Аннотация: Журнал "Художественный совет", N 1 (40), январь-февраль, 2005 год
- Недавно в столичном кинотеатре "Фитиль" с большим успехом прошла выставка Ваших карикатур "Поддатые 70-е", созданные в те незабываемые годы. Как Вам удалось сохранить такой уникальный документ эпохи?
- Это заслуга моей супруги - Ольги Мироновны, которая (в отличие от меня) бережно собирала и хранила мои опусы. И когда нам предложили на выбор два варианта: на Запад в пять дней или на Восток лет на 12, мы предпочли первое. В одном из двух чемоданов, которые нам разрешили взять, были игрушки дочери Полины, а во втором - мои рисунки.
- Что способствовало их появлению?
- Мне посчастливилось жить в России в удивительный период, когда в интеллигентских кругах создалась уникальная среда. Это были порядочные, широко и высокообразованные талантливые люди. Они не стремились к власти, к деньгам, были чужды карьеризму. И на досуге они размышляли честно, без всякой личной заинтересованности, но достаточно эрудированно о многих самых разных вещах. Не будь этой среды - не было бы Зиновьева. На Западе нет ничего подобного. Да и в России эта среда исчезла. И я сомневаюсь, что когда-нибудь возродится. Мои карикатуры и подписи к ним, которые рождались во время таких посиделок, нигде не выставлялись, но циркулировали в определённых кругах, создавая мне популярность. И я больше дорожу той известностью, чем нынешней.
- Вы где-нибудь учились рисованию?
- Нет. Я начал рисовать с раннего детства. Все люди рождаются художниками. Вспомните, как дети любят разрисовывать тетрадки, книжки и всё, что подвернётся. Со временем у большинства эта привычка к художественному творчеству пропадает, а у меня она сохранилась на всю жизнь. До сих пор я рисую на всём, что попадется под руку. Рисую, что Бог на душу положит. Много рисовал я и в школьные годы, выпускал стенгазету. Сам делал рисунки, сам сочинял стихотворные подписи. Во время войны выпускал боевые листки, иногда по пять штук в день.
- Вы воевали в авиации?
- Да, я летал на штурмовиках ИЛ-2. Расскажу об одном эпизоде для примера. Как известно, эти самолеты работали на низких высотах. Там их поджидали и зенитки, и "мессершмиты" - одним словом, нам здорово от них доставалось. Был в полку один трусоватый лётчик, который всё время держался на высоте. Как-то комполка попросил меня проработать этого "героя". Я нарисовал карикатуру и сделал подпись в стихах:
Себя от "мессеров" страхуя,
Всегда держуся наверху я.
Но вот беда, дал маху я,
И наверху их до ...
Несколько дней вся вторая воздушная армия потешалась над моим рисунком и стишком, разумеется, с соответствующим словом вместо многоточия. В 1945 году я чуть было не поплатился жизнью за своё творчество. Два месяца особый отдел разыскивал автора стихотворения и рисунка, посвящённых Сталину. Меня спасло только то, что текст был написан печатными буквами.
Уже в мирное время я выпускал стенгазеты и в университете, когда учился, и в Институте философии Академии наук, где работал. Когда я оказался на Западе, мои способности тоже пригодились. Я делал иллюстрации к своим книгам, обложки. А чаще всего рисовал просто так, автоматически. В ресторанах, например, на салфетках в ожидании официанта. Некоторые люди это заметили и стали мои рисунки собирать. В одном таком заведении целая стена была увешана моими рисунками. И когда мои знакомые собирались в этот ресторанчик, то так и говорили: "Пойдём к Зиновьеву!"
- Вы кому-нибудь подражали?
- Никогда и никому. Самоучка. Впрочем, рисующих писателей было немало. Вспомним Лермонтова, Дюрренматта, Гюнтера Грасса и других. Но я никогда не претендовал на лавры профессионального художника. Просто так я выражаю своё хорошее настроение. И вот ещё одна моя особенность: я рисую только по памяти, а не с натуры. Иногда приходилось рисовать портрет человека, которого я никогда не видел. Мне про него рассказывали знающие его люди, а я рисовал по словесному описанию нечто подобное фотороботу. И что забавно, чем старше становится герой моего рисунка, тем более походит на мой портрет.
- Так кем Вы себя больше считаете: учёным, писателем, художником?
- Моя основная профессия - логика. Пожалуй, в этой научной сфере мои заслуги наиболее весомы. На втором месте - социология, на третьем - литература, на последнем - художества.
- И каков Ваш взгляд учёного на сегодняшнюю ситуацию в России?
- Когда наши реформаторы разрушали прежнюю социальную систему и начинали создавать новую по западному образцу, они понятия не имели, что на тот момент представляет собой реальная экономика развитых стран. Они получали лишь пропагандистские представления, которые Запад им навязывал, чтобы было удобнее использовать их в своих интересах.
- Ход мыслей наших реформаторов прост: на Западе люди живут богаче нас, значит, чтобы жить также, надо сделать всё, как у них?
- Но получился социальный уродец. В России нет предпосылок для этого. У народа нет уважения к частной собственности. На Западе таких явлений, как "олигархи", не было и нет. Капитализм складывался у них исторически эволюционным путем. Нашу же страну отдали на разграбление. И то, что у нас называется явлением капитализма, результат не производственной деятельности, а грабежа. Грабежа группой лиц того, что им не принадлежало. Настоящее мародерство.
И ошибочно ждать от этих людей дел, направленных на пользу страны, народа. Они думают только о себе, о том, как больше урвать.
- Как же быть?
- Если мы хотим правильно организовать страну, то должны знать, что с ней происходит. И делать свои выводы, а не искать аналогов на Западе - там их нет. Прежде всего нужна стройная теория, базирующаяся на новой системе понятий, описывающая современное состояние экономики. Но пока есть только благие пожелания. На деле же - сплошное топтание на месте. Более того, все усилия и намерения правительства побороть коррупцию, сократить управленческие расходы и т.д. и т.п. обречены на провал.
- Насколько я понял, всё опирается в создание новой теории, модели, адекватной современному состоянию России.
- В принципе это не так уж сложно.
- Что же этому препятствует?
- Но ведь тогда придется раскрывать карты, лишиться своих сверхприбылей, считаться с объективными законами экономики. Кому-то это невыгодно.
- Но давайте вернёмся к Вашей профессии художника. Помимо графических работ, которые всё же иногда выставляются, Вы писали и маслом. Не они ли висят в Вашей гостиной?
- Да, это мои работы. Но это не масляная краска, а акрилик - вроде масла, но он разбавляется водой и поэтому более прост в работе.
- Сколько у Вас работ?
- Я не считал, что-то около пятидесяти. Но осталось два десятка, не больше.
- А где остальные?
- Мои картины давно разлетелись по миру: какие-то из них продавались, другие частью разворованы, частью уничтожены.
- А Вы бы не хотели собрать то, что можно, и устроить выставку живописных работ?
- Хлопотное это дело. Хотелось бы, конечно, издать какой-нибудь альбом или набор открыток. Но я не уверен, что это кому-нибудь нужно.
[Предисловие.]
Автор ряда бестселлеров как за рубежом, так и у нас ("Зияющие высоты", "Кризис коммунизма", "Запад", "На пути к сверхобществу" и др.), признанный во всём мире учёный - логик, философ, социолог - Александр Александрович Зиновьев снова удивил общественность, представ перед столичной публикой в качестве самобытного и талантливого художника.