или не люби - всегда у нас будет определенный процент политиков, определенный - воров, определенный - наркоманов, не наркоманов - так алкоголиков. И даже если расстрелять, например, всех воров и наркоманов... или даже вообще всех политиков и торгашей, например, и убийц - вообще всех! Оставить только математиков, писателей и крестьян, например - так вот, все равно довольно скоро из оставшихся писателей и крестьян народятся новые воры, торгаши и политики; и заполнят полагающийся им в данном обществе процент, а потом появятся торчки (эти - обязательно появятся). Так что люби, иль не люби - воры и наркоманы - будут. Но поскольку любить гораздо приятнее, чем не любить, то я их и люблю. Остерегаться, быть на чеку! Это другое дело. А ненавидеть, плеваться, шипеть! - так они только смеяться над вами будут. Воры занимают положенную им нишу, и честно пользуют свою профессию. Они рискуют. Кроме банальной тюрьмы, любой свирепый собственник может зарубить их топором, или застрелить из охотничьего ружья - все это будет по-честному.
   А вот когда слуга закона обирает пьяного режиссера, и тащит ручку "Паркер" из кармана - это что он, охраняет общество от бандитизма? Режиссер, весь в белом, в круглых очочках, идет с работы после монтажа телепрограммы, где, между прочим, ему была доверена многотысечедолларовая аппаратура, и он монтировал в таком состоянии на этой аппаратуре, то есть не был для нее опасен, а тут вышел на улицу и пять минут спустя уже стал опасен для общества?
   Когда у меня вынесли с квартиры телевизор с видеомагнитофоном, менты чего только не наплели, чтоб Танька не стала писать заявление. Сфотографировали отпечаток пальца на кассете, а когда я приехал, даже не потрудились сравнить с моими, то есть не единого пальчика у меня не сняли! Через месяц звонят: Приезжайте давать показания. Я им: Это, Вы, по горячим следам? Они: У нас много дел. А сами на днях Кирилла в вытрезвитель забрали! Кирилл, лаборант из института (будущий режиссер), на вид - стопроцентный вегетарианец (кстати, его и на самом деле можно отнести к вегетарианцам, ибо - не закусывает, а водка ж: она не из мяса?) Получив зарплату, совершенно интеллигентненький вегетарианец Кирилл, покачиваясь едва уловимо, шел домой. ...Не дошел.
   У них действительно много дел. Воров некогда ловить, пока выпившие лаборанты и режиссеры несут на улицах угрозу налогоплательщику. Ой, да ну их!.. Не люблю тоже.
   Так что, крючочки на лифчиках, и, пожалуй еще, менты - вот и все. А в остальном жизнь - совершенно ЗАМЕЧАТЕЛЬНА!
  
  
  

(Хокку)

  
  

* * *

Запрем двери, свечи зажжем.

Вино, дичь. Усну за столом.

Не плачь.

* * *

  
  
  
  
