Нора никогда не пила чай с сахаром, предпочитая всему обжигающий горло кипяток. Ей не было от него горячо или как-то неуютно, потому что февраль в её воспалённом мозгу давно уже ассоциировался с некоей хронической болезнью, а не с одним из трёх зимних месяцев.
Эта дешёвая съёмная квартира, меблированная и практически без ремонта, была полностью прокурена. Казалось, что стены давно пропитались горчащим крепким кофе, которого в покосившемся буфете имелось всегда в предостаточном количестве.
Но только кипяток, налитый в обычный прочный стеклянный стакан, заставлял забыть обо всех проблемах на работе, неудавшейся личной жизни, статусе отчаянной неплательщицы, находившейся в одном шаге от позорного выселения, обычно сопровождавшегося руганью с ужасными и мерзкими соседями и неприятными толчками в спину кожаной дубинкой районного полицейского.
Да, Нору здесь не любили. Ведь сложно любить неприметную низкорослую женщину, пробирающуюся к своей двери всегда в напряжённом молчании, звенящем вдоль длинного жилого коридора.
Даже всезнающие старушки с первого этажа никогда не могли запомнить её в лицо, каждый раз называя девушку разными именами. "Это Сара Джофрес из двадцать второй", - говорили они и уже через пару минут называли её Джейн Одессон из шестнадцатой.
Но как известно, в любом правиле найдётся с десяток исключений.
Мистер Томас Смит прекрасно знал не только имя своей квартиросъёмщицы, но даже видел паспорт, зарегистрированный на некую Аврору Макдобери, работающую в текстильном цехе швеёй. Именно она каждый месяц выплачивала ему по триста пятьдесят долларов, никогда не отвечая прямо на вопрос, откуда она берёт такие непосильные суммы для обычной швеи.
"К чёрту всё!"
Если у кого-то другого это и была фраза, брошенная в отчаянии или запале, то у разведённой тридцатичетырёхлетней миссис Норы Вакстебели она являлась девизом по жизни: очень странным, отягощённым всякого рода парадоксами, постепенно превращающимися в одну большую закономерность.
Именно эта закономерность заставляла Нору каждое утро подниматься на чердак и спускаться наружу по пожарной лестнице, снимая на ходу запылённый мужской плащ. В этот момент идущие в столь ранний час на работу лондоновцы могли наблюдать довольно миловидную блондинку с ярко накрашенными алыми губами и маленькой медицинской шапочкой на голове.
Ёё звали Шарлотта. И для всех остальных она была эмигранткой из Франции, работающей на постоянной основе в одном из домов для престарелых. Эта девушка поражала своей очаровательной улыбкой, лёгким французским акцентом и невыговариванием некоторых особенно сложных для неё английских слов.
Казалось, что у неё не может быть ничего общего со столь мутной Вакстебели, не признающей в этой жизни ничего, кроме воды, нагретой до предельно высокой температуры...
2
Джек сидел вместе с остальными студентами в просторной аудитории криминальной психологии и на автомате записывал, что говорил тучный лектор-профессор, проглатывающий иногда окончания:
"Ангелами смерти обычно называют серийных женщин-убийц, убивающих своих жертв ради удовольствия, нередко носящего сексуальный характер. Чаще всего ими (то есть ангелами смерти) выступают так называемые убийцы в белых халатах, являющиеся по роду своей профессиональной деятельности медицинскими работниками.
В отдельных случаях ангелы смерти умерщвляют смертельно больных пациентов, считая, что избавляют их от тяжёлых страданий, помогая, таким образом, облегчить последние минуты пациентов быстрой, а главное, лёгкой смертью. Данный мотив обычно называют "мотивом добра", но в судебной практике он встречается крайне редко.
Обычно преступницы, вооружённые подобной философией, не считают, что совершают преступление, так как видят в этом спасение для своих пациентов, среди которых много людей престарелого возраста..."
Остальную часть лекции Джек благополучно прослушал, косясь в квадрат так называемого среди студенческой молодёжи "аномального" окна, которое не замерзало даже зимой. Молодой человек всегда шёл к нему (в конец третьего ряда слева), чтобы иметь возможность наблюдать за естественными природными процессами, бывшими, по его умозаключению, намного точнее любых человеческих прогнозов.
Меньше всего сейчас ему, внезапно оторвавшемуся от мелких неразборчивых букв, генерировавших его чуть небрежный, расхлябанный почерк, хотелось вновь запрягаться в общий темп групповой работы, становясь одной из пульсирующих точек коллективного бессознательного.
Поэтому парень решительно отложил ручку в сторону и предался созерцанию февральских красот, наблюдая за тем, как сама природа смешивает два основополагающих цвета самого Мироздания: Белый и Чёрный.
- Паркер!
