Тут меня пригласили принять участие в телепередаче "Я - лидер". Отказался. Какой я лидер? Меня даже собака не слушает, четырёхлетняя дочь мной командует, а перед женой я и вовсе по струнке хожу... Да и вообще мне редко самому приходилось принимать решения. Один раз в жизни я действительно принял решение сам. А так всё больше обстоятельства да другие люди влияли. Вся моя жизнь - цепь случайностей.
Как, например, я оказался в сфере социологии? Казалось бы, мои социологические интересы возникли ещё в тридцатые годы, когда я был мальчишкой и решил выяснить, что представляет собой общество, в котором я живу. Разумеется, я решил выяснить это только для себя, потому что узнай кто о моём замысле - ликвидировали бы тогда же. Потом всю жизнь это был мой главный личный интерес, профессию же пришлось менять неоднократно. Сначала родители заставили меня быть лётчиком, и это чуть-чуть не стало моим основным делом. Благодаря случаю из лётчиков я вылетел. Потом - университет. Мне хотелось заниматься социологическими исследованиями, но я был беспартийным, имел дурную репутацию человека, не церемонящегося в оценках сталинизма и советской реальности. И меня быстро вытолкнули в диалектический материализм, где тут же обнаружилось, что у меня нет никакого почтения к играм в эту науку. И тогда меня вытолкнули в логику, сказали: "Как-то жалко тебя выгонять из университета. Ты всё-таки наш золотой фонд, фронтовик. Но вместе с тем нельзя тебе доверять марксистскую философию, потому что ты её испортишь. Так что давай, иди занимайся логикой". Я этим людям очень благодарен - логика стала моей профессией.
Что же касается социологии, то я занимался ею, не зная, что это - социология, скорее на уровне шутовства или отдельных проблем. Строил, например, математическую модель, чтобы доказать бескризисность социалистической системы, но получилось, что кризисы неизбежны. Вычислил коэффициент системности и с его помощью по своим формулам подсчитывал, к примеру, сколько денег уйдёт на строительство университета (не 5, а 15 млрд рублей), каким будет урожай (реально, а не по прогнозу). И оказался прав.
Но к этому я никогда серьёзно не относился. Интерес к социологии посерьёзнел лишь после того, как мои коллеги и друзья выбросили меня и из логики. Руку к этому приложил наш общий друг Иван Тимофеевич Фролов. Дело в том, что я не стал членом их прогрессивной группы, куда входили фрондёры и интеллигенты - такие как Мираб Мамардашвили. Я вышел из "Вопросов философии", так как появился номер журнала, где ссылок на Брежнева было больше, чем на Сталина в журнале "Под знаменем марксизма" в годы сталинизма. Причём этот номер специально курировал самый прогрессивный мыслитель советского общества - Мираб. Он-то и снял мою статью. Сказал, что не хочет рисковать общим делом из-за какой-то паршивой статьи. Так круг замкнулся, и мне ничего не оставалось, как писать свои социологические романы. Вдруг оказалось, что у меня накопились кое-какие знания и по общей социологии, и по социологии советского общества.
МЫ ЦЕЛИЛИСЬ В КОММУНИЗМ, А ПОПАЛИ В РОССИЮ
Каюсь - мне потом говорили, что главным учебником по советскому обществу для западных советологов были "Зияющие высоты". И вот первый вопрос, который мне задали, когда я оказался на Западе: "Где самое уязвимое место советской системы?" Мол, куда иголочку воткнуть, чтоб всё стало разваливаться? Я тогда был убеждён, что советское общество - бастион, оно выстоит, и ответил: "Самое уязвимое место - на Старой площади". Когда я теперь вспоминаю то время, борьбу с коммунизмом, то понимаю: мы Запада не знали. Могу повторить в оправдание сказанное уже в одном из интервью: мы целились в коммунизм, а попали в Россию.
До осознания этого тогда было ещё далеко, Я получил больше 20 приглашений из многих университетов мира и мог работать в хорошем математическом институте, но было интереснее поездить, повстречаться с людьми, поговорить, и пришлось оставить профессию логики. Помимо своей воли я полез в сферу социологии. Книгу "Коммунизм как реальность" меня буквально заставили написать мои поклонники. Да и все социологические эссе, которые я написал, были сделаны там по заказу. Свободное творчество на Западе - это миф. Даже если ты принесёшь что-нибудь подобное "Войне и миру" или драмам Шекспира - издатели не возьмут. Не заказывали.
Прожив 15 лет на Западе, я уже накопил опыт исследователя социальных явлений, разработал свою методологию, свои формальные методы измерений, знаю, как получить максимум ценных выводов при минимуме информации, как компенсировать её отсутствие... И кое-что в устройстве западного общества я понял.