   ЭВРИКА
  
   Кипятильник этот - был почти новый. Разве что разок-другой от него прикуривали Миха и Кучерявый. Причем я видел, как они, включив, щупали его (Когда его включаешь в воду - появляются пузырьки, а на воздухе - там довольно долго, пока непонятно. ...ну, может быть, не так долго, но я помню, что хватались, елы-палы! Ну, щупали при мне!..)
   И вот: ...А, вообще-то, я люблю баню! И поэтому у меня в ванну, когда я моюсь, всегда бежит кипяток. Потом я остужаю себя ледяным душем, и опять включаю кипяток, чтобы сидеть и крупно потеть - люблю. А тут в нашем общежитии отключили горячую воду. На месяц. Кучерявый с Михой приспособились омываться в тазике. Кучерявому хватало нагреть ведро, Михе - два чайника, мне - два ведра, пять кастрюль на двух плитках и штук восемь-девять чайников, и потеть я начинал еще "до того". До того - как окунался в свой любимый кипяток. Однако, имея врожденное свойство: усовершенствовать и упрощать все процессы и технологии - я придумал кипятить сразу ванну.
   Просто кипятильником ее надо греть больше двух часов, но если воду закрыть полиэтиленовыми пакетами, то выходит почти в два раза быстрее, а если снизу поставить конфорку, то она тоже заметно помогает - и получается не сорок минут, как с кастрюлями и чайником, а пятьдесят ...пять, допустим, зато сидишь и куришь, а не носишься по всей хате, как сраный веник. Пацаны по разу, когда уж им совсем неодолимо задумалось прогреть свое очко - воспользовались моей методой и остались довольны. Но мне, поскольку я люблю баню, нужен регулярный приток кипятка, а то есть - это регулярно выскакивать, выливать, подливать - морока! Выключать, включать, и руки мокрые - это постоянно вытирать, потому что я ведь все равно потею, пусть не так крупно, как хотелось бы, но достаточно, чтобы долбануло прямо из розетки. И уже долбануло разок.
   Тут мой пытливый ум прикидывает: "Теоретически, кипятильник не должен пробивать в воду, потому что спираль (под напряжением) изолирована от внешней трубки керамическими колечками. Ведь чайники же не бьются. А кипятильник бьется током в случае, если вода попала внутрь, либо же если это старый кипятильник, какие-нибудь удары, повреждения - и изоляция рассыпалась". "Теоретически", - думаю. А тронуть все равно - боюсь. Кипятильник висит на борту ванны, погружен в воду, как положено в инструкции, по саму правильную рисочку, пускает правильные пузырьки - все, как надо. Но у меня непреодолимый страх перед током. Нет, конечно, меня не раз било! И не два. Но все-таки электричество для меня осталось каким-то загадочным, я так и не понял, что за ощущение. Вот, умереть от ножика - уж на что противно! Но умереть от тока - для меня еще в сто раз противнее, и американцев я из-за этого не люблю! Одним словом, фобия сплошная. ...Тут я вспоминаю, что Миха же за него хватался! И Кучерявый - хватался. И вообще, я люблю баню больше, чем буду бояться какого-то мерзкого вонючего тока! Собираю всю свою волю, и стремительным щелбаном касаюсь воды.
   Не бьет.
   Тогда сунул палец. Не бьет. Тогда засунул всю руку, и мешаю воду - привыкаю. Не бьет. "Ну, и правильно, - думаю. - Ведь кипятильник - новый".
   Это было похоже на исполнение мечты. В раннем детстве я искренне верил в идею волка из "Ну погоди!": превратить сибирскую зиму в Африку с помощью простого кипятильника. Тогда я признавал лишь одну реальную проблему: где взять столько проводов, чтоб дотянуть до реки Киргизки. Последующим воспитанием во мне эту мечту - убили. Мама сказала: "Никогда! Слышишь! Никогда не суй!" А потом в школе объяснили про киловатты. И вот теперь моя мечта, пусть не в самой полной мере, но сбывалась. Я ощутил искреннее счастье ребенка, спиздившего из буфета коробку птичьего молока.
   Перед тем, как залезть в ванну я еще раз сунул туда руку. Хотя нет: все-таки сначала палец, а потом руку. Не бьет. Ну, не бьет если!.. Новый кипятильник! Ванна - горячая! Пора. Разделся, стою думаю, как мне туда залазить: сначала залезть, а потом включить? А если долбанет? Я так; с вилкой и тройником в руках, и буду корчиться в этой ванне, пока Кучерявый не пойдет пописать! Надо как-то подстраховаться, - думаю. Одной ногой... нет. Другой... тоже нет, какая разница? Боюсь, что меня передернет, мышцы сократятся, и я прямо туда, в электролит, сложусь, да еще промежностью как раз о бортик стукнусь. Кучерявый пойдет писать, а я вот он: вниз головой, в позе бегущего егептянина, смотрю на него из-под воды выпученными, как у карася глазами и низко гудю с частотой 50Гц: "М-м-м-м..." И пока я думаю, я не раз и не два проверяю пальцем воду, а вот ногой наступить боюсь, что-то меня останавливает и все! В итоге я придумал самую правильную подстраховку: левую руку упер на борт около стены, правую - на борт около раковины, чтобы потом, поджав ноги к груди, зависнуть над ванной и, как в отжимании на брусьях, медленно опуститься в воду. А если дернет током, то ноги сами подожмутся обратно.
   И я оказался прав.
   Опускаю большие пальцы ног в воду, а ноги - раз! - сами поджимаются к груди. Я сначала думаю: показалось со страху, просто вода - горячая. Опускаю еще раз - нет, не показалось, ванна реально переполнена электрическими полями, просто кишит! И даже наверняка там есть вихревые токи Фуко, которые я еще в школе ненавидел. Ну, что ж, - думаю, - Облом. Надо выскакивать. А об обратном-то пути я и не позаботился. В данное положение заскочил легко: упер руки, прыг; остановил качение - и вот он я - готов к погружению. А теперь как? На брусьях я бы качнулся и вперед через правую руку спрыгнул. Тут же - ванна маленькая, сидячая, размаху никакого и прямо в правую руку, в плечо, почти упирается раковина. И если бы я даже умел силой выходить в стойку на руках, она бы мне не дала наклониться вперед настолько, чтобы я удержал баланс, пронося назад ноги. Пришлось на руках отходить от раковины. Ладони уже вспотели и стали скользить. Но отошел немного. Наклоняюсь вперед и уже вот-вот бы вынес колени из-под локтей, но тут касаюсь щекой крана, который тоже, оказывается, бьется током. Тогда я начинаю, в натуральном смысле, ломать коленца - короткими пинками отворачивать хобот смесителя подальше от носа. Левая рука у стенки не может полноценно упираться в борт, только на пол-ладони, под ней раскис микрослой мыла, она страшно скользит, к тому же борт очень сильно покат внутрь, в самое жерло киловаттов, и мне приходится со всей силы давить руками в стороны. То есть я уже не опираюсь на борта, а распираю эти борта. Руки очень быстро устают, и начинают трястись. И весь я начинаю трястись и потеть. Кричу:
   - Кучерявый!
   Он: - Чего! - не хочет идти, думает, что я его, как Бэлку попрошу чайничек мне подлить. Я ору:
   - Андро-он!
   Он молчит.
   Тогда я просто как заору: - А-а-а-а-а-а-а-а!!! - словно зарезали меня.
   Он прибегает. Видит такую ситуацию. Я ему говорю:
   - Андрюх, выключи, - и сам как бы посмеиваюсь, чтоб не выглядеть театральной истеричкой. А он думает: раз смешно - значит весело. Берет тройник, выключает. Я только вылазить, а он у меня перед носом: "У! У!" - искрит розеткой, включит-выключит, включит-выключит. Я - раз! - опять подожмусь. Потом уже не вытерпел, наступил в ванну и выскочил. А он в самый последний момент - бац, включил на мгновенье, и бежать! Не столько меня за ногу током дернуло, сколько думаю: "Ну, сука!" - искры-то перед глазами сверкнули - и я за ним. Он из ванны меня не пускает, сам входную дверь быстренько чик-чик, и в коридор! А я - голый. Он отбежал метров десять, остановился и угорает! - держится за живот, топает ножкой, прямо рок-н-ролл! А потом глядит: я не просто голый по коридору бегу, а с топором. И сразу весь рок-н-ролл у него кончился: "А!.." - и в галоп, аж с пробуксовкой, без смеха уже, даже сказать ничего не успел придумать. На лестницу завернул, думает - там битые стекла и кирпичи меня остановят - если он в кроссовочках, то я-то босиком! А я бегу, думаю: "Ну, сволочь! А если бы против такта сердца. Ведь убил бы меня, гандон! Насмерть бы убил!"
   Ну, на лестницу я за ним, конечно не побежал. Назад иду, смотрю соседка вышла навстречу, за хлебом собралась. Глаза выпучила. А она и так на нас почти каждый месяц в профком жалобы писала, и тут для нее такое доказательство. Я тогда радостно оскаливаю лицо, начинаю припрыгивать и орать "Эврика!". А сам думаю: "Но ведь теоретически, он же не должен был бить! Ведь новый же кипятильник!" - и вот вместе с криками Эврика, эти мысли родили у меня озарение, словно я действительно что-то открыл. Но я до сих пор не могу выразить это открытие словами. Саму мысль я понимаю, но видимо в языке людей нет таких фраз, а в разуме людей еще нет таких образов, с помощью которых бы я мог вам объяснить свое открытие.
   Но это была "Эврика", клянусь! Самая настоящая "Эврика".
  