- Простите, профессор. Я просто задумался...
- Наш мистер Фотограф опять покинул нас для созерцания более совершенных видов, не касающихся основного предмета разговора?
- Но, профессор...
- Вон из аудитории! В понедельник жду вас с написанными конспектами по всему изучаемому блоку.
Закрыв за собой дверь, Питер поплёлся на первый этаж к гардеробу, в то время как профессор продолжал дребезжать скрипучим монотонным голосом:
"По статистике женщиц-серийниц намного меньше мужчин. Это связанно с тем, что первые по своему телосложению и психологическому состоянию..."
3
Элеонора Смит уже на протяжении пятнадцати лет проживала в доме для престарелых, видясь с внучкой и успешной красавицей-дочерью два раза в месяц. Нет, старушка не держала зла на свою прекрасную Хелен вместе с маленькой Антуанеттой, прекрасно понимая, что они сами не смогут обеспечить ей достойный уход.
О том, что ей можно было нанять специальную сиделку, миссис Смит старалась не задумываться, ведь ни к чему каждый раз себя расстраивать и выставлять обузой для единственной дочери. Если бы у Хелен имелась возможность забрать престарелую мать домой, она бы ей обязательно воспользовалась.
Это же очевидно практически для всех.
Кроме остальных жильцов и обслуживающего персонала.
Закончив свой завтрак, старушка уселась на заправленную постель и, взяв в иссохшие руки иконку, благочестиво зашептала:
"Pater noster, qui es in caelis; sanctificetur nomen tuum; adveniat regnum tuum; fiat voluntas tua, sicut in caelo et in terra. Panem nostrum cotidianum da nobis hodie; et dimitte nobis debita nostra, sicut et nos dimittimus debitoribus nostris; et ne nos inducas in tentationem; sed libera nos a malo. Quia tuum est regnum, et potestas, et gloria in saecula.
Amen" .[ "Отче наш" на лат.]
- Миссис Смит, - в палату вошла миловидная улыбчивая медсестра с небольшим пластиковым подносом, - вам нужно выпить лекарство.
- Ах, Шарлотта, милочка! Это вы!
Девушка кивнула, ставя поднос на край стола.
- Не торопитесь, я пока никуда не спешу, - тихо сказала она.
- Вы сделали то, о чём я вас просила?
Девушка в очередной раз кивнула.
- Пейте и не бойтесь. С вами всё будет хорошо.
Засыпала старушка в это странное дождливое утро особенно спокойно, убаюканная задумчивой молодой медсестрой, что уже на протяжении двадцати минут не переставала улыбаться, повторяя спокойным ровным голосом:
- Спите спокойно, Элеонора. Когда вы проснётесь в следующий раз, то обязательно окажетесь в Раю...
4
Джек стоял на улице с непокрытой головой и регулировал режим съёмки на своём новом фотоаппарате, подаренном ему не кем иным, как толстым орущим лектором, являвшимся по совместительству его отцом.
Смотря на мир сквозь объектив, парень автоматически переводил аппарат в чёрно-белый режим. "Так будет лучше", - каждый раз говорил он себе и начинал снимать.
Сегодняшние лекции начались слишком поздно - с двух часов дня, поэтому к шести уже непростительно стемнело. Даже украденные полтора часа прогулом не давали ему хорошей форы. Нужно было идти домой. Чтобы вновь выслушивать нотации отца о том, как он сильно позорит их обоих.
Не желая слишком рано появляться в родительской квартире, он намеренно пошёл через мост, освещённый редкими фонарями. Начинался снег... Вообще-то, ему полагалось таять, так как март уже был близок, но, видимо, у погоды на этот день имелись особые планы.
Меньше всего Джек собирался столкнуться с кем-нибудь здесь, поэтому одиноко стоявшая фигура в просторном чёрном плаще оказалась для него полной неожиданностью.
- Простите, зачем вы здесь стоите?
- А сам ты как думаешь: для чего люди приходят сюда, когда стемнеет?
Голос незнакомца казался ему отстранённым и абсолютно бесцветным, как и он сам. Наверное, было крайне глупо продолжать смотреть друг на друга сквозь чёрно-белый объектив, но тем не менее они продолжали смотреть.
- Знаете, сегодня небо такое особенное. Белая длинная стрела словно пронзает его.
Ради пущей убедительности парень задрал голову и вытянул руки, как заправский спортсмен, роняя на грубо спиленные доски новенькую тысячедолларовую камеру.
- Да ты что, идиот, делаешь?!
Фигура, закутанная в плащ, резко наклонилась, собрав нижние складки своего одеяния в левую руку. Правой же... она бережно приподняла фотоаппарат и начала аккуратно подкидывать его на ладони.
- Дорогая вещь.
- И всё же...
- Пойдём выпьем.