У нас ведь изображают дело как? В России было засилье идеологии, на Западе -свободная научная мысль. Ничего подобного. Такое же засилье идеологии. Все эти Попперы, Айеры и т.д. - это те же западные Константиновы, Митины и Федосеевы. Их социология - это идеология, и она ещё дальше от западной реальности, чем была советская идеология. Конечно, советская идеология излагалась в литературно бездарной форме, скучно, била прямо в лоб, и любой смертный мог отличить: вот это - идеология, а это - нет. На Западе всё не так, и вы не сможете отделить идеологию от науки. Между тем западное общество неизмеримо в большей степени идеологизировано. Так что советское идеологическое оболванивание - ерунда в сравнении с тем, что там делается. Кстати, одна из основных причин краха советской системы - именно в слабости идеологической обработки людей, в её поверхностности.
Приведу пример того, насколько тесно переплетаются на Западе идеология и рука. Специалистам известны так называемые логико-математические машинные глобальные модели. За разработку первой Леонтьев получил Нобелевскую премию. Модели эти очень сложны. Для того чтобы разобраться лишь в основных принципах одной такой модели, специалисту высокого класса нужно 3-4 месяца. Создаётся впечатление: вот это - наука! Уж если эта машина тебе скажет: так, мол, и так, то она не соврёт. И вот по заданию ООН на такой ультрасовременной модели произвели исследование с целью выяснить причины бедности ряда стран Африки, Азии и др. Ввели сотни параметров, индекс степени демократичности и установили, что в бедных странах степень демократичности значительно ниже, чем в богатых западных странах. Вывод: чтобы эти страны перестали быть бедными, там нужно повысить степень демократичности.
Я после этого, когда выступал в Стэнфордском университете, предложил пари, сказал: "Голову даю на отсечение, что все ваши проблемы, которые вы решаете на ваших глобальных моделях, я решу, взяв карандаш, лист бумаги и выпив пол-литра водки". - "Нет, нет, - тут же ответил мне один крупный специалист, - я вас знаю. Вы-то решите". Конечно, техника на Западе гениальная и специалисты есть настоящие. Но что это: наука, вкраплённая в идеологию, или идеология, встроенная в грандиозную науку? Короче говоря, за все эти годы я пришёл к выводу: ползать на брюхе перед западными мыслителями просто нет смысла. Стоит ли принимать за научные авторитеты идеологических работников?
НА ЗАПАДЕ ИДЕОЛОГИЧЕСКОЕ ОБОЛВАНИВАНИЕ ГОРАЗДО БОЛЕЕ МОЩНОЕ
Кто знает, может быть, когда я работал здесь, в нашем тоталитарном советском обществе, в котором отсутствовали всякие свободы, именно тут я был абсолютно свободен в своей профессии. Когда мои логические книги начали печататься на Западе, крупнейшие логики мира говорили: "Слушай, так нам бы здесь этого не смогли дать сделать. Какая же у вас свобода мысли! Как же ты умудрился провернуть?.." А был некий пиетет к способным работающим людям. Сейчас он разрушился. Все пишут, все печатаются. Вот даже Руцкой теоретиком стал...
Ныне я занимаюсь теорией западного общества, книгу об этом написал. На французском она уже скоро выйдет. Но опять же - в силу своего вздорного характера - развиваю теорию, согласно которой все эти понятия - капитализм, демократия, свобода - не более чем идеологические пустышки, фетиши. Разрабатываю свою систему понятий, хотя рассчитывать, что она будет принята наукой Запада, абсолютно бессмысленно. Я называю социальный строй западного общества "западнизмом" или "вестернизмом". Как и коммунизм, для меня это - эмпирическое явление, реальность, и больше ничего. В социальном строе западного общества есть, конечно, элементы капитализма, есть и демократия - там всё есть. И более того - назовите мне любой дефект коммунистической системы, и я вам покажу такой же дефект в западном обществе - только в сто раз сильнее.
Бюрократическая система? Прекрасно. Несколько лет назад в США система власти нанимала 15,5 млн человек, что составляло больше 15 процентов от всех работающих. В СССР тогда этот показатель колебался от 10 до 12 процентов. А между тем советское общество поносили как сверхбюрократическое. Там система бюрократии гораздо более мощная, чем у нас была. Или, скажем, идеологическое оболванивание. Да, оно тут было, есть и будет. Впрочем, оно везде есть, если людей идеологически не оболванивать, так они жить никому не дадут и сами жить не смогут. Это нормальное явление. Но там, в западном обществе, идеологическое оболванивание гораздо более мощное. Это незаметно, когда приезжаешь на 2-3 недели, но когда живешь "внутри", то видишь, что оболванивание западных людей просто поразительно. То есть они все, начиная от президента самой крупной страны и кончая уборщицей, - одинаковые (одни и те же ориентации, система ценностей, стереотипы). Но в том-то и состояло отличие от советского общества, что их никто к этому не принуждал и не принуждает, они даже не замечают того, что оболванены. Они это делают добровольно и с удовольствием.