  
   УВАЖЕНИЕ К ЗРИТЕЛЮ
  
   Петрович зарядил в киноаппараты первые две части, приготовил следующие две и включил на первом аппарате проекцию.
   Сеанс - начался.
   Петрович подошел к своему столику, выпил бутылочку одеколона. Дождался перехода. Запустил вторую часть фильма. Перезарядил первый аппарат.
   Подошел к своему столику, выпил бутылочку одеколона. Посидел, покурил. Запустил третью часть на первом киноаппарате. Перезарядил второй аппарат.
   Подошел к своему столику, выпил бутылочку одеколона. Посидел, покурил. Запустил четвертую часть на втором, перезарядил первый аппарат.
   Подошел к своему столику, выпил бутылочку одеколона. Посидел, покурил. Запустил первую часть задом наперед, вверх ногами и с обратным звуком. Перезарядил второй аппарат.
   Пошел к своему столику выпить бутылочку одеколона, но тут снизу прибежала бабка и начала что-то орать! Петрович послал ее на хуй, вытолкал из аппаратной и запер железную дверь на здоровенную железную щеколду. На столе ждала, вся готовая, бутылочка одеколона, а эти бабки из ДК, чуть только пронюхают - ни за что не дадут спокойно выпить и посидеть.
   Выпил бутылочку одеколона. Посидел спокойно. И проворонил переход. Переключился уже на ракорде. Зрительскому взору, после первой части вверх ногами, после начальных тиров вверх ногами и шапки "Мосфильма" тоже вверх ногами, после мелькнувших крестов, и после чистого белого экрана теперь предстала вторая часть фильма: задом наперед, вверх ногами и с обратным звуком. Но Петрович опять не заметил, потому что его сильно отвлекали три, а то и четыре, бабки, бесновавшиеся за дверями. Он перезарядил первый аппарат, и пошел к своему столику. Выпил бутылочку одеколона. Несмотря на угрожающие звуки из-за двери, где собрались уже все кто был, ответственные и неответственные работники ДК, посидел насколько можно спокойно, дождался перехода. Запустил пятую часть. ...нормально.
   Звуки в дверь вроде бы поутихли, но гораздо чаще стало звучать слово "милицию!".
   Тогда Петрович выпил еще бутылочку одеколона и стал повторно демонстрировать четвертую часть, только, разумеется, на этот раз вверх ногами, с конца на начало и вообще без звука. Женские взвизги "милицию!" за дверью сменились на мужские "откройте, милиция!", от грохота ничего не стало слышно. Петрович - человек ответственный и обязательный, однако о том, что уже случилось никогда не жалеет. А случилось, что перед администрацией ДК его вина уже была явно на лицо: зарегистрирована, засвидетельствована и доказана; и скоро даже будет запротоколирована; но зритель-то в чем виноват?! Петрович заряжает третью часть фильма, которую зритель еще не видел вверх ногами. Подходит к двери и начинает переговоры со штурмующими силами:
   - Че вам надо? Идите отсюда, не мешайте. Я работаю. Дайте кино до конца показать.
   Но штурмующие силы только твердят: "Откройте! Немедленно откройте!.." - и угрожают неприятной бранью. Петрович никогда не боялся никаких угроз. Он посылает на хуй всех врагов, ответственно идет к своему "станку" и работает, то есть: демонстрирует зрителю немотаную третью часть картины. Заряжает во второй аппарат восьмую, предпоследнюю часть, выпивает бутылочку одеколона и устремляется держать оборону. Дверь пилят болгаркой, и Петрович всяческими палками и штырями мешает действиям штурмовиков. Сеанс продолжается!
   Когда Петрович запустил восьмую, предпоследнюю часть, стало ясно, что ее уже не удастся прокрутить полностью. Из двери летят искры, сыпется штукатурка. Под грохот кувалд и визг болгарки Петрович включает микрофон и говорит в зал:
   - Уважаемые зрители. Мы просим прощения. Сейчас сеанс прервется. Не по нашей вине. Меня скоро арестуют. Так что извините, что не увидите всего фильма. Дальше в нем будет... - и рассказывает зрителям все, что будет дальше и чем закончится фильм. И даже когда его заламывали и скручивали, он не сопротивлялся самому аресту и не ругался - ни единого мата! - а только рвался к микрофону и кричал зрителям остатки содержания, пока его окончательно не утащили.
   Вот насколько Петрович уважал зрителя, пришедшего в кино! Орленок наших дней, он мужественно трубил свою песню до самого последнего вздоха, пока враги не передавили горло его песне своим кованым ментовским сапогом. Кстати менты громко матерились, что было отчетливо слышно в зале. Менты побоями заставляли Петровича выключить аппарат, поскольку сами - тупые, не знали, где кнопки. Но Петрович в ответ лишь просил их не обрывать сеанса, или хотя бы эту часть. Менты никогда не уважали кинозрителя, плевать они хотели на кинозрителя, и вообще на всех - плевать они хотели! Они любят только унижать людей и командовать над ними, пользуясь своей властью. Бессовестные!
   Администрация, видимо, хотела, чтоб зрители потребовали вернуть деньги, и потом во всем обвинить Петровича. Вполне возможно, что и Петрович просто боялся, как бы зрители не потребовали деньги назад, и тогда его обвинят в срыве месячного плана выручки. Однако, нет, я не думаю, что он чего-то боялся. Я думаю, это был элементарный инстинкт порядочности и уважения по отношению к искусству и к зрителю.
   Сам того не ведая, Петрович изобрел внутрисеансный монтаж эпизодов; не внутрикадровый, не межплановый, не параллельный - а внутридемонстрационный, что ли, еще можно назвать - отчего фильм только выиграл! Была совершенно серая проходная картина из советского проката, на которую пришли разве что самые искренние любители большого экрана, и еще те, кому негде было провести время, а дома не хотелось, а также те, кто хотел просто посидеть в тепле поцеловаться, и чтоб дождь не капал - и вдруг все они стали счастливыми свидетелями захватывающего шоу, которое рождалось тут же, у них на глазах, благодаря таланту и храбрости киномеханика Игоря Петровича Бондарева. Никто и не подумал требовать деньги! Все сразу побежали рассказывать и делиться впечатлениями. Я бы за такое кино - четыре цены отдал, да только где еще раз найдешь такое кино.
  
  
   12,5 МИНУТ
  
   Он легко бежал после ночного эфира по ночному городу, оббегая лужи, иногда перепрыгивая.
   Легкой трусцой от работы до дома выходило двенадцать минут, быстрее, чем такси, полезней и приятней. Огорчала появившаяся в почти новом кеде дырка и отсутствие денег. Хотя нет - отсутсвие денег вдохновляло, а то есть даже больше радовало, чем огорчало. Асфальт искрился, шаги складывались в стихи. Так что, когда его чуть не обрызгала черная "Ауди", он не обратил на это особого внимания, легко перепрыгнув вместе с очередной лужей веер плеснувших из-под колес брызг.
   Когда он пересекал проспект, одинокая машина зачем-то его пропускала.
   Белый Мерседес с блондинкой за рулем.
   Он тоже остановился. Он сказл ей виновато:
   - Сниму один фильм - и поменяю дырку в кеде на белый Мерседес.
   Она улыбнулась. Хотя, конечно же, ничего не поняла. Хотя, конечно же, ничего не слышала. Просто улыбнулась ему.
   "Белая зависть - одна из разновидностей мечты," - подумал он, глядя вслед белому Мерседесу. Вдалеке черная "Ауди", теперь уже приближающаяся, окатила с ног до головы пьяницу. "Впрочем, - подумалось следом, - черная зависть - это другая разновидность мечты."
   Остаток пути он думал о дырке в кеде. Думал с любовью. Специально - чтобы не думать о взрывпакете в левом кармане ветровки.
  
  

(хокку)

  

* * *

Ночь, улица, фонарь.

Бегу купить презервативы.

Стук сердца: Жди! Жди! Жди!

* * *

  
  
  
   ХОРОШИЕ ДНИ ЗРЕЮТ, КАК ЧИРЕЙ
  
   Характером Таня нежна и мила
   Каждые двадцать три дня через два.
   И ровно два дня через двадцать три дня
   В истериках бьется, рыдая слезьмя.
  
   У Ани же, двадцать три дня переждя,
   Прыщик вылазит на ровно два дня.
   Однако же все эти двадцать пять дней
   Нет Ани красивей, стройней, и тупей.
  
