Панова Елена Владимировна : другие произведения.

Два старлея

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  По случаю присвоения очередных воинских званий старшим лейтенантам Горобцу и Хорошевскому было устроено грандиозное празднество. Молодежь смело ломала традиции, поэтому вместо рутинного стакана водки в дежурке батальона весь офицерский состав вместе с женами был приглашен на настоящий банкет в солдатской чайной. В истории чайной это был первый случай, когда ее полностью арендовали и закрывали на "спецобслуживание", а в истории батальона - первая пьянка, на которую были официально приглашены жены офицеров.
  
  Сердце Файзуллаева тихо млело от простого военного счастья, когда он встречал в чайной своих подопечных. У них были трезвые, добрые, хорошие лица. Сияли ботинки, пуговицы и звезды на погонах раскидывали солнечных зайчиков. Боевые подруги, оживленные и взбудораженные предстоящим развлечением, озирали первый в своей жизни стол, в приготовлении которого им не пришлось принимать участия. Комбат разглядывал боевых подруг с не меньшим любопытством.
  Ольга Горобец оказалась круглолицей курносой блондинкой с волосами, уложенными в высокую башнеподобную прическу. Она охотно хохотала, стреляла глазами и время от времени профилактически шептала своему мужу:
  - Ты только, гад, попробуй напейся...
  Валентина Хорошевская, не пользующаяся особой симпатией дамской части батальона, держалась в стороне, всем своим видом показывая, что она тут оказалась случайно. Ее можно было бы счесть даже красивой, если бы не примерзшее к лицу выражение крайнего неодобрения в адрес всего происходящего. Что-то еще в ее облике показалось Файзуллаеву странным, но он так и не смог определить, что именно.
  Юля Шаброва, как только замполит представил ее комбату, вскинула брови и завела разговор о необходимости создания реально действующего женсовета. Говорила она так же профессионально, как и ее муж, и у Файзуллаева от ужаса зашевелились волосы.
  