- Ты ведь девушка, тебе нельзя.
- И как ты это определил?
Ничего не ответив, Джек протянул незнакомке руку, и только после этого бросил скупое:
- Пойдём.
5
Томас Энти очень любил насиловать свою квартиросъёмщицу, прибегая в постели с ней к различным садомазохистским играм. Мужчина не верил, что Аврора Макдобери зарабатывает деньги честным путём, именно поэтому был не прочь использовать её в качестве бесплатной проститутки, каждый раз угрожая выдать властям.
По непонятным причинам девушка никак не сопротивлялась, а наоборот, с готовностью подставляла своё тело под град сильных ударов, приходившихся обычно по обнажённому животу и груди. Менять место жительства она не собиралась, исправно отдавая деньги за "хороший секс". Поэтому можно было предположить, что их обоих всё устраивало.
Когда за ним закрывалась дверь, Аврора подходила к зеркалу и начинала внимательно себя оглядывать, вспоминая, что только пятнадцать минут назад, исполняя роль загнанной жертвы, металась по кровати, закрывая руками скулы, и неистово умоляла:
- Только не по лицу! Только не по лицу!
Вглядываясь всё больше в своё отражение, изрядно покосившееся и расплывшееся в безумной улыбке, девушка не могла больше сдерживать подкрадывавшийся из глубины подсознания истерический смех, который накрывал её с головой.
Каждый раз, выбегая после этого в холл, она становилась ровно по центру коридора и кричала что есть мочи:
- Как ты не понимаешь, придурок, что я - это не я?!
***
Они лежали на старом прохудившимся диване, обнимая друг друга как двое влюблённых. Она нежно гладила его по спине, смотря на парня с некоей долей сожаления.
- Джек, скажи...
- Да, Нора?
С полной готовностью он приподнялся на локтях и сел на простыню, скрестив ноги по-турецки и приготовившись внимательно слушать.
- Ты ведь будущий юрист, верно?
Джек кивнул, ещё не понимая, к чему пытается подвести его зрелая любовница.
- Помнишь то нашумевшее расследование в доме престарелых?
- Ты о медсестре Шарлотте? Её вроде бы так и не нашли.
- Но уже окрестили местным ангелом.
Парень только усмехнулся.
- Знаешь, таких тварей как она, нужно стерилизовать. Хотя нет... сразу же расстреливать на месте! Только подумай, она за три года усыпила двенадцать больных, по одному на каждый сезон. А после этого просто взяла и исчезла, оставив на рабочем столе записку...
- Все вы - жалкие существа, считающие себя волхвами и богами, даже не понимаете, как им страшно ожидать своей очереди в мир иной, с каждым часом продлевая агонию собственных страданий. Они дрожат как осиновые листы и оглядываются назад, где целой очередью за тщедушными сгорбленными спинами стоят предавшие их родственники. Им всем так жаль, что они даже не знают, куда деть себя, пребывая в нескончаемой скорби по вновь приобретённым деньгам.
- От... откуда ты знаешь? Это ведь секретная информация! Этим делом год назад поручили заниматься моему отцу.
- Тише. Успокойся. Я знаю.
- Но... как?!
Ничего не отвечая, Нора встала с дивана и выдвинула один из ящиков буфета, достав оттуда дорогую кожаную косметичку. Встав перед ним на колени, она медленно распустила скреплённые шпильками волосы.
Затем на лицо с той же черепашьей скоростью стали накладываться тональный крем, пудра и румяна, делая совершенно невыразительное лицо Норы круглее и приятнее. Вытащив чёрную длинную плоскую коробочку, женщина извлекла из неё тушь и начала красить белесые ресницы.
Далее последовала подводка для глаз и алая помада, что всегда удивительно шла медсестре Шарлотте. Закончив с макияжем, она медленно подползла к ошеломлённому парню, который никак не мог связать воедино предложенные ему факты.
- Джек...
Внезапно позвала она его, надев на голову миниатюрную медицинскую шапочку. И протянув к нему обе ладони, в одной из которых сжимала пистолет, совершенно тихо, но от этого не менее чётко, произнесла, разбивая предложение резкими паузами:
- Убей. Меня. Пожалуйста.
6
- Здравствуйте. Это полицейский участок?
- Да.
- В комнате шестнадцать "Б" на Барнет-стрит двадцать четыре лежат два трупа.
Бросив трубку, Джек вынул из холодильника бутылку виски и тут же припал к горлышку, делая несколько больших глотков для храбрости.
Дело оставалось за малым.
Выдернув из блокнота клочок бумаги, он записал в столбик трясущейся рукой три имени.
Нора Вакстебели
Аврора Макдобери
Сестра Шарлотта
И только после этого нажал на пистолет, находящийся у него во рту.