   А в пятницу снимешь у Ани штаны:
   На ножке прерасненькой - красный волдырь.
   И сразу же снаешь: - Ага...
   Ближайшие вторник-среда
   Танька возьмет Кузькину мать
   И принесет показать!
   Надо, или уезжать,
   Иди ныкаться под кровать.
  
   Таня и Аня очень разны,
   И тем не менее - очень равны.
   Таня и Аня,
   Как лед и пламя.
   Таня и Аня -
   Лыжи и баня.
  
   Аня и Таня -
   Материя и сознание:
   Что первичнее - вечный вопрос,
   Но в сумме - есть мироздание,
   А то есть обе - очень нужны,
   И взаимо- \
   допол- \
   няе- \
   мы.
   Аня и Таня -
   Что пельмень в сметане.
  
   Таня и Аня
   Родят желанье:
   Таня родит желанье к Ане,
   Аня родит желанье к Тане.
  
   Аня и Таня дают счастье.
   Таня и Аня к чертям собачьим
   Перечеркивают все счастье!
   И вдруг дают
   пониманье:
  
   Хорошие дни,
   Как чирей зреют. Жди -
   Будет скандал.
  
  
  
   СОВЕТ ПУТРЫ
  
   Андрей Путра в бытность своей службы оператором губернатора приобрел некоторый опыт катания на водных лыжах. Он советует: Если вы в семейных трусах - ни в коем случае не вставайте на водные лыжи!
   Опыт же его состоялся так:
   Путра, как особа приближенная к губернатору и его всевидящее око, в компании начльников департаментов и разных замов, а также в компании важных международных гостей из Греции пил водку на берегу реки и закусывал бутербродами с красной икрой. Седые толстые дядьки называли его "Андрюша" и гладили по головке. Чернявые носатые, но тоже толстые, дядьки называли его "Андрьюшя", и тоже гладили по головке. В непринужденном беседовании и, вообще, в манерах, в закусывании, а особенно в питии Андрюша зарекомендовал себя очень хорошо - ничуть не уступил опытным и хитрым политиканам. Не распоясывался, не братался, шутил вежливо, не икал. (На самом деле он бегал в кустики, и втихаря срыгивал лишние стопочки в ямки. Ямки тут же зарывал, подобно дикому коту Бобтейлу.)
   Но вдруг политиканы приказали катер, и стали поочередно, беленький - черенький, прыгать на водные лыжи и гонять по акватории во все стороны насколько хватало взгляда, демонстрируя неожиданную для своих животов и возрастов удаль.
   Разумеется, что выросшие на пляжах да еще и сплошным летом, греки выглядели в этой дисциплине убедительнее. И чем дальше, тем более и более. У наших же каждый следующий спортсмен был все корявее. Многие плюхались, но все, все, все с удовольствием хохотали.
   Наплюхавшись и нахохотавшись вдоволь, раскрасневшиеся политиканы всех мастей велели Путре:
   - Иди и прокатись! - имея в виду: "Не посрами отчизну!" Путра не стал отпираться, ибо миллицейский генерал чуть раньше шепнул ему, что тут главное не кто лучше катается, а главное, что нам - по хуй! - имеяя в виду: "Мы - не трусы".
   И Путра не стал говорить, что вообще не умеет, а лишь извинился, что не в плавках,
   (- Да хуйня ж какая! Все свои!)
   ...снял джинсы и встал на лыжи. Встал - чтобы победить.
   Катер тронулся - Путра удержался. Едет. "Хорошо!" - думает Путра. Однако по мере увеличения скорости катера глаза Путры тоже стали увеличиваться а ноги разъезжаться.
   Что делает неумелый лыжник, когда, катясь с горы, чувствует, что упадет? Инстинктивно садится на задницу и начинает ей притормаживать. Точно так повел себя и Путра. Ноги разъехались - он сел задницей в воду, семейные трусы раздулись, принимая мощнае потоки воды и под огромным давлением перенаправляя их прямо в беззащитную между раздвинутых ног дырочку. Испугавшись, что лопнет, Путра тут же подскочил на ноги и помчался себе, вроде бы, дальше. Однако это был уже не совсем тот Путра, теперь он сделался тяжелее на два с лишним кило, которые он легко набрал буквально за пару секунд, и которые стали со страшной силой рваться из него наружу. Одним словом - клизма, только не простая, а более жесткий, как говориться, десантный вариант.
   Отяжелевший Путра, с полным животом студеной речной водицы, смотрит в катер. А ему радостно машут и обдряюще кричат милицейский генерал и два греческих друга.
   - Андрьюшя!
   И что же? - думает Андрюша, - Вот прямо сейчас, на глазах у цивилизованной Европы, по крепким ногам русского парня будут хлестать струи бурого поноса? Путра в панике. А отпуститься - стыдно. Он решил незаметно разбросать эти струи по воде. Улыбается катеру "Окей! Окей!" и присаживается прямо на полном скаку какать. Но тут же получает еще с килограмм лишнего веса, и тогда только сдается - позорно отпускает тралл. Ныряет и быстренько опорожняется.
   Выныривает и видит: лыжи лежат на медленном течении как бы углом, и прямо в этом угле коричневатое облако, с метр в диаметре. От всей остальной воды оно отличается оттенком цвета, слизистыми пузырьками, и мелкими-мелкими говешками. А катер уже разворачивается и движется к нему. Путра улыбается хитрым и опытным политиканам, но душа его плачет, ибо он не знает, как же ему в таком случае прокакаться? И едва он успел разогнать лыжами и всеми своими конечностями это злополучное облако, как заботливые руки греческих гостей втащили его на борт, усадили и вручили стопку.
   Путра их ненавидит, но все равно улыбается - политика.
   Он отставляет стопку и молча ныряет в сторону берега. Такое его неожиданное поведение толкает мудрых политиков к мысли, что парнишка ударился о воду, сошел с ума, а то есть может не доплысть. (Они ведь и так перепугались, когда он долго не выныривал.) Они начинают гоняться за Путрой, а Путра от них нырять и кричать, что хочет поплавать, чему греки разумеется не верят, несмотря на перевод генерала, пожавшего плечами и покрутившего у рукой у головы.
   Получается как бы охота на раненного котика: Путра ныряет и петляет под водой, охотники кружат и кружат на лодке, взбивая воду самыми дерзкими виражами. А за котиком тянется раненный след, пусть это не кровавый след, и пусть не так ярко его видно, но все равно он тянется, этот след, и все равно, если по-внимательней присмотреться, то можно увидеть. Можно!
   Потом Путру поймали вручную, так и не дав до конца высраться, и привезли на берег. И даже там, не сразу отпустили, а еще помучали - трогали за голову, выворачивали веки и занлядывали в зрачки:
   - ...Расширены. Ах, ах...
   Ну, конечно расширены! Он же срать хочет, как из ружья!
   Уже чуть ли не плача, Путра, наконец, отпросился в кустики, где, сидя над новой ямкой, дал, как говорится, волю слезам.
   Этот случай Путра рассказал нам на пикнике после того, как строго-настрого отобрал у своих маленьких Путрят: Левы и Маши; жабу, которую те старались надуть через соломинку.
  