  Парами, группами и поодиночке личный состав батальона индифферентно прогуливался вокруг длинного стола, постепенно сужая круги. Сесть за стол первым никто не решался, а двум виновникам торжества как-то не пришло в голову выступить с соответствующим предложением. Сигнал подала массивная одышливая заведующая чайной. Она вышла из подсобки, на ходу натягивая шубу, и милостиво кивнула Файзуллаеву:
  - Ну, господа офицеры, приступайте. Посуду не бить, песни не орать, на кухне не блевать. И имейте в виду - закрывать приду ровно в десять. Так что вы свои силы рассчитывайте.
  Повторного приглашения не последовало. Произошла некоторая суматоха - кому-то не хватило стула, кто-то уселся сразу на два, кто-то перепутал жен, но постепенно все уладилось и Файзуллаев официально зачитал текст приказа, завершив его призывом:
  - А теперь, товарищи капитаны, прошу вас... По обычаю.
  Обычаи Степа и Юрка знали хорошо и, судя по всему, эту процедуру уже не раз втайне отрабатывали. Вася Рукосуйко, поднаторевший в таких делах, поставил перед каждым по стакану водки, высыпал в каждый стакан по горсти звездочек и выжидательно уставился на свежеиспеченных капитанов. Те встали, сделали дружный выдох и под аплодисменты собравшихся выпили.
  - Поздравляю вас, капитан Горобец, - Файзуллаев обошел стол и протянул Степе руку. Степа, ставший вдруг похожим на шаловливого хомяка, протянутую руку пожал и принялся выгребать из-за щек свои новые звездочки.
  - Поздравляю вас, капитан Хорошевский, - комбат вместе с рукой обратился к Юрке. Но тот не расслышал. Он недоуменно разглядывал выложенные на ладонь звезды и пересчитывал их пальцем.
  - Семь штук, - Юрка поднял на Файзуллаева округлившиеся глаза, - Одну проглотил, что ли?
  - Точно семь? - Рукосуйко сунулся через плечо комбата и тоже пересчитал Юркины звездочки, - Семь... Юр, да ты не расстраивайся, может, это я обсчитался. В любом случае - скоро узнаешь. Давай лучше выпьем, а то времени мало осталось.
  Юрка потерянно кивнул и полез на свое место за столом.
  Как это обычно бывает, первый тост был выпит в официально-натянутой обстановке. Женщины боялись шокировать окружающих чрезмерным аппетитом или дурными манерами и зорко смотрели, чтобы их мужья не напились раньше времени. Мужчины вели деловые разговоры и презрительно игнорировали расставленные в шеренгу бутылки, страдая от невозможности выпить их сию же минуту и от необходимости уложиться в строго лимитированный отрезок времени.
  Первыми вошли во вкус вечера дети: маленькая Иришка Горобец, восьмилетняя дочь замполита, взявшая на себя обязанности гувернантки, и двое конопатых рукосуек. Не прошло и четверти часа, как они уже с индейскими воплями бегали на четвереньках под столом. Постепенно атмосфера разрядилась окончательно. Господа офицеры, помня, что ровно в десять хозяйка заведения их разгонит, а продолжать праздник на морозе рискованно, напились с феноменальной быстротой. Жены отставали, но ненамного.
  Файзуллаев потом с трудом мог вспомнить происходящее. Кажется, он с кем-то танцевал. Кажется, с Юлей Шабровой. И клятвенно обещал ей на следующий же день создать необыкновенно эффективный женсовет и назначить ее председателем. Потом они прямо на скатерти нацарапали повестку дня первого заседания. После этого Вася Рукосуйко клялся комбату в своем искреннем уважении и спрашивал его совета - дать или не дать кому-то в морду. Кому - Файзуллаев не понял, но посоветовал дать, что Вася тут же попытался исполнить. Правда, Шабров, который