В общем, оно довольно милое и безобидное. Немного капризное. Спит зубами к стенке. Ест только хорошо пережеванную пищу. Не высовывается. Во сне почти не скрипит - это потому, что я ему зубки периодически подпиливаю.
Я кормлю его с руки: свежими сплетнями и вишневым вареньем с косточками. Сплетни со свистом проглатываются. А косточки выплевываются в специальную вазочку. При соответствующем удобрении там можно снова что-нибудь взрастить этакое...свеженькое...
Я ласково зову его Йожиком. На ночь песенку пою, колыбельную: "Йожик-йожик, ни головы, ни ножек". Чудовище сначала обижается, но потом спит спокойно.
Я лелею его и холю. Укрываю пушистыми мечтами и разноцветными фантазиями. Пробуждаю строго по расписанию - за минуту до полета пчелы. Для этого каждый год, в канун бабьего лета, когда пахучие румяные яблоки рассыпаются по переодевшимся в осень полям, собираю медоносных пчел. Это очень кропотливое занятие: трудно отделить искомое от бесплодных шмелей и острых на язычок ос. Но я знаю, где это сделать легче. И направляюсь прямо в болото, туда, где однажды откопала мое сокровище. Тоскливое и одинокое, оно тогда пряталось в зыбкой массе депрессивного цвета и скулило. Я тоже была одна. И подумала, что будем вместе. И подобрала его себе. Примерила.
Кажется, теперь мы не одни.
Странно только, что и не вдвоем.
Впрочем, я люблю с ним разговаривать - про все...,про жизнь. Оно меня понимает. По крайней мере, молчит. Значит, соглашается?
Иногда мое чудовище выкидывает коленца. А также, голени и ступни. В общем, проводит ревизию. Я не мешаю ему: пусть позабавится! Но и не помогаю. Наблюдаю со стороны, как разлетаются веером знакомые и уже забытые кусочки прошлого. Чудовище тихо рычит при этом, возмущается: столько накопилось всякого!
А еще мы с ним бродить любим, по улицам. И всматриваться в лица. И гадать. На лицах.
Конечно, можно гадать на чем угодно: на кружащихся хороводом снежинках, шепчущих под ногами листьях, или меняющих очертания облаках...Но на лицах интереснее. Потому что за каждым - свое чудовище. Иногда оно выглядывает робко, а порой, очень даже высовывается . Бывает скрытное такое: спрячется и сидит тихонько. Но я слышу - дышит.
Мы с моим Йожиком называем их. И они откликаются.
Вот это - Йож. Это - Йожибобель, а то -Йожуха. Есть еще Йожка, Йож-баба и Йожин Йоживич. И даже Йо.
Всех еще не называли.
Поэтому каждый вечер из теплого сумрака прихожей мы вываливаемся в холодное бетонное громадье и втягиваемся в водоворот страстей. Нас подхватывает, несет....
Я чувствую, как мое чудовище растет и крепнет. И не выдерживаю - сбегаю под крышу. Хотя и понимаю, что долго скрываться там тоже невозможно: оно снова попроситься на волю, гулять.