  
   МОЕ КИНО
  
   Я не могу снять свое кино, потому что актрисы стали слишком рано давать. Едва успеешь пару раз порепетировать - и все - влюбилась. А у меня интерес пропадает, потому что вроде как и стремиться уже не к чему...
   Изначально, кино для меня было - путь к успеху у женщин. Я хотел снимать фильмы, потом показывать, чтобы все восхищались моим талантом, а потом уже, пользуясь всеобщим признанием и успехом добиваться любой желанной красавицы, а вернее - любых пожелаемых красавиц. Так и было с первым моим фильмом.
   Но: рыба ищет, где глубже, а человек - где лучше.
   Поскольку снимать, а особливо, монтировать фильм - работа весьма нервная и очень изнуряющая, да к тому же успех фильма - тоже далеко не стопроцентная штука, мой мозг постепенно приспособился соблазнять красавиц на более ранних стадиях кинопроизводства, избегая тяжелой работы и экономя нервы. Сначала я не сумел домонтировать фильм - разочаровался, следующий не сумел доснять, потом даже и не начал снимать, а успел только свет расставить, потом обленился и свет расставлять. Лампочки постепенно побились, на новые тратиться жалко - все свелось к репетициям. Потом и репетировать надоело - стал их драть на стадии посвящения в замысел. А сейчас иной раз даже языком потрепать лень. Суну сценарий, потом приведу, включу видик, и все. Разве что под конец добавлю:
   - Вот. Примерно в таком же ключе... - а сам уже шасть! под юбку.
   И ведь многие верят!
   Получается что весь мой многообещающий кинематографический талант, таким вот образом, развился до своей наивысшей точки проявления. Устаю. Зло берет. Бывает не сдержусь да как заору:
   - Из-за таких, как ты, я до сих пор в говне! А ну вали отсюда, сука!
   И взашей ее!.. И взашей! А то еще не утерплю, догоню в подъезде - и пинка под сраку!
   А они все равно думают - гений!.. Не знаю уже, убивать их что ли?
   ...Может быть, башкой об лестницу, м? Как вы думаете?..
  

* * *

   Ох, и кино у меня зреет! Ох, и кино!
   Летите, летите ко мне, мои глупенькие длинноногие мухи!
   - Ха! Ха! Ха!.. (низкий раскатистый смех)
  
  
   К ОТВЕТУ!
  
   Писатель должен помнить об ответственности за свое творчество, ибо литература - воспитывает.
   Что я по-Вашему должен сделать с Джеком Лондоном, если б удалось его поймать? Четное слово, морду б разбил! Из-за его "Мартин-Идэна" вся жизнь кувырком! Вся!
   ...Вот почему я заключаю, что писатель должен жить вечно, вместе со своими произведениями. Жить, и отвечать. (Кстати, роман - прекрасен.)
  
  
   ФИЦДЖЕРАЛЬД
  
   Дописать роман - это каторга, на которой, я знаю, придется оставить все здоровье. Фицджеральд болезненно переносил свою второсортность перед высшим обществом. Жгучее чувство собственной ущербности усадило его за писательский стол. И полтора года он, не вставая, просидел за этим самым столом, пока не написал роман и не добился своего. Он таки попал в высшее общество.
   Я могу пробежать 10 километров. Я могу отжаться 100 раз. Я могу переплыть реку, спиздить бревно за километр отсюда. Могу два месяца, по 12 часов в день, без выходных работать на железной дороге. Перематывать растянутые сухожилья эластичным бинтом и, сжав зубы, брать истертыми в кровь ладонями восемнадцатикилограммовую шпалоподбойку. Я - в хорошей физической форме, как мало кто еще. Но я не смог и полутора месяцев просидеть за "писательским столом". С одной стороны у меня сначала заболели зубы, с другой вылез геморрой, тогда я стал писать лежа, но тут откуда-то взялась межреберная невралгия и стала одолевать меня, лежачего. Я почернел от табака и чая, а при ходьбе (за хлебом) стали наблюдаться постоянные рыгательные спазмы. Каждые 10 метров, просто стыд!
   Потом у меня распухло колено - как от переутомления. Как если бы я больше суток блудил по тайге! С какого черта оно-то переутомилось?
   Этого я не понял. Но понял, что организм мой разрушается прямо на глазах, и даже если я допишу этот злополучный роман; даже если прославлюсь и разбогатею, и приглашу я тогда в кабак, скажем, Памелу Андерсон - и что? Ебать-то ведь мне ее уже и нечем! Посижу покряхчу, покашляю ей на ушко - и все, извините, милочка моя - на процедуры, пора-с!
   Таким образом я потерял цель и сдался.
   Фицджеральд совершил подвиг. Настоящий подвиг. Он захотел жениться на даме из высшего света - и достиг своей цели. И пусть это было жестоко по отношению к даме, сам писательский подвиг при этом ничуть не меркнет. Фицджеральд в наших глазах приобретает огромнейшее уважение. Сам решил - сам сделал. Он ни к чему не призывает. Его роман элегантен и мелодичен. А Джеку Лондону все-таки не мешало бы разбить тяпку, ведь я, из-за невралгии, теперь только на правом боку могу спать, а геморрой - он дается один раз в жизни, но навсегда. Тут как дело было: побежал я по утру за молоком. С похмелья. Подбегаю к бочке, а там, откуда не возьмись, очередь из бабок.
   И вроде бы всего-то человек десять, но звенят-звенят мелочью - каждая по полчаса.
   Ах, сколько алкоголиков умерло от инфарктов в очереди! И я тоже думаю: сейчас умру, если сам их убивать не начну. Только чувствую, что вместо инфаркта у меня назревает понос. Потоптался я, потоптался - стал прохаживаться туда-сюда, авось рассосется. Думаю: "Потерплю, чего уж? Не должен же прямо на улице обделаться. Вроде взрослый уже..." Однако, про геморрой-то я свой и забыл (не привык еще к нему) - нельзя мне терпеть.
   Стал я тогда прохаживаться до кустиков. Один, другой посмотрел, третий, как будто фотокадр весенний выбираю, и даже рамку из пальцев растопырил, чтоб не подумали, будто срать хочу. И даже на самом деле хороший кадр присмотрел - ничего не помогает: ХОЧУ СРАТЬ! А тут и геморрой уже вступил: нет, нет, да как резанет, что аж ноги парализует! "Ну, ладно, - думаю, - потерпим и геморрой. Бывает, людям ноги отрывает! И руки! И терпят. На войне, как на войне", - думаю.
   Однако не вытерпел я, последняя бабка осталась - и не вытерпел. Побежал. Кричу: "Я за фотоаппаратом!" - а сам бегом, бегом! Думаю: "На бегу еще никто не обсерался..." - и правда, пока до дома бежал, гораздо легче было терпеть. Но потом я совершил ошибку: наверное, надо было так и бежать на двенадцатый этаж и, глядишь, добежал бы, но я, чтоб быстрее, заскочил в лифт, и вот тут меня так скрючило, что я весь позеленел и прошибся ледяным потом!
   Все, наверняка, замечали, что тем трудней терпеть, чем ближе к унитазу. Весь путь в лифте стал для меня сплошным кошмаром. Наверное, я даже сознание терял, потому что не помню ничего. Помню только: лифт останавливается и, как я не завязывал ноги в узлы, вместе с новым приступом боли: ф-р-р-ить, - из меня выскакивает маленький тюбик. Двери кабины открываются - и я выхожу в мир, уже обосравшимся. ...и хоть совсем чуть-чуть, тем не менее факт остается фактом: Я - обосрался.
   И вот как же я, по-Вашему, после всего этого должен относиться к Джеку Лондону?
  