являлся объектом Васиных претензий, успел спрятаться за прилавок, где и задремал. Хорошевский приставал к Валентине с требованием немедленно сделать ему вскрытие - ему казалось, что злосчастная проглоченная звездочка уже бесчинствует в его организме. В ответ непростительно трезвая Валентина обозвала его нехорошим словом, надела пальто и ушла домой, хлопнув дверью. Двое молодых лейтенантов, не в силах успеть за ходом событий, сидели в уголке и пересказывали друг другу содержание своих дипломных работ.
  Выпивка закончилась без четверти десять. Вася не без сожаления известил об этом товарищей и печально разлил по стаканам последнюю бутылку. Дети уже спали на ворохе бушлатов и шуб.
  Файзуллаев понял, что за ним, как за командиром всего этого бардака, должно остаться последнее слово. Он встал и надолго задумался, пытаясь это слово вспомнить. Двадцать пар глаз смотрели ему в лицо, готовые внимать. Комбат вспомнил все поздравительно-парадные речи, которые ему приходилось слышать, и начал:
  - Товарищи! От лица командования... То есть мы с вами прекрасно провели время... Короче... Я выражаю искреннюю благодарность тем, кто нас здесь собрал. Тем, кто, так сказать, способствовал еще большему сплочению рядов...
  - Ик... - громко произнес Степа.
  - Капитан Горобец, - строго отозвался Файзуллаев, - Я вам слова не давал... Так вот, сплочению наших рядов перед лицом... перед лицом...
  - Ик... - повторил Степа.
  - Капитан Горобец, я дам вам слово, подождите немного. И также большое спасибо тем, кто в периоды даже самых тяжелых испытаний остается... - "Боже, что я несу!" - подумал Файзуллаев, - Тем, кто остается нашими верными боевыми подругами... Женами, так сказать...
  Присутствующие кивали и одобрительно улыбались, словно слышали этот набор штампов впервые.
  - А теперь вам слово. Вы ведь хотели что-то сказать? - Комбат попытался указать пальцем на Степана и не попал. Горобец и сидящий напротив него Вася Рукосуйко с невероятной скоростью менялись местами, словно наперстки в известной игре. Файзуллаев покачнулся, ухватился покрепче за спинку стула и зафиксировал указующую длань на прапорщике.
  - Я? - растерялся Вася, - Я хотел сказать? Ну ладно, я скажу.
  - Ик... - еще раз произнес Степа. Против внеочередного предоставления слова прапорщику Рукосуйко он не возражал, потому что сам сказать все равно уже ничего не мог.
  Василий медленно и аккуратно поднял над стулом свое массивное тело, проследил, чтобы наполненный прозрачной жидкостью стакан остановился точно на уровне погона, и принялся произносить речь.
  - Я полностью поддерживаю предыдущего оратора, - Вася улыбнулся Хорошевскому, - И от себя хочу добавить. Мы вот тут про жен говорили... Баб здесь действительно много. И все - одна к одной, - Вася улыбнулся всем присутствующим, не пытаясь плавающим взглядом выделить из них так называемых "баб", - Но самая... Самая лучшая жена....
  - У командира! - безапелляционно пискнула Юля Шаброва. Замполит дернул ее за рукав, она кинула ему дерзкий взгляд "от такого слышу" и отвернулась.
  Рукосуйко медленно, стараясь не разлить жидкость из стакана, повернулся всем корпусом в Юлину сторону, тщательно вытянул руку и погрозил пальцем:
  - Ни х***, - очень серьезно произнес прапорщик, - Самая лучшая жена у капитана Горобца!
  Васина жена Надежда прыснула, у остальных со скрежетом перекосило лица. Раскрасневшаяся Ольга Горобец, сияя, вертела во все стороны своей башней и толкала в бок Степана.
  