Да и Россию разгромить смогли только подсунув или предложив эту оболванивающую систему ценностей, которую люди на Западе хватают с удовольствием. Однако это система ценностей падения. И вот посмотрите, что сейчас творится в России: прививаются ценности, которые мы всегда считали мещанскими, идеология насилия, криминальной инициативы, морального разложения... Почему это происходит? Да потому, что нами был утрачен идеологический иммунитет. У нас-то ведь все старались создать нового человека с высокими ценностями. Но это дело необычайно сложное - привить такие ценности. Людей, для которых они были бы органичны, я встретил за всю свою жизнь, ну, может, одного-двух, а у остальных ценности были иными. Но то, что творится сегодня здесь, вы найдёте и там. А мы как слепые...
КАЖДЫЙ ГОД МИНИМУМ ПО ОДНОМУ КРИЗИСУ, А СТРАНА ЖИВЁТ КАК НИ В ЧЁМ НЕ БЫВАЛО
Недавно один из авторов самого "гениального" плана в истории человечества - программы "500 дней" - Шаталин, выступая, сказал с удивлением, что в западной экономике, оказывается, плановости даже больше, чем у нас... Так ведь эти люди понятия не имели, что такое реальная рыночная экономика, они и советской экономики не знали, а стали перестраивать её. Но в западной рыночной экономике только в порядке исключения - разве что на барахолке - вы найдёте то, что здесь сегодня у нас изображают как рыночную экономику. Там плановость гораздо мощнее, и её больше, командные методы такие... Возьмите хотя бы Перо - его экономическая империя управляется парамилитаристскими методами. Туда без галстука не пустят вас, а не то что с какими-либо диссидентскими мыслями. Там нет никакой демократии - диктатура, да ещё какая!.. Желая построить рыночную экономику, это-то нужно знать.
Я анализирую западное общество по тем же принципам, по каким рассматривал и советское: микроструктура, макроструктура, суперструктура. И советское, и западное общества многомерны. В частности, государство. Вы знаете марксистскую систему: экономический базис, политическая надстройка - это вздор. Это очень односторонний подход, применимый, может быть, только к западному обществу XIX века. В современном западном обществе государство - это и политическое, и экономическое явление. И не просто государство служит экономике. Оно само есть часть современной сверхэкономики. Одним из важнейших признаков западнизма является то, что западное общество несёт в себе идею денежного тоталитаризма, денежной диктатуры, но не просто так, как писали старые авторы. По самой своей организации западнизм - это общество денежного тоталитаризма, а государство - часть механизма этого тоталитаризма: крупнейший держатель денег, распорядитель кредитов и т.п.
Вот что должны изучать социологи: структуру сверхвласти западного общества, но она совершенно не изучена, это табу. Только иногда в скандальных работах или в мемуарах какой-нибудь помирающей от тщеславия жены бывшего президента чуть-чуть приоткроется кухня западнизма. Но всё это фрагментарно. Интересно, что в структуре сверхвласти современного западного общества есть маленькая крупиночка, которую называют демократией. Идеологи же, демонстрируя её - вот наша система выборов, вот достижения парламентаризма, - придают изъятой из контекста крупиночке солидные размеры, и получается так, как будто это и есть система власти. А это совсем не так. Однако такой пропагандистско-идеологический приём нужен, чтобы навязать демократическую фикцию, годную только для разрушения государственности в обществах иного типа.
Реальная система сверхвласти на Западе отличается от той, что выдаётся или принимается за неё, как день и ночь. Возьмите Италию: сколько там было правительственных кризисов в послевоенное время - каждый год минимум по одному кризису, а страна живёт как ни в чём не бывало. Сейчас там больше двух тысяч политических деятелей всякого рода находятся под судом или сидят в тюрьмах. И всё равно как ни в чём не бывало. А у нас, в коммунистическом обществе, когда начали бить по системе государственности, которая была, конечно, совершенно иной, и навязывать ей фикцию демократии, страну разрушили до основания в кратчайшие сроки. На Западе же - делайте что хотите с этой демократией, люди даже не заметят этого, страна будет жить. Кстати сказать, это был один из приёмов западных авторов - писать нечто о своей системе, но как будто бы о Советском Союзе. Так ведь и Оруэлл описывал скрытый аппарат власти, который есть на Западе, но придал ему вид советского.