  
   ЧТО ЛУЧШЕ?
  
   Жизнь бывает хорошая, а бывает - интересная.
  

* * *

   И то, и другое определяется человеческим стадом. Про хорошую жизнь оно говорит в настоящем времени: "Он живет хорошо", - а про интересную в прошедшем: "У него была интересная жизнь", - но что бы то ни говорили другие, сам живущий - все равно мучается.
   Живущий интересно, мучается между напастями и лишениями. Думает: "А мог бы!.." - где "мог" зависит от его собственных способностей, а "бы" - зависит от бога.
   Живущий хорошо, мучается от ежедневности и думает: "А мог бы!.." - и в этом случае "мог" - есть апелляция к богу, а "бы" - это то, что он уже сам наделал.
  
  
   ИСКРЫ
  
   Ко мне прилетела мысль - легкая, элегантная. Я хотел ее записать, но, пока формулировал, затормозил на одном слове. Никак не могу вспомнить точный синоним. Без него придется многое пояснять, так сказать, идти в обход, и выйдет страница, а не три строчки. То есть вместо легкой и элегантной мысли получится доскональная, скучная правда.
   Слово до сих пор летает где-то рядом. Летает, да никак не ловится; я чувствую его запах, я помню его напев, мне даже вспоминается, что в книжке Брюсова, кажется, встречалось это слово, где-то в первой трети; и чего только не вспоминается - кроме самого слова! К тому же пока я искал его, крутил фразу так и так - мысль, как улитками, покрылась подробностями и обязательными пояснениями, без которых теперь кажется - неточной. Из легкой блестящей рыбки превратилась в затонувшую, заросшую ракушками, нефтевышку. И покоится ей теперь на дне. И никому нет охоты ковыряться в ней.
   Поэтому я не буду ее писать.
   А в пользу своего решения приведу пример (устраивайтесь поудобнее): "... Идеалист утверждает, что все существующее есть лишь модификация познавательных способностей, хотя оно и не порождено каким-нибудь действием этих способностей; следовательно, и данное не имеет существование в себе, тогда как сами познавательные способности как условия всякого существования должны существовать с необходимостью, несмотря на то, что мы не можем мыслить эту способность как определенный объект, поскольку то, что мыслится как определенный объект и в то же время не может мыслиться определенно как объект." - Вот так формулирует Соломон Маймон (нем. философ) взгляд идеалиста на "вещь в себе".
   Отрывок взят из "Энциклопедии афоризмов XIXв.". Афоризм - крылатое выражение. Что касается данного афоризма, то это еще не весь , а лишь отрывок, ? всего афоризма, перед тем Маймон (наст. фам. Хейман) напоминает о "взгляде материалиста на вещь в себе", а затем, скрещивая эти два понятия, выводит свое собственное суждение. Причем мысль - на самом деле довольно интересна. Но чтоб понять ее, мне пришлось потратить часа два на расшифровку, а чтоб сделать ее крылатой, и так невзначай вставлять в разговорах, потребуется еще месяц самоотверженной зубрежки.
   То ли дело у Гете: "Выдающийся художник часто не может судить ни о своих, ни о чужих произведениях", или Наполеон: "Наибольшая из всех безнравственностей - это браться за дело, которое не умеешь делать". Гениальность - есть краткость.
   Мысли витают в воздухе. Люди, их видящие, что называется, обладают искрой Божьей, или, говоря попросту, имеют талант. Однако, такая "искра" - лишь половина таланта. Для настоящего таланта необходима еще одна "искра Божья" - слова. Слова, как средства донести эти мысли до людей.
   Господь посылает мне идею, но не посылает средств, чтоб я мог явить ее миру, он посылает мне склероз, чтоб я не смог найти нужные слова и запутался. Зато кому-то он посылает все на свете слова и все их красивые для употребления порядки. И те люди употребляют их; легко и не мучительно. И много. И заполняют полки прилавков, и хорошо живут. И пусть через 5-10 лет они напрочь забываются - но живут они хорошо.
   Необходимы две искры, как "+" и "-", чтоб ток - пошел. ...из головы во множество голов, ибо мысли, - как пишет Жан-Поль Сартр, - неоформленные словами, накапливаются в голове в виде клочков тумана, и забываются.
   Пушкину мысли посылались сразу в виде готовых рифм, а Баху, судя по найденным, почти неправленым черновикам - в виде аккордов.
   Свою мысль я рассказал друзьям, объяснив недостающее слово руками и набором близким синонимов. Учитывая, что эти люди и без того меня хорошо знают, мысль была ими понята и оценена, как "любопытная". Но бумага всего этого не потерпит. Все это - просто испортит бумагу. Все это - уже испортило бумагу, ибо то, что Ты сейчас читаешь, дорогой мой читатель, и есть та самая "затонувшая нефтевышка, взамен блестящей рыбки", и Ты только что перековырял на ней все склизкие ракушки, всю ржавчину на балках и стыках, до последнего болта.
   Вот сейчас - доковырял последний болт. Все.
   До свидания.
  
  
  
   СТЕГАТЬ ОПЕРАТОРОВ
  
   Ровда мне сказала написать сказку. До этого Ровда мне сказала написать объяснительную. Между первым "сказала" и вторым "сказала" кардинальная разница: "сказала" - заставила; и "сказала" - душевно обратилась.
   Первое: Заставила - я возмутился и, легко, с удовольствием накатал отмазку, постарался, чтобы всем было весело, чтоб всем стало хорошо.
   А теперь меня попросили - считай-что с любовью, - и что мне делать, пацаны? Вроде бы еще душевнее получается, что "НАДО", по всем понятиям так, и я сам со всей силы хочу!.. Я хожу, думаю, и хочу. Но нечего. Нечего, еб твою мать! Нету напряжной ситуации. Не с кем воевать, то есть! И я хожу, и я думаю: "Че бы такого замечательного написать?! Че бы такого замечательного написать?!" ...Ну, ладно. У меня есть про телевидение: как один молодой человек посвятил ему свою жизнь; как Путра обосрался; как... но все не то! Все это про совершенно другое. И вот только когда напился, я понял.
   На самом деле может быть нужно, может быть просто необходимо! чтобы тебя стегали? Да!? Заставляли - а не просили, ведь верно? Ведь так тебе самому лучше! И получается:
   Мы - рабы.
   Рабы - немы.
   Мы делаем для Вас картинку.
   Мы ни хуя не говорим. И даже не слышим.
   Мы делаем для Вас картинку. Это Вы потом наговариваете на нее, что хотите. Это Вы все слышите, пока мы ищем картинку, пока мы, разинув рты, носимся со штативами. Среди депутатов, среди ветеранов, ментов поганых, среди спортсменов и пионеров - мы только видим - а Вы все знаете. В современном мире главенствует информация, иная дороже испанских галеонов, груженых золотом. Но нам это все по-боку. Насчет золота мы - тупы. Зато иногда мы строим Вам охуительные Галеоны. Но чтоб они плыли, и плыли красиво, я так думаю, легко, нас надо стегать ибо мы - рабы.
   Рабы - немы.
   Тупы, но зрячи.
   Вот такая у меня к тебе сказка, Ровда.
   На самом деле я тебя тайно люблю, а ты еще просто не знаешь, какой я, на самом деле, авианосец.
  