  Если бы не заведующая чайной, явившаяся, как и обещала, ровно в десять, саперный батальон никогда бы не разошелся по домам. Огромного труда стоило разобраться, кто из офицеров какому бушлату соответствует. Потом произошла небольшая путаница с женами. В конце концов батальон вместе с женами, детьми и командиром, высыпал на улицу. Заведующая проводила их взглядом, похожим на брошенный в спину кирпич.
  Первым от компании оторвался зампотех Серебряков. Потоптавшись немного на пороге чайной, он махнул рукой и ушел ночевать в казарму. Остальные, тесной кучкой добравшись до жилой части городка, понемногу рассосались по своим домам. Последними расстались Файзуллаев, Горобцы и Юрка. Они долго прощались у подножия постамента с сувенирным танком в натуральную величину, после чего пути их разошлись. Степа с Ольгой нырнули в свой подъезд, Хорошевский затопал направо по аллее к своей пятиэтажке, а Файзуллаев, которому идти было дальше всех, неспешно побрел прямо.
  По пути он почти протрезвел и с ужасом думал, что будет, если заведующая чайной найдет на скатерти повестку дня заседания женсовета.
  
  Придя домой, комбат кое-как переоделся, упал на подаренный Шабровым спортивный мат и принялся детально изучать свои впечатления от пережитого вечера. Вопреки ожиданиям, впечатления были в основном хорошие. И Юля Шаброва неплохо танцует. И взгляд у нее такой... многообещающий. Надо будет еще при случае выяснить, какие у Васи личные счеты с Шабровым... Умиротворенный своими неторопливыми мыслями, Файзуллаев начал погружаться в сон. Но окончательно погрузиться не успел. Он пребывал еще в каком-то пограничном состоянии, когда на дверь его квартиры обрушился град мощных ударов. В первый момент Файзуллаев решил, что ему снится, будто замполит пришел выяснять отношения по поводу женсовета. Потом поморгал глазами и понял, что дверь вот-вот снесут с петель наяву. Петли было жалко, поэтому он заставил себя встать и пойти навстречу неизвестному позднему гостю. То, что комбат увидел, распахнув дверь, было даже хуже Шаброва, выясняющего отношения.
  На площадке стояла Ольга Горобец. На ней были валенки на босу ногу и мужнин тулуп поверх длинной ночной рубашки. На одной половине головы еще сохранялась часть башнеподобной прически, на другой волосы были распущены и перепутаны до неузнаваемости. По щекам тянулись разноцветные полосы косметики - черно-синие по вертикали и красные по горизонтали.
  Не успел Файзуллаев спросить, что произошло, как Ольга с рыданиями кинулась к нему на грудь.
  - Что... Что такое? Что случилось, Ольга... как вас по отчеству? - растерянно забормотал комбат. Не каждый день к нему на шею кидались зареванные чужие жены, и он совершенно не знал, как полагается себя вести в таком положении. На всякий случай утешительно потыкал Ольгу пальцем в плечо.
  - И... ик....Ириш..., - Ольга судорожно пыталась ухватить хоть немного воздуха в промежутках между рыданиями, - Иришка-а-а-а-а....
  - Господи, - перепугался Файзуллаев, - Что с ней? Заболела? Машину? Я сейчас....
  - Потеря-я-я-а-а-алась... Уа-а-а-а-а!!!! - неожиданным басом заголосила Ольга, и Файзуллаев услышал, как за дверями соседних квартир зашаркали шаги и защелкали выключатели.
  - То есть как - потерялась? Когда? Вы ведь ушли все вместе! Я же с вами шел! - последние слова комбат прокричал, уже прыгая в сапоги и в прыжке хватая с вешалки шапку.
  Невежливо оттолкнув Ольгу, он скомандовал ей:
  - За мной, быстро! - и кинулся вниз по лестнице, перепрыгивая через пролеты. Ольга, подвывая и размазывая слезы, поспешила за ним.
  
  Вышедшему на крыльцо покурить дежурному комендатуры предстало странное зрелище: по окостеневшей дороге, круша лед в рытвинах и перепрыгивая через ухабы, мчался человек в спортивных штанах, майке, сапогах и офицерской ушанке. За ним, спотыкаясь и причитая, едва поспевала растрепанная женщина в тулупе и развевающейся ночной рубашке, подол которой то и дело путался в валенках. Дежурный не без удовольствия проводил их взглядом и пожал плечами.
  
  - Домой пришли, стали укладываться, а ее не-е-е-е-етууу, - задыхаясь, рыдала Ольга в спину Файзуллаеву, - Степка, сволочь, "мама" сказать не может... Как он ее нес?! Я уже все соседние дворы обегала...
  - Идиоты! - не оборачиваясь, кричал комбат, - Потерять ребенка и даже не помнить, где!!!
  Ольга даже не обиделась на "идиотов".
  До штаба они добежали, побив все курсантские рекорды Файзуллаева, и до смерти перепугали вечного дежурного Малахова, дремавшего возле печки-"буржуйки".
  - Малахов! - гаркнул комбат, вваливаясь в дежурку, - Быстро поднимай бойцов и гони кого-нибудь за... Хотя нет, пьяные, наверное, все. Лучше в поселок - за милицией.
  Такой паники штаб саперного батальона не видел со дня своей постройки. Бойцы, давно забывшие словосочетание "учебная тревога", напуганные голосом Малахова, высыпали из казармы с многократным опережением всех уставных нормативов. Сержант Колмогоров, никогда не выполнявший ничьих приказов без долгих раздумий, успел за считанные минуты одеться, добежать до парка, завести и пригнать к штабу свой КамАЗ, и только после этого проснулся. Местный участковый примчался в батальон с такой скоростью, словно его велосипед был оборудован реактивным двигателем. Файзуллаев, забыв снять шапку, нервно метался перед неровной шеренгой бойцов, объясняя задачу, и сам путался в своих указаниях. Все это происходило под непрерывный и монотонный вой Ольги Горобец, доносящийся из дежурки.
  - Товарищ подполковник, - громко зашептал Малахов, когда Файзуллаев, отправив бойцов прочесывать местность, вернулся в дежурку, - Может ей... это... Шаброва вызвать? - Серега мотнул головой в сторону воющей Ольги и добавил, - А то ведь мы тут рехнемся.
  - Шаброва - на крайний случай, - сурово решил комбат, - С ним мы рехнемся быстрее.
  