НЕ СТОИТ ДУМАТЬ, ЧТО МИР УПРАВЛЯЕТСЯ С ПОМОЩЬЮ МАСОНСКОГО ЗАГОВОРА
Сейчас для исследования особенно важен уровень суперструктуры, то есть глобального общества, таких объединений, как Соединённые Штаты Европы, которые ныне складываются. Это особенно важно для понимания ситуации в России и её места в мировой суперструктуре, перспектив России здесь. Я слежу за российской прессой всякого рода. Обычный подход к тому, что у нас произошло, происходит и будет происходить, проявляется в том, что Россия берётся изолированно, как некий автономный регион. А отсюда и аналогии: у нас было татаро-монгольское иго - выстояли, у нас было Смутное время - превозмогли все тяготы с Мининым и Пожарским... Но этот оптимизм недорого стоит. Он не основан на реальности. А реальность такова, что в мире сложилась абсолютно новая ситуация, уже существует глобальное общество. Внутри него и была разгромлена в эти годы Россия. И надо понимать, что суперструктура - это не объединение равноправных партнеров, она не подчиняется законам равенства. Равенства не может быть даже на кладбище. Поэтому надо знать законы этой суперструктуры вне идеологического контекста.
Безусловно, Запад - лидер современного общества. Мир опутан западными средствами управления. Созданы сверхэкономика, сверхполитика, сверхидеология. Какое же место уготовано России в этой суперструктуре? Да в самом её низу - место, которое только и может занять страна, превращающаяся в колониальную демократию. Кстати говоря, на Западе существуют и планы разделения Китая на 10 автономных государств. Западные специалисты активно занимаются проблемой: как, какими методами управлять целыми народами? Например, когда занимались развалом Советского Союза, на первом этапе предполагалось дезинтегрировать страну, довести разрушение до основания, то есть разрушить идеологический иммунитет, сделать людей не способными к самостоятельному развитию культуры, науки - короче говоря, сделать людей подвластными. Но потом-то их надо интегрировать. Иначе для манипулирования даже на самом примитивном уровне потребуется слишком большое число чиновников-специалистов. Если же вы начнёте интегрировать, их раз в сто меньше будет нужно и управлять дешевле и легче. В этом направлении используется, например, и опыт Британской империи - колоссальный, гениальный опыт, когда один чиновник мог управлять гигантскими территориями.
Все эти проблемы решаются ныне не на уровне социологической литературы, а на уровне точных измерений, вплоть до рекомендаций применительно к особенностям региона. Раньше это было невозможно, сейчас возможно, потому что в принципе о мире известно почти всё. Не стоит думать, что мир управляется из некоего центра или с помощью масонского заговора. Глобальный мир много сложнее, его надо исследовать, знать. Поэтому если российские социологи хотят делать что-либо серьёзное для своей страны, надо прежде всего понять, какое общество, что у нас было на самом деле. Почему Союз рухнул, по каким причинам и как? Что собой представляет то, к чему мы стремимся? Скажем, западный образец - достижим он для нас в реальности или нет? И стоит ли вообще овчинка выделки? Что собой представляет реальная структура человечества, что нас ждёт в этом глобальном мире? Надо оставить всякие идеологические соображения, тут должно быть новаторское социологическое исследование, не связанное никакими авторитетами. В особенности западными авторитетами, я это подчёркиваю. Иначе мы в России рискуем сменить одну идеологию на другую - гораздо более мощную, развращающую, более соблазнительную, из которой выбраться уже будет практически невозможно.
К СЛОВУ
Россия может войти в мировое сообщество и стать полезной ему, лишь осознав себя, реальное положение в мире, свою самобытность. Нужно начинать с открытий. Готовых рецептов на этом пути нет.
Публикацию подготовила Ирина Карпенко
[Предисловие.]
После долгого изгнания он приехал в нашу, свою страну во второй раз, чтобы присутствовать на презентации своей книги "Коммунизм как реальность" (Центрполиграф, 1994 год). Был в Москве всего неделю. Многие представители науки и прессы хотели с ним встретиться. Ловили каждое его слово. Он же пожелал выступить только перед членами учёного совета Института социально-политических исследований РАН. Из журналистов на эту встречу не пригласили никого, кроме Ирины Карпенко, работавшей тогда в газете Администрации Президента РФ "Российские вести" - там доживало тогда гуманитарное приложение "Вехи", созданное как рупор независимой интеллигенции. После расстрела Белого дома независимая интеллигенция оказалась не в тренде. Однако в газете тексту выступления Александра Зиновьева обрадовались - эксклюзив! Быстро сделали полосу. И так же быстро её сняли. По звонку "сверху". Такая вот была "свобода слова" в ельцинских 90-х. Но рукописи, как известно, не горят. Свёрстанные полосы тоже. 30 июня 1999 года Зиновьев с семьёй вернулся на родину. Умер философ и публицист 10 мая 2006 года. Но слово его, думается, не устарело.