  
  
   Ток
  
   В том возрасте, когда на роже лезут гадкие прыщи, когда кружком кудрявятся лобки (еще кружком - не треугольником и далеко не ромбом), когда в титьках набухают какие-то "пуговки", пушок над верхней губой вдруг темнеет, а ноги - вдруг оказывается, что волосатые, а у кого-то на груди перед физкультурой обнаруживаются все новые волоски, а у некоторых, например, на скулах и на руках пробивается редкая, но жесткая, вполне собачья коричневая шерсть, и он ходит по школе, придурок, и не знает: когда же ему будет пора бриться? - и никто не знает. Вокруг ведь - дети, у них еще нет подобного опыта, он один такой на всю школу - самый первый! - и он ходит от одних к другим, на перемене например, а ему все говорят: - "Вот ты пиздец, Абырвалг!" - и просто угорают над ним, чего бы он не спросил, а нет, чтоб сказать: "Да ты побрейся, Полиграф! Побрейся - и все!" Так вот, в этом золотом возрасте, называемом еще переходным, у меня ничего такого не было. Кроме кружка на лобке, который, тоже публике не виден. Не было у меня ни прыщей, ни усов, ни на ляжках волосов. И "пуговки" как-то вяленько появились и пробыли там себе в титьках, совершенно незаметные для взгляда со стороны. Вместо всего этого у меня вылезли конопушки - ярко и много; а волосы закрутились в мелкие жесткие кудряшки, как у барана.
   Других пацанов какой-нибудь взрослый мог похлопать по плечу и сказать: "Все - ты уже мужчина," - или как другие взрослые кричали в хоккейной раздевалке: "Да какой он мальчик - хуй в кружку не влазит!"
   Мне такого сказать не могли, не потому что я прямо стал, скажем, как Алла Пугачева - нет, я был парень спортивный, но все пацаны - повзрослели, а я со своими конопушками и кудряшками, вроде как, помолодел. А еще в этом возрасте, о чем я собственно и хотел рассказать, меня в моем родном доме повсюду стало бить током, словно я какой-то электрический скат.
   Залетаешь на кухню чайку налить, автоматически протягиваешь левую руку к выключателю, а там, под самый выключатель высотой, холодильник - щелк! тебя уголком в самую ту косточку, что рядом с пульсом. Так звонко, да так больно! Как пулькой из рогатки, только от пульки кожа начинает гореть, а тут аж сустав клинит! Потом я стал, осторожно выгибая правую руку сверху над холодильником, нащупывать выключатель, но этот же отморозок, сука, все равно может сантиметров с двух молнию врезать, и ничуть не слабее! К тому же по телевизору кино идет - а я тут к выключателю подкрадываюсь! Психую весь! И не знаю на кого злиться. Вот кому за это фофанов ставить? Хорошо, если кот тут же под ногами, а так отцу чего-нибудь нагрубишь, аж самому потом неловко.
   Всё, всё, всё более-менее металлическое стало хлестать меня электрическими разрядами: телевизор, радиола, электроплита "Лысьва", оба дивана; раньше я просто не задумывался, а тут узнал, что в диване есть металлическая арматура, ибо при вставании она дергала меня за безымянный палец правой руки; и даже жестяная хлебница на стене в меру своих сил солидарничала: - цик... Я аж в слезах: "Ну ты-то куда лезешь, консерва ебанная!"
   Больнее же всего кусали батареи. Я всегда любил поглядеть в окно. Подойдешь бывало, на подоконник обопрешься: "Ну-ка, че там?" Смотришь, как кто-нибудь куда-нибудь идет, или, может быть, Ленка Крючина на улицу вышла... Задумаешься, и так потихоньку раскачиваешься, раскачиваешься... А тут батарея: Буджь! - по ляжке. И даже не по голой коже, а через трико - ей по фиг - иной раз как бичом! А бывает, что не по ляжке, а по самому кончику письки!..
   И вот так я со школы забегу домой переодеться да пожрать, а там: Щелк, щелк, цик, быджь, - Вроде сытый, а еще злее, чем был. Возьму коньки, клюшечку, пойду голов назабиваю - вроде успокоился. Домой вернусь, часов в полодиннадцатого, а там, пока угомонишься ко сну, родные хоромы опять все настроение сщелкают. А ведь все равно же не веришь, что придется к ним приспосабливаться - гордость молодецкая не позволяет, - в школе постоянно войны то с учителями, то междуусобица; хоккей - тоже не сплошной рай, а игра настоящих мужчин, так эти же мужчины, когда похвалят - а когда и на хуях оттаскают. А когда и челюсть вывихнут. Ну и что за проблема, господи, статика какая-то, Лейден вонючий?
   Однако специально я хоть и не думал, а тем не менее как-то само собой привык пинаться, прежде чем касаться. К окну подхожу - сначала по батарее пну. Телевизор включать - сначала ему пощечину ладошкой. Но холодильник и батареи даже для ноги больновато прокусывали. И как-то в холода я обнаружил, что шерстяные носки полностью аннулируют их злобу. С тех пор я полюбил ходить по дому в шерстяных носках, раньше - терпеть не мог.
   И как раз у нас повзрослел кот Ёша Карасинов, и видимо пришла ему пора хотеть ебаться, так на тебе! у него точно такая же проблема завелась. Я уже со стороны над ним посмеиваюсь, я-то - в шерстяных носках, сижу себе, ем пряники с молоком. А Еша с детства любил щелочку у холодильника понюхать, и вот он садится перед ней поудобнее, и начинает медленно приближать нос. Четыре сантиметра. Три. Два с половиной... Ничего не понятно. ...два сантиметра. Один и восемь. Полтора, один и два, щелк! Бедный кот подпрыгивает вверх вправо, ибо искра пришла к нему в ноздрю слева, и начинает разворачиваться и бежать еще не приземлившись; кзык-кзык-кзык-кзык, - когтями, взлетает на шведскую стенку в прихожей и там уже под потолком отфыркивается. А потом начинает носиться по всей квартире.
   У обывателей принято считать, что таким образом коты проявляют свое игривое настроение. Т.е. - веселое игривое настроение. ...Не знаю. Его надо пожалеть и дать ему из супа шкурку от курицы.
   Еще Ёша любил сидеть у меня на столе, смотреть, как крутятся катушки на магнитофоне, и нюхать индикаторы - отлюбил. Еще он любил вздремнуть около батареи, но беда в том, что коты прежде, чем прилечь, обнюхивают место. Бедный Ёша Карасинов стал спать в комнатах на пересечении диагоналей, ходить по центру коридора, а с первыми оттепелями сбежал удовлетворяться и больше никогда не вернулся.