  Как только слух о ЧП в саперном батальоне достиг соседних штабов, из традиционной забайкальской солидарности люди в погонах поспешили на помощь. Дежурные звонили начальникам, выдергивая их из теплых постелей, поднимали по тревоге рядовых. Узнав, что случилось что-то очень серьезное, сонные и потому раздраженные офицеры мигом воодушевлялись, строили не менее сонных и раздраженных солдат и отдавали им самые противоречивые команды. Менее чем через полчаса практически весь рядовой состав мирненского гарнизона посреди ночи оказался выведен на улицу с установкой - искать. Кого и что искать - никто толком не понял. В результате в течение часа был найден и спасен от неминуемого замерзания поселковый пастух Рома, пристроившийся подремать под мостом, заместитель Ванюшина, мирно выпивающий с женским персоналом офицерской столовой, и мотоцикл "Урал", угнанный два месяца назад у начальника вещевой службы. В то же время безнадежно пропала бутылка водки из оружейной комнаты первого танкового полка и пять комплектов солдатского теплого белья из каптерки второго.
   Ребенка нигде не было.
  
  В ночной степи слухи распространялись с удивительной скоростью. Уже через час в дежурке раздался телефонный звонок. Комбат коршуном бросился к аппарату, но звонил всего лишь комдив Ванюшин - узнать, что случилось и какого черта. Файзуллаеву пришлось объясняться.
  - Файзуллаев! - загремел в трубку Ванюшин, - тебе в твоей богадельне только ЧП еще не хватало! Да ты знаешь, что за такое бывает!
  Не успел комбат ответить, что, к сожалению, он это прекрасно знает, как комдив вдруг хрюкнул и продолжил нежным женским голосом:
  - Господи, кошмар-то какой!
  - Что случилось? - вмешался еще один женский голос, постарше, - Ребенка потеряли? Где?
  - Да саперы, кто же еще! - ответил молодой голос.
  - Не иначе как перепились все, - предположила старшая собеседница.
  - Эй, постойте, - попытался навести порядок Файзуллаев, - В чем дело? Кто это?
  В этот момент в эфир снова с треском ворвался Ванюшин:
  - Девки, да вы что там, с ума попятились? Завтра же всю смену... - и генерал популярно разъяснил, что он сделает завтра со всей сменой телефонисток, в таких выражениях, что у деликатного Файзуллаева с непривычки свело челюсти. Молодой голос жеманно хихикнул:
  - Ой, Пал Матвеич, да вы все только обещаете, обещаете...
  Ванюшин неразборчиво выругался и швырнул трубку.
  - Испугал ежа голой ж***й, - флегматично прокомментировал голос постарше.
  - Девушки! - снова воззвал к порядку Файзуллаев, - Я не понял, что происходит?
  - Молодой человек, - хором рассердились женщины, - Не мешайте разговаривать, положите трубку.
  Комбат понял, что это будет наилучшим решением, аккуратно положил трубку на рычаг и долго еще смотрел на телефон взглядом, в котором сосредоточилось все непонимание местных условий жизни и человеческих взаимоотношений.
  
  Еще через час над степью бархатными голосами забормотали вертолеты, пугая прожекторами одичавших собак и перекати-поле. Ванюшин со своей стороны сделал все, что мог - в обмен на вертолеты начальнику соседнего гарнизона были обещаны к зиме несколько белых тулупов для командного состава.
  
