Она никогда не была маленькой хрупкой девочкой, краснеющей от прикосновения ладоней. Громкий голос, мозолистые трудовые руки. Смех, от которого вздрагивают прохожие, нельзя назвать грубым. Как и она сама, он сильный, но изящный, теплый и уютный.
Она смотрит уверенно, отвечает остротами на остроты. Может в шутку ударить кулаком в плечо, как делают мужики. При этом она грациозная, мягкая и по-своему нежная.
Платье не очень-то гармонирует с ее образом. Ей больше в пору рабочие комбинезоны, заляпанные штукатуркой. Именно в таком наряде он и увидел ее в первый раз. И сразу влюбился.
Солнце бьет по глазам, словно пытаясь вырубить его прямо посредине парка. Она уверенно держит его за руку, даже слегка тащит за собой. Он плетется, спотыкаясь на ровном месте. После ночной смены держать лицо на свидании тяжело, и он, кажется, не справляется. Чем провоцирует ее насмешки - не злые, скорее подбадривающие.
- Я смотрю, ты на свиданку не со мной, а с асфальтом пришел... Вот-вот его поцелуешь!
Они бредут вдоль деревьев, она болтает о чем-то веселом, что-то напевает, кружится, убегает вперед, гладит шныряющих под ногами котов. Которые почему-то совсем не реагируют на плетущуюся за ними собаку - здоровую, черную. Вместо глаз - два больших бельма, шерсть торчит в разные стороны. Он пытается не замечать жуткое животное, она как будто не видит его вовсе.
- Ладно, сжалюсь над тобой, бедолага! Давай, падай на лавочку. Только не плашмя!
Она сидит близко, даже слишком. Болтает о работе, о плане, о комсомоле... Его голова лежит у нее на плече. Солнце слепит, заставляя его щуриться. Он моргает все чаще, пытаясь избавиться от настырного света. Но его не выключают.
- Свет! Свет!
Он хрипит, пытаясь докричаться до кого-нибудь, кто избавил бы его от мучения.
- Свет!
В комнату вбегает женщина, испуганно смотрит на него - лежащего на кровати старика, вопящего одно-единственное слово.
- Свет!
Кажется, до нее доходит, и она выключает лампу, висящую прямо над кроватью. На улице еще не стемнело, комнату заполнил полумрак.
Женщина все также испуганно семенит к двери, и кричит куда-то в коридор:
- Витя!
Спустя время в проеме появляется мужчина - небритый, с беспокойным взглядом и нервными движениями. Оттянутые коленки трико, легкое пузико выпирает из-под старой водолазки.
У Вити знакомое лицо. Он подходит к кровати, опускается на стоящий рядом стул.
- Привет, пап. Как чувствуешь себя?
Старик отворачивается, озлобленно сморит в окно.
- Мать где? - наконец произносит он.
Витя вздыхает, переглядывается с женщиной, все также испуганно стоящей у двери.
- Мама умерла... Восемь лет назад.
- Я знаю! Я дурак что ли совсем? За идиота меня держите?!
Старик пытается подняться с кровати, Витя не дает - удерживает его, женщина убегает в коридор.
- Успокойся, пап!
- А ты не успокаивай меня! Руки убрал! Мне идти нужно!
- Да куда ты собрался-то?
Старик замирает на мгновение и обессиленно падает на кровать. Витя подает ему стакан с водой. Старик берет его в руку. Рука трясется так сильно, что попить не выходит. Витя забирает стакан и помогает ему утолить жажду.
- Почему собака в доме? - отдышавшись говорит старик, указывая в темный угол комнаты, где сидит черный лохматый пес с бельмами вместо глаз.
Витя вздыхает.
- У нас не было никогда собаки. У тебя аллергия, не помнишь?
Старик сжимает до белизны губы и отворачивается к окну. В комнату входит все та же испуганная женщина. Светлана... Кажется так ее зовут. В руках у нее шприц. Старик вздрагивает.
- Папа, нам надо сделать укол. Только не надо опять...
- Да уберите вы от меня эти иголки! Достали, живодеры!
Витя включает лампу и крепко прижимает извивающегося деда к кровати. Светлана подходит к нему со шприцем. Лампа бьет в глаза. Такой сильный, противный свет. Даже когда закрываешь глаза, он проникает, кажется, в самый мозг и сверлит его изнутри. Нет, больше никаких свиданий после ночной! Сначала - выспаться, а потом - остальное.
Она щипает его за предплечье, он взвизгивает, она хохочет. Лавочка нагрелась на солнце и теперь обжигает руки.
- Пойдем уже, донжуан! Ты эдак тут весь день продрыхнешь, работяга!
Она хватает его за руку. Он не сопротивляется. Они почти вприпрыжку бегут мимо гуляющих мамаш, стариков с авоськами, гуляющих студентов. И вдруг останавливаются. Она смотрит ему в глаза. Он обнимает ее за плечи. За ее спиной сидит черный пес.
- Витя... - выдыхает он сам не зная почему.
Она удивленно смотрит на него.
- Витя? Хорошее имя. Сына так назовем.
Она заливается смехом и убегает куда-то в слепящий солнечный свет, в котором теперь трудно что-то разобрать. Он улыбается и идет следом.