   Некто Уильям Коллинз пишет, что по статистике 90% пуолтергейстов происходит в жилищах девочек, в период созревания оных. В это число входят и электрические пуолтергейсты: например, где-то в квартире один, или два раза в сутки в одном и том же месте, скажем, в метре от пола происходит мощный электрический разряд, вольт эдак в тысячу.
   Сама девочка в это время может находиться где угодно и делать что угодно. Может спать невдалеке, может заниматься в кружке кройки и шитья, а может сидеть в кино и ковыряться, например, в носу, или целоваться с мальчиком каким-нибудь, например, кудрявым и конопатым - для пуолтергейста это совершенно не важно. Поэтому неопытные советские уфологи не брали в расчет девочек, а кричали: О чудо! Сенсация! Неопознанная планета! - приходили с рамками, велели переставлять кровати, брали с пострадавших деньги и смывались.
   Уильям же Коллинз, англичанин, пишет, что период полового созревания - самый превосходный с точки зрения оккультизма возраст.
   И кстати, нам именно в этом же возрасте: мне, Макару и Чучуке - пришла идея погадать на блюдце. И у нас, кстати, здорово получилось!
   Макар для настроя рассказал пару страшных историй. И вот мы - я, Макар и Чучука - Чучука, Макар и я - сидим. Выпучив при свечке глаза, держим кончики пальцев на блюдце и загробным голосом вызываем духов Высоцкого, Пушкина, Чайковского, а сами спрашиваем всякую ерунду, потому что друг перед другом стесняемся спрашивать о сокровенном, и блюдце соответственно пишет нам всякую билиберду. Только дух Троцкого вразумительно ответил на вопрос, что сейчас делает Ирка Фомина (моя тогда любовь).
   Блюдце под нашими пальцами четко остановилось на букве "С", - Мы были уверены, что "спит", но дальше блюдце так же уверенно указало на буквы: "Е", "Р", "Е", "Т", - и зачем-то, - "Ь".
   Мы поверили, захихикали и поручили Чучуке выведать у Ирки, что она делала в два часа двенадцать минут такого-то числа. Потом мы спросили, как завтра сыграем с Академгородком.
   - Выиграем?
   - "Да"
   - Сколько мы шайб забьем?
   - "0", - то есть "ноль", блюдце показывает.
   Подождали. Подумали. Спрашиваем еще раз:
   - Выиграем?
   - "Да"
   - Сколько мы шайб забьем?
   - "0"
   - Ничья?
   - "Нет"
   - Выиграем?
   - "Да"
   А команда, по слухам, сильная - вроде как мы шайбы в две должны проиграть...
   - Сколько мы забьем?
   - "0"
   - Дух Троцкого, отве-е-еть на-а-ам! Сколько они забьют?
   - "0"
   - Ничья?
   - "Нет"
   - Они выиграют?
   - "Нет"
   - Мы?
   - "Да"...
   И мы перестали верить, что Ирка Фомина серет, тем более Троцкому. Хотя на всякий случай задание разузнать за Чучукой оставили.
   И что же? Приезжаем на следующий день играть в Академгородок, а у тех команда не собралась, что называется им - баранка! Зассали.
   Наши все ходят, герои: Осел, Бобер, Симака - челюсти выпятили, бицепсами трясут: "Ну и че? Где немцы-то? Соперника не вижу!" А мы втроем шепчемся и откровенно радуемся. Тренер нам:
   - Ну-ка идите сюда.
   Мы перед ним выстроились: Чучука, Макар и я (Блоха), мол Виктор Василич, мы вчера на блюдце, мол Троцкий...
   А он как заорет:
   - Какое, на хуй, блюдце! Какой, на хуй, Троцкий! Вы просто ссыкуны, дезертиры и шланги!
   - Нет, Виктор Васильевич, мы не ссыкуны. Это Джонька ссыкун.
   Он орет: - Джо - не ссыкун! А вы, засранцы, раз уж так радуетесь, что игры нету, то я вас и на следующую игру не выпущу! Всё, отсосали - свободны!
   Вот так нас подвела черная магия.
   Правда, на следующую игру меня он выпустил - я всегда один-другой гол привозил, и Чучуку со второго периода выпустил - а как не выпустить? - Чучука лучший вратарь области. А вот Макара - не выпустил.
   Так что получается: Макар огребся от черной магии.
   А потом Чучука огребся от Ирки Фоминой. У Ирки тогда мода была по любому пустяку раздавать пощечины, или рыдать. Если увернешься - она зарыдает, а если не увернешься, то она скажет: "Свинья!" - и гордо уйдет. Талия - тоненькая, попка - выпуклая, титьки - о-го-го! - красавица такая была у меня.
   И стоишь, смотришь вслед на ее жопу, щеку трешь, и хоть щека гладкая, без прыщей, без свинячьей щетины, а все равно чувствуешь себя хуже Абырвалга - свиньей.
   Вот так-то, дорогой читатель. А ты говоришь: Абырвалг. Абырвалг, конечно, тоже проблема. Но Абырвалг - это публичная проблема, проблема, так сказать - гора.
   Но бывают ведь и проблемы-айсберги (та же проблема с черной магией). А бывают даже проблемы - полностью подводные айсберги. Никто не видит и не замечает, а подросток постепенно сходит с ума. Переходный возраст, переходный возраст - так переходным возрастом можно все объяснить, и это легче всего! Но хотя бы задуматься: а что этому подростку, например, сниться по ночам? Или о чем он, например, думает перед сном? И, вообще, где у него в этот момент руки? Дорогой мой читатель.
   А ты думал, я тебе сейчас о моем первом сексуальном опыте рассказывать буду? Причем искренне, со всеми грязными подробностями, как это сейчас модно. И чтоб имена были реальными, а еще лучше - известными, и что-нибудь погрязнее про них - да? Вот уж хуй-то! Чтоб я какую-нибудь совершенно невинную девочку-овечку под локомотив своего рабоче-крестьянского юмора подложил? Это тебе надо Эдварда Лимончика почитать. Или вот еще какая-то дура, не помню, книгу написала, как она спала толи с Жириновским, толи с Абдуловым - ее сразу в телевизор пригласили - вот ее купи, почитай. А еще лучше просто купи "Плэй-бой", да подрочи! Но только я, вообще-то, про философию, течения и тенденции старался тут объяснить! Ну, не нравится - и не читай. Порви и выбрось! Да и хуй с тобой! Тоже мне нашелся!..
   Всего доброго.
  
  
  
  
  
  
  
  
   1
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"