  Ольга уже не выла, а только раскачивалась на стуле и вполголоса сочиняла сценарии всевозможных казней для Степы - один страшнее другого.
  Ближе к рассвету усталые бойцы с серыми лицами стали возвращаться в казарму. Никаких результатов их поиски не принесли. Сержант Дима гонял свой КамАЗ вокруг военного городка, пока не кончилась солярка, и тоже не нашел следов пропавшей девочки. Вскоре затихли и вертолеты.
  - Идите спать, - тихо скомандовал бойчишкам состарившийся на десять лет комбат. Те не заставили себя упрашивать, и только Колмогоров на правах дембеля остался в дежурке.
  Участковый терзал телефон, дозваниваясь каким-то "Рысакам" и "Восходам", и время от времени оборачивался к Ольге, чтобы уточнить приметы Иришки. Ольга всхлипывала и ничего внятного сказать не могла.
  
  Наутро первым на службу явился Шабров и, узнав о случившемся, впервые в жизни потерял дар речи.
  - Погодите, погодите.... То есть как - потерялась? Я точно помню - Степан нес ее на руках. Оль, когда ты ее видела в последний раз?
  - Ы-ы-ы-ы-ы!!!!! - ответила Ольга.
  - Понятно...
  - Я не знаю, когда она видела ее в последний раз, - вмешался Файзуллаев, - Но я ее видел на руках у Горобца, когда мы прощались возле танка.
  - Ага, - удовлетворенно заметил Шабров и снова обратился к Ольге, - Значит, потерять ее могли только между танком и вашим домом. А Степа что по этому поводу думает?
  - Степа... - неожиданно здраво отозвалась Ольга и вдруг разразилась такой тирадой в адрес своего отсутствующего супруга, что растерялся даже замполит.
  Постепенно дежурка заполнялась людьми. Пришел начальник штаба Прокопенко, горящий желанием опохмелиться, но под влиянием серьезности момента не решившийся проявить инициативу. Вася Рукосуйко успел это сделать заблаговременно, поэтому на службу явился в великолепном расположении духа. Узнав о случившемся, Вася немедленно вызвался еще раз прочесать окрестности на своем мотоцикле...
  В начале девятого в коридоре раздался гром сапог, и в дверях дежурки возникли Горобец и Хорошевский. Видимо, кто-то из них только что рассказал веселый анекдот - капитаны хихикали и подталкивали друг друга локтями.
  - Опа! - благодушно удивился Горобец, увидев свою жену в таком экзотическом виде, - А я думаю - чёй-то ты на работу в моем тулупе... Ты чего тут?
  Взгляды Степана и Ольги встретились, и Файзуллаев ощутил, как воздух в дежурке затрещал электрическими разрядами.
  - Иришка... - прошептала Ольга, - Ее нигде нет...
  - Ты чё, мать? - Степа покрутил пальцем у виска, - В садике давно. Я отвел сейчас, по дороге.
  - В ка....ка-ка-ком садике? - Файзуллаев испугался, что Ольга сейчас потеряет сознание, - Где ты ее нашел?
  - То есть как - в каком? Так вы что... Вы что, тут ее все ищете, что ли? - Горобец на секунду вытаращил глаза и неожиданно зашелся в приступе хохота, - Ой, не могу!!! Юр, ты слыхал? "Нигде нет"!!!
  Хорошевский смущенно улыбался и почему-то не решался переступить порог дежурки.
  
  
  И вдруг в памяти Файзуллаева словно сработала фотовспышка, выхватившая из глубин памяти картинку: Юрка, со словами "Дай сюда, а то уронишь еще..." принимающий из рук пьяного Степана спящую девочку. И следующий кадр: супруги Горобцы, в обнимку движущиеся к ближайшей пятиэтажке и одинокая фигурка Хорошевского с ребенком на руках, топающая по аллее.
  
  Видимо, в этот момент то же самое вспомнила и Ольга Горобец. С криком "Ска-а-а-а-ати-и-и-и-ина-а-а-а!", не посрамившим бы и истребитель на взлете, она взмыла со стула и кинулась к своему благоверному с явным намерением вцепиться ему в лицо. Степан успел спрятаться за спину сержанта. Ольгин вопль послужил сигналом к всеобщей панике. Словно кто-то рассыпал на лестнице корзину чугунных ядер, со второго этажа загрохотали не успевшие уснуть бойчишки - принять участие в происходящем. Степа по-боксерски прыгал вокруг сержанта, уворачиваясь от жены, сержант вертелся между ними, стараясь повернуться лицом одновременно к обоим. Малахов бросился отталкивать в безопасное место печку-"буржуйку", чтобы ее не опрокинули в пылу семейных разборов. Хорошевский смотрел на происходящее своими добрыми голубыми глазами, решая, что предпринять.
  В общей суматохе Файзуллаев вдруг тоже ощутил настоятельную потребность в действии, и впервые в его практике действие опередило мысль. Вскочив со своего места, он одним прыжком пересек комнату и отвесил Юрке мощную оплеуху.
   - А чего я-то? - обиженно воскликнул Хорошевский, - Я же не нарочно!
  
   Оказалось, что Хорошевский, разобиженный на Валентину, придя домой, попытался открыть дверь своим ключом, и обнаружил, что сделать этого не может - руки были заняты спящим ребенком.
   - Ого! - сказал Юрка сам себе, поняв, что машинально унес домой Степину дочь. Немного постоял на лестничной площадке, размышляя, бежать ли к Горобцам или постучать с свою дверь ногой. После некоторых сомнений решил к Горобцам не бежать - в конце концов, их ребенок, хватятся - сами придут. С большим трудом, помогая себе локтями и коленями, добыл из кармана ключи и открыл дверь. Валентина уже спала, отвернувшись к стенке. Хорошевский, не имея ни малейшего понятия, как следует поступать со случайно унесенными домой чужими детьми, тихонько позвал:
   - Валь, а, Валь! Слышь, тут такое дело....
   - Пшел вон, алкоголик, - нелюбезно отозвалась Валентина и натянула одеяло на голову.
   Юрка обиделся еще больше и принялся действовать самостоятельно. Уложил Иришку в постель рядом с женой, стащил с нее валенки, пальтишко и шапку, а сам уселся в кресло и принялся ждать, пока Горобцы хватятся и придут за своим ребенком. Не учел он одного - хватилась только Ольга, да и та забыла, куда следует идти.
   Никто никогда не узнал, что сказала Юркина жена, когда, проснувшись утром и обнаружив рядом с собой Степину дочку, растолкала спящего в кресле Хорошевского. Иришка, хорошо знавшая дядю Юру и тетю Валю, отнеслась к происшедшему, как к веселому приключению, и очень расстроилась, когда дядя Юра взял ее за руку и повел домой, к маме с папой. Степана они встретили на полпути, прямо возле сувенирного танка....
  
  Через полтора часа буря в дежурке саперного батальона утихла. Горобец увел домой жену, которая одновременно рыдала, смеялась и норовила вцепиться Степе в волосы. Местный участковый, обалдело крутя головой, уехал на своем реактивном велосипеде. Шабров с Малаховым пили водку и сочиняли рапорт о происшествии, который наверняка предстояло подавать комдиву. С каждой новой рюмкой текст рапорта становился все ярче и образнее, и последняя версия начиналась словами: "Слышь, ты, старый хрен...".
  Файзуллаев и Хорошевский молча курили на лестнице, сидя на одной ступеньке, но глядя в разные стороны. Первым гнетущую тишину нарушил Юрка.
  - Таааарьщ подполковник.... - жалобно протянул он.
  - Тьфу! - ответил Файзуллаев, и снова воцарилась тишина.
  После третьей подряд сигареты не выдержал сам комбат. Почувствовав, что недавняя оплеуха странным образом сроднила его с Хорошевским, он счел себя вправе задать Юрке личный вопрос.
  - Юр, а у тебя жена... ну... случайно, это... не это?....
  Юрка просиял и утвердительно заболтал головой:
  - Ага, ага! В январе уже. Сказали, мальчик будет!
  У Файзуллаева упало сердце...
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"